Из попавшегося сегодня...
(текст немного отредактирован)
(текст немного отредактирован)
Dana Gillespie: ЭКСКЛЮЗИВНО
15-летняя Дана Гиллеспи, родившаяся в старинной английской семье (ее прабабушку Элизу можно увидеть на пятифунтовой английской купюре вместе с британской королевой), имела сногсшибательную внешность, хорошие вокальные данные, но главное — у нее были легендарные друзья: Донован, The Rolling Stones, The Beatles, The Led Zeppelin, Дэвид Боуи, Боб Дилан. Они и вывели талантливую девушку на лондонскую рок-сцену. Джимми Пейдж и Джон Пол Джонс из будущего Led Zeppelin помогли Дане в записи дебютного альбома. Она спела партию Марии Магдалины в рок-опере Jesus Christ Superstar. Но однажды ей дали почитать книжку Сатьи Саи Бабы. Прежде Дана не знала этого почитаемого миллионами людей духовного учителя, который спокойно и уверенно преобразовывал мир, восстанавливая вечные ценности: истину, праведность, мир, любовь и ненасилие. Прислушавшись к голосу судьбы, Дана улетела в Индию и долгое время добивалась того, чтобы Саи Баба наконец заметил ее… И сейчас она не бросает кочевую жизнь блюз-музыканта и регулярно выпускает альбомы мантр, исполняя индийские мантры с европейским шиком.
Это интервью с Даной Гиллеспи было сделано еще при земной жизни великого духовного учителя Сатьи Саи Бабы.
Dana Gillespie (Дана Гиллеспи) родилась 30 марта 1949 года в Англии...
Свой первый диск она записала в 15 лет. В 60-е исполняла фолк, в 70-е перешла к року (ее продюсировал Дэвид Боуи), а в 80-е вернулась к своей давней любви — блюзу.
Дана Гиллеспи имеет на своем счету 60 дисков, множество успешных шоу в лондонском Вест-Энде, на Эдинбургском фестивале и других фестивалях в Европе, на Ближнем Востоке, в Индии.
Вопрос: Дана, вы просто подкупаете своей открытостью. Откуда такая фантастическая легкость в общении?
Д.Г.: Наверно, это фамильная черта. Я родом из очень старой английской семьи со своими традициями — все мои предки были известны активной жизненной позицией и благотворительностью. На пятифунтовой английской купюре можно увидеть не только королеву, но и мою прапрабабушку Элизу — знаменитую поборницу прав заключенных в британских тюрьмах. Кстати, в группе мужчин на той же банкноте изображен еще один мой предок — Томас Саутер-Бакстон, благодаря которому в Великобритании было покончено с рабством. Так что это наследственная черта — быть открытым и всегда стремиться делать людям добро. Во всем остальном я — «черная овечка». Нет, скорее, малиновая, не такая уж я и черная. (Смеется.) А началось с того, что в пятнадцать лет я бросила школу. Родители, конечно, были в шоке. Они надеялись, что я получу хорошее образование, вый-ду замуж за кого-то титулованного и богатого и буду по семейной традиции заниматься благотворительностью. Но, зная мой характер, догадывались: скажи они резкое «нет» — и я восстану, мало не покажется! Так я начала самостоятельную жизнь — знаете, когда музыка полностью завоевывает ваше сердце, все меняется.
Это интервью с Даной Гиллеспи было сделано еще при земной жизни великого духовного учителя Сатьи Саи Бабы.
Dana Gillespie (Дана Гиллеспи) родилась 30 марта 1949 года в Англии...
Свой первый диск она записала в 15 лет. В 60-е исполняла фолк, в 70-е перешла к року (ее продюсировал Дэвид Боуи), а в 80-е вернулась к своей давней любви — блюзу.
Дана Гиллеспи имеет на своем счету 60 дисков, множество успешных шоу в лондонском Вест-Энде, на Эдинбургском фестивале и других фестивалях в Европе, на Ближнем Востоке, в Индии.
