Говард Мерфет — Саи Баба — чудотворец

Саи Баба — чудотворец
Говард Мерфет

В книге описываются чудеса, явленные Саи Бабой, которого миллионы людей в Индии и на Западе почитают как Великого Святого, Учителя и Аватара, Бога воплощенного.

Духовидцы определяют чудеса следующим образом: всеведение, дарование прозрений, постепенное и мгновенное исцеление больных, воскрешение мертвых, материализации, левитации, появление в нескольких местах одновременно и т.д. Но самое главное чудо — это чудо Любви, чудо преображения Сердца.

В настоящее время в мире живут десятки тысяч очевидцев и участников чудесных событий, происходящих вокруг Сатьи Саи Бабы.

Эта книга впервые полностью печатается на русском языке. Отрывки ее были напечатаны в журнале «АУМ». За рубежом эта книга, выдержавшая пятнадцать переизданий, послужила для многих толчком к Богопознанию и самосовершенствованию.

...и вы находите трудным верить в чудеса? Я, напротив, нахожу это легким. Их следует ожидать. Гигантский в пространстве и времени звездный мир, великолепное празднество жизни, процессы роста и размножения, инстинкты животных, неистощимая изобретательность природы... — все представляет собой совершенно невероятное нагромождение чудес...

1. Человек, творящий чудеса

Проф. В.М.Диксон,
Гиффордские лекции,
1935-37 годы

Большинство из нас встречается с чудесным и магическим в сказках раннего детства, и в эти доверчивые годы, до того, как надвинутся на нас «тени дома заключения», чудеса являются частью привычного порядка. Нет ничего невероятного, например, в волшебных свойствах лампы Аладина или в бобовом ростке, по которому Джек взобрался в страну великанов, или в Христе, шагающем по бушующим водам.

Подобные рассказы не исчерпываются, конечно, фольклором и религиозными текстами западного мира. Повсюду на земле письменные свидетельства сообщают о цепи чудес, начиная от Кришны, явившего их около 5000 лет назад, и до нашего времени. Мы всегда живем в веке чудес. Мы читаем о его розовой заре на далеких горизонтах древних Египта, Халдеи, Индии и Палестины. И в древней Александрии в начале Христианской эры были теурги, которые на общественных церемониях заставляли статуи «ходить, говорить и пророчествовать».

В средние века в Европе церковь, к несчастью, провозгласила монополию на чудесное, и те, кто трудились вне ее, вынуждены были действовать втайне. Такие мирские теургические работники, принадлежащие к розенкрейцерам и другим оккультным братствам, однако, существовали, и несмотря на противодействие могущественной церкви, некоторые великие посвященные, такие как Парацельс и граф Сен Жермен, привлекали жадное внимание публики, возбуждая ее восторг, страхи и подозрения.

Но что в действительности подразумеваем мы под чудом? По-видимому, это явление, причины которого мы не понимаем сами и не верим, что они понятны работникам науки. Христианские чудеса, наподобие тех, что происходят в Лурде, согласно теологам, «временное прекращение действия закона природы, производимое Богом, его автором». Но такая идея отвергается оккультистом. Согласно ему, не существует никакого прекращения действия закона; может иметь место его видимость, но в действительности чудесное явление обусловливается более глубоким законом, не открытым и не истолкованным до сих пор экзотерической наукой. Когда этот более глубокий закон будет открыт, наше понимание уже известного закона изменится.

Как утверждает Елена Блаватская, «Чудо не является нарушением законов природы, как верят невежественные люди. Магия есть только наука, глубокое знание оккультных сил природы и законов, управляющих видимым и невидимым мирами». Такие оккультные законы известны эзотерической науке, но те, кто обладает этим знанием, всегда были малочисленны и обычно неизвестны публике.

Известные по записям чудеса принадлежат нескольким классам. Бхагаван Дас классифицирует чудеса Кришны следующим образом: (1) дарование прозрений, (2) видение на больших расстояниях, (3) умножение малых количеств пищи или других материальных вещей, (4) проецирование тонкого тела или тел, позволяющее появляться в нескольких местах одновременно, (5) исцеление больных и калек прикосновением, (6) в редких случаях возвращение «мертвых» к жизни, (7) кара особенно злостных грешников, например, убийц детей и спящих.

Подобный широкий круг чудес осуществлял Иисус Христос, но, пожалуй, с иным предпочтением. Назаретянин, видимо, концентрировался более на исцелении больных, увечных и безумных. Но он также совершал то, что называют теперь «феноменами»: левитировал над водой, делал себя невидимым, умножал пищу, превращал воду в вино и воскрешал «мертвых». И, если записи верны, величайший акт его феноменальной магии приходится на конец предания. После смерти он дематериализовал свое тело, чтобы вызволить его из гробницы, рематериализовал его в пластичную изменчивую форму, так что временами его не могли узнать его ученики, и, наконец, на горе Олив он вознес это свое эфиризованное земное тело на иной план существования.

