Материальная оболочка, в которую пожел л облачиться Господь в очередной раз, возникла и возрастала с каждой неделей. Таинственные предвестники грядущего воплощения нарушали мирный уклад семейной жизни Педда Венкапы! Так, иной раз, неожиданно начинал звучать бубен. Отец и сыновья активно участвовали в сельских постановках на сюжеты из Пуран и всегда репетировали дома то или иное представление; поэтому у них был большой бубен, стоявший у стены, а рядом с ним на полу – маддала (барабан), которые умолкали лишь тогда, когда обитатели дома укладывались спать. Но с тех пор как стало известно, что Ишварамма ждет ребёнка, зачастую весь дом просыпался глубокой ночью от звучащего бубна и ритмичных ударов барабана, как будто их касались искусные руки. Как только ни пытались истолковать этот удивительный феномен сельские мудрецы! Но поскольку они лишь добавляли таинственности, Педда Венкапа Раджу поспешил в городок Буккапатнам, где был один знаток писаний, толкованиям которого он доверял. Тот сказал, что явление это благоприятно, и что оно означает присутствие шакти — благодатной силы, несущей гармонию, мелодичность, порядок, соразмерность, духовное возвышение и радость.
И вот в 23-й день ноября 1926 г. в семье Педда Венкапы Раджу родился сын. Всходило солнце, и селяне воспевали имя Шивы, памятуя, что наступил Картика Сомавара – понедельник священного месяца картики, посвященного поклонению Шиве. День этот оказался тем более благоприятным для пуджи (богопочитания), что восходящей звездой была Ардра, и в столь редком случае, когда месяц, день и эта звезда совпадают, в храмах Господа совершают особо торжественные службы. Год к тому же был – акшайя, "неубывающий, вечно-полный"!
Будущая мать, верная своим обетам, тоже сотворила Сатьянараяна-пуджу, правда, с некоторой поспешностью, т.к. во время завершающих ритуалов у неё появились первые схватки. Когда она сообщила об этом родным, послали за Лакшаммой – благочестивой старой свекровью. Но выяснилось, что та ушла в дом местного жреца – также для совершения пуджи Сатьянараяне. Её нашли там и стали просить, чтобы она пришла к невестке, но Лакшамма была столь уверена в милости Сатьянараяны, была так тверда в своем благочестии, так привержена правилам ритуала, что отказалась поторопиться! Она попросила передать, что принесёт Ишварамме после пуджи святые дары, но ни в коем случае не станет прерывать молитвы! Она завершила ритуал в полной сосредоточенности, и только затем явилась к роженице и вручила ей цветы и святую воду, и Ишварамма приняла благословение Господа. В следующее мгновенье Господь родился. И над горизонтом поднялось солнце!
Баба говорит, что в связи с этим Его появлением следует особо отметить один момент, а именно, – это воплощение не переносилось с того места, где родилось тело; Он избрал именно это место центром Своей Миссии, облегчающей страдания людей. Поэтому Путтапарти должно было быть счастливо вдвойне в то ноябрьское утро, ибо Аватар (воплощение Бога) избрал это селение как для Своего рождения, так и для обитания.
И действительно, селение, которое носит название "Царство муравейников", оказало ребёнку подобающий прием! В комнате, где Он родился, появилась змея! Женщины её долго не замечали; но когда младенец, уложенный на постель из одежд, стал странным образом двигаться вверх-вниз, как будто подбрасываемый чем-то снизу, они, затаив дыхание, приподняли постель и обнаружили там кобру! Змея явно играла роль Шешы для Шешасаи!
Младенец был неописуемо красив. И не удивительно! Ибо уже в колыбели Он обладал всеми йогическими сиддхами (чудесными силами), по утверждению Патанджали возникающими от рождения. Сейчас Баба говорит, что знал, где родится, и что от рождения владел чудесными силами, которые в дальнейшем по Своей воле проявлял одну за одной – тогда, когда считал необходимым. Стоит ли сомневаться, что у такого ребёнка вокруг головы сиял ореол, а в улыбке отражались неземная красота и небесная сила, пленяющие сердца?
