Н. Кастури Сатьям Шивам Сундарам (I том) глава 8

Глава 8

От крайнего Юга Индии до её северных пределов

   Девятая Всеиндийская конференция общества "Божественная Жизнь", состоявшаяся в 1957 году в Венкатагири, стала своеобразной вехой в миссии Бхагавана по восстановлению дхармы, так как Он председательствовал на всех обсуждениях, призывая к активной садхане и духовному возрождению. Свами Сатчидананда, организационный секретарь общества, впоследствии признавался, что когда весть о намечавшемся председательстве Бабы дошла до него в Тируванномалаи, он был просто ошеломлён, поскольку, наводя справки, получил сведения, что Саи Баба сведущ в одной лишь магии и что оратор Он, мягко выражаясь, неважный. "Однако, – добавил Свами, – скоро выяснилось, что мой осведомитель оказался полным невеждой".

   В день открытия конференции город оказался переполнен делегатами, рядовыми посетителями, преданными и массой санньясинов, в том числе из далёкого Ришикеша, из Раджамундри, Калахасти и Мадраса. У главных ворот дворца Венкатагири Бабу ждал роскошный паланкин, усыпанный цветами, чтобы доставить Его в театр на предстоящую церемонию торжественного открытия. Но когда Он вышел и увидел этот символ помпезности, то несмотря на увещевания раджи, отказался от такой чести, заметив: "Здесь столько санньясинов, и Мне хотелось бы пройтись вместе с ними". А здесь собралась действительно целая плеяда выдающихся подвижников, и среди них такие, как Садананда, Сатчидананда, Атмасварупананда и Шринивасананда.

   Свами Сатчидананда поднял флаг Общества, а Свами Садананда, автор книг "Санмарга Дипам", "Маха Шакти (Великая божественная сила)" и комментариев к "Раджа-йоге" Патанджали, объявил о торжественном открытии конференции. Ещё до её начала какие-то введённые в заблуждение люди стали распространять листовки, где Бабу обвиняли в пристрастии к одним лишь богачам да аристократам. Им было невдомёк, что Баба, отказавшись от роскошной процессии, шёл в это время по той же дороге, где они рассовывали по карманам горожан свои нелепые клеветнические фальшивки! И Свами Садананда упомянул об этих листовках и разъяснил, насколько они абсурдны ввиду того, что произошло утром. Он поздравил делегатов и организаторов с тем, что им удалось убедить Саи Бабу направлять их на пути божественной жизни.

   В Своей вступительной речи Баба говорил, что жизнь божественная есть вдохновение, движущая сила, буквально всё и вся в творении – от микро- до макрокосма. Это поток, изливающийся из облаков истины, любви и ненасилия. В него вливаются все действия, совершённые в поисках реальности, чтобы обрести эту реальность за иллюзорным многообразием. "Божественность, – сказал Он, – неизменно присутствует в каждом человеке, как масло в молоке, и так же, как мы сбиваем молоко, чтоб отделить масло, человеку следует очищать свой ум добрыми делами и полезным общением. Пребывая между вечным духом и преходящим миром, ум человека колеблется то в ту, то в другую сторону, поэтому долг таких обществ, как это, – наполнять умы людей святостью и помогать устранению нечистоты: страсти и вожделения. Каждый человек является достойным кандидатом для такого преображения, и вкус блаженства един для всех". Саи Баба сказал также, что Общество должно вовлекать в этот процесс как можно больше людей и делать это со смирением и равной любовью ко всем. Оно должно стремиться устранить основные причины тревоги, скорби и неведенья.

   На следующее утро на заседании конференции Саи Баба отметил: "Религия индуизма сумела пережить целый ряд серьёзных ударов, культурных переворотов и иностранных вторжений лишь благодаря усилиям своих духовных лидеров, которые оберегали сокровища индуизма, вновь и вновь восстанавливали творческие принципы вечного пути мудрости и нравственности в сердцах людей". Он сказал, что хотел бы возжечь светильник премы (любви) в каждом сердце, и посоветовал всем сохранять атмосферу уважения и любви. Говоря о трёх гунах (качествах природы), Баба проиллюстрировал природу всех трёх простым сравнением, которое сделало ясным предмет обсуждения. Указывая на керосиновую лампу, Он сказал, что стекло лампы – это саттвогуна, копоть на нём изнутри – это тамогуна, а пыль на внешней стороне – раджогуна.

   На следующий день на специальном собрании делегатов Баба обратился к ним с призывом сохранять искреннюю преданность своему гуру и проявлять в жизни своей жизнь божественную, которой они и посвятили своё существование. Когда затем впустили людей, жаждущих войти, встреча превратилась в общее собрание. Баба говорил больше часа, призывая всех к преданности и жертвенности. "Чем бы вы хотели быть в руках Господа?" – спросил Он, и Сам предложил ответ: "Флейтой". Он пожелал каждому быть прямым, как флейта, свободным от гордыни, индивидуализма и себялюбия, вдыхать лишь дыхание Божье и обращать это дыхание в мелодичную музыку, которая наполняет радостью вечности каждое преходящее мгновение.

   Свами Садананда говорил об "общении с Богом", а вернее, общался с Бабой и говорил то, что общение это ему подсказывало, так как он признался, что произносил лишь те слова, что Баба побуждал его произносить! После него поднялся один выдающийся пандит (учёный), известный на весь штат своими книгами по Веданте и переводом на телугу Упанишад, Брахма сутр и Бхагавад-гиты. Говорил он о самой глубокой проблеме индийской философии, лаконично выраженной вопросом: "Кто я?". Критики заявляют, что позиция философии адвайты(недвойственности) делает человека равнодушным и лишённым поэтического чувства, но этот учёный оказался достаточно романтичным, чтобы оценить предложенный Бабой образ флейты на устах Кришны, поскольку он с явным удовольствием распространялся об этом образе и процитировал несколько санскритских шлок о мурали — флейте Кришны. Свою беседу он начал с личного заявления: "Я прибыл на конференцию, в первую очередь, чтобы встретиться со Шри Сатьей Саи Бабой, так как наслушался всяческих версий о Его величии и с нетерпением ожидал возможности проверить эти версии. Кратко говоря, явился я лишь с тем, чтоб не “поддаться”, не подозревая о том, что мне доведётся “обожествляться”! Я счастлив исповедоваться в этом пред вами и прошу у Бабы прощения за своё заблуждение". Это ещё один случай, когда туман непонимания рассеялся теплом присутствия Бхагавана.

   До самого отъезда Баба свободно общался с садху и учёными, подолгу беседуя с каждым из них в отдельности. Свами Сатчидананда рассказал автору следующее: "Меня позвали на такое интервью вторым. Едва я вошел, Баба обнял меня и сказал, что счастлив меня видеть, а потом заговорил со мной о редком йогическом видении, которое мне посчастливилось испытать тридцать семь лет назад и поздравил меня с твёрдой приверженностью садхане, высшим достижением которой было то видение. Однако Он тут же перешёл в нападение и стал выговаривать мне, что я попусту растрачиваю время и силы на учреждение ашрамов (обителей), на сбор фондов, на встречи с людьми и обсуждения всяческих планов и программ. Когда же я попытался оправдать свои теперешние действия тем, что они, в конечном счете, способствуют благу мира, Он рассмеялся и спросил: "Разве ты не слышал, что благие мысли и волны йогической мудрости, излучаемые великими душами, преодолевают все преграды, формируют и изменяют течение мысли других людей?" Он посоветовал мне удалиться в уединение и возобновить свои занятия йогой, заверив меня, что обеспечит мне поддержку и средства к существованию, где бы я ни оказался! Такая точка зрения никогда не представлялась предо мной в столь ясных и убедительных выражениях, и я был очень тронут Его любовью и милостью. Меня поразило, что Ему известно моё сокровенное тайное переживание, имевшее место за несколько лет до Его прихода, и я осмелился спросить Его об этом. Он же ответил мне вопросом на вопрос: "А разве Я рождаюсь и умираю?"

   Это была поистине уникальная возможность для всех: интервью, своего рода диагностика – точное определение самых глубоких сомнений и предписание соответствующих средств, убеждение в неизменном присутствии милости Божьей, взвешивание достигнутого на весах духовного прогресса и живое откровение всеведенья и вездесущности. Когда Саи Баба возвращался в Путтапарти, к Нему присоединились свами Садананда и Сатчидананда. Им так хотелось побыть еще какое-то время в Божественном присутствии!

   Я помню, как однажды вечером Баба привёл Свами Садананду и группу преданных почитателей к естественному источнику среди холмов за Нилаямом. Сидя у источника, Он заговорил о пребывании чайтаньи (сознания) в человеке, животном, растении и камне, и Садананда привел несколько цитат из Упанишад, чтобы показать, что те же мысли можно обнаружить в наших древних текстах. Баба вдруг принял важный вид и авторитетно заявил: "Ты называешь их древними, а Я просто знаю. Я—за пределами пространства и времени". Затем заговорили о шиваизме, олингаме и о значении этого символа, поскольку Садананда написал в своё время труд в Мадрасском Университете на тему "Происхождение и ранняя история шиваизма в Южной Индии". Был как раз тамильский Новый Год и Саи вручил каждому по "поли" – сласти, какую в этот праздничный день готовит любая домохозяйка тамилов. Он добыл их простым мановением руки! Когда через несколько дней Баба уехал ненадолго в Кодаиканал, оба свами также присоединились к Нему. Шесть недель в этих горах дали санньясинам немало возможностей обрести милость Саи в полной мере. Им открылся блеск неповторимой божественности Бабы!

   Свами Сатчидананда говорил об этом в Путтапарти на собрании по случаю торжественного открытия Тапованы (Сада медитации) 29 июня 1957 года. Он сказал, что кем бы ни считали Бабу другие, он на личном опыте убедился, что Баба – Читганамурти (Воплощение чистого бестелесного сознания), Сарваджна (Всеведущий), Сарвантарьямин (Внутренний Обитатель и Свидетель всех существ), Сарва-бхутаантаратма (Внутренняя реальность, "Я" всего сущего). Затем он поведал, как пришел к такому убеждению. Однажды вечером в Кодаиканале он был в комнате Бабы. Тот устроился в постели, полулежа. Вдруг Он встал, вскричал на телугу: "Не стреляй!" – и упал на постель в так называемом "трансе", что лучше назвать "транспортацией вне тела". Тело Его оцепенело и оставалось в таком состоянии около часа. Когда же Он вернулся к управлению Своей физической оболочкой, Он взглянул на окружающих и попросил, чтобы срочно дали телеграмму в Бхопал! Он продиктовал адрес и само известие. Звучало оно так: "Не тревожься, револьвер у меня. Баба". Сатчидананда выразил сомнение – примут ли такой текст на почте, так как там говорилось о револьвере, что подходило под акт, запрещающий сообщения об оружии. Его поддержали другие и пошли доводы "за" и "против". Баба настаивал, чтобы телеграмму отправили поскорей, решив попутно вопрос о замене слова. Сатчиданада предложил заменить слово "револьвер" словом "орудие", и Баба согласился, что в данном случае смысл будет ясен адресату. И телеграмма полетела в Бхопал за тысячу миль.