Кришна и Христос являются двумя выдающимися вершителями чудес мировых преданий. Но было много и других меньшего масштаба или, может быть, только менее прославившихся. Некоторые были способны демонстрировать один или два класса чудес, другие могли много больше. Первые христианские апостолы исцеляли больных и делали иные чудеса. Аполлоний Тианский, языческий маг 1 в., мог делать то же самое и гораздо большее. Однажды лишь его прибытия в город, пораженный чумой, оказалось достаточным, чтобы прекратить эпидемию. Многие святые и мистики обнаруживали такие чудесные способности как левитация, билокация (появление в двух местах сразу) и астральные путешествия. Столетия оставили нам многочисленные свидетельства о тайном братстве оккультистов, посвященных в различные разделы Высокой Магии.

Во второй половине прошлого столетия Елена Блаватская поразила недоверчивый западный мир потоком необъяснимых феноменов. По-видимому из ниоткуда она производила множество нужных предметов: фрукты, посуду, столовые приборы, ювелирные изделия, вышитые носовые платки, книги, письма и другие вещи. Она превращала одни вещества в другие, путешествовала посредством своего тонкого тела и временами делала свое тело невидимым. Она могла видеть вещи, происходившие на большом расстоянии или в прошлом с помощью того, что она называла «астральным светом».

Для всякого, кто изучит свидетельства тщательно и без предубеждения, не останется сомнений, что Блаватская была истинным знатоком того, что называют магией. Или, быть может, ближе к истине было бы сказать, что магия осуществлялась через нее определенными далеко продвинувшимися йогами или посвященными, ученицей которых она была.

Говорили, что она была медиумом, но в практике спиритуализма это слово ассоциируется с потерей сознания, тогда как Блаватская никогда не теряла сознания, когда феномены осуществлялись при ее посредстве. Она предпочитала слово «медиатор» (посредник), описывая роль, которую она играла. Посвященные, использовавшие ее, находились далеко от нее, но не были ограничены пространством, они знали, что происходит на расстоянии, и действовали либо путешествуя в тонких телах, либо какими-то другими способами.

По отношению к так называемым чудесам, прошлым и нынешним, современное общественное мнение, можно сказать, распадается на три категории. Имеются люди (возможно, составляющие большинство в западном мире), утверждающие, что чудеса суть чистая выдумка, не имеющая основания в фактах. Есть также люди, принимающие чудо как вполне очевидный факт и пришедшие к этому убеждению вследствие личного опыта или по какой-либо иной веской причине. И, наконец, имеются люди (чье число быстро растет), чей ум остается открытым для убеждения. Они чувствуют, что явления, лежащие за пределами рационального объяснения, не остаются непременно за пределами возможного. Они чувствуют в самом деле рациональность самой идеи, что не все силы и законы вселенной изложены в учебниках по современной науке.

Но, признавая теоретически возможность чудесного, люди этого третьего класса не убеждены, что чудеса в самом деле имеют место. Прежде, чем признать любое явление как чудесное, они нуждаются в достаточных свидетельствах, предпочтительно свидетельствах собственных пяти органов чувств и даже более того — во внутреннем интуитивном убеждении, сопровождающем зрение, осязание, слух и вкус. Я принадлежал к третьей категории, прежде чем встретил человека по имени Сатья Саи Баба.

Мои занятия парапсихологией и изучение ее прогресса в течение последнего столетия убедили меня, что многие из чудес в самом деле неуклонно пересекают границу территории почтенных научных фактов. Телепатия, ясновидение и предчувствование являются ныне твердо установленными феноменами лабораторий, хотя до сих пор им не найдено удовлетворительного научного объяснения или гипотезы. Более того, имеются серьезные свидетельства реальности телекинеза, способности человека передвигать предметы усилием ума и воли.

Когда такие феномены, как способность читать чужие мысли, видеть сквозь стены, предсказывать будущие события или усилием воли вызывать движение физических объектов, устанавливаются вне всякого разумного сомнения посредством эксперимента и статистического анализа, мы обретаем научное основание тому, что принято называть «магией».

И это то, в чем нуждается нынче большинство людей, не старинное теологическое объяснение, но доводы, приемлемые для нового научного мировоззрения, невзирая даже на то, что многие ортодоксальные ученые отворачиваются от этих фактов. Во все времена бывали упорные догматики, предпочитавшие привычный комфорт своих верований или теорий новым фактам, новым свидетельствам, новой мысли. Во всех классах общества мы находили эту инерцию, цепляющуюся за безопасный статус кво, во избежание усилий и риска, сопровождающих безостановочный поиск истины.

