Читаю книгу. Сестра Ниведита - ученицы Свами Вивекананды, родом из Ирландии, первая женщина из Европы, получившая полноценное посвящение в индийскую традицию ("Ниведита" означает "посвященная").
Тут, конечно, нужно много фильтровать, потому что влияние Адвайта-Веданты и общий шлейф викторианского времени очень ощущается. Нужно понимать, что речь идёт об очень поздней форме поклонения Кали, тесно связанной с Рамакришной и его подходом к практике.
Но не могу не отметить, что мне нравится, как она пишет. Это - небольшая книжка, содержащая по сути ее личные инсайты по практике. Читаю ее чувствую, что если бы эта дама была бы жива, нам бы было что обсудить Viktoria Polikarpova
Георгий Адинец Здесь текст с Гугол переводом на русский. Нашёл в группе в ФБ. Рамакришна.
https://www.sacred-texts.com/hin/ktm/index.htm...
https://www.sacred-texts.com/hin/ktm/index.htm...
 | Кали Мать
сестра Ниведита
|
Маргарет Э. Нобл была ирландкой, женщиной, которая была обращена в индуизм знаменитым индийским гуру Вивеканандой в викторианскую эпоху. Под именем сестра Ниведита она посвятила свою жизнь самоотверженному служению бедным в Индии, особенно женщинам, в Калькутте, предоставляя образование и медицинскую помощь. Это небольшая книга эссе, которую она написала, посвященная индуистской богине Кали. Также на этом сайте сестрой Ниведита представлены « Исследования из восточного дома» и «Сеть индийской жизни» .
Титульный лист
Содержание
О символах
Видение Шивы
Два святых Кали
Голос Матери
Посещение Дукинешвара
Ходатайство
История Кали
Кали-Матери
Произведения Свами Вивекананды
Кали Мать
По
Ниведита
Ноябрю 1899
п. 1
Кали мать
По
Сестра НИВЕДИТА
Ордена Рамакришны
Калькутта, Индия,
ЛОНДОН:
SWAN SONNENSCHEIN & CO., LTD.,
[1900]
Отсканировано на сайте sacred-texts.com, январь 2006 г. Проверено и отредактировано Джоном Бруно Хейром. Этот текст находится в общественном достоянии в Соединенных Штатах, поскольку он был опубликован до 1 января 1923 года. Эти файлы могут использоваться в любых некоммерческих целях при условии, что это уведомление о присвоении останется неповрежденным во всех копиях.
содержание
| В ОТНОШЕНИИ СИМВОЛОВ | |
| ВИДЕНИЕ СИВА | |
| ДВЕ СВЯТЫХ КАЛИ | |
| ГОЛОС МАТЕРИ | |
| ВИЗИТ В ДУКИНЕШВАР | |
| ПЕРЕМЕЩЕНИЕ | |
| ИСТОРИЯ КАЛИ ДЛЯ ЗАПАДНОГО РЕБЕНКА | |
| Кали мать |
По поводу символов.
НАША повседневная жизнь создает наш символ Бога. Нет двух знаков, когда-либо охватывающих совершенно одинаковую концепцию.
Так и с той символикой, которую мы знаем как язык. Простые повседневные потребности человечества, кажется, во всем мире, должны быть одинаковами. Поэтому мы ищем слова, которые соответствуют понимаю в каждой стране.
И все же мы знаем, как язык каждого народа выражает какую-то одну группу идей с особой ясностью и вообще игнорирует другие. Никогда мы не обнаруживаем одинаковую силу и слабость повторения: и всегда, если мы углубимся достаточно, мы сможем обнаружить в обстоятельствах и привычках страны причину ее специфического различия мышления или выражения.
На севере мы говорим об определенном часе как о «сумерках», подразумевая промежуток времени между днем и ночью. В Индии такие же сумерки получают название «время объединения», поскольку нет периода полусвета - часы солнца и тьмы, кажется, касаются друг друга в некоторой точке.
Иллюстрация может быть продолжена. В слове "сумеречность" для нас заложено множество ассоциаций: пульсация сумерек, нежность возвращения домой, последний сонный детский смех. Эта же эмоциональная нота выражена в индийских языках выражением в час коровьей пыли .
Как яркая и показательная разница! Там, за пастбищами, девушка-пастушка на ночь ведет свой скот домой в деревню. Их ноги, когда они идут, стряхивают пыль с испеченного солнцем пути в облако позади них. Сама девушка исчезает в темнеющем небе над пастбищем - все быстро тускнеет, словно воздух наполняется поднимающейся пылью.
Это слово « коровья пыль» действительно поражает целую гамму выражения, присущую этой восточной земле. Все о корове было замечено, любимо и названо. Столько воды, сколько помещается в отпечатке коровьего следа, когда-то сделанной копытом, - это хорошо известная мера среди арийцев!
Не стоит спорить дальше
что, хотя природные факты определяют основные развития речи, все же каждый язык и группа языков отличаются друг от друга как характеры людей и народов.
Нечто подобное относится и к религиозным символам. Если не считать совершенной реализации, мы должны видеть Вечный Свет через маску, навязанную нашей собственной мыслью. Ни для кого из нас, вероятно, маска не находится в одном и том же месте, и некоторые достигают, благодаря своему собственному росту, точек, настолько далеких от общего центра, что отмечают крайние пределы, достигнутые до сих пор в тех великих областях, которые назывались христианскими. или буддистское, или сознание "то-то-или-другое".
Для этого или даже для переноса целой расы на новое место сбора по стандарту, установленному на старой границе, это особая миссия религиозного гения.
Таким образом, Иисус сметал в Своей силе старые еврейские орудия справедливости - праведность
и нести знамя физически на тот аванпост любви и милосердия, который боролись с душами, действительно, до Него, но который еще не был достаточно силен, чтобы сделать сердце и центр жизненной силы.
И поэтому каждый из нас, просто думая о своих мыслях и проживая свою собственную жизнь в полной мере, может отвечать на призыв своего брата о Боге способами, выходящими за рамки сновидений мира. Разве католические возможности не богаче для жизни Мэннинга или протестанта для Фрэнсис Ридли Хавергал?
Эти вещи, будучи правдой, образы всех людей имеют значение для нас. Маска создается нашей собственной мыслью напрямую и косвенно через реакцию обычая на мысль. Как и все завесы, она сразу приносит
ограничение зрения. Только осознавая весь смысл каждого символа, мы можем узнать всю мысль человечества о Боге.
Но долой все маски!
Само Созданное Пламя мы
долго, без символа или вуали или барьера. Если мы не можем видеть Бога и жить, - давайте тогда умрем - чего бояться? Поглоти нас в первозданном огне, раствори нас в живом океане, но ничего не вставь, ни тени, ни тени, между душой и божественным призывом, ради которого она жаждет!
Правда. Но для каждого из нас есть свой путь. Мы сами, возможно, все еще ищем это, где и когда все еще скрыто от наших глаз. Но глубоко в наших сердцах заложена уверенность в том, что момент еще не наступил, тайный сигнал будет обменен, мистическое имя прозвучит тихо, и где-то, когда-нибудь, как-то, наши ноги пройдут в ворота Мира, мы выйдем на дорогу, которая заканчивается только Блаженным Видением.
До сих пор хорошо говорит об этом старый индуистский поэт народной песни:
ищет Тебя во всех,
ибо кто знает, где и в каком облике
Сам Господь может прийти к тебе?»
Наша повседневная жизнь создает наш символ Бога.
Для араба пустыни, с его патриархальными обычаями, отец семьи - справедливый и спокойный в своих суждениях, защитник своих родных, любящий тех, кто играл на коленях как младенцы, - вполне может выступить в роли Архетипа всего, в котором мужчины чувствуют себя в безопасности.
Естественно, что именно семитский ум мелькнул сквозь смутное общение души с Вечным, восторженное озарение великого слова «Отец».
Бог, наш отец, - связанный даже с самым заблудшим из Его детей родством, которое не может разорвать проступок (ибо если человеческая связь неразрывна, будет ли божественное меньше?); отец, такие тесные узы, что по сей день крепкий афганец, простирающийся в мечети, говорит «Тебе» и «Ты» Богу Воинства, как мог бы младенец на колене своего отца!
В арийском доме женщина стоит на первом месте. Как жена на Западе, - дама и королева ее мужа - как мать на Востоке, - богиня
престола в поклонении сына, - она приносит святость и мир.
В нас проникают глубокие истины в присутствии христианской концепции Бога - ребенка на руках у матери. Этот идеал сердца женщины - пронзенный семью скорбями, пылающий любовью, мать рядом с колыбелью, молящийся под крестом и прославленный в великом смирении, - был одним из самых богатых даров католической церкви человечеству.
Несравненная по-своему женственность сонета Россетти:
Божья Дева.
Прошло очень много времени, с тех пор как она жила молодой в Назарете Галилейской.
К воле Божией она принесла искреннее уважение, -
Глубокая простота интеллекта
и высочайшее терпение ...». ...
Так она прошла через свое детство,
Как лилия, поливаемая ангелом,
Что рядом с Богом растет и тихо расцветает".
Сам Иисус - для тех, кто преклоняет колени перед Мадонной в Ватикане - звучит эта нота
вечный женский призыв . «Придите ко мне все труждающиеся и обремененные, и Я освежу вас. Возьму на себя бремя ваше, узнайте обо мне, потому что Я кроток и смирен сердцем, и вы найдете покой душам вашим. " Разве это не женский крик?
Нет, он осознает этот элемент в своей собственной природе. Однажды, по крайней мере, Он говорит об этом. В тот возвышенный момент, когда Он, молодой Вождь армий будущего, стоит на освещенных солнцем горах и, глядя на город Своей расы, видит темную тень судьбы, окутывающую его, в тот момент, когда Патриот забывает, в рыданиях человеческих страданий, что Он - Учитель и Искупитель, в этот момент Он становится для всех олицетворенным материнством. «Иерусалим! Иерусалим! Ты, убивающий пророков и побивающий их камнями, - как часто я собрал бы твоих детей вместе, как курица собирает цыплят под ее крыльями, а вы нет!»
