Аватары
«Даттатрея уникален. Но его отцом, однако, был риши. Каждый риши предлагает свой опыт миру, посылая на Землю свою сущность, которая рождается как пророк или святой, чтобы учить и вести вперёд. Когда ситуация на Земле принимает такой оборот, что продолжение лилы подвергается угрозе, риши ниспосылает свою эманацию, дабы наставить заблудших овец на путь истинный, как это пытался сделать Иисус. Господь Кришна говорит в Гите: «Как только праведность приходит в упадок, а неправедность растёт, я рождаюсь в мире, дабы защитить справедливое, уничтожить злое и восстановить праведность». Кришна, Рама, Иисус— все они были амшами (фрагментами, частицами) риши. Они очень отличались от нас с тобой, они были аватарами, воплощениями божественности.
ЭЗОТЕРИЧЕСКАЯ РАМАЯНА
Каждый год Вималананда обычно устраивал небольшое торжество в день Гуру Пурнима («Полная Луна Гуру»), в день поклонения гуру. Он вставал задолго до рассвета и совершал поклонения своим гуру, а потом в течение всего дня к нему стекались его духовные «дети», благодарили за заботу и испрашивали благословение на дальнейшие духовные свершения в грядущем году. Готовилось угощение, которое подавалось всем приходящим. День и вечер посвящался пению гимнов.
Сюжет
«Мы никогда бы не увидели Рамаяны, если бы не риши Валмики и не его забота о том, как развеять те кармы, которые навлекло на него выбранное им занятие. Валмики не был риши от рождения: он был бандитом. Он занимался тем, что подстерегал и грабил людей. Иногда он требовал за них выкуп, а иногда убивал. Изредка он отпускал их. Однажды Валмики схватил небесного смутьяна Нараду и сказал, что придётся его убить, поскольку ничего ценного у того с собой не нашлось.
Актёры
«Раму, живущий в теле Дух, называют Раджа-Рамой, потому что Он — царь семидесяти двух тысяч нади. Кришна тоже правит нади, но у Него другая лила: Он занимается с ними любовью. Некоторым людям легче обращаться к Душе как к Царю, другие предпочитают видеть в Ней Возлюбленную. Ты должен сам понять, какой из путей лучше всего соотносится с твоим характером, и следовать ему. Как говорится, «Истина Одна, мудреных описаний великое множество».
Роль Анджанеи
Вималананда на мгновение умолк и взглянул на изображение Анджанеи, более известного под именем Хануман. Когда он заговорил вновь, губы его еле заметно дрожали.
«Анджанея полетел в Ланку, нашёл Ситу и уверил её, что Рама идёт ей на выручку. Но прежде чем вернуться к Раме с новостями о Сите, Анджанея нарочно попал в плен, чтобы, представ перед Раваной, раскрыть перед ним всю тяжесть его проступка. После этого Анджанея сжег Ланку дотла, разрушив мир прекрасных фантазий Раваны.
«На самом деле ответственность за уничтожение Ланки несла Сита. Слуги Раваны обернули хвост Анджанеи промасленной ветошью, чтобы пытать его. Когда они подожгли ветошь, Сита стала молить бога огня, чтобы он защитил Анджанею от ожогов. И действительно: Анджанея не только не почувствовал жжения — он испытывал прекрасное ощущение прохлады. Он не чувствовал ни малейшего неудобства и хладнокровно разрушил город. На самом деле молитва Ситы являлась мантрой. Знающий её может сидеть в огне годами, и ни один волос даже не опалится. Сита — это шита, холод. Вах, Ма, вах!
«Анджанея выжег Ланку своим хвостом. Подумай об эзотерическом смысле этого эпизода: Ланка символизирует Муладхара-чакру и Элемент Земли. Дабы Элемент Земли не мог более оказывать на него влияния, Анджанея сжег его с помощью хвоста, который соединяется с его телом около Муладхары. Подобным образом садхака полностью «сжигает» все связи между Кундалини и Элементом Земли, направляя поток праны в Муладхару.
«Испепелив Ланку, Анджанея вернулся к Раме (он полностью предан Раме) и с помощью других обезьян построил мост, чтобы Рама мог добраться до Ланки. Этот процесс называется сету-бандха. Во внутреннем контексте этот мост (в виде Свадхистханы) соединяет Муладхару с Манипурой. Этот особый мост может быть построен лишь при идеальном соблюдении обета воздержания. Он по силам тому, кто, подобно Анджанее, ни в малейшей степени не прельщается наслаждениями, которые ему предлагает Свадхистана, чакра секса.
«Анджанея соблюдал строгое целомудрие, что необычно для обезьян, которые большую часть времени спариваются или мастурбируют. Однако Анджанея — обезьяна лишь по форме. Он являет собой инкарнацию Шивы. Он достаточно осведомлён о своей истинной природе, так что природа обезьяны не влияет (или почти не влияет) на него.
«Наведя мост через океан (Элемент Воды), Анджанея освободился от влияния Воды. Это постоянный мост. То, что делает Анджанея, переменам не подлежит. Даже видимый мост, который он построил, стал постоянным. Однажды Арджуна решил попытать счастья и разрушить мост. Он ушёл ни с чем. Да и как он мог тягаться с мужеством и силой Анджанеи, который есть Махавира Балавант («Великий и Могущественный Герой»)?
«Ты знаешь сюжет Рамаяны. Ты никогда не задумывался над тем, зачем понадобилось строить мост через море от Индии до Ланки, только ради того, чтобы Рама и его армии смогли по нему пару раз пройти?»
«Нет, не задумывался».
«Мост был необходим, поскольку океан отказался сотрудничать с Рамой. Но почему, когда всякая живая тварь, страстно любя Раму, радостно шла ему навстречу, океан не помогал ему?»
Хороший вопрос. Во всём должна быть своя логика.
«Некоторые люди думают, что Анджанея просто пускал пыль в глаза, желая прославиться, однако это не так. Он — олицетворение преданной службы, верный слуга Рамы. У него нет других мыслей, кроме мыслей о Раме. Ответ лежит в Сбивании Океана во времена аватары Курмы».
Ну конечно!
«Во время сбивания океан претерпел страшные мучения. Тебе бы понравилось, если бы тебя сбивали? И хотя океан сотрудничал с Вишну, когда Вишну вернулся в форме аватары Рамы, он шёл на это с оговорками, шёл неохотно. Так что других вариантов, кроме моста, не было».
«Итак, после того, как океан тела изнурен сбиванием праны, что необходимо для получения амриты, нужно создать новый канал. Не в этом ли суть?»
«Ты близок к цели, — рассмеялся он. — Продолжай размышлять об этом. Когда мост был построен, Рама, Лакшман, Анджанея и обезьяны вторглись на Ланку, и между силами Рамы и Раваны началась война. Однажды Лакшман получил тяжёлое ранение. Главный лекарь заявил, что, если в течение нескольких часов не будет доставлена травя сандживани, способная возвращать мёртвых к жизни, Лакшман умрёт. Эта трава росла лишь на одной горе в Гималаях. Рама обезумел от горя, узнав, что Он может потерять Лакшмана, свою правую руку. Анджанея вызвался принести траву. Он полетел на гору, но не смог отыскать траву и тогда, не теряя времени на поиски, о» выкорчевал всю гору и принёс её Раме. Сандживани была найдена, Лакшман спасён, а Анджанея вернул гору на её законное место.
«Возможно, ты видел картины, изображающие летящего в воздухе Анджанею с горой в руке. Это как раз иллюстрации этого места. Задумайся на мгновение над его смыслом. Я не собираюсь тебе его разъяснять, это и так достаточно просто. Лакшман — это концентрация ума в одной точке, Анджанея — это прана тела, гора в Гималаях — это позвоночный столб с его физическими нервами и тонкими нади».
Он дал мне немного подумать, а потом сказал: «А теперь позволь мне слегка усложнить для тебя эту историю».
«Благодарю», — сказал я саркастически.
«Когда Анджанея пролетал над Айодхьей с горой в руке, брат и регент Бхараты увидел его в небе и, приняв за демона, сбил стрелой. Поняв свою ошибку, он ужаснулся, однако Анджанея успокоил его и продолжил свой путь. В Гирнаре я знал одного садху, который поклонялся Анджанее в форме «Лангде Лал»: хромающий Анджанея со стрелой в бедре. Садху, который благословил М. за замечательное исполнение Рамаяны, тоже поклонялся как раз Лангде Лалу».
«Это был один и тот же садху?»
«Не знаю». Конечно, он знал, это было очевидно. Он снова обратился к рассказу: «Задумайся на мгновение. Анджанея был бессмертен, гигант, супермен. Как могла стрела, пущенная смертным, даже таким могущественным, как Бхарата, ну хотя бы поцарапать его кожу?»
Ещё одна головоломка.
Он продолжил: «Это довольно легко понять. Бхарата всё делал во имя Рамы. Он даже пустил стрелу во имя Рамы. Анджанея бесконечно предан Раме, и лишь когда его поражает стрела, пущенная во имя Рамы, он действительно падает. А продолжать свой путь он может лишь тогда, когда Бхарата отпускает его во имя Рамы».
«За всем этим довольно трудно становится уследить».
«Нужно время, чтобы усвоить такие вещи. Не отчаивайся! Анджанея помог Раме завоевать и убить Равану. Заметь: имена Рама и Равана начинаются с буквы «Р». В Индии первая буква имени человека соответствует расположению Луны в его гороскопе. Ты замечал, что люди, чьи имена начинаются с одной буквы, т. е. люди одного лунного знака, часто враждуют между собой? Из астрологии не следует, что они должны быть врагами. Но очень часто они — враги: Кришна и Камса, Иисус и Иуда, Ганди и Годсе».
«Похоже на то. Однако Иисус и Иуда были родом не из Индии».
«Ну и что? Вспомни о фонетическом значении букв. Имена в Индии даются таким образом, чтобы уравновесить ум. Луна контролирует ум и в особенности эмоциональную сторону ума. Какое бы имя ты ни носил, оно будет оказывать на тебя сильное влияние. Всякий раз, когда к тебе обращаются по имени или когда ты мысленно произносишь своё имя, фонетическое значение этого имени влияет на твоё сознание, в точности как мантра».
Вот это да! «Это значит, что в мире живут миллиарды людей, носящих неверное имя! То есть их имена, по всей вероятности, ещё больше выводят ум из равновесия!»
«Именно. Но знаешь, в конце концов, это Кали-юга, и надо быть к этому готовым».
«А как насчёт моего имени?»
«Насколько я могу судить, твоё имя в любом случае должно было начинаться с «р», так что здесь всё нормально».
«Случайное совпадение, или что-нибудь ещё».
«Или что-нибудь ещё. У тебя один лунный знак с Рамой и Раваной. «Р» представляет биджу Рам, Элемент Огня. Тот, кто поклоняется Раме, на самом деле поклоняется огню. Равана — это Огонь, всё ещё загрязнённый ограниченной Ахамкарой. Рама — это Вечная Душа, чистый Огонь».
Я понял: пока сохраняется мой врождённый эгоизм, я остаюсь равноценным Раване, каким бы великим и могущественным я ни стал. Однако, если я сумею очистить свой Элемент Огня, появится шанс достичь Рамы.
«После того, как Анджанея, помогая Раме, устранил в себе все следы эгоизма, он освобождается от всех ограничений, связанных с Элементом Огня. Но когда он сжигал Ланку, в нём ещё сохранялся крошечный след индивидуальности. Вот почему его хвост попал в огонь. Сита спасла его от пламени, но если бы он полностью преодолел в себе эгоизм, Огонь не смог бы даже коснуться его.
«Рама убил Равану, и Сита освободилась из лап демона и вернулась к своему законному мужу. Для тела садхаки это означает, что Кундалини освобождается из лап Джатхара-агни и возвращается под влияние Бхута-агни. Вернувшись, Сита должна пройти испытание огнём как доказательство того, что она сохранила свою чистоту, что её не опорочил Джатхара-агни. Когда ты достигнешь этой ступени, тебе тоже придётся пройти подобное, но внутреннее испытание. Если выдержишь, у тебя отпадёт необходимость есть.
«Из Манипуры Кундалини движется в Анахату. Рама, Сита и некоторые другие полетели из Ланки в столицу Рамы Айодхью на чём-то вроде самолёта, пушпака-вимане. То, что они полетели, выглядит естественным, поскольку Анахата — это местоположение Элемента Воздуха. Анджанея — сын бога ветра. В Анахате он находится в своём элементе, и именно здесь его может встретить садхака. Двери в три низшие чакры всегда для него закрыты, поэтому там ты никогда с ним не встретишься. А когда его сознание пребывает в Вишуддхе или выше, как ты сможешь установить с ним контакт? Выше Анахаты ему виден только Рама.