Но если «чудесное» в самом деле имеет место, как оно действует? Способны ли мы узнать или открыть что-либо относительно средств и механизмов, посредством которых совершается так называемое чудо? Может ли ядерный физик объяснить ученику начальной школы, как посылают ракету на Луну? Он может предложить некоторые намеки и упрощенное объяснение, но прежде, чем ученик сможет действительно понять законы и механизмы ядерной физики, ему придется развить свои умственные способности и пройти шаг за шагом долгий путь обучения.

Развитие и обучение, требующиеся школьнику, чтобы стать ядерным физиком, относятся в основном к интеллекту, умению сосредоточиваться и упорству. С другой стороны, то, что нужно обычному человеку, чтобы приобрести некоторую способность к совершению чудес, принадлежит в первую очередь к сфере характера, развития души и духа. В процессе обучения йоге, которое является фактически школой духовного развития, чудесные способности (сиддхи) начинают являться сами по себе, как указывает Патанджали в «Йога сутрах». Многие великие учителя учили тому же разными способами. Саи Баба из Ширди, например, говорил своим последователям, что в процессе концентрации на своем Гуру — или Боге в любой форме — человек становится, если делает это добросовестно, более спокоен и умиротворен, и во многих случаях неожиданно обретает дремлющую в нем способность читать чужие мысли или становится ясновидцем.

Но как насчет жрецов вуду в Африке, шаманов сибирских племен, колдунов-лекарей примитивных народов? Большинство из них далеки от высот духа. Действительно, магические силы часто употребляются ими в целях мести, личной выгоды, убийства и других нераскрываемых преступлений.

Это приводит нас к вопросу о различных уровнях магии — от высокой трансцендентальной белой магии через последовательные оттенки серой к черной магии, или колдовству. Многие типы чудес совершаются благодаря сотрудничеству существ, принадлежащих иным планам бытия: как духов природы, стихиалей духов, людей в промежутках между инкарнациями и девов, т.е. ангелических существ. Это убеждение разделяется практически всеми магами, высшими и низшими, кто только высказывался по этому вопросу. Полковник X.С.Олкотт, президент-основатель Теософического общества, замечает, что члены последней великой школы теургии в древней Александрии «верили в духов стихий, коих они вызывали и контролировали».

Вызывание и распоряжение различными классами существ иных планов всегда требует секретного знания. Последнее включает не только тантру, мантру и янтру — должный ритуал, должные слова и должные геометрические фигуры — но определенным образом развитую самодисциплину и более всего — силу воли.

Чем более развита воля, тем менее требуется помощь ритуала. На «Страницах старого дневника» полковник Олкотт, проведший много лет в тесном содружестве с Блаватской, описывает многочисленные чудесные явления, происходившие в ее присутствии. Некоторые из них, как она объясняла, совершались с помощью духов стихий. Последние, по-видимому, вполне подчинялись ее воле без всякого использования ритуала, мантр и янтр.

Люди на низших ступенях духовной эволюции способны, очевидно, использовать существа иных планов бытия, взаимопроникающихся с земным. Но так как подобное привлекает подобное, колдуны со злыми мотивами привлекают для своих задач злых агентов.

При определенных условиях такая магия низшего уровня оказывается вполне действенной силой, но она ограничена и чревата опасностью для чародея. Он всегда должен быть настороже, иначе его оружие сработает как бумеранг и уничтожит его. Это только одна из опасностей, сопряженных с черной или левой магией.

Прибегающие к серой или промежуточной магии привлекают помощников несколько лучшего типа. Мотивы таких магов не преступны. Они не стремятся к убийству, власти и разрушению. Однако, как и у среднего человека современного мира, их мотивы остаются более эгоистичными, чем альтруистичными. Гордость, стремление к славе, честолюбие и жадность принадлежат к движущим ими силам. Например, Мохаммед Бей, удостоившийся целой главы в книге Поля Брайтона об Индии, был посредственным серым магом. Его откровенной целью были деньги, и для своих сверхъестественных фокусов (главным образом заключавшихся в чтении запечатанных документов) он использовал, по его словам, дух своего умершего брата. Это, пожалуй, не более аморально и неэтично, чем большинство таких обычных коммерческих приемов, как использование промышленных шпионов во плоти. Но использующий духи умерших подвергает большим опасностям свое здоровье, благополучие и нравственность. Более того, чудесные способности, применяемые в коммерческих и эгоистических целях, легко утрачиваются, как обнаружено многими профессиональными медиумами и восточными псевдо-йогами.

Совершенно отлична от всего этого белая магия, или магия правого пути. Различия касаются здесь и мотивов, и методов, и силы, и масштаба. Ключом к ее распознанию является мотив. Последний должен быть чистым, т.е. ни в коей степени не служить личным целям мага. Он должен подниматься над обычными соблазнами человеческой природы. Деньги, честолюбие, слава, личная власть, обеспеченность — все обычные движущие силы деятельности человека — должны для мага абсолютно ничего не значить. Единственным мотивом должна быть чистая любовь к ближнему, желание облегчить его печали и страдания и поднять его на высшие ступени постижения и счастья.