Душа, которая поклоняется, всегда становится маленьким ребенком: душа, которая становится ребенком, чаще всего находит Бога как мать. Во время медитации перед Святым Причастием какая-то ручка написала утонченную гарантию: «Дитя мое, тебе не нужно много знать, чтобы угодить Мне. Только люби Меня нежно. Говори со мной, как ты говоришь со своей матерью, если она взял тебя на руки. "
Но именно в Индии эта мысль о матери была реализована во всей ее полноте. В той стране, где изображение Кали является одним из самых популярных символов божества, принято говорить о Боге как о «Она», а прямой адрес, который здесь предлагается, - просто «Мать».
Но под каким странным видом! На Западе искусство и поэзия были исчерпаны, чтобы связать все, что нежно и драгоценно, с этой мыслью о поклонении женщинам. Мать играет с Маленьким, ласкает или ухаживает за Ним. Иногда она даже делает свою руку троном, на котором Он сидит, чтобы благословить мир.
На Востоке общепринятым символом является обнаженная женщина с распущенными волосами, такими темно-синими, что кажется, что она черная, с четырьмя руками - две руки в благословении, а две держат нож и истекающая кровью голова, соответственно, - украшенная черепами гирлянда и танцующий с высунутым языком на простертой фигуре человека, белого от пепла.
Страшная, неординарная фигура! Те, кто называют это ужасным, вполне могут быть прощены. Они проходят только через внешний двор храма. Они не прибыли туда, где голос Матери может достичь их. Это по-своему хорошо.,
Устрашающий образ, столь страшный для западного ума, возможно, дороже, чем любой другой, для сердца Индии. Это, действительно, не единственная форма, в которой Божественная Энергия представляет Себя Своим поклонникам. Для сикхов она поглощена, воплощена в его мече; все женщины, особенно дети, являются ее воплощениями; Славная Сита несет великую реальность многим.
Но Кали приближается к нам, чем эти. Другими мы восхищаемся; других мы любим; Ей мы принадлежим. Знаем мы это или нет, мы Ее дети, играющие вокруг Ее колен. Жизнь - всего лишь игра в прятки с Ним, и если в ее ходе мы сможем прикоснуться к Ее ногам, кто сможет измерить экстаз от божественной энергии, которая входит в нас? Кто может произнести восторг от нашего крика "Мать"?
Видение Шивы.
Разве никто не пел для Тебя молитву искреннего приветствия?
Уолт Уитмен .
Возможно, предки видели это в горах. Или это могло быть в другом месте. Где-то пришло в голову индуисту, что красота снежных пиков и лунного света, а также стоячей воды отличается от всей другой прелести цвета, изобилия и многоканальной сцены.
Как будто Природа, великая Мать, была одета в зеленую одежду, украшена птицами, цветами и фруктами, покрыта синим цветом, украшена множеством драгоценных камней, и все же как будто среди всей беспокойной пышности и шума ее славы , будет просвечивать время от времени, намек на что-то другое. Нечто белое, суровое и чистое; что-то убедительно тихое; что-то тихое, бесстрастное и вечно одинокое. Таким образом, даже красота мира предполагала двойственную сущность. Куда бы ни посмотрел индус, он обнаружил, что эта двойственность повторяется: свет и тень, притяжение и отталкивание, микрокосм и макрокосм, причина и следствие. Нет, он заглянул в человеческую жизнь
сам, и он нашел человечество как мужчина и женщина, душа и тело.
Здесь была подсказка. На уровне символизма душа вещей каким-то образом стала ассоциироваться с мужской формой, а проявленная энергия (Природа, как мы ее называем) с энергией женщины и материнства. В этой концепции будет отмечено преднамеренное утверждение, что Бог и Природа необходимы друг другу как взаимодополняющие проявления Единого, так же как мы находим в мужском и женском, Человечестве вместе. То есть, сама природа - это Бог, так же как и душа природы. "Тогда Бог и Природа в ссоре?" плачет не только великий поэт, но и все сердце нашей западной религии сегодня. И далеко позади из смутных веков доносится тихий шепот индийских мудрецов: «Посмотри ближе, брат! Их даже не двое, а один!» В этом аспекте Единое Существование известно как Пуруш и Пракрити, Душа и Энергия.
Высочайшее представление о Божестве всегда человеческое.
тень великой скалы в утомленной стране - прекрасное представление некоторых воображаемых качеств Бога, но ни на один миг это не вводит разум в заблуждение, что здесь, наконец, он сам обладает этой вещью. То же самое касается Света и Двери, Горы и Щита. Это не были образы, которые могли захватить мозг и сердце, заставляя человека умереть в их защиту. Совсем другое было с этими другими картинами, Добрый Пастырь, Вечный Отец!
Здесь странная психическая путаница неизбежна. Тайна, стоящая за всеми формами, наконец-то названа в формуле, настолько убедительной, такой привлекательной, такой удовлетворяющей, что различие прекращается; мы забываем, что даже это не является окончательным, что за выражением, а кроме него, лежит вся необъятность.
Индуизм очень любопытно избежал этой опасности постоянства. Из всех народов земли можно утверждать, что индусы, по-видимому, самые, а в глубине души - идолопоклонники. Для
применение их символов многогранно, как огонь в искрах.
Эти Пуруша и Пракрити олицетворяют великий принцип. Отношение Бога к Природе - одна из демонстраций этого. Душа и опыт предлагают нам другое. Энергия и сила, которая заряжает его, будет третьим.
Эта последняя иллюстрация заслуживает внимания. Повсюду мы видим феномен того, что один ожидает прикосновения другого, чтобы проявить силу и активность. Они известны в Индии как Шива и Шакти. Как рыцарь ждет появления своей собственной Дамы, бессильный без вдохновения ее прикосновения, как ученик ждет хозяина и, наконец, находит в нем смысл всей своей жизни, так что душа остается инертной, пассивной, не взволнованный внешним, пока не наступит великий момент, и он не поднимает взгляда на прикосновение какой-то божественной катастрофы, чтобы мгновенно узнать, что все внешнее - вся жизнь, и время, и природа,
и опыт - как и внутри, - тоже Бог.
Это блаженное видение, говорит Запад: это осознание Самости здесь и сейчас, провозглашает Восток.
В такой момент символ изображения Кали - душа, открывающая глаза на мир и видящая Бога.
Мы видели, что антропоморфное представление Божества абсолютно необходимо человеческой природе. Но чтобы изучить манеру и способ этого выражения, мы должны знать все сердце и чувства людей. Для нас идеальное мужское достоинство включает в себя царя, хозяина и отца. Он должен быть верховным. Он идет впереди Своих армий как генерал и суверен. Он сосчитает каждый волосок на головах своих детей. Он мстит за их обиды и защищает от эпидемий. Он владеет виноградником мира, а Сам заботится о выбранной лозе. Идеально в любви, идеально в администрации, идеально
у власти: идеальный домохозяин, идеальный судья, идеальный правитель. Таков антропоморфизм Запада.
Как странно отличается Индия! Там жизнь имеет один тест, один стандарт и один. Человек знает Бога или нет? Это все. Нет вопроса о фруктах, нет вопроса о деятельности, нет вопроса о счастье. Только - отправилась ли душа в поисках реализации?
Как буквально это единственная страсть, которую мы можем видеть в популярной драме. Там романтический мотив не имеет никакого значения. То, что Джек должен иметь свою Джоан (или не иметь ее), является простым инцидентом, переданным без лишних слов, в начале вещей. Но мы сидим часами, поглощенные, очарованные, чтобы знать - когда эти люди достигнут Бога? Или даже когда они обнаружат, что ничто, кроме Бога, не стоит иметь?
И на этой стадии развития отречение принимается как внешний знак. Ибо в тот момент, когда красная роза любви Божией рождается и расцветает в
сердце человека, - так что он кричит: «Подобно тому, как олень дышит подле водяных ручьев, так душа моя подле Тебя, о Боже!» - в тот момент, как хорошо знает Азия, все остальное отступает от него. Все разнообразные удовлетворения плоти становятся бременем. Родные и друзья и общение с миром - это рабство. Пища и сон, а также потребности физической жизни кажутся безразличными или невыносимыми. И так получается, что Великий Бог индуистского воображения - нищий. Покрытый пеплом Своего жертвенного огня, так что Он белый, как снег, Его волосы растут растрепанные в огромной копне, не обращая внимания на холод или жару, Он безмолвен и далек от людей, Он погружен в вечную медитацию.
Эти человеческие глаза Его наполовину закрыты. Хотя миры произносятся и разрушаются с каждым вздохом, для Него это ничего. Все приходит и уходит перед Ним, как сон. Таков смысл любопытного нереализма изображения.
[абзац продолжается] Но одна способность - это вся деятельность. Внутри него была заложена вся сила всех чувств. Прямо посередине лба смотрит третий глаз, глаз внутреннего зрения. Вполне естественно, что Шива Великий Бог, обозначенный как идеальная мужественность, должен быть известен среди других имен как Трехглазый.
Он убежище животных. Около Его шеи свенуты гирляндой змеи, к которым никто не смеет приблизится. Безумный и эксцентричный, сумасшедший, странный и полуразумленный среди людей - для всего этого есть место в характере Шивы. Его любовь охватит даже демоническую природу.
Он принимает то, что все остальные отвергают. Всю боль и зло Вселенной Он принял за свою долю, чтобы спасти мир, когда Он пил яд материального мира и это сделало Его глотку синей навсегда.
Он обладает таким малым! Только старый бык, на котором он едет, и
Тигриная шкура для медитации и пара или две молитвенных четки - не более.
