Вдохновленная медицина, книга, любимая мной

INSPIRED MEDICINE

SATHYA SAI BABA’S INFLUENCE

IN MEDICAL PRACTICE

 

 

ВДОХНОВЛЁННАЯ МЕДИЦИНА

ВЛИЯНИЕ САТЬИ САИ БАБЫ НА

МЕДИЦИНСКУЮ ПРАКТИКУ

 

Составлено и опубликовано Джуди Варнер

 

Посвящено с любовью и преданностью

Бхагавану Шри Сатье Саи Бабе

 

 

ВДОХНОВЛЕННАЯ МЕДИЦИНА

 

Влияние Сатьи Саи Бабы на медицинскую практику: Пер. с англ. – С.-Петербург, 2002

 

Книга посвящена Бхагавану Шри Сатье Саи Бабе – Аватару нашей эпохи, великому духовному учителю современности, воплотившемуся на индийской земле. Он родился 23 ноября 1926 г. в небольшой деревне Путтапарти, шт. Андхра-Прадеш. Миллионы людей во всём мире стали последователями Его учения. Книга состоит из 18 статей, написанных врачами разных специальностей из многих стран мира. В этих статьях вы прочитаете о том, как их авторы пришли к Саи Бабе и какое воздействие оказал Он на их жизнь и на медицинскую практику.

 

 

 

 

  

 

Перевод с английского О.Кирпичниковой и Л. Алексиной

Редактор: Е. Струкало

 

Верстка, дизайн:

Ответственный за издание: А. Филиппов

 

 

Предисловие

 

В этой чарующей книге восемнадцать врачей разных специальностей и разных школ рассказывают, какое глубокое влияние оказал Сатья Саи Баба на их жизнь, личную и профессиональную. Врачи мирового класса, высоко ценимые в своей области – кардиохирурги, эндокринологи, гинекологи, – умные, чувствительные, здравомыслящие мужчины и женщины из Таиланда, Индии, Европы, Южной Америки, Канады, США неожиданно оказались в сфере любви Саи Бабы. Завороженные восхитительными проявлениями «невозможного», чёрствые сердца наполняются любовью, а «эго» смиренно склоняется перед Богом.

Каждая история вводит нас в беспокойную жизнь практикующего врача, ведущего ежедневную борьбу – борьбу жизни против смерти. Велико притяжение каждого из них к Саи Бабе. В этой сфере «высокого напряжения» удивительными кажутся юмор и шутки, сопровождающие их встречи с Саи Бабой. На каждого глубокое впечатление производят Его любовь, а также то, как Его идеи воплощаются в работе Его Большого Многопрофильного госпиталя. После встречи с Бабой в душе каждого доктора появляется место для духовного поиска, ведущего к кардинальным переменам как в личной, так и в профессиональной жизни. В жизни этих врачей мы видим счастливое соединение медицины и духовности.

Эта чудесная книга – о внутреннем преображении практикующего врача и медицинской практики, о том, во что превращается медицина, вдохновлённая божественной личностью – Сатьей Саи Бабой. Его госпиталь символизирует новый подход к медицине, при котором лечение предоставляется бесплатно, а любовь выступает главной составной частью лечебного процесса.

Истории описывают великое историческое событие: учитель мира вкладывает сердце в область, где до последнего времени царствовали деньги и карьеризм. «Наука без человечности опасна», – говорит Саи. Это книга о чудесах, удивительных событиях и – о медицине, обладающей силой изумлять, приводить в восторг, учить и преображать.

Самюэль Х. Сандвайс, д-р медицины

Автор книг «Саи Баба, святой и… психиатр», «Дух и разум».

 

Благодарность

Прежде всего, я хочу выразить  признательность моему возлюбленному Господу, Сатье Саи Бабе; не будь на то Его воли, эта книга никогда бы не была написана.

Я хочу поблагодарить всех тех, кто помог мне найти докторов, написавших статьи для «Вдохновлённой медицины». Я хочу также поблагодарить и самих докторов-авторов за то, что они нашли время и силы и с любовью откликнулись на предложение о участии в этом проекте.

Я хочу выразить признательность Дмитрию Драйвэсу и Лоле Гольдберг за их помощь в подготовке текста.

Благодарю Элени Майлонэс за её чудесный дизайн обложки, а также Эмили Гудмэн за помощь в техническом оформлении.

Идея этой книги принадлежит моему мужу и он питал её с самого начала и до конца. Моя любовь и моя благодарность тебе, Джек.

Содержание

 

Вступление.........................................................................................

Д-р Самюэль Х. Сандвайс

Предисловие.......................................................................................

Джуди Варнер

Глава 1. Сатья Саи Баба – Тот, кто пересадил мне новое сердце.......

Д-р Валлуван Дживанандам

Глава 2. Медицинская практика вместе с Саи......................................

Д-р Чарльз Боллменн

Глава 3. Бхагаван и кардиохирург............................................................

Д-р Чоудари Волети

Глава 4. Гериатрическая «Саи-хиатрия»...................................................

Д-р Джонатан Лайефф

Глава 5. Работа как поклонение.................................................................

Д-р Даниела Ёлерт-Фучс

Глава 6. Душевное равновесие....................................................................

(?) Д-р Рам Сетти (Д-р Рам К. Сетти)

Глава 7. Свами – это мой доктор.................................................................

(?) Д-р Раи Людвиг (Д-р Райнер Е.Г. Людвиг)

Глава 8. Исцеление доктора.........................................................................

(?) Д-р Рикардо Гутьеррез(с)

Глава 9. Медицина и чудеса.........................................................................

Д-р Венкат Канубадди

Глава 10. Бог – это любовь...........................................................................

Д-р Франко Плючино

Глава 11. Вместе с Бабой..............................................................................

Д-р Эллин Шандер

Глава 12. Божественный доктор...................................................................

Д-р Рамачандиран Купан

Глава 13. Саи Баба и психиатр....................................................................

Д-р Терракьят Джудо Джареонсеттасин

Глава 14. Доктор докторов...........................................................................

Д-р Лакшми Гурураджарао

Глава 15. Преображение.................................................................................

Д-р С.К. Упади

Глава 16. Учение Сатьи Саи Бабы на практике............................................

Д-р Джозеф Г. Фэнёф

Глава 17. Чудодейственная сила молитвы....................................................

Д-р Пурненду Дутта

Глава 18. Невидимая рука Бога.....................................................................

Д-р Шара Паван

О Большой Многопрофильном госпитале

 

Институт Высших медицинских наук им. Сатьи Саи расположен недалеко от деревни Путтапарти в Южной Индии. Он рассчитан на триста мест, и все его отделения – кардиологическое, кардиохирургическое, урологическое, нефрологическое и офтальмологическое – оснащены самым современным оборудованием. Все услуги, включая диагностику, анестезию, операции, пребывание в госпитале, питание и медикаменты, полностью бесплатны. Большинство пациентов – бедные люди. Госпиталь был построен и содержится исключительно на дотациях преданных Сатьи Саи Бабы. Это выражает философию госпиталя, которая состоит в том, что медицинские услуги должны предоставляться обществом бесплатно и быть доступны всем, а не являться дорогостоящим предметом рыночной купли-продажи. Госпиталь открыт для всех граждан мира независимо от национальности, касты, вероисповедания, языка и степени обеспеченности.

Ведущие специалисты в области медицины приезжают сюда добровольно и работают бесплатно. Они пополняют высококвалифицированную бригаду врачей, постоянно работающих в больнице. Приезжающие врачи делают операции и делятся с персоналом новейшими достижениями в области медицины.

В течение февраля 2000 года было произведено 9078 операций на сердце, в том числе 5000 на открытом сердце, из них более 1000 – по поводу шунтирования коронарных сосудов. Было осуществлено более 8000 процедур по катетеризации сердечных сосудов, а в отделениях урологии и офтальмологии совершено по 11000 операций. Процент инфекционных заболеваний и уровень смертности в госпитале – одни из самых низких в мире.

В дизайне архитектуры госпиталя воплощены священные традиции, и её символика и пропорции призваны пробуждать божественную исцеляющую энергию. Это произведение искусства площадью 15 тыс. кв. метров было чудесным образом спроектировано и возведено за девять месяцев.  Это второй по величине госпиталь в Азии. На строительство подобного сооружения от начала до конца обычно уходит до семи лет. Его архитектор – проф. Кейт Кричлоу, директор Института архитектуры им. Принца Уэльского в Лондоне. Институт Высших медицинских наук им. Сатьи Саи был торжественно открыт премьер-министром Индии 22 ноября 1991 года. 

Вступление

 

Сатья Саи Баба родился в 1926 году в маленькой деревне Путтапарти в Южной Индии, где теперь находится Его ашрам. Он пришёл в мир всеведущим, мудрым, могущественным и полным божественной любви. Последователи считают Его Аватаром, воплощением Бога. Сегодня в мире насчитывается более 30 миллионов преданных Ему в 137 странах мира. Саи Баба учит братству людей и отцовству Бога с помощью пяти человеческих ценностей – истины, праведности, мира, любви и ненасилия. Он живой пример всего того, чему Он учит. Его миссия состоит в том, чтобы преобразовать человечество – так, чтобы и оно осознало свою божественность.

Врачи во всём мире опираются лишь на научные принципы. К сожалению, многие врачи, утратив способность сочувствовать, рассматривают медицинскую практику как бизнес. Нам очень хотелось узнать, что же произошло с докторами, когда они стали преданными Саи Бабы. Мы попросили 18 докторов рассказать, как преданность Бабе повлияла на их работу, как изменились их взаимоотношения с больными, как изменились они сами, каким образом чувствуют они руку Саи Бабы в своей профессиональной деятельности и случались ли с ними чудеса.

Одна из тем, которая снова и снова поднимается авторами-медиками, – это осознание того, что самой важной частью лечебной практики являются любовь и сочувствие к больному. К счастью, мы видим, что эта идея постепенно овладевает умами западных медиков.

В январе 1999 года мой муж и я представили Бабе план «Вдохновлённой медицины», и Он дал Своё благословение на составление и издание этой книги. Мы все знаем, что доктора чрезвычайно заняты, но благодаря милости Бабы врачи из Азии, Европы, Южной и Северной Америк охотно писали и перерабатывали свои статьи, чтобы воспеть свою любовь к Богу. Мы показали Свами рукопись в марте 2000 года и попросили Его разрешения на публикацию книги. Он положил Свою руку на обложку и сказал: «Очень, очень, очень, очень счастлив». Пусть эти истории возвысят ваш дух и внесут в вашу жизнь радость и любовь.

Джуди Варнер

Глава 1

САТЬЯ САИ БАБА – ТОТ, КТО ПЕРЕСАДИЛ МНЕ НОВОЕ СЕРДЦЕ

Валлуван Дживанандам, д-р медицины

 

Мой смиренный поклон лотосным стопам божественной Матери и божественного Отца, Бхагавана Сатьи Саи Бабы. Лишь с помощью Его энергии и руководства смог я написать эту главу. Я не философ и не теолог, и мои духовные способности несомненно нуждаются в развитии. Я расскажу о том, как я стал преданным Саи Бабы, какое воздействие оказал Саи на мою жизнь и мою работу, и о некоторых случаях из своей практики, которые были связаны со Свами.

Баба говорит, что призывает Он только тогда, когда для этого приходит время. В первый раз я услышал о Бабе в 1980 г. Моя тётушка отправлялась в Кодаиканал[1] и взяла с собой  мою маму, сестру и меня. Она настаивала, чтобы мы пошли посмотреть на Бабу. Она сказала, что он – святой человек, который приглашает на личную беседу, материализует предметы и предсказывает будущее. Я был типичным молодым американцем, и мои представления о любом свами сводились к тому, что это глава очередной секты, шарлатан, пытающийся вытянуть у тебя последний пенни. Я отказался смотреть на этого святого человека. Это была огромная ошибка, но, видимо, не пришло ещё моё время. Если бы я пошёл тогда к Нему, моя жизнь изменилась бы на 10 лет раньше. В то время в Кодаиканале было около 200 преданных, и я мог бы иметь близкое, личное общение с Бабой. Однако мой ум тогда отказывался принимать что-либо духовное.

В последующие десять лет я закончил медицинский институт и прошёл специализацию по кардиохирургии. Религия и духовность занимали последнее место в моих мыслях. Моей заветной целью было иметь много денег, купить большой дом, водить роскошные машины и есть в лучших ресторанах. Жизнь с её материальными благами захватывала меня целиком. Свами позволил мне поиграть до поры в эти игры. Духовная жизнь в этот период для меня практически не существовала.

Баба стал выводить меня на духовный путь без моего ведома. Мои родители всегда были религиозными, особенно мать.  Я часто разочаровывал её, когда не учил шлоки и не читал ежедневные молитвы. Родители переехали в Аризону и стали посещать центр Саи в Мезе. Когда мы приезжали туда, люди из центра брали нас на воскресные бхаджаны. По правде говоря, это было совсем не то, что мне хотелось бы делать во время своих коротких отпусков. Я даже старался выбрать в аэропорту такие рейсы, чтобы не попасть на бхаджаны. Но благодаря матери я всё же начал слушать их и даже получал удовольствие от записей. Мой интерес к Бабе возрос, когда я прочитал книгу Говарда Мёрфета «Саи Баба – Чудотворец». Баба теперь уже не был для меня существом, которого нужно сторониться, но и не стал тем, в которого нужно верить. Записи бхаджанов постепенно заняли место поп-музыки в моей машине.

После того как я закончил специализацию по хирургии, большая часть моей энергии шла на преодоление стрессов, типичных для врача, приступившего к собственной практике. Мама посылала мне книги Бабы, но я всегда находил отговорку, чтобы не читать их. Каким-то чудом мы обнаружили, что в пятнадцати минутах езды от нас –  в Дойлстоуне, Пенсильвания, – есть Его центр, и с этого времени Баба начал «заманивать» нас в Свои сети. Самое потрясающее событие произошло в ноябре 1992 г. во время поездки в Аризону на День благодарения. Поскольку предстоял долгий полёт, я запасся беллетристикой  и другим «чтивом», чтобы заполнить время. Когда в самолёте я открыл свой портфель, в нём не оказалось ни одной из приготовленных книг. Единственная книга, которая там лежала, была «Видение Саи» Риты Брюс. И абсолютно ничего больше! Поскольку выбора не было, я начал читать её – в полной уверенности, что через полчаса крепко усну. И что же? Ни одна книга не захватывала и не трогала меня так, как эта. Свами окончательно «поймал» меня. До этого я не был вегетарианцем и с удовольствием поглощал всевозможные мясные блюда. Из самолёта я вышел убеждённым вегетарианцем, к полному изумлению жены и родителей. И я остаюсь им до сих пор, несмотря на то, что бываю иногда в самых изысканных ресторанах мира. Все мои знакомые были потрясены. Наконец я вступил на святой путь, ведущий к Свами.

Следующее событие, «бросившее» меня ещё ближе к Свами, произошло в апреле 1993 г. На наших воскресных бхаджанах выступал гость из Индии, который рассказал нам о новом Большом Многопрофильном госпитале в Путтапарти, где совершенно бесплатно проводятся операции на сердце. Поскольку я был кардиохирургом, меня представили оратору. Во время нашей беседы он сказал, что в Индии очень трудно достать качественные искусственные сердечные клапаны, и спросил, не могу ли я чем-нибудь помочь. В США клапаны стоят очень дорого, и я был бы и рад помочь, но, как начинающий врач, не имел на это средств. Всё это обернулось одной из удивительных лил (божественных игр) Свами. На следующий день мне позвонил старый друг, который не звонил целый год. Оказалось, он сменил работу и теперь служит в медицинской фирме Св. Джуда (Jude), крупнейшей в мире по производству сердечных клапанов. Мало того, он занимается именно торговлей с азиатскими странами. Он организовал для меня покупку клапанов по оптовой цене, и его компания обеспечила денежную дотацию. Один телефонный звонок сделал невозможное возможным. Позже со мной связался представитель фирмы, торгующей материалами для хирургических швов. У него образовался огромный излишек очень дорогих ниток для швов при операциях на сердце, и он хотел узнать, не нужны ли они какой-нибудь благотворительной больнице. Свами вёл со мной невероятную, весёлую игру в «шопинг»!

В результате, к середине мая у меня скопилась гора оборудования, но не предвиделось отпуска, чтобы отвезти его в Индию. У нас не хватало хирургов, и никакого просвета в работе в ближайшем будущем не намечалось. Наконец Свами откликнулся на мои молитвы, и нам удалось найти очень хорошего хирурга. Однако до того, как приступить к работе, он должен был на три недели съездить в Японию к своей семье. Без всякого намёка с моей стороны мой шеф вдруг сам предложил мне взять отпуск в июне – после того, как новый врач приступит к работе. Я был поражён: сама собой мне предоставлялась возможность поехать в Путтапарти. Свами тянул меня к Себе за верёвочку.

Я вылетел в Индию, имея при себе оборудования более чем на 30 тыс.$. Разумеется, таможенный служащий бомбейского аэропорта, видимо почувствовав «выгодное дельце», горел желанием исполнить свой долг и требовал пошлину, несмотря на мои объяснения, что это гуманитарная помощь. Я обратился к Свами, умоляя Его вмешаться. Сразу же появился старший таможенный инспектор. В ту секунду, как он услышал, что оборудование предназначено для госпиталя Свами, он велел таможеннику не только упаковать клапаны и хирургический материал в чемоданы, но и помочь отправить весь груз в депо, откуда он будет доставлен в Мадрас. Свами всегда устраивает проверку нашей вере, но всегда и приходит на помощь в самый щекотливый момент.

Я встретился с женой и дочерью и мы поехали в Вайтфилд (там, недалеко от Бангалора, находится ашрам Бабы), чтобы успеть на утренний даршан. Первое потрясшее нас впечатление – это резкая смена атмосферы при входе в ворота Бриндавана. Как она безмятежна, как безопасна и чиста! Поскольку мы немного опоздали, то смогли сесть лишь в задних рядах, на солнце, но я мог видеть, как Свами давал даршан и затем, когда начались бхаджаны, сел в кресло. Какой уникальный шанс – петь прямо для Бога, а не перед иконой или статуей! Мы пришли и на вечерний даршан, а на следующий день я выехал в Путтапарти, чтобы, как требовала цель поездки, посетить Институт высших медицинских наук Шри Сатьи Саи.

Путь из Бангалора в Путтапарти довольно длинный, пыльный  и опасный. Но милостью Саи вы можете добраться туда одним махом. Я никогда не забуду тот миг, когда я впервые увидел госпиталь. Кругом – сухая пустыня, но вы взбираетесь на холм и вам предстаёт захватывающий дух вид. Госпиталь выглядит как храм. Мягкие пастельные тона, симметрия и красота архитектуры придают ему сказочный вид. Мы вошли в ворота, и никогда и нигде меня не встречали с такой теплотой и сердечностью. Казалось, что все знают меня давным-давно. Мне тут же дали почувствовать, что я принадлежу к семье Саи. Я познакомился почти со всем персоналом госпиталя – совсем немногочисленным, так как в то время работали только хирургическое и кардиохирургическое отделения. Заведующий блоком переливания крови излучал любовь; он попросил меня прочитать лекцию на любую тему на моё усмотрение. У меня с собой был готовый материал по проблемам пересадки сердца, с подобранными слайдами, так как мой тесть делал доклад на эту тему в Клубе деловых людей в своём городе. Слайды я на всякий случай захватил с собой, когда упаковывал хирургическое оборудование. После лекции, ощущая душевный подъём от визита в госпиталь, я, вдохновлённый, вернулся в Бангалор. Персонал был преисполнен воодушевления, симпатии и неисчерпаемого запаса историй о Свами. Мне казалось, что весь день я провёл вместе со Свами. Рано утром мы пошли на даршан, и я впервые увидел Свами вблизи. Он взглянул на меня, приветливо улыбаясь, и я почувствовал, что изнутри поднимаются волны восторга. Я был потрясён. Какая бездна энергии и любви! Свами взял наши письма, и мы вернулись домой, согретые солнцем Его благословений.

Теперь мы посвящали гораздо больше времени добровольному служению и не пропускали бхаджаны. А потом, примерно через три месяца, я получил письмо, в корне изменившее мою жизнь. Это было приглашение выступить с докладом на II Международном симпозиуме по сердечно-сосудистым заболеваниям в Путтапарти. Возможно, моя лекция по пересадке сердца произвела благоприятное впечатление и они хотели, чтобы я вновь выступил на эту тему. Какая невероятная честь, ниспосланная мне Свами! Я немного волновался, так как на симпозиум были приглашены многие ведущие известные врачи со всего мира. Почему вдруг я, молодой неопытный хирург? Это одна из многочисленных лил Свами.

И вот настал день отъезда. То был ненастный день – с неба сыпалась крупа из мокрого снега. Многие рейсы были отменены по погодным условиям, и те, кто должен был вылететь в тот день, ещё несколько суток ждали лётной погоды. Милостью Свами я не только добрался до аэропорта, но и узнал, что мой самолёт вылетает в срок. Со мной была милость Свами.

Я удостоился привилегии сидеть на веранде мандира (храма) во время утреннего даршана. Я видел Свами совсем близко и чувствовал Его необъятную любовь. Я подружился с одним из кардиологов, и мы обсуждали, как нам удалось попасть в «команду» Свами. Выбрав группу преданных для интервью, Свами подошёл к врачам и сказал, чтобы в это время мы пошли в столовую и позавтракали. Но мы вдвоём с моим новым знакомым, понимая, что раньше чем через час конференция не начнется, решили остаться, чтобы ещё раз увидеть Свами после того, как закончится интервью. Нам казалось, что даршан Свами несравненно важнее, чем завтрак, которым мы с радостью готовы были пожертвовать. Но Свами не появлялся, и мы, всё же побывав в столовой позже, пришли в конференц-зал за пятнадцать минут до начала заседания. Странно, но никого из врачей там не было. Мы сели, и вскоре они все появились вместе со Свами. Он вызвал всех врачей на групповое интервью и каждому дал персональные напутствия. Я понял, почему Свами просил нас пойти в столовую. Он знает то, что за пределами нашего разумения. Мы мыслим мирскими категориями, Ему же доступна космическая шкала. Это был последний раз, когда я не послушался приказа Свами.

На конференции выступали с докладами около 30 врачей. Свами провёл беседу о том, как предотвратить болезни сердца. Все болезни, сказал Свами, возникают по трём причинам: спешка, беспокойство и переедание. Свами, превознося работу докторов в целом, сделал несколько критических замечаний. Он сказал, что врачи пользуются всеобщим уважением за свои знания и учёные степени.  Но всегда ли оно заслуженно? Относятся ли они к больным с пониманием и сочувствием? Простая тёплая беседа с больным может оказаться лучшим лекарством.  Работать ради достатка в семье вполне допустимо, но необходимо заниматься и благотворительностью, уделяя часть своего времени тем, кто не может платить за лечение. Эти указания Свами были мне как нож в сердце. С тех пор моя материальная заинтересованность в работе значительно ослабела. Его милостью мы ни в чём не нуждаемся, при этом не «зацикливаясь» на деньгах. Он способен преобразовать личность любого человека!

Более того, с этого дня у меня появилось одинаковое отношение ко всем пациентам, независимо от их платёжеспособности. Некоторые из самых трудных и  затяжных случаев были те, когда я лечил больного бесплатно. Все пациенты обслуживаются с равным вниманием, всё возможное техническое оборудование одинаково доступно всем. Моё сострадание ко всем больным без исключения стало совершенно естественным, мне не нужно для этого делать над собой усилий. Свами дал мне силы на то, чтобы безошибочно чувствовать, какое средство лечения лучше всего подходит каждому отдельному больному. Он вручил мне редчайший дар: возможность быть хирургом и при этом помогать людям. Я преисполнен желания использовать этот дар на благо человечества. Я не могу сказать, что меня абсолютно не интересует бизнес в медицине. Это нереально при современной жизни. Мы всегда стараемся заключить договоры с компаниями-инвесторами, но движущая сила в работе – не деньги, а возможность как можно более эффективно помогать больным.

Во время конференции Свами проявил Себя как идеальный хозяин. Каждый вечер устраивалось театральное представление, подготовленное студентами. Еда была вкуснейшая, в особенности потому, что Свами приходил в столовую и, пока мы ели, беседовал с нами. Свами полон сострадания, но может быть очень строг и требователен. Например, в первые дни мало кто из докторов посещал все заседания конференции. Большинство слушали доклады по своему профилю, которые их интересовали, а потом исчезали – отдохнуть и полюбоваться окрестностями. Однажды мы с группой врачей вместо послеобеденного заседания пошли на даршан. Свами не замедлил осведомиться, почему мы здесь, а не на докладах. С тех пор я не пропускал ни одного заседания. Это единственная в моей жизни конференция, где ежедневная посещаемость была всегда близка к 100%. Я узнал очень многое из тех областей, к которым раньше не питал интереса. Хотя меня и пригласили для обсуждения проблем моей отрасли медицины, я чувствовал, что узнаю здесь гораздо больше того, чему меня когда-либо учили. Это касалось вопросов нравственности и духовности в медицине, а также самих основ медицинской науки. Во время одного из вечерних спектаклей со мной произошел очень интересный случай. У меня с собой был фотоаппарат «Кэнон-ЭОС» с автоматической настройкой на фокус. Пришёл Свами, и у меня появился уникальный шанс снять Его с расстояния меньше 10 футов. Он взглянул на меня и улыбнулся. Какой замечательный кадр! Но настройка не срабатывала. Фокус упорно держался на «бесконечности». Свами смотрел на меня и смеялся. Все мои усилия были сведены на нет вышедшей из строя камерой. Тогда Свами сказал, смеясь: «Что, объектив не наводится на фокус?» – и, продолжая улыбаться, отвернулся. В этот миг моя обычно безотказная камера мгновенно настроилась на фокус. Свами играл со мной, показывая, что Его сила беспредельна и всё в Его воле.

Конференция закончилась, и у меня остался свободный день до отъезда в аэропорт. Утром Свами удостоил меня интервью. Для меня это было неожиданно, хотя я и заготовил заранее список вопросов – на случай, если мне выпадет такая честь. Я вошёл в комнату для интервью с несколькими людьми, которых я не запомнил, и с доктором Дональдом Россом – возможно, одним из величайших хирургов мира. Я чувствовал себя выскочкой, когда оказался сидящим рядом с этим светилом. Только Свами способен столкнуть вместе людей разных «полюсов». Я перебрал в уме все свои вопросы и решил, что «готов» к встрече со Свами. Но, разумеется, в ту же секунду, как я вошёл внутрь, мозги у меня полностью «размягчились». Я был воистину ошеломлён. Я сел наискосок от Свами, а Он завёл разговор о вполне практических вещах – о деньгах, семье и работе. К этому времени я начисто забыл о своём перечне желаний, однако Свами Сам прошёлся по всему списку, не упустив ни единого пункта! Было полное впечатление, что Он читает написанное мною. Поистине, Он знает всё. В связи с этим интервью мне особенно запомнились две вещи. Свами несколько раз возвращался к денежному вопросу. Он подчёркивал, что деньги приходят и уходят. Они необходимы, но не должны являться предметом для беспокойства. Он сказал, чтобы мы не тревожились о будущем, а наслаждались настоящим. Он также говорил о больных. Я стараюсь делать всё возможное для больного, не допускать ни малейшей оплошности во время операций, и всё же некоторые умирают. Свами сказал, что Он знает о том, что я работаю добросовестно и с полной отдачей, но жизнь и смерть – в Его руках, не в моих. Это Его сфера ответственности, так же как и карма больного. От меня требуется делать то, что в моих силах, всё остальное – в Его воле. Эту обязанность Он берёт на Себя. Конечно, я сам должен быть максимально ответственным и внимательным и стараться не допускать ни единого промаха. Свами снабжает меня божественной энергией, которая позволяет выжить многим пациентам, поступающим ко мне на операцию – после того, как им отказали другие хирурги. Но Свами повторяет, что карма не может быть изменена и что для какого-то больного смерть является самым гуманным исходом. Например: к нам поступил больной, страдавший сердечной недостаточностью в течение 6-ти месяцев. Он пришёл к нам после того, как в трёх местах ему отказали в операции. Мы прооперировали его, и четыре дня всё шло хорошо, а на пятый день он внезапно умер. Я был очень подавлен, но его жена была спокойна. Она сказала, что муж страдал долгое время,  его жизнь стала мрачной и унылой. Единственное, что ему было нужно, – это шанс, и он его получил. Смерть для него лучше, чем жизнь, полная страданий. Она поблагодарила меня за то, что мы дали ему этот шанс и позволили наконец обрести покой.

После этого интервью мне стало гораздо легче говорить с больными о Божьем промысле. Многие из них находятся в безнадёжном состоянии и поступают к нам в институт, поскольку в других местах им ничем не могут помочь. Я говорю этим людям, что я, со своей стороны, сделаю всё возможное, но при этом не могу гарантировать, что они не умрут во время операции и что решает это только Бог. Я всего лишь крошечный инструмент в Его руках. Я стараюсь внушить им, чтобы свои надежды они связывали не со мной, а с Богом. Знаменательно то, что те больные, кто действительно верит в Бога и готов всё отдать в Его руки, поправляются гораздо чаще и быстрее! В этом сила веры и молитвы.

В конце того интервью Свами дал мне вибхути (пепел), и я уехал в Бангалор. Я положил в портфель несколько драгоценных вещей: вибхути Свами, памятные сувениры, записи с конференции и несколько фотографий, которые подарил мне один врач, получивший их, в свою очередь, от Свами. Я сдал ключи от номера в гостинице Бангалора и поздно вечером уехал в аэропорт на бомбейский рейс. К моему ужасу, портфеля при мне не оказалось. Возможно, я оставил его в такси по дороге из Путтапарти. Вернуть его не было никакой возможности. Я сказал об этом служащему в Бангалорском аэропорту за 30 минут до отлёта. Но конечно же, никто не мог знать, на каком такси я ехал из Путтапарти. Я чувствовал, что потерял самые ценные вещи, которые имел в этой жизни.

Я сел в самолёт, и двери закрылись. Однако явно что-то задерживало вылет. Я слегка забеспокоился, так как невольно ощутил какую-то связь. В этот момент дверь снова открылась, и вошедшие работники аэропорта спросили, есть ли такой-то (то есть я) на борту. Я подумал, что мне грозят какие-то крупные неприятности. Один из служащих подошёл ко мне, бросил мне на колени портфель со всем его содержимым и покинул борт. Я никогда не видел его и, как я выяснил позже, его не знал никто из людей в Бангалоре, кому я говорил о пропаже. Это опять было одним из чудес Свами!

Когда я приехал в Филадельфию, моя жена Шила встретила меня в большой тревоге. Она сказала, что одно из наших капиталовложений «прогорело» и спонсор присвоил себе все наши деньги. Она ждала моей бурной реакции. Я вспомнил, как Свами особо подчёркивал вопрос отношения к деньгам. К большому удивлению Шилы, я принял эту крупную потерю совершенно спокойно, что являлось прямой противоположностью моему прежнему поведению. Свами неуклонно ведёт нас по правильному пути; нам нужно лишь следовать за Ним.

Летом в нашу клинику при Храмовом Университете приехал д-р Венугопал на стажировку по пересадке сердца. Он планировал пробыть у нас неделю, и я предупредил его, что никогда нельзя сказать заранее, когда будет операция по пересадке. Иногда «подходящего» сердца не удается найти 2 – 3 недели. Но его поездку благословил Свами и сказал ему, когда она должна состояться. Каким-то чудом, именно тогда, когда д-р Венугопал прибыл в свой отель в Филадельфии, мы начали операцию по пересадке. Такая же удача выпадала нам в течение четырёх или пяти дней. Нельзя было и мечтать о лучших условиях для стажировки. Во время его визита я спросил его о возможности работать в Путтапарти. Д-р Венугопал был инициатором лечебной программы в Медицинском институте Шри Сатьи Саи, и его хирургическая бригада проводила все операции с самого начала работы госпиталя. Какие замечательные люди составляли эту группу! Они приезжали во время отпусков и выходных и сделали бесчисленное количество операций. Благодаря энтузиазму д-а Венугопала и его стремлению к совершенству кардиохирургическое отделение стало тем, что оно есть сейчас.

Я получил разрешение на работу в Медицинском институте Шри Сатьи Саи и решил ехать в начале 1995 г. Преодолев драматическую процедуру таможенного досмотра, я прибыл в Путтапарти в феврале, незадолго до празднования Шиваратри. В то время постоянный персонал больницы был в целом не очень опытным. Хирурги приезжали со своими бригадами (включая ассистентов, анестезиологов, медсестёр), оперировали большое количество пациентов и уезжали. За больными был налажен тщательный уход, но после отъезда бригады наступало затишье и операций делалось очень мало. Я был одним из немногих хирургов, кто приехал один. Милостью Свами дружно собрался весь хирургический состав госпиталя Путтапарти, и мы набрали полную бригаду. Сначала все операции я делал сам, а потом, потихоньку, начал обучать постоянно работающих хирургов. Мы прооперировали более 20 пациентов, в основном по поводу вживления искусственных клапанов и шунтирования[2] коронарных сосудов, за 8 – 9 дней.

Госпиталь, поистине, – уникальное место на земле. Построенный меньше чем за год, он является свидетельством воли Свами и высокого энтузиазма людей. Внешне он больше напоминает храм, чем больницу. Но самое сильное впечатление производит персонал. У многих из них нет опыта или специальных знаний в той области, на которую распространяются их обязанности. Например: те, кто занимается переливанием крови и подключением АИК (аппарата искусственного дыхания и кровообращения), – выпускники бизнес-школы Свами. Свами Сам выбрал их и послал во Всеиндийский медицинский институт в Нью-Дели на обучение в бригаде д-ра Венугопала. Теперь они лучшие специалисты по перфузии (переливанию), о каких только может мечтать хирург. Они также оказались настоящими новаторами во всём, что касается самого эффективного и подходящего для больного режима работы АИК. Это относится и к медсёстрам, и к обслуживающему персоналу. Их определил на эту работу Свами. Находиться рядом с Ним и участвовать в Его миссии для всех этих людей – лучшая награда за труд. Хирурги, работающие из чистого сострадания без всякой мысли о деньгах, совершают настоящий подвиг самопожертвования. Они могли бы зарабатывать во много раз больше в любом другом месте страны. Но где ещё могут они иметь доступ к первоклассному оборудованию, лечить больных с таким огромным разнообразием диагнозов и, главное, ежедневно получать Божье благословение? С годами они приобретают богатейший опыт и становятся хирургами высокого класса. Преданность и сострадание сделали этот институт поистине единственным в своём роде. К пациентам здесь относятся как к людям, а не как к источнику дохода.

Меня часто спрашивают, чем отличается больница Свами от других больниц. Отличие не только в технической оснащённости, но в сочувствии и любви к больным. Вопрос нужно ставить по-другому: как сделать другие больницы похожими на госпиталь Шри Сатьи Саи? Однако и здесь не всё совершенно. В помощи нуждается такое количество людей, что список ожидающих своей очереди близок к 50 000. По существу больные платят именно ожиданием. Только немногие из большого количества больных могут попасть на операцию. Иногда даже не в очереди дело. Однажды один хирург привёз партию электрокардиостимуляторов, а я – партию клапанов-аллотрансплантатов. Каждый из них стоил более 10 000$. Было послано более 30 телеграмм больным с просьбой срочно приехать во время нашего пребывания в Путтапарти, но приехало только 5 или около того. Некоторые из списка умерли, но в большинстве они не имели 3$ на автобус до Путтапарти. Какая печальная ситуация! Я спросил об этом у персонала. Свами сказал им, чтобы они сделали всё возможное для прибытия пациентов. Этот лист ожидания никогда не иссякнет.

Свами построил госпиталь как образец, к которому нужно стремиться. Это модель больницы, которые должны быть построены по всему миру. Свами хочет, чтобы Его примеру последовали другие и такие институты открылись бы во всех уголках земли.

Каждый день мы оперировали до позднего вечера. Во время Шиваратри наступил перерыв. Это меня немного огорчило, так как я хотел продемонстрировать, какое количество операций мы способны провести за короткое время. Мне бы следовало понять, что Свами дал нам небольшую передышку для отдыха, но лишь много позднее я смог оценить Его великодушие. Свами, разумеется, – заботливый покровитель госпиталя и пациентов. Он часто спрашивает, сколько было сделано операций и как чувствуют себя больные. Если кто-нибудь из хирургической бригады появляется на вечернем даршане, Он живо осведомляется – почему он здесь? Он считает, что персонал должен быть на работе полный рабочий день, и не одобряет, когда кто-то уходит раньше – даже для того, чтобы пойти на даршан.

К концу своего визита я заразился «вирусом интервью». Все вокруг знали, что Свами  ещё ни разу не вызывал меня. Другие хирурги к тому времени уже по несколько раз побывали на интервью; почему же я не был ни разу? Моя озабоченность от этого усиливалась. Конечно, успокаивал я себя, было бы очень хорошо получить интервью, оно – как сахарная глазурь на торте, но ведь я приехал сюда, чтобы работать и оперировать. Я говорил себе, что сама возможность помогать людям – самая высокая награда.

Сидеть в ожидании даршана Свами – пожалуй, самая эффективная духовная терапия. Теперь я постоянно думал, в каком направлении мне следует совершенствоваться: проявлять больше сострадания, избавляться от зависти и ревности, быть более жизнерадостным и не поддаваться гневу. Список может быть продолжен. Даже среди толпы я чувствовал одиночество; это всё Ты, Свами, со всеми Твоими таинственными чувствами. Я понял, что воздействие Свами сильнее, когда Он игнорирует тебя. Это заставляет более внимательно присмотреться к себе и обнаружить, что нужно сделать для того, чтобы Его благосклонный взгляд вновь обратился на тебя. Во время одного из утренних даршанов я читал книгу, и два наблюдения из неё показались мне особенно важными. Автор описывал «обезьяний» ум. В одной из историй обезьяна запускает лапу в кувшин и хватает несколько орехов. Но она не может вытащить зажатый кулак сквозь узкое горло кувшина. Единственное её желание – это извлечь орехи, но оно держит её в плену. Это похоже на неспособность человека отказаться от желаний ради обретения покоя и освобождения. Прочитав этот абзац, я поднял глаза и тут же увидел сидящую на стене обезьяну. С тех пор я всегда стараюсь как могу усмирять свой обезьяний ум. Совершенно ясно, что эта работа требует огромных усилий.

В другом месте книги, заинтересовавшем меня, был описан эпизод, произошедший с одним из преданных. На интервью он получил от Свами кольцо с бриллиантом, и я поймал себя на мысли, что такой дар может быть знаком особого расположения. Пока я читал, даршан закончился и Свами направился к комнате для интервью, где сидели приглашённые. Перед тем как закрыть за собой дверь, Он вдруг снова вышел, лукаво улыбнулся мне и сделал знак, чтобы я присоединился к группе. Мои родители пошли вместе со мной. Когда мы оказались внутри, Свами весело рассмеялся, высмеяв все мои сомнения и беспокойства, и сказал, что в моём уме царит полная неразбериха. Он сказал: «Запомни одно: Свами даст это тебе». В интервью и диалогах Свами никогда не даёт прямых однозначных советов. Обычно это фразы, которые можно истолковать по-разному. Мы должны углубиться в себя и с помощью Свами раскрыть их настоящий смысл. Потом до меня дошло, что Свами постоянно что-то даёт нам, но далеко не всегда – то и в то самое время, как мы того ожидаем. Изречение: «Будь осторожен в своих желаниях, ибо они могут сбыться» здесь очень уместно.

Например: много раз во время операций я молил Свами, чтобы Он заставил сердце больного биться сильнее, не дал ему умереть и позволил живым покинуть операционную. Многие из таких пациентов действительно не жаловались потом на сердце, но их настигали инсульты, пневмонии, инфекции, тяжёлые болезни почек и печени. Перед тем как в конце концов умереть, они зачастую долгое время страдали. Я хорошо выучил урок, что необходимо полностью подчиниться Свами и предоставить Ему решать, какой выход в данный момент самый правильный. Он знает всё в перспективе вечности. Мы видим отрезок прошлого и настоящего, наш крошечный микрокосм. Отдайтесь Его воле, и жизнь ваша станет очень спокойной. Наша роль – с сочувствием и любовью служить людям. Если намерения чисты, всё остальное сделает Свами.

Во время общего интервью Свами ходил среди преданных, обращаясь к некоторым из нас. Он материализовал вибхути, что само по себе – захватывающее зрелище. Он делает круговое движение кистью, ладонью вниз, затем поворачивает ладонь вверх и пальцами раздаёт вибхути. Обычный пепел – это очень лёгкий серый порошок, который рассеивается при пересыпании. Вибхути Свами – чисто-белого цвета, падает в вашу руку точно направленной струйкой, при этом не рассеивается ни одной пылинки. Кроме того, его вкус каждый воспринимает по-своему. Кто-то говорит, что он сладкий, кто-то – что молочный, а кому-то он кажется кислым.

Вскоре Свами взглянул на меня и сказал: «Доктор». Он улыбался, был полон любви и давал понять, что знает всё, что у меня на уме. Он спросил меня, чего я хочу. Я был слишком оглушён, чтобы ответить. Мановением руки Он материализовал кольцо. Оно было с бриллиантом, как раз такое, что я представлял себе, читая книжку перед даршаном.  Он надел мне его на палец правой руки и сказал: «Идеально подходит». Свами всегда создаёт кольца, точно подходящие по размеру. Это было красивое кольцо с одним крупным бриллиантом. Я оперирую каждый день и, опасаясь потерять его, с того волшебного дня всегда ношу его на цепочке на шее. Когда Свами надевал кольцо мне на палец, Он сказал слово «бриллиант» (diamond). Только позже я осознал, что это символ «die mind», «умершего» ума, и, как говорит Свами, если позволить своему уму угаснуть, можно обрести покой и свободу.

Потом Он позвал нас на личное интервью. В этот раз Он уделял каждому персональное внимание. Он усадил нас рядом с Собой, взял мою правую руку и, положив её Себе на колени, растёр мои пальцы, потрепал меня по груди и благословил. Потом Он обратился к моей маме и спросил её о поездке в Тирупати. Она сказала, что статуя божества виделась ей только как фигура Свами. Он подтвердил, что находится и там. Какой бы храм вы ни посетили, Он – там. Поездка в Путтапарти и даршан Свами – это венец паломничества; в храме вы молитесь статуе божества, в Прашанти вы видите Самого живого Бога. Мои родители попросили Свами подарить им одну из Его мантий, и Он сказал: «Я дам». Как я говорил раньше, Свами всегда даёт, мы просто не знаем, когда и где. В этот раз нам пришлось подождать.

Мы вернулись в США заряженные духовной энергией. На обратном пути, в самолёте, у меня было время вспомнить о некоторых «медицинских» чудесах Свами, которые я лично испытал раньше. К нам в Храмовый Университет поступил больной в тяжёлом состоянии с обширным инфарктом. Он был срочно доставлен в операционную, так как нуждался в шунтировании нескольких жизненно важных коронарных сосудов. Но, когда грудная клетка была вскрыта, мы обнаружили, что инфаркт был настолько глубоким, что обычные ориентиры, которые мы используем, чтобы найти сосуды, оказались полностью разрушенными некрозом. В течение 20 минут я безуспешно пытался найти сосуды. Все присутствующие в операционной начали нервничать, понимая, что если сосуды не будут найдены и их проходимость не будет восстановлена, то пациент неизбежно умрёт. С возрастающим беспокойством и отчаянием я делал надрезы задней стенки сердца в поисках сосудов и вдруг услышал слова: «Саи Рам». В операционной, кроме меня, не было ни одного преданного Саи, и эти слова поразили меня. Кроме того, я почувствовал острый укол в центре груди – там, где я носил на цепочке материализованное Свами кольцо. Моя рука  непроизвольно сдвинулась, и я сделал ещё один надрез в сердце больного. И именно в этом месте – в области, где обычно не бывает никаких сосудов, – показалась главная артерия. Две других было нетрудно найти, и операция прошла успешно. Все члены нашей бригады хотели знать, каким образом мне удалось это сделать. Я сказал им, что мне просто повезло, но добавил, что это очень полезно, когда Бог на твоей стороне. Ясно, я действовал как инструмент в Его руках. С тех пор каждый раз в напряжённых ситуациях я ощущаю покалывание на груди, точно в том месте, где висит кольцо. Разумеется, это заставляет меня постоянно помнить о Свами.

В 1998 г. я участвовал ещё в одном медицинском чуде Саи. Д-р Гиришанкар длительное время страдал пороком сердца – недостаточностью одного из сердечных клапанов. В 1993 г. врачи убедили его в необходимости операции, но он всё же поехал в Путтапарти за благословением Свами. Свами велел ему повременить с операцией, а пока что сбросить вес. Снимок сердца, сделанный после возвращения из Путтапарти, показал значительное улучшение. Операция была отложена, и он чувствовал себя хорошо. Через пять лет ему стало хуже, и его встревоженная жена поделилась своим опасениями с преданным Саи, который посоветовал ей обратиться ко мне. Через несколько месяцев чета Гиришанкаров записалась на приём и пришла ко мне в институт. Мы больше говорили о Свами, чем о состоянии здоровья м-ра Гиришанкара. Однако клапан его работал плохо, и сердце начинало сдавать. Было самое время для операции. Они хотели благословения Свами и получили его во сне: Свами явился к Гиришанкару и «дал добро» на операцию. Обследование включало ангиограмму, и, к всеобщему удивлению, она показала наличие закупоренных артерий, чего не было раньше. Если клапан оперировался бы пять лет назад, сейчас Гиришанкар нуждался бы во второй операции. Вопреки диктатам современной медицинской мудрости Свами спас его от повторного хирургического вмешательства. Оба супруга хотели, чтобы операция состоялась в четверг, и это оказалось возможным. Они также просили меня положить ему вибхути на лоб и на язык. Анестезиолог дал д-ру Гиришанкару наркоз. Поскольку в операционной было 10 человек, я был заранее готов к язвительным вопросам и замечаниям. Я помолился Свами, взял щепотку вибхути и посыпал немного на лоб и кончик языка больного. Все смотрели на меня, но никто не сказал ни слова, как будто они вообще не видели, что я сделал это. Пока я мыл руки и одевался перед операцией, я молил Свами о защите и руководстве. Подобные операции трудны не только из-за сложных манипуляций на сердце, но и из-за эмоциональной привязанности к преданному Саи. Я попросил Свами дать мне знак, что Он присутствует здесь, в операционной. В это время в комнату вошёл заведующий нейрохирургического отделения. Уже несколько месяцев нам не представлялось случая поговорить. Оказалось, что довольно давно один из посетителей дал ему фотографию Свами, и он собирался зайти и отдать её мне, но всё никак не находил времени. Прошло уже несколько месяцев, и именно в этот день он вдруг вспомнил о ней. Когда он передавал мне фотографию, я успел прочитать надпись: «Моя божественная милость и Мои благословения всегда с тобой во всех твоих достойных делах». Свами всегда откликается на наши молитвы, нужно лишь быть начеку, чтобы не прозевать ответ. Операция прошла безупречно. Свами был там, руководя каждым, кто был занят в операции. Выздоровление прошло гладко, и с тех пор больной ни на что не жалуется.

Другая история связана с Арунаном Шивалингамом, известным врачом-окулистом. Уже в возрасте 37 лет Арунан считался одним из ведущих офтальмологов мира. Несмотря на чрезвычайную занятость и напряжённую жизнь, он следил за своим здоровьем. Как-то раз он почувствовал себя плохо, у него начались тошнота и рвота. Он пришёл в приёмный покой своей клиники, и, поскольку самым вероятным диагнозом могла быть язва желудка, ему назначили гастроскопию. Общее обследование включало ЭКГ, и она показала обширный инфаркт миокарда. Арунан был срочно доставлен в отделение кардиологии, и ангиограмма выявила множественную непроходимость коронарных артерий. Тем временем состояние его резко ухудшилось, и его тут же положили на операционный стол. Хирурги провели шунтирование, но нормальную работу сердца им восстановить не удалось. Больного оставили с временным прибором искусственного кровообращения, и врачи обсуждали, что делать дальше с этим по существу умирающим пациентом. В такие моменты и происходят чудеса Свами. Случилось так, что одна из врачей отделения реанимации присутствовала на нашей конференции по трансплантации и критическим случаям сердечной недостаточности. Она тут же убедила хирургов передать больного нам в Храмовый Университет. Кроме того, жёны Арунана и нашего медицинского директора отдела трансплантации были лучшими подругами. Рано утром Арунана перевели к нам и сразу же доставили в операционную. Он был без сознания, на искусственной вентиляции, со вскрытой грудной клеткой; рана сильно кровоточила и циркуляция крови была очень слабой. 80% таких больных умирают. От одного взгляда на него сердце у меня упало. Передо мной был молодой и ещё вчера полный энергии мужчина, чей труд был столь ценен и необходим обществу, любящий  муж, отец четверых детей, в том числе только что родившегося. Только чудо могло спасти его. Тем временем сёстры откинули простыню, чтобы подготовить операционное поле. Мы увидели изображение Свами. Мать Арунана, давняя преданная Саи, привязала к запястью сына Его фотографию. Мои медсёстры были удивлены. «Ой, Вал, это тот же пижон, что на картинке в твоём доме!» Я подумал, что, может быть, теперь у нас появился шанс. Мы начали операцию, остановили кровотечение, изъяли временный прибор и вставили искусственное сердце более длительного действия. Идея была в том, чтобы больной немного окреп для операции по пересадке сердца. Операция была очень сложной и тонкой, и мы чуть не потеряли больного. Он был переведён в реанимацию в тяжёлом состоянии. Малейшее осложнение означало смерть. Видимого улучшения не наступало.

Я вынужден был уехать на важную встречу в Сан-Франциско, так как уже неоднократно её откладывал. Оставив больного в надёжных руках своего коллеги, я сел в самолет, которому предстояло пересечь континент. Я держал постоянную связь с клиникой по спутниковому телефону. Кровотечение продолжалось, но циркуляция крови была приемлемой. Затем мне сказали, что она опять резко упала. Похоже, это было начало конца. Снова вскрывать грудную клетку – означало убить его. Я дал несколько указаний, но картина оставалась мрачной. В это время самолёт пошёл на снижение к аэропорту Сан-Франциско, и спутниковая связь оборвалась. Единственным средством была молитва. Я сказал Свами, что Арунан всецело в Его руках. Мы больше ничего не могли сделать. На западном побережье было около 6 часов вечера. Я вошел в гостиничный номер, ожидая рокового известия. Когда я связался с клиникой в Филадельфии, мне ответил дежурный, и его голос звенел от счастья! Ровно в 9, т.е. в 6 на западном побережье – особое число Свами – случилось чудо. Кровотечение прекратилось и циркуляция крови резко улучшилась. На следующий день Арунан уже не состоял в списке «критических» больных и достаточно хорошо справлялся с искусственным сердцем. Он выписался домой и даже оперировал больных, имея в груди металлический прибор. Это было настоящее чудо.

Но это было только начало. Девять месяцев Арунан жил с искусственным сердцем безо всяких осложнений, что случается крайне редко. По указанию Свами я планировал переезд в Чикаго, где мне предлагали работу. Но я чувствовал личную ответственность за то, чтобы пересадка сердца Арунану была сделана до моего отъезда из Филадельфии. Во время воскресных бхаджанов я усиленно молился Свами. Я не хотел уезжать до того, как мы закончим то, что уже начали с Арунаном. Во время медитации мой мобильный телефон зазвонил. Мне сообщили, что есть  «подходящее» сердце, но в списке ожидающих очереди перед Арунаном стояло 7 человек. Я сказал координатору, чтобы он послал кровь первых восьми человек для тестов на совместимость. Координатор дважды спросил, стоит ли отправлять кровь Арунана, поскольку по списку он так далеко. Но я настоял на своём. Божьей милостью у всех пациентов до Арунана тесты оказались неудовлетворительными.

Я нанёс по щепотке вибхути на лоб и язык Арунану, и, как и раньше, на меня смотрели 15 человек, но никто как будто бы не заметил моих действий. Трансплантат был поистине божественным. Сердце «встало на место» без единой помехи. Я ясно чувствовал, что Свами ведёт операцию. Другой причины для такой идеальной совместимости не могло быть. Новое сердце мгновенно забилось, вернувшись к жизни. Все в операционной были совершенно потрясены – это было лучшее сердце, какое они когда-либо видели. С тех пор Арунан прекрасно себя чувствует и, надеюсь, под присмотром Свами будет и дальше продолжать в том же духе. Он стал преданным почитателем Свами и послал Ему свою автобиографию с просьбой о разрешении работать в госпитале Путтапарти. Я уверен, что когда-нибудь Свами позовёт его туда. Свами часто говорит, что стоит Ему протянуть руки, и лучшие доктора придут к Нему. Просто они приходят в разное время и разными путями.

Я вспомнил ещё один эпизод, произошедший во время III Конференции по сердечно-сосудистым болезням. Число приглашённых врачей увеличилось во много раз. Это было грандиозное сборище, и мне удалось поговорить с выдающимися специалистами-кардиологами. В один из дней во время ланча Свами зашёл в столовую. Все встали, но Свами сделал знак сесть. Народ тут же сел, но мгновенно встал снова. Тогда Свами повернулся и ушёл. На следующий день Он пришёл опять и взмахом руки велел всем сесть. Ни один человек не встал. Все усвоили урок. Мы должны всегда подчиняться приказам Свами.

В последний день конференции Свами пришёл в столовую и стал раздавать фотографии, где Он был снят вместе с докторами. Он дал мне и ещё двум хирургам пачку фотографий, чтобы мы разделили их между собой. К своему разочарованию, я не нашёл в ней снимка, где я был вместе со Свами. Я смирился с этим и больше об этом не думал. Однако во время вечернего даршана Свами подошёл ко мне вплотную и остановился. Знаком Он подозвал одного из студентов, который тут же побежал в комнату Свами и вернулся с несколькими фотографиями. Свами отдал их мне. Сверху лежал чудесный снимок Свами, вручающего мне памятный подарок, который Он персонально дарил каждому участнику конференции. Я ликовал, чувствуя себя «избранным». Но этим эмоциям очень скоро суждено было испариться. У Свами есть способы борьбы с «эго» и с вредоносными чувствами, им порождаемыми.

Поскольку конференция закончилась, нам предложили освободить комнату в новом Северном корпусе. Несмотря на то, что можно было поселиться в другом здании в Прашанти Нилаяме, я спросил, не могу ли я пожить в Доме для гостей при госпитале. Путь в 5 км, благодаря комическому нагромождению препятствий, занял 4 часа! Было ясно, что гостиница давненько не видывала жильцов: она кишела тараканами, там было грязно и стоял затхлый запах. Когда мы наконец кое-как устроились, было уже заполночь. На следующий день, во время утреннего даршана, Свами, слегка улыбнувшись, спросил, удалось ли нам наконец расположиться на ночлег. Он всё знал о наших ночных злоключениях. Свами никому не позволяет расслабиться. Единственно, что предсказуемо в Свами, – это Его непредсказуемость. Для Свами нет избранных и особенных. Мы все равны. Все различия – в нашей карме и те роли, что суждено нам играть в этом мире,  – лишь часть Его лилы.

В тот день я участвовал в нескольких операциях. На следующий день мы покидали Путтапарти, и Свами, как обычно, тянул до самой последней минуты, чтобы вызвать нас на интервью. Это было очень личное «семейное» интервью – присутствовали лишь я, моя жена, дети и родители. Мы все уселись перед Свами, и Он благословил нас всех. Он сказал, что всегда был с нами. Мои родители опять попросили мантию, и Свами сказал: «Я дам». После окончания персональных интервью вся группа собралась вместе. Свами спросил, что я хочу. У меня, как водится, пропал дар речи. Тогда Он материализовал красивый браслет и надел мне его на правую руку. Я никогда в жизни не носил украшений, какими бы дорогими и искусными они ни были. Теперь, милостью Свами, я ношу все Его божественные дары. Браслет всегда со мной – или на запястье, или в кармане, когда я оперирую. Когда я снимаю его, это каждый раз напоминает мне о том, что нужно помолиться Свами перед операцией.

Свами удалился во внутреннюю комнату и вернулся с двумя мантиями. О мантии просил мой отец, и именно он страстно желал её получить. Свами направился прямо к нему, но в последний момент повернулся и дал по мантии моей жене и маме. Как был разочарован отец! Затем Свами материализовал вибхути для женщин, и интервью закончилось. И тут Свами снова скрылся во второй комнате и, смеясь, вернулся с мантией для отца. Он сказал шутливо, что вид у отца был такой грустный! Наш сострадательный Свами!

Через 15 месяцев я вновь приехал в Индию со своим ассистентом и оперировал в течение 10 дней. Мы сделали большое количество операций, а во многих принимали участие. Последний случай был самым памятным. Д-р Прасад, главный кардиолог, предупредил нас, что этот случай сложный. Я же, осмотрев больного, сказал, что ничего трудного тут нет и операция займёт не больше двух часов. Во время операции мы столкнулись со множеством проблем и нам буквально пришлось бороться за жизнь пациента. В конце концов он поправился, но после этого во мне поубавилось дерзости и самонадеянности. В любой момент может случиться всё что угодно. Всё – под контролем воли Свами, а не нашей, простых смертных. Мы ни за что не можем ручаться, – мы можем лишь заручиться неизменным присутствием Свами.

В этот раз Свами снова удостоил нас интервью в самый последний момент. Когда Он спросил меня, чего я хочу, я сказал: «Твоих благословений», на что Он ответил, что они и так всегда со мной. Он повторил вопрос, и я сказал: «Твоей милости» – и Его ответ был таким же. Наконец я сказал: «Всё, что Ты Сам захочешь мне дать, Свами». Он материализовал серебряное кольцо со знаком ОМ, спросил, что символизирует серебро, и Сам же ответил: «Чистоту». Потом Он взял у меня кольцо обратно, подул на него – и оно стало золотым, с Его изображением. Он надел мне его на палец; оно и в этот раз было точь-в-точь по размеру. Во время личного интервью Свами спросил, где моё кольцо с бриллиантом. Я сказал, что ношу его на шее. Тогда Он снял у меня с пальца кольцо, которое только что материализовал, подул на него, и оно исчезло: «Если ты не будешь носить его, то потеряешь». Затем Свами спросил меня о работе. Я сказал: «Всё прекрасно». Он откликнулся: «Совсем не всё, слишком много ревности». В первый раз Свами упомянул и о моих проблемах на работе. Внешне всё выглядело великолепно. Мы построили новый дом, я возглавлял крупнейший в США проект по пересадкам сердца, и милостью Свами карьера моя процветала. Но Свами знал будущее и ясно предсказал его. Он всё же материализовал мне кольцо – с девятью камнями, которое я ношу на цепочке вместе с первым, бриллиантовым.

После интервью мы пошли в гости к нашему другу. Его жена, изучив моё кольцо, сказала, что это, должно быть, «последняя модель». Свами материализовал для неё такое же, но один из камней выпал. Позже мой друг рассказал мне, что после нашего отъезда жена попросила его сказать Свами о выпавшем камне. Он посоветовал ей, чтобы она сказала об этом Свами сама. Вечером Свами подошёл к ним и сказал, чтобы они пришли на интервью утром. Первый Его вопрос был о кольце. Он закрепил камень и отдал кольцо обратно. Свами вездесущ. Он знает обо всех наших мыслях и разговорах. Если вы будете всегда учитывать это, то все ваши мысли, слова и действия станут чистыми.

Как и было предсказано, следующий год принёс много перемен. Работа нашего отделения утратила свою стабильность, так как наш шеф по каким-то причинам перестал защищать интересы нашей программы по трансплантации. Меня пригласили с докладом на съезд ИАТХ (индийской Ассоциации торакальной хирургии) в Джайпуре. Я написал письмо в Прашанти Нилаям,  где просил разрешения Свами на работу в Его госпитале в конце февраля. Обычно ответ приходит в течение месяца. В январе я начал нервничать. Я не хотел ехать без разрешения Свами. В эти дни я получил сообщение от ИАТХ, что съезд переносится на конец марта. И когда я снова попросил о разрешении, утвердительный ответ пришёл через неделю. Свами известна каждая мелочь. Мне предстояло ехать в конце марта, и именно тогда я и поехал. Перед самым отъездом в Индию мне пришло письмо из Чикагского медицинского университета с предложением возглавить всё кардиохирургическое направление и с этой целью приехать на собеседование. Я хотел отложить ответ до возвращения из Индии, но они настаивали, и я на день вылетел в Чикаго. Разумеется, то, что мне, ещё совсем молодому хирургу, предложили возглавить отделение в престижном клиническом институте в Чикаго, не могло случиться без вмешательства Свами, и это приглашение меня обрадовало. Однако Храмовый Университет откликнулся тем, что предоставлял мне такую же должность, и, конечно, было гораздо проще остаться там, где я есть. Когда я приехал в Индию, Свами был в Вайтфилде, и я увидел Его в воскресенье перед отъездом в Путтапарти. Хотя я и был лишён утренних даршанов, но зато мы начинали работу раньше и нам удалось сделать много операций. Моя роль с течением лет менялась. Теперь я был уже не начинающим хирургом, а скорее, руководителем и консультантом. Поскольку я был поглощён работой, неделя пролетела быстро.

В день отъезда я был полностью готов к уже привычной для меня игре Свами, уверенный в том, что Он отложит интервью на самую последнюю минуту. Но, как всегда, Он оказался непредсказуем. Стоило мне войти в ворота Бриндавана, прямо ко мне подошли несколько преданных и сказали, что Свами хочет видеть меня на утреннем интервью. Свами начал с обычного: «Как дела, доктор?» Этим Он не ограничился, решив одну из моих главных связанных с работой дилемм. Когда проводятся операции по шунтированию, то обычно как трансплантаты используются вены. Но я предпочитаю пересаживать артерии, так как они обладают природным свойством выдерживать более высокое давление. Вены для пересадки обычно извлекаются из ноги; они длиннее, и с ними легче работать. Артерии берутся из руки (лучевая), из грудной стенки (внутренняя торакальная) или из брюшины (желудочная и большого сальника). Они гораздо короче и этим уступают венам. Но всё же, как мне кажется, более естественно вживлять в артерию родственный ей сосуд – артерию, а не вену с её низкой способностью держать давление. Такая операция более тонка и сложна технически, поэтому это вошло в систему не более чем у 5% кардиохирургов. В своей практике, а также в институте Шри Сатьи Саи мы приняли за правило во всех возможных случаях использовать для пересадки артерии. Однако пока нет статистических данных для подтверждения преимуществ этого способа, и едва ли они появятся в ближайшие 5 – 10 лет. Я всё время спрашиваю себя, оправданы ли наши дополнительные усилия, но, несмотря на отсутствие конкретных данных, в душе твёрдо верю, что это так.

Во время интервью Свами сначала обратился к бизнесмену, велев ему сбросить вес, иначе он будет нуждаться в операции по шунтированию артерий. Потом Свами разрешил мою дилемму, рассказав, что я использую не вены, а артерии, что гораздо лучше и прогрессивнее. Теперь мне не нужны были научные доказательства. Свами придал законный вес тем дополнительным усилиям, которые нужны для пересадки артерий.

Потом Он спросил, чего я хочу, и материализовал ещё один браслет, гораздо больше, чем первый. Надевая его мне на руку, Он преподал мне урок. Накануне во время операции я проявил нетерпение и несдержанность, считая, что хирург слишком медленно наносит швы при шунтировании. Иногда, объясняя и показывая что-то другим, я бываю нетерпелив. Когда Свами, закрепляя браслет на моём запястье, замешкался с застёжкой, я порывался помочь Ему, чтобы ускорить процесс. Потом до меня внезапно дошло, что Свами даёт мне урок: будь терпелив с другими. С тех пор я усиленно борюсь с этим недостатком.

Пока Свами был занят персональным интервью с другими преданными, я раздумывал, что мне делать с двумя браслетами. Наконец Свами пригласил нас во внутреннюю комнату. На этот раз у меня было много вопросов. Я начал с переезда в Чикаго, и прежде чем я успел договорить, Он взял мою руку в Свою и сказал, что знает об этом, что Сам всё это устроил и что я должен ехать. Это было прямое божественное указание. Потом, прежде чем я успел раскрыть рот, Он велел мне снять меньший браслет и положить его перед Его портретом на домашнем алтаре. Он сказал, что новый браслет – самой «последней модели», что он более надёжен и обладает большей силой. Как вы можете себе представить, оставшуюся часть интервью я плавал в блаженном тумане.

Итак, мы переселились из Филадельфии в Чикаго. Если бы Свами не был так твёрд, этого бы никогда не случилось. Каждый раз, когда я начинаю грустить обо всём том, с чем нам пришлось расстаться в Филадельфии, я вспоминаю слова Свами. С практической точки зрения эта перемена не имела смысла. В Храмовом Университете программа была лучше разработана, я получал там больше денег, у нас был замечательный дом  и я пользовался уважением в коллективе. Переезд стал возможным благодаря вере в Свами и Его непререкаемым словам. Но по некоторым вопросам у меня всё же были вполне реальные сомнения, и я написал Свами письмо, сидя в своём кабинете в Филадельфии. Я просил Его дать знак, что этот переезд действительно имеет тот смысл, что Он в него вкладывал. Вскоре моя секретарша постучала в дверь и сказала, что меня просит к телефону некий д-р Малдер. Я попросил её принять сообщение, но д-р Малдер настаивал на личном разговоре. Я взял трубку, и он представился как хирург из Чикаго, питомец Чикагского медицинского университета по специальности «хирургия». Десять минут он говорил мне о том, по каким причинам мне необходимо переехать в Чикаго. Позже я выяснил, что в Чикагском университете никто не слышал ни о каком д-ре Малдере. Это Сам Свами дал мне знак, о котором я просил. Он всегда отвечает на наши молитвы, просто мы никогда не знаем, каким образом Он это сделает.

Я привёл лишь немного примеров своего «общения» с Бхагаваном Бабой. Поскольку я был свидетелем чудес Свами и участвовал в них, моё отношение к жизни полностью изменилось. Он научил меня скромности, состраданию, привил желание служить людям. Свами ставит чрезвычайно высокие стандарты, и я не знаю, удастся ли мне когда-нибудь их достичь. Но под Его руководством я встал на верный путь. Мне предстоит идти по нему очень долго, но мой Господь и гуру, Саи Баба, непременно приведёт меня к цели.   

 

Твёрдо верьте, что тело – это обиталище Бога; что пища, которую вы едите, – это жертва, приносимая вами вашему Божеству; что мытьё – это ритуальное омовение Святого Духа, заключённого в вас; что земля, по которой вы ступаете, – это Его владения; радость, которую вы вкушаете, – это Его дар; горе, которое вы испытываете, – это Его урок вам, чтобы вы на своём пути были более осторожны. Помните Его на солнце и в тени, днём и ночью, во сне и наяву.