Если человек достиг таких высоких принципов действия, может быть, благодаря эволюции, совершившейся во многих воплощениях на земле, чудесные способности, без сомнения, достанутся ему в удел. Они составят неотъемлемую часть его чистой божественной природы. Как спрашивается в «Шримад Бхагавате»: «Что невозможно для мудреца, подчинившего себе собственный разум, чувства, потоки нервной энергии и сосредоточившегося на Боге?!» Или в другом месте той же книги: «Когда человек слился с Богом, все силы, все знания, вся мудрость, все совершенство, называемые божественными, светятся сквозь него».

Все, кто когда-либо писал на эту трудную тему, говорят одно и то же. Элифас Леви: «Чтобы управлять природой, человек должен быть выше природы». Джозеф Эннмозер в своей «Истории магии», написанной более ста лет назад, говорит, что божественно чудесные свершения возможны лишь для тех, «кто обратил всю свою жизнь в служение Богу, и не являтеся больше рабами своих вожделений...». Хорошо известно, что и в теургических школах древности иерофант, приобщившийся к совершению эзотерических мистерий, жил жизнью, исполненной строжайшей чистоты и самоотречения.

В Римской империи 1 в. колдовство скомпрометировало в глазах властей всю магию, и та была запрещена императором. Но великий чудотворец Аполлоний Тианский указывал на различия ее высших и низших форм: «Мне не нужны приношения, ибо Бог всегда во мне и исполняет мои желания... Я называю колдунов ложными мудрецами, ибо их привлекают только богатства, которые я всегда презирал...»

Духовная воля обладает творческой силой. Такая воля является одновременно и человеческой, и божественной. Она принадлежит в потенции всем людям, но то, что большинство людей считают своей «волей», есть в действительности не более, чем их желания, явные или скрытые. Только когда эти эгоистические желания устранены, как грязь с поверхности драгоценного камня, и человек видит себя как одно с Богом, тогда только может просиять его истинная духовная воля. И последняя, будучи божественной, обладает неограниченной силой и властью над материальными мирами.

Это не значит, что такой человек не прибегает иногда к помощи существ иного плана. Эннмозер, глубоко изучавший и исследовавший такие вопросы, говорит, что тогда как магия низшего типа почти полностью зависит от помощи духов стихий, в магии высшей «человек действует, в первую очередь употребляя собственную внутреннюю силу, но не без помощи духов стихий».

Силы иных миров, коими Богочеловек, или Аватар, управляет собственной чистой волей, должны принадлежать по самой природе вещей высшему типу — не демонам или злым духам, находящимся в услужении колдуна. Не существует также опасности, что какие-либо незримые агенты повредят или покинут великого белого мага.

Высшие агенты относятся к нему с глубоким почтением, а низшие — со страхом и здоровым уважением, являются ли они нелюдьми или духами людей в промежутках между инкарнациями.

Утверждать, как это всегда делали знатоки магии, что сущности иных миров, более или менее разумные, часто являются слугами чудотворца, не значит попирать идею законов природы. Невозможно сомневаться, что вселенная движется в соответствии с собственными закономерностями и ритмом. Равно справедливо, что человек с помощью тщательных наблюдений и строгого рассуждения сумел сделать определенные обобщения, названные им законами природы. Но такие сообщения никогда не объясняют явления полностью. Время приносит с собой новые обобщения, новые гипотезы, новые законы, более близкие к окончательной истине, и последние вытесняют прежние «законы», обнаруживая их ошибочность или частичность в понимании реальности.

Оккультное учение, излагаемое Блаватской в «Тайной доктрине» и других работах, дает понять, что живые существа по ту сторону атомов и столь же невидимые человеческому глазу, как атом, играют роль в природных процессах. Но такие существа не действуют соответственно собственным капризам и прихотям, а трудятся, осуществляя ритмическую гармонию, объемлющую глубочайшие законы вселенной. И чудотворец не отвращает эти существа от их законных дел и не превращает их в нарушителей закона. Подчиняясь его воле, они совершают поразительные вещи, но все это делается соответственно закону — хотя закону более глубокому, чем те, что открыты уже человеком.

Рассматривая, например, впечатляющее чудо превращения одних видов вещества в другие, мы можем получить некоторое представление об этом принципе. Всякое вещество, как известно, возникает из энергии и может быть снова превращено в энергию. Таким образом, чудесный процесс сводится здесь к превращению вещества в фундаментальную энергию и постройке из нее нового типа вещества.

Почему не должны существовать в природе тайные лаборатории, где происходят подобные или даже еще более поразительные превращения? И так вода обращается в вино на свадебном пиршестве в древней Палестине или в масло для светильников мечети в Ширди. Незримые труженики, духи лаборатории природы, действуют в соответствии с космическими законами. Они могут нарушать законы не более, чем волшебники современной химии. Просто они знают законы глубже тех, что мы пока знаем.

