Ом Саи Рам!: Практическое описание медитации

понедельник, 5 октября 2015 г.

Практическое описание медитации

Дж. Кришнамурти

"Медитации"

Подборка высказываний, сделанная Эвелиной Бло (Evelyne Blau)

"Кришнамурти – один из величайших философов эпохи"

– Далай-лама

Вступление

Когда книга "Медитации" впервые появилась в 1979 году, был поднят вопрос о том, корректно ли делать подборку отрывков из пространных писаний Кришнамурти и сосредотачиваться только на одной теме и подбирать высказывания о ней. Было сказано, что эти выдержки могут умалять целостность и серьёзность его учения. В конце концов, во время своей жизни (1895-1986) Кришнамурти никогда не говорил тематически и не сосредотачивался только на одной теме, но скорее ткал из многих нитей созерцания огромный гобелен. Нужно ли вытаскивать только одну нить для изучения, и нужны ли эти выдержки и частицы нити?

За многие годы погружения в учение Кришнамурти всеохватывающая значимость медитации становится всё более и более ясной. В какую бы тему мы ни погружались, очевидно, что к её изучению необходимо подходить с умом, который свободен от известного, от предположений прошлого. Только такой ум – Кришнамурти называл его медитативным умом – может исследовать такие вопросы, как страх, конфликт, взаимоотношения, любовь, смерть, и, конечно, саму медитацию.

Текст этого нового расширенного издания обогащён дополнительным материалом, почерпнутым из разговоров, писаний и выдержек из дневника, и часть этого материала прежде никогда не издавалась. Данный текст представляет собой удивительное излияние, которое иллюстрирует то глубокое значение, которое медитация имела в жизни Дж. Кришнамурти.

Предисловие

Чтобы избегать своих конфликтов, человек изобрёл много форм медитации. Они были основаны на желании, воле и стремлении к успеху и подразумевали конфликт и борьбу для его достижения. Эта сознательная, преднамеренная борьба всегда происходит в рамках обусловленного ума, и в этом нет никакой свободы. Всякое усилие, направленное на то, чтобы медитировать – это отрицание медитации и уход от неё.

Медитация – это прекращение мысли. Только тогда открывается ещё одно измерение, которое вне времени.

Дж. Кришнамурти,
март 1979

Медитации

Медитативный ум безмолвен. Это не то безмолвие, которое может постичь мысль; это не безмолвие тихого вечера; это такое безмолвие, когда мысль – со всеми её образами, словами и восприятиями – полностью прекратилась. Этот медитативный ум – религиозный ум; это ум религии, которая не затронута церковью, храмами или религиозным пением.

Религиозный ум – это взрыв любви. Именно такой любви не ведомы никакие разделения. Для неё далёкое рядом. Она – не одно или многие, а скорее то состояние любви, в котором исчезает всякое разделение. Слова не в силах описать её, так же как они не в силах описать красоту. Только из этого безмолвия действует медитативный ум.

Медитация – одно из величайших искусств в жизни, возможно величайшее, и ему просто невозможно обучиться ни у кого. В этом её красота. У неё нет никакой техники, и поэтому никто не может монополизировать её или претендовать на высшую авторитетность в медитации. Когда вы узнаёте о себе, наблюдаете себя, наблюдаете то, как вы ходите, как вы едите, что вы говорите, россказни, ненависть, зависть – если вы осознаёте всё то, что внутри вас, без какого-либо выбора, тогда это часть медитации.

Поэтому медитация может иметь место тогда, когда вы сидите в автобусе или идёте по лесу, полном света и теней, или слушаете пение птиц, или смотрите на лицо вашей жены или ребёнка.

Любопытно, насколько медитация становится крайне важной; у неё нет конца, равно как у неё нет и начала. Она похожа на каплю дождя: в этой капле все потоки, великие реки, моря и водопады; эта капля питает землю и человека; без неё земля была бы пустыней. Без медитации сердце становится пустыней, пустырём.

Медитация – это выяснение того, может ли мозг со всей его активностью, всеми его переживаниями быть абсолютно безмолвным. Без принуждения, потому что в момент принуждения имеется двойственность. Сущность, которая говорит "я хотела бы иметь изумительные переживания, и поэтому я должна принудить мой мозг быть безмолвным", никогда не сможет сделать этого. Но если вы начнёте исследовать, наблюдать и слушать все движения мысли, её обусловливание, её устремления, её страхи и её удовольствия, наблюдать за работой мозга, то вы будете видеть, что мозг становится чрезвычайно безмолвным; это безмолвие – не сон, но нечто чрезвычайно активное и поэтому безмолвное. Большая динамо-машина, которая работает совершенно, едва ли порождает звук; шум возникает только при наличии трения.

Безмолвие и обширность идут рука об руку. Необъятность безмолвия – это необъятность ума, в котором нет никакого центра.

Медитация – это тяжёлая работа. Она требует наивысшей формы дисциплины – не соответствия традиции, не имитации, не послушания, но дисциплины, которая приходит через постоянное осознание – постоянное осознание не только связанных с вами вещей внешне, но также и внутренне. Поэтому медитация – это не деятельность в изоляции, но действие в повседневной жизни, которое требует сотрудничества, чувствительности и разумности. Без закладывания фундамента праведной жизни медитация становится эскапизмом (побегом от реальности) и поэтому не имеет никакой ценности вообще. Праведная жизнь – это не следование социальной этике, но свобода от зависти, жадности и стремления к власти – качеств, все из которых порождают вражду. Свобода от них приходит не через деятельность воли, но через осознание этих качеств через самопознание. Без познавания действий высшего "Я" медитация становится чувственным возбуждением и поэтому практически не имеет смысла.

Всегда искать более широкие, более глубокие, трансцендентальные переживания – это форма побега из фактической реальности "того, что есть", которая есть мы сами, наш собственный обусловленный ум. Ум, который осознаёт, разумный и свободный ум – зачем ему нуждаться, зачем ему иметь какие-либо переживания вообще? Свет – это свет; он не просит больше света.

Медитация – одна из наиболее экстраординарных вещей, и если вы не знаете, что это такое, то вы похожи на слепого в мире ярких цветов, теней и двигающегося света. Это не интеллектуальная вещь, но когда сердце входит в ум, он обретает весьма отличное качество; тогда он воистину безграничен не только в своей способности думать и действовать эффективно, но также и в его восприятии пребывания в необъятном пространстве, где вы – часть всего.

Медитация – это движение любви. Это не любовь к одному или многим. Она подобна воде, которую любой может пить из любого кувшина, будь он золотой или глиняный; она неистощима. И при этом происходит одна специфическая вещь, которую не могут вызвать никакой наркотик или самогипноз; ум словно входит сам в себя, начиная с поверхности и проникая всё глубже и глубже туда, где глубина и высота уже теряют своё значение, и всякая форма измерения исчезает. В этом состоянии имеется совершенный покой – не удовлетворённость, которая появляется в результате удовлетворения, но покой, который содержит в себе порядок, красоту и интенсивность. Всё это может быть уничтожено подобно тому, как вы можете уничтожить цветок, и всё же из-за самой его уязвимости оно неразрушимо. Этой медитации невозможно научиться ни у кого другого. Вы должны начать, не зная ничего о ней, и двигаться от невинности к невинности.

Почва, в которой может начать зарождаться медитативный ум, – это почва повседневной жизни, борьбы, боли и мимолётной радости. Это должно начаться там и вызвать порядок, и оттуда двигаться бесконечно. Но если вы заинтересованы только в создании порядка, тогда этот самый порядок принесёт свои собственные ограничения, и ум будет его узником. Во всём этом движении вы должны так или иначе начать с другого конца, с другого берега, и не всегда быть обеспокоенными этим берегом или тем, как пересечь реку. Вы должны совершить прыжок в воду, не зная, как плавать. И красота медитации состоит в том, что вы никогда не знаете, где вы, куда вы идёте и какова окончательная цель.

Медитация – это не что-то отличное от повседневной жизни; не уходите в угол комнаты помедитировать там в течение десяти минут, чтобы затем выйти оттуда и быть мясником – как метафорически, так и фактически.

Если вы намереваетесь медитировать, это не будет медитация. Если вы намереваетесь быть хорошими, доброта никогда не расцветёт. Если вы взращиваете смирение, оно сойдёт на нет. Медитация – это бриз, который приходит, когда вы оставляете окно открытым; но если вы намеренно держите окно открытым, намеренно приглашаете его прийти, он никогда не появится.

Медитация – это не средство достижениия цели. Это одновременно и средство, и цель.

Насколько это экстраординарная вещь – медитация! Если присутствует какой-либо вид принуждения, усилие сделать мысль соответствующей требованиям или подражающей чему-то, то медитация становится нудным и утомительным бременем. Желанное безмолвие перестаёт быть сияющим. Если это поиски видений и переживаний, тогда это приводит к иллюзиям и самогипнозу. Только в расцвете мысли и поэтому прекращении мысли медитация обретает значимость. Мысль может расцветать только в свободе, а не в вечно расширяющихся шаблонах знания. Знание может давать более новые переживания большего восприятия, но ум, который ищет переживания любого рода, – это незрелый ум. Зрелость – это свобода от всяких переживаний; она больше не находится ни под каким влиянием "быть или не быть".

Зрелость в медитации – это освобождение ума от знания, ибо знание формирует и контролирует все переживания. Ум, который является светом для самого себя, не нуждается ни в каком переживании. Незрелость – это тяга к большему и более обширному переживанию. Медитация – это странствование через мир знания и освобождение от него для вступления в неизвестное.

Необходимо выяснить для себя, а не узнать через кого-то. У нас уже имеются авторитеты в лице учителей, спасителей и мастеров. Если вы действительно хотите узнать, что такое медитация, вы должны полностью оставить в стороне все мнения авторитетов.