   Всем не терпелось узнать суть предотвращённой трагедии, но Баба отклонял все попытки извлечь из Него какую-либо информацию. На четвёртый день из Бхопала пришло письмо, которое Он всем прочёл, и из письма этого явствовало, что Баба – поистине и есть тот Господь, что спас Гаджендру и Прахладу и пришел на помощь царевне Драупади!

   Автор письма во время II Мировой войны занимал высокий пост на правительственной службе. Он был очень расстроен административными перестановками в связи с реорганизацией штатов, так как лица, бывшие ниже его по службе, стали теперь его начальниками. Рядом с ним не оказалось никого, кто мог бы успокоить, утешить или просто выслушать рассказ о его невзгодах. Жена была в деревне у своих родителей, и расстроенный таким неудачным поворотом карьеры, он решил покончить со своим унизительным положением с помощью револьвера. Револьвер у него был. Он выстрелил разок на пробу, чтобы просто посмотреть – не дрогнет ли рука его при втором роковом выстреле, но прежде чем он успел снова нажать на курок-Баба крикнул: "Не стреляй!" и... раздался громкий стук в дверь! Чиновник рванулся в спальню, положил револьвер на кровать, накинул на него простыню, побежал к входной двери, и, стараясь придать своему лицу подобающее выражение, открыл её. Явился Саи! Конечно, не как Саи Баба, а... в облике давнего приятеля по колледжу. Для полноты картины с ним вместе вошли его жена и носильщик с чемоданом и портпледом.

   Итак, – можете себе представить? – перед ним были три образа Бхагавана, готовые сыграть свою роль. Тот приятель по колледжу был шумный, экспансивный, и Саи Баба мгновенно материализовался именно в такого друга, который мог бы развеять тоску и поднять настроение бедняги, тем самым исцелив его и избавив от отчаяния. Тот поддался лечению и вскоре совсем пришёл в себя. Он даже заулыбался и стал смеяться шуткам старого приятеля, и в ходе беседы всякая мысль о самоубийстве отпала. Женщина тоже присоединилась к беседе, но когда они узнали, что хозяйка дома в отъезде, то неожиданный визитер выразил глубокое разочарование и заявил, что они, пожалуй, остановятся у другого приятеля. И невзирая на просьбы человека, которого спас, друг этот удалился, – спустя сорок пять минут после того, как материализовался, – вместе с женой, носильщиком, портпледом и чемоданом, опустив тем самым занавес этого блестяще сыгранного спектакля!

   Проводивший их чиновник поспешил в спальню и был поражен тем, что не обнаружил револьвера ни на кровати, ни где-либо в доме! Кто мог забрать его? Он как-то раз побывал в Путтапарти, а жена его была ревностной почитательницей Бабы. А не мог ли это быть... Саи Баба? Ах! Должно быть, это Он! Но может ли быть, что и эти нежданные визитёры – тоже Он? Он запер дом и поскорей помчался по адресу, где собирался остановиться "приятель". Его сомнения подтвердились – там никого не было. Три посетителя растворились в воздухе вместе с дорожным чемоданом и портпледом. Вернувшись домой, он всё перебирал в памяти поразительные события, случившиеся в тот день, когда его вдруг оглушил ещё один стук в дверь! Это был разносчик с почты! Телеграмма из Кодаиканала: "Не тревожьтесь, орудие у меня. Баба".

   Свами Сатчиданада заметил, что этот случай гораздо более необычен, чем столь высоко превозносимое в Пуранах паракайяправешам — вхождение "развоплощённого" в уже существующее тело; здесь же – кайасришти, сотворение трёх тел в самый момент соизволения, и повеление телам этим играть свою роль, что означало: изображение реально существующих индивидуумов, верное в малейших деталях по голосу, внешнему сходству, походке, жестам, выражениям и складу ума, передаче реальных событий и даже анекдотов, связанных с годами, когда они оба были студентами одного колледжа, то есть несколько десятков лет назад! Такое, сказал Сатчиданада, возможно только для Аватара.

   Неудивительно, что оба свами написали о Бабе и Его божественных проявлениях в Ришикеш своему гуру — Свами Шивананде. Они сопровождали Саи и до мыса Коморин – на крайний юг Индии, куда Он отправился из Кодаиканала. Еще один проблеск вселенской миссии и универсальной вести Саи им довелось воспринять, когда они стали свидетелями того, как Он "добыл" в Своей манере – для того, чтобы благословить одного падре, – чётки со святым крестом и фигурой Христа. А как-то, когда Саи Баба шествовал по прибрежным пескам в Каньякумари, с каждым шагом Его сами собой образовывались кристаллические бусинки для чёток. Последователи собрали их в коробочку из сандалового дерева, их было восемьдесят четыре, но Саи сказал, что всего должно быть сто восемь, и когда они пересчитали бусинки снова, их оказалось сто восемь. Из этих чудесным образом сформированных драгоценных бусинок сделали чётки, и Баба подарил их Свами Садананде.

   После посещения дамбы и лесного заповедника в Перийяре Саи Баба направился в Мадураи и Майюрам и вернулся через Салем в Путтапарти, где Свами Сатчиданада прожил несколько лет. И вышло так, что Бабе очень скоро пришлось отвечать на письменное приглашение из Ришикеша от президента общества "Божественная Жизнь" Свами Шивананды. За этим сразу последовало такое множество напоминаний и телеграмм, что Саи Баба, наконец, согласился поехать на север Индии.

   Конечно же, Его вовсе не увлекают разъезды с тем, чтобы "повидать места" или полюбоваться природой, Он не тяготеет к паломничествам, ведь Он Сам – цель всех паломничеств! Когда одна женщина сетовала, что её сын, вместо того, чтобы ехать с ней в Путтапарти, отправился в Тирупати, Он сказал: "Да ведь это всё равно, что ехать ко Мне! Я не отличаюсь от Того, Кто пребывает на той горе". Стоит Саи Бабе пожелать, и Он может оказаться хоть на краю земли, так как Он – за пределами пространства и времени. "Мною движет не жажда перемены мест, отдохновения или путешествий. Но если кто-то томится по душевному покою, Я спешу даровать покой; если кто-то в унынии, Я спешу утешить поникшее сердце; где нет взаимного доверия, Я бросаюсь туда, чтобы восстановить его. Я всегда в движении во исполнение миссии, ради которой явился".

   Свами Сатчидананда хотел отбыть в Ришикеш как можно скорее, потому что, как он сам сообщил автору, "надо положить конец всяким нелепым россказням о Бабе и дать моим братьям-санньясинам действительное представление о Его божественности".

   Саи выехал из Путтапарти на машине 14 июля 1957 года. Он задержался в Медкурти, за 37 миль от Маданапалле, чтобы принять участие в торжественной церемонии освящения серебряной статуи Ширди Саи в ашраме "Айодхья". Огромное скопление народу – простых сельских жителей – ожидало Его там с самого жаркого полдня; Баба обратился к собравшимся с речью и говорил больше часу. Он сказал, что любое дело, скажем, строительство ашрама, выполненное в духе благочестия, без всякого тщеславия и желания какой-то иной выгоды, кроме того, чтобы дело было хорошо сделано, есть духовная практика (тапас) в истинном смысле слова. Саи осудил намеренное пренебрежение телом как средством познания Бога.

   "Тело – храм Господа, лодка с двумя веслами – вивекой и вайрагьей, различением и непривязанностью, на которой надо переплыть океан рождений и смертей, так что тело следует содержать в полном порядке". Обратившись к собравшимся женщинам, Он заговорил о том, что им нужно заронить в сердца детей чувства благочестия, отваги, самоуважения, воспитать в них привычку к правде. "Не надо никуда ходить в поисках ананды, — сказал Он. – Искра её – в вас, надо лишь раздуть её в большое пламя, в яркий костёр". И хотя Он мог бы, как Сам заявил, обратить землю в небо, а небо в землю, люди, приходящие к Нему, получают лишь то, что просят и желают. Он сказал, что вивека и вайрагья могут родиться из вичараны — неустанного исследования каждой мысли на пробном камне справедливости и истины". "Настоящий бхакта должен обуздать эмоции; истинный отшельник должен развивать остроту интеллекта; истинно преданный служению должен развивать силу ума", – говорил Саи.

   Вся группа добралась до Мадраса 15 июля и, пробыв там четыре дня, Саи с последователями, которых Он взял с Собой в эту поездку, 20 числа сел в самолет на Дели. Его очень позабавило, когда Он прочел в Своём билете: "Мистер С. С. Баба"! Над этим "мистером" Он посмеялся от души! В самолёте Баба переходил с места на место, одаривая Своим присутствием всех пассажиров, чтобы каждый мог воспользоваться этим преимуществом. Он даже дал что-то вроде "интервью" высоко в воздухе над горами Виндхья одному пассажиру, который молил о такой возможности, поскольку Саи к тому времени был им "открыт"! Человек этот был очень удивлён, когда Баба посоветовал ему жениться на школьной учительнице, которую тот любил, ведь он считал, что никто и знать не знает об этой стороне его жизни! Саи Баба обещал "посодействовать" тому, чтобы родители согласились на брак и прекратили своё "неодолимое сопротивление"!

   В 16.20 самолет приземлился в Паламе, а через час после прибытия в бунгало, закрепленном за Бабой на время Его пребывания в Сундарнагаре, Саи услышал "звоночек" от одного преданного из Бангалора и, "оставив тело", поспешил избавлять того от опасного приступа, который мог привести к параличу! Проводимые дважды в день бхаджаны привлекали делийских последователей, а также их друзей и родственников, которым они поведали о величии своего гуру. Саи Баба к тому же давал и "интервью" множеству людей, как обычно выявляя при этом их проблемы и удостаивая Своей милостью.

   22 июля Баба выехал на машине в Ришикеш. Санньясины — ученики Свами Шивананды – сопровождали Саи от самого Харидвара, и когда Он вечером в половине седьмого прибыл в Шивананданагар, Свами Шивананда созвал всех обитателей ашрама и устроил Саи сердечный приём. Когда Шивананда по своему обыкновению приветствовал Бабу сложив руки, Баба ответил на это приветствие абхайя-мудрой — изгоняющей страх и дарующей мир страждущим.

