Вы не читали о Славе Господней? Читайте продолжение Бхагаваты...

Глава 27. Появление мудреца Шуки

Некоторые из аскетов, услышав историю проклятия из уст царя, так разгневались на этого «сынка Самики», что заявили, что это должно быть, какой-то самозванец, а никак не достойный сын, так как ребенок, рожденный от риши уровня Самики, не произнёс бы такого губительного проклятия по столь тривиальному поводу. Должно быть, это просто какой-то невежда или сорванец — гадали они. Как же может проклятье, сорвавшееся с такого языка, возыметь действие? Царю не может быть нанесён никакой вред этим проклятием — утверждали они и старались убедить царя, что ему ничего не нужно бояться.

Многие, считавшие так, уверяли, что у царя нет основания принимать это проклятие всерьёз, но царь был непреклонен. Он отвечал им, сложив руки: «Вы так чувствуете и думаете, движимые симпатией и добротой ко мне. Но я знаю, что грех, который я совершил, вовсе не такой уж легкий и незначительный. Разве есть более страшный грех, чем нанести оскорбление тем, кто заслуживает уважения? А кроме того, я — царь, и отвечаю за благосостояние и сохранение чести людей почитаемых. Как же мой проступок можно определить как лёгкий и незначительный? Более того, если только вдуматься во всё это поглубже, то проклятие, произнесённое мальчиком, — это не проклятие вообще. Напротив, это величайшее благо.

Ибо я впал в грех, называемый царствованием. Я обманывал себя, убеждая, будто удовольствие и есть всё и вся в жизни. Я вёл жизнь животного, забыв Бога и долг свой пред Ним. Сам Бог таким путём, используя этот инструмент, направил меня. Это благо, а не наказание за прежние грехи, как вы ошибочно считаете».

При этих словах слёзы радости и признательности полились из глаз царя. Он был явно движим предельной искренностью и благочестием! Аскеты и подданные дивились его стойкости. Они понимали, что его заявление верно.

Тут поднялся старый аскет и, стоя перед сокрушавшимися людьми, обратился к царю: «О лучший из царей! Слова твои — лучи света для сердец аскетов. Они соответствуют твоему происхождению и воспитанию, ибо ты рожден Пандавами. Пандавы же никогда не впадали в неправедность или грех. Они всегда твёрдо держались у стоп Господа Хари, непоколебимо следуя Его веленьям. Когда Господь возвратился в Обитель Свою, они оставили царствование, добровольно отрекшись от него, и ушли на Север*. Сегодня и ты следуешь по этому святому пути, поскольку принадлежишь к этому замечательному семейству, которое наследовало и передавало такой образ жизни».

( * Севером называют в индуизме страну смерти (прим. пер.).)

Тут царь, почтительно сложив руки, обратился к ним с просьбой: «О лучшие среди аскетов! У меня есть лишь одно сомнение. Пожалуйста, избавьте мой ум от него. Сделайте дни мои истинно ценными». «Скажи нам — какое», — ответил один из аскетов. И царь попросил, чтобы ему поведали, что лучше всего делать человеку, чья смерть близка и неминуема. Один из мудрецов поднялся и сказал, что если время позволяет, можно совершать (жертвоприношения) яджны и ягьи, или же заняться повторением Имен Бога (джапой), подвижничеством (тапасом), актами благотворительности, или совершать паломничество и другое ритуальное поклонение, поститься. Другой же заявил, что освобождение можно обрести только обретением Знания (Джнаны) — «Джнанаадеватху Кайвальям»; третий сказал о наивысшей важности священных действий, предписанных Ведами и Шастрами: «Карманьяивахи Шамсиддхи». Другие же убеждали, что культивирование благочестивой преданности Богу — лучший способ воспользоваться оставшейся неделей: «Бхактирвасах Пурушах», ибо Господь обретается лишь одной преданностью".

В этой путанице противоречивых мнений царь пытался отыскать истинный путь, и аскеты смолкли под напором царя, жаждавшего получить истинный ответ.

И тут словно луч света прошёл по собранию старых мудрецов, какой-то юный аскет с необычайно светлым лицом и привлекательной внешностью явился в присутствие царя и сел на возвышении. Видевшие это были удивлены его внезапным появлением, а у некоторых возник вопрос относительно его возможного уровня. На вид он казался сыном какого-нибудь аскета, «муникумаром». Но его осанка, поза и поступь, вся его яркая индивидуальность говорили о том, что это — Учитель, Мастер. По годам он вроде бы был молод. Однако его окружал какой-то Божественный ореол.

Очень скоро один старый мудрец опознал его и почтительно приблизился к нему, сложив ладони. «Все мы поистине благословлены. Этот луч Божественного света — не кто иной, как Шри Шукадева, драгоценный отпрыск Вьясы Бхагавана». Представив так незнакомца, мудрец продолжил: «С самого момента рождения он свободен от всех привязанностей. Он — Учитель, Мастер всякого знания». Заслышав это, царь пролил слёзы благодарности и радости. Он взлетел, словно воздушный змей, легко и радостно, и простерся у ног Шри Шуки. Когда он поднялся, ладони его были молитвенно сложены. Он был прям и бессловесен, как колонна. Он был погружен в блаженство. Этот юноша перед ним представлялся ему Самим Кришной. Величие Шуки было слишком ослепительным для его глаз. Очарование его казалось царю равным очарованию самого Бога Любви. Витые кольца тёмных волос шевелились, словно черные змеи, нависающие над белым овальным лицом. Глаза, как звезды среди темных туч, излучали прохладный свет и сияли необычайной яркостью. Улыбка струилась с уст его потоком радости.

Медленным шагом царь приблизился к Шуке, голос его был прерывист и неясен, горло перехватило от чувств. «Учитель, — сказал он, — у меня нет сил описать всю глубину твоего милосердия. Каждое деянье твоё направлено на благо миру. Мне поистине посчастливилось сегодня так легко получить твой Даршан. Ведь мне известно, что его можно добиться лишь долгими и упорными усилиями. Как же мне повезло! Свою удачу я должен отнести к достоинствам моих предков». Царя охватила сильная радость признательности, рожденная появлением великого святого Шуки; он стоял, и из глаз его текли слёзы.

С улыбкой на устах Шука предложил царю присесть рядом. «О царь! — сказал он, — ты, несомненно, искренен и тверд в нравственном поведении. Ты занят добрым и набожным служением. В этот день всё это собрание мудрецов привлекла к тебе твоя достойная жизнь. Иначе эти аскеты, занятые духовной дисциплиной, не вышли бы из своего твёрдого режима, чтобы явиться сюда и молиться, дабы достиг ты Высшего осознания. Это вовсе не акт милосердия. Ты заслужил этот дар многими жизнями, прожитыми достойно и праведно».

Царь с благоговейным восторгом взирал на лицо Шуки, пока тот говорил с ним. Вдруг он поднял голову и обратился к юному мудрецу: «Господин! Меня терзает одно сомнение. Разреши же его и дай покой моему сердцу. Когда ты явился, я как раз излагал его перед этим собранием. Я знаю, ты можешь его разрешить. Для тебя это — детская игрушка». Шука прервал его и сказал: «Парикшит! Причина того, почему я явился к тебе, как раз и состоит в том, чтобы разрешить то сомнение, что так тебя терзает. Можешь спрашивать меня о том, что у тебя в мыслях. Я разрешу твоё сомнение и удовлетворю тебя». Когда великий Шука произнёс эти слова, собравшиеся мудрецы разразились возгласами: «Какая необычайная удача! Он воистину благословлён!» И от радости захлопали в ладоши так громко, что этот одобрительный шум дошёл до самого неба.

Со смирением и явной тревогой царь заговорил: «Господин! Чем следует заняться человеку перед лицом смерти, зная, что пришёл её срок? На чём ему сосредоточить ум? Умерев, он не должен родиться вновь. Когда его мольба такова, как ему провести оставшиеся в его распоряжении дни? Вот то, что в настоящее время меня мучит. Каков мой наивысший долг?» Так, вновь и вновь, настоятельно просил царь о руководстве.

И Шука ответил: «Царь! Удали ум свой от мирских мыслей и сосредоточь его на Господе Хари, что чарует все сердца. Я посвящу тебя в мудрость Божественной Сущности, Бхагаватататвы. Внимай ей всем сердцем, нет действия более святого. Не может быть лучшего духовного занятия, дисциплины или обета. Тело человека — драгоценная ладья; повествование о Хари — руль; этот мир перемен, этот постоянный поток, эта Самсара — море. Хари же — лодочник! Ныне всё это священное снаряжение тебе доступно. Стоящая перед тобой проблема касается не какого-то одного индивидуума, она и её решение касается всего мира. Это самая важная из проблем, заслуживающих внимания. Принцип Духа (Атмы) — панацея от всех болезней. Это Конечная Истина. Никому не избежать её. Утвердиться в вере в это в последние свои дни — долг живых существ. Именно на этом основании определяется состояние в следующем рождении. Так что заданный тобой вопрос, как и возникшее у тебя сомнение — дело величайшей важности для блага всего мира. И ответ будет не только для тебя одного. Слушай же!»

Глава 28. Чарующая история

И мудрец Шука стал излагать свою столь долгожданную весть царю.

«О Махараджа! — сказал он, — Великое Древо Бхагаваты поистине внушает благоговейный восторг. В нём воплощается всякий постигаемый источник блага и радости. Господь Нарайяна — это семя, из которого оно произросло; отросток Его — Брахман; ствол Древа — Нарада; Вьяса же — ветви. Его сладостный плод — дивная история Кришны. А ревностные души, что томятся по этому чудному нектару и жалобно сетуют, невзирая на телесные неудобства или течение лет, пока не обретут плода и не вкусят его сути, — вот истинные святые и йоги.

О аскеты и мудрецы! В сей день я поведаю вам эту Бхагавата Шастру, чарующую историю о Кришне. Бережно сохраните её в своей памяти и спасите себя от заблуждения и скорби. Вы уже внимали изложению всех Шастр, овладели вы и всеми садханами. Но величайшая из всех них неведома вам. Сейчас я вручу вам святое Имя Кришны и передам истекающую из Него сладость. Это наисладчайшее Имя, какое только можно представить. Когда Оно касается слуха, сердце наполняется радостью; когда же Имя это воскресает в памяти, из сердца изливается поток Любви. Бхагавата вызывает и порождает глубокую привязанность к Господу Кришне.

Вселенский Абсолют — Нерождаемое, Бесформенное, Непроявленное, Бесконечное — принимал ограничения Имени и Формы и конкретизировал Себя Аватарами (Воплощениями) во многих случаях, проявляя неисчислимые варианты Божественного Заступничества и Милосердия. С Их помощью, а также с помощью принимаемых Ими качеств и распространяемых Ими идей Бог спасал человечество от падения. Те, кто передаёт предание о Той Славе, кто жадно внимает изложению, впитывает и усваивает передаваемые уроки, суть истинно преданные благочестивцы. Они — Бхагаваты, то есть те, кто следует пути, определенному в Бхагавате. Бхагавата неразрывно соединяет Бхакту и Бхагавана; то есть это Повествованье наполняет вас Богом и преображает вас в Божество.

Бог воплощается не только для того, чтобы погубить порочных и злых. Это всего лишь повод, одна из явных причин. Говоря по сути Бог воплощается ради Бхакт — Его верных и преданных последователей. Корова даёт молоко в первую очередь для питания телёнка. Но молоком пользуется и человек для поддержания здоровья и сохранения работоспособности. Так и Бог воплощается, в первую очередь, для поддержания верных, преданных, добродетельных и благих. Но и неверные, и скверные используют эту возможность для своих целей. А потому в Бхагавате рассказы о людях порочных перемежаются с повествованиями о Славе и Милости Божьей. Это никак не делает Бхагавату менее святой. Когда из сахарного тростника выжимают сладкий сок, жмых выбрасывают. И когда вкусили сладости Божественного Величия, то жмых вполне можно и выкинуть. В тростнике есть и жмых, и сахар; одним сахаром он быть не может. Так и преданные благочестивцы должны быть среди неверных; без них они не могут существовать.

Бог независим от времени и пространства. Для Него все существа одинаковы. Он — Владыка живых и неживых. С окончанием каждого эона процесс эволюции завершается Потопом; затем снова начинается эволюция, и Он в качестве Брахмы вновь творит разные существа. В качестве Вишну Он озаряет каждого искрой Своей Славы и поощряет на путь свершения. И уже Шивой Он завершает этот процесс, всё разрушая. Так, вы видите, что нет предела Власти Его, нет конца Могуществу. Для свершений Его не может быть границ. Он воплощается неисчислимыми способами. Он приходит в качестве какого-то фрагмента Себя (Кала) или части Себя (Амса); приходит Внутренним Вдохновителем ради какой-то определённой Цели; является завершить какую-то эпоху и возвестить о начале другой (Югаватар). Повествование об этих Воплощениях и есть Бхагавата.

Единый Божественный Принцип действует через три Ипостаси: Брахму, Вишну и Шиву, — с тем, чтобы умело направить и завершить процесс становления и бытия, называемый Шришти. В основе своей сущность этих трёх Ипостасей одна и та же: все три равно Божественны. Связанный с Творением, Он — Брахма; с Сохранением — Вишну; с Растворением — Шива. Когда же Он нисходит, принимая какую-то особую форму, в особых случаях, Он известен как Аватара. Фактически, прародители человечества — Ману, Праджапати и другие суть Божественные Сущности, наделённые Брахмой миссией заселения мира. Всё происходит в согласии с Божественной Волей. Так что мы можем утверждать, что святые, мудрецы, аскеты и обыкновенные люди — как добрые, так и дурные — все суть Аватары Сущности Вишну. Аватары столь же бесчисленны, как и живые существа, ибо каждый порождён как следствие Божественной Воли. Но достойна рассмотрения лишь история Югаватара, ибо это Явление ради восстановления Дхармы и жизни нравственной. История же всех прочих — лишь повесть о бедах и отчаянии.

Брахма послал Ману на Землю, чтобы сотворить на ней живых существ. А Деви — женский Принцип — ускользнула от него и забрала Землю в преисподнюю. Тогда Брахме пришлось искать помощи у Вишну (Хари). Тот принял облик Вепря, извлёк Землю из преисподней и поместил её среди вод. Потом Земля была так разгневана жестокостью императора Вены, что вобрала в себя все посеянные семена, не дав им взойти. Так что все существа страдали от голода. Земля покрылась горами и долинами, лишившись растительности. Тогда Господь принял облик Притху, который выровнял поверхность, вернул почве плодородие, вызвал развитие сельского хозяйства и тем самым обеспечил благосостояние человечества. Он лелеял Землю словно своё дитя, а потому Землю стали звать Притхиви. Говорят, что Он также построил на Земле первые города.

Значит на то, чтобы это было сделано, была Воля Господа. Эта-то Воля и решает всё. Господь ради сохранения человека посредством практики нравственных и духовных дел, дал начало Ведам. В Ведах содержатся Имена Господа, которые при произнесении обладают даром освобождать живых существ, а также правила и предписания, которые способны направлять людей. Когда Асуры — злонамеренные противники Богов — пригрозили похитить Веды, те скрылись глубоко под водой, и Господь принял облик Рыбы, чтобы извлечь их. Из тех же вод Он спас Семерых Мудрецов и самого Ману. Вот почему сказано, что Господь воплощался Рыбой.

О аскеты! О царь Парикшит! В уме вашем могут возникнуть сомнения, когда вы слышите историю Творения и повесть о древней истории человека на Земле. Предписания Божественной Воли суть чудесные таинства; их невозможно постигнуть теми способами, какими вы мерите земные события. Нередко они поражают тем, что как будто лишены всякого основания, но Господь никогда не вовлекается ни в какое дело без должной причины. Воля Его не нуждается в объяснении; Она — Сама побуждение. Всё и вся, везде и всюду есть следствие Воли Его.

Чтобы положить начало Творению, должно быть какое-то влечение, которое и будет действовать как побуждение. Таким образом, Брахма вынужден был стать двумя — в теле и действии. Одно тело превратилось в два, и, следовательно, там, где прежде была одна Воля, появились две: одна, которая привлекала, и другая, которая тяготела к творенью, женская и мужская. Поскольку первая привлекала сотней разных способов, её назвали столикой — Сатарупа и Возлюбленной Брахмы — Брахмаприйя. Другую же (Волю) назвали Ману. Эти две ипостаси Брахмы и стали известными на первом этапе Творения. Сатарупа и Ману были первыми прародителями».

Глава 29. Диалог начинается

Описывая этапы Творенья, мудрец Шука сказал: «Сатарупа и Ману вместе приблизились к Господу Творенья и вопросили Его — что им надлежит свершить. Брахма с улыбкой ответил: „Будьте друг другу супругами, рождайте людей и заселяйте Землю“. Наделенные полномочием этого веления, они и наполнили Землю людьми».

Царь же при этом воскликнул: «Учитель! Я на собственном опыте понял, что началом всех горестей в этом мире является слепое безрассудство, порождённое пристрастием — Моха (привязанностью). У меня нет желания слушать обо всём этом. Скажи мне, пожалуйста, как преодолеть ослепление, заблуждение и привязанность. Что именно следует делать человеку в последние дни свои? Какое Имя нужно хранить в уме постоянно, чтобы человек смог навсегда избежать этого цикла рождения и смерти? Расскажи мне об этом», — попросил он.

Шуку такой вопрос очень порадовал. «О царь, — ответил он, — ты поистине душа духовная. Ты с благочестивой преданностью служишь мудрецам. Это солидное собрание монахов, мудрецов и аскетов — подтверждение твоих достойных деяний. Они-то уж никак не собираются везде, где придётся». Царь, протестуя, прервал его: «Нет, нет, Владыка! Я — великий грешник, во мне нет и следа духовного прогресса. Будь во мне хоть малейшее достоинство, и служи я преданно мудрым, я не стал бы мишенью проклятия брахмана. Благо, которым я сейчас наслаждаюсь, а именно: общество этих великих мудрецов и возможность почтить твои стопы, — есть следствие достойных деяний моих предков. Я очень хорошо понимаю, что моито действия не внесли в это никакого вклада. Причина всему — Милость, изливаемая на дедов моих Шьямасундаром — Кришной. Будь это иначе, разве могли бы такие люди, как я, погружённые в болото Самсары, занятые тщетными поисками чувственных наслаждений, ни на миг не узревшие Истинного, Вечного и Чистого, разве могли бы мы когда-нибудь надеяться оказаться в твоём присутствии, узреть тебя, всегда обитающего в тиши лесов, неведомо для людей? Это поистине непостижимая удача. И всё это благодаря моим благословенным дедам и Милости Кришны, и ничему иному. Ты относишь это к моим достоинствам от доброго расположения ко мне. Я же слишком хорошо сознаю свои недостатки.

Так изливай же и далее на меня это расположение и помоги мне решить — что же следует оставить человеку, чья смерть близка, а что воспринять и чем заняться. Просвети меня в этом и сделай достойными оставшиеся дни мои. Один ты можешь разрешить эти мои сомнения. Изложи же мне Бхагавату, как обещал. Ты сказал мне, что она — основа совершенства и освобождения; она сокрушит грехи, приведёт к успеху. Дай мне испить священного нектара Имени Кришны и утолить этот болезненный жар», — настаивал он.

Шука улыбнулся царю и сказал: «Бхагавата столь же достойна почитания, изучения и соблюдения, как и Веды. В конце эпохи Двапара на горе Гандхамадана в обители отца моего Вьясы, я услышал этот священный текст. Я повторю его тебе. Внимай же». Царь же, молитвенно сложив ладони, спросил: «О Несравненный Мудрец! Я слышал, что ты был аскетом, наделённым с самого момента рождения глубоким отречением и непривязанностью. Ты добился самого полного осознания Реальности даже без традиционных ритуальных обрядов, которые очищают и проясняют интеллект (как то — Джатакарма, Намакарана и Упанаяна), а потому, как я слышал, в сознании той Истины ты переходил с места на место в лесах, вдали от людей. И меня удивляет, что сердце твоё тянется к этому тексту, который, как ты говоришь, пропитан благочестивой преданностью Богу. Что же вызвало такой твой интерес к этому? Расскажи мне об этом подробнее».

И мудрец с мирным и невозмутимым выражением лица приступил к объяснению: «Да, я — вне предписаний и запретов. Я непрерывно погружён в Бескачественное, Ниргуна Брахман. Это правда. И тем не менее, должен пояснить, что в личностных проявлениях Бога есть какая-то невыразимая сладость, которая привлекает и захватывает, выражаясь в Его Увлекательных Деяниях и Качествах. Должен признаться, что и я внимал этому описанию красоты и сладости Божьей. Ум мой упивался слушанием и чтением повествований о разных проявлениях Божьих, о выявлении Его Божественных Качеств посредством каждого из них. Я не мог оставаться спокойным. Я радовался и ликовал, как безумный, в трепете блаженства, которое я извлекал из слушания и чтения. Его нежные забавы и игры опьяняли меня радостью бесконечной. Ныне я явился сюда, поскольку понял, что появилась возможность рассказать о них группе жаждущих слушателей, — людей, которые во всех отношениях заслуживают услышать их и поймут их смысл. А потому я и изложу эту святую Бхагавату тебе, а благодаря тебе и всем собравшимся. У тебя есть желание её услышать и необходимый для этого уровень. Ведь ты решил достичь Наивысшей Цели Человека.

Те, кто будут внимать этому повествованию с искренним благочестием, те, кто не просто выслушают, но и поразмыслят над его достоинством и смыслом, и станут действовать в соответствии с тем Светом, какой прольёт оно на ум их, такие люди смогут погрузиться в Блаженство, Воплощением которого является Сам Господь Васудева. Сердца их наполнятся сладостным нектаром этого Чарующего Воплощения Обаяния — Маданамохана, и они испытают Блаженство Бытия Единого и Единственного (Адвайтаананду). Наивысшая Садхана есть повторение Имени Божьего в полном бодрствовании мысли, чувства и речи (Мановаккайя) и громкое воспевание Славы Его. Нет Садханы лучше.

О царь, не поддавайся тревоге оттого, что мало времени. Не нужно много времени, чтобы добиться Милости Господа. Поток Милости этого Воплощения Сострадания может упасть на тебя в мгновение ока. Я дам тебе возможность услышать за эти семь дней повествования о многих, испытавших духовное блаженство, о том, как Васудева благословил их успехом духовным, о том, как люди переходили Океан Рождения и Смерти благодаря слушанию этих историй и воспеванию Славы Божьей, проявленной в них. Не будем же терять ни мгновения. Ты знаешь, что тебе осталось жить всего семь дней. А потому оставь всякое чувство так называемого „моего“ и „твоего“; оставь чувство тела, в котором ты живёшь, и дома, в котором живет твоё тело. Сознавай только эту повесть о Мадхаве — Владыке Вселенной, испей нектар повествования о Воплощениях Господа. Это в общем-то довольно распространённое явление, что какие-то истории рассказываются и слушаются в собраниях многих сотен людей. Однако Джнаны можно достигнуть, только вложив всю веру в то, что слушаешь. Вера эта должна возникнуть в ясном уме, в чистом сердце.

И ещё одно, о Царь! Есть много всяких проповедников, разъезжающих повсюду, беседующих о нравственности и вопросах духовных на основании одной лишь теории; у них нет ни малейшего опыта того, что они проповедуют. В них самих нет веры в подлинность разных проявлений Божественной Славы, весть о которых они распространяют. Подобное увещевание столь же неэффективно, как вливание жертвенного масла (гхи) не в огонь, а в холодную кучу пепла. Это не исцелит ум от заблуждений и ошибок.

В твоём же случае нечего бояться подобной неэффективности. Сердце твоё погружено в непрерывный поток Любви к Шьямасундару, Кришне. Каждый, кто внимает этому повествованию и впитывает нектар этого повествования сердцем, пылающим Божественной устремлённостью, несокрушимой верой в Бога и неизменной радостью, может достигнуть осознания высшего „Я“. Это несомненно. О царь! Здесь тот случай, когда текст и слушатель его полностью соответствуют друг другу, лучше и быть не может».

«Ах, какой же ты счастливец!» — сказал мудрец и возложил руку царю на голову в благословении, ласково коснувшись густых прядей его волос. Царь же смиренно настаивал: «Учитель, тебе хорошо известно, что времени у меня очень мало. А потому, — продолжил он, сложив ладони, — дай мне высочайшее руководство, а я буду заставлять себя утверждаться в нём все эти семь дней. Дай мне какую-нибудь священную формулу, чтобы я мог повторять её всё то краткое время, какое у меня есть, хранить её постоянно в памяти и тем спасти себя!»