Счастье и удовольствие вы можете купить на любом рынке за определённую цену, но блаженство вы не сможете купить – ни для себя, ни для кого-то другого. Счастье и удовольствие связаны временем. Блаженство существует только в полной свободе. Удовольствие, как и счастье, вы можете искать и находить разными способами, но оно приходит и уходит. Блаженство – это странное ощущение радости – не имеет никакого повода и мотива. Вы просто не можете искать его. Когда оно присутствует, в зависимости от качества вашего ума, оно остаётся – бесконечное, беспричинное, нечто неизмеримое временем. Медитация – это не стремление к удовольствию или поиски счастья. Напротив, медитация – это такое состояние ума, в котором нет никакого представления или формулировки, и поэтому в этом состоянии имеется полная свобода. Это блаженство приходит только к такому уму – неискомое и незваное. Когда оно уже там, даже если вы живёте в мире со всем его шумом, удовольствием и жестокостью, они не будут затрагивать такой ум. Когда оно уже там, конфликт сходит на нет. Но прекращение конфликта – не обязательно полная свобода. Медитация – это движение ума в этой свободе. В этом взрыве блаженства глаза делаются невинными, и тогда любовь – благословение.

Я не знаю, замечали ли вы когда-либо, что, когда вы уделяете всё внимание, наступает полное безмолвие. И в этом внимании нет никакой границы, нет никакого центра, такого как "я", которое осознаёт или внимательно. Это внимание, это безмолвие – состояние медитации.

Мы почти никогда не прислушиваемся к звуку лая собаки, или крику ребёнка, или смеху проходящего мимо человека. Мы отделяем себя от всего, и затем из этой изоляции смотрим на все вещи и слушаем их. Именно это разделение крайне деструктивно, ибо в нём заключаются все конфликты и недоразумения. Если бы вы слушали звук колоколов в полном безмолвии, то вы бы парили на нём – или скорее звук нёс бы вас через долину и над холмом. Красота этого чувствуется только тогда, когда вы и звук не отделены друг от друга, когда вы – его часть. Медитация – это прекращение разделённости, но ни в коей мере не воли или желания.

Медитация – это не что-то отдельное от жизни; она – сама сущность жизни, сама сущность повседневной жизни. Слышать перезвон колоколов, смех идущего со своей женой крестьянина, звук звонка велосипеда проезжающей мимо девочки: именно всю жизнь, а не только её фрагмент, открывает медитация.

Медитация – это наблюдение "того, что есть" (происходящего) и выход за его пределы.

Восприятие без слова, которое без мысли, – одно из наиболее странных явлений. Тогда восприятие гораздо острее, не только мозгом, но и всеми чувствами. Такое восприятие – это не фрагментарное восприятие интеллекта, равно как оно не имеет отношения к эмоциям. Оно может быть названо полным восприятием, и оно – часть медитации. Восприятие без воспринимающего в медитации – это приобщение к высоте и глубине необъятного. Это восприятие совершенно отличается от наблюдения объекта без наблюдателя, потому что в восприятии медитации нет объекта и поэтому нет опыта. Медитация может иметь место, когда глаза открыты и медитатор окружён любыми объектами, но тогда эти объекты не имеют никакого значения вовсе. Человек видит их, но нет никакого процесса распознавания, что означает отсутствие переживания.

Какой смысл в такой медитации? В ней нет смысла; от неё нет пользы. Но в этой медитации есть движение великого экстаза, которое нельзя путать с удовольствием. Это экстаз, который даёт глазу, мозгу и сердцу качество невинности. Без наблюдения жизни как чего-то совершенно нового она – рутина, скука и бессмыслица. Поэтому медитация имеет величайшее значение. Она открывает дверь в бесчисленное, неизмеримое.

Медитация никогда не бывает вовремя; время не может вызвать мутацию (превращение). Время может вызвать изменение, которое затем должно быть изменено снова, подобно всем реформам. Медитация, которая появляется из времени, всегда связывающая; в ней нет свободы, а без свободы всегда выбор (необходимость выбора в рамках ограничений в силу недоступности всего) и конфликт.

Мы должны изменить структуру нашего общества, его несправедливости, его ужасающую мораль, созданные им разделения между человеком и человеком, его войны, его катастрофическую нехватку привязанности и любви, которые разрушают мир. Если ваша медитация – только лишь личный вопрос, вещь, которой наслаждаетесь вы лично, то это не медитация. Медитация подразумевает полное и радикальное изменение ума и сердца. Это возможно только тогда, когда имеется это экстраординарное чувство внутреннего безмолвия, и только это порождает религиозный ум. Этот ум знает, что священно.

Мы целенаправленно спрашиваем о том, можем ли вы и я прямо сейчас полностью измениться и вступить в совершенно иное измерение – и это подразумевает медитацию. Медитация – это нечто такое, что требует огромной разумности, чувствительности и способности вмещать в себя любовь и красоту, а не простое следование какой-то системе, изобретённой неким гуру.

Медитировать означает быть незапятнанным временем.

Медитация – это не побег из мира; это не изолирующая деятельность самоограждения, но скорее постижение мира и его методов. Мир мало что может предложить, если не считать пищи, одежды, крова, и удовольствия с его огромными печалями.

Медитация – это странствование прочь от этого мира. Человек должен быть совершенно посторонним, и тогда этот мир будет иметь значение, и красота небес и земли будет неизменной. Тогда любовь уже не просто удовольствие. В результате этого проистекают все действия, которые не обусловлены напряжённостью, противоречием, поиском самоутверждения или тщеславием власти.

Если вы преднамеренно занимаете ту или иную позицию по отношению к медитации, некое положение тела для медитации, то она становится некоей забавой, игрушкой ума. Если вы решаете выпутаться из замешательства и страдания жизни, то она становится переживанием воображения – и это не медитация. Сознательный ум и бессознательный ум не должны принимать никакого участия в ней; они не должны даже осознавать степень протяжённости и красоту медитации – если они осознают это, то вы можете с таким же успехом пойти купить какой-нибудь чувственный роман.

В полном внимании медитации нет ни познавания, ни осознавания, ни воспоминания о чём-то случавшемся. Время и мышление полностью приходят к концу, ибо они – центр, который ограничивает собственное видение.

В момент света мысль угасает, и сознательное усилие переживать этот момент и воспоминание о нём – это слово, которое было в прошлом. И слово никогда не в настоящем. В тот момент – который не имеет времени – запредельное и наивысшее (ultimate) пребывает прямо здесь и сейчас, но оно не имеет никакого символа, никакой личности, никакого бога.

Медитация – это выяснение вопроса существования такой области, которая ещё не загрязнена известным.

Медитация – это расцветание понимания. Понимание не находится внутри границ времени; время никогда не приносит понимание. Понимание – не какой-то постепенный процесс, который будет собран по чуть-чуть, с заботой и терпением.

Понимание – сейчас или никогда; оно – разрушительная вспышка, а не "укрощённая" "бесхребетная" вещь; человек боится именно этого разрушения, и поэтому он избегает этого понимания, сознательно или бессознательно. Понимание может изменить ход жизни, образ мышления и действия; оно может быть приятным или нет, но понимание – опасность для всех взаимоотношений. Без понимания страдание будет продолжаться. Страдание прекращается только через самоосознание, осознание каждой мысли и чувствования, каждого движения сознательного и того, которое скрыто. Медитация – это понимание сознания, скрытого и открытого, и движения, которое находится за пределами всех мыслей и чувств.

Это утро было одно из тех прекрасных, которых никогда не было прежде. Солнце только всходило, и вы видели его между эвкалиптом и сосной. Оно было над водой, золотистое, отполированное – такой свет существует только между горами и морем. Это было столь ясное утро, затаившее дыхание, полное того странного света, который человек видит не только глазами, но и сердцем. И когда вы видите его, небеса очень близки к земле, и вы исчезаете в этой красоте. Вы знаете, вам никогда не следует медитировать публично, или с кем-то другим, или в группе; вам следует медитировать только в одиночестве, в безмолвии ночи или в безмятежное раннее утро. Когда вы медитируете в одиночестве, это должно быть одиночество. Вы должны быть совершенно одни, не следуя системе, методу, повторяемым словам, не следуя определённой мысли и не формируя мысль согласно вашему желанию.

Это одиночество наступает, когда ум освобождается от мысли. Когда имеются влияния желания или вещей, за которыми следует ум, будь они в будущем или в прошлом, тогда нет одиночества. Только в необъятности настоящего наступает это одиночество. И затем в безмолвной тайне, в которой всякая коммуникация приходит к концу, в которой нет наблюдателя с его беспокойствами, с его глупыми страстями (аппетитами) и проблемами – только тогда, в этом безмолвном одиночестве, медитация становится чем-то таким, что не может быть передано словами. Тогда медитация – вечное движение.

Я не знаю, медитировали ли вы когда-либо, были ли вы когда-либо в одиночестве, одни, вдали от всего, от всех и каждого, от всякой мысли и устремления, были ли вы когда-либо в совершенном одиночестве, не изолированными, унесёнными не в какие-то причудливые грёзы или видения, но далеко прочь, так, что в вас самих нет ничего распознаваемого, ничего такого, до чего вы могли бы дотронуться мыслью или чувством, так далеко, что в этом полном одиночестве само безмолвие становится единственным цветком, единственным светом и безвременным качеством, которое неизмеримо мыслью. Только в такой медитации любовь находит своё существование. Не утруждайте себя её выражением; она будет проявлять себя сама. Не используйте её. Не пытайтесь применять её на практике; она будет действовать, и когда она действует, в её действии не будет ни сожаления, ни противоречия и ни единого из страданий и мук человека.

Поэтому медитируйте в одиночестве. Потеряйтесь. И не пытайтесь вспомнить, где вы были. Если вы попытаетесь вспомнить, это будет нечто мёртвое. И если вы цепляетесь за воспоминания об этом, то вы никогда не будете в одиночестве снова. Поэтому медитируйте в этом бесконечном одиночестве, в красоте той любви, в той невинности, в новом – и тогда будет непреходящее блаженство.

Небо очень синее, того синего цвета, который появляется после дождя, и эти дожди приходят после многих месяцев засухи. После дождя небеса вымыты начисто, холмы радуются, и земля спокойна. И на каждом листе – свет солнца, и сознание земли хорошо осознаваемо вами. Поэтому медитируйте в потаённой глубине вашего сердца и ума, где вы никогда не были прежде.

Медитация – это не средство достижения окончательной цели; нет никакой окончательной цели, никакого достижения или прибытия; это движение во времени и вне времени. Каждая система, каждый метод привязывают мысль ко времени, но безвыборное осознавание каждой мысли и чувства, понимание их мотивов, их механизма, позволение им расцветать – это начало медитации. Когда мысль и чувственное восприятие расцветают и отмирают, медитация становится движением вне времени. В этом движении – экстаз; в полной пустоте – любовь, и с любовью – разрушение и созидание.