Вопрос: Дана, вы просто подкупаете своей открытостью. Откуда такая фантастическая легкость в общении?
Д.Г.: Наверно, это фамильная черта. Я родом из очень старой английской семьи со своими традициями — все мои предки были известны активной жизненной позицией и благотворительностью. На пятифунтовой английской купюре можно увидеть не только королеву, но и мою прапрабабушку Элизу — знаменитую поборницу прав заключенных в британских тюрьмах. Кстати, в группе мужчин на той же банкноте изображен еще один мой предок — Томас Саутер-Бакстон, благодаря которому в Великобритании было покончено с рабством. Так что это наследственная черта — быть открытым и всегда стремиться делать людям добро. Во всем остальном я — «черная овечка». Нет, скорее, малиновая, не такая уж я и черная. (Смеется.) А началось с того, что в пятнадцать лет я бросила школу. Родители, конечно, были в шоке. Они надеялись, что я получу хорошее образование, вый-ду замуж за кого-то титулованного и богатого и буду по семейной традиции заниматься благотворительностью. Но, зная мой характер, догадывались: скажи они резкое «нет» — и я восстану, мало не покажется! Так я начала самостоятельную жизнь — знаете, когда музыка полностью завоевывает ваше сердце, все меняется.
Вопрос: И как же пятнадцатилетняя девочка из приличной семьи оказалась в гуще рок-н-рольной жизни?
Д.Г.: Вообще-то сочинять песни я начала еще в одиннадцать лет, и уже тогда знала, что у меня получится — не знала только, что именно. Никакого понятия о музыкальном бизнесе тогда не было ни у кого, но мне повезло, потому что Лондон в начале 60-х был огромным, а лондонская рок-сцена — маленькой. Так вот, бросив школу, я каждое утро разносила газеты, чтобы заработать денег, а днем брала уроки игры на барабанах, даже купила ударную установку — думала, что буду барабанить в какой-нибудь группе... Потом я все-таки выбрала гитару. В то время я познакомилась с Донованом (икона британского фолк-рока 60-х. — прим. DE I). Донован, тогда уже известный певец, гулял с моей подругой. Так что я тусовалась в их компании на радио и ТВ, ходила с ними по ночным клубам и знакомилась с другими музыкантами, в том числе ребятами из The Rolling Stones и The Beatles. Да что там — я знала почти всех тогдашних лондонских (и не только) рок-знаменитостей, я росла вместе с ними! Кстати, для моего дебютного альбома, который вышел в 1965 году, играли Джимми Пейдж и Джон Пол Джонс из Led Zeppelin (это было еще до того, как появился сам Led Zeppelin) — просто удивительные музыканты. Дебют был замечен критикой, и люди с удовольствием ходили на мои концерты — я пела гитарный фолк, а все тогда торчали от фолка. Хотя блюз я любила больше, но для блюза голосок был слабоват, да и выглядела я этаким милым ангелочком. А чтобы делать блюз по-настоящему, вы должны иметь голос наподобие иерихонской трубы и выглядеть так, словно прошли огонь, воду и медные трубы. Я выходила на сцену в узких джинсах и широкой рубахе с расстегнутым воротом, и об этом судачила половина Лондона — в те незапямятные времена, чтобы попасть на страницы газет, певице достаточно было расстегнуть пару пуговиц на рубашке… Родители не могли прийти в себя от случившегося, пока я не записала третий альбом и не спела Марию Магдалину в британской постановке рок-оперы Jesus Christ Superstar. Тогда мама сказала: «Наконец-то моя дочь сделала что-то хорошее».