 

Сатья Саи Баба

«Санатана Саратхи», Т. 26, N 1, ноябрь 1983, 4-я стр. обложки

 

Глава 2

МЕДИЦИНСКАЯ ПРАКТИКА ВМЕСТЕ С САИ

Д-р Чарльз Боллменн

 

 

Был январь 1978 г. Я только что вернулся из моей первой поездки в Индию, куда я ездил, чтобы увидеть Саи Бабу. И это было самое сильное переживание в моей жизни.

Всё шло хорошо. У меня была обширная практика по акушерству и гинекологии в Фениксе, Аризона, мы с женой только что отпраздновали рождение дочери. Я никак не ожидал того оборота событий, что случились с одной из моих пациенток, которая, казалось, бросила вызов всему моему благополучию.

Первая беременность Терри протекала нормально. Ей оставалось около шести недель до предполагаемого срока родов. Она была моей пациенткой, и я был удивлён, когда мне позвонили из больницы и сказали, что у неё начались схватки. Роды прошли без осложнений, и ребёнок, хотя и недоношенный, чувствовал себя хорошо. Когда я вернулся в свой кабинет, мне позвонила сестра послеродовой палаты и сообщила, что у Терри сильно подскочило давление. Утром на обходе я обнаружил, что у Терри очень плохие результаты лабораторных анализов, а главное, повышены все показатели функции печени. Для здоровой женщины 26 лет это было в высшей степени необычно.

Был вызван на консультацию терапевт, но прежде чем он успел поставить диагноз, у Терри началось послеродовое кровотечение. Её вновь пришлось везти в операционную, где было сделано выскабливание матки. В это время пришли результаты последних анализов, показавшие почти полное отсутствие тромбоцитов в крови. Был поставлен диагноз «Коагулопатия потребления» (болезнь, при которой не свертывается кровь), и вызван гематолог для консультации. Произвели переливание тромбоцитарной массы и цельной крови. Был поставлен диагноз редкого осложнения беременности – острой жёлтой дистрофии печени. Это состояние, при котором печень практически не функционирует, т.к. её клетки почти полностью заменяются жировой клетчаткой. Причина его неизвестна, и это осложнение встречается крайне редко.

На следующее утро у Терри образовалась обширная гематома (скопление крови) во влагалищной области, вызванная низкой свертываемостью крови. Снова потребовалось переливание, и её отвезли в операционную для удаления гематомы. Так как её состояние прогрессивно ухудшалось, я просмотрел несколько статей, касающихся подобных осложнений. Во всей медицинской литературе я нашёл их всего лишь пять. Читая четвёртую, я вдруг понял, что ни в одной из них не говорится о прогнозе, т.е. о вероятном исходе этого заболевания. Ясно, это означало то, что все больные умирали – т.е. болезнь была фатальной. Поскольку никто не может жить без печени, Терри становилось всё хуже и хуже. Последовало ещё одно послеродовое кровотечение, и мне было рекомендовано произвести удаление матки для остановки кровотечения.

Несмотря на мои усилия и помощь 10 других специалистов, почва уходила у нас из-под ног. У Терри началось желудочно-кишечное кровотечение, развились почечная недостаточность и стрессовая язва. На фоне застойной сердечной недостаточности она впала в кому. В общей сложности она получила 155 ед. тромбоцитарной массы, 55 ед. эритроцитарной массы, 5 ед. свежей цельной крови и большое количество единиц свежезамороженной плазмы. Всё это время она находилась в коме. Я просил Саи Бабу помочь ей и мне пройти через это и дал ей вибхути. Я уже начал думать, не было ли целью её жизни преподать мне ускоренный курс всех критических состояний, известных медицине.

В течение четырёх недель Терри занимала всё моё время; страдала моя практика, я не уделял внимания жене и нашей малышке. Мне наконец удалось вырваться на медицинскую конференцию в Скоттсдейле, городке по соседству с Фениксом. Не успел я пробыть там и часа, как получил сообщение на пейджер от медсестры реанимационного блока: у Терри остановка сердца. Я быстро вернулся в госпиталь и нашёл Терри живой, но всё ещё в коматозном состоянии.

Я обратился к Свами за помощью. Задёрнув занавеску у кровати, я начал разговаривать с Терри, лежащей в коме. Я объяснил ей, что подобная ситуация не может дольше продолжаться, что она непосредственно затрагивает мою жизнь, других моих больных, мою новорожденную дочку, я сказал ей, что у неё много причин, чтобы продолжать жить со своим мужем и ребёнком, однако я настаивал, чтобы она сама приняла решение – жить ей или умереть, выбор принадлежал ей, и это необходимо было сделать, чтобы я мог жить своей жизнью, а не посвящать ей всё своё время, пренебрегая другими своими пациентами и своей собственной семьей.

Я вернулся в свой кабинет, чтобы осмотреть больных. Примерно через час позвонила сестра из интенсивной терапии и взволновано сказала, что Терри очнулась от комы. Через два дня её перевели из реанимации в обычную палату, а через неделю выписали вместе с ребёнком домой. Спустя шесть недель функция печени у неё полностью восстановилась. Я уверен, что результат был бы совсем иной, не приложи Свами к этому Свою руку. Ни я, ни другие специалисты, разумеется, не делали ничего сверхъестественного, чтобы спасти Терри. Я впервые убедился, что Свами всегда будет рядом, чтобы помогать мне лечить моих больных, и так оно и было в течение всей моей дальнейшей медицинской карьеры.

Воспитанный в католической вере, я поступил в семинарию, чтобы стать священником ещё в молодости, но спустя два года понял, что это не для меня. Свои юношеские годы я провёл в высшей католической школе в Нью-Джерси, посещал университет Вилланова в Пенсильвании, а затем закончил медицинский университет в Нью-Джерси, где и получил диплом врача. В течение нескольких лет ординатура и активная частная практика отнимали у меня почти всё время, но я никогда не забывал о «духовном пути». Просто у меня не было возможности следовать этим путем, слишком многому надо было мне научиться.

Наконец я почувствовал, что достаточно преуспел в медицине, чтобы обратиться к тому, что меня по-настоящему интересовало – к метафизике.  Я стал штудировать все виды духовного знания и все пути. Я прочел «Автобиографию йога» Парамахамсы Йогананды, книги Рам Дасса и Карлоса Кастанеды, а также Рамакришны и Раманы Махарши. Я чувствовал, что мне нужно поехать в Индию, но не знал, куда именно. Зайдя как-то в книжный магазин в Дель Маре, Калифорния, я нашёл там небольшой отдел метафизической литературы. В течение двух часов, пока моя жена ходила за покупками, я перелистал каждую книгу в этом отделе, но не нашёл ничего интересного. Когда жена вернулась, я сказал, что не уйду из магазина, пока не найду то, что мне нужно. В этот момент я повернулся и совсем рядом от себя увидел фотографию Саи Бабы, смотревшего прямо на меня. Эта была книга д-ра Самюэля Сандвайса «Саи Баба, святой и… психиатр». Прочтя её, я понял, что должен ехать в Индию. Хотя мне захотелось сделать это немедленно, обстоятельства заставили отложить поездку на шесть месяцев. Я уехал в приподнятом настроении, решив, что, если даже мне не удастся получить интервью, я начну работать над собой, медитировать и принимать всё, что бы ни случилось.

Моя первая поездка в ашрам в Путтапарти состоялась в 1977 г. Я договорился с моей старой знакомой, уехавшей в Индию раньше, что она встретит меня и предохранит от первого «шока» знакомства с новой культурой. К сожалению она, встретив меня в аэропорту в Бангалоре, сообщила, что вынуждена тут же вернуться в США. Находясь в полушоковом состоянии оттого, что остался один в чужой стране, я уехал из аэропорта и остановился в отеле «Восток-Запад» в Бангалоре. Там я встретил Уолтера Небауэра, бывшего в то время секретарем Элси Коуэн, давней преданной Саи Бабы. М-р Небауэр любезно предложил мне поехать с ним вместе на такси до Путтапарти. Я тут же освободил номер в отеле и отправился с ним в дальний путь. Время прошло быстро, так как он рассказывал мне интригующие истории, связанные с Саи Бабой. Он также преподал мне краткий урок о том, что меня ждёт в ашраме  и что, в свою очередь, потребуется от меня.

В это время не было никаких праздников, и я смог получить отдельную комнату. На окнах не было стекол, только металлические сетки. Поскольку комната была на втором этаже и мне посоветовали запастись москитной сеткой, я понял, что сетка на окне является препятствием только для очень больших комаров. В то время, в 1977 г., комнаты были совершенно пустыми, в них не было никакой мебели, с туалетом на  индийский лад: просто дыркой в полу. Место для мытья отделялось от остальной части комнаты порогом высотой в 4 дюйма, не позволявшим воде залить комнату. Вода текла из единственного крана, торчавшего из стены «ванной» на высоте двух футов. Намылившись мылом, вы выливаете на себя ведро холодной воды. Так как из крана беспрерывно капало, «ванная» кишела огромными тараканами, которые норовили заполонить комнату. К счастью, я смотрел на своё путешествие с правильных позиций. Ещё до отъезда из дома я решил, что буду работать над собой, как можно чаще медитировать и принимать всё, что бы ни случилось. Мне было сказано, что, если условия не будут соответствовать моим запросам, значит, самое время пересмотреть эти запросы. Исходя из этого, я обосновался в своей комнате, довольный уже тем, что был один, а не деля комнату с семью чужими людьми, что, как выяснилось, вполне могло случиться. Я быстро распаковал вещи, расстелил спальник, натянул москитную сетку и, волнуясь, побежал вниз, к вечернему даршану.

Вечер был пасмурный, небо покрыто тучами, предвещавшими грозу. Пока я ждал появления Аватара, огромные чёрные птицы подняли пронзительный крик, их было так много, что они полностью закрыли небо. Я вспомнил историю Арджуны,  знаменитого лучника из Бхагавад Гиты, который пускал стрелы над головами собравшихся, чтобы защитить их от нависшей угрозы. Он заполнил стрелами всё небо, и людям тем самым не было причинено вреда. Мне казалось, что миллионы птиц заняли всё небо, шум от их гвалта был оглушительным. Мне никогда до того не приходилось наблюдать подобное явление. В это время у выхода на веранду появился Саи Баба. Поскольку надвигался дождь, Он лишь помахал рукой и вернулся обратно. Я возвратился в свою комнату, чувствуя себя счастливым, и приготовился ко сну. Тараканы сновали перед порогом ванной, но я заключил  с ними договор, чтобы они держались ближе к капающей воде и не тревожили мой сон на полу в спальном мешке. Я быстро уснул.

На следующее утро я встал рано, намереваясь как можно скорее приспособиться к жизни ашрама. Я решил твёрдо придерживаться своего правила: принимать всё, что бы ни случилось. Расхаживая один по ашраму, я был удивлён тем, что царившие вчера суета и оживление полностью исчезли. Их сменила тишина. Я подошел к какому-то человеку, спросил, говорит ли он по-английски, и поинтересовался, когда начнётся даршан. Он ответил: «Свами уехал в Бангалор». Все поехали вслед за Ним, включая моего знакомого (позднее он сказал мне, что знал заранее об отъезде Свами, но с него взяли слово никому об этом не говорить). И что же теперь? Я был совсем один в чужой стране; все таксисты уехали, увезя с собой в Вайтфилд преданных Саи. Остались только постоянные жители ашрама. Вздохнув, я подверг пересмотру свою политику «непротивления» и отправился искать такси. Мне удалось вызвать машину из Бангалора, и я стал ждать, когда такси приедет и подхватит меня. Это определённо был урок всё того же «принятия как есть».

После того как я примирился с мыслью улечься на полу в спальном мешке, воевать с москитами и огромными тараканами под звуки беспрерывно капающей воды, я очутился в роскошном отеле с водопроводом, душем и первоклассной едой. К тому же народу в Вайтфилде было гораздо меньше, чем в Путтапарти, и я почти всегда сидел на даршане в первом ряду. У меня появилось двое добрых друзей, один ехал со мной в такси из Бангалора в Вайтфилд, другой был странствующим садху. От них я многое узнал о духовности и сатсанге. Я живо вспоминаю один даршан в Вайтфилде. Я сидел между моими друзьями, медитировал и ждал появления Свами. Когда Он вышел, казалось, что Он плывёт по воздуху, а не идёт по земле. Когда Он проходил мимо нас, я явственно ощутил громкий свист рассекаемого воздуха – он был не только отчетливо слышен, но и осязаем. В изумлении я повернулся к моему другу-садху, который в течение семи лет странствовал по Индии, и спросил его: «Ты почувствовал это?» Он улыбнулся и спокойно ответил: «Конечно! Когда Он это делает, этого нельзя не заметить», – как о чём-то вполне обыденном. Могло показаться, что именно мне Он демонстрировал Свои всемогущие силы.

Во время этой поездки я встречался с несколькими врачами и спрашивал, не были ли они свидетелями какого-либо чуда. Один молодой врач, получивший образование в колледже Свами, рассказал мне об одном юноше, которому было чуть больше двадцати и который страдал жестокой формой ревматоидного артрита. Эта разрушительная болезнь так его допекла, что он почти всё время находился в инвалидной коляске: боль не позволяла ему не только ходить, но и сидеть дольше 20 минут. Он обращался к врачам в разных странах мира, но никто не смог ему помочь. Свами оставался его последней надеждой, и он приехал к Нему. Когда пришло время для интервью, доктор со своим пациентом и его отцом ждали на веранде недалеко от комнаты Саи. Свами сделал им знак войти. Отец наклонился, чтобы поднять юношу из коляски и отнести его на руках, но Свами сказал: «Нет, помоги ему идти». С помощью доктора с одной стороны и отца с другой молодой человек одолел небольшую веранду за 20 минут. Доктор остался ждать снаружи, чтобы помочь ему сесть в коляску. К его изумлению, по окончании интервью пациент подошел к нему обычным шагом, взялся за коляску и повёз её прочь!

Д-р Раджешвари, акушер-гинеколог, возглавлявшая госпиталь в Бангалоре, рассказала мне следующую историю. Одна из её больных была назначена на операцию по удалению матки в связи с фибромой. Во время утреннего обхода перед операцией больная сказала врачу, что Свами приходил к ней ночью, вырвал из её тела кусок ткани и сказал, что операция ей не нужна. Д-р Раджешвари отнеслась к этому скептически, но, откинув простыню, чтобы осмотреть больную, увидела заживающий шов на месте, где за день до этого его не было. Дальнейшее обследование показало, что опухоль полностью исчезла и матка абсолютно нормальна.

За несколько дней до моего отъезда я думал о моей старой знакомой – той, что встретила меня в Бангалоре. Она рассказала мне историю об Индре Дэви, давнишней преданной Свами и известной учительнице йоги. Очевидно, Индра Дэви пожаловалась Свами, что ей постоянно не хватает пепла, который Он материализует для неё, так как она отдаёт его другим. Свами постучал по маленькой коробочке с вибхути и сказал, что теперь она никогда не опустеет. Так и случилось: она сама всё время наполнялась пеплом. Услышав об этом, я подумал: «Было бы здорово иметь нечто подобное!» Но потом я сказал себе: «Нет, пусть лучше сила будет в моих руках, тогда она никогда не иссякнет и всегда будет со мной». Вскоре я совсем забыл об этом.

Настал последний день, когда я мог бы получить интервью. Но меня не вызвали. Свами петлял между рядов мужчин и женщин, и, когда Он был напротив меня, я понял, что потерял шанс говорить с ним, поскольку Его извилистый путь миновал меня; но вдруг Он сделал поворот на 180^о и направился прямо ко мне. Я молитвенно сложил руки и попросил у Него разрешения на отъезд. К моему изумлению, Он наклонился ко мне, сжал мои руки в Своих и сказал: «Да, да, да». У меня нет никаких сомнений в том, что Он отвечал на мою просьбу, обращённую к Нему несколько дней назад. Как бы в подтверждение этому толпа народу собралась вокруг меня после даршана, желая узнать, что произошло. Они тоже поняли, что случилось нечто особенное.

Во время моей третьей поездки в Индию я сидел однажды в ожидании даршана и читал книгу о Свами. Человек, сидевший рядом со мной, заинтересовался этой книгой, особенно привлекла его прекрасная фотография Свами на обложке. Прочтя книгу, я подарил её ему, а он рассказал мне невероятную историю. Это случилось лет пять назад. Он был женат, и сыну его тогда был год. Постепенно он начал терять зрение и, когда почти ослеп, решил покончить с собой, выбросившись из окна многоэтажного дома. Он был один в комнате и готов был уже осуществить свой замысел, как вдруг из ниоткуда появилась рука и схватила его. Голос произнес: «Что ты делаешь? У тебя есть для чего жить». Он, возражая этому голосу, сказал: «Ради чего мне жить? Я слепну». Голос ответил: «А как же твои жена и сын?» После этого ему было велено поехать в Путтапарти, чтобы увидеть Саи Бабу, о котором он до этого ничего не слышал.

Когда он сидел в первом ряду на даршане, Саи Баба подошел к нему и сказал, что у него опухоль мозга, но что он вылечится, так что волноваться ему не надо. Свами материализовал ему вибхути, чтобы он ел его. Зрение его улучшилось, а когда оно восстановилось, он стал постоянным жителем ашрама. Спустя два года зрение снова стало ухудшаться. Свами, увидев его и сказав, что у него снова растёт опухоль, сжал его голову руками и добавил: «Теперь опухоль рассосётся». Человек этот сказал мне, что чувствовал, как голова постепенно становится меньше. Его зрение полностью восстановилось.

Во время возвращения из очередной поездки в Индию я встретился с одним индийцем, который рассказал мне историю своей сестры, преданной Саи Бабы. Она лежала в госпитале в Индии с язвенным кровотечением. Доктор прописал ей введение молока в желудок через катетер, но медсестра не поняла назначения и начала вводить молоко через капельницу внутривенно. Врач заметил это, когда начали вводить вторую бутылку. Это убило бы её. Но в то время, когда молоко поступало ей в кровь, её посетил Саи Баба и сказал, что всё будет хорошо. Её срочно отправили в реанимацию, но никаких осложнений в связи с внутривенным введением молока не последовало.

Во время моих посещений госпиталя в Вайтфилде я слышал от д-ра Раджешвари много историй о Саи Бабе. Расскажу одну из самых моих любимых, в которой Его вездесущность, сочувствие и юмор сочетаются с наставлением и руководством. Госпиталю в Вайтфилде было тогда уже 13 лет, но водопровод к нему проведен не был, поэтому приходилось таскать воду в операционные, для потребления больных и для всех прочих нужд. Это было большим неудобством, и однажды д-р Раджешвари попросила Свами о разрешении провести водопровод. Она признаёт, что проявила уйму терпения, когда шесть раз подряд бурение в разных местах в поисках воды не дало результатов. Она выбрала участок, который, как ей казалось, должен быть водоносным, и только тогда обратилась к Свами за разрешением, можно ли там бурить. Свами сказал: «Да, да, да». Воодушевлённая этим, она провела необходимую подготовку, чтобы начать бурение. Все, кто был вовлечён в эту работу, очень удивились, когда в скважине не появилось ни капли воды. Она рассердилась на Свами – как сердится мать на непослушного сына, – и сказала Ему, что колодец сухой. Его ответ был: «А чего ты ожидала? Там нет воды». – «Но, Свами, Ты ведь сказал, что я могу там бурить». Он ласково ответил: «Ты спросила Меня, можешь ли ты там бурить, и Я сказал – да». Потом Он взглянул на неё и добавил: «Всё приходит в своё время». В течение двух месяцев она вела переговоры с Международной организацией здравоохранения. Наконец они ответили ей, что пересмотрели ситуацию, решили, что госпиталь приносит большую пользу, и прислали своих инженеров, чтобы окончательно установить, где бурить скважину. Они сами оплатили все работы. Сейчас, разумеется, в госпитале есть вода.

Самой удивительной историей, рассказанной мне д-ром Раджешвари, была история о том, как её вернули к жизни. Она в течение нескольких дней плохо себя чувствовала, у неё были боли в груди и головокружение. Она сообщила об этом Свами, и Он сказал, что позаботится о ней. Однако добавил, чтобы она обязательно обратилась к врачу, который взял бы её гипертонию под контроль. Но она, занятая своими пациентами, не последовала совету Свами. У неё случился тяжелейший сердечный приступ. Когда её привезли в приёмный покой маленькой больницы, ЭКГ показала фибрилляцию желудочков – критическое состояние, когда сердце не функционирует, и требуется электрошок, чтобы вернуть ему нормальный ритм. Она подчеркнула, что это была не желудочковая тахикардия (усиление ритма), которая проходит сама собой, а именно фибрилляция (мерцание). Поскольку там, где ей пытались помочь, не было ни соответствующего персонала, ни оборудования, её повезли в другую больницу. Однако её сердце остановилось. Она была без сознания и не помнила ничего, что с ней случилось. Ей позже сказали, что в машине была констатирована её смерть. Когда же она очнулась в больнице, вся палата была оранжевой. Куда бы она ни взглянула, всё было оранжевым. Она сказала сестре: «Я была во многих госпиталях мира, но нигде не видела оранжевой палаты». Сестра ответила: «Вы в своём уме, женщина? Здесь нет ничего оранжевого». Д-р Раджешвари сказала, что позднее проверила свою ЭКГ, и, действительно, она показывала фибрилляцию желудочков.

Я не раз слышал, что, приехав в ашрам, вам нужно попросить у Свами разрешения на отъезд, но относил это за счет множества слухов, осаждающих вас перед отъездом в Путтапарти. Это было до того, как д-р Раджешвари рассказала мне о случившемся с ней. В ту пору она была замужем и имела большую врачебную практику в Индии. Она посетила Вайтфилд (ашрам Свами недалеко от Бангалора) и в день отъезда, как положено, попросила у Саи позволения покинуть ашрам. Его ответ поразил её: «Ты не можешь уехать. Ты будешь возглавлять Мой госпиталь!» – «Но, Свами, – сказала она, – у Тебя нет никакого госпиталя!» Это было в мае, а в августе госпиталь уже был готов. Нужно ли говорить, что она многие годы, до самой своей смерти, служила Ему верой и правдой. Теперь Свами построил великолепный, по самому современному образцу, госпиталь в Путтапарти. Другой госпиталь строится в Вайтфилде. В них всем предоставляется бесплатное лечение.

Мне самому приходилось оперировать больных, уверявших, что они видели Саи Бабу в операционной перед началом операции. Одна из этих больных, которую я оперировал уже позднее в связи с другим заболеванием, сказала перед тем, как ей дали наркоз: «Когда вы последний раз оперировали меня, Саи Баба был здесь!» Но я совсем забыл об этом.

Уже много лет я провожу с моими пациентами беседы на духовные темы, когда чувствую, что они открыты для этого. У меня на столе стоит фотография Саи Бабы, которую я получил от Него в подарок во время моей первой поездки. Это чёрно-белое изображение, и многие мои пациенты спрашивают, не портрет ли это Джонни Мэтиса или Чарли Прайда.

Одна женщина, пришедшая ко мне впервые на приём, упомянула о том, что собирается в Индию. Я тут же посоветовал ей поехать в Путтапарти, чтобы увидеть Саи Бабу, сказав, что это стоит отдельного путешествия, но поскольку её это, похоже, не очень заинтересовало, я оставил эту тему и забыл об этом. Через три месяца она позвонила мне и сказала, что ощущает необходимость поехать в Индию к Саи Бабе, так как не только я, но и её подруга подвигает её на  это. И тут она рассказала мне следующую историю.

Эта её подруга лежала в больнице в Скоттсдейле, Аризона, умирая от рака яичников. В один из дней в палату вошёл незнакомый врач и сказал, что его пригласили для консультации. Он потрогал её живот, и ей сразу стало лучше. Он сказал, что всё у неё будет хорошо, и ушёл. На следующее утро, когда на обходе к ней подошёл её лечащий врач, она поблагодарила его за то, что он пригласил другого врача для консультации. Но доктор возразил: «Я никого не просил осматривать вас. А как он выглядел?» И она описала его: небольшого роста, темнолицый, в оранжевой длинной одежде, с африканской шевелюрой – на что доктор сказал: «У нас в штате нет никого, кто был бы похож на него». Несколько недель спустя, навещая своего друга, она увидела у него портрет Саи Бабы и поняла, что это Он приходил к ней в больницу и вывел её из тяжёлого состояния.  Тогда она и узнала о Саи Бабе. Очевидно, она до сих пор находится в ремиссии.

В течение многих лет у меня не раз появлялась необходимость обращаться к Саи за помощью. С особой настойчивостью я взывал к Нему по поводу пациентки, поступившей ко мне с «острым животом». При осмотре выяснилось, что у пациентки острая боль в области живота и состояние, близкое к шоку, от обширного кровотечения в брюшную полость. Она сказала, что у неё был непроизвольный выкидыш месяц назад, и ей даже делали выскабливание матки. Однако обследование показало наличие живого 4-х месячного плода с нормальным сердцебиением. Когда я сообщил ей, что необходима немедленная операция, она начала плакать. Я подумал, что она испугалась, и заверил, что всё будет хорошо, но она сказала: «Вы не понимаете; все говорили мне, что я всё выдумываю». В последний месяц она обошла 11 врачей, была по несколько раз в различных пунктах скорой помощи. Когда я приступил к срочной операции, она находилась в коллапсе в связи с обширным внутренним кровотечением, несмотря на то что мы несколько раз переливали кровь. При вскрытии брюшной полости обнаружилось, что она вся заполнена кровью; стоило отсосать её, как она тут же появлялась, быстрее, чем нам удавалось удалить её! Мне стало ясно, что у неё брюшная беременность, с живым плодом, который не может жить! Плацента была имплантирована к крестцу и кровоточила по всей поверхности без какой-либо возможности остановить кровотечение. (Брюшная беременность – это самый тяжелый случай внематочной беременности; обычно это происходит в маточных трубах, но в данном случае – в брюшной полости в месте соприкосновения трубы и матки. Плацента распространилась на область яичников и таза. В этом случае эмбрион не может выжить). В этот момент анестезиолог сообщил, что давление упало до нуля. Я молча воззвал к Свами о помощи и как можно быстрее приступил к удалению матки, чтобы приостановить кровотечение из матки и яичников – первичной области беременности. У меня не было выбора, хотя пациентке и было 26 лет. Речь шла о спасении жизни. Я уже не думал о её бесплодии, а только о её жизни. Давление стабилизировалось, нам удалось справиться с кровотечением и благополучно завершить операцию. Послеоперационный период прошёл без осложнений, и она выписалась из госпиталя через три дня.

Позднее, во время одного из своих визитов для осмотра, она рассказала мне о своих ощущениях. Когда её кровяное давление упало до нуля, она покинула своё тело и, находясь над ним, наблюдала за всем, что происходит. Она поняла, что умирает. Мы спасли ей жизнь, она это знала, и хотя у неё была возможность оставить своё тело навсегда, она решила этого не делать. Рука Свами всегда рядом. Когда у меня возникают трудности, я обращаюсь к Нему за советом. Естественно, что в операционной я чуть настойчивей прошу Его помощи, особенно в критических случаях или когда ситуация выходит из-под контроля. Он никогда не отказывается помогать мне, вести меня, оберегать от волнений. Я просто посвящаю Ему все свои действия – и перед каждой операцией, и когда дела идут хорошо.

В своей медицинской практике, как и в каждодневных делах я стремлюсь сделать свою жизнь Его посланием. Он научил меня терпению, смирению, мудрости, осознанию того, что не я являюсь «деятелем». Я всегда стараюсь следовать Его урокам. Вот важные истины, которые я усвоил.

Люби всех, служи всем.

Не трудись ради плодов своих дел.

Всегда, во всём и во всех умей видеть Бога.

Помнить имя Бога – это единственное, что нужно нам в Кали-югу.

Я получил несколько советов от д-ра Хислопа, встречу с которым считаю своей большой удачей. Он говорил: что бы мы ни делали, мы должны постоянно держаться Свами, и что легче всего помнить о Боге, если каждый раз, общаясь с кем-то или видя кого-то, мы будем произносить про себя «Саи Рам».

 Разумеется, я часто сталкиваюсь со скептицизмом моих коллег и других людей, когда рассказываю о Свами. Я могу утверждать лишь то, что сам пережил и ощутил, и меня не волнует их мнение. Я надеюсь, что сумею посеять в их умах маленькое семя, и они смогут когда-то взрастить его. Будучи одним из основателей американской Ассоциации холистической[3] медицины, я давно проявлял интерес к комплексному лечению тела, ума и духа. Свами наградил меня несметными дарами, из которых отнюдь не последним являются мои пациенты. Он дал мне право заботиться о них, умение лечить не только их тело, но и ум, побуждая их следовать духовным путём.

С тех пор как Свами со мной, я научился быть более терпимым и сострадательным. Я расстался с предрассудками, которые прививались мне с детства. Я не сужу людей, и это помогает моим пациентам быть откровенными со мной. Теперь я часто шучу с моими больными. Даже когда они приходят ко мне со своими проблемами, часто весьма непростыми, большинство из них получают удовольствие от общения со мной. У нас возникает особый контакт, и, как правило, они уходят, довольные визитом (хотя я и гинеколог). Я научился обращаться с «трудными» больными и с теми, чьи проблемы – не физического свойства. Раньше я считал, что депрессивные больные приводят и меня в депрессивное состояние, сваливая свои проблемы на меня.  Теперь, когда я сижу и выслушиваю их, я тихо повторяю свою мантру, и их проблемы, как мне кажется, исчезают. Я способен оставаться спокойным, и больные уходят, облегчив груз своих проблем. А я всего только повторяю про себя «Ом Саи Рам».

Мы все можем быть гуру, так как гуру – это не кто иной, как учитель. Когда у человека, которого вы знаете, возникает проблема, выслушайте его. Часто людям просто нужно высказаться. Ведь нередко вы слышите, как люди говорят: «Незнакомые подходят ко мне и рассказывают о своих заботах, даже когда я стою в очереди в овощной лавке». Им кажется, что у них особый дар. А этот дар – просто умение выслушать. Каждому хочется рассказать о своих трудностях, и если вы хороший слушатель, вы можете сослужить им добрую службу. Если же их проблемы оказывают на вас сильное воздействие, повторяйте про себя имя Божье, и результат будет удивительным.

Я бы дал несколько советов преданным Свами, особенно американцам. Среди тех, кто считает себя духовными искателями, существует тенденция выбирать различные пути. Вместо того чтобы придерживаться выбранного ими пути, они перескакивают с одного пути на другой. Саи Баба приводит аналогию с поисками источника, когда, вырыв яму глубиной 15 футов, мы говорим, что там нет воды. Мы продолжаем рыть неглубокие скважины во многих местах и так и не находим воды. Гораздо лучше, если мы будем буравить землю в одном месте до тех пор, пока не найдём то, что искали. Давайте не будем забывать, что среди нас находится Аватар; нам выпала исключительная удача – родиться в этом веке и узнать Саи Бабу. Было бы ошибкой, серьёзной ошибкой, думать, что где-то существует что-то лучшее, и продолжать искать его, когда оно прямо перед вами.

Что для меня значит Саи Баба? Как часто прошу я у Него помощи  во время операций? Я глубоко задумывался над этим, когда писал эту главу. Я понимаю, что обращаюсь к Нему почти постоянно, поскольку легких операций никогда не бывает. Недавно я вернулся из Индии, куда возил своего сына. Моя цель – дать всем моим детям возможность увидеть Свами, и теперь и младший увидел Его. Мне надо бы поставить последнюю точку в этой главе, а я никак не могу её закончить.

Каждый раз, возвращаясь из поездки в Индию, мне казалось, что хирургические операции, которые мне «выпадают», становятся всё более сложными. Последнюю операция была по поводу экстрипации (удаления) матки. Женщина была маленького роста, но очень тучная (более 136 кг), страдавшая сильными кровотечениями, в связи с чем ей уже дважды за год переливали кровь. Когда было рекомендовано удаление матки, ни один хирург не соглашался делать эту операцию, так как она была очень сложна технически из-за веса пациентки. Операция осложнялась ещё и тем, что матка была сильно увеличена и не могла двигаться ни вверх, ни вниз.  Такие случаи – настоящий кошмар для хирурга и анестезиолога.

Когда я смотрел её в первый раз в приёмном покое, гемоглобин в результате кровотечений упал до 60 ед (норма 120 – 140). Наконец её удалось убедить, что нужно что-то делать. После остановки кровотечения гормонами и медикаментозного лечения для улучшения состава крови я назначил день операции. Как я и думал, операция была настоящим кошмаром. Практически ничего нельзя было увидеть из-за толстого слоя внутрибрюшного жира и из-за увеличенной и неподвижной матки. Началось кровотечение из маточной артерии, больная теряла огромное количество крови, что требовало многочисленных переливаний. Едва ли нужно говорить, что я обращался к Свами за помощью и во время, и после операции. Я начал недоумевать – где же Он. Я точно знал, что Он здесь, но не мог понять, что Он делает.

После окончании операции мы были озабочены переливанием крови и кровезаменителей. Однако игла закупорилась, и все попытки анестезиологов  найти вену или артерию потерпели неудачу, опять-таки из-за непомерного веса. Я оказался в палате интенсивной терапии с больной, у которой не выделялась моча, которая была мертвенно бледной и явно обескровленной. Было невозможно перелить ей кровь или кровезаменители. Пульс был очень частым, а давление очень низким. Все врачи, которых мы просили помочь нам, были чрезвычайно заняты. Хирург, к которому мы обычно обращались, был на похоронах своей матери! Мы даже не могли повернуть больную на кровати, потому что она занимала целиком всю кровать!

Что же делать? Нащупав чётки, я начал повторять Гаятри мантру. Я понял, что я не действующее лицо, а лишь наблюдатель. Я думал, суждено ли умереть этой больной. Когда я перебрал чётки до половины, мне позвонила жена и спросила, испробовал ли я вибхути. Она вызвалась принести его мне. Я очень удивился, что она подумала о вибхути, а я нет. Прочитав Гаятри и услышав о вибхути, я понял, что в моей жизни значит Саи. Он и есть моя жизнь. И не только моя: кажется, то же самое ощущает вся моя семья.

Я продолжал произносить Гаятри, и вдруг анестезиолог, после 180 попыток, попал в артерию на шее больной. Мы ввели ей кровь и растворы, и она стала медленно поддаваться лечению. Она выписалась через несколько дней в хорошем состоянии.

Одна из многих вещей, которым научил меня Свами, – это то, что решение любой проблемы можно найти, погрузившись в божественное сознание. Это спасало меня много раз, и я уверен, так будет и в дальнейшем. Когда я сталкиваюсь с какой-нибудь проблемой, я делаю глубокий вдох и думаю о Боге. Все трудности тут же исчезают. Это всё равно что поездка в ашрам Саи в Индии: весь мир как бы исчезает из виду и ты обретаешь свою внутреннюю сущность, где пребывает лишь Единый.

 

Здоровье – необходимый залог успеха во всех сферах жизни, а также в осознании четырёх идеалов, которых должен держаться человек: нравственной жизни, благополучия (духовного), исполнения благих желаний и освобождения от страданий. Повсюду человек мечтает жить счастливо и мирно, но обычная мирская жизнь не даёт ни счастья, ни покоя. Тело, которое хочет счастья и безопасности, подвержено болезням, старению и смерти. Однако Обитающий в теле, «Истинное Я», не рождается и не умирает. Это «Я» – Атман, Бог; тело – храм Бога. Поэтому долг человека – следить, чтобы этот храм был в хорошем состоянии. 

 

Сатья Саи Баба

«Сатья Саи говорит», Т. 11, стр. 148

 

Глава 3

Бхагаван и кардиохирург

Чоудари Волети, д-р медицины

 

Здоровье и образование должны быть бесплатными для всех

 

Я родился в маленьком городке Читтор, штат Андхра-Прадеш, что находится всего в ста милях от ашрама Саи Бабы в Путтапарти, однако в первые пятьдесят лет своей жизни я ничего не знал о Бхагаване. Привела меня к Нему больница, названная в Его честь –  Институт Высших медицинских наук Шри Сатьи Саи.

Мою судьбу решил мой отец, когда определил меня, конечно с самыми добрыми намерениями, в медицинскую школу, в то время как сам я хотел стать инженером. Там я и решил стать кардиохирургом. В Индии было мало возможностей для обучения моей профессии, и я влился в волну индийских врачей, уехавших на «обетованные земли» Соединенных Штатов Америки. С Божьей милостью и благодаря тяжелому труду мне удалось закончить мою кардиохирургическую подготовку и обеспечить себе практику – сначала в Нью-Йорке, а затем в Лос-Анджелесе.

Моя семья была очень религиозной, и я с детства глубоко верил в Бога. Я от всей души благодарен своим родителям за то, что они с самого раннего возраста воспитали во мне веру. Хотя в моей внешней жизни – как в профессиональной, так и в личной – мне неизменно сопутствовал успех, мне всегда не хватало внутреннего спокойствия, и моя душа пребывала в тревоге и смятении. Меня постоянно беспокоило сознание того, что среднему индусу, как правило, не доступна квалифицированная медицинская помощь. Огромное количество тяжёлых сердечных заболеваний и их быстрый рост, затрагивающий все слои населения, всегда заставляли меня искать пути помощи индийским больным.

Я принял участие в нескольких международных конференциях и смог составить впечатление о положении мировой кардиохирургии, а также стал следить за процессом её развития – как в мире, так и у себя на родине.  Я, конечно, с внутренним трепетом наблюдал за развитием кардиохирургии в Индии, однако было очень печально видеть, как быстро в неё внедряется коммерция и операции на сердце становятся доступными лишь узкой прослойке обеспеченных людей. В 80-х годах я несколько раз ездил домой и проводил там операции на сердце, но понял, что  моими клиентами могут быть только богатые люди.  Меня очень сильно огорчало то, что я не могу помогать беднякам, обездоленному населению страны, повсеместно страдающему от сердечных заболеваний.

Каждый, находящий прибежище в Бабе, понимает две вещи: ничего не происходит, если на то нет Его благословения, и всему своё время. Когда я услышал об уникальном госпитале, где оказывают квалифицированную помощь каждому и лечат заболевания сердца, почек и глаз – независимо от касты, цвета кожи и вероисповедания, – я был одновременно и поражён и, обрадован. Поражён тем, что дорогостоящие операции на сердце проводятся там бесплатно, обрадован же тем, что наконец смог найти тот путь помощи бедным, который так долго искал. Я был так поглощён рассказами о больнице, что даже не задумывался, что за божественная воля стоит за всем этим.

Когда я впервые увидел госпиталь, построенный в незатронутом цивилизацией тихом местечке и занимающий примерно сто пять акров площади, я просто не поверил своим глазам. Здание походило более на дворец, памятник архитектуры, нежели на больницу. А ведь хорошо известно, что первое впечатление от  больницы играет очень большую роль в успехе лечения пациента, помогая ему обрести оптимизм и веру в выздоровление.

Во время празднования Своего 65-летия, в ноябре 1990 года, Бхагаван заявил, что через год в Индии будет построен Большой Многопрофильный госпиталь (БМГ). В соответствии с божественной волей, ровно через год на площади в 300 000 квадратных футов вырос Институт Высших медицинских наук Шри Сатьи Саи Бабы, или, как его также называют, Большой Многопрофильный госпиталь. В первый же день после открытия были проведены не одна, а четыре операции на открытом сердце. За пять месяцев пятнадцать архитекторов разработали проект здания, за оставшиеся семь Индийская строительная компания осуществила все строительные работы. В качестве члена потребительской группы Лос-Анджелеса,  я участвовал в разработке проекта  медицинского центра, во многом похожего на БМГ. За три года мы едва смогли закончить его план. В любой индустриальной стране постройка подобного здания заняла бы около семи лет.

Помимо девственной окружающей природы, чистота которой постоянно и тщательно поддерживается, в БМГ привлекает его уникальный и чрезвычайно красивый внешний вид. Здание представляет собой единственную в своём роде комбинацию формы и практичности, во всей её красоте и мощи. Центральный корпус – это туловище, а два крыла по обе стороны – руки Бхагавана, любовно обнимающие всех пациентов, их родственников, посетителей и весь медицинский персонал.

Входя в здание, сразу же попадаешь в молитвенный зал, расположенный в центре главного корпуса. Только наполненная духовной силой гранитная статуя бога Винаяки (Ганеши) может сравниться с величественной красотой этого помещения. Его умиротворяющая неземная атмосфера царит во всём госпитале, где в коридорах, идеально чистых и хорошо проветриваемых, сразу же бросается в глаза полное отсутствие суматохи и путаницы, столь характерных для многопрофильных больниц.   В двух боковых корпусах расположены три специализированных отделения и их подсобные помещения. Всюду установлено ультрасовременное оборудование на уровне самых высоких мировых стандартов. В этом – божественный парадокс: всё на высшем уровне, современно и – бесплатно.

Госпиталь Бхагавана оказывает медицинские услуги самого высокого качества, а также обеспечивает пациентам – как правило, бедным – чувство душевного комфорта и заботы. Он являет собой пример подобного рода учреждений. На оборудование госпиталя не было затрачено ничего лишнего, а его современное оснащение было обеспечено целеустремлённостью и преданностью его сотрудников. Многие из них приехали из разных мест и говорят на разных языках, но совершенно ясно, что общей чертой всех сотрудников является решимость и энтузиазм к практическому выражению учения Бхагавана:

«Помогающие руки ценнее молящихся губ»;

«Секрет счастья заключается не в том, чтобы делать то, что нравится, а в том, чтобы полюбить то, что нужно делать»;

«Знайте, что Я всегда с вами – побуждая вас и руководя вами»;

«Живите, осознавая это постоянное присутствие».

Директор госпиталя, д-р Сафайя, с самого начала принимавший активное участие во всех делах БМГ, справедливо называет его Храмом Исцеления. Пациента лечат от его физической болезни, но в то же время исцеляются его разум и дух. Больные обретают там возрождение надежд, возвращение жизненных сил, в их жизни снова появляются цель и смысл. В госпитале используется естественная вентиляция, обеспечивая тем самым минимальные затраты электроэнергии. Уровень обслуживания пациентов – наивысший, а результаты работы могут сравниться с ведущими медицинскими заведениями мира. Я глубоко уверен в том, что вездесущая Божественная рука ведёт всех его работников. Когда я увидел госпиталь со всем его оснащением, то понял, что моя мечта сбылась. Наконец-то я могу помогать моим менее удачливым в материальном плане соотечественникам.

Во время моего первого визита в Путтапарти мне удалось попасть к Бхагавану на интервью. Когда я смиренно попросил Его разрешения на работу в больнице, Он ласково ответил, что это «твой госпиталь, и, конечно, ты можешь там работать». Это придало мне вдохновения, и я начал активно набирать в Америке группу квалифицированных специалистов, имеющих опыт лечения сердечных больных. Я просто спрашивал и предлагал, и тем не менее мне удалось собрать людей, которые никогда до этого не слышали о Бхагаване и никогда не были в Индии. Вскоре я понял, что единственное, что всех нас связывало, – это бескорыстное желание помочь своим ближним. 

За последние пять лет нам удалось собрать бригаду кардиологов, кардиохирургов, кардиоанестезиологов, медсестер и обслуживающего персонала по уходу за больными с болезнями сердца со всех Соединенных Штатов. Несколько раз в году мы находим возможность приезжать в госпиталь Бхагавана. Наша главная задача – сработаться с местным персоналом и трудиться единой командой, дополняя знания и опыт друг друга. Каждая следующая поездка становится для меня плодотворнее предыдущей как в отношении эффективности работы, так и в смысле моего духовного совершенствования.

Как только я возвращаюсь в Лос-Анджелес – ещё до того, как привыкну к разнице во времени, – я начинаю готовиться к следующей поездке. В Путтапарти Бхагаван составляет мне расписание, удовлетворяя как мои личные, так и духовные нужды. Утренний даршан всегда придаёт сил и бодрости. Когда работа не позволяет мне присутствовать на вечернем даршане, Он добродушно замечает: «Долг важнее преданности». Если Бхагаван Сам не даёт мне специальных указаний, я никогда не знаю, кого именно буду лечить. Личность и обеспеченность пациента не имеют значения в практике служения.

При работе в госпитале одно из самых сильных впечатлений производят старание, усердие и отсутствие корысти у всех его работников. Я считаю, что мне очень повезло, что я смог проникнуться общим духом больницы – духом служения.  Сначала я с интересом отметил, что не все служащие в госпитале являются преданными Бхагавана. Некоторые пришли на работу в больницу по разным личным мотивам.  Но в преданности своему делу и заботе о пациентах они ни в чём не уступали другим сотрудникам, которые были преданными Свами. Со временем же каждый пришедший в госпиталь человек становится истовым преданным Сатьи Саи Бабы.

Я на собственном опыте убедился в неколебимой верности долгу этих избранных людей. Однажды я приехал в госпиталь в последнюю неделю марта. После празднования Шиваратри в конце февраля Бхагаван покинул Путтапарти, Своё «рабочее место», и уехал «домой» – в Бриндаван. Обычно все служащие каждый день с нетерпением ждут даршана и бхаджанов с участием Бхагавана, и всеми силами стремятся попасть на них – конечно, насколько позволяет работа. Но в эту последнюю декаду марта я явился свидетелем целеустремлённого, самоотверженного служения всех сотрудников больницы в очень трудных, порою невыносимых условиях. Без Бхагавана ашрам превращается в покинутый город, «город призраков». В том году температура превышала 110 градусов по Фаренгейту. Даже до рассвета и после заката солнца, когда надеешься на хоть какое-нибудь облегчение, жара продолжала быть невыносимой. Зной царил во всех жилых кварталах. Единственное место с кондиционерами – это госпиталь. А до возвращения Бхагавана и начала муссонов ещё целых три месяца! Но, не обращая внимания на все сложности и препятствия, больница продолжала функционировать на полную мощность.

Я не смог проработать в госпитале более девяти дней, – мои физические и духовные силы полностью истощились, – но все постоянные служащие сохраняли  обычное спокойствие и самообладание, не давая себе ни малейшего послабления. Их стойкая вера в Бхагавана и дух служения больным и неимущим, похоже, позволили им с достоинством выдержать это труднейшее испытание.

Конечно, некоторые служащие, у которых были и время, и средства, находили возможность ездить на даршан и бхаджаны в Бриндаван. Остальные же всегда находили способы, как провести вечер, придумывая для этого самые неожиданные и неординарные способы. Однажды они организовали интересную программу, состоявшую из бхаджанов и … показа мод! Моделями были дети сотрудников. Не стоит и говорить, что всё было сделано на высоком художественном уровне. Ещё больше я удивился, когда узнал, что программу не репетировали, однако она прошла так успешно, как будто её подготавливали и отлаживали долгое время. На мой взгляд, это как нельзя лучше показывает искренность её участников, а также присутствие невидимой руки Бхагавана, божественного «режиссера».

Во время одного из своих визитов я стал участником одной из Его божественных лил. Однажды утром Он привёл меня к одному молодому человеку (до сорока лет), который внешне совсем не выглядел больным, и сказал, чтобы я сделал ему операцию на сердце. Как только я оказался в госпитале, то проверил историю его болезни в компьютерном архиве. Выяснилось, что он не проходил никакого обследования и его не осматривал ни один врач. После того как мы закончили обследование, результаты (в том числе ангиограмма) показали, что его основные сердечные артерии сильно заблокированы. Он перенёс операцию шунтирования сосудов без каких-либо осложнений. С тех пор случалось ещё не одно потрясающее событие, подтверждающее, что Бхагаван «вмешивается» в судьбу своих преданных в самые ответственные моменты. Однажды во время утреннего даршана я спросил Бхагавана о Его так называемых «вторжениях», спасающих жизни верящих в Него людей, и поинтересовался, какова роль хирурга в этих лилах. Он ответил: «Врач – это всё равно что Его инструмент».

Число бывших студентов института Бхагавана, сейчас работающих в госпитале, растёт из года в год. Создаётся впечатление, что они перевыполняют все планы и изо всех сил стараются, чтобы все отрасли в госпитале работали «на отлично». Как раз во время моего очередного визита студенты, работающие в госпитале, решили организовать Медицинскую выставку. Они трудились день и ночь, а отдельная группа проработала без перерыва тридцать шесть часов, чтобы успеть доделать всё до открытия. После окончания работ была устроена пышная презентация, во время которой участникам были представлены всевозможные аспекты медицины. Бхагаван открывал праздник. С помощью плакатов и муляжей частей тела были наглядно продемонстрированы различные болезни. Акцент презентации делался на профилактику заболеваний. Можно было посмотреть, как проходит кровь через сердце, что помогало посетителям понять, как работает этот орган. Подобные модели были сделаны также для иллюстрации болезней глаз и почек.

Бхагаван является загадкой для всех врачей. Последние 55 лет Его вес неизменен – 108 фунтов (49 кг), не больше и не меньше. Кровяное давление всегда нормальное, 110/70, и не подвергается воздействию возраста или эмоционального состояния. Несколько месяцев назад мне довелось измерить у Него пульс. Он был стабильным и ровным,  63 удара в минуту. Даже сейчас, когда Он приближается к Своему 75-летию, нельзя заметить никаких физиологических изменений и отклонений. Его волосы по-прежнему темны, густы и  сильно вьются. Он читает книги с самым мелким шрифтом, не надевая очков. Никто никогда не видел Его спящим. В день Ему достаточно 300 калорий. Для обычного существования, без какой-либо физической деятельности, телу необходимо 10 калорий на фунт (454 г.) веса. Но потребляя в день всего лишь 300 калорий, Бхагаван работает от рассвета до заката и от заката до рассвета. Я был в полном недоумении относительно всего этого и спросил Его, как можно существовать на 300 калорий в день. Он ответил, что мы потребляем энергию, а Он её создаёт. Однажды, во время фестиваля здоровья,  главный офтальмолог госпиталя тщательно изучил глаза Бхагавана и был потрясён тем, что они полностью соответствовали глазам подростка и не были затронуты какими-либо изменениями, которые оказывает на хрусталики или сетчатку время.

Когда Бхагаван сломал бедро, то, к великому удивлению врачей, появился в даршан-холле уже через три дня. Обычным смертным, для того чтобы встать на больную ногу, требуется, как правило, не меньше 4–5 недель. Когда я поинтересовался у Него насчёт всех этих «отклонений» от обычных норм, Он сказал, что всё дело в том, что тело создаётся и управляется сознанием. Он также сказал, что Его божественные силы предназначены только для других, для Себя же Он их никогда не использует.

Бхагаван советует людям не есть мяса, не употреблять алкоголь и не курить. Он рекомендует есть вегетарианскую пищу в умеренных количествах. «Не живите для того, чтобы есть, но ешьте для того, чтобы жить». Как-то Он объяснял, что индийский хлеб, испечённый на открытом огне, содержит только 70 калорий, а такой же хлеб, зажаренный на масле, – 170. Он также говорил, что нам нужно выпивать минимум 6 стаканов воды в день, чтобы восполнять потери влаги в организме при дыхания и выделении мочи и пота. Также Он указывал на разрушительное действие холестерина, разъяснял причины высокого давления, инсультов и параличей. Глубина Его познаний в области медицины поражает. Во время первой встречи с нашей «сердечной» командой Он  много говорил о кардиохирургии, чем сильно удивил всех нас. Он рассказал нам, что в 1953 году впервые была успешно проведена операция на открытом сердце с использованием АИК (аппарата искусственного кровообращения). Он также объяснил нашему специалисту по АИК, насколько важно следить за надёжностью всех соединений в приборе в связи с опасностью попадания пузырьков воздуха в цепь кровообращения. Такого рода детали знакомы лишь людям, постоянно имеющим дело с подобным оборудованием.

Бхагаван считает, что причиной 90% болезней являются сознание и… доктора. Большинство заболеваний, таких как гипертония, синдром беспокойства и наиболее таинственный «синдром хронической усталости», возникают по причине стрессов, характерных для так называемого «цивилизованного» общества. В одной из моих книжек по патологии говорится: «Печаль, не вылившаяся со слезами, заставляет «рыдать» другие органы». Медицина прекрасно знает об опасности новых вирусов и бактерий, устойчивых ко всем антибиотикам, доступным в настоящее время, что объясняется неразборчивым употреблением лекарств. Как сказал Бхагаван, именно сознание, а также врачи и являются причиной большинства заболеваний, атакующих современный мир. Существует много путей, позволяющих уменьшить стресс. Мой подход к решению этой проблемы всегда был простым и практичным: делать всё от тебя зависящее при данных конкретных обстоятельствах, а в остальном полагаться на Бога. Он всегда поможет нуждающимся в Нём. Два других эффективных метода борьбы со стрессом – это медитация и йога.

По профессии я принадлежу к особой категории хирургов – к тем, кто постоянно сталкивается с критическими ситуациями, когда под угрозу поставлена жизнь. Нередко мы подпадаем под влияние гордости и эго и мним себя «птицами высокого полета». В одном известном «медицинском» анекдоте спрашивается: сколько нужно кардиохирургов, чтобы вкрутить лампочку? Ответ прост: один кардиохирург. Всё, что ему нужно делать, это держать лампочку, а вкрутится она сама, так как весь мир вращается вокруг него. В течение долгого времени моё эго тоже было сильно раздуто, а ощущение реальности – искажено. После того как я пришел к Бхагавану, то понял всю фальшь и порочность, присущие людям нашей профессии. Мне потребовалось несколько визитов в Путтапарти и несколько интервью, чтобы осознать старинное изречение: «Человек режет, Бог лечит». Я понял, что мне надо делать то, что я могу, а об остальном  позаботится Бог.

Моё путешествие в Путтапарти в июле 1999 года дало мне прекрасную возможность увидеть вещи в их истинном свете. Как только я решаю отправиться в Путтапарти и определяю дату отъезда, я уже не могу успокоиться до тех пор, пока не увижу Бхагавана. Это чувство усиливается, когда я ступаю на борт самолета в Лос-Анджелесе. В этот раз мне посчастливилось лететь прямо в Бангалор, минуя девятичасовую остановку в Сингапуре. Моё возбуждение распалялось ещё и тем, что я знал о том, что Бхагаван собирается строить ещё один многопрофильный госпиталь в Бангалоре и что я увижу выбранное Им место для строительства. К тому же время моего приезда совпадало с праздником Гуру Пурнима, и это было ещё одной причиной для волнения. К часу дня я закончил осмотр прекрасного места будущего госпиталя на окраине Бангалора. Через два часа изматывающей нервы езды мы достигли ашрама. За несколько минут мы привели себя в порядок, а затем, ещё по пути на даршан, я услышал божественные звуки музыки, которая начала играть в зале Пурначандра. С сильно бьющимся сердцем я бросился в зал и стал искать глазами Бхагавана. Следующее, что я помню – это как я смотрю в Его сияющее улыбкой лицо. Я немедленно упал к Его стопам, чтобы обрести долгожданный паданамаскар. Когда я поднялся, Бхагаван, в Своей доброте, вкратце расспросил меня о моём путешествии, а затем  удалился Своей скользящей походкой. Эта короткая встреча была тем, о чём я постоянно мечтал с тех пор, как покинул дом. Только Он может  провести эти столь драгоценные для нас несколько мгновений так безупречно, будто бы они Им много раз репетировались и обдумывались.

После умиротворяющих душу бхаджанов, которые пели Его ученики-студенты, нас пригласили в покои Бхагавана. Миниатюрный макет нового госпиталя поразил нас своей красотой и силой. Свами разговаривал с нами о деталях проекта. Затем Он предложил нам сесть на диван, заметив, что мы уже забыли, как можно удобно сидеть на полу. Когда встреча подошла к концу и мы стали вставать с дивана, то инстинктивно протянули руки, чтобы помочь подняться Бхагавану. Его реакция была мгновенной: «Руки, которые вы протягиваете Мне, только для вас, а Я не нуждаюсь в помощи ваших рук». К нашему глубокому изумлению, до того как мы успели осознать, что же произошло, Он уже был на ногах и Его руки оказались поверх наших. Он нежно держал нас за руки и помогал подняться. Когда мы уходили, Бхагаван попросил меня посмотреть одного больного.

Этот пациент был давним преданным Бхагавана и полностью отдал себя в Его руки. В последние двадцать лет этот человек держал дом и школу для детей-сирот и калек в Африке. Три года назад во время одной из вечерних бесед Бхагавана он потерял сознание, у него пропали пульс и давление, но Бхагаван оживил его. Он оставался в добром здравии в течение трех лет, продолжая своё благородное служение. Во время последнего визита в Путтапарти он уже готовился к отъезду, когда Бхагаван сказал ему, чтобы он отложил свои сборы и прошёл обследование в госпитале. Когда были проведены все исследования и анализы, выяснилось, что у него блокированы все три сердечных артерии, и для того, чтобы выжить, ему необходимо шунтирование. Также врачи поняли, что благодаря вмешательству Бхагавана он остался жив после смертельного инфаркта, три года назад. После того как было закончено обследование, Бхагаван Сам пришел к нему в палату и заверил, что операция будет успешно выполнена – мной. Все эти детали я выяснил, поговорив с самим пациентом и с его лечащими врачами.

На следующее утро во время даршана я сказал Бхагавану, что пациенту необходима операция, и, как это бывало и раньше, Он назначил её на утро четверга. Он также сказал мне, что вечером зайдёт в госпиталь проведать больного. После того как госпиталь открылся, Бхагаван поначалу заходил туда каждую неделю, но в последнее время Его визиты стали очень редки – не чаще одного раза в полгода. Я очень хорошо знаком с общим возбуждением и волнением, возникающими только при слухе о том, что Бхагаван собирается посетить больницу. Также я знаю и то, что даже тень Бхагавана не уверена в том, каков будет Его следующий шаг. Имея всё это в виду, я поделился полученными сведениями только с самим пациентом и с директором госпиталя. Во вторник в 10 утра всё кардиологическое отделение было охвачено волнением и мне понадобилось несколько минут, чтобы понять, что туда приехал Бхагаван и направляется в палату к больному. Он провёл у него почти 10 минут, успокаивая и подбадривая Своего преданного. Это была очень трогательная сцена: Бхагаван, дарящий любовь тысяч матерей, и счастливый больной, ею переполненный.

В четверг утром, в семь часов, во время даршана Бхагаван спросил меня, на какое время назначена операция. Я ответил, что мы собирались начать в 9 утра, сама операция запланирована  на 9:30. Он сказал мне, чтобы мы не дожидались девяти часов и начинали немедленно. Я уже давно понял, что не надо ни о чём спрашивать Бхагавана или стараться понять Его, нужно лишь следовать Его указаниям. Не дожидаясь конца даршана, я собрал нашу бригаду и мы поспешили в больницу. Как только пациента привезли в операционную, я спросил его, что с ним произошло. Он признался, что всю ночь его мучили боли в груди, и я поинтересовался, сообщил ли он об этом дежурному врачу или сестре. Он ответил, что молился Бхагавану. Учитывая то, что у него были закупорены коронарные артерии, боль в груди являлась показателем неумолимо надвигающегося сердечного приступа. Тогда я и понял, что если бы мы начали операцию в полдесятого, это было бы для него фатально. Операция прошла успешно, и пациент перенёс её без каких-либо осложнений. Вечером, когда я рассказывал детали операции Бхагавану, то признался, что совершенно не способен постичь Его и потому пребываю в состоянии душевного замешательства и даже отчаяния. Ответом была лишь Его сияющая всеведущая улыбка.

Мы работаем шесть дней в неделю, воскресенье отводится для выполнения личных дел и поручений, телефонных звонков и не слишком желанных контактов с внешним миром. В то воскресенье я чувствовал себя не очень хорошо, всё ещё не привыкнув к разнице во времени, меня также беспокоила миалгия (мышечная боль). Я очень хотел рассказать Бхагавану о помолвке своей дочери. Во время утреннего даршана мне удалось привлечь Его внимание и я попросил Его о встрече. Он сразу же пригласил меня и нашего анестезиолога в комнату для интервью. Это была редкая удача – Бхагаван уделил Своё внимание только нам двоим. Он спросил нас о наших детях. С готовностью и энтузиазмом я рассказал о помолвке дочери. Он одобрил время свадьбы и заверил меня, что все будет хорошо. Он спросил: «Чем занимается жених?» – «Он адвокат», – ответил я.  Бхагаван, помня о том, что моя дочка тоже юрист, немедленно заявил: «Что ж, они смогут устраивать судебные заседания прямо дома».

Он разговаривал с нами о новом госпитале и о деталях нашего повседневного расписания. Затем, с лукавым огоньком в глазах Он спросил нас, планируются ли операции на сегодня. Мы мягко возразили, что сегодня воскресенье и операционная закрыта. И тогда Он пригласил нас к полудню к Себе на «второй завтрак», чем вызвал, естественно, безмерную радость и волнение. Когда мы уже собирались уходить, Он дал нам кусок очень красивой материи и наказал сшить костюм типа «сафари» и надеть его на Гуру Пурнима. Но на этом сюрпризы не закончились. Он достал конверт с шестью хрустящими купюрами по сто рупий – на работу портного. Я был настолько переполнен Его любовью и вниманием, что не мог сдержать слёз. Благословение Бхагаваном свадьбы моей дочери сбросило огромный груз с моих плеч. Он также уделил внимание и моей миалгии, убедив меня, что ничего серьёзного, кроме разыгравшегося воображения, со мной не происходит. Его доброта развеяла все мои тревоги о собственном здоровье и о том, что надеть на Гуру Пурнима. Эта встреча, мягко говоря, ошеломила меня. Я почувствовал любовь, которую может источать только Он; тысяча отцов и матерей не могут сравниться с Ним.

Мы нашли хорошего портного, хотя на двери его мастерской не было даже вывески. Церемония снятия мерок закончилась на удивление быстро и, хотя было и воскресенье, он пообещал нам, что всё будет готово к вечеру вторника. Единственной проблемой было то, что взял он с нас только 300 рупий, в то время как Бхагаван дал нам 600.

 Без пяти двенадцать мы уже были перед ведущими к Нему дверями. Студенты, выполняющие также роль охранников, провели нас внутрь. Находиться в покоях Бхагавана – нешуточное испытание:  волнение и смятение охватывают настолько сильно, что на некоторое время абсолютно теряешься. Там всё сверкает чистотой, мебель расставлена безукоризненно, и тебя окутывает покой. В чувство приводит лишь удивительная любовь Бхагавана и Его забота о самой малейшей детали, например, выбор места для сидения, и постоянные вопросы о том, всё ли у нас в порядке. После того как к нам вернулось душевное равновесие,  Бхагаван пригласил нас в столовую. Там был накрыт красивейший стол примерно на двенадцать персон, наполненный разнообразными только что приготовленными вегетарианскими блюдами. Мы вынуждены были съесть всё это без всяких жалоб, Он же за всё время едва притронулся к пище. На протяжении всего обеда Он постоянно следил за тем, чтобы студенты заботились обо всех наших нуждах, и мы были со всех сторон окружены вниманием.

С 12:30 до 1:50 Он говорил с нами на многие темы – от астрономии до зоологии. Он дал нам чрезвычайно подробные наставления по дхаране (концентрации), являющейся основой медитации. Он рассказал, что лучшее время для медитации – с 3 до 5 утра. Необходим удобный коврик для сидения, а что касается места, то лучше всего подойдёт укромный уголок, удалённый от шума повседневной жизни. Сначала, для удержания концентрации, лучше использовать свет пламени, до тех пор пока не будет достигнуто состояние контроля над нашим обезьяньим умом. Необычайно важно сидеть с прямой спиной; также в основе всего процесса медитации лежит правильное дыхание. Дыхательный цикл состоит из вдоха, задержки дыхания и выдоха. Длина выдоха должна быть равной или, по возможности, превышать длину вдоха. Для полноты процесса необходимо повторять мантру «со-хам» (Я – Он). Он также сказал нам нечто очень важное. Это то, что частота дыхания обратно пропорциональна продолжительности жизни. Собаки и птицы, например, дышат быстро и, соответственно, мало живут.

Он очень подробно объяснил нам понятие веры. Вера – как сказал Бхагаван – это крепкий фундамент, на котором взращивается любовь. Любовь ведёт к истине, а истина – это не что иное, как Бог. Поэтому жизнь, наполненная верой, приводит к блаженству. Когда мы уже собирались уходить, полные новых впечатлений и переживаний, Он дал нам ещё один кусок ткани для второго костюма, сказав, что он ещё лучшего качества, чем первый. Это решило вопрос с оставшимися у нас рупиями, как ещё одно доказательство того, что во всём, что делает Бхагаван, есть своя цель, каким бы непоследовательным это поначалу ни казалось, и что любое слово, соскальзывающее с Его губ, – это истина.

Во время последнего визита, через день после того, как я сделал операцию преданному Бхагавана, наш анестезиолог сказал мне, что ему приходилось работать со многими хирургами, но, работая со мной, он был чрезвычайно удивлён, так как ни разу ещё не видел, чтобы перед тем, как сделать первый надрез, человек смотрел на портрет Бхагавана в операционной и на мгновение закрывал глаза. На самом деле у всех нас есть свои «секреты», и с тех пор, как я обрёл веру в Бхагавана, моя методика была именно такой.

Как только я возвращаюсь из Путтапарти, то сразу же начинаю думать о следующей поездке, так как меня не покидает чувство беспокойства за индийских бедняков. Когда я однажды признался в этом Бхагавану, Он сказал мне, что все пациенты равны и моё служение с тем же успехом может осуществляться и в Америке.

В заключение я хочу рассказать о своих удивительных переживаниях во время последнего визита к Бхагавану в феврале–марте 2000 г. Как я уже писал, каждое следующее путешествие в Индию оказывается более насыщенным событиями, чем предыдущее. Но опыт, который я сейчас опишу, стоит особняком и навсегда останется в моём сердце и в сознании, навсегда запечатлеется в моей душе.