«Парикшит! — рассмеялся мудрец, — те, кто помышляет о чувственных удовольствиях, проводят дни свои в заботах, тревогах, страданиях, горестях и слёзах всю свою жизнь; спариваются, как птицы и звери, вкушают пищу и извергают её в виде мочи и кала. Такова бесцельная жизнь большинства людей. Можно ли это назвать жизнью? На земле живых существ великое множество. Просто жить — ещё недостаточно, это само по себе не имеет никакой цели. Важны мотивы, чувства, мысли, отношение, которые управляют повседневной жизнью. Если человек отличается божественными качествами, проявляющимися как мысли, чувства и тому подобное, тогда он живёт. Если же он оскверняет своё священное облачение — тело, используя его в недостойных целях в угоду сиюминутному счастью, тем самым игнорируя Всеведущее, Всемогущее Провидение, — это следует осудить как преднамеренный отказ от своей человеческой сути. Возьмём, к примеру, человека, сосредоточившего ум свой на Лотосных Стопах Господа. Неважно, если жизнь его была коротка: за этот краткий срок он может сделать жизнь свою плодотворной и успешной. О царь, чтобы устранить твои сомнения, я расскажу тебе прекрасную историю об одном Раджариши. Слушай же.

В Солнечной Династии был когда-то правитель, полный доблести, герой на поле боя, щедрый в милосердии, честный по характеру и справедливый в торговых делах. Звали его Катванга. Равных ему не было; не было никого, кто мог бы соперничать с ним. В то время злонравные Даитьи и Данавы собрали силы и выступили с войной против Девов (богов). Боги опасаясь, что их одолеют, сознавая свою слабость, сошли на Землю и попросили помощи у царя Катванги. Царь жаждал битв и подвигов, так что, захватив лук и стрелы прибыл на колеснице на место битвы. Одной лишь своей доблестью он навёл ужас на Даитьев и Данавов и те в панике разбежались, неспособные противостоять столь страшному натиску. Поскольку безнравственно преследовать бегущих врагов, Катванга отказался от дальнейшей борьбы.

Боги же (Девы) были счастливы, что сумели добиться победы благодаря своевременной помощи Катванги. Они начали превозносить его мощь и справедливость: „О царь, нет никого во всей сегодняшней истории, кто мог бы сравниться с тобой. Ты даровал нам победу в этой смертельной борьбе с силами зла. Мы хотим, чтобы и ты принял от нас в ответ любую помощь, в какой ты нуждаешься, и какую мы можем оказать“. Царь им ответил: „Вы — Боги! Люди совершают Яджны и Ягьи, чтобы умилостивить Вас, не так ли? А следовательно, битва, в которой я имел честь участвовать, — это своего рода Яджна с моей стороны. Что же мне ещё от вас нужно, помимо этой Милости, какую Вы мне оказали? Этого блага достаточно“. Сказав так, он склонился к их стопам.

Боги, не удовлетворённые ответом, добивались, чтобы он попросил у них чего-то, какого-либо блага для себя. И, хотя у него и в мыслях не было просить хоть что-то, он вынужден был придумать желание, поскольку чувствовал, что так ему не уйти. „О Боги! — сказал он, наконец, — откройте мне, сколько лет мне ещё жить. Лишь тогда я смогу решить, что за благо просить мне у Вас“. Царь Богов Индра — Пурандара — всеведущ и потому Он без промедления ответил: „О царь, жизнь твоя вот-вот закончится. Ты сможешь прожить всего лишь одну мухурту (период в несколько минут)“. Услышав это, Катванга сказал: „Мне нечего просить. Я ни в чём не нуждаюсь. Я чувствую, что все удовольствия мира — лишь мишура, от которой надлежит освободиться. Я не ступлю больше в грязь чувственных удовольствий. Даруйте же мне милость достигнуть Высокого Присутствия Господа, из которого нет возврата и которому посвящена вся жизнь“. Затем он сел, повторяя с закрытыми глазами Имя Божье и по окончании мухурты достиг Лотосных Стоп Господа Хари.

Заметь, как он в несколько мгновений выкинул из ума всякую привязанность к чувственным удовольствиям! Так Катванга сумел достигнуть Стоп Господа, к которым страх не осмеливается приблизиться. У тебя целых семь дней, тогда как у него было всего несколько минут. Следовательно, тебе нет причин беспокоиться. В дни эти очищай внутреннее сознание внимательным слушанием этого самого лучшего и святого повествования о Проявлениях Господа».

Парикшит пролил слёзы радости, услышав о высоком благословении, обретённом великим благочестивым преданным Катвангой. «Учитель! — воскликнул он, — просвети меня: что мне сейчас делать. Я не нахожу слов, чтобы выразить свою устремлённость. Сердце моё переполнено блаженством». И он застыл в молчании.

«О царь, вооружись мечом отрешенности», — посоветовал Шука. «В куски разруби обманчивую привязанность к телу. Оставь всяческое „моё“, которое заставляет тебя привязываться к родным и близким. Устройся непоколебимо на берегу этой святой реки». И тут, когда Шука готов был начать свой рассказ, Парикшиту очень захотелось задать какой-то вопрос. Увидев это, Шука сказал: «Похоже, тебя что-то смущает. Спроси меня о том, что хочешь узнать, и дай этому сомнению уйти из твоего ума!» Царь тут же ответил: «Учитель! Ты, поистине — Океан Сострадания. Как для изголодавшегося вкусная пища, так моему пылающему сердцу слова твои несут радость прохлады. О почтенный Наставник! Незадолго до этого ты рассказывал мне о начале Творения. Я не совсем ясно понял это. Зачем Бескачественный Брахман (Бесформенное-Имманентное-Трансцендентное) принимает форму и качества? Расскажи мне об этом». Царь сидел с выражением ожидания на лице, он был весь внимание, вопрошал искренне и жаждал слушать и знать.

Глава 30. Путь Бхагаваты

Мудрец Шука уселся поудобнее и начал: "Господь Владыка Всевышний, проявляющий Себя как Брахма, Вишну и Махешвара, по побуждению Первичного Желания (Мохи) занят творением, хранением и разрушением миров. В том, что сотворено таким образом, всегда присутствует принцип дуализма, двойственности. То есть между одним и другим есть разница и несоответствие. Если эту разницу и несоответствия мудро уравновесить, в этом мире пребудут счастье и покой. Если же, напротив, живые существа будут вести себя неверно, мир погрузится в тревогу, горести и смятенье. Когда таковые возникают, Господь принимает соответствующие Облики и Формы и даря необходимую защиту, приносит исправление. Он устанавливает нарушенную гармонию, устраняет злые силы, вызвавшие порчу и вред, и наставляет человечество оберегать праведных и благих.

Невозможно ограничить свободу Бога принимать те или иные образы и формы. Он принимает бесконечное множество Образов и Форм, дабы проявить Себя в этом Мире и спасти его. Воплощение Его пребывает в соответствии с нуждами критического момента данного времени. Когда Земля стонала от неправедности Хираньякши, он вынужден был явиться Вепрем, приняв этот облик и проявив соответствующие качества, хотя по сути Он — Бесформенное и Бескачественное. Божья Воля — это таинство, её невозможно объяснить какими-либо категориями или следствием чего-либо. Она выше человеческого разумения и воображения, и за их пределами. Её могут постигнуть лишь те, кто познал Его, а не те, кто приобрёл учёность или острый интеллект. Причина и следствие связаны в одно целое.

Однажды, когда Брахма решил немного отдохнуть на Своём троне, вдруг из Его ноздри появился вепрь величиной с кончик большого пальца. Брахма, который в Своей великолепной игре принял облик Человека, конечно же всё знал, но притворялся, что и знать не знает, и с недоумением взирал на этого крошечного вепря. А тот, между тем, всё быстрее и быстрее разворачивался и становился всё больше: величиной с лягушку, крысу, кошку и так вплоть до огромного слона. Брахма про себя посмеивался над всем гротескным зрелищем. Вскоре Вепрь так вырос, что, казалось, закрыл небо и землю. Он скатился в море и появился оттуда с богиней Землёй на бивнях, которую в целости и сохранности вынес из-под воды, где она укрывалась от уныния.

И тут ему вослед послышался окрик. «Эй ты, жалкая свинья! Ты куда удираешь? Стой там, где ты есть». Вепрь не обратил на этот крик никакого внимания, он нёсся всё дальше, как будто ничего не слышал. Тогда Хираньякша — злонамеренный правитель чудовищных великанов — страшным вихрем налетел на него, намереваясь его одолеть. Между ними разразился смертный бой. Будучи свидетельницей ужасных ударов, богиня Земля задрожала от страха, но Вепрь утешил её, заявив: «О Богиня-Земля. Я быстро покончу с этим чудищем, в один миг Я добуду Тебе мир и безопасность». Скоро на Вепря и смотреть стало страшно; богиня же очень разволновалась, беспокоясь за исход встречи. С неодолимой мощью Вепрь напал на Хираньякшу, и богиня в ужасе закрыла глаза, не в силах вынести столь разрушительного вида Вепря. Схватка продолжалась с неописуемой яростью, но, в конце концов, Хираньякша был разорван на куски и сброшен на дно морское.

Вот так Господь принимал разные Облики в соответствии с ситуацией; Облики, наиболее подходящие для истребления злых Данавов (расы злоумышленных великанов) ради защиты благих и набожных и сохранения Писаний, раскрывающих Истину — Вед. Господь воплощался Рыбой, Черепахой, Человеко-Львом и Карликом (Матсьей, Курмой, Нарасимхой и Ваманой). Самым высоким и обладающим наивысшим блаженством (Анандой) из всех воплощений явился Кришна. Тем не менее, следует понять, что главная цель всех воплощений — сохранение Дхармы (справедливости, праведности, нравственности, добродетели).

Тот, кто учит, должен учитывать уровень учащегося, его способность этот урок воспринять. Тщетно пытаться передать высшее знание лицу, находящемуся на низком уровне, ибо тот не сможет его постичь. Точно так же, если поучения, предназначенные для низшего уровня, даются тем, чей уровень выше, ученики не получат удовлетворения от этого наставления. Чтобы пояснить это, я расскажу об одном диалоге, возникшем когда-то между Брахмой и Нарадой. Слушай же внимательно.

Брахма однажды обратился к Нараде: «О сын Мой, рожденный (спроецированный) Разумом Моим! Творение — это Моё дело; способ, каким Я исполняю Свою миссию, — Мой Тапас. Я велю — и Творение происходит. Но Я устанавливаю и некоторые правила и законы для всякого вида существ, и если те должным образом придерживаются их, то колесо Дхармы вращается правильно. Но если эти законы и правила нарушаются, и существа эти используют их ради удовлетворения своих желаний нечестными и вводящими в заблуждение путями, такие существа будут страдать от разных бед.

День и ночь — веление Моей Воли. Правители живых существ — суть Мои функции. Побуждение людей возрастать и множиться есть отражение Моей Воли. Иногда, когда надо поддержать этот сотворённый мир, Я Сам принимаю Имя и Форму и инициирую Манвантары (Эпохи Ману), обеспечивая Землю соответствующими Божественными личностями и мудрецами, которые являются примером для подражания и указывают пути развития.

Я также останавливаю неограниченный прирост существ, если таковой случается. Для этого Я принимаю Образ Рудры. Я создаю дурных, чтобы выдвинуть, поддержать и стимулировать благих.

Я устанавливаю определённые пределы и для благих, и для неблагих, ибо иначе они сбились бы с верного пути и навлекли бы большой вред.

Я имманентно присущ каждому существу. Люди забывают Меня — Того, Кто пребывает внутри их и вне их. Я — внутренняя суть всех существ, но они не осознают этого, и потому подвергаются искушению поверить, будто объективный, предметный мир реален и истинен, и, преследуя эти объектные удовольствия, впадают в страдания и скорбь. Но если они сосредоточат внимание на Мне Одном, поверив, что Господь повелел быть всему и всем, Я благословлю их и раскрою им Истину, что они — это Я, а Я- они. Тысячи людей были благословлены таким образом. Это — искатели, духовно устремленные, великие души (Махатмы), мудрецы, вдохновлённые Богом сущности, проявления Божества, указующие Путь праведники. Они обрели непосредственный опыт, что Истина — это Брахман.

Я назову тебе некоторых из них, слушай. Это Сагара, Икшваку, Прачинабари, Рубху, Дхрува, Рагхумахарадж, Яяти, Мандхатха, Аларка, Сатадханава, Дилипа, Кхали, Бхишма, Сиби, Пиппалада, Сарасвата, Вибхишана, Хануман, Мучукунда, Джанака, Сатарупа, Прахлада, а также многие раджариши, брахмариши, государи и достойные мужи — те, кого можно отнести к одной категории — Бхагаватов, то есть истинно набожных, Божьих людей. Все они томились по возможности внимать беседам о проявлениях Славы Божьей. И все они были благословлены независимо от касты, возраста, положения. Среди них были и женщины, и брахманы, и шудры, и чандалы.

Я — Причина всех Причин. Я — Вечное. Я — Сат-Чит-Ананда (Существование, Знание, Блаженство).

Я также — Хари* и Хара**, ибо Я реализую Себя в этих Проявлениях, когда для этого возникает повод. Всё творение, эта Вселенная — всего лишь проекция Моей Воли; они не отличаются какой-то фундаментальной реальностью. Сын Мой, Я возвещаю тебе эту Истину вследствие Моей глубокой любви к тебе. Иные не сумеют постигнуть тайны этого Творения. То, что Я только что тебе открыл, известно как Бхагавата в сжатом виде.

( * Одно из Имен Господа Кришны

** Одно из Имен Господа Шивы )

Бхагавата включает в себя три раздела знания: раздел I — Слава и Величие Воплощений Господа, II — Имена тех, кто полностью предан Богу и III — сокровенная связь между Богом и набожным человеком (бхактой). Где эти три принципа оказываются вместе, там и Бхагавата. Всё зримое во власти Бога, а потому, выражаясь кратко, всё есть Бхагавата! Всё достойно такого почитания».

"Когда Брахма так с великой радостью поучал Нараду, Нарада в изумлении и тревоге вопросил Его о следующем: «Господь! Как Ты повелел, я постоянно воспеваю хвалу Господу, даруя возможность миру извлекать из этого блаженство. Но коварная и могучая Майя (иллюзия, обман чувств, заблуждение) может одолеть меня в любой миг, погрузить в прегрешения и создать преграды на пути моей миссии. Есть ли какойлибо способ избежать этой беды? Будь добр, научи меня этому и яви мне ещё один знак твоего отчего расположения».

Вопрос этот вызвал улыбку Брахмы: «Сын Мой! — ответил Он, — слова твои кажутся словами ребёнка. Облака Иллюзии (Майи) не могут омрачить внутреннее сознание тех, кто упивается славой и величием Господа, кто знает и признаёт, что Господь — Хозяин Майи, Владыка Действующих Сил, которые и вводят в заблуждение, и устраняют заблуждение, тех, кто занят добрыми делами и вершит их с верой и благословением, а также тех, кто всегда стремится хранить Истину и Праведность. А потому без страха следуй по всем трём мирам со своей Виной в руках, воспевая хвалу Господу. Внимая описанию тайны Божьей и тайны Почитателей Его, обитатели этих миров спасутся от цикла рождения и смерти.

Карма — деятельность и проистекающие от этого результаты — связывает, так как у действий есть следствия, от которых придется страдать или наслаждаться. Дела же служения свободны от времени. Будь всегда твёрд в мыслях о Господе: нет иного средства, чем это, чтобы отвратить ум от чувственных поползновений и опредмеченной активности».

«О Парикшит! — заявил царю Шука, — поскольку эту высшую мудрость невозможно передать никому, кроме тех, кто достиг высокого уровня чистоты и разумения, Брахма открыл её только Нараде. И Нарада продолжал, как ему и было сказано, своими песнями воспевать и почитать Бога — Господа, который и присущ всему (имманентен), и превыше всего (трансцендентен). Он не отклонил и не отринул учения, которым его благосклонно одарил Брахма. Ты также способен воспринять этот святой урок; вот почему я, недоступный людям, сам явился прямо к тебе, чтобы явить тебе Бхагавату. Я ведь не просто бродячий певец. Я не приближаюсь к человеку, который не заслужил права внимать мне. Представь себе высоту, которой должен был достигнуть Нарада, чтобы обрести способность, необходимую для получения им наставления о качествах Бескачественного Бога!»

Пока Шука столь высоко оценивал Парикшита, тот вступил в беседу: «Учитель! Ты говоришь, Древний Четырехликий Владыка Брахма повелел Нараде петь Бхагавату. Кому же Нарада излагал её? Кого почтил он столь высоким расположением? Расскажи мне о них подробнее». «О царь, — ответил Шука, — зачем ты склоняешься к суете? Будь стоек и владей собой. Я всё расскажу тебе в своё время. Успокойся и соберись».

«Прости Учитель! Я вовсе не возбуждён», — пояснил царь. «Я лишь стремлюсь в последний миг жизни удержать ум свой на чарующей улыбке, играющей на устах Господа Кришны, чтобы в миг тот сполна испить нектара Лотосных Стоп Господа. У меня нет иного желания. Если я не сумею закрепить в уме своём этот захватывающий Образ Господа в момент смерти, я буду вынужден родиться вновь в одном из 84000 видов живых существ, не так ли? Поскольку беде этой не должно случиться, и поскольку мне с последним дыханием надлежит помнить Подателя Дыхания Жизни, сделай жизнь мою достойной, поведав мне о Божественных качествах и Божественных деяниях Господа».

Шука улыбнулся в ответ на это. «Царь! — сказал он, — как же ум может утвердиться у Лотосных Стоп Господа, если слух внимает описанию качеств и деяний Его? Каково твоё мнение по этому поводу? Скажи мне». «Учитель! — сказал Парикшит, — полагаю, нет никакого отличия между Богом, Именем Его и Его Качествами, верно? Когда повествуют какую-то историю о Господе или внимают ей, то Имя Господа и наименование качеств Его входят в сердце через слух и рассеивают мрак неведения, не так ли? Когда лев вступает в лес, трусливые шакалы бегут, поджав хвост, ведь так? Искренне внимающий, конечно же, будет сохранять ум свой на том, что слышал ушами. При восторженном внимании к описанию восхитительных качеств этого Владыки с чарующей улыбкой, ум будет так привязан к сладости, обретаемой таким образом, что его больше не увлекут низкие и вульгарные объекты, ведь так? Тут слух и ум будут действовать в согласии. Одно это уже принесёт Блаженство (Ананду)».

Так царь с воодушевлением превозносил пользу внимания к описанию деяний и величия Господа. Шука прервал его восторженные излияния и сказал: «Царь! Непостоянство является самой природой ума. Как же может он оставить свою природу и прилепиться к Стопам Господа? Не будет ли такой подвиг просто невозможным?» Шуке хотелось испытать чувства, переполнявшие душу Парикшита. Но тот с улыбкой ответил: «Учитель! Если ты позволишь и благосклонно повелишь мне, я отвечу. Пчела будет с жужжанием кружиться над цветком, пока не сядет на него испить из него нектар. Проникнув же в цветок и вкусив нектара, она не станет больше кружиться и жужжать. У неё не возникнет никакой посторонней мысли, которая нарушила бы её блаженство. Она будет так опьянена блаженством, что не станет заботиться даже о собственной безопасности. Ведь, когда лепестки закрываются и цветок сворачивается, она позволяет ему заключить себя внутри. Точно так же, когда ум останавливается на Лотосных Стопах этого Воплощения Красоты и Добра, он никогда не устремится ни к чему иному, кроме сладостного нектара Стоп Господа».

Глава 31. Сомнения и вопросы

Когда мудрец Шука услышал этот ответ, он сказал: «О царь! Поскольку сердце твоё погрузилось в Господа, мне будет приятно, если ты задашь мне все тревожащие тебя вопросы. Я дам тебе соответствующие ответы и разъяснения. Я увлеку тебя и укреплю твою устремлённость к Шьямасундару, чарующему Господу с Ликом цвета Тёмных Грозовых Туч»*. Парикшит преисполнился радости при этих словах Учителя. «О преславный Учитель! Какие качества дают мне право задавать тебе вопросы? Учи меня так, как считаешь нужным. Поведай мне в эти важные для меня дни то, в чём я более всего нуждаюсь. Научи меня самому полезному, наиболее достойному внимания, самому важному. Ты знаешь это лучше меня. Изложи мне всё это, независимо от моих расспросов и желаний. Конечно же, сомнения постоянно терзают меня, поскольку я связан путами иллюзии и неведения. Когда сомнения и недоразумения будут возникать, я изложу тебе их и получу от тебя целительное разъяснение. Прошу тебя не приписывать мне иных мотивов. Не думай о каких-то моих достижениях. Отнесись ко мне с таким расположением, будто я — сын твой, и тем успокой меня.

( * Южные „благие“ характеристики Божества бывают не всегда нам понятны. Так, в своё время у переводчика вызвало недоумение описание одного из видов Самадхи как „Облако Добродетели“, но после нескольких лет проживания в южных широтах он сумел оценить прохладу и радость при появлении облачка над раскалённой зноем землёй. (прим. пер.))

Но позволь мне изложить тебе одно сомнение, которое давно уже волнует меня. Направляются ли переживания индивидуума в этом теле его собственной природой или же всей суммой последовательных действий прошлого? И ещё: ты сказал, что из Пупка Первичной Сущности (Пурна Пуруши) возник Лотос и расцвёл, и что всё Творение произошло из этого Лотоса. Так вот, появился ли Бог со всеми органами и конечностями как индивидуальная Душа (Дживи)? Есть ли разница между индивидуумом и Персонифицируемым Абсолютом (Дживой и Брахмой)?

Позволь задать и такой вопрос: на каком основании различаются прошлое, настоящее и будущее? И четвертое: какие действия Дживы к каким результатам и последствиям ведут и какой уровень будет соответствовать им в будущем? Пятое: каковы характерные черты великих сущностей (Махапуруш)? Каковы дела их? По каким признакам можем мы их узнать? Шестое: какие есть истории о дивных и чарующих воплощениях Бога? Седьмое: как нам различать периоды или „юги“ — Крита, Трета и Двапара? Восьмое: как распознать какую-то Югу? Девятое: каким правилам надо следовать, чтобы влиться во внутреннюю Душу, которая есть Вышняя, Вселенская Душа? И, наконец, десятое: что есть Веды и Упаведы? Какие Упаведы к каким Ведам относятся?

Ответь мне, пожалуйста, на эти и другие вопросы, заслуживающие внимания. Я предаюсь тебе. Учитель, никто иной не смог бы просветить меня по этим и другим вопросам. А потому спаси меня от проклятья неведения». Царь упал к ногам Учителя, моля его о милости.

С ласковой улыбкой мудрец сказал: «Встань, о царь! Если ты в одну кучу свалишь все эти вопросы, как же тебе удастся понять ответы? А кроме того, ты ведь так давно не утолял жажды и не принимал пищи. Пойди поешь каких-нибудь плодов и попей хоть немного молока. Ведь всё это — право и нужды физического тела. С голодным телом ты можешь где-то отвлечься и забыть о своих нерешённых проблемах, так что прими хоть немного пищи», — посоветовал он. «Учитель, — ответил царь, — тому, для кого настали последние дни, не следует предпочитать пищу, питающую ложное, пище, дарующей бессмертие, не правда ли? Как я могу где-то отвлечься, хотя тело и может быть несытым, когда я впитываю нектар бессмертия, и когда ты наполняешь меня восторгом вкушения сладостной духовной пищи — панацеи от такой болезни, как сама Смерть? Нет! Такого не будет. Если бы даже разгневанный Шринги не проклял меня, если бы этому змею Такшаке не было предназначено сразить меня через семь дней, я бы всё равно не отвлекся среди изложения повествований о Господе. Я внимаю им, не думая о пище и питье. Сладостные рассказы о Кришне — вот моя пища и питье. Так что не беспокойся о пище для меня, а готовь меня к высочайшему блаженству, к Высшей стадии познания (реализации). Спаси меня от падения. Я простираюсь у ног твоих!»