И, наконец, Он так легко модет быть доволен! Может ли какая-либо черта быть такой изысканной, как эта? Ежедневно Ему можно предлагать только чистую воду и несколько зерен риса, а также один или два зеленых листа, поскольку Великий Бог в делах этого мира очень прост, и не хранит ничего, за что мы боремся, лгем и стараемся убить наших собратьев. Такова картина, которая возникает в сознании индийцев как образ Души Вселенной - Шивы, Всемилостивого, Разрушителя Неведения, Великого Бога. Такова форма, в которой, наконец, произносятся первые слабые предположения о свете снежных вершин Гималаев и о новолунии, сияющем в спокойных водах. Совершенное отречение, совершенная замкнутость, совершенное погружение в вечность - только эти вещи заслуживают того, чтобы рассказать о Тому, Кто "Сладчайший из Сладких, самый Ужасный из Ужасных",
Прислушайтесь к молитве, которая ежедневно возносится к Нему от многих поклоняющихся по всей Индии.
Из Тьмы приведите нас к Свету,
От Смерти приведите нас к Бессмертию.
Достигните нас насквозь и через нас,
И защитите нас всегда,
О, Ты Страшный! - от невежества,
Своим милым сострадательным лицом» «.
Таков Шива - идеал Мужества, воплощение Бога.
Как Пуруша или Душа, Он является Супругом и Хощяином Майи, Природы, мимолетного разнообразия чувств. Именно в этом отношении мы находим Его под ногами Кали. Его лежачее положение означает инертность, Душу нетронутой и безразличной к внешнему. Кали исполняет дикий танец бойни. Со всех сторон она оставила свидетельства своего господства и террора. Гирлянда из черепов на шее; все еще в ее руках она держит кровавое оружие и недавно отрубленную голову. Вдруг у нее
невольно наступил на тело Ее Мужа. Ее нога на его груди. Он поднял глаза, пробудился от этого прикосновения, и они смотрят друг другу в глаза. Ее правые руки подняты в невольном благословении, и Ее язык делает преувеличенный жест застенчивости и удивления, когда-то распространенный среди индийских женщин деревень.
И Он, что Он видит? Для Него Она вся красота - эта обнаженная, ужасная и черная женщина, которая произносит имя Бога на черепах мертвых, создает кровопролитие, на котором откармливаются демоны, кто убивает от радости, не кается и не благословляет Его единственное, что лежит под ногами.
Ее масса черных волос течет позади нее, как ветер, или как время, «дрейф и прохождение вещей». Но для великого третьего глаза время одно и то же, Бог. Она голубая почти до черноты, как могучая тень, и голая, как страшные реалии жизни и смерти. Но для Него нет тени. Глубоко в сердце
из этого самого ужасного, он выглядит неумеренным, и в экстазе признания он называет ее матерью . Так будет когда-либо союз души с Богом.
Понимаем ли мы, на каком фоне возникла такая мысль? Ибо образ Кали - это не столько изображение божества, сколько раскрытие тайны нашей собственной жизни.
Душа в реализации созерцает мать - как? Изображение зеленых пастбищ улыбающихся небес и цветов, залитых солнцем, не может обмануть Всезнающего. Под видимой прелестью Он видит жизнь, живущую по жизни, реки, разрушающие горы, комету, готовую ударить в середине космоса. Вокруг него поднимается вопль всех существ, стон боли, рыдание жадности и жалкий крик мелочей в страхе. Безответственным, безжалостным кажется дух времени - глухой к горестям человека или отвечающий на них только грохотом смеха.
Таков мир, в котором индуистский разум предрасположен его видеть. «Истинно, - устало говорит сердце, - смерть больше жизни, да и лучше!»
Не самая высшая душа в ее часе видения! Никакого боязливого вздоха истощения, никакой эгоистичной молитвы о пощаде, никакой праздной отставки! Пригнись, и ты услышишь ответ Индии на Вечное материнство через все ее годы пыток и отчаяния. Слушай хорошо, потому что голос низкий, который говорит, и крах могучий
«Хоть ты и убьешь меня, но я буду верить Тебе!» В конце концов, кто-нибудь из нас нашел Бога в какой-либо другой форме, кроме этой - Видения Шивы? Разве великие интуиции нашей жизни не приходили к нам в моменты, когда чаша была горькой? Разве не всегда с рыданиями запустения мы видели, как Абсолют торжествует в любви?
Вот и мы, о Мать, дети Твои! Хоть Ты и убьешь нас, но мы будем верить Тебе!
, , , , , ,
Час прошел, и видение прошло, видение величайшего символа, возможно, того, что человек когда-либо представлял для себя. Время прошло, и мы вернулись в горы в ранние века.
Существует собрание племен для ведической жертвы. Там бык величественно шагает к нам, нагруженный дровами для жертвенного огня.
Теперь он зажжен, и из центральной массы поднимается синегорлое пламя, а вокруг края, оставляя топливо черным и обугленным, закручивают эти жадные красные языки огня, каждому из которых мудрецы дают свое отдельное имя - Черный, Грозный и так далее. Священники поют тексты, и люди ждут поклонения. И мы видим лица того времени в огне для него, когда глаза поэта покоятся на жертве и из нее вылепят это могущественное видение Бога и природы, души и жизни.
Ученые говорят, что Шива - это лишь олицетворение огня ведических обрядов. Он - дерево, наложенное на быка, и пламя, белое, с пятном синего цвета на горле.
Что касается Кали, Она, как утверждается, была одной из Его сил, одного из красного облизывания пламени, которое обугливает и чернит древесину, которая не потребляется. В знак того, что мы видим по сей день Ее высунутый язык.
Два святых Кали.
ВЕЛИКОСТЬ - это еще одно слово для толкования. Мы чувствуем само присутствие некоторых людей, как если бы это был перевод стихов с иностранного языка. Каждая глубокая истина ждет жизни, которая будет всем ее голосом, и когда она найдена, она становится доступной для множества людей, для которых она осталась бы недоступной.
Но мы не можем найти истину в слове, если она не освещена нашим собственным опытом. То утверждение, которое мы пережили, но не сказали даже себе, когда произнесено чужими устами, мы приветствуем как откровение. И это одно. То, что мы сами когда-то сказали, кажется банальным, а то, что находится слишком высоко, мы не понимаем.
Вот и получается, что переводчик, поэт, должен вечно рассказывать миру о тех вещах, о которых он уже покорил сердцем. Это признак того, что мы всегда требуем от посланника - что он говорит об общей памяти. И того, кто делает это, мы с удовольствием слушаем, веря, что жизнь еще
Принесите значение его слов, которые, для одноразового использования, не объясняют нам.
Наивысший из всех поэтов - святой. Его задача не в том, чтобы взять блестящие кусочки любви, печали и героизма, и поместить их в драгоценные оправы для восхищения многих. Он забирает всю жизнь, все серые, мрачные вещи, из которых она в основном сделана, и самое черное и самое светлое из этого, и проливает на весь новый свет, даже в глазах тех, кто его терпит, жизнь сделано красиво. Драматург имеет дело только с драматическими мотивами, но для него все драматично. Мелкие потребности детства не менее связаны с Миром-Сердцем, чем страсть, с помощью которой Отелло убивает Дездемону.
Но эту новую мелодию, к которой он задает старую песню жизни, нужно отрывать от людей, записку здесь и частоту там. Мать напевает своего малыша на отдых или рыдает рядом с ним во время последнего долгого сна; человек, тяжело дышащий за своего противника или оказавшийся неадекватным
для защиты тех, кого он любит; крестьянин, ведущий плуг с терпеливой силой, ребёнок, играющий на солнце, - все это шепнул ему на ухо и научил всему своему мистическому знанию.
Тогда не голос пророка, а великое сердце вульгарного, что рождает новую религиозную интуицию к рождению. Все это насилие и жестикуляция, которые отталкивают нас, являются лишь смутным экспериментальным высказыванием импульса, еще не полностью осознающего себя.
Именно когда идея была разработана таким образом воображением и совестью мириад, возникает человек, который, кажется, воплощает ее в своей собственной личности. И его всех приветствуют как Учителя и Учителя, потому что он интерпретирует их собственную жизнь и говорит слова, которые они уже изо всех сил пытались выразить. Он - гребень волны, но все это сама волна.
Так родился в жизни его нации, и говорить прямо в его сердце было
[абзац продолжается] Рам Прасад, великий бенгальский поэт Материнства Бога. Не прошло и века, как толпа стояла рядом с ним на стороне Ганга, слушая его рассказ о его лучшем произведении. Произнося последние слова, старик воскликнул: «Достигнуто», и в этот момент умер. Это была не смерть. Это был перевод. И люди чувствуют, что это случилось вчера.
Он начал свою жизнь в качестве бухгалтера и, без сомнения, пытался, когда помнил их, добросовестно выполнять свои обязанности. Но когда в конце недели его работодатель вызвал его книги, он обнаружил на первой странице начало сонета - «Мама! Сделай меня бухгалтером. Я никогда не стану неплательщиком», и стихи о Матери были вместо счетов. Один крик: «Мама! Мама!» Пролистал каждую строчку, и поскольку не живет индус, который не может понять религиозного экстаза, его гений был сразу признан. Ему была назначена небольшая пенсия, и он был освобожден от заработной платы до конца своей жизни.
Результатом является сборник народных песен, полный настроений поклонения Кали, оставленных в воспоминаниях его народа. Многие, чего стоит опасаться, остаются в деревнях Бенгалии, не записанных по сей день. Но они настолько неотъемлемая часть жизни, что есть все основания полагать, что они никогда не будут потеряны.
В последующие дни Рам Прасад стал знаменитым. Выйдя из Ганга одним летним днем, его маленькая лодка столкнулась с королевской баржей Сураджи Доулах, блестящего молодого губернатора Бенгалии, и ему было приказано подняться на борт и спеть. Поэт настраивал свою вину и ломал голову над песнями в великом старом классическом стиле, достаточно хорошими, чтобы соответствовать присутствию. Но у мусульманина не было бы ни одного из них: «Спой мне свои собственные песни - О Матери!» он повелел милостиво, и его субъект был только рад повиноваться.
Никакая лесть не может коснуться природы, столь неприступной в своей простоте. Ибо в этих трудах мы, пожалуй, одни в литературе,
зрелище великого поэта, чей гений тратится на реализацию; эмоции ребенка. Уильям Блейк в нашей собственной поэзии обращает внимание на ближайшую к нему ноту, и Блейк ни в коем случае не является его ровесником.