Несколько лет назад Баба сказал мне: "Я не сплю по ночам. Я вижу Свои прошлые Явления и смеюсь про Себя, когда эти воспоминания приходят". А потому можно предположить, что те маленькие лилии смеха и розовые бутоны веселья, что украшали колыбель младенца, распускались от воспоминаний о прежних Явлениях и прежних событиях!
Младенца назвали Сатьянараяна, поскольку связь между пуджей этому божеству и исполнением заветного желания матери показалась ей очень существенной. Когда же обряд наречения имени свершился, и имя это шепнули младенцу на ухо, то Он, казалось, заулыбался, поскольку предложение дать такое имя должно было ненавязчиво исходить от Него Самого! Как же иначе мы объясним тот факт, что самым первым предписанием, необходимым для духовного раскрытия, предлагаемым ныне Бабой, является именно сатья, истина! Тот, в Ком воплотилась Истина и Кто проповедует её, не мог дать Себе более подходящего имени.
Дитя стало всеобщим любимцем, и односельчане соперничали между собой – кому приласкать Его, покормить и поиграть с милыми шелковыми завитушками Его волос. Всех привлекала Его чарующая улыбка, и дом Педды Венкапы Раджу всегда был полон гостей, которые являлись под тем или иным предлогом и задерживались у колыбели, на певая песенки, лаская дитя и забывая о своей однообразной и монотонной жизни.
Шли месяцы, и весь дом наполнился ароматом жасмина. Сатья бегал по дому, словно яркий светлячок, и радостный смех звучал на улице, когда Он лепетал нежные звуки Своим сладостным языком. Все с удивлением заметили, что Ему нравится наносить Себе на лоб широкие полосы вибхути (пепла), и что Он настаивает на их возобновлении, когда они стираются. Он хотел также, чтобы в центре Его широкого лба было круглое пятно кумкума, хотя из страха перед "дурным глазом" мать редко удовлетворяла это желание (* пятно кумкума на лоб наносят только женщины), так что Он вынужден был залезать в шкатулку Своих сестёр, чтобы Самому украсить Себя кумкумом!
Он – Шива! Он – Шакти! У Него должны быть и вибхути и кумкум.
Он старался держаться подальше от мест, где забивали и мучили птиц и животных – кур, свиней, овец, где ловили и разделывали рыбу, сторонился кухни, где готовили мясо или птицу, и не пользовался употребляемой для мясной пищи посудой. Когда же при Нём выбирали птицу к обеду, малыш Сатья бросался к ней, прижимал её к сердцу и старался приласкать, как будто та необычайная любовь, что Он изливал на неё, могла заставить старших смягчиться и пощадить птицу. За это неприятие убиения животных и любовь ко всему сотворённому селяне прозвали Его "Брахмаджняни" (познавший мудрость). Обычно в таких случаях мальчик убегал в дом соседей – Карнамов, т.к. это была семья брахмана, соблюдающая кастовый обет вегетарианства, и ел пищу, приготовленную Суббаммой – пожилой женщиной, женой хозяина дома.
Если с Ним грубо обходились товарищи по играм, Он никогда не пытался посчитаться с ними. Весть о таких стычках доходила до родителей от других ребятишек, бывших свидетелями случившегося, а никак не от Саи, который как будто нисколько не страдал от боли или поражения. Он всегда говорил правду и никогда не прибегал к обычным отговоркам, какими часто пытаются скрыть свои ошибки испуганные дети. Его поведение было столь необычно, что один шутник как-то назвал Его "брахманчиком"! Да, это прозвище было вполне подходящим. Тот и не знал, что в прежней жизни в Ширди это дитя, над которым он теперь посмеивался, заявило о Себе: "Этот брахман сможет вывести на Светлый путь тысячи людей и привести их к истинному предназначению!"