   Шивананданагар приютился на лоне вечнозелёных гор, ласково омываемых правой рукой Матери-Ганги. Левый же берег реки, временами открывающийся взгляду, когда завесу тумана уносит случайный ветерок, блистает целым городом храмов, святых обителей, величественных сооружений, таких как Гита Бхаван (Дворец Гиты), Сваргашрам (Небесная обитель), Парамартха Никетан и других. Но ещё более чем эти строения, напоминающие о прирожденной тоске человека по Истинному дому, впечатляют одетые в леса горы, кажущиеся гигантскими мудрецами, погруженными в безмолвное созерцание бесконечности. Они обратили взгляд свой внутрь и пребывают в неведении о ходе истории!

   Тут же и Ганга – дочь неба и земли, привлечённая в Бхаратаваршу (на индийскую землю) покаянием царя, который, стремясь умилостивить предков, обеспечил благосостояние и спасение своим детям и детям детей на веки вечные. Ганга, богиня, прославляемая в легендах и летописях, необходимая в каждом индийском доме с незапамятных времен для освящения ритуалов, совершения обрядов, заклинания от всякого зла, очищения от любого греха, воспетая поэтами, увековеченная в искусстве, воплощённая в архитектуре, чудесным символом влившаяся в скульптуру, прекрасной девой вошедшая в живопись, звенящая в музыке, почитаемая как колесница блаженства, Ганга, чью блистательную историю шепчут вечерами миллионы матерей, баюкая на коленях своих малышей, – горделиво несёт свои воды, напоминая всем о духовной миссии Индии, о её величии.

   Когда на следующий день обитатели ашрама собрались на сатсанг и попросили Бабу о сандеше (беседе), Он заговорил о Ганге, уподобив её санньясину в своём стремлении к морю. Любая река, сказал Он, в своей сокровенной глубине хранит знание о том, что родилась из моря, и знание это движет ею и торопит к морю, невзирая на все помехи земного рельефа. Он с одобрением отметил тишину и покой Шивананданагара и сказал, что это хорошее место для обретения и духовного спокойствия. "Бха, — сказал Он, – означает творенье, Га — это защита, а Ва — изменение, преображение. Бхагавану, Обладателю благ, подвластны все три. В этом – Моя тайна".

   Заговорив о предметах, которые Он имеет обыкновение извлекать из "ниоткуда", Он развенчал сомнительные измышления на этот счёт, пояснив, что Его санкальпа (воля) обладает свойством исполняться мгновенно. Он совершает материализации, чтобы принести радость Своим преданным, как, скажем, отец раздает малышам сласти – совсем не для того, чтобы продемонстрировать свою щедрость или статус родителя. Он раздаёт их, чтобы спасти людей от забот и тревог, обеспечить им покой ума, помочь духовной сосредоточенности, и во многих случаях, чтобы поддержать Свой "контакт" с жизненным путём получившего этот дар. Они – не для того, чтобы кого-то привлечь и не являются плодом мантр или тантр (магических заклинаний и ритуалов). Созданы они в точности тем же путём, как созданы и все вещи, только гораздо быстрее, точнее сказать – просто мгновенно. А сохраняются столь же долго, как и все материальные объекты. Но лучший Мой дар – према, – сказал Саи, – и бхакты Мои должны стараться обрести её, а также вивеку и вайрагью, истинные различение и непривязанность, – дары, которые может дать толькогуру".

   Затем Саи Баба одним мановением руки материализовал великолепное ожерелье-"рудракшу" (из плодов священного растения, используемого в поклонении Шиве) из ста восьми бусинок тончайшей работы, оправленных в золото и увитых золотыми нитями с пятигранной царицей-бусиной в центре. Саи Баба подарил её Свами Шивананде. Он "добыл" также большое количествовибхути и Сам нанёс его на лоб мудреца.

   Вечером, когда Шивананда вошёл в зал для сатсанга, одев эту уникальную гирлянду, все были поражены её блеском и изяществом, равно как и чудом её создания. Шивананда говорил о Бхагаване и Его миссии. Он отметил эффективность повторения имени Божьего и, как практикующий врач, рекомендовал каждому принимать ежедневную дозу вайрагьи наряду со строгой диетой из джапы (повторения имени). В беседе же Бабы и в этот вечер фигурировала священная Ганга. Он начал с заявления, что слово "Нарам" значит "вода", таким образом Ганга, которая величественно катит свои волны, это – Сам Нараяна. И поистине, эти горы и долины, простор небес над головой, леса и скалы, всё вокруг – не что иное, как проявления Единого. "Экохам Бахусьям (Да будет Единое многим)", – повелел Он и стал всем этим. Солнце отражается в тысяче кувшинов, если только в них есть вода – вода бхакти. А бхакти, преданность, – верный путь к джняне, мудрости, так как бхакта легко и быстро постигает, что Господь неизменно пребывает во всём, и что Он – Единый и единственный.

   Речи и беседы Бабы были исполнены такой редкой и глубокой мудрости, что на следующий день к Его резиденции явилось множество отшельников ибрахмачари, и они засыпали Его вопросами, направленными на разрешение их сомнений. Вопросы касались весьма разнообразных тем – роли разных видовдхармы (пракритидхармы — принципа природы; парамартхадхармы — обращенной к наивысшей цели; картавьядхармы, связанной с деятельностью) в общей схеме жизни, природы шуньям ипурнам (пустоты и наполненности), эффективности и пределов почитания виграха-арадханы (живого воплощения дхармы), существования духов, modus operandi (способа действия – лат.) воли Господней и так далее и тому подобное. Свами Шивананда также каждый вечер по часу беседовал с Бабой наедине. Саи Баба давал Шивананде плоды и фрукты, а также вибхути,материализованные Им специально для улучшения здоровья главы ашрама, и было заметно, как тому день ото дня становилось лучше. Однажды Саи Баба набрал в ладонь воды из Ганги, и – чудо! – она стала сладким ароматным нектаром, и Он дал его Шивананде как лекарство. И для многих в ашраме было приятным сюрпризом, когда в день отъезда Бабы они увидели, как Шивананда с энтузиазмом показывает Ему разные уголки ашрама и даже поднимается и спускается по ступенькам, ведь в день прибытия Саи в ашрам и ещё несколько дней спустя после Его приезда Свами возили в кресле-каталке!

   День 26 июля надолго останется в памяти преданных последователей Бабы и обитателей ашрама, поскольку Саи Баба в тот день отправился автобусом вдоль берега Ганги ко дворцу рани(принцессы) Гарвала на утренний визит.

   Окружающий пейзаж был поистине возвышающим. Среди гор то здесь то там мелькали уединенные хижины с флажком из геруа – знаком борения с духами, а в знак борения со стихиями зеленели клочки обработанной земли. Дорога сделала крутой поворот, и автобус, чихнув мотором, остановился у небольшого живописного бунгало, устроившегося словно маленькая жемчужина посреди ухоженного сада, спускающегося к Ганге. Саи Баба, заметив увешанное плодами дерево джамбу, подобно святому Муруге, нарвал плодов и раздал их всем прибывшим. Он уселся под деревом на берегу реки, и спутники тут же обратились к Нему с беспокоившими их вопросами. В частности. Его спросили о сути учения Упанишад и о ценности их в наше время. Баба ответил, что учения эти подобны указательным столбам на.дороге, и чтобы испытать радость достижения цели, каждому надо самому пройти эту дорогу до конца. Был также вопрос о небесах и аде, каковые, как сказал Баба, существуют в самом этом мире. Санньяси интересовал вопрос об атма-сакшаткаре — самопознании и растворении майи в момент реализации.

   На обратном пути Саи остановил автобус в том месте, где на тоненьком железном стерженьке висела дощечка с едва различимой надписью: "Васиштха гуха (Пещера Васиштхи)". Он быстро спустился по довольно крутому склону к берегу реки, так, будто частенько бывал там и раньше, и словно бы уговорился о встрече с тем, кто занимал открывшуюся всем пещеру. Река вблизи пещеры делает крутой поворот, а неподалёку несёт своё скромное подношение Ганге маленький ручеёк, так что картина вдвойне привлекательна. Пещера, носящая святое имя "Васиштха", освящена аскетическими подвигами, которые вершили в этом уединении многие отшельники и аскеты прежних дней. Свами Пурушотамананда – ученик Свами Брахмананды из ордена Рамакришны, посвящённый в санньясу Махапурушиджей, ещё одним непосредственным учеником Рамакришны, – обитающий в этой пещере с тридцати лет, приветствовал Саи Бабу так, словно давно поджидал Его! Ему уже за семьдесят и большую часть жизни он провёл в самой суровой аскезе и изучении Писаний. Лицо его сияет истинной духовной радостью, и малейшее упоминание о Славе Божьей повергает его в самадхи. Когда Свами было 27 лет, Брахмананда предсказал ему по руке, что он удалится в пещеру и долгие годы будет заниматься медитацией!

   Баба напомнил аскету о трудностях, которые тому довелось испытать, когда он только явился в эту пещеру, о леопардах, кобрах, о трёхдневном переходе до Ришикеша, об отчаянной борьбе за сохранение соли и спичек. Он упомянул и о помощи, которая в трудную минуту была явно ниспослана ему свыше! На следующий вечер Баба вновь посетил Свами, несмотря на раскатистый грохот в небесах и глухое ворчание кое-кого из сопровождающих. Но грохот был унят, а ворчуны – пристыжены: милостью Саи небо прояснилось и дождь был отменён. В пещере Баба спел несколько песен, и когда один из свами, прислуживающих Свами Пурушотамананде, попросил Его спеть какую-нибудь песнь Тьягараджи, Баба милостиво спросил – какую именно из песен тот хотел бы услышать. Свами сказал, что жаждет услышать киртану во славу Рамы "Шри Рагхувара Сугуналайя"! И Саи спел её, просто чтобы доставить ему радость. Никто прежде не слыхал, чтобы Он пел эту песнь, так что это был неожиданный подарок, за который мы поблагодарили Свами Каликананду. А услышав, что тот уже много лет страдает хроническими болями желудка, Саи "добыл" из ниоткуда леденцы из тростникового сахара и вручил их ему с инструкцией о диете и тому подобном. Самому же Пурушотамананде Он подарил чётки из блестящих кристаллических бусинок, появившиеся сами собой в Его руке.