«В преддверии Анахаты ты можешь обнаружить других индивидов и у тебя может возникнуть желание поиграть с ними, хотя ты видишь их как формы твоей Возлюбленной. Вот почему факиры (мусульманские садху), достигнув «чаутхе асмаан», Четвёртого Неба, всегда выполняют работу для людей и выручают беспомощных. Четвёртое Небо — это Четвёртая Чакра, Анахата. Однако, если ты достигаешь Вишуддхи, наступает «вишеша шуддхи» («особое очищение») и пропадают желания любого рода. А выше Вишуддхи находится Аджна, где единственное, что остаётся, это осознание собственной индивидуальности, и Сахасрара, где не остаётся ничего. Итак, если ты хочешь встретить Анджанею, ты должен найти его в своём сердце.
«Когда ты подвергаешься опасности, почему твоя рука сама собой ложится на грудь? Потому что Вишну — это главное божество Анахаты, и ты инстинктивно просишь его спасти тебя, сохранить тебе жизнь Анджанея, слуга Вишну в форме Рамы, также является и Рудрой, аспектом Шивы, Разрушителя. Поэтому неудивительно, что Анахата-чакра — это место как жизни, так и смерти.
«Доводилось ли тебе видеть картины Анджанеи, разрывающего свою грудь ногтями, дабы показать, что в его сердце не остаётся ничего, кроме чистейшей формы Рамы?»
Прежде чем ответить, я на мгновение задумался. «На тех, что я видел, обычно в сердце Анджанеи вместе изображены Рама и Сита».
«Да, на большинстве из них изображение именно такое, но это неверно. Там пребывает лишь один Рама. Иногда люди говорят об Анджанее и Раме как о чём-то отличном, но они ошибаются. Фактически Анджанея — это сердце Рамы».
«То есть как?»
«Именно так. Анджанея — это прана, сын ветра, он побуждает сердце биться. Как Рама может существовать без своего сердца? Вот тебе пример: Однажды Сита стала жаловаться Раме. «О Арьяпутра (Сын Справедливого), — сказала она. — Иногда мне хочется поговорить с тобой наедине, но с нами всегда Анджанея. Пожалуйста, отошли его сейчас, и давай побудем вдвоём».
«Рама ответил: «О жена, о чём ты говоришь? Что ты можешь сказать мне такого, что не положено слышать Анджанее?»
«Сита ответила: «У меня есть некоторые чисто женские дела, а поскольку Анджанея не женат, ему не положено о них слышать».
«Рама сказал: «Хорошо, только ради того, чтобы доставить тебе удовольствие, я отошлю Анджанею на некоторое время».
«Он повернулся к Анджанее и заговорил с ним: «Я сообщу тебе, когда обсуждение закончится, потом возвращайся. А пока, пожалуйста, выйди и полакомься фруктами с деревьев в саду».
«Итак, Анджанея вышел в сад. Он взглянул на фруктовые деревья, но ему было невыносимо сорвать с них хоть один плод. Как он мог причинить им боль? Поэтому он уселся под раскидистым деревом и запел песню во славу своего хозяина Рамы. Вскоре он погрузился в самадхи.
«К тому времени на Раму напала необъяснимая зевота. Но Анджанея был настолько погружен в свою песню — «Рам Рам Ситарам, Рам Рам Ситарам», — что он полностью забыл о своём земном существовании и продолжал сидеть и петь.
«Рама оказался в затруднительном положении. Он непрестанно зевал, и никто не мог помочь Ему. Он призвал своего личного лекаря, который проверил Его пульс и сказал, что никаких отклонений нет. Они призвали астролога, который сказал, что все планеты расположены в хороших позициях и что неблагоприятные знаки отсутствуют. Наконец, позвав ещё несколько человек, они послали за братом Рамы Лакшманом. Он также не знал, что делать, но он-то и вспомнил о том, что надо позвать Анджанею.
«Анджанея пребывал в саду, находясь в глубоком самадхи. Потребовалось несколько минут непрерывного пения прямо ему в ухо, чтобы Лакшман смог вернуть Анджанею в земное сознание и сказать ему: «Что-то неладное происходит с Повелителем Рамой».
«В один прыжок Анджанея оказался во дворце, и в тот момент, когда Рама увидел его, зевота прекратилась».
«С помощью зевания Рама пытался сказать Анджанее, чтобы тот вернулся во дворец?»
«Ты изучаешь аюрведу, что ты можешь сказать мне о зевании?»
«Оно вызывается ненормальным движением праны вверх — о, я понял!»
«Верно. Как бы то ни было, Сита получила хороший урок: где бы ни был Рама, Анджанея должен быть в том же месте, и наоборот. Но также верно и то, что, где бы ни был Рама, там же должна быть и Сита. Однажды Сита обратилась к Анджанее: «У меня и у Рамы ступни подобны лотосам. Чьи ступни тебе больше нравятся, его или мои?» Непростой вопрос. Как мог Анджанея обидеть своего Возлюбленного Раму или Шакти Рамы, Ситу? Он сказал ей: «Твои ступни, подобные лотосу, прелестны и нежны, тогда как ступни Рамы пожёстче, но на пути освобождения, ничто не может с ними сравниться».
«Знаешь, я всегда любил Анджанею. Это моё самое любимое божество. Но здесь он ошибался. Без Ситы Рама — ничто; есть много примеров, когда он вынужден был просить Анджанею о помощи. Лишь Божественная Мать может подарить освобождение, нет ничего выше Ма. Лишь немногие, подобно Анджанее, могут подняться выше Майи (преходящего) к Раме (неизменному). И все они делают это исключительно по милости Ма».
Слова Вималананды с трудом укладывались в моей голове. «Итак, Рама требует, чтобы Анджанея, Сита и Лакшман все вместе пребывали с ним».
«Да, поэтому Его называют Совершенством в Окружении. Он — Совершенный Человек, но и у него есть свои ограничения. Вот почему в храме Рамы всегда можно найти все эти четыре образа. Они действуют сообща, их нельзя отделить друг от друга.
«Вернувшись в Айодхью, Рама взошёл на престол. Ему помогали Лакшман, Сита и Анджанея. Его правление, называемое Рама-раджья, было образцом совершенства. В стране царили мир и согласие».
«А в эзотерическом смысле, как я полагаю, Рама-раджья наступает, когда кто-то таким путём достигает сознания Рамы».
«Конечно. Независимо от того, когда и где на Земле жил и правил Рама, Рама-раджья наступает, когда садхака осознаёт Раму внутри себя и делает Его внутренним Правителем.
«Рама правил мирно и счастливо в течение многих лет, но всё, что сотворено, рано или поздно разрушится, каким бы совершенным оно ни было. И вот однажды Махакала, Олицетворение Времени, зашёл к нему в гости и ловко убедил Раму навсегда отречься от каждого, кто помешает их беседе. Он хотел избежать вмешательства любого мирского влияния.
«Случилось так, что Лакшман не знал об этом условии и нечаянно побеспокоил Раму и Махакалу. У Рамы, который всегда держал своё слово, не было другого выбора, как навсегда отречься от Лакшмана. Лакшман решил, что жизнь без Рамы лишена смысла, и прыгнул в реку Сарайю, которая течёт в Айодхье, и покончил с собой.
«Рама— это истинное, неизменное, бессмертное, непреходящее Я. Лакшман — это эка-лакша, сосредоточение на одной точке: ум, прикованный к Раме. Все объекты до последнего должны быть устранены из сознания, прежде чем станет возможным нирвикальпа-самадхи. В индивидуальном садхаке это последнее различие прыгает в Сарайю в области лба, в нади, которая возникает из Манасасаровары, «Озера Ума» внутри мозга. Когда само сосредоточение растворяется, сливаясь с бесконечным, остаётся только Рама, поскольку Сита тем временем возвращается в свой источник, чрево Матери Земли. Теперь душа отказалась от всего, даже от собственной Шакти, своей личной Майи.
«Потеряв Лакшмана, Рама теряет всякое желание к продолжению существования. Попрощавшись с Анджанеей, Он сам входит в реку. Когда Рама поглощён, наступает нирвикальпа-самадхи, и игра Рамаяны заканчивается.
«В конце концов все умирают или исчезают, кроме Анджанеи. Рама говорит Анджанее: «Хотя я — воплощение Бога, я тоже должен умереть. Но ты — воплощение Рудры, Самого Бога Смерти. Ты бессмертен». И это правда. Анджанея никогда не может умереть. Он бессмертен, как Махакала, изначальный Рудра».
«Мне известно, что имя «Анджанея» — это производное от имени его матери, Анджани, — сказал я. — Я также знаю, как сильно ты любишь Ма. Но почему ты всегда называешь его Анджанея и почти никогда — Хануман или Марути?»
«Потому что, будучи почитателем Ма, я всегда напоминаю себе о Ней. Анджанея хотя и великий герой, но даже ему приходится слушаться свою мать.
«Когда Анджанея встретился со своей матерью после спасения Ситы, он рассказал ей всю историю Рамаяны и заключил её следующими словами: «Ма, я был верен твоему молоку. Я целиком посвятил себя Шри Рамачандре и принял обет безбрачия. Я никогда даже не посмотрю ни на одну женщину, кроме тебя и Ситы Джи[2].
«Анджани сказала ему: «Как ты можешь говорить, что ты был верен моему молоку, если ты сам мог вернуть Ситу Джи Раме без всякой войны? Нет, ты опозорил моё молоко».
«Анджанея ответил ей: «Нет, Ма, я не мог сделать этого. Я мог делать лишь то, что приказывает мне Повелитель Рама. Если бы я получил такой приказ, я сделал бы всё сам, и Рамачандре Джи не пришлось бы и мизинцем пошевелить. Из-за того, что я действовал как приказано, произошло множество других замечательных вещей. Например, все ракшасы (демонические существа), которые узрели меня, изменили присущую им природу и начали поклоняться Раме — и всё это благодаря той прекрасной форме, которой ты меня наделила». И тогда его мать смягчилась. Ты знаешь, что Анджанею называют «коти кандарпа лаванья»?»
Сейчас... «красота десяти миллионов кандарп». «Но разве кандарпа на санскрите не означает «луковица»?»
«Да, действительно. Но разве это единственное значение? Не думаешь ли ты, что кто-то может сравнить Анджанею по красоте с десятью миллионами луковиц? Конечно, нет!»
Вполне убедительно. Я напрягся, вспоминая другие значения «кандарпа», а затем сказал ему: «Кандарпа — это одно из имён Камадэвы, бога любви».
«Верно. А теперь представь, насколько прекрасен бог любви, и умножь это на десять миллионов. Тогда ты получишь представление о красоте Анджанеи. Но это ещё не всё. «Кандарпа» также относится к определённому типу праны, которая связана с Апаной. Канда — это сплетение нади, где Апану можно побудить двигаться вверх, а не вниз.
«А теперь ещё один вопрос для тебя: если Анджанея всегда медитирует на Раму, не забывая Его ни на мгновение, почему Он не стал Рамой, в соответствии с Законом Гусеницы и Бабочки?»
Он испытывал истинное наслаждение. «Не знаю».
«Ответ прост: Он не становится Рамой, поскольку Он сознательно этого не хочет. Он — Шива, который лишь знает, как давать, а не брать, даже если это всего лишь вопрос формы. Вот почему Шиву называют Великим Дарителем».
«Понятно...»
Моё внимание явно ослабевало. Вималананда снисходительно улыбнулся, подобно Самой Божественной Матери, и закончил нашу беседу, сказав: «Теперь ты хоть немного понимаешь, что я испытываю, слушая Рамаяну».
Янтры Десяти Богинь Махавидьи
1. Кали 2. Тара
3. Чиннамаста 4. Бхуванешвари
5. Бангала 6. Дхумавати
7. Камала 8. Матанги
9. Содаси 10. Бхайрави
Десять Богинь Махавидьи происходят из легенды о Шиве и его первой супруге Сати. Приведённая в негодование отказом своего отца Даксы пригласить её аскетического мужа на великое жертвоприношение, Сати проявляет десять могущественных форм Богинь Махавидьи. В конце концов Сати разрушает себя, и Шива, охваченный скорбью, позволяет Вишну рассечь её тело и рассеять его по полуострову Индостан. Местности, куда упали различные части её тела, стали святыми местами (шактипитами) поклонения Дэви. В этих местах сама почва воплощает священную форму расчлененной богини. Из этой легенды происходит практика сати, когда преданные жёны приносят себя в жертву на погребальном костре мужа. Некоторые из Махавидий, такие как Кали и Тара, имеют несколько форм. Вималананда относит себя ко второй Махавидье, к Таре, в форме Смашан-Тары — «Тары погребальных костров».
ГУРУ И УЧЕНИКИ
Мне нравилось навещать Вималананду в иранской колонии. Я приходил утром, чтобы помочь приготовить еду, а днём уходил в колледж. По вечерам мы, как правило, ходили в конюшни навещать его «четвероногих детей», а в дни скачек мы заходили с ним в стойла на ипподроме. Возвратившись домой, мы сидели допоздна, когда он рассуждал на духовные темы.