Д.Г.: Вообще-то сочинять песни я начала еще в одиннадцать лет, и уже тогда знала, что у меня получится — не знала только, что именно. Никакого понятия о музыкальном бизнесе тогда не было ни у кого, но мне повезло, потому что Лондон в начале 60-х был огромным, а лондонская рок-сцена — маленькой. Так вот, бросив школу, я каждое утро разносила газеты, чтобы заработать денег, а днем брала уроки игры на барабанах, даже купила ударную установку — думала, что буду барабанить в какой-нибудь группе... Потом я все-таки выбрала гитару. В то время я познакомилась с Донованом (икона британского фолк-рока 60-х. — прим. DE I). Донован, тогда уже известный певец, гулял с моей подругой. Так что я тусовалась в их компании на радио и ТВ, ходила с ними по ночным клубам и знакомилась с другими музыкантами, в том числе ребятами из The Rolling Stones и The Beatles. Да что там — я знала почти всех тогдашних лондонских (и не только) рок-знаменитостей, я росла вместе с ними! Кстати, для моего дебютного альбома, который вышел в 1965 году, играли Джимми Пейдж и Джон Пол Джонс из Led Zeppelin (это было еще до того, как появился сам Led Zeppelin) — просто удивительные музыканты. Дебют был замечен критикой, и люди с удовольствием ходили на мои концерты — я пела гитарный фолк, а все тогда торчали от фолка. Хотя блюз я любила больше, но для блюза голосок был слабоват, да и выглядела я этаким милым ангелочком. А чтобы делать блюз по-настоящему, вы должны иметь голос наподобие иерихонской трубы и выглядеть так, словно прошли огонь, воду и медные трубы. Я выходила на сцену в узких джинсах и широкой рубахе с расстегнутым воротом, и об этом судачила половина Лондона — в те незапямятные времена, чтобы попасть на страницы газет, певице достаточно было расстегнуть пару пуговиц на рубашке… Родители не могли прийти в себя от случившегося, пока я не записала третий альбом и не спела Марию Магдалину в британской постановке рок-оперы Jesus Christ Superstar. Тогда мама сказала: «Наконец-то моя дочь сделала что-то хорошее».
Вопрос: Так что же, благородное семейство в конце концов смирилось с вашим выбором?
Д.Г.: Отец сказал, что, наверное, это нормально — попробовать в жизни все. И дал мне лишь один завет: «Только не пей» — как врач он знал, что говорит (и я действительно потом никогда не жаловала алкоголь). Отец был интеллектуалом высшей пробы, можно сказать, философом от Бога (кстати, его крестным был писатель Герман Гессе, а хорошим знакомым — швейцарский психиатр и психоаналитик Карл Юнг). Мать тоже была удивительной женщиной — увы, три года назад она умерла.
В общем, мои родители не были ангелами, но обладали завидным умом и чувством юмора, и, думаю, они догадывались, какую поддержку я от них могу принять. Не деньги, нет. У меня просто была крыша над головой и подвал, где нашлось место для ударной установки и пианино. В тринадцать лет я познакомилась с Дэвидом Боуи, которому тогда исполнилось шестнадцать, и он говорил: «Я хочу выбраться отсюда во что бы то ни стало». Его «отсюда» был убогий домишко фабричного рабочего, где никто не смеялся. А я никогда не хотела иметь огромный дом, я была счастлива в своем подвале.
Д.Г.: Отец сказал, что, наверное, это нормально — попробовать в жизни все. И дал мне лишь один завет: «Только не пей» — как врач он знал, что говорит (и я действительно потом никогда не жаловала алкоголь). Отец был интеллектуалом высшей пробы, можно сказать, философом от Бога (кстати, его крестным был писатель Герман Гессе, а хорошим знакомым — швейцарский психиатр и психоаналитик Карл Юнг). Мать тоже была удивительной женщиной — увы, три года назад она умерла.
В общем, мои родители не были ангелами, но обладали завидным умом и чувством юмора, и, думаю, они догадывались, какую поддержку я от них могу принять. Не деньги, нет. У меня просто была крыша над головой и подвал, где нашлось место для ударной установки и пианино. В тринадцать лет я познакомилась с Дэвидом Боуи, которому тогда исполнилось шестнадцать, и он говорил: «Я хочу выбраться отсюда во что бы то ни стало». Его «отсюда» был убогий домишко фабричного рабочего, где никто не смеялся. А я никогда не хотела иметь огромный дом, я была счастлива в своем подвале.
