Сон о вечном городе. Про Самарканд

Дина Бичурина

Никто никуда не собирался ехать. Но Волшебство уже ударило в гонг и он завибрировал словом Самарканд.... Вошел в душу, и противиться не имело смысла. Наверное, Аннушка уже пролила молоко, тьфу, масло. Прихватив дочь и хурджум незамысловатых вещей, миг спустя, нас всех качал уютный поезд из Ташкента. Писать о каждом моменте путешествия значит написать "Войну и мир" Толстого Л.Н. Воздержусь. Только мазки ярких красок, только силуэт. Все без особых названий, ибо интрига для последующих.
Ковровая фабрика.
Мир ковров, такая изящность рисунков, цветов буйство. Все попытались сделать узелки. Девушки поняли, я уж точно, что в прошлое нам всем никак нельзя. Там, давно, чтоб выйти замуж надо было выткать ковер. Я бы и к 70 годам осталась незамужней.... Такой трудоемкий процесс, столько требует хрупкого женственного терпения. А потом нас усадили, налили ароматного чая с парвардой, и стали брать рулоны драгоценных шелковых ковров, взмах, взлет и у наших ног сказка. Одна, десятая, веер. В какой-то миг показалось, что это и не ковры вовсе, а предсказания судьбы каждому из нас. Нужно только найти свой ковер. Хотелось тереться щекой и всматриваться в переплетение узоров. Рылась в сумке, не завалялась ли сумма в 7.000$. Эх!!! Но нужно течь по реке путешествий дальше.
Ургут.
Полюбила это место всем сердцем. Рустам по-пути рассказывал о суфизме, значении. Говорил, что нам всем надо вспомнить о сердце. Представить его. Зайти в него и, наконец, не забывать туда дорогу. Стихи Хайяма обрели совершенно иной, глубокий и философский смысл. Вино, как познание Истины.
И днем и ночью ты взываешь к небесам,
К далекому Творцу, укрывшемуся там.
Примолкни хоть на миг, ответ Его услышишь:
«Я не вдали, Я здесь, Я – это ты же сам».
Бродя возле вечных чинар ощущаешь как замедляется время. Все становится далеким и неважным. Только деревья, такие молодые, с жизнью в тысячу лет, и ты такой скукошившийся, с жизнью совсем в чуть. Ветви чинар на фоне бескрайнего голубого неба черпали бесконечную благость с небес и горстями кидали в нас. Только щекой прислонись к шершавой теплой коре. Так тихо. Только слышен стук твоего суетливо бьющегося сердца. Гладь воды с золотыми рыбками. Мечеть. Молитва в круг.
Несторианский храм.
Предыстория достойна приключенческого фильма. Интриги, клады, судьба. Может, мы непременно должны были прийти сегодня, поэтому вчера храм был найден, выпрошен у недр земли. Спускались сумерки, как нежная вуаль, придавали таинственности месту. Рустам включил мелодию храмовых молитв и.... "Музыка покоится на соответствии между небом и землей, на согласии мрачного и светлого." Из крошечного динамика лилась первобытная могучая сущность музыки. Вдруг из руин поднялись стены. Заиграл купол. Поток людей, струящихся по витиеватым тропкам, шел на молитву. А мы просто через вечность лет вглядывались им в лица. Они улыбались и говорили не бояться жизни и перемен....
Потом добрая фея угостила сумаляком весенним и густым. Ксюша и Наташа, вот не поверите, набрели на Белого Кролика с розовыми глазками. Правда, без жилетного кармана и часов. Он настаивал и звал в кроличью нору. Но Рустам, программа. Нет, уж!...Дальше были вечерние прогулки по городу. Синева вечера, свет звезд и фантазия.
День второй.
Утро туманное. Утро седое. Скушное небо, подернутое тучками цвета давно нестиранной белой простыни. Запах дождя. Получили строгий наказ думать о солнце. И в путь. Горы. Агалык. Мы вступили на широкую тропинку. Она очень напоминала дорогу вымощенную желтым кирпичом. И все мы дружно зашагали в направлении обретения себя. Чуть Дровосеки, слегка Страшилы ( говорю за себя), местами Львы, шли бороться со своими страхами. Проход через милого песика чего стоит! А мостики чрезречные! Мы-городские, оценивающие все риски, разве ступим на них?! А мы свободно-радостные вереницей переходили по ним. Металлическим и деревянным, узеньким и чуть шире. Когда дошли, выглянуло солнце и припекло. Мечталось, что поселюсь здесь в ауле. Посажу тутовые деревья и тюльпаны. Буду плести шелковые ковры спицами и венки тюльпановые....Но Рустам, программа, после...
Еврейский квартал. Какая душевная синагога!
Русский Самарканд. Домики из моего детства, каждый неповторимый шедевр. Аллеи. Арка ветвей деревьев. Церкви, церквушки....
Сейчас, припоминая все места, складывается ощущение, что мы провели неделю в Самарканде. Календарь и Манюша утверждают, что лишь 2 дня. Придется им верить.
Пекрасный отель. Вкуснейшая еда. Добрые люди. Так всего много и сочно, что поймут лишь те, кто хоть раз побывал. Хочется думать, вспоминать и качать чувства в колыбеле души.
Спасибо всей нашей группе за такие светлые добрые выходные! Наташе, Наргизе и Диме за искристое, как шампанское, веселье, юмор, бисер образов и психоанализ! Спасибо Давиду за щечки и херувимность! Спасибо Антону за интеллигентную заботу, надежную руку! Огромная благодарность Рустаму за образ Эдварда Магориума из "Лавки чудес". Доброго Волшебника, только в три раза выше и в 150 раз обаятельней Дастина Хофмана. Такую филигранную организацию каждого момента. " 37 секунд, использованные с пользой — это целая жизнь." Мы же провели целую вечность тогда. Хорошо взяла Мариям, а то утром чувство, что мне все приснилось..."Просто не знаю, кто я сейчас такая. Нет, я, конечно, примерно знаю, кто такая я была утром, когда встала, но с тех пор я всё время то такая, то сякая — словом, какая-то не такая."( "Алиса в стране Чудес").
До встречи мои милые друзья!!
P.S. Фото всех моментов ждите от профи. Я же зрю сердцем :)).

Самарканд
Стихи: Городницкий А.М.
В Самарканде стоит жара.
Пыль — мукой запекает рот,
И узорная панджара
Утешения не дает.

Неподвижно шумит арык,
Протекающей подо мной.
Неподвижно сидит старик
С бородой, обожжённой хной.

Неподвижно витает дым.
Сладко пахнет огнем чурек.
Золотистые горы дынь
Неподвижны из века в век.

Пробивает скалу арча.
Изчезает в земле вода.
Как незыблем и величав
Город мёртвых Шах-и-Зинда!

Неподвижен он и высок
Потому что велик Аллах,
Потому что шуршит песок,
Убывая в моих часах.

И к каким бы долинам, мчась,
Ни манили меня ветра,
Буду помнить я: в этот час
В Самарканде стоит жара

И над стуйками рыжих вод,
Над растопленными шоссе
Синевой горит небосвод,
Как огромное медресе.
1980