ГЛАВА 3
Мы решили попасть в Индию через Бомбей, главным образом потому, что с ним связаны наши самые значительные воспоминания по первому посещению. Именно там мы познакомились с Ньяйа Шармой, гуру, который наставлял нас в методах медитации,а также обучал нас специальным методам лечения. Я поддерживала с ним тесный контакт с помощью писем до самой его смерти. Как раз перед смертью он написал мне письмо, в котором просил поддержать молодого индийского студента из Бомбея, который в то время учился в Массачусетском технологическом институте в Бостоне, а потом перешел в Калифорнийский университет в Санта-Крусе, чтобы продолжать учебу. Мы хотели встретиться с его родителями, которые жили в Бомбее, чтобы сообщить им из первых рук новости об их сыне и в то же время узнать подробности смерти Шармы, которая была огромным ударом для нас.
Как будто для того, чтобы закрепить наше решение, однажды, когда мы обсуждали предстоящую поездку, Дик и Дженет Бок случайно упомянули о том, что во время их последней поездки к Бабе им прочли несколько листов из Книги Бхригу, экземпляр которой был у пандита(пандит — ученый мудрец.), живущего в Бомбее.
Мы слышали от друга об этой замечательной книге незадолго до того, как отправиться в предыдущую поездку по Индии. Тогда мы узнали, что существует несколько экземпляров первоначального текста у пандитов, сумевших перевести ее с языка, на котором она была написана. Во время нашей прежней поездки мы включили в наш маршрут два из тех мест, где находились экземпляры: один — в Катманду в Непале, другой — в Пуне, недалеко от Бомбея. Однако явно нам было еще не время получать наставление. В Катманду нам сообщили, что сестра короля, в доме которой находилась эта книга, уехала в длительное путешествие, а комнату, где книга хранилась, заперла и ключ взяла с собой. В Пуне нас встретили новостью, что пандит, хранивший эту книгу, заболел полиомиелитом, и поэтому не может принять нас.
Нам сказали, что эта необыкновенная книга упоминается в Бхагавад-Гите и изначально была написана на пальмовых листьях мудрецом по имени Бхригу, который, как говорят, узнал содержание во время глубокой медитации. В этой книге описана жизнь некоторых людей, которые придут когда-нибудь в будущем, чтобы справиться о ней.
Когда я впервые услыхала об этой книге, она меня зачаровала, но в то же время я не поверила. Я хотела увидеть ее своими глазами и услышать своими ушами любое послание, которое могло бы содержаться в ней для меня, хотя и маловероятно, чтобы оно было. Я решила, что лишь после этого смогу поверить, что человек, живший тысячи лет назад, смог каким-то образом заглянуть в будущее и описать людей, живущих в настоящее время. Китайская "Книга Перемен", или "Ай Чинг", — единственная книга, которая, насколько мне известно, чем-то напоминает эту книгу, хотя сведения в ней более общие и не указаны никакие конкретные имена и даты, касающиеся современных людей.
После разочарования от нашей неудачной попытки заглянуть в книгу в ту поездку, теперь это выглядело так, как если бы нам предоставили еще один шанс найти экземпляр в Бомбее. Мы не знали, что он находится там, когда были в Бомбее раньше. Как странно, что тогда никто не упомянул об этом экземпляре. Нам казалось еще более очевидным, что тогда еще не пришло для нас время увидеть книгу, и мы надеялись, что это время приближается.
В обычае преданных передавать личные письма к Бабе с кем-нибудь, кто отправляется посетить Его, так как это дает гарантию, что они будут переданы Ему прямо в руки, в не будут оставлены на милость ненадежной почты. Нам дали большой пакет с письмами из Голливудского центра, которые мы должны были взять с собой, чтобы передать Бабе. Я редко волнуюсь при мысли о поездке до тех пор, пока действительно не окажусь на борту самолета и он не поднимется в воздух. Лишь тогда я уверена, что действительно мы находимся в пути, так как столько всего может случиться, что задержит отъезд. Но на этот раз очень трудно было оставаться спокойной и еще труднее было представить себе, что мы вскоре окажемся в присутствии Бабы и, надеюсь, получим наш первыйдаршан от него.
Так как теперь мы были в Индии не впервые, мы не испытывали такого сильного воздействия, которое эта, совершенно иная культура, оказала на нас в первый раз и которое я все еще живо вспоминаю. Все органы чувств были буквально атакованы достопримечательностями, звуками и запахами этой огромной страны и ее кишащего населения, как людей, так и животных. Индия имеет очень отчетливый запах, который захватывает приезжего сразу по прибытии. Действительно, это — распространяющаяся повсюду атмосфера, имеющая не отчетливый аромат, а состоящая из многочисленных запахов, ни один из которых не преобладает. В ней присутствуют зловоние немытого тела и мочи, острые запахи различных специй, запахи женских духов и запах разнообразных готовящихся кушаний. Надо всем этим висит сильный, едкий запах, создаваемый тысячами маленьких открытых очагов, на которых готовят еду. Так как в Индии не хватает дров, стало привычным использовать в качестве топлива коровий навоз. Тысячи коров бродят по улицам без присмотра. Так же, как во многих других странах собирают навоз, чтобы использовать его в качестве удобрения на полях, здесь его собирают для топлива. Женщины и дети вручную делают из него лепешки, которые высушивают на жарком солнце до тех пор, пока они не становятся достаточно твердыми, чтобы служить топливом. Они дают ровное тепло на протяжении длительных периодов времени. Однако удушливый дым с сильным запахом тяжело висит в воздухе, особенно по вечерам, когда семьи собираются ужинать.
В Бомбее, являющимся прибрежным городом, круглогодичная жара и влажность создают в сочетании обстановку, аналогичную довольно известному смогу, который окутывает Лос-Анджелес, когда меняется погода. Но несмотря на все это, Бомбей — очень интересный город, и мы восхищаемся им.
Вскоре после прибытия мы стали расспрашивать о местонахождении Книги Бхригу, и нам дали фамилию и адрес пандита, хранившего эту книгу. Так как он говорил только на хинди, Боки любезно сообщили нам имя и адрес переводчицы, услугами которой они пользовались. Мы позвонили ей по телефону и попросили ее условиться о нашей встрече с пандитом и быть нашим проводником и переводчиком.
Как только мы втроем прибыли в дом пандита, он пригласил нас в крошечный садик за домом и стал измерять наши тени астрологической линейкой. Эта процедура, по-видимому, давала информацию, необходимую ему, чтобы найти те страницы в книге, на которых, возможно, упоминалось о нас. Вернувшись в дом, мы были зачарованы видом сотен рядов тесно уложенных пальмовых листьев, каждый из которых был покрыт древними письменами и странными знаками. Пандит начал искать по рядам, и, наконец, вынул три листа и стал задавать нам вопросы, чтобы помочь ему убедиться в том, действительно ли мы упомянуты в каким-нибудь из них. Его вопросы касались конкретных событий в нашей жизни, например, года, в который мы поженились, числа пола наших детей и дат основных происшествий, например, несчастных случаев или тяжелых болезней. Путем исключения он выбрал два листа, оба из которых, как он сообщил нам, относились к супружеской паре, которая прибудет вместе в настоящее время, чтобы проконсультироваться с Книгой. Они также подходили по другим данным, которые мы сообщили ему. Затем он начал читать с листа, предположительно касающегося моего мужа.