Полное постижение того, как совершаются чудеса, несомненно остается за пределами возможностей человеческого сознания на теперешней стадии его эволюции. Но попытка разрешить эти тайны должна вести нас к большему пониманию самих себя и чудесной вселенной вокруг нас.

Странная чарующая личность человека, известного как Саи Баба из Ширди, стала мне впервые известна благодаря опубликованной в Англии книге Артура Осборна «Невероятный Саи Баба».

Позднее я узнал больше об этом чудотворящем Богочеловеке из других книг, включая четырехтомную биографию, написанную Б.В.Нарасимха Свами, но при первом же заочном знакомстве с ним я почувствовал, как что-то глубоко во мне потянулось к этому человеку, как будто что-то потянуло за шнур, прикрепленный к сердцевине моего сокровеннейшего «я». Я не мог понять, что бы это значило.

Тайна окружает рождение и происхождение Саи Бабы. Все, что известно, состоит из немногих замечаний, оброненных самим Бабой, и те, часто будучи символичными, не всегда кажутся соответствующими друг другу. Тем не менее, представляется, что он родился около середины прошлого века в провинции Низам Хайдарабадского государства, вероятно, в деревне Патри. По-видимому, его родители были браминами, но каким-то образом в раннем детстве он оказался на попечении мусульманского факира, святого человека и, вероятно, суфия, который стал его первым гуру.

Спустя четыре или пять лет в результате смерти факира или по какой-либо иной причине Саи Баба перешел к известному правительственному чиновнику в Селу по имени Гопал Рао. Этот замечательный человек не только был богатым и либеральным, но благочестивым, культурным и глубоко религиозным. Он был святым воином, обладавшим и земной, и духовной властью.

Когда он увидел впервые Бабу, он узнал в нем воплощение великого святого, Кабира. Рао был поэтому счастлив приютить Бабу в своей резиденции и сделать его своим постоянным помощником в суде, на поле боя и в храме. Таким образом ребенок получил высочайшее образование и тренировку, хотя и не книжного рода.

Но спустя несколько лет святой воин решил, что пришло для него время покинуть землю. Соответственно этому, во время, назначенное им самим для ухода, он уселся посреди группы верующих, совершая ритуал богослужения, и покинул свое тело собственной силой йога.

Но прежде того он указал на запад и приказал Бабе отправиться в этом направлении к своему новому жилищу.

Баба отправился на запад и со временем явился в деревню Ширди, подчиненную тогда Бомбею. Поначалу его вовсе не приняли с распростертыми объятиями. Индуистский храм на окраине привлек его своим уединенным спокойствием, и он захотел там жить. Но главный жрец принял его за мусульманина и не позволил ему сделать шага внутрь храма.

Бабе пришлось приютиться у подножия дерева маргозы. Он покидал Ширди и возвращался неколько раз, пока не поселился там постоянно в 1872 году. Обветшавшая мечеть Ширди стала его домом. Здесь он поддерживал по ночам огонь в очаге и подливал масло в светильники. Согласно общему убеждению мусульман и индуистов храмы должны быть освещаемы по ночам.

Немногие люди начали признавать в Бабе божественные свойства и почитать его (среди первых оказался жрец, не пустивший его на порог индуистского храма), но большинство жителей деревни считали его сумасшедшим факиром, не стоящим внимания. По традиции святых Индии он зависел в пропитании и других материальных нуждах от милостыни. Последняя была скудной, но в особенности нуждался он в масле для своих светильников. Однажды вечером лавочник, бесплатно снабжавший его маслом, солгал ему, что весь запас вышел. Возможно, он пошутил, чтобы развлечь деревенских зевак. Так или иначе, толпа зевак во главе с лавочником последовала за молодым сумасшедшим факиром, чтобы посмотреть, что он будет делать без своего священного огня — и посмеяться над ним.

В мечетях держат кувшины с водой для омовения ног людей, вступающих в их священные пределы. И вот, пришедшие увидели, что Баба взял воду из кувшинов и залил ее в светильники. Потом он возжег светильники, и они горели. Они продолжали гореть, и наблюдавшие поняли, что факир обратил воду в масло. В смятении они бросились к его ногам, моля, чтобы он не проклял их за то, как они обходились с ним.

Но Баба не был тем, за кого они его приняли. Он не был колдуном, готовым мстить за обиды. Его природой была чистая любовь. Он простил их и принялся их учить.

То было первое чудо, совершенное Саи Бабой на глазах публики, и с тех пор тысячи людей потянулись к нему издалека. Многие стали его верными последователями. Он применял свои чудесные силы, чтобы исцелить их болезни, помогать им в повседневных трудностях, защищать их от опасности, где бы они ни находились, и привлекать их к духовному пути жизни.