   Но самым таинственным и важным было то видение, которое Баба даровал Свами в тот вечер. Еще в 1918 году Свами писал своему гуру. "Всё ложно, и я не смогу достичь удовлетворения, пока не окажусь лицом к лицу с истиной!" Отослав всех из пещеры, Саи Баба вместе со Свами удалился во внутреннее помещение. Президент общества "Божественная Жизнь" города Венкатагири Шри Суббарамья так описывает то, что ему довелось увидеть снаружи через открытый вход в пещеру: "Эта картина и поныне жива в моей памяти. Я стоял у входа в пещеру и мог видеть всё происходившее там. Баба прилёг и положил Свою голову на колени Свами! Вдруг всё тело Его как бы окунулось в божественный свет. Мне показалось, будто голова и лицо Его сильно увеличились в объёме. От лица исходило ослепительное сияние. Меня охватила неведомая, невыразимая радость. Было около десяти часов вечера". Поддавшись настойчивым уговорам, Баба позднее объяснил, что это было джьотир-падманабха, видение божественного света – света истины! Какая высокая милость! Какая безмерно благая судьба! Свами Пурушотамананда покинул этот мир в 1961 году на Шиваратри в момент сотворения Бабой лингама.

   Возвращаясь в ашрам из пещеры, Баба ненадолго "оставил тело"! Когда Его потом спросили о случившемся, Он милостиво рассказал, где "побывал". Оказывается, Он "отлучался", чтобы спасти из водяной могилы одного великого йога. Это известие вызвало любопытство окружающих, и они обступили Бабу, надеясь услышать подробности. Но Саи не внял их расспросам, заявив, что некий "Субраманьям" сумеет ответить, о ком речь! Кто-то отправился на поиски Субраманьяма – одного из членов группы, его нашли и привели к Саи. Баба спросил его, что он видел в тот вечер у пещеры. Тот стал просить прощения у Бабы за то, что не решился сразу сообщить Ему об этом, ведь видел он плывущий по реке труп, но, сочтя это за дурной знак, не стал упоминать о нем в святой атмосфере пещерного ашрама. Саи Баба рассмеялся и сказал, что то был вовсе не труп, хотя йог, плывущий по течению, был настолько глух ко всем внешним событиям, что даже не сознавал своего положения. Его несло стремительным потоком. По-видимому, йог сидел на камне у реки, погрузившись в медитацию. А тем временем течение размыло песок под камнем, и камень опрокинулся, скинув его в поток. "Поначалу это казалось ему сном, – сказал Саи. – А потом, когда он понял, что река и в самом деле уносит его, он взмолился Богу. Баба услышал этот зов. Он потихоньку подогнал плывущий "труп" к берегу, несколькими милями выше Шивананданагара, где был крестьянский двор и йогу были обеспечены тепло и уют!"

   Один из преданных последователей Бабы, бывших с Ним тогда в Ришикеше, писал: "Мы слышали, как Он рассказывал об этом случае. Во время "транса" ладони Его были сложены, как бы что-то укрывая. Так вот, Баба сложил ладони, чтобы защитить сердце йога! И тот был спасен за тридцать миль от того места, откуда его унесла река! Разве это не проявление сиштаракшаны,божественного аспекта сохранения? Но для того, чтобы подобный сигнал "SOS" привлёк внимание Бабы, должно быть выполнено хотя бы одно из трёх следующих условий. Либо у такого человека должен быть защитный талисман от Бабы, либо в минуту опасности он должен взывать к Господу сердцем и душой.

   В случае же, если попавший в беду под эти "пункты" не подходит, то, по крайней мере, он должен быть человеком правдивым и искренним. И неважно, является ли он преданным Бабы. Неважно, какое имя он произносит, взывая к Всевышнему – Рама, Кришна, Иисус, Аллах, Саи – любое имя. Все имена и формы – Его, и только Его. И Он готов ответить на призывный клич всякого, кто попал в беду, и отвратить эту беду. Тот садху не был последователем Бабы, он никогда Его не видел. И всё равно, разве жизнь его не была спасена?" Этот случай с неизвестнымйогом был для многих удивительным откровением вселенской любви и вездесущности.

   И всё время пребывания Бабы в Ришикеше домик Его был неизменно заполнен обитателями ашрама, студентами духовной Академии, санньясинами, засыпавшими Его вопросами о садхане, джапе и дхьяне. Непрерывным потоком шли паломники, прослышавшие, что Ришикеш обрел новое средоточие святости. Известный учёный-святой Саддаршаначарья дважды являлся со своими учениками и студентами. А свами Садананда и Сатчидананда оказались постоянно окружены всеми жаждущими узнать побольше о Саи – о Его жизни, величии и Его ашраме в Прашанти. Автор своими ушами слышал, как Садананда в ответ одному юному брахмачари заметил, что "Саи может по желанию странствовать по всем трём мирам – атмалоке, праналоке и дживалоке(духовному, астральному и земному), и таким образом может видеть всё, что происходит везде и всюду во всякое время. Он – всевластен". Свами сказал, что своими глазами видел, как Баба превратил рисовое зёрнышко в крупинку слоновой кости, а эту крупинку – в сто восемь фигурок слонов тонкой изящной резьбы, и в каждой из них через увеличительное стекло явственно различались все детали!

   Двадцать восьмого июля Саи Баба простился со Свами Шиванандой и выехал в Нью-Дели, а тридцатого проехал на машине до Мадхуры и Бриндавана – мест Его прежних лил, и Его последователи жаждали увидеть Его на этой святой земле и побыть с Ним в атмосфере, пропитанной ароматом Бхагаваты. Они выехали из Нью-Дели автобусом, шедшим обходным путем через Алигарх, и который, милях в двадцати от Алигарха, сломался у какой-то деревушки! Пришлось воспользоваться запасным, и пока он прибыл, и они добрались до места, был уже вечер. Все устали, проголодались и приуныли, а Саи – добрее всякой матери – встретил их, утешил и принялся опекать так нежно и ласково, что для многих эта поломка обернулась благословением! Он согревал всех такими знакомыми, характерными именно для Него словами утешения и заботы: "Иди поближе к вентилятору! Ну-ка, приляг ненадолго. Не вставайте, когда Я вхожу. Вот! Я приготовил этот прохладительный напиток специально для вас! Примите это, вы ведь так устали!" – говорил Он, ухаживая за ними, и к ним мгновенно возвращались силы и прежняя энергия.

   Саи повёл всех на берег Ямуны и показывал им эти святые места, как будто знал здесь каждый дюйм. Кто может сказать – какие картины возникали в сознании Бабы, когда Он показывал места, где происходило усмирение Змея, звучали лукавые упрёки пастушкам, была перевёрнута повозка коварных демонов, вырваны с корнем два сросшихся дерева! И, казалось, волны Ямуны играют под музыку Его слов, а попадающиеся на пути коровы ищут тёплого прикосновения Его божественной руки!

   На обратном пути Саи зашёл в храм Радха-Шьям (Радха-Кришна). Перед храмом совершались приготовления к постановке, изображающей расалилу (божественные игры). Когда Саи вошёл и встал перед алтарем, внезапно погас свет. С чего бы это? – удивились все. А Баба сказал: "Не тревожьтесь. Мы заберем эту Радху в Дели, и вы сможете провести бхаджаны там!" Он взмахнул рукой у врат алтаря, где в сумеречном свете лампад виднелась чудесная мраморная статуя Радхи, – и вот в руке Его материализовалась точно такая же фигура – копия храмовой святыни!

   Второго августа Саи вылетел в Шринагар и в полдень был уже в долине Кашмира. С воздуха видна была узорчатая сеть каналов, питавших равнины Пенджаба, золотой храм Амритсара, суровые подступы к перевалу Банихал и просторы Кашмира. За перевалом открывалась чарующе прекрасная долина, возбуждавшая алчность монархов из таких дальних пределов, как Македония и Монголия. Журчание воды, длинные ряды сосен, яркая зелень трав, живые знаки мирного труда переполняли ум радостью. Хотя глава Шринагарского отдела Ордена Шанкарачарьи активно предлагал Бабе свое гостеприимство и резиденцию, Саи предпочел остановиться в плавучем доме, а сопровождающие Его заняли две соседние лодки. Занятый Им плавучий домик пышно именовался "Дворцом Александра", приютом же остальных стали "Принц Кашмира" и "Царские розы".

   Баба призывает каждого оценить красоту окружающей природы. Он обращает внимание на прелесть цветка, красочное великолепие восхода и заката, суровое величие хмурого неба, робкое мерцание полуночных звёзд или парящую в небе жасминовую гирлянду журавлей. Вечером Он повёл всю компанию в Шалимар и сады Нишат Багха, но, как заметил Сам по возвращении в плавучий домик, далёкие, увенчанные снегами Гималаи были самым прекрасным садом, возделанным Господом, чтобы привлечь людские взгляды, "опущенные долу".

   Третьего августа Саи выехал в Гульмарг и Киланмарг – показать снега Гималаев Своей группе, состоявшей из торговцев и бизнесменов, юристов и учёных, писателей, поэтов и музыкантов, администраторов и сельских тружеников. В Танмарге наняли лошадей, и на всём долгом и довольно опасном пути вверх – двадцать миль до высоты 14 000 футов над уровнем моря – Баба подбадривал спутников шутками и остротами, а время от времени – прасадом и вибхути. Он правил Своим конём по имени Раджа – самым крупным и статным из всех – с такой легкостью и изяществом, словно родился в седле. Он даже ни разу не слез с коня, чтобы передохнуть. Извилистая тропа была усыпана мелкими камешками и обломками скал, дыбилась сплетёнными корнями сосен, но кони привычно выбирали свой путь к линии снегов.

   И тут, как Кумарасвами на склонах Кайласы, Баба босиком спрыгнул на снег и принялся лепить снежки и бросать их в спутников, хохоча при виде испуганных лиц тех, кто пытался скатываться по снегу на самодельных санках, и подтрунивая над теми, кто ёжился на холодном ветру. Когда группа в половине одиннадцатого вечера добралась до своих плавучих домиков, все жаловались на усталость, боль в ногах и ожоги, а Саи был свеж, как роза!