Он не имел заранее никакой информации о ком-нибудь из нас, однако рассказал нам о многих вещах, которые действительно имели место, включая возраст моего мужа, когда мы приезжали в Бомбей вместе в 1967 г. и тот факт, что в то время мы встретили мастера медитации, у которого мы учились. Затем он сообщил нам, что теперь мы на пути к еще более великому мастеру, из чьих портретов иногда выделяется зола. Никто из нас не произнес ни слова, показывающего, что он прав, и, сообщив нам несколько дополнительных личных подробностей о моем муже, он взял лист, который относился ко мне. Он повторил рассказ о встрече с первым учителем медитации и о том, что мы собираемся встретиться со вторым учителем, гораздо более великим. Затем он добавил, что этот учитель даст мне кольцо, свои фотографии, священную золу, лекарство и свои любовь и благословения. В тот момент, должна признаться, я утратила всякий интерес, так как то, что он только что предсказал, казалось вообще слишком неправдоподобным. Тогда мы даже не знали, где будет Баба и увидим ли мы Его, не говоря уж о подарках от Него. Кроме того, я надеялась, что Баба, если мне посчастливится встретиться с Ним, даст мне не подарки, а окажет помощь на моем внутреннем пути к просвещению или единению с Богом.
Я вспомнила о нашей первой встрече с Шри Ньяйа Шармой, нашим прежним гуру, который, как говорили, тоже материализовывал предметы в качестве подарков для некоторых людей. С некоторым смущением я задним числом вспомнила о том, как я намекала ему, что надеюсь получить от него духовные наставления, а не психические феномены или волшебство, и научиться медитации в предпочтение осязаемым подаркам. Он любезно улыбался и кивал головой из стороны в сторону в типичной южноиндийской манере, принимая и понимая мое желание. После этого он сосредоточился на повседневных занятиях, на которых обучал нас методу медитации, пригодному для нас обоих.
Не зная о моей отрицательной реакции, пандит продолжал читать, а я продолжала, скорее механически, принимать к сведению то, что он говорил. Он закончил несколькими цветистыми предсказаниями для нас обоих, после чего мы поспешно ушли.
На обратном пути в гостиницу мы обсуждали это последнее событие. Я сказал мужу, что искреннее стыжусь обращения к предсказателю будущего, особенно потому, что всегда избегала их в прошлом, предпочитая узнавать судьбу по мере ее развертывания день за днем. Когда мы вошли в номер, в отвращении от своего ребячества я бросила заметки, которые сделала во время чтения, в задний карман своего чемодана, надеясь таким образом выкинуть их из головы. Не знаю, что побудило меня сохранить эти заметки вместо того, чтобы уничтожить их.
На протяжении остальных нескольких дней нашего пребывания в Бомбее мы навестили родителей юного протеже Шармы и узнали от них истинную причину смерти гуру. Он помог одному из своих учеников освободиться из лап черного мага. В отместку тот человек обратил свою отрицательную энергию на Шарму и заставил его перенести сердечный приступ, который закончился смертью. Они ответили, что он пытался сделать это, так как знал, что гороскоп указывал на приближение этого особого момента, когда он окажется уязвимым для нападения и, возможно, умрет. Они осмелились высказать догадку, что тот черный маг также знал об этом критическом моменте и использовал свое знание, чтобы поразить сердце Шармы на расстоянии, так как его космограмма показывала, что сердце — самый слабый его орган.
Это проникновение в возможную причину его внезапной смерти помогло прояснить ее для меня. Я была чрезвычайно потрясена и опечалена, когда впервые услыхала об его уходе, однако была приведена в замешательство, когда перечитала его несколько последних писем ко мне. Эти письма, начала я понимать, указывали на то, что он, возможно, осознавал свою приближающуюся кончину. Предположение, что она, возможно, была вызвана черной магией, пришедшее мне на ум вскоре после того, как мы консультировались с Книгой Бхригу, еще больше убедило меня в том, что я не хочу иметь ничего общего с любой магией, включая сообщения, которые я слышала и читала, о способности Бабы материализовывать предметы. В таком настроении мы готовились сделать следующий шаг в Бангалор, чтобы найти Бабу.
ГЛАВА 4
Мы обнаружили, что Бангалор — один из самых чистых и наиболее привлекательных индийских городов, которые мы посетили. Он, с его многочисленными парками и огромным разнообразием цветущих деревьев и кустов, окаймляющих улицы, в высшей степени заслуживал свою репутацию "Города-сада Индии". гораздо позже мы узнали, что это — сравнительно новый город и что его районы были распланированы вместо того, чтобы произвольно разрастаться во всех направлениях. Его преимуществом был также приятный климат на протяжении большей части года вследствие расположения на некоторой высоте. В общем, решили мы, этот город — наиболее подходящее в мире место для Бабы и Его миссии.
Как только мы добрались до нашей гостиницы, мы позвонили по телефону д-ру Бхагавантаму, известному физику, одному из преданных Бабы и Его ведущему переводчику. От него мы узнали, что Баба находится у себя в Уайтфилде. Он предложил нам взять такси, чтобы успеть на полуденный даршан, который должен был начаться где-то после четырех часов. Он объяснил, что в обычае Бабы выходить из дома каждое утро около девяти часов, а затем днем, чтобы дать даршан толпам, которые ежедневно ждут Его появления перед домом. Мы поблагодарили его и быстро вычислили, что у нас хватит времени, только чтобы распаковать багаж, освежиться, надеть подходящую одежду и выехать на послеполуденный даршан. Я была в восхищении от сари и почувствовала благодарность за то, что предусмотрительно подготовилась к этому. У меня все еще не было чоли, чтобы носить с сари, поэтому я решила носить обычную блузку, пока не куплю что-нибудь в городе. Перед тем, как я вышла из дому, мне показали, как задрапировать этот отрез материи вокруг талии и положить конец складками, которые аккуратно и легко свисают с одной стороны, чтобы можно было свободно ходить. Однако, одной трудно было повторить все этапы, и только что приобретенный опыт оказался совершенно бесполезным, особенно когда я так спешила, чтобы вовремя прибыть на даршан. Наконец, мне удалось намотать материю, но я очень нервничала и больше всего боялась, что потеряю ее в самый неподходящий момент. Материя была так ненадежно закреплена, просто засунута под резинку нижней юбки. Много позже мне показали, как пользоваться большими английскими булавками, и с тех пор, немного попрактиковавшись, я избавилась от прежних сомнений и научилась обращаться с сари.