Из Америки нас приехало трое: д-р Тхумати, кардиолог, д-р Баредди, анестезиолог, и я. В первый же день мы, все трое, сидели на даршане и с нетерпением ждали благословения Бхагавана на работу в новом госпитале. Заиграла божественная музыка, и Бхагаван «вплыл» в даршан-холл. Как обычно, Он материализовал вибхути для некоторых людей, одарил падамаскаром других и позвал счастливчиков на интервью. Хотя по мере пребывания в ашраме к ежедневным даршанам привыкаешь, в первый день появления Бхагавана ждёшь так, что это ожидание кажется нескончаемым. В конце концов, когда мы увидели, что Он узнал нас и улыбнулся, то не смогли сдержать ликования. В ответ на нашу радость, Он сказал: «О, Тримурти здесь». Что за сравнение! (Тримутри – «тройной лик» – относится к трём наиболее могущественным аспектам божественности: Брахме, создателю, Вишну, хранителю, и Шиве, разрушителю.) Он специально попросил нас осмотреть одного пациента и поставить ему диагноз. У больного были закупорены все три сердечные артерии, он нуждался в серьёзной операции. После работы мы вернулись в ашрам и сели на веранде. Как только мы пришли, из комнаты для интервью вышел зам. директора госпиталя и сказал, что Свами хочет нас видеть. Это было тем более удивительно, что в комнате нет окон, выходящих на веранду, через которые можно было бы увидеть, кто там находится. Но несмотря на это не прошло и минуты с нашего прихода, как мы уже были приглашены.

Такого рода приглашение всегда волнительно. С замершим от радости и волнения сердцем мы сели у ног Бхагавана. Д-р Тхумати расказал Ему, что пациенту, которого Он попросил нас осмотреть, необходима серьёзная операция шунтирования, и добавил, что пациент готов безукоризненно следовать указаниям Бхагавана. Свами сказал: «Да, сам больной – хороший человек, но у него очень уж беспокойная жена». Далее Он сказал, что поговорит с ней, а также с сыном больного и что мы можем назначить операцию на среду, являвшуюся благоприятным днём.

Во время последних приготовлений к операции по госпиталю пронеслась весть о том, что его собирается посетить Свами. Я же точно знал, что Он намерен  навестить пациента, о котором мы говорили. Я пошел прямо к нему в палату  – и точно, вскоре появился Свами в окружении администрации больницы. Для больного этот визит был настолько неожиданным и радостным, что он не мог сдержать слёз счастья. Свами провёл в палате 15 минут, обсуждая с нами детали операции и в то же время подбадривая и благословляя преданного. Затем Он сказал больному фразу, которая действительно открыла мне глаза: «Это твоё прапти и Мой долг». Слово прапти трудно перевести, его можно лишь объяснить как «то, что ты заслужил» или «то, что ты заработал». С этим откровением  Он материализовал преданному вибхути и вышел из палаты. Случайному наблюдателю эти слова показались бы ещё более загадочными: Он сказал больному, как тому повезло, что трое специалистов приехали из Америки как раз вовремя.

К глубокой радости и удивлению всего персонала, Он обошёл всё хирургическое отделение, делая комментарии и одаривая всех долгожданными паданамаскарами. В тот вечер после работы мы смогли пойти на даршан. Когда мы сидели на веранде и ждали начала бхаджанов, Свами, к нашей радости, пригласил нас в комнату для интервью и проговорил с нами почти тридцать минут. Разговаривал Он в основном о госпитале в Бангалоре. Было так приятно чувствовать заразительный энтузиазм Бхагавана, как только Он начинал говорить о новом госпитале. Также Он рассказал нам о дружественном соревновании двух соседних штатов за оказание ашраму Свами существенной гуманитарной помощи.

Затем я рассказал Свами, что жена моего друга обеспокоена тем, что Он за последнее время сильно похудел. Свами сначала похвалил её и сказал, что она очень хорошая преданная, но потом заверил нас, что она не права. Он чувствует Себя прекрасно и нисколько не похудел. То, как  Свами «защищается» во время подобных «нападений», всегда приводит в восхищение. Затем Свами взглянул на доктора Тхумати и, как бы ища у того поддержки, спросил его мнение. Доктор честно признался: «Да, Свами, кажется, что Вы похудели». С выражением недовольства на лице и с нотками раздражения в голосе Свами заявил: «Ты очень хороший доктор, но ты ошибаешься: Я вешу всё те же 108 фунтов – на протяжении последних шестидесяти лет». С этими словами Его лицо озарилось шаловливой улыбкой. За считанные минуты мы стали свидетелями Его юмора, притворного гнева и божественного ребячества. Я всегда буду помнить об этих бесценных моментах личных встреч со Свами.

В утро перед операцией я ждал утреннего даршана. Когда появился Свами, Он спросил меня: «Как, ты ещё здесь?» – «Свами, мне нужен Твой даршан до того, как начать операцию». – «Хорошо, а теперь иди и пораньше начни операцию». Примерно пять часов ушло у нас на то, чтобы сделать все четыре шунта. Согласно протоколу, я послал записку Бхагавану, что операция прошла успешно и пациент чувствует себя нормально.

Вечерний даршан стал запоминающимся и волнующим – запоминающимся из-за необычной последовательности событий, волнующим из-за неожиданных переживаний. Как только я пришел на веранду, туда вышел секретарь и сказал, что меня ищет Свами. Еще до того, как он закончил говорить, из комнаты для интервью появился Свами, подошел прямо ко мне и сказал: «Прекрасная операция, четыре шунта». Всё, что я мог сделать, – это кивнуть, так Его слова поразили меня. Затем Он обошёл всю веранду, со всеми говоря об операции, одновременно смущая и радуя меня. Когда же Он провозгласил всем: «Свами очень, очень, очень счастлив», меня охватила огромная радость – настоящий экстаз. Ради этих моментов стоило прожить всю жизнь.

На следующее утро на даршане я сказал Свами, что дыхательная трубка уже убрана и что больной очень быстро поправляется, однако у него высокое давление. Свами сказал: «Не беспокойся о давлении – это нормально для его возраста». Мы часто наблюдали подобные явления у пожилых пациентов в послеоперационный период. Когда мы зашли проведать больного, то нашли его в хорошем, стабильном состоянии, жалоб у него не было. Но несмотря на это рентген грудной клетки показал на скопление некоторого количества крови в грудной полости. Однако, поскольку в этой области были установлены специальные дренажные трубки для удаления излишков крови, я особо не беспокоился.

Во время вечерних бхаджанов Свами опять поинтересовался здоровьем пациента. Мы ответили, что у него всё в порядке и он даже может некоторое время проводить, сидя в кресле. Это очень Его обрадовало. Через некоторое время Он посмотрел на меня и спросил, когда Ему лучше навестить больного – сейчас или утром. Я пробормотал: «Свами, наверное лучше вечером, сейчас в госпитале поспокойнее, чем утром», – стараясь своим тоном показать, что не мне это решать. Прежде чем я закончил свое лепетание, Он сказал, что поедет к пациенту утром и  скрылся в комнате для интервью.

Через несколько минут Он снова появился на веранде, а один из мальчиков помчался в направлении Его покоев. Свами подошел ко мне и доктору Тхумати и сказал: «Один из вас сядет сзади, другой – спереди. Когда мы направились к центру зала, то увидели красный БМВ, величественно катящийся по даршан-холлу между линиями, где сидели женщины. Свами сел сзади, за водителем, я – рядом с Ним, д-р Тхумати – на переднее сиденье. Сидеть рядом с Бхагаваном, когда вас с Ним разделяет лишь подлокотник, – это испытание не для слабонервных. По машине, к тому же, разливался прекрасный, успокаивающий, непостижимый аромат. Машина тронулась, неторопливо прошествовала к воротам и выехала на главную улицу. Как только она оказалась за пределами ашрама, на обеих сторонах дороги моментально образовались толпы людей. Я спросил Свами: «Как могли все эти люди узнать о нашем путешествии за столь короткое время?» Блеснув глазами, Он ответил: «Дорогой сэр, это побыстрее вашего телевидения!» Люди, собравшиеся по обе стороны дороги, были из разных каст, стран и континентов. Они были счастливы оттого, что им довелось увидеть Свами, их лица расплывались в широких непроизвольных улыбках. Я никогда не видел такими счастливыми так много людей одновременно. Они бросали в машину венки и гирлянды цветов, они жгли благовония и раскалывали кокосовые орехи. Я был переполнен эмоциями и не мог сдержать слёз. А Бхагаван разговаривал с нами во время всей поездки  – и о Ведах, и об Эйнштейне.

Мы подъехали ко входу в больницу, где для Свами уже был расстелен красный ковер и ждал специальный «экипаж». Свами и д-р Сафайя сели спереди, а мы с д-ром Тхумати – сзади. На нем нас довезли прямо до хирургического отделения, там тоже было уже всё готово к приему Высокого гостя. Больной не мог поверить своим глазам, своей счастливой судьбе. Свами говорил с ним очень мягко, заверяя его, что он  очень скоро поправится, а также наказал ему следовать указаниям врачей. На обратном пути к машине Свами благословлял всех, оказывающихся у Него на пути, – и вот мы уже у выхода, и автомобиль ждёт своего владельца с открытой дверцей. Свами сел сзади, д-р Тхумати спереди, а мне досталось место позади водителя – и я с трепетом осознал, что это место, на котором только что сидел Свами. Весь захваченный этим переживанием, я был не в состоянии ни расслабиться, ни собраться с мыслями. На обратном пути машину провожало не меньшее количество людей, желающих выразить свою глубокую преданность Бхагавану. Когда мы подъезжали к обсерватории, то услышали трубный глас слона. Это позволило мне до какой-то степени придти в чувство. Машина остановилась, Бхагаван опустил стекло и поприветствовал Саи Гиту. Узнав своего Хозяина, она издала ещё один оглушающий рёв. Я всё ещё продолжал плакать, не понимая, действительность это или сон. Тем временем автомобиль аккуратно въехал в даршан-холл, где тысячи преданных ждали возвращения Свами. В этот момент я вспомнил, что ровно семь лет назад я впервые попал в ашрам и получил свой первый даршан. В глубине моей души всегда теплилась надежда вот так «прокатиться» со Свами, но даже в самых смелых  мечтах я не мог представить, что это действительно когда-либо произойдёт. Вся поездка заняла около тридцати минут. Эти полчаса перенесли меня в другой мир – мир моего воображения. Я понял, как Свами может делать так много людей счастливыми за очень короткое время. Я был действительно переполнен эмоциями, у меня даже стала кружиться голова и я начал утрачивать чувство реальности. Как только машина остановилась, я вышел и простёрся перед Бхагаваном. В Своей безграничной милости Он подарил мне несколько мгновений, столь необходимых для того, чтобы придти в себя и не позволить этому божественному переживанию затуманить моё сознание и расстроить чувства.

Спустившись с небес на землю, я понял, что меня всё ещё беспокоит состояние пациента. Рентгеновские снимки показывали, что около сердца скопились сгустки крови, а младший медицинский персонал по досадной случайности неправильно понял мои указания и удалил дренажные трубки не от легких, а от области сердца. Я рассчитывал, что лишняя кровь будет отводиться с помощью этих трубок, но теперь эта возможность отпала. Я отлично помнил слова Свами о том, что операция прошла прекрасно, и мне оставалось только молиться Ему, чтобы Он как-то уладил эту проблему. На следующее утро снимки показали, что избыточной крови у сердца нет. Ученые, а также все Фомы неверующие могут познакомиться со снимками в больничном архиве.

В субботу был праздник Шиваратри, и уже на утреннем даршане даршан-холл был переполнен преданными. На даршане царила праздничная атмосфера, и он был прекрасен. Неожиданно Свами остановился прямо передо мной и сказал: «Приведи сюда того больного к шести часам вечера… нет, к пяти». – «Привести больного на вечерний даршан, Свами?» – «Да». – «Но как я смогу провести его сквозь эти толпы людей?» – «В Моей машине». – «Свами, где мне посадить его?»  Он указал на уголок рядом с Его креслом и сказал, что пациент может сидеть там на стуле. Из прошлого опыта я знал, что нужно стараться получить от Свами как можно более точные инструкции, и был очень счастлив, что на этот раз не оплошал. Мы проверили состояние больного – тот чувствовал себя хорошо. Но на то время мне было не ясно, почему Свами вдруг захотел видеть больного среди сотен тысяч преданных, собравшихся на Шиваратри. Ответил мне сам больной. В ту ночь он прекрасно спал до 6 часов утра, а когда проснулся, то понял, что сегодня Шиваратри, и начал неустанно молиться Свами, чтобы Он одарил его даршаном в этот святой день.

Этот человек стал преданным всего два года назад. Всю свою жизнь он был очень религиозным. Он общался с Богом с помощью намасмараны, постоянного повторения имени Бога. В прошлом декабре он отошёл от дел и попросил у Свами разрешения постоянно работать в ашраме. К его удивлению, Свами велел ему сначала позаботиться о своём здоровье, а потом уже приступать к работе. Для здорового активного человека, каковым считал себя этот преданный, это, конечно, было большой неожиданностью. Единственной своей проблемой он считал некоторое расстройство слуха, вызванное  хронической инфекцией, и пошёл к ушному специалисту. Тот направил его на прохождение ряда анализов в качестве подготовке к операции на ухе. Ко всеобщему удивлению, ангиограмма показала, что у него серьезные закупорки сердечных артерий. Для меня всё это явилось подтверждением силы практики намасмараны.

Когда я вернулся в свою гостиницу, мне позвонил секретарь и передал от Свами странное послание. Свами хотел получить от меня стопроцентную  гарантию того, что пациент перенесёт посещение ашрама. Я уже имел опыт такого рода требований от Свами и поэтому без колебаний сказал секретарю, что гарантирую безопасность этого мероприятия для здоровья больного. Я был абсолютно уверен, что это было только испытание для меня, и никак не касалось самого пациента.

Мы сделали операцию в среду, в четверг больной сидел на стуле, в пятницу прошёл примерно триста ярдов пешком. В субботу же он пришёл в ашрам уже в обычной одежде и ничем не отличался от других преданных. Во время Своего праздничного обращения Свами рассказал всей огромной аудитории о том, как повезло этому джентльмену, к которому как раз вовремя приехали три врача из Америки и позаботились о нём. Какой замечательный пример божественной лилы!

До того как я пришёл к Бхагавану, моя жизнь была беспорядочной, можно сказать, что я плыл по неизведанным морям. Теперь же я чувствую, что обрёл покой и уверенность в своей жизни, профессиональной и личной. Это внесло в моё существование дополнительный смысл. Что бы я ни делал, за спиной у меня постоянно стоит Бхагаван и направляет каждый мой шаг. Испытываю ли я радость или страдание, я всё время живу и дышу божественным присутствием Бхагавана.

 

Глава 4

гериатрическая «Саи-хиатрия»

Джонатан Лайефф, д-р медицины

 

Я постоянно чувствую присутствие Свами, Его руку, ведущую и направляющую меня в моей медицинской практике. В моей жизни было уже так много благословений, так много забавных совпадений, спасавших меня в самый последний момент, что я уверен, что всё это – от Него. Так много трудностей и проблем было решено мною только с помощью веры в Него – и без каких-либо других средств, – и я верю, что Он вёл меня в течение многих лет.

Я уверен, что мой колледж, медицинская школа, обучение в Гарварде и Йеле, а также работа, которую мне удалось получить, – всё это подарки Свами. Моё  духовное зрение, мой опыт Атмана и покой, что нисходит на меня при концентрации на Свами, становятся всё более важными для меня. В Йельском колледже я специализировался на религии, математике и, затем, на общей медицине. А после окончания Гарвардской медицинской школы моей специальностью стала гериатрическая  психиатрия или психоневрология – лечение комплексных болезней физического, неврологического и психиатрического характера. Наибольший процент больных составляли пожилые люди, в меньшей степени – молодые люди с расстройством умственной деятельности и другими болезнями. Моя роль в наших лечебных группах состояла в общем руководстве, а также в специфическом лечении психотропными средствами нуждающихся в них больных.

Я начал свою практику в 1972 году. В медицине в это время ещё не было области под названием гериатрическая психиатрия, и я разработал несколько проектов, которые позже получили широкое распространение. В настоящее время я возглавляю программу, предоставляющую услуги примерно 300-м частным клиникам-интернатам и четырем больницам. Моя задача заключается в подготовке персонала – психиатров, психологов и сиделок, – а также я сам лечу наиболее трудных больных. В основном это люди, которые тяжело больны физически, нервно неуравновешенны, или те, кто отказался от пищи. Также это могут быть и психически ненормальные люди, склонные к агрессии, насилию или самоубийству. Мы также лечим инвалидов и людей с нервными расстройствами, страдающих психическими и соматическими заболеваниями.

Когда я ещё только начинал свою практику в начале 70-х, меня познакомили с восточным, или комплексным, методом лечения болезней, и я даже создал несколько проектов, направленных на объединение западных методов с такими восточными системами, как китайская медицина, Аюрведа, а также шаманская медицина. Меня очень заинтересовало применение в медицинских целях медитации, вегетарианской диеты и других нетрадиционных методов. Ещё когда я учился в медицинском колледже, то участвовал в развитии одного из лечебных центров, где лечили с помощью трав, принимал участие в семинарах и занятиях медитацией. Я был абсолютно уверен в эффективности медитации и лечения травами, скептически относясь к современной психофармакологии. Убеждён я в этом и по сей день. Но в те годы я, конечно, и представить себе не мог, что стану впоследствии президентом Западной организации узких специалистов и буду возглавлять программу, специализирующуюся по изготовлению западных психотропных средств. Мою медицинскую практику полностью изменило событие, произошедшее в 1978 г. в Бриндаване.

Хотя и раньше, до 1977 г., у меня было что-то похожее на неосознанное знание о Сатье Саи Бабе, я не подозревал, что именно Он неоднократно являлся мне в моих медитациях, пока в мае 1977 г. не отправился в путешествие в Ванкувер. На протяжении последних десяти лет я перепробовал много различных способов медитации и даже вёл занятия по медитации в больницах и в классе суфийских танцев, однако чувствовал себя духовно незрелым. Меня сбили с толку многочисленные гуру, с которыми мне пришлось встретиться за время моих поисков настоящего учителя и мастера йоги. Я уже работал над отдельными программами по гериатрии, закончив два года назад ординатуру по специальности психиатра, но ещё не определился, какую профессию мне следует выбрать. В то время я был предубежден против сильнодействующих средств психофармакологии и ратовал за активное применение восточных систем медицины.

На протяжении нескольких лет я был организатором сатсанга (общества), куда приезжали и где проводили занятия многие духовные учителя. Также я был лидером музыкальной группы, которая играла во время сеансов, проводимых приезжающими гуру, и на занятиях суфийскими танцами. Наш ансамбль состоял из шестнадцати человек. В этот раз нас пригласили играть на конференции ООН, посвящённой благотворительным учреждениям и проходившей в Ванкувере. Мы должны были исполнять традиционную музыку различных религиозных течений и оживлять тем самым обстановку на конференции. Мы играли электронные вариации на тему религиозных песнопений и мантр в стиле джаз, регги и рок-н-ролл. Эта возможность представилась нам благодаря случайному стечению обстоятельств. Я занимался целительством, и однажды мне удалось помочь англичанину Патрику, работавшему в ООН. Он страдал от болезни Паркинсона, с дрожью в конечностях и шаркающей походкой. Он побывал уже у многих целителей и изъездил весь мир, надеясь избавиться от своей болезни; с этой же целью, конечно, пришёл он и ко мне. В то время он работал над организацией конференции ООН по проблеме благотворительных учреждений и, воодушевлённый нашими сеансами, пригласил всю группу участвовать в ней.

Накануне отъезда в это необычное путешествие я пошёл на Фестиваль парапсихологических фильмов в кинотеатр на площади Кенмор в Бостоне. Я решил сходить туда, повинуясь внезапному импульсу, и просмотрел ряд короткометражных фильмов, один среди которых был посвящён Сатье Саи Бабе. Это был первый фильм о Нём Ричарда Бока. Именно во время просмотра этого фильма я понял, что лицо Саи Бабы почему-то кажется мне знакомым, и, в конце концов, вспомнил, что именно Он не раз являлся мне в моих медитациях. Я был поражён и очень взволнован, впервые увидев Свами, но я не знал, куда мне нужно пойти и что сделать, чтобы больше узнать о Нём. На следующий день, прямо перед отъездом, я зашёл в одну индийскую лавочку, где нашел книжку Свами – первый том «Сатья Саи говорит» – и взял её с собой. Таким образом, первые строчки, написанные Свами, я прочитал в самолёте на пути в Ванкувер. На протяжении всего этого незабываемого путешествия я много думал о Свами и Его учении. Поездка оказалась неожиданно успешной. Наш «джаз-банд» никогда еще не играл так хорошо. Мы пели духовные песни религий мира, и нас слушали тысячи людей.

Хозяин магазинчика рассказал мне, что существует маленькая группа людей – четыре человека, – которая регулярно собирается и обсуждает учение Свами. Это было началом Бруклинского центра Саи Бабы, под Бостоном, который потом, на протяжении десяти лет, с 1984 по 1994 гг., собирался у меня дома. Я никогда прежде не был в Индии и даже не задумывался о такой возможности. Однако, когда эта мини-группа собралась к Свами на Рождество, я сказал, что поеду с ними. В декабре 1977 г. пятеро членов нашего центра поехали к Свами. Я был крайне взволнован  и не знал, чего ждать от предстоящего путешествия. В то время я читал книгу Самюэля Сандвайса «Саи Баба, святой и… психиатр». Многие читатели наверняка знают о самых разных лилах, неожиданных и необычных, сопровождающих путь человека к Свами. В книге Сандвайса описывается одно из таких «путешествий» – трудное и интересное.

В ночь перед тем, как в первый раз увидеть Бабу, я не сомкнул глаз. Мы рано пришли в даршан-холл и нам удалось занять места в первых рядах. Конечно, тогда на даршане было гораздо меньше людей. Когда я первый раз увидел Свами, Он подошёл ко мне и сказал: «Увидимся завтра». Я, естественно, понял эту фразу буквально, исходя из своего, а не из Его, понимания времени. Когда на следующий день Свами не обратил на меня никакого внимания, я сильно расстроился. Через несколько дней Он опять приблизился ко мне и промолвил: «Ты переживаешь – не надо. Не беспокойся. Увидимся завтра». Хоть я и старался, но ко второму обещанию Свами отнёсся ненамного спокойнее. Во время этой восхитительной поездки мне выпала возможность сидеть рядом со Свами на свадебной церемонии, а во время Его рассказа о Христе на рождественской трапезе я сидел прямо у Его ног. Затем мы вернулись в Бостон.

Но «жажда» мучила меня. Я мечтал только о том, чтобы вернуться и увидеть Его ещё раз – и как можно скорее. Следующая возможность представилась уже весной. Я узнал, что Бхагаван проводит 30-дневный курс лекций «Летние ливни в Бриндаване» неподалёку от Бангалора. Я слышал, что курс этот предназначен для индийских студентов, но иностранцам, возможно, также позволят присутствовать на лекциях. Когда весной 1978 г. я на шесть недель улетал в Индию, то даже не представлял, что ждёт меня впереди. Я приехал в колледж заранее и узнал, что нескольким иностранцам разрешили прослушать весь курс и жить в общежитии. Мои мечты сбывались. Я немедленно записался, и нам с ещё двумя американскими студентами выделили комнату. Это было немного странно: слушать курс лекций и вместе с тем жить в ашраме в Индии. Мы спали на полу, вставали задолго до рассвета, посещали очень сложный курс хатха-йоги в стиле Иенгара и напряжённо трудились весь день в ожидании вечерней беседы Свами и бхаджанов. В нашей комнате царила академическая атмосфера соперничества – совсем как в Медицинской школе. Днём мы ходили на лекции по различным религиозным дисциплинам, а затем приходили на вечернюю беседу Свами, в основном о Бхагавате, слушали подробные рассказы о Кришне и гопи (пастушках). Когда Свами возвращался из аудитории к Себе в дом, то несколько раз проходил непосредственно рядом с нами.

Через тридцать дней нам позволили сдавать экзамены вместе со всеми. Дипломы мы получили прямо из рук Свами, но самое замечательное заключалось в том, что двум американцам Свами вручил почетные значки за успехи в учебе. И нам было разрешено подняться на сцену и сделать паданамаскар, в то время как Свами вручил нам значки. Кто-то заснял этот момент на пленку, эти фотографии с тех пор всегда стоят на моём алтаре, утешая меня в трудные минуты.

Много событий произошло в то лето. Они оставили неизгладимый след в моей душе. Я упомяну лишь четыре – они имели сильное влияние на мою врачебную практику. По воскресеньям лекций не было, и Свами отправлял нас по деревням – заниматься служением. Нас сажали в грузовики, выдавали мётлы и мешки, и, приехав в какую-нибудь деревушку, мы делали там уборку. Через несколько часов деревня преображалась, а Свами раздавал нам мороженое. На меня произвело сильное впечатление, как деревня за несколько часов превращалась из грязного и нездорового места в прекрасную Шангри Ла[4].

Вторым событием стал неожиданный визит Свами в наше общежитие. Он  пришёл посмотреть, как мы живём. Однажды во время полуденной сиесты мы вдруг услышали, что пришел Свами. Мы все выбежали в коридор и увидели, как Свами в одной из комнат наблюдает за двумя американцами: один делал массаж другому. Я услышал мягкий голос Свами: «Нет, не так. Вот…», – и Он протянул руку и материализовал им вибхути. Меня поразило то, что Свами указал нам: в лечении вера важнее массажа.

Третий случай произошёл во время лекций. Из тридцати лекций о различных мировых религиях суфизму была посвящена только одна. На тот момент суфизм стоял во главе моей системы верований,  к тому времени я уже десять лет ходил на суфийские занятия. И как раз во время лекции про суфизм в аудиторию зашёл Свами и сел на кресло, прямо напротив меня. Это никак не могло быть простым совпадением! Я уверен, что ни на одной лекции Свами не сидел от начала до конца – только на этой. Его волосы были прямо передо мной в течение всего часа. Я не запомнил ничего из этой лекции – я мог сосредоточиться только на Его волосах. Свами как-то сказал, что Его волосы – это лес, куда люди приходят отдохнуть. Я нашёл приют в Его волосах – тогда и ещё много раз в дальнейшем. Для меня это стало конечным пунктом запутанной и извилистой дорожки моего духовного поиска.

Наиболее драматичным был четвёртый инцидент. Я думаю, что именно это событие во многом определило направление и стиль моей дальнейшей практики. В 1978 г. колледж ещё не был большим, а во дворе, где проходил даршан, росло громадное дерево. Двор был четырёхугольным, ограниченный с одной стороны главным административным зданием, включая и клинику, а по бокам – слева студенческим общежитием, где мы жили,  и справа – домом Свами. Аудитория, где мы слушали лекции и где Свами ежедневно проводил Свою вечернюю беседу, располагалась спереди от двора ближе к улице. Во дворе проходил даршан, дважды в день. Свами жил в Своём доме, а Его слониха Саи Гита – позади. Однажды, когда я занимался во время обеденного перерыва, в мою комнату вбежал индус, бывший, как я позднее узнал, врачом. Он сказал, что возникла проблема и чтобы я срочно пошёл с ним. Я спросил, что случилось, и он ответил, что одному из американских студентов стало плохо и ему требуется моя помощь. Мне очень не хотелось идти, так как я считал себя здесь учащимся, а не практикующим врачом. Дома, в Америке, я считался врачом «нестандартным», даже радикальным, с моим интересом к медитации, суфийским танцам и холистической медицине. В Индии я с радостью держался в тени и не афишировал свою профессию. Я был обыкновенным учеником духовной школы. Насыщенная и напряжённая программа курса была мне по нраву. Я не хотел привлекать ничьё внимание и ввязываться в какие-либо истории, которые могли бы хоть как-то выделить меня среди других. Я сказал пришедшему, чтобы он разыскал кого-нибудь из дежурных врачей-индийцев, но тот не удовлетворился моим ответом и продолжал настаивать, чтобы я пошёл и осмотрел американца. Он сказал, что я как американский врач должен лучше знать, как помочь соотечественнику.

Пока мы шли в комнату больного, я вспомнил, что видел его практически каждый день, когда проходил мимо его двери по пути на лекции и обратно. Его поведение казалось мне странным; он, по-видимому, не ходил на занятия и не интересовался беседами Свами. Он всё время лежал на своём матрасе, уставившись в потолок. Но тогда я не обращал внимания на других. Свами сказал, что в Его ашраме мы должны нести ответственность за своё собственное поведение. Мы здесь не для того, чтобы общаться, а для того, чтобы учиться. Также Он сказал, что мы несём ответственность не только за своё поведение, но и за неправильное понимание его другими. Это прозвучало немного непонятно для меня, но так или иначе я не хотел впутываться ни в какие события, чтобы не возникло каких-либо недоразумений. Свами хотел, чтобы мы вели себя очень уважительно по отношению к другим и ни в чём не обижали окружающих нас индийцев и их национальные чувства. В какой-то мере мы должны были выдержать испытание, показав, могут ли западные люди принимать участие в подобном курсе. Конечно, мне не хотелось никаких неприятностей. Но, как выяснилось, у Свами на этот счёт было другое мнение.

Мы вошли в комнату, где на матрасе лежал, устремив взгляд в потолок, больной американец. Он сам был врачом, партнёром одного американского преданного. Никто, похоже, о нём практически ничего не знал. Он говорил со мной неохотно и зло и был, вероятно, не совсем адекватен. Я понял, что провожу психическое обследование человека, который не является моим пациентом, без его согласия, не в своей клинике, в стране, традиций, законов, правил и лекарств которой я не знаю. Я подумал, что не имею официального права заниматься медициной в Индии.

Чем больше мы разговаривали, тем яснее я понимал, что этот доктор-американец – психически больной человек. У него, по всей вероятности, были галлюцинации. Кто-то сказал, что он уже несколько дней практически ничего не ел, и, возможно, у него нарушение солевого обмена или обезвоживание, приведшее к психозу. Я подумал, что также возможно, что у него более серьёзное заболевание, например шизофрения. О нём ничего не было известно, кроме того, что он врач, недавно начавший практиковать вместе с другим американским доктором.

Внезапно он встал и быстро вышел из комнаты. Все мы последовали за ним, однако спустя некоторое время я обнаружил, что шагаю позади него один. Я не знал, в чём заключалась моя роль, но чувствовал, что мне нужно следовать за ним. Я понимал, что именно от меня ждут решения в сложившейся ситуации. Сумасшедший американец тем временем вышел из общежития во двор. Вид у него был весьма странный. Даршана в то время не было, но во дворе находились несколько индусов, подозрительно посмотревших на него. Для меня это было очень неприятно, потому что они посмотрели так и на меня, ассоциируя и меня с этой ненормальной и нелепой ситуацией. Я понял, что моя «маскировочная» броня  утрачена навсегда.

Американец пересёк двор и направился к дому Свами. Кроме меня никто не сопровождал его. Казалось, будто он хочет пойти посмотреть на слониху Свами, но я уже начинал беспокоиться. Мы определённо шли не туда, куда надо. Что меня особенно поражает сейчас, так это то, что я не знал, что мне делать. Я отдежурил не одну ночь в психиатрической «скорой помощи», где не раз возникали разного рода непредвиденные ситуации. Тогда вопроса «что делать» не возникало. Если бы этот человек оказался в приёмном покое, то уже давно подвергся бы лечению. Однажды полицейские привезли нам очень агрессивного больного, который пытался наброситься на каждого, кто приближался к нему. Ему насильно сделали инъекцию психотропного препарата и заперли в специальной палате. На следующее утро другой врач отпустил его. Вечером того же дня больной пришёл в больницу с пистолетом и застрелил выпустившего его врача. У меня был опыт подобного рода ситуаций. Но делать это во дворе Свами? Каким методом следует лечить здесь?

Между тем американец подошёл к воротам дома Свами. Пожилой индус, стороживший их, шагнул к огромному, злому и неадекватно ведущему себя иностранцу и сказал: «Нет, сюда нельзя. Пожалуйста, остановитесь». Старик ласково дотронулся до американца, который стоял в задумчивой позе, скрестив руки. Внезапно он резко выбросил руки вперёд, и сторож полетел на землю, сильно ударившись головой. 

«О боже! Подожди минуту!» – подумал я. Старик лежал на земле, похоже, без сознания, а американец направлялся за дом Свами к Саи Гите. Ситуация выходила из-под контроля, и мне нужно было что-то предпринимать. Я поднял сторожа и бегом отнёс его в ближайший медпункт на женской половине ашрама. Потом несколько человек схватили американца и насильно отвели его в медсанчасть при административном корпусе. Индийские врачи сказали, что лечить больного должен я. «Какое ему дать лекарство?» – спрашивали они. Я снова попытался вывернуться: «Почему это я должен его лечить? Он находится здесь, в Индии. В Индии я не имею права назначать лекарства. Лечить его должны вы». – «Но как? – спросили они. – Он американец и вы должны знать, какое лечение вы назначили бы ему в Америке». Я не знал индийской фармакопеи, не знал также, какие лекарства у них есть. «Какие препараты у вас есть?» – спросил я. Выяснилось, что в медпункте имелся аналог торазина, и мы сделали больному инъекцию, после которой он немного успокоился.

Я был в недоумении. Ситуация действительно была странной. Я уехал из Америки, где работал в психиатрических отделениях и назначал больным торазин, постоянно ища ему не столь токсичную замену. И вот я на другом конце света, в ашраме у Свами – и вынужден делать внутримышечную инъекцию торазина. По правде говоря, сначала я не хотел давать ему это лекарство, хотя в данной ситуации – будь то Америка, или ашрам – лучшего средства в нашем распоряжении не было.

Вскоре нам сообщили, что Свами разрешил американцу покинуть ашрам и лечь в больницу. Я знал, что там широко используется электрошоковая терапия (ЭШТ), и попросил, чтобы ЭШТ не применялась, пока он не вернется в Америку, так как считал, что решение должно быть принято там.

Когда я вернулся в ашрам, то уже знал, что отныне я буду ассоциироваться с психически ненормальным американцем. И все мои попытки исправить ситуацию скорее всего обречены на неудачу, так как многие видели, что я сопровождал его через весь двор. Как-то раз одна индийская девушка указала на меня пальцем, прошептав что-то о сумасшедшем американце.

Но более важным уроком, который я вынес из этого инцидента, явилось то, что мне необходимо было действовать решительнее и заранее обезвредить этого больного и опасного человека. В приёмной скорой помощи я бы сделал инъекцию, как только появились бы первые признаки агрессии. Но я был в ашраме, так далеко от моей «медицинской реальности». На самом деле, для меня очень важно при лечении больных следовать своей интуиции как можно решительнее. Будучи студентом медицинской школы, из-за своего интереса к альтернативной медицине я был против использования общепринятых методов, особенно ЭШТ. Это моё предубеждение основывалось на невежестве, а отнюдь не на знании того, что может принести реальную пользу пациенту. Многим больным необходимы именно традиционные средства, а ЭШТ – это эффективный метод лечения в случае правильного и своевременного применения.

«Знахари», обычно выступающие против традиционных медикаментов, не более правы, чем те, кто использует их необдуманно и без меры. Многие средства, использующиеся сейчас в традиционной психиатрии, чрезвычайно эффективны и могут применяться при лечении множества заболеваний. Но с помощью теоретической науки невозможно определить, какие именно средства надо использовать в каждом конкретном случае. Решение должно приниматься исходя из здравого смысла. Оно может быть основано на клиническом опыте или интуиции. Некоторые называют это «логическим алгоритмом выбора схем лечения с тщательными клиническими испытаниями». Но часто бывает, что помочь больному может только принудительное лечение.

Опыт, полученный мной во время «Летних ливней» Свами в Бриндаване, я запомнил навсегда. Если бы я действовал более оперативно, не пострадал бы старый человек, охранявший дом Свами. На следующий после инцидента день выяснилось, что с ним всё в порядке. К нему в больницу ашрама пришел Свами и материализовал для него вибхути. Позже, тем же летом я присутствовал на встрече в Путтапарти, на которой Свами беседовал с американцами перед их отъездом. Я сидел прямо у Его ног и пребывал в великом блаженстве. Было ясно, что Свами не сердится на меня за то, что произошло, однако я навсегда запомнил, что моя работа – держать больных под контролем, быть бдительным и действовать настолько быстро, насколько этого требует ситуация.

По прошествии многих лет моя практика приобрела одну отличительную черту: ко мне направляют пациентов, которым не помогают большинство известных средств. Мы никогда не отчаиваемся в своём желании помочь им. Какие бы ни возникали сложности, мы стараемся подыскать новейшие и лучшие комбинации препаратов и методов лечения. И даже если нет никакой надежды, мы продолжаем оказывать пациенту эмоциональную и духовную поддержку.

Одна моя пациентка, молодая женщина двадцати пяти лет, в течение многих лет постоянно пыталась покончить с собой. Причиной этому были устойчивая депрессия и не покидающие её мысли о суициде. В своих попытках самоубийства она довела себя до частичного паралича и несколько лет не покидала реабилитационный центр. На ней были испробованы все известные психотропные средства. Её любящие родители мучались оттого, что их дочка постоянно находилась под строгим присмотром, им хотелось, чтобы у неё было больше свободы и ей не было бы так тоскливо в её заточении. С другой стороны, они прекрасно знали, что за ней необходимо вести непрерывное наблюдение, чтобы предотвратить очередные попытки самоубийства. Мы проводили всё новые и новые клинические эксперименты, пытаясь найти средство, простое или комплексное, которое бы ей помогло. В конце концов, после трёх лет безрезультатных поисков, сработала самая неожиданная смесь из пяти компонентов. У больной пропала тяга к самоубийству, её перестала мучить депрессия. Комбинация препаратов была далеко не ортодоксальной, её было легко раскритиковать. Как только доктора, незнакомые со всей предысторией этого случая, видели это необычное сочетание, они сразу же пытались уменьшить дозу одного из препаратов. Каждый раз она немедленно впадала в депрессию с суицидальным синдромом. Через несколько лет она уже сама следила за тем, чтобы в этом необычном «коктейле» ничего не менялось. Как выяснилось, ей было необходимо принимать строго определённое и неожиданное сочетание лекарственных средств, с большим трудом найденное нами. Она смогла покинуть стационар, где прожила более пяти лет. Ещё через три года она прислала мне письмо, где благодарила за настойчивость в поисках нужных ей средств, за то, что мы не отступилась, пока не нашли то, что ей подошло. Она писала, что вновь обрела жизнь и очень признательна нам.  Ещё один урок Свами: никогда не отчаивайтесь в своём стремлении помочь.

Инцидент в ашраме Свами научил меня ещё одному: никогда не проезжать мимо, если видишь аварию на дороге. В целом ряде случаев я смог помочь и оказал первую помощь пострадавшим в дорожно-транспортных происшествиях. На одном  опасном перекрёстке на улице Марты Виньярд, неподалёку от моего летнего дома, я дважды становился свидетелем серьёзных столкновений. В обоих случаях мне удалось помочь пострадавшим людям продержаться до приезда скорой помощи. Прошлым летом я вновь оказался первым на месте происшествия и помог женщине, пребывавшей в состоянии шока и получившей сильные травмы по вине безответственного и неумелого водителя. В другом случае неудачного столкновения двух машин я вызвал «скорую» по мобильному телефону, в то же время поддерживая голову пострадавшей женщины. Помощь прибыла лишь через сорок пять минут. В другой раз я подоспел, когда пьяный шофёр, сбивший студентку Азиатского колледжа, ехавшую на велосипеде, пытался заставить её встать, по-видимому, затем, чтобы его не смогли обвинить в причинении ей вреда. Я вмешался и проследил за тем, чтобы она лежала спокойно, пока не приехала «скорая» и полиция. Дело было передано в суд, где я дал свидетельские показания окружному прокурору. Впоследствии я узнал, что у водителя не было прав и он находился под действием наркотиков. При всей нашей нелюбви к судебным процессам, наш долг медиков-профессионалов – помогать всегда, когда это возможно.

Как раз в то время, когда я писал этот отрывок о необходимости своевременной помощи, мой коллега, о котором я ничего не слышал уже многие годы, попросил меня посмотреть одну больную. На протяжении многих лет она страдала тяжелым психическим расстройством. Она – мать двух маленьких детей и вне обострений работала учительницей в школе. Время от времени с ней случались тяжёлые припадки – маниакально-депрессивного психоза или шизофрении. Она – последовательница учения «Христианская наука», и члены общества, как и вся её семья,  заботились о ней во время её болезни, не прибегая к помощи лекарств.

Но во время последнего обострения её муж и брат так замучились, круглыми сутками дежуря возле неё, что отправили её сначала в интернат «Христианской науки», а потом – в психиатрическую больницу. Они надеялись вскоре забрать её домой, но прежде им нужно было отправить детей к родственникам и подготовить дом к её возвращению, где они собирались и дальше лечить её молитвой и тщательным уходом.  Но администрация больницы не давала разрешения на выписку, и её семья хотела, чтобы я осмотрел её и помог вернуть домой.

Мой осмотр выявил, что она действительно психически ненормальна,  и при других обстоятельствах я, безусловно, настаивал бы на медикаментозном лечении. Однако в её муже и брате я нашёл чрезвычайно искренних, преданных и убеждённых приверженцев философии «вреда лекарств».  Хотя в данном случае я был абсолютно не согласен с ними и сообщил им об этом, мне оставалось лишь проявить уважение к их искренней и безоговорочной приверженности религиозным убеждениям, а также к их тяжкому и терпеливому труду по уходу за ней в течение многих лет. Они сказали, что между обострениями она совершенно нормальна – любящая мать и прекрасная учительница. До тех пор я с предубеждением относился к «Христианской науке», но благодаря их неколебимой вере неожиданно для себя оказался в суде, убеждённо защищая их от требований больничных докторов. Мне удалось убедить судью: дать согласие на выписку женщины на домашнее лечение. Когда она вернулась в свою любящую семью, я был тронут до слёз.

Много раз мы встречались с трудностями, наносящими ущерб нашим проектам в госпиталях и интернатах. На протяжении последних двадцати с лишним лет эти проекты были на грани катастрофы гораздо чаще, чем мне хотелось бы вспоминать. Во время каждого из этих кризисов люди, работавшие со мной, надеялись на мою помощь. Проблемы эти включали: закрытие отделений, банкротство больниц, потерю постоянных пациентов, крах бизнеса, вторжение комиссий министерства здравоохранения по проверке лечения, сокращение услуг Службы бесплатной медицинской помощи неимущим и другие неприятности. По каким-то причинам мы выдержали все эти испытания и за двадцать пять лет успешно преодолели сотни кризисов.

Мои сотрудники всегда считали, что я как руководитель и медицинский директор этих проектов должен найти выход из очередного кризиса. Но в действительности, всё, что я мог сделать в любой из этих ситуаций, это помолиться Свами. То, что по сей день я не утратил меру ответственности и не дал всем этим заботам сбить себя с толку, можно отнести только за счёт ежедневной помощи Свами.

В качестве примера расскажу о больнице, где наш «проект» работал уже больше десяти лет. Это отделение было оплотом всей нашей практики, и нам было необходимо, чтобы оно «выжило». У больницы возникли большие финансовые трудности по причинам, не зависящим от работы нашего отделения. Зная, что больница на грани банкротства, я заранее пытался заключить договоры с другими стационарами, которые могли бы предоставить нам отделение для гериатрической психиатрии. Один чрезвычайно беспринципный бизнесмен купил право собственности на здание больницы. В его расчет входила не помощь, а надежда довести больницу до финансового краха и затем, когда она объявит о своем банкротстве,  приобрести её по низкой цене. Наши дни были сочтены. В добавок к этому, в ближайшую пятницу наступал крайний срок открытия в больнице нескольких государственных отделений. В четверг, накануне роковой пятницы, раздались три телефонных звонка из трёх разных госпиталей. Каждый из них предлагал нам отделение, где мы могли бы работать с одним из аспектов по профилю нашего «кризисного» отделения. С двумя из этих больниц я не имел прежде вообще никаких контактов. В итоге, вместо «катастрофы», в тот же четверг мы заключили договор о трёх новых отделениях, которые, слегка отличаясь по профилю, могли работать сообща. Неожиданно вместо одного отделения у нас стало целых три! С течением времени они превратились в идеальное воплощение нашего проекта. Одно было диагностическое, другое – закрытое психиатрическое, а третье – отделение для длительного пребывания больных с психическими расстройствами. Все три успешно работают уже пять лет, и сейчас мы открываем четвертое. Мне очень трудно поверить, что всё это – простая случайность. Я могу только благодарить Свами за очередное проявление Его заботы.

Мне бы хотелось описать другое чудо, не относящееся к моей медицинской практике, но очень выразительное и характерное для того «вмешательства», которое часто осуществляет Свами. Только тот, кто хоть раз бывал в ночном бомбейском аэропорту, может оценить всю нелепость ситуации и изящество её разрешения. Два года назад, на обратном пути из Путтапарти двое из нас остановились в отеле «Кентавр» в Бомбее. Было 11 вечера, наш рейс улетал в 3 часа утра, и у нас оставалось много времени, т.к. аэропорт был в пяти минутах езды. Всё же мы решили выехать заранее, так как в бомбейском аэропорту может приключиться всё что угодно. Когда такси подкатило к зданию аэровокзала, зрелище, представшее нашим глазам, больше всего напоминало массовый бунт. Там были сотни людей, с тележками, набитыми багажом, которые толкались, отпихивая друг друга. Они образовали огромную толпу, крайне возбуждённую и рассерженную, у дверей в здание. Наш водитель остановился напротив дверей, так близко, как мог, сбросил наши чемоданы на землю и уехал. Мы остались стоять в полном замешательстве, в то время как сотни людей, все с багажными тележками, атаковали дверь, толкаясь в невыносимой давке среди машин и рикш. Когда мы спросили кого-то, что происходит, нам ответили, что три международных рейса, каждый с сотнями людей на борту, улетают одновременно, а аэропорт закрыл все двери, кроме одной. Все стремились попасть внутрь через этот вход. Мы пытались сохранять спокойствие, хотя отлично понимали, что не можем войти внурть, чтобы взять тележку, а без тележки нам не унести наш багаж. Если мы попытаемся проникнуть в здание вместе с толпой, взять тележку, выйти с ней и войти снова с багажом, то мы безнадёжно опоздаем на рейс. В страхе и волнении мы рисовали перспективу этого внезапного безумия.

Пока мы стояли и соображали, что делать, случилась очень странная вещь. Высокий худой индиец, одетый в черный костюм (!), приблизился к нам. Я до сих пор не уверен, было ли это наяву, настолько необычно это выглядело. Но оба мы увидели одно и то же. Этот человек, по какой-то загадочной причине, толкал перед собой не одну, а целых две пустых тележки. Проходя мимо нас, он оставил обе тележки прямо перед нами и пошёл дальше. И по сей день ни один из нас не может понять, по какой причине этот человек был в тёплом чёрном костюме в жаркую летнюю ночь. Почему у него оказались две пустые тележки, в то время как толпы людей тщились достать хотя бы одну? И главное, почему он оставил их прямо рядом с нами?

Мы положили на тележки наш багаж и встали в «очередь» к двери. Это была нешуточная борьба, но в конце концов мы протиснулись внутрь и успели на самолет.  Мы оба уверены в том, что не получи мы этот чудесный дар, мы не смогли бы попасть на наш рейс. И снова я благодарил Свами за вмешательство. Чем-то этот случай напоминает мне историю с тремя телефонными звонками в самый последний момент, которые привели к открытию трёх новых отделений. Оба этих эпизода настолько невероятны, что невозможно поверить в их случайность. Было бы абсурдно считать, что это не помощь Свами. Это была та «ежедневная» помощь, которая позволила выжить нашим лечебным программам.

На протяжении последних двадцати лет я каждый день делаю почти одно и то же – а именно: лечу пожилых людей и больных с психическими отклонениями в больницах и отделениях реабилитации. Но за эти годы изменилась атмосфера в медицине, особенно в последние десять лет. Всё чаще финансовые соображения одерживают верх над этическими. Многие годы мы не думали о том, сколько денег требуется на лечение, нас заботила только эффективность лечения. Разумеется, мы вынуждены думать о деньгах в том смысле, чтобы  количество пациентов позволяло зарабатывать на жизнь, но мы никогда не «оценивали» больных и прежде всего думали о том, как лучше лечить, а не сколько денег можно с него получить. Мне кажется крайне безнравственным даже думать о выгоде, если есть возможность кому-то помочь. Но конкуренция всё быстрее становится одним из главных факторов выживания. Сегодня лечебным процессом в так называемых «ведущих» крупнейших клиниках управляет безжалостный и аморальный бизнес. Члены группы, с которой я работаю, прилагают все усилия к тому, чтобы остаться честными клиницистами, но это становится всё трудней и трудней.

Я чувствую, что воздействие Свами на мою медицинскую практику проявляется в частности в том, что я усиленно стараюсь быть терпимее и добрее к людям, с которыми работаю, а также к больным и их семьям. Во всех случаях, когда нужно сделать выбор между финансовой выгодой и уважением к коллеге или нуждами больного и его семьи, мы стараемся не думать о деньгах. Лояльность нашей группы примиряет между собой организации, которые в противном случае конфликтовали бы друг с другом. Некоторые врачи  в течение многих лет «передают» мне пациентов, и я «возвращаю» их, когда лечение закончено. Эти «передачи» осуществляются помимо воли различных корпораций, заявляющих права собственности на каждого из нас.

Один из подобных случаев произошёл с одним из старых, хорошо известных специалистов в моей области – гериатрической психиатрии. Много лет назад я досадил ему тем, что оказался его конкурентом в получении государственного гранта. Я был молодым начинающим врачом, и мы оба получили крупные правительственные гранты по гериатрии, на которые был большой конкурс. Его раздражение на меня ещё не прошло, когда мне была предоставлена возможность возглавить его проект, о чём мне тайно сообщил администратор его клиники. Считая, что честность по отношению к коллеге важнее, чем дополнительный доход, я позвонил ему и рассказал о том, что произошло. Вместо того чтобы принять руководство отделением за его спиной, я сказал ему о предложении и спросил его, что мне делать. Я объяснил, что всегда уважал его работу и не хочу никоим образом обидеть его. Не раз случалось, что другие врачи завладевали моими проектами, и я бы не хотел, чтобы и он оказался в таком положении. Я сказал, что, поскольку мне предложили руководить его проектом, а не моим, я должен сначала посоветоваться с ним. Он поблагодарил меня за честный поступок  и добавил, что подумает над этим вопросом. Я потерял это место, но завоевал уважение коллеги. Подобные ситуации возникали множество раз, и я всегда старался помнить о Свами и поступать нравственно, а не действовать как хищники, что характерно для современной американской медицины.

Всё сильнее я чувствую потребность ежедневного, ежеминутного присутствия Свами. Я понимаю, что Свами даёт нам возможность использовать наши многочисленные контакты с людьми как маленькие шаги в духовной практике. За день я общаюсь в среднем с тридцатью больными, и во многих случаях и сами пациенты, и их родственники, а иногда и медицинский персонал пребывают в состоянии крайнего смятения. У нас всегда есть выбор – потратить время и энергию на то, чтобы утешить их и помочь им, или же напустить на себя деловую высокомерную мину, столь типичную для лица западной медицины. Мы можем резко и грубо говорить о больном в его присутствии, будто он неодушевлённый объект, или можем уважать человеческое достоинство даже в слабоумном и невменяемом больном. Я верю в то, что сказал Свами: манера обращения с больным – существенная часть лечения. Теперь я без труда могу сделать «перерыв» в работе и просто посидеть с удрученным членом семьи, поговорить с сестрой или дочерью больного, чтобы помочь им понять, что происходит, каковы перспективы, или с сочувствием выслушать их горестный рассказ.

Свами часто говорит о «хвале и хуле». Из этих тридцати ежедневных пациентов кто-то превозносит меня за отличную работу, а кто-то ненавидит меня, считая заносчивым и невнимательным. Как правило, эта хвала или хула пациентов и их родственников не имеет никакого отношения к тому, что я на самом деле сделал или не сделал для них. Часто меня хвалят, если милостью Божьей лечение оказывается успешным, даже если в этом нет никакой моей заслуги. И неоднократно меня обвиняли в несостоятельности в тех случаях, когда я тратил уйму времени на больного, но результат оказывался неблагоприятным.  Мы не можем позволить себе реагировать на хвалу и хулу. Разумеется, когда пациент рассержен или недоволен чем-то, я пытаюсь поговорить с ним и извиниться за небрежность, которую, как им кажется, я допустил, даже если на самом деле я этого не делал. Они могут невзлюбить меня, если лечение не дало результатов. Если я действительно в чём-то обидел их, я всегда извиняюсь. Я чувствую присутствие Свами и считаю, что должен принести извинения  за всё, что могло оскорбить их самолюбие, – вижу я за собой вину или нет.  Если у них создаётся хоть малейшее впечатление, что я высокомерен, чёрств или недостаточно внимателен, я должен попросить прощения и попытаться помочь им изменить это мнение. Каждый день нам предоставляется множество шансов проявить любовь к больным и их близким. Какая другая профессия дает возможность каждый день утешать и успокаивать сотни отчаявшихся людей?

С утра до вечера у меня есть эта возможность – тратить личное время и усилия на то, чтобы выразить любовь людям, предоставленным мне Богом. Эти постоянные усилия позволяют мне всё больше и больше думать о Свами. Всякий раз, когда я замечаю за собой, что становлюсь нервным, раздражённым, суетливым или сердитым, я пытаюсь остановиться и подумать о том, что Свами хочет от нас: «Начинай день с любовью, заполни день любовью, закончи день с любовью» и «Будь добрым, делай доброе, замечай доброе». Этот удручённый человек, сидящий передо мной,  – Свами, и Свами прекрасно знает, как я обращаюсь с ним. Возможно, такое отношение к пациенту и есть наша врачебная мантра, наша медитация, наша сева, наша любовь. У нас есть возможность целый день смиренно служить несчастным и больным людям. Нет сомнения, что Господь дал нам все условия для садханы.

Наибольшее воздействие, которое оказал на меня Свами как на человека и врача, – это то, что Он сделал меня более чутким к больным и их семьям. Я ставлю себя на их место, как будто я сам – страдающая сторона. Иногда я мог бы тратить меньше времени на больного, но я не думаю об этом и стараюсь «замедлить ход» и выслушать тех, кто окружает меня. Когда я ошибаюсь или проявляю нечуткость, я как правило тут же замечаю это и молюсь Свами, чтобы Он простил меня и помог загладить вину. Я стараюсь тотчас же извиниться, если невольно кого-то обидел. Я пытаюсь видеть Свами в каждом сидящем передо мной человеке, и это заставляет меня искать божественное сознание в старых, немощных людях, что в противном случае едва ли бы мне удалось. Я твёрдо верю, что каждого больного или члена его семьи послал мне Свами, и говорю с ними столько, сколько им нужно. Величайший дар, полученный мной от Свами – то, что я радуюсь жизни и возможности служить пациентам каждый день.

Мне трудно не коснуться в этой статье двух особых аспектов работы Свами, которые произвели на меня глубокое впечатление. Целый день, каждый день я помню о Большом Многопрофильном госпитале Свами и о Его Системе водоснабжения. Для меня это два Его самых великих чуда. Его госпиталь – как прекрасный алмаз, сверкающий вдали. Он даёт мне уверенность в том, что медицина в этом мире может иметь духовную основу. Помнить об этом всегда – бывает очень трудно, так как на Западе она превратилась в бешеную гонку за прибылью. Само существование госпиталя даёт мне мужество и надежду, что я останусь настоящим врачом. Я стараюсь не забывать об истинных ценностях даже в процессе борьбы за выживание, несмотря на финансовые проблемы Бесплатной медицинской службы, непомерные денежные запросы больниц и легионы медицинских чиновников, осаждающих клиники с проверками и инспекциями.

Большой Многопрофильный госпиталь – это святой пример идеальной больницы, из которого я черпаю великое вдохновение. Я спрашиваю себя, есть ли какая-то надежда приблизить к этому идеалу приземлённую американскую систему медицины? Госпиталь Свами растёт и всё ярче сияет духовностью, бескорыстным служением, превосходным лечением и заботливым отношением к больным. Похоже, что жадность, материализм и безнравственный бизнес повернули вспять спираль развития американской медицины. Теперь, с головой погружённый в финансовые проблемы западной медицины, я вспоминаю время, когда я, сняв сандалии, молился у святыни в холле Большого Многопрофильного госпиталя.

Свами сказал, что наше поведение может оказать влияние на весь мир. И я считаю, что самое эффективное, что я могу делать – это следовать нравственности в медицине, постоянно думая о Свами. Это в наших силах: каждое мгновение выбирать лучшее действие, избегать гнева, жадности и других дурных качеств, как учит нас Свами. И самое главное, мы должны прежде всего думать о пациентах и их благополучии и развивать системы, позволяющие делать это. В моём случае, имея некоторые административные полномочия, я должен изыскивать способы, позволяющие больным находиться в стационаре столько, сколько нужно для лечения. Это очень трудно, так как группы по страховке требуют выписки недолеченных больных.

Ещё со времён Летних курсов 1978 года мне стало ясно, насколько важно добровольное служение. Это даже не садхана, а необходимый атрибут общества. В сущности, как я считаю, только массовая благотворительность может спасти систему медицины от засилья коммерции и направить её в нужное русло.

Второе чудо света для меня – это Система водоснабжения Свами. Всю жизнь я удивлялся, почему страны третьего мира не имеют чистой воды. Разве может какой-то фактор, присущий земле, природным ресурсам, стране, препятствовать чистоте воды? Свами пробурил скважины в Путтапарти и дал чистую воду более миллиону людей, а теперь к тому же колодцы с чистой водой доступны тысячам деревенских жителей. Единственной помехой для чистой воды было нежелание вырыть хорошие колодцы. Были также некоторые проблемы с правительством и с местными жителями, легкомысленно относящимися к своему здоровью. Теперь, подъезжая к Путтапарти, я вижу чудесные резервуары с водой Сатьи Саи Бабы. Эта картина стоит у меня перед глазами всё время, пока я нахожусь в больнице. Это девиз для всех нас – делать всё необходимое для здоровья людей.

Свами подарил нам эти два чуда, чтобы они вдохновляли нас в нашей врачебной практике. Для грязной воды нет оправданий. Нет оправданий для больниц, где царят коррупция и жадность. Нам нужно вырыть хороший колодец и построить хорошую больницу. Нам нужно построить большие многопрофильные больницы по всему миру, и каждый должен пить чистую воду. Пусть же Свами даст нам силы на то, чтобы помочь Ему создать новый мир медицины. 

 

Глава 5

РАБОТА КАК ПОКЛОНЕНИЕ

Даниела Ёлерт-Фучс, д-р медицины

 

Предложение написать эту статью явилось для меня большой неожиданностью, большой радостью и большой проблемой. Признаюсь, я была склонна отделять духовную жизнь от повседневной и работы. Я привыкла смотреть на свои занятия, как на что-то не слишком важное, пока Свами не показал мне, что Он был всегда со мной – в каждой самой маленькой детали моей академической и врачебной жизни. Я слышала, как Он однажды сказал Своим студентам: «Никаких долей. Я хочу, чтобы вы запомнили: никаких долей». – «Свами, мы обещаем, что не будем играть на бирже и втягиваться в операции с акциями», – ответил один из студентов. «Нет, нет, не это, – сказал Свами. – Никакого размена, никакого дележа, не делите Бога ни с кем и ни с чем. Вы должны быть с Богом на все 100% – только с Богом. Нет двух отдельных жизней – мирской и божественной. Не делите свой день на время для Бога и на своё время. Всю свою работу вы должны делать как Божью работу, а всё ваше время должно быть Божьим временем». Разумеется, Он не имел в виду, что мы должны пренебрегать своими мирскими обязанностями. Он говорит: «Исполняйте свой долг в миру, занимайтесь своей профессией, проявляйте заботу о своей семье, но выполняйте всё это во имя Бога. Жертвуйте Ему все свои свершения. В этом смысл слов «никакого дележа».

Его любовь – это магнит, который притягивает вас всё ближе и ближе к этой цели. Его невыразимое обаяние – вот что влечёт вас обратно к дому. Я помню, как однажды я сидела на скамейке в Венском лесу и размышляла о сути уроков Бабы. И я завела с Ним небольшую беседу. «Пожалуйста, Свами, скажи мне, что есть лучшая садхана. Как можем мы достичь Тебя? – Когда я бросила взгляд на землю, то увидела маленькую верёвочку, которая сложилась в слово «любовь». – Любовь, которая смиренно служит Ему во всех из множества воплощений Его бесконечного бытия», – подумала я про себя.

Такова же, очевидно, была и цель брата Лоуренса, и он дал нам это ощутить в своей чудесной маленькой книжке «Опыт божественного присутствия». Когда он начинал свою ежедневную работу, он говорил с Богом, весь пропитанный сыновней любовью к Нему: «О мой Господь, ведь Ты – со мной, и я должен теперь, подчиняясь Твоим велениям, обратить свой ум к мирскому и внешнему. Я умоляю Тебя, даруй мне милость оставаться в Твоём присутствии, пошли мне для этого Свою помощь, прими весь мой труд и забери все мои привязанности». Позже он сказал: «Для меня время действий не отличается от времени молитвы. В суете и шуме моей кухни, когда столько людей требуют от меня одновременно множества вещей, я пребываю в Боге и так же безмятежно спокоен, как и стоя на коленях в Святая Святых. Иногда, признаюсь, моя вера настолько ясна и чиста, что мне начинает казаться, будто я потерял её. Кажется, что тени, туманящие обычно наше зрение, тают, и встаёт рассвет безоблачного и бесконечного дня, прекрасного дня наступающей жизни». Брат Лоуренс жил словами Свами: «Работа – это поклонение». В нашей повседневной трудовой жизни нам тоже предоставлен шанс наполнять духовностью каждый шаг, это наша духовная практика, цель которой – ощутить единство всего.

Когда мне было три года, я помню, как один из друзей моих родителей спросил меня, кем бы я хотела стать. Без всяких колебаний я ответила: «Я хочу быть детским доктором». Может быть, в то время мне ещё было доступно знание о моём жизненном предназначении. В дальнейшем эта склонность была утрачена. Когда мне было около 12 лет, я увидела фильм по психоанализу, посвящённый Фрейду, Адлеру и Юнгу. Он глубоко затронул и взволновал меня.  Я не смогла уснуть той ночью и решила, что это и есть то, чему я должна посвятить жизнь. Но потом наступила юность, со всеми её взлётами и падениями, и медицина утратила для меня свою привлекательность. Философия с её вечным вопросом о человеческом бытии, искусство, языки, литература стали для меня гораздо интересней. Окончив школу, я сожгла все свои научные книги, абсолютно уверенная, что они никогда больше не понадобятся. Я решила заняться литературой и философией, а досуг посвятить музыке. Однако этому не суждено было сбыться. Судьба уже плела свою невидимую сеть, и маленькие вспышки уже озаряли путь, который я должна была выбрать.

Летом, после последнего выпускного экзамена я пошла на курсы по получению водительских прав. Во время одной из лекций на медицинскую тему у меня возникло отчётливое ощущение, скорее даже «внутренний зов», что медицина имеет большое отношение к моей жизни; каким-то образом я поняла, что это моя стезя. Как бы мне ни хотелось следовать своим склонностям, я чувствовала, что судьбы не избежать.

Но пока что со школой я распрощалась, и впереди были долгие летние каникулы. В то время родители проводили отпуск в Италии, и я поехала к ним. Однажды ночью, когда я сидела на берегу моря и глядела на звёзды, на меня снизошел свет, а вместе с ним – точное знание того, что я должна изучать медицину. Это «послание» было абсолютно ясным, простым и неоспоримым. Это был первый раз, когда я сознательно наблюдала вмешательство Бога в свою жизнь. К всеобщему удивлению, после этого озарения я начала изучать медицину. Первым предметом на очереди была химия. Можете себе вообразить моё счастье! Но зная, что деваться некуда, я села готовиться к экзамену. Возможно, я больше бы преуспела, если попыталась бы следовать излюбленному совету Свами: «Счастье не в том, чтобы делать то, что вам нравится, а в том, чтобы любить то, что вы должны делать».

Ко дню экзамена я успела выучить только часть программы и потому изрядно нервничала. Поднимаясь по лестнице, я встретила девушку, которую никогда не видела раньше. Она пришла на тот же экзамен и тут же начала объяснять мне тот самый вопрос, который попался мне потом в билете. Выйдя с экзамена, я была уверена, что не сдала его. Я посмотрела на небо и сказала нашему любимому Господу: «Если Ты действительно хочешь, чтобы я стала врачом, пожалуйста, сделай так, чтобы я сдала этот экзамен. Для меня это будет Твоим знаком, и тогда, обещаю Тебе, я лучше подготовлюсь к другим экзаменам и сделаю всё, чтобы порадовать Тебя». Через несколько дней, когда я пришла смотреть списки прошедших по конкурсу, я увидела, что проходной балл снизился и я поступила с минимальным баллом. Сомнений быть не могло. Это был предназначенный мне путь, и все годы в институте я усиленно трудилась.

Через два года, в 1983 году, родители разрешили мне на летние каникулы поехать за границу. Они не дали согласия на поездку в Индию, куда я уже давно мечтала попасть, но сказали, что я могу поехать в Штаты вместе с подругой, которая собиралась навестить там свою семью. В то время я не сознавала, что моё желание поехать в Индию связано с внутренней потребностью в духовном пути. Но Господь может Сам прийти к вам, где бы вы ни были. В Америке я познакомилась с людьми, которые открыли передо мной всю перспективу духовной жизни Индии, и я поняла, что нашла то, к чему неосознанно стремилась. Я внимательно изучила «Автобиографию йога» Йогананды, «Евангелие Рамакришны» и труды Вивекананды. Вернулась я домой вегетарианкой, с интересами, нацеленными на духовные вопросы, и уже чувствовала себя неуютно в прежней компании друзей.

Мне не хватало общения, и я молила о сатсанге. Каким-то чудом меня привели в ашрам, во главе которого были замечательная женщина Гуру Ананда и её приёмный сын Свами Вайюананда. Она была духовной воспитанницей ученика Свами Брахмананды, знаменитого последователя Шри Рамакришны Парамахамсы. Она была ясновидящёй и возглавляла ашрам в Вене, где вела занятия по йоге и медитации. Она сама, как и её сын, обладала обширными знаниями и имела большую библиотеку, где были представлены все древние священные книги, а также сочинения Йогананды, Раманы Махарши, Вивекананды, Шри Рамакришны и множество других. Всё было бесплатно, нам разрешалось только принести цветок или фрукт, когда мы приходили вечерами на лекции или медитацию. Я хорошо запомнила один случай. Она спросила меня, достаточно ли серьёзно я подготовилась к одному из экзаменов. «Ну, кое-что я уже выучила, – ответила я, – но ведь ещё много времени». – «Не уверена, – сказала она, – потому что мне было показано, что экзамен будет не в конце июля, как ты считаешь, а 12 июня». Я не поверила ей, но через неделю увидела своё имя в списках тех, кто должен сдавать экзамен именно в этот день! Её мягкие слова дали мне силы «сделать всё от меня зависящее, а остальное отдать Богу». За оставшиеся недели мне удалось подготовиться, и всё вышло так, как она предсказывала.