Царь пролил слёзы покаяния и с мольбой в глазах обратился к Наставнику. "Тогда слушай! — сказал мудрец. — Вначале Брахма пролил свет на мир, проявленный Майей-Иллюзией. Брахма изъявил Волю, чтобы Творение могло развёртываться и множиться. Но тут голос свыше, из пустоты (Акаши) предостерег: «Основа всему — Тапас. Тапасом рассеивается заблуждение». Тут Парикшит вмешался: «Каково же значение и ценность Тапаса? — спросил он, — просвети меня, пожалуйста».

Шука благосклонно отнесся к его вмешательству. «Сын мой, — сказал он, — Тапас означает Садхану, дисциплину, подвижничество, духовное занятие. Именно через Тапас и происходят великие процессы Творения, Сохранения и Разрушения. Тапас — способ Осознания высшего „Я“. То есть, когда ум, интеллект и органы чувств подвергнуты Тапасу, или брошены в тигель дисциплинирующей практики, это „Я“ раскрывается. Я расскажу тебе о методе Тапаса, слушай же. Ум, интеллект и органы чувств всегда тянутся к внешним объектам. Они постоянно направлены вовне. Как только слуха достигает какой-то звук из внешнего мира, ухо внимает ему. Как только ухо услышало его, глаза стараются его увидеть; когда глаза увидели, в уме возникает желание иметь его. Интеллект тут же одобряет эту мысль и приступает к тому, чтобы получить это как можно скорее.

Таким образом, все органы чувств один за другим, поддерживая друг друга, суматошно и жалко гоняются за внешними объектами. Надо подвергнуть контролю ум, способность рассуждения и органы чувств, которые бестолково гоняются за объектами удовольствий. Их следует воспитывать, для того чтобы научиться сосредотачивать всё внимание на Славе Божьей и Его Величии, и требуется постоянно и целенаправленно следовать дисциплине. Возьмись за них и поставь их на путь высший. Их своевольное поведение следует обуздать, воспитав их с помощью Джапы, Дхьяны, добрых дел или какой-то иной освящённой и возвышающей деятельности, которая очищает.

Этот способ очищения внутренних инструментов человека в тигле целенаправленной речи, чувства и деятельности, обращенных к Богу, зовётся Тапасом. Тогда внутреннее сознание избавится от всех недостатков и дефектов. Когда же это внутреннее сознание станет чистым и неомрачённым, в нём пребудет Бог. Искатель, наконец, испытает видение Господа в себе.

О царь, что можно представить себе выше этого! Все великие мудрецы, Махатмы, занимались Тапасом и в результате обретали неизменное и редкостное духовное величие. Да что там, даже такие злые демоны, как Равана и Хираньякашипу суровой дисциплиной Тапаса, направленного по агрессивным каналам, добились власти над материальным миром и приобрели чудовищные силы разрушения. Если бы их усилия были обращены на путь Саттвы вместо предпочитаемого ими пути Раджаса, они достигли бы Высшего Мира и Радости Самопознания. И по этому кроющемуся в его основании побуждению Тапас разделяется на три категории: на Тапас тамасический, раджасический и саттвический*. Для того, чтобы узреть Бога, наиболее эффективен саттвический.

( * Градация согласно гунам (качествам) материальной природы, соответственно: тамас — где преобладают невежество, лень, злоба и т.п.; раджас — страсть, возбуждение, борьба, соперничество; саттва — благо, непривязанность, спокойствие и т.п.)

Васиштха, Вишвамитра и другие мудрецы приобрели различные поразительные силы благодаря саттвическому Тапасу, вершимому с чистыми, бескорыстными мотивами. Тапас бывает также трёх видов: ментальный, физический и звуковой. Ты можешь спросить — какой из трёх важнее. Должен сказать тебе, что важны все три. Тем не менее, если заниматься Тапасом ментальным, то за ним последуют и два остальных.

Человек, захваченный каким-либо объектным желанием, будет разными путями стремиться осуществить его. Он — раб органов чувств и занят преследованием их объектов. Но если он отстранит свои чувства от мира, обретёт власть над их хозяином — умом, заняв его Тапасом, тогда человек сможет установить над собой своего рода самоуправление (Свараджью), обрести независимость. Позволять органам чувств привязываться к объектам — это рабство. Когда же ум, утекающий через чувства к миру внешнему, обращается вовнутрь, и его заставляют созерцать Атмана, человек достигает Освобождения — Мокши.

О царь! Все видимые вещи преходящи, нереальны. Один Бог вечен, реален. Привязанность к объектам приводит к скорби. Бог есть наша Реальность. И эта Реальность — Бог в тебе — не имеет никакого отношения к этому переменчивому, преходящему, предметному миру; Он — лишь Чистое Сознание. Если же какие-то отношения и устанавливаются, они могут быть такими, какие существуют между видящим сон и объектами, видимыми и воспринимаемыми в снах».

Царь же при этом стал расспрашивать мудреца: «Учитель! По этому поводу меня одолевает сомнение. Ведь во сне появляются лишь те вещи, которые были познаны непосредственно при бодрствовании, так что в основе этих ложных видимостей должна быть какая-то реальность, не так ли? Когда видишь сон, то все объекты в нём воспринимаются как реальные, и только по пробуждении понимаешь, что все они нереальны. Но это наш человеческий опыт. А может ли и Бог быть введен в заблуждение? Опять же, если объекты суть одно и по типу однородны, тогда можно сказать, что это Майя вводит в заблуждение, и это её действие. Но они многочисленны и многообразны. Все они кажутся реальными и подлинными».

Шуку этот вопрос рассмешил: «О царь! Сама Майя и вызвала это многообразие. Это — искусная сценическая игра, своего рода маскарад. Мир объектов — Природа — принимает многочисленные формы в результате манипуляций Майи, этого обманчивого побуждения. От этого первоначального импульса Заблуждения или Неведения возникли и перемешались Гуны, проявилось так называемое Время вместе с его изменением, и появилась и вся эта множественность, называемая Вселенной. Так что Дживи (Индивидуальная душа, живое существо) должен посвятить себя Хозяину всей этой иллюзии, постановщику этого спектакля, оператору времени, актёру, играющему Гунами (разными видами поведения, группой качеств, суммой разных свойств), матери всех миров (Майи); Дживи должен преисполниться понимания безмерной Власти и Славы непреходящего Абсолюта (Акшара Парабрахмы) и погрузиться в извлекаемое из этого Блаженство. Тогда он сбросит всякое Неведение (Аджнану) и сможет оставаться непривязанным, даже когда пользуется творениями Майи!» Царя поразили слова мудреца. «Господин, — сказал он, — как же возникло это Творение? Какова та первоначальная субстанция, которую Майя заставила множиться?» И Шука подробно осветил эти моменты. «Творение происходит до начала Времени, — сказал он, — Сначала из Пупка Первосущности, называемой в писаниях Нарайяна, возник Лотос. Из этого Лотоса в облике Брахмы появился Сам Господь. Брахма ощутил побуждение взглянуть на все четыре стороны, так у Него возникло четыре лика.

Брахма осознал, что Он должен включиться, активизировать Себя, чтобы могло произойти Творение. Он сел в йоговскую позу Лотоса (падмасану) и принял Идею всего этого Творения. Парикшит, тайну Творения нелегко раскрыть, её невозможно понять так скоро. В деяниях Абсолюта не может быть никаких причинно-следственных оков. Никому не дано проникнуть в тайну свершений и творческой способности Всевышнего, который всемогущ и вездесущ. Но, царь, едва я пытаюсь ответить на сформулированные тобою прежде вопросы, как ты задаёшь другие. Может, ты думаешь, что я могу забыть ответить тебе на них в нетерпеливом желании ответить на самый последний. Да нет же! Ты непременно будешь просвещён по всем этим пунктам в ходе последующего изложения Бхагаваты. Все твои вопросы вполне в пределах Пуран».

Когда Парикшит услышал эти утешительные слова, он спросил: «Учитель! Что такое Пураны? Каково их содержание? Сколько их?». «Тексты, которые подробно развивают ёмкие Истины, заложенные в Ведах, называются Пуранами», — ответил Шука. «Их бесчисленное множество. Но на сегодня из них наиболее известны 18. Их тщательно просмотрел, составил и отредактировал отец мой, Вьяса. Есть десять характерных сторон, которые они затрагивают. В дополнение же к Пуранам, так называемые Упа-пураны отражают всего пять из этих характерных сторон. Я расскажу тебе о них ещё до того, как ты спросишь! Это — Сарга, Висарга, Стана, Пошана, Ути, Манвантара, Ишанучарита, Ниродха, Мукти и Ашрайя. Ашрайя — самая важная из этих десяти».

Глава 32. Пураны и воплощения

Отвечая на расспросы царя, мудрец Шука сказал: «Непросто описать эти характерные стороны и признаки Пуран в нескольких словах, ибо следует указать на каждую такую сторону, как описание процесса сбивания масла потребовало бы указания каждого этапа — от дойки до пахтания и далее. Важен каждый шаг И эти десять наименований связаны свойствами, отмеченными в их обозначении. Но целью их всех является получение „масла“, то есть освобождения. Именно для достижения этого освобождения и приняты эти десять разных сторон и качеств. Все Пураны задуманы с тем, чтобы обеспечить искреннему и серьёзному слушателю помощь и поддержку, необходимую для следования этого паломника к Освобождению. То, на что Веды (Шрути) указывают: здесь — определённым заявлением, там — какой-то самоочевидной истиной или каким-то намёком на иной контекст, а то и прямым описанием реального переживания, изложенного в каком-то другом разделе, — тщательно разработано Пуранами для большей ясности и воодушевления», — сказал Шука.

Когда Парикшит внимал этим словам, в уме его возник один вопрос, который он выразил так: «Учитель! Ты сказал, что расскажешь мне одну Пурану. А потому мне бы хотелось узнать об их характерных сторонах и качествах побольше. Это будет для меня удобнее и само слушание полезнее».

И Шука приготовился ответить на этот вопрос, начав с описания десяти сторон и назначений Пуран. «Внемли, о царь! — сказал он, — я решил поведать тебе Бхагавата Пурану. Она пронизана ответами на все сомнения и на все вопросы, что могут возникнуть в уме твоём. Нет Пураны выше этой.

Первая из описываемых ею сторон зовётся Сарга. Я расскажу тебе, что это значит. Когда три гуны, три качества — саттва, раджас и тамас — пребывают в равновесии, это называют Пракрити, Первичной Субстанцией, Мулой. Нарушением же этого равновесия, дисбалансом, производятся пять элементов: Земля, Вода, Огонь, Воздух и эфир. Их тонкие свойства: запах, вкус, вид (форма), осязание и звук, — создали и тонкие органы чувств, которые могут их распознавать: нос, язык, глаз, кожу и ухо. Ум и „эго“ также возникают из этого принципа. Этот процесс Творения и есть то, на что указывает слово „Сарга“.

Второй знак Пуран — Висарга, то есть Творение, или Сарга в некотором особом смысле. Развёртывание в многообразие существ посредством взаимодействия их разнородных особенностей и индивидуальных свойств обозначается как Висарга. Она тесно связана со Всеобъемлющей Сверхсущностью, коей имманентна вся Вселенная.

Третья основная составляющая Пуран — это Стана. Всё, что порождено во Вселенной, должно иметь какие-то пределы, чтобы служить определённому назначению. Установление этих пределов и методы, с помощью которых они соблюдаются, описаны в разделе, названном Стана, то есть Состояние.* Так, у какой-то машины, например, есть ключ, которым только и можно её включить. Есть у неё и определённые приспособления, которые регулируют и останавливают её работу. А иначе она стала бы источником опасности для себя самой и для пользующихся ею. Установление таких приспособлений и является предметом, составляющим Стану (Sthana).

(* Ср. славянское „стан“ (прим. пер.))

Следующей отличительной чертой Пураны является включение в неё раздела Пошаны — Сохранения, Оберегания, Сбережения от Повреждения. Проще говоря, всё это сохранение и оберегание основывается на ёмком понятии Божественной Милости. Как молодое деревце следует оберегать с любовью и вниманием, так и всё Творение хранится Милостью Творца.

Следующее — это Манвантара — Хронология Ману, которая содержится в каждой Пуране. День состоит из восьми Ям, тридцать таких дней составляют месяц, двенадцать месяцев называют годом. Год этого мира — для богов лишь день. А триста шестьдесят таких дней составляют для них год. Век Кали — Кали-Юга состоит из тысячи таких лет. В предшествующей Юге — Двапара — было две тысячи таких лет, в предшествующей ей — Трета-Юге — три тысячи, и в первой из четырех — Крита-Юге — четыре тысячи таких лет. В каждой юге двести, четыреста, шестьсот или восемьсот периодов соприкосновения — периодов Сандхья. 12000 тех лет заключают в себе МахаЮгу, тысяча таких Маха-Юг образуют один День Брахмы! Каждый день Брахмы является свидетелем четырнадцати Ману, владычествующих над этой Вселенной. Таким образом, каждый Ману — хозяин более семидесяти Маха-Юг. История этих Ману и их происхождения называется Манвантарой.

Следующий знак Пуран — Ути. Ути означает последствие деятельности, её влияние на характер и путь человека. Характер каждой жизни определяется влиянием действий этой сущности в прежних жизнях. Он не определяется каким-то своенравным богом. Бог одинаков ко всем. Это люди под влиянием собственного своенравия и своеволия по-разному куют свою судьбу. Ути имеет дело с этим аспектом.

Другой предмет, рассмотренный Пуранами, — Ишанучарита. Она означает проявление Славы Господа и описывает многообразные пути, какими люди воспринимают ту власть и величие, ту сладость и свет, что представляет Его Слава.

Затем мы находим в Пуранах Лакшану — аспект, имеющий дело с Погружённостью, Ниродхой. Господь поглощает, как бы вбирает в Себя всю Славу, какую проявляет. Он уходит тогда в Йоговский Сон до тех пор, пока Божественный импульс к новому проявлению не нарушит Божественного Равновесия.

Ещё один предмет, о котором повествуют Пураны — это Мукти. Оно означает освобождение человека от уз Неведения (Аджнаны), которые держат его в заточении. Человек должен освободиться от сознания, будто он — тело, в которое он заключён. Он должен осознать, что он — Атма, Душа, которая и есть заточённая в теле Реальность. И последний аспект, который рассматривается в Пуранах — это Ашрайя. Она означает помощь, поддержку, опору. Невозможно достигнуть Освобождения без помощи. Опора Вселенной — Абсолют. Абсолют же (Параматма), от которого всё проистекает (эманирует), в котором всё существует, и в который всё вливается, и есть опора для обретения Освобождения. Тот, кто познаёт Адхибхаутику, Адхидайвику и Адхиатмику, самим знанием этим познаёт и Ашрайю (Параматму)». Тут Парикшит прервал мудреца и спросил: «Учитель! Скажи мне тогда, что такое Адхибхаутик, Адхидайвик и Адхиатмик».

Шука был рад поставленному вопросу, он приготовился ответить на него. «О царь! Скажем, я вижу нечто. Это нечто и есть Адхибхаутик. Но что означает видеть это? Ты можешь сказать — глаза. Но откуда глаза получают возможность видеть? Подумай! Правящее Божество глаз — Солнце (Сурья). Оно даёт глазам способность видеть. Без Солнца, во тьме глаза не видят, не так ли? Следовательно, Солнце и есть Адхидайвик. В этом процессе есть ещё один важный фактор — Дживи (Индивидуум) стоит за всеми органами чувств: глазами, ушами и прочим. Этот индивидуум — Атма, Адхиатма. Атма — Божество, и без органов чувств, что несут знание о вещах, процесс этот не мог бы продолжаться. Атма — это свидетель.

Вот я и рассказал тебе о десяти характерных гранях и знаках Бхагаваты и других Пуран. Скажи мне, что ещё ты хочешь узнать от меня, и я с радостью расскажу тебе об этом. Я всегда готов», — заявил мудрец.

Парикшит сказал на это: «Учитель! Я понял эти десять сторон и знаков Пуран. Я пришёл к пониманию, что Параматман (Высшая Душа), который пребывает в каждом как Атма, есть свидетель Времени, Пространства и Причинности. Этот Вечный Свидетель принимал множество Обликов ради поддержания нравственности и праведности в этом мире. Я хочу услышать божественное повествование об этих воплощениях: о Раме, Кришне и о других Проявлениях, и о более глубоких таинствах этих Явлений. Не думай, что времени мало. Позволь мне посвятить каждый данный мне миг внимательному слушанию вдохновляющего повествования об этих случаях. Молю, чтобы милостью твоею жажда моя была утолена и сердцу моему было даровано удовлетворение». «О царь! — ответил Шука, — я и сам перехожу к этому повествованию. Так что слушай! Любое конкретное проявление Бога имеет значение. История каждого из них возвышает. Каждое есть своего рода полное проявление. Слушание этих историй может вызвать у тебя ощущение, будто какое-то одно проявление важнее и выше другого. Но все они равно Божественны и поистине все — суть таинства. Каждое проявление соответствует времени, задаче, обстоятельствам и нуждам; форма его пребывает в соответствии с назначением.

Слышишь ли, о царь! Бог всемогущ. Ему неведома разница между возможным и невозможным. Его Чары, Его Игры, Забавы и Шалости не описать словами, какими располагает человек. Хотя Он и не имеет Формы (Рупы), Он может принять Форму Вселенской Личности, воплощая в Форме Своей всё Творение. Он един, но делает Себя множеством. Матсья, Вараха, Нарасимха, Парашурама, Рама, Кришна, Будда, Калки... Люди говорят друг другу, что всё это Божественные Формы — Облики, какие Он принимал. Но величие Его этим не ограничивается. Нам следует видеть во всех формах Его Формы. Жизнь любого существа — это Его дыхание. Короче говоря, всякая частица в творении — это Он, проявление Его Воли. Нет ничего отличного или отдельного от Него. Но ради защиты мира, поддержания Дхармы, исполнения просьб преданных Ему, Господь особым актом воли принимает какой-то определённый Облик и пребывает в этом мире. Он дарует великую радость преданным Своими Божественными деяниями, которые убеждают их в Его Явлении. Таким образом они утверждаются в вере и побуждаются посвятить дела свои Богу, тем спасая и освобождая себя. Поэтому люди считают вышеупомянутые Образы священными и поклоняются Богу в этих воплощённых Обликах. В некоторых случаях для преодоления какой-то крайней критической ситуации Бог воплощался в Обликах, несущих в Себе какой-то аспект Его Божественности, с определёнными Божественными силами и возможностями. Существует множество примеров таких воплощений».

Когда Шука произнёс это, Парикшит поднял лицо, озарённое какой-то неведомой радостью, и воскликнул: «Ах, неужели дивный Господь принимал эти Облики как некую грань Самого Себя? Конечно, для Него это всё — Игра. Поведай же мне об Обликах, которые Он принимал ради сохранения мира сего. Осчастливь меня, внемлющего этому рассказу». Так взмолившись, Парикшит простёрся пред Наставником.

«Слушай же, о царь!» — продолжал Шука. «Капила, Даттатрея, Санака, Сананда, Санаткумара, Санатсуджата и другие мудрецы, Ришабха, Нара-Нарайяна, Вишну, Дхрува, Хаягрива, Притху, Кашьяпа, Дханватари, Хамса, Ману, Баларама, Вьяса и многие другие подобные Божественные Лица суть всего лишь Имена Форм, Обликов, принятых Господом, чтобы даровать преданным Ему милость, спасти мир от гибели, сформулировать соответствующий Кодекс нравственности и праведного поведения для человечества и установить традиционные идеалы и утвердившиеся обычаи среди людей. Таких частичных воплощений (Амса Аватар) намного больше, но у нас нет времени для подробного описания каждого из них. Кроме того, они не так уж и важны, чтобы рассматривать их детально. Я ответил на твой вопрос, так как полагаю, что достаточно краткого обзора».

Но Парикшит прервал его. «Учитель! — сказал он, — поведай мне хотя бы кратко о причинах таких воплощений Господа, хотя бы частичных, как например, Капила, Дхрува, Даттатрея, Хаягрива, Дханвантари и прочих. Поведай же мне об их свершениях и значении каждого такого Пришествия. Это очистит и просветит меня».

Тогда Шука сказал: «Царь! Девахути — жена Кардама Праджапати* родила девять дочерей, а десятым ребенком пришёл Капила. Господь, явившийся Капилой, стал наставником и духовным руководителем своей матери — самой Девахути! Он передал ей тайну достижения Освобождения и удостоил её знаний, ведущих к окончательному избавлению.

( * Праджапати — прародители человечества.)

Супруга мудрого Атри, которую звали Анасуя, молила Господа о том, чтобы Он родился младенцем в чреве её — и Господь откликнулся: „Даровано — Датта!“ Поскольку имя отца было Атри, ребёнка назвали Датта-атрея — Даттатрея. Он явил известным и славным царями Картавирьяарджуне и Яду всё сокровище йогической мудрости. Именно в этом Облике Бог в начале нашей эпохи (Кальпы) пребывал здесь четырьмя мудрецами-детьми Санакой, Санандой, Санаткумаром и Санатаной. Им всё время было лет около пяти; они были так невинны, что не носили одежды, и так божественны, что распространяли вокруг Себя атмосферу Мудрости и Мира.

Господь родился близнецами Нарой и Нарайяной, и они жили в лесах близ Бадри в Гималаях, практикуя аскезу. Их матерью была Муртидеви. Господь оценил интенсивность аскезы мальчика Дхрувы и благословил его Видением Бога в конкретном Образе. Он освятил жизнь родителей Дхрувы. Он короновал мальчика, сделав его Владыкой полярных сфер, и оставил его на Небе Полярной Звездой.

Когда мудрецы прокляли и уничтожили низко павшего подлого царя Вену и взбивали тело его, появился первый властелин — правитель мира, потому что Господь принял этот Облик. Это был Притху — первый Владыка земли (Ишвара Притхиви). Своей аскезой и благим поведением Притху спас отца от ада. Он восстановил нравственность и благосостояние во всём мире, построил на земле города и села и велел людям жить в них мирно, чтобы все в любовном сотрудничестве друг с другом исполняли предназначенный им долг.

Господь вновь родился сыном Набхи и Судеви. Он явил Себя мудрецом Парамахамсой и учил самому лучшему средству от всех болезней — отречению (Тьяге) и способам его развития.

Позднее Господь принял Образ Яджны в Брахма Яджне, и поскольку у Него была Лошадиная голова, Его назвали Хаягрива (лошадиная грива — голова). Дыхание Хаягривы проявилось в виде Вед. И тогда коварный великан Сомака похитил Веды и упрятал их в бурных потоках Пралайи (Великого Растворения). Поэтому Господь вынужден был принять Облик Рыбы, чтобы отыскать в глубинах Пралайи и, убив великана, вынести Веды для восстановления их Брахмой, и тем возродить на Земле сформулированные в Ведах, пути жизни, и намеченную в Них цель жизни. Так что Господь принимал множество форм в соответствии с той или иной потребностью, проявлял Себя в неисчислимых критических случаях и являл Миру Свою Милость, Господь рассеивал страх и беды человечества, спасал добрых и благочестивых. Сказания о подобных Его Явлениях бесчисленны. В Его Воплощениях выражается Его Воля, а потому неразумно пытаться проникнуть в причины, которые побуждают Его воплощаться.

Те, кто стремится узнать или определить именно те, и никак не иные причины подобных Волеизъявлений Господа, — просто глупцы, отваживающиеся на дерзкую попытку. Таковы же и те, кто утверждает, что Власть и Замыслы Его отличаются такими-то и такими-то качествами, характеристиками и ограничениями, кто заявляет, что ему ведомо, что Господь будет действовать определённым образом, и что Божественный Принцип по природе своей только такой и не иной!

Воле Его не может быть ни предела, ни преград. Нет границ проявлениям Его Власти и Славы. Он животворит всё, что пожелает. Он может проявиться в любой форме, в какой пожелает. Он неповторим, несравненен, равен лишь Самому Себе. Он — Сам Себе мера, свидетель и власть.

Некогда Господь был так тронут искренней преданностью Нарады, что принял Облик Небесного Лебедя (Хамсы) и раскрыл ему природу Бхагавана и Бхакты (Господа и преданного Ему) и характер отношений между ними, с тем чтобы всех духовно устремлённых можно было направить и освободить. Он придал Мудрости и Пути такое основание, чтобы они смогли выстоять до конца настоящей эпохи, не боясь упадка. Господь озарил Семь Миров чистым блеском незапятнанной Славы Своей. При Великом Пахтании Океана Молока Господь принял Облик Черепахи, чтобы держать на Себе гору Мандару, пользуясь им как мутовкой для взбивания молока. И в то же самое время Господь принял и другой Облик — Дханвантари, чтобы вынести Божественный Сосуд, наполненный Амритой — нектаром, дарующим бессмертие. В Облике Дханвантари Он учил, как преодолеть неудачи и дать людям возможность лечить физические заболевания. Он сделал искусными в диагностике и лечении многих известных врачей.