Наконец, надлежащим образом облачившись в одежду нового стиля, вместе с мужем, одетым в белые хлопчатобумажные рубашку и брюки, мы отправились на такси в нашу первую поездку в Уайтфилд, о котором мы столько слышали. Поездка была восхитительной, но и довольно раздражающей, так как наш шофер рыскал из стороны в сторону по ухабистым дорогам, чтобы не столкнуться с пешеходами, играющими детьми, коровами и собаками. Все они бродили посреди дороги, не обращая внимания на приближающуюся машину, несмотря на непрерывный сигнал автомобильного рожка, один из самых резких звуков в Индии, как мы установили.
Когда мы подъехали к воротам, ведущим к дому Бабы, мы были целы и невредимы, хотя и несколько потрясены нашей ужасной поездкой. Мы вышли из такси и вошли в главные ворота, где сразу же очутились перед сотнями людей, уже собравшихся и сидевших на земле аккуратными рядами, ожидая появления Бабы. Я заметила, что мужчины и женщины сидели отдельно, справа и слева трехполосной дороги, которая вела к тяжелым железным воротам. Сквозь ворота виднелись контуры большого, расползшегося во все стороны дома. Мы стали пробираться вперед, чтобы найти место, но нас быстро остановили мужчина и женщина, поспешившие к нам, чтобы попросить снять обувь. Нас предупреждали, чтобы мы не забывали сделать это, но от волнения, что действительно находимся здесь, мы совершенно забыли об этом. Смущенные своей ошибкой, мы бросили обувь в отдельные кучи для мужчин и женщин с каждой стороны ворот и снова двинулись к соответствующим местам.
На протяжении многих лет я слышала, что это Мастер выбирает своего ученика, а не наоборот, поэтому перед отъездом из дома я решила не делать ничего, чтобы привлечь внимание Бабы. Я решила оставаться на заднем плане и мысленно попросить дать знак, который показал бы мне, что Он должен быть моим следующим учителем. Пока я шла босиком по шероховатой, неровной земле к женской стороне, мои ноги дрожали от непривычной боли, которую причиняли острые камешки и гравий. Я посмотрела вперед и предусмотрительно выбрала место в тени одного из прекрасных старых деревьев, которые обрамляли подъездную дорогу. Я не хотела сидеть в первых рядах, где мои светлые волосы и бледное лицо выделялись бы среди темнокожих и черноволосых индийских женщин. В те дни я была одной из лишь очень немногих посетителей с Запада. Я очень осторожно опустилась на землю, постаравшись не наступить на край своегосари, которое, я боялась, могло бы в результате упасть к моим ногам. Я вздохнула с облегчением, когда мне удалось сделать этот первый шаг, однако хотела бы я знать, как я собираюсь встать снова, когда придет время. Все ждали терпеливо, в тишине и молчании, и я стала спрашивать себя, сколько я смогу высидеть без движения. Голая земля становилась тем тверже, чем дольше я сидела там, и мои кости грозили проткнуть мою плоть и кожу, так как мой коврик не был особенно мягким. Чтобы отвлечь свои мысли от своего неудобного тела, я посмотрела на окружающее. Вверху на деревьях свисали с ветвей обезьяны, издававшие смешные звуки и бросавшие листья и куски коры на головы людей, собравшихся внизу, к неописуемому восторгу детей. Когда я взглянула на ряды женщин, сидевших столь терпеливо впереди меня, я заметила, что одни из них погружены в медитацию, другие читают книги о Бабе, тогда как некоторые пишут или копируют знак "АУМ" много раз в маленьких блокнотиках. Но подавляющее большинство просто сидело; их взгляд был обращен к дому, из которого должен был появиться Баба, как будто они не хотели потерять ни единой секунды, когда Он покажется.
Там было также несколько человек в инвалидных креслах или лежащих на носилках и много явно больных детей, которых матери держали на руках, принеся их в последней надежде, что Баба вылечит их. Я вспомнила посещение исцеляющей святыни в Лурде и снова почувствовала такое же непреодолимое сострадание, которое заполнило меня при виде всех тех отчаянно надеющихся людей, молящих об исцелении себя самих или своих близких. Вся эта сцена заставила меня задуматься. Когда я смотрела на всех этих ожидающих людей, я думала, какая боль, какое горе, какая потеря или какая глубокая тоска побудила их прийти к Бабе.
Эти безмолвные раздумья заставили меня, в свою очередь, заново взвесить собственные причины, приведшие меня сюда. Когда я впервые прочла о Бабе, не чудеса, которые, как говорили, Он творит, не исцеления, которые Он несет, не Его способность материализовывать такие предметы, как кольца, кулоны и медальоны, потянули меня к Нему. Мой последний опыт в Бомбее подтвердил это. Надежда освободиться от привязанности к материальному миру и достигнуть, в конце концов, осмысления жизни, которую Он подает всем, кто готов следовать Его учению, была тем магнитом, который притягивал меня к Нему. Я искала способ достижения такой свободы на протяжении большей части своей взрослой жизни. Теперь, когда я сидела здесь, ожидая вместе с толпой прихода Бабы, хотела бы я знать, окажется ли Он тем подходящим поводырем, который поведет меня к этой цели.
После того, как, казалось, прошло несколько часов, хотя на самом деле прошло, вероятно, менее часа, почти осязаемая тишина воцарилась в толпе, которая к тому времени значительно увеличилась. Вытянув шею, я смогла лишь уловить мимолетную вспышку оранжевого, когда Баба приблизился к витым железным воротам, которые обеспечивали Его дому какую-то степень уединенности. Затем Он появился у всех на виду, и я увидела Его впервые. Меня обуревали самые разные чувства, сменявшиеся настолько быстро, что я не могла понять их сразу. Но в одном я была уверена: Он был трепетно-живым более, чем кто-либо, кого я видела за всю свою жизнь. Однако, я с удивлением заметила, что Он был даже меньше ростом, чем я ожидала, судя по Его фотографиям и фильмам, которые мы видели. Сейчас, когда я наблюдала за Ним на расстоянии, я поняла, что Его крепкая шея, широкие плечи и голова с копной черных волос, образующих темный ореол, — все это производило впечатление, что Он — крупный человек. Однако я заметила, что Его тело было легким и чрезвычайно грациозным. Его обычное длинное оранжевое одеяние доходило до ступней и не имело никаких украшений, за исключением двух крошечных золотых пуговиц, расположенных на планке, скрывающей разрез и проходящей вниз от круглой горловины без воротника.
Он прошел через ворота и ступил на подъездную дорогу, которая была украшена сложным рисунком, состоящим из лепестков цветов разного цвета, образующих цветочный ковер. Казалось, Он плывет, а не идет по нему, медленно дрейфуя от одной стороны дороги к другой между рядами плотно сидящих мужчин и женщин. Иногда Он останавливался поговорить с кем-нибудь, дать благословение, нарисовать символ "АУМ" на грифельной доске ребенка, которую тот нетерпеливо протягивал Ему, или оказать другие маленькие знаки внимания так же, как мы видели, когда смотрели фильмы о Нем. Но на этот раз Он все это делал лично, на наших глазах и в атмосфере, наэлектризованной предчувствиями толпы. Возможно, больше всего меня поразило то, как Его глаза стремительно осматривали людей, как будто наблюдая и прислушиваясь, чтобы настроиться на их нужды и обстоятельства. То и дело он взмахом руки поднимал кого-нибудь и приказывал ему или ей идти к Его дому и ждать Его там для личной беседы. В таких случаях на лицах отобранных людей нередко можно было увидеть выражение явного восторга.