Медитация – это свет в уме, который освещает путь для действия; и без этого света нет никакой любви.

Медитация – это ни в коей мере не молитва. Молитва и мольба рождаются из жалости к самому себе. Вы молитесь, когда вы испытываете трудности, когда вы в горе; но когда вы испытываете счастье, радость, то нет никакой мольбы. Эта столь глубоко укоренившаяся в человеке жалость к себе – корень разобщённости и отделённости. Это отделённое, или думающее о себе как об отделённом, постоянно ища отождествления с чем-то неотделённым, приносит только ещё больше отделённости и боли. Из этого замешательства и смятения человек взывает к небесам, или к своему мужу, или к некоторому божеству ума. Этот зов может найти какой-то ответ, но этот ответ будет эхом жалости к самому себе, в своей отделённости.

Повторение слов, молитв – это самовнушение, самоогораживание и деструктивное действие. Изоляция мысли всегда находится в пределах области известного, и ответ на молитву – этот ответ известного.

Медитация далека от этого. Мысль не может вступить в эту сферу; нет никакой разделённости, и поэтому нет никакого отождествления. Медитация происходит открыто; в ней нет места для секретности. Всё выставляется напоказ, ясно; и тогда есть красота любви.

Этим утром медитация имела качество небытия, полной пустоты времени и пространства. Это факт, а не представление или парадокс противостоящих друг другу предположений. Эта странная пустота обнаруживается, когда усыхает корень всех проблем. Этот корень – мысль; мысль, которая разделяет и удерживает. В медитации ум фактически становится опустошённым от прошлого, хотя он может использовать прошлое как мысль. Это продолжается в течение дня, и ночной сон – пустота вчерашнего дня, и поэтому ум соприкасается с тем, что вневременно.

Медитация – это не просто контроль тела и мысли, равно как это и не система вдыхания и выдыхания. Тело должно быть неподвижным, здоровым и находиться без напряжения; чувствительность восприятия должна быть обострённой и поддерживаемой; и ум со всей его болтовнёй, беспокойствами и рысканьями должен прийти к концу. Необходимо начинать скорее не с организма, но с ума с его мнениями, предубеждениями и личным интересом, которые необходимо отслеживать. Когда ум здоровый, полный жизни и бодрый, тогда восприятие будет усиленным и чрезвычайно чувствительным. Тогда тело с его собственной природной разумностью, которая ещё не была испорчена привычкой и вкусом, будет функционировать так, как оно должно.

Таким образом, необходимо начинать с ума, а не с тела; с ума, который есть мышление и разнообразие проявлений мысли. Простое сосредоточение делает ум узким, ограниченным и раздражённым, но сосредоточение приходит естественным образом, когда осознаются пути мысли. Это осознавание приходит не от мыслителя, который выбирает и отказывается, который держится за что-то одно и отклоняет другое. Это осознавание – безвыборное и одновременно внешнее и внутреннее; оно – их слияние таким образом, что разделение между внешним и внутренним приходит к концу.

Мысль разрушает восприятие – то восприятие, которое есть любовь. Мысль может предложить только удовольствие, и в поисках удовольствия любовь задвигается на задний план. Удовольствие приёма пищи и питья непрерывно проистекает из мысли, и в простом контроле или подавлении этого удовольствия, которое обусловлено мыслью, нет смысла; это только порождает различные формы конфликта и принуждения.

Мысль, которая есть материя, не может искать то, что находится вне времени, ибо мысль – это память, и переживание в этой памяти столь же мертво, как лист прошлой осени.

При осознавании всего этого появляется внимание, которое не служит продуктом невнимания. Именно невнимание диктовало достовляющие удовольствие привычки тела и разбавляло интенсивность восприятия. Невнимание не может быть превращено во внимание. Осознавание невнимания – это внимание.

Наблюдение всего этого комплексного процесса – это медитация, и только благодаря ей наступает порядок в этом замешательстве. Этот порядок столь же абсолютен, как и порядок в математике, и из него проистекает действие – немедленное выполнение. Порядок – это не компоновка, проект и пропорция; они приходят гораздо позже. Порядок проистекает из ума, который не загромождён вещами мысли. Когда мысль безмолвна, тогда имеется пустота, которая и есть порядок.

Это была воистину изумительная река, широкая, глубокая, со множеством городов на её берегах, столь беззаботно свободная и всё же никогда не отказывающаяся от себя. На её берегах была вся жизнь, зелёные поля, леса, одиноко стоящие дома, смерть, любовь и разрушение; над ней были длинные широкие мосты, изящные и хорошо используемые. Другие реки и ручьи впадали в неё, но она была матерью всех рек, малых и больших. Она была вечно полноводной, всегда очищающей себя, и наблюдать её вечерами было благословением, со сгущающимся цветом облаков и её золотистыми водами. Но тоненький ручеёк очень далеко отсюда, среди тех гигантских скал, которые казались столь сосредоточенными на его порождении, был началом жизни, и её завершение было за пределами его берегов и морей.

Медитация была подобна той реке, но только у неё не было ни начала, ни завершения; она началась, и её завершение было её началом. Не было никакой причины, и её движение было её возобновлением. Она была всегда новой, она никогда не собиралась стареть; она никогда не пятналась, ибо у неё не имелось корней во времени. Хорошо медитировать без принуждения, не совершая никаких усилий, начиная с ручейка и выходя за пределы времени и пространства, куда мысль и восприятие не могут вступить, где нет переживания.

Медитация – это полное высвобождение энергии.

В пространстве, которое мысль создаёт вокруг себя, нет любви. Это пространство отделяет людей друг от друга, и в результате этого появляется всё остальное – борьба за существование, агония и страх. Медитация – это прекращение этого пространства, прекращение "меня". Тогда отношения имеют совершенно иной смысл, поскольку в этом пространстве, которое не порождено мыслью, не существует никого другого, поскольку вы не существуете.

Тогда медитация – это не гонка за тем или иным видением, сколь бы оно ни было освящено традицией. Скорее это бесконечное пространство, куда мысль не может вступить. Для нас это маленькое пространство, сделанное мыслью вокруг себя, которое есть "я", является чрезвычайно важным, ибо это всё, что ум знает, отождествляя себя со всем, что находится в этом пространстве. И страх несуществования рождается в этом пространстве. Но в медитации, когда это понимается, ум может вступать в такое измерение пространства, где действие – это бездействие. Мы не знаем, что такое любовь, ибо в пространстве, созданном мыслью вокруг себя в форме "я", любовь – это конфликт между "я" и "не-я". Этот конфликт, эта пытка – это не любовь. Мысль – само отрицание любви, и она не может вступить в то пространство, где нет "я". В этом пространстве пребывает то благословение, которое человек ищет и не может найти. Он ищет его внутри границ мысли, и мысль разрушает экстаз этого благословения.

Верования столь же не нужны, как и идеалы. Все они рассеивают энергию, которая необходима для следования за раскрытием реальности, "того, что есть". Верования, как и идеалы, – это побег от реальности, и в этом бегстве нет конца страданию. Прекращение страдания – это понимание реальности от мгновения к мгновению. Нет никакой системы или метода, который принесёт это понимание, – его принесёт только безвыборное осознание реальности. Медитация по той или иной системе – это избегание факта и реальности того, кто вы есть; гораздо важнее понять себя, постоянное изменение фактов о вас самих, чем медитировать с целью найти Бога, иметь видения, восприятия и другие формы развлечения.

Медитация в тот час была свободой, и она была подобна вхождению в неведомый мир красоты и безмолвия; это был мир без образа, символа или слова, без волн памяти. Любовь была смертью каждой минуты, и каждая смерть была возобновлением любви. Это не было привязанностью и не имело корней; это расцветало без причины и было пламенем, которое сжигало границы, эти тщательно выстроенные заборы сознания. Это была красота за пределами мысли и чувственного восприятия; это не было соединено на холсте, в словах или в мраморе. Медитация была радостью, и с ней пришло благословение.

Расцветание любви – это медитация.

В медитации необходимо выяснить, имеется ли предел для знания и, таким образом, свобода от известного.

Ливень шёл всю ночь и весь день, и через овраги этот мутный поток впадал в море, делая его шоколадно-коричневым. Когда вы гуляли по берегу, волны были огромными, и они бились о берег с великолепным изгибом и силой. Вы шли против ветра, и внезапно вы осознали, что не было ничего между вами и небом, и эта открытость была небесами. Быть настолько полностью открытым, уязвимым – для холмов, для моря и для человека – это сама сущность медитации.

Не иметь никакого сопротивления, никаких внутренних барьеров по отношению к чему-либо, быть воистину свободным, полностью, от всех незначительных убеждений, принуждений и требований, со всеми их мелочными конфликтами и лицемерием, – это идти по жизни с распростёртыми объятиями. И тем вечером, ступая по тому влажному песку, с чайками вокруг вас, вы испытывали экстраординарное чувство открытой свободы и великой красоты любви, которая была не внутри или вовне вас, но всюду.

Мы не осознаём, насколько важно быть свободными от ворчливо-ноющих удовольствий и их болей, чтобы ум оставался в одиночестве. Открыт только тот ум, который находится в совершенном одиночестве. Вы осознали всё это внезапно, словно сильный ветер пронёсся по земле и сквозь вас. Там были вы – лишённые всего, пустые – и поэтому совершенно открытые. Красота этого была не в слове или чувственном восприятии, но, казалось, была всюду – около вас, в вас, над водой и в холмах. Это и есть медитация.

Медитация – это не сосредоточение, которое является исключением, отключением, сопротивлением и поэтому конфликтом. Медитативный ум может сосредотачиваться, и в таком случае это не исключение и не сопротивление, но сосредоточенный ум не может медитировать.

В медитационном осознавании есть любовь, и любовь – это не продукт систем, привычек или следования методу. Любовь не может взращиваться мыслью. Любовь, пожалуй, может появиться только в полном безмолвии, в том безмолвии, в котором медитатор полностью отсутствует; и ум может быть безмолвным только тогда, когда он осознаёт собственное движение в форме мысли и чувственного восприятия. Ни в коей мере нельзя осуждать наблюдение за этими движениями мысли и чувственного восприятия в стремлении понять их. Наблюдать таким образом – это дисциплина, и такая дисциплина – текучая и свободная, это не дисциплина подчинения.