   Жители Шринагара устремились к Бабе, желая выразить почтение и получить благословение, и вскоре "Дворец Александра" стал вторым Прашанти. Среди паломников была пожилая женщина, заявившая, что к плавучему домику её направил какой-то "посланец", которого она прошлой ночью видела во сне. Саи принял несколько частных приглашений. В одном доме Он, повесив на шею ребёнка гирлянду из кардамона, произнес: "Он станет великим йогом!". Удивительно, но дед малыша заявил: "Свами! Это как раз то, что предсказал мальчику астролог, составивший его гороскоп!" Но сказано это было уже после того, как Саи спросил: "Вам ведь уже говорили об этом, не так ли?". Это был дом секретаря туристского агентства, которое занималось подготовкой поездки Бабы в Кашмир. Саи Баба вручил хозяину кольцо, усыпанное драгоценными камнями, материализованное Им тут же на месте. В последовавшей беседе, когда кто-то спросил Бабу, в каком возрасте Он оставил дом и семейный очаг, (!) Он сказал: "Как могу Я, чей дом – весь джагатх (проявленный мир), "оставить дом и семейный очаг?"

   Его божественность открывалась всем, кто слушал Его. И поток паломников к плавучему домику продолжался, не иссякая, целых два дня. Для огромной толпы преданных почитателей, заполнившей аэродром шестого августа, прощание было долгим и нелегким. Наконец, самолет взмыл в воздух и взял курс на Дели. Из Дели Баба улетел в Мадрас, и, после недолгого пребывания там, четырнадцатого августа прибыл в Путтапарти.

---

Глава 9

Мановение руки

   Еще ребёнком Сатья Саи отличался чудесной способностью добывать предметы из ниоткуда. Он, бывало, удивлял Своих сотоварищей, доставая из пустого ранца сласти и мятные лепёшки. Несмотря на Его просьбы сохранить это в тайне, новости распространялись среди взрослых, и когда те стали интересоваться, откуда Он всё это берёт, Сатья долгое время отмалчивался. Позже, уступив назойливым вопросам приятелей. Он сказал, что одно сельское божество – Грама Шакти – выполняет Его малейшие желания. Это предохранило Его от дальнейших расспросов, так как сельских жителей вполне устроил такой ответ. Они принялись восторгаться Им как мальчиком, удостоившимся особого благословения, которого надо беречь и уважать. Ещё учась в школе, Сатья помогал одноклассникам, "материализуя" мановением руки резинку или карандаш. Когда кто-нибудь жаловался на болезнь или боль, Сатья "доставал" зелёных листьев – "с Гималаев", как Он говорил детям, и велел им жевать их и глотать сок. Кое-кто из старших называл это "магией" и даже "чёрной" и запрещал детям "водиться" с Сатьей, но кто может запретить Бога?

   Только после того, как Баба возвестил о Себе, Он стал регулярно "добывать" священный пепел – вибхути и раздавать его для разных целей всем, приходившим к Нему. Он часто говорил о значении этого вибхути. Поскольку пепел материализуется из ничего и поскольку он особым образом связан с Шивой, бхакты почтительно называют его Кайласа-вибхути (Кайласа – Обитель Шивы). Его называют бхути, или вибхути (благая божественная сила), так как он приносит человеку благополучие; бхасма (пепел) – так как он испепеляет грехи; бхаситам (сила, власть, величие, слава) – так как он наделяет духовной силой; кшарам (неуязвимый) – так как он устраняет опасность и ракша (охраняющий) – так как это оружие против проделок злых духов. Так превозносится вибхути в Брихад Джабала Упанишаде. Саи Баба говорит, что это также постоянное напоминание о бренности тела, ибо, в конце концов, оно обратится в горсть пепла!

   Со дня Провозвестия и по сей день тысячи преданных последователей и просто посетителей были свидетелями этого чуда творения вибхути. Это поистине невыразимое чудо, не доступное для науки! И оно совершается так легко, неритуально, так изящно, спокойно и естественно, что вполне можно упустить всю значимость такого благословения. Правая ладонь обращается вниз ровно, или под некоторым уклоном – одно-два едва заметных мановения, пальцы закрываются, чтобы не дать упасть уже материализованному пеплу, и чудный продукт вручается тебе или наносится на лоб. При среднем объёме – минимум в фунт за день, количество вибхути, произведённого таким образом "из стихий" Его волей, должно было бы теперь достигнуть поразительной цифры в целых четыре тонны!

   Говорят, любая мысль отличается присущей ей склонностью проявляться в физической форме, и то, о чём мы думаем, имеет определённую тенденцию происходить на самом деле. Всё зависит от того, чья это воля: одно дело – моя или ваша, и совсем другое – Божественного существа. Баба желает – и это сделано! Вибхути, который Он даёт всем как знак Своего благословения, следует бережно хранить; его наносят на лоб в качестве средства от болезней; его берут на язык или смешивают с водой и пьют; носят как талисман. Одна преданная последовательница Бабы из Южной Америки писала, что всякий раз, как она садилась по вечерам медитировать с пакетиком вибхути в ладони, у неё неизменно бывало видение, будто ладони её – у стоп Самого Господа Кришны. Трудно даже перечислить все те цели – исцеления и возвышения, ради которых принимают вибхути, сотворенный "мановением руки" Саи!

   Вручаемый Им вибхути бывает доброй сотни видов, возможно специально предназначенных для той цели, ради которой Он в каждом конкретном случае его творит. Иногда это твёрдые кубики, но чаще – порошок, мелкий, зернистый или слоистый. Он может быть просто ароматным или с острым запахом; солёным или горьким, сладким или безвкусным; белым, темноватым или любого промежуточного оттенка. А иногда тем же мановением руки Он заодно создаёт и вместилище для пепла – маленькую шкатулку или коробочку! Когда один из бхактов уезжал в Англию для дальнейшей учёбы, Саи вручил ему вибхути в серебряной коробочке, к тому же с особым благословением: "Вибхути в ней никогда не иссякнет!" Ибо воля Его может действовать и за тысячи миль, и по Своему желанию Он будет вновь наполнять коробочку. Иной раз, когда вибхути приходится принимать как лекарство в течение долгого времени, как скажем, во время беременности, Саи просит принести какую-нибудь пустую ёмкость и после легкого постукивания по её внешней поверхности она наполняется вибхути. Когда же Баба собирает Своих приверженцев на песчаном берегу реки или океана. Он как бы играючи погружает в песок пальцы и извлекает оттуда большой кубик вибхути, который затем растирается в порошок и раздаётся всем присутствующим. А бывает, что Он набирает песку в пригоршню и сыплет его на блюдо, и на блюде – уже не песок, а ароматный вибхути.

   Можно сказать, что весь физический организм Саи кажется буквально пропитанным вибхути, так как когда Он следует по праздникам в торжественной процессии, то тысячам людей ясно видны тонкие струйки вибхути, стекающие с Его век, щёк, со лба Его, а иной раз, когда Он оставляет тело, чтобы даровать даршан Своим далёким бхактам, то вибхути источается с лица Его, из уст, с большого пальца, с пальцев ног или же со лба. Частенько, когда Он хочет нанести пепел на лоб Своего последователя, Он просто прикладывает к его лбу палец – и все видят там вибхути.Да что там! Бывали случаи, когда бхакты видели во сне, как Баба является и наносит им пепел в область межбровья, и по пробуждении действительно обнаруживали там вибхути. Или им снилось, что Саи кладёт им вибхути на язык, а когда просыпались, во рту у них оказывался вибхути! Баба отмечает Своё присутствие в доме Своих приверженцев тем, что рассыпает своего рода "сигнальный" вибхути перед алтарём, там, где стоит Его портрет, или же оставляет пакетик священного пепла на полу. Когда Саи удостаивает кого-то Своим даршаном, чтобы уберечь от грядущей беды, Он неизменно при этом применяет вибхути.

   Три года назад во время празднества Дасары один преданный получил из дому срочную телеграмму, извещавшую, что у его тестя инсульт и он в тяжёлом состоянии. Баба попросил его не тревожиться, но такая же телеграмма пришла и на следующий день, и Баба согласился на его отъезд. Однако его жене, которой как дочери больного следовало в первую очередь быть у его постели, Баба велел остаться в ашраме. Когда этот человек уезжал, Саи вручил ему вибхути и наказал, чтобы тот приложил его ко лбу больного тестя. Конечно же, Он материализовал его мановеньем руки. Но на другой день около восьми вечера, когда зашёл разговор о расписании поездов, Он вдруг встал и сказал: "Вы же все ошиблись. Поезд не довезет его так скоро. Раньше девяти он не доедет до места. Какая жалость!" И в мгновение ока Он оставил тело и "ушёл". Отсутствовал Он с полчаса, а когда "вернулся", то был явно счастлив, что Ему удалось Самому приложить пепел ко лбу больного. "Так вы воспользовались тем самым пеплом, который вёз с собой его зять?" "Да, – ответил Он. – Вы узнаете об этом, когда он вернётся. Спросите его, и он скажет, что когда он добрался до дома, пакетик был пуст". Так оно и было. По возвращении тот рассказал о своём замешательстве и чувстве вины за то, что был так неосторожен; как все домашние усердствовали, постукивая пальцами по сложенной бумажке, чтобы собрать хотя бы какие-то остатки священного пепла, и как у них ничего не вышло даже после самых отчаянных попыток!

   Иногда Баба совершает церемониальное омовение серебряной фигуры – изображения Своего "прежнего тела", хранящейся в мандире. Небольшая деревянная чаша с чудесной резьбой и рисунком наполняется вибхути, и, держа её перевернутой, Баба вкладывает в сосуд руку и вращает ею, чтобы обеспечить ровный поток священного пепла. От прикосновения Его руки вибхутипродолжает сыпаться и после того, как первоначальное количество его иссякнет; каждое новое вращение приносит свежий приток вибхути из чаши, пока вся фигура не будет засыпана порошком, и кучка "пепла" не вырастет до внушительной высоты; тогда Баба, по причине, можно сказать, чисто физической "усталости", отставляет чашу в сторону.

