Бала Саи (Несравненная красота и Очарование)
отрывки из книги "Только в Тебе Спасение"
"Ростом Он крошечный, совсем как маленький пальчик. Но задачи, что Он решает? Они огромны, как Вселенная. А Его сердце? Оно необъятно, как небо. Его доброта? Она глубока, как Ганга. Его любовь? Она высока, как Гималайские горы. А Его волосы? Они подобны джатаджутами (копне волос на голове Шивы). Его внешность? Он пленительно красив, Он просто сокровище очарования".
"Но если исходить из реальных фактов, кто же Он в самом деле, этот мальчик? Кришна?Рама? Шива? Впрочем, какое это имеет значение! Ясно то, что Он - воплощение Бога. Этого нам достаточно. Наша задача - ощущать это. Его - дарить нам эту возможность. Нет никакого повода для сомнений. Где Он, там рай".
"Миссис Байамма была женщиной лет шестидесяти, здорового и крепкого телосложения, на вид - типичная уроженка Андхра Прадеша. День и ночь она бдительно следила за всеми нуждами Бабы т всячески заботилась о Нем. Каждый раз, когда к Бабе обращались "Баба", я испытывала неловкость. И вот, когда мы все были озабочены тем, какую форму обращения выбрать при разговоре с Бабой, которого мы еще мало знали, с наших языков невольно слетело слово "Свами". Нас поздравили с "находкой", и все остальные стали именно так обращаться к Бабе. Наблюдая восхитительную игру Свами, Его озорные проделки и неистощимую энергию, мы думали о маленьком Гопале, шаловливом Говинде - ненаглядном сыночке Нанды и Яшоды. Резвясь и прыгая как слоненок, Свами прибегал откуда-нибудь, усаживался на колени к Байамме и смешил ее, проказничая и теребя за щеки. Часто Он незаметно подкрадывался к ней сзади и пугал ее, закрывая руками глаза. Она по обыкновению каждый день читала Бхагавад Гиту. Когда, закончив чтение, она снимала очки и, положив их рядом с книгой на пол, прилежно пыталась медитировать, Он приближался к ней на цыпочках, быстро хватал очки и убегал. После медитации она открывала глаза и искала какое-то время свои очки, а потом льстивым тоном принималась упрашивать: "Баба, на отдашь ли Ты мне мои очки? Верни мне их скорее, Мой Баба! У меня еще уйма работы!" Пока она так причитала, Свами тихо стоял за ее спиной, наслаждаясь эффектом, - совсем как маленький плут Кришна.
Однажды Он внезапно подбежал к ней и, нежно обняв, спросил: "Байамма! Зачем ты читаешь Бхагавад Гиту Что ты хочешь извлечь из нее?" Услышав ее наивный ответ: "Я привыкла читать ее. Чтение Гиты приводит к освобождению," - Он приблизил Свое лицо вплотную к ее лицу и, заливаясь смехом, журчащим, как река Ганга, сказал: "Я и есть тот Кришна. Если Я здесь, прямо перед тобой, зачем тебе читать Гиту?" Когда я слышала это, мое сердце таяло. Кто еще мог бы говорить так? Какое смелое заявление! Он говорит: "Я - Бог!". да так уверенно, будто бьет кулаком по столу! ("О Бхагаван! Намо Намаха! Намо Намаха! - Господи! Я склоняюсь перед Тобой! Я склоняюсь перед Тобой! - твердила я про себя в такие минуты, сложив руки и посылая Ему приветствия)."
"Ранним утром в предрассветные часы, когда наступало время супрабхатама (молитвы-песни, пробуждающей божество), мы обычно, завершив свои омовения в реке, приходили к Свами. Наш Бала Саи, сердечный друг преданных, отдыхал на Своем ложе, как Вишну, возлежащий на Адишеше. Стоя перед дверьми Его комнаты, мы пели супрабхатам, чтобы разбудить это воплощение сладчайшей благодати, и всем сердцем стремились поскорее увидеть Его, что для нас было равносильно даршану Вишварупы (Вселенского божества). Двери комнаты Свами открывались медленно. Когда эта дверь в Вайкунтху (обитель Господа Вишну) наконец открывалась, когда открывались эти Золотые врата, двери наших сердец тоже распахивались. Мы приближались к лежащей фигуре, подобной Вишну, отдыхающему на ложе из колец Адишеши, и взирая на эту картину, прелестью и изяществом способную околдовать три мира, припадали головами и сердцами к тоненьким, как стебли лотоса, ногам Свами и в экстазе забывали себя.