Я наблюдала с глубоким интересом, но все еще придерживалась решения не прилагать никаких усилий к тому, чтобы привлечь Его внимание. Вместо этого я мысленно молила Его подать мне знак, показывающий, что, если Он — Учитель, я должна следовать за Ним. Он продолжал грациозно ходить взад и вперед между обеими сторонами дороги. Я затаила дыхание, когда Он легко подплыл к женской стороне совсем недалеко от того места, где я сидела; но Он ни разу не посмотрел в мою сторону. Затем Он прошел мимо меня на несколько футов дальше. Когда я наблюдала, то подумала про себя: "Итак, вот ответ. Он — не мой гуру". С тяжелым сердцем я поняла, что должна продолжать искать дальше. Не успела я принять это решение, как Он повернулся, посмотрел прямо на меня и сказал: "Итак, вы приехали!" При этих словах Его лицо озарилось самой лучистой улыбкой, какую я когда-либо могла представить, подобной солнцу, внезапно показавшемуся из-за тучи и осветившему все, чего оно коснулось. Я была настолько ослеплена этой улыбкой, что потеряла всякое представление о времени и месте и мой ум полностью освободился от привычных беспокойных мыслей. Не имею представления, как долго это продолжалось, прежде чем Он повернулся и продолжил путь между рядами, ибо, казалось, время остановилось.
Итак, теперь я знала! Поскольку Он вступил в контакт, когда я просила мысленно, Он должен быть моим следующим гуру. Я позволила этому пониманию в полной его значимости врезаться в мою память и испытала чувство облегчения от того, что мой ревностный поиск заканчивается именно здесь. Но я еще не знала, что это было началом чрезвычайно мучительного периода духовного поиска, который сразу же предстоял мне.
Как только Баба завершил обход и вернулся в дом, толпа начала рассеиваться, и мы поехали обратно в гостиницу. В этот раз я не обращала внимания на сумасшедшую езду, на постоянно звучащий сигнал автомобильного рожка, на внезапные толчки и повороты, когда мы мчались по ухабистым дорогам. Я все еще ощущала тепло внутри и снаружи от лучистой улыбки Бабы, которая пронзила меня до мозга костей.
После того первого, имеющего важное значение, контакта мы дважды в день носились взад и вперед между гостиницей и Уайтфилдом. Я обычно находила место в тени одного из деревьев и быстро входила в повседневный распорядок дня. Я чувствовал себя совершенно как дома среди сотен индийцев. Я заметила также едва уловимую перемену, происходившую во мне: как губка, я впитывала в себя их более неторопливое и лишенное напряжения отношение ко всему, это так резко контрастировало с нашим стремительным и осознающим быстротечность времени образом жизни на Западе. До нашего приезда я часто думала, как я смогу переносить долгие часы сидения и ожидания, которые, как я слышала, составляли значительную часть распорядка дня как в Уайтфилде, так и в ашраме. Но теперь, когда я находилась здесь, я с удивлением обнаружила, насколько быстро и легко приспосабливаюсь к изменению ритма. Вместо того, чтобы скучать по своему привычному деятельному повседневному режиму, я обнаружила, что, фактически, наслаждаюсь непривычной роскошью: просто сидеть, позволяя происходить этому изменению темпа. Я бы никогда не поверила, что такое возможно. Мне всегда необходимо было научиться быть более терпеливой, так что это будет отличной практикой.
Я никогда не пыталась наблюдать за ежедневным потоком посетителей разного рода, который вливался в сад дома Бабы из всех районов Индии и из многих стран.
Другим источником интереса был Колледж для мальчиков, расположенный в саду вблизи места, отведенного женщинам для даршана. С самого первого дня я заметила аккуратных, одетых в белое мальчиков, бесшумно сновавших по различным зданиям, неся в руках пачки книг. Когда я спросила некоторых индийских женщин о колледже, они рассказали, что наряду с колледжем для девочек в Анантапуре (штат Андра-Прадеш), это был один из первых колледжей, которые Баба собирается открыть в каждом штате Индии. Мне рассказали, что Он намерен воскресить прежние ценности, изложенные в Ведах и других древних книгах, и преподавать их. Таким путем Он надеется отменить конкурирующие и материалистические методы современного западного воспитания. Его цель — революционизировать всю систему образования, сделав большой упор на человеческие ценности, на моральные и духовные принципы в дополнение к обязательной академической учебной программе. Он предвидит, что студенты, воспитанные и обученные этим методом, со временем попадут в различные учреждения, связанные с государственной службой, образованием, законодательством, медициной и торговлей. Они подействуют как дрожжи, поднимающие общий уровень сознательности страны и ее людей. Когда я наблюдала за мальчиками, проходящими по саду, в те первые дни, меня больше всего поразили их безупречный вил и пристойное поведение и особенно — их сияющие глаза и жизнерадостные лица.
На основании этого моего первого, весьма ограниченного, наблюдения за ними, я сделал вывод, что они, по-видимому, подтверждают знание системы Бабы, вывод, который, как я обнаружила с тех пор, был оправданным.
Мы посетили Колледж для девочек лишь несколько лет спустя, когда нам представилась возможность сравнить их и больше узнать о программе Бабы для женщин. Кроме того, позже мы были вовлечены в обширную сеть программ, предназначенных привлечь детей разного возраста к учению Бабы.
Во время этого первого посещения мы лишь уловили мимолетный проблеск далекоидущего воздействия влияния Бабы. Мы старались узнать больше каждый раз, как возвращались.
ГЛАВА 5
Через несколько дней после нашего приезда Баба пригласил нас на первое интервью, остановившись перед моим мужем, когда тот сидел в рядах для даршана, и велев ему быть у Него дома к девяти часам на следующее утро.
Оттуда, где я сидела, я видела, как Баба остановился и что-то коротко сказал ему, и мне было очень любопытно услышать, что случилось. По окончаниидаршана и после того, как толпа стала рассеиваться, я поспешила найти Сиднея, страстно желая услышать, что он мне сообщит. Когда он рассказал мне об интервью, запланированном на следующее утро, я безмерно обрадовалась.
Мы уже знали, что, когда Баба приглашает на интервью мужа или жену, другой приглашается автоматически, если Он не оговаривает противоположное. Я волновалась, как ребенок, по поводу того, что казалось бы невероятная мечта может осуществиться.