Он сделал гораздо больше, о царь! Врачи до тех пор не имели прав на получение доли подношений, приносимых Богам в жертву. Дханвантари постановил, что им полагается доля и таким образом возвысил их положение в обществе.

Отметил ли ты непостижимую игру Господа, очевидную в этих Его Явлениях? О Боже! Одному Господу ведомы пути Его. Кто может измерить их своим скудным инструментарием, состоящим из интеллекта и воображения. Поскольку люди ограничены шорами неведения (Аджнаны), они подолгу и громогласно спорят и разглагольствуют о Боге и качествах Его и впадают в грех кощунства. Но если человек при виде Божественных проявлений оставит все сомнения, если его представления о Боге не запятнают никакие преходящие настроения и события, и если он поменяет свои настроения и действия соответственно тем Божественным проявлениям, свидетелем которых ему довелось быть, то он сможет обрести Милость Бога. Если же он поступает иначе, то он не может надеяться обрести эту Милость, то есть вкусить Блаженства.

Среди этих воплощений наиболее значимы для человечества Рама и Кришна, поскольку человек может понять Их пример, последовать Их способам решения различных проблем и извлечь Блаженство (Ананду) из созерцания Их величия и из Их учений. Они запечатлелись в сердцах людей и обрели их почитание. Я хочу рассказать тебе самые замечательные истории из жизни этих двух Воплощений. Слушай же!»

Глава 33. Воплощение Рамы (Рама-аватара)

И Шука возобновил свой рассказ: «Прежде всего я опишу тебе особое характерное качество Рамы, называемое „Соумья“ (Sowmya). Под ним подразумевается мягкость и нежность Его натуры. Он одевался в одежды цвета зеленой листвы, опоясываясь жёлтой тканью. На голове Его была золотая диадема, но ходил Он, опустив взгляд в землю, как будто стеснялся поднять глаза. Это размягчало сердца всех видевших Его. Они понимали, что, для того, чтобы смотреть на других, Он пользуется не внешним, а внутренним зрением. Что бы Ему ни предлагали, Он не принимал этого целиком: обычно Он отламывал кусочек или брал часть, чтобы порадовать дающего, а то и просто касался предлагаемых даров и возвращал обратно.

С тестем и тёщей Он обращался не как зять, а как сын. Со Своими невестками и служанками Он почти не говорил, никогда не поднимая на них глаз.

Всех женщин старше Себя Он почитал как Свою мать — Каушалью. Тех же, кто моложе Его, считал младшими сёстрами, а женщин одного с Ним возраста воспринимал как своих приемных матерей.

Рама твёрдо придерживался Истины. Он полагал, что если отец Его нарушит слово, то вся Его династия подвергнется великому бесчестию. И поэтому, чтобы сдержать слово, данное Своим отцом и сохранить его репутацию, он на четырнадцать лет ушёл в изгнание в леса. Отец не просил Его делать этого, но Рама, узнав обо всём от Своей мачехи Кайкейи, не стал ни спорить, ни как-то отвечать на это. Он оставил царство и отправился прямо в джунгли. Он действовал точно в соответствии со сказанным Им и строго подтверждал слова Свои делом.

Сердце Рамы было полно сострадания; Он был прибежищем всякому, кто искал у Него укрытия и предавался Ему. Когда на острове Ланка, обезьяны (ванары) и чудовищные оборотни (ракшасы), вступили в смертный бой во время битвы со злым Раваной, некоторые из ракшасов обернулись обезьянами и проникли в их ряды. Обезьяны-ищейки скоро их схватили и привели к Раме с тем, чтобы сурово их наказать. Но Рама не дал ванарам мучить их. Он сказал, что те пришли к Нему искать в Нём прибежища, и заявил, что Его обет — прощать всех, кто предаётся Ему, каковы бы ни были их прегрешения. Так Он дал прибежище брату самого Раваны и обратился к нему, как к собственному брату Лакшмане. „Если кто сказал однажды: я — Твой, тогда он Мой навсегда“, — объявил Он. Рама жил, соблюдая Дхарму и учил Дхарме каждым Своим поступком. Он утверждал Дхарму на практике и в Своих указаниях. Он хранил и берёг святых людей божьих (садху), избавлял от страданий людей набожных, привлекая их к Себе, — и жизнь их полнилась Милостью Его. Он не признавал разницы между так называемыми высокими и низкими. Он был знатоком всех Шастр. Ему был ведом смысл всех Вед.

Своей разнообразной деятельностью и примером Он обратил мир в царство справедливости. Во время совершения великой Жертвы (Жертвоприношения Коня) все мудрецы и ученые мужи, собравшиеся на этот ритуал, почтили Его как великого хранителя традиции и культуры. Его сострадание и мягкосердечие выше всех описаний: слова не могут передать их глубины и меры. Умирающего ястреба Джатайю, птицу, которую обычно никто не почитает, Он положил Себе на колени, Своими распущенными волосами отёр с него пыль. Когда же тот испустил свой последний вздох, Он совершил погребение, как это делает сын, когда умирает отец!

Сама внешность Его излучала обаяние, и это ощущали все видевшие Его, от Него исходил поток Любви, Красоты и Чистоты, распространяясь на всех окружающих. С племенем обезьян Он обходился с тем же расположением, что и с братьями Своими — Бхаратой, Лакшманой и Шатругной.

Рама был полным проявлением Праведности (Дхармы). Мудрецы превозносили Его, утверждая, что Сама Дхарма приняла этот человеческий облик. О всевозможных бесчисленных частных проявлениях всего этого нечего и говорить. Рама — идеал для каждого домохозяина. Он явился ради возрождения духовных качеств и спасения мира от нравственных бед. А как любовно обращался Он с братьями!

Всё было готово для Его коронации, но в последний момент, когда Он внезапно оказался изгнанником и вынужден был удалиться в леса, все население Айодхьи плакало от невыносимого горя. Рама же ушёл из столицы так же радостно и спокойно, как шествовал к трону на коронацию! Какой ещё пример нужен для истинного стхитапраждны, человека, чьё сознание спокойно, пребывающего вне всяких треволнений?

Он понимал, что ради данного слова стоит пожертвовать и самой жизнью. С полным спокойствием претерпевал Он все трудности, чтобы сдержать слово, данное отцом. Его исключительная приверженность к исполнению обещания, данного отцом, является вдохновляющим примером для любого сына.

Сита тоже настояла на том, чтобы последовать за мужем в лес, поскольку истинная жена должна жить лишь в обществе мужа. Ей никогда прежде не доводилось испытывать сурового воздействия дождя и зноя, и, тем не менее, она проводила дни свои в страшном лесу и в чистой неомрачённой радости, верная своему долгу.

„Тот, кто родился вместе с Тобой, больше достоин расположения, нежели те, кто присоединились к Тебе потом“, — такова была точка зрения Лакшманы, когда он присоединился к своему брату Раме, оставив жену Урмилу в Айодхье.

Бхарате же оставалось лишь подчиниться желанию Рамы. С тяжелым сердцем он вернулся в столицу, ибо Рама убедил его отправиться туда и принять царство. И Бхарата устроил себе искусственный „лес“, по внутреннему побуждению он вёл жизнь аскета, поскольку считал, что должен жить, как его изгнанный брат (Рама).

Смотри, какая разница между Дашаратхой-отцом и Рамойсыном. Они отличаются, как небо и земля! Чтобы сделать приятное жене, доставить ей радость и удовольствие, отец готов был на самые большие лишения. В конце концов, он даже отправляет своего сына в изгнание в джунгли! Сын же, став царём, отправит изгнанницей в джунгли жену, проявляя уважение к мнению рядового обитателя своего царства! Подумай, насколько по-разному эти двое исполняли свой долг перед людьми, которыми правили. Дашаратху погубила иллюзия, будто он — физическое тело. Рама же был движим сознанием, что Он — Атма!

О царь! Я не сумею описать тебе все достоинства и высочайшие качества Рамы! Какая может быть у человека задача и миссия выше созерцания этой Высокой Сущности? Чтобы спастись от падения, нужно лишь одно: внимать славному повествованию о жизни Воплощений Бога, Аватаров. Когда делаешь это, все грехи смываются», — сказал Шука.

Парикшит же при этом возрадовался, на лице его отразилось волнение: «Учитель, — сказал он, — если рассказ твой о жизни, деяниях, добродетелях и обаянии самого воплощения Дхармы, Рамы, наделяет меня таким блаженством (Анандой), то сколь велика будет Ананда, которую мне удастся извлечь из описания тобой жизни Кришны! Как сладостна должна быть повесть о детских проказах и мальчишеских проделках юного Кришны, о Божественных Играх (Лилах), о лепете Божественного Младенца! И в те немногие дни, что мне ещё остались, пусть я буду погружен в мысли о могуществе и величии, обаянии и красоте Самого Кришны. Да буду я тем спасён от круговорота рождения и смерти».

Глава 34. Воплощение Кришны (Кришна-аватара)

Услышав эту молитву, Шука сказал: «О царь! Поистине Игры Кришны, как ты говоришь, поразительны и дивны, и, в то же время, сладостны и значимы. Они не запятнаны желанием как-то показать Свою Божественную Природу. Простого человека привлекает внешняя пышность и видимые мотивы. А потому он и считает Игры эти самыми обыкновенными, даже грубыми. Их внутренний смысл и назначение очевидны не для всех. Но Господь никогда не принимает участия в бесцельных и мелочных делах. Ведь Он является ради того, чтобы извлечь мир из трясины порока и неправедности, чтобы исполнить желания преданных Ему, восстановить Истину и Нравственность и возродить Веды. Он должен принимать во внимание заслуги, приобретённые каждым в прежних жизнях и, соответственно, изливать Милость Свою. Даруя всевозможные блага. Он делает Себя доступным. Его Лилы или Божественные действа соответствуют данному времени, данному лицу и той устремлённости и состраданию, какие вызывает всякое проявление Милости Его. А потому, кто может верно понять и истолковать эти Игры?

Говорят, дивные Игры Хари ведомы лишь Ему одному. Он один может изъяснить их, и никто иной. Но с уверенностью можно сделать одно наблюдение. Проявленные Воплощения Господа никогда не занимаются чем-либо ради Себя Самих или ради исполнения каких-либо мелочных желаний! Вся их деятельность — на благо миру! И хотя без Них мир не мог бы существовать. Они ведут Себя и действуют так, будто мир к ним не имеет никакого отношения. В любом Их слове и действии можно заметить скрытый ток полной отрешённости. Что может этот мир предложить Тем, кто держит миры в руках Своих, и что он может у Них отнять? Они могут изменять миры, как Им угодно.

Глупцы, люди без веры, отрицающие Бога, запутавшиеся в сетях неведения, ничему не научившиеся, могут счесть Игры Божьи своеобразной занятостью собой и даже делами обычных смертных, управляемых иллюзией, но подлинные Бхакты любовно хранят их в памяти как значимые и укрепляющие примеры Милости Его. Как может „То“ (Тат) быть постигнуто теми, кто погружен в некое „Ты“ (Твам)?

И не забудь, царь, что деяния Рамы — царя Кошалы — и Кришны совершенно различны. Когда злые и жестокие враги праведности едва не одолели благочестивых, родились двое братьев — Кришна и Баларама (один — чёрный, второй — белый), и делами Своими, превосходящими всякое разумение людей, поразили мир.

Игры Кришны выше понимания любого человека, как бы ни был он учён или мудр. Его поведение, походка, речь, улыбка, жесты, язык, пение — всё чарует неповторимой артистичностью.

Куда бы Он ни являлся, всюду Он творил какие-то странные проказы. Словно пронесшийся над землёю тайфун, Он оставлял за Собой в каждом доме, что Он навестил, целый ряд потрясений, всяческих разносов, причитаний и слёз!

Не нужно было как-то специально церемонно приглашать Его в тот или иной дом. Он приходил без приглашения и без объявления. Все дома были Его. Он проникал в них и забирал всё, что пожелает, куда бы это ни запрятали, и наедался вволю.

Он был всем роднёй и лучшим другом, так что мог безнаказанно взять из любого дома всё, что угодно. Но этого Ему было мало. Он забирал гораздо больше Своих Собственных нужд, раздавая всё это, и помногу, своим товарищам. А их было немало! Потерпевшие хозяева могли оплакивать потерю и осуждать воришку, но Он не обращал на это внимания. Он забирал всё, как будто это всё принадлежало Ему! Никому не удавалось укрыться от Его проделок, никто не мог Ему противоречить. Если же кто-то осмеливался противостоять или угрожать Ему, на голову того сваливались немыслимые испытания!

Но воистину даже самое малое действие Его было пропитано некой необычайной сладостью. Даже испытания, налагаемые Им на тех, кого Он хотел наказать, были сладостными. Так что никто не таил на Него гнева. Напротив, все стремились почаще Его видеть, подольше с Ним поиграть, поговорить с Ним и побыть в Его присутствии как можно больше. Каковы бы ни были Его проделки и шутки, их жертва никогда на Него не обижалась.

Причиной тому была Према — тот поток Любви, которым направлялись все слова и поступки Его. Девушки-пастушки мчались к Нему с палками побить Его, но приблизившись к Нему и бросив на Него взгляд, они отходили с молитвой на устах, ибо сердца их наполнялись Любовью (Премой). Что бы Он ни делал, всё казалось Божественной Игрой — Лилой!

А как Он говорил! Это было так мило и искусно, это-то главным образом и сбивало с толку! Играя с друзьями, Кришна показал всем пример, набрав полный рот земли, а когда мать схватила Его, чтобы задать Ему трёпку, Он всё отрицал и в Своё оправдание показал язык! Верные заявления у Него оказывались ложными, а ложные — верными! Каждый день ходил Он во Вришабхендрапури — в село, где жила Радха. Многие видели Его уходящим и возвращающимся по этой дороге. Но когда мать прикрикнула на Него: „Зачем ты каждый день так далеко ходишь? У Тебя что здесь, рядом, нет товарищей, чтоб поиграть!“. Он ответил: „Да Я вообще не знаю этой дороги“. Он вносил сумятицу в каждый дом, вызывал ссоры между родичами, невесткой и свекровью, настраивал их друг против друга и радовался своим шалостям. Он редко сидел на месте — с рассвета, когда поднимался с постели, и до того часа, как ложился спать. И этот малыш — настоящий кладезь всяческих проказ — без отдыха носился из дома в дом.

И несмотря на всё это, односельчане были не в состоянии вынести Его отсутствия ни на одно мгновение! Если Он не появлялся целый день, девушки-пастушки поджидали Его прихода, поглядывая украдкой в окошко или вглядываясь вдаль с веранды. Таковы были чары Божественной Любви, которую Кришна изливал на них, и той Любви, какую испытывали к Нему люди. Проделки Его согревали сердца. Они были такими живыми и многозначными!

Этот Малыш, с телом цвета грозовой тучи, был искусным Мастером всевозможных уловок. Он сразу видел любую хитрость, как бы искусно её ни маскировали. Когда великанша Путана подошла к Нему в облике Его матери, чтобы покормить Его грудью, Он сделал вид, будто поверил этой уловке. Он высосал из неё жизнь и поверг её на землю. Многие из Асуров (противники Богов) подбирались к Нему, чтобы Его убить. Некоторые из них принимали облики знакомых пастушков и пастушек, но Он разоблачал их, открывая их подлинную суть, и отправлял в Град Смерти. Один из Асуров принял вид телёнка и расхаживал среди телят и коров, за которыми присматривал Кришна, выжидая случая убить Его! Но трёхлетний Божественный младенец узрел обман. Кришна схватил этого телёнка за хвост, поднял, раскрутил и ударил о землю так, что тот испустил дух.

Такая сила и ловкость никак не соответствовали сложению ребёнка. Но Он демонстрировал Свою Божественность бесчисленными способами, чтобы обратить людей и убедить их. Он учил всех, будь то старейшины, женщины, какие-нибудь мошенники, или Его родственники и доброжелатели. Кому-то Он советовал по-доброму, кого-то ставил в затруднительное положение. Его дядя по матери, Камса, совершенно опьянённый своей царской властью, был свиреп и жесток. Кришна, схватив его за волосы, стащил с трона, убил его одним ударом кулака и проволок тело по главной улице прямо на берег Ямуны! Всё население Матхуры видело в каждом Его действии чудесную смесь удивительного, поразительного, нежного, чарующего, увлекательного, прекрасного и простого.

Ещё ребёнком Он убил демонов-оборотней: Путану, Тринаварту и Шакатасуру. И это сделал маленький воришка, разыскивающий масло по всем домам! Когда мать привязала Его к большой деревянной ступе, Он поволок ступу за Собой и повалил ею два растущих рядом гигантских дерева. Он обуздал самодовольство змея Калии, который отравлял воды Ямуны, неся гибель людям и животным. Когда мать попыталась обвязать Его верёвкой вокруг талии, Он показал ей Свою Вселенскую Форму, в которой вся Веселенная оказалась всего лишь Его частицей. Родители и народ Гокулы были поражены этим дивным проявлением Его Божественности. В зевке Своём явил Он им микро- и макро-косм!

Друзьям Своим пастушкам Он показал Рай, не ведающий ни горя, ни утрат (Вайкунтху). Своего отца Нанду Он убедил оставить обычную Пуджу Индре и вместо этого предложил поклоняться горе Говардхана. Когда же Бог дождя Индра, уязвлённый этим пренебрежением, пролил страшные дожди на селение, Кришна поднял мизинцем гору Говардхану, предложив всему селу укрыться под нею!

Всё это выглядело так странно, так необычно. Очень часто это казалось просто беззаконием, а то и дурным умыслом. Когда Он шёл на восток, внимание Его было обращено на запад. Он буквально говорил глазами, блеск Его глаз отражал Его планы и намерения. Его не заботили человеческие ограничения и порядки. Он не знал разницы между новыми и старыми знакомствами, к тем и другим Он относился одинаково. Не почитал Он особо и родства и не уступал требованиям условности.

Далее — само таинство воплощения Кришны! Это самое захватывающее воплощение сладости и нежности. Необыкновенное обаяние, несравненная нежность и любовь — Облик Кришны был прямой конкретизацией всего этого! Образ этот был поистине Сокровищницей Блаженства, Океаном Добродетели. Какая невинность! Какое Сверхчеловеческое Совершенство! Достаточно просто взглянуть на Него, услышать слово, коснуться Его — и жизнь обретёт цель свою! Все ритуалы, жертвы, предписанные церемонии Святых Писаний имеют целью только это: взглянуть, услышать, коснуться. И заслуги, что накапливаются от ритуалов и всего прочего, — ничто, в сравнении с обретённым Блаженством от лицезрения Его, прикосновения, внимания Голосу Его. Да нет! Они — вообще ничто! О! Какая Безмерная Сладость!».

Созерцая этот Образ, вспоминая обаяние Его и нежность, мудрец пролил обильные слёзы радости. Он был так переполнен внутренним блаженством, что прервал рассказ свой и утратил всякое осознание себя и слушателей.

Окружавшие его аскеты и сам царь были поражены чудом от редкого зрелища Самадхи мудреца. Просветлённость лица его оказала на всех потрясающее воздействие. Все застыли, словно статуи, боясь помешать мудрецу, и сами погрузились в изумление и радость.

Спустя некоторое время мудрец открыл глаза и воскликнул: «Как же посчастливилось тем пастухам и пастушкам, что жили тогда. Как, должно быть, тела их светились испытываемой ими Божественной Радостью, когда они пребывали в Его обществе, играли с Ним, говорили, пели, разделяя с Ним высшее блаженство! Удаче их завидовали даже боги, ведь у них не было такого шанса. А эти простые безграмотные люди сумели обрести уникальную благую судьбу как следствие заслуг, приобретённых ими во многих прежних жизнях. Но это были не обычные мужчины и женщины. Нет. На первый взгляд, конечно, казалось, что это неучёные простые люди и всё! Но в них была сокрыта целая сокровищница явной мудрости, которую смогли оценить и понять лишь немногие. А иначе как бы они могли обрести Блаженство соприкосновения с Господом, которого не могли так легко добиться даже Рукмини и Сатьябхама? Можно сказать, что гопи оказались более удачливыми, чем принцессы. Их благая судьба была плодом добрых дел, совершённых ими не за одну, а за целых три прежних жизни».

Глаза мудреца снова закрылись. Он пребывал в Самадхи, вкушая сладость воплощения Кришны; на губах его сияла прекрасная улыбка. Парикшит был поражён при виде волн радости, нахлынувших на мудреца и возникавших всякий раз, как тот позволял своему уму сосредоточиться на Божественной жизни Кришны. С нетерпением и энтузиазмом жаждал он услышать повесть об этих событиях и деяниях Господа.

Когда же Шука продолжил свою речь, Парикшит тоже утратил всякое сознание окружающего. Он был настолько поражён, что даже не мог поверить, что некоторые из описанных случаев действительно могли произойти! Это причинило ему бесконечную боль и невыносимую муку от мысли о собственном непостоянстве. Тогда он изложил свою проблему мудрецу, и, выслушав его разъяснения, обрёл покой ума. А в одном случае в ходе повествования у царя возникли серьёзные сомнения относительно благочестивой преданности пастушекгопи Господу. Он убеждал себя и искал недостающую уверенность с помощью собственного понимания и веры. Но сомнения не уходили. А спросить мудреца у него не хватало смелости, ведь тот мог посчитать эти сомнения просто ребяческими. Вот он и страдал, и пытался скрыть своё страдание. Для мудреца это стало очевидным, и он спросил царя: «Тебя явно тревожит какая-то нездоровая мысль. В твоём положении нет пользы страдать от подавленных эмоций. Если у тебя возникает какое-то сомнение или тебя мучит жажда узнать о чёмто, спроси меня, не стесняясь. Я разрешу сомнение, утолю жажду и принесу радость и умиротворение твоему уму». Когда мудрец так ободрил царя, тот сказал: «Учитель! Тебе ведомо прошлое, настоящее и будущее. Ты располагаешь видением и возможностью исцелить меня от сомнения, которое меня одолевает. А потому прошу, не пойми меня превратно, выслушай меня и разреши моё сомнение. Исцели меня от этой муки. Верни мне покой ума, ибо сомнение вошло в моё сердце». Царь упал к ногам мудреца и продолжал: «Учитель! Я слышал много разных версий об играх и забавах Кришны: о танцах Его с пастушками Вриндавана (Расакриде). Они похожи на чувственные развлечения простых смертных. Если такое действительно происходило, то как же можно считать это чем-то Божественным? Разве мир не осуждает это? Боюсь, что эти события во Вриндаване на берегах Ямуны, где разыгрывался этот вольный, чувственный, похотливый спектакль, пятнают Божественную природу Кришны. Сказано ведь, что окончательного освобождения — Мокши — могут достигнуть лишь те, кто вышел за пределы гун или качеств. Гопи же явно обременены качествами и порождёнными ими желаниями, главным образом, чувственными и объектными. И когда говорят, что и эти Гопи сумели достичь Освобождения, это вызывает удивление, даже кажется просто смешным! Если же, однако, эти аморальные действия имеют какой-то внутренний смысл, который оправдывает почитание их достойными, то, пожалуйста, просвети меня».

Когда Парикшит вымолвил это, Шука от всего сердца рассмеялся. «О царь, — сказал он, — не думай, что ты просто мучаешься сомнением. Всё гораздо хуже! Ибо тот, кто сознаёт, что Кришна — это Сам Господь, не станет питать подобных сомнений! Сейчас последний период эпохи Двапара, и скоро начнётся Эпоха Кали. Это дух Кали, дух века порока и зла вошёл в тебя и побудил приютить в уме такие мысли. А иначе у тебя была бы непоколебимая вера в то, что Кришна — это Всевышний Владыка, и любой случай из жизни Его воссиял бы в сердце твоём Божественным Светом. Едва вспомнишь Имя Его, как тебя охватывает радость, и мысли погружаются в Него. Так что эти сомнения у такого человека, как ты, возникнуть никак не могут! Ты оскверняешь ими свою личность. Рассуди так же — что я за человек. Ты знаешь, что в сердце моём нет места для действий, порожденных качествами природы (гунами) или импульсами, ими вызванными. Посмотри, как мной овладевает высокая радость, как только я помыслю о Божественных Играх Кришны с Гопи! Смотри, как я превозношу судьбу пастушек, которые обрели столь бесценное общение. Может ли это быть простым чувственным развлечением? Или это чистая и подлинная роскошь Божественного опьянения? Ты только подумай. Чувственная радость и Божественное восхищение для неопытного глаза могут по своим внешним проявлениям казаться одинаковыми. Но когда человек выйдет за границы своих чувств, когда Индивидуальное и Всеобщее сольются в единую Мысль и одно Сознание, когда всякое осознавание тела отринуто, считать такие действия объектными и чувственными по меньшей мере глупо.