В один из таких вечеров мы сидели с Чоту, одним из старейших друзей Вималананды, и Сардаром Денгле, потомком знатной семьи из Пуны. Вималананда решил выпить, и хотя обычно он разрешал своим друзьям выпить с ним вместе, на этот раз он сказал: «Пожалуйста, сегодня вечером у меня другое настроение, и я хочу выпить в одиночестве. Вы можете составить мне компанию в следующий раз».
«Ха! — сказал Чоту. — Подумать только! Разве я не жил рядом с тобой день за днём в течение восьми лет? Разве мы всегда не ели и не пили вместе? Если ты хочешь выпить сегодня вечером, я намерен составить тебе компанию».
«Послушай, — сказал Вималананда. — Не настаивай. Если ты выпьешь, я не отвечаю за то, что с тобой случится».
«Оставь, — беззаботно сказал Чоту. — Ты говоришь так, потому что знаешь, что я легко перепью тебя. Я тоже буду пить». И он уговорил Сардара Денгле выпить за компанию.
«Я предупреждал вас», — ответил Вималананда, и я разлил виски. По его настоянию я налил всем лишь по полпорции. Хотя оба джентльмена измеряли свою способность к выпивке пинтами и квартами, эта скромная доза свалила их с ног. Чоту облевал себя снизу доверху и, прежде чем ничком упасть в кровать, устроил бардак в комнате, оставив ворчащую жену прибирать за собой. Мне было поручено обхаживать Сардара Денгле. Я потратил полчаса, чтобы выставить его за дверь, и ещё полчаса, чтобы довести его до дома. Вималананда получил от спектакля огромное удовольствие.
Когда Чоту пришёл в себя, он принялся материться на Вималананду, что вызвало у того новые раскаты смеха. «Ругайся сколько хочешь, — сказал он Чоту. — Я этого от тебя и ожидал. Я люблю играть со своими «детьми», — сказал он, оборачиваясь ко мне, — а они любят играть со мной. Это взаимная привязанность.
«Я люблю играть со своими детьми, — продолжал он, — но им следует делать то, что им говорят. — Он многозначительно посмотрел на Чоту, на лице которого играла широкая и глупая улыбка. — Вы не забыли историю шакарпалы?» Мы придвинулись ближе к Вималананде, чтобы послушать его, тогда как Чоту, который явно знал эту историю, промолчал и продолжал ухмыляться, как если бы он утратил способность вникать в человеческую речь.
«Некогда, — начал Вималананда, — существовал клуб борьбы, руководимый одним старым борцом, который также был духовным гуру. Его любимцем среди многочисленных учеников был один лавочник. Но объяснялась эта любовь не борцовскими качествами лавочника, а прошлой кармической связью. Однако сам лавочник думал, что гуру любит его за то, что он лучший ученик.
«Лавочник постоянно докучал своему гуру просьбами позволить ему сразиться с одним знаменитым борцом. Гуру знал, что его «ребёнок» неровня знаменитости, но, с другой стороны, он хотел выполнить желание своего ученика. И вот, в один прекрасный день он призвал его к себе и сказал: «Почему ты думаешь, что можешь победить профессионального борца?»
«Лавочник ответил: «Я знаю, что я ваш лучший ученик, и это придаёт мне уверенности. Но я знаю и то, что он доставит мне массу хлопот, потому что он каждый день съедает целую козу».
«Гуру сказал: «Ну и что? Сделай одну вещь. Утром пойди за ним в джунгли и посмотри, сколько дерьма из него выходит».
«Лавочник стал возражать, но гуру решительно сказал ему: «Не спорь. Если хочешь, чтобы я помог тебе, делай, как я сказал».
«Нехотя он последовал его совету и вернулся на следующий день, чтобы доложить своему гуру: «Около килограмма».
«Тогда гуру сказал: «Тебе не о чем беспокоиться. Он съедает целую козу, но не может её переварить. Я даю тебе разрешение на поединок с этим верзилой».
«Настал день поединка. Перед схваткой молодой лавочник, как принято, простёрся перед своим гуру. Поднимая его с пола, гуру взял кусочек шакарпалы (вид конфет), подул на негой вложил лавочнику в рот. Тот запрыгнул на площадку для борьбы. Борцы пожали друг другу руки, и схватка началась.
«В течение нескольких секунд лавочник захватил ногу противника, повалил и прижал его к полу. Он был так окрылён успехом, что начал танцевать, но его гуру закричал ему: «Эй, ты, успокойся! Чего ты танцуешь? Не ты, а шакарпала должна танцевать». После этого лавочник опомнился и снова простёрся перед своим гуру, благодаря его за одолженную ему Шакти».
Все поняли, что эта история предназначена для м-ра Чоту, и мы снова улыбнулись его горькому опыту. После этого Вималананда решил, что с Чоту довольно, и сменил тему.
«Даже мой Младший Гуру Махарадж, который очень строг, любит иногда поиграть. Когда-то у меня была молочная ферма в Боривали. Он приехал в Бомбей, и мой управляющий, Васудев Пансекар, которого мы называли Васу, встретился с ним. Васу был хорошим исполнителем религиозных песен и, попев для него немного, он пригласил Гуру Махараджа посетить нашу ферму. Чоту, который здесь сидит, в те дни жил со мной в Боривали и может это подтвердить. Помнишь, Чоту?»
Чоту, добрейший из людей, улыбнулся, вспоминая Младшего Гуру Махараджа, и кивнул в ответ.
«Гуру Махарадж улыбнулся в ответ на приглашение Васу и сказал ему: «Конечно, я приду, но тебе придётся меня поймать».
«Васу не придал этому большого значения, но поздно вечером Гуру Махарадж появился у фермы и проскользнул вовнутрь. Васу увидел его и попытался поймать, но Гуру Махарадж передвигался слишком быстро и пропал. По крайней мере, так рассказывал нам Васу на следующий день. Я не поверил ему, потому что Гуру Махарадж сидел с нами в то самое время, когда Васу вроде бы видел его на ферме. Я сказал Васу, что без доказательств ему никто не поверит.
«Васу сказал Гуру Махараджу: «Если вы появились в стойлах и одновременно пребывали здесь, вы, должно быть, вошли в своё тонкое тело, и поэтому вас невозможно было поймать».
«Гуру Махарадж сказал: «Хорошо, чтобы доказать тебе, что я был там, я приду ещё раз, но на этот раз приготовься». Васу ответил: «Но только без этих штучек с тонким телом, вы должны прийти в своём физическом теле». Гуру Махарадж согласился.
«На этот раз Васу приготовился к встрече с Гуру Махараджем. Он расставил вокруг всех пастухов, вооружённых палками и верёвками, и окружил загоны шипами и колючей проволокой так, что если бы кто-то и проник туда, то выбраться уже не смог бы. На следующую ночь, когда все стояли на страже, появился Гуру Махарадж. Хотя пастухи изо всех сил старались его поймать, он ускользнул от всех. Они оттеснили его к колючей проволоке и шипам, но он прошёл сквозь заграждение. Колючая проволока ломалась от соприкосновения с его телом.
«Для Васу это было слишком. Он с несколькими пастухами пришёл ко мне. Гуру Махарадж как ни в чём не бывало мирно беседовал с моими друзьями. Весь день я не спускал с него глаз. Я хотел убедиться, что он не ударится в свои шуточки.
«Васу сказал: «Хорошо, и на этот раз мы вас не поймали. Да и как мы могли вас поймать, когда вы вошли в своё тонкое тело, эфирное по природе, в котором не за что ухватиться?»
«Гуру Махарадж подозвал его и показал кожу на своей руке. В ней застряли точно такие же шипы, из которых было устроено заграждение. «Я выполнил свою часть договора, и вот тому подтверждение, — сказал он. — Вы не поймали меня, и тут я вам ничем не могу помочь». Не могу понять, как Гуру Махараджу удавалось пребывать в физических телах в двух местах одновременно, но это выглядело именно так».
Мы все знали, что он на самом деле понимает, как это произошло. Я спросил: «Для чего понадобились палки и верёвки?»
Чоту ответил: «Для того, чтобы связать и встретить его хорошей взбучкой».
Думая о величественном образе Гуру Махараджа, я спросил: «Кто дал право Васу или кому-то ещё поднимать руку на Гуру Махараджа?»
Чоту снова улыбнулся, на этот раз сетуя на мою глупость, а Вималананда сказал: «Понимаешь, Гуру Махарадж бросил ему вызов. И что ему оставалось делать? Просто лечь и позволить Гуру Махараджу пройтись по нему? Кроме того, разве кто-то смог поймать Гуру Махараджа? Старик знает, как о себе позаботиться».
«Но Васу ведь не знал этого наверняка», — ответил я.
«У ученика есть несомненное право испытать своего учителя», — подчёркнуто проговорил Вималананда.
«Посмотри, как Чоту попробовал меня испытать, а он ведь даже не мой ученик. Но в таком случае ученик («ребёнок») должен быть готов к тому, чтобы, в свою очередь, пройти испытание. Вот так всегда и было: сначала ты испытываешь гуру, чтобы проверить, годится ли он тебе, а потом тебя проверяет гуру, чтобы выяснить, какой вид знания тебе подходит и какого ты заслуживаешь».
Действительно, даже в аюрведических текстах ученику советуют основательно испытать предполагаемого гуру, и лишь когда он убедится в возможностях гуру, он может считать себя кандидатом в ученики. После этого гуру, в свою очередь, получает право на испытание.
«Гуру приходится испытывать своих учеников, и если он — хороший гуру, он будет продолжать своё испытание до тех пор, пока сопротивление ученика не будет сломлено окончательно. Твой гуру хочет научить тебя изживать своё Эго, освобождать своё сознание от тех ограничений, которые Кундалини приняла на себя, став воплощённой. Лишь тогда, когда твоё Эго смирится, ты сможешь учиться. Гуру подобен садовнику, а ученики — цветам. Цветы могут быть прекрасны, но им не следует переполнять свои головки своей, так сказать, значительностью. Когда твой гуру игнорирует или обижает тебя, он лишь желает проверить, в какой степени тебе удалось смирить своё Эго. Никогда, никогда не обижайся в ответ. Просто успокойся и поразмышляй над тем, какую пользу тебе это принесло.
«Я люблю своих наставников, но они играют жёстко, слишком жёстко для большинства современных людей. Я вспоминаю одного хорошего святого, который однажды столкнулся с моим Старшим Гуру Махараджем. Этого святого называли Джоовала Сай («Святой, Покрытый Вшами»), потому что его тело было покрыто тысячами вшей и других крошечных насекомых. Каждый день он аккуратно снимал насекомых со своего тела, разговаривал, играл с ними, а потом бережно возвращал на место. Однажды Бапу, моему Старшему Гуру Махараджу, довелось встретить Джоовалу Сая, и тот улыбнулся ему. Через мгновение улыбка покинула лицо Джоовалы Сая, в его глазах появились слёзы. Он умолял о прощении и даже часами стоял на горячей дороге, сжигая свои ступни. Бапу сказал мне позже: «Как он посмел показывать мне свои зубы?»
Я ничего не понял, и Вималананда пояснил мне: «Традиционно считается невежливым улыбаться кому-то и показывать свои зубы. Когда Джоовала Сай улыбнулся Бапу, он бросил ему вызов. Это было равносильно тому, чтобы сказать: «Посмотри, какого замечательного уровня духовности я достиг!» Бапу ощутил к нему сострадание и в один миг забрал у него всю его Шакти. Джоовала Сай мгновенно понял, что случилось, и попытался задобрить Бапу, но это ему не помогло».
«И что же случилось потом?» — спросил я.
«Что случилось? Да ничего не случилось. Джоовалу Саю пришлось всё начать с самого начала. В конце концов Бапу придётся сделать ему что-нибудь приятное — это Закон Кармы, — но Бапу не торопится».
«Я бы не сказал, что это слишком честно», — возразил я.
«Честно!» Смеркалось, и Вималананду раздражало моё несогласие с его точкой зрения. «Как ты можешь судить, что честно, а что — нет, когда дело касается таких людей, как Бапу? Если бы Джоовала Сай был действительно продвинутым, он смог бы понять, что Бапу бесконечно могущественнее его. Если бы он не пытался выпендриваться, он бы по сей день счастливо играл со своими вшами.
«Ты говоришь о честности, потому что ты всё ещё не лишился своих причуд. Ты всё ещё не расстался со своим западным убеждением, что ты заслуживаешь знаний, так как тебя угораздило встретиться с кем-то, кто может тебя научить. К сожалению, у большинства западных людей отсутствует терпение. Ваша культура учит тому, что все потребности должны быть немедленно удовлетворены. Ты видишь девушку, она тебе нравится, ты подходишь к ней и говоришь: «Эй, а не трахнуться ли нам?» Никаких любовных игр, никакой тайны, никакого возбуждения. «Секс — это естественная функция», — говорят учёные, и в это вы его и превратили. Западный секс сегодня находится на уровне любой другой телесной функции: как только вы чувствуете потребность снять напряжение, вы это делаете. И вы думаете, что духовные потребности можно удовлетворить таким же способом. Неудивительно, что ваши люди получают только фальшивых гуру.