Хотя раньше я уже слышала от одного друга, что в Индии живёт человек, творящий чудеса, но именно в этом ашраме, весной 1984 г., я впервые увидела портрет Бабы и узнала, в чём состоит Его миссия. Однажды я взглянула на портрет и мысленно сказала Ему, что если всё, что я слышала о Нем, – правда, тогда я не поеду к Нему до тех пор, пока Он не даст мне знака, что зовёт меня.  Через два года я увидела во сне незнакомого мне старого человека. Он сидел на камне на развилке дороги. Его правая ступня лежала на бедре левой ноги, а голова была обмотана шарфом. Увидев его, я ощутила огромную радость и блаженство. Он сказал мне: «Я жду тебя в Южной Индии». Я тут же проснулась с невыразимым чувством счастья, которое не покидало меня весь день. Я была уверена, что, хотя человек во сне внешне был не похож на Сатью Саи Бабу, это был Его зов. Можете представить моё удивление, когда позже я узнала, что это был Ширди Саи. На следующую ночь, опять во сне, я получила подробные указания насчёт каждого шага поездки к любимому Бхагавану. Я увидела тех людей, которые будут помогать мне, и тех, кто не будет, и поняла, что должна ехать налегке. Мне было показано множество деталей, которые потом оказались очень существенными.

Через неделю, в августе 1986 г., мы с папой сели на самолет, отправлявшийся в Индию. У нас были служебные места, так как «Аир Индия» продала билетов больше, чем было мест на борту. Это в точности соответствовало тому, что я видела во сне. Как я была счастлива! Уже тогда я чувствовала, будто возвращаюсь домой после долгого отсутствия.

В Индии, на нашем пути к Бабе, мы совершили небольшое паломничество и нам удалось встретиться с матерью Терезой из Калькутты. Она оставила глубокий след в наших сердцах. Одним из «напутствий на день», написанных на доске в её обители, было: «С доброй улыбкой отдавай то, что Он принимает, и бери то, что Он даёт». Каждая мелочь её жилища хранила, как печать, её дух: всё было просто и полно смысла.

Я никогда не забуду то, чему она учила меня. Однажды она взяла мою руку и, перебирая, один за другим, мои пальцы, сказала: «Ты сделала это для меня. Это то, что скажет когда-нибудь Иисус». Как глубоко отозвались во мне эти слова! Она действительно жила тем, чему учила. Она проповедовала только то, что испытала сама, и потому её слова были так ценны и значительны. «Манава сева – это Мадхава сева (служение человеку – это служение Богу)». Нам, докторам, дан уникальный шанс смиренно исполнять свой долг, служа Господу в своём сердце.

Когда самолет приземлился в Бангалоре, с моих плеч будто бы упал огромный груз. Во время путешествия по Индии я прочитала книгу д-ра Сандвайса «Саи Баба, святой и… психиатр» и теперь не могла сдержать слёз. Мы не могли дождаться, когда же, наконец, достигнем конечной цели – Прашанти Нилаяма.

Проходя через ворота, я почувствовала, что вернулась домой из долгого изгнания. Это было то, чего я ждала всю жизнь. В этот миг меня посетила удивительная мысль: «Один этот момент прикосновения к святой земле стоит всех трудностей и испытаний в жизни». Всё время, проведённое у Бабы, было заполнено такими потрясающими впечатлениями, что я прекратила все попытки понять, что же со мной происходит.

Одним из самых замечательных событий, случившихся во время пребывания у Бабы, был сон, который Он дал мне. Во сне Свами читал лекцию о Юнге, знаменитом швейцарском психоаналитике. Я пришла в такой же восторг, как в детстве, когда впервые увидела фильм о Фрейде, Адлере и Юнге. Я подняла руку и задала Свами вопросы о том, что мне было неясно. Много позднее я прочитала те же самые ответы в биографии Юнга. Когда я вернулась домой из этого первого путешествия, моя подруга, думая, что для меня это будет интересным, дала мне список психоаналитиков, работавших по методу Юнга. Это было невероятно, так как до сих пор ни в каких справочниках не указывались ни Общество Юнга, ни аналитики, лечащие «по Юнгу». Для меня это послужило знаком к тому, чтобы пройти курс обучения психоанализу в школе Юнга. Однако много лет прошло прежде, чем это стало реальностью.

Когда я заканчивала институт, произошло одно знаменательное событие. По чистой случайности я пропустила практику по неврологии и потому не могла сдать последний экзамен по этому предмету в зимнюю сессию. Я должна была ждать до лета. Это означало, что я получу диплом тремя месяцами позже, чем рассчитывала. Я очень расстроилась, так как рушились все мои планы. В одну из ночей Свами пришёл ко мне во сне  и я спросила Его: «Когда же, наконец, я закончу учебу?» Свами улыбнулся, покачивая головой на индийский манер, и сказал: «Март или май, март или май». Во сне я поняла, что это будет май. И это было необыкновенно, так как прежде Он никогда – ни наяву, ни во сне – не касался моих занятий. Я всегда считала, что они не так много значат. Когда мы находимся в Его присутствии, все наши мирские будничные дела кажутся незначительными.

К этому последнему экзамену я готовилась, предавшись «уединению с Саи». В один из дней я увидела сон, связанный с неврологией, – о лицевом нерве. В день экзамена девушка из группы открыла наугад мою книгу, и мой взгляд упал на описание одного неврологического синдрома. Это заболевание встречалось крайне редко, и было почти невероятно, что меня спросят о нём на экзамене. Преподаватель был не в лучшем настроении, и двое студентов, сдававших до меня, провалились. Потом пошла я. Экзаменатор взглянул на мою зачётку и сказал: «Ну что ж, посмотрим, заслуживает ли она этих оценок». Откинувшись на спинку стула с ехидным выражением на лице, он сказал: «Я абсолютно уверен, что вы не сможете ответить, что такое синдром «складчатого языка» (Lingua plicata)». – «Смогу», – сказала я и рассказала всё об этом синдроме, так как Свами показал мне это утром. Можете вообразить, как был обескуражен преподаватель! Я не могла предвидеть, но Свами мог.

Теперь вы видите, что чудесная помощь Свами на первом и последнем экзаменах была как красивая рамка, обрамляющая всё моё учение в институте и напоминающая мне о том, в какой мере Он был со мной всё это время. После завершения докторантуры я поехала в Индию к Свами и вместо предполагаемых трёх недель провела там около полутора лет, учась в «Высшей школе». Свами часто называет Путтапарти духовным университетом, и я, получив мирскую научную подготовку, теперь надеялась углубить свои духовные познания. В это время мне казалось, что я никогда не вернусь к своей профессии. И поскольку в глубине души у меня не было пристрастия к этой работе, я чувствовала себя прекрасно.

Но потом всё изменилось. Свами ясно дал мне понять, что я должна вернуться на Запад и выполнять свой долг. Когда я снова приехала к Свами вместе с родителями, Он вызвал нас на интервью. Когда Он спросил, чем я занимаюсь, я не могла ничего ответить. Свами был терпелив. На втором интервью Он задал тот же вопрос. Всё ещё чувствуя большую неловкость, я сказала: «Я доктор». Он ответил: «Нет, нет, ты – пациент. Доктор докторов – это Бог». Какой урок! На самом деле не важно, чем мы занимаемся. Мы все – в Его божественной клинике, где нас лечат от невежества и зависимости. Только Он может прописать нужное лекарство. Всё, что дано нам сделать, должно быть сделано с единственно верным настроем – как средство приближения к Нему. Завеса невежества должна упасть, чтобы Его свет мог озарить нашу истинную сущность. Свами говорит, что в этой юге (эпохе) правильнее всего прожить свою жизнь, не удаляясь от общества. «Руки в обществе, голова в лесу», – говорит Он.

На другом интервью я спросила Свами, какую отрасль медицины мне лучше избрать. Он взглянул на меня и сказал: «Лечи женщин или детей». Когда Он это говорил, я почувствовала, что Он имел в виду детей. Я знала, что Свами никогда не говорит ничего без причины. В то время как я отчаялась в поисках работы, Он снял с меня большой груз, указав на эту вторую возможность.

В Австрии молодым врачам очень трудно устроиться на работу. На несколько вакансий слишком много претендентов. После окончания учебы ты попадаешь в «лист ожидания» и ждёшь три с половиной года, прежде чем сможешь приступить к практике по клинической или семейной медицине. В это время ты работаешь в разных отделениях – гинекологии, терапии, хирургии, педиатрии и, если повезет, можешь получить специализацию. Во время практики по педиатрии я сделала заявку на эту специальность, но мне отказали, так как я не согласилась делать некоторых вещей, не соответствующих дхарме. Ситуация казалась мне безнадёжной, но я знала, что все нити в руках у Кукольника, сидящего за сценой, и Его воля решает всё.

В конце концов меня взяли в Университетскую клинику, в отделение детской реанимации. Это было очень трудное время. Только мысль о том, что каждое из этих страдающих крошечных существ движется своей дорогой к Богу, немного утешала меня. Позже я перешла в то отделение, где ранее мне было отказано. Я получила письмо с извинениями и мне предложили практику по педиатрии. Все последующие годы я чувствовала огромную ответственность, и в тех случаях, когда мне, казалось, не хватало опыта и знаний,  Свами постоянно показывал мне, что Он всегда со мной.

В трудных ситуациях Он никогда не оставлял меня одну. Он неизменно был рядом и помогал мне принять верное решение. Я помню, как в самом начале практики в середине ночи меня вызвали в гинекологическое отделение, где шла срочная операция кесарева сечения. У роженицы было тяжёлое осложнение во время схваток, которое мы называем «выпадением спинного мозга». Пока я шла в родильное отделение, я слушала плэйер с записью Гаятри мантры Свами. Это вошло у меня привычку, и в то же время я горячо молила Его действовать через меня. Когда ребенка извлекли, он не подавал признаков жизни. Анестезиолог, конечно, помог бы новичку вроде меня, но его срочно вызвали на другую операцию, поэтому мне ничего не оставалось, как приступить к реанимации вместе с сестрой, которая тоже никогда не сталкивалась с подобной ситуацией. Милостью Свами нам удалось быстро оживить ребёнка. Всё было сделано методично и спокойно, как будто я занималась этим каждый день.

В другой раз акушерка позвала меня осмотреть новорождённого. Она сказала: «Я не знаю, в чём дело, но с этим ребенком что-то не так». – «Сепсис», – мелькнуло у меня в голове. Это бактериальное заражение крови, очень тяжёлое для новорождённых. Я научилась серьёзно относиться к этим вспышкам интуиции, хотя в данном случае в истории болезни матери не было никаких намёков на возможность инфекции, равно как клинических симптомов у ребёнка. Я послала кровь на анализ, но результат был отрицательный. Когда я попросила свою коллегу посмотреть этот анализ, она сказала: «О да, вы правы. Это самое начало сепсиса». Конечно, я знала, что это не я, а Свами поставил верный диагноз. Ребёнка поместили в специальный бокс, и благодаря своевременному лечению все закончилось хорошо.

Однажды ночью я проводила амбулаторный приём. Дежурство выдалось очень напряжённое. Среди пациентов была девочка полутора лет, которую привёз отец. Мне с большим трудом удалось осмотреть её, так как она беспрерывно кричала, к тому же ни она сама, ни её отец не понимали ни слова на немецком или же на другом известном мне языке. Пальпируя её живот, я вновь ощутила подсказку интуиции и вызвала своих коллег из детской хирургии, сообщив им, что подозреваю аппендицит. Они казались не слишком довольными и сначала даже не хотели осматривать её, так как часто случалось, что их звали на консультацию для того, чтобы избавиться от ответственности. К тому же аппендицит редко встречается в этом возрасте, а анализы ещё не были сделаны. Однако я настаивала. К сожалению, ее прооперировали только на следующий день, когда воспалённый аппендикс уже прорвался. Но девочка в конце концов поправилась.

Другой пример того, как Свами проявил внимание ко мне, был так необычен, что заслуживает рассказа, несмотря на то что не имел прямого отношения к моей медицинской практике. Во время моего длительного пребывания в ашраме, летом 1990 г., мне пришлось поехать в Малайзию, чтобы продлить визу. Я надеялась, что перед отъездом Свами разрешит моей подруге поехать со мной, но вместо этого на утреннем даршане Он сказал: «Я поеду с тобой!» Никто не разобрал этих слов, но я слышала их очень отчётливо.

В Малайзии я остановилась у преданного Свами. Он был радушным хозяином и проявлял трогательную заботу обо мне. Мой обратный рейс летел ночью, а я всегда боялась ловить такси по ночам, и потому заказала такси, прикреплённое к гостинице. Водитель оказался таким симпатичным, и атмосфера в такси – такой удивительно тёплой и мирной, что я тут же забыла все свои страхи и втянулась в высшей степени необычную беседу.

«Какой вы веры?» – спросил меня водитель. «Я христианка». – «А я мусульманин. А знаете, между христианством и исламом много общего». – «Ну, в этом, – подумала я, – я несколько сомневаюсь», – но не сказала ничего вслух, чтобы не задеть его чувств. До этого я с некоторым предубеждением относилась к исламу, в основном из-за положения женщины в большинстве мусульманских стран.

Он же начал цитировать одну за другой целые главы и стихи из Библии и Корана, находя параллели между ними. Я была совершенно поражена и одновременно пристыжена, так как этот таксист из Малайзии знал Библию гораздо лучше, чем я. Потом он спросил: «В Евангелии от Иоанна Иисус сказал: «Тот, кто послал меня, придет. Вы знаете, кто это?»

Тут как будто бы во мне прорвался шлюз. Я взахлёб начала говорить ему о Свами и не могла остановиться. Чуть позже в разговоре он спросил меня, не работаю ли я на индийское правительство. Он также сказал, как ему жаль, что мы не встретились раньше, а то могли бы ещё о многом поговорить. Когда он высадил меня в аэропорту, я немного удивилась, что этот любезный джентльмен не помог мне вынуть чемоданы из багажника. Но тогда это быстро вылетело у меня из головы.

Когда я рассказала своей подруге об этом необычном таксисте, она воскликнула, ни на миг не задумываясь: «Это был Свами!» – «Нет, что ты, – возразила я, – это абсолютно невозможно. Это был таксист отеля, у него была форменная одежда, как и у всех других, и он показал мне своё удостоверение».

Добравшись до ашрама, я бросила в комнате багаж, быстро переоделась и помчалась на даршан. Я не поверила своим глазам, когда увидела, что нашу маленькую группу зовут на интервью. Стоя в дверях, Баба с чарующей улыбкой сказал мне: «Меньше багажа – больше удобства». И всё же я ещё ничего не поняла. Во время интервью, когда Свами говорил с нами, Он в точности повторил мысли, которые были у меня в Малайзии. «Он и вправду был там со мной», – подумала я.

Примерно через полгода до меня внезапно дошло, что Иисус никогда не говорил, что Тот, кто послал его, придёт вновь. Только Свами говорил так в одной из Своих рождественских бесед. Иисус сказал, что Он придёт вновь. Представляете, в какое волнение я пришла! Я стала лихорадочно искать это место в Библии, но так и не нашла его. На следующее утро я пошла в одну индийскую семью, чтобы забрать у них фотографию Свами. Я не могла поверить, но над их дверью висела маленькая деревянная табличка с надписью: «”Я приду вновь”, Евангелие от Иоанна». У меня больше не осталось сомнений, что тот малазийский таксист был Сам Господь, который, из Своей безграничной любви, явился мне в одном из множества проявлений Своей формы. Я была потрясена до глубины души. Зная теперь, что моим «возничим» был Сам Свами, я старалась понять смысл «Гиты», которую он преподал мне.

Я задумалась над вопросами, которые задавал мне водитель. Работаю ли я на индийское правительство? Какое тут крылось иносказание? Для меня Индия – олицетворение духовности и пути к дому. В этом смысле Тот, кто ведёт и руководит на этом пути, – конечно же, Сам Господь. Тогда вопрос можно понять по-другому: «Ты работаешь для Меня?» Я думаю, Он не ждал от меня прямого ответа, но хотел указать мне ориентиры для моей жизни и работы, может быть такие: «Запомни одно, всё остальное не имеет значения. Не обманывайся, не пускайся в погоню за именем и славой! Но работай для Меня, только ради Меня. Используй этот вопрос как орудие, помогающее  постоянной самооценке. Никогда не прекращай этих усилий, стремись к чистоте помыслов и к полному отказу от плодов действий!»

Другое замечание, как бы вскользь брошенное водителем такси, было сожаление о том, что мы не встретились раньше. В нём заключался для меня глубокий смысл, касающийся не только моей работы, но и всей жизни. Перед отъездом из Путтапарти в Малайзию я встречалась с несколькими «старожилами», которые рассказывали дивные истории о тех золотых временах, когда в ашраме была только горстка иностранцев и Свами каждый день приходил навещать их. Им разрешалось готовить для Него еду и ночью спать в мандире. Одна из женщин даже использовала как подушку скамеечку для ног Свами! Я видела, что с годами Свами становится всё менее и менее «доступен», и молчаливо жаловалась Ему: «О Свами, как жаль, что я не встретила Тебя раньше; тогда я могла бы гораздо больше говорить с Тобой!» Когда малазийский шофёр сказал мне те же самые слова, я так ответила ему: «Нет, нет, всё идёт по плану Бога; всё происходит именно так, как должно быть». Свами ответил на мою жалобу моими же словами! Когда мы перестанем хотеть, чтобы всё было не так, как есть, то начнём ощущать любовь и милость Бога в каждой мелочи своего жизненного пути. Тогда мы сможем жить в настоящем и, как говорит Свами, не только в «сущем, но в вездесущем»[5].

В Бхагавад Гите Шри Кришна указывает Арджуне на три ступени, ведущие к этой божественной любви. Он говорит: «Трудись для Меня! Трудись только ради Меня! Будь предан Мне!» Я твёрдо верю, что именно это велел мне делать Свами.

Я привела лишь несколько примеров того, как невидимая рука Свами действовала через меня. Иногда это настоящие чудеса, выразительные и яркие, иногда Он делает это незаметно и будто бы случайно.

Во всех этих случаях, как и во множестве других, моей помощью и спасением была молитва. Когда я училась в интернатуре, мне часто приходилось быть ассистентом при операциях на открытом сердце. Во время операции сердце «останавливают», чтобы не страдала сердечная мышца. Я должна была держать сердце в руках без единого движения, чтобы хирург мог быстро и точно произвести анастомоз сосудов во время шунтирования. Но часто мне приходилось стоять в таком месте, откуда я не могла даже видеть операцию. Чтобы не поддаваться досаде, я взяла за правило читать про себя 108 имен Господа и молиться за пациента на операционном столе. Все операции, на которых я присутствовала, прошли успешно, и я надеюсь, что мои молитвы внесли свой скромный вклад.

Мне также доставляет огромную радость петь особую «песенку благословения» новорождённым, которых приносят на первый врачебный осмотр. Мне всегда казалось, что они нуждаются в более тёплом приветствии, чем прикосновение стетоскопа.

Очень легко превозносить Бога, когда всё идёт хорошо. Куда труднее сохранять спокойствие, когда наша вера подвергается испытанию. Я помню случай, когда на меня обрушили ложные обвинения в том, что я не справилась с критической ситуацией. У меня не было возможности доказать, что я не имела никакого отношения к лечению. Урок этого: не реагируй ни на хвалу, ни на хулу. Единственное, что я могла сделать – это отдать всё Господу. И какое сладостное чувство испытываешь, делая это!

Как в медицине, так и в повседневной жизни, я постоянно повторяю одну и ту же молитву, которой учила Филлис Кристал, – как мне кажется, чрезвычайно действенную и мудрую. Я прошу Свами думать, чувствовать, говорить, поступать и любить через меня.  Чем сильнее я прошу Свами заполнить мою жизнь, тем большее пространство Он в ней занимает. Чем дальше в сторону отступает моё «я», тем легче Он может проходить «сквозь» меня.  Чем больше я вверяюсь Ему, тем легче течёт жизнь. Это процесс постепенного превращения в пустую флейту Кришны.

Любой процесс трансформации никогда не протекает быстро. Он требует глубокой самооценки, большой работы и практики. Я веду длительную борьбу со многими слабостями своего характера, и иногда она приводит к успеху, а иногда заканчивается возвратом к старым привычкам. Однако меняется само качество этой борьбы с самой собой: она подобна винтовой лестнице, где мы возвращаемся к тому же месту, но на другом уровне. Один известный австрийский педиатр после длительной научной конференции сказал: «Я по-прежнему в замешательстве, но на более высоком уровне». Поэтому я нахожу утешение в одном из изречений Свами Йогананды: «Святой – это грешник, который никогда не отчаивается». Поскольку мы, как правило, не можем следить[6] за ходом собственного прогресса и, наверное, нам не стоит и пытаться делать это, я думаю, что наш путь к единству лежит через поле сострадания. Очень часто нам самим нужно испытать горе и боль, чтобы наше сердце смягчилось и мы могли быть более чуткими к ближним. В моём случае я понимаю, что будь у меня свой собственный ребёнок, моя симпатия к отчаявшимся, измученным, утратившим сон и покой родителям стала бы гораздо искреннее. Я смогу гораздо глубже сопереживать им, когда они и их громко кричащие младенцы атакуют ночью приёмное отделение скорой помощи.

От нашей чуткости к нуждам и страданиям братьев и сестёр зависит качество и результат той помощи, которою они ждут от нас. Я верю, что наш долг – всегда действовать согласно словам Свами:

 

 «Долг без любви предосудителен.

   Долг с любовью похвален.

   Любовь без долга божественна».

 

 Глава 6

ДУШЕВНОЕ РАВНОВЕСИЕ

Рам К. Сетти, д-р медицины

 

Прежде всего я хотел бы посвятить эту статью нашему возлюбленному Господу Шри Сатье Саи. Меня попросили написать о том, как духовность повлияла на мою врачебную практику. Говоря просто, она позволила мне обрести душевное равновесие. Моя духовная практика избавила меня от сильных страданий, через которые мне пришлось бы неизбежно пройти из-за ряда крупных инцидентов, случившихся в моей жизни за последние несколько лет.

 

Душевное равновесие

В период между 1995-м и 1997-м гг. в моей жизни произошло несколько чрезвычайно неприятных событий. Все они относились к моей медицинской практике, то есть непосредственно и к моему будущему. Каждое из них могло бы привести к краху и моей врачебной деятельности, и моей личности. Многие из моих коллег и конкурентов до сих пор не могут понять, как я смог вынести все эти удары судьбы. Единственным моим спасением была духовность.

В 1978 г. я начал свою кардиологическую практику в маленьком американском городке к югу от Санта-Барбары (Калифорния). В этом городе кроме меня было ещё пять кардиологов. Несмотря на столь жёсткую конкуренцию, с Божьей помощью мне удалось создать себе достаточно широкую практику – возможно потому, что я всегда чувствовал большую ответственность перед своими пациентами. Но, к сожалению, тогда мной ещё управляли эго и стремление к богатству и власти. Я был целиком и полностью захвачен мирской жизнью, к которой теперь отношусь как к чему-то грубому, внешнему и непостоянному. Но в те годы деньги и власть были для меня всем. Моя жизнь была отравлена ими. Я часто бывал в обществе и любил вечеринки, –  помпа и показуха присутствовали во всём, что я делал. Благодаря всему этому на душе у меня было неспокойно.

В 1990 г. некоторые события, произошедшие в моей семье, заставили меня обратиться к духовности. Я стал с упоением читать книги Свами и с головой погрузился во внутренний мир. Сейчас, имея за плечами определённый духовный опыт, я сожалею о том, как вёл себя в то время, как относился к жизни. Я придавал огромное значение таким вещам, как деньги, власть и положение в обществе. Благодаря милости Свами, я за несколько лет смог постичь основные духовные принципы и стал приверженцем философии адвайты, которая гласит: каждый из нас – Атман, а не тело, ум или интеллект. Всё и вся в этой Вселенной – это Атман. Как раз это и имеет в виду Свами, говоря: «Единство – в многообразии».

На меня как на врача оказали огромное влияние такие изречения Свами, как «Вайдьо Нараяна Хари» (работа врача священна) и «Сарве Бхаванту Сукхинаха, Сарве Сантху Нирамайях» (все должны быть счастливы и свободны от страданий). Мне выпало счастье присутствовать на нескольких беседах Свами, посвящённых проблемам здоровья. В одной из них Он подробно объяснил, как доктор становится сначала хорошим, а потом божественным врачом. Это укрепило мою веру в истинность духовного пути и полностью изменило всю мою жизнь. Из обычного мирского врача я превратился во врача духовного. Я сделал шаг от «Я – творец» к «Я – инструмент». Деньги, положение и престиж перестали волновать меня и уступили место бескорыстному служению и состраданию. Я и раньше никогда не относился к своим пациентам пренебрежительно и старался заботиться о них. Но то, как Свами изменил меня, – это действительно чудо. И это не удивительно, ведь чудеса – это как раз то, что у Него лучше всего получается!

Я уже упоминал, что с 1995-го по 1997 гг. со мной приключились три крупных неприятности, и только мой духовный опыт позволил мне как-то справиться с ними и не впасть в отчаяние.

Сначала в 1995 году в наш городок пришла так называемая централизованная медицина. Чтобы свести концы с концами, мне приходилось заключать контракты с компаниями, «управляющими» здоровьем. Централизованная медицина – это очередное нововведение в системе здравоохранения Соединённых Штатов. По её правилам пациенты закрепляются за основным лечащим врачом, который в дальнейшем и принимает за больных все решения. Контракты со специалистами заключают страховые компании, используя старый добрый метод «разъедини и победи» и стараясь заплатить им как можно меньше. Пациенты не могут сами выбирать, к какому врачу им пойти. Страховые компании накладывают на лечащего врача определённые обязательства, согласно которым он должен предельно ограничить контакты пациента с другими специалистами. Если же это абсолютно необходимо, он может дать пациенту направление – но только к тем врачам, которые заключили контракт с менеджером и включены в его оздоровительный план. Специалистам же не остаётся ничего, как добиваться желанной сделки с какой-нибудь из страховых компаний. Вот в каком положении я очутился в 95-м году, после того как все мои контракты либо закончились, либо были перебиты конкурентами.

Многие мои коллеги и друзья были абсолютно убеждены, что моя практика постепенно сойдёт на нет и я буду вынужден покинуть город. Однако я был совершенно невозмутим и уверен в себе. Не обращая внимания на возникшие трудности, я постоянно молился Свами и старательно взращивал в себе ростки духовности. Я уже понимал, что в мирской жизни всё непостоянно, и концентрировался на Едином и Изначальном. Я предоставил всё воле Свами и предал себя Его лотосным стопам.

Моим пациентам нравились моя честность, трудолюбие и нежная забота. Они рекомендовали меня своим друзьям и знакомым, и постепенно моя практика делалась всё шире. У меня стало даже  больше пациентов, чем было раньше, когда больных направляли ко мне только другие доктора. Я не мучался над вопросом, кто стоит за всем этим. Я просто продолжал делать то, что делал раньше – и жил спокойной, нормальной жизнью. Душевный покой, которым одарил меня Свами, был подобен уколу адреналина – он дал мне силы постоянно держать ситуацию под контролем.

Затем, в 1997 г., на меня свалилась ещё одна беда. Один из уважаемых сотрудников, которому я полностью доверял, оказался вором и почти что разорил меня. Я довольно быстро узнал о краже, но к тому времени сумма растраты уже приблизилась к шестизначному числу. Скоро об этом знали уже буквально все в моём госпитале и за его пределами – от главврача до сиделки. Мои конкуренты тотчас же распространили слухи о том, что моя практика «идёт с молотка», а сам я ухожу из медицины. Но Свами опять взял управление ситуацией в Свои руки и наделил меня недюжинной силой и мужеством. Я смог посмотреть на происходящее со стороны, и понял, что всё это, цитируя Свами, – не более, чем «проплывающие облака». Я держался твёрдо и неколебимо и меня не оставляла надежда, что рано или поздно всё обернётся к лучшему – облака рассеются. Без лишней суеты я взял в банке большую ссуду, сократил офисные издержки, урезал свою зарплату и умудрился даже не понизить жалованье своим сотрудникам. Через некоторое время положение понемногу выровнялось. К середине 1998 г. я расплатился с кредиторами и «повысил» себе зарплату. А сейчас всё снова стало так же, как было раньше. Если бы у меня не было твёрдой веры, основанной на духовности, я вместо того, чтобы мирно и спокойно разрешить все проблемы, давно бы впал в панику.

Очередной инцидент произошёл в 1996 г., когда от меня ушла одна из лучших и опытнейших офис-менеджеров и увлекла за собой ещё одну работницу, так же занимавшую в фирме не последний пост. К тому же навалились и финансовые проблемы. Однако я вновь не стал жертвой «безысходности» положения, помня об учении Свами: «что ни делается – всё к лучшему, если ваши намерения чисты». Ещё до того, как я успел подать объявление о вакансии, ко мне в офис пришла девушка и заявила, что ищет работу. У неё не было ни большого опыта, ни влиятельных рекомендаций, однако что-то подсказало мне, что освободившееся место подойдёт ей. Я без промедления взял её – и она оказалась прекрасной работницей, намного превосходившей свою предшественницу. Я прекрасно знал, кто именно направил её ко мне. Так в очередной раз события, на первый взгляд кажущиеся неблагоприятными, обернулись скрытым благословением.

Свами – отличный «тренер» по выработке невозмутимости и стойкости к ударам судьбы. Я не страдал бессонницей. Я не потерял аппетит. Не ходил к психиатру. Не прибегал к помощи снотворного или транквилизаторов. Надо сказать, что во время всех «катаклизмов» я спал очень даже неплохо. Напротив, благодаря произошедшему я стал сильнее, моя вера в силу духовности возросла многократно, а уважение и любовь к нашему возлюбленному Господу Саи достигли небесных высот. Учение адвайты помогло мне легко справиться со всеми сложностями. Теория недуализма ценнее всех денег, которые я заработал не только в этой жизни, но и во всех предыдущих рождениях. Вот сколь многим я обязан нашему любимому Свами.

 

Инъекция любви

Свами учит нас, что любовь может победить всё. Она наделяет нас огромной силой. Любовь мощнее атомной бомбы. Именно любовь необходима врачу. Докторам предоставляется прекрасная возможность применить принцип любви на практике. Что лечит больного лучше, чем ласковая улыбка, мягкие успокаивающие слова и взгляд, излучающий любовь и сострадание? Доктор должен прежде всего взбодрить и обнадёжить своего пациента, относиться к нему, как к другу, и беспокоиться об улучшении не собственного благосостояния, а его здоровья. Это и есть залог успеха врачебной практики. В этом заключается суть духовной медицины. Как говорит Свами, «отбросьте свои животные качества – эго, страсть и гнев – и обретите человеческие – любовь, сострадание и жертвенность». Врачу необходимо всегда помнить об этом изречении – и оно принесёт ему (или ей) успех.

 

Опережайте слова делами

До того как браться за просвещение своих пациентов, врачу необходимо развить духовность в самом себе. Достичь высокого духовного уровня – значит понять, кто вы есть на самом деле. Для этого недостаточно просто распевать бхаджаны и сидеть в медитации. Когда вы действительно осознаете, что вы – это Атман, и что все остальные – это тоже Атман, – только тогда вас можно будет назвать практикующим учение Свами, говорящего: «Единство – в многообразии». Понять это чрезвычайно важно для врача, который ввиду своего положения имеет возможность посеять семена духовности в сердцах своих пациентов. Делать это лучше не на словах, наиболее сильным эффектом обладает свой собственный пример. Если клиент увидит, что ваша жизнь достойна подражания, он мало-помалу начнёт вносить соответствующие коррективы и в свою жизнь. Поначалу это, конечно, не просто, но вполне реально. Я воочию наблюдал постепенное изменение к лучшему некоторых из моих подопечных,  поначалу настроенных весьма враждебно.

В качестве примера приведу случай г-на Дж. А. Впервые он пришёл ко мне несколько месяцев назад. Его ответы на мои вопросы были краткими и резкими, если не сказать злобными. Я же старался относиться к нему так же, как и ко всем другим пациентам,  – говорил с ним ласково, нежно поглаживал, успокаивая его, и искренне заботился о его скорейшем выздоровлении. От визита к визиту он становился всё мягче и мягче. В настоящее время он рекомендовал меня  уже трём своим знакомым.

 

Профилактика важнее лечения

Все врачи обычно говорят о лечении, лишь немногие склонны уделять должное внимание профилактике заболеваний и поддержанию здоровья. Если профилактика и упоминается, речь идёт лишь о физическом теле. Свами же говорит, что 80% всех болезней зарождается в уме. В кардиологии это особенно важно, так как за возникновение множества сердечных заболеваний ответственны разного рода стрессы. Если врач будет обращать внимание не только на обычные признаки возникновения и течения болезни, он сможет увидеть, как на состояние пациента повлиял его ум. «Завихрения» ума могут возникнуть в человеке задолго до появления клинических симптомов заболевания, за возникновение которого они ответственны. Согласно теории перевоплощений сознание индивидуума не перестанет существовать до тех пор, пока он не достигнет окончательного освобождения. Поэтому вполне вероятно, что причины той или иной болезни могут кочевать из жизни в жизнь. Многие вещи загрязняют ум, на первом месте среди них – пища. Чистый ум – непременное условие хорошего здоровья, поэтому следует внимательно относиться к выбору надлежащей диеты.

Спокойное отношение к возникшей болезни, теория кармы и вера в Бога очень важны для людей. Однако внушить им эти простые истины не так-то просто, особенно в западном обществе. Поэтому врач должен терпеливо и настойчиво изыскивать способы, позволяющие постепенно изменять сознание пациента. Следует быть очень осторожным, иначе вас могут обвинить в ограниченности, предрассудках и навязывании восточной системы медицины, а то и методов вуду. Но наш Саи всегда рядом и готов помочь. Когда мне попадаются «нелёгкие» пациенты, я обычно непрерывно напеваю бхаджаны (довольно громко – чтобы больной также мог слышать их), а с моего лица никогда не сходит широкая добродушная улыбка. Поверьте, это действительно помогает!

 

Мы в долгу перед обществом

Чрезвычайно важно относиться ко всем своим пациентам одинаково, независимо от их социального положения, веры и кредитоспособности. Любой другой подход к больным разрушает нашу духовность. Долг врача – вылечить больного,  а не думать, может тот ему заплатить или нет. Недавно я стал свидетелем следующего случая. Одному человеку требовалась неотложная медицинская помощь, однако у него не было страхового полиса. Его направляли от одного врача к другому, никто как следует не осмотрел его и не поставил диагноз – никто вообще не относился к нему серьёзно. Никто не ставил его на учёт. Он был очень болен и нуждался в интенсивном лечении. Стоит ли говорить, что я добился того, чтобы его немедленно положили в больницу. Ему быстро поставили диагноз, и через некоторое время он был уже совершенно здоров.

Свами всегда говорит, что общество поддерживает нас, и мы должны выражать ему свою благодарность бескорыстным служением. Он советует всем докторам хотя бы один день в неделю работать в благотворительных клиниках, а также стараться брать поменьше денег с тех, кто не может себе позволить платить наравне с другими.

 

Духовность полностью изменила мою жизнь. Моя жизнь и работа стали очень спокойными. Благодаря обретённому душевному равновесию мне стало хватать сил, чтобы легко справляться с любыми жизненными неурядицами. В трудные моменты я всегда вспоминаю замечательную фразу Свами: «Всё в этом мире подобно проплывающим облакам». Я глубоко верю в это, и это помогает мне оставаться в состоянии покоя. Меня поддерживает также осознание того, что преодоление любой трудности приближает нас к Богу. Спокойствие духа позволяет мне всегда быть радостным и счастливым – и в своём кабинете, и в госпитале, и дома. Ко всему, что я делаю, я отношусь как к служению, поэтому могу работать в течение многих часов, совсем не уставая. Основными инструментами мне служат любовь и сострадание, и я постоянно пытаюсь осуществить идеи и принципы  Саи и применить их к своей работе. Конечно, мне ещё далеко до достижения этой цели, однако я смиренно надеюсь, что благодаря Его милости и благословению когда-нибудь моя практика станет воплощением духовного учения Саи.

 

Вы должны обладать физической силой, духовной силой и силой ума. Только когда в вас присутствуют все три, вы действительно можете заниматься служением. Пища, голова и Бог: пища нужна для тела, чтобы нормально работал мозг, – тогда вы сможете думать. А зачем нужны голова и интеллект? Для того чтобы понять, что  за всем этим стоит Бог.

 

  Сатья Саи Баба

 Джон Хислоп «Беседы с Богом»[7], с. 114

 

Глава 7

Свами – это мой доктоР

Райнер Е.Г. Людвиг, д-р медицины

 

До того как я узнал о Саи Бабе и Его учении, я был обычным молодым семейным врачом, полностью погружённым в работу и заботы о семье. Моим долгом было предупреждать болезни, облегчать страдания и, когда возможно, предотвращать смерть. Бесконечные консультации, приёмы родов и вызовы на дом занимали так много времени, что забота о двух подрастающих дочерях легла в основном на плечи моей жены. Я не понимал, что с каждым днём она чувствует себя всё более и более одинокой. Она пыталась заглушить своё горе и постоянно требовала от меня дополнительных материальных благ: более просторного дома, больших денег на текущие расходы, что, в свою очередь, требовало от меня ещё больших усилий на работе. Мы оба постоянно чувствовали себя подавленно, не понимали друг друга и, в конце концов, перешли на  «обвинительный» стиль общения. Я, сам того не сознавая, стал чувствовать себя более комфортно, находясь вне дома, и, соответственно, стал тратить больше денег «на сторону».

В это время молоденькой жене одного из наших лучших друзей неожиданно поставили смертельный диагноз. Перед всеми нами встали серьёзные вопросы, на которые было не так-то просто ответить. Есть ли жизнь после смерти? Куда мы попадем после того, как кончится наша земная жизнь? Какова цель жизни? Наш друг стал меньше работать и много времени проводил дома, ухаживая за женой. В поисках истины он прочёл много известных книг, и если что-то в книге производило на него впечатление, он обязательно давал почитать её и мне. Сначала большое впечатление произвела на меня «Автобиография йога» Парамахамсы Йогананды. За следующей же книгой я частенько засиживался допоздна и неоднократно ловил себя на том, что сдерживаю дыхание, пытаясь понять глубокие истины, открываемые Самюэлем Сандвайсом в его работе «Саи Баба, святой и… психиатр». Когда я прочёл примерно половину, то почувствовал, что на мои глаза вдруг навернулись слёзы – слёзы невиданного доселе облегчения. И это произошло со мной – с мужчиной, который не плакал с раннего детства и глаза которого один из учителей в медицинском колледже назвал холодными, как сталь. Я был утешен, но в то же время и сильно взволнован великим Учителем по имени Саи Баба –  и решил, что мне нужно увидеть Его. Я прочёл ещё несколько материалов о Нём и понял, что мне необходимо удостовериться в правдивости книг этого Учителя учителей и реальности Его лил (божественных игр, чудес).

Мало-помалу моё мировоззрение стало меняться – от основанного на западной философии оно стало двигаться к восточной, более широкой, видящей в человеческой жизни скорее непрерывный континуум, нежели что-то обособленное, конечное. Я ездил к Свами в ашрам и наблюдал за Ним. Благодаря Его личности я понял, что Бог есть и что его можно легко увидеть в этом святом человеке. Я также понял, что Библия и приводящееся в ней описание жизни Иисуса Христа тоже вполне могут быть истинны. Таким образом, мои убеждения изменились – раньше я был агностиком, теперь же я признал, что Бог присутствует везде и во всём. Мои коллеги вспоминают, что после возвращения из Индии от меня исходил свет. Я с радостью бросался рассказывать о том, что я прочёл и что испытал – иногда даже тогда, когда меня об этом никто не просил.

Мой ум был постоянно занят Свами, я искал Его в даже ушах и горле своих пациентов. Что бы я ни делал для своих больных – например, обрезал утолщённые ногти на ногах у пожилых пациентов, –  я делал это для Свами. Какие бы ни возникали сложности, я мысленно обращался к Свами и говорил: «Свами, я не понимаю, что происходит. Что мне нужно сделать? Пожалуйста, смотри через меня, думай через меня, говори через меня». После этого мой прыгающий ум всегда успокаивался, а часто то, что происходило непосредственно вслед за этим, полностью разрешало все неурядицы.

Один из памятных случаев произошёл во время одного из вызовов. Как-то рано утром мне позвонила женщина, которую встревожило состояние одной из своих дочерей. Она всегда была очень тактична и не беспокоила меня по пустякам. Был как раз разгар эпидемии гриппа. Мы решили, что я  сделаю небольшой крюк и заеду к ним домой по пути в офис.  Оба родителя и двое других детей с нетерпением ждали моего диагноза. Я изучил историю болезни, осмотрел девочку и пришёл к заключению, что наиболее вероятный диагноз – грипп. В то время как я объяснял причины диагноза родителям и самой больной, я вдруг понял, что сам не уверен в его правильности, так как её живот при пальпации показался мне слишком ригидным и вялым. Ни слова не говоря, я обратился к Свами и попросил Его обследовать пациентку. Я уже собирался уходить, когда обернулся на девочку и увидел, что она попыталась сесть на кровати и при этом её личико скорчилось от боли. Это подтвердило мои опасения – ей было больно, когда она двигалась и меняла положение тела. Я тотчас же изменил предварительный диагноз и отправил девочку в больницу, где позднее в этот же день ей вырезали аппендицит, который был уже готов прорваться.

Много позже её проницательная мать спросила, что же заставило меня изменить своё решение в то утро, – ведь в то время многие больные гриппом также страдали от резей в желудке, тошноты и рвоты. Я рассказал ей, что поставил первый диагноз, грипп, как наиболее очевидный, но не был окончательно уверен в нём и мысленно попросил, чтобы мне указали на истину, другими словами, попросил Бога, чтобы Он пришёл мне на помощь. Я не знаю, что заставило меня оглянуться именно в тот момент, когда лицо девочки исказила гримаса боли. Но что я отчётливо помню, так это  чувство облегчения, которое охватило меня, когда я изменил диагноз на менее вероятный, аппендицит, и решил, что именно он является причиной дискомфорта пациентки. Когда во время операции диагноз подтвердился, я с удивлением почувствовал определённую гордость за правильность своего решения несмотря на то, что в его принятии мне, мягко говоря, сильно помогли. Я знаю, что вместо гордости должен был чувствовать лишь огромную благодарность.

Тем временем ситуация у нас в семье продолжала ухудшаться. То, что я стал часто бывать в местном центре Саи, где было много разных странных фигур и статуй, а также пелись песни на иностранном языке, вовсе не рассеяло беспокойства моей семьи и соседей, которые думали, что я попал в секту. Через друзей мы с женой нашли психоаналитика, который, как мы надеялись, выявит и уничтожит причину нашего конфликта. Однажды он объявил мне, что видит во мне человека, склонного к гневу и раздражению. «Я не такой!» – чуть было не закричал я. Про себя же я подумал: «Как я могу быть злым, если Свами обращается к нам как к воплощениям любви?» Только гораздо позже я осознал, что в ту пору мне сильно не хватало способности к самоанализу. Я подавлял чувства и не обращал внимания на них, всегда полагаясь в жизни только на свой ум и образ мышления. Чувство долга и постоянная занятость – приобретение знаний и применение их на практике – привели к тому, что я не смог признать для себя важность чувств и эмоций, которые на пути к нашей сущности находятся ближе, чем умственные упражнения. Занимавшийся нами психиатр внезапно умер, и мы снова оказались предоставленными сами себе – для борьбы с неразрешёнными проблемами. Другой специалист отказался от надежды спасти наш брак уже после трёх сеансов. Тогда я полностью ушёл в изучение книжек Свами, стал больше заниматься медитацией и всё чаще посещал центр Саи, потому что вибрации там всегда казались мне очень благотворными.

Пока мы таким образом «сожительствовали», я ещё раз съездил к Свами в Путтапарти. По воле провидения кто-то попросил меня помочь одной супружеской паре из Австралии. Жена очень много работала вне дома, – на работе её очень ценили и уважали, – а муж всё время чувствовал себя покинутым и отверженным. Как следствие этого, он замкнулся в себе, им овладело уныние и  он даже стал подумывать о самоубийстве. С его точки зрения жена должна была предпочесть всем другим делам заботу о нём и его нуждах. После того как я выслушал их обоих, я посоветовал им прежде всего разобраться с ситуацией в доме, а потом уже думать о всякого рода внешней деятельности. Сейчас мне абсолютно ясно, что Свами на примере других людей показал мне мою собственную проблему. Однако я не воспользовался своим же советом. Вместо того чтобы следовать учению Свами – «делай прежде, чем говори», – я дал совет, который не применял на практике – в своей семье. Другими словами, я выбрал путь наименьшего сопротивления и старался поменьше ввязываться в споры и перечить жене. Она же не была знакома с учением Свами, но боялась бедности и насмешек соседей, – в том случае, если я решу отдать все наши материальные ценности так называемой «секте», «культу». Она наняла адвокатов, и мне было предложено покинуть дом.

Во время всего процесса отдаления, разрыва и развода я старался постоянно думать о Свами, Его прекрасных лилах, о Его учении. Хотя, конечно, на душе у меня часто бывало тяжело, особенно когда я ещё жил дома и готовился к разводу, я ни разу не мучился от бессонницы, никогда не раздражался, оставаясь один. После того как я переехал на другую квартиру, как-то в булочной ко мне подошла поздороваться моя бывшая соседка. Она приблизилась ко мне и вдруг, всплеснув руками, воскликнула: «Как спокойно рядом с Вами!» Я был так благодарен Свами за то, что, несмотря на неудачный брак, Он одарил меня здоровьем и достойной профессией. Покорность тому, что я считал Его волей, позволила мне с радостью принимать все события, пока я чувствовал, что Он рядом со мной.

В то время, когда я учился ощущать постоянное присутствие Свами в своей повседневной жизни, я всегда клал на тарелку немного еды для Него. Подвергая сомнению святость этого действия, я мысленно спрашивал Свами: «Свами, почему Ты так часто являешь Себя другим людям в этом грубом мире, но ни разу ещё не съел ничего из того, что я предлагаю Тебе?» – говоря так, я положил немного завернутых в бумажку леденцов на Его тарелку, поставил её на обеденный стол и приготовился мыть посуду. Внезапно шевельнулась занавеска, и в комнату с балкона прыгнула белка. Она вскочила на стул рядом с тарелкой, а оттуда прямо на стол. Взяв в лапки леденец, она зубами сняла с него обертку и – была такова, оставив меня в полном недоумении насчет того, что же произошло. Разве Свами не говорил, что присутствует во всех именах и формах?

Несмотря на это проявление Его вездесущности, я продолжал относиться к Нему как к человеку – дарителю благ,  воплощению истины, тому, кто может научить меня, как преодолеть капризы неустойчивого ума и обрести Бога. Как-то раз Он подарил мне возможность сидеть в первой линии на даршане в Путтапарти. В тот раз мой ум был необыкновенно ясен и чист. До того как Господь появился перед нами, у меня возникло отчетливое видение, куда именно Он пойдёт, где Он остановится, чтобы взять письма, и что, если Он встанет в определенном месте напротив меня, это и будет для меня знаком к паданамаскару. Когда несколько минут спустя Свами вошёл в Саи Кульвант Холл, то для меня всё происходило как при «телеповторе». Он остановился на том самом квадрате мраморной плитки, что был указан мне в моём видении, и посмотрел на меня. Инстинктивно я опустил голову к Его лотосным стопам и, подняв взгляд, посмотрел на Него. Я был немного смущён, так как не почувствовал того душевного подъёма и радости, которые обычно бывают при паданамаскаре. Всё, что я увидел, так это то, что Свами выжидающе смотрит на меня – в Его глазах я увидел себя, как в зеркале. Затем Свами продолжил даршан, оставив меня – неудовлетворённого и опустошённого.

Поразмыслив над этим случаем, я пришёл к выводу, что Свами хочет, чтобы я посмотрел внутрь себя, вместо того чтобы искать ответы на мучающие меня вопросы у Его физической формы. И Он направил меня на этот путь, дав мне друга, который занимался самоанализом уже в течение долгого времени. Этот друг заставил меня обратиться к моим чувствам – понять, что и как я чувствую. А чувства были как раз тем, чего я старательно избегал всю мою жизнь. Но, исследуя себя, я узнал, что чувства ближе к моей истинной природе, чем умственные построения, которыми управляет эго и которые зачастую являются прямой противоположностью духовной истины.

Привычка анализировать чувства привела к тому, что я стал задумываться над тем, как и почему эти чувства возникают. Так я понял, что события моей жизни были часто окрашены страхом оказаться некомпетентным, несведущим. И моя реакция на них зачастую исходила, соответственно, из представления, что меня оскорбили, обидели, и обретала форму саркастических замечаний или критики. Практикуя наблюдение за собственным умом, я учился понемногу освобождаться от его негативных реакций, позволять им уйти и реагировать на всё более естественно, мягко и по-доброму, то есть исходя из того, что ближе к моему истинному «Я».

В Своей безграничной милости Свамиджи однажды преподнёс мне урок, который должен был рассеять завесу невежества, окружавшую меня. Случилось это во время церемонии, на которой Свами благословлял землю, где собирались построить Большой Многопрофильный госпиталь. Свами пригласил на неё чиновников и докторов, работавших тогда в медицинском лагере, и в то замечательное утро все они собрались под навесом. Свамиджи любезно представил всех тех, кто принимал участие в проекте постройки госпиталя. Он делал это с непередаваемым обаянием, отмечая то, как разные люди отличились при выполнении своих обязанностей.  Затем Он перестал говорить и обошёл всех врачей, благословляя их движением повёрнутой вверх ладони. Наши глаза были прикованы к Свами. Все мысли ушли, и всего меня – внутри и снаружи – переполнила огромная энергия радости. Я не осмеливался ни двинуться, ни вздохнуть, ни, тем более, заговорить, – я был  полностью охвачен трепетным чувством любви и блаженства, которым одарил нас Господь. Сейчас, когда я вспоминаю и описываю эти события, мне ясно, что мы сами и есть эта энергия любви, которую я испытал в те моменты. И послание Свамиджи нам заключалось в том, что мы должны практиковать осознание того, что Единый обитает в каждом, и оставить нашу привычку судить и оценивать других, а вместо этого наполнять своё сердце любовью.

Несмотря на пережитый опыт, меня всё равно часто охватывает беспокойство, особенно когда возникают различные трудности, – и я забываю Бога. Свами не раз указывал мне на то, что всегда находится рядом тогда, когда Он действительно мне нужен. Впервые это случилось во время консультации, которую я давал одной своей пациентке, объясняя ей, как можно избежать болезней во время её предстоящего путешествия в Африку. Мы обсуждали методы защиты от малярии, известные на то время и до сих пор недостаточно эффективные. К несчастью, через несколько недель после возвращения она заболела церебральной малярией и чуть не умерла. Ей потребовался специальный интенсивный курс лечения, а затем ещё несколько месяцев реабилитационной терапии, прежде чем она смогла вновь приступить к работе. Её адвокат заявил, что я пренебрёг своими обязанностями и дал ей неправильный совет.

 Под божественным покровительством Свами два неожиданных события разрядили напряжение судебного процесса. Во-первых, незадолго до визита пациентки издатель канадского «Вестника Сатьи Саи» попросил меня написать путевые советы людям, которые собираются поехать в Путтапарти. Я тщательно изучил эту тему и написал статью, в которую наряду с другими материалами было включено и описание методов борьбы с малярией. Статья эта была опубликована в «Вестнике» как раз за несколько дней до разговора с женщиной. Поэтому я смог доказать свою компетентность в этом вопросе.

 Затем случилось нечто ещё более приятное. Для успешной защиты мне было необходимо вступать в контакт с недобросовестной страховой компанией для подтверждения легального представительства. Проблема возникла, когда я не смог найти своей членской карточки. Я знал, что по размерам она напоминает кредитку и явно находится где-то поблизости. Как только выдавалась свободная минута, я искал её. Как-то я решил в очередной раз проверить содержимое одного из ящиков комода, куда я обычно складывал небольшие вещицы, которые могут однажды понадобиться. До этого я смотрел там уже дважды. В конце концов я просто вынул ящик из комода и высыпал его содержимое на обеденный стол. Я аккуратно проверил все щели как в самом ящике, так и в комоде. Одну за другой я сложил все вещи обратно в ящик и подумал: «Свами, я не могу найти эту карточку. Я не знаю, где она! Если уж мне суждено найти её, пожалуйста, помоги мне», – и прекратил поиски. Несколько минут спустя, уходя из квартиры, я опять заглянул в тот же ящик; и как только я открыл его, что-то скользнуло на пол и упало лицевой стороной вниз. С удивлением и надеждой, почти зная уже, что это такое, я нагнулся и поднял бумажку. Это была она – долгожданная карточка, подтверждающая моё членство. С того самого момента во мне появилась неколебимая уверенность, что Свами участвует в этом деле, и я почувствовал огромное облегчение. Я понял, что моим долгом является просто рассказать всё так, как было, а уж как представители власти интерпретируют мой рассказ – от меня не зависит. Какое это счастье – понять, что всё делает Свами, и превратиться из жертвы в наблюдателя. С Его божественной помощью это дело завершилось благополучно,  и моя репутация была спасена. Я никогда не вспоминал этот случай с гневом или раздражением, запомнилась мне лишь та радость, которую я почувствовал, применив на практике учение Свами. Ниже я привожу некоторые постулаты этого учения в их возвышенной, «канонической» форме.

Кажется, что Его нет нигде, но Он везде.

Кажется, что Он ко всему равнодушен, но Он наслаждается всем.

Кажется, что Он ничего не делает, но Он делает всё.

Если понять, что все мы живём за счёт одной и той же энергии, все тяготы повседневной жизни отступают. В сущности никто из нас не лучше, чем другие, потому что все мы – одно. Какой смысл прыгать от радости или считать себя лучше других, когда испытываешь что-то приятное? С другой стороны,  чувство обиды или самоуничижение, возникающие, когда случается что-то плохое, – это всего лишь проекция ума. Мы – это не наш опыт.

Все мы предпочитаем правду лжи, справедливость – несправедливости, мир – войне. Если мы начинаем жить и взаимодействовать с другими на основе любви и понимания, а также стараемся вести себя правильно и по-доброму, наша совесть успокаивается, внутренняя борьба прекращается и на душе воцаряется мир и спокойствие. Однако ум с его тревогами и сомнениями всё время норовит придумать новые и новые желания, потребности, рождённые страхом перед собственной неполноценностью. Свами советует нам остановить ум, чтобы мы смогли стать самими собой, обрести наше истинное «Я».

Иногда, если мне удается применить в жизни учение Свами или просто на меня нисходит озарение, из меня сам собой льётся поток слов. Однажды это случилось, когда ко мне пришёл новый пациент, которого послала ко мне семья той самой девочки, которой благополучно вырезали аппендикс. Этот человек был судьёй, его обвиняли в непредумышленном убийстве, и он ждал суда. Он был ярким человеком в самом расцвете сил, однако над ним довлело чувство вины, он был удручён и страдал от  бессонницы. Он рассказал мне, как в один дождливый, хмурый день он ехал на своей спортивной машине в зал заседаний, и вдруг на дорогу выбежал пьяный. Он сбил его, и тот человек скончался в больнице от полученных травм. Судья очень глубоко переживал смерть своей случайной жертвы и в глубоком отчаянии утверждал, что именно его действия привели к тому, что этот человек никогда больше не сможет увидеть красоту этого мира. «Откуда вы это знаете?» – спросил я его. Мы быстро переключились на вопрос, кто мы такие, и вскоре полностью отвергли идею, что мы являемся постоянно меняющимся телом. Затем мы пришли к выводу, что не являемся также и умом, который есть не что иное, как сменяющие друг друга желания. И сошлись мы на том, что мы – это энергия, которая делает нас отличными от нашего тела. А согласно законам физики, энергия ниоткуда не возникает и никуда не пропадает, но сохраняется бесконечно. Он признал, что мог бы действительно чувствовать себя виноватым, но только в том случае, если бы его действия были необдуманными, неправильными или направленными на причинение другому вреда. И в конце концов мой пациент согласился, что ему вовсе не обязательно винить себя. Позже он признался, что наша беседа очень помогла ему. А после того как суд признал его невиновным, он, естественно, еще более утвердился в своей правоте.

Я обнаружил, что практически ежедневно рассказываю что-нибудь из учения Свами пациентам, которых Он ко мне посылает. В действительности Свами присутствует в них всех, в людях, обременённых страхом или страдающих от чересчур возбуждённого ума. Как-то вечером один мальчик 10-12 лет попросил меня: «Доктор, не могли бы вы дать мне что-нибудь такое, чтобы я вырос?» Я, в свою очередь, спросил его: «А как ты хочешь вырасти? Ты хочешь стать высоким, как баскетболист, или великим, как мать Тереза? Если ты хочешь стать выдающейся личностью, тебе прежде всего нужно развивать характер. Я знаю, что ты можешь это сделать! Я слышал, что, хотя твоё тело ещё и не совсем выросло и окрепло, ты поёшь Шива-бхаджаны с невиданной энергией. Следуй учению Свами и практикуй его, и в твоей жизни всё будет замечательно».

Когда я подобным образом говорю, во мне не остается места для размышления и обдумывания. Слова просто льются из меня, а на всех окружающих меня лицах сияют радость, удовольствие и любовь – подобно тому, как сияют лица преданных во время даршана. Хотя мой ум постоянно занят учением Свами, хотя Свами всё время говорит нам, что Он всегда с нами, но всякий раз, стоит мелькнуть хоть малейшей возможности, я чувствую неодолимую потребность увидеть Его физическую форму. Каждый визит к Учителю непредсказуем и не похож на другой. И когда в ноябре 1998 г. на работе мне нашлась надёжная замена, я в очередной раз поспешил в Путтапарти. Обычно во время моего пребывания там Свами одаривал меня незабываемыми даршанами, а иногда и мимолётной улыбкой. Но в последний раз, как я ни старался, мне так и не удалось увидеть Свами вблизи.

Так случилось, что я решил сходить в главный госпиталь, так как там как раз проходило собрание докторов, работавших в медицинском лагере. После собрания начался бесплатный медицинский осмотр больных, и иностранным врачам впервые было позволено принимать местных жителей. В течение нескольких дней мы посменно работали вместе с командой администрации, переводчиков, среднего и высшего медицинского персонала. Перед нами предстал весь спектр болезней на очень поздних стадиях развития. Хроническая анемия, вызванная паразитами, сердечные заболевания, связанные с ревматизмом, необычные формы туберкулёза – вот только немногие из тех болезней, с которыми до этого мне ни разу не приходилось сталкиваться в моей врачебной практике. Часто мы мало что могли сделать, но я надеюсь, что, просто выслушивая жалобы пациентов и с состраданием относясь к их проблемам, мы немного облегчали их тяжкую ношу.

Один больной до сих пор стоит у меня перед глазами. Через переводчика он пожаловался на боли в груди. Когда он снял рубашку, я увидел рассекающие его грудь огромные шрамы – в несколько футов длиной и почти в дюйм шириной. Расспросив его, я узнал, что эти шрамы – след бамбуковых палок, которыми много лет назад избили его сельские жители. Я спросил, почему он так худ и почему так печален. Тогда он заплакал и сказал что-то на незнакомом мне языке. Переводчик пояснил, что он в отчаянии из-за того, что не может больше прокормить своих семерых детей. Он рассказал, что ранее работал водителем грузовика, но больше не может водить машину из-за резкого ухудшения зрения. За последние восемь дней он ел всего лишь два раза. Я узнал, что основа всей индийской системы социального обеспечения – это кружка для подаяний. Индийское правительство действительно поддерживает цены на лекарства на искусственно низком уровне, однако они всё равно не доступны беднякам. Я надеюсь, что этому человеку уже удалили катаракту в Большом Многопрофильном госпитале.

Безграничные возможности открыты перед нами, врачами, – мы можем помогать больным и увечным. А бедняки, в свою очередь, помогают нам развить в себе альтруизм. Все они – настоящие преданные Саи, они могут выдержать такую нищету и такие болезни, с чем мы бы определённо не справились, и делают это с хладнокровием и невозмутимостью, которые лежат вне пределов моего понимания. Я поклялся никогда больше не осуждать «ленивых» крестьян, поскольку понял, что у них, возможно, последняя стадия застойной сердечной недостаточности.  Имею ли я право жаловаться – я, иностранец, здоровый и живущий в роскоши, – только потому, что мне не нашлось места в Саи Кульвант Холле во время празднования Дня Рождения Свами? Не должен ли я сконцентрироваться исключительно на том, чтобы очистить своё сердце и сделать его достойным жилищем для Бога?

Я обязан Свами очень многим. Прежде всего, я благодарю Его за предоставленную возможность получить благородную профессию врача. Он помог мне, одарив безграничным покоем и терпением  во время кризиса моей семейной жизни. Благодаря милости Свами мои дочки, жившие отдельно и чувствовавшие себя покинутыми мною и нелюбимыми матерью, смогли избежать проблем и превратились в цветущих девушек.  Благодаря терпению, умению выслушать и принять точку зрения друг друга между нами вновь установились прекрасные и нежные отношения. Саи продолжает испытывать и укреплять мою веру в принципы альтруизма – как Своим собственным примером, так и с помощью учения, основанного на истине.

Когда возникают сложности и проблемы, я сосредотачиваюсь на имени Свами, на какой-нибудь из Его лил, на Его учении, и тогда на меня вновь нисходят покой и радость и наполняют мою жизнь счастьем. Он мой кумир, моя сила, мой Бог. Он – воплощение добра, Он побуждает меня к действию, Он – моя совесть, Он – энергия, дающая жизнь моему телу и уму, Он для меня – всё.  Без Него я – ничто. Единственное, чем я могу отблагодарить Его, это практиковать Его учение. Ему ничего не нужно от нас – кроме любви, которая исходит от Него и через нас возвращается к Нему.

Благодарю Тебя, Свами, за то, что Ты позволил мне осознать Твоё присутствие и Твою жизнь – Твоё послание. Без этого моя жизнь была бы унылой пустошью – страшно даже подумать об этом! Спасибо за то, что Ты дал нам возможность осознать благородство, красоту, доброту. Своими неустанными усилиями Ты являешь нам великий пример альтруистической жизни, посвящённой возвышению всего человечества. Я мало-помалу следую Твоему примеру и осознаю трансформацию, происходящую во мне. Я превращаюсь из скрытного, замкнутого и даже холодного человека в более искреннего, радостного и заботливого. Воодушевлённый чувством свободы, обретённым благодаря Твоему учению, я теперь сознательно выбираю путь, основанный на истине, понимании и нежном участии, когда передо мной встаёт проблема выбора.

Из-за того что я думаю о Свами, как об энергии любви, которая течёт через меня к Его различным формам и проявлениям, отношения «врач–пациент» улучшились настолько, что я больше не могу представить свою жизнь без Свами. Ведь всё, что получают мои пациенты,  когда я говорю, не примешивая к сказанному своего эго, – это слова и любовь Свами. В такие моменты я тоже чувствую себя очень бодрым и энергичным и часто слышу советы и предложения, гораздо более интересные, чем мог бы придумать я сам. Такие способности несомненно увеличили бы ценность моей жизни, если бы я развивал их ещё более упорно и настойчиво.

Всем нам не мешает вспомнить слова американского писателя-сатирика Марка Твена, который заметил: «Мать Природа лечит, а врач присылает счёт». Разве он не имел в виду того, что доктора сознательно обманывают себя, приписывая себе заслугу выздоровления больного? Для того чтобы обрести мудрость и избавиться от заблуждения, мы должны выработать в себе привычку следовать нашей внутренней побудительной силе, нашей совести, мы должны выполнять свой долг изо всех сил и, развивая в себе человеческие качества, понять, что Бог – это энергия любви, поддерживающая всех нас. Никто из нас не выше других, в действительности мы все – Одно.

Глава 8

ИСЦЕЛЕНИЕ ДОКТОРА

Рикардо Гутьеррез, д-р медицины

 

Когда я был ещё ребёнком, вся моя семья уже мечтала о том, чтобы я стал врачом. Бабушка говорила, что будет рада видеть меня в роли доктора, а родители  – что гордились бы мной. Таким образом, семья толкала меня в определённом направлении. Несмотря на это, когда мне исполнилось шестнадцать лет и пришло время  выбирать профессию, я оказался на распутье.

Определяющим фактором стало, как ни странно, моё обещание Богу, которое я неожиданно для себя дал, учась в последнем классе средней школы. Моему младшему брату не было тогда и двух лет. Как-то раз,  играя во дворе, он случайно выплеснул себе на лицо стакан керосина, и немного жидкости попало ему в лёгкие. У него сразу же начались удушье и очень сильный кашель. Родители пытались помочь ему, но лицо брата на глазах становилось иссиня-красным. И я по-настоящему испугался, думая, что он умрёт. Из фильмов я знал, что попадание топлива в лёгкие спасающихся с тонущего корабля обычно приводит к летальному исходу, а один из моих одноклассников за несколько месяцев до этого умер от пневмонии, случайно вдохнув пары дизельного топлива.

Я убежал в дом, всё время слыша страшный кашель брата и крики родителей. Я обратился к Богу и пообещал Ему, что, если Он позволит брату выжить, я стану изучать медицину. Я не знаю причину моего тогдашнего поведения, – ведь я совсем не был религиозным подростком и моя вера в то, что я «соблазню» Бога обещанием, была чрезвычайно странной. Мой брат выжил, и я действительно почувствовал себя связанным данным мною обетом, что и положило конец моим колебаниям по поводу карьеры.

Для моей семьи медицина была привлекательна в первую очередь тем, что престижная профессия врача должна была принести мне богатство и хорошую репутацию. Неудивительно, что и для меня этот фактор играл в то время далеко не последнюю роль. В 1963 г. в Аргентине практически не было системы социального обеспечения, медицина была бесплатной только для нищих и бродяг, остальные же платили, как говорится, звонкой монетой. Врачи были самыми богатыми людьми в городе.

Когда я вспоминаю годы своей учёбы в медицинском колледже, передо мной встаёт вереница случайных событий, связанных между собой лишь студенческим сообществом и университетскими правилами. Сейчас мне кажется, что я учился исключительно по инерции, для того чтобы убить время, движимый чувством долга перед родителями, перспективой материального благополучия и страхом перед любым нестандартным поступком. Специальность педиатра я выбрал, когда учился в интернатуре. Этот выбор определялся в основном тем, что на последнем году обучения в медицинской школе этот предмет преподавался нам группой чрезвычайно преданных своему делу людей. Я, наверное, почувствовал что-то вроде нежности в самой педиатрической атмосфере, что было, возможно, связано с самой благородной идеей лечения детей. Однако одно я знал наверняка: я не принадлежал к типу людей, обожающих детей, для педиатра я был застенчивым и робким, и не умел налаживать контакт с ребёнком.