Роберт Бернс в своем великолепном безразличии к званию, а Уитмен в своем прославлении общих вещей имеет с ним сходство. Но для такого лучезарного белого тепла детского подобия было бы невозможно найти идеального партнера. Его годы не портят это качество. Они служат только для того, чтобы придать ему уверенность в себе и уравновешенность. Как ребенок, он теперь молчалив, он изгой, иногда раздражен, иногда отчаивается. Но у ребенка все это бесцельно: в Рам Прасаде царит глубокая цель. Каждое предложение, которое он произнес, предназначено для пения славы его Матери.
При всей своей простоте, однако, наш автор не должен быть понят без усилий. Не нужно это нас удивлять. Требуется вся история Рима и Флоренции
сделать Divina Commedia понятной. Фактически, мы никогда не сможем понять ни одного поэта без знания культуры, которая его произвела, и можно ожидать, что то, что верно в отношении Данте, окажется еще более применимым к тому, кто удален от нас океанами и континентами, а также комплексом. цивилизованные века
В самом деле, можно усомниться в том, что очевидная бесхитростность восточного выражения не всегда вводит в заблуждение. Нам говорят, что в четырех направлениях китайской и японской поэзии могут описать всю теорию своего национального существования, не подозревая, что европейцы преследуют двойную цель; и почти то же самое происходит с индусами. Множество таких ассоциаций связано, например, с оценкой великой линии, описывающей горные леса на фоне снега: «Они делают вечное сати на теле Махадева».
То, что сказано о японском художнике, в высшей степени верно в отношении Рама Прасада, только в другой вариации
и апрельский ливень и солнышко настроения ребенка, что он скрывает тайны вселенной.
Помимо его страсти преданности Божественному Материнству, в его разуме есть целая концепция жизни, которая нам незнакома. Восток буквально воспринимает такое высказывание, как «чистые сердцем увидят Бога». Оно помещает идеальное существование не в спасение - или в состояние освобождения от греховности - но в эту самую силу прямого восприятия Божественного.
Азиатскому уму кажется, что тело является реальной помехой для познания. Дело не в том, что значение передается языком, а в том, что разум приближается к разуму. В неквалифицированной речи слова могут служить только для сокрытия мысли, но у самых опытных они не могут сделать больше, чем просто предложить это. Нервы не порождают страданий, потому что радость и печаль, которые мы разделяем в воображении, могут быть намного острее, чем наши собственные. И вот это соглашение, зрение - звук - осязание - вкус - запах, под
то, что мы осознаем не-я, - это просто формула, которая омрачает Реальное для нас, пока мы не станем достаточно сильными, чтобы выдержать его; и мы должны оставаться в теле или возвращаться к нему, пока мы каким-то образом не справимся с этими условиями.
Однако когда ограничение преодолевается, когда каждый тусклый слой и субстрат нашего существа стал сознательным, и все сознание собралось в единый огромный акт познания - не условное, сформулированное осознание чувств, а прямое абсолютное знание, - что утверждается, что мы воспринимаем? То, что было раньше, как многие, как видение, слышание и все остальное, теперь известно как Единый, а этот Единый - Бог.
И так получается, что великая цель восточной религии известна как мукти или нирвана или свобода. Человек, в котором совершенствуется это восприятие, освобождается от условий - он может подчиняться им по желанию, но он не связан ими. Он оставил сон
невежество позади него, и всегда просыпается. Говорит Рам Прасад: -
Пришел Один ко мне.
И ночь и день для меня теперь ничто,
Ритуальное поклонение стало бесплодным.
Мой сон нарушен. Должен ли я спать еще?
Называй это как хочешь - я проснулся -
Тише! Я вернул сон тому, чье это было.
Сон я усыпил навсегда.Музыка вошла в инструмент,
и из этого режима я выучил песню.
Ах! эта музыка играет всегда передо мной,
потому что концентрация - великий учитель этого.
Прасад говорит: «Пойми, о душа, эти слова мудрости».
Но великое бремя его стихов - Мать. И, взывая к Нему, он становится идеальным ребенком. Любопытно вспомнить, как полтора столетия назад, почти за сотню лет до рождения детства в европейском искусстве, великий индийский певец и святой должны были глубоко наблюдать за малышами - изучать их и
делиться каждым чувством, почти не зная его сам.
Однажды, действительно, он, кажется, оправдывает себя
Ребенок плачет только ради своей матери…
И я не сын такого,
что я должен называть любую женщину моей матерью!
То, что "мать победила его,
Ребенок плачет" Мать, о Мать! "
И еще крепче цепляется за ее одежду.Правда, я не вижу Тебя,
но я не потерянный ребенок!
Я все еще плачу: «Мать, мама!»
Но возмущенная гордость сменяется тайным отчаянием, смешанным с сердитым нетерпением. Бог должен быть мертв - ни одна живая мать не сможет так долго противостоять крикам ребенка. Он проведет похороны в чучелах и навсегда уйдет из мира.
Разве ты не знаешь, что Она мертва? -
Иначе, почему Она не должна прийти?Я иду на берег Ганги,
чтобы сжечь траву в образе моей Матери,
а потом я пойду и буду жить в Бенаресе ".
Когда вопрос о его уходе
на паломничество, однако, всерьез обсуждают, он отвечает удивительной красотой и глубиной. Каким бы он ни был непослушным, он не хочет уходить и готов поддержать себя причинами. Сомнение приводит к сомнению, и хмурый взгляд заканчивается высшим вызовом:
Лотосные стопы моей матери -
это миллионы и миллионы
святых мест.В книгах говорится, что человек, умирающий в Бенаресе,
достигает нирваны.
Я верю в это. Шива сказал это.
Но корень всего - преданность,
а свобода - ее раб.
Что хорошего в Нирване?
Смешивание воды с водой
Видите, мне все равно, чтобы стать сахаром,
я хочу есть сахар! "
Что за вспышка в этих последних двух строках? Проницательный сообразительный крестьянин объединяется с проницательностью великого поэта, чтобы не только выразить тончайшие прекрасные эмоции - радость быть низшим, но и намекнуть в том же самом слова, в секрете существования.
Странный за странным является
песня о воздушном змее. Для ребенка совершенно естественно, что его мать должна играть со своими игрушками. Все мамы так делают. И теперь Кали становится приятелем. Ее игрушкой является индийский воздушный змей, из которого нить покрыта порошковым стеклом, которое она может прорезать другим. Но мальчик забывает свою игру, так что именно она очаровывает его. Он отрывается и смотрит на нее с серьезной радостью, в то время как его губы невольно создают песню. Это игра жизни, в которую играют перед ним; выпущенный змей - душа, ушедшая на свободу; и все же Мать смеется и играет, как будто Она не знала, что все это были тени:
Мать сидит, управляя своим воздушным змеем. Из
ста тысяч
Она разрезает нить один или два.
И когда воздушный змей взлетает в Бесконечное
О, как она смеется и хлопает в ладоши!»
Снова он делает загадку из ничего, играя в прятки, как любят делать дети.
"Имя Её, которую я называю моей Матерью, я расскажу этот секрет миру?" он говорит (буквально: «Должен ли я разбить горшок перед рынком?») «Даже тогда, кто знает Ее? Вот, шесть философий не смогли обнаружить Кали!»
Это почти единственное сравнение, в котором он перестает быть ребенком, когда он присоединяется к «Погружайся глубже, о душа, принимая имя Кали!» в тот океан красоты, из которого он должен поднять блестящую жемчужину.
Так много для художественной формы, в которой это поклонение нежной привлекательности было закреплено. По мнению индусов, знакомство поэта с матерью делает его не только дорогим и великим, но и бесконечно набожным. Это доказывает, как и у репортера С. Терезы, что Бог более реален для него, чем объекты и личности, которые мы видим о нас ежедневно. Не правда ли, что душа, столь близкая к Божественному, вполне могла быть тем ребенком, который был взят на колени Христа, когда Он сказал: «Таково Царство Небесное».
Мы не как толкователь человеческой любви к Богу, но как великое Воплощение духа Матери в Ее детей, мы проходим и становимся на колени у ног Рамакришны Парамахамсы.
Вот тот, кто недавно вышел из нас. Менее двадцати лет назад он преподавал в Храмовом саду Дукинешвара, недалеко от Калькутты. И так сильно нависал над ним Божество, что многие из тех, кто знал и любил его тогда, произносят его имя по сей день, затаив дыхание, называя его «Наш Господь».
Ибо в случае Рамакришны неисчислимые молитвы и неслыханные аскезы привели к столь глубокому осознанию, что едва ли осталось воспоминание о самости. Человек, который жил и двигался перед своими учениками, был просто панцирем, который не мог не действовать как желанное внутреннее материнство. Говорят, он никогда не использовал выражения «я» и «мой», предпочитая «живущий здесь» (указывая на Его
собственное сердце) или обычно "Моя святая Мать".
Мы можем заключить, что его первоначальная фиска была необычайной, так как она выдерживала напряжение, из-за которого его религиозная жажда спешила в течение пятидесяти трех лет. Но гораздо более удивительной была сложность и многогранность характера и развития, которые заставили его почувствовать недоумение каждого сердца, как если бы оно было его собственным. Вероятно, это был действительно универсальный ум современности. И все же целое было приведено к такому единству, что его мир до сих пор заполняет маленькую комнату, где он жил, и пребывает как могучее присутствие под великим деревом медитации. Эта маленькая комната, как бедная, даже до подлости, выглядела, когда я ее видел в последний раз!
Была ночь, и крошечный светильник - чашка масла с плавающим фитилем - освещал изысканную чистоту постельного белья и свежие цветы, положенные верными руками перед картиной Учителя. Лампа была поднята, и длинные тени казались
спуститься из какой-то темной верхней обители и поклониться. Все было так, как он использовал: гостиная рядом с кроватью, огромный кувшин с водой в углу, несколько религиозных картин на стенах и ничего более. За пределами сильного июньского дождя неуклонно шел дождь, а под террасой Ганг стонал и торопился. Я видел это в другом настроении - видел, когда олеандры кивали и шептали розам на террасе, когда огромные манговые рощи позади были полны цветов, и звон колоколов для вечернего поклонения нарушал тишину, чтобы заставить место как улыбка во время молитвы. И я видел это в ужасе индийского полудня, полного прохлады и цветочного аромата. Но никогда не выглядело так бедно, как той июньской ночью, и никогда не было так красиво, как бедность.