«Настоящего гуру нельзя купить. Если ты попытаешься сделать это, ты просто получишь хороший пинок под зад. Тебя просто выставят вон. Если настоящий гуру видит, что его «ребёнку» не терпится получить знание, он умышленно будет затягивать процесс обучения «ребёнка» Если «ребёнок» теряет терпение и срывается, какое гуру дело до этого? Одной заботой меньше.
«Конечно, не все западные люди заслуживают осуждения, — продолжал Вималананда, немного успокоившись. — Знаешь, наш друг из Германии, который сказал, что Индия экспортирует «святых», прав. Мы экспортируем их на Запад, где они обкрадывают людей, которые приходят к ним за знанием. Но западные люди, особенно американцы, частично сами повинны в этом. Они думают, что могут купить всё, включая и духовность. Когда есть нечто, о чём даже нельзя говорить, то как это можно купить? Вот почему западных людей не учат истинному. Они получают лишь фальшивых гуру. Лишь те соглашаются учить в обмен на деньги.
«Они, конечно, в этом не одиноки. Богатые люди во всех странах, включая Индию, думают, что, поскольку они кормят и одевают своего гуру, дают ему кров, то он их направляет в сторону небес. Это отнюдь не так. Учитель может наметить путь, но он не может сделать твою работу за тебя. Когда ученик отказывается слушать — зачем ему это, если он купил гуру и теперь владеет им? — то что здесь может сделать гуру? Практически единственное, что он может сделать, это отказаться обучать, но непросто отказаться от шальных денег.
«То знание, которое я пытаюсь тебе передать, я заработал упорным трудом. Даже если бы я мог продать тебе это знание (чего я сделать не могу), цена была бы такой высокой, что оно оказалось бы тебе не по карману. В какую сумму ты оценил бы десятилетия, проведённые мною на смашанах? Кроме того, родитель никогда не ожидает денег от своего ребёнка, если, конечно, он родитель, а не производитель, как у животных. Я отношусь к тебе как к своему сыну, Робби. После того как я выпью, это чувство неизмеримо возрастает, и я ощущаю, что есть множество вещей, которым мне хотелось бы научить тебя. Однако ты должен быть готов учиться этому, а Ма должна быть готова тебя учить. Ты знаешь, что истину нельзя выразить словами. Если бы это было возможно, то она не была бы истиной. Я могу использовать слова лишь для того, чтобы подвести тебя к истине и подготовить к прямой передаче знания, при которой ты даже не осознаешь этой передачи. Именно так следует преподносить дар. Но чтобы преподнести его, мне нужна твоя помощь.
«Американцам необходимо прекратить попытки завладеть святыми и садху. Вместо этого им следует искать духовных учителей, которые завладели бы ими. Лишь когда ты полностью подчинишься своему гуру, ты можешь надеяться на успех. Американцам это по силам. Они интересуются реальностью. Мне противно говорить об этом, но большинство сегодняшних индийцев — трусы. Это наследие тысячелетнего ига мусульман и европейцев. Нам, индийцам, стоит перенять у американцев их склад ума, а им надо бы прийти к нам, к некоторым из нас, за духовностью».
Я немного расстроился, но не потому что он укорял американцев, а потому что он всё ещё находил во мне слишком много американского.
Он заметил это и, имея в виду меня, обратился к присутствующим: «Я знаю, ему могут не понравиться мои слова. Это горькая истина, но подслащивать её я не хочу». С этими словами он отпустил меня спать. Я успокоился.
В следующий раз эта тема была поднята в Бомбее, когда один из «мальчиков» Вималананды, несколько месяцев изучающий астрологию, зашёл к нему, чтобы задать несколько вопросов. Фамильярность его обращения напомнила мне случай с Джоовалой Саем. И действительно, вместо того чтобы похлопать его по спине, Вималананда ответил следующее: «Астрологии нужно учиться двенадцать лет. Вот через двенадцать лети приходи, и мы с тобой поговорим. Астрологию не выучишь за ночь. Я считал тебя взрослым человеком, ведь физически ты почти мой ровесник. Но теперь я вижу, что ты ещё щенок. Когда пес мал, он игриво покусывает свою мать. Кусать — это врождённая черта собак. Когда он подрастает, он кусает и всех прочих, но пока он щенок, сил ему хватает лишь на то, чтобы кусать свою мать. Но мать это нисколько не беспокоит. Она знает, что это её собственное дитя, и она позволяет ему делать всё что угодно».
В Индии называть кого-то собакой не более вежливо, чем везде. Вималананда умышленно шокировал собеседника. Но последняя фраза выражала сочувствие.
«Если бы ты пришёл к садху, он сказал бы тебе: «Сначала стань моим учеником, а потом я буду тебя учить». Мне не нужны ученики, я сам хочу оставаться учеником до конца своих дней. Я не препятствую твоим попыткам произвести на меня впечатление своим знанием, хотя я им ни в коей мере не впечатлен. Но если ты начнёшь рисоваться перед кем-то другим, тебя могут запросто оскорбить, поэтому, пожалуйста, будь осторожен. Это мой тебе совет».
Начинающий астролог устыдился и попросил прощения, но Вималананда возразил: «Прощение за что? Суть материнства состоит в прощении, что бы ребёнок ни делал». Когда он ушёл, Вималананда продолжил:
«Как большинство современных людей, которые, изучив самую малость, тут же становятся специалистами, он решил, что почти всё знает. Я видел по тому, как и какие вопросы он задавал, что он хвастался своим знанием. Будь я садху, я бы сурово обошёлся с ним, накричал бы и устыдил за нахальство, и он никогда бы больше так себя не вёл. Однако я считаю его своим ребёнком, и я не могу так поступить, но и позволить ему просто уйти я тоже не могу. Поэтому мне пришлось быть резким. Это обидело его, я знаю, но лучше пусть он сейчас почувствует лёгкую боль и усвоит урок, чем позже кто-нибудь проткнёт его надутый шарик, причинив ему гораздо большие страдания.
«Представь себе хирурга, который понимает, что больному необходима операция. Если больной говорит ему. «О нет, не оперируйте, это причинит мне страшную боль», будет ли хирург жалеть его и думать: «Нет, я не должен оперировать. Разве можно причинять боль?» Конечно, нет! Если только он настоящий хирург. Настоящий хирург будет резать, если он знает, что так надо. Он знает, что конечный результат, то есть свобода от боли, причиняемой болезнью, стоит небольшой боли, необходимой для его достижения».
Я вспомнил его недавнюю резкость в Пуне.
«Я никогда не был и никогда не буду учителем. Когда хочешь стать учителем, это обычно заканчивается самообманом. На самом деле большинство людей скорее влечёт праздное любопытство, нежели искренняя жажда знания. У меня нет времени на болтовню о том, существует ли Бог. Тем, кто верит в Бога, не требуются никакие объяснения, а для тех, кто в Бога не верит, все объяснения бесполезны.
«Я никогда не объявлю себя Богом, или пророком Бога, или даже гуру, как это сегодня многие делают. Чтобы быть гуру, ты должен сказать: «Я знаю и я могу научить тебя». Но если я это скажу, мне — конец. Я уже больше ничему не смогу научиться. Я изолирую себя от чего бы то ни было нового. Если я всю жизнь буду оставаться учеником, я всегда буду готов узнать новое. Я — ничто; ничто, которое содержит в себе всё. Это то ничто, к которому нужно стремиться: оно возникает, когда Кундалини перестаёт флиртовать с Самсарой и открывает перед тобой путь, на котором возможно всё.
«Есть много людей, которые считают себя гуру, призванными просветить мир. Один из них — известный свами из Бомбея, чьи центры разбросаны по всему миру. Несколько лет тому назад я пригласил его к себе, просто посмотреть, что он собой представляет. Когда он приехал, я предложил ему закуски, как положено хозяину, но он отказался, сказав: «Я питаюсь только в своём ашраме». «Хорошо, — подумал я, — если ты строг, то и я буду строг».
«Потом он спросил меня: «Ты следуешь какой-либо школе йоги?»
«Я изобразил невинность и сказал: «Нет, махарадж, я простой человек. До йоги мне далеко».
«Он сказал: «Знаешь, в Овале я читаю лекции по Бхагавадгите. Тебе стоит прийти и послушать, ты получишь просветление».
«Это было слишком. Я сказал ему: «Махарадж, Бхагавадгита была рассказана Кришной, который был воплощением Бога, Арджуне, который был великим йогом. Фактически оба они были риши. Вы — не Кришна, а ваши слушатели — не Арджуны. Разве можно джнану, содержащуюся в Гите, передать с помощью лекции?
«Но дело не только в этом. Вы день за днём ходите в одно и то же место и снова и снова говорите одни и те же вещи. Гита была спонтанным потоком радости из сердца Кришны. Арджуна был его любимым духовным «ребёнком», и Он настолько сильно хотел, чтобы Арджуна понял, что Он просто не в силах был себя сдерживать. Гита непроизвольно слетела с губ Кришны, даже Он до конца не осознавал, что происходит. Вот в чём её величие.
«А когда она закончилась, Арджуна сказал Кришне: «Повелитель, я забыл то, чему ты меня учил. Не мог бы ты мне снова рассказать?» Кришна ответил: «Нет, время прошло, и его не вернуть». Это означает, что передача Гиты могла происходить только между её изначальными автором и слушателем и лишь в определённый момент, поскольку позже поток иссяк. Как вы, махарадж, можете думать, что делаете кому-то добро, рассуждая о Гите?»
«Тут он, конечно, разозлился и сказал мне: «Ты — атеист, я не останусь здесь ни на мгновение!» — и выскочил наружу. Когда он уходил, я сказал ему: «Махарадж, в писании сказано, что вы должны контролировать свой гнев». Это лишь ещё больше взбесило его. Таковы наши сегодняшние «садху». Лишь в очень редких случаях они признают свои ошибки.
«Я не против встретить кого-то, кто обладает искренним желанием учиться. Я готов учить любого, кто готов учиться. Если кто-то приходит ко мне со смирением, я сделаю для него всё. Но многие ли питают настоящий интерес к духовности, и многие ли обладают терпением, необходимым для ожидания таких спонтанных потоков, когда воистину можно что-то передать? Когда я учу, я безжалостен. Никакого сострадания: успех или смерть.
«Если бы я был садху, Робби... Я люблю тебя, но я разорвал бы тебя в клочки, прежде чем научил бы чему-то. Это наилучший путь, поскольку потом ты уже не сможешь повернуть назад. Но я домохозяин, и ты получаешь знание с гораздо меньшим усилием со своей стороны. У меня никогда не будет учеников, только «дети», потому что именно так настоящий гуру должен относиться к ученику — как к своему духовному сыну или дочери. Я не могу позволить себе быть таким же строгим, как садху, поскольку я отношусь к тебе как к сыну, и ни один родитель не может видеть, как страдают его дети. Я сам хочу страдать ради тебя. В ответ я хочу, чтобы и ты действовал определённым образом. И ты поступаешь именно так, я ценю это.
«Итак, — заключил он, — боюсь, что ты связался с сумасшедшим. Сумасшедшие могут быть опасны, берегись! Подумай дважды, прежде чем решишь остаться со мной».
Он засмеялся. Я улыбнулся в ответ, считая про себя такую опасность счастьем, и сказал ему: «Будем надеяться, что я справлюсь со своим Эго и не кончу как Джоовала Сай».
Вималананда покачал головой и сказал: «Бедняга! Он не понял, с кем он связался. Бапу ужасно строг в отношении вещей, связанных с уважением. Однажды мы сидели здесь, в Бомбее, и кто-то рассказал нам о факире, который очень тяжело заболел. Мой наставник тотчас сказал: «Отведите меня к нему, я его вылечу». В этом смысле он очень заботлив. Я знал того факира и знал, что он хороший человек, однако я также знал, что он ещё не готов для моего Старшего Гуру Махараджа.
«Я сказал своему старику: «Не трудись, он не захочет тебя видеть».
«Он рассердился — как его ученик, я, в конце концов, не имел права ему перечить — и сказал: «Я готов побиться об заклад, что он встретится со мной».
«Я игрок и люблю делать ставки, но я сказал: «Осторожно, Бапу! Это Бомбей, ты не знаешь здешних людей». Однако он настаивал и мы заключили пари на один лист бетеля.
«Он пошёл к факиру и попросил о встрече с больным. Люди отказались впустить его. Он сказал им: «Посмотрите, я сам факир, я хочу его исцелить», и многое другое, но они твёрдо ему отказали.
«Наконец он вышел из себя и сказал: «Неужто он сам Бог, что отказывается увидеться со мной? Хорошо, сейчас его грудная клетка в гипсе, не так ли? Этот гипс останется на его груди до конца жизни, как напоминание о факире, которого он не принял». И действительно, псе так и случилось. Вспомни, Робби, ведь вы с Фредди видели его фото: факир с гипсом на груди». Мы действительно видели.