В Свои три-четыре года этот "брахман" вёл себя так, будто от страданий людей сердце Его плавилось. Каждый раз, как у двери дома появлялся какой-нибудь нищий и принимался просить милостыню, Сатья оставлял игры и бросался в дом – просить сестер подать зерна или пищи. Взрослых, естественно, раздражала нескончаемая процессия протянутых рук; они быстро теряли терпение и иной раз просто гнали нищих прочь прежде, чем Сатья мог оказать какую-то помощь. Малыш же из-за этого плакал так долго и так громко, что плач Его можно было остановить лишь вернув изгнанного. Иногда, пытаясь пресечь то, что старшие считали "неуместной и обременительной расточительностью", мать придерживала ребёнка и, погрозив пальцем, говорила Ему: "Ну, смотри же! Можешь подать ему еды, но имей в виду, тебе придется поголодать самому". Но это Его не пугало. Он бросался в дом и выносил пищу стоявшему у двери, а Сам отказывался от обеда или завтрака. Никто и ничто не могло заставить Его подойти к блюду, которое так и оставалось нетронутым!
Но у малыша был таинственный благожелатель, кормивший Его! Ибо, когда Он отказывался от пищи даже в течение нескольких дней, голодание никак не отражалось на Его поведении и действиях. Ишварамма говорит, что Он заявлял, что сыт. Он говорил, что какой-то татха (старик) хорошо накормил Его – дал ему шариков из риса с молоком. Доказательством тому был полный живот. А помимо этого малыш предъявлял и другие неоспоримые доказательства.
Он протягивал матери правую руку, и та чувствовала, что от нежной ладошки исходит свежий запах масла, молока и сливок, да такой, какого она и не знала до сих пор. Она недоумевала: кто такой этот татха, невидимый посетитель, загадочный кормилец малыша?
Когда же Сатья начал играть на улице, Он высматривал увечных, слепых, дряхлых и больных и за руку приводил их к порогу родительского дома; сестрам ничего не оставалось, как приносить из кладовой или кухни зерно или какую-нибудь пищу и наполнять чаши для подаяния, – к великому удовольствию "маленького хозяина".
Отцы и матери так часто ставили Сатью в пример своим детям, что те стали относиться к Нему как к гуру! Его домашние узнали об этом при довольно странных обстоятельствах. Был праздник Рамы (Раманавами), и поздней ночью праздничная процессия совершала свой путь вокруг села. На усыпанной цветами двуколке с запряжёнными в неё волами везли изображение Рамы, а рядом восседал жрец, принимающий дары селян – гирлянды и камфару; он украшал цветами портрет, зажигал светильники и размахивал ими перед ликом Рамы. Трубачи, и барабанщики будили заснувших селян, и праздничная процессия, постепенно разрастаясь, следовала по неровным дорогам Парти.
Среди ночи сёстры вдруг обнаружили, что маленького Сатьи нет в доме, и начали его искать. Все в волнении забегали вокруг – ведь было уже заполночь. Но тут внимание их привлекло появление повозки с образом Рамы! Когда обитатели дома Педды Венкапы Раджу вышли на порог, они очень удивились, увидев пятилетнего Сатью, красиво одетого и украшенного, который с важным видом восседал на телеге под изображением Рамы! Они спросили у Его друзей – отчего это Он сидит там, а не идёт с ними по дороге. Тут же последовал ответ: "Он – наш Гуру!" Да... Он – Гуру для детей всех стран и возрастов!
В Путтапарти есть маленькая начальная школа, и Сатья, как и все Его сверстники, тоже ходил в неё, конечно, не только для того, чтобы научиться читать и писать. В школе в то время процветала своеобразная система наказания за нарушение дисциплины. Счастливчик, что являлся первым и приветствовал учителя, а также и тот, кто приходил вторым, наказанию не подлежали, но все, кто по какой угодно причине – уважительной, или нет, – приходили позже, были обречены испытать на себе вкус трости, а число ударов зависело от места в списке запоздавших, то есть – чем позже пришёл, тем больше ударов. Чтобы избежать истязаний, дети собирались под стрехой крыши школьного домика задолго до восхода солнца – и в дождь, и в зябкий туман. Их несчастный вид вызывал у Сатьи глубокое сочувствие, и Он приносил из дому своим продрогшим товарищам по играм рубашки, полотенца и дхоти, укрывал ребят и подбадривал их. Старшие в доме это заметили, и, не найдя другого способа, просто заперли на замок всю одежду, которой не желали бы лишиться.