Здесь великие ученые и потенциаты гордятся тем, что их приняли - «И они, казалось, - сказал тот, кто часто присутствовал, - как дети перед нашим Господом!
Он, по крайней мере, ничего не знал о разнице между богатством и обучением в мире. Он отмахнулся от самого важного человека в своем округе, нахмурившись от его присутствия, потому что он стоял на своих богатствах и его имени; он оставлял компании выдающихся людей себе; и он часами слушал секреты тревожной женщины о своем доме или наставления какого-то безымянного парня. И все же его прикосновение не коснулось никого. Великий проповедник, известный на Западе как на Востоке, изменил свое учение, когда узнал его, в этой новой мысли о Материнстве Бога. И многие из самых сильных людей в Индии сегодня сидели у его ног в своем капюшоне. Неграмотный крестьянин из браминов деревень, едва ли умевший читать и писать, как ему казалось, все же, если оригинальной мысли и широкого чтения достаточно, он был глубоким ученым.
и поскольку время от времени ему читали и читали огромное количество литературы, он приобрел необычайно большой магазин.
В те годы, о которых мы сейчас говорим, последние двадцать лет своей жизни, он был великим светом, известным как святой во всей Бенгалии, северо-западных провинциях и Непале и часто посещаемый неофициальным восточным путем. В его присутствии люди чувствовали, что имеют дело с силами, которые они не могли оценить , опираясь на мудрость, которую они не могли постичь. Как будто он был великой музыкой, они коснулись там состояния, на которое намекает могучая музыка, и ушли умнее, слаще, сильнее в свои повседневные задачи.
И все же все это время его настоящая внутренняя жизнь велась среди той группы молодых людей, которые предвидели общие мотивы существования, чтобы называть себя его учениками. Он редко находился без одного или двух человек в непосредственной близости, и многие были с ним днем и ночью в течение нескольких недель и месяцев.
Некоторые были просто мальчиками, и было уместно, чтобы смех и резвость составляли большую часть совместной жизни. Их Учитель никогда не был грустным. Нежная веселость казалась тем воздухом, которым он дышал, действительно нарушенным постоянным трансом восторга и прекрасным вдохновением его настроения впоследствии. «Когда ночь всем существам, тогда пробуждается человек самоконтроля: когда все существа бодрствуют, тогда наступает ночь человека знания», - повторял он, будя их в темные часы, чтобы выйти и медитируй при свете звезд, в то время как много дней было проведено, покачиваясь на лиану слона, который его собственные руки посадили, среди смеха и пикников в саду. Поток дней продолжался без какого-либо очевидного плана или цели, - но все же незамеченными настаивали на нескольких ведущих идеях; история здесь и там накапливала знания о той огромной борьбе, с помощью которой он достиг мира; они смотрели, как он общается с людьми и вещами: прежде всего, они
купались в Океане Реального, к которому его присутствие было постоянным доступом.
И разве это не самое мудрое из всех учений, чтобы удостовериться в основных вещах и оставить умы инструктированных для достижения своих собственных результатов, как, например, молодое растение, растущее из семян? Ибо мы можем быть уверены в одном - порядок, который навязывается нам, может стать геометрическим, но только порядок, который мы сами создаем, может стать органическим. Это был старый индийский идеал университета - жить в лесу с Учителем и понимать значение культуры в прикосновении его личности.
Эти люди, которым Рамакришна Парамахамса доверил миссию и обучение своей «Божественной Матери» - поскольку он никогда не мечтал о них как о своей собственной, - были в основном выпускниками соседних колледжей, многие из которых были глубоко окрашены реакцией Запада, которая была характер этого дня. Расстояние между ними и христианством было короче, чем было бы
теперь кажется возможным. Они были тронуты его чистотой и энтузиазмом к человечеству и полны искренней любви к Новому Завету. Случайные влияния побудили их к идеям патриотизма, иначе чуждым индусскому темпераменту. Они искали отличные вещи от принятия более европейского вкуса и стиля жизни. Прежде всего, они задумали идею о том, что Индия была разрушена идолопоклонством, и что единственное, что на них было возложено, - это делать то, что в них заложено, сметать все образы и пережитки униженного суеверия и добиваться ее освобождения от касты, от системы дзенана, и от того, что еще до сих пор считалось ее отличительными институтами.
Говоря широко, многие из лучших умов индийских университетов того времени чувствовали это, и эти молодые ученики Рамакришны были среди их последователей.
Внезапно они оказались лицом к лицу с этим аскетическим святым
старый православный образец индуизма. Нежный, без торжественности или аффекта, полный юмора, живущий в своем саду почти обнаженный, мало знающий английского, кроме слухов, как странный народ из-за границы, старик держал их заклинанием, которое они не могли ни проанализировать, ни сломать.
Его совершенная искренность и гигантская чистота давали о себе знать даже молодежи, но против его интеллекта некоторые оказывали отчаянное сопротивление. Вскоре один из них сказал: «Я всегда искал что-то, что доказывало бы его святость ! Мне потребовалось шесть лет, чтобы понять, что он не свят , потому что он сам стал святостью!»
Он был рад услышать все, что они могли рассказать ему о Библии. Христианство было в воздухе в те дни, и он любил Христа и поклонялся Ему задолго до того, как они пришли к нему; но он не отрекся от своей преданности Кали. «Как сахар, - сказал он, - он превращается в различные фигуры птиц и зверей, поэтому одной милой Божественной Матери поклоняются в разных странах и возрастах.
различные названия и формы. Разные вероучения - это разные пути достижения Всевышнего ».
Ритуал поклонения Кали - единственное существующее в Индии средство жертвоприношения животных. Это означает нечто совершенно отличное от еврейского понятия умилостивления. Нет никакой идеи о возмещении за грех: все намерение состоит в том, чтобы сначала предложить Маме мясную пищу для Ее использования и благословения. Нет мяса не едятортодоксальный индус, не будучи таким образом освященным, независимо от того, является ли он поклонником Кали или нет. Но англицизированная часть сообщества, потребляя значительно больше продуктов животного происхождения, чем их консервативные братья, делает большое исключение из этих предварительных правил и, возможно, в результате сконцентрировалась на этом конкретном вероучении, весь ужас, с которым идолопоклонство в целом вдохновляет их. Это были ассоциации учеников с Ним, которых их Учитель назвал своей «Божественной Матерью».
Но это была не только Кали: там
не был символом в Индии, что он не поклонялся и не любил; не поклоняющийся по какому-либо обряду, особой нужды которого он не ощущал в своей природе и не понес, пока он не был удовлетворен; ни молитва, ни экстаз, ни видение, которое он не почитал и не понимал, давая ему свое истинное место в растущем знании.
На самом деле он был самой совершенной религиозной культурой, которую только может придумать разум. Учение о том, что «разные вероучения - это разные пути достижения Бога», сформулированное в общем, не было новым в Индии. Но учил так, как этому учил этот человек, со своим твердым утверждением, что действительной обязанностью людей было следовать своей вере, ибо мир приобрел многоцентричность; с его сильным убеждением «во что бы то ни стало, имя и форму вы хотите познать Бога, в этом самом имени и форме вы увидите Его»; с его уверенностью, что обряды и церемонии содержат религиозный опыт, поскольку шелуха содержит зародыш; и, прежде всего, с той любовью, которая сказала
каждой веры: «Поклонись и обожай там, где преклоняют колени другие, ибо, где поклонялись так много, Господь явит Себя» - это было уникально в мировой истории.
Тем, кто хотя бы немного изучил подлинность религиозного сознания, нетрудно увидеть, что интеллектуально верования могут нести друг с другом отношение современных языков, все они выражают одно это сознание. Но Рамакришна в саду храма Кали был прямым воплощением побуждения говорить с каждым на его родном языке и рассказывать ему, как достичь цели. В любви этого человека не было никаких ограничений. Пусть человек будет искренним, и ни раса, ни история, ни стадия развития не смогут его отрезать. У каждого, кто приходил к нему, было свое собственное место, и он хранил его. Его тоска была о спасении каждой души во всем мире. Вселенная, из которой пропала самая незначительная, не могла бы казаться совершенной в его глазах.
Любовь, подобная этой, наконец-то несет все сердца. Только такая любовь заслуживает имени Бога-Матери.
Он был полностью заброшен к этой великой страсти. В нем не было ничего, что помнило бы что-нибудь еще. За долгие годы самодисциплины он встал на колени, чтобы поклоняться самым низшим, служа им черным служением своими руками; в последние дни своей жизни, когда он умирал от рака в горле и речь была мучительной, он настаивал на том, чтобы учить всех, кто приходил к нему за помощью.
Это был секрет, который его ученики узнали постепенно. Но снаружи, как свободно от показа это было!
Старик тихо беседует со своими мальчиками. Теперь, с мгновением ока, он дает мирской совет одному - «Подними капюшон (намекая на кобру), но не кусай!» Снова в более глубокий момент: «В алфавите тридцать шесть букв, и три из них говорят« страдать ». (У бенгальцев есть три буквы s, которые так произносится).
Все учили его урок, даже фольклор района, и странные суеверия необученных. В глазах Рамакришны, несомненно, большая часть человеческих знаний находилась на одном уровне с легендой о философском камне; но пусть человек позаботится о том, чтобы он коснулся стоп Божьих, и то, что когда-либо было его, стало чистым золотом. Небольшие инциденты, которые произошли, стали бы текстом какого-то замечания, часто очень глубокой. Даже полуфабрикат из овощей принесет метафору, это было похоже на стремящегося, который, не достиг совершенства, еще не смиренно и нежно. Колокол, чьи отчетливые удары можно было услышать из соседнего храма, гаснет в длительной общей вибрации, напомнил бы ему, что Бог как с формой, так и без формы, и Он - это то, что превосходит форму и бесформенность.