«Бапу, конечно, пришлось возвратиться домой и уплатить мне долг в виде листа бетеля. А проигрывать он любит не больше, чем я. Я сказал ему: «Почему ты упорствуешь в таких вещах? Это человеческие существа, они не могут пройти те испытания, которые ты им преподносишь».
«Уважение к духовным людям всегда окупает себя. В те времена, когда британцы правили Индией, в роще на окраине деревушки в маленькой хижине жил один агхори. В силу некоторых причин правительство решило прокладывать дорогу, которая должна была проходить прямо по тому месту, где стояла его хижина. Когда англичанин, возглавляющий строительную бригаду, пришёл его выселять, он вёл себя так высокомерно, что агхори решил преподать ему урок. Он удлинил свой пенис, обмотал им близлежащий валун, весящий несколько тонн, и оттащил его на строящуюся дорогу. После этого он отошёл в сторону и сказал англичанину: «А теперь попробуйте убрать это «.
«Англичанин, конечно, подумал, что это какой-то трюк — намотать свой пенис на камень и протащить его по земле! — и приказал своим людям убрать булыжник. Его люди навалились на камень и попытались убрать его с дороги, но не смогли сдвинуть его с места ни на дюйм.
«После этого англичанин понял, что происходит нечто странное. Он подошёл к садху и вежливо сказал ему: «Послушайте, мне нужно строить здесь дорогу. Это моя работа. Если я её не сделаю, меня уволят. Пожалуйста, выручите меня».
«Садху пристально посмотрел на него и сказал: «Так-то лучше. Теперь вы заговорили как следует». Затем он снова удлинил свой пенис, обхватил им булыжник и отволок его на обочину. Строительство дороги продолжилось беспрепятственно».
Мы смеялись вовсю, представляя себе незадачливого англичанина и агхори, заарканившего булыжник своим пенисом.
Когда веселье утихло, Вималананда продолжал:
«Я сам однажды угодил в такую историю. Я тогда жил на юге, и дело касалось одной западной четы, которая путешествовала по Индии. Однажды, когда они осматривали достопримечательности, на них уставился дикого вида человек с нечесаными волосами. Они почувствовали себя неловко и попросили его прекратить разглядывание. Он проигнорировал их просьбу и продолжал пялиться, выпучив глаза. Это продолжалось несколько минут, потом мужчина вышел из себя и плюнул в дикого человека.
«Человек (а это был садху) собрал плевок пальцами, внимательно осмотрел его, внимательно осмотрел пару и удалился. Супруги подумали, что избавились от него. Как они ошибались!
«На следующее утро их день начался с кровавого поноса. Они испробовали все лекарства, но ничто не помогало. Кто-то из их знакомых знал меня и пригласил меня к ним. Входе разговора о их здоровье выяснилось, что муж плюнул в садху.
«О, — сказал я, — теперь я понимаю. Вы не должны были оскорблять его подобным образом. Неудивительно, что он решил проучить вас. Не волнуйтесь». Я пошёл на смашан. На следующий день они снова были в порядке, и я строго предупредил их, чтобы они больше никогда не делали таких вещей. Индия — очень странная и опасная страна.
«Двумя днями позже ко мне пришёл не кто иной, как тот самый садху, и попросил меня излечить его от кровавого поноса. Я сказал ему: «Послушай, ты пожилой человек, ты должен быть зрелым и великодушным. Как ты можешь позволить, чтобы твой ум терял покой из-за четы иностранцев, которые, в конце концов, так невежественны в наших обычаях, что ведут себя хуже несмышленых детей».
«Он возразил: «Они приехали в Индию, чтобы глазеть на нас, и я хотел посмотреть, как им понравится, когда кто-то будет глазеть на них».
«Я сказал: «Да, но ты не должен применять свою силу к каждому, кто тебя раздражает, в особенности если эти люди не знают, как защититься. Кроме того, здесь они наши гости, и с ними следует обращаться подобающим образом. Как бы то ни было, они получили урок. Надеюсь, и ты тоже». Он признался, что получил хороший урок, и мы расстались друзьями».
Невысказанное, но вполне ясное сообщение, конечно, предназначалось для меня: следи за каждым своим шагом в Индии, почва может оказаться зыбкой!
«Знаешь, я всегда испытывал своих гуру. Я желал обучаться у них лишь в том случае, если они соответствовали моим критериям. Я встречался со многими садху и испытывал их, но у большинства из них обнаруживались недостатки. Однажды ко мне зашёл приятель и восторженно заговорил об одном святом: «Каких высот достиг этот человек! Он даже разговаривает с Повелителем Кришной!» Я сказал себе: «Ага, он разговаривает с Повелителем Кришной!» Я всегда согласен встретиться с кем-то, кто согласен встретиться со мной.
«Дело обстояло так: ты должен взять кокосовый орех и возложить к его лотосоподобным ступням, и после этого он ответит на твои вопросы. Я не взял с собой кокоса, и когда пришла моя очередь, он спросил меня, где он. Я ответил, что пришёл лишь за его Аршаном, а не за тем, чтобы задавать вопросы. Затем он начал вещать: «Господь Кришна говорит то-то и то-то», и я рассердился. Вообрази только: сам Господь Кришна!
«Я сказал ему: «Что бы ни говорил Господь Кришна, вам лучше позаботиться о себе самом, махарадж, потому что, по-моему, не позже чем через месяц вы попадёте под ноги слона».
«Все присутствующие, конечно, были возмущены моими словами, но меня это не волновало, в те времена я был весьма дерзок. И кроме того, я просто говорил правду. Мой друг попытался вмешаться: «Что ты говоришь? Попроси прощения у махараджа». Это ещё больше взбесило меня и мне пришлось покинуть комнату.
«Но всё случилось так, как я и предсказывал. Примерно месяц спустя этот садху участвовал в большой процессии, восседая на спине слона. Внезапно слон обезумел, понёс, обхватил садху своим хоботом, бросил его на землю и затоптал. Ужасная смерть.
«Мои встречи со многими «святыми» людьми заканчивались похожим образом. Я вспоминаю одного факира, который сидел на большой подушке из роскошного зелёного вельвета. Когда мы встретились, я увидел, что он носит в себе маленького духа. Дух был очень несчастен, поскольку факир нагружал его тяжкой работой. Я спросил духа, хотелось бы ему на свободу, и он ответил: «Да, я хотел бы отплатить факиру за всю мою работу, плодами которой он пользовался».
«Как только дух освободился, он немедленно схватил этого факира за яйца и начал их сжимать. Мой Бог, что за вопли этот тип издавал! Конечно, ни один из его учеников не мог видеть духа, поэтому они не понимали, что происходит, и не знали, что делать. Как будто они могли что-то сделать. Дух давил его яйца вплоть до следующего утра, пока он не умер и сам не превратился в духа».
На моём лице, должно быть, отражалось неодобрение, поскольку Вималананда продолжал: «А что мне было делать? Оставить всё как есть? Создавать ещё больше кармы для него самого и сделать духа ещё более несчастным, чтобы когда факиру настала пора умирать, его состояние было бы ещё хуже?» Так как ответить мне было нечего, беседа на этом закончилась.
Однажды Вималананда усадил меня и изложил свои критерии для испытания святых:
«Некоторые люди в своём поиске Бога следуют тому, что называется Путём Муравья: они снуют туда-сюда, двигаясь то назад, то вперёд, проходя сквозь множество рождений, чтобы достичь наконец своей цели. Более уравновешенные следуют Пути Рыбы, мощно плывя против течения. Путь Обезьяны, который состоит в перепрыгивании с ветку на ветку по Дереву Знания, более сложен. Но самый сложный — Путь Птицы, тот Путь, которому следуем мы, агхори: ты бросаешься в пространство, и твои крылья несут тебя к Нему.
«Конечно, если крылья отказывают и ты падаешь на землю, тебе — конец, ты мертв. У обезьяны по крайней мере есть ветви, которые могут остановить падение. Рыба при необходимости может спрятаться за камень. Путь Муравья — самый долгий, но и самый безопасный, потому что муравью некуда падать. Чем труднее садхана, тем более необходим гуру. В кундалини-йоге абсолютно необходимо иметь опытного гуру. Гуру — друг стремящегося к духовному, философ и проводник. Он ограждает ученика от всех опасностей и воспламеняет внутренние огни, которые в конце концов поглощают все ограничения личности ученика. Ты можешь добиться духовного прогресса и без гуру, но если ты хочешь достичь высших состояний, то гуру абсолютно необходим.
«Ни одно усилие не теряется впустую. Даже если ты не преуспеешь в этой жизни, твоё усилие сохранится на банковском счёте, который следует за тобой от рождения к рождению. Это настолько замечательный счёт, что ты даже не можешь потерять свою чековую книжку. Вибрации твоего усилия сохраняются в тонкой форме, поэтому беспокоиться не о чем. Не важно, где ты заканчиваешь — ты будешь снова втянут в свои духовные практики. Все записи твоих прошлых жизней доступны любому, кто знает, как обнаруживать их, и кто может воспринять их тонкий звук. Поэтому для твоего гуру не составляет труда следить за тем, где ты находишься и чем ты занят, независимо от того, насколько ты от него далёк.
«Но это должен быть настоящий гуру! Сегодня из тысячи гуру, один, может быть, настоящий, ибо это Кали-юга. Ты встретишь много садху, Робби, и тебе необходимо знать, как их оценивать. Тебе надлежит научиться «вынюхивать» святых. Говорят, что «аттар (цветочное масло) можно сделать, лишь смяв цветы». То же относится и к садху. Только после того, как Эго основательно смято, Кундалини сможет отождествить себя с Богом, и все приближающиеся к такому садху смогут ощутить исходящий от него аромат. Пока он сохраняет признаки эгоизма, его будет сопровождать зловоние, куда бы он ни пошёл.
«Пока твой собственный ум и тело блокированы, ты никогда даже не сможешь узнать, что такое святой, или учуять его аромат. По мере того как ты очищаешь себя и твоё восприятие улучшается, ты узнаешь всё больше и больше. Это всё равно что открыть в комнате бутылку аттара. Через одно-два мгновения каждый, кроме тех, чей нос заложен, может сказать, что здесь присутствует аттар. Наименее опытный человек лишь скажет: «Здесь есть аттар». Тот, у кого опыта больше, может определить это более точно: «Это роза». И только знаток уловит тонкие нюансы: «Это кабульская роза с небольшой примесью жасмина». То же относится и к святым.
«Если хочешь выяснить, насколько садху подлинен, сначала понаблюдай за ним, но не задавай вопросов. Сиди тихо и много не говори Слушай и старайся сохранить свой ум пустым. Если, когда ты сядешь к нему поближе, ты обнаружишь, что забываешь обо всём и становишься более умиротворённым, то это хороший святой. Его аура умиротворяет твой ум. Если же этого не происходит — беги!»
«Естественно, — заметил я, — если сам ты очищен, тебе будет легче узнать, умиротворён ли твой ум, и в какой степени».
«Естественно. Если твой ум очищается, то нет пределов тому, что ты можешь познать. Лишь через простое наблюдение ты можешь узнать о человеке множество вещей. Например, изучи фекалии святого, как это сделал лавочник, готовящийся к поединку. Настоящий йог выделяет в день лишь одну унцию[3] или максимум несколько унций. Больший объём говорит о том, что он — фальшивка. Если Джатхара-агни уступил Бхута-агни большую часть своей энергии, то остаётся очень мало пищеварительного огня. Йоги очень дисциплинированы. Хороший йог съест ровно столько, чтобы утолить свой голод. Если он ест больше, чем может переварить, ему придётся испражнять остаток, и ты сможешь это установить. Или, если его телесный огонь вообще слаб, у него будет плохое усвоение, и большую часть он будет испражнять, а не усваивать, что наводит на мысль о том, что его ум так же вял, как и его тело.
«Этот принцип позволяет легко проверить джайнистских муни, что объясняется их туалетными привычками. Они никогда не выходят испражняться за пределы дома. Как правило, они делают это на наружном балконе или где-то вроде этого. Кроме того, они никогда не используют воду для подмывания, поскольку вода даёт жизнь, и они почитают её священной. Поэтому они подтираются галькой или камнем и не убирают свой кал, который потом смывается дождём. Когда кто-то сказал мне, что в город приехал состязаться замечательный джайнистский муни, я для начала пошёл посмотреть на его испражнения и. увидев их. понял, что он мне не соперник. Я уверенно пошёл на религиозный диспут и легко победил его. Он действительно был весьма вялым. Ты можешь использовать этот тест для кого угодно.