Сатьянараяна, естественно, был "не по годам развитым ребёнком". Он знал то, чему никто не мог Его научить, а то, чему учили, усваивал гораздо быстрее других. Он знал на память все песнопения и стотры (гимны), которые репетировались дома для деревенской оперы, и ещё в нежном возрасте 7-8 лет сочинил для участников несколько трогательных песен, которые те с радостью приняли для публичного исполнения!
~ Шри Н.Кастури
И вот в 23-й день ноября 1926 г. в семье Педда Венкапы Раджу родился сын. Всходило солнце, и селяне воспевали имя Шивы, памятуя, что наступил Картика Сомавара – понедельник священного месяца картики, посвященного поклонению Шиве. День этот оказался тем более благоприятным для пуджи (богопочитания), что восходящей звездой была Ардра, и в столь редком случае, когда месяц, день и эта звезда совпадают, в храмах Господа совершают особо торжественные службы. Год к тому же был – акшайя, "неубывающий, вечно-полный"!
Будущая мать, верная своим обетам, тоже сотворила Сатьянараяна-пуджу, правда, с некоторой поспешностью, т.к. во время завершающих ритуалов у неё появились первые схватки. Когда она сообщила об этом родным, послали за Лакшаммой – благочестивой старой свекровью. Но выяснилось, что та ушла в дом местного жреца – также для совершения пуджи Сатьянараяне. Её нашли там и стали просить, чтобы она пришла к невестке, но Лакшамма была столь уверена в милости Сатьянараяны, была так тверда в своем благочестии, так привержена правилам ритуала, что отказалась поторопиться! Она попросила передать, что принесёт Ишварамме после пуджи святые дары, но ни в коем случае не станет прерывать молитвы! Она завершила ритуал в полной сосредоточенности, и только затем явилась к роженице и вручила ей цветы и святую воду, и Ишварамма приняла благословение Господа. В следующее мгновенье Господь родился. И над горизонтом поднялось солнце!
Баба говорит, что в связи с этим Его появлением следует особо отметить один момент, а именно, – это воплощение не переносилось с того места, где родилось тело; Он избрал именно это место центром Своей Миссии, облегчающей страдания людей. Поэтому Путтапарти должно было быть счастливо вдвойне в то ноябрьское утро, ибо Аватар (воплощение Бога) избрал это селение как для Своего рождения, так и для обитания.
И действительно, селение, которое носит название "Царство муравейников", оказало ребёнку подобающий прием! В комнате, где Он родился, появилась змея! Женщины её долго не замечали; но когда младенец, уложенный на постель из одежд, стал странным образом двигаться вверх-вниз, как будто подбрасываемый чем-то снизу, они, затаив дыхание, приподняли постель и обнаружили там кобру! Змея явно играла роль Шешы для Шешасаи!
Младенец был неописуемо красив. И не удивительно! Ибо уже в колыбели Он обладал всеми йогическими сиддхами (чудесными силами), по утверждению Патанджали возникающими от рождения. Сейчас Баба говорит, что знал, где родится, и что от рождения владел чудесными силами, которые в дальнейшем по Своей воле проявлял одну за одной – тогда, когда считал необходимым. Стоит ли сомневаться, что у такого ребёнка вокруг головы сиял ореол, а в улыбке отражались неземная красота и небесная сила, пленяющие сердца?
Несколько лет назад Баба сказал мне: "Я не сплю по ночам. Я вижу Свои прошлые Явления и смеюсь про Себя, когда эти воспоминания приходят". А потому можно предположить, что те маленькие лилии смеха и розовые бутоны веселья, что украшали колыбель младенца, распускались от воспоминаний о прежних Явлениях и прежних событиях!