Вопрос: Вы были подругой Боба Дилана и других ярчайших звезд рок- и поп-музыки ХХ века. Вы чувствовали, что вдохновляете партнеров, придаете им силы для творчества?
Д.Г.: Нет, я так никогда не думала. Я искала своего собственного вдохновения, и, кажется, так и не нашла его, потому что их пластинки стали суперхитовыми, а у меня такого успеха никогда не было. Я никогда не планировала того, что делаю. Я была как лист, который поток несет по бурной реке.
Я просто следовала за величайшим мастером, которого когда-либо встречала, — за Музыкой. Для меня музыка — это абсолютно все. Музыка заставляет людей понять, что они по большому счету не отличаются друг от друга. И я очень признательна Саи Бабе, учение которого вдохновляет людей на нравственную жизнь, за то, что он доверил мне миссию распространения его идей через музыку.
Д.Г.: Нет, я так никогда не думала. Я искала своего собственного вдохновения, и, кажется, так и не нашла его, потому что их пластинки стали суперхитовыми, а у меня такого успеха никогда не было. Я никогда не планировала того, что делаю. Я была как лист, который поток несет по бурной реке.
Я просто следовала за величайшим мастером, которого когда-либо встречала, — за Музыкой. Для меня музыка — это абсолютно все. Музыка заставляет людей понять, что они по большому счету не отличаются друг от друга. И я очень признательна Саи Бабе, учение которого вдохновляет людей на нравственную жизнь, за то, что он доверил мне миссию распространения его идей через музыку.
Вопрос: Когда вы познакомились с Сатья Саи Бабой?
Д.Г.: В 1972 году — через The Beatles, с которыми тогда много общалась. Хотя… Когда мне было пять лет, я чуть было не утонула в реке. Я была уже на большой глубине, как вдруг какое-то существо в белом вытолкнуло меня из воды, и я спаслась. Я знала, что это мне не пригрезилось, и теперь я думаю, что это случилось по воле Саи Бабы. И через много лет Саи Баба открыл меня самой себе, помог преодолеть некоторые мои иллюзии. Многие мои друзья знают его просто как человека, который, скажем так, «материализует дешевую бижутерию» (Смеется), но для меня величайшая его сила — в преобразовании человеческих сердец. Это послание любви, которое идет по всему миру.
Д.Г.: В 1972 году — через The Beatles, с которыми тогда много общалась. Хотя… Когда мне было пять лет, я чуть было не утонула в реке. Я была уже на большой глубине, как вдруг какое-то существо в белом вытолкнуло меня из воды, и я спаслась. Я знала, что это мне не пригрезилось, и теперь я думаю, что это случилось по воле Саи Бабы. И через много лет Саи Баба открыл меня самой себе, помог преодолеть некоторые мои иллюзии. Многие мои друзья знают его просто как человека, который, скажем так, «материализует дешевую бижутерию» (Смеется), но для меня величайшая его сила — в преобразовании человеческих сердец. Это послание любви, которое идет по всему миру.
Вопрос: Как вы оказались в ближайшем окружении Саи Бабы?
Д.Г.: Знаете, человек, как правило, обращается к Богу в трудный период своей жизни. В 1972 году мне было 25 лет, и мне дали прочитать книгу Саи Бабы. И первое, что я сделала после того, как перевернула последнюю страницу— поехала в аэропорт и улетела в Индию. Я жила в самых дешевых отелях, спала на полу, и несколько лет Саи Баба меня не замечал, но потом я записала альбом с мантрами, протащила кассету в своем лифчике, и он, словно почувствовав, прошел по прямой через толпу ко мне и спросил: «Так ты — музыкант?» Он забрал кассету, послушал и стал приглашать меня выступать.