При перспективе поговорить непосредственно с Бабой мысли и вопросы начали проноситься в голове. Я знала, что не должна упускать такую ценную возможность; но что говорят, очутившись лицом к лицу с Ним? Несколько человек рассказывали, как во время беседы они не могли ничего вспомнить. Я познакомилась с этим в то время, как Он впервые приветствовал меня. Я лишь надеялась, что это не повторится на предстоящем интервью, потому что мне не хотелось пропустить ничего из того, что случится, или что Баба, возможно, скажет нам. Наконец, я просто решила подождать до тех пор, пока нас не позовут; наблюдать за тем, что происходит, и тогда решить, что говорить или делать. Другими словами, я, казалось, инстинктивно, знала, что мы должны прислушиваться к намекам Баба, а не готовиться заранее.
Через день после нашего приезда я купила несколько недорогих сари из быстросохнущих материй. Поэтому к тому времени, как нас пригласили на интервью, я точно знала, что одета надлежащим образом в индийском стиле и что у меня, кроме того, есть достаточно времени, чтобы привыкнуть к этой одежде.
На следующее утро мы поднялись рано, приняли ванну и тщательно оделись и прибыли к дому Бабы немного раньше девяти часов. Когда мы достигли железных ворот, из которых, как мы видели, Он появлялся каждый день, чтобы дать даршан, они открылись, чтобы впустить нас. Баба, должно быть, предупредил, что ожидает нас, ибо в противном случае они оставались бы закрытыми для нас. Мы прошли короткое расстояние до входной двери, и нас проводили на длинную, совершенно просторную веранду, похожую на комнату, которая проходила по передней части дома. Моему мужу указали место слева от двери, где он должен был присоединиться к группе индийцев, уже сидевших, скрестив ноги, вдоль стены, явно ожидая появления Бабы. Меня направили направо от двери, где я заняла свое место в аналогичном ряду женщин, сидевших на полу, прислонившись к стене.
Я заметила, что все остальные женщины в этот первый раз были индианками. Они улыбались и кивали головой, но молчали, поэтому я занималась тем, что рассматривала помещение. Непосредственно напротив входной двери был проход под аркой, ведущий в заднюю часть дома, через который можно было видеть входы в несколько помещений, где взад и вперед сновали женщины, выполнявшие домашнюю работу. На стене напротив нас висело много портретов Бабы, каждый из которых показывал различные аспекты постоянно меняющейся личности. Немного вправо от прохода, под аркой стояло большое, крепко сколоченное кресло и подходящая к нему скамейка для ног, обитые темно-красным плюшем. Сложенный белый платок свисал с одной ручки кресла, а на обеих ручках и в центре скамейки для ног были аккуратно разложены крошечные букетики цветов. Это явно предназначалось для Бабы.
Простые, грубой фактуры ковры с яркими цветными узорами покрывали пол, а часы, висевшие над проходом, во всеуслышание отсчитывали минуты, пока мы все сидели, ожидая появления Бабы.
Внезапно вновь установилась знакомая тишина, в которой скрыто ощущалось волнение, и все головы быстро повернулись направо. Баба появился в дверном проеме, через который можно было видеть марш лестницы, ведущей туда, где, как я узнала позже, находились Его личные комнаты.
Он величественно вплыл в комнату и, проходя мимо того места, где я стояла вместе с другими женщинами, спросил: "Как поживаете?" и быстро отошел к мужской стороне комнаты прежде, чем я смогла собраться с мыслями, чтобы ответить ему. Потому мне сказали, что так и случается чаще всего. Баба неизменно застает людей врасплох, как бы они ни старались подготовиться. По-видимому, это — один из многочисленных, разнообразных методов обучения. Он напомнил мне способ обучения в Дзен, при котором наставник намеренно наносит удар ученику, чтобы попытаться поймать его врасплох и создать "пространство между двумя мыслями", через которое можно проникнуть за барьер, поставленный деятельным, сознательным умом ученика, и достичь его подлинной сущности внутри него. Я видела, как Баба бросал яблоко или какой-нибудь другой предмет кому-либо, пытаясь достичь того же результата. Однажды Он легко бросил пучок бетеля мне, как бы говоря: "Пробудись от своего сна и вернись в реальность".
Когда Он подошел, чтобы присоединиться к мужчинам, он приветствовал их каким-то замечанием на телугу, своем родном языке. Это заставило их рассмеяться и расслабить свою напряженную позу. Они все встали, сложили руки перед лицом в привычном жесте, приветствуя Бабу.
С того момента Баба ходил взад и вперед по комнате, замечая множество вещей, требующих Его внимания. Иногда он останавливался поговорить с мужчинами, поприветствовать вновь прибывших, которые проскальзывали в комнату время от времени, и внимательно выслушать то, что они хотели рассказать Ему или о чем-то попросить Его. Там постоянно присутствовали главы штатов, политики, директора колледжей, главы крупных компаний и другие выдающиеся люди, которые искали совета Бабы относительно какого-то аспекта их работы и жизни. Иногда Он садился в свое красное плюшевое кресло, перебирая огромную пачку писем, которые приходили ежедневно. Он легко прикасался рукой к некоторым письмам, как будто благословляя их отправителей, открывал другие и просматривал содержание, третьи оставлял на будущее, чтобы, полагаю, вернуться к ним позже. пока я наблюдала, меня наполняла благодарность за то, что мне предоставлена такая возможность видеть, как Он занимается своими повседневными делами. Я изумлялась Его, казалось, неистощимой энергии и невозмутимому спокойствию. Он явно был полностью занят каждую минуту дня; хотела бы я знать, отдыхает ли он когда-нибудь.
Вскоре я приспособилась к ритму стояния, когда бы Он ни появился, и сидения на полу, когда Он выходил из комнаты, следуя указаниям находившихся рядом со мной женщин, которые были больше меня знакомы с повседневным распорядком. Иногда, когда Он неожиданно входил и выходил через короткие промежутки времени, нам не всегда удавалось быстро подняться вовремя, и Он смеялся и махал рукой, показывая, чтобы мы оставались сидеть.
Через некоторое время я перестала думать о проходящих минутах, как вдруг один из мальчиков из колледжа влетел в комнату через открытую дверь, схватил платок с ручки большого красного кресла, где тот лежал, и поспешно вышел с ним. одна из женщин наклонилась ко мне и объяснила, что Баба, должно быть, собирается выйти из дома, чтобы дать даршаножидающей толпе, и Ему нужен платок, чтобы стирать следы вибхути после того, как Он материализует его для тех, кто в нем нуждается. Я представила себе сцену, когда вспомнила, что при просмотре фильмов, показанных в Лос-Анджелесе, заметила одного из верных преданных, идущего за Ним и держащего платок, чтобы передать Ему после того, как Он материализовал вибхути для кого-то.
Мы все уселись ждать возвращения Бабы. Когда Он вновь появился, то обвел взглядом комнату и, заметив д-ра Бхагавантама, подозвал его к Себе и кивнул моему мужу, чтобы он присоединился к ним. Хотела бы я знать, был ли это знак, который Он собирался нам подать в отношении обещанной беседы. Не глядя на меня, Он пошел к двери, ведущей внутрь дома. Конечно, хотелось бы мне знать, должна ли я последовать за Ним; вероятно, это входило в Его намерения, так как, усмехаясь моей нерешительности, Он показал мне жестом, чтобы я тоже вошла.