В первые годы моей практики надо мной довлело непрекращающееся чувство бесполезности моей жизни, работа лежала на моих плечах тяжёлой ношей. В одном из известных аргентинских танго об этом поётся: «Ya se, no me digas, tenes razon: la vida es una herida absurda». Это значит «Я знаю; ничего не говори, ты прав:  жизнь – это нелепая рана». Даже когда я стал работать врачом, меня не покидало это чувство, но, несмотря на это, я всё-таки умудрялся что-то делать для своих пациентов.

Моё излечение началось ещё до того, как в мою жизнь вошёл Свами. Где-то одиннадцать лет назад я увлёкся учением индийского мудреца Шри Раманы Махарши, затем Бхагавад Гитой, которая какое-то время была моей настольной книгой. Но в конце концов я пришёл к тому, что мне не нужно порывать с традициями католичества, укоренившимися на моей родине, и я обратился к традиционной доктрине и стал изучать житие католических святых, с интересом узнавая о мистическом опыте Сан Хуана де ла Круза и Санта Терезы де Авила.

Следующей «ступенькой» на пути к Бабе для меня стал Тэйард де Шардэн. Для меня он оказался мостиком, соединившим веру с наукой. Ещё до того, как я узнал учение Свами, труды Тейарда помогли мне привнести в мою работу частицу той сладости, что исходит от Бога в форме Иисуса. Пьер Тэйард де Шардэн помог мне соединить эти два мира. Сам он, будучи известным палеонтологом и философом, был также и католическим священником. Ревностный сторонник теории эволюции, он видел творение как континуум[8], проявляющийся из Бога сначала как бесформенное, а потом обретающее форму Вселенной. Далее в ней зарождается жизнь, затем появляются люди, и, в конце концов, человечество приходит обратно к Богу и растворяется в Нем. Этот мостик – от разума к вере – был для меня чрезвычайно важен, ведь я был одним из тех, кто, схваченный силой иллюзии, ставит на первое место ум, его идеи и представления.

К преданности Шри Сатье Саи Бабе я шёл очень долгим путём. В течение примерно двух лет один мой друг последовательно вёл меня к Нему. Началось всё с книжки по йоге, в которой, в отличие от других, посвящённых лишь различным позам тела, описывался путь единения, слияния с Богом. Потом я прочёл «Автобиографию йога» Свами Йогананды, а после этого, уже по своей инициативе, нашел книжку Артура Осборна о Шри Рамане Махарши и несколько других книг, посвящённых учению этого святого. Первой книгой о Свами для меня стала книга Самюэля Сандвайса «Саи Баба, святой и… психиатр». Немного странным было то, как я осознал, что являюсь преданным. Мой друг, познакомивший меня с учением Свами, как-то раз уехал на несколько месяцев в другую провинцию, а когда вернулся, то буквально «с порога» спросил: «Ну что, теперь ты веришь в Бабу?» Я внимательно посмотрел внутрь себя и затем ответил: «Да, верю».

В 1997 г., – вскоре после того, как я стал преданным, – мне посчастливилось натолкнуться на слова Свами: «Что бы с вами ни происходило, что бы вы ни испытывали – всё это Моя воля». Из всего того, чему научили меня мои родственники, я больше всего благодарен им за их объяснения понятия вечной жизни, бессмертия. Я обязан этим своей бабушке, которая рассказала мне об этом, когда я был ещё совсем маленьким. Поэтому это знание глубоко укоренилось в моём уме. Я понял, что после смерти мы можем остаться с Богом – навсегда. Я думаю, что больше всего мы любим и ценим именно те идеи, которые сформировались в нас за неимением других под чьим-то давлением – а это происходит на самой начальной стадии становления нашего ума.

Моё представление о вечной жизни дало мне способность различения, пускай и неосознанного, ставшего причиной того, что я не мог найти себя в материальном мире. В течение многих лет я постоянно чувствовал какое-то странное чувство дискомфорта, связанное с мирской жизнью. Я чувствовал, что «это» не может быть тем, вокруг чего всё вертится. Я самопроизвольно различал, что истинно, а что ложно, и чувствовал, что всё материальное относится ко второй категории. И я думаю, что это чувство различения и было движущей силой, заставившей меня встать на путь духовного искателя.

В прошлом году я пробовал вылечить две собственные болезни – хронический синусит и артрит шейных позвонков –  с помощью вибхути. Обе эти болезни появились у меня ещё десять лет назад. В течение всего этого периода времени я неоднократно принимал антибиотики для лечения синусита, мне даже делали прокол гайморовой полости. Приступы синусита выражаются в форме недомогания, сильного озноба, боли лица, гнойных выделений из носа. Для избавления от этой болезни я начал вдыхать вибхути через обе ноздри два раза в день. Я нигде не слышал о том, что его можно использовать таким образом, но, пребывая в совершенной уверенности, чувствовал, что всё будет в порядке, так как исходит от Бабы. Через несколько дней обычное обострение не повторилось. В течение последнего года я не принимаю антибиотиков, и хотя я несколько раз простужался, ожидаемых осложнений не возникало – и простуды проходили в мягкой форме.

Второе заболевание, против которого я успешно боролся с помощью вибхути, был шейный артрит. Он начался внезапно – с болей в задней области шеи у основания головы. Я должен был постоянно носить лечебный корсет и один-два раза в день принимать противовоспалительные пилюли. Я перестал носить корсет только через шесть месяцев после начала болезни, но за это время успел пристраститься к таблеткам, и вскоре мне понадобился ещё один вид пилюль – от гастрита.

Когда я уже избавился от синусита, один мой друг пожаловался мне на заложенный нос, – проблему, с которой он боролся годами. В последнее время он стал всё чаще прибегать к инъекциям кортикостероидных гормонов. Он не знал, что гормональные средства обладают сильным побочным эффектом, вызывая понижение иммунитета организма и остеопороз (деминерализацию костей). Чувствуя, что я не одобряю выбранного им лечения, он попросил меня помочь ему. Я сразу же подумал о вибхути.

Незадолго до этого я как раз прочитал историю о Махатме Ганди, в которой одна женщина просила его сказать её сыну, чтобы тот перестал добавлять соль в еду, как ему советовали доктора. Ганди попросил их, чтобы они обождали две недели. Когда они снова пришли к нему, он использовал весь свой авторитет, чтобы убедить мальчика. Тогда женщина спросила его, почему он не сделал этого во время их первого визита. Ганди ответил, что, прежде чем советовать кому-то отказаться от соли, ему надо было перестать есть её самому, чего он и добился за прошедшие две недели.

Я был сильно впечатлён подобным поведением и понял, что, до того как я посоветую вибхути другу, мне нужно отказаться от таблеток, которые я принимал уже в течение десяти лет, и начать использовать вместо них пепел. Дважды в день я проглатывал немного вибхути, ещё небольшое количество пепла использовал для массажа шеи и основания черепа. Как я и ожидал, на следующий день появилась боль, но на этот раз всё было по-другому. Я смог отнестись к своему телу более беспристрастно и воспринимать боль без особого беспокойства и чувства надвигающейся опасности, как это обычно бывало. Ото дня ко дню боль ослабевала. Я был действительно счастлив. Через десять дней после того, как я принял свою последнюю пилюлю, я встретился со своим другом и сообщил, что собираюсь лечить его новым способом – с помощью вибхути. Он незамедлительно начал «ингаляции» и ему стало значительно лучше, только однажды, в самом начале лечения, случился рецидив и он был вынужден прибегнуть к инъекции. Иногда у него ещё закладывает нос, но он упорно продолжает вдыхать священный пепел, и ситуация неуклонно улучшается. И это несмотря на его склонность к аллергии – он избегает кошек и имеет ограничения в еде. Сейчас он прекратил вдыхать вибхути и только ест немножко священного пепла.

Третьей болезнью, которую я вылечил с помощью вибхути, была мигрень. Мигрень – это приступы головной боли, сопровождающиеся тошнотой и чувством общего дискомфорта. Я рассматриваю это излечение как огромный дар, ведь в отличие от двух предыдущих недомоганий, сам я не стремился намеренно вылечиться от этой болезни.

Мигрень, начиная с тридцати лет, преследовала меня постоянно хотя отдельные приступы случались, когда я ещё учился в начальной школе. После того как я пришёл к Бабе, я прекратил лечение этой болезни с помощью лекарств. Всякий раз, когда я чувствую предварительные симптомы, я принимаю немного вибхути, а также натираю им то место, где возникает боль. Обычно облегчение наступает в течение часа. Бывали случаи, когда боль полностью не пропадала, но приступы проходили гораздо мягче, чем раньше. И случаются они всё реже и реже.

Я хотел бы рассказать вам ещё одну историю об эффективности вибхути. По пути в региональный центр Организации Сатьи Саи я всю ночь ехал на автобусе и сильно устал. К усталости примешивалось и некоторое волнение, связанное с участием в предстоящей встрече, – и в результате я почувствовал столь знакомую боль в области шеи, боль, которую я узнавал уже на самой начальной стадии. Я немедленно принял вибхути – немного проглотил, а также втёр небольшую порцию в кожу в больном месте. Через полчаса боль исчезла без следа.

Уже год я не принимаю никаких лекарств. Иногда, в периоды стресса или физических перегрузок, приступы боли возникают, но стоит начать принимать вибхути – несколько раз в день,  внутрь и наружно – и через день-два всё снова в порядке. Но всё-таки мною ещё не разрешена дилемма. С одной стороны, я хочу отдать всё в Его руки. Но Сам Он говорит, что необходимы наши собственные усилия. Значит ли это, что врач, преданный Свами, должен использовать все известные ему средства, чтобы вылечить себя? После долгих раздумий я пришёл к выводу, что вибхути не всегда приводит к физическому выздоровлению, но, что для меня особенно важно, благодаря ему изменяется духовный уровень. А это значит, что я всё больше и больше доверяю Богу, а не лекарствам.   

Хотя я начал меняться ещё в то время, когда был правоверным католиком, этот процесс заметно ускорился, когда я стал преданным Саи. В моём поведении и характере произошли значительные сдвиги. Я бросил курить, пить алкогольные напитки и стал вегетарианцем. Могу откровенно сказать, что улучшились мои качества как врача. Раньше я использовал в основном технический подход к медицине. Свою задачу я видел в правильном управлении определённым количеством полезной информации и делал это механически. Рявкать пациентам предписания – это как раз то, чего Баба особенно не любит. Как-то раз я поймал себя именно на таком поведении, но вспомнил Его слова и успокоился, и с тех пор этот случай напоминает мне о том, на какой стадии духовного пути я нахожусь на самом деле. Всё же я с уверенностью могу сказать, что стал гораздо терпимее и мягче относиться к пациентам.

В последнее время я получил признание среди детей – моих пациентов – и их родителей. Детям нравится приходить ко мне в кабинет, о чём, смеясь, рассказывают их папы и мамы.

До того как в мою жизнь вошёл Свами и я приобщился к духовности, я осматривал детей, слушал их стетоскопом, брал в руки то шпатель, то отоскоп, взвешивал и мерил их рост – так, как будто работал с какими-то механизмами. Я привык делать для пациентов необходимый минимум. Я узнавал, что именно привело ребёнка ко мне, и старался уложиться в минимально необходимое для решения его проблемы время. Теперь же я обращаю внимание на детали, лежащие за пределами обычного обследования – например: на ситуацию в семье, которая возможно послужила причиной болезни, на иммунизацию, которая в наших условиях во многом зависит от инициативы лечащего врача, а также на питание, часто недостаточное или неправильное, особенно в определённых слоях нашего общества. Конечно, хороший педиатр учитывает все эти вещи как само собой разумеющиеся, но в моём случае совершенно очевидно, что «вылечил» меня Свами.

Сейчас дети часто теребят своих родителей в приёмной и норовят проскользнуть в кабинет без очереди, чтобы поиграть или съесть парочку леденцов. В моём кабинете в их распоряжении имеются: гоночная машина, надувная «скаковая» лошадь, набор кубиков, мозаика, мяч, большая коробка и блюдце с леденцами. На стенах висят детские рисунки. Часто ребёнок приходит ко мне, вопя от страха, но, когда наступает время уходить, маме приходится буквально выпихивать его из кабинета.

Многое из того, что раньше мне казалось ненужным и излишним, теперь я делаю с удовольствием – болтаю и играю с детьми, беседую с родителями. Иногда я обнимаю детей или беру на руки грудных младенцев. И все эти изменения указывают на несомненное «обожествление» моей практики. Во мне стало больше человечности, и я стал способен помогать большему числу людей.

Сейчас я знаю, что являюсь Его инструментом, и поэтому я всегда должен быть на высоте. И я должен использовать всю ту волю, что Он дал мне, чтобы шаг за шагом приближаться к постижению Его ценностей – любви, истины, мира, праведности и ненасилия. И когда мне нужно принять решение, я всегда стараюсь, чтобы оно основывалось именно на этих «нормах». Конечно, выигрываю от этого в первую очередь я сам.

Я знаю, что у меня ещё очень много работы. Я всё ещё могу прийти в ужас при виде большой очереди пациентов, толпящихся у входа: «Когда же она закончится и я смогу уйти из кабинета и отдохнуть?..» Иногда мне становится скучно, когда я в сотый раз повторяю стандартный набор лекарств или режим питания, необходимые при простуде. К сожалению, даже сейчас я иногда ловлю себя на том, что забываюсь и выхожу из себя, общаясь с пациентами, медсестрой или врачом. Мне даже стыдно вспоминать, как часто это случалось со мной раньше – в первые годы моей практики.

Однако я во всём пытаюсь видеть волю Свами и помнить о Нём во время работы, особенно когда мне предстоит принять какое-то сложное решение. Помнить о Нём – значит всё время обращаться к Нему: «Пусть на всё будет Твоя воля». Что бы ни случилось, я стараюсь помнить об этом: «Это Его воля, и я приму результат, каким бы хорошим или плохим он ни казался моему ограниченному уму. Все эти мысли приходят с именем «Ом Саи Рам», или «Свами», или при мгновенной вспышке в сознании Его образа. Я стараюсь не забывать, что все, входящие в мой кабинет, – это воплощения Бога, что Свами скрывается за всеми.

Другим аспектом моего поведения, имеющим мало общего с медициной, было моё отношение к деньгам, их заработок, трата, распоряжение ими, правильное или неправильное использование. Я был глубоко невежественен в вопросах, связанных с деньгами. Бывало, что я даже чувствовал нечто вроде удовлетворения по этому поводу, ошибочно считая его признаком своей непривязанности к материальному. По этой же причине я не чувствовал за собой вины, когда тратил больше, чем зарабатывал, или когда возникали проблемы с банковским счётом из-за моего небрежного отношения к чековой книжке. Для успокоения моего драгоценного эго я переворачивал всё с ног на голову, ставя себе в заслугу то, что на самом деле являлось серьёзным недостатком. Сейчас я понимаю, что при моей тогдашней лени и невежественности это, в общем-то, было довольно естественно. Благодаря Свами я понял, что правильные действия включают в себя разумное распоряжение деньгами и что богатство, само по себе не несущее зла, может быть использовано в благих или дурных целях.

До Свами я никогда так не заботился о своём отце. В первое время после того, как он переехал ко мне, я видел в его присутствии всего лишь помеху для себя и того образа жизни, который я вёл. Сейчас отец у меня на первом месте. Я никогда не планирую день так, чтобы не иметь возможности провести с ним завтрак и ланч, а ужинает он со служанкой во время моего вечернего приёма пациентов. Выходные я тоже провожу с ним, сам готовлю для него. Мы ходим в гости к моему брату, который живёт в этом же городе, но возвращаемся рано – как любит отец, – раньше же я всегда засиживался допоздна, не обращая внимание на слабые протесты отца.

Наша повседневная жизнь иногда превращается в испытание, потому что отец часто забывает, что он только сейчас сказал или сделал. Он страдает от старческого склероза и частичного ослабления умственной деятельности. Мне очень жаль его, потому что в свои 84 года он знает, что ему осталось недолго. Это наполняет его смесью страха и гнева – и эту боль никак не смягчить. Наши разговоры заключаются, в основном, в бесконечном повторении какого-нибудь факта или наблюдения – например, о погоде, – но я стараюсь всегда поддерживать диалог. «Тактика» состоит в том, чтобы отвечать всегда максимально доброжелательно. И огромное благословение Свами  – это то, что мы оба можем жить практически нормальной жизнью несмотря на все неудобства.

С тех пор как я стал «Саи-врачом», сильно изменилось моё представление об эффективности молитвы. Я и раньше слышал, что Бог вездесущ, всемогущ и всеведущ, но воспринимал это как некую призрачную идею, а не как очевидный факт. Я верил в историческое существование Иисуса и в сильную веру апостолов, которые передали миру Его учение, но считал, что при «передаче» возникли большие искажения. Многие моменты оставались для меня неясными. У меня имелось сильное подозрение, что большинство из преподанных Иисусом уроков были утрачены. Я знаю, что для многих людей оставленного Иисусом послания достаточно, чтобы придти к Богу, но для меня применить Его учение к повседневной жизни всегда было сложной задачей. Но потом на моём горизонте «появился» Свами с Его исчерпывающими объяснениями и добротой, с которой Он готов бесконечно повторять свои уроки, делая их понятными для любого слушателя.

Несмотря на двадцатидевятилетний опыт работы я редко советовал своим пациентам обращаться прямо к Богу. Я всё ещё не решаюсь делать это, так как сам «новичок» в духовной жизни. Как-то ко мне пришла 19-летняя девушка, бывшая моей пациенткой с рождения. Она переболела всеми возможными болезнями. Её охватывало беспокойство всякий раз, когда она сталкивалась с ответственностью, и эта тенденция привела к некоторым психосоматическим нарушениям. На втором курсе университета, вдали от дома, для неё действительно настали тяжёлые времена. Я знал, что её семья была католической и всегда придерживалась высоких моральных норм. Её не интересовали развлечения, предлагаемые современной поп-культурой, и, возможно, она была слишком требовательна к себе. Всё это привело к тому, что мир ей опротивел, это довлело над ней и мешало ей жить.

До того как я встретился со Свами, я не доверял себе, но сейчас, когда она рассказала мне о своих сложностях, во мне возникло сильное желание разделить с ней ту радость и тот покой, которые я испытал, когда в мою душу проник Баба. Я спросил её, верит ли она в Бога, и она кивнула: «Да». Тогда  я сказал ей, что Бог – это решение всех её проблем. Она с готовностью откликнулась и призналась, что она знает «теорию», но это не помогает. Я сказал, что дело не в знаниях, а в вере: всё, что ей нужно, – это поверить и довериться Богу, и тогда уже не будут нужны теоретические выкладки и какая-то определённая практика.

Я уверен, что Бог прекрасно подготовил нас обоих к этому разговору, так как мои слова глубоко тронули девушку. Она сразу же почувствовала облегчение и приободрилась, на её лице появилась улыбка. С тех пор я два раза встречал её мать – через месяц и через полгода после нашего разговора. Оба раза она с гордостью сообщала мне, что у её дочки больше нет проблем со здоровьем.

Сейчас я вспоминаю, что в университете я часто встречал людей, как будто переполненных счастьем. Заново проигрывая эти моменты в своей памяти, я начинаю понимать их состояние.

Я хочу поблагодарить Господа Сатью Саи Бабу за своё выздоровление,  за то, что во мне появилось чувство сострадания и сочувствия и что я стал способен служить Ему. Я только ещё начинаю испытывать радость познания Бога и веры в Него. Я знаю, что все мы в один прекрасный день обретём не только радость, но и абсолютное знание, совершенное блаженство и вечную жизнь – и пребудем с Богом навеки.

 

Глава 9

МЕДИЦИНА И ЧУДЕСА

Венкат Канубадди, д-р медицины, анестезиолог

 

Я родился в сельской местности, в небольшой деревне штата Андхра-Прадеш. Моя семья принадлежит к среднему классу фермеров. С детства я упивался зрелищем заходящего солнца и звёздного неба, трепеща перед тайной творения. Хотя я и играл со сверстниками, но всегда предпочитал одиночество и созерцание.

Духовная жизнь в нашей семье сводилась к поклонению изображениям и статуям божеств по праздникам. Я видел, как деревенские жители отмечают священные дни, творя обряды перед идолами и жертвуя им мелких животных, – и это казалось мне очень примитивным и полностью отвратило меня от индуизма, который я ошибочно считал религией идолопоклонства.

В мои детские годы никто серьёзно не занимался моим воспитанием – ни мирским, ни духовным. Никто из окружавших меня людей не мог ответить ни на один из моих вопросов. Поэтому я сам, на свой лад, пытался выяснить, кто и что есть Бог. Когда мне было семь или восемь лет, один из наших соседей, принявший христианство, рассказал мне о Христе. Меня привлекло отсутствие идолопоклонства и заявление Иисуса, что «Он есть Путь» и если мы обратимся к Нему, Он облегчит наши тяготы, взяв на Себя бремя наших мирских забот. Поэтому я выбрал христианство как свой путь в поисках Бога. Моя тётка по матери и её муж, у которых я жил как приемный сын, тоже обратились в христианство. Одна женщина из христианской общины заверила меня, что молитвы Иисусу могут вылечить астму, которой страдал мой отец. Хотя мне нравилась проповедь любви Иисуса, я не мог согласиться с постулатом о том, что Иисус – единственный путь к Богу. Даже тогда в глубине души я молился «Отцу», о котором говорил Иисус. Внутреннее чувство подсказывало мне, что люди других верований тоже способны достичь просветления.

Мой приёмный отец был набожным человеком, и ещё до принятия христианства он часто устраивал дома собрания верующих, куда приглашались толкователи древнего эпоса – Махабхараты. У него даже было маленькое издание Бхагавад Гиты на телугу. Я читал её, страницу за страницей. Хотя большую часть я не понимал, одно место потрясло меня. Это было заявление Кришны о том, что Он есть Путь, источник рождения и поддержания Вселенной и что, предавшись Ему, можно достичь освобождения.

В моём уме возник вопрос: «Как может быть, что Кришна говорит то же самое, что и Иисус?» Где правда? В душе я был рад, узнав, что Кришна даёт такое заверение, а значит, индуизм – это не просто идолопоклонство. Мне стало совершенно ясно, что я должен продолжать свой поиск Бога и истины. Я чувствовал, что только это поможет мне «примирить» заявления  двух божественных людей.

Во время одного из собраний христианской общины с моим отцом случился тяжелый приступ астмы. Я истово взывал к «Богу-Отцу», именем Иисуса умоляя Его облегчить страдания. Но отцу становилось всё хуже, и он умер на рассвете. Это несчастье пошатнуло мою веру в Иисуса и Бога, но также помогло осознать, насколько мимолётны жизнь и людские привязанности. Мой интерес к христианству начал ослабевать. По этой причине я так и остался некрещёным.

Тем временем я с отличием закончил среднюю школу и сразу же поступил в медицинский колледж в Курноле, шт. Андхра-Прадеш. Особое впечатление произвёл на меня курс эмбриологии, из которого я узнал о развитии зародыша из двух клеток, его дальнейшем размножении и превращении в новый целостный организм. Я видел в этом работу божественной руки. Сначала мне казалось, что наука сможет дать мне ответы на мои вопросы о Боге. Но вскоре я понял всю ограниченность науки, поскольку диапазон её исследований не выходит за рамки органов чувств. Как раз в это время я прочитал книгу откровений учёного-мистика XVI в., который писал об эмбриональном развитии зародыша в чреве. Как этот мудрец узнал о том, над чем веками бились поколения учёных? Это сбило меня с толку. Меня начала интересовать мистическая сторона духовности с её способностью открыть истину о Боге, природе и человеке.

Получив медицинский диплом и пройдя стажировку по хирургии, я уехал в США вместе с женой и двумя сыновьями. Там я получил специализацию по анестезиологии и приобрёл частную практику. Но, несмотря на успехи и достижения на мирском поприще, мой поиск Бога продолжался.

Желая дознаться до истины, я изучил труды многих духовных учителей, таких как Рамакришна Парамахамса, Рамана Махарши и др., а также встречался с ныне живущими духовидцами. Именно в это время я познакомился с учением Веданты – самого сердца индуизма. Я узнал, что согласно Веданте: «Высшее сознание  есть Бог» (Праджнянам Брахма). Это очень взволновало меня. Значит, Бог – не Иисус, не Кришна, не Шива. С помощью Веданты моя неосознанная уверенность в том, что Бог – это космическое сознание, стала отчётливой и ясной. Философия адвайты (недвойственности) Ади Шанкары как путь к постижению Бога и объяснение того, как Единый, приняв множество имён и форм, стал Вселенной, были потрясающи. Мой поиск правды о Боге, природе, человеке и их взаимосвязи претерпел качественный скачок вперёд.

Хотя в Гите и провозглашается, что космическое сознание (Брахман) может время от времени принимать человеческую форму и «спускаться» в мир, чтобы защитить дхарму (праведность), в моём уме всё же гнездилось сомнение. Как может бесконечная сила заключаться в какой-либо ограниченной форме и при этом оставаться  бесконечной? В 1987 г. мне в руки попала книга «Садхана. Внутренний путь» Сатьи Саи Бабы. Его толкования концепций Веданты были так ясны и просты, что глубоко затронули меня. По этой причине я стал заказывать все книги, кассеты и другие материалы о Нём, какие только мне удавалось найти. Его мистические силы, Его знание всех священных писаний, несмотря на почти полное отсутствие формального образования, не только изумляли меня, но вдохновляли на то, чтобы всё глубже и глубже погружаться в феномен под названием Сатья Саи Баба.

Вплоть до этого времени постулат Веданты о том, что человек, обладающий знанием Брахмана, может знать всё, казался мне метафорой. И вдруг я слышу, что сама жизнь и учение Сатьи Саи Бабы подтверждают Его реальность. Если это так, значит Бог со всеми Своими атрибутами – силами творения, сохранения и разрушения – действительно может воплотиться в человеческом теле. Это открытие привело меня в восторг, и я почувствовал, что готов увидеть этого Богочеловека.

В последние дни декабря 1990 г. наш маленький «ангелок», собачка Солнышко, упал в водосточный люк. У него отнялись задние ноги, появилось недержание мочи и кала. После тщательного обследования ветеринар, специалист по позвоночнику, не нашёл никакой хирургической патологии, требующей операции, – перелома позвонка или выпадения диска, а также никаких других внутренних причин, таких как закупорка мозговых артерий. Поэтому, продержав его в клинике несколько дней, он сказал, что сделать ничего не может, и предложил нам забрать собаку домой или усыпить. Об усыплении не могло быть и речи, и мы с женой и сыновьями решили ухаживать за ним дома, даже если мне придётся больше работать, чтобы платить за лекарства, так как пока что ещё нет такой услуги, как страхование собак. Мы пролили немало слёз по нашему Солнышку, которого так сильно любили, а он, похоже, ещё больше любил всех нас. Неожиданно мне пришло в голову, что если Саи  Баба – это космическая сила, Бог в человеческой форме, то Он может услышать наши молитвы и помочь. Мы принесли нашу милую собачку наверх, в комнату для молитв, поставили на алтарь портрет Саи Бабы и дружно взмолились о выздоровлении Солнышка. Мы просили Его вмешаться и проявить милость, если Он действительно Бог в человеческом облике. Через несколько дней функции мочевого пузыря и кишечника наладились, и постепенно собака полностью поправилась.

Воодушевлённые этим подтверждением, мы решили поехать в Путтапарти и увидеть Саи Бабу. Через несколько дней после нашего приезда, в феврале 1991 г, Свами подошёл ко мне на даршане, сотворил вибхути и большим пальцем втёр его мне в лоб, в область третьего глаза. После этого Он благословил меня, коснувшись рукой моей головы. В тот же момент я перенёсся в иное измерение – блаженного опьянения. Я не знаю, что в самом деле произошло, так как, когда я очнулся, Он был уже далеко. Это переживание было вне сферы интеллекта. Раньше я всегда считал, что всё можно объяснить с помощью разумных доводов. Но теперь я понял, что есть измерения, не доступные возможностям интеллекта, и их можно только пережить на опыте. В тот же самый день Он удостоил мою жену паданамаскара. Так мы очутились под сенью Саи.

Однажды, когда Он подошёл ко мне близко на даршане, я спросил Его: «Свами, я анестезиолог. Могу ли предложить свои услуги, когда это понадобится, в Большом Многопрофильном госпитале?» – «Да, да», – ответил Он. Но я не представлял, каким образом это может произойти, так как не знал никого в ашраме, и у меня не было знакомых среди преданных. Я недоумевал, как мне сообщат о том, что меня вызывают для работы. Но я твёрдо верил в то, что тем или иным способом Он устроит это. Через некоторое время мне предложили написать письмо Свами и медицинскому директору госпиталя с изложением моей профессиональной биографии. Я был вне себя от радости, когда в феврале 1994 г. получил разрешение на работу в Путтапарти.

После того, как мы узнали Свами, начали происходить чудеса. Я помню, как однажды моя жена спросила меня: «Мы всегда придерживались духовного пути. Почему же чудеса начались только сейчас, когда мы пришли к Саи Бабе?» Я ответил ей: «Божественная милость – как солнечный свет. Раньше мы адресовали  свои молитвы Богу, не имеющему формы. И хотя Его благословения были с нами, мы не замечали их. Бог в человеческой форме – как увеличительное стекло, направляющее солнечные лучи в точку фокуса – так, что этот луч своим жаром может зажечь лист бумаги. Так и Аватар может направлять Свою милость в «концентрированной» форме, чтобы отклик на молитву казался нам явным и ощутимым. Может быть в этом причина того, что теперь мы ясно видим чудеса».  Она улыбнулась, соглашаясь со мной.

Как анестезиолог, я обычно даю наркоз при операциях на сердце, мозге, при детской хирургии, а также владею некоторыми смежными специальностями. Я возглавляю частную практику, состоящую из 20 врачей. Поэтому у меня большой опыт проведения анестезии при самых разнообразных видах хирургического вмешательства.

Однажды, уже после того, как я вошёл в семью Саи, я давал наркоз при операции по шунтированию коронарных сосудов очень слабому пациенту.  Ударный выброс его сердца (способность сердечной мышцы качать кровь) составлял 20% от нормы. Мы с хирургом знали, что случай этот тяжелый, приняли все меры предосторожности и были готовы к любым неожиданностям. Завершив пересадку сосудов, хирург попытался отключить больного от аппарата искусственного кровообращения. Но попытка оказалась неудачной. Поэтому он ввёл в аорту баллонный катетер, чтобы помочь сердцу восстановить свои функции «насоса», а я добавил препараты, стимулирующие сердечную деятельность. Однако сердце всё равно не могло поддерживать необходимое давление крови. Хирург вновь подсоединил больного к АИК, и мы начали обсуждать вслух, что делать дальше, чтобы спасти положение. Мы знали, что, если наши усилия не увенчаются успехом, пациент может умереть на операционном столе.

Хирург сказал, что проверит все обходные трансплантаты, надеясь, что обнаружит там причину. Он уже делал это совсем недавно и нашёл, что всё в полном порядке. Я не мог добавлять медикаменты, так как уже ввёл максимальные дозы. Поэтому, пока хирург проверял проходимость шунтов, я положил правую руку на лоб больного, закрыл глаза и начал молиться Саи Бабе. «Дорогой Саи, только Твоя милость может изменить ход вещей. Мы со своей стороны сделали всё возможное. Если этот больной и его семья заслуживают Твоей милости, прошу Тебя, вмешайся и помоги». В этот момент хирург сказал, что с обходными сосудами всё нормально, и предложил, чтобы мы ещё раз попробовали отключить АИК. Удивительно, но в этот раз, пока мы отсоединяли трубки, всё шло хорошо и кровяное давление оставалось стабильным, на уровне 110\70. Хирург взглянул на мониторы, а потом, в полном недоумении, на меня, считая, что я всё-таки добавил сердечные стимуляторы. Он сказал: «Венкат, что за чудо ты сотворил? Все показатели в норме». Я ответил: «Я ничего не делал – только молился. Бог ответил на наши молитвы, вот и всё». Обстановка в операционной сразу же разрядилась. Я молча поблагодарил Свами, так как знал, что только Его милость спасла больному жизнь.

Милость Свами и Его способность изменить ход событий особенно отчётливо проявляются в самых безнадёжных и критических ситуациях. В августе 1998 г. с мужем одной из преданных Саи случился тяжёлый сердечный приступ. Ему было около 45 лет. Его жена и маленькая дочка часто приходили в центр Сатьи Саи, но он сам там не бывал. Как-то ночью, перед рассветом, он почувствовал резкую боль в груди.  Его брат, кардиолог, отвёз его в приёмный покой «скорой помощи», – и его положили в больницу. При катетеризации сердца обнаружилась множественная закупорка коронарных артерий, и была назначена срочная операция по шунтированию сосудов.

Операция заняла больше времени, чем предполагалось, и больной был подключен к АИК в течение 3-4 часов. Обычно операция по обходному анастомозу занимает гораздо меньше времени. При отсоединении аппарата хирург и анестезиолог вынуждены были ввести стимулирующие препараты и использовать внутриаортальный баллонный катетер. В конце концов, его удалось перевести в реанимацию, где его дыхание поддерживалось респиратором (аппаратом искусственной вентиляции лёгких). Это довольно часто делается после шунтирования. Обычно на следующий день пациента переводят на самостоятельное дыхание, но в данном случае этого сделать не удалось. Он был заядлым курильщиком, и врачи считали, что в причина заключается в этом.

В течение следующих дней состояние лёгких ухудшилось: больной не мог дышать без респиратора, и его держали на снотворных препаратах. Присоединилась почечная недостаточность, и пришлось подсоединить его к аппарату «искусственная почка». Анализы показали, что у него отказывает печень. Затем развилась ишемия (малокровие) кишечника, и пришлось сделать срочную операцию по удалению омертвевшего участка кишки. Поскольку функции лёгких не восстанавливались, произвели трахеотомию (вскрытие трахеи с введением внутрь дыхательной трубки) для постоянной вентиляции. Всякий раз, как я приходил к нему в больницу, он бормотал что-то бессвязное и беспокойно метался на кровати. Поэтому его постоянно приходилось держать на снотворных и транквилизаторах. Поскольку были налицо признаки разрушения нервной системы, сделали компьютерную томографию мозга, которая показала инфаркт головного мозга. Это значило, что функция этого участка утрачена навсегда, даже если больной выживет.

Выражение отчаяния на лице его жены разрывало наши сердца. Её муки усиливались оттого, что сновавшие туда-сюда врачи недвусмысленно высказывались об исходе этого случая. В центре Саи мы все молились Свами об этом человеке и его семье. Его маленькая дочка, обладавшая абсолютной верой в Свами, говорила: «Саи Баба – Бог. Только Он может помочь папе».

В эти дни мы с женой должны были съездить в Индию по срочному делу, и, разумеется, мы побывали в Прашанти Нилаяме, чтобы получить даршан Свами. Я написал Свами письмо, где рассказывал об этом больном и об отчаянном положении его жены и дочки.  Я держал письмо в руке, и Свами подошёл ко мне близко, удостоил меня паданамаскара, пристально поглядел на письмо и взял его. На следующий день мы позвонили в Форт Вэйн нашим друзьям и спросили, как чувствует себя больной. Они сказали, что прошедшей ночью его состояние так резко ухудшилось, что все утратили надежду. Однако сегодня дела обстоят несколько лучше. Я сказал им, что Свами откликнулся на наши молитвы и взял письмо, и попросил их рассказать об этом семье больного. Нельзя было лишать их надежды.

Через пять или шесть дней мы вернулись в Форт Вэйн. Я сразу же пошёл в больницу, навестить больного. Его жена подробно рассказала нам о развитии событий и описала ту ужасную ночь, когда надеяться было не на что. Сверив даты, мы убедились, что в тот самый вечер Свами взял письмо, а на утро больному стало немного лучше. Я постарался убедить её, что, если Свами взял письмо, Он непременно вмешается. Я просил её не терять веры и продолжать молиться. Я дал ей священный пепел Свами, чтобы она нанесла его на лоб мужу. На её губах мелькнула улыбка надежды. Среди мрачных прогнозов врачей и знакомых, это, пожалуй, был для неё единственный лучик надежды и утешения.

Невероятно, но ситуация изменилась к лучшему. Через неделю заработали лёгкие, и больного отсоединили от респиратора. Восстановилась функция почек, и через несколько дней гемодиализ был прекращён. Он начал узнавать свою жену, дочку и других близких. Когда я пришёл к нему, он узнал меня и поблагодарил за все наши молитвы. Через две-три недели у него появился нормальный аппетит и он настолько окреп, что его выписали домой.

С тех пор прошёл год, и глядя на этого человека, невозможно и представить, что он был на волосок от смерти и у него отказали все жизненно важные системы, включая мозг. Это настоящее чудо в медицине. Все врачи, имевшие отношение к лечению, были поражены. Такова сила божественного вмешательства Саи.

Меня всегда очень интересовали природа человеческих болезней и процесс излечения. В надежде прояснить для себя эти вопросы я прошёл курс практической медицины по системе Аюрведы. Мне также выдалась возможность возглавить центр холистического (комплексного) лечения в Форт Вэйне, шт. Индиана, под названием «Оазис здоровья». Этот опыт, а также многочисленные беседы на интервью с Сатьей Саи Бабой дали мне некоторое представление о причинах болезней и о процессе исцеления.

Болезни возникают на трёх разных уровнях: тела, сознающего ума и подсознательного ума. Хотя болезнь может зародиться на любом из этих трех уровней, очень часто проявляется она на уровне тела. К причинам болезней, возникающих на телесном плане, относятся загрязнённые пища, вода, воздух, а также бактерии, вирусы, вредные привычки – курение, злоупотребление алкоголем – и образ жизни, не соответствующий природным ритмам. Причины болезней, возникающих на уровне сознающего ума, – это, как правило, стрессы на работе и дома, недостаток любви и взаимопонимания в отношениях, непонимание цели жизни и преобладание негативных эмоций, таких как жадность, ревность, гордыня, гнев, похоть и привязанность.

Болезни, возникающие на глубоком подсознательном уровне, – это генетическая патология, аутоимунные расстройства, рак и так далее, которые, в свою очередь, связаны с плохой кармой, привнесённой из прошлых жизней или приобретённой в текущей жизни. Эти болезни могут проявиться на уровне сознающего ума или тела, хотя на самом деле природа их значительно глубже.

Болезни тела лучше всего поддаются лечению с помощью средств современной аллопатической медицины со всем её диагностическим и лечебным арсеналом. Лечение болезней сознающего ума – это образ жизни, свободный от стрессов, и преобладание любви и добра во всех взаимоотношениях. Лечить болезни подсознания, учитывая стоящую за ними плохую карму, можно только с помощью Божьей милости, призывая её молитвой, верой, бескорыстным служением и нравственным образом жизни (правдивостью, достойным поведением, миролюбием, любовью и ненасилием). Именно поэтому бывает так, что преданные с «фатальными болезнями», испробовав и исчерпав все способы лечения, приходят к Свами и исцеляются одним Его взглядом или прикосновением. В этом – сила Бога, работающего на глубочайшем сокровенном уровне.

В 1997 г. одному из старейших преданных Саи Бабы был поставлен диагноз острой недостаточности коронарных сосудов. Он был весьма состоятельным человеком и хотел вернуться в США, чтобы там сделать операцию. Однако его жена, пылкая преданная Бабы, не хотела предпринимать что бы то ни было без Его благословения. В ответ на её молитвы Баба сказал им, что операция по шунтированию (обходному сосудистому анастомозу) должна быть сделана не в Штатах, а в Парти, в Большом Многопрофильном госпитале. Волей Свами я должен был давать наркоз, а делать операцию – кардиохирург, приехавший из США.

В день операции Свами пришёл в операционную, благословил пациента, уже лежащего на операционном столе, потом коснулся Своей рукой моей головы и тронул цепочку на моей шее, которую раньше материализовал для меня. Потом Он вышел из комнаты и  сел на стул, наблюдая за всем происходящим через стеклянную дверь. Наркоз прошёл очень гладко, и все показатели были стабильны. Я вышел, чтобы сообщить об этом и получить паданамаскар. Когда я склонился к Его стопам, Свами коснулся моей головы и, благословляя, сказал: «Во время операции следи внимательно за давлением и сахаром крови».

И – невероятно! – когда мы подключали больного к АИК, его кровяное давление стало резко падать. Оно упало до нуля, и все мои попытки поднять его с помощью медикаментов практически не дали результата. В большом волнении я начал взывать к милости Бабы и мысленно читать Саи-Гаятри мантру. Тогда давление начало расти и быстро подскочило до 250\120 и больше. Добавление лекарств снова не подействовало, и я опять обратился к молитве и Саи-Гаятри. Это помогло, но давление вновь начало резко падать. Эти «качели» мне не удавалось остановить довольно долго. Хирург, тем временем, ничего не подозревая, делал своё дело по пересадке сосудов. Постепенно амплитуда скачков давления уменьшилась, а хирург как раз завершал процедуру шунтирования. Но тут внезапно резко повысился уровень сахара в крови, и мне пришлось ввести инсулин в трубку АИК, чтобы снизить его до приемлемого уровня. Наконец операция подошла к концу, все показатели стабилизировались, и мы успешно отсоединили больного от АИК.

Однако у меня были свои основания для беспокойства насчет исхода операции. Я знал, что существует большая опасность гемиплегии (одностороннего паралича) в результате резкого подъёма давления или же частичной потери памяти, так как в течение короткого времени давление было на нуле и мозг не снабжался кровью. Окончательные выводы можно было сделать лишь после того, как больной проснётся в реанимации. Поэтому я внимательно наблюдал за ним.

Не прошло и двух часов, как он очнулся от наркоза, и его состояние позволило удалить дыхательную трубку, подающую кислород от респиратора. После экстубации он выглядел очень бодрым и даже сказал мне «намасте», сложив руки в знак благодарности. Я указал ему на портрет Свами и предложил выразить признательность Ему. Я был счастлив увидеть, что он свободно двигает руками и ногами и у него ясная память. Я снова обратил свои молитвы к Свами, благодаря Его за вмешательство. Сахар крови удалось стабилизировать только через несколько дней, тщательно контролируя его с помощью небольших доз инсулина. В остальном послеоперационный период прошёл без осложнений, и больной полностью выздоровел.

Двадцать лет я работаю анестезиологом, но никогда не встречался с такими перепадами давления во время операций на сердце. Я знаю, что только милость Свами спасла этого преданного от серьёзных осложнений, так как ни один из моих препаратов не «сработал» вовремя. Это пример заболевания, связанного с плохой кармой, где изменить судьбу может только Божья милость.

Ещё один случай вмешательства Божьей милости произошёл в Большом Многопрофильном госпитале в 1994 г. Кардиолог, приехавший в составе американской команды врачей, попросил меня присутствовать на процедуре по ангиопластии (расширению сосудов с помощью шарообразного катетера) – на случай, если понадобится срочная реанимация больного. У пациента было очень слабое сердце, и он не вынес бы операции по шунтированию. Но если во время ангиопластии возникнут осложнения – разрыв артерии или смещение атеросклеротической бляшки – это может привести к острой сердечной недостаточности или даже смерти. В таком случае понадобится срочная операция на открытом сердце, которую больной заведомо не перенесёт. Поэтому хирург попросил меня быть на страже в случае каких-либо проблем, чтобы избежать хирургического вмешательства.

Артерия, которую требовалось расширить, была очень извилистой. Сначала нужно было «пройти» её тончайшим металлическим зондом, а потом с помощью маленького шарообразного катетера, надетого на зонд, расширить просвет артерии. Но артерия была такая узкая и скрученная, что зонд упирался в её стенку. Хирург не хотел проталкивать его вперед силой: боясь повредить или разорвать артерию, или сдвинуть бляшку. Поэтому он на время остановил процедуру. Мы все решили помолиться Бабе и попросить о помощи. Три раза мы спели «Саи Рам», а потом кардиолог вновь попытался продвинуть металлический зонд. На этот раз он прошёл «как по маслу». Ему удалось ввести шарообразный катетер и расширить узкое место артерии в течение нескольких минут. Все были чрезвычайно рады, так как вся процедура прошла без помех.

На следующее утро, когда мы сидели на даршане, Свами остановился и, взглянув на нас, сказал: «Вчера вечером у вас были проблемы с катетером и вам пришлось звать Свами. Свами был вынужден прийти на помощь». Как мы были счастливы, услышав эти слова! Они убедили нас в том, что Бог слышит нашу искреннюю молитву и проявляет милость, ограждая нас от трудностей и несчастий. Это ясный пример вездесущности Свами.

После того как я нашёл прибежище в Аватаре, воплощении божественной любви, моя жизнь и моя медицинская практика изменились. Хотя до поступления в медицинский колледж я был вегетарианцем, в студенческие годы, поддавшись влиянию однокурсников, я начал есть мясо. Узнав Свами, я без особого труда вновь вернулся к вегетарианству. Я также стал гораздо тщательнее следить за своими мыслями, словами и действиями, так как знаю, что Свами постоянно наблюдает за нами. Я делаю это, чтобы не обманывать своё истинное «Я», которое есть Свами. Когда я работаю, или исполняю другие обязанности в меру своих сил, я постоянно держу в памяти имя Саи, повторяя его или про себя напевая Саи-бхаджан. Это приносит огромный душевный покой, так как я отвлекаюсь от игр и капризов эго. 

Придя к Свами, я стал с гораздо большим сочувствием и пониманием относиться к тревогам и страхам своих больных, и потому могу утешить их и вселить в них надежду. Один из моих коллег-хирургов так представляет меня пациентам: «Это добрейший из всех докторов Форт Вэйна и блестящий анестезиолог». Я знаю, что этот комплимент на самом деле относится к Свами, а не ко мне. Это Свами раскрыл во мне эти качества.

Перед операцией я советую своим пациентам помолиться. Разговаривая с ними, я мысленно призываю милость Свами и прошу Его благословить моих больных и даровать им быстрое выздоровление. В соответствии с принципами холистического лечения, я стараюсь привести их ум в спокойное, беззаботное состояние перед тем, как дать им наркоз. Я включаю тихую нежную музыку и стараюсь довести до их подсознания весть о том, что исход будет благоприятным. Я ввёл правило, чтобы никто из присутствующих в операционной под предлогом, что пациент спит, не позволял себе никаких пессимистических высказываний насчёт исхода операции. Почти все мои пациенты после операции сообщают мне, что очень хорошо перенесли наркоз. Это даёт мне огромное удовлетворение от работы, и я всегда молюсь Свами и благодарю Его за помощь и руководство. Я верю, что очень важно заручиться Божьей милостью и благословением перед операцией. Перекладывая ответственность с собственных плеч на Бога, мы можем получить истинную радость от работы.

Свами также открыл мне всю важность бескорыстного служения. Теперь я регулярно работаю в благотворительной клинике и вместе с другими членами центра Саи Форт Вэйна помогаю престарелым, немощным и бедным. Милостью Свами в моей родной деревне в Индии была построена средняя школа. В её программу включено воспитание человеческих ценностей. Стало возможным также открытие фабрик в Телангане, сельском районе Андхра-Прадеша, где среди населения царила нищета, что позволило обеспечить работой нуждающихся. Благодаря Свами наша семья смогла оказать финансовую поддержку детям-сиротам в Индии и оплатить их обучение. И наконец, Он предоставил мне возможность служения в Большом Многопрофильном госпитале в Парти. Свами никогда не устаёт повторять нам, что истинное служение Богу – это служение ближним и всем существам в этой Вселенной.

Чудеса в медицине могут вдохновить нас на поиск ответов на многие вопросы и пролить свет на  процесс исцеления всего сложного комплекса, который представляет из себя человеческое существо.  Настоящее исцеление наступает, когда божественная энергия Атмана может беспрепятственно циркулировать сквозь все оболочки и нести каждой из них – телесной, физиологической, эмоциональной, интеллектуальной и оболочке блаженства – всю полноту здоровья. Врачи лишь способствуют этому процессу. Врач и больной могут работать сообща, чтобы устранить препятствия на пути свободного потока божественной энергии. Это можно делать, совмещая методы современной аллопатической медицины с холистическими системами лечения, такими как аюрведа и гомеопатия. Милость Бога, привлечённая молитвой, в сочетании с этими способами лечения может дать человеку совершенное здоровье.

В осознании этого я черпаю огромное вдохновение и радость, что позволяют мне получать наслаждение от работы. Я превращаю работу в обряд поклонения Богу и чувствую, что мой труд благословлён свыше. Когда я размышляю обо всех этих событиях, изменивших мою жизнь, в ушах у меня звенят слова Свами:

 

Долг без любви предосудителен.

Долг с любовью похвален.

Любовь без долга божественна.  

 

Глава 10

БОГ – ЭТО ЛЮБОВЬ

Франко Плючино, д-р медицины

 

Впервые я услышал имя Сатьи Саи Бабы около 20 лет назад. Вместе с друзьями я сидел в ресторане в одном из городов Северной Италии. Нам очень хотелось попробовать знаменитую паленту с сыром – примечательность этих мест, и мы узнали, что в этом ресторане её готовит искусный повар. Мы были в хорошем настроении, разговаривали, смеялись, наслаждались прекрасной едой и вином, но вот, в разгар ужина, кто-то сказал нечто такое, что заставило моего коллегу заговорить о своём путешествии в Индию и о встрече с великим духовным учителем, в котором он ощутил божественную силу. Он сказал нам, что стал преданным этого святого человека – Саи Бабы. И рассказал о том, какое это необыкновенное существо. Каждое утро появляется Саи Баба среди тысяч Своих преданных, приезжающих к Нему со всех концов земли и в молчании сидящих на земле. Коллега рассказал, как эти люди смотрят, зачарованные, на это существо, которое материализует священный пепел в Своих руках, когда ходит среди них, собирая их письма. Некоторые приближаются к Нему, умоляя исполнить их просьбу. Наш собеседник далее рассказал об учении Саи Бабы, о смысле жизни и о великой любви, которую мы должны испытывать к нашим ближним.

Больше всего меня поразила беспредельная преданность моего коллеги Саи Бабе. Закончив рассказ, он вынул из своего кармана крошечный пакетик, содержащий священный пепел, вибхути, и показал его нам со слезами на глазах. Пока он говорил, я оставался спокоен, но под конец я взорвался и сказал, что он не только сошёл с ума, но и страдает некоей формой старческого маразма.

Хотя я вырос в глубоко религиозной католической семье, с течением времени я стал закоренелым атеистом и утратил какие бы то ни было религиозные убеждения. Моя научная деятельность также подстёгивала мой атеизм. Невозможно было принять то, что не имело рационального объяснения; было бы поэтому полностью иррациональным согласиться с идеей Бога, ставшего человеком ради спасения человечества. Я вот, например, не нуждался ни в каком посреднике ради собственного спасения, и такая бурная реакция была для меня совершенно естественна. В ту пору индийские гуру вошли в моду, но было безумием «преподносить» одного из них как божественную реинкарнацию. Спор стал слишком жарким, почти бесконтрольным, поэтому мы решили, что лучше обратиться к другим темам и не причинять вреда своему пищеварению.

Однако в последующие дни я не мог отделаться от мысли, как этот мой коллега, будучи очень умным человеком и прекрасным профессионалом, мог утратить способность критически мыслить и дать так легко увлечь себя так называемому индийскому святому. Я силился найти разумное объяснение его поведению, но так и не смог.

Прошло несколько лет, прежде чем я снова не услышал о Саи Бабе. Моя жена, которая присутствовала в своё время на памятном ужине с палентой и принимала участие в спорах, правда гораздо более сдержанно, рассказала мне, что по английскому телевидению она видела программу, посвящённую Саи Бабе. Она добавила, что её несколько удивил рассказ об этом странном существе, живущем в ашраме в Южной Индии, так как комментарии были крайне благожелательны и лишены какого бы то ни было сарказма. Показано было, как Саи Баба ходит среди тысяч людей, приехавших туда со всех концов света, чтобы увидеть Его. Через несколько лет нас пригласили в Индию на семинар. По его окончании мы решили отправиться в обширное турне по Северной и Центральной Индии. На нас произвели глубокое впечатление богатства страны и её художественные памятники. Нас поразило, что огромная масса народа, живущая в крайней бедности и выполняющая тяжелую изнурительную работу, особенно в больших городах, казалась абсолютно умиротворённой. Мы были очарованы яркими красками индийских ландшафтов и прекрасными цветными сари, которые индийские женщины носят с такой элегантностью, будто демонстрируют последние модели. Но то, что мы ясно ощутили, несмотря на недостаток в нас духовного начала, была аура духовности, царившая в храмах и присущая индийским людям, которых мы встречали.

Мы получали от нашего путешествия огромное удовольствие, попадая каждый день в новые прекрасные места, но время от времени у нас возникало необъяснимое желание спросить какого-нибудь индийца: «Вы знаете Саи Бабу?», «А вы знаете, где живёт Саи Баба?» Мы не получили ни одного положительного ответа – то ли потому, что  они не слышали о Нём, то ли потому, что не хотели говорить о Нём с нами. Мы вернулись домой с прекрасными впечатлениями об Индии и с надеждой вновь посетить её. Но в течение нескольких лет это желание не осуществлялось. Возвратившись домой, я продолжал свою работу и ежедневные дела. Ко мне как-то пришла женщина с двумя дочерьми. Раньше она уже приходила в мою приемную, и я, проведя обследования, обнаружил у неё большую, но доброкачественную опухоль мозга. Я сказал ей о необходимости операции. Другого решения не было. Однако для каждого, даже не имеющего медицинских знаний, ясно, что подобное вмешательство сопряжено с риском. Я ожидал поэтому взволнованной реакции с её стороны и был очень удивлен, когда она сказала мне с ясной улыбкой: «Профессор, если нужна операция, сделайте её как можно скорее».

Через несколько дней она была прооперирована. Я вышел поговорить с её мужем и дочерьми, с большим волнением ожидавшими меня. Я сказал, что вполне удовлетворён тем, как прошла операция, и выразил уверенность в том, что никаких осложнений не будет. Всё так и получилось. На следующий день больная уже была в полном сознании и могла общаться с родными.

После утреннего посещения ассистент, помогавший мне во время операции, сказал: «Вы знаете, что эта дама – преданная Саи Бабы?» Он ездил с нами в Индию и принимал участие в поисках Саи Бабы. Я был очень рад услышать эту новость: во мне пробудилось желание узнать побольше об этом странном человеке, имя которого не раз всплывало в предыдущие годы. Я получил возможность регулярно задавать вопросы моей пациентке, Паоле, во время её пребывания в клинике. Она была всегда счастлива говорить о Нем, проявляя при этом великую преданность. Я очень удивился, когда однажды она призналась мне: «Я должна сказать вам что-то очень важное. В ночь перед операцией Саи Баба был рядом со мной. Я видела Его. На Нём была Его обычная одежда, и Он сказал мне: «Не беспокойся, всё будет хорошо. Я буду управлять руками твоего хирурга». Выйдя из палаты, я сказал моему ассистенту: «Бог ты мой, боюсь, что я сотворил что-то не то с мозгом Паолы!» Однако наши разговоры продолжались, и я узнал, что её муж перед их свадьбой провёл шесть лет в ашраме. Моё любопытство возросло. Я спросил, не мог бы я встретиться с её мужем, чтобы услышать подробнее о его впечатлениях. Несколько месяцев спустя, когда Паола пришла в клинику на контрольный осмотр, её сопровождал муж. Франческо – человек,  мгновенно внушающий доверие к себе. В его глазах светился ум; всё, что он говорил, было замечательно и интересно, и он всегда готов был прислушаться к вашим замечаниям. Он рассказал о своём продолжительном пребывании в ашраме и о той радости, которую испытал, живя рядом с великим духовным учителем, который преображает нас, ведя по пути духовности и помогая понять истинную цель нашего существования. Он рассказал мне об учении Саи, основанном на любви и дающем возможность ощутить присущую нам божественность. Эта любовь распространяется на всех – на врагов и друзей, независимо от их вероисповедания, поскольку религий много, а Бог один.

Он рассказал также о своей работе, которую вёл в течение тех лет. Он помогал итальянцам, которые в большом количестве приезжали в эту ничем не примечательную индийскую деревушку и, не зная ни слова по-английски, находились там с одной только целью:  увидеть Саи Бабу, услышать Саи Бабу, быть рядом с Ним. Хотя Франческо говорил с большим чувством, меня, по правде говоря, это не тронуло. Тем не менее я слушал со вниманием и интересом, мне было любопытно узнать побольше об этом странном человеке, который на протяжении нескольких лет так или иначе возникал на моём пути. Мне даже захотелось вновь поехать в Индию, и я спросил Франческо, не могу ли я присоединиться к нему во время его следующей поездки. Он ответил с присущей ему сердечностью: «Как только вы решитесь ехать, дайте мне знать. Я буду очень рад, если вы поедете с нами. Моя жена и я ездим туда по меньшей мере раз в год». Последующие месяцы ознаменовались разладом между мыслью и действием: были благие намерения, но я ничего не делал, чтобы осуществить их, хотя Франческо дважды звонил мне перед их отъездом в Путтапарти. К сожалению, у меня всякий раз возникало множество дел, и я не мог освободиться. Однако, когда он позвонил мне в третий раз, я решился ехать, бросив все свои дела. Я сказал, что мы с женой присоединимся к ним, пусть только он назовёт дату отъезда.

Нас очень волновала перспектива поездки в Путтапарти, и мы тщательно к ней готовились, строго следуя советам Паолы. Когда самолёт оторвался от земли, мы были убеждены, что нас ждут необычные переживания, которые было бы очень жалко упустить. Приземлившись в Бангалоре, мы взяли такси до места назначения – примерно три часа пути по индийским провинциальным дорогам. Сама поездка оказалась сплошной радостью, ландшафты были великолепны: огромные пальмовые деревья, банановые плантации, яркий свет, пронизывающий всё вокруг. Мы проезжали через причудливые маленькие деревушки, где стены домов складывали из смеси земли, дерева и железа. По обеим сторонам дороги тянулись ряды лавочек с фруктами, напитками и одеждой. Прямо посреди дороги попадались различные мастерские. Недалеко от въезда в Путтапарти мы увидели замечательные здания, построенные Саи Бабой: новую больницу на триста коек, в отдельном корпусе которой проводились операции на сердце – совершенно бесплатно. К Путтапарти примыкает аэропорт, куда ежедневно прилетает множество преданных. Мы увидели также университет, школы, планетарий.

При входе в город воздвигнута большая арка, как бы приветствующая всех прибывающих. Затем мы достигли ашрама – огромной территории, в центре которой величественно возвышается мандир (храм) Саи Бабы. Здесь и собираются преданные, чтобы каждый день присутствовать при даршане Саи Бабы. В ашраме много колоритных построек, где поселяются бесчисленные преданные. Меня сразу поразила атмосфера спокойствия и света, особенно ощутимая по сравнению с тем хаосом, что мы только оставили позади. Здесь было много людей с Запада. Мужчины носили белые «пижамы». На женщинах были или сари, или длинные платья, или одежды, тоже похожие на пижаму. На следующий день мы, как и договорились, встали в четыре часа утра. Я присоединился к мужчинам, а жена – к женщинам, как это принято в ашраме. Собрались тысячи людей; в полном молчании они выстроились в очередь, ожидая разрешения войти в даршан-холл. Входили мы в строгом порядке, сопровождаемые к нашим местам служителями ашрама. Я был поражён. Здесь в самом деле были тысячи людей, готовых усесться на землю, скрестив ноги, впритык друг к другу, и проводить в таком положении целые часы. Было много индийцев, но множество народу приехало и из других стран. Я смотрел вокруг и думал: «Эти люди или безумные, или фанатики». Я продолжал осматриваться с одной лишь мыслью: «Что здесь происходит?» Прошло несколько часов,  как вдруг я услышал музыку и увидел, как люди выпрямились и стали смотреть в одном направлении. Появился Саи Баба. Вдалеке я увидел маленького человека с копной вьющихся волос, одетого в оранжевое одеяние. Он двигался очень медленно сквозь толпу сидящих людей, собирая письма, которые протягивали Ему преданные, чьи лица выражали чистейшую радость. Мои глаза некоторое время следовали за Ним, и вскоре я подумал: «Всё это какой-то абсурд. Кто этот малый? Откуда он появился? И что делаю здесь я? Наверное, я такой же сумасшедший, как и другие. Интересно, что бы подумали медицинские сёстры, если бы увидели меня здесь?»

Я вспомнил, как однажды они признались мне, что прикрепили изображение одного святого под моим стулом в операционной, так как я имел привычку сильно браниться во время операции. Они тихонько молились, говоря: «Господи, прости его, ибо он не ведает, что говорит». То, что я сейчас делал, было, таким образом, абсурдно – я думал о сестричках и о святом под  стулом. Атеист в монастыре! Когда Саи Баба подошёл ближе, я увидел, что Он гораздо меньше ростом и тщедушнее, чем мне показалось вначале. Спустя примерно полчаса Он удалился в Свои апартаменты, сопровождаемый несколькими преданными, выбранными Им для интервью. Моя реакция на эту, первую, встречу была скептической. Никакого энтузиазма я не ощущал. Франческо почувствовал это и сказал то, что говорил уже не раз: «Не обращайте внимание на ваши чувства. Пусть пройдёт ещё несколько дней». Я ответил, что верю ему и буду следовать его совету. После даршана мы встали и пошли в нашу комнату. Франческо, как обычно, шёл быстрым шагом. Я шёл за ним. Мы оба молчали, погружённые в свои мысли. Я думал об утренних событиях, которые находил не более, чем занимательными. Франческо же был переполнен сильным волнением от лицезрения Бабы – это происходило каждый раз, когда он видел Его.

Внезапно меня остановил молодой человек лет тридцати, крепкого сложения и преждевременно облысевший. Он воскликнул: «Профессор, вы здесь!» В глазах его были удивление и радость. «Я работаю ассистентом в нейрохирургическом отделении в клинике в Болонии. Я много раз видел вас на наших семинарах». Я ответил, что рад видеть его, но вынужден был признаться: «Я приехал со своим другом, но это мой первый визит в Путтапарти и я не принадлежу к преданным Саи Бабы». Молодой человек ответил с большой убеждённостью: «Но если вы здесь, это значит, что Саи Баба позвал вас. Вы увидите! С этого времени ваша жизнь изменится. Со мной это произошло несколько лет назад». Мне не хотелось огорчать его тем, что я не разделяю его убеждённости. Я переменил тему и сказал о том, какое благоприятное впечатление на меня произвела обстановка в ашраме. Мы распрощались, выразив надежду встретиться снова. Но не успел я сделать нескольких шагов, как он вернулся и спросил: «Профессор, могу ли я сказать моим друзьям в клинике, что видел вас здесь?» Его вопрос застал меня врасплох, однако я улыбнулся и сказал: «Конечно. Мне нечего скрывать». Удовлетворённый моим ответом, он удалился.

На следующий день мои чувства не изменились, и моё разочарование всё росло. Но на третий день произошло то, что переменило мою жизнь. В этот раз нам повезло: мы сидели в первой линии и мы могли видеть Его совсем близко. Как только мы услышали музыку, оповещающую о Его появлении, я стал смотреть на Него, наблюдая за каждым Его движением, пока Он подходил всё ближе и ближе. И вот Он оказался прямо передо мной – и посмотрел на меня. Его пронизывающий взгляд проник в меня. Этот взгляд был невероятно властным, но и невероятно нежным. Как долго это длилось? Я не знаю. Казалось – вечность. Его взгляд застыл на мне. Нас было только двое. На меня нахлынуло чувство огромного счастья. Я находился в каком-то трансе. Пока Он удалялся, мои глаза не отрывались от Него. Я мгновенно понял, что моя жизнь изменилась. Голос Франческо вернул меня на землю: «О, удивительно, какой Он подарил вам взгляд!»

Когда я рассказывал жене о произошедшем, то увидел, что она тоже заметила во мне перемену. Её склонность к неверию также претерпела изменения, но не такие сильные, как у меня. В последующие дни у меня были долгие разговоры с Франческо о смысле жизни. «Жизнь, жизнь! Это лишь иллюзия, – говорил Франческо, – мы здесь для того, чтобы реализовать себя, открыв божественность внутри нас. И единственный путь к этому – любовь». Я проводил много часов в мандире, размышляя о моей жизни, моей профессии, которая была мне очень дорога, о моей общественной жизни, борьбе с несправедливостью и страданиями, о моей любви к семье. Мне было очень важно найти ответ о смысле нашего существования. То, что раньше было моей жизненной целью – помогать людям продвигаться вперёд и защищать этические ценности, – теперь не удовлетворяло меня. Прежде смерть означала физическую гибель тела, где душа не играла никакой роли. Теперь я уже не был так в этом уверен. То, во что я всегда верил, теперь казалось очень ограниченным и не давало ответы на многие жизненные вопросы. Раньше, например, я спрашивал себя: «Почему я должен видеть страдания, а иногда и смерть детей, молодых людей с опухолью мозга, и быть совершенно беспомощным? Если есть Бог, неужели Он настолько безжалостен, что позволяет существовать подобным страданиям?» Я нашёл ответ в учении Саи Бабы. Мы пожинаем плоды действий, совершённых в прошлых воплощениях, и поэтому каждая жизнь идёт своим собственным путём. Оттого-то так важно в этой жизни найти путь, приводящий человека к отождествлению с божественным внутри него. Смерть – не трагическое событие, а скорее, начало чего-то нового, что может привести к самореализации.

Я был погружён в эти новые для меня мысли, никогда раньше не возникавшие в моём сознании. Я старался адаптироваться к этим идеям. По утрам, когда я наблюдал Бабу среди массы людей, я знал, что именно Он может помочь мне. Я снова и снова обращался к тому, что Он говорил: «Я позвал тебя сюда для того, чтобы видеть тебя и чтобы ты видел Меня. В этом видении заключено твёе преображение, которое будет всё более интенсивным и глубоким. Я явил Себя тебе, чтобы ты мог узнать Меня. Даже если ты думаешь, что Я не замечаю тебя, Я – тот, кто позвал тебя сюда».