Нож в руках убийцы представляет для всех опасность, в руках же врача -несёт освобождение от боли, хотя в обоих случаях рука держит нож. Так и действия тех, чьё „я“ сосредоточено на теле, следует осуждать, действия же людей, „я“ которых сосредоточено в Атме, Внутренней Реальности, в высшей степени благодетельны и достойны.

Шутливыми проделками Своими и мелодичной музыкой Своей Флейты Он приводил пастушков и пастушек в экстатическое состояние. Считать такое низким и чувственным — признак глупости.

Когда при лунном свете Кришна танцевал с девушками, рядом с каждой из них был определённый конкретный Кришна, и низкие умы объявляли это нравственной распущенностью и вульгарным времяпрепровождением. Для подобного заключения нет никакого основания. Кришне было всего пятьшесть лет, когда имели место эти чудесные события. У Господа нет ни атрибутов, ни качеств. Эта так называемая Раса Крида — всего лишь средство удостоить гопи Милости, пример благоговейной преданности Господу и плода её, плода Посвящения. Господь излил на пастушек (гопи) Милость, какую они заслужили своими достойными действиями. Это было благоволение, благо.

Когда же это сверхчеловеческое Божественное Проявление принимают за обычное человеческое, то ему могут приписать и порочность и обвинить в воровстве. Но подумай, какой человек может хоть на йоту приблизиться к тому, что делал Кришна? Он спас мир от напастей таких чудовищных злодеев как Праламба, Дхенука, Кеши, Банасура, Аришта, Муштика, Кувалаяпида, Камса, Нарака, Поундрака, Двивида, Джарасандха, Дантавакра, Самбара, Камбходжа, Куру, Матсья, Каикая и многих других могучих героев. Разве можно сказать, что всё это в пределах возможностей простого человека?

Любое действие этого дивного Аватара — поразительное чудо. Даже будучи разгневанным, Он не может не проявлять Своей преизобильной Любви. В Любви же сострадание Его течёт беспрепятственно. Его Даршаном, Спаршаном и Самбхашаной (Лицезрением Его, Слышанием Его и Прикосновением к Нему) можно заслужить Освобождение. Он даровал Бессмертие поминавшим Имя Его. Пастухи, среди которых Он жил, вкушали нектар экстаза всякий раз, как оказывались свидетелями Его деяний или вспоминали о них.

О царь! Бхагавата — это не просто повествование о жизни Господа на фоне Матхуры, Бриндавана, Гокулы, на берегах Ямуны, у Его родителей — Нанды и Яшоды, Васудевы и Деваки и т.п. К Бхагавате относятся повествования обо всех воплощениях Господа — Бхагавана. И все Воплощения были проявлением того же самого Гопала — Кришны из Голоки или Вайкунтхи. История Каждого из Них — не что иное, как история Ваасудевы*, изливающаяся из Него и вливающаяся в Него. И эта Божественная Сила есть основополагающий фактор для всех этих Воплощений, а равно и для всех живых существ».

( * Одно из Имен Господа Кришны)

Глава 35. Пастухи, пастушки и пастырь (гопалы, гопи и Гопал)

Мудрому Шукадеве очень хотелось, чтобы царь Парикшит увидел Божественные Игры Господа в их истинном свете. «Махараджа! Парикшит! — сказал он, — кто может описать неземное обаяние Кришны, чей нежный Образ был самим воплощением сладости? Как описать это словами? Ты хочешь, чтобы я поведал тебе истории из жизни Кришны, но они относятся к сфере, запредельной для языка людей. Бог воплощался часто и в каждом таком Пришествии являл немало неземных чудес, но в Воплощении Кришны Он явил привлекательность, не имеющую себе равных. Когда Он улыбался, сверкая жемчужными зубами, те, в чьих сердцах струился родник любви или таились сокровища преданности, и даже те, кто овладел чувствами и поборол свои внутренние реакции, испытывали некий рождающийся в них эмоциональный всплеск — всплеск чувства нежного поклонения! Когда Кришна слегка касался кого-то нежной Своей рукою, тот утрачивал всякое телесное сознание, погружаясь в блаженство, и жил с тех пор в гармонии и сонастрое с Ним. Кришна то и дело устраивал разные забавы, рассказывал смешные истории. И слушатели чувствовали при этом, что мало кто найдётся счастливее их на всём свете!

Пастухи и пастушки Враджа* могли заниматься своими делами, но стоило им только завидеть Кришну, как они, зачарованные Его обаянием, застывали на месте, как статуи, высеченные из камня. Женщины Враджа предавали Кришне ум свой, самоё своё дыхание, признавая Его воплощением Любви и Сострадания. Ни один учёный, как бы высоки ни были его достижения, не сумеет найти языка, способного описать их природу и опыт. Воистину, язык невольно немеет, он может лишь ошибаться.

( * Врадж -иное название Вриндавана.)

Благоговейная преданность и жертвенность этих пастухов и пастушек, преисполненных высоких чувств, не знали границ. Не кто иной, как сам Уддхава, увидев их, воскликнул: „Увы! Я попусту потратил все эти годы жизни своей, разве не так? Так долго пребывая в живом и уютном присутствии Кришна-чандры, и фактически так от Него близко, я не обрёл доступа к Его Любви и Славе. Сердце моё не озарилось и долей той преданности и любви к Господу, какой отличаются эти пастушки. Поистине, если уж надо принять рождение, следует родиться каким-нибудь пастухом или пастушкой! Зачем рождаться кем-то иным и проживать жизнь, лишённую всякого смысла? Если мне не посчастливилось родиться пастухом или пастушкой, пусть я стану цветочной беседкой в Вриндаване или побегом жасмина, а если я и этого не заслуживаю, пусть хотя бы вырасту былинкой на лугу, посещаемом этими пастухами с Самим Кришной“, — так сокрушался Уддхава. Так томился он в благочестивых терзаниях, и сердце его полнилось этим томлением. Но, в сущности, эти терзания и спасли его.

Заявить, что эти отношения между Кришной и гопи были низкими и похотливыми, значит тем самым обнаружить, что ты слишком легко приходишь к ложным заключениям. Подобные заявления не стоят внимания.

Махараджа! Только чистый сердцем и никто иной может постигнуть забавы Кришны».

Парикшит счастлив был это услышать. С улыбкой на устах он спросил мудреца: «Учитель! Когда же Уддхава отправился в Вриндаван? Зачем он пошёл туда? Какая причина побудила его оставить Присутствие Кришны и уйти? Опиши мне, пожалуйста, этот случай».

И Шука приступил к описанию, как тот и пожелал: «О царь! Уддхава не мог быть вдали от Кришны ни мгновения. Он никогда не согласился бы лишиться Его Присутствия. Но Кришна Сам послал его передать весть гопи, так что выбора у него не было. Он должен был пойти, разлука стала неизбежной. И Кришна дал ему всего день на исполнение этой миссии; Он повелел, чтобы тот не оставался там дольше, чем на день. И несмотря на это, когда Уддхава отправился в Вриндаван, один день разлуки казался ему целым веком.

Но прибыв туда, Уддхава пожалел, что часы бегут так быстро, и что ему придётся покинуть это место так скоро. „Ах, как жаль, что я должен уйти от этих людей так скоро! Как был бы счастлив я провести в их обществе всю жизнь! К сожалению, я не заслужил этого“, — таковы были грустные мысли, тревожившие Уддхаву.

Ты отметил, Махараджа, что в действительности нет разницы между Господом и Его преданными? Уддхава терзался больше, когда был вынужден оставить гопи, чем тогда, когда должен был покинуть Самого Кришну! Его Блаженство и там, и там было одинаковым. И в самом деле, нет различия между Гопи и Гопалом, Бхактой и Бхагаваном. Сердца гопи обратились в Алтарь, куда был помещен Он. Их внутренняя жажда утолялась питьем нектара Кришнарасы. Уддхава сумел понять их муки от разлуки с Кришной, искренность их нежной привязанности к Нему, их жажду слушать о Нём, их тоску о Нём и искреннюю готовность внимать Его Посланию и следовать ему. Эти пастухи и пастушки ни на миг не позволяли своему вниманию отклониться от рассказов о Кришне, от описания игр Его и повествования о Его свершениях и деяниях. Сияние прелести Кришны оказывало такое могучее влияние на весь Врадж, что всё живое как бы замирало, а неживое оживало! Уддхава своими глазами видел, как камни горы Говардханы плавились в слезах радости. Видел он и пастушек-гопи, застывающих, как каменные изваяния, когда сердца их переполняла Божественная радость. И почитал увиденное дивным и поучительным».

Описывая эти знаки преданности гопи, мудрец Шука был так охвачен радостью, что из глаз его текли слёзы. Он утрачивал сознание всего внешнего и уходил в Самадхи так часто, что святые мужи и мудрецы, внимавшие ему и взиравшие на него, преисполнились восторга и неодолимого стремления узреть Кришначандру, так глубоко волновавшего Шуку.

Шука между тем открыл глаза и сказал: «Махараджа! Какой же счастливец был этот Уддхава! Показывая ему места, где они играли с Кришной, гопи привели его и к горе Говардхана. Когда же он увидел это место, удивление его возросло ещё более. Ведь он увидел на камнях и твёрдой почве отпечатки следов Кришны, пастухов и пастушек, такие же явственные, как и тогда, когда те давным-давно здесь гуляли. Когда же они приблизились к горе, гопи почувствовали страдание от разлуки с Кришной так остро, что разразились стенаньями. Они сознавали только Его, погрузились в мысли только о Нём. Когда все они в один голос восклицали: „Кришна!“, — стоявшие вокруг деревья дрожали от трепетного волнения. Они качали ветвями и принимались жалобно стонать. Кришна действовал не только на пастухов Вриндавана, но и на холмы и деревья. Всё тосковало о Нём, Махараджа! Что мне ещё сказать? Уддхава видел то, что выходит за рамки всякой веры. Он был сражён изумлением, смущён и исполнен смирения».

При этих словах Шукадевы царь возжаждал узнать, что было дальше. «Учитель! — сказал он, — как же такое происходило? Просвети меня, пожалуйста, и по этому вопросу, если не возражаешь». Когда он попросил об этом, Шука ответил: «Раджа! Сознание гопи стало единым с сознанием Кришны, так что они не замечали ничего и никого вокруг. В каждом камне, каждом дереве они видели Кришну; они припадали к ним, взывая: „Кришна! Кришна!“. Это заставляло те камни и деревья чувствовать боль разлуки с Кришной, и они тоже таяли в пламени этой скорби так, что с кончиков листьев падали капли слёз, и камни размягчались от источаемой влаги. Видишь, какие это невероятные, поразительные явления! И аксиома, что всё — живое (Сарвам Садживам), таким образом оказывалась истинной. Камни и деревья Вриндавана демонстрировали Уддхаве, что нет ничего, что было бы лишено сознания и жизни.

Те, кто не способен понять всего великолепия гопи, их бесконечной преданности, что растопляла камни и вызывала горькие стенания деревьев, не имеют права судить об этом. Если же они пытаются это делать, то лишь обнаруживают, что их разум инертнее разума камней и валунов. Инертный ум никогда не сможет осознать дивного величия Кришначандры, Властителя Вселенной, пленяющего мир Своей Красотой и Славой. Только самый ясный и чистый разум может это постичь.

Также Уддхава в тот вечер во Вриндаване отметил ещё один момент. Когда брахманы и другие дваждырождённые заняты были на закате ритуалами поклонения Огню, гопи у себя в домах разжигали очаги, принося из соседних домов тлеющие угольки или живой огонёк в раковинах или глиняных блюдах. Однако, Уддхава заметил, что первый дом, в котором зажигали светильник и очаг, был домом Нанды, где рос и играл Кришна. И едва в доме Нанды загорелся огонёк, он увидел, как гопи одна за другой потянулись туда со светильниками в руках, чтобы там зажечь их. Зажженные в таком благоприятном месте светильники они несли к себе в дома. Уддхава сидел на ступеньках дома сельских собраний, наблюдая, как огни этих светильников движутся мимо.

Одна из гопи слишком долго задержалась в доме Кришны, возжигая огонь. Пришедшие за ней стали проявлять нетерпение — у них не было возможности зажечь свои светильники. Тут из своих покоев вышла Яшода, взглянула на неё, и вскрикнув: „Вот беда-то!“, попыталась как-то расшевелить её, похлопывая по спине. Но та не открывала глаз. Окружающие осторожно оторвали её от светильника и уложили, дав ей возможность прийти в себя. Пальцы её были сильно обожжены. С большим трудом её привели в сознание. При расспросах обнаружилось, что в пламени светильника она увидела Кришну и в этом радостном переживании не заметила, как пальцы её оказались в огне и обгорели. Она совсем не чувствовала боли.

Случай этот привёл Уддхаву в изумление, явившись ещё одним чудесным примером благоговейной преданности гопи Господу».

Глава 36. Друг и царь

«Учитель! Я жажду услышать о детских забавах, играх и дерзких проделках Кришны-пастушка (Гопала) с Его друзьями в лесах и садах Враджа в течение одиннадцати лет, проведенных Им во Вриндаване, куда Он попал из неволи Матхуры, которую выбрал местом Своего рождения».

Когда Парикшит обратился с такой просьбой, Шука очень обрадовался и сказал: «Я не смогу описать тебе все Игры Божественного Гопала, каждая из которых наполняет ум сладостью. И на детях Враджа, разделявших эту радость, поистине, было благословение. Господь не обращал никакого внимания на внешние отличия — на имя данного индивидуума, его национальность, касту, род занятий, отношение. С каким бы отношением к Нему человек ни приблизился, Он принимал его, привлекал к Себе, исполнял его желания и даровал счастье. Такова была натура Гопала.

С тех пор, как Его оставил в доме Нанды Его отец Васудева, Кришна приносил Нанде великую радость, и восторженные возгласы вновь и вновь раздавались в этом доме по поводу совершенства Божественного Младенца. Он рос буквально не по дням, а по часам, так же росло и Его обаяние. Сияя как бесценное сокровище, Он играл на коленях Своей матери, делал первые робкие шаги, держась за палец отца или матери, потихоньку ковыляя, пытался выйти за порог И хотя родители всячески старались скрыть Его, чтобы до Него не могли добраться многочисленные посланцы смерти, которых непрерывно засылал злой Камса, Он каким-то образом умудрялся оказаться доступным для обитателей Враджа. Обычно Он выходил увидать людей и познакомиться с ними. Кто может удержать Самого Хранителя всего во Вселенной, и где укроешь Его? Кто может похитить Его и как? О Парикшит, всё это Божественная Игра!

Подрастая день ото дня, Он стал ходить на песчаные берега священной Ямуны с детьми своего возраста из домов пастухов, чтобы играть там. Родители пытались остановить Его, но не могли. Он, как и Его товарищи, гонял коров на пастбище. Глаза, видевшие эту дивную сцену, — Гопал среди породистых, чистых, добрых коров и телят — воистину достойны так называться, ибо они видели Зрелище всех зрелищ. Представь себе, царь! Стадо коров и телят, белых, без единого пятнышка — и тёмного Божественного Младенца! Они теснятся к Нему поближе и не отходят от Него, и уж никак не могут где-то заблудиться. Не уходит от них и Кришна, ибо любит их, как братьев и сестёр, или даже, как детей Своих! И, как только рука Его слегка коснётся их спины, телята и коровы забывают о себе, открыв рты, задрав хвосты, высунув языки, они нежно лижут Ему лицо и руки. И Гопала, закрыв глаза, обнимает их за шею, весело треплет. Лицо сияет лучистой улыбкой. Телята игриво тычутся еле пробивающимися рожками в Его нежное тело. На всегда чистом, светлом песке прохладной Ямуны днём и ночью играет Он, весёлый и довольный, с друзьями Своими — телятами и пастушками. Родителям приходилось посылать прислугу разыскивать их и, волей-неволей, приводить Его вместе со спутниками домой.

Так проходили дни за днями дома и за пределами его, и Он вырастал в очаровательного мальчика. Он выпускал телят и коров из стойла, гнал по дорожке для сельского скота и выгонял на общую дорогу, ведущую на сельское пастбище, хотя родителям вовсе не хотелось, чтобы Он этим занимался. На плече у Него, как и у других ребят, была палка, а вокруг головы обмотан кусок ткани. Ступая с великолепной уверенностью в Себе, Он выглядел величественным, как царственный львёнок.

Он играл с товарищами, громко распевал нежные мелодии, прикрывая Своё ухо ладонью. При этом коровы, жадно щипавшие зелёную травку, вдруг останавливались, словно зачарованные; они удивлённо таращили глаза, внимая Божественной мелодии. Так стояли они, навострив уши, чтобы не упустить Весть, зовущую их к блаженству, полуприкрыв глаза, как бы погружённые в глубины созерцания (дхьяны)! Телята же, тянувшиеся к вымени, чтобы насытиться, застывали, упиваясь вместо молока Божественными излияниями песнопений Кришны. Это зрелище не оставляло спокойным никого из тех, кому посчастливилось быть его свидетелем.

О царь! Я не сумею перечислить тебе все Игры Господа или сказать о природе их. Все они чудесны и дивны, все полны Блаженства (Ананды). Иной раз Он соревновался с ребятами и начинал вращать в руках палку, да с такой скоростью, что глазами её было и не увидеть. Тогда товарищи собирались вокруг Него и просили, чтобы Он научил их так же быстро крутить палку. Но для Того, кто вращает всю Вселенную со всем её содержимым, такое раскручивание палки — дело не слишком трудное; это то, что никаким учением не передать. Бедные ребята не могли уловить даже этой реальности за своим товарищем по играм.

А иногда Он играл с ними на деревьях в игру „поймай вора!“ И когда преследователи карабкались за Ним на дерево, Он пристраивался на самой высокой веточке, такой тонкой и слабенькой, что она закачалась бы, если бы по ней пробежала даже белочка! Его было вообще не поймать! Да! Да! Как можно изловить Его! Только чистое сердце и может уловить Господа.

И для всех Гопал пребудет с друзьями в лесах и рощах. Он будет играть с ними, радуя их разными шутками и весёлой игрой. Он будет с ними гулять, ласково положив им руки на плечи, и внезапно в какой-то миг исчезнет и пропадёт из виду. И вдруг — выйдет им навстречу, искусно переменившись, да так, что и узнать нельзя. Они примут Его за чужака, с кем им и говорить-то не следует. Но тут Он удивит их взрывом смеха и возгласом: „Да это Я, Я! Вы Меня не узнали“. Это приводило ребят в удивление, а иногда даже пугало.

Так проходил день, и когда опускались сумерки, Он с друзьями возвращался в село так простодушно и невинно, как будто ничего не происходило. В иные дни мать настаивала, чтобы Он остался дома и не ходил на пастбище. В эти дни и ребятишки, и коровы с телятами медленно и грустно брели в рощу. Чувствуя себя покинутыми, они печально ложились под деревья, не интересуясь кормом и питьем, с тоской в глазах по Кришне, дарующему Блаженство (Ананду), Который лишь один мог вдохнуть в них жизнь.

Злонравный дядя Кришны, Камса, не раз засылал своих изменяющих облик ракшасов-оборотней с разными игрушками и сладостями. Ребята собирались вокруг этих „коробейников“ и вопрошали о цене желаемого. Но оборотни искали случая схватить Кришну. Он выжидали момент, когда Тот приблизится, а Кришна и не глядел на игрушки и сладости. Он обычно дожидался вечера, а затем подходил к злодеям, дав им поверить, будто Он попался в их ловушку, но лишь затем, чтобы на них напасть, разнести в клочья и выкинуть вон их останки! Подобные приключения переполняли жителей села удивлением и страхом, не говоря уж о том, что они радовались счастливому избавлению от опасности.

В иной раз всё село заполняли телеги, гружёные манго! Кришна-то знал, что это очередной злой замысел оборотней, лазутчиков Камсы. Поэтому Он забирал плоды, а тех, кто их привёз, убивал. Он считал, что негоже отвергать плоды, посланные родным дядей, вот и принимал их. Но Он не отпускал обратно никого живым, кто мог бы сообщить, что произошло. Такова была судьба тех, кого дядя отправлял с этой злой миссией.

О царь! С того дня, как Господь избрал Своей обителью Врадж, место это превратилось просто в сокровищницу Богини богатства и благосостояния Лакшми. Как будто луч Её милостивой улыбки воссиял над этим местом. Тысячи и тысячи коров, никакого недостатка в твороге, молоке и масле. Наступило такое изобилие, что не знали, как со всем этим справиться или хотя бы сохранить на будущее. Гопал так любил коров, что не мог допустить мысли просто выбросить их ценные дары. Вот почему Ему и нравилось вмещать всё это в Свой желудок. И такой акт Милости стал основанием для прозвища „Воришка молока и масла!“.

Узнав о таком прозвище Кришны, Индра решил показать миру, что Кришна — Сам Господь, сошедший на Землю. Поэтому Он умело разыграл ситуацию, в которой жители Враджа как бы отказались от совершения ему Пуджи (ритуального жертвоприношения), а он отплатил им мощными потоками дождя и града, и Кришне пришлось поднять холм Говардхану, укрывая пастухов и скот от хлынувшего ливня. Всё это входило в Игру. Индра вовсе не гневался, не питал и мысли о мщении. Да и Кришна никогда не советовал людям отказаться от поклонения Индре (пуджи). Эти чудеса произошли, чтобы заставить людей понять, что Господь — уже среди них. Подобные случаи подтверждают мысль, что ничто не случается без какой-то цели».

Тут вклинился Парикшит, радостно воскликнув: «О, как сладостны лилы, (игры и забавы) Божественного Младенца Гопала! Чем больше мы слушаем, тем больше возрастает желание слышать о них! Учитель, дай же мне услышать ещё чтонибудь и достичь Освобождения!»

Глава 37. Судьба оборотней (ракшасов)

Поистине вспоминать о мальчишеских проказах Кришны и дать возможность услышать их описание было делом, приносившим Шуке большое удовольствие! И потому, как только его попросили, он тут же начал свой рассказ: «О царь! Для тебя в эти немногие оставшиеся дни жизни нет пути лучше, чем посвятить себя помыслам о Боге. Не правда ли? Словно капли нектара, эти деяния Господа, и любое из них — источник Блаженства. Скажи мне, о каком именно ты хотел бы услышать. Я достоверно опишу тебе любое из них, и то величие, что я в нём узрел».

«Учитель, — ответил на это царь, — я жажду услышать о том, как вёл Себя Кришна среди этих пастушков. Это принесёт мне такую радость, что я смогу избавиться от оков смерти и рождения».

Тогда Шука заговорил: «О царь! Гопал просыпался рано в период Брахма-мухурта (от 4-х до 6-ти утра). Он довольно быстро совершал омовение и шёл в хлев, чтобы отобрать и отделить тех коров и телят, которых возьмёт на пастбище в этот день, и дать им воды. Он подкладывал травы тем животным, которых оставлял, чтобы те могли насытиться здесь. Отвязав верёвки от столбов, к которым были привязаны коровы, каких Он собирался взять с Собой, Он выводил их из стойла на открытое пространство перед домом. Затем заходил в дом и собирал Себе узелок с холодным рисом и творогом, добавляя кусочек какого-нибудь маринованного плода: потом Он осторожно будил старшего брата, и, чтобы позвать товарищей присоединиться к Нему, Он, стоя на дороге, трубил в рожок. Заслышав этот призыв, пастушки быстро поднимались, поскорее заканчивали свои домашние дела, захватывали с собой узелки с пищей на полдник и спешили к дому Яшоды — матери Кришны, готовые к делу, на которое Он их созывал.

Ребята следовали далее, играя на флейтах и распевая мелодичные песни. Одни отвечали пенью птиц, подражая им на свой лад; другие бегали за тенью пролетавших птиц. Некоторые из них садились коровам на спины и весело напевали свои любимые песни, при этом внимательно наблюдая за тем, что делает Гопал, и где Он. Так шли они к лесу.