Был и остроумие. Вся святость в мире не помешает посмеяться над человеком, который был так безразличен к мирским интересам
что он позволил своей жене ограничить его благотворительность.
И потом, даже когда он разговаривал с ними, что-то могло разбудить его глубже. На его лице сиял великий свет, и он, когда они благоговейно сидели и смотрели, переходил в состояние божественного экстаза, внутреннее видение Матери.
Так, день за днем, невыразимая любовь и горящее отречение вплетались в структуру их жизни, пока один не воскликнул: «Не то, чему он нас учил, а та жизнь, которую мы жили с ним! И этого он никогда не сможет сказать!»
Наконец наступила летняя ночь ко времени полнолуния, когда его ученики собрались вокруг него, чувствуя, что он уходит в то блаженство, из которого не будет возврата.
Даже в этот момент он внезапно поднялся, чтобы ответить на мысль одного человека. И затем он оставил их, в то время как один, чью музыку он любил, повторял над ним имя Бога.
Позже, в темноте, пришел
Женщина, сидящая у его ног, тихо плачет и зовет его «Мать». Это был тот ученик, который был его женой.
Во время их загробной жизни, когда мальчики стали мужчинами и начали нести послание своего великого Учителя далеко и близко, они обнаружили, что ничто из того, что он им дал, не было более драгоценным, чем история его собственной ранней борьбы и достижений. С внешними обстоятельствами его детства они были знакомы, свободно общаясь со своими родственниками и соседями по деревне, когда бы они ни решили посетить Дукинешвар.
Вероятно, Индия - это единственная страна в мире, где человек может осознать смысл своей жизни с самого раннего детства, не имея при этом всевозможных суеверий, которые становятся сердцем его сердца одновременно. Без сомнения, существует суеверие, но оно может незаметно исчезнуть, поскольку, используя собственное выражение Рамакришны, высушенные лепестки выпадают из созревшего плода.
В этом смысле он, кажется, проснулся с самого начала. Он унаследовал давнишнее знание своей расы, что религия - это не вопрос веры, а опыта. Поклонение Великому Богу Приступления противно ему; и он стремился достичь сладости Божественного Союза даже в детстве. При этом он строго соблюдает касту и не думает о личном комфорте.
Однако в двадцать лет все эти элементы погрузились в одно высшее желание. Под давлением многих обстоятельств ему было поручено выполнять обязанности помощника священника в храме Кали в Дукинешваре. Мы должны подумать, как это будет работать на строго религиозный характер, чтобы найти себя отделенным для служения Богу. Мы должны также помнить, что высказывания Рам Прасада и многих других преданных Кали были частью общего языка страны. Это было, как будто его выбранный путь был указан ему. Это было только для него, чтобы пройти через это.
Его обязанностью было размахивать огнями и цветами перед изображением, в красивой ароматной церемонии.
Но вся его природа погрузилась в страстное стремление к самой Матери. Один вопрос: «Это реально? Это реально?» вечно звенел в его ушах. И он не мог выполнить даже эту простую задачу эффективно. Иногда он зажигал огни весь день, иногда он полностью их забывал, погруженный в лабиринт мучительного моления.
Ходила история о том, что он сошел с ума, и, как везде люди будут пытаться дозой этого мира изгнать другого, его отношения решили, что отвлечение на свадьбу даст ему единственный шанс на излечение. Таким образом, он был женат на маленькой девочке, которая потом родила его и стала одним из величайших его учеников.
Но свадебный пир не доказал никакого смягчения борьбы, такой огромной, такой невероятно актуальной, и его пришлось освободить из-под стражи.
работы. Без сомнения, он был бы уволен также из сада, но владельцы храма признали его гений и защитили его.
Ассоциации этого нового периода сгущаются вокруг большого баньяна и деревянной хижины, которая когда-то стояла рядом с ним. Дерево стоит в дикой части сада, недалеко от реки, в полном уединении. Пять стеблей растут вместе, а вокруг обвитого ствола выстроено террасное сиденье из кирпичной кладки. В северо-западном углу огромная ветвь видов Бо выросла на скамейке, и, согласно традиции, она охватывает точное место, в котором была достигнута реализация. Как бы то ни было, это место было ареной непрерывной медитации и аскезы на протяжении многих лет. Не то, чтобы аскетизм, кажется, был предварительно размышлен. Скорее всего, это было неизбежным результатом чего-то более глубокого. Рамакришна не запрещал себе спать или есть, он не мог этого сделать
или. Он не заставлял себя пренебрегать своей личностью, он полностью забыл это.
Движимый собственной природой, побуждаемый изнутри этой непреодолимой необходимостью, которая вызвала его к жизни, по крайней мере, без одного отдыха или расслабления, по крайней мере в течение двенадцати долгих лет, он продолжал вести эту внутреннюю войну. Тогда, наконец, цель была достигнута. Мать открыла Себя. С этого момента его личность была маленькой, довольной тем, что он был в Ее руках.
, , , , , ,
Он открыл великую тайну: когда он нарушит характер, он сведет его к конкретному случаю и сразится с ним там. Это было так, что он каждую ночь совершал тот акт очищения, который должен был избавить его от социальной гордости.
Теперь, когда он медленно возвращался к жизни после восхищения Вечного Союза, воспринимая всю Природу как самого себя, он, тем не менее, своими оживленными чувствами видел много элементов в человеческой жизни, для которых он фактически не проследил путь.
[абзац продолжается] И вот, один за другим, он воспринимал их как самые простые вопросы. Начиная с того поклонения Кришне, которое связано с его собственной католической церковью с протестантами, он во всех отношениях объединился с ним. Он ел, одевался и разговаривал, как любители Хари, - и в конце он отождествил преданность Кришне с любовью к Кали. Так было с мусульманством, так и с христианством. Среди его расы Мусульмане ненавидят, а мертвых считают нечистыми. Все же он жил в мусульманском могильнике, пока его конец не был достигнут. Это был не он, кто сделал эти вещи. Это была та Великая Любовь, которую он чувствовал внутри и называл своей Матерью Он не был смиренным, но, казалось, забыл, что Рамакришна когда-либо был.
Затем наступил самый странный этап из всех. Он осознает Бога как женщину! Это была точка расцвета определенного нежного рыцарства, которая всегда отмечала его и делала его жизнь истинным освобождением индейцев.
женщины. Его метод, здесь и всегда, был один и тот же - забыть свое прошлое и заставить его забыть. Поэтому он сделал каждую деталь их жизни своей и пошел навестить свою жену в ее деревенском доме, чтобы он мог найти своих друзей целиком среди ее знакомых и разделить каждую радость и горе их сердец. Вплоть до последнего он убедился, что тайная победа может быть достигнута и на прямом пути женственности.
И в этом, несомненно, кроется суть его жизни. Как любовь матери оправдывает существование всех ее детей, как бы они ни сочувственно судили их других, так и он, воплощение Мира-Матери, занимал бы целые сферы жизни и отстаивал место каждого в полной гармонии жизни. ,
И разве это не великое учение, что дверь каждого человека открыта на какой-то дороге к Бесконечному? Разве это не неизмеримо утешительно, этот крик "Нет больше идолопоклонства! Нет больше осуждения!" но каждому человеку, на котором он стоит,
используя средства, которые лежат на его руке - «Прикрой свое сердце к Господу, Богу твоему, и пусть глаза твои будут смотреть прямо на!»
В качестве печати на этом учении тот, кто впоследствии приходил к Рамакришне, уходил с глубокой смелостью. Ибо Мастер всегда держал палец на ядре силы, и даже его ограничения становились крыльями на ногах для человека, которого так тронули.
Таким образом, с общественными обычаями и общественными движениями он не разрушил никаких институтов: он сделал все, чтобы мужчины и женщины были сильными в них. Его дружба была дана без колебаний лидерам реформирующих сект и так же охотно презираемым артистам театра, в то же время ему поклонялись православные.
И все же он казался совершенно без сознания того, что он сделал. Казалось, что он действует на божественный инстинкт, как ребенок и как ребенок, чтобы всегда быть великолепно правым. Он был доволен, чтобы жить, и оставить другим, чтобы объяснить. Давным-давно, в начале
мужское начало, это было не желание стать учителем, а стремление найти Реальное, которое подтолкнуло его к высшему поиску. Так вот, это было потому, что он удовлетворил свою невыразимую тоску по мужчинам и женщинам, которые он пытался, каждым путем найти Бога. Если бы его оставили в покое, его собственная душа пошла бы на поиски. Он никогда не становился директором, потому что, как говорят, в загробной жизни он даже не мог представить себя учителем. Он разбросал свои передачи знаний, и каждый взял то, что хотел.
Мы узнаем в нем, что величие, гармония и красота - все это результаты. Мы заботимся не о них, а о более элементарных вопросах простоты и искренности и искренней преданности, которые близки нам.
Он свидетельствует миру, что старая индийская мудрость была не напрасной. Конечно, это правда, что ни в одной другой стране он не мог случиться. Но это неправда, что он выражает ум Индии один или даже главным образом. Ибо в нем встречаются
чувства и мысли всего человечества, и он, Рамакришна, преданный Кали, представляет Человечество .
Голос Матери.
Встань, дитя мое, иди вперед, мужчина! Неси мужественно то, что ты должен нести; то, что приходит в твою руку, должно быть сделано с полной силой и не бойся. Не забывайте, что я, дающая мужественность, дающая женственность, обладательница победы, являюсь вашей матерью.
Не думай, что жизнь серьезна! Что такое судьба, кроме игры твоей Матери? Давай, будь Моим приятелем некоторое время, - встречай все происходящее весело.
Бормотает ли ты о цели? Думаете, что мяч бесцельный, с которым играет Мать? Разве ты не знаешь, что Ее игрушка - удар молнии, заряженный силой разрушать миры на повороте Ее запястья? Спроси не о планах. Нужна ли стрелке какой-либо план, когда она оторвана от лука? Такой ты. Когда жизнь будет прожита, план станет открытым. До тех пор, о дитя времени, ничего не знай!