«Независимо от того, есть ли у тебя возможность изучить испражнения садху, всмотрись в его лицо. Лицо хорошего святого начинает принимать черты божества, которому он поклоняется. Знаешь, как супруги начинают походить друг на друга после сорока-пятидесяти лет брака? Здесь принцип тот же. В Бомбее был садху по имени Каму Баба, который так долго медитировал на Саи Бабу из Ширди, что он выглядел, совсем как Саи Баба. В конце своей жизни мой отец выглядел почти так же, как его гуру, на которого он медитировал десятилетиями. Этот эффект усиливается в миллионы раз, если твоя Кундалини пробуждена. Сила Кундалини — это самоидентификация, и она быстро принимает форму того, с чем она отождествляет себя.
«Истинные святые редко дают добро на то, чтобы их фотографировали. Они не любят, когда их знает масса людей. Они предпочитают жить и умереть в уединении, чтобы быть ближе к Богу. Кроме того, фотография оказывает большую поддержку тому, кто хочет идентифицироваться с этим человеком. Любой, у кого есть фото святого, может астрально вызвать его и поиграть с ним, что само по себе замечательно. Но предположим, что кто-то по некоторым причинам ненавидит этого святого. Каждый раз, когда он видит его фотографию, он вспоминает свою ненависть и посылает усиленные негативные вибрации в его направлении, что оказывает отрицательное воздействие на здоровье и благополучие невинного святого. Лишь ложные садху, которые беспокоятся о рекламе, сворачивают с пути, чтобы сфотографироваться.
«Пока ты занят наблюдением за садху, не забывай внимательно слушать то, что он говорит. Ты помнишь ту молодую женщину, которая была рождена в Индии от западных родителей? Когда пришло время, она решила, что хочет выйти замуж за парня, который тоже обучался у её гуру. Но когда она пришла к гуру испросить разрешения, пожилая женщина сказала: «Нет, это невозможно. Ты — иностранка, а он — индиец,, такой брак ни в коем случае недопустим». Отсюда видна вся глубина убожества этой старухи. Если она действительно считала себя воплощением Божественной Матери, как она заявляла, то как же она могла одних своих детей считать лучше, чем других? Не должна ли она относиться ко всем одинаково? Её предрассудок указывает на то, что она отнюдь не была продвинута в духовном смысле. Она могла справедливо возражать по другим причинам, но никак не из-за цвета кожи.
«Если предполагаемый святой, которого ты встретил, говорит о сборе денег на построение ашрама, центров и прочего, немедленно уходи. Я допускаю, что его ученики могут говорить о таких вещах, ведь ученики всегда немного заблуждаются. Однако настоящий садху говорит: «Зачем я должен суетиться и пытаться что-то основать? Если Богу угодно, чтобы я имел это, я буду это иметь». Это верное отношение, которое показывает, что садху в полной мере верует в своё божество. Лишь тогда, когда веры у него нет, он будет пытаться собирать деньги, учеников или что угодно. У нас есть одна присказка на хинди: «Какая польза от цветка, который не благоухает? Какая польза от красоты лица, если его никто не желает? Какая польза от факира или садху, который не является дарителем?» Факиры и садху всегда служат дарителями, потому что они понимают, что всё принадлежит Богу. Как они могут отказаться отдать Богу в форме человека то, что принадлежит Богу?
«Просто стыдно, как много людей зарабатывают себе деньги и славу на Бхагавадгите. Я знал одного дада-махараджа, который собрал огромное количество учеников, читая лекции по Джнанешвари. Можешь не сомневаться в том, что великий сиддх, каковым был Джнанешвар, написал Джнанешвари не ради славы. Он сделал это для того, чтобы люди, которые не знали санскрита, могли услышать историю Кришны на маратхи. своём родном языке, сохранить её в сердце и таким путём приблизиться к Кришне. Если сам Джнанешвар не зарабатывал на своём произведении, то почему это должен делать кто-то ещё?
«Этот дада-махарадж был в прошлом парикмахером, который сам назначил себя религиозным лектором. В этом нет ничего дурного, за исключением того, что Джнанешвари — это замечательный трактат о духовных предметах, включая Кундалини. Если у тебя нет личного опыта в этой области, ты не имеешь права открывать рот. Нельзя ни в коем случае так загромождать свои мозги, как делал этот человек. Он так раздул своё Эго, что однажды я решил преподать ему урок. Я пошёл его навестить и взял с собой собаку.
«Войдя, я распростерся перед ним, как я всегда делаю перед любым святым, чтобы оценить его качества. Человек этот, скажу я тебе, абсолютно ничего не достиг. Он начал что-то объяснять, когда внезапно, как я и планировал, ворвалась собака и подбежала к нему. Он закричал: «Убери эту собаку от меня!»
«Тогда я сказал: «Махарадж, ты заявляешь, что ты — великий человек, хотя по происхождению ты всего лишь парикмахер. Как бы то ни было, книга, по которой ты читаешь лекции, ясно говорит, что мудрец смотрит равноценным взглядом на воплощённую душу, на корову, слона, собаку и поедателя собак. Ты что, лучше Кришны, если обижаешься на собаку?»
«И что он сказал?»
«А что он скажет? У него был только один выбор — сохранять спокойствие. Что толку болтать об этих вещах? Тебе следует выполнять садхану и набираться опыта. Тогда ты получишь знание, и не будет нужды говорить. Истину нельзя понять, лишь думая о ней. Надо пройти сквозь жернова».
Никто из святых и факиров, встреченных мной, не оказывал на меня такого впечатления, как Вималананда, возможно потому что ни один из них так основательно не перемалывал себя Поскольку он всегда предпочитал, чтобы вопросы ему задавали мысленно дабы он мог ответить на них в момент, который он считал подходящим, я начал мысленно спрашивать его, не мог бы я стать его учеником. Однажды он честно сказал мне, что он не является гуру, но что я когда-нибудь встречу своего гуру, если моё желание будет достаточно сильным
«Ко мне постоянно приходят люди и говорят, что они хотят найти гуру. Я всегда отвечаю им, что, если ты обладаешь настоящим бхакти настоящей духовной любовью и преданностью, твой гуру придёт к тебе сам, тебе не надо его разыскивать.
«Нет нужды искать, но, возможно, придётся долго ждать. Вспомни Чанга Дэва».
Чанг Дэв Махарадж был садху, который ездил на тигре и использовал кобру в качестве аркана, но ему пришлось ждать своего гуру в течение тысячи четырёхсот лет. Каждые сто лет за ним приходила смерть, но он уходил в самадхи, чтобы ускользнуть от неё По истечении тысячи четырёхсот лет он встретил своего гуру, четырнадцатилетнюю сестру Джнанешвара Махараджа, Мукту Бай, и получил освобождение.
«К сожалению, — продолжал Вималананда, — если ты не совершенный йог, как Чанг Дэв, ты можешь не знать где и когда ты встретишь своего гуру, или даже не распознать его, когда он придёт к тебе».
«А что я должен делать всё это время?» — удручённо проронил я
«А ты тем временем делай то, что я тебе говорю, и будешь расти Я не говорю, что я не готов тебе помочь. Я лишь говорю что мне не суждено быть твоим гуру, — ответил он, предупреждая меня взглядом, чтобы я вёл себя прилично. — Кроме того, тебе следует быть готовым для своего гуру. Ты можешь мне честно ответить готов ли ты?» Я не мог.
«В 1959 году один из моих друзей попросил моего Младшего Гуру Махараджа взять его в ученики. «Я не осмеливаюсь дать на это согласие, так как, если ты станешь моим учеником тебе придётся выполнять всё, что я скажу. Если ты допустишь какие-то ошибки ты будешь виновен в гуру-дрохе (предательстве или оскорблении учителя), и это может погубить тебя. Ты будешь моим почитателем в течение двенадцати лет, и в конце этого срока, если я почувствую что ты готов, я приму тебя в свои ученики». Однако до сих пор этого не случилось, хотя прошло гораздо больше двенадцати лет» Я понял намек, как и тот друг, которому всё ещё предстоит стать учеником Гуру Махараджа.
Незадолго до своей кончины Вималананда представил известного аюрведического доктора из Бомбея Младшему Гуру Махараджу, который сказал ему: «Достань себе шалаграму (священный речной камень) из разновидности, известной как лакшми-джанардана, и поклоняйся ему».
Доктор ответил: «Махарадж, вы знаете, сколько времени отнимает должное поклонение шалаграме, — намекая на то, что он весьма занятой человек. — Вместо этого лучше дайте мне мантру для повторения, иначе мне придётся везде носить с собой шалаграму». Как позже мне сказал Вималананда, он забыл, что не следует диктовать условия садху, такому в особенности, как Гуру Махарадж. Должно быть, имелась веская причина, по которой Гуру Махарадж хотел, чтобы доктор поклонялся шалаграме, но тот думал лишь о своём удобстве. Кроме того, с одной стороны, он просит Гуру Махараджа направить его на путь развития духовности, а с другой — говорит, что у него нет времени следовать ему должным образом. Что тут сказать о его искренности?
Гуру Махарадж промолчал. На следующий день он попросил доктора приготовить лекарство для ребёнка, который страдал эпилептическими припадками. Случилось так, что состав этого лекарства требовал равные части мёда и топленого масла. Доктор снова возразил: «Но, махарадж, аюрведа запрещает смешивать равные части мёда и топленого масла».
Гуру Махарадж проявил огромное терпение и ответил: «Этот рецепт также исходит от риши. Пожалуйста, сделай так, как предписано ими. Кроме того, в лекарстве присутствуют другие травы, которые нейтрализуют ядовитые эффекты этой смеси и превращают её в нектар. И вообще, что есть яд и что — нектар? Просто сделай то, что тебе говорят».
Встреча закончилась. Вималананда отвёл меня в сторону и сказал: «Видел, как это происходит? Иногда, даже когда гуру хочет передать «ребёнку» некоторое знание, «ребёнок» отказывается его принять. Споры с гуру ни к чему не ведут, а в особенности с таким гуру, как Гуру Махарадж, который служит проводником жизни. Что делать учителю с такими учениками? Без сомнения, получить хорошего гуру — благо, но ещё большее благо — получить хорошего ученика. Я когда-нибудь рассказывал тебе историю Нагарджуны?»
«Кажется, нет».
«Когда Нагарджуна захотел изучать алхимию, он нашёл гуру и стал его учеником. Гуру отвёл Нагарджуне комнату, примыкающую к его комнате, и в течение многих дней Нагарджуна работал над предварительными садханами.
«Однажды ночью, когда Нагарджуна готовился ко сну, из комнаты гуру до него донёсся странный звук. Недоумевая, он с интересом уставился на стену и вдруг заметил в ней маленькое отверстие. Присущее ему любопытство быстро пересилило вину за подсматривание, и он приложил глаз к отверстию. Он увидел, как гуру старательно намазывает свои ступни какой-то мазью. Закончив своё занятие, он схватил свой посох и вылетел в окно.
«На мгновение Нагарджуна остолбенел, но затем его ум снова заработал, пытаясь разобраться в сути этого трюка. Он знал, что спрашивать своего гуру напрямую бесполезно, поэтому, если он хотел получить знание, ему надо было выработать эффективный план. И вдруг этот план пришёл ему в голову. Он выжидал несколько часов, пока гуру не вернулся, а затем, выдержав почтительную паузу в одно-два мгновения, чтобы дать старику отдышаться, он выскочил из своей кельи и тихонько постучал в дверь гуру. Когда дверь открылась, Нагарджуна объяснил: «Гуруджи, меня переполняет желание служить вам. Пожалуйста, позвольте мне смыть пыль с ваших ступней».
«Гуру внимательно осмотрел Нагарджуну и торжественно согласился. Он, конечно, ожидал этого. Иначе зачем он оставил Нагарджуне отверстие в стене, чтобы тот мог подглядывать? Он хотел проверить, насколько тот инициативен, и был удовлетворён тем, что увидел. Но он не хотел, чтобы Нагарджуна знал о его чувствах, поэтому он подавил в себе желание его похвалить.
«Вымыв ноги гуру, Нагарджуна низко поклонился и возвратился в свою комнату, где он сделал всё возможное, чтобы выяснить состав летательной мази. Он снова и снова пробовал использованную воду на вкус и наконец решил, что он определил один из ингредиентов. На следующую ночь он с нетерпением выжидал, прильнув к отверстию, когда вернётся гуруджи! Ненова он вымыл старику ноги, снова и снова пробовал воду. В конце концов после множества таких ночей он уверился в том, что знает рецепт.
«Итак, одной прекрасной ночью Нагарджуна сам смешал пасту и намазал свои ступни. Он подошёл к окну и... полетел! К сожалению, он не знал формулу достаточно хорошо и улетел не очень далеко. Он упал с небес и, приземляясь, сломал ногу. Он провёл остаток ночи на улице, пытаясь угадать, что скажет гуру, когда весть об этой экскурсии достигнет его ушей.
«Ему не стоило беспокоиться. Его нашли на следующее утро, и его гуру лично пришёл к нему, чтобы сказать: «Из всех моих студентов ты единственный, кто попытался разгадать секрет этой мази. Ты заслуживаешь того, чтобы тебя учили».
