Подношение
Все были в огромной Аудитории Пурначандра, а я - один на веранде храма. Несколько благочестивых женщин подготавливали парк перед храмом. Рассыпая многоцветные узоры порошка для ранголи, высвечиваемые мерцающими огнями множества масляных лампадок, они обращали поверхность земли вокруг храма в какой-то восхитительный глазированный торт ко Дню Рождения Аватара с венчающей его верхушкой - храмом пастельного цвета. Солнце быстро садилось.
Всемирная конференция завершилась, был канун 55-ти летия Саи Бабы. Несколько дней я терпеливо ждал, надеясь преподнести ему книги, которые выпустила наша Компания Публикаций ко Дню Рождения за прошедший год в Его честь. Всякий раз Он как бы отводил свой взор от меня. Делая последнюю доблестную попытку поймать его и жертвуя шансом получить место в зале, я разместился на храмовой веранде поближе к двери, из которой Он выйдет по пути в Аудиторию.
Но мне не повезло. В белом праздничном одеянии и в окружении нескольких близких учеников Он прошел к Своим последователям в огромном зале Пурначандра, даже не взглянув на меня. Сидя на огромных серебряных качелях (джуле), окруженный подушками и цветами, Он покачивался под небесные звуки выдающихся музыкантов Индии - зрелище, достойное ангелов и богов.
Но мне даже взглянуть на Него было невозможно. Аудитория была заполнена полностью на все 20 тысяч мест, а я был в отдалении, в одиночестве в тихой темноте опускающейся ночи. Лишь издалека я слышал радостные звуки празднества.
Стоя на краю веранды, озирая тщательно убранное пространство в сгущающихся сумерках, я видел лишь своё одиночество. Ни мгновенья больше в Его присутствии до отъезда.
Воспоминания нескольких прошедших дней смягчили моё настроение. Вместе с почти 200.000 людей мы с женой и дочерьми-близняшками были свидетелями многопланового развёртывания того великолепия, которое не часто увидишь в жизни. Помимо значимых событий с участием огромных масс, были и личные, бережно хранимые в памяти моменты блмзкого соприкосновения с Бабой, как, например, когда Он впервые встретился с двумя моими невинными 13-летними дочками. Когда терпеливо ждёшь целыми днями, сидя на солнце в огромной толпе, надеясь хотя бы на единственный взгляд или улыбку, как радостно оказывается Его приближение. Проходя, Саи Баба неожиданно обернулся к ним, приведя их в восторг, материализовав сладости и ласково вручив им.
Потом ещё раз мы сидели с ним всей семьёй, обсуждая воспитание наших дочек и работу, которая нам предстоит в будущем. Вдруг Он повернулся ко мне, сверкнув глазами, и коснулся моего кольца, которое материализовал четыре года назад. Держа его так, чтобы видела моя семья, Он тихо спросил: "Золота хочешь?" "Вовсе нет, Свами, - удивившись и запинаясь, ответил я. – только Твоей любви". "Нет, нет, золота, - ответил Он и с этим приблизил серебряное кольцо к Своим губам. Тремя медленными осторожными дуновениями в чудесный ослепительный миг оно обратилось в ярко блистающий золотой перстень с Его портретом на поверхности. Это было совершенно новое кольцо. К моему удивлению, Он одел его мне не на левую руку, на которой было прежнее, а на правую, где оно оказалось как раз впору. Потом я обнаружил, что для безымянного пальца левой руки оно было великовато. По какой-то неведомой причине Он создал это кольцо специально на правую руку.
Да, у меня было немало чудесных воспоминаний, как, например, когда Он вручил три восхитительных сари жене моей и дочкам. Его поддержка, любовь, личное внимание, сознание того, что Он является сокровенной частью нашей семьи, - всё это наполняло меня радостью. Но сейчас я горевал, осознавая, что не могу быть в зале Пурначандра с дорогим Бабой, а должен находиться здесь, на веранде погруженный в то, что я считал одиночеством в моей личной реальности.
Настала ночь, и я был совсем один в тёмной пустыне… в тихом безмолвии, - чужой и сторонний… совсем один. Из ниоткуда появился один из учителей колледжа. "Оставьте тут книжки и идёмте быстрей", - прошептал он. Я торопливо последовал за ним через полсотни метров мягкого песка к задней двери зала Пурначандра. В один миг он усадил меня с ещё примерно 30-ю другими преданными за кулисами, выходящими на заднюю сторону серебряных качелей (джулы). Развевающиеся чёрные волосы над джулой указывали на присутствие на качелях Бабы. Вмиг тихое безмолвие и одиночество преобразилось в веселье празднования Божественного Рождества, и я был в центре его.
Музыканты играли и пели о жизни Господа Рамы. Немногие счастливцы сидели за качелями, медленно раскачивая Бабу туда-сюда в такт мелодии песни о Раме. А толпа упивалась славным видением царя царей и получением сладкого нектара благословения.
Вновь приблизился мой неожиданный друг, предложив мне подвинуться к джуле и принять участие в подталкивании качелей. Я пододвинулся ещё ближе. Осторожно прикоснувшись к серебряным качелям, я ощутил, как их лёгкое сопротивление увлекло меня в дивный танец ритма и музыки. Взад-вперёд, взад-вперёд, - качались мы теперь вместе с Саи Бабой под небесную песнь истории Рамы, в Его утончённом внутреннем состоянии экстаза. Теперь уже не в безмолвии и темноте, а в благодати, чистом блаженстве, в восхищении и любви.
Вскоре я отодвинулся, чтобы дать и другим испытать это благословение прикосновения к серебряным качелям. Я закрыл глаза и растворился в эфире. Программа вскоре закончилась. Баба встал, Его окружили музыканты, выражавшие благие пожелания. Вскоре Он должен будет выйти через заднюю дверь Пурначандры, и там начнётся давка за то, чтоб последний раз взглянуть на Него перед Его отбытием.
Мой ангел-хранитель явился снова: "Пойдём быстрее. Он выйдет через эту дверь". Держась за полу его рубашки, я спешно направился к чёрному ходу. Возрастающее возбуждение и волнение толпы толкало меня то в одну, то в другую сторону. Да, Баба двигался к этой двери. Через мгновенье Он стоял передо мной.
Блеск и сияние Его улыбки наполняли комнату светом. Захваченный нежным магнетизмом этой улыбки, я начал утрачивать контакт с толпой. Момент лишился своей безумной взвинченности и обратился в нечто мягкое, интимное и святое. "Можно мне коснуться Твоих стоп, Свами?" - прошептал я. Он улыбнулся одобрительно, и когда я склонился на пол и губы мои коснулись Его стоп, моё сознание растворилось в аромате жасмина и медовой сладости. Мрак ночи и одиночество отодвинулись, исчезли прошлое, будущее и ощущение разделённости. Осталось лишь белое безграничное пространство Его одеяния, и растворение в вечности света, в пространстве безбрежного единства. Ничто стало всем. И в память этого длящегося мига, прочно запечатленного в моём сердце, я подношу Ему эту книгу…
Отрывок из книги Самюэля Сандвайса «Дух и ум»