Мой спорт безошибочный. Только для этого, изложенного в дневном путешествии. Думаю, это было для моего удовольствия, ты
Я пришел в мир, и для этого снова, когда наступит ночь, и Мое желание исполнится, Я отведу тебя в Мой покой. Ничего не спрашивай Ничего не вижу Ничего не планирую. Пусть Мой будет течь через тебя, как океан через пустую раковину.
Но эту вещь понимают. Ни одно движение не должно быть напрасным. Наконец-то ни одно усилие не провалится. Мечта будет меньше, не больше, чем дело. Ты пойдешь сюда или туда по какой-то мелкой причине, и твое движение будет служить великим целям. Ты будешь встречаться и говорить со многими, но некоторые из них будут Моими с самого начала. С этим ты обменяешься тайным знаком, и они последуют за тобой.
И что за знак?
Глубоко в сердце Моих собственных сверкает жертвенный нож Кали. Поклонники Матери они с рождения в Ее воплощении меча.
[Продолжение параграфа] Они - любители смерти, а не любители жизни, а также шторма и стресса.
Такие придут к тебе с неосвещенным факелом для огня. Мой голос взывает к изобилующей земле за жизнь, за жизни и кровь коронованных человеческих королей. Помните, что Я, Крик, показал и способ ответить. Ибо во всех отношениях мать была первой, кто защитил свою паству, прыгнул на смерть.
Религия, называемая как угодно; всегда была любовью смерти. Но сегодня пламя отречения будет зажжено в Моих землях и поглотит людей со страстью, неподвластной мысли. Тогда Мои люди будут жаждать самопожертвования, как и другие ради удовольствия. Тогда труд, страдание и служение будут считаться сладкими, а не горькими. Ибо этот век велик во времени, и я, даже я, Кали, являюсь Матерью народов.
Не уклоняйся от поражения, прими отчаяние. Боль не отличается от удовольствия, если я буду и тем, и другим. Радуйтесь
поэтому, когда ты придешь к месту слез и увидишь, как я улыбаюсь. В таких местах Я храню Свое свидание с людьми и погружаю их глубоко в Мое сердце.
Искоренить все интересы, которые будут конфликтовать с Моим. Ни любовь, ни дружба, ни комфорт, ни дом не могут сделать его голос услышанным, когда я говорю. Пройдите из дворца, чтобы окунуться в океан ужаса, - из камеры легкости встать на стражу в горящем городе. Знайте, что как одно нереально, так и другое. Встречайте судьбу с улыбкой.
Не ищите пощады для себя, и я сделаю вас носителями великих сосудов милости к другим. Прими смело свою собственную тьму, и светильник твой оживит многих. Исполни с радостью самую подлую услугу и оставь высокие места без внимания.
Будь стойким в труде, который Я поставил перед тобой. Хорошо сплести основы в гав. Уклоняйся от того, что твоя задача не обязывает тебя. Не чувствую ответственности. Спроси без награды.
Сильный, бесстрашный, решительный, - когда садится солнце и игра становится клоном,
Малыш, ты будешь хорошо знать, что я, Кали, дающая мужественность, дающая женственность и обладающая победой, - твоя Мать.
Посещение Дукинешвара.
ветер которого держится на Тебе» ( Исаия) .
ОН не был на просторах. И Душа, лежащая на крыше дома на Земле и смотрящая сквозь край космоса, осознала одиночество и трепетала.
Затем пришел тот, чей голос прозвучал в сердце, очень нежно говоря: «Отойди в это тихое место и отдохни немного. Там может быть, что ты будешь говорить с Ним». И эта душа возникла вслед за Ангелом Присутствия, который, как бы, носил белые лилии и около его ног играл пламя, и его глаза, чтобы смотреть в них, были, как могучие воды, - и во многих отношениях собственный сад Господа и отдыхал там.
И было в этом саду место, где росли вместе пять деревьев, под которыми часто сидел Учитель, молился и вошел в славу. Туда ушла душа, обремененная печальными вопросами и потребностями, и, будучи принятой в тишину, ждала.
Слева текла река, и великие баржи быстро проходили мимо,
с парусами полный комплект. Внизу мертвые листья шевелились на ветру или шуршали по стопам мыши. И на ветвях выше падал поток лунного света, падающий и освобождающий пространство на кирпичной кладке, все очерченные дрожащими листьями и движущимися стеблями.
Шепот реки, деревьев и одиноких ночных существ были единственными звуками, которые можно было услышать.
, , , , , ,
«Те, с кем мне приходилось приходить, о Учитель, сейчас отсутствуют. В далеких и раздельных землях думают, что они на этом месте. Я сделаю мемориал для них у Твоих ног сегодня вечером!»
И Господь сказал: «Это хорошо. Мои собственные всегда Мои. Я несу их бремя; Я направляю их шаги; И, наконец, я привожу их в то убежище, где они будут. Сегодня вечером их здесь трое, Мои ребенок, а не один. Будьте уверены ".
«Кого-то, кого мы любим, о Господь, в оковах страдания. С сердцами, стесненными страхом, они выглядят
на их мир. Один жаждет смерти, потому что жизнь горька: для других жизнь становится настолько тяжелой, что мы почти просим за них смерти. Мы молим Тебя, дай им легкость или тот свет, который не делает легким никакого учета ".
И Господь, улыбаясь, слушал ...
«Не может быть, Господи, что для Людей мы ничего не можем сделать! В разгар ужасного бедствия, уклоняясь от взгляда смерти или устремляясь к удару, который отнимет у них возлюбленную: уснуть тяжело в воздухе ядовитые болота, сытые, невежественные и угнетенные, не может быть, чтобы мы, гораздо более удачливые, ничего с ними не делили. Не может быть, чтобы Ты сказал нам, что тщетно бороться.
"А что бы вы имели?"
«Только право делиться своей опасностью, если ничего не поделаешь. Только держать их за руки и прислушиваться к ним - выполнять какое-то черное служение для них - не чувствовать себя совершенно отрезанным от общения, пока они топчутся на пороге отчаяния !»
"Это все?"
«Нет, если бы нам было дано истинное служение - это было бы благословением. Если бы мы действительно могли оказать помощь, тогда чаша была бы полна. Но даже без этого мы молимся о том, чтобы нам была предоставлена свобода, когда люди делают то, что могут, без мысли о себе. Прикажи нам не вечно думать о жизненных потребностях. Даруй нам отдавать и уходить с Тобою, и не помни, жизнь или смерть мы отнимем ».
И было долгое молчание. И, наконец, Голос, очень нежный и укоризненный.
«О глупые дети! Разве вы еще не узнали, что эта любовь, которая говорит в ваших сердцах, не ваша, а Моя? Должны ли вы бороться и умолять меня за Моих? Не знаете ли вы, что трудности и разочарования, но указать путь, которым Я будет направлять вас? Стремитесь и не бойтесь! Этот путь будет найден! Может ли моя любовь быть сбитой с толку? ... Ваша больше, чем ее слабое высказывание?
[абзац продолжается] - «Право твое - только действие: твое право никогда не приносит его плодов». Может быть, эта борьба сама по себе ваше действие. Не спрашивайте, чем это закончится. , , , Твоя любовь не отделена от Моей. Знайте, что эти двое - одно. , , «.
И когда слова погасли, эти души на мгновение покоились в глазах Вселенной, которая была всей Матерью, любви к которой любовь человеческих матерей к своим детям - лишь слабый проблеск - жизни, которая тяжело или, казалось бы, счастливым, все это было похоже на общение матери-вселенной с ее младенцами.
, , , , , , , , , , ,
И Учитель простер Свою руку в этом месте и благословил Своих поклонников.
Покров
. Вы не должны копить , что называется богатство
. Вы развеете с щедрой рукой все , что вы зарабатываете или достичь
вас , но прибыть в городе , к которому суждено,
вы вряд ли поселить себя для удовлетворения, прежде чем вы призваны, непреодолимым вызовом, чтобы уйти.
вы должны относиться к ироническим улыбкам и поруганию тех , кто остается за вами.
Что beckonings любви вы получаете Ответите со страстными поцелуями разлуки.
вы должны не позволяй держаться тем, кто протянул руки к тебе. "
Уолт Уитмен .
МАМА! Далеко не тот, кого я люблю, сегодня очень грустный. Его сердце зовет меня на помощь, но, хотя я и говорю ему, как люблю его, я все равно оставляю его без внимания. Как это? Я знаю, что он думает обо мне, я знаю, что разговариваю с ним. И все же я жажду увидеть его, услышать его и утешить его лицом к лицу!
Дитя мое, если бы это было не так, чувственная жизнь не была бы твоей или не удержала бы тебя. Когда вы достигнете того места, где общение душ достаточно, вы обнаружите, что это нечто большее, чем познание чувств, вера уже будет поглощена зрением.
Но, о мама, что я могу теперь сделать, чтобы облегчить эту страстную боль? Я молился о видении Рагхунатхи *
и не знал, что это означает, что пытки умножаются в тысячу раз. Когда человек сам в беде, его маленький мир лежит во мраке; на улице занятые ноги проходят вверх и вниз под окнами, птицы строят гнезда, а дети играют на солнце, как и раньше: но вселенная становится черной, когда страдает любимый.
Перестань, дитя Моё, от чрезмерной привязанности. Дай Мне свое сердце, и позволь Мне управлять им в одиночку. Будьте свидетелем земных радостей и скорбей, не разделяя их. Только так вы можете удержать себя от запутанности и достичь мира.
Но мир для себя, дорогая мама, зачем мне искать? Как я могу игнорировать его голос, который зовет меня, добавляя еще одну боль в душевную боль в жизни, и уйти сам, и быть в мире? Дай ему
этот внутренний мир! Позволь мне выиграть это для него, если Ты будешь добр! Но я не могу подвести его в нужде и одиночестве, даже чтобы получить Твое благословение!