После десятидневного пребывания в Путтапарти, которое оказало столь сильное воздействие на мою жизнь, так же как и на жизнь моей жены, мы возвратились в Италию. В нашей жизни изменения обычно понимаются как позитивные перемены в образе жизни, в работе, в улучшении условий труда, в повышении жалования, то есть как финансовые или материальные перемены. Это, как правило, внешние изменения, а не внутренние, заставляющие нас смотреть на жизнь совсем иначе, чем прежде. Произошедшая во мне перемена, которой я обязан встрече с Высшим существом, привела к тому, что я стал понимать свою божественную сущность. Эта трансформация не нашла отражения в моей работе хирурга, поскольку я всегда делал её, исходя, насколько это было возможно, из принципов гуманности, – но скорее, в отношениях с окружающими меня людьми, независимо от того, добрые они или приятные, или дурные и неприятные. В своей общественной деятельности я боролся против злоупотребления властью и несправедливости. Теперь я осознал, что во всех людях заложена способность совершенствовать себя при помощи любви. У меня было сильное желание изменить себя, хотя я и понимал, как трудно перекинуть мост между желанием измениться и способностью добиться этого. Когда я вернулся к работе, мои коллеги и медсёстры, встретив меня, горели желанием услышать о моём путешествии. Я честно рассказал обо всем, что произошло. Они так удивились, что это даже рассмешило меня: «Франко! Что ты говоришь? Неужели это ты рассказываешь нам все эти вещи? Понимаешь ли ты, как сильно ты переменился?» Они требовали, чтобы я пересказывал всю историю снова и снова, и у меня не было ни малейшего сомнения, что они принимали мой рассказ как чистую правду. «Мы верим тому, что ты говоришь – только потому, что знаем тебя», – говорили они, а некоторые добавляли: «Нам тоже хотелось бы поехать туда и увидеть то, что видел ты».

В кругу семьи реакция была похожей. У меня две дочери, которых я люблю и которые любят и уважают меня. Они не получили религиозного воспитания, потому что мы не были верующими, но мы учили их нравственным ценностям. Их удивило всё: рассказ о моей поездке, моё представление о Саи Бабе как о Высшем существе, способном постигать прошлое людей, и наше с женой огромное желание проводить в жизнь Его учение. Нам хотелось жить, твёрдо зная: что всё, окружающее нас, – иллюзия, мешающая нам достичь конечной цели – единения с Божественным. Конечно, нашим дочкам нелегко было принять эту полную трансформацию родительского мышления. Было интересно наблюдать абсолютно разную реакцию людей на один и тот же рассказ: у одних он вызывал любопытство и желание узнать побольше, у других – равнодушие или неприятие.

В моей работе также произошли заметные изменения. Как я уже говорил, я всегда хотел найти взаимопонимание с персоналом и с больными, и в этом, разумеется, ничего не изменилось. Изменилось моё поведение за операционным столом. Раньше у меня никогда не возникало желания просить Бога о помощи или произносить перед операцией магические формулы. После возвращения из Путтапарти перед каждой операцией я стал обращаться к Саи Бабе с просьбой руководить мной. И только после этого чувствовал себя спокойно.

Я расскажу один случай. Мне предстояло оперировать молодого человека. Операция оказалась особенно сложной, и я был в напряжении. Раньше бы я отчаянно ругался, теперь же я просил помощи у Саи Бабы. Всё шло хорошо, но когда больной проснулся и я проверил состояние его нервной системы, то увидел, что он частично парализован. Я очень расстроился и пытался понять, что же случилось с больным и не совершил ли я ошибки. Всю ночь я молил Саи Бабу спасти его. Я был полностью погружён в этот новый для меня поток мыслей и забыл и думать об атеизме. Рано утром я позвонил в больницу, чтобы узнать, как чувствует себя больной. Мне сказали, что к нему полностью вернулись сознание и способность двигаться. В течение всей моей долгой практики я никогда не наблюдал такого быстрого и полного выздоровления парализованного. У меня не было сомнения, что это чудо совершил Баба. Когда я рассказал об этом случае моей дочери, она была сильно озадачена, однако признала, что случай действительно из ряда вон выходящий.

А вот другой случай, когда мне помогла моя вера в Бабу. У меня была назначена очень серьёзная операция на 12 дня. В то утро я проснулся со страшной мигренью. Я склонен к мигрени, но эта была особенно сильной. Я испробовал разные лекарства, но ничего не помогало. Я знал, что боль останется со мной на весь день и вызовет значительные трудности. Незадолго до полудня я обратился к Бабе и помассировал виски вибхути (пеплом), а немного позже поехал в клинику с намерением отложить  операцию. Но когда я прибыл туда, то забыл о том, что собирался сделать, и попросил привезти больного в операционную. Когда прошло восемь часов и больной пришёл в сознание, я вдруг вспомнил о своей мигрени. Я о ней совершенно забыл! Я применил вибхути долгое время спустя после приема лекарств, которые не подействовали. Только потом я понял, что именно вибхути избавил меня от мигрени. Я был благодарен Саи Бабе за помощь, оказанную Им моему пациенту и мне.

Простота и глубина учения Саи Бабы открывают единственный путь, приближающий нас к Нему. Они повлияли даже на изменение моего обычного круга чтения, включавшего в основном исторические и политические книги. Я понял, что они не способны обогатить меня духовно. Лекции Саи открывают нам богатство истинных знаний. Их не нужно воспринимать просто как интеллектуальные упражнения, ибо они являются глубокой духовной субстанцией. Нам посчастливилось обладать большим количеством записей Его божественных бесед.

Проходит время, и я чувствую ностальгию по этой далёкой стране, где каждый день ты можешь быть так близко к Свами, где ты забываешь о внешнем мире, где тебе живётся так спокойно, где часы насыщены такой интенсивной духовностью, что само время, кажется, исчезает. Когда нас спрашивают, что мы делаем, приехав в Индию, это так трудно объяснить! Год спустя мы вновь приехали в Путтапарти. К нам четверым присоединились ещё несколько преданных. Это путешествие укрепило мою веру в божественную сущность. Я был счастлив, так как Саи Баба всегда брал письма, которые я передавал Ему. Сидя на даршане, я думал о Бабе, который из великой любви к Своим преданным каждый день дважды появляется перед нами. Когда я вижу, как Он выходит, один, так просто, я не могу не думать о внешних ритуалах других религий. Меня также поражает, что Ему известны события, чувства, реакции людей, принадлежащих к другим культурам, но я понял, что ход моих мыслей неверен. Я понял: Он знает о каждом человеке потому, что Он вездесущ и всеведущ. Ожидая появления Бабы, я наблюдал за Его учениками и за тем, как они себя ведут, и я понял, что у меня перед глазами – будущие лидеры Индии.

Через семь месяцев, на этот раз без жены, я приехал в Индию третий раз. Во время этого путешествия случилось нечто чудесное. Поскольку каждый день в ашрам стекалась масса преданных, оставалось мало надежды получить интервью у Саи. Итальянские преданные составляли большую группу, и главным среди нас был Ампелио, один из самых симпатичных людей, которых я когда-либо встречал. Он был очень «близок» к Саи Бабе, много раз говорил с Ним, и сейчас на нём лежала ответственность за приготовление пищи в столовой, и мы ему помогали. Это значило, что мы в два часа ночи отправлялись на кухню, чистили картошку и другие овощи, делали огромное количество пицц, мыли всю кухонную утварь и посуду, обслуживали преданных три раза в день. Эту работу мы выполняли с большим энтузиазмом и радостью, так как нас соединяли узы дружбы. К тому же это было служение, которое, безусловно, одобрял Саи Баба. Мы посещали даршаны с великой преданностью, но, хотя я знал, что почти все мечтают попасть на интервью, сам я не был одержим подобным стремлением. Мне это казалось недостижимым. Для меня видеть Саи было всё равно что иметь интервью. Я чувствовал, что лучше думать так, чем разочаровываться.

Было 11 июля  1998 г., и у нас оставалось всего несколько дней. Я сидел в мандире, погружённый в свои мысли после того, как удалился Баба. Внезапно мои друзья вернули меня к действительности: «Иди, иди, Баба позвал вашу группу». Я бросился к дверям комнаты, где Баба обычно проводит интервью. Когда я собирался войти, Он сильно хлопнул меня по плечу и сказал с нежнейшей улыбкой: «Ты  нейрохирург». Невозможно описать, что я почувствовал: я оцепенел и не понимал, что происходит вокруг. Я вошёл в маленькую комнату, где на полу, почти прижавшись друг к другу, сидело человек 15. Оправившись от шока, я подумал: «Баба построил огромный госпиталь, большие школы и университеты, а Ему Самому достаточно этой маленькой комнаты». Через несколько минут вошел Баба. Он был так близко, что казалось, мы всегда были друзьями. Он показал, где нам сесть. Потом, глубоко вздохнув, Он подошёл к стене напротив Своего кресла и включил вентилятор, промолвив: «Здесь очень жарко». У меня пронеслась мысль: «Вот здесь Саи Баба, один – простой человек, маленький человек и – Аватар; и Он здесь – без советников и секретарей».

Мы все сильно вспотели, но на Его лице не выступило ни капли пота. Он говорил о трудностях, которые испытывают некоторые из сидящих в комнате. У одного были проблемы с отцом, у другого – сложности с женитьбой, третий был болен и хотел найти успокоение в вере. Все они были поражены и удивлённо кивали головой. После общего разговора начались личные беседы. Баба приглашал выбранных Им людей в специальную комнату и говорил с ними. После нескольких таких интервью Он дал знак войти в комнату моему другу и мне. И вот мы оказались двое, только двое, перед Саи Бабой. Мне трудно описывать то, что случилось. Меня охватило такое сильное чувство, что я уже совсем не понимал, что происходит. Я слышал, что Саи Баба советовал моему другу отдавать больше сил работе. Я должен был переводить ему эти слова, а он только повторял: «Это правда, это правда!» Потом я рассказал Бабе, что я чувствовал, когда Он посмотрел на меня во время моего первого приезда, когда я считал себя атеистом. Баба сказал, ласково посмотрев на меня: «Я знаю, Я знаю». Я рассказал Ему о своём желании работать в госпитале, и Он ответил: «О да, в следующий раз». Я не знаю, что Он ещё сказал, потому что был слишком потрясён. Я мог думать только о том, что вот я здесь, перед Богом. В этом я был совершенно убеждён. Я и сейчас прекрасно помню это чувство. Я вспоминаю также, что показал Ему фотографию моего внука, и Он, легко коснувшись её, сказал: «Прелестный ребенок». В конце интервью Он спросил моего друга, чего он хочет, и тот ответил: «Баба, Твоего света». Баба взмахнул рукой, и появилось кольцо с брильянтом – ниоткуда. Баба одел кольцо ему на палец, и было видно, какое чувство охватило моего друга.

 Когда мы вернулись в первую комнату, наши друзья сказали нам, что по выражению наших лиц ясно, какое глубокое потрясение мы пережили. Мы оставались с Бабой ещё некоторое время и видели ещё одну материализацию, совершённую на этот раз для очень больного человека из нашей группы. Я увидел, как прямо у меня перед глазами чётки (джапамала), появившиеся в Его руке, поплыли параллельно полу, что противоречило закону гравитации. Потом Он подхватил их и надел на шею этого человека. В конце интервью Он взял полиэтиленовый мешок, наполненный пакетиками вибхути, и щедро и радостно раздал их нам. Было очень трогательно видеть в Его руках, одаривающих золотыми кольцами и драгоценными камнями, эти маленькие пакетики вибхути.

Если бы вы спросили меня, кого я увидел, выходя из комнаты для интервью, я не мог бы вам ответить. Я только помню, что встретил Ампелио, когда шел на кухню, чтобы выполнять там свои вечерние обязанности. Мы крепко обнялись и разразились слезами. В течение многих и многих месяцев, когда кто-нибудь просил меня рассказать об интервью, я не мог говорить. Меня настолько переполняли чувства, что из глаз сразу же текли слёзы. Даже сегодня, спустя больше года после этого события, мои чувства так же сильны, и я всё ещё полон ярких впечатлений об этих незабываемых минутах.

Мы вернулись из поездки, заряженные радостью, которой Саи Баба так щедро нас одарил, и тут же решили вновь ехать в ашрам в декабре. Так и случилось. На этот раз, кроме моей жены, с нами поехала наша младшая дочь, живущая в Калифорнии. Её взволновали перемены, которые она наблюдала у своих родителей. При первом же посещении даршана, она уловила дивный аромат, исходящий от Бабы. Сидящие рядом с ней, её мать и Паола ничего не почувствовали. Через несколько дней она пришла, сияя радостью, и сказала, что Саи Баба взял её письма. Её счастье было так велико, что я понял – Саи Баба «привязал» её любовью.

Как только я понял, что Саи Баба преобразил мою жизнь и расширил сферу моей духовности, я задумался о тех переменах, которые внесла эта встреча в мои научные взгляды и в мою практику хирурга. Я всегда считал науку конгломератом необъяснённых природных явлений. В частности в области медицины каждое новое открытие становится действенным после того, как его подтверждали многочисленные испытания. Поэтому было трудно примирить мои понятия с так называемыми чудесами Саи Бабы. Как большинство неверующих, я всегда считал чудеса или чем-то вроде волшебных сказок, или ловким манипулированием реальными фактами, или даже проявлением симптомов паранойи. Когда же я сталкивался со случаями исцеления от неизлечимых болезней, моё сознание давало на это довольно банальные ответы, например, что биология человека ещё не полностью исследована. Теперь я понял неправильность таких суждений!

Я вспоминаю случай с молодой женщиной, у которой была злокачественная опухоль на мозге. Я удалил её, но знал, что жить моей пациентке осталось несколько месяцев. Прошли годы, и она пришла на контрольный осмотр. Она была в добром здравии! Её жених, преданный Саи Бабы, возил её к Нему в Индию. Когда она ушла, мы вновь просмотрели её медицинские показания, и у нас не осталось ни малейших сомнений, что у неё была последняя стадия рака. Естественно, мы отнеслись к этому скептически и решили классифицировать этот случай как ещё одно необъяснимое выздоровление.

Теперь я вижу ограниченность науки, которая даже не пытается объяснить смысла жизни и её значения для человека. А ведь наша цель – реализовать божественное, присущее каждому из нас, чтобы мы могли воспринять то, что непостижимо для человека и науки.

До того как я пришёл к Бабе, я был неспособен духовно заряжать моих больных. Сегодня, с верой в Бабу и в силу духовности, всё изменилось. Духовность, соединённая с моей работой, помогает мне понять, что стоящий передо мной пациент, пусть внешне отличный от меня, так же божественен, как я. Я понял и то, что настоящее служение в сочетании с любовью и знаниями несёт в себе божественное начало. Бывает, что преданные Бабы приходят ко мне за медицинской консультацией. Если я сталкиваюсь с трудным случаем, я советую им полностью довериться Бабе, который подчас и совершает чудеса, но успокоение дарует всем, кто в нём нуждается. Я также советую им проводить в жизнь Его уроки.

Как вы уже могли понять, встреча с Бабой изменила моё видение жизни. Изменился не только мой подход к профессии медика, но и моё отношение к людям. Но самые большие перемены произошли в моём восприятии Бога. Ощущение присущей нам божественности и наше общение с Богом, как говорит нам Баба, помогают нам быть благодарными за всё, что нам даётся, и придти к пониманию мира явлений, в котором мы живём.

Хотя я сейчас на пенсии, я ещё достаточно активно занимаюсь медициной. Свободное время я провожу, работая на добровольных началах с Франческо и Паолой над программой «Образование на основе человеческих ценностей», осуществляемой в ряде школ Италии. Во время недавнего интервью с Франческо Баба полностью подтвердил, что Он целиком одобряет обучение человеческим ценностям в итальянских школах.

Недавно я был в Венеции на учебном семинаре. Мы плыли на пароме, чтобы присоединиться к другой группе преподавателей. Внезапно перед моими глазами возник великолепный парусник с двумя огромными мачтами. Это было прекрасное зрелище, и я любовался им, пока корабль не скрылся из вида. В конце семинара Франческо поднял вопрос о цели жизни. Воцарилось долгое молчание. Стало ясно, что учителя не привыкли обсуждать подобные вопросы. Чтобы вызвать их на разговор и вместе с тем искусно обойти деликатную тему внутренней божественности, Франческо постарался упростить проблему, сказав, что нужно стремиться к мудрости, к тому, чтобы «быть», а не «иметь», к тому, чтобы пробуждать в себе истинные человеческие качества. Я вдруг почувствовал горячее желание что-то сказать. «Сегодня, когда я ехал сюда, я увидел прекрасную яхту. Три года назад всё, о чём я мечтал, – это купить такой парусник и проводить на нём большую часть времени. Но сейчас цель моей жизни изменилась, и я хочу только одного: помогать людям и служить им».

И теперь из школы в Северной Италии я стремлюсь в школу в Южной Италии, чтобы помочь донести понятие о человеческих ценностях до молодого поколения. На это уходит большая часть моего времени, и это служение приносит мне удовлетворение и замечательное чувство исполненного долга. Как говорит Баба: «Только через любовь мы можем видеть Бога».

 

Глава 11

ВМЕСТЕ С БАБОЙ

Эллин Шандер, д-р медицины

 

Медицина – моя третья профессия. Иногда мне кажется, что я прожила три жизни. В ранней юности я была профессиональной балериной, но в двадцать лет из-за травмы вынуждена была оставить балет. Затем я несколько лет работала на авиалиниях, бесплатно путешествуя в разные места земного шара. Путешествовать –  замечательно, но мне скоро наскучили поездки по расписанию и отсутствие острых ощущений. Я с неудовольствием оглянулась на свою жизнь.

Ещё будучи ребёнком, я искала Бога, а теперь меня охватило чувство пустоты, и моя жизнь показалась мне бесцельной. До этого времени я не училась в колледже, и, хотя мне было уже 23 года, я решила поступить в колледж сначала на вечернее, а потом на дневное отделение. В конце концов я выбрала медицинский факультет, имея тайное желание стать психиатром. Я говорю «тайное», потому что тогда, да и сейчас принято умалчивать об этом выборе, а лучше говорить, что ты хочешь быть хирургом или семейным врачом. Я стала психиатром и проработала в этой области семнадцать лет, ставшие для меня удивительным временем. Первые годы врачебной практики я чувствовала себя неуверенно, когда пыталась найти нужные слова и правильный подход к больным. Но с течением времени я стала благословлять каждый день за дарованную мне возможность помогать другим и расти самой. Я знаю, что самая большая перемена во мне связана с тем, как я вижу теперь моих больных. Новый, более высокий уровень общения с ними – это прямое следствие моего изучения уроков Саи Бабы и стремления воплощать их в жизнь.

Как я уже говорила, я всегда искала общения с Богом, так же как и божественных ответов, которые придавали бы смысл этому миру. Я вспоминаю, как ворочалась в постели, когда мне было четыре года, мысленно облетая окрестности, заглядывая во все дома, и задавала себе вопросы: «Что мне надо запомнить? Почему я выбрала эту семью, а не другую? Зачем я здесь?» Я не могла этого понять, но у меня оставалось болезненное чувство, что ответы на эти вопросы исключительно важны для меня. Прошли годы, и я забыла, в чём заключался смысл моих поисков. Но я всегда искала Бога – в синагогах, в тайных разговорах с ангелами, в горячих молитвах о счастье. Я была глубоко потрясена холокостом (массовым уничтожением евреев фашистами) и боялась, что нацисты ворвутся ко мне среди ночи. Всё это время я искала ответы. Я жила в Израиле, танцевала там, вышла замуж, а потом вернулась в США. После того как я родила прекрасного сына, чьё предназначение – я знала – учить меня терпению и смирению, я целиком посвятила себя практической психиатрии.

Жизнь тогда казалась предсказуемой: я очень много работала, старалась быть хорошей матерью, пережила развод и прилагала все силы к тому, чтобы быть хорошим врачом. Но однажды моя жизнь резко изменилась.

Ко мне пришла пациентка с ужасным рассказом о том, каким жестоким надругательствам подвергался её ребенок со стороны её семьи, верящей в сатану. Я слушала её с ужасом и отчаянием. Я не могла понять, как можно причинять такой страшный вред одному из Божьих детей. Я помогла ей уйти из семьи и пыталась как-то наладить её жизнь, – и тогда она сказала, что члены её семьи хотят убить меня.

Я была напугана до смерти. Я купила несколько больших собак для охраны дома, установила новую охранную систему и, поступив на курсы стрельбы, получила лицензию на ношение револьвера. Целые месяцы я жила в страхе, но вот однажды утром я проснулась с мыслью: «Я не хочу так больше жить». Через моё сознание пронеслась и другая мысль: «Страху противостоит вера. Иди и ищи Бога». Я и по сей день не знаю, откуда пришла ко мне эта мысль, но она и вправду изменила мою жизнь. В то утро в поисках Бога я решила отправиться в путь. Мне захотелось,  не чувствуя страха, наслаждаться солнцем и цветами. И можно ли найти для этого лучшее место, чем Иерусалим?!

На той же неделе я одна отправилась в Израиль и вновь посетила священные места, которые всегда придавали мне силы. Во время поездки я встретила прекрасных людей, христиан и иудеев, разделявших со мной веру в Бога и любовь к Нему. Я никогда не забуду маленького еврейского лавочника в Иерусалиме, который, услышав, что я хочу купить чудодейственный амулет, отводящий зло, сказал мне: «Дитя моё, тебе нужна только вера, она будет защищать тебя». Я улыбнулась, зная, что он прав.

Позднее я совершила и другие поездки, посетила прекрасный ашрам преданных Йогананды в Калифорнии, побывала в Ватикане, в миссии, раскрывающей факты жестокого обращения с детьми. В Коннектикуте мне посчастливилось познакомиться с католическим священником, который теперь стал моим близким другом. Во время этих путешествий люди учили меня, как жить в вере, – и мой страх исчез. Однажды на конференции по вопросам веры в Аризоне я увидела слайды, посвящённые Сатье Саи Бабе. Зачарованная, я следила за тем, как Он ходит среди Своих преданных, и сразу поняла, что хочу встретиться с Ним. Едва ли я тогда знала, что нахожусь накануне великого переворота в моей жизни.

Я всегда была активной по жизни, поэтому не было ничего удивительного в том, что не прошло и месяца, как я уже сидела в самолёте, летевшем в Индию. Я слышала, что у Бабы имеется некий серый порошок с целительными свойствами, и я хотела получить его для своей мамы, которая лежала при смерти в Нью-Йорке. Если бы тогда я знала всё то, что знаю о Бабе сейчас, я не была бы такой самонадеянной. В ашраме я накупила целые мешки вибхути и на каждом даршане протягивала их Бабе, не сомневаясь, что имею на это право. Я сидела в первом ряду почти на каждом даршане в Бриндаване и не могла понять, почему Он смотрит на меня так неприязненно и не останавливается, чтобы благословить вибхути. Ведь я же доктор! И мне нужно, чтобы этот пепел был освящён для моих больных!

Каждый день Он проходил мимо меня, как мне тогда казалось, полный презрения, и я откладывала в сторону один пакетик за другим и показывала Ему всё меньше и меньше вибхути. Последний день я только смотрела на Него, когда Он, проходя, бросил на меня пронзительный взгляд. Я не понимала силы Его божественности, а только чувствовала себя подавленной, оттого что возвращаюсь в Нью-Йорк без вибхути для моей мамы. В конце даршана ко мне повернулась маленькая, красивая, немолодая женщина-индианка и сказала: «Свами знает, что и когда нужно дать». При этом она вынула из кармана и дала мне маленький пакетик вибхути, который она получила прямо от Бабы. «Возьми его, – сказала она, – он предназначен для исцеления». Её доброта вызвала у меня слёзы. Таков был для меня первый урок Бабы. Он одаривает нас через других. Через их сочувствие к нам мы становимся ближе к Нему.

Мне захотелось сделать что-то для Бабы и ашрама. Я всегда любила «строить планы». На пути домой, в самолёте, я воображала, как вызовусь чем-нибудь помочь Индии. Я хотела выглядеть в глазах Бабы значительной персоной. Я крепко уснула во время полёта и увидела сон: крыша храма в ашраме дала течь. Все бросились наверх с лестницами, чтобы устранить протечку. Я тоже побежала туда с лестницей, но Баба остановил меня и сказал: «Нет, ты отправляйся домой и приведи в порядок собственную крышу». Я проснулась и устыдилась своих тщеславных мыслей. Я получила урок и уехала домой, чтобы заняться самосовершенствованием.

В течение нескольких месяцев я прочла много книг о Саи Бабе. Особенно понравилась мне книга «Саи Баба, святой и… психиатр», поскольку она отвечала на многие мои вопросы, касающиеся науки и веры. По телефону я отыскала центр Саи в Норуолке, Коннектикут, недалеко от того места, где я жила. Этот центр стал для меня утешением и источником знаний о Саи Бабе. Там проявляли терпимость к моему невежеству и дружеское участие, когда я нуждалась в общении.

Это было необыкновенное время. Я увидела Саи в 1995 г., но мне кажется, что мы знакомы целые века. Я засыпаю с мыслью о Нём, всюду в моём доме висят Его портреты, каждый день я стараюсь жить и дышать Его любовью и сочувствием.

В течение четырех лет, что я знала Бабу, моя практика врача-психиатра стала более духовной. Я и сейчас, когда требуется, прописываю лекарства и использую множество различных терапевтических средств, но почти с каждым больным я теперь говорю о Боге и вере и задаю ему мой любимый вопрос: «Есть ли у вас общение с Богом?»  Как много невероятных ответов я получаю! Одна пациентка каждый день лично общается с Богом, читая Библию. Это даёт ей утешение и покой после того, как умер её муж. Иногда она читает Писания вместе со мной, чтобы я могла потом поделиться этими знаниями с другими пациентами. Однажды одна молодая девушка посмотрела на меня и сказала: «Бог – высшая сила во мне, Он защищает меня. А иногда – правда же! – Он вселяется в мои ботинки и ведёт меня на собрание Анонимных алкоголиков тогда, когда мне необходимо туда попасть».

Некоторые из моих больных рассказывают о своём ангеле-хранителе, который находится рядом с ними с детских лет. Разумеется, многие мои пациенты не имеют никакого общения с Богом. Один очень депрессивный и склонный к самоубийству молодой человек целыми часами старался убедить меня, что Бога нет, а есть только наука. Он не видел в жизни ни смысла, ни цели. Его героем был, однако, Ганди, и я предложила ему прочесть книги об индуизме и буддизме, которые стимулировали его интеллект. Постепенно он начал осознавать, что, возможно, существует нечто большее, чем он сам. Сегодня он гораздо менее подавлен и не думает о самоубийстве.

Мои больные дают мне возможность применить важный урок Саи Бабы: исцеление наступает, если целитель и больной связаны между собой любовью и сочувствием. Я поняла, что, когда моё сердце открыто каждому, кто приходит ко мне со своими слезами, отчаянием, надеждами и жалобами, моя способность сострадать усиливается. Я распространила свою практику на больных раком и СПИДом. Внушая им надежду, говоря с ними о вере, осуществляя целительные медитации, я особенно сильно чувствую присутствие Саи Бабы.

Например, когда я работаю с раковыми больными, я провожу медитацию под музыку. Они закрывают глаза, и я веду их в священный лес, где они могут видеть неземное существо, которое помогает им вылечиться. Я использую образ солнца, чтобы направить золотой луч в их тела для исцеления каждой клетки и каждого органа. Я концентрируюсь на каждой части их тела, благодарю каждый член и орган за их работу. Я напоминаю моим больным о добре, а главное, я вселяю чувство любви в их сознание. Я делаю это, прося их вспомнить, что они чувствуют, когда держат на руках котёнка, щенка или ребёночка. И я прошу, чтобы они позволили этому чувству чистой любви и невинности заполнить их тела и разлиться по всему их существу. Именно в эту минуту Баба реально заполняет пространство комнаты. До встречи с Бабой я не осмеливалась так открыто говорить об исцеляющем чувстве любви. Теперь я знаю, что это самое мощное целительное средство на свете. У одной моей пациентки число полноценных лейкоцитов в крови увеличилось, когда она слушала запись медитации в больнице, где лечилась от рака крови. Когда я занимаюсь подобными медитациями с пациентами, между нами усиливается близость – я верю в их выздоровление, а они чувствуют мою заботу о них. Эта близость является залогом исцеления. Я вселяю в них надежду до тех пор, пока они сами не обретают её. Этот дар Бабы я использую и для себя. Когда я подавлена и чего-то боюсь, я вспоминаю, что если Баба может любить меня и верить в меня, то и я могу верить в себя. В самые мрачные минуты я слышу Его слова: «Когда ночью становится холодно, разве вы не натягиваете на себя одеяло? Точно так же, когда к вам приходит беда, привлекайте к себе теплоту Божьего имени».

В моём кабинете Баба с одного портрета смотрит на меня. А другой портрет стоит рядом со мной. Мои больные не могут видеть их, но я знаю, что Его присутствие ощущается повсюду. Когда я начинаю нервничать, я молча и с открытым сердцем прошу Его о терпении. Баба сказал: «Терпение – это сила, которая только и нужна человеку». Когда же я готова слушать Его, я становлюсь более сосредоточенной. Если меня выводят из себя телефонные звонки, требующие ответа, или поручения, которые надо немедленно выполнить, я стараюсь вдохнуть в себя энергию Бабы и представить, что Он сидит рядом на стуле. Когда же ощущаю, что Он поддерживает меня, мне легко бывает поддерживать других и проявлять к ним терпение. Иногда важно оставаться спокойной и ждать, что произойдёт после того, как я попросила Бабу вмешаться.

Помню, как-то я сидела с одной молодой девушкой, которая в сотый раз повторяла, как она встревожена потерей веса и аппетита, несмотря на все мои попытки успокоить её. Я почувствовала, как во мне растёт раздражение и хотела даже огрызнуться на неё, но, взглянув на портрет Бабы, начала петь про себя: «Ом Намах Шивайя», повторяя эти слова снова и снова. Прошло совсем немного времени, и девушка разразилась слезами и стала говорить о своём одиночестве, неуверенности в себе и о том, что у неё нет друзей. Моё сердце смягчилось и раздражение прошло. Мы о многом говорили – об её отчаянии, о её неспособности установить контакт с кем бы то ни было. Позднее на этом же сеансе у неё появилась надежда на осуществление жизненного плана, который мы вместе с ней выработали, и она стала более откровенна со мной. Это был поворотный момент в её лечении. Выяснилось, что она любит бабочек. Теперь она рассказывает мне, что видит их, когда ей одиноко, и просит Бога поддержать её.

Я стараюсь, чтобы у меня не было предвзятых представлений о моих пациентах. Мне хочется рассматривать каждого из них – как тайну, которую нужно раскрыть. В медицинском колледже нас учили иметь на всё готовые ответы и уметь контролировать ситуацию, но я узнала от Бабы, что каждый человек – загадочное и неповторимое создание, и я, слушая каждого больного, прошу Бабу открыть мне тайну этого человека. Баба присутствует в моём кабинете, и я чувствую себя защищённой при встрече с неизвестным. В этом неизвестном как раз и сокрыты ключи от сердца и души моего пациента. Например, я однажды услышала, как одна больная плачет, в отчаянии, о своём безвозвратно ушедшем детстве, и я засомневалась, сможет ли она когда-нибудь найти в себе источник силы. Я мысленно обратилась к Бабе за помощью. Больная вдруг подняла на меня глаза и сказала, что в памяти у неё возникла прекрасная картина: когда она была маленькой, то обычно пряталась в местной церкви и молилась Деве Марии. Она не могла вспомнить об этом многие годы, а теперь её жизнь начала меняться, так как к ней вновь пришла Дева Мария, и на наших сеансах мы обе ощущаем её присутствие. Сегодня вера моей больной тверда, и она начала трудную работу над тем, чтобы оправиться от инцеста (кровосмешения).

Бывает, мои пациенты говорят мне о своём гневе. Когда это уместно, я напоминаю им, что праведный гнев иногда необходим. Иисус выгонял из храма «менял» в праведном гневе. Значит, гнев может заключать в себе и позитивное начало, когда направлен на защиту добра. Но в иных случаях больные выливают свою ярость и ненависть на других. Я слышала их презрительные высказывания о гомосексуалистах, различных социальных меньшинствах, о боссах, женщинах и политиках, слышала и такие сентенции, как «Этика и бизнес не сочетаются». У меня при этом болит за них сердце, и я не всегда могу ответить им. Поэтому я молча молюсь Бабе и прошу Его помочь им. Я прошу Его открыть их сердца. Иногда я представляю золотой треугольник света, спускающийся на них от Бабы и призванный проявить их лучшие моральные качества. При этом мне становится легче, я знаю, что Баба может сдержать ненависть и отрицательные эмоции, поэтому я остаюсь в комнате и не осуждаю моих больных. Если в них и не происходит перемены в эту минуту, они по крайней мере чувствуют, что кто-то взывает к добрым свойствам их существа. Я твёрдо верю, что Баба – лучший советник и целитель. Нужно лишь помнить, что мы должны посвящать Ему свой труд и его плоды.

В своей практике я часто сталкиваюсь с жестоким отношением к детям. Их истории я переживаю особенно болезненно. Я про себя плачу над горем беспомощного ребенка. Мысленно я прошу Бабу дать мне силы на то, чтобы выслушивать эти истории, я прошу Его помочь этим душам быть сильнее, я также прошу Бабу совладать с моим праведным гневом к тем, кто совершил эти преступления, так как хочу, чтобы они были наказаны. Но Баба сказал, чтобы всё зло мы отдавали Ему, и я стараюсь помнить Его слова: «Что бы мы ни делали, всё отзовётся на нас. Если мы делаем добро, то получаем счастье, если зло, то несчастье... Люди сами возводят себе дворцы, сами куют себе цепи, сами строят себе тюрьмы».

Я говорю своим страждущим больным, что наш нравственный долг – стать выше того зла, которое направлено против нас. Я говорю им, чтобы это зло никогда не вынуждало их закрыть свои сердца: пусть они принимают свою судьбу с достоинством, любовью и состраданием. К тому же в жизни нас подстерегают препятствия, для преодоления которых нужны духовные силы. И я вижу, что когда нам даются духовные ориентиры, то это и утешает, и радует нас.

Наша следующая задача – чётко представить и уяснить, чего мы хотим в жизни. Баба говорит, что мы проявляем свою сущность с помощью мыслей, слов и действий. Я прошу своих больных чётко выразить словами и отчётливо представить то, что они желали бы для себя и своей семьи. Например, когда кто-либо хочет иметь друга, я прошу его или её вслух перечислить все качества, которыми должен обладать этот друг. Помимо приятной наружности и других внешних признаков люди обычно называют такие качества своего потенциального друга, как чуткость, духовность и доброта. Мы привлекаем к себе тех, кто близок нам по духу, что ведёт нас к обсуждению того, как проявляются эти качества в нас самих. Также я прошу их поработать со своей речью. Кто-то, к примеру, говорит: «Я всегда так одинок», а я прошу его сказать: «Я раньше был одинок, а теперь пытаюсь преодолеть это состояние». Я наблюдаю поразительные перемены в людях, по мере того как они начинают менять своё отношение к себе и другим.

И не случайно, когда я работаю над чем-то очень важным для своего духовного роста, появляется больной, которому нужен именно тот урок, что я пытаюсь усвоить. Например, Баба учит, что, если вы живёте с истинной верой в Него, страх для вас не существует. Он говорит: «Вера в Бога – самый надёжный щит против ударов судьбы».

Я стараюсь воплощать в своей жизни этот принцип. Многие годы я боялась оказаться одна на улице ночью. Я словно безумная бежала от машины к дому, преследуемая идущим ещё от детства страхом перед монстрами и крокодилами. С тех пор как я с Бабой, я сказала себе, что вера подобна беременности: ты либо беременна, либо нет. Ты либо с верой, либо без неё. Нельзя одновременно страшиться и верить – это взаимно исключается. Я объясняю, что страх выдаёт ложное явление за действительное. Я помогаю людям испросить у Бога то, что им особенно желанно. Я советую им беседовать с Богом, ощущать Его как реальность и просить защиты и успокоения, вообще истинно веровать. Я узнала от Бабы, что все дороги ведут к Богу. Он призывает уважать любую религию и любой путь к Богу.  Самое великое благо для меня – это помогать тому, кто хочет найти свой способ сблизиться с Богом, с великим откровением, со светлыми существами, пусть это будет какое угодно название универсальной энергии. Между прочим, я могу теперь пройти от машины к дому с разумной скоростью, если при этом пою бхаджаны.

Я использую уроки Бабы, чтобы помочь людям, снедаемым беспокойством, депрессией и многими серьёзными болезнями. Баба говорит, что ни одна травинка не шевельнётся на этой земле без Божьей воли. Я объясняю больным, что каждый из них должен пройти свой путь. От того, как мы реагируем на жизненные обстоятельства, зависит наша судьба. Один инвалид горько сетует на свою жизнь и чувствует себя обделённым, а другой тренируется, чтобы участвовать в специальных Олимпийских Играх. Болезнь нередко бывает отличным учителем. И мои пациенты, излечившиеся от рака, начинают по-другому смотреть на свою профессию и своё отношение к жизни. Они учатся любить себя и меняют приоритеты. Я лечу сейчас женщину, которая год назад оправилась после рака груди и химиотерапии. До заболевания она занимала крупный пост в агентстве по недвижимости. Она ненавидела свою профессию, но боялась переменить работу. Во время её болезни мы много говорили о том, какие большие духовные и эмоциональные изменения внёс рак в её жизнь. Выздоровление после химиотерапии научило её быть спокойной и заставило умерить свою бешеную активность. Беседы с Богом, обращение к вере, когда она чего-то боялась, преобразили её. Из человека, редко думающего о Боге, разве что по большим праздникам, она превратилась в глубоко верующего человека. Её новая профессия – разведение священных садов для чтения и медитации. Они великолепны. Когда она, смеющаяся и здоровая, обсуждает свои проекты, я чувствую себя благословенной.

Баба также учит нас быть счастливыми и не поддаваться майе, или иллюзии мира. Как часто люди впадают в депрессию из-за недостатка материальных благ или неудовлетворённости своей внешностью! Баба говорит: «Жизнь – это лишь память о сновидении. Она рождается невидимым дождём и исчезает в призрачном море. Придёт время, хотя ещё и не скоро, и вы поймёте, до чего бессмысленно проводить жизнь, стремясь накапливать материальные вещи». Я прошу своих больных сосредоточиться на том, что у них есть, а не на том, чего они лишены. И имея это в виду, я прошу их потрудиться на благо других. Баба говорит, что, когда мы оказываем услугу, это приносит пользу нашему собственному росту. Когда каждый день делаешь что-то хорошее кому-то, это отвлекает от поглощённости собой.

Другой важный урок, который я стремлюсь выполнить – воспринимать любого человека как воплощение Бога, видеть, что все мы похожи, что каждое живое существо, которое мы встречаем, не отличается от нас. Я день за днём работаю над тем, чтобы как можно меньше осуждать других. Я всегда очень спешу и поэтому часто проявляю нетерпение, особенно общаясь с продавцами, которые заставляют меня ждать. Нередко я бываю раздражительна, выказываю пренебрежение к людям. Если мне удаётся быстро подавить подобные реакции, то я вспоминаю, что человек, вызвавший их, – тоже Бог, только в другой одежде. И я стараюсь сказать ему что-то поощрительное, благодарное, после чего всегда чувствую себя гораздо лучше. Я стремлюсь также не критиковать и не сплетничать. В больнице, где я работаю по утрам, люди часто жалуются друг на друга, обсуждают кого-то из персонала. Я сознательно стараюсь войти в больницу вместе с Бабой. Часто я про себя или чуть слышно пою бхаджаны. Когда я чувствую, что Баба со мной, я не принимаю участие в жалобах и пересудах. В иные дни мне ничего не удаётся, а в другие я чувствую некоторый прогресс, но я знаю наверняка, что чем больше я работаю над тем, чтобы быть лучше, тем легче мне бывает понять, когда следует скорректировать себя.

Я знаю, что мне посчастливилось иметь лучшую работу на земле, потому что для того, чтобы быть хорошим целителем, я должна смотреть на каждого больного не только без осуждения, но воспринимать его как нечто божественное. Другими словами, если я стремлюсь лечить как можно лучше, мне нужно вырабатывать в себе наилучшие человеческие качества. Можно подумать, что мне для этого потребовалась огромная помощь, но ведь мне самой нравится эта жизненная позиция. Баба учит нас смотреть на других с сочувствием, и я очень ценю возможность работать над этим. Я всё ещё бываю раздражённой, рассерженной, нетерпеливой, усталой, но стараюсь помнить, что Баба – в этой комнате, со мной. В такие моменты я смотрю на Его портрет, глядящий на меня, вздыхаю и говорю: «Да, Баба, я могу быть лучше».

Для меня самый ценный подарок – то, когда больные, не видевшие меня несколько лет, приходят снова и замечают, как я переменилась. Они говорят, что я стала мягче и добрее. Я надеюсь, что это правда. Быть рядом с Аватаром – огромная ответственность. Каждый из нас должен быть достоин звания преданного. Я воспринимаю как великое благо данную мне возможность быть врачом и быть вместе с Бабой. Делать добро и не причинять вреда – этим принципам Бабы каждый должен следовать со всей серьёзностью. Недавно, удручённая телевизионными новостями, я увидела сон: я вхожу в комнату и вижу стоящего там Бабу. Я знаю, что Он – Бог, и проявляю полное смирение. Я спрашиваю, можно ли прикоснуться лбом к Его стопам, и Он позволяёт. Когда я наклоняю голову, я начинаю видеть ужасные, жестокие картины. Я вижу людей в Тибете, которым раздробляют черепа, которых расстреливают; я вижу, как во всём мире убивают людей. Я кричу: «Баба, когда же это кончится?» – Он отвечает мне теми же словами: «Когда это кончится?» Я повторяю вопрос, думая, что Он не понял меня (снова моя самоуверенность: Бог не понимает меня? Да, правда). Он же повторяет ответ ещё более серьёзно: «Когда же это кончится?» И в этот момент я понимаю, что Он хочет сказать. Я вспоминаю, как раньше Он говорил: «Беспокойство и дисгармония, царящие у людей внутри, проявляются во внешнем мире как хаос. Приведите в порядок себя, и тогда вы увидите, что вокруг вас всё в порядке».

Насилие в мире прекратится, когда каждый возьмёт на себя ответственность за то, чтобы пресечь злобу, критику и отрицание, которые мы в себе взращиваем. Мы не можем сказать, что проблема существует вне нас, во внешнем мире. Прежде всего, нам нужно работать над собой.

Я просыпаюсь с серьёзными мыслями. Моя работа над собой способна, хоть в самой малой степени, изменить мир. Но может быть, если мы все вместе будем совершать эту работу, произойдёт чудо. Баба даёт нам картину этого чуда: мир, где все связаны между собой любовью и сочувствием. Я несказанно благодарна за то, что являюсь частичкой этого чуда.

 

Глава12

БОЖЕСТВЕННЫЙ ДОКТОР

Рамачандиран Куппан, д-р медицины

 

Маленькая фигурка с копной чёрных волос в оранжевой одежде, которую можно каждый день видеть в Путтапарти, в Индии, станет самой узнаваемой личностью на планете, когда наступит новое тысячелетие. Бхагаван Шри Сатья Саи Баба, Аватар этой эпохи, одаривает бесконечной любовью, состраданием и любовью миллионы Своих преданных во всём мире, с тех пор как объявил о Своей миссии в 14 лет. Он построил школы, колледжи, Большой Многопрофильный госпиталь и превратил маленькую деревушку Путтапарти в центр духовности.

Я вырос в Южной Африке и посещал там медицинскую школу. Это была эра репрессий и апартеида. Мне захотелось выехать из страны и посмотреть, что делается в других частях мира. Моя жена, Сароджини, и наша старшая дочь уехали в Австралию в 1969 г., а потом мы попали сначала в Канаду и, в конце концов, в США. За это время у нас родились ещё две дочери, и моя жена всегда была мне лучшим другом и спутником в духовных исканиях.

Моё знакомство с воплощением Божественного произошло в 1949 г. –  моя семья услышала о Нём от наших родственников в Южной Африке. После завершения исследовательской работы стипендиата в 1975-76 гг. я поступил работать одним из ведущих врачей в центр  Джослина в Бостоне. Теперь диабет открылся мне с новой, ранее неизвестной стороны. Я не только узнал много нового об этой болезни, входя в контакт с сотнями больных, но и увидел, как в ежедневной практике клиники осуществляется более совершенный метод лечения диабета, отстаиваемый основателем центра, д-ром Эллиотом Джослином. Важными моментами в приятии мною этого подхода были самоотверженность и забота, проявляемые здесь как к больным, так и к персоналу. Однако меня не меньше привлекало и то, что эта организация была некоммерческой. Двери клиники Джослина были открыты для всех больных, нуждавшихся в лечении, независимо от их финансового положения.

Оба эти принципа были очень важны для меня, и я был счастлив, что они соблюдаются в клинике, где я собирался делать свою карьеру.  С тех пор и вплоть до сегодняшнего дня мы продолжаем нести финансовые убытки. Но наша позиция никогда не изменится. Мы полагаемся на доход от частной практики, гранты и денежные пожертвования. В прошлом 1998 г. клиника праздновала свой 100-летний юбилей со множеством мероприятий, включая и международный симпозиум по диабету, который привлёк в Бостон многих специалистов.

Наша работа всегда ставит перед нами трудные задачи, так как мы имеем дело с неизлечимой хронической болезнью. В 1970-х годах стоял даже вопрос о необходимости строгого контроля сахара у всех диабетиков. Врачи центра Джослина оставались твёрдыми сторонниками этого контроля, опираясь, прежде всего, на опыты самого д-ра Джослина. Позднейшие исследования показали правильность этой позиции. Диабетические больные требуют большого внимания и предрасположены к осложнениям, ведущим к потере зрения, почечной недостаточности и сосудистым заболеваниям. К тому же у многих из них возникают также серьёзные психологические трудности, которые тоже необходимо принимать в расчёт. Наш центр обслуживает наиболее трудных больных. Врачи из других учреждений посылают пациентов к нам, поскольку мы специализируемся на диабете в его наиболее запущенных стадиях и на серьёзных осложнениях этой болезни. Поэтому мы сталкиваемся с самыми тяжёлыми больными и обязаны помочь им в их проблемах. Поскольку у нас существует программа клинических исследований, иногда мы имеем возможность поместить некоторых из этих больных в клинику на обследование с применением новых методов лечения. В других случаях мы должны, внимательно изучив ситуацию, дать своё заключение. Для многих больных мы – последняя надежда на исцеление. Это огромная ответственность, и мы полны решимости сделать всё от нас зависящее, чтобы помочь этим больным. Но нам следует быть реалистами в отношении наших возможностей и действовать в ограниченных рамках нашей терапии.

Когда я только поступил в клинику, для получения практического опыта мне выделили новых больных и пациентов, прикреплённых к другим врачам. В наши обязанности входило также участие в активной учебной программе для стипендиатов, врачей-ординаторов и студентов-медиков. На меня легла большая часть этой работы, на которую накладывались ещё и обязанности дежурного врача, поскольку старшим врачам полагалась меньшая врачебная нагрузка. В это же время я также готовился к экзамену по специальности в США. Я испытывал большие трудности, но сумел преодолеть их, продолжая медитации и постоянно помня о клятве Гиппократа, которую я давал по окончании университета.

Размышляя о своём 19-летнем контакте с Бабой, я понимаю, что Он повлиял не только на мою личную жизнь, но и на мою медицинскую практику. Мне посчастливилось работать в институте, где частью нашего повседневного труда является обслуживание больных с сочувствием и вниманием. Лечение хронических больных учит вас смирению и способности подружиться с вашими пациентами. Мы, врачи, обучены медицинской науке, однако на практике мы сталкиваемся с медициной как искусством. Мы имеем дело с людьми и их болезнями, которые вызывают страх, боль, депрессию или даже злость и враждебность. Мы полагаемся на наши собственные силу и волю, что помогает нам выполнять свой долг день за днём. Я твёрдо знал, что должен быть сострадательным, заботливым и терпеливым. Это ощущение шло изнутри. Именно поэтому я и выбрал профессию врача. Ещё будучи студентом, я читал о жизни великих врачей, таких как сэр Вильям Ослер, братья Майо, о самоотверженности и мужестве таких людей, как Махатма Ганди и Альберт Швейцер. Они вдохновляли меня, и я мечтал подражать им.

Прошли годы, и я по-прежнему очень занят практической работой. В нашей группе у меня самая большая нагрузка. Как и раньше, каждый день я принимаю больных как в своём кабинете, так и в больнице. Я отдаю много времени осуществлению нашей медицинской образовательной программы и продолжаю обучать стипендиатов, ординаторов и студентов. Я также веду клинические исследования. Последние пять лет наша образовательная программа чрезвычайно расширилась, и я много ездил как внутри США, так и за океан. Мы проводили семинары в Бразилии, Японии, Индии и Южной Америке. Я планирую провести серии занятий по лечению заболеваний ног у диабетиков во Вьетнаме, если мы изыщем фонды для осуществления этого проекта. Мой коллега и я уверены, что мы выполним ответственную задачу, поехав в эту страну для оказания помощи, что особенно важно после той ужасной войны, которая там велась. Мы рассматриваем наши образовательные поездки как часть нашей миссии – связанной не только с исследованиями в области диабета, но и с лечением этой болезни при помощи тех методов, которые мы предлагаем другим. Мы делимся нашими знаниями безвозмездно и охотно, поскольку от этого в первую очередь выигрывает пациент.

Я встретил Бхагавана Бабу в декабре 1980 г., когда мы вместе с женой решили поехать к Нему. Это случилось после того, как моя семья была представлена Ему нашими родственниками из Южной Африки. Мои родители уехали в Путтапарти раньше и вернулись, пленённые Аватаром века. Память о том, как я впервые увидел Его, до сих пор жива во мне. Я чувствовал сильное притяжение к Нему, так как от Него исходили волны любви. Слова были не нужны. Я почувствовал что-то глубоко внутри себя. Это было моё первое впечатление от Бабы, и спустя годы это оставалось самым сильным моим переживанием.

Нам очень посчастливилось: мы были приглашены на интервью с группой южноафриканцев. Я уже был захвачен безумной жаждой интервью, которая царила в ашраме, поэтому, когда я оказался на веранде, я едва мог поверить, что это – правда. В тот день я впервые увидел Свами вблизи. Он посмотрел на меня и улыбнулся. Я почувствовал себя на небесах. Мы вошли внутрь, и это мгновение – одно из самых драгоценных переживаний в моей жизни. Здесь, перед всеми, Он попросил меня сесть у Его ног и сказал: «Он выполняет Мою работу». С тех пор я всегда слышу эти слова. Как бы я ни уставал и как бы ни тяжело мне было продолжать свою беспокойную работу и отправляться в бесчисленные поездки, я вспоминаю эти слова. Когда я не могу найти времени, чтобы участвовать в благотворительных акциях нашего центра, и виню себя за это, я вспоминаю эти слова Бабы. «Я делаю Его работу», и я набираюсь мужества, пытаясь сделать как можно больше, и прошу Его дать мне силы. За последние 19 лет это был единственный раз, когда я говорил с Бабой или целовал Его стопы, но вызванные этим глубокие чувства остались со мной и с течением времени стали ещё сильнее. Свами – океан любви. Мы – капельки любви, которые, встретившись, сливаются и устремляются к Нему, и это позволяет Ему постепенно преображать нас.

Я как врач, естественно, сосредотачиваю внимание на Бабе как совершенном докторе, всеведущем и всемогущем. Его жизнь – это Его послание, и Он хочет, чтобы и наши жизни стали образцами для всех. Баба – врач, который никогда, ни на один день не прекращает давать и помогать, прислушиваясь ко всем нашим нуждам и заботам, как бы малы они ни были. Он – для нас, самозабвенно и с любовью отдающий Себя нам. Это не просто ещё один святой человек. Только тот, кто достиг самореализации и полного контроля над всеми чувствами, может действовать с такой степенью интенсивности в течение столь долгого времени.

Вернувшись от Бабы, я не заметил сразу каких-то особых перемен в работе. В нашей группе практикующих врачей я был единственным индусом, и я был не готов делиться с коллегами всеми своими впечатлениями. Некоторые заметили кольцо с зелёным камнем, которое Баба материализовал для меня во время интервью, и проявили любопытство, но я сказал, что это особый подарок, и ничего к этому не добавил. Их удовлетворил мой ответ, пока они не зашли в мой кабинет и не увидели фотографию Бабы. На этот раз я немного рассказал о поездке и об учении Бабы. Никто не попросил у меня книгу, чтобы прочесть о Нём, но по-видимому, они уважали мою веру, как и я – их взгляды. Я заметил, что мои медитации явно отличаются от прежних. Я мог теперь медитировать много легче и дольше, и в этом сказался мой контакт с Аватаром. Я стал более регулярно посещать центр Саи в Бруклине, встречался с другими преданными и слушал их рассказы. Региональные встречи и медитации в уединении стали частью моей жизни.

Моя лечебная нагрузка увеличилась. У меня было много сложных больных, которые нуждались в постоянном наблюдении. К тому же стало больше ночных вызовов. Особенно трудно приходилось в выходные дни, когда дежурный врач обязан был отвечать на все телефонные звонки. У нас бывало до 30 – 40 вызовов в сутки, в любые часы дня и ночи. Мы не позволяли практикантам делать эту часть работы, поскольку ответственность за скорую помощь и за советы больным по телефону лежала только на старших врачах. Помимо этого, нужно было делать обходы в больнице, где большинство пациентов были в тяжёлом состоянии. К тому же часто раздавались звонки от людей, которые не являлись нашими пациентами, но звонили потому, что кто-то рассказал им о нас. В этом случае я говорил себе: эти люди испытывают боль и страх и нуждаются в помощи. Поэтому мы не только выслушивали их жалобы, но, по необходимости, назначали им курс лечения.

Как ни трудны бывали подобные дни, я стал замечать, что гораздо легче справляюсь с лечебным процессом, за исключением тех случаев, когда я был на дежурстве по вызову. Раньше я делал это, скрепя сердце. Но потом я обнаружил, что еду к больным не из чувства долга и не потому, что они платят мне за визит, но потому, что это праведное дело. Эти люди больны, нуждаются в помощи, и мне хочется им помочь. И я действительно стал помогать им не по обязанности, а оттого, что все мы связаны друг с другом. Это чувство родилось во мне после встречи с Бабой. Если я связан с Ним, значит я связан со всеми. Я обнаружил, что моя работоспособность возросла и что я способен увеличить её продуктивность, если это необходимо. Я всегда работал хорошо, но теперь моя интуиция стала острее и частыми стали всякого рода «совпадения». Например, если мне нужно встретиться с коллегой, чтобы обсудить больного, я непременно столкнусь с ним в коридоре или он сам зайдёт ко мне в кабинет. Я скоро понял, что это были не совпадения, но действия Его божественной руки, помогающей случиться тому, что принесёт кому-то пользу.

Однако наибольшие перемены произошли в сфере моего общения с пациентами. Я стал лучшим слушателем и предоставлял им больше времени на то, чтобы говорить со мной о своих проблемах. Я вспоминаю одного особо трудного больного, которого мне приходилось лечить ещё до встречи с Бабой. Этот человек испытывал мои мужество и терпение до предела. Он страдал диабетической невропатией, был привязан к наркотикам и имел ещё и личные проблемы. Он был требовательным, ругался, беспрерывно звонил в мою приёмную, чем доводил меня до отчаяния. Из-за своей страсти к наркотикам он неоднократно попадал в больницы и пункты скорой помощи, и всякий раз меня вызывали к нему. Трудностей становилось всё больше. Он звонил мне домой в самое неподходящее время. Из-за его неумеренного потребления наркотиков меня даже посетили агенты из Федеральной наркологической службы. Ни один врач не стал бы о нём печься, и мне стоило больших усилий, чтобы не сорваться и не отказаться от него. Он был как бы пристёгнут ко мне, и я понимал, что единственный способ справиться с этим – принимать всё как есть. Этот больной продолжал испытывать меня. Но после встречи с Бабой я старался не реагировать на его выпады, как делал это раньше. Я просто исполнял свой долг, а всё остальное переложил на Свами. В это время распространилась тенденция к увеличению у врачей лечебной нагрузки на день, характерная не только для нашей клиники, но и для всех других докторов.

Другая видимая перемена заключалась в том, что, когда больной опаздывает, я больше не раздражаюсь, понимая, что у него могут быть трудности в конце тяжелого рабочего дня. Если я не успеваю с делами, я захожу в приёмную и предупреждаю об этом своих больных. Это имеет большое значение – встретившись со мной позднее, они бывают гораздо более спокойными и открытыми. Я видел, как Баба помогает всем преданным, приезжающим к Нему спустя годы, и никогда не бывает подавленным, раздражённым или резким. Он продолжает изливать любовь и сочувствие, принимая письма и улыбаясь. Это божественный врач за работой, – и я постоянно стараюсь помнить об этом, что делает меня сильнее. Теперь, когда я начинаю обследовать больных, я прошу Бабу руководить мною и помогать мною.

Я также обнаружил, что дыхание моих больных, когда я выслушиваю их лёгкие, всё время говорит мне: «Со-хам, со-хам (Я – То)». Узнав Бабу, я понял, какой в этом заключён огромный смысл. Баба всё время говорит, что Он, Я и Мы – одно. Студентов-медиков с самого начала учат, что прослушивание – важная часть обследования пациентов. С помощью стетоскопа мы прослушиваем движение воздуха при вдохе и выдохе, и на основании этого мы можем определить состояние пациента. При вдохе воздух поступает в лёгкие, неся при этом качества «Со», а при выдохе – качества «Хам». Для нас это нормальные респираторные звуки, и при прослушивании мы обычно обращаем внимание на появляющиеся изменения. Не обнаружив никаких отклонений, мы говорим, что дыхание в норме. После встречи с Бабой я прочёл Его объяснения по поводу медитации и движения воздуха при вдохе и выдохе. Тогда я и узнал о «Со-хам». Я не могу точно вспомнить, когда пришло ко мне это озарение, – возможно тогда, когда я начал молиться Бабе, перед тем как приступить к лечению своих больных, и стал относиться к ним с большим уважением. Я начинаю с короткой молитвы Бабе: с просьбой работать через меня и облегчить страдания моих пациентов. Осознание важности процесса дыхания появилось не в единый момент, оно постепенно росло и стало казаться естественным. Это Баба постоянно расширял пределы моего восприятия. Он напоминал мне о великой истине, которую я могу применять в своей ежедневной медицинской практике. И только теперь, размышляя об этом, я стал способен видеть, что вся природа непрестанно напоминает нам о главной истине – единстве всего сущего. Всё, что нам нужно, – это открыть этой истине свои сердца и умы. А ключ к закрытой двери – относиться с любовью и участием ко всем.

Я также заметил, что, когда наступает конец дня и я чувствую себя усталым, а мне нужно осмотреть ещё одного больного, я не воспринимаю теперь это как тягостное бремя, но говорю себе, что мне выпала ещё одна возможность оказать помощь человеку, в ней нуждающемуся. Находиться в таком состоянии сознания мне помогает мысль о том, что хотел бы от меня Баба в подобной ситуации. Если я слишком устал, я быстро вхожу в свой кабинет, закрываю глаза и прошу Бабу дать мне силы. Портрет Бабы стоит на моём столе рядом с телефоном, напоминая мне о том, чтобы я всегда говорил по-доброму с каждым человеком, даже тогда, когда у меня появляется желание швырнуть телефон об пол.

Я всегда стремлюсь быть в дружеских отношениях с большинством моих пациентов. Иногда, когда один из них умирает, мне кажется, что я не всё для него сделал. Я анализирую все обстоятельства, чтобы не упустить чего-то важного для спасения его жизни, ведь когда пациент проходит курс интенсивного лечения, к нему приглашают многих консультантов. Я как лечащий врач перечитываю все заключения, просматриваю результаты лабораторных анализов, разговариваю с другими врачами, чтобы удостовериться, что мы действуем слаженно и имеем общую цель. Эта работа требует много времени, но она необходима и кто-то должен быть за неё ответственным. Как терапевт, я ради моих больных взял эту роль на себя. Когда проведены все проверки и члены семьи обо всём поставлены в известность, я соглашаюсь с неизбежностью смерти.

Я рос в индийской семье и знал о принципах кармы и об учении о бессмертии души, но имел об этом абстрактные представления. Я не чувствовал реальности этого и не встречал никого, кто понимал бы этот принцип и жил в соответствии с ним. Но это было до того, как я встретил Бхагавана Бабу. «Моя жизнь – Моё послание». «Помогай всегда, не вреди никогда». Так говорит Баба. И для всех, кто хочет верить этому, становится ясно, что это истина. Баба сделал духовность живой для меня. Я видел Его и чувствовал Его любовь, и я знаю, что Он – воплощение Божественного, явившийся сюда для того, чтобы вести и учить нас.

Постижение феномена Саи постепенно стало частью моей ежедневной практики. Я слышал, как Аватар говорит и как Он снова и снова возвращается к древнему знанию, и я знаю, что не могу контролировать смерть. Уму не постижимо, что Рама, Кришна, Иисус и Будда появляются вновь, чтобы указать нам путь. Моё искусство врача и мои знания идут от Бога, и мой долг – выполнять мою работу наилучшим образом, оставляя остальное Богу. Я действую так не из чувства смирения перед неизбежностью, а скорее, с убеждением, что это имеет смысл, если я делаю это с любовью и участием.

Теперь я стараюсь быть с больными, когда они умирают в больнице. При наступлении смерти я молюсь вместе с их родственниками. Я чувствую, что это гораздо лучше, чем говорить с ними о любящем и милостивом Боге. Так я более открыто выражаю веру в нашу общность. К этому я пришёл благодаря влиянию Бабы. Его язык любви открыл сердца моих больных. Я вспоминаю одного моего старого пациента, который всегда приносил мне статьи о витаминах и здоровье. Он ежедневно принимал множество лекарств. Однако он попал в больницу безнадёжно больным – он умирал. Я в этот же день вызвал его жену. Мы стояли у его постели и молились за него. Я был рядом с ним при его последнем вздохе. В палате царила тишина. Я посмотрел на его жену. У неё на глазах были слезы. Она поблагодарила меня за то, что я был его доктором и другом. Я рассказал, как часто мы с ним рассуждали о жизни и смерти, о Боге. Он был всегда таким доброжелательным и так часто улыбался. До критического поворота болезни мы с ним говорили о молитве, о том, как обращаться к Богу за помощью в трудное для нас время. Поэтому мне было легко говорить с его женой в этом ключе. Она крепко обняла меня. Мы расстались без слов, но на её лице светилась любовь. Такие моменты редки. Они призваны напоминать нам о том, как должны мы ценить доверие и любовь наших пациентов. Без этого мы теряем самое главное из того, что мы, доктора, делаем. Мы должны знать не только, как лечить болезнь, но и как подготовить больного к концу земной жизни. Эту обязанность нельзя целиком перелагать на наших коллег из различных религиозных групп, работающих вместе с нами; эта роль также должна быть для нас естественной.

Даже теперь, встречаясь с трудным пациентом или принося неприятные известия, я молю Бога дать мне силы и мужество. Я понял, что, когда мы готовы смириться и оставаться самими собою, мы можем стать инструментом Бога. Проявляются наша творческая энергия и любовь, и даже самые трудные и неразрешимые ситуации можно уладить – спокойно и достойно. Я уже упоминал о трудном и назойливом больном. Я был при нём, когда он умер в коме. Это произошло много лет спустя после моей встречи с Бабой. Мои друзья спрашивали меня, почувствовал ли я облегчение. В какой-то степени – да, почувствовал. В нашем отделении не раздавались больше постоянные телефонные звонки, обслуживающий персонал не жил больше в постоянном страхе. Но я чувствовал и печаль. Этот пациент был хорошим человеком, но тяжело больным. Я рад, что смог пройти через многие испытания и быть ему чем-то полезным. Я чувствовал, что без поддержки Бабы я проявил бы цинизм и пренебрёг бы долгом врача.

Обращение за помощью к Бабе – это не знак слабости, а убеждённость в том, что Создатель всего действительно всеведущ и всемогущ. Рождение истины происходит тогда, когда мы понимаем, что  Баба, к которому мы взываем, – это также и Баба, пребывающий внутри нас – во всём и во всех. Это правда, потому что Баба сказал нам об этом. Но нам надо ещё и самим почувствовать это. После чего мы поймём, что это действительно правда. Это нелегко, и я постоянно прошу Свами помочь мне. Иногда после медитации у меня возникает это ощущение единства, но оно длится недолго. Оно появляется и тогда, когда я целиком отдаюсь заботе о больном. Это чувство – покоя и любви – непередаваемо. В эти мгновения нет никаких других желаний, кроме одного: делать то, что необходимо. Если действие имеет подобный импульс – оно наполняется энергией и сочувствием, и Бог руководит им.

Несколько лет назад мне случилось консультировать ребёнка из Индии. Родители привезли его в наш институт для лечения. Осмотрев его, я пригласил семью в свой кабинет, чтобы обсудить ряд вопросов. Я на минуту вышел, а когда вернулся, родители, широко улыбаясь, сказали: «Саи Рам». Я был счастлив. Затем, проговорив с ними сорок пять минут, я высказал своё мнение: «Девочка будет нуждаться в инсулине до конца жизни». Её мать посмотрела на меня и сказала: «А Баба сказал, что болезнь пройдёт». Я был захвачен врасплох и понял, что они хотят, чтобы я что-то сказал. Я посмотрел на портрет Свами, глубоко вздохнул и сказал, что не сомневаюсь в слове Аватара. Но в данный момент девочка нуждается в лечении инсулином. Я знал, что назначаю лечение, нужное ей сейчас, и был рад оставить её будущее Бабе. К сожалению, я никогда не узнал, что с ней случилось впоследствии. А вот другой случай. Был конец очень напряжённого рабочего дня. Последний пациент запаздывал, а я чувствовал себя обессилевшим. По правде говоря, я надеялся, что он не появится и моя работа на сегодня закончится. Но медсестра сказала, что он пришёл. Я вышел к нему, стараясь быть приветливым, а он, широко улыбаясь, сказал: «Саи Рам, доктор Купан». Возникло ощущение, будто мне дали глоток адреналина. Мне сразу стало хорошо, и я был рад помочь ему. Визит продолжался дольше, чем планировалось, так как мы говорили о Бабе, а не только о диабете. Часто размышляя об этом случае, я знаю, что могу долгое время не встретить пациента, который был бы преданным Саи, однако я стал понимать, что все мои пациенты говорят мне: «Саи Рам», – просто я этого не слышу. Мне нужно помнить, что каждое приветствие моих больных имеет тот же смысл, что оно идёт от сердца, и я должен открыть своё навстречу им. Лучший способ быть самим собой – улыбаться и отвечать на приветствие с любовью и сочувствием. Этому снова и снова учит нас Баба в Своих бесчисленных лекциях и книгах.