   В связи с вибхути нужно упомянуть об особых случаях его появления, не связанных непосредственно с мановением руки. Когда какой-нибудь искренний бхакта Бабы умирает, то в этот последний миг Саи, находясь у его смертного одра, даёт ему Свой даршан, что позволяет насладиться Миром вечным. В таких случаях из Уст тела, оставленного Саи, исходит священный пепел – вибхути, — как символ смерти, уничтожения и конца всего временного и преходящего! Один такой случай живо возникает в памяти автора. Была суббота 15 ноября 1958 года. В начале шестого вечера Саи читал нескольким окружающим чьё-то письмо. Внезапно, будто в ответ на зов, Он громко воскликнул: "Ха!" и упал на пол. В течение десяти минут Он не подавал никаких признаков жизни, а потом пошевелился и трижды "кашлянул" – если вообще это можно было назвать кашлем: Он резко выдохнул, распространив вибхути на расстояние почти в полметра! Пятью минутами позже Саи поднялся и без всяких признаков усталости или замешательства продолжил чтение с того места, на котором остановился перед "уходом". Когда же Его стали одолевать просьбами – рассказать, где Он побывал. Он удостоил окружающих ответом: "Я был в Дера-Дуне (городе на севере Индии) у матери доктора К. Она скончалась в 17.30. Вы наверняка знаете обеих: они часто приезжали сюда. Когда мать умирала, дочь находилась у её постели и держала руку на её пульсе. "Это её последний вздох", – объявила она всем. Все, кто был в комнате, пели бхаджаны. Смерть была мирной. Я дал ей даршан в последний миг её жизни". Потом был воскресный день, а во вторник, 18 ноября, когда в Прашанти прибыл почтальон, у него было письмо для Бабы от доктора К., где говорилось: "Мама умерла в субботу в пол-шестого вечера. По её просьбе в её последние часы мы пели бхаджаны. Она постоянно вспоминала Вас!" Разве это не чудо – предвосхищение момента смерти в ответ на моленья скорбящей души, описание через несколько минут всего, что произошло в Дера-Дуне, и само появление вибхути из уст Бабы – как символа разрушения бренного тела в момент освобождения души от рабства!

   Вибхути Бабы обладает своего рода преемственностью: это тот же пепел (уди), который в качестве благословения давал в своё время обращавшимся к Нему Ширди Саи Баба.

   Тот обычно брал пепел из очага, в котором постоянно поддерживал огонь, – "чтобы, – как говорит Сатья Саи, — у Него всегда были красные угольки для кальяна".

   Мановением руки Саи "материализует" всё, что пожелает. Он говорит, что всё это уже готово "на складе Саи" и что у Него такие хорошие мастера, что буквально за долю мгновенья произведут самую искусную вещь, какую Он задумает, и отдадут Ему прямо в руки!

   Автору вспоминается один особенно волнующий случай. Для одного известного скрипача Саи "добыл" большую золотую медаль с тем, чтобы после концерта вручить ему. Он показал медаль окружающим и, когда они стали выражать свой восторг по поводу её величины, красоты и блеска, вдруг заметил: "Да, но ведь надо же написать имя!" – и зажал медаль в ладони. Тут же раскрыв её, Он снова показал медаль всем, и те буквально онемели от нового чуда. На медали была выгравирована надпись по-английски и с указанием даты: "Подарена Бхагаваном Шри Сатьей Саи Бабой Видвану Чаудия". "Видите, как быстро работают мои мастера!" – сказал Саи, показывая нам медаль.

   Дарами, обретёнными мановением руки, Саи благословляет всех артистов, принимающих участие в празднествах Прашанти. Это кольца, ожерелья, медали, броши и тому подобное. Каждый дар имеет особое значение. Так Надасвараму Видвану было вручено кольцо с образом Шивы. Из рассказа выяснилось, что тот был потомственным храмовым музыкантом в Тирувенгаду, где его семье, в награду за традиционное служение, издавна принадлежали храмовые земли, и что в том храме поклонялись Агорешваре — Благосклонному Шиве. Образ Шивы на кольце был копией Шивы в храме его предков!

   На мангала-сутре, сотворённой для невесты из касты вайшьев, был узор в форме Парамешвары, а на том, что был вручен невесте из касты надаров — образ Венкатараманы! "Я дам тебе Ганешу, забери его домой и молись пред ним", – сказал Он одному посетителю. Это была фигурка стоящего Ганеши. "Ведь такой Ганеша у тебя в комнатке для пуджи, не так ли?" – спросил Саи, вкладывая ему статуэтку в руку!

   Одному человеку, которому Баба подарил статуэтку Кришны, жрец велел совершить абхишеку Рудре (ипостаси Шивы), чтобы предотвратить надвигающуюся беду. Тот так и поступил в строгом соответствии с Писаниями. Спустя месяц он прибыл в Прашанти, и когда его позвали на интервью, Саи сказал ему: "Я принял пуджу, совершённую тобой". Бхакта не мог припомнить, чтобы он совершал какую-то пуджу именно для Бабы, и в его уме зашевелились сомнения. Тогда Баба сказал: "А та пуджа, что ты провёл по совету жреца?" – и, взмахнув рукой, материализоваллингам — символ Шивы. Вручая его, Саи спокойно и без всякого гнева проговорил: "А Кришна, которого Я дал тебе, вернулся ко Мне! Не беспокойся".

   Получившему дар не следует пытаться его оценить или взвесить, ибо эти предметы – неземной природы. Однажды музыкант, получивший ожерелье, усеянное драгоценными камнями, на пути домой стал шутливо обсуждать его качество и возможную стоимость. Оно таинственным образом пропало – его просто не оказалось на шее! Опомнившись, музыкант тут же вернулся в Прашанти, и Саи, мягко упрекнув его, "извлёк" у него на глазах то же ожерелье и снова презентовал ему.

   Предметы, подаренные Саи, также невозможно потерять. Одна женщина, возвращаясь домой в Хайдерабад, обнаружила, что ночью, где-то около Мабубнагара, у неё украли чемодан, и обратилась в дорожную полицию. Через два дня её вызвали опознать вещи, поскольку вора задержали и чемодан нашёлся. Представьте её удивление, когда она нашла все вещи в целости и сохранности, кроме чёток, которые "материализовал" и вручил ей Баба! Она послала Ему телеграмму, и Он ответил, что чётки вернулись к Нему, так как никакой вор их украсть не может! Как описать её радость при получении во второй раз тех же чёток из рук Бабы!

   Один бхакта пишет: "Это было двенадцать лет назад. В тот вечер Баба повёл всех присутствовавших в Старом мандире на берег реки. После бхаджанов Он подозвал меня и, беседуя со мной о моих личных проблемах и утешая, "добыл" из песка талисман и вручил мне. Он уже давал мне точно такой же, и я хранил его в серебряной шкатулке в алтарном уголке своего дома. Когда же Он дал мне второй, я встревожился – видно, моя ситуация ухудшилась, раз Он считает, что я нуждаюсь в дополнительной защите, и спросил Его: "Свами, зачем второй талисман?" "Да это тот же, что Я дал тебе раньше, – ответил Он. – Ты оставил его дома в серебряной шкатулке, а вчера её украли. Вот, береги этот талисман". Так оно и было. Когда я вернулся домой, оказалось, что двери дома взломаны и серебряная шкатулка пропала вместе с другим серебром!"

   Или взять, к примеру, случай с бриллиантовым кольцом. Лет пятнадцать назад Сакамма так торопилась в Прашанти на праздник Дасары, что в суете сборов потеряла подаренное Бабой кольцо с семью бриллиантами. Она слишком поздно заметила его отсутствие и сообщила об этом Саи. Тот поднял её на смех, отпустил пару шуточек и от всей души посмеялся над её рассеянностью. Спустя несколько месяцев Он посетил её кофейную фабрику, и, сидя на кухне служебного помещения и потягивая кофе, вдруг заметил: "А ты ведь хочешь вернуть то бриллиантовое кольцо, не так ли? Ладно уж, вот оно!" С этими словами Он похлопал по стене, и в руке Его оказалось кольцо! Это поистине божественная рука!

   Если рука эта погрузится в воду, вода может стать бензином, на котором машина идёт много миль, словно на настоящем. Раз на пути в Бангалор бензобак опустел посреди дороги, и Саи действительно послал кого-то с канистрой к водоему у обочины! Принесли воды – простой Н₂О, Саи погрузил в канистру руку, а точнее – просто обмакнул палец и немного пошевелил им. Затем "воду" залили в бак, и машина понеслась, резво преодолевая мили, а мотор даже не заметил разницы. В другом случае, когда попросту не хватило машинного масла для двигателя, который давал ток, обеспечивая иллюминацию праздника, и было уже поздно посылать кого-то за двадцать миль, рука эта окунулась в воду – и машинное масло нужного сорта было готово.

   Свидетелем другого чуда того же порядка довелось быть автору этих строк. Это было в Хорсли Хиллз, где небольшой группе преданных посчастливилось пробыть несколько дней в божественном Присутствии. Каждое утро Баба отправлялся в джунгли к плоскому валуну, садился на него и беседовал с бхактами. Однажды на пути к этому месту Он подобрал кусок камня необычной геологической формации. Камень был похож на пачку плотно уложенных сухих макарон. Пока Саи говорил, камень лежал перед Ним, а в конце беседы Он заметил: "Мне хочется немного усладить ваш язык", – и взял камень в руку. И он стал комком леденцов, пачкой плотно уложенных, похожих на макароны леденцов, как будто все молекулы камня по Его воле обратились в молекулы сахара. Никто не видел, чтобы сахар, кристаллизуясь, образовывал такие длинные тяжи. Но это была не химия! Это была божественная алхимия!

   А однажды в Путтапарти, когда Сакамма, сломав очки, терпела уйму неудобств, Саи "раздобыл" очки, в точности подходящие по диоптриям, и вручил ей!

   На День рождения Кришны Баба приехал в Мадрас, и праздник почитался особенно благоприятным. Его последователи совершили тщательные приготовления: украсили зал, разослали живущим поблизости бхактам приглашения. Явился Саи и сел на специальное сиденье у алтаря, временно воздвигнутого для пуджи. Перед самой арати (церемонией возжигания огня) Баба поднялся, и все встали вместе с Ним. Выпрямив руки. Он поднял их высоко над головой, и толпа последователей, затаив дыхание, следила за Его руками, так как прежде Его никогда не видели в такой позе. Это было необычно, но не успели они и подивиться, как в руках у Него оказалась большая стеклянная чаша, сверкавшая в ярком электрическом свете, с прекрасным узором и изображением птицы, распростершей крылья. Чаша казалась довольно тяжёлой, и Баба поставил её на помост, где был алтарь. "Специальный прасад из Бриндавана!" – возвестил Он. В той чаше оказалось сорок три (!) разных вида сладостей, непривычных для вкуса обитателей юга Индии.

   Однажды Баба с группой последователей, заполнивших два джипа, выехал за реку – в заповедный лес. Когда проезжая дорога закончилась, Баба пешком прошёл около шести миль вверх по течению Читравати, и вся группа вышла, наконец, к живописному месту посреди леса: крутые скалистые берега с большой плоской каменной плитой, как раз чтобы удобно усесться, а рядом – говорливо журчащая речка. Все занялись едой, которую захватили с собой, и чаем, приготовленным расторопной молодежью. Саи "добыл" большую плитку леденцов – "усладить уста", затем последовало очередное мановенье руки – и у всех глаза раскрылись от удивления. Он "извлёк" пачку Своих фотографий и передал каждому из присутствующих по снимку. Их оказалось ровно шестнадцать, и как раз шестнадцать человек и были с Ним в тот день. В других случаях, когда группа бывала больше, больше оказывалось и фотоснимков, но всегда по числу присутствующих.