Множество людей перестроили свое представление о ценностях. Некоторые всецело подчинились божественной воле, которую увидели в Бабе, отказались от жизни в миру и стали жить в Ширди в качестве его учеников. Саи Баба учил их соответственно их нуждам и способностям. Ученые пандиты, считавшие его неграмотным, обнаружили, что он способен рассуждать на темы духовной философии и толковать священные писания Индии более глубоко и ясно, чем все, кого они когда-либо знали. Но он всегда вел своих учеников по пути Бхакти марга, т.е. божественной любви, самоотречения и служения.

Любовная забота о своих приверженцах была главным мотивом всей деятельности Бабы, и многие из них утверждали, что всегда чувствовали в его присутствии духовный подъем. Они забывали о своих болях, заботах и беспокойстве. Они чувствовали себя в полной безопасности, и часы проходили незаметно в блаженном счастье.

Одна приверженница, женщина народа парсов, писала: «Другие святые оставляют свои тела и окружение, а затем возвращаются к ним, но Саи Баба всегда был одновременно внутри и вовне материального мира. Другие прилагали усилия, чтобы прочитать чужие мысли или рассказать людям о их прошлом, но Саи Баба не нуждался в усилиях. Он всегда был в состоянии всезнания».

Много странных и поучительных историй о нем рассказывается в книгах, посвященных его жизни и учению. Нам достаточно будет здесь указать лишь немногие пункты. Одной из целей, ради которых он поддерживал постоянный огонь в мечети, было обеспечивать постоянный запас пепла. Он называл его удхи и применял для многих чудесных целей, в особенности для исцеления болезней. Чудеса, которые он совершал, покрывают весь спектр сиддхи, т. е. сверхъестественных способностей, описанных в таких классических книгах как «Шримад Бхагавата» и «Йога сутры» Патанджали. Много раз он обнаруживал своим ученикам, что знал, что они думали, говорили и делали, будучи за сотни миль от него. Часто в трудные моменты он являлся, где бы в нем ни нуждались, либо в собственном обличьи, либо в каком-либо ином теле — нищего, отшельника, рабочего, собаки, кота или каком-то другом. Имеются многие свидетельства, что он мог преодолевать пространства и принимать любую материальную форму, какую хотел выбрать.

Те, кто имел наилучшую возможность это знать, его ближайшие ученики, не имеют на этот счет ни малейших сомнений.

Баба посылал людям видения, как, например, высокопоставленному визитеру, брамину, сомневающемуся можно ли ему зайти в мечеть. Брамин узрел Саи Бабу в образе бога, которого он почитал, — Шри Рамы. Видение Рамы было столь убедительным, что он бросился к Бабе и упал к его ногам. Другие чудеса включают в себя защиту на расстоянии — от аварии, чумы, несчастья и неминуемой смерти, а также помощь бездетным или желавшим иметь непременно сына, и, наконец, явление людям во сне с советом и оказание помощи в их затруднениях.

Подобно Христу, Баба мог изгонять злых духов из одержимых и исцелять самые страшные болезни, как слепоту, паралич и проказу. Например, он разрешил Багоджи, тяжело больному проказой, приходить и мыть свои ноги. Люди боялись, что Баба сам заразится, но, напротив, Багоджи полностью исцелился, и от болезни его остались только шрамы.

К концу прошлого века, несмотря на отсталость средств сообщения в Индии, слава Саи Бабы росла, как снежный ком. Она достигла пика около1910 г., когда нескончаемый поток посетителей хлынул из Бомбея и прочих мест. Старого простодушного святого окружили навязанной пышностью и церемониями. Обремененного драгоценностями, его возили в серебряной колеснице, запряженной лучшими конями и слонами, в сопровождении грандиозной и красочной процессии.

Бабе не нравились такие зрелища, но он подчинялся им, чтобы доставить людям удовольствие. Однако, несмотря на королевские почести и предлагавшиеся ему богатства, он продолжал, как и прежде, жить милостыней, возможно, чтобы показать, что смирение более, чем когда-либо, подобает человеку, когда богатство, пышность и власть пытаются совратить его душу.

Когда Саи Баба умер в Ширди в1918 г., у него оказалось как раз столько денег, чтобы оплатить его похороны, ничуть не более. По традиции Индии, человек, в котором воплотился Бог, должен быть похоронен, а не кремирован. Поэтому все его приверженцы согласились, что его нужно похоронить, но спорили относительно обряда. Как в случае Кабира столетиями раньше, и индуисты, и мусульмане настаивали на праве распорядиться с телом в соответствии со своими особыми обрядами. Будучи в большинстве, выигрывали индуисты. Но, благодаря мудрости и дипломатическому искусству X.С.Диксита, допустимые уступки были сделаны мусульманам. Самадхи (гробница) Бабы, мечеть, где он прожил более сорока лет и где все еще поддерживается священный огонь, и другие места, связанные с ним в Ширди, являются ныне меккой для тысяч пилигримов-индуистов, мусульман, парсов, буддистов и христиан.