Тем утром море было похоже на озеро или огромную реку – без ряби и такое спокойное, что вы могли видеть отражения звёзд очень рано утром. Рассвет ещё не наступил, и таким образом звёзды, отражение утёса и далёкие огни города были видны на воде. И когда солнце взошло над горизонтом в безоблачном небе, оно сформировало золотую дорожку, и это было нечто дивное – видеть, как свет Калифорнии наполняет землю, каждый лист и былинку.

Когда вы наблюдали, великая неподвижность вошла в вас. Сам мозг стал очень безмолвным, без какой-либо реакции, без движения, и было странно чувствовать эту огромную неподвижность. "Чувствовать" – это не то слово. Качество того безмолвия, той неподвижности, чувствуется не мозгом; оно за пределами мозга. Мозг может задумать, сформулировать или сделать проект для будущего, но эта неподвижность пребывает вне его сферы, вне всякого воображения, вне всякого желания. Вы столь бездвижны, что ваше тело становится в полной мере частью земли, частью всего того, что бездвижно.

И когда тихий бриз пришёл с холмов, шевеля листьями, эта неподвижность, это экстраординарное качество безмолвия не было нарушено. Дом был между холмами и морем, с видом на море. И когда вы наблюдали море, столь в высшей степени бездвижное, вы воистину становились частью всего. Вы были всем. Вы были светом, и вы были красотой любви. Опять же, говорить "вы были частью всего" также неправильно: слово "вы" не подходит, потому что воистину вас там не было. Вы не существовали. Там была только та неподвижность, красота, экстраординарное чувство любви.

Слова "вы" и "я" разделяют вещи. Но это разделение не существует в том непривычном безмолвии и бездвижности. И когда вы наблюдали из окна, пространство и время казались пришедшими к концу, и пространство, которое разделяет, не имело реальности. Тот лист, тот эвкалипт и та сияющая синяя вода не были отличными от вас.

Медитация действительно очень проста. Мы усложняем её. Мы плетём паутину представлений вокруг неё – что она такое и чем она не является. Но она не относится ни к одной из этих вещей. Поскольку она столь неимоверно простая, она ускользает от нас, потому что наши умы столь усложнённые, столь ветхие и основанные на времени. И этот ум диктует сердцу его деятельность, и тогда начинаются напасти. Но медитация приходит естественно, с дивной непринуждённостью, когда вы идёте по песку, или выглядываете из вашего окна, или смотрите на эти изумительные холмы, опалённые солнцем прошлого лета. Почему мы столь терзаемые люди, со слезами на наших глазах и притворным смехом на губах? Если бы вы могли гулять в одиночестве по этим холмам, или в лесу, или по долгому берегу из белого песка, в том одиночестве вы бы познали, что такое медитация.

Экстаз одиночества наступает, когда вы не боитесь быть одни, когда вы больше не принадлежите этому миру и не привязаны ни к чему. И тогда, подобно этому рассвету, который наступил этим утром, он приходит безмолвно и формирует золотую дорожку в самой бездвижности, которая была вначале, которая есть теперь, и которая всегда будет там.

Медитация – это движение в неведомое и движение неведомого. Вас там нет, только движение. Вы слишком мелкие или слишком большие для этого движения. Оно не имеет ничего позади себя или перед собой. Это та энергия, которую мысль-материя не могут затронуть. Мысль – это извращение, ибо она – продукт вчерашнего; она поймана в тенёта столетий, и поэтому она запутанная, неясная. Что бы вы ни делали, известное не может дотянуться до неизвестного. Медитация – это умирание для известного.

Медитация ума, который совершенно безмолвен, – это то благословение, в поисках которого человек находится всегда. В этом безмолвии присутствует всякое качество безмолвия.

Когда вы заложили фундамент добродетели, что является неотъемлемым требованием взаимоотношений, тогда возникает это качество любви и угасания, которое является всей жизнью; тогда ум становится необычайно безмолвным, безмолвным естественным образом, не сделанным безмолвным через подавление, дисциплину и контроль, и это безмолвие чрезвычайно богатое и насыщенное.

За пределами этого безмолвия бесполезны любые слова и описания. Тогда ум не исследует абсолют, поскольку он не нуждается в этом, ибо в этом безмолвии есть то, которое есть. И всё это – благословение медитации.

После дождей холмы были великолепными. Они всё ещё были коричневыми из-за летнего солнца, но скоро появится вся зелень. Дожди были весьма сильными, и красота этих холмов была неописуемой. Небо всё ещё было затянуто тучами, и в воздухе был запах сумаха, шалфея и эвкалипта. Это было чудесно – быть среди них, и необычайная неподвижность овладевала вами. В отличие от моря, которое лежало далеко внизу под вами, эти холмы были совершенно бездвижными. Когда вы наблюдали и смотрели вокруг, вы оставили всё внизу в том домике – вашу одежду, ваши мысли и странные образы жизни. Здесь вы путешествовали налегке, без каких-либо мыслей, без какого-либо бремени и с чувством совершенной пустоты и красоты. Зелёные кустарники скоро станут ещё более зелёными, и через несколько недель от них будет исходить ещё более сильный запах. Перепёлки кричали, и несколько из них пролетело над вами. Не осознавая этого, ум был в состоянии медитации, в которой любовь расцветала. В конце концов, только из почвы медитации может появиться на свет этот цветок. Это было воистину чрезвычайно изумительным, и, странным образом, это всю ночь преследовало вас, и когда вы проснулись, задолго до рассвета, это всё ещё было в вашем сердце с его невероятной радостью, совершенно беспричинной. Это было там, беспричинное и совершенно упоительное. Это могло оставаться там на всём протяжении дня без какой-либо вашей просьбы или приглашения оставаться с вами.

Там, на ароматной веранде, когда до рассвета всё ещё было далеко, и деревья всё ещё были безмолвными, красота была сущностью этого. Но эта сущность не переживаема; переживание должно прекратиться, ибо переживание только усиливает известное. Известное – никогда не сущность. Медитация – это никогда не дальнейшее переживание; она не только прекращение переживания, которое является ответом на вызов, будь он большой или маленький, но она – открывание двери в сущность, открывание двери печи, огонь которой разрушает полностью, не оставляя никакой золы; не остаётся никаких остатков. Мы – остатки, говорящие "да" многих тысяч вчерашних дней, непрерывный ряд бесконечных воспоминаний, выбора и отчаяния. Большое "Я" и маленькое "я" – это шаблон существования, и существование – это мысль, и мысль – это существование, с никогда не прекращающимся страданием. В пламени медитации мысль прекращается, и с ней прекращается чувственное восприятие, ибо ни одно из них не является любовью. Без любви нет сущности; без неё только зола, на которой базируется наше существование. Любовь проистекает из пустоты.

Медитация – это деятельность безмолвия.

У медитации нет ни начала, ни конца; в ней нет ни достижения, ни неудачи, никакого накопления и никакой отречённости; это движение без завершённости, и поэтому оно вне и выше времени и пространства. Её переживание – это её отрицание, поскольку переживающий привязан ко времени и месту, памяти и узнаванию. Основа истинной медитации – то бездеятельное осознавание, которое является полной свободой от авторитетности и амбиции, зависти и страха. Медитация не имеет никакого смысла, никакого значение вообще без этой свободы, без самопознания; пока есть выбор, нет никакого самопознания. Выбор подразумевает конфликт, который препятствует пониманию "того, что есть". Блуждание в чём-то воображаемом, в каких-то романтических верованиях – это не медитация; мозг должен снять с себя все мифы, иллюзии и безопасности, и принять реальность их ошибочности. Нет никакого отвлечения; всё находится в движении медитации. Цветок – это форма, аромат, цвет и красота, которые составляют его как целое. Разорвите его на части фактически или устно, и тогда нет никакого цветка, только воспоминание того, что было, которое никогда уже не будет цветком. Медитация – это весь цветок со всей его красотой, увядающий и живой.

Медитация – это свобода от мысли и движение в экстазе истины.

Было так тихо очень рано утром, и ни одна птица или лист не издавали ни звука. Медитация, которая началась в неведомых глубинах и продолжалась с увеличивающейся интенсивностью и размахом, сделала мозг полностью безмолвным, выкапывая глубины мысли, выкорчёвывая чувственные переживания, освобождая мозг от известного и его тени. Это была операция, но при этом не было никакого оператора, никакого хирурга; она продолжалась подобно тому, как хирург работает над раком, вырезая каждую ткань, которая была поражена раковой опухолью, чтобы эта порча не распространилась дальше. Она продолжалась, эта медитация, в течение часа под наблюдением. И это была медитация без медитатора. Медитатор сталкивается со своими глупостями и тщеславием, амбициями и жадностью. Медитатор – это мысль, лелеемая в этих конфликтах и ранах, и мысль в медитации должна полностью прекратиться. Это – основа медитации.

Медитировать означает выходить за пределы времени. Время – это расстояние, которое мысль проходит в своих достижениях. Это путешествие всегда происходит по старому пути, покрытому новым покрытием, с новыми достопримечательностями, но это всегда одна и та же дорога, ведущая в никуда, не считая боли и страданий.

Только тогда, когда ум превосходит время, истина перестаёт быть абстракцией. Тогда блаженство – это не некое представление, получаемое в результате наслаждения, но реальность, которая не вербальная.

Освобождение ума от времени – это безмолвие истины, и наблюдение этого – деяние; поэтому нет никакого разделения между наблюдением и деянием. В интервале между наблюдением и деянием рождается конфликт, страдание и замешательство. Не имеющее времени – вечное.

