Океан никогда не отвергнет ни одной своей капли!

Рассказы преданных - "Океан никогда не отвергнет ни одной своей капли!"

Саи Баба шёл, как всегда в оранжевых одеждах и как всегда медленно. Первые шаги в мандире. Чуть заметный поворот головы к кому-то протягивающему письмо. Все движения очень спокойные, величественные и, вместе с тем простые. За ним в двух, трёх шагах идёт индус, помогающий, когда писем в руке уже много и Баба передаёт их ему в пакет. Вот Он приближается к пожилым женщинам, что сидят у кованных перил на длинной мраморной скамье, что-то говорит, кивает, снова говорит, делает шаг назад и, вдруг, чуть наклонив корпус в право и направив ладонь вниз на пол, делает несколько круговых движений по часовой стрелке, если смотреть к полу, и через мгновение протягивает к их просящим рукам свою руку с материализованным вибхути. Вибхути бело-серого цвета падает им на ладони, сидящие рядом с ними тоже протягивают свои. Достается и другим, всем по чуть-чуть. А Он, вытирая руку платком, что тут же протянул Ему идущий рядом индус, уже идёт дальше. Снова берет некоторые письма из протянутых рук. Тут же появляются еще, некоторые просят взять, очень настойчиво протягивают, мимика лиц непередаваема. Взяв лишь некоторые, он очень мягко делает жест рукой, прося успокоиться и сесть на место, вместе с тем в этом жесте видится и "успокойся...", "не сейчас...", "садись, пожалуйста...". Идет дальше по проходу, взглядом скользя по лицам, очень спокойный, иногда чуть улыбается кому-то. Поворачивает, выходит на центральный проход. Он уже намного ближе. Хорошо видно каждый взгляд, каждое еле заметное движение. В руке писем набралось уже много, и Он, разговаривая с кем-то из первого ряда не поворачиваясь, передает их назад, всегда готовому индусу. Что-то спрашивает. Тот к кому Он обращается, приподнялся на колени и отвечает, молитвенно держа руки у подбородка. Баба кладёт ему руку на плечо, что-то мягко говорит и, легко похлопывая, усаживает этим жестом на место. Снова берёт письма. Снова. Доходит до конца прохода, туда, где стоит оператор. Перед мандиром сидят несколько сот тех, кто не попал в него из-за отсутствия свободного места, так как пришел поздно. Баба, окинув взором сидящих, поднимает правую руку и благословляет их. После этого Он не всегда поворачивает на малый проход на мужской стороне, но сегодня - несколько шагов по центральному проходу назад и, о счастье, поворачивает направо. Так же медленно Он идет к нам с Максом.

Я достал письма из книги. Баба шёл по противоположной стороне прохода в нашу сторону. Каждый Его шаг сокращал на треть метра расстояние между нами. Вот он остановился у группы из Непала, они - все в одинаковых, традиционных национальных пилотках, один из первого ряда протягивает Бабе на ладони пакет с вибхути. Он взял письмо из руки соседа и благословил пакет, дважды коснувшись его. Вот Он переходит на нашу сторону прохода, так же медленно идёт по нашей стороне, остановился около какого-то индуса, разговаривает, стоит очень близко к сидящим. Те, что посмелее - прикасаются к его стопам одной или двумя руками и сразу касаются ими своего лба. Раз Свами стоит так близко, значит, Он разрешает это сделать. Между нами наверно метров десять. Сколько я сам себя не уговариваю не волноваться, внутреннее напряжение нарастает, и это совершенно невозможно контролировать. Вот Он переходит на противоположную сторону и идёт, совершенно не думая, как кажется и посмотреть, не то, чтобы повернуть к нам с Максом. Вот Он уже практически напротив. Снова остановился. Один из европейцев, кажется, просит интервью. Свами что-то спрашивает, опять спрашивает - играет, делая вид, что не расслышал, переспрашивает. Вопрос видимо ставит в тупик обращающегося - тот не знает, что ответить, Баба снова спокойным, но очень дружеским жестом, как бы говорящим "подожди, посиди, подумай" сажает просящего и идет дальше. В линии напротив нас появляется несколько рук с письмами. Баба берёт только одно. Он уже совершенно напротив, в трёх метрах. Если Он сейчас не повернет на нашу сторону и пройдет дальше, то всё... Тут вдруг в моей памяти всплывает фраза, совсем недавно прочитанная в книге Джняна Вахини. Там Баба, говоря о том, что все мы являемся частью Бога, Его искрами, утверждает "Океан никогда не отвергнет ни одной своей капли!". И я сам не знаю почему, наверно как последняя надежда "заставить" Его повернуться ко мне, собрав всю свою волю, повторяю эти Его слова. И вдруг Он останавливается и, будто в ответ, поворачивается ко мне. Смотрит серьёзно, почти строго.

А я, не жив, не мертв от страха, держу на своих ладонях три конверта. Смотрю Ему в глаза и шепчу пересохшими губами - "Господи, возьми письма этих людей...". Кажется, я не дышу. Тут Он полностью поворачивается ко мне и, всё также смотря прямо в глаза, делает в мою сторону несколько шагов пересекая проход. Я сижу с протянутыми ладонями, на которых лежат три конверта. У меня нет слов, чтобы описать моё состояние. И радость, и страх, и замирание сердца, и полное исчезновение всего окружающего меня мира; нет Макса слева, нет индуса справа, нет севадала передо мной, нет вообще ничего: ни времени, ни этого мандира, ни моего сознания вообще. Только несколько Его шагов, этот смотрящий в самую мою душу взгляд, и три конверта на каких-то ладонях.

Я вернулся к реальности с комом в горле. Передо мной сидит улыбающийся севадал, как будто у него, а не у меня Баба только что забрал письма. Слева сидит Макс с конвертами... Если есть "небеса", то я только что вернулся оттуда... Снова закрываю глаза. Чувствую, что в руках нет ничего. Не хочу открывать глаза, ни одного движения, ни одного слова... Только справа от меня слышится тихий голос пожилого индуса, он еле слышно шепчет:

"О Сай Баба - Пурна Аватара, о Сай Баба, о Сай Кришна, о Сай Рама...".

Из темы ГЛАЗА СВАМИ на форуме
http://www.sathyasai.ru/forum/topic/692?p=11165