Он вошел в маленькую, скудно меблированную комнату, расположенную слева от входа, и предложил нам сесть. Мы собирались сесть отдельно, как обычно, но Он протянул руки, чтобы пододвинуть нас ближе друг к другу и, снисходительно засмеявшись, сказал: "Здесь со Мной вы можете сидеть вместе". Теплота Его тона и Его широкая приветливая улыбка сразу же позволили нам почувствовать себя непринужденно. Мы сели рядом на пол у Его ног, когда Он занял свое место в большом красном кресле, похожем на то, которое стояло в наружном помещении. С помощью д-ра Бхагавантама, тоже сидевшего на полу и выполнявшего обязанности переводчика, началась наша первая беседа.
Мы знали, что первый вопрос Бабы всегда: "Чего ты хочешь?" адресуется обычно сначала мужу, если Он видит супружескую пару. Я часто слышала, что о Нем говорят, что Он дает людям то, чего они хотят, в надежде, что, в конце концов, они захотят того, что Он пришел дать этому миру: освобождение от рабства майи, иллюзии мира желаний, или нереальности.
Когда Баба задал этот вопрос моему мужу, тот быстро ответил, что надеется, что Баба сможет вылечить меня от сильных головных болей, которыми я страдала с детства. Баба на мгновение посмотрел на меня проницательно и, сочувственно кивнув, сказал: "Да! Да!" Затем Он приступил к детальному анализу моего физического состояния: д-р Бхагавантам переводил с телугу на английский. Баба говорил очень быстро и употреблял сложные медицинские термины, которые никто из нас не был в состоянии понять и которые я не смогла бы выговорить, даже если бы попыталась сделать заметки. Кроме того, у меня создалось четкое впечатление, что Он беседует с д-ром Бхагавантамом почти так же, как если бы нас там вообще не было. Наконец, Он повернулся ко мне и сообщил мне на английском языке: "У тебя пять головных болей, а не одна". Эта новость очень удивила меня, и я, должно быть, показала свой испуг, потому что Баба быстро наклонился ко мне и мягко сказал: "Не волнуйся. Я помогу тебе". С этим обещанием и улыбкой при виде моего явного облегчения Он вытянул правую руку и, глядя многозначительно на моего мужа, типичного, скептически настроенного юриста, демонстративно закатал рукав своего платья выше локтя. Затем, повернув руку ладонью к полу, Он начертил в воздухе несколько маленьких кругов между нами. показав жестом д-ру Бхагавантаму, чтобы тот передал Ему использованный конверт, Он быстро сложил пальцы вместе и всыпал в него небольшое количество вибхути, которую Он явно сотворил из воздуха прямо у нас на глазах. У меня не было времени прореагировать на этот наш первый опыт видения того, как Он материализует что-то в нашем присутствии, прежде чем Он вручил мне конверт и стал рассказывать, как применять вибхути. С помощью перевода д-ра Бхагавантама Он проинструктировал меня смешать очень маленькую щепотку его с водой, молоком или какой-либо другой жидкостью до образования пасты и наносить ее на переносицу каждое утро после пробуждения. В то же время я должна была сконцентрироваться на центральной точке моего лба и мысленно представить себе то же место на Его голове. Затем Он поднял правую руку с колена, где она свободно лежала после материализации вибхути и показал маленький круглый значок из легкого тусклого серебристого металла, на поверхности которого было изображение Его головы. Я в удивлении разинула рот при виде еще одной материализации, последовавшей вскоре за первой. Он довольно улыбнулся, видя мое изумление, мягко сказал по-английски: "Это поможет тебе сосредоточиться", и, показывая на центральную точку Своего лба на изображении, велел д-ру Бхагавантаму сказать мне, что я должна применять вибхути таким способом на протяжении следующих пяти дней, пока Он будет в Мадрасе. Он добавил, что примет меня по возвращении, чтобы дать дополнительные инструкции.
Я никогда не пойму, как в этот момент я собралась с духом сказать Ему, что, если бы Он спросил меня, чего я больше всего хочу, чтобы Он дал мне, так это, сказала бы я, не исцеление моей головной боли, хотя я была бы счастлива избавиться от нее. Он засмеялся и спросил, чего же я хочу, поэтому я сказала, что моим самым горячим желанием было, чтобы Он помог мне достичь просветления, освобождения и возможности единения с Богом. Он улыбнулся, кивнул головой и снова сказал по-английски: "Да, я знаю. Но сначала следует укрепить тело. После этого я начну учить тебя". С этим обещанием Он встал, показывая, что беседа окончена, и протянул руки над нашими головами как благословение. Когда мы вышли из комнаты для интервью, чтобы вернуться на наши места на веранде, я была в изумлении от всего, что произошло. В моей руке были крепко зажаты пакет вибхути и значок с Его изображением. У меня вновь появилась надежда освободиться от головных болей, и я решила применять вибхути регулярно каждый день и следовать Его указаниям совершенно точно до Его возвращения, когда Он обещал вновь повидать нас. Я едва могла поверить в это. Я была до краев наполнена всем тем, что случилось. Мой ум стремился усвоить и рассмотреть в перспективе все, что я испытала. Я решила, что это даже хорошо, что пройдет несколько дней прежде, чем мы сможем снова увидеть Его, потому что я сомневалась в том, что смогла бы управиться с чем-то еще в тот момент.
ГЛАВА 6
Во время отсутствия Бабы мы решили посмотреть некоторые из других ашрамов на юге, о которых мы слыхали. Очень рада, что мы сделали это, поскольку это дало нам возможность оценить эффект учений отдельных гуру, которые каждый из них разработал, а также помогло нам сравнить их методы с методами Саи Бабы.
Сначала мы поехали в ашрам Ауробиндо в Пондичерри. В то время им управляла Мать. Она была очень старая и немощная и даровала беседы лишь в очень редких случаях до своей смерти через год или около того. Однако чувствовалось ее могущественное присутствие, нависающее над ашрамом. Из окна верхней комнаты она могла смотреть на могилу Ауробиндо, или самадхи, которая была окружена массой самых разнообразных ею цветов, многим из которых она дала новые причудливые названия. Она родилась во Франции и привезла с собой в Индию не только любовь к духам, но и знание того, как их изготавливать. Она основала маленькую фабрику и научила некоторых из живших там учеников изготавливать и продавать их в качестве дополнительного подспорья для общины ашрама.
