🍚 Атхарваведа XI, 1. <На приготовление рисовой каши как награды брахману> - 2 🍚
20
sahásrapr̥ṣṭhaḥ śatádhāro ákṣito brahmaudanó devayā́naḥ svargáḥ ।
amū́ṃs ta ā́ dadhāmi prajáyā reṣayainān balihārā́ya mr̥ḍatān máhyam evá ॥20॥ {2}
Тысячеспинная, с сотней потоков, неисчерпаемая —
(Такова) брахманская рисовая каша, направляющаяся к богам, движущаяся по небу.
(А) тех, (врагов), я отдаю тебе вместе с потомством — повреди их!
Мне же окажи милость за то, что я платил дань!
21
udéhi védiṃ prajáyā vardhayaināṃ nudásva rákṣaḥ prataráṃ dhehy enām ।
śriyā́ samānā́n áti sárvānt syāmādhaspadáṃ dviṣatás pādayāmi ॥21॥
Поднимись на алтарь! Усиль ее потомством!
Оттолкни ракшаса! Продвинь ее дальше!
Удачей пусть превзойдем мы всех равных!
Я швыряю под ноги ненавидящих нас!
22
abhyā́vartasva paśúbhiḥ saháināṃ pratyáṅṅ enāṃ devátābhiḥ saháidhi ।
mā́ tvā prā́pac chapátho mā́bhicāráḥ své kṣétre anamīvā́ ví rāja ॥22॥
Повернись к ней вместе с домашним скотом!
Лицом вперед иди к ней вместе с божествами!
Да не настигнет тебя ни проклятье, ни колдовство!
Управляйся на своем поле, лишенный болезней!
22a. Повернись (abhyāvartasva)… — Обращение к рисовой каше. …к ней… — К жене жертвователя.
23
r̥téna taṣṭā́ mánasā hitáiṣā́ brahmaudanásya víhitā védir ágre ।
aṃsadhrī́ṃ śuddhā́m úpa dhehi nāri tátraudanáṃ sādaya daivā́nām ॥23॥
Построенный по закону, установленный с пониманием,
Этот алтарь был с (самого) начала предназначен для брахманской рисовой каши.
Поставь вычищенный сосуд для плеча (?), о женщина,
В него помести рисовую кашу божествам!
23c. …сосуд для плеча (?) (aṃsadrī́ṃ)… — Неясное слово. Индийский комментатор дает форму aṃśadhrīm, которая более подходит — по Ланману: «portion-holder». У Уитни: «sholder-bearer (?)».
24
áditer hástāṃ srúcam etā́ṃ dvitī́yāṃ saptar̥ṣáyo bhūtakŕ̥to yā́m ákr̥ṇvan ।
sā́ gā́trāṇi vidúṣy odanásya dárvir védyām ádhy enaṃ cinotu ॥24॥
Руку Адити — этот второй черпак,
Который сделали Семеро Риши, создатели существ, —
Эта ложка, знающая составные части каши,
Пусть соберет (все) это на алтаре!
25
śr̥táṃ tvā havyám úpa sīdantu daivā́ niḥsŕ̥pyāgnéḥ púnar enān prá sīda ।
sómena pūtó jaṭháre sīda brahmáṇām ārṣeyā́s te mā́ riṣan prāśitā́raḥ ॥25॥
Рядом с тобою, сваренной жертвой, пусть сидят божества!
Выбравшись из огня, снова их ублаготвори!
Очищенная сомой, сиди в животе у брахмáнов,
Да не потерпят ущерба потомки риши, вкушающие тебя!
26
sóma rājant saṃjñā́nam ā́ vapaibhyaḥ súbrāhmaṇā yatamé tvopasī́dān ।
ŕ̥ṣīn ārṣeyā́ṃs tápasó 'dhi jātā́n brahmaudané suhávā johavīmi ॥26॥
О Сома-царь, расстели согласие (для них) —
Сколько прекрасных брахмáнов ни будет сидеть рядом с тобою!
Прекрасным призывом я громко зову на брахманскую кашу
Риши (и) потомков риши, рожденных от покаяния.
26a. …расстели согласие (saṃjñā́nam ā́ vap[a])… — Буквальный перевод. У Уитни: «strew harmony».
27
śuddhā́ḥ pūtā́ yoṣíto yajñíyā imā́ brahmáṇāṃ hásteṣu prapr̥thák sādayāmi ।
yátkāma idám abhiṣiñcā́mi vo 'hám índro marútvānt sá dadād idáṃ me ॥27॥
Этих чистых, очищенных, достойных жертвоприношений юниц
Я усаживаю по отдельности в руки брахмáнов.
С каким намерением я выливаю вас сейчас,
Пусть Индра с Марутами даст мне это!
27. Стих почти идентичен с VI, 122, 5.
27a. …юниц… — Подразумеваются во́ды.
28
idáṃ me jyótir amŕ̥taṃ híraṇyaṃ pakváṃ kṣétrāt kāmadúghā ma eṣā́ ।
idáṃ dhánaṃ ní dadhe brāhmaṇéṣu kr̥ṇvé pánthāṃ pitŕ̥ṣu yáḥ svargáḥ ॥28॥
Это мой свет, бессмертное золото,
Спелое зерно с поля, это корова, исполняющая (все) мои желания.
Это имущество я влагаю в брахмáнов,
Я создаю путь, который идет по небу к отцам.
29
agnáu túṣān ā́ vapa jātávedasi paráḥ kambū́kām̐ ápa mr̥ḍḍhi dūrám ।
etáṃ śuśruma gr̥harājásya bhāgám átho vidma nírr̥ter bhāgadhéyam ॥29॥
В огонь бросай шелуху, в Джатаведаса,
Подальше сотри прочь отбросы (?).