Младенца назвали Сатьянараяна, поскольку связь между пуджей этому божеству и исполнением заветного желания матери показалась ей очень существенной. Когда же обряд наречения имени свершился, и имя это шепнули младенцу на ухо, то Он, казалось, заулыбался, поскольку предложение дать такое имя должно было ненавязчиво исходить от Него Самого! Как же иначе мы объясним тот факт, что самым первым предписанием, необходимым для духовного раскрытия, предлагаемым ныне Бабой, является именно сатья, истина! Тот, в Ком воплотилась Истина и Кто проповедует её, не мог дать Себе более подходящего имени.
Дитя стало всеобщим любимцем, и односельчане соперничали между собой – кому приласкать Его, покормить и поиграть с милыми шелковыми завитушками Его волос. Всех привлекала Его чарующая улыбка, и дом Педды Венкапы Раджу всегда был полон гостей, которые являлись под тем или иным предлогом и задерживались у колыбели, на певая песенки, лаская дитя и забывая о своей однообразной и монотонной жизни.
Шли месяцы, и весь дом наполнился ароматом жасмина. Сатья бегал по дому, словно яркий светлячок, и радостный смех звучал на улице, когда Он лепетал нежные звуки Своим сладостным языком. Все с удивлением заметили, что Ему нравится наносить Себе на лоб широкие полосы вибхути (пепла), и что Он настаивает на их возобновлении, когда они стираются. Он хотел также, чтобы в центре Его широкого лба было круглое пятно кумкума, хотя из страха перед "дурным глазом" мать редко удовлетворяла это желание (* пятно кумкума на лоб наносят только женщины), так что Он вынужден был залезать в шкатулку Своих сестёр, чтобы Самому украсить Себя кумкумом!
Он – Шива! Он – Шакти! У Него должны быть и вибхути и кумкум.
Он старался держаться подальше от мест, где забивали и мучили птиц и животных – кур, свиней, овец, где ловили и разделывали рыбу, сторонился кухни, где готовили мясо или птицу, и не пользовался употребляемой для мясной пищи посудой. Когда же при Нём выбирали птицу к обеду, малыш Сатья бросался к ней, прижимал её к сердцу и старался приласкать, как будто та необычайная любовь, что Он изливал на неё, могла заставить старших смягчиться и пощадить птицу. За это неприятие убиения животных и любовь ко всему сотворённому селяне прозвали Его "Брахмаджняни" (познавший мудрость). Обычно в таких случаях мальчик убегал в дом соседей – Карнамов, т.к. это была семья брахмана, соблюдающая кастовый обет вегетарианства, и ел пищу, приготовленную Суббаммой – пожилой женщиной, женой хозяина дома.
Если с Ним грубо обходились товарищи по играм, Он никогда не пытался посчитаться с ними. Весть о таких стычках доходила до родителей от других ребятишек, бывших свидетелями случившегося, а никак не от Саи, который как будто нисколько не страдал от боли или поражения. Он всегда говорил правду и никогда не прибегал к обычным отговоркам, какими часто пытаются скрыть свои ошибки испуганные дети. Его поведение было столь необычно, что один шутник как-то назвал Его "брахманчиком"! Да, это прозвище было вполне подходящим. Тот и не знал, что в прежней жизни в Ширди это дитя, над которым он теперь посмеивался, заявило о Себе: "Этот брахман сможет вывести на Светлый путь тысячи людей и привести их к истинному предназначению!"
В Свои три-четыре года этот "брахман" вёл себя так, будто от страданий людей сердце Его плавилось. Каждый раз, как у двери дома появлялся какой-нибудь нищий и принимался просить милостыню, Сатья оставлял игры и бросался в дом – просить сестер подать зерна или пищи. Взрослых, естественно, раздражала нескончаемая процессия протянутых рук; они быстро теряли терпение и иной раз просто гнали нищих прочь прежде, чем Сатья мог оказать какую-то помощь. Малыш же из-за этого плакал так долго и так громко, что плач Его можно было остановить лишь вернув изгнанного. Иногда, пытаясь пресечь то, что старшие считали "неуместной и обременительной расточительностью", мать придерживала ребёнка и, погрозив пальцем, говорила Ему: "Ну, смотри же! Можешь подать ему еды, но имей в виду, тебе придется поголодать самому". Но это Его не пугало. Он бросался в дом и выносил пищу стоявшему у двери, а Сам отказывался от обеда или завтрака. Никто и ничто не могло заставить Его подойти к блюду, которое так и оставалось нетронутым!