Там было много других мелких, но процветающих предприятий, управляемых преданными, включая типографию, где печатались книги Ауробиндо, книжный магазин, где они продавались, лабораторию, где изготавливались аюрведические лекарства, клинику, где они применялись, несколько кафе и булочных, гостиниц и множество других учреждений. Они были разбросаны по всему городу, часто на некотором расстоянии от главного ашрама. Несколько постоянно проживающих там человек из Индии и с Запада показали нам некоторые из этих предприятий и рассказали нам об учении, обычаях и нормах поведения. Нам сообщили, что при входе в ашрам каждый житель должен, как от него ожидают, пожертвовать какую-то сумму денег, которые пойдут на общее содержание общины и на которые будут также удовлетворяться его потребности. Нас представили нескольким супружеским парам, которые занимали те же спальные помещения, но все же дали обет безбрачия, пока живут в этом ашраме.
В Ауровилле же, в близлежащем образцовом городе, который строит интернациональная бригада рабочих, безбрачие было делом индивидуального выбора. В то время, как нам показывали разрастающуюся общину, мы видели много счастливых детей, уже посещающих прекрасные современные школы, построенные здесь.
Общим впечатлением, которое у нас создалось в ашраме Ауробиндо, была процветающая община, чьи члены посвятили себя духовной жизни, нов то же время оставались деятельными и полезными в виде самостоятельной группы внутри города. Их образ жизни, по-видимому, представляет собой компромисс между жизнью в миру и полным отказом от нее. Фактически, не слишком удивляло то, что этот ашрам, руководимый практичной француженкой, совершенно иной в этом отношении.
На обратном пути в Бангалор мы заехали в Тируваннамалаи, где Рамана Махарши основал ашрам. Он уютно расположен у подножия Аруначалы, священного холма, как говорят, одного из десяти центров сосредоточения силы земли. Этот ашрам, хотя и один из самых простых, был весьма знаменит могущественной атмосферой, пронизывающей его, и мы ощутили это, как только вступили в сад. Хотели бы мы знать, обусловлена ли она близостью священного холма и природного силового центра. Обычно посетители обходят холм вокруг босиком. К счастью, мы договорились остаться на ночь, так что у нас было достаточно времени, чтобы прогуляться. Когда мы прошли почти половину пути вокруг холма, то наткнулись на другой маленький ашрам, руководимый постоянно живущим там йогом и его помощником, тоже целителем. Оба они ревностно занимались духовными делами, но мы не ощутили той странной силы, которая была так явна в ашраме Рамана Махарши, хотя мы находились как раз рядом со священным холмом. После короткой, но приятной остановки у обоих йогов мы вернулись к исходной точке, сделав ритуальный круг вокруг холма. По возвращении в ашрам Рамана Махарши мы встретили одного из Его первых учеников и остановились поговорить. Он рассказал нам, что Учитель обещал наблюдать за ашрамом и своими преданными после того, как Он покинет физическую сферу, и что, как ясно живущим в ашраме, Он держит держит свое обещание и все еще мысленно присутствует. Затем он повел нас в комнату для медитации, в которой Махарши обычно наставлял учеников. Большая, почти в натуральную величину фотография Махарши стояла на диване, на котором Он обычно сидел. Когда я посмотрела на фотографию, то у меня создалось явное и слегка нервирующее впечатление, что Его глаза следуют за мной, где бы я ни находилась в комнате, как будто он действительно все еще присутствовал там сам. С тех пор, как я походила по ашраму, меня все время преследовало странное ощущение, что, стоит лишь повернуть за угол, как Он подойдет ко мне, настолько сильным было Его невидимое присутствие.
Мы также поднялись по холму, чтобы посетить крошечную пещеру, в которой Он провел многие годы в глубокой и почти непрерывной медитации прежде, чем стал учить, — практика, которой придерживается большинство святых в первые годы подготовки к своей миссии. Наш сопровождающий предложил нам посидеть и поразмышлять немного в покой и тишине, которые окутывали это место подобно легкому и успокаивающему туману. Хотя я занималась медитацией много лет, мне редко удавалось войти так плавно и легко в это состояние и оставаться в такой глубокой задумчивости столь долго. Это было яркое событие, одно из тех, которые я никогда не забуду.
Мы слыхали, что вдова Артура Осборна, автора нескольких книг о святых и на духовные темы, живет недалеко от ашрама. Нам сказали, что она с удовольствием знакомится с людьми с Запада, поэтому мы решили навестить ее. Она оказалась самой очаровательной и милой хозяйкой, которая пригласила нас остаться на послеполуденный чай. Хотя я родилась в Англии, я не любила пить чай, поэтому я вздохнула с облегчением, когда она заварила его из листьев камфорного базилика, обильно произрастающего в ее саду. Она сказал, что этот чай успокаивает нервы, и мы нашли его восхитительным. Нас познакомили с ее двумя любимыми мангустами, которые очень весело скакали по саду. Но хозяйка сказала нам,что они превращаются в злобных фурий, как только покажется змея.
Когда она услыхала, что мы недавно посетили Саи Бабу, то спросила, читали ли мы книгу ее покойного мужа о жизни Ширди Саи Бабы. Мы знали, что Он был, как утверждали, предыдущим воплощением Сатья Саи Бабы, но нам мало было известно о Его жизни, поэтому мы приобрели экземпляр этой книги. Мы поблагодарили нашу хозяйку за теплый прием и вернулись в ашрам, где присоединились к другим за ужином в большом зале. Мы все сидели на полу перед тарелками из пальмовых листьев. Несколько мальчиков обходили вокруг, неся большие ведра с пищей, от которой шел пар и которую они раскладывали большой ложкой на листьях; сначала накладывали белый рис, который затем поливали жидким растительным соусом. Мы ели пальцами и только правой рукой по индийскому обычаю. Мы наблюдали за некоторыми другими гостями и старались подражать им в том, как они скатывали небольшой шарик из риса, погружали его в жидкость и отправляли в рот быстрым движением руки. Нам удавалось выполнять этот ловкий прием в весьма жалком варианте. Это была очень простая, но довольно сытная еда. Мы узнали, что в большинстве ашрамов человеку разрешается оставаться на трое суток и кушать эту простую еду бесплатно, если тот не может заплатить, прежде, чем продолжать свой путь. По истечении третьего дня предполагается, что будет уплачена небольшая сумма. Многие странники живут так, переходя из одного ашрама в другой, оставаясь на три дня в каждом и следуя дальше. Той ночью мы спали на полу на тонких матрацах в хижине без стен, которая была приятно прохладной после гнетущей жары днем. На следующее утро, после простого завтрака, состоявшего из идли, южноиндийского эквивалента оладьев, мы продолжили наш путь в Бангалор.
Я добросовестно выполняла инструкции Бабы, принимая вибхути и глядя на Его изображение ежедневно в течение предписанных пяти дней, поэтому мне было любопытно услышать, что Он хочет, чтобы я делала после этого. однако по возвращении в мы узнали, что Он уступил мольбам своих преданных в Мадрасе и согласился продлить свое пребывание с ними еще на несколько дней.
Поэтому мы решили совершить еще одну короткую поездку в Мангалор в Ашрам Ананды, основанный покойным Папа Рам Дасом и руководимый со дня Его смерти Его супругой матушкой Кришна Баи. Мне всегда хотелось познакомиться с духовно развитой женщиной. Я всегда твердо верила, что женщины так же способны к духовным занятиям, как и мужчины, а может быть даже в большей степени! Поэтому я обрадовалась случаю познакомиться с такой женщиной.