Рассвет наступал медленно; звёзды всё ещё сверкали, и деревья всё ещё были погружены в себя; ни одна птица не издавала ни звука – даже маленькие совы, которые носились ночью от дерева к дереву. Было странным образом тихо, не считая рокота моря. Пахло многими цветами, гниющими листьями и сырой землёй; воздух был совершенно неподвижным, и этот запах был всюду. Земля ждала рассвета и наступающего дня; было предвкушение, терпение и странная неподвижность. Медитация продолжалась с этой неподвижностью, и эта неподвижность была любовью; это не была любовь к чему-то или к кому-то, образ и символ, слово и картины. Это была просто любовь, без сентиментальности, без чувственного восприятия. Это было нечто цельное само по себе, нагое, интенсивное, без корня и направления. Звук той далёкой птицы был той любовью; оно было направлением и расстоянием; оно было там без времени и слова. Это не была эмоция, которая исчезает, и которая жестокая; можно заменить на что-то другое символ или слово, но не это. Будучи нагим, оно было предельно уязвимым и поэтому неразрушимым. Оно обладало недоступной силой этой непохожести, непостижимого, которое проникало через деревья и за пределы моря. Медитация была звуком той птицы, выкрикивающей из пустоты и рокота моря, громыхающего у берега. Любовь может быть только в предельной пустоте. Нарождающийся рассвет появлялся вдали на горизонте, и тёмные деревья были ещё более тёмными и насыщенными. В медитации нет повторения, непрерывности привычки; в ней – смерть всего известного и расцветание неизвестного. Звёзды уже исчезали, и облака пробуждались восходящим солнцем.

Медитация – это состояние ума, который смотрит на всё с полным вниманием, полностью, а не только частично.

Медитация – разрушение безопасности, и в медитации имеется великая красота – не красота вещей, которые были составлены вместе человеком или природой, но красота безмолвия. Это безмолвие – пустота, в которой и из которой все вещи проистекают и обретают своё существование. Оно непостижимо; интеллект и чувственное восприятие не могут пробиться к нему; нет никакого пути к нему, и метод его достижения – изобретение жадного мозга. Все пути и средства вычисления "я" должны быть разрушены полностью; всякое продвижение вперёд или назад во времени должно закончиться, без "завтра". Медитация – это разрушение; она – опасность для тех, кто желает жить поверхностно и вести образ жизни воображения и мифа.

Смерть, которую вызывает медитация, – это бессмертие нового.

Это нечто наиболее изумительное, если вы случайно оказываетесь в этом состоянии. Я могу входить в него, но описание – это не описываемое. Вы сами должны изучать всё это, смотря на самих себя – никакая книга, никакой учитель не может преподавать вам об этом. Не зависьте ни от кого, не вступайте в духовные организации; каждый должен изучить всё это из себя. И там ум обнаружит невероятные вещи. Но для этого не должно быть никакой фрагментации, и из этого проистекает огромная стабильность, стремительность и подвижность. Для такого ума не существует времени, и в результате жизнь имеет совершенно иное значение.

Любой авторитетный источник в области медитации – это само её опровержение. В медитации нет места всякому знанию, понятиям и примерам. Полное устранение медитатора, переживающего, мыслителя – это сама сущность медитации. Эта свобода – ежедневный акт медитации. Наблюдатель – это прошлое, его фундамент – время, его мысли, образы и тени связаны временем. Знание – время, и свобода от известного – расцвет медитации. Следовать за чем-то иным, примером или словом этого, означает изгонять истину.

Только в зеркале отношений вы видите лицо "того, что есть". Зрящий – зримое. Без порядка, который приносит добродетель, медитация и бесконечные утверждения других не имеют никакого значения вообще; они совершенно неуместны. У истины нет традиции, её не получишь на тарелочке из рук в руки.

Не усложняйте медитацию; она воистину очень проста, и из-за своей простоты она очень утончённая. Её утончённость ускользнёт от ума, если ум будет подходить к ней со всеми видами причудливых и романтических представлений. Медитация, воистину, – это проникновение в неведомое, и поэтому известное, память, опыт и знание, которые ум обрёл в течение дня, или в течение тысячи дней, должны прекратиться. Ибо только свободный ум может проникнуть в самое сердце неизмеримого. Поэтому медитация – это и проникновение, и прекращение вчерашнего.

Напасти начинаются, когда мы спрашиваем о том, как прекратить вчерашнее. В действительности здесь нет "как". "Как" подразумевает некий метод, систему, и именно этот самый метод и система обусловили ум. Просто узрите истину этого. Свобода необходима, а не то, "как" быть свободным. "Как быть свободным" только порабощает вас.

Если вам неведомы значение и красота медитации, вы не знаете о жизни ничего. Вы можете обладать новейшим автомобилем, вы можете быть в состоянии свободно путешествовать по всему миру, но если вам неведомы подлинная красота, свобода и радость медитации, то вы упускаете большую часть жизни. Но это не заставляет вас сказать: "Я должен учиться медитировать". Это возникает естественным образом. Исследующий ум должен неизбежно прийти к этому; осознанный ум, наблюдающий "то, что есть" сам по себе, – это самопостигающий ум, самосознающий.

Вы можете сидеть в правильном положении с прямой спиной, дыша правильно, выполняя пранаяму и всё такое прочее в течение следующих десяти тысяч лет, и вы ни в коей мере не приблизитесь к постижению того, что такое истина, ибо вы ещё не постигли себя вовсе, не постигли то, как вы думаете, то, как вы живёте. Вы не прекратили своё страдание, и вы хотите обрести просветление. Вы можете выполнять все виды вывертов и поворотов со своим телом, и на вид это очаровывает людей, потому что они полагают, что это должно давать некую энергию, некий престиж. В то же время все эти энергии подобны свечам на солнце; они походят на свет свечи в сиянии яркого солнца.

Чтобы понять, что такое медитация, необходимо заложить фундамент праведного поведения. Без такого фундамента медитация – фактически форма самогипноза; не будучи свободной от гнева, ревности, зависти, жадности, стяжательства, ненависти, соперничества и желания к успеху, без всех нравственных и приличных форм того, что считается праведным, без закладывания правильного фундамента, без фактического повседневного образа жизни, свободного от искажения личными страхами, беспокойствами, жадностью и так далее, медитация имеет очень маленькое значение.

Медитация подразумевает такой уровень ума, на котором он может уделять полное внимание – следовательно, это ум, который может быть совершенно безмолвным. Ум всегда болтает, всегда разговаривает – или сам с собой, внутри себя, или же с кем-то; он всегда в движении. Как может такой ум, который вечно болтает, воспринимать что-либо? Только такой ум, который полностью внимателен, имеет всю энергию, чтобы наблюдать, ибо вы нуждаетесь в огромной энергии для наблюдения. Религиозные монахи и другие личности говорят, что вы не должны растрачивать энергию впустую; поэтому никакого секса, если вы хотите стать святым. И когда вы обращаетесь к целибату и даёте обет безбрачия, в вас происходит сумятица и переполох, поскольку вы отвергаете весь биологический организм, и при этом имеет место ненужная трата энергии – вы боретесь, боретесь, боретесь. Или же вы впадаете в другую крайность – потакаете себе, что является другой формой напрасной траты энергии. В то же время, если вы внимательны, то это величайшая форма всего суммирования энергии. Это означает интенсивность, страсть, и вы не можете быть страстными, если вы растрачиваете энергию впустую. Без какого-либо усилия ум может стать совершенно безмолвным и поэтому наполненным энергией без какого-либо искажения.

Медитация – изумительная вещь, если вам ведомо значение ума, который "в медитации", а не то, "как медитировать". Мы увидим, чем медитация не является, и тогда мы узнаем, что такое медитация. Через отрицание вы наталкиваетесь на позитивное, но если вы следуете за позитивным, это заводит вас в тупик. Мы говорим, что медитация – это не практика какой-либо системы. Машины могут делать это. Поэтому системы не могут раскрыть эту красоту, эту глубину и эту изумительную вещь, называемую медитацией.

Медитация – это не повторение определённого слова, не переживание некоего видения и не взращивание молчания. Бусина чёток и слово утихомиривают болтающий ум, но это форма самогипноза. С таким же успехом вы могли бы принять пилюлю.

Медитация – это не завёртывание себя в том или ином шаблоне мысли, в очаровании удовольствия. У медитации нет начала, и поэтому у неё нет конца.

Если вы скажете "сегодня я начну управлять моими мыслями, спокойно сидеть в позе для медитации, дышать регулярно", то вы оказываетесь пойманными в ловушке самообмана. Медитация не означает быть поглощённым той или иной грандиозной идеей или образом; это успокаивает только на очень короткое время, подобно тому, как поглощённый игрушкой ребёнок успокаивается на какое-то время, и как только игрушка перестаёт представлять интерес, неугомонность и проделки начинаются снова. Медитация – это не следование по какому-то незримому пути, приводящему к некоему воображаемому блаженству. Медитативный ум видит, наблюдает, слушает, без слова, без комментария, без мнения, внимательный к движению жизни во всех его взаимоотношениях в течение дня. И ночью, когда весь организм отдыхает, у медитативного ума нет снов, ибо он был ясно сознающим и бодрствующим весь день. Только ленивый и вялый видит сны, только полусонный нуждается в намёках его собственных состояний. Но когда ум наблюдает, слушает движение жизни, внешнее и внутреннее, для такого ума наступает безмолвие, которое не соединено с мыслью.

Это не некое безмолвие, которое наблюдатель может переживать. Если он действительно переживает и осознаёт его, это больше не безмолвие. Безмолвие медитативного ума не находится в пределах границ осознания, поскольку у этого безмолвия нет никакой границы. Есть только безмолвие, в котором пространство разделения прекращается.

Если я медитирую и продолжаю с тем, что я уже узнал, с тем, что я уже знаю, то я живу в прошлом, в пределах области моей обусловленности. В этом нет никакой свободы. Я могу украсить тюрьму, в которой я живу, я могу делать все виды вещей в той тюрьме, но при этом всё ещё имеется ограничение, барьер. Поэтому ум должен узнать, могут ли клетки мозга, которые развивались тысячелетиями, быть совершенно безмолвными, и реагировать на то измерение, которое им неведомо. И это означает: может ли ум быть совершенно неподвижным?

Роль медитации состоит в полном устранении всякого конфликта внутренне и, поэтому, внешне.

Медитация подразумевает ум, который столь удивительно ясный, что всякая форма самообмана прекращается. Можно обманывать себя бесконечно; и обычно медитация – так называемая – это форма самогипноза: наблюдение видений согласно вашей обусловленности. Это так просто: если вы христианин, вы будете видеть вашего Христа; если вы индус, вы будете видеть вашего Кришну, или любого из неисчислимого множества богов. Но медитация не относится ни к чему из вышеперечисленного. Медитация – это абсолютная неподвижность ума, абсолютное безмолвие мозга.