   Еще одним примером Его божественной шакти (силы) может служить случай, произошедший в 1958 году в Каньякумари. Сидя на берегу океана с небольшой группой приверженцев, Баба спросил у человека, который успел в тот день приобрести и внимательно просмотреть книжечку об этом центре паломничества, что там сказано о прибрежном храме. Тот рассказал историю об алмазе, который когда-то был вставлен в серёжку на носу у фигуры богини. Он так ярко сверкал, что с моря его увидели пираты. Это возбудило их алчность, и в один из набегов они похитили алмаз. Баба спросил спутников: "А хотите его увидеть? Это – дело нескольких минут, и Я смогу отправить его обратно, пока его отсутствие не будет замечено". Сказав так, Он похлопал по песку перед Собой – и в руке у Него оказался огромный алмаз. Баба показал его всем присутствующим, а затем алмаз исчез – из той же руки, в которой появился! И всё это так легко, как все Его лилы,так непринуждённо, с таким лукавым удивлением на лице при появлении желаемого!

   У одного из преданных была банкнота в рупию, которую он хранил отдельно, так как на ней был автограф друга, но так случилось, что он смешал её с другими и оплатил очередную покупку. Когда это обнаружилось, то он помрачнел, приуныл и опечалился. Примерно через неделю Саи "узнал" об этом и сказал: "Не тревожься! Сейчас она уже в Бомбее. Я вижу, где она и сейчас добуду её для тебя". Мановенье руки – и банкнота, та самая, была вручена молодому человеку, принявшему так близко к Сердцу эту утрату!

   В перечне всего, что материализовал Саи мановеньем руки, следует упомянуть и чётки из рудракши с бусинами, обвитыми золотыми нитями, подаренные Им Свами Шивананде. Дарил Он самые разные чётки, в том числе из рудракши и тулси, и многим другим, – для постоянного повторения имени Божьего. Для ежедневного чтения и размышления Он создавал и дарил Своимбхактам священную Гиту. Когда Он "достал" таким образом экземпляр Гиты для одного близорукого бхакта, Он сказал ему: "Смотри! Она отпечатана специально для тебя – большими чёткими буквами", – и так оно и было! А вручая экземпляр Гиты, извлечённый "из песка", другому бхакту, Баба промолвил: "Ты ведь не знаешь санскрита, так что книга напечатана на телугу. Возьми ее". Для проведения ежедневной пуджи Он создавал лингамы, разнообразные фигурки Кришны, Даттатрейи, Рамы и других божеств, обычно почитаемых в индийских домах, а также распятия, всевозможные предметы культа, шалаграмы (используемый при богослужении черный сферический камень), рудракши, пластинки с чакрами (священными дисками)! Все это – на высоком художественном и иконографическом уровне, и все – одним лишь мановеньем руки! Одному из последователей Он вручил пару серебряных сандалий, которые чудесным образом "материализовались" за минуту до этого на Его стопах!

   Дарит Он и фотографии – Свои или вместе с Ширди Саи, а также изображения богов-покровителей Своих последователей. Некоторые из этих изображений просто уникальны ввиду неповторимой символики и композиции. Так однажды Баба материализовал фотопортрет Рамакришны с образом Ширди Саи в области сердца и с портретом Самого Сатья Саи внутри этого образа.

   Бабе доставляет радость дарить людям их Иштам, то есть образ Господа, наиболее близкий им. Он "пришёл не нарушить или разрушить, а дополнить и исполнить". Когда во время одной из бесед на берегу Баба заметил у одного из посетителей значок с изображением святой пары – Кушумы и Харанатха, Он коротко поведал бхактам историю их жизни. Они, по Его словам, распространили весть о нама-сан-киртане (воспевании Имени), а в Харанатхе воплотился Сам Гауранга (Господь Чайтанья). Не прерывая рассказа, Баба "извлёк" из песка чудесный серебряный "образок" с изображением этой святой пары, стоящей на свернувшемся змее, прямо под его раскрытым капюшоном! Видно было даже пятнышко кумкума в межбровье Кушумы. В другой раз Он подарил бхакту, поклонявшемуся Ему как Шивасаи — Шиве в образе Саи, большую цветную раковину с выгравированной на ней надписью "Шивасаи"! Так Баба проявляет Свою любовь и мудрость – поощряя каждого смело следовать избранным путём.

   Фигурки из сандалового дерева и слоновой кости, серебряные статуэтки, лингамы из хрусталя, мыльного камня, зелёные, красные или из голубого топаза или сапфира – все это возникало и раздавалось. Дарил Саи и кольца с драгоценными камнями и медальоны доброй сотни разновидностей, какие диктовала необходимость или настроение момента. Нередко, завидев на чьей-то руке кольцо с большим камнем, Саи упрекал владельца в суетном тщеславии, и взяв кольцо в руку и проведя по нему ладонью, превращал камень в портрет Ширди Саи, Самого Сатьи Саи или Обоих, Рамы, Кришны или же какой-то другой образ Божий.

   В Венкатагири хранится блок почтовых марок, который много лет назад претерпел подобное чудесное превращение. Увидев марки с изображением одного земного правителя, Саи шутя заметил: "Ну для чего вам целый набор таких вещей?", – а рука Его уже легко скользила над бумагой, и когда Он поднял её, оказалось, что изображения чудесным образом поменялись: обозначение категории и стоимости пропало, а на каждой марке запечатлелось изображение Бабы и надпись: "Шри Сатья Саи". Если у Него возникает идея посвятить какого-то искателя в священную мантру. Он просто тоненько – в иголочку – скатывает какой-нибудь оказавшийся под рукой клочок бумаги, и тот мгновенно превращается в пластинку из серебра или слоновой кости, украшенную образом божества данной мантры. Затем Он переходит к начертанию на языке просителя соответствующего мистического слога и даже даёт ему в дар "священный инструмент" в память о милости гуру!

   У Его рук есть и другая чудесная способность – увеличивать и умножать одним прикосновением всё, что Он пожелает. Потому-то Саи и берёт на Себя распределение присутствующим чего-то, чего явно недостаточно для их числа. Проявление воли, прикосновение – готово! Сосуд полон. Можно описать один такой случай, свидетелем которого довелось быть автору. Это было в день праздника Виджаядасами в 1950 году. Несколько бхакт из Анантапура принесли две корзины свежесобранных листьев тулси (базилика) и, сидя рядом с корзинами на корточках, плели большие гирлянды для праздничного украшения. Саи случилось проходить мимо, когда дело их еще не было завершено, а корзины почти опустели. И Он полушутя-полусерьезно спросил их: "Что? Кончается? А как насчёт ещё пары корзин?" И когда те буквально подскочили от такого заявления, Он наклонился и подложил руки под дно каждой корзины. Когда же Он поднялся, корзины были полны свежей травой доверху! Теперь ясно, почему Баба Сам раздаёт беднякам еду и сласти в дни, когда их кормят в Прашанти. Он в изобилии потчует ими тысячи новоприбывших, и еды всегда хватает и даже остаётся!

   Поистине, знак руки Его – изобилие. В торжественных праздничных процессиях на Шиваратри и Виджаядасами Баба, сидя в украшенном цветами паланкине или в джипе, собирает лепестки с предложенной Ему гирлянды и сыплет их на головы собравшихся. И что, по-вашему, при этом падает на землю? Иногда – мятные леденцы, иногда монетки, а то и изображения Ширди Саи, Самого Саи или Их Обоих – тут невозможно предсказать, когда что! Такова тайна этой руки. Многие бхакты по сей день хранят у себя предметы, собранные во время торжественной процессии от Старого мандира к Прашанти в честь открытия нового ашрама 23 ноября 1950 года. Они могут сохранить их в целости для своих потомков, поскольку все они так же вещественны, как и любой материальный объект!

   Мне кажется, небезынтересно будет упомянуть здесь о том, что произошло со Свами Амританандой (брахманом по рождению, посвящённым в санньясу его святейшеством Нарасимхой Бхарати Свами из ордена Шанкарачарьи), который лично рассказал автору о своём общении с Бабой. Он страдал хронической астмой, которую – согласно диагнозу Бабы – усугубил неверной практикой хатха-йоги. За те месяцы, что он пробыл в Путтапарти, средства, которые ему давал Саи, избавили его от спазмов, и он уехал практически здоровым, освободившись от этой ужасной болезни. О применявшихся средствах он рассказал так: "Первые два дня Баба давал мне вибхути, "добывая" его мановеньем руки. На третий день в руке Его возник золотистый тяжёлый порошок, который Он и высыпал мне прямо в рот. Затем Он обернулся на все четыре стороны, с каждым взмахом руки создавая некоторое количество порошка цвета меди, который приложил мне к спине и груди. После этого Он "добыл" мягкие, нежные, покрытые ворсинками корешки какого-то растения и предложил мне разжевать и проглотить их. В другие дни Он давал мне какое-то крохотное карликовое горное растение, которого я никогда прежде не встречал ни в Индии, ни на Цейлоне, ни в Малайе, ни даже в Гималаях. Давал Он мне и плод карджуры, в котором не было косточки(!); Он "доставал" горсть каких-то листьев, тут же отжимал их, собирая сок в материализованный для этого сосуд; предлагая мне этот сок выпить.

   В какой-то из дней Он покрутил рукой, и я увидел в ней пучок зеленоватых листочков. Он велел мне съесть все это – где-то унции три-четыре – и, бросив на меня лукавый взгляд, вручил их мне. Я был поражен, заметив, что листочки усеяны снизу мелкими острыми шипами, и когда я умоляюще промолвил: "Вы действительно хотите, чтобы я съел это вместе с шипами?" – Он несколько смягчился и протянул руку со словами: "Дай-ка их Мне". Я вложил их Ему в руку; Он вернул их мне – на них не оказалось ни единого шипа! Даже никаких следов или знаков того, что растение было колючим; так что я их охотно съел. Несколько дней спустя Баба позвал меня к Себе в комнату и "добыл" довольно большое количество каких-то зелёных листьев. "Очень хорошее лекарство! – сказал Он. – Прибыло прямо из Гималаев!" Отделив половину, Он вложил остальное мне в руку и сказал: "Ну давай – жуй и глотай!" Это была жуткая горечь, и мне пришлось пустить в ход весь свой опыт аскезы, чтобы исполнить то, что было приказано. О, как я молился от всей души, чтобы Он повременил и не заставлял меня съесть оставшуюся половину!