«Хороший гуру постоянно бросает вызов своим ученикам, чтобы испытать их. Иногда гуру даёт ученику Шива-лингу из хрусталя (или, если он действительно могущественный гуру, — из затвердевшей ртути) и велит ему вставить его в рот, в отверстие за твёрдым небом[4]. Это особый тип аскезы, который ограничивает тебя во многих отношениях. Например, пока линга пребывает в твоём рту, ты не смеешь лгать, иначе он расколется на две части. Если ты сумеешь соблюсти все ограничения, ты быстро достигнешь просветления. Если тебе это не удастся, ты упадёшь. Никогда не берись за подобные вещи, пока не будешь абсолютно уверен, что сумеешь с ними справиться.
«Приказу гуру нужно подчиняться беспрекословно. Только так ученик может достичь результатов. Однажды Тукарам Махарадж дал камень человеку, отправляющемуся в паломничество. Это, конечно, был не простой камень. Это был философский камень, который мог превращать неблагородные металлы в золото. Паломничество этого человека удалось на славу. Как только появлялась необходимость в деньгах, чтобы продвигаться дальше, он там и тут создавал золото.
«К концу путешествия этот человек понял, что он не может возвратить камень Тукараму Махараджу — он слишком к нему привязался. Что делать? Он продумал план действий и спрятал камень в своём доме. После этого он пошёл к Тукараму Махараджу. Тот в первую очередь поинтересовался подробностями виденного и сделанного, а потом ненароком спросил: «Ах да, позволь мне взглянуть на тот камень, что я тебе одолжил».
«Человек сказал ему: «Махарадж, когда я купался в Ганге, камень выскользнул в воду, и хотя я пытался поймать его, он потерялся. Очевидно, Мать Ганга вернула назад принадлежащее Ей».
«Пусть будет так», — спокойно сказал Тукарам Махарадж.
«Как только этот человек вернулся домой, он заглянул в свой тайник, но камня там не обнаружил. Он ринулся назад к Тукараму Махараджу и закричал: «Махарадж! Камень пропал!»
«Тукарам Махарадж сказал ему: «Глупец, конечно, он пропал. Ты только что сам мне сказал, что его забрала Мать Ганга». Так оно и было.
«Итак, будь терпелив и готовься, — спокойно продолжал Вималананда. — Очень часто гуру даёт ученику нечто, вроде этого философского камня, и ученик так возбуждается, что совершенно забывает о гуру, который изначально дал ему это. Ты можешь постоянно терять предметы, но ты не можешь позволить себе потерять гуру. Если ты близко держишься гуру, он обеспечит тебя всеми предметами, которые тебе необходимы или желанны.
«Однажды царь решил раздарить всё, что было в его дворце. Таковы цари, никогда не знаешь, что они вытворят в следующий момент. Он объявил всем в своём царстве, что в определённый день, между рассветом и закатом, каждый может свободно прийти к нему и попросить что угодно из его дворца, и он это получит.
«Ко второй половине дня дворец опустел. В нём совсем ничего не осталось, даже трона. За пять минут до заката во дворец вошла юная девушка. Царь сказал ей: «О, почему ты не пришла раньше? Больше ничего нет».
«Она сказала: «Ты ошибаешься, махарадж. Конечно, что-то осталось, это — ты. Я забираю тебя». И они поженились. Став царицей, девушка сказала своему мужу: «Теперь, когда у меня есть ты, я могу, если захочу, пустить деньги из казны на то, чтобы украсить пятьдесят дворцов. Я совершила самую выгодную сделку».
Вималананда сделал небольшую паузу, чтобы дать мне осмыслить сказанное, а самому закурить следующую сигарету. Затем продолжил:
«Но зачем ходить далеко? Давай возьмём пример, который ближе к нашему дому. Я учил тебя и ещё нескольких моих «детей», как делать хому. Один из них (ты его хорошо знаешь) теперь проводит всё своё свободное время, бродя по окрестностям и выполняя хому. В этом нет ничего плохого, это замечательно. Но он бы научился большему, если бы проводил больше времени со мной, поскольку я первым научил его делать хому. Он позволил лишь крошечному кусочку знаний проникнуть в свою голову.
«Почему он должен был проводить больше времени со мной?» Я любил проводить всё своё время с Вималанандой, и мне не надо было это обосновывать, но я знал, что он неспроста задал этот вопрос. «Понимаешь, он пытается преобразить себя из гусеницы в бабочку, из обычного человеческого существа в огнепоклонника. Он всё ещё плохо видит свою новую роль и подобен щенку. Его Кундалини не пробуждена ещё в достаточной степени и не освобождена от его нормальной, повседневной личности. Он всё ещё не способен освободиться от привязанностей Эго. Я бы мог помочь ему с визуализацией, но ему надо проводить больше времени подле меня, чтобы я мог это сделать.
«Лучший пример такой практики даёт Рамакришна Парамахамса. Когда он видел своего ученика д-ра Нага Махашая, он поклонялся Божественной Матери Бхаватарани в его лице. Он визуализировал Божественную Мать в астральном теле д-ра Нага, и в конце концов, силой воли Рамакришны, форма Божественной Матери на самом деле была создана в д-ре Hare.
«Когда Рамакришна видел Вивекананду, он визуализировал Шиву, и в результате Вивекананда действительно стал воплощением Шивы. Когда Гопалер Ма пришла к Рамакришне, она уже была развитой садхакой. Когда она медитировала на Гопалу, Кришну в форме юноши, она действительно могла проецировать форму Кришны из своего астрального тела. Когда она встретила Рамакришну, эта форма Кришны слилась с Рамакришной, и тогда она поняла, что он действительно был воплощением Кришны. Рамакришна стал работать над ней тоже и в конце концов создал в ней Божественную Мать. Именно гак настоящий гуру работает над своими учениками.
«Ты думаешь, Свами Вивекананда, любимый ученик Рамакришны, мог что-то сделать по своей собственной воле? Никогда. Когда он приехал в Чикаго и встал перед толпой у Парламента Религий, прежде чем начать говорить, он мысленно повторил этот стих: «Я приветствую Господа Кришну, воплощение Высшего Блаженства, по чьему благословению немые говорят и хромые преодолевают горные перевалы». После этого Божественная Мать Кали вошла в тело Вивекананды, и когда он начал: «Братья и сёстры Америки, сегодня я хочу поговорить с вами о Мастере, каким я его знал», вся Америка пришла в исступление. Вот какова сила Ма и гуру-бхакти (преданности гуру).
«Вивекананда обладал настоящим гуру-бхакти. Когда Рамакришна лежал на смертном одре, Вивекананда чувствовал такую привязанность к нему, что съедал мокроту и гной, которые отхаркивал Рамакришна. В сущности, это было тонкое испытание, и Вивекананда прошёл его с честью».
«Испытание?» — спросил я.
«Да, и весьма тонкое. То же самое произошло с Самартхой Рам Дасом. одним из величайших святых Махараштры, который на самом деле был инкарнацией Анджанеи. Его любимым учеником был человек по имени Кальян, и все остальные ученики, конечно, завидовали ему. Самартха Рам Дас решил, что завистливых учеников следует проучить, и однажды вырастил у себя на спине большой нарыв. Все ученики выказывали глубокое сочувствие, но почти не делали практических шагов, чтобы как-то облегчить его страдания.
«Когда Кальян услышал о том что его гуруджи испытывает боль, его охватило чувство любви. Он побежал к Самартхе Рам Дасу, приник ртом к нарыву и начал высасывать гной. Но когда он попробовал его на вкус, он обнаружил, что это не гной. Это был нектар! Его гуру лишь улыбнулся. Это была форма шактипат-дикши для Кальяна. Остальные ученики устыдились своей зависти, когда увидели, что Кальян сделал то, что они даже не могли себе представить. Они никак не предполагали, что он получит всё в ответ на свою преданность. Кальян стал преемником Самартхи Рам Даса.
«У Кабира есть такие слова: «Ты говоришь о возлюбленных, но что ты о них знаешь? Только человек, который без колебаний отрубит себе голову ради своего гуру, любит по-настоящему». Бхакти, которым наделены Вивекананда или Кальян, — большая редкость, но я видел пример такого бхакти. Жил дворянин по имени Джайсингхрао Гхатге, чьим гуру был мусульманский факир Мунгшахджи Махарадж. Когда кто-то приходил к Мунгшахджи Махараджу, тот бросал в него фекалиями или, если пришедший был вегетарианцем, швырял куриную кость, проверяя, сколько тот может вынести, прежде чем рассердится.
«Мунгшахджи Махарадж жил в доме Джайсингхрао, и когда на него находило настроение, он швырял фекалии на стену, поджигал занавески и ломал вещи. Он делал всё, что ему вздумается, и Джайсингхрао никогда не сказал ему ни слова. Джайсингхрао был настолько предан своему гуру, что выполнял полную пуджу с его фекалиями.
«Однажды Джайсингхрао оказался перед опасностью потерять всю свою землю, поскольку его финансовое положение было весьма плачевным. Он не говорил об этом ни слова, но в тот день, когда он поклонялся своему гуру, его ум отвлёкся на мирские трудности, и из его глаза выкатилась слеза. Когда Мунгшахджи Махарадж увидел это, он сказал: «Дитя моё, если ты так хорошо заботишься обо мне, никогда не прося ни о едином одолжении, неужели ты думаешь, что я могу вынести вид слёзы в твоём глазу? Что случилось?»
«Услышав, в чём дело, Мунгшахджи Махарадж сказал: «Иди! Ты не только не потеряешь свою землю. Я намерен сделать тебя миллиардером». Джайсингхрао сохранил свою землю, а когда он распродал её по кускам, он и в самом деле заработал миллиард рупий.
«Был момент, когда всё население одного города обратилось в суд, требуя, чтобы Мунгшахджи Махараджа принудили жить у них. Джайсингхрао выдвинул встречный иск, прося сохранить опекунство над его гуру. Искушённый судья был в растерянности и наконец решил, что, поскольку факир дееспособен, он сам имеет право решать, где ему жить. Тогда Мунгшахджи Махарадж сказал: «Я никогда не покину Джайсингхрао, потому что он меня ни о чём не просит».
Я перебил его: «Мунгшахджи Махараджа звали «Махараджей», даже несмотря на то что он был мусульманином?»
«Да, потому что у него было множество учеников-индусов. Джайсингхрао тоже был индусом».
«Он, наверное, был настоящим святым».
«Он был великолепен. Я встретил его, когда он пытался выкопать захороненный клад. Он уже пришёл на нужное место, когда появилась кобра и загородила ему дорогу. Кроме того, было слышно, как вокруг воют духи. Он слышал, что я умею справляться с такими препятствиями, ведь я сотни раз выкапывал вещи из земли. Я подошёл, схватил кобру и сказал: «Копайте!» Прежде чем они приступили к работе, я сказал им: «Вы должны пожертвовать на благотворительность столько-то, такому-то кредитному фонду — столько-то, а остальное можете оставить себе».
«Бедный Джайсингхрао промолчал, но Эго Мунгшахджи Махараджа было уязвлено, и он сказал: «Нет, всё будет поделено, как я решу».
«Я отпустил кобру и сказал: «Что ж, заканчивайте сами». Но продолжать они не могли, и сокровище осталось под землей. Даже таким великим святым, как Мунгшахджи Махарадж, трудно держать Эго под полным контролем. Но, несмотря на несовершенства своего гуру, Джайсингхрао всё делал правильно благодаря своей преданности. Бхакти делало большую часть работы. Я когда-нибудь рассказывал тебе историю Пьяредаса?» Он её рассказывал, но мне хотелось услышать её ещё раз, поэтому я промолчал.
«Пьяредас был пьяницей и дебоширом, обожающим женщин. Однажды этот негодник встретил садху, который сказал ему: «Пьяре, ты совершенно посвятил себя плоти, коже и кости. Если бы ты любил Бога так же, как ты любишь своё физическое тело, как думаешь, кем бы ты мог стать?» Эти слова произвели на Пьяредаса такой эффект, что он оставил всё, и этот садху стал его гуру. Он очень, очень нежно любил своего гуру и был предан ему настолько, что не покидал его ни на мгновение.
«Когда для гуру настал час покинуть своё тело, он начал тревожиться, что Пьяредас не вынесет потрясения от разлуки, поэтому он сказал ему: «Пьяре, поезжай в такой-то город, а я позже последую за тобой». После того как Пьяредас уехал, гуру покинул своё тело.
«Пьяредас ждал в этом городе несколько дней, и когда его гуру не приехал, он возвратился и осведомился о нём. Когда он узнал, что его гуру покинул своё тело и над ним уже воздвигли могильный камень, Пьяредас пошёл прямо к камню и начал рыдать. Он рыдал и рыдал, пока не ослеп.
«Наконец он решил покончить с собой и начал биться головой о камень. Когда его голова покрылась кровью и череп вот-вот был готов расколоться, перед ним появился гуру в эфирной форме Он вернул Пьяредасу зрение, исцелил раны на его голове и вошёл в его тело. После этого эти двое всегда были вместе, и они неразлучно жили в этом теле ещё сто лет. Бхакти, подобное этому, — большая редкость».