Фундамент для медитации должен закладываться в повседневной жизни, в том, как человек ведёт себя, в том, как он думает. Нельзя быть насильственным и медитировать; в этом нет смысла. Если имеется, в психологическом отношении, какой-нибудь вид страха, то очевидно, что медитация – это эскапизм, стремление уйти от действительности. Для неподвижности ума, его полного безмолвия требуется экстраординарная дисциплина; не дисциплина подавления, соответствия или следования той или иной власти, но та дисциплина или обучение, которое имеет место в течение дня, в отношении каждого движения мысли. В таком случае ум обладает религиозным качеством единства. Из этого может проистекать деятельность, которая не будет противоречивой.

Любопытная часть медитации состоит в том, что событие не превращается в переживание. Оно там, как новая звезда в небесах, без памяти, захватывающей и удерживающей её, без привычного процесса узнавания и реагирования в терминах симпатий и антипатий. Наш поиск всегда направлен вовне; ищущий любое переживание ум направлен вовне. Направленное внутрь движение – это не поиск вовсе; это восприятие. Реакция – это всегда повторение, ибо она приходит всегда из одного и того же банка памяти.

Важно не управление мыслью, но её понимание, понимание происхождения, начало мысли, которое находится в вас самих. Таким образом, мозг накапливает воспоминания – вы можете наблюдать это сами, вам не нужно читать об этом в книгах. Если бы он не накапливал воспоминания, он бы не мог думать вовсе. Эта память – результат опыта, результат знания – вашего собственного или общины, семьи, расы и так далее. Мысль возникает из этого хранилища памяти. Поэтому мысль никогда не свободная и независимая – она всегда старая, и нет такой вещи, как свобода мысли. Мысль никогда не может быть свободной сама по себе; она может говорить о свободе, но сама по себе она – результат прошлых воспоминаний, переживаний и знания; поэтому она старая. И всё же человеку необходимо иметь это накопление знания, иначе он не смог бы функционировать, не мог бы говорить с другими, не мог пойти домой и так далее. Знание крайне необходимо...

Если медитация – продолжение знания, продолжение всего того, что человек накопил, то нет никакой свободы. Свобода только тогда, когда имеется понимание функции знания и поэтому "свобода от известного".

Медитация – это освобождение сознания от его содержания, от известного, от "я".

В медитации человек должен заложить фундамент порядка, который есть праведность – не респектабельность, не социальная мораль (нравственность), в которой никакой нравственности нет вовсе, но порядок, который приходит в результате понимания беспорядка, что является совершенно иной вещью. Беспорядок обязательно будет существовать до тех пор, пока есть конфликт, как внешний, так и внутренний.

Есть различные школы, в Индии и на дальнем Востоке, где они преподают методы медитации – это действительно больше всего приводит в ужас. Это означает тренировать ум механически; поэтому он перестаёт быть свободным и не понимает проблему.

Поэтому, когда мы используем слово "медитация", мы не подразумеваем нечто практикуемое. У нас нет метода. Медитация означает осознанность: осознавать то, что вы делаете, что вы думаете, что вы чувствуете, осознавать без какого-либо выбора, наблюдать, учиться. Медитация – это осознавание своего обусловливания, обусловленности обществом, в котором человек живёт, в котором он был воспитан, обусловленности религиозной пропагандой – осознавание без какого-либо выбора, без искажения, без желания того, чтобы это было по-другому. В результате этого осознавания приходит внимание, способность быть предельно внимательным. И тогда появляется свобода видеть вещи такими, какие они есть, без искажения. Ум становится несмущённым, ясным, восприимчивым. Такая медитация вызывает состояние совершенно безмолвного ума, о котором можно много говорить, но это будет бессмысленно, если такого состояния нет.

Имеется повторение слов, предложений, мантр, набор фраз, которые дал гуру; инициирование, оплата деньгами за изучение специфической фразы, которую вы должны будете повторять тайно. Вероятно, некоторые из вас уже сделали это, и вы знаете много об этом. Это называется мантра-йога, и это принесено из Индии. Я не знаю, зачем вам платить даже копейку за повторение определённых слов от кого-то, кто говорит: "Если вы будете делать это, вы достигнете просветления, у вас будет умиротворённый ум". Когда вы повторяете набор слов постоянно, будь это "Аве Мария" или различные санскритские слова, то, конечно же, ваш ум становится довольно притуплённым, и у вас появляется специфическое ощущение единства, безмолвия, и вы полагаете, что это поможет обеспечивать ясность. Вы можете видеть нелепость этого, ибо зачем вы должны принимать то, что кто-либо говорит об этих вещах – включая меня самого? Зачем вы должны подчиняться какому-либо авторитету в отношении внутреннего движения жизни? Мы отвергаем внешний авторитет (влияние извне); если вы вообще интеллектуально сознательны и внимательны политически, вы отвергаете эти вещи. Но, очевидно, мы подчиняемся авторитету кого-то, кто говорит: "Я знаю, я достиг, я осознал". Тот, кто говорит, что он знает – тот не знает.

Добродетель возникает как цветок доброты и великодушия, когда вы обретаете понимание. Тогда вы можете начать исследовать природу того, что человек искал столетиями, о чём он задавался вопросом, что он стремился раскрыть. Вы просто не сможете понять это или натолкнуться на это, если вы не заложили фундамент в вашей повседневной жизни. И тогда мы можем спросить, что такое медитация; не как медитировать или какие шаги предпринять, чтобы медитировать, или же каким системам и методам следовать, чтобы медитировать. Все системы, все методы делают ум механистическим. Если я следую некоей специфической системе, то, сколь бы тщательно она ни была разработана самым великим гуру, которого вы только можете себе представить, эта система, этот метод делает ум механистическим, а механистический ум – мёртвый ум.

Система медитации – это не медитация. Система подразумевает некий метод, который вы практикуете, чтобы достичь чего-то в конце. Что-то практикуемое снова и снова становится механическим – разве не так? Как может механистический ум, который обучался и был перекручен, мучаем для подчинения шаблону того, что он называет "медитацией" в надежде достичь некоей награды в конце, быть свободным наблюдать и учиться?

Медитация – это осознавание каждой мысли и каждого восприятия, никогда не говоря, что оно правильное или неправильное, но только наблюдение за ним и движение с ним. В этом наблюдении вы начинаете понимать всё движение мысли и чувства. И из этого осознавания приходит безмолвие. Безмолвие, скомпонованное мыслью, – это застой, оно мёртвое, но безмолвие, которое наступает тогда, когда мысль поняла собственное начало, свою природу, поняла то, как всякая мысль никогда не свободна, но всегда стара – такое безмолвие является медитацией, в которой медитатор полностью отсутствует, ибо ум опорожнил себя от прошлого.

Медитация ни в коей мере не связана с контролем над телом. Нет никакого фактического разделения между организмом и умом. Мозг, нервная система и то, что мы называем умом, – это всё одно, неделимое. Именно естественный акт медитации вызывает гармоничное движение целого. Разграничивать тело и ум и управлять телом посредством интеллектуальных решений означает вызывать противоречие, из которого возникают различные формы борьбы, конфликта и сопротивления.

Что такое религия? Это изыскание – со всем вашим вниманием, с суммированием всей вашей энергии, с целью найти то, что священно, достичь то, что свято. Это может иметь место только тогда, когда есть свобода от шума мысли, прекращение мысли и времени, психологически, внутри – но не прекращение знания в этом мире, где вы должны действовать со знанием. То, которое свято, то, которое священно, которое истина, может быть только тогда, когда есть полное безмолвие, когда мозг сам поместил мысль в надлежащее для неё место. Священное исходит из этого необъятного безмолвия.

Медитация, если вы понимаете, что это такое, является одной из самых экстраординарных вещей; но вы никак не сможете понять её до тех пор, пока не придёте к прекращению поиска, нащупывания, желания чего-то такого, что вы считаете истиной – и что является вашей собственной проекцией. Вы не сможете прийти к этому до тех пор, пока вы не прекратите требовать переживания вовсе, но понимаете замешательство, в котором живёт человек, беспорядок собственной жизни. Через наблюдение этого беспорядка приходит порядок, и этот порядок – не какой-то набросок или проекция. Когда вы сделали это – что само по себе медитация – тогда мы можем спрашивать не только о том, что такое медитация, но также и о том, чем медитация не является, ибо в отрицании ложного находится истина.

Физический организм обладает собственным разумом, который притуплён из-за привычки к наслаждению. Эти привычки разрушают чувствительность организма, и эта нехватка чувствительности делает ум притуплённым. Такой ум может быть внимательным в узком и ограниченном направлении и всё же быть нечувствительным. Глубина такого ума измерима, и она захватывается образами и иллюзиями. Самая его поверхностность – его единственная яркость. Светлый и разумный организм необходим для медитации.

В понимании медитации есть любовь, и любовь – это не продукт систем, привычек или следования какому-то методу. Любовь не может взращиваться мыслью. Любовь может появляться при полном безмолвии – безмолвии, в которой полностью отсутствует медитатор; и ум может быть безмолвным только тогда, когда он понимает собственное движение как мысль и чувство. Для понимания этого движения мысли и чувствования не может быть никакого осуждения в наблюдении за ним. Наблюдать таким способом – это дисциплина, и такая дисциплина – текучая, свободная, не дисциплина следования догмам.

Что такое медитация? Прежде чем мы погрузимся в эту действительно весьма сложную и запутанную проблему, мы должны очень ясно представлять, что же именно мы ищем. Мы всегда ищем что-то, особенно те, у кого религиозный склад ума. Даже для учёного поиск стал настоящей проблемой. Этот фактор поиска должен быть очень ясно и точно понят, прежде чем мы погрузимся в то, что такое медитация и почему нужно медитировать, какой толк от этого и куда это приведёт вас.

Слово "искать" – устремляться за чем-то, разыскивать – подразумевает, не так ли, что мы уже знаем, более или менее, что мы ищем. Когда мы говорим, что мы ищем истину, или же что мы ищем Бога, если у нас религиозный склад ума, или же что мы ищем совершенную жизнь и так далее, мы уже должны иметь в наших умах некий образ или некую идею. Чтобы найти что-то в результате его поиска, мы уже должны знать, каков его контур, его цвет, его субстанция и так далее. Разве не подразумевается в этом слове "поиск", что мы потеряли что-то и собираемся найти его, и что, когда мы найдём это, мы будем в состоянии распознать его, что означает, что мы уже знали об этом; что всё, что мы должны сделать – это отправиться на его поиски и разыскать его?