2. Поиск

Если ты стремишься к истине, за лампою дело не станет...
Анон

Проведя некоторое время в Европе, мы с женой решили остановиться на время в Индии перед возвращением домой, в Австралию. Мы ставили перед собой две цели. Одна из них была — глубже проникнуть в теософию, пройдя шестимесячную «Школу мудрости» при Интернациональной Штаб-квартире Теософического Общества в Адьяре в штате Мадрас. Стоит, кстати, сказать во избежание недоразумения, что эта Школа не претендует на то, чтобы в краткий срок научить человека быть мудрым; ее целью является просто изучение древней мудрости, вечной философии, обнаруживаемой главным образом в старинных текстах Востока.

Нашей второй целью было проехать через всю страну, чтобы узнать, сохранилась ли духовная глубина в жизни современной Индии. Осталось ли что-нибудь от таинственной Индии, описанной Полем Брайтоном, Йоганандой, Кидлингом, Блаватской, X.С.Олкоттом и другими писателями? Существуют ли еще скрытые источники эзотерических знаний, или древние родники пересохли? Возможно ли найти где-нибудь в ашраме или в отшельничестве в джунглях великого йога, познавшего тайны жизни и смерти? Мы думали, что для выполнения нашей программы будет достаточно что-нибудь около года.

Теософская Школа явилась источником радости и просвещения. Эта вылазка в сферу учений, простирающуюся от древних Вед до «Тайной доктрины» Блаватской, опубликованной в1888 г., подготовила нас к «полевой» разведке. Мы яснее поняли, что мы ищем, и лучше подготовились, чтобы оценить нужное нам знание, если нам суждено было его найти.

Наш поиск привел нас к нескольким хорошо известным ашрамам в разных концах Индии и к нескольким мало известным. Мы беседовали с отшельниками и аскетами в их пещерах в Гималаях. Мы встретились с изрядным множеством разнообразных садху, садха и учителей различных типов йоги.

От убежищ отшельников в Гималаях и ашрамов мы вернулись по священному Гангу в Нью Дели. Там, в роскошном клубе мы встретились с преуспевающим бизнесменом, который сказал нам, потягивая пиво: «Так вы ищете в Индии духовную жизнь. Ее здесь нет.

Все в прошлом. Мы стремимся к тому, что есть у вас на Западе — материальному прогрессу».

В другом месте профессор истории также пытался погасить наш энтузиазм. «Поверьте мне, — сказал он, — в этой стране не осталось никакой духовности. Она была, конечно, в древней Индии, но умерла тысячу лет назад».

Тем не менее мы знали, что люди, так говорившие, современные индусы с их вожделением к западной технологии, ошибались в отношении собственной страны. Мы достаточно увидели и почувствовали, чтобы обрести полную уверенность, что старинные сокровища йоги могут еще быть найдены в дальних уголках.

Мы это почувствовали, мы уловили какие-то струйки ее аромата в ветерках страны, мы встретились с братской любовью в ашрамах, мы нашли людей, которые счастливы были учить ради самого учения вечным истинам индийской религиозной философии. Не было недостатка в благородных теориях и вдохновляющих словах. Мы не встретили еще человека подлинной мощи, прожившего достаточно долгую жизнь, достаточно твердо следуя заветам йоги, чтобы разорвать путы, связывающие человека в его нынешнем несчастном состоянии. Но мы приобрели достаточные основания твердо верить, что такой человек может существовать. Однако, мы также знали, что духовные сокровища не преподносятся на блюде. Они всегда даются только трудом и напряжением.

Путешествия на поездах и автобусах Индии в сжигающем июне казались нам искусом, достаточным для всякого. Из печи, которой был Дели, мы отправились в пылающую домну Дайалбага на окраине Агры. Мы хотели увидеть, что сталось с религиозной колонией Радха Соами, которая так восхитила Поля Брайтона тридцать лет назад.

Мы обнаружили, что ее образовательные институты ушли вперед, а ее фабрики и фермы процветали, но над всем была атмосфера усталости. Не осталось ничего, подобного динамизму, который обнаружил здесь Брайтон. Это было похоже на усталого старика, у которого были в юности великие мечты, которые так и не сбылись. Может быть, дело было в том, что энергичный вождь и вдохновитель колонии времени Брайтона, Его Святейшество Сахабжи Махарадж, уже умер. Непосредственно перед смертью он передал правление инженеру в отставке, бывшему среди его последователей, некоему Хазуру Мехтаджи Махараджу. Ныне тот был воплощением Бога на земле для колонистов.