Сегодня в США и других странах мира наблюдается кризис здравоохранения. Он охватывает проблемы, начиная с нехватки ресурсов до внедрения бизнеса в медицину.  Это основные вопросы, над которыми следует задуматься тем, кто имеет отношение к защите здоровья. Мы нуждаемся в том, чтобы качественная своевременная медицинская помощь стала правом каждого человека.

Бхагаван Баба заложил основу для развития медицинской службы в следующем тысячелетии. Он основал Большой Многопрофильный госпиталь в Путтапарти. Это великолепное здание было построено менее, чем за год. Здесь предоставляется бесплатное лечение для всех, кто в нём нуждается. В нём осуществляется лечение сердечно-сосудистых, почечных и других заболеваний. Хирурги делают здесь трансплантацию почек и операции на открытом сердце, добиваясь при этом выдающихся результатов при очень низком проценте осложнений и коротком сроке пребывания больных в стационаре. Весь персонал – преданные Саи, а здание скорее напоминает храм здоровья, чем больницу с современными технологиями. Повсюду здесь царят тишина и покой, и у вас возникает чувство, что вы находитесь в святилище. Обслуживание поставлено на такой уровень, что правительство штата Карнатака, предоставив Бабе землю, попросило Его построить аналогичную больницу в Бангалоре. Подобного рода лечение бедняков – детей и взрослых, которое они никогда бы не смогли себе позволить, – это поистине дар Бога. Кроме того, в Путтапарти работает также больница общего типа, обслуживающая сотни людей, которые стекаются, чтобы увидеть Саи. Эта больница получает дополнительную помощь от приезжающих врачей и медицинских сестёр.

В недавней лекции Свами говорил о диабете и ясно указал, что большинство случаев диабета у взрослых возникает из-за неправильного образа жизни с учётом генетической предрасположенности. Он советовал врачам вести работу с пациентами по правильному питанию и  оздоровительной гимнастике, чтобы снизить риск возникновения осложнений. Он даже заявил, что неуравновешенным пациентам лучше назначать таблетки, а не инсулин. Последнее утверждение совпадает с недавними заключениями ученых о невосприимчивости к инсулину больных, заболевших диабетом во взрослом возрасте. Эти лекции и продемонстрировали мне всеведение Бабы, полное знание Им всех вещей. Следующая цитата иллюстрирует истинность Его мыслей, их простоту и неподверженность времени: «Умеренность в еде, умеренность в разговорах, в желаниях и стремлениях, довольство тем малым, что может дать честный труд, горячее желание служить людям и приносить им радость – вот самые сильные средства для поддержания здоровья, известные вечной науке о жизни – санатане Аюрведе» («Садхана. Внутренний путь», с. 170).

Теперь я смотрю на каждого своего пациента, как будто он послан мне Самим Бхагаваном. Как Его преданный, я пытаюсь сделать для больного всё, что могу, оставляя остальное Свами. Сегодня я начинаю постигать огромную важность явления Саи-аватара. Его миссия – духовное возрождение человечества, которое ведёт нас к следующей ступени нашего предназначения, когда мы будем жить и действовать как существа, вдохновлённые Божественным. Вот задача, которую взял на Себя Баба в Своём тройном воплощении. Во имя будущего человечества нет на планете начинания более важного. Меня как врача естественно привлекают Его советы, касающиеся здоровья, и я благодарен Ему за то, что Он привлёк меня к Себе и дал мне возможность встать на путь открытий. Свами говорит, что главное открытие, совершаемое в земной жизни, – это внутренний путь к постижению того, что мы являемся божественными, бессмертными существами. В результате этого медленно протекающего процесса мы начинаем действовать как божественно вдохновлённые человеческие существа. Это значит, что мы должны следовать примеру того, кто является воплощением божественного в человеческом теле. Бхагаван Баба – наивысший образец этого. Его жизнь наполняют любовь, сочувствие и щедрость.

Я прошёл ныне полный круг. Проведя последние двадцать пять лет в клинике Джослина, я понял, что стал «хроническим» доктором для моих хронических пациентов. Я видел, как они растут, женятся, обзаводятся семьями и живут удивительно продуктивной жизнью. Я видел также, как они кончают свой жизненный цикл и уходят. В течение всех этих лет мои больные были для меня настоящими учителями. Они показали мне, что такое мужество и что такое надежда. Они ежедневно напоминали мне, что моё нынешнее хорошее здоровье должно до конца использоваться на благо им и другим.

Мои коллеги немного знают о Бабе и о том, зачем я езжу в Индию. Большинство из них знает, что во время акханда (непрерывных) бхаджанов я провожу 24 часа за пением во имя мира на земле, и в этот день они освобождают меня от вызовов. Мне очень хорошо, когда я говорю о Свами. Некоторые из пациентов просят у меня книги Саи, а один даже ездил в центр Саи. Я теперь очень часто отправляюсь в поездки как заместитель директора наших образовательных программ. Всякий раз, когда я читаю лекции, я молюсь Бабе и благодарю Его за то, что Он использует меня как средство для передачи людям новых сведений о диабете. Я рассматриваю это как исполнение своего долга – всегда помогать, никогда не вредить. Нередко, когда я меньше всего этого ожидаю, ко мне после лекции подходит кто-то из врачей и говорит: «Саи Рам». Оказывается, что Его преданные всегда рядом.

Баба стал частью всего, что я знаю и делаю. Следующая ступень для меня – работать над собой, продолжать развиваться духовно. Мне нужно стать глубже, и для этого необходимы регулярные медитации и глубокие размышления о том, что я прочёл у Бабы, а не просто накопление информации. Я люблю читать, и меня всегда приводят в волнение книги, заставляющие меня откинуться назад на стуле и задуматься над многими вопросами. Меня обычно привлекают авторы, которые пишут о связи между наукой и духовностью. Ведь наука и духовность неизбежно вернутся туда же, откуда пришли, пройдя, таким образом, полный круг – от возникновения до слияния.

Подобные размышления являются основой для достижения прогресса в жизни. Я хочу ощущать это единство не только от случая к случаю, но и в течение всего моего рабочего дня. Любовь, глубокое чувство покоя и энергия, которая поддерживает это состояние, делает всё, нами совершаемое, таким особенным! И не нужно ничего другого, кроме ощущения радости оттого, что ты живёшь и сознаёшь.

Я знаю, что я должен искать ответа, ибо, как сказал Свами, человечество страдает от физических недугов так же, как и от недугов духовных. Взращивать добродетель – вот средство, которое лечит обе болезни. В служении другим можно обрести добродетель. Мы должны, поэтому, радоваться нашим пациентам как вестникам Бога, посланных нам не только ради их благополучия, но и, скорее, даже ради нашего собственного роста. И я молю Свами всегда быть со мной и давать мне больше возможностей служить людям.

 

Глава 13

САИ БАБА И ПСИХИАТР

Терракьят Джудо Джареонсеттасин, д-р медицины, психиатр

(Великобритания)

 

Знакомство со Свами

Мой путь к Богу начался в 1980 г., когда я был студентом-медиком первого курса. Я регулярно посещал лекции д-ра Джумсаи, посвящённые духовности, которые он читал в Бангкоке в Клубе разума при университете Чулалонгкорн, где я изучал медицину. В это время ни я, ни он не знали о Саи Бабе, и поэтому я смотрел на д-ра Джумсаи как на своего первого духовного учителя. Однако позднее д-р Джумсаи стал хорошо известным преданным Саи Бабы. Когда он называл Бабу Богом, я не мог этого понять и, в конце концов, перестал ходить на его лекции. Но в 1984 г., тяжело переживая ссору с любимой девушкой, я вернулся в клуб. Мне было очень грустно и, стремясь избавиться от депрессивного состояния, я начал читать книгу  д-ра Самюэля Сандвайса «Саи Баба, святой и… психиатр». Прочтя несколько страниц, я интуитивно понял, что Саи Баба – Бог. Мне захотелось увидеть Его, и в феврале  1985 г.  я приехал в Прашанти Нилаям. Мне невероятно повезло: на следующий же день я был приглашён на интервью.

 

Встреча

Свами взял меня на интервью вместе с одной женщиной из Таиланда и попросил быть переводчиком. Он сказал ей, что у нее последние 25 лет был синусит и что Он дважды приходил к ней во сне. Она подтвердила, что так оно и было. Ясно, что доктор никогда не скажет пациенту ничего подобного. Через несколько дней вместе с группой преданных из Таиланда я снова был приглашён на интервью. Люди ждали Свами на веранде. Я сидел рядом с невероятно толстым тайцем, который первый раз приехал в ашрам и хотел, чтобы Свами помог ему решить проблемы со здоровьем. Он не говорил по-английски и шепотом спросил меня, когда мы ждали, пока Свами закончит давать  даршан: «Парень, ты говоришь по-английски?» – «Да», – ответил я. «Ты можешь сказать Саи Бабе, что у меня бовван и проблемы с ногой?  Как по-твоему лучше сказать: «ножная боль» или «боль в ногах»?» – «Смогу, – ответил я. – «Бовван» по-английски – «диабет» и, по-моему, «боль в ногах» звучит лучше».

Свами как раз поднялся на веранду и повёл нас в комнату для интервью. Он закрыл дверь, подошёл к тайцу и спросил: «Как твоя нога, сэр? – а немного погодя добавил: – А как диабет? Не беспокойся, я позабочусь о тебе».

Не трудно вообразить, как взволнован был таец, когда я перевёл ему слова Свами. К сожалению, я никогда больше не встретил этого человека и не узнал, вылечился он или нет.

Меня глубоко тронуло то, как доверительно относится к нам Свами, зная обо всех наших заботах и говоря об этом в самый нужный момент. Какой Он великий доктор! Постепенно, год за годом, я впитывал в себя Его учение и старался со всей искренностью проводить его в жизнь. Свами просил меня, чтобы я воплощал любовь в жизни и делал любую работу как поручение, данное Богом. Поэтому ещё до встречи с пациентом я успокаиваю свой ум и настраиваю себя на добрые мысли. Это легко сделать, когда я не занят, но когда у меня возникает критическая ситуация – очень много больных, масса административных дел, семейные заботы, – то единственное, что держит меня в равновесии – это мысли о Свами. Как-то раз на интервью Он пошутил, напомнив, что я всегда говорю: «Скорей, скорей!» Он советовал мне не торопиться. «Спешка, – сказал Он, – ни к чему не приводит. Беременность длится 9 месяцев, но есть люди, которые хотят, чтобы ребёнок родился поскорее, а это невозможно. Будь терпелив». А я часто испытываю нетерпение и делаю всё быстро. Тогда Свами ставит меня на место.

У меня было много интервью с Саи Бабой, которые подтверждают, что Он всеведущ. Однажды я был на интервью вместе с одной тайкой. До этого она консультировалась со мной по поводу болезни сердца, которая очень беспокоила её. Когда она попросила Свами помочь ей, Он заверил её, что с сердцем у неё нет никаких проблем. Повернувшись ко мне, Он сказал: «Как у неё может болеть сердце, когда Я рядом? У нее только повышенный холестерин, а с сердцем всё в порядке».

Получив диплом врача, я уехал в Лондон, чтобы усовершенствовать свои знания по психиатрии. Я стал членом Королевского колледжа психиатров Соединённого Королевства. Потом я вернулся в Таиланд, где преподавал и вёл врачебную практику в небольшом городке на северо-востоке страны, примерно в 250-ти милях от Бангкока. У меня также была частная практика в Бангкоке – два уик-енда в месяц. В течение всех этих лет я вёл активную работу в Организации Саи. Как-то я сказал Свами, что хотел бы бросить частную практику, чтобы больше времени уделять Его работе. Но Свами, проявив практичность, сказал, чтобы я не делал этого, так как мне нужны деньги.

 

Основная практика

Я хотел бы рассказать, как Свами помогает мне в моей работе. Это связано с основополагающими взглядами на человеческую природу. Западные теории психологии учат, что мы не отличаемся от животных. Мы – один из видов животных. Свами же говорит, что мы не отличаемся от Бога, что мы божественны. Но хотя Свами и утверждает это, у всех нас есть животные качества. Он говорит, что это не является нашей истинной природой. Западные психиатры не так уж не правы и не так уж правы. Вопрос заключается в том, до какой именно степени мы можем примирить между собой эти идеи. Божественны мы или нет – не в этом дело. То, что нам нужно, – так это искренне придерживаться веры, которую мы приняли всей душой, и жить в соответствии с этой верой. Что касается меня, то я стремлюсь жить под знаком того, что все мы божественны. Это требует умственных усилий. Если же я забываю об этом, я напоминаю себе, что за всем стоит Бог, хотя иной раз кажется, что это не так.

Я не считаю, что должен убеждать других, чтобы они разделяли со мной эту веру. Я выслушиваю их теории и не оспариваю их. Но это не значит, что я их принимаю. Свами говорит, что человек должен жить в соответствии со своими собственными убеждениями, не очерняя при этом веру других. Мои коллеги знают, что я – преданный Саи. И если они спрашивают меня, я рассказываю о Нём. Хотя они и не разделяют моих верований, они относятся ко мне хорошо и проявляют интерес к Саи. Мне кажется, что я лучше всего представляю Саи своим собственным примером.

Я стремлюсь видеть Бога как природу каждого человека. Например, я хочу видеть Свами в каждом пациенте, с которым я работаю. Как на материальном, так и на социальном уровне я лечу больных, сообразуясь с их статусом и поведением. Если больные становятся буйными и неуправляемыми, я могу применить таблетки, чтобы успокоить их, прекрасно понимая, что это лекарство только для тела. Божественное начало при этом остаётся незатронутым и пребывает внутри как свидетель. У меня появилась способность ощущать, что Бог во мне – свидетель всего, что происходит. Свами говорит, что подобная практика требует воображения, но с течением времени она становится реальностью.

В клинической практике способность видеть Саи в каждом больном и в каждой ситуации научила меня быть спокойным и верить, что всё совершается по воле Божьей. Я всегда делаю то, что могу, не говоря об этом больному, так как не вижу в этом необходимости. Я играю роль в Его спектакле – роль хорошего доктора, которому доверяет больной. Однажды, когда я был ещё новичком в психиатрии, мне попался буйный пациент, угрожавший избить меня. Он был беспокоен и агрессивен. Я был застигнут врасплох и не знал, что делать. Он подступал ко мне. Тогда я вдруг вспомнил Свами и вообразил, что посылаю пациенту ясный свет и любовь. И тут же, к изумлению сестёр, наблюдавших эту сцену, он остановился и успокоился. Чтобы не забывать Свами, я часто представляю, что Он – в моём кабинете, сидит на свободном стуле, который я специально держу для Него. Я воображаю, что Он слушает больных, и мысленно прошу Его помочь мне, чтобы сказанные мною слова оказались правильными.

Но – осторожно! – некоторые терапевты любят говорить о Боге с больными, которые не склонны слушать об этом. Я думаю, что это, в первую очередь, желание выставить перед пациентом своё «я» – эго, показать, как он или она духовны и как их любит Бог. Возможно, терапевт хочет, чтобы пациент почувствовал, что он или она владеет особой тайной или секретом.

 

Секрет психиатрии

В психиатрии мы имеем дело с умом. Однажды я спросил Свами, как мы можем переделать ум. Он ответил: «Очень просто. Перед тем, как что-то сделать или дать ход какой-то мысли, подумайте, хорошо это или плохо, правильно или неправильно. Это называется способностью к различению. Есть два типа различения: индивидуальное и фундаментальное». – «Что такое фундаментальное различение?» – спросил я. Свами продолжал: «Фундаментальное различение – это когда вы задаёте себе вопрос, хорошо ли для всех то, что вы делаете или думаете. Индивидуальное различение часто эгоистично, поэтому нужно придерживаться основополагающего различения».

Я был счастлив узнать секрет того, как можем мы трансформировать наш ум, и стремился воплотить это в жизнь. Психиатрия учит нас быть беспристрастными, однако в свете учения Свами это положение нуждается в пересмотре. Те, кто заявляет, что быть пристрастным плохо, сами, как правило, являются самыми пристрастными, склонными к осуждению других. Они ставят беспристрастность выше пристрастности. Не является ли это уже само по себе суждением? У меня как-то был пациент, который хотел пустить в ход самые скверные средства, чтобы отомстить охладевшей к нему жене. Я не мог сидеть спокойно и разыгрывать беспристрастность. Я вызвал его на спор и спросил, на самом ли деле он считает, что задуманное им – правильно и хорошо. Разумеется, я сделал это после того, как он полностью высказался. Это сработало. И это не значит, что я более праведный и знаю лучше. Ведь в глубине души мы все понимаем, что хорошо, а что плохо. Я вспомнил совет, данный Свами одному психиатру. Он сказал, что главное для психиатра – терпеливо выслушать больного, пока его внутренняя жизнь не будет до конца понятна и прочувствована. «И тогда, когда вы и больной составите одно целое, вы можете говорить ему о нашей истинной реальности». («Дух и разум», д-р Самюэль Сандвайс, с. 192).

То, что вы можете анализировать свои мысли и делать заключения, хороши они или плохи, означает, что вы и вправду можете наблюдать за своими мыслями. Вы можете подняться над ними, переступить за их пределы. Вы больше не отождествляете себя со своими мыслями. Вы – над ними и вне их. И кто же вы тогда? Продолжайте задавать вопросы, и вы откроете это для себя. Так удивительно узнать эту тайну от Самого Бога.

 

Дальнейшие уроки по психиатрии

– Сколько существует видов знания? – спросил меня Свами на интервью.

Я рискнул ответить:

– Свами сказал – пять.

– Хорошо. Какое же из них – высочайшее знание? – задал ещё один вопрос Свами.

 – Практическое знание».

Свами тогда сказал:

– Как достигается практическое знание?

– Применением на практике уроков Свами, – ответил я.

– Нет, неправильно, – сказал Свами. – Только посредством различающего знания[9]. Оно приведёт к практическому знанию. А что предшествует различающему знанию?

Дав только что неверный ответ, я промолчал.

Тогда ответил Свами:

– Общее знание стоит ниже различающего, поверхностное – ниже общего, а книжное – ниже поверхностного. –  А затем Он обобщил: – Книжное знание приводит к поверхностному, которое, в свою очередь, ведёт к общему, общее – к различающему, а различающее – к практическому.

Какое прекрасное объяснение различных типов знания! Его истинность подтверждала моя ранняя практика психиатрии. Будучи новичком в психотерапевтической больнице в Лондоне, я очень хотел научиться технике психоанализа. Я прочёл массу книг, посещал различные академические семинары и сам прошёл курс сеансов психоанализа. Я чувствовал себя вполне подготовленным к встрече с больными. После нескольких сеансов один больной высказал мне претензию, заявив, что я говорю с ним так, как будто читаю страницы из учебника. Я был шокирован. Он был совершенно прав, а я получил урок. Пытаясь анализировать ответы больного, я цитировал то, что вычитал в учебниках по психотерапии, или то, что говорил мой профессор на занятиях по психоанализу. Это не было практическим знанием, приобретённым благодаря моему общению с пациентами и моей интуиции.  Вместо него я заимствовал знания из книг и брал их у других людей. Постепенно, с приобретением опыта, дела пошли лучше. Сейчас я вношу больше непосредственности в сеансы психотерапии, к тому же несомненную пользу приносит ощущение присутствия Свами.

 

Медицинский секрет

Недавно Свами показал группе врачей макет Своего нового госпиталя в Бангалоре. Он сказал, что там будут отделения кардиохирургии, нейрохирургии и нефрологии. Он добавил, что современное оборудование стоит очень дорого, но это Его не беспокоит, так как Его намерения чисты, – и деньги продолжают поступать. Он сказал, что новый госпиталь будет чистым и комфортабельным. Я спросил Его о пересадках сердца, и Свами ответил: «Врачи не могут быть уверены в успехе  пересадки, пока не пройдёт несколько месяцев. Операция может пройти удачно, но отдалённые результаты не всегда успешны. Ведь живые люди не отдают своего сердца, а после смерти от сердца уже нет никакой пользы». Он усмехнулся, а затем заговорил о «резервном», запасном естественном клапане в сердце человека и уверенно заявил,  что пациенты с пороком клапана не нуждаются в искусственном клапане сердца. Когда я попросил Его повторить эту фразу, Он милостиво согласился. Но я до сих пор не могу этого понять, несмотря на своё медицинское образование. Он заметил в самом конце: «Врачи не знают этого секрета, но Я знаю».

 

Саи и практика психиатрии

Я как-то спросил Его: «А как насчёт психиатрии? Не может ли Свами сказать что-нибудь о психиатрии?» Он улыбнулся и сказал: «Воображение – как для пациента, так и для психиатра. Они говорят...» Я не смог уловить смысл того, что потом сказал Свами. Я обнаружил, что в своей работе с детьми я полагаюсь гораздо больше на советы Свами по воспитанию в семье, чем на теории, которые я изучал в колледже. Главное, что я стараюсь донести до родителей, приходящих ко мне на консультацию по поводу проблем с детьми – это необходимость разумного равновесия между любовью и дисциплиной.

Во время лечения я часто рассказываю детям истории из бесед Свами. Как-то я был на дежурстве в клинике скорой помощи. Ко мне пришла молодая девушка, находившаяся на грани самоубийства. Она чувствовала себя безнадёжно одинокой и не видела выхода. Выслушав её, я предложил ей лечь в больницу, но она отказалась. Я не знал, что мне делать дальше, но внезапно что-то побудило меня рассказать ей историю. Я рассказал ей притчу Саи о двух лягушках – толстой и тощей, которые свалились в ведро с молоком. Толстая не сопротивлялась, пошла ко дну и издохла. А тощая плавала и плавала, пока молоко не превратилось в масло, позволив ей выпрыгнуть и спастись. Лицо больной прояснилось, она улыбнулась, поблагодарила меня и сказала, что у неё появилась надежда. Она спросила о происхождении этой притчи, и я сказал, что услышал её от своего учителя.

Даже такие особые аспекты учения Свами, как техника медитации на свет, можно применять в психиатрической практике как со взрослыми, так и с детьми. В Лондоне мне пришлось лечить очень агрессивного молодого человека. После того как различные западные методы не принесли результата, я сказал ему: «Послушайте, я приехал с Востока. Мы верим в естественные методы. Когда солнце восходит, тьма просто исчезает, и солнцу не нужно для этого никаких усилий. Вы полны злобы и ненависти. Что если я применю этот принцип замены тьмы светом? Как вы к этому отнесётесь?» Он согласился. Тогда я ввёл его в медитацию на свет, которой меня научил Свами и в конце которой любовь распространяется на всех. Через десять минут больной открыл глаза, полные слёз, и сказал, что никогда не чувствовал ничего подобного. Состояние его настолько улучшилось, что я доложил об этом  эксперименте своему профессору, хотя и с некоторой опаской, поскольку применил нетрадиционный метод. Но он сказал, что всегда предпочитал такой метод, приносящий положительные результаты, но не знал, как освоить его. «Мне пришлось тридцать лет ждать ученика с Востока, чтобы он сказал мне, как это делается». Он был так доволен, что попросил меня записать аудиокассету с этой медитацией для больных и персонала отделения, в котором я работал.

Как-то раз я должен был прочесть доклад «Буддизм и психотерапия» для академической аудитории Лондонской университетской больницы. Я объяснил суть учения Будды об отречении от мира, процитировав слова Будды: «В мире нет ничего достойного привязанности». Если мы хотим избавиться от страданий, мы должны быть свободны от привязанности. Один известный психоаналитик подошёл ко мне после обсуждения и сказал, что именно это является целью настоящего психоанализа. Впоследствии он серьёзно занялся буддизмом.

 

Отрешённость

Свами пришёл ко мне как-то во сне и учил меня отрешённости. Он сказал: «Старайся освободиться от привязанности». Я спросил: «Как, Свами?» Он пояснил: «Отказ от привязанности – это глубокая привязанность к Богу».

 Позднее Он опять пришёл ко мне во сне и сказал: «Привязанность – это отречение от Бога».

У меня была возможность пересказать эти сны преданным в присутствии Свами. Он подтвердил, что учил меня этому во сне и что я был прав, когда сказал, что ум нуждается в том, чтобы держаться за что-то, и глубокая привязанность к Богу – это, по существу, отказ от привязанности к миру. Придти к этому не так уж трудно – мы должны остановить ход мыслей, которые беспокоят нас, и заменить их другими мыслями. Один пациент как-то сказал мне, что не знает, как ему быть с его умом. Он не в состоянии прекратить мыслить, а его мысли не дают ему покоя. Я лечил его несколько месяцев, но безрезультатно, и как-то вспомнил суждение Свами о том, что ум подобен телевизору. Я спросил пациента: «Если вам не нравится какая-то программа по телевизору, что вы обычно делаете?» Он ответил: «Переключаю на другой канал, где программа мне больше нравится». Так же, сказал я ему, должен он поступить со своим умом, – и это сработало.

Свами говорит, что уму нужно за что-то держаться. Пусть этой поддержкой будет Бог. Иначе ум всё время будет метаться и прыгать с места на место, как обезумевшая обезьяна. Он однажды сказал моему другу на интервью: «Ум всегда в движении. Его будоражат эмоции, он в волнении, его несёт то вверх, то вниз. А преданности нет. Преданность – в глуби океана».

 

Истинный человек

Свами говорит, что настоящий человек должен обладать единством мысли, слова и дела. Теперь я знаю, что у Свами есть программа под названием «Воспитание человеческих качеств» (ВЧК), но Он употребляет также термин 3 ЧК. Это меня удивило, и я спросил Его на интервью: «Свами, что значит «3 ЧК»?»

Он  сказал, что 3 ЧК – это гармония между головой, сердцем и руками.

Мне было интересно узнать о тех, кто преуспел в единстве плохих мыслей, плохих слов и плохих дел! Я спросил Его: «Люди ли они?»

Свами ответил: «Такие люди есть в мире, но тебе не следует обращать на них внимание». Затем Он объяснил, что этому единству предшествует чистота, а ведёт оно к божественности. «Без чистоты не будет единства – а лишь сообщество – и божественности не будет»[10].

Это помогло мне понять, что 3 ЧК означает не только единство, но и чистоту мысли, слова и дела. На санскрите это звучит как трикарана шуддхи. Трикарана значит «три внутренних инструмента мысли, слова и дела», а суддхи означает «чистота».

 

Заключение

Я чувствую себя счастливым, получив возможность учиться у Свами. Я старался со всей объективностью и правдивостью рассказать о своих впечатлениях, связанных с Ним, и об Его уроках. Я очень изменился с тех пор, как пришёл к Свами, и это могут подтвердить мои жена и мать. Раньше я был нетерпеливым, легко раздражался, был амбициозен. С течением времени я стал спокойнее, легче смотрю на вещи; мои коллеги в Соединённом Королевстве не могли поверить, что раньше я был совсем не таким. Один мой друг-психиатр сказал: «Ты так счастлив, что тебя сумеет вывести из себя, должно быть, лишь поистине ужасный человек». Я рассматриваю это как комплимент Свами и говорю моим друзьям, что эти перемены – результат того, что Свами стал моим учителем, ведущим меня по жизни.

Я думаю, что нам надо взращивать в себе смирение, чтобы получить Его благословение и заслужить Его милость. Мы легко можем увидеть, когда Свами недоволен нашим эго. Если мы любим Его, мы не будем делать того, что Ему не нравится. Он учит, что если мы не будем совершать дурных поступков, то сможем очистить свой ум.

Нет лучше времени, чем то, в котором мы сейчас живём – когда Бог так близок к нам. Свами учит, что есть лишь один Бог, во всём Своём сияющем великолепии. Добрые и злые, самые худшие и самые лучшие, добродетельные и отклонившиеся от праведного пути, каждый из нас и все мы – абсолютно совершенные воплощения Бога: такие, какие мы есть. И да поможет нам Бог постичь эту истину.

 

Бог – воплощение сладости. Обретите Его, жертвуя Ему. Вы найдёте Его в той сладости, какой Он наделяет вас. Размельчите сахарный тростник на мельнице служения, вскипятите его в котле раскаяния, очистите от примесей чувственных импульсов. Пожертвуйте Ему прозрачные сладкие кристаллы сострадательной любви.

                                                  

 Сатья Саи Баба

 «Сатья Саи говорит», Т. 2 

Глава 14

  ДОКТОР ДОКТОРОВ

           Лакшми Гурураджарао, д-р медицины

 

Я смиренно склоняюсь к лотосным стопам Бхагавана Бабы. Я – благословенна, ибо 27 лет назад мой муж познакомил меня со Свами. Приехав в эту страну (мы живём в Чикаго), я каждый день совершала ритуалы поклонения Свами и другим божествам в нашей комнате для молитв. Когда я спросила о Бабе, мой муж дал мне прочесть одну из книг Г. Мёрфета, но я не смогла сосредоточиться на том, что читаю, и не прочла её. Моя жизнь переменилась в течение нескольких месяцев после того, как мне удалось посмотреть фильм о Ширди Саи Бабе. Я сразу же поняла, что Баба – божественен. Я снова попросила у мужа книгу и на этот раз прочла её. Из неё я узнала, что Саи Баба и Ширди Баба – это одно. Как раз в это время муж рассказал мне, как одному ребёнку удалось вернуть зрение. Он получил серьёзную травму глаз, и его мать, наша соседка, попросила его помолиться. Мой муж дал ей вибхути Свами, посоветовав наносить его каждый  день на лоб мальчика, произнося при этом «Саи Рам». Через несколько дней ребёнок полностью излечился, к изумлению всех докторов.

Я работаю врачом с 1969 г. Три года я работала в Индии, после чего уехала в США. В июле 1974 г., как раз тогда, когда я узнала о Свами и Его учении, я начала стажировку по педиатрии. В декабре того же года моя 17-месячная дочка заболела пневмонией. Её осмотрели врачи в приёмном покое больницы скорой помощи, назначили антибиотики и отправили домой. Через несколько часов ей стало хуже, и я снова повезла её в больницу. Повторный рентген показал экссудативный плеврит (жидкость в полости плевры). Её положили в стационар и стали внутривенно вводить антибиотики. Её дыхание через нос стало прерывистым, губы потемнели. Из разговора со старшим дежурным врачом я поняла, что они не видят необходимости в том, чтобы отсасывать жидкость, считая, что антибиотиков вполне достаточно. Однако я была твёрдо уверена, что жидкость из плевральной полости нужно удалить, иначе у ребёнка разовьётся удушье. Я почувствовала себя беспомощной, начала плакать и сообщила мужу о состоянии нашей дочери. Он сказал, чтобы я не волновалась, пошёл в конференц-зал и стал молиться. Я осталась с дочкой в палате.

Примерно через 20 минут в комнату вошла женщина – это была старший хирург-педиатр, самый уважаемый и опытный врач больницы. Она спросила, как идут дела. Я снова заплакала, сказав, что больной ребёнок – моя дочь, и подробно описала развитие болезни. Она попросила показать рентгеновские снимки и, внимательно посмотрев их, приняла решение об удалении жидкости из лёгких. О своём намерении она сообщила врачам. После процедуры состояние моей дочки улучшилось, температура снизилась и она начала играть. В больнице она провела ещё четыре недели, чтобы закончить курс антибиотиков. Мы с мужем были очень благодарны Свами.

Когда мы благодарили хирурга-педиатра за своевременную помощь, то узнали, что в тот день её никто не вызывал в больницу. Было воскресенье, она возвращалась домой из церкви, и вдруг, неожиданно для себя, остановилась у больницы и решила зайти и посмотреть, всё ли там в порядке. Она не могла объяснить, почему сразу прошла в терапевтическое отделение, а не на своё отделение детской хирургии, как делала это всегда.  Увидев меня в палате, она зашла и спросила, не нужна ли какая-либо помощь. Она не знала, что больной ребёнок – моя дочь. Оказалось, что у девочки была стафилококковая пневмония, болезнь очень редкая и не встречавшаяся в этой клинике уже много лет. Благодаря милости Свами моя дочь полностью выздоровела. После этого я продолжала молиться Ему с ещё большей верой.

Был ещё один случай, который углубил и укрепил мою веру в Свами. Наша подруга должна была принять у себя гостей из Индии – пожилого мужчину с дочерью. Он навестил уже своего сына и перед возвращением в Индию захотел побывать у нашей подруги. Встретив их в аэропорту, она обнаружила, что у неё нет с собой ключей от дома. А старый джентльмен почувствовал себя плохо уже в полёте, поэтому она привезла их к нам, а сама поехала искать ключи. Мы с радостью приняли её гостей, а мой муж сразу же принёс из молитвенной комнаты вибхути Свами и приложил его ко лбу мужчины, повторяя «Саи Рам». Его дочь, видя это, заплакала – оказалось, что они уже много лет являются пылкими преданными Свами. Я осмотрела пожилого гостя и обнаружила у него симптомы инсульта. Я тут же позвонила нашему семейному врачу, который был так добр, что согласился осмотреть больного у себя на дому – в воскресенье! Он сразу же направил его в больницу, где его обследовали, взяли кровь на сахар, измерили давление. Через несколько дней его состояние значительно улучшилось, и родные забрали его из больницы. Так Свами проявил заботу о своём преданном, оказавшемся на чужбине, не только успокоив членов его семьи, но и оградив его от возможного тяжёлого инсульта.

В 1985 г., зная Свами уже 13 лет, я была удостоена Его даршана в Уайтфилде, в Индии. Три дня подряд Свами не заходил на женскую половину даршан-холла, и тогда я обратилась к Нему с молитвой: «Свами, как было бы хорошо, если бы Ты стоял посреди толпы преданных, подняв Свою благословляющую руку и посылая благословение всем, чтобы каждый был счастлив – ведь многие из нас ради Твоего даршана совершили такой далекий путь! Сегодня Ты проходишь мимо тех рядов, где сидит мой муж. Пожалуйста, благослови его, тем самым Ты благословишь всю семью!»

Когда позже мы проявили фотоплёнку, на одном из кадров был запечатлён Свами, проходящий мимо моего мужа. На этой фотографии видно, что взгляд Свами устремлён прямо на моего мужа, хотя Он и не повернул голову в его сторону; виден и луч света, идущий от лба Свами в небо, и в этом свете – маленькая фигура Кришны. Этот случай показал мне, что Свами слышит молитвы каждого из нас, даже если кажется, что Он ни на кого не смотрит. Его взгляд проникает повсюду, и Его божественная энергия изливается на каждого человека. С этого времени я больше никогда не беспокоилась, выйдет ли Он на женскую сторону или нет. После этого Он несколько раз одаривал Своей милостью мою семью и меня и удостаивал нас паданамаскара. Знать Свами – это уже великое благо, и нам не нужны никакие другие дары.

Я работаю педиатром уже 23 года. В начале практики я очень огорчалась всякий раз, когда видела детей с разными фамилиями в одной семье, беременных девочек-подростков, детей, рожденных вне брака или от матерей-наркоманок.  С тех пор как я узнала Свами и Его учение, весь мой мыслительный процесс изменился. Мои взгляды приобрели широту. Я стала более чуткой к детям и к нуждам их семей, более терпимой, способной прислушиваться к их проблемам, более терпеливой и сострадательной. Я старалась быть снисходительнее, а в то же время – воспитывать их.

Раньше, когда больной приходил и жаловался, что лекарство не оказывает действия и не помогает, я очень расстраивалась и принимала все претензии на свой счёт. Так было до того, как я узнала Свами. Теперь же я внимательно выслушиваю пациента и вникаю в суть дела. Я спрашиваю себя, почему данное лекарство не действует на этого ребёнка. Я вхожу во все детали и помогаю ребёнку и родителям, прописывая, если необходимо, другое лекарство или давая новые предписания. Если дети страдают хроническими болезнями или физической неполноценностью, я теперь провожу больше времени с их семьёй и веду разговор с любовью и сочувствием. К тому же я использую различные способы, чтобы помочь семье, и часто перемежаю разговор молитвой, предлагая: «Давайте помолимся вместе, чтобы заслужить милость Господа». И это часто успокаивает больного. Я продолжаю молиться Саи, и я благодарна Ему за те перемены, которые наблюдаю в себе.

Моя практика проходит в условиях города, поэтому я часто вижу матерей, которые злоупотребляют алкоголем и наркотиками. Но теперь я могу оценить и ту любовь, которую они испытывают к своим детям – в тех случаях, когда им удаётся избавиться от этих пристрастий. Они приводят детей на прививки и заботятся об их здоровье. Родители часто очень неразумны в отношении лечения своих детей и сильно расстраиваются из-за их болезней. Но они успокаиваются, если говоришь с ними с любовью.

У меня был один больной с врождённой хромосомной аномалией, и он много раз попадал в больницу. Его мать плохо говорила по-английски, а отец был вечно недоволен и постоянно предъявлял претензии врачам и среднему персоналу. Все испытывали трудности. Поговорив с отцом, я поняла, что в их отношениях с женой царил в то время серьёзный разлад, и оттого их реакции неадекватны. Я попыталась проявить больше понимания и сочувствия, проводила с ними много времени, объясняя им всё в деталях и оставаясь с ними столько, сколько они во мне нуждались. Прошло время, и они начали меняться – стали более дружелюбны, менее требовательны, проявляли доверие к тому, что делали для них другие.

Когда действуешь таким образом, отношения между больным и доктором становятся мягче. Я следую призыву Свами «Любите всех, служите всем» и стараюсь видеть Бога в каждом человеческом существе. Я также пытаюсь не судить больного и его семью, помня о том, что все – дети Бога. Трудно это описать, но в какие-то моменты я ощущаю в своих пациентах любовь Свами. Уроки Свами побуждают меня работать с большим терпением и большей терпимостью. Я вижу, что сёстры, с которыми я работаю, одобряют это.

Когда я не уверена в диагнозе какого-то больного, я молюсь Свами и прошу Его поддержки. Каждое утро перед началом работы я посвящаю Свами свои мысли, слова и действия, и я вижу, как в моей практике, так же как и в повседневной жизни, всё идёт гладко. Иногда возникают медицинские проблемы, кажется, что их целые горы, но стоит мне обратиться за помощью к Свами, они тают, как снег! Свами даёт нам ключи. И вот пример: я лечила одного ребенка, но состояние его не улучшалось. Все наши старания никак не помогали установить диагноз. Я всё время думала об этом ребёнке, очень обеспокоенная его состоянием, и вдруг в моём сознании вспыхнули слова «расширение сердца». Я сделала рентгеновский снимок грудной клетки, и к нашему удивлению, сердце действительно было увеличено. Это заставило нас провести дополнительное обследование, и был поставлен правильный диагноз.

Я чувствую вездесущность Свами и во многих случаях вижу Его руку. У одной преждевременно родившейся девочки сразу же возникли многочисленные медицинские проблемы, в том числе с пищеварением. Её лечил один из моих коллег-педиатров, и на консультацию вызвали гастроэнтеролога. Во время одной из её госпитализаций мой коллега отсутствовал, и я его замещала. Когда я заступила на дежурство, состояние ребёнка ухудшилось. Анализы показали, что нарушены функции почек, и ребёнка перевели в реанимацию. Когда дежурный врач этого отделения объяснил родителям, что не исключена хроническая почечная недостаточность, они были очень расстроены. Я стала молиться Свами о том, чтобы ребёнок поправился от этой болезни. В течение нескольких дней функция почек полностью восстановилась. Её снова перевели в обычное отделение, но мать не захотела, чтобы её продолжал лечить мой коллега, и поэтому девочку взял себе другой педиатр.

Через несколько месяцев наступила моя очередь проводить обходы (осматривать постоянных больных, не имеющих частного педиатра). Меня беспокоило, как я буду лечить этого ребёнка. Я знала, что после меня обходы будет проводить мой коллега, от которого отказались родители ребёнка. За несколько дней до начала дежурств я попросила Свами помочь мне. В первый день, стоя на посту медсестёр, я сказала себе: «Хорошо, Свами, если такова Твоя воля, я буду лечить этого ребёнка, а Ты позаботишься обо всём остальном». В этот момент на посту зазвонил телефон. Это был гастроэнтеролог, который спрашивал, не возражают ли дежурные терапевты против перевода девочки на его отделение, так как он считал, что главная её проблема – пищеварение. Со слезами на глазах я горячо поблагодарила Свами и приступила к обходу.

Единственное в этом мире, в чём я уверена полностью, – это эффективность вибхути Свами. Я давала его больным с неблагоприятным прогнозом и наблюдала хорошие результаты. Раковые больные жили гораздо дольше предсказанного срока, им требовалось меньше сеансов облучения, и у них появлялось больше физических и душевных сил на то, чтобы переносить свою болезнь. Одному больному с раком пищевода и другому, с раком желудка, оставалось жить шесть месяцев. Но оба они верили в Бога и принимали вибхути Свами. И оба прожили более восьми лет. Я также поняла, что вибхути приносит в семью умиротворение. Каждый четверг, когда мы молимся всей семьёй, я молюсь за всех больных людей и кладу их имена к Его стопам.

Мой опыт показывает, что молитва и вибхути – очень эффективный способ лечения. Недавно меня попросили помочь в устройстве свадьбы. Невеста и жених, а также их семьи – все преданные Саи. Рано утром в день свадьбы у невесты началась неудержимая рвота. Даже когда один из родственников, врач, дал ей лекарство, рвота не прекратилась. Вся семья пришла в большое беспокойство. Когда пришла косметолог и захотела помочь невесте одеться, та даже не могла сесть. Я, выйдя из своего дома и сделав несколько шагов, вспомнила, что нужно взять с собой вибхути. Когда я пришла в дом невесты, я застала её очень слабой, бледной и обезвоженной. Она сидела с опущенной головой и не обращала никакого внимания на то, что делается вокруг. Я тут же стала молиться Свами, вложила вибхути ей в рот, взяла её за руки и сказала: «Давай вместе попросим Свами остановить рвоту». В течение пяти минут всё изменилось. Лицо её порозовело, тошнота прошла, она выпрямилась и даже выразила неодобрение по поводу цвета браслетов, которые женщины надевали ей на руки. Она стала очень энергичной. Со слезами на глазах я благодарила Свами. Я попросила мать невесты остаться дома, ни о чём больше не беспокоиться и проследить, чтобы всё было готово. Сама же я пошла в свадебный зал, чтобы заняться последними приготовлениями. Через два часа появилась невеста. Она сияла и была полна сил. Позднее я узнала, что после моего ухода её больше не тошнило. Видно было, что на женщину-косметолога всё это произвело большое впечатление, она спрашивала, к кому мы обращали свои молитвы. Ей захотелось больше узнать о Свами. Свадебная церемония прошла прекрасно. Невеста, красивая и сияющая, напоминала мне мать Ситу, супругу Рамы.

Моя благодарность Свами, доктору докторов, за Его милость, за Его руководство, за нескончаемую помощь. Я молю Свами благословить меня на то, чтобы я продолжала самоотверженное служение и с Его помощью совершенствовала свою врачебную практику.

 

Глава 15

ПРЕОБРАЖЕНИЕ

С.К. Упади,  д-р медицины, офтальмолог

 

Я занимаюсь медициной уже 32 года. Диплом врача я получил в 1968 г. Начиная с 1974 г. я специализировался в офтальмологии. Я люблю возвращать зрение. После операции, когда сняты швы и пациент открывает глаза и обретает способность видеть мир – дар Божий, которого он был лишён – он верит, что есть Бог.

В 1974 г. мне представилась счастливая возможность поехать в Объединённое Королевство, чтобы вести там научную работу и продолжать врачебную практику. Сейчас моя работа делится на три части: я работаю в национальной службе здоровья, в государственной больнице; у меня частная практика на Харлей-стрит; а также много времени я посвящаю поездкам за границу, в развивающиеся страны. Я организовываю глазные центры во многих частях мира, включая Африку, Россию, Индию, Шри Ланку, Бангладеш и другие регионы, где в этом возникает нужда. У нас сложилась замечательная команда волонтёров. Они ездят со мной, воспринимая эту работу как служение Богу.

В 1970 г. я впервые лицом к лицу столкнулся с реальностью Сатьи Саи Бабы. Я работал в Гималаях со своим коллегой-радиологом. Было очень холодно, в зимние месяцы температура падала гораздо ниже нуля градусов. Мы жили в бункерах в весьма примитивных условиях. Бункеры были обтянуты парашютной материей, чтобы из них не уходило тепло, а мы для утепления ещё жгли керосин в жестянках. На полке у моего друга стояли портрет Саи Бабы и изображения некоторых индийских божеств. Я тоже почитал Раму, Кришну, Шиву и, совершив омовение, молился и пел Гаятри мантру. Но я как-то не мог поверить, что Саи Баба был воплощением Бога. Мой друг говорил, что не имеет значения, в кого я верю, и что, пока я иду праведным путем, Саи Баба будет радоваться за меня. Каждый день он давал мне вибхути, но я брал его неохотно. Я не отказывался только потому, что меня учили уважать все религии и верования, поскольку они проповедуют идеи любви к людям и служения им. Однажды, когда мы вернулись в бункер, мы обнаружили, что был пожар и всё сгорело. У нас был металлический ящик, где мы держали самые ценные вещи, но  даже они полностью расплавились, и из вещей ничего не осталось. Я был поражён, когда увидел, что только портрет Саи Бабы и два других изображения, а также моя книга по офтальмологии, где я хранил фотографию Бабы, подаренную мне другом, остались нетронутыми. Как врач и ученый, я подумал, что этот пожар имел какое-то особое значение, если были уничтожены все вещи, включая металлический ящик, кроме нескольких предметов. Это событие слегка изменило моё представление о Саи, но на все 100% меня не убедило.

Прошёл год, и я оказался в Центральной Индии. Часть нашей работы заключалась в том, что мы ездили по деревням и помогали в местных медицинских лагерях. Я ещё не понимал, что эта работа в лагерях и помощь бедным станут основным смыслом моей жизни. Именно в это время со мной произошли два очень серьёзных несчастных случая, которые могли бы оставить меня парализованным или привести к тяжелым травмам головы. Но хотя мой мотоцикл и был полностью разбит, я не получил серьёзных увечий. Тогда я понял, что Бог раскрыл надо мною Свой божественный зонт и я нахожусь под Его защитой.

В 1982 г. я лицом к лицу встретился с Господом. Приехав первый раз в Прашанти Нилаям, я не получил интервью. Но Свами прочёл лекцию, которая полностью изменила мою жизнь. У меня было очень много вопросов, и я надеялся задать их Саи Бабе, если появится возможность поговорить с Ним. К моему удивлению, Он, начав беседу с прекрасного стихотворения на телугу, сказал затем, что перед Ним сидит много людей, сомневающихся в Его божественности. Он говорил, что все мы являемся воплощением божественных сил, и поэтому Он называет нас воплощениями божественной любви. Проблема в том, что все мы ищем Бога вовне. В поисках Бога мы поднимаемся в горы, залезаем в пещеры, ищем ответа у мудрецов и святых, – это, сказал Саи, пустая трата времени. Он сказал, что достиг осознания Своей божественности, а мы продолжаем сомневаться в ней. Я был поражён, ведь именно это я и чувствовал. Одной из причин, почему я хотел, чтобы меня направили в высокогорные регионы, было желание встретить там мудрецов, которые занимались практикой аскезы в Гималаях. Мне хотелось посидеть рядом с ними и узнать, как можно осознать свою божественность. Я также недоумевал, как Саи Баба, ходящий по земле подобно всем другим людям, может быть Богом. И вот передо мной был Саи Баба, отвечавший на мои вопросы. У меня открылись глаза. С этих пор я уже никогда не оглядывался назад.

На мою практику Баба оказал огромное влияние. Я отчётливо помню, что нам представилась возможность организовать медицинский лагерь во время шестидесятилетия Саи в 1986 г. в деревнях, расположенных вокруг Путтапарти. Ради такого случая приехали доктора со всего мира, чтобы предложить свои услуги. Я был счастлив, что меня пригласили и что только нашей команде было разрешено делать операции. Деревня, где мы работали, называлась Буккапатнам. Здесь Свами кончал начальную школу. Эту школу превратили в клинику. Каждое утро доктора и волонтёры собирались на стадионе «Хилл Вью». Приходил Свами, разбивал кокосовый орех и окроплял нас кокосовым молоком, после чего мы отправлялись работать по деревням. Нам очень повезло: по окончании работы в лагере Свами наградил нас полуторачасовым интервью. Он дал нам ясное представление о том, каким должен быть доктор. Он сказал, что любовь и сострадание – два самых главных качества, которые больные ищут у доктора. Мы можем быть замечательными хирургами или терапевтами, но, если мы не обладаем любовью и сочувствием, больной не будет рад встрече с нами. Прежде всего надо завоевать доверие больного. Нам не следует беспокоиться о том, что мы получим от пациента. Мы должны оказывать услуги без мысли о вознаграждении. Он сказал, что большинство врачей озабочены тем, сколько денег получат они от пациента, и их поведение меняется, если больной не имеет возможности платить. «Тогда они очень бегло его осматривают, – сказал Свами. – Не делите людей на касты!»

До встречи с Саи Бабой я ездил во многие медицинские лагеря, неукоснительно выполняя свой долг. Я завершал свою работу и возвращался домой. Я считал, что сделал всё необходимое, и был счастлив, оказав помощь бедным. Я не имел личного общения с людьми, которых я оперировал, не обращал внимания ни на обстановку, ни на помещения, где проходили операции, ни на условия, в которых содержались больные. Тогда, из-за нехватки денежных средств, лагеря располагались либо в школах, либо в палатках.

Свами поистине раскрыл мне глаза, сказав: «Не предлагай бедняку того, что не предложишь своей матери, отцу, брату или сестре». Он сказал, что подход должен быть одинаковым и к беднякам, и к богатым и что нельзя проводить лечение на низком уровне: снабжать больных просроченными лекарствами и оперировать их в палатках. Мы должны поддерживать высокое качество хирургии для всех, как это делается в Англии, ибо Бог живёт в каждом из нас. Это было для меня замечательным уроком, изменившим моё миропонимание. С тех пор изменился и стиль моей работы. Мы продолжали выезжать в деревни в отдалённых регионах мира, но теперь для диагностики мы использовали самое лучшее оборудование. Мы больше не проводили операции в палатках, в жалких условиях, как делали это раньше. Пациентов теперь на машинах отвозят в ближайший госпиталь или частную лечебницу, где им обеспечивается полноценный послеоперационный уход.

Также Свами объяснил нам, как важно не бросать больного после операции, а продолжать присматривать за ним. Я никогда прежде не задумывался, что случается с этими больными после операции. Я считал, что о них хорошо заботятся. Теперь мы, как и в Англии, проводим операции по самой современной технологии, а после операции остаются врачи, следящие за тем, чтобы не возникали осложнения. Я очень рад, что ни в одном из лагерей от Организации Саи осложнений не наблюдается. Иногда Саи Баба посылает нам Свою божественную помощь, а, когда через некоторое время нам удаётся увидеть Его, Он шутливо спрашивает: «Получили ли вы от Меня помощь?» Уверенность в том, что Он постоянно работает с нами и наблюдает за нами, придаёт нам силы.

Свами может не присутствовать в лагере лично, однако многие происходившие там инциденты Он позднее подробно разъяснял нам на интервью. Один медицинский лагерь был открыт близ известной деревни Ширди. Врач из нашей команды осматривал там одну старую, бедную, больную женщину. Он попросил, чтобы для подтверждения его диагноза она сделала рентген грудной клетки. Несколько дней спустя, когда мы приехали в Ути, Свами был к нам очень добр и подарил нам интервью. Он объяснил, как нужно организовывать идеальный лагерь, как следует распределять лекарства, как должны вести себя врачи, отдающие свои знания и любовь. Он говорил, как профессор, как учёный. Затем Он подробно остановился на вышеописанном случае, заметив, что бедную женщину не следовало посылать на рентген, поскольку и так было ясно, что у неё туберкулёз: все признаки и симптомы этой болезни были налицо, включая и её внешний вид, кашель и лихорадочное состояние. Он сказал, что, если бы у неё были деньги, чтобы сделать рентгеновский снимок, она бы сделала его и лечилась с помощью лекарств. Потом Он объяснил, какой метод лечения надо было применить. Свами может находиться за сотни миль от нас, но мысленно Он наблюдает за нами и руководит нами, – и это укрепляет мою веру в Его вездесущность.

До того как Свами пришёл в мою жизнь, я работал в больнице и, кончая своё дежурство, старался передать следующего пациента коллеге, сменяющему меня. Теперь я не обращаю внимания на то, когда закончится моя работа в больнице, я только радуюсь, что у меня есть возможность принять ещё одного больного.

Моё отношение к больным тоже изменилось – я обращаюсь с ними как с друзьями. Меня больше не волнует время. Благодаря этому многие больные становятся как бы членами семьи. Они доверяют мне и обсуждают со мной все свои проблемы, связанные не только с их зрением. Я это очень ценю.

Раньше у меня возникали трудности с медицинским персоналом и с некоторыми коллегами. Возможно это связано с моими армейскими привычками: я легко выходил из себя, когда что-то делалось не так, как мне хотелось. Это приводило к осложнениям. После памятного интервью Свами я, придя домой, задумался о том, что работающие со мной люди тоже божественны. Обстановка полностью изменилась. Перемена была так глубока, что я почувствовал, как проявляется Его милость. Одна из медсестёр, которая ни с кем не могла поладить, изменила своё поведение и стала дружелюбной. Теперь она обеспечивает меня всем чем нужно. С тех пор как я вошёл в тесный контакт со Свами и касался Его лотосных стоп, я почувствовал в себе так много любви и сочувствия. Служба превратилась для меня в преданное служение. Я осуществляю служение Богу через своих пациентов.

Был случай, когда мой коллега осматривал слепого мужчину, который к тому же был диабетиком, нуждавшимся в инсулине. Все решили, что сделать для него ничего нельзя. Мой коллега, пребывавший в состоянии нервного напряжения, вспылил и стал кричать, узнав, что этот человек забыл принести свой анализ мочи. Бедный слепец перепугался и ушёл из клиники. Когда потом он пришёл в институт для слепых, ему назвали моё имя и сказали, что его зрение нужно проверить. Однако он остерегался возвращаться в нашу клинику. Я узнал об этом, повидался с ним и сказал: «Брат, ты пойдёшь не в ту же клинику, ты пойдёшь ко мне, и мы осмотрим твои глаза».

Обратите внимание, как Саи разыграл эту драму. Так как я ничего не знал об этом человеке, я начал осмотр заново. Благодаря успехам современных технологий эта процедура теперь упростилась. Я обнаружил, что кое-что для него сделать можно, и что даже есть шанс вернуть ему зрение. Он почувствовал силу любви, присутствующую в моей работе и, помнится, сказал: «Мне даже не важно, буду я видеть или нет. Но я счастлив, что есть человек, способный говорить со мной с такой любовью. Моя жена оставила меня, у меня нет детей. Я живу один, и никто не навещает меня. Я потерял всех своих друзей». Несмотря на его крайнюю близорукость и диабет, в нём оставалось ещё много сил, и мы провели операцию. Мне радостно сказать, что, хотя он старик, он теперь хорошо видит и может читать. Он плакал, выражая свою благодарность. Я же сказал: «Не благодарите меня, благодарите Саи Бабу». Когда он узнал о Свами, то стал посещать бхаджаны. Он мог уже ездить на автобусе, и у него появилось много друзей – почитателей Саи. Многие навещают его, гуляют с ним, он регулярно ходит на бхаджаны. Всё это полностью изменило его жизнь. Вот так принцип любви приносит не только награду пациенту, но и огромное удовлетворение хирургу.

С тех пор как со мной Саи, я при входе в операционную или перед осмотром пациента всегда молюсь: «Сделай меня Своим инструментом и помоги мне вылечить этого больного». Раньше, готовясь к операции и во время её проведения, я всегда чувствовал напряжение, особенно если в ходе её возникали осложнения. Это отражалось на моём поведении – я становился раздражительным. Но придя к Свами, я обрёл спокойствие. Я обращаю свои молитвы к Богу и полностью подчиняюсь Ему. Когда я держу в руках скальпель, то больше не испытываю напряжения – напротив, с медальоном Саи на шее, с молитвой, с Его портретом, стоящим передо мной, я чувствую себя очень спокойно.

В прошлом, я помню, было много случаев, когда я сомневался, какое принять решение. Саи сделал это для меня совсем простым. Я закрываю глаза и говорю: «Свами, что я должен сделать?» И приходит ответ: «Будешь ты делать это для своей матери и своего отца? Если да, то действуй». С тех пор у меня не возникает никаких проблем. Главный завет Саи: служение человеку есть служение Богу. Когда вы служите своему ближнему, не нужно думать, что вы помогаете человеку, сидящему перед вами. Этот основополагающий принцип изменил моё отношение к больному. Я больше не беспокоюсь о принятии решения, так как знаю: если я буду помнить об этих заветах, то всегда приму верное решение.

Мне известен такой случай: мужчина после операции потерял зрение в одном глазу, а вскоре стал терять его и в другом. Он каким-то образом узнал, что мы делаем операции бесплатно. Он стал звонить мне, но я был в отъезде. Он, по-видимому, подумал, что я избегаю его. Как-то он позвонил и, угрожая, сказал, что, если я не приму его, он покончит самоубийством. Когда я наконец встретился с ним, я увидел, что это молодой человек, доведённый до отчаяния. Он ясно дал мне понять, что ему не для чего жить, если его зрение не восстановится. Все друзья отошли от него, и он жил в страшной бедности. Я очень обеспокоился и стал молиться. Я не знал, что делать. Я почувствовал, что у меня нет другого выбора, кроме как провести операцию, иначе он покончит с собой. Я объяснил, что мы сделаем ему операцию, но что он не должен надеяться на мгновенное чудо. Я сказал ему, чтобы он отогнал от себя мысль о самоубийстве. Тем временем я горячо и отчаянно молился: «Свами, Ты ввёл меня в эту ситуацию. Пожалуйста, помоги мне и не дай этому человеку наложить на себя руки». Мы провели операцию на одном глазу и попросили его придти через неделю. К моему великому изумлению, его зрение сразу же восстановилось.

Я понял, что тут сыграли роль не мой опыт хирурга и не вмешательство медицины. Должно быть, это были его карма и непосредственная помощь Свами: который, без сомнения, услышал мои молитвы. Увидев результат, пациент настаивал, чтобы мы прооперировали и другой глаз. Зрение в этом глазу тоже улучшилось, хотя и не в такой степени, как в первом. Теперь же, с Божьей милостью, он нормально видит обоими глазами. Он работает и водит машину. Как-то раз в его присутствии я говорил друзьям о милости Бога. Они бросили мне вызов, спросили, доверил бы я этому человеку везти меня на машине. Я сказал, что полностью уверен в нём, и дал ему ключи от машины. Мы поехали в Общество Саи в Лейстере в ста милях от Лондона. Он вёл машину уверенно, и я не испытывал никакого страха. Моей главной целью было ввести его в Общество Саи. Потом он рассказал мне, что в детстве у него был такой случай: он тонул, и Ширди Саи Баба спас ему жизнь.

Можно привести много случаев из моей практики – и здесь, и за границей, – когда имело место прямое включение божественных сил. Одному мальчику с диагнозом лейкемии жить оставалось не более года. Врачи назначили ему химиотерапию, в результате чего у него выпали волосы и брови, началась рвота, были и другие осложнения. Семье обнадёживающих прогнозов не давали. Родители не понимали, зачем же его мучить, если химиотерапия не помогала и жить ему совсем не долго. И тут им рассказали о Саи Бабе и дали вибхути. Их вера оказалась действенной, и ребёнок поправился. Наступила полная ремиссия. Теперь он уже взрослый и имеет любимую работу.

Я заметил, что на многих людей оказало воздействие учение Бабы, а не только Его чудеса. Когда я провожу беседы о здоровье, образовании, социальных реформах и рассказываю о том, что Свами обеспечивает распространение новейших технологий в отдалённые части мира, многие врачи изъявляют желание поехать со мной в медицинские лагеря. Я помню, как один из очень известных докторов, имеющий практику на Уимпоул-стрит, принял решение отправиться со мной в один из медицинских лагерей. Когда он увидел волонтёров и врачей, бескорыстно служащих людям, начинающих свою работу в четыре часа утра и продолжающих ее иногда до двух часов ночи, он понял, что происходит нечто совершенно особенное. Увидев, что все они трудятся с улыбкой, не жалуются на нехватку пищи и сна, то осознал, что за всеми этими людьми стоит исключительная сила. Под конец, увидев, как любовь и радость объединяют людей, он понял, что этой силой является Саи. Он решил поехать и встретиться со Свами.

Последние 22 года я работаю вместе со специалистом по глазным болезням, моим консультантом и учителем. Он – выдающийся ученый-офтальмолог, лучший в этой области. Он обучил меня замечательной технике глазных операций. Благодаря милости Саи я применяю эту методику в целом ряде регионов, поражённых бедностью.

У меня появилось сильное желание устроить встречу моего старого учителя с Саи Бабой. Об ашраме Саи Бабы у него было представление как о чём-то грандиозном, подобном Ватикану. Он подумал, что, приехав туда, он сядет, получит интервью и будет разговаривать со Свами. Мой учитель делал глазные операции многим очень известным в мире людям. Куда бы он ни приезжал, его всегда встречали с большим уважением и принимали с почётом. Он ожидал, что то же самое будет и при его встрече с Саи Бабой. Я пытался объяснить, что ничего такого не будет. У Саи Бабы всё совсем по-другому.

Благодаря поддержке Международного исследовательского фонда мы получили новейший аппарат, дающий мгновенное облегчение страдающим от катаракты. Это особенно важно для бедных, поскольку человек, перенеся утром операцию, может вернуться на работу в этот же день. Тем самым, кормилец семьи не теряет заработка. Учебный семинар по использованию этого аппарата было решено провести в Большом Многопрофильном госпитале.

Во время очередной поездки в Прашанти Нилаям Свами, наконец, согласился, чтобы профессор сопровождал меня. Услышав эту новость, мой учитель очень разволновался. Он тут же распорядился, чтобы я заказал ему номер в пятизвёздном отеле с бассейном. Встревоженный этим, я попытался объяснить:

– Сэр, мы собираемся поехать в прекрасный, божественный ашрам. Мы не будем там жить в пятизвёздном отеле. Единственным бассейном там будет бассейн любви.

– Но я уверен, что это недалеко от большого города, – ответил он.

Я упомянул Бангалор.

– Сколько до него?

– Сотня миль.

– Прекрасно. Я каждый день проезжаю ещё больший путь от моего дома в Кэмберли до Лондона. Я могу остановиться в Бангалоре и каждый день ездить туда в больницу в Путтапарти.

Я пытался описать ему, что такое поездки в Индии и как они непохожи на поездку из его дома в Лондон. Но профессор не был уверен, что ему захочется остановиться в ашраме. Меня это тревожило. Время нашего отъезда приближалось, и моё волнение от того, что я везу его к Свами, перешло в невроз. Я молился: «Свами, я еду вместе с моим учителем, но не знаю, захочет ли он приспособиться к порядкам ашрама. Не отложить ли нам поездку?»

По нашим планам мы должны были выехать 4 ноября, но, когда я позвонил профессору 1 ноября, я узнал, что он в Гибралтаре. Он вернулся 3 ноября и я поинтересовался, есть ли у него виза.

Он сказал:

– Нет, постарайтесь оформить её.

– Как я могу это сделать без вашего паспорта? – спросил я. Втайне я почувствовал облегчение, подумав, что есть предлог, чтобы отложить поездку. Правда я вспомнил об одном человеке, который мог бы сделать для него специальную визу. Но профессор подбросил мне «бомбу»: его жена хочет ехать с нами! Я прикинул, что мог бы организовать удобное пребывание одного человека в Путтапарти, но поселить вместе мужчину и женщину там всегда проблема, а его жена даже ни разу не была в Обществе Саи. Я был очень обеспокоен.

– А где её паспорт? – спросил я.

– В Кэмберли. Она вышлет вам все необходимые сведения по факсу.

– Простите, – сказал я, – посольство не выдает виз на основе факса.

– Но я обязан ехать! Свами зовёт меня, – ответил он.

– Тогда Свами должен сотворить чудо, – сказал я.

И тут одна за другой последовали неожиданности. Ко мне зашёл один из моих добрых друзей и я попросил его помолиться за меня, так как очень нервничал. Через 15 минут у меня в приёмной появился посол Индии в Англии. Он услышал, что я уезжаю из города, и хотел бы до моего отъезда проконсультироваться по поводу своего зрения. Я уверил его, что буду отсутствовать всего несколько дней, но он настаивал, так как, по его словам, что-то подсказало ему придти именно сегодня.

– Я повидаюсь с вами позже, – сказал я. – Сейчас у меня серьёзные проблемы.

– Какие? – спросил он.

Я объяснил, что мне срочно  необходимы визы. Он снял телефонную трубку, и через 40 минут визы были готовы. Вот так действует Свами.

Но мои волнения не кончились. Я услышал, как профессор просит жену пойти в дорогой лондонский магазин и купить там вино, чтобы захватить с собой в Индию.

– Разве это так необходимо? – спросил я.

– Вы же сказали, что в Индии нет хорошего вина. Мы и решили взять туда своё. 

– Но в ашраме нельзя пить.

– Почему? Когда я встречался с епископом, он пил со мной вино.

– Но вы едете к божеству! (по-английски, divine. «De» и «vine» означает «никакого вина»).

Но он сказал, чтобы я  не беспокоился и что всё уладится. Я  же продолжал волноваться и молиться.

Когда я вечером пришёл домой, моя жена показала мне факс, переданный нашим другом, Лукасом Рэлли. Это было замечательное послание. «Мой друг, зачем волноваться? Профессор – Мой гость, и Я позабочусь о нём». Я почувствовал, как с меня свалился груз. Я опустился на колени и поблагодарил Свами. Но Он продолжал испытывать меня. Позвонил профессор и спросил меня, летим ли мы первым классом. Я ответил, что наша группа всегда путешествует в туристическим классе, чтобы не тратить лишних денег.

– Я никогда не путешествую туристическим классом, – сказал профессор. – Я возьму в аэропорт свою чековую книжку и поменяю билет.

Я сказал, что сомневаюсь, насколько удастся ему сделать это в последнюю минуту. Голос профессора звучал подавленно. И вдобавок ко всему, наутро в аэропорту выяснилось, что наше госпитальное снаряжение превышало дозволенный вес на 200 фунтов.

– Но нам совершенно необходимо взять все, – сказал я регистраторше в аэропорту. – Все это для Свами. Если вы это не отправите, мы не сможем проводить глазные операции.

Регистраторша сказала, что попытается что-то сделать. Вскоре она спросила:

– Пассажиры доктор и миссис А. в вашей группе?