В медитации первая вещь, которую необходимо осознать – что искать нет смысла; ибо искомое предопределяется тем, что вы желаете. Если вы несчастны, одиноки и в отчаянии, то вы будете разыскивать надежду, товарищеские отношения и что-то такое, что будет поддерживать вас, и вы найдёте это, неизбежно.

Есть ли такая медитация, которая не предопределена, не практикуется специально? Она есть, но она требует огромного внимания. Это внимание – пламя, и это внимание – не что-то такое, к чему вы приходите; это внимание сейчас ко всему, к каждому слову, каждому жесту, каждой мысли; это уделение полного внимания, а не частичного. Если сейчас вы слушаете частично, вы не уделяете полного внимания. Когда вы полностью внимательны, тогда нет "я", нет никакого ограничения.

Религиозная жизнь – это жизнь медитации, в которой нет деятельности "я".

Может ли ум во всей его полноте, включая мозг, быть полностью неподвижным? Люди задавали этот вопрос, действительно очень серьёзные люди, и они не были в состоянии найти на него ответ. Они пробовали уловки. Они говорили, что ум может быть обездвижен с помощью повторения слов. Пробовали ли вы когда-либо повторять "Аве Мария" или те санскритские слова – мантры, которые некоторые люди приносят из Индии, повторяя определённые слова, чтобы сделать ум неподвижным? Не имеет значения, какое это слово, сделайте его ритмичным, "кока-кола", любое слово – повторяйте его часто, и вы увидите, что ваш ум становится безмолвным; но это притуплённый ум, это не восприимчивый ум, внимательный, живой и страстный. Притуплённый ум, хоть он и может говорить "у меня был потрясающий трансцендентальный опыт", обманывает себя.

Весь смысл медитации – не следовать по пути, предначертанным мыслью к тому, что она считает истиной, просветлением или реальностью. Нет никакого пути к истине. Следование по любому пути приводит к тому, что мысль уже сформулировала и, сколь бы оно ни было приятным и удовлетворяющим, это не истина. Ошибкой было бы думать, что некая система медитации, постоянная практика этой системы в повседневной жизни в течение нескольких установленных моментов или же её повторение в течение дня принесёт ясность или понимание. Медитация находится за пределами всего этого и, как и любовь, не может взращиваться мыслью. До тех пор, пока мыслитель существует, чтобы медитировать, медитация – это просто некая часть той самоизоляции, которая является общераспространённым движением повседневной жизни человека.

В медитации нет медитатора. Если он есть, это не медитация.

Медитация – это такое состояние ума, который смотрит на всё с полным вниманием – полностью, а не только на отдельные части. И никто не может научить вас тому, как быть внимательным. Если какая-либо система учит вас тому, как быть внимательным, то вы внимательны к этой системе, и это не внимание.

Когда вы смотрите на дерево, или на лицо вашего соседа, или лицо вашей жены или мужа, и если вы будете смотреть с таким умом, который совершенно безмолвен, то тогда вы будете видеть нечто совершенно новое. Такое безмолвие ума – это не что-то такое, что может быть достигнуто через какую-либо практику; если вы практикуете некий метод, вы всё ещё живёте в пределах очень маленького пространства, которое породила мысль, такого как "я" практикую, продвигаюсь. Это пространство наполнено конфликтом, наполнено собственными достижениями и неудачами, и такой ум никогда не сможет быть безмолвным, что бы он ни делал.

Медитация – это высвобождение ума от известного. Известное – это прошлое. Высвобождение не в конце накопления – скорее оно означает не накапливать вовсе. То, что было, высвобождается только в настоящем, не мыслью, но действием, совершением "того, что есть". Прошлое – это движение заключения к заключению, и суждение о "том, что есть" в соответствии с заключением. Всякое суждение – это заключение, будь оно из прошлого или настоящего, и именно это заключение препятствует постоянному высвобождению ума от известного; ибо известное – это всегда заключение, определённость.

Известное – действие воли, и воля в действии – это продолжение известного, и потому действие воли никак не может высвободить ум.

Вся наша жизнь основывается на мысли, которая измерима. Она измеряет Бога, она измеряет свои отношения со всем остальным через образ. Она старается улучшить себя согласно тому, какой, как она считает, она должна быть. Столь ненужно мы живём в некоем мире измерения, и с этим миром мы хотим вступить в тот мир, в котором никакого измерения нет вовсе. Медитация – это наблюдение "того, что есть" (происходящего) и выход за его пределы – наблюдение меры и выхода за пределы меры.

Медитация – это высвобождение содержания сознания. Это – смысл и глубина медитации, высвобождение всего содержания – мысль, приходящая к завершению. Медитация – это внимание, в котором нет регистрации. Обычно мозг регистрирует почти всё – шум, слова, которые используются; он регистрирует как магнитофонная плёнка. Так вот, возможно ли для мозга не регистрировать ничего за исключением того, что абсолютно необходимо? Почему я должен регистрировать оскорбление? Почему? Почему я должен регистрировать лесть? Это не нужно. Почему я должен регистрировать какие-либо обиды? Поэтому регистрируйте только то, что необходимо, чтобы действовать в повседневной жизни – как техник, писатель и так далее – но в психологическом отношении не регистрируйте ничего. В медитации нет регистрации в психологическом отношении, никакой регистрации кроме практических фактов жизни, движения к офису, работе на фабрике и так далее – ничего другого. В результате этого наступает полное безмолвие, поскольку мысль прекратилась – помимо функционирования только там, где она абсолютно необходима. Время завершилось, и там совершенно иной вид движения, в безмолвии.

Можете ли вы практиковать осознанность? Если вы "практикуете" осознанность, то в этот момент вы невнимательны. Поэтому осознавайте невнимание, вы не должны практиковать. Вы не должны отправляться в Мьянму (Бирму), Китай, Индию – места, которые романтичны, но которые в действительности не являются таковыми. Я помню, как однажды путешествовал в автомобиле по Индии с группой людей. Я сидел впереди, рядом с водителем. Сзади сидели три человека, которые говорили об осознанности, желая обсудить со мной, что такое осознанность. Автомобиль ехал очень быстро. Какой-то козёл стоял на дороге, и водитель не обратил на него внимания и переехал бедное животное. Господа сзади обсуждали, что такое осознанность, но они так и не узнали, что случилось! Вы смеётесь, но это именно то, что все мы делаем.

В полном внимании медитации нет ни познавания, ни осознавания, ни воспоминания о чём-то случившемся ранее. Время и мысль полностью закончились, ибо они – центр, который ограничивает своё собственное видение.

В момент света мысль увядает, и сознательное усилие, направленное на её переживание и воспоминание о ней – это слово, которое уже прошло. И слово никогда не в настоящем, не в действительном. В тот момент – который не имеет времени – предельное является непосредственным, но у этого предельного нет символа, нет личности, нет бога.

Вся Азия говорит о медитации; это одна из тамошних привычек, так же как привычка верить в Бога или во что-то ещё. Они сидят в течение десяти минут в день в тихой комнате и "медитируют", сосредотачиваются, устанавливают свой ум на образе – образе, созданным ими самими или кем-то, кто предложил этот образ посредством пропаганды. В течение этих десяти минут они пытаются управлять умом; ум хочет двигаться туда и сюда, и они борются с ним. Они играют в эту игру вечно, и именно это они и называют медитацией.

Если кто-то не знает о медитации ничего, то он должен выяснить, что это такое – на самом деле, а не чьё-то мнение об этом, и это может не привести человека ни к чему, или же привести его ко всему. Человек должен исследовать, задать этот вопрос, без какого-либо ожидания.

Для большинства из нас красота находится в чём-то – в здании, облаке, форме дерева, красивом лице. Находится ли красота "там", или же это качество ума, который не занят эгоцентричной деятельностью? Потому что, как и для радости, понимание красоты крайне важно в медитации.

Медитация – это высвобождение ума от всякой мысли, поскольку мысль и чувственное переживание рассеивают энергию; они повторяются без конца, производя механистические действия, которые являются необходимой частью существования. Но они – только часть, и мысль с чувствами ни в коей мере не могут войти в необъятность жизни. Необходим совершенно иной подход, не путь привычки, ассоциации и известного; должна быть свобода от них. Медитация – это высвобождение ума от известного. Это не может быть сделано ни мыслью или скрытым побуждением мысли, ни желанием в форме молитвы, ни через самозабвенный гипнотизм слов, образов, надежд и тщеславия. Всё это должно завершиться, легко, без усилия и выбора, в пламени осознавания.

100

Только неподвижный ум понимает, что в безмятежном уме имеется некое движение, которое совершенно иное, иной мерности, иного качества. Оно никогда не может быть заключено в слова, ибо оно неописуемо. То, что может быть описано, доходит только до этой точки – точки, где вы заложили фундамент и узрели необходимость, истинность и красоту неподвижного ума.

101

Медитация – это невинная непричастность к настоящему, и поэтому она всегда в одиночестве. Ум, который пребывает в полном одиночестве, не затрагиваемый мыслью, перестаёт накапливать. Поэтому высвобождение ума всегда в настоящем. Для ума, который пребывает в одиночестве, будущее – которое имеет природу прошлого – прекращается. Медитация – это некое движение, а не заключение, не конечная цель, которая должна быть достигнута.

Необходимо действительно понимать этот вопрос прошлого – прошлое как вчера, через сегодня, принимающее форму завтра из того, что было вчера. Может ли этот ум, который является результатом времени, эволюции, быть свободным от прошлого? То есть умереть. Только тот ум, который знает об этом, может прийти к этой вещи, называемой медитацией. Пытаться медитировать без понимания всего этого – только лишь ребяческое воображение.

102

Вы когда-либо пробовали, в течение дня, быть наблюдающими без исправления, осознающими без выбора, наблюдая свою мысль, свои мотивы, произносимое вами, манеру сидеть, манеру использования вами слов, ваши жесты – наблюдая?