Наша утренняя программа не начиналась до тех пор, пока нас не озарял лунный свет Его милых и нежных улыбок. И тогда уже весь день становился сплошным букетом улыбоки смеха. Это была наша собственность, тщательно хранимая. Когда утром Он садился на Своей постели, мы подавали Ему кофе и роились вокруг, как пчелы.Кто-нибудь запевал бхаджан - Миры или Сурдаса - или читал вслух легенду или историю. Так мы проводили время до восьми утра. Потом мы мчались на кухню приготовить немного тиффина и снова собирались вокруг Него. Мы болтали о том о сем до одиннадцати. С одиннадцати до двух мы пели бхаджаны. Ланч был около двух, и все успевали поесть примерно к половине четвертого. Ровно в четыре мы все должны были быть на берегу Читравати. В то мгновение, когда Свами громко объявлял Своим чудесным голосом: "На старт! Все за мной!", преданные тот час бросали все свои занятия и все до единого - дети, взрослые, старые,немощные - бежали вслед за Ним. Мы неслись за Ним, как тень, до Читравати,взбирались на холм к Кальпаврикше (дереву, исполняющему желания) и там отдыхали немного и пели бхаджаны.
Потом мы спускались на песчаный берег матери-реки, и пока мы пели песни, Свами доставал из песка разные сладости и лакомства и раздавал всем нам. Иногда, запустив руку в песок, Он извлекал из него джапамалу (четки) или фигурки божестви дарил их преданным. Мы возвращались в мандир в восемь-девять часов вечера, снова пели бхаджаны до десяти или одиннадцати, а потом отправлялись ужинать. После ужина мы вели разговоры, и только к двум или трем часам ночи падали в изнеможении, примостившись на коленях у матери-земли и пытались уснуть. А тут уже и четыре, когда надо вставать и начинать новый день!"
"Наш учитель музыки, Саи, очень любит песни и бхаджаны. Мы пели бхаджаны каждый день, утром и вечером. Наш "музыкальный царь" усаживался в середине зала на подушке, а мужчины и женщины располагались по обе стороны от Него...
Он пел очень мелодично. Даже самые унылые, стоило им разоек взглянуть на Бабу, тут же забывали о своих несчастьях, как лотосы на восходе "Падмагарбхи", Солнца, и на их лицах зацветали улыбки. Околдованные Его обаянием, даже "мунам", молчальники, раскрывали рты и принимались говорить стихами, как поэты при виде Васанты, бога весны. Слабые верой и одержимые сомнениями, улавливая приказы, посылаемые одним движением Его глаз, прилипали к нему как пчелы к медвяному цветку и, ища в Нем приюта, становились Его кроткими слугами. Говоря словами священного напева: "Гитам мадурам, ганам мадурам, шаранам мадурам, чаранам мадурам, хридайам мадурам (Песнь твоя сладка, голос Твой сладок, приют Твой сладок, стопы Твои сладки, сердце Твое сладко)", все, что связано с Саи, - сладостно. Он - властелин Вселенной и, наслаждаясь господством над ней, Он держит ее всю в Своем маленьком животе. Баба обладает огромной интеллектуальной силой, не знающей себе равных. Он знаток Вед и ведант. Он величайший мастер в музыке во всех трех мирах. Когда Он возвышал голос и начинал петь, все забывали о "своих" бхаджанах и, захваченные звуком Его голоса, уплывали на волнах океана любви. Эта мелодия, пронизанная любовью, постепенно набирала силу, и волны ее, как Ганга в половодье, захлестывали берега и затопляли все вокруг, они насылали колдовские чары и, принося всем радость, заставляли забыть о себе. Каждое Его слово, каждая шутка, каждое движение было восхитительным садом красоты. Все это может показаться преувеличением. Но то, что я говорю, - истинная правда. Это блаженство, которое нужно испытать. Его невозможно выразить буквами никакого алфавита".