Д.Г.: Знаете, человек, как правило, обращается к Богу в трудный период своей жизни. В 1972 году мне было 25 лет, и мне дали прочитать книгу Саи Бабы. И первое, что я сделала после того, как перевернула последнюю страницу— поехала в аэропорт и улетела в Индию. Я жила в самых дешевых отелях, спала на полу, и несколько лет Саи Баба меня не замечал, но потом я записала альбом с мантрами, протащила кассету в своем лифчике, и он, словно почувствовав, прошел по прямой через толпу ко мне и спросил: «Так ты — музыкант?» Он забрал кассету, послушал и стал приглашать меня выступать.
Вопрос: Вы не жалеете о том, что расстались с рок-н-ролльной жизнью?
Д.Г.: Я не рассталась, я по-прежнему выступаю в разных странах, просто теперь у меня появилась миссия. К алкоголю и наркотикам меня и так никогда не тянуло. В 60-е у меня была мировая, просто сказочная жизнь: потрясающие друзья, рок-н-ролльный драйв и так далее. Я ни о чем не жалею, ни капли. Музыка была моей владычицей, моим Богом. Она и сейчас может довести меня до слез. Но я так и не смогла встретить мужчину, который в полной мере понимал бы, что это значит. Я никогда, слышите — никогда не хотела завести детей: мне нужно примерно 9 месяцев, чтобы записать новый альбом — столько же, сколько занимает беременность, и я предпочитаю делать альбомы, а не детей. Когда я была совсем молодой, я просто витала в облаках. Став старше и оглядываясь назад, на свои отношения с мужчинами, я начала понимать, что это были сплошь иллюзии. Отец, помнится мне, говорил: «Если у вас есть выбор: пойти на свадьбу или на похороны, идите на похороны — потому что можете быть уверены в том, чем все кончится». Люди могут год или два любить друг друга и быть очень счастливы, но через пять лет они разведутся и начнут ненавидеть друг друга. Многие заводят детей и не знают, зачем это делают. Как говорил мой отец: «Вы хотите, чтобы ваши ошибки бегали за вами на маленьких ножках?» Сейчас у меня нет мужа и детей. Как большинство рок-музыкантов, я живу кочевой жизнью. Когда я путешествую с моей группой London Blues Band, я лишь одна из них. Можно сказать, один из этих ребят. Никто не собирается нести мой чемодан или открывать для меня дверь...
Д.Г.: Я не рассталась, я по-прежнему выступаю в разных странах, просто теперь у меня появилась миссия. К алкоголю и наркотикам меня и так никогда не тянуло. В 60-е у меня была мировая, просто сказочная жизнь: потрясающие друзья, рок-н-ролльный драйв и так далее. Я ни о чем не жалею, ни капли. Музыка была моей владычицей, моим Богом. Она и сейчас может довести меня до слез. Но я так и не смогла встретить мужчину, который в полной мере понимал бы, что это значит. Я никогда, слышите — никогда не хотела завести детей: мне нужно примерно 9 месяцев, чтобы записать новый альбом — столько же, сколько занимает беременность, и я предпочитаю делать альбомы, а не детей. Когда я была совсем молодой, я просто витала в облаках. Став старше и оглядываясь назад, на свои отношения с мужчинами, я начала понимать, что это были сплошь иллюзии. Отец, помнится мне, говорил: «Если у вас есть выбор: пойти на свадьбу или на похороны, идите на похороны — потому что можете быть уверены в том, чем все кончится». Люди могут год или два любить друг друга и быть очень счастливы, но через пять лет они разведутся и начнут ненавидеть друг друга. Многие заводят детей и не знают, зачем это делают. Как говорил мой отец: «Вы хотите, чтобы ваши ошибки бегали за вами на маленьких ножках?» Сейчас у меня нет мужа и детей. Как большинство рок-музыкантов, я живу кочевой жизнью. Когда я путешествую с моей группой London Blues Band, я лишь одна из них. Можно сказать, один из этих ребят. Никто не собирается нести мой чемодан или открывать для меня дверь...