Гопал закладывал свою флейту за пояс и, возвысив свой нежный серебристый голосок, медленно расхаживая, пел какую-нибудь чарующую песнь. Коровы также ступали в такт песне, как будто их копыта отбивали ритм, и наслаждались этим. Они, навострив уши, внимали Божественной мелодии, задирали головы в тихом восторге и восхищении. Наконец, все доходили до берегов водоёма.

К тому времени уже пора было и поесть. Ребята усаживались под деревья и разворачивали свои узелки, в которых был холодный рис с творогом, сливками и молоком, и всякая всячина по вкусам и запросам каждого. Все ждали, когда откроет Свой свёрток и начнёт есть Гопал, чтобы тоже начать есть. Как только Гопал клал в рот кусочек пищи, все ребята принимались за еду. Иногда Гопал давал Своим товарищам горсть пищи из Своего свёртка и брал понемногу у каждого из них. Он подходил к каждому и просил угоститься из Своего свёртка! Ребята очень стеснялись и даже боялись дать Гопалу щепоть еды из своего кушанья, так как по предписаниям это считалось нечистым. Видя это, Гопал, убеждал их, что Единый пребывает во всех них. „Как может возникнуть какая-то обрядовая нечистота, когда все — одно,“ — спрашивал Он. И Он брал какой-нибудь надкусанный маринованный плод, отложенный ими, и Сам откусывал кусочек. Как же мог Господь, который, воплощаясь Рамой, с удовольствием доел остатки пищи с блюда Сабари, отказаться доесть остатки пищи Своих товарищей-пастушков? Ведь и она, и они были так искренне преданны Ему.

Однажды они расположились на камнях в тени холмов, кто-то из них ел пищу, кто-то мыл руки. И тут Гопал помчался к Своим коровам, пасшимся на открытом месте. Товарищи Его удивились — что бы это значило? Они заметили в стаде незнакомого им красивого телёнка. Гопал направился прямо к этому животному, внезапно Он поднял его, держа за задние ноги, и быстро раскрутил над головой, кинув после этого на камень. Тот издал жуткий вопль и обратился в ракшаса (оборотня), хлынула кровь, и он испустил дух. Ребята были поражены, они поспешно бросились к Гопалу и стали просить Его объяснить им — что это за чудо. На устах Гопала сияла лучезарная улыбка. „Один злой ракшас принял такой облик и пришёл сюда Меня убить по велению Камсы,“ — сказал Он. „Он затесался в наше стадо и разыгрывал в этом спектакле свою роль, на которую решился. Вот Я и наказал его как подобает“.

При этом мальчики стали превозносить предусмотрительность, храбрость и силу Гопала и восклицали: „Гопал! Он получил по заслугам“. Они в волнении радостно прыгали вокруг него, а потом стали разыскивать в стаде ещё какого-нибудь необычного телёнка или корову, подозревая, что и другие оборотни могли явиться в этом виде.

Они перепугались, что так и их коровам какой-нибудь злой оборотень в каком-либо обличье может причинить какой-то вред, а то и проглотить их живьём. Они тщательно осмотрели всё стадо, чтобы, пока не поздно, обнаружить любой знак опасности.

Тем временем они дошли до холма с богатым пастбищем. Был полдень. Коров отвели в тень под нависшими скалами чтобы уберечь их от палящего солнца, а ребята отдыхали, растянувшись на траве. Когда наступил вечер, один из мальчиков поднялся и пошёл к стаду собирать коров — пора было возвращаться в село. Там он увидел гигантскую цаплю, хватавшую животных и целиком отправлявшую их в свой огромный, словно пещера, живот. „Кришна! Гопал!“ — закричал мальчик, и, услышав отчаянный крик о помощи, Кришна в одно мгновение оказался рядом с ним. Он схватил эту цаплю за клюв (а Он знал, что в таком виде заявился ракшас по имени Бакасура) и, потянув верхнюю часть клюва в одну сторону, а нижнюю — в другую, разорвал цаплю надвое. Коровы вышли из её живота живые и невредимые.

Так Гопал расправлялся с посланцами Камсы, и каждый день был очередным чудом! Пастушки стали считать это какой-то сверхзабавой. Они больше не удивлялись; глубоко в сердце своём они поняли, что всё искусство и сила Кришны — явление сверхчеловеческое и непостижимое, так что в любое время они были готовы следовать за Ним куда угодно без всякого страха.

Прослышав, что Гопал убил Бакасуру, собиравшегося проглотить Его целиком, брат Бакасуры так разгневался, что поклялся отомстить и отправился, приняв обличье огромного питона, в леса, где находились эти пастбища. Он улёгся поперёк лесной дорожки и широко раскрыл пасть, замышляя целиком проглотить коров, пастушков и Самого Кришну с Баларамой. Внешне он напоминал что-то вроде длинной пещеры, и, не зная, что это ловушка, коровы вместе с мальчиками вошли в неё. А Гопал понял, что это ещё один злой оборотень. Он тоже вошёл в тело питона, но лишь затем, чтобы разорвать его на куски и спасти жизнь всем угодившим в ловушку. Те забыли всякий страх и, хранимые Гопалом, вернулись домой целые и невредимые.

С того дня у пастушков и вовсе не осталось никакого страха. Они поверили, что Гопал непременно убережёт их от любой опасности, потому что Он — всемогущ. Так что они ни о чём и не тревожились по пути, не озирались по сторонам дороги, а доверчиво следовали в направлении, избранном Кришной.

Забавы Малыша Кришны были каждый миг каким-то чудом, каким-то поразительным событием, героическим приключением. Что о них скажешь? Разве может обыкновенный человек вершить такие чудеса? Те, кто не обрели веры, несмотря на то что были свидетелями таких событий, являются просто бременем для Земли; они — плоды без вкуса, от которых нет никакой пользы».

При этом лицо Шуки озарилось изнутри улыбкой, сосредотачиваясь на одной точке, его глаза сияли, будто он видел Того Блистательного Великолепного Кришну.

«Учитель! Если даже Данавы (демоны, обладающие разумом гораздо ниже человеческого) обретают веру в Бога и поклоняются Ему, как же люди могут забыть о Боге и пренебрегать поклонением Ему? — спросил мудреца Парикшит. — Они скорее верят тому, что слышат, нежели собственным глазам. Я думаю, что это следствие какого-то великого греха, совершённого ими. А может, это действие какого-нибудь проклятия?»

«О царь, твои слова верны, — ответил на это Шука. — Такие наводящие ужас создания, как Камса, Джарасандха, Шалья и Шишупала собственными глазами видели доказательства сверхчеловеческих сил Кришны, но ложная мысль, будто Он — просто мальчик-пастушок, настолько назойливо звучала в их ушах, что они всегда признавали лишь Глас Небес (Акашавани), а не то, что видели своими глазами. В результате этого они позорно расстались с жизнью. Они просто игнорировали все чудеса, удивительные события, дивные свершения, свидетелями которых были, не обращая внимания на постоянные поражения, которые терпели их посланцы от рук Его, и пренебрегали долгом перед Богом, бывшим пред ними. Какое ещё объяснение можно дать этому, кроме того, что такое их поведение было проклятием. А проклятие это обрушилось на них вследствие какого-нибудь греха.

Гопал — это Локапала („Го“ означает корова, „пала“ — тот, кто лелеет и хранит, „Лока“ — мир), а не какой-то мальчик-пастушок, роль которого Он играл. Облик, который Он принял, — человеческий, облик мальчика-пастушка, вот и всё. Но говоря по правде, Он — тот самый благоприятный Образ, который освобождает индивидуальную Душу (Дживи) от рабства, даруя ей силу (Шакти), средства достижения цели (Юкти) и свободу от рабства (Мукти)».

Парикшит возрадовался при этих словах мудреца: «Деды мои отличались необычайно благой судьбой — быть в обществе Гопала. Они с Ним играли, беседовали, наслаждались блаженством общения с Ним и Его присутствием. Ну, а я в состоянии внимать описанию хотя бы доли Славы и наслаждаться блаженством от этого. Это — тоже великая удача. Возможность слышать о Нём от такого прославленного мудреца, как ты — это тоже следствие благословения моих дедов. Разве можно обрести такую возможность без особой, благоприятной судьбы?» — сказал Парикшит, и слёзы радости потекли по щекам его.

«Учитель! — сказал он, — я слышал, что Гопал буквально попирал ногами змея Калию и смирил гордыню его. Каков внутренний смысл этой Его Игры? Какая истина кроется за этим чудом? Как это может считаться каким-то дивным знаком Славы Его? Поведай мне об этом, прошу тебя, и разреши терзающие меня сомнения», — попросил он.

Глава 38. Змей Калия

«Так слушай же, о царь, рассказ об этом важном событии», — сказал Шука.

«Божественный отрок Гопал был не кто иной, как Бог, принявший человеческий облик в Своей Игре. Он рос как человеческое дитя и достиг возраста пяти лет. И вот однажды оказалось так, что никому не было известно, что Он собирается делать. Да у Него и не было такой привычки, когда-либо сообщать окружающим о Своих забавах и Играх — ни до, ни после них. Приходилось лишь смотреть да слушать, никто не мог догадаться об их причинах или проникнуть в их смысл — кто бы это ни был и чего бы ни достиг. Однажды Он собрал скот настолько тайно от всех, что даже родители ничего об этом не знали. Каждый день хотя бы старший брат Баларама знал это и сопровождал Его, но в тот день даже он не знал о Его намерениях. Кришна созвал из домов Своих товарищей-пастухов и последовал со стадом на берег Ямуны. Он повёл их к глубокому омуту на реке, которого люди обычно избегали.

У этого омута была дурная слава. Вода в таких омутах обычно бывает стоячей и бесцветной, но в этом омуте она была голубой и горячей, постоянно бурлила, выделяя какой-то пар. От этого над омутом всегда висело облачко. Всякий вдыхающий воздух, пропитанный этими испарениями, ко всеобщему удивлению и ужасу просто задыхался. Птицы, нечаянно пролетевшие над омутом, травились так, что неистово и отчаянно били крыльями и замертво падали в его глубины.

Все в Гокуле знали об этой смертельной западне, об этом смертоносном месте и старательно избегали приближаться к нему. Они предупреждали об этом и детей, бдительно следили, чтобы коровы не паслись вблизи него. И, конечно, товарищи Кришны бурно запротестовали, призывая Его не приближаться к омуту. Они долго и громогласно упрашивали Его, но всё было напрасно. Он настаивал на том, что должен пойти именно к этому омуту; в тот день это было для Него предопределённым местом назначения. Ребята пытались заставить Его вернуться и делали всё, что могли, чтобы предотвратить неминуемую „беду“. Но Он ушёл от них и, сбросив одежду, заявил, что собирается насладиться плаванием в этом ядовитом омуте!

У ребят не хватило смелости как следует предупредить Его о всех ужасах омута, а на их робкие протесты Он не обратил внимания. Упорно следуя Своей Воле, он взобрался на дерево, росшее на берегу, и нырнул в этот омут. Он долго не появлялся. Пастушков, для которых Кришна был самим дыханием жизни, обуял страх. Они собрались вокруг омута и в невыносимой муке взывали к Нему, вздыхая и проливая слёзы от великого горя.

Внезапно Гопал показался над водой, Он плыл, так сильно пронзая воду взмахами рук, что казалось началось землетрясение. И тут они увидели преследующего Его змея, подобно вулкану он извергал яд, его очи сверкали нестерпимым пламенем. Пастушки не могли смотреть на это страшное зрелище без крика. Они в невыносимых муках горестно взывали: „Кришна! Кришна! Давай сюда, к берегу. Плыви к нам. К этому берегу!“ Кришна спокойно плыл, как будто и не слышал их просьб. Он был так счастлив в этом омуте, что буквально трепетал от волнения и радости. Змею, наконец, удалось настигнуть Кришну в высоко вздымающихся волнах омута. Он обвился вокруг Его тела, всё более сжимая Его своей страшной хваткой. Увидев это, кое-кто из ребят скорее побежал в Гокулу, чтобы позвать Нанду и Яшоду, отца и мать Кришны. Ребята громко плакали, рассказывая о случившемся.

Нанда с Яшодой, пастухи и пастушки, все жители Гокулы бросились к отравленному омуту, движимые страхом, что с Кришной вот-вот случится какая-нибудь страшная беда. Старший брат Кришны, Баларама, тоже был с ними. Он знал силу и ловкость Кришны и пытался успокоить родителей. Он уверял их, что с Кришной никакой беды случиться не может, всячески утешал их, прося поверить ему. Очень скоро весь берег заполнился людьми. Со всех сторон звучали отчаянные вопли: „Кришна! Кришна!“ Многие теряли сознание и падали в обморок, видя Кришну со змеем. О, это было поистине душераздирающее зрелище!

Многие гопи не могли вынести этого: Кришна, обвитый плотными кольцами этого могучего чудища, увлекаемый им в кроваво-красные воды. Но через мгновение Кришна выныривал, отважно борясь со змеем, изрыгающим огненные искры. Яшода и многие другие упали в обморок и лежали на песке. Другие хлопотали вокруг них, стараясь привести в чувство. Придя в себя, те жалобно плакали и взывали к своему возлюбленному Кришне. „Дорогой мой сыночек! И где же до сих пор скрывался этот страшный змей? Откуда он теперь взялся?“ — в отчаянии сокрушалась Яшода. Кое-кто из друзей Его, всхлипывая, причитал: „Лучше бы этот змей поразил своими жалами нас, а не Кришну. Может, тогда он отпустил бы Гопала“. Некоторые из пастушек собирались прыгнуть в омут, чтобы змей отпустил Кришну и набросился на них. „Мы отдадим жизнь свою за спасение Кришны“, — восклицали они. Но на пути у них встал Баларама. Он убедил их, что Кришна выйдет целым и невредимым, что никакого вреда Ему не будет и быть не может. Он крикнул Кришне, чтобы Тот подошёл к ним, как только одолеет это чудище.

Многие гопи пылко молились о победе Кришны: „Ведь уберечь Кришну — значит уберечь миры. Наш Кришна — единственный Владыка всех Миров. А потому пусть Кришна поскорее избавится от ужасного змея“. Их моления были обращены к тому Самому Кришне, Которого они и хотели спасти этой молитвой. И даже молясь, они приоткрывали глаза взглянуть — не освободился ли Он уже? И всё это огромное сборище на побережье выжидало, не смея и глазом моргнуть, избавления Кришны, которое могло произойти в любой момент. Всеми, наряду с верой и надеждой, владел страх.

И в это мгновенье..., — о, как осмыслить и передать это зрелище, о царь?» — Шука не мог продолжать. Он был не в состоянии справиться с потоками Блаженства, горести, удивления и восхищения, изливавшимися из сердца его. Эти чувства настолько овладели им, что он закрыл лицо руками в тщетной попытке сдержать слёзы.

Парикшит, увидев это, воскликнул: «Что же это за чудо? Что произошло дальше? Что за беда случилась, почему ты так горюешь? Расскажи мне скорее, прошу».

Шука вновь обрёл спокойствие, отерев слёзы краем своего одеяния цвета охры. "Махараджа! — сказал он, — никакой беды не было, случилось же вот какое чудо. Вдруг Кришна с каждым мигом стал расти, так что змею пришлось раскручивать свои кольца одно за одним. Когда пастухи и пастушки увидели, как это малое дитя вырастает у них на глазах, они были изумлены и обрадованы. И, наконец, змею пришлось совсем ослабить свою хватку. Он слишком выдохся, чтобы причинить какой-либо вред, но гнев его не убавился, и он извергал яд свой в воздух и в воду. Через каждые несколько мгновений он вновь и вновь поднимал свои головы и впивался взглядом в Кришну, как будто желание расправиться с Ним ещё не угасло.

Кришна тем временем ухватил его за хвост и начал быстро раскручивать змея. Он бил по поверхности вод его телом и вынудил змея повесить головы, но тот с огромным усилием всё ещё старался удержать их прямо над водой. Тогда Кришна вскочил на него, и держа одной рукой за хвост, начал плясать на его головах. И змей не смог вынести веса Господа, весело прыгающего с одного капюшона на другой. Из его носа и рта обильно хлынула кровь, он жалобно взвыл от стыда и боли. Он едва дышал и был на грани смерти.

Видя это, собравшиеся на берегу закричали от радости и вновь обретённой уверенности: «Кришна! Выходи на берег. Ты спас всех нас от этого чудища. Решающий момент настал. Ты одержал победу, исполнились наши молитвы. Мы обрели плод добрых дел». Пока пастухи так радовались удивительному обороту событий, из глубин омута поднялись супруги чудовища — змеи, громко вздыхая в великой скорби. Они пали к ногам Кришны и взмолились: «Господь! Ты воплотился, приняв обет покарать злых и порочных, и то, что ты топчешь это чудище и попираешь его гордыню, — это правильно и неоспоримо. Это лишь справедливость. Ты только сделал дело Своё и выполнил Миссию Свою. Но как бы ни был жесток наш муж, мы уверены, что он преобразился, когда Стопы Твои ступили на его головы. Прости его, Господи, и верни нам мужа Милостью Своей. Спаси его и благослови, чтобы он не причинял больше никакого вреда ничему живому».

И Господь снизошёл к их моленьям. Он простил чудище Калию. Он отпустил его, наказав: «С этих пор никому не причиняй зла. Да будет твоей природой благо. Я же благословляю тебя тем, что никто не станет вредить тебе и не будет подстрекать тебя ко мщению. Ты носишь на головах своих Мои Следы, так что даже твой главный враг — орёл Гаруда, больше не причинит тебе вреда. Иди и живи с миром».

Глава 39. Всеведущий учится

«О великий Учитель! Сколько бы я ни слушал рассказов об отроческих забавах Кришны, никак не могу насытиться! Поистине, этот нежный отрок Кришна — Господь, в коем — всё сущее, а Он забавляется, как дитя человеческое! Ах, какая удача мне выпала! Когда я об этом помышляю, то понимаю, что она выпала мне вовсе не по заслуженным мною в этой жизни достоинствам. О! Я провожу последние дни жизни своей, внимая рассказам о подвигах Того, ложем Которого является сам тысячеглавый Змей Шеша! Проклятье сына-отшельника помогло мне очиститься таким путём. Я снова и снова, тысячекратно простираясь, преклоняюсь перед его гневом за то, что он предоставил мне столь благоприятную возможность!

И с приближением последнего мига я всё более стремлюсь вкусить нектар сладостного повествования о забавах Кришны, которое опьяняет меня, сводя меня с ума. И поскольку я сгораю от этого желания, даруй же мне этот освежающий и утоляющий напиток в те немногие часы, что остались до отмеренного мне срока».

И царь Парикшит пал к ногам Шуки, преисполненный благочестия в сердце своём и просил рассказывать ему об отроке Кришне ещё и ещё. При этой просьбе источник сострадания заструился в сердце мудреца. «О царь! — спросил он. — Какую же из бесчисленных восхитительных историй о тех божественных событиях хочешь ты от меня услышать? Число их столь велико, что даже если их рассказывать тысячелетиями непрерывно, всё равно многие останутся не пересказанными. И никто, как бы он ни был искусен, не сумеет вместить такое повествование в немногие часы».

«Учитель! — отвечал на это Парикшит. — Я слышал, что наш дорогой возлюбленный Кришна вместе со своим братом Баларамой изучал многие науки и обучался профессиональным навыкам у наставника Сандипани, чья счастливая участь определена его заслугами. Значит ли это, что была какая-то необходимость, чтобы обычный человек наставлял Того, Кто является Мастером всех ветвей знания. Учителем и Властелином всего сущего? Должно быть, это — Игра Его, Его Спектакль. И лишь великому Постановщику этого спектакля Гопалу ведомо, кого благословить и спасти, когда и какими средствами. Должно быть, Он разыграл этот спектакль для того, чтобы достижением общения с Самим Господом освободить Сандипани от оков рождения и смерти. Дай мне услышать рассказ о том, что происходило в этом спектакле, разыгравшемся вокруг Сандипани. Я буду спасён, услышав об этом». — «О царь! — сказал Шука. — То, что ты сказал, — неоспоримая Истина. Да, всё есть Игра Его. Для Драмы, которую разыгрывает Кришна, сценой является Вселенная, где имеются бесчисленные экраны (занавесы), сценические принадлежности, всевозможные полки и отделения для воплощения разнообразных Его сюжетов, задуманных с тем, чтобы спасать и освобождать. Поскольку благоприятная судьба Сандипани вполне сложилась, Он дал ему этот великий шанс и тем благословил его. Слушай же! Я поведаю тебе об этой Божественной Драме.

Божественные Братья — Баларама и Кришна возрастали, словно солнце, поднимающееся к зениту, и сияли всё более дивным светом. Родители их — Нанда и Яшода тревожились об их будущем, ибо пребывали в иллюзии. Они решили, что их детям следует изучить искусства и науки, разные ремёсла и навыки, соответствующие их положению и состоянию. Призвав семейного жреца Гаргу и, посоветовавшись с ним, они назначили благоприятный день и час для необходимых ритуалов. С великой пышностью и согласно традиции был проведён ритуал инициации, посвящения в Брахманическую мудрость, — Упанаяну*. В тот день, согласно предписаниям Шастр, были совершены многочисленные акты благотворительности и роздано много ценных вещей. Люди Гокулы ликовали и предавались всяческим играм и веселью.

( * Упанаяна -ритуал приведения ученика к наставнику.)

Затем родители пригласили множество учёных пандитов и обсудили с ними и со своим семейным жрецом Гаргой, как отыскать наставника, который был бы наиболее искусным и подходящим для обучения их детей. Гарги, немного подумав, заявил, что лучше всего послать детей учиться к великому Сандипани — пандиту из Авантхи, живущему в святом городе Каши на берегу священной реки Ганги.

„Сандипани, — сказал он, — святой человек“. Родители не могли решиться отослать своих дорогих детей так далеко, но они понимали, что обучение без наставника — это учёба вслепую. Так что им пришлось согласиться, и они сами отправились в Каши с Баларамой и Кришной. Добравшись до этого святого места, они вверили Сандипани братьев и устроили всё для того, чтоб дети остались с этим известным наставником. Сами же с тяжёлым сердцем вскоре вернулись в Гокулу.

С того дня Баларама и Кришна учились у Сандипани, относясь к нему с благоговейным трепетом и почтительностью. О царь! Тысячи, десятки тысяч, миллионы детей обучаются у учителей, но ученики, которые ведут себя так, что приносят удовлетворение и радость учителю, очень редки, едва ли найдётся один на сто! Следовать требованиям учителя, тщательно изучать то, чему учат, избегать погони за чувственными наслаждениями и быть преданным лишь поиску знания, всегда сознавая, что обучение — это твоя задача и долг, — вот каким должен быть ученик. Именно такими и были Баларама и Кришна.

Они никогда, ни единого раза, не прервали беседы наставника, когда он говорил, и не противопоставили Свою волю его воле. Они ни в коем случае не преступали ни желаний его, ни указаний. И хотя Они и были вместилищем власти Высшей над Небом и Землёй, Они оказывали Наставнику Своему уважение и послушание соответственно положению учеников.

Они были преисполнены серьёзности и преданности, не допуская, чтобы что-то отвлекало их от урока. Видя их дисциплинированность и энтузиазм в учёбе, Сандипани испытывал рождающуюся в сердце великую радость. Когда он узнал их, у него возникло неодолимое желание обучить их многим разделам знаний. Он сделал их знатоками всех четырёх Вед, Веданты, науки логики, он научил их всему, что знал. Царь! Что я могу сказать? Как рассказать о них? Мир, быть может, знавал гениев, которые могли овладеть каким-то предметом за пять лет, за год, а то и за месяц, но, послушай только! Баларама и Кришна пробыли у Сандипани всего 64 дня и за столь короткий срок они овладели 64 науками и видами искусств! Вот как разыграли Они этот спектакль с учёбой. Для них это было лишь забавой. Как мы можем объяснить эту дивную игру, эту Божественно сыгранную Лилу? Разве могут обычные смертные обучиться так быстро? Могут ли они овладеть столь многими знаниями за столь немногие дни?