   Но нет, на сей раз никакой снисходительности Он не проявил. Отдавая мне оставшиеся листья, Он велел: "Доешь и это!" Собрав всё своё мужество, я положил в рот вторую порцию, но, верите ли? – от более долгого соприкосновения с Его рукой эта половина стала невыразимо сладкой – слаще леденцов или мёда! Он посмеялся моей радости и облегчению, а я на опыте узнал, что пути Господни неисповедимы..." Этого дословного отчёта старого санньясина, который долгое время провёл рядом с Раманой Махарши, был сведущ в Ведах и Веданте, по-моему, вполне достаточно, чтобы вдохнуть веру в самого закоренелого скептика.

   Всякий раз, как Баба пожелает дать кому-то лекарство, мановение руки тут же "приносит" пилюли, порошки, бутылочку микстуры, специальное целительное растительное масло или плод. Для бездетной пары Он "материализует" какой-нибудь плод и предлагает съесть его, разделив пополам. Иногда Он шутки ради может просто бросить кому-то свежий плод, а когда счастливый получатель ловит этот дар, в руке его оказывается совершенно другой! А может Он и сделать вид, будто бросает что-то, хотя в руке у Него ничего нет, но тем не менее тому, кому Он бросает, следует быть внимательным, так как брошенное может быть "в пути". Когда на одного человека напал приступ чихания, Саи отвел его в сторонку, "добыл" ломтик каких-то сластей и велел съесть. А когда другого человека довольно долго мучила лихорадка. Баба приблизился однажды к его постели и мановеньем руки "раздобыл" что-то, что вложил осторожно в руку пациента, который благоговейно приподнялся в ожидании "панацеи". И что же оказалось? Это был большой мохнатый шмель, который тут же улетел!

   Когда один из бхакт попросил у Бабы позволения пораньше уехать, чтобы успеть на торжественный акт вручения университетского диплома. Баба сказал: "Я вручу его тебе прямо здесь!" Он взмахнул рукой, и в ней оказался маленький дипломчик – точная копия в миниатюре настоящего диплома, ожидавшего студента в Мадрасе! Один бхакта из Майсора собрался устроить в Путтапарти пуджу, посвящённую Бабе, в день праздника Гаури. В Парти и Буккапатнаме ему удалось найти для ритуала всё необходимое, кроме чёрного бисера. Этот бисер считается особо благоприятным для замужних женщин, но в семье бхакты его не оказалось. Баба пришёл на пуджу, и обрадованная пара была настолько поглощена ритуалом, что не заметила большого черного муравья, бегавшего по охапке цветов у ног Бабы; но Он-то его видел! Саи осторожно поднял муравья и, зажав его между пальцами, со смехом осведомился: "Это что же такое? Вы предлагаетепуджу с муравьями, впридачу к цветам?" – и передал муравья хозяйке. Та протянула руку, чтобы взять его, но то, что она получила, было вовсе не чёрным муравьем! Это были две чёрные бусинки из бисера!

   Говоря об этой руке, я не могу удержаться и не привести еще один удивительный пример, свидетельствующий о божественности любого её движения. Примерно полгода назад Баба, приблизившись к полуоткрытому окну Своей комнаты, случайно взглянул на стоявшую на подоконнике лампу, и Ему явно пришла в голову какая-то идея, о сущности которой, естественно, не ведал никто из присутствующих. Они увидели лишь мановенье руки, и, бросившись к Нему, чтобы посмотреть, что за этим последует, увидели Его цветную фотографию. Очевидно, Ему хотелось "произвести" что-то прозрачное, чтобы наклеить на абажур. Он поднёс снимок к свету, и кто-то из окружающих заметил, что фон изображения мог бы быть более чётким; кто-то сказал, что волосы на снимке слегка растрёпаны; один набрался смелости и заявил, что лицо не свежевыбрито! Баба пресек все эти замечания, сказав: "Дорогие мои, вы только посмотрите – это же Моё фото как Я есть сейчас: в этой одежде, в этой комнате, с этим освещением, полуоткрытым окном, этой дверью и занавеской на ней, с этим выключателем!" – и чем больше мы вглядывались, тем более возрастало наше удивление! Действительно, как будто в тысячную долю секунды кто-то явился с фотоаппаратом, навёл фокус, щелкнул – и сделал цветной снимок, проявил его, промыл, просушил и вручил в руки Саи! Поистине дивны деяния этой божественной руки!

   Однажды в Прашанти в беседе о родстве между человеком и другими животными и о разных теориях по поводу происхождения человека Баба заявил, что животное под названьем "человек" имеет более тесное родство с древесной обезьяной, чем с теми видами, что живут на земле. Он говорил о бесхвостой и безволосой человекообразной обезьяне, обитающей на деревьях, и когда один заинтересованный слушатель, оказавшийся профессором антропологии, никак не мог понять, что же это за вид, Баба покрутил рукой и произвел крохотную модель обезьяны, о которой шла речь. Эта фигурка – шедевр искусства и анатомической точности – до сих пор находится у профессора.

   Иногда в праздник Виджаядасами совершается абхишекам серебряной статуи Ширди Саи. Перед тем, как обсыпать фигуру вибхути, Баба "материализует" лингам и возлагает его на голову статуи. Иногда это происходит и на Шиваратри. Баба часто производит лингамы мановеньем руки и раздает их в качестве объектов поклонения.

   Мне вспоминается такой интересный случай. Дело было под Бангалором. Несколько преданных Бабы, жаждавших провести в Его обществе тихие утренние часы, увлекли Его туда – разумеется, с Его милостивого согласия. После беседы о карме, перерождении и природе души Саи "достал" из ниоткуда маленький серебряный сосуд, полный амриты и, распределив нектар между всеми присутствующими (их было человек восемь-десять), передал пустой сосуд одному из них, которому скоро предстояло вместе с женой ехать в Англию. Когда же Он заметил разочарование на их лицах, Он забрал сосуд и тут же вернул его, даже не взмахнув рукой. И он снова был наполнен драгоценным нектаром!

   Потом они всей группой поехали на водохранилище, снабжающее город водой. Пока инженер рассказывал историю этого проекта, показывая на прежние русла двух соединившихся рек и верхушку храма Сангамешвары, который оказался на дне водоёма, возникшего после возведения плотины, Баба стоял у края воды и слушал. Вдруг Он наклонился и, зачерпнув в ладонь немного воды, обернулся к одному из членов группы, почитателю Шивы. И тут все с удивлением увидели, что на ладони у Саи сияет на солнце хрустальный лингам с сандаловой пастой и листком бильвы, как будто Он достал его прямо из затопленного храма во время пуджи! "Возьми его и совершай ежедневно над ним пуджу, — сказал Саи этому человеку. – Ведь ты поклоняешься Сангамешваре, не так ли?" И действительно, так оно и оказалось.

   Когда Саи благословляет Своих бхакт и даёт согласие на то, чтобы дети их провели брачные церемонии в Прашанти в Его непосредственном Присутствии, Он иногда "извлекает" мановеньем руки мангала сутру — особую нить, которую носят замужние женщины, и вручает её жениху, чтобы тот повязал её на шею невесте как благоприятный знак. Одно движение – и "тали" или "ботту" на шнурках шафранового цвета готовы! А иногда на церемонии прокалывания ушей Саи материализует специальное острое приспособление для протыкания мочки, уже загнутое, которое потом и служит ребенку ушным колечком. Как перечислить все возможности мановенья руки! Когда Баба решает Сам провести операцию, чтобы излечить кого-то от болезни или устранить какой-то дефект, то следует мановенье руки – и необходимые инструменты уже у Него в ладони. Когда Он желает выразить Свои любовь и расположение, рука эта дарит сласти, "добытые" из простого песка или воздуха.

   Всякая глава должна иметь конец, так что придётся закончить и эту – и завершить её рассказом ещё об одном случае, который покажет, что мановенье этой руки может передать божественную силу и другой руке! Это случилось лет шестнадцать назад, когда Баба был, как принято говорить, ещё "подростком". С большой группой последователей Он отправился в сады у пруда Сахеб за рекой. Приготовили пищу, поели, и возвращались уже в сумерках. Вдруг, когда они проходили мимо какого-то куста, Баба впереди, а другие за Ним в почтительном отдалении, раздалось шипение и что-то обвилось вокруг правой стопы юного Сатьи. Раздались крики: "Змея, змея!" Змея ужалила Сатью в палец, вмиг развернула своё кольцо и стрелой устремилась в пески. "Пусть уходит", – сказал Баба, но люди, разгневавшись на кобру, погнались за ней, намереваясь поймать и убить. Тогда Баба повелительным тоном вскричал: "Уходи!", и змея скользнула во тьму и исчезла из виду. А тем временем действие укуса становилось заметным: Сатья зашатался и упал! Кто-то побежал в деревню – сообщить Его отцу; кто-то побежал за магом, жившим примерно в миле оттуда. Саи же знаками показывал одному из двух преданных, пытавшихся оказать первую помощь, чтобы он взмахнул рукой, – так же, как Он Сам, и, сделав это, тот, как он мне рассказал позже, ощутил в ладони резкий толчок, и в ней возник "талисман". Саи знаками показал: приложить его к ране вместе с пеной, выступившей у Него на губах. Тот сделал, как было велено. И через считанные секунды Баба встал, к великому облегчению своих спутников. Когда Он заговорил как ни в чём не бывало, как будто ничего не нарушало радости того счастливого дня, они сами заново вернулись к жизни.

   В это время прибежали родители и все прочие с целым арсеналом лекарств, магических заклинаний, корешков, битых граммофонных пластинок, бутылочек с деревенскими снадобьями, наконец, ни более, ни менее – с тем знаменитым магом, что обитал неподалёку. Баба, живой и здоровый, вышел им навстречу, отпуская шуточки по поводу их рвения.

   Впоследствии Баба объяснил, что и Сам мог бы "добыть" талисман, но поскольку Он никогда не использует для Себя ничего из того, что "добывает" собственной рукой, Он благословил на это другую руку.

   Хемадпант говорил о Ширди Саи Бабе: "Когда последователи Его уезжали, Баба давал им в качестве прасада пепел – уди, нанося его на лоб бхакта и возлагая Свою дарующую благо руку ему на голову". Шри Сатья Саи Баба делает то же. Руки Его дарует те блага, какие заслуживают последователи. Прикосновение этой руки Его отличается целительным действием. Оно может вылечить болезнь, отразить зло, изгнать беса и заново переписать судьбу.

http://scriptures.ru/sss_1.htm