Вопрос: Вам приходится много ездить и петь в ночных клубах, где люди обычно курят и выпивают. Это не противоречит вашему мировоззрению?
Д.Г.: Как будто это так трудно — петь в клубах! Я пела и в местах похуже. Просто я чувствую, что мой долг на этой планете — делать людей счастливыми. Будь они хорошими или плохими — я не стану отличать убийцу от священника. Да, я выступаю в ночных клубах, где пьют, курят и едят стейки — прямо перед сценой. Сама я не ем мяса — как и другие последователи учения Саи Бабы. Однако, люди должны иметь возможность делать то, что хотят. Все они достойны любви, и я люблю их всех — даже если они не вегетарианцы. Мне нравится думать, что я проповедую не перед праведниками, а перед грешниками. Праведники и без меня причастились духовности.
Д.Г.: Как будто это так трудно — петь в клубах! Я пела и в местах похуже. Просто я чувствую, что мой долг на этой планете — делать людей счастливыми. Будь они хорошими или плохими — я не стану отличать убийцу от священника. Да, я выступаю в ночных клубах, где пьют, курят и едят стейки — прямо перед сценой. Сама я не ем мяса — как и другие последователи учения Саи Бабы. Однако, люди должны иметь возможность делать то, что хотят. Все они достойны любви, и я люблю их всех — даже если они не вегетарианцы. Мне нравится думать, что я проповедую не перед праведниками, а перед грешниками. Праведники и без меня причастились духовности.
Вопрос: Что бы вы хотели получить и кем стать в следующей жизни?
Д.Г.: Представляете, именно об этом я думала сегодня утром! Если мне предстоит вернуться в этот мир, я бы хотела снова стать музыкантом. Я уверена, что и в своих прошлых жизнях занималась этим. То, что я в одиннадцать лет пришла в музыку, не просто совпадение. Если я вновь стану петь, все будет хорошо.
Д.Г.: Представляете, именно об этом я думала сегодня утром! Если мне предстоит вернуться в этот мир, я бы хотела снова стать музыкантом. Я уверена, что и в своих прошлых жизнях занималась этим. То, что я в одиннадцать лет пришла в музыку, не просто совпадение. Если я вновь стану петь, все будет хорошо.
Вопрос: Что вы думаете о России?
Д.Г.: Россия для меня значит очень многое — это, как и Индия, территория духовности. У вашей страны есть сильная связь с Индией — через Рерихов. В Индии я посетила Кулу, где жили Николай Рерих и его семья, а в Москве — Музей Рериха (кстати, у одного из моих друзей в Бангалоре огромная коллекция картин Святослава Рериха). Я думаю, что сегодня люди забыли о Рерихах, но в скором времени наступит ренессанс их идей. Ведь, как говорил мой отец, Россия, как и Индия, — это «Большое сердце».
Текст: Роксолана Черноба
Ом Саи Рам
Д.Г.: Россия для меня значит очень многое — это, как и Индия, территория духовности. У вашей страны есть сильная связь с Индией — через Рерихов. В Индии я посетила Кулу, где жили Николай Рерих и его семья, а в Москве — Музей Рериха (кстати, у одного из моих друзей в Бангалоре огромная коллекция картин Святослава Рериха). Я думаю, что сегодня люди забыли о Рерихах, но в скором времени наступит ренессанс их идей. Ведь, как говорил мой отец, Россия, как и Индия, — это «Большое сердце».
Текст: Роксолана Черноба
Ом Саи Рам
А вот как выглядит пятифунтовая купюра с прабабушкой Даны - Элиз Фрай... Саи Рам
.PNG.17b08d6fe52f7d8279e8659c101a30d0.PNG)
.PNG.3cd4d3e1091805deaa30f97ffd2d1af1.PNG)