Радуясь смирению и преданности братьев, принимая столь искренне выказываемые ими приветливость и уважение и вступая в приятную беседу с Ними, Сандипани, бывало, не мог удержаться от слёз, несмотря на упорные усилия не показать горести, вздымающейся в нём. Баларама и Кришна заметили это и долго не решались спросить о причине. Наконец, однажды, Кришна, почтительно сложив руки, встал перед наставником и обратился к нему: „О величайший из учителей! Когда Мы беседуем с тобой, Мы замечаем, что глаза твои нередко бывают полны слёз, всякий раз, как ты думаешь о чёмто, случившемся с тобой. Если ты считаешь уместным сказать Нам о причине твоей скорби, то расскажи, пожалуйста“.

Когда тот услышал эту просьбу, затаённая в его сердце печаль вырвалась наружу и, сражённый непереносимым горем, он обхватил Кришну обеими руками и громко заплакал в невыразимой тоске. Кришна, несомненно, знал обо всей этой истории, но Он сделал вид, что ничего не знает и сказал: „Гуруджи! Скажи нам о причине этого горя. Мы сделаем всё, что в наших силах, чтобы облегчить его. Нет для Нас миссии более священной и важной, чем вернуть радость сердцу Гуру. Расскажи Нам об этом без всяких сомнений. Не считай Нас малыми детьми и не стесняйся“.

Когда Кришна стал так увещевать Сандипани, тот облегчённо вздохнул. Он приободрился, привлёк братьев поближе и усадил Их справа и слева от себя.

„Дорогие мои! — сказал он. — Мне поистине посчастливилось, что я обрёл Вас. Уже из самих слов Ваших я извлёк радость от понимания моего желания. Интуиция подсказывает мне, что вы — не обыкновенные дети. Не исключено, что вы сможете исполнить эту миссию. Вера в это поддерживает меня, иногда же меня гложат сомнения. Я не знаю, что готовит мне судьба“. Сказав это, он умолк, и у него снова потекли слёзы. Тут к ногам его упал Баларама, заявив: „Гуруджи! Зачем ты сомневаешься в Нас и не решаешься довериться Нам? Мы тебе — всё равно, что сыновья. Чтобы доставить тебе радость, мы готовы и жизнью пожертвовать“. Искренность мальчиков и Их твёрдая решимость вызвали у наставника чувство стыда, что он скрывает от Них причину своей скорби. „Дети мои! У меня был сын, который был дан мне после многих лет семейной жизни. Я любовно растил его и берёг как свою жизнь. Однажды он отправился на океан в Прабхаса-Кшетру и, совершая священное погружение в волны, утонул. Взирая на Вас двоих и видя ваше смирение и дисциплинированность, я испытывал глубокое утешение и радость. Я почти забыл о своей утрате. Вы очень быстро изучили всё, что следовало изучить. Теперь и Вы не можете больше оставаться со мной. Кого мне беречь и любить, когда Вы уедете?“. И наставник разразился безутешными рыданиями.

Твёрдо и решительно встал перед ним Кришна. „О лучший из учителей! — сказал он, — нам полагается принести тебе Своё благодарение за то, что ты столь несравненным образом научил нас всем редкостным видам наук и искусств! Это будет всего лишь Нашим Долгом (Дхармой), не так ли? Мы тотчас отправимся в путь, будем биться с океаном, поглотившим твоего дорогого сына и вызволим его. Мы вернём его тебе и доставим этим радость. Позволь нам совершить это деяние, освятив его как Гуру-Дакшину (церемониальный дар наставнику от ученика). Благослови нас отправиться в путь. Благослови и позволь нам удалиться“. Они упали к его ногам, потом поднялись и встали в ожидании. Сандипани уверился, что это необычные мальчики; он поверил в то, что им удастся это сделать. Он обнял их, ласково потрепал по голове и благословил». Тут царь воскликнул: «Учитель! Как же счастливы были мои деды, что могли видеть Их сами! Кришна был Божеством, играющим роль человека, хотя Ему присуще (имманентно) всё, что было, есть и будет».

«О царь! Получив согласие и благословение Наставника, Баларама с Кришной поспешили к морю и, величественно встав на берегу, воззвали повелительно: „Океан! Верни сына Нашего Гуру! Сделай это немедленно, иначе понесёшь наказание, какое Мы тебе назначим!“ Едва заслышав эти слова, Океан заколебался от страха. Он коснулся Стоп Баларамы и Кришны и ответствовал: „Простите, но это не моя вина! Когда тот мальчик совершал омовение, силой предопределения (судьбы) его увлекло в водоворот и унесло в глубины. А ракшас Панчаджанья, обитающий там в пещерах, проглотил его и отправил к себе в желудок. Вот как это случилось. Остальное предоставляю Вам“.

Когда Океан высказал это, Кришна кивнул: „Хорошо! Я услышал Твой рассказ“, — и нырнул в глубины океана прямо к пещере ракшаса. Тот напал на Него и началась смертельная схватка. Но прежде, чем погибнуть, демон отправил мальчика к Богу Смерти, так что Кришна не смог найти его, когда рассёк ракшасу живот. Когда же Он в великой тревоге обыскал все его внутренности, чтобы посмотреть — нет ли там мальчика, в руки Его попала огромная раковина. Взяв её, Кришна вынырнул из моря и направился прямо к Граду Смерти. Стоя у входа, Кришна затрубил в раковину, добытую у Самого Панчаджаньи. Изданный звук был подобен грому.

Бог Смерти Яма в ужасе бросился к вратам. Узрев Балараму с Кришной, с великим почтением осведомился о причине, что привела Их к нему. Братья же велели Ему найти сына Гуру и передать его Им на хранение. „Как прикажете“, — почтительно сложив руки, ответил Яма. Он отправил своих служителей, и в считанные секунды сын наставника был передан в Божественные руки. Братья, не медля ни минуты, привели его в обитель и, поставив перед Сандипани, встали в сторонке. „Это — Наш дар учителю (Гуру-Дакшина), прими это“, — сказал Кришна.

Ликование родителей не имело предела, бурный поток радости буквально затопил их. Никто, размышляя о таких деяниях, как возвращение к жизни сына Гуру, побывавшего в руках Смерти, и иных чудесах, не может допустить мысли, что Кришна и Баларама — смертные, а не Божества. И уж тем более Сандипани! Он понял и убедился, что эти Божественные Близнецы — Нара и Нараяна.

Его объял восторг, когда он напомнил себе, что ему суждено было иметь в учениках таких Божественных сущностей, и что он может называться Их Гуру. Он мысленно простёрся пред Ними и обнял Их, по щекам его текли слёзы; затем они условились об Их отбытии из Ашрама.

Покинув Гуру и жену его, Баларама с Кришной выехали на своей колеснице и достигли города Матхуры. Обитатели города, прослышав о том, как братья выразили Свою благодарность Гуру, превозносили Их за Их Божественное сострадание и Божественные способности. Они чувствовали себя безмерно счастливыми, что братья вернулись к ним.

О царь! Подумай, каким вдохновляющим примером был Гопал Кришна, когда получал образование, и насколько поведение его и серьёзное отношение к учёбе способствовало радости старших. Всякое действие Кришны, каким бы малым и незначительным с виду оно ни казалось, имело определённый глубокий смысл и представляя ученика идеального, чтобы показать миру на Собственном примере, как выбирать Гуру и служить ему, какое смирение должно вызывать образование и какие уважение и признательность должен испытывать к учителю ученик. И, конечно же, именно с намерением направить и воодушевить учеников и прошёл Сам Кришна через этот процесс получения образования, и отработал его идеально. Заметь, как неуловимо тонки таинства Божьи и Игры Его!» Когда Шука произносил слова эти, слёзы радости текли по его щекам.

Глава 40. От смерти — к бессмертию

Царь, внимавший волнующему повествованию о том, как Кришна отблагодарил Гуру, вдруг открыл глаза и, видя пред собой мудреца, сказал: «О Игры Кришны! Его дивные деяния превосходят одно другое по неизъяснимости и тайне. Бог готов принять на Себя любое бремя, лишь бы исправить и улучшить мир. Этим-то Он и заявляет о Своём подлинном величии и могуществе. Но тёмная завеса Иллюзии (Майи) застилает глаза человеку и делает его неспособным распознать Божество, а потому он и утрачивает внутренний смысл этих Игр».

Шука понял, что происходит в уме царя. «О царь! Сбивающее с толку влияние Иллюзии есть следствие действий, накопленных в прежних жизнях, — ответил он. — Иллюзии можно избежать благодаря добрым накоплениям, побеждаются же ею те, чьи накопления вредоносны. Но если прежние жизни были отмечены благой деятельностью, то любую греховную тенденцию можно одолеть добродетельными тенденциями этой жизни, и у человека будет вера в Божество, он прилепится к Богу и будет вести жизнь свою на Божественной основе.

У тех же, кто совершал в прежних жизнях тяжкие преступления, видение помрачено, и это мешает им узреть Божественное Начало. Такой человек никогда не вспоминает о Боге и деяниях Его, никогда не стремится к Истинному Богу для себя и других. Он пребывает во зле и занят делами порочными. Вера в Бога — это урожай от семян, посеянных в прежних жизнях. Она не может вырасти и созреть за мгновенье».

Услышав эти слова, царь захотел побольше узнать о достоинствах, обретаемых путём добрых действий (Пунья) и недостатках, обретаемых от дурных действий (Паапа), и об их влиянии на жизнь человека. Вот он и попросил мудрого Шуку рассказать ему ещё о каком-нибудь случае из жизни Кришны, связанном с каким-либо проклятием и избавлением от него и иллюстрирующим этот принцип судьбы.

Шука рассмеялся в ответ на такую просьбу: «О царь! Неисчислимы примеры избавления Кришной тех, кто был поражён проклятием! Те ракшасы, которых Он убил ещё во младенчестве, а после и отроком, как я тебе рассказывал, все родились такими в результате проклятья в наказание за некие злые дела их, и когда они встретили смерть свою от Его рук, они освободились от проклятья». Тут царь высказал одно предположение: «Я слышал, что удивительным случаем необычайной важности было в этом смысле чудо „вырывания дерева с корнем“. Если ты расскажешь о нём подробнее, я смогу извлечь из этого глубокую радость». И Шука, всегда готовый сделать ему такое одолжение, начал свой рассказ:

«Царь! Хотя в слугах не было недостатка, хозяйничала в доме сама Яшода и, по традиции, вся домашняя работа домохозяйки была на ней. Вскипятить молоко, сделать творог, взбить сливки и приготовить масло — всё это делала она сама. Однажды она поднялась, как обычно, в начале Брахмамухурты (в половине пятого утра), совершила омовение и занялась своими утренними делами. Потом, поставив перед собой кувшин, стала взбивать его содержимое, энергично потягивая за веревки, которые удерживали в жидкости мутовку, напевая при этом гимны Богу.

Тем временем, медленным, но твёрдым шагом Кришна подобрался к тому месту, где мать сбивала масло и внезапно резко дёрнул её за край сари. Яшода вздрогнула от неожиданности, обернулась и была приятно удивлена, завидев своего шалуна Кришну. Перестав взбивать масло, она взяла Кришну на руки и приласкала: „Сынок! Дорогой! Ещё и не рассвело! Зачем Ты поднялся так рано? Ступай, родной мой! Поспи ещё немного!“ Но Божественный Младенец обворожительно залепетал, что Он голоден, и начал трогательно вздыхать, убеждая в том, что Он жаждет, чтобы Его покормили. Сердце матери растаяло. Она отложила мутовку и закрыла горшок крышкой, затем взяла Кришну на колени, сидя на том же месте и дав ему грудь, ласково и нежно гладила Его по головке. И тут она услышала шум от скатившегося на кухне с печи горшка. Она заподозрила, что это проделки кошки; сняв Младенца с колен и поставив на пол — она вышла посмотреть, что случилось! Когда же Яшода исчезла в соседней комнате, Кришна рассердился, что Его оставили, не докормив. Он увидел горшок и обратил весь Свой гнев на него. Он сильно ударил по нему мутовкой, и когда сливки потекли на пол, собрал масло, набил им рот и поспешил из комнаты, чтобы Его не опередили. Яшода зайдя в комнату, увидела, что горшок разбит, сливки на полу, а масло исчезло! А Кришны и след простыл. Зная, что это — дело рук Гопала, она стала разыскивать Его по всем углам.

Не найдя Его нигде, она пошла по соседним домам и стала расспрашивать — не видел ли кто Его. Все говорили, что Младенец им не попадался, они не знали, где Он. Тут Яшода понастоящему перепугалась. „Должно быть, Он убежал, испугавшись наказания за то, что разбил горшок и пролил его содержимое! Бедное Дитя! Он убежал в темноту!“ — подумала она. Дом за домом она обошла всю улицу. Наконец, она поймала Его за попыткой стащить горшок с маслом с подвески, где хозяйка дома держала горшки с молоком, сливками и маслом. Кришна стоял на перевёрнутой ступке, пытаясь поднять горшочек и осторожно снять его, чтобы затем разделить его содержимое с друзьями!

Завидев Его, Яшода закричала: „Ах Ты воришка! Вот так Ты и ведёшь Себя в каждом доме? А я-то, когда бедняжки гопи жаловались на твои кражи, бранила их, даже не пытаясь проверить верность их обвинений, и прогоняла. А теперь я увидела это своими глазами! И всё же не могу поверить своим глазам! О, как же я заблуждалась все эти дни. Больше я не могу позволить Тебе скрываться. Нет. Если я Тебя прощу под тем предлогом, что Ты ещё дитя, то потом это доведёт Тебя до какого-нибудь серьёзного преступления. Я должна теперь Тебя как следует наказать и больше не прощать Тебя. Когда ребёнок из хорошей семьи оказывается вором — это позор для всего семейства. Дурную славу смыть нелегко, и репутация нашей семьи от этого пострадает“. Горе её было не выразить словами. Она никогда прежде не испытывала такого унижения, и это вызвало у неё приступ сильного гнева. Она принесла длинную толстую верёвку и направилась к Кришне, намереваясь крепко привязать Его к тяжелой ступке.

Гопал, зная о её намерении, пустился наутёк, забегая и выскальзывая из двери в дверь, увёртываясь от её попыток схватить Его. А мать бежала за ним по всем улицам и переулкам. Она была полновата и никогда раньше так быстро не бегала. Скоро она устала, походка её замедлилась, и она стала задыхаться. Мужчины, женщины и дети стали смеяться над её напрасной беготнёй за малым ребёнком. Им нравилась эта забава, и они получали большое удовлетворение от проделок Кришны и неудачных попыток матери связать Его.

Гопал всеведущ, от Него ничего не скроешь, Он понял, что мать слишком устала от беготни, и дал Себя поймать. У Яшоды рука не поднялась побить Его! Она крепко схватила Его со словами: „Идём домой, воришка! Нехорошо, если я побью Тебя при всём честном народе. Уж я проучу Тебя дома“, — и повела Его домой. Там она подвела Его к огромной каменной ступе с тем, чтобы привязать Его к ней прочной верёвкой. Принесённая ею верёвка оказалась коротковатой, и она зашла в дом и принесла другую, чтобы узлом подвязать её к первой. И ей пришлось делать это снова и снова, ибо какой бы длины верёвка ни была, Кришна, казалось, вырастал так, что её никак не хватало, чтобы обвязать Его. Её всё время чуть-чуть недоставало! Мать дивилась этому поразительному явлению. Она не знала, чем объяснить такое чудо. Наконец, она кое-как сумела завязать узел и, оставив Кришну привязанным к ступке, вошла в дом и занялась обычными домашними делами.

А Он тем временем потянул за Собой ступку и пошёл с нею в сад, волоча её за Собой. Там было дерево с двумя росшими рядом стволами, совсем близко друг от друга. Ступка попала между стволами, и когда Божественный Младенец легонько дёрнул, чтобы преодолеть препятствие, дерево было вырвано с корнем! Оно с гулким грохотом упало. Шум этот привлёк всех к дому Яшоды, где вдруг свалилось дерево, хотя не было ни дождя, ни бури! Яшода поспешила взглянуть, что случилось, и поразилась увиденному ею! Она увидела Гопала посреди опавшей листвы, между спутанных ветвей. Испуганно вскрикнув, она подбежала к Младенцу и развязала верёвку. Она обняла Ребёнка, испытывая радость, что Тот избежал ещё одной страшной беды.

„Дитя моё! Ты, наверно, испугался? Ох, какая же я дурная!“ — громко причитала мать. А пока она так сокрушалась, из дерева возникли две Божественные Фигуры, обе — мужские. Они пали к ногам Гопала, встали, почтительно сложив ладони, и сказали: „Господь! Мы — сыновья бога Куберы, братья-близнецы — Налакубара и Манигрива. Проклятием мудреца Нарады мы пребывали в облике этого дерева. Сегодня же Милостью Твоей пришёл конец этому проклятию. С Твоего позволения, мы вернёмся в дом нашего отца“. Сказав это, две Божественные Фигуры пропали. При виде этих неведомых Божественных Существ люди Гокулы были поражены и исполнились великой радости.

И хотя они и слышали прославление Гопала как Бога, и у них было конкретное подтверждение Его Божественности, они снова попали под власть Иллюзии и опять возобновили свои разговоры о том, что Гопал — сын Нанды и Яшоды, а дети считали, что Он — их дружок-пастушок».

Когда Шука сказал это, царь прервал его вопросом: «Учитель! Как же эта Иллюзия приобрела столь неодолимую Силу? Кто наделил Иллюзию способностью скрывать Славу Самого Бога — Мадхавы? Какова же истинная природа Иллюзии? Расскажи, пожалуйста». Тогда Шука пояснил: «Эта Иллюзия (Майя) не есть нечто отдельное, со своей собственной Формой. Бог различим лишь с оболочкой Майи, Он очевиден лишь потому, что облечён в наряд Майи. Она — Его обстоятельства (Упадхи). Майя заслоняет Реальность. Её природа в том, чтобы скрывать Реальность и заставлять Её казаться нереальной. Лишь тот, кто устранит, разрушит, отгонит Майю, пробьётся сквозь неё, только тот и сможет обрести Бога. Иллюзия вызывает чувство, будто несуществующее существует. Она в мираже показывает воду, заставляет видеть воображаемое и желаемое как Истину. Заблуждение не сможет оказать влияние на человека, если он оставит желание, воображение и построение всяких планов.

А иначе как бы могла Яшода, неоднократно видевшая своими глазами Божественные Проявления Кришны, вновь приходить к убеждению, что Он — её сын? Воображение, желание и были причиной этой иллюзии. Их тела — это тела сына и матери, но у истинной сути (Дехи) — Воплощённого — нет ни сына, ни матери. Материнское тело связано с сыновним, но нет Дехи сына и Дехи матери! Если человек утвердится в этой вере, то у него больше не может быть жажды внешних наслаждений. Исследуй — и узнавай, и ты познаешь эту Истину. Без такого исследования заблуждение будет возрастать, а интеллект будет мало-помалу угасать.

О! Роль, которую берёт на Себя Господь, приносит поистине исключительные результаты! Веданта учит тому, что следует проникнуть в Реальность за ролью; в этом её внутренний смысл. Обманутый ролью человек гонится за желанием! Считая, что тело, принятое им, реально и истинно, он впадает в иллюзию (Майю). Для тех, чьё внимание сосредоточено на теле, внутренняя Сущность не будет очевидной, не так ли? Красные угольки, скрытые пеплом, не видны. Когда собираются плотные тучи, солнца и луны не видно. Мох, густо застилающий поверхность озера, создаёт иллюзию, будто это твёрдая почва, на которой есть какая-то растительность. Когда на зрачке катаракта, то вообще ничего нельзя увидеть. Так же, когда понятие тела является преобладающей Реальностью, то Обитающего в теле не замечают вообще». — «Учитель! Сегодня, воистину, завеса спала с ума моего. Твоё поучение, словно порыв ветра, смело пепел с угольков жизни. И иллюзия, будто эта смесь пяти элементов, это тело, и есть Реальность, полностью рассеялась и исчезла. Я благословлён, я воистину благословлён». С этими словами Махараджа Парикшит упал к ногам учителя Шуки.

Тем временем в собрании риши, мудрецов и простых горожан началась оживлённая беседа. «Когда время быстро идёт к концу, то и тело следует подготовить к оставлению, не так ли? Тело оставляют, когда жизненные токи перестают в нём течь, но ум не остановить. По этой причине человеку приходиться принимать всё новые и новые тела до тех пор, пока ум не опустошится, лишившись содержания, став свободным от нужд. Сегодня наш Махараджа отделил, обособил ум от тела! Теперь он в таком блаженстве, что и жизненные токи не смогут оказать на него никакого влияния. Когда ум сольется с Богом (Мадхавой), то и тело будет Божественным, и его человеческую суть не определить.

Поучение, ныне дарованное Шукой, предназначено не одному Парикшиту, оно для всех нас. Оно для всех, кто поражен заблуждением, будто он — тело, в которое заключён. Такое заблуждение есть причина рабства, а убеждение, что мы суть Атма, есть средство Освобождения. Вот что говорится в Ведах и Шастрах. А следовательно, ум, который приемлет заблуждение или же придерживается идеи Реальности, есть инструмент как рабства, так и освобождения. „Манава эва манушья анаам кааранам бандха мокшайох“. Это утверждение Шрути — Истина». Так размышляя, люди некоторое время посидели с закрытыми глазами, погружённые в молитву. Когда солнце склонилось к закату, мудрецы отправились на берег священной Ганги с сосудами для воды (камандалу) и посохами (дандами) в руках для совершения вечерних ритуалов.

Глава 41. Весть о пришествии Кришны

Царь, достигший устранения волнений, порожденных желаниями, и таким образом преуспевший в покорении ума, обратился, сложив ладони, движимый одним лишь последним желанием: «Учитель! Что касается этого тела, то для него время быстро близится к концу. Кульминационный момент проклятия сына отшельника приближается. Я, конечно же, готов к нему и буду рад его встретить. Тем не менее, пока я ещё пребываю в этом физическом обиталище, я, согласно данному обету, буду занимать себя Божественными мыслями, обозрением того, что было сказано о Божественном ранее, слушанием рассказов о Божественном. Пусть же обет тот не будет нарушен ни в малейшей степени. Пусть этот малый остаток времени будет проведён в запечатлевании в сердце моём чарующего лотосного лика Нандананданы — нежного Божественного Младенца, озарившего Собой дом Нанды. Пусть этот живой Образ наполнит и переполнит моё сознание, даруя мне безмерное Блаженство. Расскажи же мне про тот поток добрых знамений, что, должно быть, отметил час, когда Он родился. Какие чудесные события были явлены миру в то время, как Бог сошёл на Землю? Как возникло у Камсы пагубное решение убить Божественного Младенца, и как это решение с течением времени разгорелось в бешеное пламя? Поведай мне историю о рождении этого Камсы и Самого Господа в Облике Кришны. Пусть мой последний час будет благословлен таким святым повествованием. Это, несомненно, так освятит моё дыхание, что оно обретёт своё завершение в Гопале».

Шука же при этом пришёл в ещё больший восторг. «Махараджа! — сказал он, — меня тоже переполняет радость от перспективы провести эти несколько оставшихся часов в изложении повести о чудесном рождении и Божественных Играх Гопала. Гопал принял рождение ради утверждения Дхармы (Праведности). Оно преисполнено великой тайны. И только те, чья мудрость созрела в очистительном процессе Божественной деятельности, могут раскрыть эту тайну и уловить её смысл. Для других же сам этот мир есть водоворот греха. Они предаются разгулу в глубинах этого водоворота, купаются в нём и, в конце концов, в нём растворяются. Мы не обязаны уделять им и мысли.

Махараджа! Когда-то давным-давно миром правил царь династии Яду по имени Ахука. Множество вассалов теснилось у трона его, ожидая его велений и оказывая ему почтение в поисках мира и благосостояния от его благодетельного правления. У него было два сына — Девака и Уграсена. Когда они достаточно подросли, чтобы принять ответственность правления, царь женил их и передал в их руки часть своего бремени. Прошли годы. У Деваки было семь дочерей, у Уграсены — девять сыновей. Старшей из семи дочерей была Деваки, а старшим сыном Уграсены — Камса. Эти двое играют важную роль в той истории, которая интересует нас обоих.

В былые времена Матхура была столицей династии Яду. В окрестностях этого города жил один соподчинённый правитель — тоже принц Яду по имени Шурасена. У него было десять сыновей и пять дочерей. Старшего сына звали Васудева, старшей дочерью была Кунти. Эти семейства царского рода жили бок о бок, и дети росли. Время бежало быстро и, движимое силой определённой исторической причины, приносило эпохальные последствия.