Мы слышали, что это доля домашнего царя,
А также мы знаем что (это) принадлежность Гибели.
29b. …отбросы (?) (kambū́kān…). — Перевод условен. Слово с неясной этимологией; возможно дравидийское заимствование (KEWA, Bd. I, с. 161).
29c. …домашнего царя (gṛharājásya)… — По Саяне — это хозяин дома, защитник жилья.
30
śrā́myataḥ pácato viddhi sunvatáḥ pánthāṃ svargám ádhi rohayainam ।
yéna róhāt páram āpádya yád váya uttamáṃ nā́kaṃ paramáṃ vyòma ॥30॥ {3}
Знай трудящегося на обряде, варящего, выжимающего.
Дай ему подняться на путь, идущий в небо,
По которому, достигнув (той) энергии, что высшая,
Он смог бы подняться на верхнее небо, высший небосвод.
31
babhrér adhvaryo múkham etád ví mr̥ḍḍhy ā́jyāya lokáṃ kr̥ṇuhi pravidvā́n ।
ghr̥téna gā́trā́nu sárvā ví mr̥ḍḍhi kr̥ṇvé pánthāṃ pitŕ̥ṣu yáḥ svargáḥ ॥31॥
Вытри, адхварью, этот рот у кормящего,
Умело освободи место для расплавленного масла.
Жиром смажь все части тела.
Я создаю себе путь к отцам, который движется по небу.
31a. …у кормящего (babhrér…)… — Таково объяснение значения этого слова у Саяны. У Уитни: «this face of the bearing one (?)». Майрхофер, связывая эту форму с глаголом bhar- «нести», переводит «tragend» (EWA, Bd. II, с. 249). Это значение мало подходит к данному контексту.
32
bábhre rákṣaḥ samádam ā́ vapaibhyó 'brāhmaṇā yatamé tvopasī́dān ।
purīṣíṇaḥ práthamānāḥ purástād ārṣeyā́s te mā́ riṣan prāśitā́raḥ ॥32॥
О кормящий, (как) ракшас посей раздоры среди тех,
Кто, не будучи брахмáнами, сидит около тебя.
Полные богатства, распространяющиеся вперед потомки риши
Да не потерпят вреда от тебя (эти) вкусители.
32c. Полные богатства (purīṣíṇaḥ)… — У Уитни: «rich in ground (?)». У Майрхофера purīṣín-: «etwa: reich, Fülle besitzend, quellenreich» (EWA, Bd. II, с. 148).
33
ārṣeyéṣu ní dadha odana tvā nā́nārṣeyāṇām ápy asty átra ।
agnír me goptā́ marútaś ca sárve víśve devā́ abhí rakṣantu pakvám ॥33॥
Я раскладываю тебя, каша, среди потомков риши,
Но нет тебя здесь для непотомков риши.
Пусть Агни, мой хранитель, и все Маруты,
Пусть все боги защитят сваренную (жертву)!
35
vr̥ṣabhò 'si svargá ŕ̥ṣīn ārṣeyā́n gacha ।
sukŕ̥tāṃ loké sīda tátra nau saṃskr̥tám ॥35॥
Ты — бык, движущийся по небу.
Отправляйся к риши и потомкам риши.
Сиди в мире благих деяний.
Там для нас двоих (все) приготовлено.
36
samā́cinuṣvānusaṃpráyāhy ágne patháḥ kalpaya devayā́nān ।
etáiḥ sukr̥táir ánu gachema yajñáṃ nā́ke tíṣṭhantam ádhi saptáraśmau ॥36॥
Соберись, отправляйся следом!
О Агни, приведи в порядок пути, исхоженные богами!
По ним, хорошо подготовленным, пусть пройдем мы за жертвой,
Находящейся на небосводе с семью лучами.
36a. Соберись… — Обращение к рисовой каше.
36b. …пути, исхоженные богами (devayā́na-)! — Начиная с РВ различаются два вида путей, ведущих на небо: пути, исхоженные богами, и пути, исхоженные предками (отцами) (pitṛyā́ṇa-).
37
yéna devā́ jyótiṣā dyā́m udā́yan brahmaudanáṃ paktvā́ sukr̥tásya lokám ।
téna geṣma sukr̥tásya lokáṃ svàr āróhanto abhí nā́kam uttamám ॥37॥ {4}
С каким светом боги поднялись на небо,
Сварив брахманскую рисовую кашу, в мир благого деяния,
С ним мы хотим отправиться в мир благого деяния,
Взбираясь на небо, на высший небосвод.
-------------------------------------------------------------------
Гимн посвящен приготовлению рисовой каши как награды брахману, совершающему жертвоприношение. Каша рассматривается как путь, ведущий к богам на высшее небо, она деифицируется, и к ней обращается поэт. Гимн неоднократно используется в Каушика-сутре в связи с сава-яджня: торжественным жертвоприношением сомы и приготовлением рисовой каши. Само слово odaná- «рисовая каша» не имеет ясной индоарийской этимологии (EWA, Bd. I, с. 280). Скорее всего это было заимствование из языков субстрата (австроазиатских) (см.: Kuiper, 1991, с. 14), как и многие другие названия сельскохозяйственных растений.
Готовилась эта каша следующим образом. Рис очищали, провеивали в корзинке, толкли в ступке пестиком, варили на молоке на огне жертвенного костра, в определенный момент добавляли расплавленное масло. Связь с молоком и коровами подчеркивает принадлежность odaná- брахманам, для которых эта жертва рассматривалась как путь на высшее небо, в мир благих деяний.
Размер: основной — триштубх, очень много неточных размеров, «стих» 35 — проза.
Перевод с ведийского Т. Я. Елизаренковой.
#веды #атхарваведа
Комментариев нет:
Отправить комментарий