, , , , , ,
Ах, глупый! Каждая мысль о любви, которую ты посылаешь, чтобы ответить на него, становится железными оковами, чтобы удержать его в жизненных муках. Спрячь себя в Моем сердце, дитя Мое, и он тоже придет ко Мне домой. Ради вашей любви , пусть ваш голос перестанет быть единым с голосами мира. Пусть это придет к нему только в Моём, когда это будет переноситься на южном ветру во время заката, призывая его нежно поклоняться Моим ногам. Пусть это будет один с трансцендентной любовью, с бесконечной свободой. Только так ты сможешь удовлетворить его. Только удалив себя, ты сможешь принести ему мир.
, , , , , ,
Мама! Я уступаю. Прими меня, молю Тебя, в свое сердце. Позвольте мне не оглядываться назад. Если Ты позвонишь мне, я найду свой путь
там, конечно, хотя мои глаза сейчас слепы от слез.
И для тех, кого я люблю, буду ли я доверять Твоей милости меньше, чем своей собственной?
И все же, если в конце концов они, кажется, спотыкаются, если скольжение ног или Твой голос, между прочим, подводят их, пообещай, дорогая Мать, еще раз разбудить меня от сна блаженства. Изгони меня из Твоего сердца, умоляю Тебя, и пусть те, кто так нуждается в Тебе, войдут в мир раньше!
Глупый, глупый ребенок! Как беспомощная птица, ты расправляешься с Моей милостью! Смотри вверх и смейся! Уже облако, которое казалось таким черным, проходит. Застежка рук вокруг сердца уже ослаблена. Две души притягивают долгое дыхание силы и облегчения. Ноги двоих, которые приходят ко Мне, обуты от радости. Сердца двух бьются высоко, для завоевания, рожденного отречением.
Сноски
101: * Видение Рагхунатхи - одно из восьми совершенств. Он состоит в том, чтобы чувствовать страдания других, как если бы они были нашими собственными. Многие истории о святых, особенно о стигматах, дают нам особые случаи. О преданном-индуисте говорят, что, когда в его присутствии жестоко били тельца, он кричал и падал р. 102 обморока; и когда прохожие побежали к нему на помощь, он был обнаружен на спине.
Намек здесь, возможно, относится к одному из ранних шагов в достижении этого совершенства, когда мы испытываем глубокое восхищение болью тех, кого мы любим.
История Кали.
BABY DARLING, что самое первое, что ты помнишь? Разве это не лежит на коленях матери, а смотрит ей в глаза и смеется?
Ты когда-нибудь играл в прятки с мамой? Мама закрыла глаза, а ребенка не было. Она открыла их, и там был ребенок! Потом глаза ребенка закрылись, а где была мама? Но они снова открылись и - о!
Когда глаза матери были закрыты, где она была? Там все время? Но вы не могли видеть ее глаза. И все же она была там.
Детка, некоторые люди думают, что Бог такой. Великая великая Мать - настолько велика, что весь этот большой мир - Ее ребенок. Бог играет со своим миром, и она закрывает глаза. Затем, всю нашу жизнь, детка, дорогая, мы пытаемся поймать, что Великая Мать заглядывает. И если кто-то из нас может это сделать, если кто-то из нас может взглянуть в глаза Богу, хоть раз, на минуту, - знаете ли вы, что происходит? , , , Этот человек сразу знает все секреты, и он
становится сильным, мудрым и любящим, и он никогда не забудет этот момент.
И когда ты так побеждаешь, когда ты ловишь взглядом Матери, происходит что-то еще. Что-то прекрасное. Все другие ее дети приходят и играют с тобой. Приходят маленькие птички, крошечные ягнята любят тебя, и дикие кролики касаются твоих ног, и бедных детей на улицах, которые, возможно, холодные и голодные - бедных детей, которых Великая Мать любит больше всего, потому что они кажутся не иметь отца или матери и, возможно, не иметь дома - бедные дети доверяют вам и создают для вас место вместе с ними. Мы все сидим на коленях Матери, но они сидят ближе всего к Ее груди.
И как мы называем Мать с закрытыми глазами? Мы называем ее Кали.
, , , , , ,
Ты когда-нибудь был на несколько минут несчастным? И мама, или медсестра, или тетя, или кто-то еще пришли и забрали тебя?
и любить тебя, и целовать тебя, пока ты больше не будешь несчастлив?
Иногда и Бог такой. Мы так напуганы, потому что эти глаза не откроются. Мы хотим остановить игру. Нам это не нравится. Мы чувствуем себя одинокими, далеко и потерянными. Тогда мы плачем. Стало совсем темно, и все же глаза Матери закрыты. Давайте играть больше не будем. Так что мы чувствуем иногда.
Но глаза не закрыты, правда. Мы так думаем, потому что вокруг темно. Как раз в тот момент, когда вы закричали, прекрасные глаза Матери открылись и посмотрели на Ее ребенка как две глубокие ямы любви. А ты, если бы увидел, перестал бы играть все сразу и говорить "Кали! Кали!" Вы бы спрятали свое маленькое лицо на плечо Матери и вместо этого слушали биение ее сердца!
Итак, малыш, ты помнишь, что Великая Мать Кали повсюду? Даже когда
кажется, что далеко, только ты не видишь ее глаз. Эта мать уходит, а ты ее не видишь. Но Кали всегда рядом, всегда любит и всегда готова играть со Своим ребенком.
И не забудешь ли ты иногда на минуту прекратить играть, сложить свои маленькие руки и сказать: «Дорогая мама Кали, дай мне увидеть Твои глаза!»
, , , , , ,
Существует еще одна игра в прятки, в которую играет Великая Мать. Это больше похоже на сказку. Она прячется иногда в других людях. Она прячется во всем. В любой день вы можете увидеть Ее глаза, просто глядя в глаза матери, или играя с котенком, или подбирая птицу, упавшую из ее гнезда. Под всеми этими формами вы можете найти Бога, играющего в прятки!
Когда кому-то есть чем заняться - Кали зовет нас играть. Мы оставляем эту игру. Сама Она сказала однажды (Она пряталась в ком-то, и Он сказал это для нее).
[абзац продолжается] «Поскольку вы сделали это одному из наименьших из них, Мои малыши, вы сделали это Мне». Разве это не как сказка! И в каких забавных местах Она, Великая Мать, может спрятаться! В другой раз Она сказала: «Подними камень, и ты найдешь Меня. Расколи лес, и вот я!» Вы когда-нибудь поднимали камень или ломали кусок дерева, чтобы увидеть, что внутри? Вы когда-нибудь думали, что это был Бог - в основе вещей? Как красиво играет Кали! Вы можете найти ее любой где!
, , , , , ,
Любит ли мама ребенка, когда прячется от нее? Почему конечно! иначе зачем ей прятаться? Любит ли мать ребенка, даже когда ее глаза закрыты? Почему да, посмотрите, как она все время смеется!
И так с Кали. Нам никогда не нужно, чтобы он испугался, хотя Ее глаза давно закрыты. Она все время смеется. В свое доброе время Бог перестанет играть, и мы посмотрим в ее глаза и уйдем за
Мир - прямо "на другом конце никуда", все сразу.
Так что давайте всегда бегать играть, когда нас зовут. Помни, малышка, если тебе что-нибудь понадобится, твоя Мать зовет тебя найти Ее! Если кто-то просит что-то, что вы можете сделать, это действительно Мать, которая говорит: «Пип, детка!» или когда новый человек приходит за тобой, чтобы любить, Кали говорит: «Вот я!»
, , , , , ,
Есть что-то еще. Ты любишь маму и папу, тетю и медсестру, и ... и ... Конечно, у вас. Кроме того, они любят тебя, и все они такие хорошие и добрые.
Но далеко, у мамы есть брат, старший брат, как Холл. Ты тоже его любишь? Почему? Вы никогда не видели его. Он никогда не играл с тобой.
Нет, но мама любит его. И ты любишь всех людей, которых любит мама - не так ли, дорогуша? И поэтому мы любим всех людей, которых любит Кали. Все дети, с которыми Она играет, и ягнята, и цветы, и
большие деревья и маленькие рыбки. Она любит все это, и она любит звезды на небе. И мы тоже. Потому что мы Ее дети, и все, что Она любит, мы тоже любим, потому что Она - Мать, и мы ничего не можем с этим поделать.
Кали Мать.
Облака покрывают облака,
Это тьма, яркая, сонантная.
В грохочущем бурлящем ветре
Души миллиона сумасшедших, -
Но потерянные из тюрьмы, -
Рваные деревья у корней,
Сметающие все с пути.
Море присоединилось к драке,
И вздымаются горными волнами,
Чтобы достичь горного неба.
Рассеяние язв и печалей,
Танцующий безумно от радости,
Приди, Мать, Приди!
Потому что ужас - твое имя,
смерть - в твоем дыхании.
И каждый потрясающий шаг
разрушает мир для всех.
«Время», Разрушитель,
Приди, о Мать, Приди!Кто может страдать от любви,
Танцуй в танце разрушения,
И обними форму Смерти,
К нему приходит Мать.
V.
Это страница рекламы, которая сопровождала оригинальную книгу. Это включено здесь для полноты. Цены были такими, что они действовали примерно в 1900 году, когда эта книга была впервые опубликована, и это не является предложением продать эти книги. - JBH
Работы Свами Вивекананды.
Раджа йога; или, покоряя внутреннюю природу .
Опубликовано господами Лонгманс, Лондон. Цена 3s 6d нетто.
GNANA YOGA , включая многие лондонские адреса.
Опубликовано издательством Брахмавадин, Сингапур, Мадрас, Индия. Цена 4с, почтовая оплата доп.
КАРМА ЙОГА .
BHAKTI YOGA .
ИДЕАЛ УНИВЕРСАЛЬНОЙ РЕЛИГИИ . и другие работы.
Будет получено от Общества Веданты, 102 E. 58th St., Нью-Йорк, США
https://www.sacred-texts.com/hin/ktm/index.htm...
https://www.sacred-texts.com/hin/ktm/index.htm...
Комментариев нет:
Отправить комментарий