Дочь дяди Камсы по отцу — Деваки — отдали замуж за Васудеву; брак этот отмечался с большим размахом. Собралось великое множество правителей, царей и императоров, учёных мужей, мудрецов и святых. Город был буквально переполнен принцами и другими важными персонами. Камса проявил особый интерес к оказанию всем богатого и пышного гостеприимства. Своих сестёр у него не было, и он очень любил Деваки; в честь свадьбы он даровал ей дорогую одежду, чудесные драгоценности и иные принадлежности, достойные царского величия. Все наслаждались великолепием празднества. На третий день невесту со всеми принятыми дарами полагалось отправить в дом жениха, и Камса сам повёз новобрачных в великолепной колеснице. И вот, когда в пёстрой процессии они следовали по ярко украшенным улицам Столицы, вдруг над колесницей вспыхнула яркая молния и раздался страшный гром, словно наступил конец света от какогото внезапно обрушившегося потопа. Этот грохот и вспышка молнии ошеломили принца и простой люд — все остолбенели. В этот миг тишину нарушили слова, явственно раздавшиеся с небес.

Слова были таковы: „О царь Камса! Ты ведёшь себя как глупец, не ведающий о грядущих событиях! Эта сестра, которую ты так любишь и с такой нежностью и пышностью сопровождаешь в этой колеснице, восьмым ребёнком родит сына, который принесёт тебе смерть! Подумай над этой грядущей бедой!“.

И сияющая фигура, произнёсшая эти слова, исчезла. Конечно, у всех присутствующих, принцев и учёных мужей, слышавших эту роковую весть, от радости не осталось и следа. Камсу же просто обуяло бешенство. Он утратил над собой всякий контроль, его охватило смятение, вожжи выпали из рук. Сердце воспылало ненавистью, ум охватили лютые опасения и страхи. Мысли его приняли чёткое направление — от сестры родится тот, кто его убьёт, если же прервать её жизнь, то она уже не родит того, кто принесёт ему смерть! И помыслив так, он поднял с заднего сидения сестру, схватив её за убранные в косы волосы! Заставив её привстать, он вознамерился отрубить ей голову, выхватив из ножен свой острый меч.

При виде этого ужасного зрелища содрогнулся бы и самый жестокосердный — он намеревается убить сестру, которую так давно и искренне любил и с такой радостью сопровождал в этой поездке! Такое чудовищное намерение просто ошеломило всех своей неожиданностью. Но никто ничего не мог поделать, чтобы предотвратить беду.

Внезапно поднялся жених, Васудева, и крепко схватил Камсу за руку. „Дорогой мой шурин! Я тоже слышал голос с неба. Так вот — если какая беда и случится, мы разделим её с тобой. Нам вовсе не хотелось бы, чтобы тебе был причинён какойлибо вред. Мы постоянно будем молиться о твоём благополучии и уж никак не будем пытаться навлечь на тебя беду. Такому брату как ты, не подобает поддаваться столь тяжким заявлениям о грозящем бедствии, когда все ликуют от радости. Отпусти сестру. Если у тебя так тверда вера в голос, возвестивший, что ты примешь смерть от ребёнка, которому предстоит родиться, я торжественно заверяю тебя, что буду предавать на твоё усмотрение каждого ребёнка, который у неё родится. Клянусь, я сделаю это. Позволь сказать тебе, что это определённо разрешит все твои сомнения. Если же ты, несмотря на высказанное мной предложение, станешь причастным к убийству сестры, то это принесёт тебе несчастье в ответ на столь чудовищный грех!“.

Когда Васудева обратился с такой просьбой. Камса почувствовал некоторое облегчение, понимая, что в сказанном шурином есть определённое основание. Он отпустил Деваки, и она упала на сиденье. „Ладно, — сказал он. — Но берегись. Держи слово, что ты дал мне сейчас“. С этим он велел младшему брату взять поводья и вернулся во дворец. Вернуться-то он вернулся, но его буквально разрывало между страхом смерти и любовью к сестре. И хотя постель его была мягким ложем из птичьего пера, он страдал так, будто лежал на ложе из горящих углей. У него не было ни аппетита, ни склонности ко сну. Ужас смерти обуял его, и в таком состоянии Камса провёл целый год. С Васудевой же он общался постоянно.

Тем временем Деваки забеременела, и девять месяцев близились к завершению. Она разрешилась от бремени сыном. „Я дал слово, чтобы спасти тебе жизнь“, — сказал ей Васудева, передав новорождённого, закутанного в тёплую ткань, на милость Камсы.

Но Камса не собирался убивать младенца. Он был рад, что шурин сдержал слово. „Дорогой мой шурин! — сказал он, — этот младенец не может причинить мне никакого вреда! Голос с неба предостерёг меня относительно восьмого ребёнка! А потому забирай это дитя обратно“. Так Васудева сохранил ребёнка в живых и возложил его на руки Деваки. Мать была счастлива, что ей вернули её первенца и сердечно благодарила Бога за это благословение. Она забеременела снова и родители мучились от страха перед Камсой и перед тем, что тот может сделать с ребёнком. Они очень желали иметь детей, но боялись той судьбы, которая могла выпасть на их долю.

Тем временем ко двору Камсы явился мудрец Нарада, странствующий из мира в мир и воспевающий Хвалу Господу. Он, как полагается, спросил царя — здоров ли тот, и пребывает ли царствие его в мире и благоденствии. В беседе же Нарада открыл ему, что Ядавы — это боги, явившиеся людьми, а Камса — воплощение известного асура Каланеми. Он сказал также, что сын, который восьмым ребёнком родится у Деваки, погубит весь род асуров и станет истребителем жизни и самого Камсы. Это подействовало, как подливание масла или подбрасывание топлива в огонь. Мало того, покидая Камсу, Нарада сказал: „Считай каждый свой прожитый день за десятилетие, а то и больше. Не думай, что смерть — дело далёкого будущего!“

Услышав такое предупреждение, Камса впал в ещё большую тревогу. Он перепугался, что и малые дети могут принести смерть и повелел Васудеве к нему явиться. Бедный Васудева явился в смертельном страхе — не свалилась ли ему на голову ещё какая беда. Когда он появился перед Камсой, тот был в ярости и заревел прямо ему в лицо: „Так сколько у тебя сейчас детей?“ У Васудевы от страха, что может случиться ещё что-то ужасное, и язык не поворачивался ответить. Губы его дрожали и он проговорил: „Сейчас — шестеро!“ — „Так вот! — закричал Камса, — завтра утром приведёшь всех шестерых и передашь мне“. Ничего не сказал в ответ Васудева, он был вынужден сдержать своё слово, хотя привязанность к своим отпрыскам и толкала его на то, чтобы взять своё слово обратно. Он шёл словно живой труп! Войдя к Деваки, на коленях которой были их дети, он сообщил ей, что Камса требует к себе всех. Она порывисто обняла их, и страданию её не было предела.

О Махараджа! Смотри — сколько невинных жизней было принесено в жертву ради того, чтобы сохранить одну единственную жизнь!

Ты, конечно, можешь усомниться — к чему весь этот страшный грех! Но кто может разгадать тайны Божьи? Что для поверхностного взгляда может представиться просто непостижимым детоубийством, внутреннее око может узреть как плоды грехов, совершённых теми младенцами в прошлом или же кульминационный момент проклятия, обрушившегося на них! Это также вполне могло быть и явлением их перехода на более высокий уровень рождения. Кто знает — что скрывается в тайниках их прошлого или будущего? Кто знает — зачем они родились, зачем живут и почему умрут? Мир видит лишь период между рождением и смертью, люди заняты только этим ограниченным интервалом. Но Хозяин и Властелин всех Миров, прошлого, настоящего и будущего, так не поступает. У Него сострадания больше, чем у всех людей. Он являет Милость, взвешивая эти три времени, три слоя пространства и три качества характера. Так что единственное прибежище для человека — поверить, что на всё есть Воля Его, и пребывать в мире, погрузившись в помыслы о Славе и Милости Его.

На следующий день, о Махараджа, как только солнце взошло над горизонтом, Васудева с помощью сопровождающих против собственной воли забрал детей и, обливаясь слезами, с закрытыми глазами передал их Камсе. А этот самовлюблённый маньяк хватал их за ноги и разбивал им головы об пол! Не имея возможности вмешаться и остановить это несчастный Васудева с тяжёлым сердцем направил стопы свои домой, сокрушаясь о страшном грехе, который вызвал столь прискорбное наказание. Царственная чета тихо переживала вместе всё случившиеся и от невыносимых мучений стала чахнуть. Каждый миг жизни был для них невыносимым бременем. „Божья Воля превыше всего. Надо жить, пока продолжается жизнь“, — утешали они себя. Держась лишь одним этим, они топили силу и крепость свою в потоках слёз, причинённых горем.

И вот — седьмая беременность! И самое удивительное, что она была прервана на седьмом месяце! Нужно ли сообщать Камсе? Если да, то как? Они не находили ответа. Когда же Камса узнал об этом, он заподозрил, что сестра способна на какую-нибудь хитрость, лишь бы обмануть его, и велел заключить её с мужем в тщательно охраняемую тюрьму».

Глава 42. Преосуществление в Нанда-Нандана

Мудрец приступил к повествованию о самом славном событии, обнаруживающем Реальность Воплощения Кришны:

«С нечёсаными волосами, худых и измождённых из-за отсутствия аппетита и недостаточного питания, Деваки и Васудеву, проводивших дни свои в темнице, нельзя было отличить от безумных. Ни о пище, ни о сне они уже не думали. Их потихоньку подтачивала скорбь об утраченных детях. Когда же пошёл второй год их тюремной жизни, Деваки забеременела в восьмой раз! О, это было просто чудо! Какую перемену это принесло! Лица Деваки и Васудевы, осунувшиеся и иссохшие, вдруг расцвели, как лотосы в полном цветении. Они сияли каким-то неземным светом.

Тела их, буквально, — кожа и кости, как будто обезвоженные, обрели плоть, стали округлыми и гладкими и озарились чарующим золотистым сиянием. Камера, в которую заперли Деваки, благоухала какими-то приятными ароматами, отливала каким-то дивным светом, полнилась звуками музыки невыразимой красоты и звоном браслетов на ногах танцующих. Поистине дивное зрелище и дивные звуки! Деваки и Васудева осознавали, что происходит, но боялись сообщить Камсе, чтобы в мстительном безумии, тот не изрубил их на куски. Их снедала тревога о будущем сына, которому предстояло родиться, и они не находили покоя от этих странных знамений.

А что же Камса? Он понимал, что время его близится к концу и его одолевала жажда оставаться единоличным властелином царства. Им овладела склонность к преступлениям — он захватил территории княжеств Яду, Вришни, Бходжа и Андхака и присоединил их к своим владениям. Он настолько вознамерился утвердить свой диктат, что бросил в тюрьму своего престарелого отца Уграсену. С той поры его воля стала полновластной».

Тут Парикшит прервал рассказ Шуки словами: «Увы! Какое безумие! Хорошо зная, что конец приближается, что скоро от восьмой беременности вырастет Существо, которое лишит его жизни, что голос с неба не может быть неистинным, Камса решился на такие акты необычайной алчности и невыразимой злобы. Это, право же, невероятно!»

Услышав такие слова, Шука разразился смехом: «Махараджа! — сказал он, — похоже ты думаешь, что всякий, узнавший, что конец его близок, использует, как и ты, всё оставшееся время на стремление осуществить Видение Того, Кто является воплощением Времени! Но подобная устремлённость может возникнуть в уме лишь в результате благоприятного перевеса заслуг, обретённых в прежних жизнях. Она не может возникнуть так вот, вдруг. Посмотри — какая разница между тем, чем занялся ты, когда узнал, что назначенный срок жизни близится к завершению, и тем, что предпринял Камса, когда узнал о предстоящем скором конце! Эти два отношения называют Божественным (Дева) и Демоническим (Асурическим). У тех, кто наделён Божественными добродетелями: жаждой творить добро, питать добрые мысли, верить в Бога, испытывать сострадание ко всем существам и раскаяние в уклонении от прямого пути, истины, ненасилия и любви, — в последние дни возникнут только мысли о Боге и побуждения совершать святые поступки.

Те же, кто погряз в эгоизме, своеволии, алчности, пороке, насилии и неправедности, будут в последние дни страдать от дурных побуждений и погубят себя. Первые достигнут Кайвальи (Рая, Блаженства), последние обретут лишь Нараку (Ад). Око наблюдателя видит одно и то же завершение — смерть. Но цель, достигнутая одними и другими, различна; она незрима для окружающих. Цель эту определяют мысли, что возникают в уме умирающего. Завершение жизни — явление обычное. Видение же Бога (Даршан) есть нечто, что следует снискать и заслужить. Он — необычаен, уникален. Отсюда и пословица: „Когда беда неминуема, разум обращается вспять“ (Ванааса Каале Випаритха Буддхи)! Только те, кто собирается погубить себя, примут подобные злые умыслы. Те же, кто готов быть благословлённым Видением Бога, будут твёрдо придерживаться чистого и возвышенного в своих последних мыслях».

Когда Шука проговорил всё это, Махараджа Парикшит со всей искренностью вскрикнул: «Да нет же! Это вовсе не результат моего усилия, и не следствие достоинств, обретённых мною в прошлых жизнях. Это плод добродетели моих дедов и отца моего направляет меня на верный путь. Но более всего этого, свет, проливаемый такими жемчужинами мудрости, как ты, и освящающее действие Милости Кришны — вот что углубляет во мне благочестие и преданность Господу. Конечно же, то общение, которого человек удостоен или которое он вынужден разделять, оказывает своё благотворное (или наоборот) влияние.

Но, к счастью, с самого момента рождения, Милость Божья направляет и хранит меня. Я формировался и воспитывался в общении с добрыми людьми, дружбой со справедливыми и нравственными, знакомством с выдающимися учёными, а также вдохновлялся великодушными деяниями моих знаменитых дедов. Должен признать также и помощь, оказываемую мудрыми и проницательными министрами, которые были моей правой рукой и заслужили любовь и уважение моих подданных. Всё это уж никак не может быть следствием моих усилий. Но, как бы превосходно ни было семя, если поле неплодородно, разве может быть урожай обильным? Как бы высоки ни были мои идеалы, если бы царство моё не имело высоких традиций, заложенных моими предками, мудрецов и учёных, способных наставлять и вдохновлять, министров, способных исполнять и приводить в действие, подданных, способных оценить эти идеалы и вести себя в соответствии с ними, то они могли бы остаться лишь чем-то вроде сосуда с молоком, испорченным несколькими каплями молока прокисшего, не так ли?

Не будь всего этого, мои идеалы испарились бы, и я впитал бы пороки людей, льстящих мне и стал бы ещё одним жестокосердным Камсой! А потому я делаю вывод, что греховные действия Камсы следует в какой-то степени отнести и к влиянию пороков, присущих учёным, старейшинам, министрам и подданным царства Камсы.

Конечно, ты более всех вправе высказаться относительно верности такого вывода. Ладно. Зачем мне тратить немногие оставшиеся часы моей жизни на поиски ошибок у других или на анализ этих ошибок? Лучше, если я освящу каждое такое мгновение. Так поведай мне, Учитель, о святом моменте Рождения, когда само дыхание моё, Сам Гопал, появился на земле». Попросив об этом, Парикшит пал к ногам Шуки, потом сел, закрыв глаза, страстно желая услышать рассказ. Он томился в радостном ожидании узнать от Шуки дивную историю рождения Кришны!

И Шука поведал эту историю так: «О Махараджа! Дело в том, что плод седьмой беременности Деваки был изъят и перенесён в чрево жены Васудевы Рохини, которая пребывала в Гокуле под защитой Нанды. Это было сделано для того, чтобы дитя это могло вырасти и стать товарищем и помощником Гопала. Рохини дала рождение сыну, которого наставник семейства — Гарги — назвал Баларамой, поскольку тот был очень силён телесно и очаровывал всех своей невинностью и разумностью. Оттого, что он был перенесён из чрева Деваки в чрево Рохини, его также называли Санкаршана — тот, кто был извлечён.

Тем временем довершились девять месяцев восьмой беременности. Деваки и Васудева понимали, что жизнь их держится на волоске; они мучились от того, что может случиться в любой момент, когда начнутся роды. Что предпримет Камса, чтобы наказать их или уничтожить врага, которого он боится. Они были совершенно беспомощны и пребывали без сна и пищи в глубокой скорби. Когда Камса понял, что девять месяцев прошли, он принял все меры предосторожности, чтобы знать, что ребёнок не уйдёт от него. Он велел сковать Васудеву и Деваки по рукам и ногам, запирал двери темницы ещё более хитрыми приспособлениями. Он поставил как можно больше самых бдительных и ловких стражей вокруг тюрьмы, установил такой порядок, что каждые пять минут стража удостоверялась в том, что заключённые находятся в стенах тюрьмы. Камса постоянно беспокоился и тревожился из-за этого рождения и того, что вследствие этого с ним произойдёт.

Но кто может воспрепятствовать непостижимому действию Воли Господней? Разве можно проникнуть в Божественную тайну и раскрыть Её? Глупцы, которые не могут постигнуть Истину, узнать Божество и измерить Власть Божью, не имеющие веры в Бога, живут в заблуждении, что их жалкие планы могут спасти их, что они смогут восторжествовать в результате собственных усилий! Но дело в том, что ни малейшего успеха не добиться без Милости Божьей!

Однако, хотя это и верно, не следует сидеть сложа руки, считая, что что-то сделается само, если Бог пожелает и когда Он пожелает. Человеческое усилие очень важно, и сам человек должен делать попытки. Он должен пользоваться силой и умением, какими наделён, и решаться действовать, возлагая ответственность за успех на Бога. Ибо без Милости Божьей любое усилие будет бесплодным.

И вот однажды ночью, когда Деваки лежала на полу тюремной камеры, у неё начались родовые схватки. Она сосредоточила ум свой на Боге и глядя на огонёк маленькой лампадки, тревожно вопрошала себя: „Что со мной будет? Что готовит мне грядущее?“ Вдруг огонь погас и камеру объяла тьма. Внезапно она увидела стоящую пред ней какую-то Светоносную Сущность. Кто бы это мог быть, — подивилась она. Боясь, что в таком облике мог явиться Камса, она позвала Васудеву. Она была в смятении и сомнении от явившегося ей чуда.

Но вот Образ стал отчётливым! Явившийся держал в трёх руках Раковину, Диск и Булаву, четвёртая же рука Его была в позе Абхайя, устраняющей страх. Мягко и нежно Он промолвил: „Не тревожься, Я — Нараяна. Через несколько мгновений Мне надлежит родиться твоим сыном и рассеять все твои тревоги в соответствии с обещанием, данным тебе, когда ты узрела Меня благодаря своей строжайшей аскезе.* Обо Мне не беспокойся. Будь только свидетельницей Драмы, которая вотвот разыграется. Во всех четырнадцати мирах никто из рождённых и нерождённых не может причинить Мне ни малейшего вреда. Будь уверена в этом. Даже если какие-то небольшие тревоги и возникнут у тебя от любви к ребёнку, которого ты родишь и от помрачающего ум заблуждения, ты сможешь тут же стать свидетельницей чудес, которые откроют тебе Мою природу.

( * Речь идёт о предыдущем рождении, когда супружеская чета — Сутапа и Пришни, в виде награды за суровую аскезу получили обещание от Господа Вишну, что Он родится их сыном.)

Как только Я буду рожден, цепи с твоих рук и ног спадут. Двери темницы раскроются сами собой. Отнесите Меня в дом Нанды в Гокуле так, чтобы никто не узнал, и положите рядом с женой его, Яшодой, у которой сейчас родовые схватки. Возьмите у неё девочку, которую она родит, в эту темницу, и держите её при себе. Затем известите Камсу, а пока он не получит вестей, никто ни в Матхуре, ни в Гокуле вас не узнает и не схватит. Я так устрою“. Он просиял Божественным Светом и, благословив Деваки и Васудеву, вошёл в чрево Деваки Световым Шаром. Через несколько минут родился Младенец.

Было полчетвёртого утра — благоприятный период Брахмамухуртам, и Вишну-Майя (Божественная Иллюзия) навеяла внезапный и тяжёлый сон на охрану и всю стражу. Они упали, объятые сном на том месте, где находились. Толстые железные цепи, связывающие руки и ноги Васудевы, вмиг спали. Двери и ворота открылись. И хотя был самый тёмный час ночи, вдруг радостно закуковала кукушка, и попугайчики возвестили о небесном блаженстве, какое они ощутили. Звёзды мерцали, улыбаясь от счастья. Бог Дождя пролил на землю разноцветные капельки. А вокруг темницы с нежным мелодичным и счастливым щебетом летали стайки птиц.

Васудева понял, что всё это — проявление Дива Божьего. Он обратил взор свой на новорождённого и был поражён тем, что увидел. „Что это, — спросил он себя, — неужели это правда, а может это фантазии ума?“ Он уставился в одну точку, застыв подобно столбу. Ибо, Махараджа! Младенца окружал ореол сияющего Света! Младенец, завидев отца и мать, сразу заулыбался. Казалось, Он вот-вот скажет что-то. Да. Так и есть. Они действительно услышали слова: „А теперь без промедления несите Меня в Гокулу!“

Васудева не стал медлить. Он расстелил на бамбуковой циновке старое дхоти и положив в него Младенца, оторвал полоску от сари Деваки и укрыл Его, затем вышел, пройдя через открытые двери и ворота мимо спящей стражи.

Он заметил, что с неба падают мелкие капельки дождя и огорчился, что Новорождённый может промокнуть. Но, обернувшись, он увидел следующего по его стопам Небесного змея Адишешу, который оберегал Младенца от дождя, укрывая его ребристым зонтом своих широких капюшонов! На каждом шагу пути своего Васудева видел добрые знаки. Солнце ещё не поднялось, но во всех водоёмах раскрылись лотосы и стеблями своими клонились к Васудеве; и хотя эта ночь была безлунной, но из-за туч выглянула полная луна, может быть, желая взглянуть на Божественное Дитя, и её прохладные лучи озаряли бамбуковую циновку, на которой лежал Младенец! Младенец, вызвавший все эти благоприятные знамения, был уложен в доме Нанды, а ребёнок, только что родившийся там, перенесён и передан в руки Деваки. Проделав всё это, Васудева разразился слезами, он никак не мог перестать плакать».

Едва слова эти слетели с уст Шуки, как Парикшит громко воскликнул: «Кришна! Кришна!» Все обернулись и поспешили к царю. Они увидели змею, которая быстро уползала прочь, ужалив Махараджу в правую ногу!

Всем стало ясно, что конец настал. Все вслед за Парикшитом закричали: «Кришна! Кришна!» и «О Дваракаваса! Вриндавана-вихара!» Во всём огромном сборище не было никаких иных мыслей, кроме как о Боге, и не было произнесено ни единого слова, кроме Имени Господа.

Махараджа упал на землю, повторяя: «Кришна! Кришна!» Мужи, обученные Ведам, читали Ведические молитвы. Бхакты хором воспевали Славу Божью, а аскеты и мудрецы погрузились в повторение Имени Бога (Джапу) и медитацию (Дхьяну).

У Шуки текли слёзы внутреннего блаженства: «Махараджа достиг Гопала!» — возвестил он. Затем он распорядился провести похоронные обряды и незаметно удалился.

Слово «Шука» означает «попугай». Да он и был Попугаем, который склевал сочный плод под названием Бхагавата с Древа Вед и позволил Миру вкусить этот Плод и напитаться Им. Да насладится мир Плодом этим, укрепится им и извлечёт из Него (Духовное) Атмическое Блаженство, даруемое им.

Пусть же человечество достигнет Кришны, сына Нанды (Нанда-Нандана)!

ОМ ТАТ САТ

Моё благовествование — Моя жизнь, она полна любви и блаженства. Вы должны чему-то научиться от неё, чтобы вы тоже могли испытать блаженство, которое идёт от внутреннего пробуждения, когда душа поднимается на более высокие уровни сознания.

Никогда раньше у человека не было такой возможности пробудиться. Каждому из вас следует использовать этот шанс и оставить позади себя состояние иллюзии, которое омрачает жизнь многих из вас.

Обратите взор свой вверх, на небеса и созерцайте Славу Бога.

Обратите взор в себя, в собственное сердце — храм Вездесущего Бога. Знайте, что Он там, и что вы и Он — одно. Бог есть Любовь. Живите в Любви!

Бхагаван Шри Сатья Саи Баба

Перевод Рувима Сергачева, Санкт-Петербург, 1998