103

Может ли ум стать безмолвным? Я не знаю, что вы собираетесь делать с этим, когда вы видите эту проблему, когда вы видите необходимость, истинность наличия этого изысканного, утончённого ума, который абсолютно безмолвен. Как это должно случиться? Это проблема медитации, потому что только такой ум – религиозный ум. Только такой ум видит всю жизнь как нечто цельное, как единое движение, не фрагментированное. Поэтому такой ум действует полностью, не фрагментарно, потому что он действует из полной неподвижности.

104

Может ли эта радикальная внутренняя революция случиться в одно мгновение? Она может случиться в одно мгновение, когда вы видите опасность всего этого. Это подобно наблюдению опасности пропасти, дикого животного, змеи; тогда есть мгновенное действие. Но мы не видим опасность всей этой фрагментации, которая имеет место, когда "я", "моё я" становится важным – и фрагментации "я" и "не-я". В этот момент фрагментации в вас должен быть конфликт; и этот конфликт – изначальная причина морального разложения. Поэтому надлежит выяснить для себя красоту медитации, ибо тогда ум, будучи свободным и необусловленным, воспринимает то, что истинно.

105

Воистину, медитация – это полное высвобождение ума. Тогда имеет место только функционирование тела; есть только деятельность организма и ничего иного; тогда мысль функционирует без отождествления как "я" и "не-я". Мысль механистична, так же как и организм. Конфликт порождает мысль, отождествляющая себя с одной из его (организма) частей, которая становится "я" и различными разделениями в этом "я". Нет никакой потребности в "я" в какое-либо время. Есть всего лишь тело, и свобода ума может иметь место только тогда, когда мысль не плодит "я".

106

107

108

Медитация – это одна из самых серьёзных вещей; вы занимаетесь ней весь день, в офисе, с семьёй, когда вы говорите кому-то "я люблю тебя", когда вы задумываете ваших детей. Затем вы обучаете их становиться солдатами, убивать, быть национализированными, поклоняться флагу, обучая их вхождению в эту западню современного мира; наблюдение всего этого, осознавание своей части в этом – всё это часть медитации. И когда вы медитируете, вы найдёте в этом удивительную красоту; вы будете действовать правильно в каждый момент; и если вы не действуете правильно в данный момент, это не имеет значения, так как вы быстро выучитесь этому снова – вы не будете напрасно тратить время в сожалении. Медитация – часть жизни, а не что-то отличное от жизни.

109

Когда человек путешествует по миру и наблюдает ужасающие условия бедности и уродства отношений человека с человеком, то становится очевидно, что должна быть полная революция. Должна возникнуть культура иного рода. Старая культура почти мертва, и всё же мы цепляемся за неё. Молодёжь восстаёт против неё, но к сожалению она пока ещё не нашла путь – или средство – преобразования внутреннего качества человека – ума. Пока не будет глубокой психологической революции, простая реформация на периферии не будет иметь большого эффекта. Эта психологическая революция – которую я считаю единственной революцией – возможна через медитацию.

110

Быть абсолютно ничем означает быть за пределами измерения.

111

Красота означает восприимчивость – такое тело, которое восприимчиво, что означает правильную диету, правильный образ жизни, и у вас имеется всё это, если вы зашли настолько далеко. Я надеюсь, что вы дойдёте до этого, или же делаете это сейчас; тогда ум неизбежно и естественно, бессознательно становится безмолвным. Вы не можете сделать ум безмолвным, потому что вы смутьян, вы сами встревожены, обеспокоены, пребываете в смятении – как вы можете сделать ум безмолвным? Но когда вы понимаете, что такое безмолвие, когда вы понимаете, что такое смятение, что такое страдание и может ли страдание когда-либо прекратиться, и когда вы понимаете, что такое наслаждение, тогда в результате этого появляется удивительно безмолвный ум; вы не должны искать его. Вы должны начать вначале, и первый шаг – это последний шаг, и это – медитация.

112

Каково значение опыта? Имеет ли он какое-то значение? Может ли опыт пробудить ум, который спит, который пришёл к определённым заключениям и удерживается и обусловливается верованиями? Может ли опыт разбудить его, растрясти и разрушить всю эту структуру? Может ли такой ум – столь обусловленный, столь обременённый собственными бесчисленными проблемами, отчаянием и страданиями – ответить на какой-либо вызов? Может ли он? И если он отвечает, разве ответ не обречён быть неадекватным и потому вести к ещё большему конфликту?

113

Любовь – это медитация. Любовь – не воспоминание или образ, удерживаемые мыслью в качестве наслаждения, равно как это и не романтический образ, который выстраивает чувственность; это нечто такое, что находится за пределами всяких чувств и за пределами экономических и социальных давлений жизни. Непосредственная и немедленная реализация этой любви, у которой нет корня во вчерашнем, – медитация; ибо любовь – истина, и медитация – раскрытие красоты этой истины.

114

Когда есть только организм без "я", тогда восприятие, зрительное и невизуальное, никогда не может искажаться. Тогда имеется только видение "того, что есть", и само это восприятие выходит за пределы "того, что есть". Высвобождение ума – это не деятельность мысли или некоего интеллектуального процесса. Непрерывное наблюдение "того, что есть" без какого-либо вида искажения естественным образом высвобождает ум от всякой мысли, и всё же этот самый ум может использовать мысль при необходимости. Мысль механистична, а медитация – нет.

115

Ум, мозг и тело в полной гармонии должны быть безмолвными – пребывать в том безмолвии, которое не вызвано принятием транквилизатора или повторением слов, будь это "Аве Мария" или что-то на санскрите. В результате повторения ваш ум может стать притуплённым, а ум, который находится в ступоре и оцепенении, просто не сможет найти то, что истинно. Истина – это нечто такое, что является новым всё время – слово "новый" не корректно, оно воистину "вневременно".

Должно быть безмолвие. Это безмолвие – не противоположность шума или прекращение болтовни; это не результат контроля, когда человек говорит "я буду безмолвным", что, опять же, противоречие. Когда вы говорите "я буду", должно быть некое лицо, которое решает быть безмолвным и поэтому практикует нечто, что оно называет безмолвием; поэтому здесь разделение, противоречие, искажение.

116

Медитация – это не просто переживание чего-то за пределами повседневного мышления и чувственного восприятия, равно как это и не поиски видéний и восхитительных наслаждений. Незрелый и убогий умишко может иметь и имеет видения расширяющегося сознания, а также переживания, которые он осознаёт согласно собственной обусловленности. Эта незрелость может быть очень способной к тому, чтобы делать себя успешной в этом мире и достигать печальной известности и дурной славы. Тем гуру, за которыми следует такая "слава", присущи такие же качество и состояние. Таким медитация не принадлежит и не имеет с ними ничего общего. Она не для искателя, ибо искатель находит то, что он хочет, и получаемый им в результате этого комфорт – мораль его собственных страхов.

117

Человек верования и догмы, что бы он ни делал, не сможет войти в царство медитации. Чтобы медитировать, свобода необходима. Не медитация сначала и свобода впоследствии; свобода – полное отречение от социальной морали и ценностей – это первое движение медитации. Это не общественное дело, где многие могут присоединиться и вознести молитвы. Медитация стоит в одиночестве, и она всегда вне границ социального поведения. Ибо истина – не в вещах мысли или в том, что мысль скрепила вместе и называет истиной. Полное отрицание всей этой структуры мысли – это позитив медитации.

118

Медитация всегда новая. У неё нет соприкосновения с прошлым, ибо у неё нет непрерывности. Слово "новая" (в данном случае) не подразумевает то качество свежести, которого не было прежде. Оно подобно свету свечи, которая была потушена и зажжена вновь. Новый свет – это не старый, хотя свеча – одна и та же. Медитация имеет непрерывность только тогда, когда мысль окрашивает её, формирует её и придаёт ей цель. Цель и значение медитации, придаваемые мыслью, становятся привязывающим ко времени бременем. Но медитация, которая не затрагивается мыслью, обладает собственным движением, которое не относится ко времени. Время подразумевает старое и новое как движение от корней вчерашнего к цветению завтрашнего. Но медитация – это совершенно иное цветение. Это не результат вчерашнего переживания, и поэтому у неё вообще нет никаких корней во времени. Она обладает непрерывностью, которая не связана со временем. Слово "непрерывность" в медитации вводит в заблуждение, ибо то, что уже было, что было вчера, не имеет место сегодня.

119

Сегодняшняя медитация – это новое пробуждение, новый расцвет красоты добродетели.

120

Медитация – это прекращение слова. Безмолвие не вызвано словом – тем словом, которое есть мысль. Проистекающее из безмолвия действие полностью отличается от действия, порождённого словом; медитация – освобождение ума от всех символов, образов и воспоминаний.

121

Пустой ум не может быть куплен у алтаря по требованию; он появляется на свет, когда мысль осознаёт собственную деятельность, а не когда мыслящий осознаёт свою мысль.

Кришнамурти (1895-1986) прошёл свой жизненный путь от появления на свет в маленькой южно-индийской деревне до превращения в одного из великих духовных учителей двадцатого века. Он учил, что единственный путь к миру на земле – в преобразовании человеческой души, и что нет никакого пути к этому преобразованию, никакого метода для достижения этого, никаких гуру или духовных авторитетов, которые могли бы помочь. Это преобразование – та истина, которую каждый из нас должен раскрыть внутри себя самого.

Это классическое собрание кратких выдержек из книг и бесед Кришнамурти представляет сущность его учения о медитации – состоянии внимания, вне мысли, которое приносит полную свободу от авторитетов и амбиций, страхов и разобщённости. Это расширенное по сравнению с первоначальной версией в два раза издание выказывает ещё большую мудрость великого учителя, а также включает материалы, которые никогда не издавались прежде.

Перевод с английского: Бхоленатх, октябрь 2006 г. (опубликовано на сайте переводчика http://scriptures.ru/yoga/jk_meditations.htm)
© 1979, 2002 Фонд Общества Кришнамурти

http://scriptures.ru/yoga/jk_meditations.htm

Ом Саи Рам!

понедельник, 5 октября 2015 г.

Практическое описание медитации

Комментариев нет:

Отправить комментарий

понедельник, 5 октября 2015 г.

Практическое описание медитации

Комментариев нет:

Отправить комментарий

понедельник, 5 октября 2015 г.