Ашрам Ананды, если говорить об удобствах, был одним из наиболее простых ашрамов. Однако в нем царили такие мир и покой, которые я стремилась найти, проходя по всем ашрамам, пока не убедилась, насколько все они отличаются друг от друга.
Матушка Кришна Баи была крохотной, хрупкой пожилой женщиной. У нее был постоянный хриплый кашель, который заставлял ее часто сплевывать в сосуд, поставленный возле нее с этой целью. Позже мы узнали, что она болеет прогрессирующим туберкулезом. Вокруг нее было много преданных, в основном пожилых женщин и несколько молодых людей, трогательно заботившихся о ней. Нам даровали беседу, в течение которой она говорила очень мало, а, по большей части лишь улыбалась и кивала головой. Я ясно ощущала, что энергия в этом ашраме убывает прямо пропорционально ухудшению ее здоровья, но это безмятежное место дарит последователям мир и покой, в которых они проживут остаток своей жизни. Это место было почти таким же мирным, как и здоровым.
Некоторые посетители упоминали Шакти Деви, другую духовно развитую женщину, чей ашрам был расположен на другой стороне Мангалора. Она имела репутацию очень могущественной женщины и весьма отличалась от матушки Кришна Баи, поэтому мы решили посетить ее на обратном пути в Бангалор. Мы переночевали в Ашраме Ананды, в пустой комнате, похожей на ту, которую мы занимали в ашраме Рамана Махарши. К этому времени мы немного попривыкли спать на полу и есть с пальмовых листьев, лежащих на земле, хотя начали замечать приступы боли в пояснице, вызванные тем, что приходилось сгибаться во время еды. Мы поднялись рано, снова съели на завтрак идли и, получив благословение матушки, которое должно было охранять нас в нашем путешествии, покинули это безмятежное место и направились в близлежащий городок Мангалор.
Там мы расспросили, где находится ашрам Шакти Деви, и нам сказали, что нам повезло, что мы прибыли в воскресенье, так как это именно тот особый день, когда Матушка благословляет все молодые супружеские пары, которые приходят со страстным желанием получить ее даршан.
Когда мы подъехали к прекрасному новому зданию, где жили Матушка и некоторые из ее последователей, нас проводили в главный зал. Он был уже полон людей, но нам освободили место, сдвинувшись немного плотнее с добродушием, с улыбками и легкими кивками одобрения по поводу того, что мы пришли увидеть и услышать их любимую Матушку.
Спустя некоторое время Она вышла из-за занавеса в задней части помоста, в центре которого стоял стул, так что все могли без труда видеть Ее. Какой контраст между больной маленькой женщиной, которую мы только что покинули, и этой женщиной, которая сейчас стояла перед нами, улыбаясь и принимая восторженные приветствия, обращенные к ней. Она была высокой, полной и излучала энергию. У Нее был глубокий, звучный голос и сверкающие глаза, которые, казалось, одним движением охватывали каждого, когда Она оглядывала собравшуюся толпу. Она начала говорить на своем родном языке, но через несколько минут перешла на запинающийся английский. Почти извиняющимся тоном Она сказала: "Мама очень плохо знает английский и надеется, что вы сможете понять его". Это было адресовано непосредственно супружеской паре с Запада и нам, единственным неиндийцам в комнате. Пожилая индийская женщина, сидевшая передо мной, наклонилась и прошептала, что Матушка посещала школу только до третьего класса. Она сообщила эту новость с той же гордостью и любовью, с какой мать говорит о достижениях своего ребенка.
Внезапно Матушка откинулась назад на своем стуле, глубоко вздохнула и закатила глаза так, что стали видны только белки. Затем Она погрузилась в состояние глубокой медитации, что, по-видимому, было сигналом для всех тоже погрузиться в медитацию. И снова, к своему удивлению, я легко и быстро погрузилась в глубины сознания и пришла к заключению, что Матушка, должно быть, поднимает уровень сознания всех присутствующих, когда сама достигает еще более высокого уровня сознания.
Приблизительно через час Она начала выходить из одного состояния сознания и перешла в другое, совершенно отличное от предыдущего и от полностью сознательного состояния, в котором Она впервые появилась перед нами. Теперь Она казалась необычайно чуткой и возбужденной. К нашему огромному удивлению, Она начала быстро говорить на беглом английском, будучи, очевидно, вдохновляема и направляема силой, рождающейся за пределами ее собственного сознательного "я".
Она говорила о святости семейных уз и святой общей ответственности обоих родителей за мудрое воспитание своих детей. Это преподносилось в сильной и убедительной манере и производило огромное впечатление на аудиторию, что подтверждалось тем, как жадно люди впитывали Ее слова. Когда она закончила говорить, многие молодые пары, иногда сопровождаемые своими детьми, которые ходили или сидели на руках родителей, стали приближаться к помосту и подниматься по небольшой лестнице, ведущей на него, чтобы получить Ее благословения на предстоящую неделю. Возлагая руку на головы каждой пары, Она обращалась к ним с несколькими словами, которые часто заставляли их смеяться. Каждая пара быстро возвращалась на свои места, чтобы дать другим возможность получить благословение. Когда все, кто желал, получили ее благословение, Она повернулась к нам и, улыбаясь, кивнула, чтобы мы поднялись к Ней. Мы вступили на помост. Когда Она положила руку нам на головы, я ощутила поток, идущий от Ее руки по моему позвоночнику. В то же время я осознавала любовь, струившуюся из Ее глаз, когда Она тепло улыбалась нам.
После этих двух весьма разнообразных событий в обоих ашрамах мы поехали обратно в Бангалор, страстно желая увидеть Бабу и надеясь, что Он пригласит нас, как и обещал, на беседу. По пути мы обсуждали различные ашрамы, где мы побывали на протяжении прошедшей недели. Мы оба заметили одну общую тенденцию. Адепты были горячо преданы своим избранным гуру, часто до такой степени, что стремились принизить всех других в попытке возвысить того, кого они избрали. Я могла весьма легко понять их преданность своему гуру и относилась к ней с уважением, но их потребность критиковать того, кого избрали другие люди, сильно раздражала и печалила меня, особенно в том случае, когда они нападали на Саи Бабу. Я решила попытаться спросить Его, как объяснить такое критическое отношение, при первой же возможности, если она мне представится. Я не получила ответа в то время, но позже я слышала, как Баба сказал во время одной из своих лекций, что по одну сторону от Него находится огромное число людей, которые любят и восхваляют Его, тогда как с другой стороны имеется большая группа, которая желает опорочить Его. Когда Его спросили, как Он поступает в таком случае, Он ответил: "Я благословляю обе группы".
Когда мы возвратились в Бангалор, то обнаружили, что Он тоже только что вернулся из Мадраса и возобновит ежедневные даршаны на следующее утро.
Комментариев нет:
Отправить комментарий