"Дасара. Посреди пестрого цветочного узора на паланкине красовался диск (чакра) Вишну. Он выглядел как сияющая сударшана чакра, которую держит в руке Господь Кришна. Свами облачился в темно-розовые одежды, а шарф был ярко-зеленый. Под приветственные возгласы божественный Отец уселся в паланкин. Мать дала Ему флейту, обвитую цветами жасмина. Все было совершенно. Сударшана чакра, флейта, одежды, украшения - в точности, как у Господа Кришны. Он поистине - некоронованный царь. На Его шее была чудесная гирлянда и, чтобы никто не мог усомнится в том, что Он - действительно Кришна, Обладатель ванамалы (гирлянды Кришны), Похитителя масла, лицо Его явственно выражало лукавство и хитрость. Он взял флейту и, заиграв на ней, околдовал всех нас, погрузив в океан любви. Мы громко приветствовали Его, а Он тянул струны наших сердец, и они рвались со звоном, не выдерживая этой ослепительной красоты, вида этого лица - темно-синего облака, озаренного серебристо-желтым сиянием, над которым игриво развевалось павлинье перо, сиянья этих глаз, прекрасных, как лотосные очи Манмадхи. Мы не знали, как сдержать восторг, рвущийся из наших сердец - восторг реки, что стремительно мчится к океану любви. "Ямуна" наших сердец вышла из берегов. Улыбки, играющие на Его губах, полностью покорили наши умы. Мы были безмерно благодарны Свами, что Он удостоил нас привелегии, дарованной до сих пор лишь пастухам и пастушкам Кришны-Аватара. Но теперь и мы стали благословенными."
"В мандире хранилось серебряное сиденье для Свами, и каждый раз, перед тем, как Свами входил в мандир, мы украшали его. Свами садился, а Свои золотые стопы ставил на большое блюдо. Их обмывали водой и вытирали полотенцем.Эта вода выливалась, и тогда стопы омывались розовой водой и опять вытирались. Он поднимал ноги на Свое серебряное сиденье, и мы наносили на них разведенный водой желтый порошок куркумы. Потом мы украшали Его стопы куикумом и цветами и простирались перед ними. Каждому по очереди предоставлялась такая возможность. Когда в мандире было много преданных, нам везло еще больше: ритуал проводили дважды или трижды в день. В те дни Его ступни были всегда желтыми от куркумы и были похожи на нежные стопы Джагадджанани, Матери-богини всего мироздания. В праздники у нас была причина чувствовать себя более счастливыми, чем в обычные дни. Все женщины собирались вокруг Него, и пока Свами нараспев читал аштотару (108 имен Бога), мы украшали Его покрытые куркумой и кумкумом стопы цветами. Обыно, когда Он заканчивал пение, Его ноги были окутаны цветами до самых колен. Это было прелестное зрелище. сейчас мне все это кажется сном, и я удивляюсь: "Неужели мы и вправду делали все это? неужели Свами и в самом деле был так близко от нас? Неужели нам так повезло?" Сейчас мы не можем увидеть даже пальца на Его ноге.
После того, как поклоненье стопам заканчивалось, всем женщинам раздавались цветы, чтобы они могли украсить ими волосы. Свами также преподносил всем женщинам кумкум и благословлял их. Глядя на эти желтые ступни, благоговейно складывая руки перед этими ступнями, касаясь их, мы чувствовали себя бесконечно счастливыми. Эти стопы были нежнее роз, мягче масла...
Одно дело - наносить на стопы куркуму с касторовым маслом. И совсем другое дело и большая удача - мыть эти стопы с мылом. Стоя по краям доски, две женщины намыливали их, третья поливала на них сверху водой из кувшина. После этого они насухо вытирали Его ноги полотенцем. Но они все равно оставались слегка желтоватыми от впитавшейся куркумы и были такими трогательными и милыми, что мы мечтали только об одном - прижать их к сердцу и целовать, или же, поместив их себе на голову, трепетно преклоняться им".
Джей Саи Рам!
श्री साई जय जय साई - Om Sai Sri Sai Jai Jai Sai
фотокнижка
Комментариев нет:
Отправить комментарий