В этот момент нашу беседу прервали, и только несколько дней спустя он продолжил этот урок.
«Ты можешь быть абсолютно уверен, что твой гуру придёт к тебе, как только настанет время. Вопрос в том, будешь ли ты готов для него. Будешь ли ты готов любить его без ограничений, предубеждений и условий? Мать высока, но гуру ещё выше. Именно благодаря матери ты вообще обладаешь физическим существованием, поэтому ты должен поклоняться своей матери до конца жизни. Но именно благодаря гуру ты рождаешься снова. Настоящий гуру сначала разрушит, а потом воссоздаст тебя, даст тебе новое рождение. Когда Иисус сказал: «Вы должны родиться вновь», он имел в виду именно это.
«Если ты хочешь любить Бога, своего гуру или кого угодно, твоё сердце должно быть мягко как воск. Это выражение Шекспира, но я не уверен, что он в полной мере понимал смысл того, о чём писал. Ты должен иметь сердце, которое готово растаять, когда чувство становится слишком сильным. Но это всего лишь начало. Если твоё сердце тает, ты должен растопить и свои кости, чтобы окончательно подавить сопротивление. Ты должен полностью подчиниться своему гуру, сделать его волю своей волей, чтобы он мог идти своим путём и совершенствовать тебя. К сожалению, лишь один из миллиона способен подчиниться полностью, остальные сначала должны научиться подчинению.
«Отношения, которые существуют между гуру и учеником, это самые глубокие отношения из всех, возможных между людьми. Они относятся друг к другу, как отец к ребёнку, как друзья. Нигде во вселенной «ребёнок» не найдёт товарища, подобного его гуру. Они похожи на возлюбленных. Гуру будет всячески искушать ребёнка, как Матсьендранат искушал Горакхната (см. Агхора I, стр. 165), но хороший ученик никогда не поддастся искушению. Хороший ученик любит и хочет только гуру.
«Ты знаешь, что Гуру Пурнима — это день, когда принято поклоняться гуру. Ты ещё не спрашивал себя: «Почему полная луна, а не другой лунный день? «
«Нет».
«Тут дело в эмоциях. Если двое влюблённых оказываются в уединении в полнолуние, их, разумеется, охватывает желание вступить в половую связь. Они не могут существовать друг без друга, они должны обняться. Полнолуние вызывает прилив чувств в душе человека. Вдень Гуру Пурнима гуру и ученик, чьи взаимоотношения более интимны, чем у любовников, испытывают естественный наплыв чувств по отношению друг к другу. Гуру, проявляя безмерную любовь к своему ученику, берёт на себя его кармические долги. Ученик отвечает гуру-дакшиной, приношением гуру.
«Кто-то, обладающий тонким пониманием, спросит: «Зачем ученику делать приношение гуру, если гуру уже забрал у него все долги? В таком случае, у ученика не осталось ничего своего, что бы можно было отдать». И это абсолютно верно. Ученику нечего отдать гуру кроме любви. Он также ничего не может сделать в ответ, кроме как поклоняться гуру как воплощению Бога, не баловать Эго гуру, но стать ещё более бескорыстным, чтобы гуру смог беспрепятственно работать над ним.
«На хинди говорят: «Свет исходит от Луны, а не от звёзд. Любовь исходит от одного, а не от многих». Этот один — гуру. И только когда ты научишься любить своего гуру, ты сможешь научиться любить Бога. Отношения между гуру и учеником могут начаться, лишь когда ученик забывает обо всех людях ради него одного. Если это произошло, далее следует всё остальное.
«Гуру всегда хочет превратить своего ученика в собственного гуру Истинное Я, Абсолютная Реальность — это истинный гуру, потому что гуру— это гу-нашита и ру-патита (вне качеств и формы). Истинный гуру побуждает ученика выйти за пределы качеств и формы. Сначала он побуждает «ребёнка» выйти из-под рнанубандханы, рабства кармического долга. Затем он побуждает ученика понять природу Я, и двое становятся гуру-братьями (или гуру-сёстрами). После этого гуру поклоняется Я ученика как Высшему Гуру, Первому Божеству, и ученик становится готовым.
«Если это то, что нужно для подготовки ученика, — риторически продолжал Вималананда, — то сколько реальных учеников может иметь гуру? Одного-двух или максимум нескольких. У Иисуса было всего двенадцать, и все они обладали разными способностями и достигли разного. У четверых из них, подобно Иоанну, в природе преобладала Саттва, они лучше других следовали учению Иисуса. У четверых из них, ставших столпами церкви, преобладал Раджас, поэтому столпы получились раджастичными. Католики и их церковь существуют главным образом в Раджасе. А четверо учеников, подобно Иуде, были полны Тамасом. Иисус сделал всё, что мог, с тем материалом, который был в Его распоряжении.
«Немногие гуру берут учеников, некоторые не обучают никого Гуру может иметь множество последователей, но нет смысла плодить сотни учеников, которые вызревают лишь наполовину. Каждому гуру надлежит иметь одного особого ученика, чтобы передавать ему самое ценное знание. Подготовь одного, но подготовь его так тщательно, чтобы весь мир изумился его величию. Вот в чём истинная ценность гуру.
«Гордость от созерцания успехов твоего «ребёнка» нельзя передать словами. Однако гуру не может произвольно выбирать ученика, он должен знать врождённые способности и склонности каждого из своих «детей», чтобы выбрать того, кому он передаст весь объём своих знаний. Вот почему гуру всегда любит играть со своими «детьми», испытывать их.
«Если он удовлетворён и хочет наделить ученика шактипат-дикшей, то он, как правило, передаёт эту Шакти через проводник, роль которого может играть глоток воды, запах благовоний, пристальный взгляд или постукивание по позвоночнику или по голове. Возможно, он передаст эту Шакти в форме мантры. Когда ученик, закрыв глаза, увидит мантру, написанную в языках пламени на деванагари[5], голос скажет «ребёнку», как повторять мантру и какие ограничения соблюдать. Лучше поступить именно так, поскольку мантры никогда не предназначены для проговаривания.
«Вот что случилось с Тукарамом Махараджей. Он встретил своего гуру лишь однажды, в сновидении. Гуру показал ему мантру, повторил её для него и велел повторять её. Вот что это такое: никаких длинных лекций, физических посвящений или сложных ритуалов. Он получил свою мантру и начал её произносить. Кроме того, это не была какая-то сложная мантра, а лёгкая, красивая мантра «Рама Кришна Хари». Обладая высшей верой в своего гуру, Тукарам Махарадж творил чудеса даже без наставника в лице живого гуру. Он был настолько продвинут, что не умер обычным образом. Как и в случае Илии, с неба спустилась колесница и забрала его. Не каждый из тех, кто утверждает, что был посвящён во сне, кончает свою жизнь, как Тукарам Махарадж!
«А как насчёт Кабира? Он получил посвящение, распростёршись перед Свами Раманандой ранним утром, когда тот возвращался с омовения в Ганге в Бенаресе. Рамананда небрежно пнул Кабира ногой, не заметив его в темноте, и сказал «Рам, Рам», что Кабир принял за свою мантру. И таким путём он смог достичь всего, сданной ему импровизированной мантрой, потому что он был Кабиром и обладал полной верой в Раму и своего гуру.
«Кабир был великим святым, который имел великого сына, Камала. Камал, что означает «изумительный», был действительно изумителен. Конечно, остальные ученики Кабира безумно завидовали ему.
«Кабир любил лошадей, и как-то он послал Камала накосить для них травы. Камал нашёл траву, но, когда он пришёл косить её, он начал размышлять о том, как, должно быть, больно будет траве. Чтобы проверить это, он взял серп и отсек себе палец. Испытав боль, он твёрдо решил, что не будет косить траву.
«Лошади привыкли есть часто, и когда их вовремя не накормили, они забеспокоились. Когда другие ученики обнаружили, что Камал не принёс травы, они бросились косить сами, а потом пошли рассказать об этом Кабиру. надеясь, что тот устроит Камалу хорошую взбучку.
«Когда Кабир услышал о случившемся, он позвал Камала и спросил, почему тот не накосил травы. Камал объяснил Кабиру, что трава — такое же живое существо, как и он сам, и что он лучше скосит себя, чем траву. Тогда Кабир понял и сочинил по случаю стихотворение: «Кабир сказал Камалу: «Ты действительно камал (изумителен). Я выпечен лишь наполовину, а ты готов полностью». Это красивая игра гуру и ученика».
Возможно, чувствуя свою близкую кончину, Вималананда в конце 1983 года подсел ко мне и дал своё прощальное наставление.
«Рано или поздно, Робби, я умру».
«Да, но ты ведь не намерен умереть слишком скоро».
«Откуда ты знаешь? Ты можешь поручиться, что ты или я будем живы через минуту?»
«Я могу поручиться только за то, что, если ты решишь остаться живым, ты сможешь это сделать».
Он продолжал без комментариев. «Умирают все. Может, сейчас, может, позже,- но однажды я уйду, а ты останешься здесь. Ты научился многому, и ещё большему тебе предстоит научиться. Никогда не проходи мимо возможности учиться.
«Так как сейчас Кали-юга, в этой физической плоскости больше не сохранились ашрамы риши. Однако риши бессмертны, они могут путешествовать куда угодно во вселенной. Это означает, что риши может перемещаться среди нас, в Бомбее или где угодно. Конечно, никто не сможет его распознать, он замаскирован. Ты сможешь его распознать, если знаешь особые знаки на его теле, которые отличают его от обычных человеческих существ. Лишь немногие знают эти знаки.
«Если ты действительно знаком с этими особенностями и способен распознать махапурушу, он одарит тебя чудесным благословением. Поскольку сейчас Кали-юга, и садхана каждого несовершенна, ты, вероятнее всего, не сможешь усилием воли привлечь к себе махапурушу. Но если ты искренне выполняешь садхану, которой тебя научили, если ты охвачен страстным желанием, однажды махапуруша придёт к тебе, неузнаваемый, и разрешит тебе попробовать поймать его. Знаешь, как они любят играть? Хотя садхана представляет собой очень серьёзное дело, ты должен постоянно поддерживать в себе состояние игривости, присущей малому ребёнку. Все, и в частности небесные существа, любят детей, но никто не любит взрослого, который думает, что он семи пядей во лбу. Самый верный путь к тому, чтобы тебя подстрелили в духовной области, — вырасти из своих штанов.
«Вот почему ты всегда должен видеть Нараяну в сердце каждого встреченного тобой существа. Ты никогда не можешь знать, когда или в какой форме божество или махапуруша придёт тебя испытать. Если ты пройдёшь испытание, дело сделано — твои садханы увенчались успехом. Если ты провалился — ну что ж, тебе придётся начать всё с самого начала, и никому не известно, сколько жизней это может занять. Поэтому не допускай ошибок.
«И помни, это не то испытание, к которому ты можешь хорошо подготовиться. Ты никогда не узнаешь, что оно идёт, пока оно не закончится. На самом деле, конечно, такой вещи, как испытание, не существует. Ты думаешь, что это испытание, поскольку «ты» находишься там, в ложной личности. Однажды твоё «я» превратится в «Я», и тогда уже не может быть никакого испытания. Кто будет тебя испытывать? Ты сам? Но пока присутствует двойственность — пока Кундалини не освободилась от уз в полной мере, — всегда существует опасность, что ты сделаешь неправильный выбор. Это можно объяснить игрой кармы и рнанубандханы.
«Ты получишь то, что тебе суждено. Здесь не может быть и тени сомнения. Как и когда ты получишь это, зависит от того, насколько хорошо ты культивируешь свой ум. Функция тантры и агхоры состоит в том, чтобы привести в надлежащий порядок управление умом, чувствами и телом, чтобы избежать страдания. Жизнь без страдания в течение долгого времени даёт удовлетворение, которое порождает счастье. Когда счастье возрастает до неимоверных пределов и ты укрепляешься в нём, оно превращается в блаженство, называемое в Ведах апандой. Садхана — это средство достижения этого. Если тело, ум и дух пребывают в хорошем рабочем состоянии, то, когда пробуждается Кундалини, блаженство неизбежно.
«Блаженство не нужно создавать или накапливать. Оно возникает спонтанно. Просто позволь Богу решить, что лучше для тебя, и Бог всё сделает как надо. Даже тогда, когда твоя сила недостаточна и контроль над умом слаб, тебе всё же не о чем беспокоиться. Всегда, всегда помни, что высший способ контролировать ум, высшее опьянение — это постоянное повторение сладостного имени Господа. Никогда не забывай о Боге, и Бог никогда не забудет о тебе. И однажды ты к нему придёшь».
[1] Гидроцеле — скопление жидкости в оболочках яичка, обычно вследствие воспалительных процессов. (Прим. ред.)
Комментариев нет:
Отправить комментарий