Но у малыша был таинственный благожелатель, кормивший Его! Ибо, когда Он отказывался от пищи даже в течение нескольких дней, голодание никак не отражалось на Его поведении и действиях. Ишварамма говорит, что Он заявлял, что сыт. Он говорил, что какой-то татха (старик) хорошо накормил Его – дал ему шариков из риса с молоком. Доказательством тому был полный живот. А помимо этого малыш предъявлял и другие неоспоримые доказательства.
Он протягивал матери правую руку, и та чувствовала, что от нежной ладошки исходит свежий запах масла, молока и сливок, да такой, какого она и не знала до сих пор. Она недоумевала: кто такой этот татха, невидимый посетитель, загадочный кормилец малыша?
Когда же Сатья начал играть на улице, Он высматривал увечных, слепых, дряхлых и больных и за руку приводил их к порогу родительского дома; сестрам ничего не оставалось, как приносить из кладовой или кухни зерно или какую-нибудь пищу и наполнять чаши для подаяния, – к великому удовольствию "маленького хозяина".
Отцы и матери так часто ставили Сатью в пример своим детям, что те стали относиться к Нему как к гуру! Его домашние узнали об этом при довольно странных обстоятельствах. Был праздник Рамы (Раманавами), и поздней ночью праздничная процессия совершала свой путь вокруг села. На усыпанной цветами двуколке с запряжёнными в неё волами везли изображение Рамы, а рядом восседал жрец, принимающий дары селян – гирлянды и камфару; он украшал цветами портрет, зажигал светильники и размахивал ими перед ликом Рамы. Трубачи, и барабанщики будили заснувших селян, и праздничная процессия, постепенно разрастаясь, следовала по неровным дорогам Парти.
Среди ночи сёстры вдруг обнаружили, что маленького Сатьи нет в доме, и начали его искать. Все в волнении забегали вокруг – ведь было уже заполночь. Но тут внимание их привлекло появление повозки с образом Рамы! Когда обитатели дома Педды Венкапы Раджу вышли на порог, они очень удивились, увидев пятилетнего Сатью, красиво одетого и украшенного, который с важным видом восседал на телеге под изображением Рамы! Они спросили у Его друзей – отчего это Он сидит там, а не идёт с ними по дороге. Тут же последовал ответ: "Он – наш Гуру!" Да... Он – Гуру для детей всех стран и возрастов!
В Путтапарти есть маленькая начальная школа, и Сатья, как и все Его сверстники, тоже ходил в неё, конечно, не только для того, чтобы научиться читать и писать. В школе в то время процветала своеобразная система наказания за нарушение дисциплины. Счастливчик, что являлся первым и приветствовал учителя, а также и тот, кто приходил вторым, наказанию не подлежали, но все, кто по какой угодно причине – уважительной, или нет, – приходили позже, были обречены испытать на себе вкус трости, а число ударов зависело от места в списке запоздавших, то есть – чем позже пришёл, тем больше ударов. Чтобы избежать истязаний, дети собирались под стрехой крыши школьного домика задолго до восхода солнца – и в дождь, и в зябкий туман. Их несчастный вид вызывал у Сатьи глубокое сочувствие, и Он приносил из дому своим продрогшим товарищам по играм рубашки, полотенца и дхоти, укрывал ребят и подбадривал их. Старшие в доме это заметили, и, не найдя другого способа, просто заперли на замок всю одежду, которой не желали бы лишиться.
Сатьянараяна, естественно, был "не по годам развитым ребёнком". Он знал то, чему никто не мог Его научить, а то, чему учили, усваивал гораздо быстрее других. Он знал на память все песнопения и стотры (гимны), которые репетировались дома для деревенской оперы, и ещё в нежном возрасте 7-8 лет сочинил для участников несколько трогательных песен, которые те с радостью приняли для публичного исполнения!
~ Шри Н.Кастури
Комментариев нет:
Отправить комментарий