Он оказался весьма уклончивым Богом. Мы пытались встретиться с ним, но он не шел нам навстречу. Однажды мы рано утром отправились в поле с большой группой, которая проводит несколько часов, трудясь в поле, прежде чем отправиться в контору, школу или на фабрику. Сам гуру был с группой, и мы лелеяли великие надежды наконец с ним встретиться (в самом деле, мы для того и присоединились к ним), но он все время ухитрялся быть в нескольких акрах от нас. Наконец, за день до нашего отъезда, секретарь колонии умудрился устроить нам встречу с гуру. На пути к его кабинету нам показали дом, где жил духовный вождь. Он был точно таким же, как и все его соседи по ряду, скромным и ничем не выделяющимся. В конторе мы обнаружили застенчивого маленького человека, которому было очень стыдно, что в его простом кабинете был кондиционер. Это было необычно для колонии, и он постарался объяснить нам, что его последователи навязали ему эту чрезвычайную роскошь ввиду неважного состояния здоровья. Он был смиренно дружелюбен, но не сказал ничего важного, что бы я запомнил. И мы ничего не почувствовали, не считая того, что если Бог есть полное смирение, то этот человек мог быть воплощением Бога; но он был определенно неохотным воплощением и тщательно скрывал любые иные признаки своей божественности — по меньшей мере от нас.

Секретарь, Бабу Рам Джадоун, восполнил своим сердечным гостеприимством и желанием помочь все недостатки своего скромного вождя. Он проводил вечера, просиживая с нами у маленькой гостиницы, рассказывая о вере Радха Соами и ее Сабдха Йоге, в которой человек концентрируется во время медитации на внутренних звуках анахат. Он также любил вспомнить прежние дни и рассказывать анекдоты о двоих английских писателях, Йитсе Брауне и Поле Брайтоне, которые жили вместе в той же гостинице в начале 30-х годов.

Я знал, что в Индии было к тому времени около двадцати колоний Радха Соами, каждая с собственным гуру. Мы посетили несколько из них, включая большую колонию в Беасе близ Амритсара, где около 600 тысяч человек верили, что их добрый вождь, Чаран Сингх Махарадж, есть истинное воплощение Бога. Мы обнаружили, что каждая колония, которую мы посетили, имела в точности ту же идею о своем вожде.

Вечером перед отъездом из Дайалбага я отважился спросить секретаря, интеллигентного человека, что он думает относительно расхождения в вере, развившегося в культе в течение столетия его существования после 1861 года.

«Все ли вожди обладают божественной силой?» — спросил я.

— «Считаете ли вы, что они все суть воплощение безграничного Брахмана?» Мы с женой были единственными, кто сидел с ним под деревом перед гостиницей.

Он подвинул свое кресло и после минутного молчания ответил: «Нет, возможно лишь одно воплощение Бога в каждое данное время».

— И это ваш вождь?

— Да.

— Значит, все другие ошибаются?

— Боюсь, что да.

— Что ж, вы без сомнения имеете достаточные основания для такой уверенности, но каким образом мы — или любой чужой человек — можем знать, кто из вас прав? Как нам определить, в ком из многих вождей заключена божественность, и имеется ли она в нем вообще?

Морщинистый добрый маленький человек задумался, прежде чем ответить: «Тридцать лет назад я сидел здесь с несколькими людьми, слушая нашего вождя, Сахабжи Махараджа. Поль Брайтон задал ему тот же самый вопрос. Я очень хорошо помню ответ, который дал ему Его Святейшество...»

— Каков был его ответ? — спросила Айрис.

— Молитесь каждодневно Богу, чтобы он привел вас к человеку, в которого он ныне воплощен. Я предложил бы вам теперь то же самое. Такая молитва несомненно удостоится ответа". Он замолчал, а потом добавил с мягкой улыбкой: «И когда это случится, пожалуйста, напишите и дайте мне знать».

Я задумался, имел ли он в виду: «Напишите и сообщите, что вы возвращаетесь сюда». Потом вспомнил, что Брайтон не возвратился в Дайалбаг, а нашел своего гуру в Рамане Махарши из Тируваннмалаи.

Все это было очень странно. Я не был уверен, что верю в современные боговоплощения. Может быть, в древности, как учили писания, были такие люди как Рама, Кришна, Христос и другие. Я знал, что многие в Индии считают таких сравнительно современных духовных учителей, как Рамакришна, боговоплощениями, или аватарами, но я никогда не надеялся и не ожидал встретить подобного человека в 60-х годах. Эта идея просто не приходила мне в голову. Я был готов удовольствоваться великим йогом, поднявшимся до редкой высоты в богопознании. Но в чем была здесь принципиальная разница, и была ли она вообще? Все это было за пределами моего понимания.

Так или иначе, мы с женой решили, что, если среди множества миллионов индусов сегодня жило воплощение Бога, мы были бы в восторге, если бы нашли его. Значит молитва не повредила бы. Она могла, по меньшей мере, привести нас к великому учителю, которого мы искали.

Не думаю, чтобы мы повторяли молитву Его Святейшества точными словами очень часто или подолгу, но страстное стремление оставалось глубоко в наших сердцах, стремление отыскать высочайшее проявление Бога в человеке — и это само по себе есть молитва.