– Да.

– Прекрасно. Как пассажиры первого класса, они имеют право на дополнительный вес.

– Как они смогли получить билеты первого класса?

– Не знаю. Мне только что пришел факс, где говорится, что они приписаны к первому классу.

Всё было в порядке. Свами устроил «повышение» профессору.

После долгого пути мы прибыли в Путтапарти в 4.15 пополудни. Все служащие ашрама, отвечающие за размещение гостей, были в мандире на даршане Свами. Мы вышли из такси и вошли внутрь даршан-холла. Один из наших друзей-докторов, живущий в Путтапарти, координировал нашу поездку. Он не знал, что дальше делать и очень волновался, так как все, кого он знал, сидели на веранде. Но один волонтёр вызвался помочь нам и провёл нас прямо внутрь мандира. Свами был среди преданных, давая даршан и собирая письма. Мы сели рядом с комнатой Свами. Профессор отдувался и обливался потом в своём лучшем костюме и галстуке. Все смотрели на него и недоумевали: кто этот человек в западной одежде? Профессор же был озабочен, не видя рядом своей жены.

Появился Свами и попросил нас зайти в комнату, где сидело в ожидании несколько наших друзей из России. Свами спросил профессора, как он себя чувствует. «Очень хорошо, сэр». Он говорил со Свами, как будто Он был таким же человеком, как все, называя Его «сэр». Свами сказал, что поскольку профессор не привык сидеть, скрестив ноги, он может вытянуть их. «Здесь нет ограничений, располагайтесь удобнее. В ашраме вам будет хорошо». Свами был очень добр. Он включил вентилятор, и все мы сели. Я хотел спросить у Свами, как разместить профессора, и начал: «Свами, он...»

Свами прервал меня: «Помолчи, не разговаривай». Я замолчал. Тогда Свами обратил внимание на молодого русского, сидящего рядом с креслом Свами. Он материализовал красивое кольцо, на котором был выгравирован священный ОМ. Вместо того чтобы отдать кольцо молодому человеку, Он бросил его профессору, и тот подхватил его. «Как ты думаешь, что это такое?» – спросил Он его. Тот взглянул на кольцо и сказал: «Я точно не знаю, что это, сэр, но это святой знак. Я узнаю его, потому что доктор Упади использует его всякий раз, когда начинает что-то новое».

Свами сказал: «Вы на Западе говорите, что мир начался с большого взрыва. Это и есть тот изначальный звук, с которого начался мир. Он называется ОМ. Произнеси его вместе со Мной. ОМ».

Я не понял, что Свами делает это для того, чтобы совершить обряд посвящения. В тот момент профессор сидел, вытянув ноги в сторону Свами. Мне было неловко это видеть. Я не думал, что он имеет на это право. Но как только я попытался открыть рот, Свами сказал: «Сиди спокойно». И совсем неожиданно, когда профессор произнес «ОМ», его ноги скрестились, руки почтительно сложились, и он сказал: «Да, Свами». Преображение было полным. Свами взял кольцо у профессора и собрался передать его русскому юноше, прекрасно зная, что тот не хочет кольца со знаком ОМ.

«Что бы ты хотел?» – спросил Свами.

Русский ответил: «Свами, я хотел бы кольцо с Твоим портретом».

Свами взял кольцо и на расстоянии фута от профессора дунул на него, изменив его на прекрасное кольцо со Своим изображением. Он надел его на средний палец юноши, после чего стал разговаривать с группой. Спустя некоторое время Он сказал, что мы должны начать операции, обучая врачей Большого Многопрофильного госпиталя новой технике. Один за другим люди вставали и покидали комнату.

«Где поселится профессор?» – спросил я Свами.

Он улыбнулся. «Здесь нет никакой проблемы. Он поселится в ашраме». Я спросил Его также и о вине. Свами сказал: «Оставьте его снаружи». Я не понял, что Он имел в виду. Он добавил: «Приходите завтра утром, Я дам дальнейшие указания».

 Впервые я покинул комнату Свами совершенно растерянным. Он сказал, чтобы мы поселились в ашраме, а профессор заявил, что не хочет здесь оставаться. Я подумал, что нужно хотя бы устроить ему жилье с кондиционером, пусть даже это и не будет пятизвёздный отель.

Но когда я вышел и присоединился к нему, профессор сказал:

– Как глупо было бы с моей стороны поселиться в другом месте! Я буду жить в ашраме. Мне нужна только комната с туалетом, ванной и вентилятором. Это всё, больше ничего не нужно.

Полная перемена! До интервью ему был необходим кондиционер. Он провёл 15 минут со Свами, и всё изменилось.

– А как насчёт вина? – спросил я.

– Пусть его забирает таксист, – ответил он. –  Возьмите только наш багаж, а всё остальное оставьте.

Вот что имел в виду Свами, говоря: «Оставьте его снаружи». Водитель такси не получал такого подарка за всю свою жизнь.

На следующее утро, когда мы пришли на даршан, Свами распорядился самым замечательным образом и усадил нас рядом со Своей дверью. Профессор спросил, сможет ли его жена увидеть Свами.

– Все зависит от Свами, – ответил я. – Я не знаю, увидится ли Он с вами.

– Но Свами сказал, что встретится со мной.

– Когда Свами говорит, что встретится с вами завтра, Его «завтра» могут длиться очень долго. Это может быть в следующем году или в следующей жизни. Он может увидеться с вами, а может и не увидеться.

– Нет, – возразил профессор, – этим утром я молился про себя с глубоким чувством и смог услышать, как Свами сказал: «Да. Вас обоих».

– Посмотрим, что будет дальше, – сказал я.

Свами подошёл и попросил нас зайти внутрь. Профессор прошептал:

– Спросите Его о моей жене.

– Вы ни о чём не должны спрашивать Бога. Он знает всё.

Но Свами не позволил нам шептаться дальше. Он неожиданно повернулся и сказал: «Да-да, позовите свою жену». Жена профессора не была ещё в комнате для интервью, поэтому и не знала правил. Она села между мужем и мною. Свами резко поднялся со стула и сказал: «Здесь ашрам, а не Лондон. Не садитесь с мужчинами». Она прошла на женскую половину и села там.

Свами поговорил с несколькими людьми, а затем повернулся к жене профессора и спросил: «Что ты хочешь?»

 Мне трудно было понять, почему Свами задал ей этот вопрос: ведь она ровным счётом ничего не знала о Саи Бабе. К моему изумлению, она сказала: «Свами, мне ничего не нужно. Увидев Тебя, я хочу только Твоей милости».

Свами материализовал красивый кулон со Своим портретом и отдал ей. Затем Он обернулся к профессору и материализовал для него кольцо, сказав при этом: «Это связующее кольцо. Когда тебе захочется поговорить со Мной, говори через него». Профессор уставился на кольцо, а я слегка подтолкнул его, чтобы он был внимательнее. Свами продолжал: «Тебе понадобилось так много времени, чтобы придти ко Мне. Ты думал о встрече со Мной последние 25 лет. Время пришло. Ты добрый человек. Трудись теперь для человечества».

Как дивно играют слова на Его губах! Затем Он провёл их обоих во внутреннюю комнату. Через двадцать минут они вышли, и Свами сказал: «Идите прямо в операционную». Я попросил профессора подождать меня, так как Свами велел мне остаться.

«Какие у тебя еще проблемы?» – спросил Он меня.

«Никаких, Свами. Я все отдаю Тебе». Потом Он подробно говорил о глазных операциях и о новой аппаратуре. «Имей в виду, что каждый вечер Я получаю отчёт о том, что произошло, – сказал Он. – Имей также в виду, что до того, как вы уедете, Мои хирурги должны быть так же хорошо обучены, как вы оба, чтобы они могли делать операции самостоятельно». Я готов был сказать, что требуются годы на обучение искусству хирурга, и собирался спросить Его, каким образом можно научиться этому за три дня, но прежде, чем я заговорил, Свами сказал: «Не беспокойся о времени и пространстве».

Когда мы вышли, то увидели женщину, сидящую в инвалидной коляске. Свами спросил её, почему она не зашла внутрь. «Ты закрыл дверь, Свами, и никого поблизости не было, кто поднял бы меня». – «Инвалидная коляска? Зачем тебе инвалидная коляска?» – спросил Он. «Свами, я не могу ходить», – сказала она. «Ты говоришь, что не можешь ходить?» Свами стоял у комнаты для интервью, и Его видели десятки тысяч человек. Свами протянул женщине Свою прекрасную руку и сказал: «Держись за Мою руку и вставай». Женщина встала, и Свами оттолкнул коляску. «Теперь ты можешь ходить».

Профессор был поражён увиденным. Он не знал, что сказать, и произнес просто:

 – Свами, было бы очень хорошо, если бы Ты смог придти в операционную.

  – О да, Я буду там.

 Мы, преображённые и очищенные, пошли прямо в больницу, где в операционной  уже всё было готово – и больной, и инструменты. Но профессор сел в ожидании.

– Профессор, чего вы ждете? – спросил я.

– Где же Свами? – спросил он. – Он сказал, что идёт.

– Да, Он сказал, что идет, и Он здесь, но необязательно в физической форме.

– Нет, нет, Он сказал мне, что идёт.

И профессор отказался начать операцию, хотя собралось уже шесть больных, и персонал хотел побыстрее закончить работу, чтобы поспеть к дневному даршану.

– Хорошо, – сказал я, – вы начинайте, а я пойду и посмотрю, что происходит.

Я снова переоделся и вышел из операционного блока. Несколько врачей, а также представителей Международного фонда ожидали в холле начала операции, чтобы следить за её ходом на мониторах. Мне нужно было поговорить со Свами. Но вы не можете просто снять трубку и попросить Его к телефону. Я вошел в маленький алтарный зал рядом с операционной и начал молиться: «Свами, он не начинает операцию без Тебя. Пожалуйста, сделай что-нибудь. Или приди Сам, или явись ему». После этого я поспешил назад в операционную.

Профессор повернулся ко мне:

– Я думаю, что мы должны начать. Свами, должно быть, придёт к середине операции. Он очень занят.

Я возблагодарил Свами.

Во время операции произошло нечто удивительное. После удаления катаракты и промывания глаза следующим этапом является вживление линзы, называемой имплантатом. У сестры в специальном ящичке было 15 имплантатов британского производства. Она вскрыла стерильный пакет и прополоскала его в дистиллированной воде. После этого мы посмотрели его под микроскопом. В тот миг, когда профессор поднял имплантат, Баба оказался в операционной. В первый раз я увидел слёзы на глазах профессора. Снова – полное преображение. На мгновение у него даже пропал дар речи, потом же он сказал мне, что операцию он завершит, но инструкции врачам буду давать я. «Я просто не могу говорить, – сказал он. – Я нахожусь в состоянии блаженства». Это его высказывание попало на видеоплёнку, которая снималась в целях подготовки местных врачей. Он блестяще закончил операцию и обнаружил, что Свами оставил ему послание: «Не спеши убегать. Проведи и вторую серию операций. Завтра Я снова встречусь с тобой». Мы провели все операции. Свами выбрал самых бедных людей – тех, кто не мог и мечтать о дорогой глазной хирургии.

 Если бы вы видели, как работает профессор в Лондоне, вы подумали бы, что попали в сумасшедший дом. Пациенты и врачи всех национальностей приезжают со всех концов света, чтобы проконсультироваться с ним. Как правило, люди ждут приёма часами. А здесь он делает операции самым бедным людям на земле, ощущая при этом счастье и радость. Он совершенно преобразился. После серии операций он сказал мне прекрасные слова: «Я делал операции самым богатым людям на планете, но никогда не получал такого удовлетворения. Сегодня, прооперировав бедняков, у которых нет даже приличной одежды, я почувствовал, что пожертвовал что-то Богу».

Позднее Свами говорил с ним и сказал, что они увидятся снова. В мандире только что начались 24-часовые акханда бхаджаны. Профессор сел рядом со мной. Он опять был в своём новом костюме, и я спросил, почему он не надел чего-нибудь более удобного – например, лёгкое пенджаби?[11]

«Нет, – ответил он, – я слышал, как Баба говорит: «Не старайся изменить себя, будь самим собой». Разве я носил когда-нибудь в Англии пенджаби? Нет, если я отправляюсь на встречу с королевой, Папой или президентом Соединённых Штатов, я надеваю свой лучший костюм. Сегодня я встречаюсь с Богом. Совсем не важно, удобно мне это или не удобно, – я должен быть в своём лучшем костюме».

Бхаджаны начались, профессор сидел в ожидании Свами. Спустя полтора часа я заметил, что его ноги сводит судорога – от непривычного сидения в неудобной позе. Я сказал: «Я уверен, что Свами не будет говорить с вами до утра, пока не кончатся бхаджаны. Почему бы вам не отправиться в поездку?» Они с женой собирались съездить в Бангалор за покупками, а затем поехать в Ути и Майсур, чтобы осмотреть достопримечательности. После того как профессор прооперировал одного из членов богатой семьи в Майсуре, его пригласили к ним в гости. Я решил остаться в Путтапарти и насладиться бхаджанами.

 В восемь часов вечера, поняв, что Свами не позовёт их в этот день, профессор с женой уехали в Бангалор. Но на следующее утро в Бангалоре он сказал жене: «Мне не хотелось бы никуда выходить. Я приехал сюда с определённой целью, а не для того, чтобы обозревать окрестности, ходить по магазинам или наносить визиты. Ты можешь пойти, а я предпочёл бы посидеть здесь и почитать книги Бабы». Жена ушла со своей приятельницей, оставив профессора в отеле за книгой Бабы. В тот вечер они рано легли спать, а в 10 часов профессор внезапно проснулся и спросил жену, не слышала ли она чего-то.

«Да, – ответила она, – я слышала, как Баба сказал: “Возвращайтесь”». Профессор слышал то же самое. “Возвращайтесь”, –отчётливо доносилось из угла комнаты. И они решили, что наутро, вместо поездки в Ути они вернутся в Путтапарти.

В Путтапарти между тем закончились бхаджаны, и Свами дал нам прекрасный прасад из Своих собственных рук. Неожиданно Он сказал мне: «Завтра в восемь утра начинай операцию. Он возвращается». Я удивился, так как эта операция не значилась в нашем расписании. Следовательно, это была воля Свами.

Профессор и его жена встали в 4 утра и приехали в ашрам в 7:59. Свами сказал, чтобы мы отправлялись в больницу сразу же после даршана. «Всё там ждёт вас!» – сказал он. Придя туда, мы поняли, почему мы были так нужны: хирурги всё ещё не были достаточно подготовлены, чтобы самостоятельно делать операции. Мы проработали очень интенсивно весь день. Примерно в 4 часа дня мы спросили старшего хирурга, чувствует ли он себя сейчас более уверенно.

«Да, теперь я доволен», – ответил он. И мы попросили его сделать операцию без нашей помощи. Мы же наблюдали за тем, как превосходно он её провёл. Мы бросились к Свами. Он ждал нас, словно мать. Даршан уже закончился, но мы подоспели как раз вовремя, чтобы получить паданамаскар.

Потом Свами объяснил: «Я позвал вас, потому что знал: они ещё не готовы оперировать самостоятельно. Теперь программа выполнена. Оттого-то Я и сказал ему, что увижусь с ним». А профессора очень волновало, что он больше не увидит Свами до отъезда. Он упал к ногам Свами. Свами сказал: «Не волнуйся. Твой дом здесь. Ты можешь приезжать в любое время». И Он благословил нас.

Профессор занят сейчас организацией миссии, которая будет нести идеи Саи от деревни к деревне. Я был свидетелем его преображения. Профессор – материалист – стал настолько смиренным, что хочет посвятить всю свою жизнь служению человечеству. Когда Свами прикасается к кому-то, преображение бывает полным.

Всё пережитое мною и уроки Свами целиком изменили мою жизнь и моё отношение к профессии врача. Я счастлив, что Свами вошёл в мою жизнь и полностью преобразил меня, сделав Своим инструментом для служения обществу. Я молюсь, чтобы Он не переставал изливать Свою милость, позволяя мне работать для Него.

Доктора, леча больного, должны стремиться стать проводниками божественной энергии. Как могут они лечить, если сами больны, – душой или телом? Когда они всем довольны и умы их чисты, их лица будут всегда озарены улыбкой, слова будут нежными, приветливыми и мягкими – мягче любого целебного бальзама. Манеры и облик врача – гораздо более эффективное средство для пробуждения скрытых источников силы в больном, чем самое могущественное лекарство. Благотворная атмосфера скромности и почтительности оказывает глубокое влияние на процесс исцеления. Можно сказать, что поведение, голос и выражение лица врача – это половина лечения; действие лекарств составляет другую половину.

 

  Сатья Саи Баба

 «Санатана Саратхи», Т. 23, № 9, сентябрь 1980 г., сс. 200-201

Глава 16

УЧЕНИЕ САТЬИ САИ БАБЫ НА ПРАКТИКЕ

Джозеф Фэнёф, д-р медицины

 

 Я начал своё образование в Общественном колледже Мэкомба в Мичигане после увольнения со срочной службы в военно-морской авиации в 1970 г. В армии я получил специальность бортмеханика и в дальнейшем в течение пяти лет занимался этой работой каждый уик-энд на морской авиабазе в Сэлфридже. После года учёбы в Мэкомбе я перевёлся в Западный Мичиганский университет и поступил на подготовительные курсы. Учёба – это тяжёлый труд, но я успевал хорошо. Я гордился тем, что у меня были самые высокие баллы. На этом этапе жизни я твёрдо знал, что я – активная личность, и чувствовал: упорный труд – это всё, что необходимо для достижения жизненного успеха. Я никак не мог понять, почему многим из моих однокурсников так тяжело даётся учёба, в то время как я сам продвигался столь успешно. Я не понимал, что это Бог благословил меня способностью хорошо учиться – мне казалось, учись мои товарищи усерднее, они также смогут получить высокие оценки. Я считал, что ближайшая цель моего обучения – поступление в хороший медицинский колледж, а главная цель в жизни – получение образования и интересной, хорошо оплачиваемой работы. Только спустя много лет я понял, что у образования есть гораздо более высокие цели. Как сказал нам Саи Баба, «итог образования – это характер».

Я поступил в медицинский колледж при университете Мичигана в 1974 г. Впервые я услышал о Саи Бабе в 1975 г. от своей приятельницы, жившей этажом ниже меня. Она дала мне почитать книгу д-ра Самюэля Сандвайса «Саи Баба, святой и… психиатр». Я взглянул на портрет на обложке и, подумав, что это изображение автора книги, посчитал этого психиатра в оранжевой робе с пышной африканской шевелюрой несколько странным. К сожалению, я прочёл эту книгу только несколько лет спустя.

Я окончил медицинский колледж в 1978 г., прошёл три года медицинской интернатуры и трёхлетнюю дерматологическую стажировку. С июля 1982 г. я начал заниматься частной практикой как дерматолог в маленьком городке в Техасе. В 1993 г. я переехал в Северную Калифорнию и стал работать врачом-дерматологом в Кайзеровском стационаре, большом государственном клиническом институте, одном из самых лучших по качеству обслуживания и лечения.   

Вскоре после поступления в колледж я попал на лекцию по трансцендентальной медитации (ТН). Техника этой медитации была разработана йогом Махариши Махешем. Поняв, что она даёт хорошие результаты, я продолжал заниматься ею в течение следующих 12 лет. Эта техника в большой мере помогала мне избавляться от стресса. Едва начав практиковать ТМ, я хотел отыскать самого просветлённого человека в мире, того, кто мог бы помочь мне в моих духовных исканиях. Поначалу мне казалось, что таким человеком был Махариши Махеш. Но спустя годы я понял, что он не тот, кого я ищу. Такого человека я нашёл очень интересным образом. В 1985 г. я как-то разговорился с моей подругой у меня на кухне. Тогда я всё ещё занимался ТМ, и я рассказывал ей о том, какое мощное воздействие оказывает ТМ на развитие сиддх (сверхъестественных способностей). Я сказал, что если бы 7 тыс. человек, собравшись в одном месте, занимались этой практикой, то это могло бы привести к глубоким переменам, таким, например, как установление мира на Среднем Востоке. К моему большому удивлению, моя подруга сказала: «Я знаю Того, кто один может легко сделать это, если захочет». Я спросил, кто он, и она ответила: «Саи Баба».

Мы не раз ещё говорили о Саи Бабе, и я начал читать книги о Нём. Я скоро понял, что именно Его я так долго искал. Я стал постепенно разочаровываться в технике ТМ. Прежде всего, нужны были деньги, чтобы заниматься ею, и потому далеко не каждый мог себе это позволить. Чутьё подсказывало мне, что за духовные уроки не должна взиматься плата. Об этом говорит Саи Баба. К тому же многое из того, что я узнал на занятиях по ТМ, должно было храниться в тайне, и это мне очень не нравилось. Я не думаю, что духовные знания следует держать в секрете. На этом настаивает и Саи Баба, когда говорит, что духовные знания должны быть доступны каждому и никакой тайны из них делать нельзя. Нужно ещё добавить, что занятия медитацией требуют очень много времени. Я проводил за ними около двух часов ежедневно и чувствовал, что мог бы использовать своё время лучшим образом. Я также хорошо понимал, что, хотя я успешно справлялся со стрессом, моё сердце оставалось чёрствым. Саи Баба говорит, что мы должны быть настроены на Бога весь день и что служение людям более важно, чем сидение часами со скрещенными ногами и повторение мантр. Итак, я перестал практиковать ТМ. Это дало мне новое направление в жизни. Я осознал, что быть хорошим человеком и служить другим на работе и дома более важно, чем молиться и медитировать. Как сказал Саи Баба, «руки, которые служат, более святы, чем губы, творящие молитву». При этом Свами, однако, приветствует молитву и медитацию, но подчёркивает, что служение людям должно быть нашей главной целью.

Недавно я начал практиковать медитацию на свет, рекомендуемую Саи Бабой. На это нужно совсем немного времени, утром и вечером. За посвящение в эту медитацию не нужно ничего платить, а обучиться ей может почти каждый.

В 1986 г. я в первый раз поехал к Саи Бабе. На одном из первых даршанов Свами подошёл ко мне, спросил, откуда я приехал, и материализовал для меня вибхути. Это было началом моего духовного пробуждения.

Я посетил Объединённую больницу Сатьи Саи, примыкающую к ашраму, и вызвался поработать там. Эта больница оказывает медицинскую помощь каждому, кто в ней нуждается, а врачи работают там бесплатно. Им предоставляется жильё и питание, но не выплачивается жалованье. Это всегда врачи высокого класса, они полны сострадания и работают в полную силу. Когда я пришёл в больницу с намерением поработать там на добровольных началах, медицинский директор спросил, в какой области я хотел бы работать. Я сказал, что я дерматолог из США и хотел бы осмотреть пациентов с кожными заболеваниями. Меня первым делом попросили «прочитать» рентгеновский снимок. Поскольку я дерматолог, мне показалось это довольно странным,  но, к счастью, я «прочитал» этот снимок и мне позволили осмотреть одного больного, ученика школы Свами в Путтапарти. Других больных в тот приезд я не осматривал.

 

Усмирение эго

Именно таким образом начал Баба неторопливо работать над подавлением моего эго. По правде говоря, я не считал себя слишком эгоистичным. Я знаю, есть очень самоуверенные доктора, и – в сравнении с ними – я казался себе очень скромным. Недаром один из преданных Саи Бабы сказал мне, что я, по существу, единственный доктор с Запада, кроме С. Сандвайса, которому позволили работать в Объединённой больнице Бабы. Вот это здорово, подумал я и почувствовал себя особенным, обрадовавшись, что меня таковым считают.

Моя следующая поездка к Саи состоялась два года спустя, в 1988 г. Я поселился в шеде – большом здании, вмещающем более 100 человек и похожем на пустой самолётный ангар, с бетонным полом, без кроватей (за исключением привезённых с собой постельных принадлежностей). Как-то ночью я пытался уснуть, но люди или храпели, или ходили в душевые, или просто сновали туда-сюда. Ещё раньше разнёсся слух, что я врач, и когда кто-то заболевал, меня просили оказать помощь. Я пытался поместить в больницу одного мужчину с сильным расстройством желудка, и наконец нам удалось это сделать, преодолев целый ряд препятствий. Охрана ашрама не разрешала нам идти в больницу – под предлогом, что она будто бы закрыта. Но я проявил настойчивость и в конце концов привёл туда больного. И здесь мне сразу же дали работу, но не в качестве врача – а простой сиделки. У них не хватало сестёр, и меня попросили быть сиделкой при больном, которого я привёл. Я исполнял эту роль несколько дней. Каково же было моё удивление, когда мне сказали, что в моих услугах больше не нуждаются! Я понял, что пытался лечить этого больного, по глупости посчитав, что я знаю больше, чем его лечащий врач. Это была умная и преданная работе женщина, которая в настоящее время является начмедом больницы. Какое унизительное положение! Свами, как я догадался, знал, что мой эгоизм следует усмирить, а кто является большим специалистом по подавлению эго, чем Саи Баба?

Вернувшись домой и обдумав все эти события, я понял, что если мы и делаем что-то в США не так, как в Индии, то это не значит, что мы делаем это лучше. Наоборот, нам многому следует поучиться у заморских докторов – прекрасных специалистов, проявляющих огромное сострадание к больным.

В 1997 г. мне выпала удача вновь поработать «медсестрой», теперь уже в США – очевидно для того, чтобы закрепить урок, преподанный мне в Объединённой больнице Сатьи Саи. В Кайзеровской клинике, где я работал, медсёстры объявили короткую забастовку, и некоторым докторам, в том числе и мне, «повезло»: они получили прекрасную возможность выступить в роли медсестёр. Мне казалось, что я всегда уважал и ценил работу сестёр, но только ночные дежурства в приёмном покое клиники позволили мне в полной мере оценить, как тяжела и чрезвычайно важна эта работа. Надеюсь, что теперь я не столь самонадеянный врач, как прежде.

С тех пор я четыре раза был в Индии у Саи Бабы и работал в Его больнице. Каждый раз мне выпадала возможность работать дерматологом или во временном медицинском лагере при ашраме, или в Объединённой больнице. Это поистине редкое благословение. Каждый раз, возвращаясь домой, я был всё больше и больше «пропитан» Его бесконечной любовью и состраданием. Свами советует докторам: «Пусть любовь станет той пилюлей, что вы прописываете пациенту. Когда к вам приходит слабый больной человек, не ограничивайтесь рецептом на глюкозу и другие лекарства. Сделайте ему инъекцию любви. Это мгновенно придаст ему сил. Поговорите с ним с любовью, предложите лекарства с любовью, поднимите его настроение. Так вы сделаете его счастливым. Счастье – это союз с Богом. Всё, что вы делаете с любовью, принесёт огромную пользу».

Во время последней поездки мне снова разрешили поработать в Объединённой больнице – вместе с другими, постоянно работающими там врачами. Как вы думаете, какое место для приёма больных мне отвели? Главный врач больницы предоставил мне просторный кабинет начмеда, в то время как он сам принимал пациентов в маленьком кабинете вдвоём с другим врачом. Я подумал, что это очень забавно: из «уволенной» сиделки превратиться в доктора, принимающего в кабинете медицинского директора. Но главное, что я усвоил из этого, – так это то, что мне ещё предстоит долгий путь к смирению и укрощению эго.

 

Терпение

Саи Баба помог мне понять – и в этом влияние Его было особенно сильным, –  что, когда я лечу больного, я служу Богу, обитающему в этом человеке. Знание этого оказало мне огромную помощь: я стал гораздо терпеливее при общении с пациентами. У меня есть пожилая больная, м-с Т., которая любит поговорить о своей семье, особенно о своих юных внуках, а так как память у неё не из лучших, она имеет обыкновение рассказывать о внуках одно и то же всякий раз, как приходит ко мне на приём. Любит она также показывать мне одни и те же фотографии. У неё нет понятия о времени. Если бы я позволил, она говорила бы со мной бесконечно. Раньше такого рода больные заставляли меня срываться, особенно когда я выходил из своего рабочего графика. У меня и сейчас бывает иногда такая реакция. Однако теперь, как правило, входя в приёмную, я улыбаюсь, пожимаю руки, говорю «Привет» и думаю: «Привет Тебе, мой дорогой Свами». Это напоминает мне, что я и в самом деле здороваюсь с Богом и имею возможность  служить Ему. В случае с м-с Т., я, однажды наладив этот контакт от сердца к сердцу, теперь могу полностью сосредоточиться на её рассказах, и мы оба чувствуем, что нам стало легче.  Вникая в её проблемы, я получаю теперь удовольствие от общения с ней. Когда я лечу таких больных, как она, и бывает, что мне нужно уйти раньше, чем им бы этого хотелось, я делаю это деликатно и мягко, и они на меня не обижаются. Свами не устает повторять, чтобы мы, говоря с любым человеком, употребляли нежные и ласковые слова, и я могу с уверенностью сказать, что больные по-настоящему ценят, когда мы говорим с ними таким тоном.

 

Терпимость и ненасилие

Бывает, что пациенты, приходящие в мой кабинет, проявляют злобу, грубость, нетерпение или даже явную враждебность ко мне. Я вспоминаю тогда изречение Свами: «Вредить человеку, который навредил вам – в этом нет ничего хорошего. Истинное добро заключается в том, чтобы с любовью относиться к человеку, вам навредившему». В большинстве случаев, если мне удаётся держать своё сердце открытым и продолжать любить моих больных, их злоба и нетерпение исчезают, и тогда я могу каким-то образом помочь им. Но и сейчас ещё бывают случаи, когда в ответ на агрессивный выпад я становлюсь злым, но я усиленно работаю над собой в этом направлении. Как раз недавно мне выпала счастливая возможность проверить, действительно ли я следую в своей практике ценностям Саи.

М-р П. – дородный ирландец с неприятными манерами. Раньше я этого больного не видел и теперь осматривал его, чтобы дать повторное заключение о хронической болезни кожи, которой он страдал, так как его не удовлетворило мнение предыдущего врача. Я только было подумал, что этот больной будет испытывать моё терпение, как секретарь предупредил меня, что мистер П. очень расстроен: он не думал, что ему придётся платить 5$ за прием, поскольку ему нужно было получить повторное заключение по вопросу, который, по его мнению, обязан был решить предыдущий врач. Когда я вошёл в смотровую, то был встречен враждебным взглядом. М-р П. сидел у стола, вызывающе скрестив руки на груди.

Я поздоровался с ним, как обычно это делаю с пациентами, и попытался завести с ним сердечный разговор, но, к моему огорчению, он сразу же начал злобно и громко кричать, понося предыдущего врача. Он заявил, что не испытывает уважения ни к одному из докторов и что никто из них не лечил его по-настоящему. Визит продолжался около 25 минут, и большую часть этого времени мне пришлось выслушивать, как критиковал м-р П. моих коллег. Несколько раз меня подмывало поставить его на место, зная, что многие его жалобы были совершенно несправедливы, но с помощью Свами я сопротивлялся этому искушению. Я смог дать ему возможность высказаться и старался понять, отчего он так раздражён. К концу приёма он немного успокоился, и мы смогли договориться о плане лечения, который он принял и согласно которому должен был справляться со своим недугом.

 

Осуждение

Я не сужу пациентов и коллег-врачей, как делал это раньше. Когда я слышал об ошибках, которые допускали доктора, или о лечении, которое они назначали и которое не соответствовало моим рекомендациям, я резко осуждал их. Разумеется, я ничего не говорил, но мои мысли были полны осуждения. Теперь я понимаю, что большинство врачей стараются лечить как можно лучше, но вполне естественно, что никто из нас не совершенен.

Я стремлюсь видеть добрые качества в каждом человеке и не концентрировать внимание на его странной внешности и нелепом поведении. Моя пациентка Сара, миловидная девушка 21 года, работает в местном Клубе здоровья. Её уши проколоты в нескольких местах, у нее серьги на бровях, языке и вокруг пупка. Она пришла, чтобы я осмотрел место прокола на языке, вызвавшего инфекцию и образовавшего утолщение и сосочковый дерматит. Для лечения нужно было прежде всего удалить кольцо из языка. Оставить его там – значило сделать вероятность излечения очень низкой. Однако девушка ни за что не хотела снимать серьгу и предпочла, чтобы я лечил её с помощью инъекций стероидных гормонов в язык. Я согласился, но предупредил, что шансы на успех будут невелики, если не удалить кольцо. Признаться, её выбор лечения казался мне достаточно странным. Раньше я, вероятно, счёл бы её эксцентричной. Я даже мог бы рассказать кому-либо из моих коллег и медсестёр об этой чудачке и о её смехотворной мании  прокалывать тело в неподходящих местах. Теперь я стараюсь быть беспристрастным и не приходить в раздражение от внешнего вида пациента. Пусть человек носит кольца в любых местах, где ему вздумается, пусть он будет непомерно толстым или тощим, даже грязным и вонючим, – я стараюсь увидеть в нём хорошее, повторяя себе, что тем самым имею возможность послужить Богу.

Мои взаимоотношения с сёстрами и секретарями также изменились к лучшему в последние пять лет. Если мне кажется, что кто-то, с кем я работаю, не выполняет своих обязанностей должным образом, я говорю с ним об этом.  Однако в большинстве случаев замеченные мною негативные моменты не очень значительны в общем объёме нашей работы. Поэтому я стараюсь не заострять внимания на отрицательных чертах людей, а вместо этого замечаю и хвалю их добрые качества. Свами указывает, что нехорошо останавливаться на плохих свойствах других, лучше всячески стараться видеть в них доброе. Если мы выискиваем плохое в других, то в конечном итоге вредим самим себе. Свами говорит: «Мы становимся тем, о чём мы думаем. Если вас постоянно одолевает какая-то мысль, она отпечатывается в нашем сердце. Когда мы фиксируем наши мысли на зле, совершаемом другими, наш ум загрязняется, и наоборот, когда мы нацеливаем мысли на достоинства и добрые дела других, наш ум очищается от всего дурного и испускает только добрые мысли. Ни одна злая мысль не может проникнуть в ум человека, целиком отдавшего себя любви и состраданию». Свами также говорит, чтобы мы были очень критичны в оценке собственных действий и не спешили резко судить других, причём второе более важно, чем первое.

 

Понимание и улаживание конфликта

Другой завет Саи Бабы – сначала понять, а потом выносить суждение. Это в огромной степени помогло мне в общении с больными, которым свойственны злость и угнетённость. Свами говорит, что мы в большинстве случаев действуем как раз наоборот; например, наша реакция на гнев пациентов такова: мы говорим, как неразумна их злоба и как им следует решать свои проблемы. Но у нас нет ясного понимания, каковы эти проблемы и отчего люди так озлобляются или расстраиваются. Раньше, когда какой-нибудь пациент был явно чем-то недоволен, например тем, что я спешу, я тут же реагировал и осуждал его, считая его поведение неоправданным.

М-с Г., например, явилась ко мне на 35 минут позже назначенного времени и рассчитывала, что я тут же её приму. Раньше я отреагировал бы на это примерно так: «М-с Г., медсестра говорит, что вы недовольны тем, что вам придётся ждать приёма 20 минут. Но я хочу напомнить вам, что вы опоздали на 35 минут. Если бы вы явились вовремя, вам бы не пришлось ждать, но поскольку вас не было здесь в назначенное время и мы не имели понятия, придёте ли вы вообще, то я решил принять другого пациента, который пришёл точно в срок». Конечно, это оправдывало моё поведение, но нисколько не улучшало состояния больной. К тому же, разве так уж важно, что я был прав, внушая ей, что ей не на что жаловаться? Но поскольку я стараюсь применять уроки Саи на практике, наша встреча с м-с Г. прошла совсем по-другому: «Приветствую вас, м-с Г.! Мне очень жаль, что я заставил вас ждать. У вас, должно быть, были проблемы с транспортом, когда вы сюда добирались?» Она ответила: «О, д-р Фэнёф! Спасибо, что вы приняли меня, хотя я и пришла так поздно. Я первый раз ехала сюда, с транспортом было плохо, и я попала не в ту Кайзеровскую клинику, решив, что вы работаете там. Я бы не расстраивалась так, но мне через полчаса забирать дочку из садика, и я боюсь опоздать». Выслушав её, я смог понять, почему она была так огорчена. Теперь я мог помочь ей без раздражения, а то, что её выслушали и поняли, и ей помогло  преодолеть досаду и нетерпение. Если я способен сначала понять, в чём заключается проблема, то, как правило, могу принять решение, удовлетворяющее и больного, и меня самого.

 

Чувство вины и беспокойство

Я вырос в католической вере. Моя мать была и остаётся поныне ревностной католичкой. Она для меня – яркий пример доброго человека, готового служить другим. Я воспитывался в атмосфере любви и очень большой строгости. Любви к Богу и боязни греха придавалось особое значение – как в нашем доме, так и в католической школе, которую я посещал. С годами во мне крепло чувство так называемого «католического греха». Это сохранялось во мне в течение долгого периода взрослой жизни. Я усвоил нездоровую привычку постоянно ощущать свою виновность: что я сделал что-то неправильно или мог бы сделать лучше. Тем самым я потерял массу времени и энергии, поддерживая в себе чувство вины за прошлое. Я слишком сильно расстраивался ещё и из-за того, что может произойти в будущем. Два следующих изречения Саи Бабы оказали мне огромную помощь: «Беспокойство – это трата времени, а трата времени – это утрата жизни. Что бы с тобой ни случилось, скажи себе: это к добру». Я действительно начал в это верить. Каждая сделанная мною ошибка становилась для меня хорошим уроком. Если я стараюсь больше не повторять её, то исчезает потребность «пережевывать» её вновь и вновь, подогревая чувство вины, – уходит привычка заниматься самобичеванием. Когда я сталкиваюсь с особенно тяжёлой ситуацией, я стараюсь помнить, что это даёт мне шанс проявить стойкость духа: и, кажущаяся очень плохой, ситуация оборачивается для меня добром и пользой. Я также понял, что, когда я «заклиниваюсь» на ошибках, совершённых в прошлом, или страшусь того, что может случиться в будущем, я как бы не присутствую в настоящем, так как внимание и энергия отвлечены на другое. Чтобы преодолеть эту тенденцию, я напоминаю себе следующие мудрые слова Саи Бабы:

 «Не жалейте о прошлом. Прошлое – это прошлое. Забудьте его. Будущее неопределённо, оно вне вашего разумения, поэтому живите в настоящем – оно вездесуще. Почему? Прошлое присутствует в настоящем, так как настоящее – результат прошлого. Будущее тоже присутствует в настоящем, так как зависит от того, что происходит в настоящем. Поэтому следует обращать внимание только на настоящее, – но не придавать значения мимолётным удовольствиям, а следовать праведным путем. Но вы этого не делаете. Вы просто не можете оторваться от прошлого и всё время тревожитесь о будущем. Тем самым вы игнорируете настоящее. В результате вы обречены на страдания. Почему бы вам не извлекать счастья из настоящего положения вещей? Тоска по прошлому и страх за будущее – главная причина страданий человека. Зачем вам думать о прошлом? Этот путь позади. Зачем оглядываться назад? Будьте счастливы в настоящем, вот к чему вы должны стремиться. Вы можете встретиться со многими испытаниями, но не придавайте им слишком большого значения. Проживите свою жизнь счастливо до конца».

Жить в настоящем – это замечательно. Раньше я был так поглощён мыслями о прошлом или будущем, что не мог сосредоточиться на настоящем и полностью им насладиться. Я безмерно благодарен Свами за то, что Он внушил мне эту очень важную идею.

 

Говорите вежливо

Другой урок Свами, приносящий мне огромную пользу и дающий возможность претворять его в жизнь по крайней мере дюжину раз в день, следующий: «Вы не всегда можете исполнить просьбу, но говорить вежливо вы можете всегда». Больной может рассчитывать, например, что я сделаю ему косметическую операцию бесплатно, даже если подобная услуга не предусмотрена. Я не могу всегда и во всём угождать больным, но если я любезно объясню, почему я не могу откликнуться на их просьбу, большинство пациентов примет мой отказ без огорчения. Разумеется, если между мною и пациентом есть душевный контакт и он знает, что я очень стараюсь помочь ему, то он воспримет мой отказ спокойно, «не убивая гонца, принесшего дурную весть».

 

Вездесущность Свами

В последнее время я всё больше убеждаюсь в вездесущности Свами. Иногда осознание этой вездесущности происходит спонтанно и даёт о себе знать как глубокое внутреннее переживание. Хорошим примером здесь может служить недавний случай с моей пациенткой. Я закончил вечерний приём своих больных, занёс последние записи в медицинские карты, просмотрел все лабораторные и гистологические анализы, ответил на все звонки и направился к двери. В этот момент в кабинет вошла медсестра и сообщила, что явилась последняя пациентка (она опоздала на 35 минут) и спрашивает, могу ли я её принять. Раньше я бы пришёл в раздражение, и хотя и принял бы её, но без большого удовольствия. Я уверен, что большинство пациентов сталкивались с этим. В данном же случае я вышел к ожидавшей меня больной и взглянул на неё. И случилось нечто удивительное. Когда я тепло улыбнулся пациентке и её мужу, я почувствовал, что меня охватила волна любви к ним обоим.

 

Молитва и превращение в «инструмент» Бога

Как дерматолог, я иногда делаю хирургические операции – например, удаление рака кожи. В начале моей карьеры, до того как я узнал Свами, я часто волновался – до, во время и после операции – по поводу того, как пойдёт заживление после радикального удаления поражённой ткани. В последние годы у меня вошло в обычай читать молитву перед операцией. Прежде чем сделать первый разрез, я смотрю на свои руки и молюсь: «Свами, это Твои руки, пожалуйста, направь их, чтобы процедура прошла успешно». Это вселяет  в меня уверенность и я чувствую, что работаю лучше, когда вверяю Богу свои руки и уповаю на Его помощь во время операции. Когда я молюсь таким образом и Он руководит мною, я знаю, что все мои действия увенчаются успехом. Я волнуюсь гораздо меньше, так как доверяю Богу исход процедуры.

Иногда результаты операций таковы, что их можно приписать лишь чуду. На память приходят два случая. Первый был связан с удалением значительного участка поражённой раком кожи с кончика носа. При операции хирургический дефект (отверстие в ткани носа) оказался очень большим, и мне нужно было пересадить участок кожи с верхней части носа, чтобы устранить этот дефект. Мне казалось, что я точно всё рассчитал, но несмотря на все мои усилия вдруг с ужасом обнаружил, что кусочек кожи слишком мал и его не хватает для закрытия отверстия. Я натянул кожу как только мог, но при этом всегда есть опасность, что пересаженная ткань не приживётся и начнётся нагноение. Я страшно беспокоился, чтобы этого не случилось, и молился Свами. Ведь тогда не только больной пострадает от неудовлетворительного результата пластической операции, но пошатнётся моя репутация как хирурга. У меня поэтому был явный повод для волнения и для того, чтобы горячо молиться. К радости и удивлению, оперированный участок зажил так хорошо, что шрам был едва заметен, и все были довольны конечным результатом.

Вспоминается другой случай, когда я удалял молодому человеку рак кожи с левой стороны подбородка. И на этот раз обширный хирургический дефект зажил, оставив едва приметный шрам. Божественная энергия, позволяющая нашему телу исцеляться после операции или увечья, совершенно поразительна. Я наблюдаю за этим ежедневно, когда снимаю швы у моих пациентов и вижу, как хорошо они зажили, или вижу, как выглядят пациенты через несколько месяцев или лет после операции.

Иногда, когда я чувствую, что пациент готов к этому, я предлагаю ему помолиться. Например, если у больного кожная сыпь, не поддающаяся никакому стандартному медикаментозному лечению, я всё же рекомендую или прописываю традиционные средства, добавляя при этом, что, согласно моему опыту, положительный настрой и молитва также могут быть полезны. Невозможно переоценить силу любви и молитвы в лечении любой болезни. Любовь способна смягчить сердце даже Самого Бога, и всё становится возможным, если мы помогаем другим с любовью. Свами говорит: «Любая неизлечимая болезнь излечивается любовью».

 

Движение «в потоке»

Раньше, занимаясь частной практикой, я строго контролировал все свои действия. Я сам нанимал медсестёр и секретарей и сам следил за их работой. Теперь, когда я работаю в большом коллективе, я не контролирую ни медсестёр, ни секретарей и прихожу к выводу, что мне нечего сказать по поводу того, как ведутся дела, за исключением моего личного контакта с пациентами. Здесь во мне безусловно произошли перемены – я стал мягче и уступчивее. Я понял, насколько правильны слова Свами: «Что ни делается, всё к лучшему». Он прекрасно знал, что негибкость – одна из моих слабых сторон. В этом отношении я добился большого прогресса за те последние четыре года, что работаю в Кайзеровском стационаре. Я учусь «плыть по течению». После многих болезненных переживаний я стал гораздо более гибким и менее подверженным стереотипам.

Например, когда я занимался частной практикой, я буквально в любой процедуре прибегал к помощи медсестры. Теперь, в моей нынешней работе, я научился больше полагаться на себя. Поскольку на двух или трёх врачей приходится один ассистент, многие хирургические процедуры я теперь выполняю самостоятельно, хотя, когда это необходимо, могу обратиться за помощью к сестре. Я часто сам накладываю повязки, делаю внутримышечные уколы – то, что раньше я всегда поручал медсестре или ассистенту. После немалого внутреннего сопротивления я привык к этому и даже получаю удовольствие от этих новых для меня процедур.

Другое ценное преимущество работы в большом коллективе заключается в том, что я общаюсь со многими врачами и сёстрами, имеющими разные взгляды на жизнь. Это рождает благодатную почву для несогласия и споров. Есть где проявиться моему эгоизму и самомнению. А ведь только когда эти дурные качества выходят на поверхность, к ним можно присмотреться и от них можно избавиться.

Никакие слова не могут выразить мою благодарность Саи Бабе за то, что я имел возможность работать в Его больнице и, оказывая помощь Его больным, служить Ему. В конце работы «выездных» медицинских лагерей во многих странах мира медсёстры и врачи, как правило, приезжают к Свами и удостаиваются паданамаскара. Это удивительное благодеяние, но Саи Баба, я думаю, хочет постепенно отучить нас от этого радостного переживания. Перед началом работы одного из таких лагерей в июле 1999 г. Свами сказал женщинам-докторам и медсёстрам: «Служение вашим больным – это и есть поклонение Моим стопам. Ничего более высокого, чем это, Я дать вам не могу». Эти слова произвели на меня очень глубокое впечатление. Теперь я понимаю, что совсем не обязательно ехать в Индию, чтобы увидеть Свами «лично»: ведь с помощью каждого больного, которого я принимаю у себя в клинике, я получаю возможность служить Богу. Работая в больнице Саи Бабы и читая Его многочисленные книги, я осознал, что когда я осматриваю больного, я служу Богу, обитающему в нём. Это полностью изменило моё отношение к пациентам, к медицинской практике и к самой жизни.

 

Глава 17

Чудодейственная сила молитвы

Пурненду Дутта, д-р медицины

 

В 1950 г. мне было 13 лет и я учился в девятом классе средней школы в Калькутте (Колкате). Я отчётливо помню, как однажды наш семейный врач брал кровь (200 мл) у моего отца и сливал её в водопровод. Таким образом он лечил его от гипертонии. При виде этого я упал в обморок, а когда очнулся, то почувствовал себя совершенно другим человеком. Во мне произошла коренная перемена.  Я ощутил, как во мне пульсирует что-то новое – божественная сила побуждала меня стать врачом и помочь отцу, страдающему от хронической гипертонии и сахарного диабета 2-й стадии. Я подумал, что наверное должны существовать какие-то другие методы лечения, помимо удаления из организма столь драгоценной крови. Тогда во мне и зародилась мечта стать врачом,  хирургом.

Я знал, что для этого мне необходимо преодолеть боязнь вида крови. Отец и дядя сказали мне, что каждое утро на рассвете – сразу после холодного душа – мне следует совершать ритуал поклонения богу Солнца с подношением цветов и листьев бильвы и произнесением священных санскритских мантр. Я неуклонно выполнял его в течение нескольких лет, и это принесло поразительный результат. Моя успеваемость в школе улучшилась, превзойдя все мои ожидания, а решимость стать врачом стала ещё сильнее.

Сильная воля и постоянные молитвы позволили мне добиться высоких результатов при поступлении в медицинский институт в Калькутте. Будучи студентом, я всегда стремился приобрести как можно больше знаний, теоретических и практических, а также помогать бедным и неимущим. Я следовал принципам Саи, хотя в то время и не знал Его. Ближе к окончанию школы я услышал о Господе Саи и о том, что Он провозгласил Себя инкарнацией Ширди Саи Бабы. Я расспросил моих родных и друзей, но они, к сожалению, мало что знали об этом, иначе я мог бы гораздо раньше начать своё «путешествие». В то время мне было всего 20 лет.

После окончания аспирантуры в Калькутте я уехал в Англию – за дополнительными знаниями и практическим опытом – и поступил в Королевский хирургический колледж. Мои молитвы и целеустремлённость позволили мне участвовать в самых современных образовательных программах и получить хороший практической опыт. Однажды в «Бритиш медикал джорнал» я прочитал, что Королевской высшей медицинской школе в Лондоне требуется хирург. Получить это престижное место было очень сложно, и мои коллеги отговаривали меня от подачи заявления. В то время я работал в Манчестере, и мне очень хотелось побывать в Лондоне. Собеседование же было назначено как раз на день Дурга-пуджи, и я решил, что не могу позволить себе упустить такую прекрасную возможность: съездить в столицу Англии и принять участие в любимой пудже. По дороге из Манчестера я постоянно молился богине Дурге Матхе, говоря, что я скоро приеду «навестить» её, и просил её быть со мною во время собеседования и помочь мне получить работу. Мои молитвы были услышаны! Я был принят, хотя вместе со мною на место претендовали много достойных кандидатов-англичан. После этого я насладился церемонией Дурга-пуджи со своими индийскими друзьями. До сих пор никто, в том числе и я сам, не понимает, как я умудрился получить эту должность. Это произошло только благодаря моим молитвам богине Дурге. Работа на этом ответственном посту, а также постоянные контакты с лучшими хирургами Англии помогли мне достичь определённых успехов в своей специальности.

В 1968 г., полный надежд и питаемый обещаниями влиятельных коллег, я вернулся в Калькутту. Все были уверены, что я без труда смогу найти себе работу и использовать на практике всё то, чему научился. Однако меня ждало разочарование, – и мне оставалось только молиться, чтобы появилось какое-нибудь подходящее место. В это неопределённое время я вдруг получил приглашение от одного знакомого профессора из Миссури, с которым я работал в Королевской школе в Лондоне. Он звал меня в США, найдя для меня место в Миннесотском университете. Это развернуло мою карьеру на 180 градусов. Я никогда не думал, что всё сложится таким образом. Опять же были услышаны мои молитвы. Я принял участие в научных исследованиях чрезвычайно высокого уровня. В итоге, через другого коллегу по всё той же Королевской Лондонской школе я получил моё нынешнее место в медицинской школе в Буффало. Здесь я, что называется, «пустил корни и расцвёл».

В течение следующих пятнадцати лет я совершенствовал своё мастерство с помощью молитв, врачебной практики и постоянного самообразования. Я верил в «постоянное улучшение качества» и в «общее управление качеством» ещё до того, как они стали «умными» терминами современной индустрии.  Специальность моя называлась «хирург-гастроэнтеролог». После того как стало доступно необходимое оборудование, я научился желудочно-кишечной эндоскопии, а потом обучал ей других. Мой страх перед операциями прошёл благодаря молитвам до и во время работы, а после окончания операции я всегда благодарил Бога за то, что Он помог мне избежать неудачи. Я делал операции, которые считались сложными. Многие из них я делал впервые, у меня не было необходимого для их выполнения опыта, и я всегда удивлялся: кто же постоянно помогает и руководит мной? Может быть, у меня особый талант? Но на самом деле я так не думал. Было бы это так, я бы не нуждался в молитвах и был всегда уверен в себе.

Из-за моего умения ставить правильный диагноз и делать сложные операции многие из моих коллег испытывали ко мне зависть и постоянно соревновались со мной. Часто это омрачало мою жизнь – до того, как в 1985 г. я узнал о Саи Бабе. Тогда я наконец-то понял, кто стоит за всеми моими успехами. Я осознал, что Баба – это Высший Бог в любой форме и что именно Он всегда руководил мною. Раньше я поклонялся Ему в форме бога Солнца и богини Дурги. Теперь я нашёл Его и останусь с Ним навсегда.

Я хорошо помню, как в 1985 г., в день 60-го дня рождения Саи, в центре Вильямсвилл в Буффало празднование юбилея проходило целый день, и на нём выступали многие преданные Саи из северо-восточного региона США. Поняв, Кто такой Баба и что я упускал в течение уже многих лет, я был счастлив оттого, что наконец-то нашёл Его. Я стал регулярно ходить на бхаджаны и участвовать в благотворительной деятельности центра, познавая учение Саи и его принципы.

В Путтапарти я первый раз побывал в 1987 г. Со мной поехали моя жена и тёща. Мы приехали в день Шиваратри. Во время утреннего даршана после восхитительной ночи Шивы я постоянно молился, чтобы мне досталось место в первой линии – для того, чтобы ощутить радость полноценного даршана и, возможно, паданамаскара. И в это же утро я получил его вместе с благословением Бабы. В этот же день произошла ещё одна удивительная вещь. Вечером я надел солнечные очки, а мои обычные очки выпали у меня из кармана. В ашраме в то время жило более восьми тысяч человек, и я был уверен, что в общей толкучке мои очки давно растоптали на мелкие кусочки. Но я всё-таки обратился в местное «бюро находок». Там ничего не было, но дежурный сказал мне: «Не беспокойтесь и зайдите попозже. Баба найдёт их для вас». В это было трудно поверить, но звучало это утешительно. Я очень близорук, и мне очень не хотелось лишать себя радости предстоящих даршанов из-за потери зрения. Конечно же, благодаря милости Бабы, позже вечером я обнаружил пару очков в «бюро находок» ашрама. Как последний глупец, я проверил, нет ли на стёклах трещин и подходят ли они мне. Жена и тёща были просто потрясены. Наше пребывание в ашраме было восхитительным, и моя вера в Бабу сильно окрепла.

Я навестил ашрам ещё раз в 1989 г., на этот раз один. Всё время я проводил в медитации, молитве, на даршане и в размышлениях. Во время первого утреннего даршана и сидел в третьем ряду. Когда Баба взял протягиваемые мной письма, я попросил Его об аширваде (благословении). Баба поднял руку и, глядя мне прямо в глаза, произнес: «Аширвад». Моя душа наполнилась радостью, из глаз потекли слёзы. Во время вечернего даршана за день до того, как мне нужно было возвращаться домой, севадал (волонтёр) позволил мне сидеть напротив главного входа в мандир. В обычное время сидеть там не разрешалось, но в тот день в ашраме было так много народу, что пришлось отступить от правил. Баба, как обычно, одарил нас своим даршаном и ушёл. Но через некоторое время, по непонятной причине, Он неожиданно вернулся и встал точно напротив меня на расстоянии пяти или шести футов. Он не сказал ни слова, но несколько раз посмотрел мне прямо в глаза. Он пробыл там более пятнадцати минут, «дирижируя» бхаджанами плавными движениями рук. Мне представилась уникальная возможность тихо наслаждаться поклонением. Мне казалось, что этот даршан был предназначен для меня одного. Я вернулся домой с сердцем, полным радости, и с умом, заряженным духовностью.

С тех пор во всём, что я делаю, я постоянно ощущаю присутствие Бабы. Я всё время прошу Его о помощи и благословении. Я никогда не боюсь браться за лечение «трудных» больных, так как знаю, что Баба, моя путеводная звезда, будет со мной и наделит меня смелостью и вдохновением. И я уверен, что Он поможет мне справиться со всеми осложнениями и трудностями, возникающими в моей работе.

В моей практике было много случаев, когда чрезвычайно сложные ситуации разрешались самым невероятным и сверхъестественным образом. Всё это я приписываю Бабе. Для меня Бог – это Баба, Баба  – это Бог. Всё это лилы (игры) Бабы. И все нижеописанные случаи подтверждают активную помощь Бабы, которую Он оказывал мне в течение всех этих лет.

 

Случай первый: множественные опухоли эндокринных желез

Одного мужчину среднего возраста я лечил от язвы желудка. Вскоре у него образовалась опухоль в паращитовидной железе и повысился уровень кальция в крови. Я успешно удалил опухоль. Но вскоре язвенная болезнь ухудшилась и обнаружились опухоли в поджелудочной железе, которые были ответственны за повышенную кислотность в желудке и образование язв. Требовалось полное удаление желудка – задача невероятно трудная. Он также страдал от анемии, что еще больше увеличивало риск при операции. Все другие хирурги не верили в её успех. Я представил историю болезни на врачебном консилиуме, и на нём было принято решение лечить его с помощью обычных средств и не подвергать больного неоправданному риску. Я очень переживал оттого, что пациенту придётся постоянно мучаться всю оставшуюся жизнь. Я стал молиться Бабе и набрался смелости предпринять правильный шаг – то есть хирургическое вмешательство. Я провёл несколько бессонных ночей в госпитале, заботясь о больном и молясь Бабе за его жизнь. Он ответил на мои молитвы, и больной прекрасно выдержал операцию. В последующие годы у него развилась почечная недостаточность и ему потребовалась искусственная почка. Однако он прожил дольше, чем кто-либо ожидал. Без помощи и поддержки Бабы я бы не смог помочь этому человеку.

 

Случай второй: рак желудка, толстой кишки и поджелудочной железы

Это произошло с больничным парикмахером, человеком средних лет. Как и большинство людей своей профессии, он был очень дружелюбен, и все его очень любили. В больнице у него был собственный маленький магазинчик. Его клиентами были как больные, так и весь больничный персонал. Однажды меня позвал заведующий урологическим отделением и сказал, что у нашего цирюльника (его большого друга) обнаружен рак желудка на поздней стадии и что, похоже, для него уже нельзя ничего сделать. Он страдал от сильнейшей боли и практически не мог есть. Мне стало очень жаль его, когда я представил, что ему предстоит пройти через все тяжкие муки этой ужасной болезни. Мой друг-уролог надеялся, что я смогу как-то помочь. Я сразу же начал молиться Бабе и просить Его, чтобы Он помог мне понять состояние больного. Прежде всего я сам осмотрел пациента и подтвердил диагноз: рак желудка, возможно распространившийся на соседние органы. Компьютерная томография  в то время была ещё недоступна. После того как я ещё раз помолился Бабе, я объявил семье больного, что собираюсь вскрыть его желудок, так как надеюсь, что смогу как-то помочь ему. Во время операции я обнаружил, что опухоль распространилась на толстую кишку, а также на хвост и основную часть поджелудочной железы. У меня опустились руки, и я почти уже оставил надежду, но не переставал обращаться к Бабе за помощью и руководством. Внезапно я почувствовал прилив сил и понял, что эта операция – единственная возможность облегчить страдания этого человека. Я удалил большую часть желудка, часть толстой кишки и часть железы – всё вместе. Эта операция, конечно, не могла его исцелить, а в лучшем случае, только облегчить его страдания. Но он  мог есть, набрал вес и не чувствовал боли. После операции он прожил ещё полтора года и полностью справлялся со своими семейными обязанностями до того, как тихо и спокойно скончался. Это было возможно только при помощи Бабы. Если бы подобный пациент попался мне до того, как я обрёл веру в Свами, я бы не взялся за операцию.

 

Случай третий: желудочно-кишечное кровотечение

(1)                Однажды в реанимацию привезли молодую афро-американскую женщину, которой не было ещё и тридцати. У неё было обширное желудочно-кишечное кровотечение. Я был на работе, и ко мне обратились за помощью, зная мой опыт в эндоскопии. После оказания первой помощи, при которой потребовалось переливание крови, я осмотрел её пищевод и желудок с помощью эндоскопа. Кровоточили поверхностные язвы в желудке. Также я обнаружил множественные варикозные расширения вен пищевода, однако кровь из них не шла. Я лечил её консервативными методами (не хирургическими). Кровотечение прекратилось, и она сразу же почувствовала себя лучше. Однако через пять дней обширное кровотечение возобновилось. При повторной эндоскопии  выяснилось, что на этот раз кровь идёт не из язв, а из вишнеобразных варикозных узлов в нижней части пищевода. Я опять применил консервативные методы – переливание крови и внутривенных растворов. Кровотечение не останавливалось. Я проводил в больнице дни и ночи, пытаясь спасти её. Она находилась в отделении интенсивной терапии, питательные вещества вводились ей внутривенно. К этому времени ей уже не раз делали переливание крови и кровезаменителей, и делать операцию было очень опасно. Я проконсультировался с коллегами, и все как один советовали консервативные методы. Я чувствовал, что  жизнь этой женщины – матери двоих маленьких детей – находится под угрозой. В своих молитвах я обратился за помощью к Бабе. Я чувствовал, что ей может помочь только хирургическое вмешательство, и, по мере того как ей становилось всё хуже, молился все интенсивнее и интенсивнее. В конце концов Баба придал мне мужества, и я решился на операцию. Мне нужно было создать шунт между её воротной и соматической венозными системами – поистине сложнейшее дело, особенно с учетом того, сколько крови она потеряла. Во время операции я никак не мог найти её воротную вену – этому мешали пещеристые образования во всей системе воротной вены. В конце концов мне пришлось делать мезентериококавальный анастомоз, используя для «Н» трансплантата синтетический материал под названием Гортекс. Задача состояла в соединении двух больших вен  с помощью искусственной трубки, по которой могла течь кровь, минуя, таким образом, место закупорки сосудов. Во время всей операции я беспрестанно молился, прося о помощи в этой сложнейшей ситуации. Конечно же всемилостивый Баба помог мне. Женщина выжила, и сейчас, спустя уже восемнадцать лет, у неё всё в порядке. Семья пыталась отблагодарить меня деньгами, но я смог убедить их в том, что спас её жизнь Бог.

 

Случай четвёртый: диабетический целлюлит и гангрена

обеих кистей и предплечий

Это произошло с тучной женщиной примерно пятидесяти лет. Её руки от пальцев до локтя страшно распухли, и на обеих были гангренозные области. У неё был тяжёлый диабет с нестабильным уровнем сахара в крови, к тому же она не соблюдала правил гигиены. Сначала мы подумали, что ей грозит ампутация обеих рук. Когда меня вызвали, первым, что я подумал, было: «Баба, почему я?» В этом сутяжническом обществе последним делом, за которое я хотел бы взяться, было дело, в котором пациенту реально грозила потеря рук. С другой стороны, я чувствовал симпатию к этой женщине, так как она сама попросила сделать для неё всё возможное. Врачи, с которыми я проконсультировался, сказали, что ампутация наиболее вероятна. Тогда я стал молиться Бабе и объяснил пациентке и её мужу всю сложность ситуации. Они, казалось, поняли опасность этой страшной болезни.

Прежде всего я нормализовал  уровень сахара, вводя точно необходимую дозу инсулина, а затем назначил день операции. Я обратился к Свами с тем, чтобы Он помог мне правильно определить мертвую ткань и вырезать только поражённые участки, не задев при этом живой плоти. Под общим наркозом я удалил всю мёртвую ткань с её кистей и предплечий, а затем сделал поверхностные надрезы, чтобы обеспечить всем ранам свободный дренаж. В последующих дискуссиях многие мои коллеги сказали, что они бы вырезали больше ткани, что неминуемо повлекло бы за собой ампутацию. Через три месяца интенсивного лечения и пересадки некоторых участков кожи она вышла из больницы, сохранив обе руки. Правда пальцы стали менее подвижными, но она смогла приспособиться к этому. Это было чудом Бабы.  Я бы не решился на подобную операцию, рискуя вызвать глубокий сепсис и другие осложнения, если бы не моя глубокая вера в Бабу и в силу молитвы.

 

Случай пятый: диабетическая гангрена обеих ног

Вскоре после предыдущего случая в другой больнице под моё наблюдение поступила пожилая афро-американская женщина. Я почувствовал, что Бог послал мне её из-за моего опыта, полученного при лечении предыдущей пациентки. У этой больной диабетическая гангрена развивалась на обеих ногах, и её лечащие врачи предлагали ампутацию. Я обратился к Бабе, призывая Его спасти ей ноги. При лечении я руководствовался теми же принципами, что и в предыдущем случае. Я стабилизировал уровень сахара, удалил поражённые участки ткани и сделал многочисленные надрезы, чтобы обеспечить свободный отток зараженного эксудата (выделяющейся жидкости). И это опять сработало – благодаря молитвам. Через четыре месяца женщина ушла из больницы на своих ногах. Во время её послеоперационного лечения мне приходилось постоянно бороться с отделом учёта пациентов из-за её продолжительного пребывания в больнице. При ампутации она бы находилась в больнице гораздо меньшее количество времени, что было бы на руку медицинской страховой компании. Для меня было огромной радостью видеть, как она снова стала ходить. Баба ответил на мои молитвы и сохранил ей ноги.

 

Случай шестой: Воспаление ободочной кишки с прободением

Однажды в больницу привезли женщину средних лет с раздутым животом и острой болью. У неё обнаружилось прободение кишечника, и ей требовалась немедленная операция. Она находилась в состоянии септического шока. Я был дежурным врачом в ту ночь. После оказания первой помощи я отвёз её в операционную. При вскрытии кишечника обнаружилось, что некрозом поражена практически вся толстая кишка, и фекалии свободно вытекали из неё и заполнили практически всю брюшную полость. При таком количестве фекалий в брюшине и септическом шоке мало кто выживал. Её состояние быстро ухудшалось. Анестезиолог постоянно проверял, подаёт ли она ещё признаки жизни. Мне нужно было спешить. Я всё время молился за её жизнь и просил Бабу руководить каждым моим действием. Для очищения брюшной полости от фекалий я тщательно промыл её теплым солевым раствором. Затем я проделал многочисленные отверстия в некротической области толстой кишки, а также сделал соответствующие надрезы в брюшной стенке и соединил их друг с другом, чтобы фекалии могли свободно вытекать наружу, не попадая в брюшную полость. Также я оставил в брюшной полости много дренажных трубок, чтобы любые остаточные продукты могли свободно вытекать из неё. При обсуждении этого случая на нашей клинической конференции никто не верил, что она выживет. Но мои молитвы были услышаны. Через десять дней она выписалась. Через несколько недель я смог удалить поражённый участок кишки и соединить здоровые части, чтобы кишечник функционировал нормально. Я глубоко уверен, что без помощи Бабы у этого случая был бы другой исход.

 

Во всех этих случаях мне приходилось обращаться за помощью к Бабе, так как ситуации были особенно тяжёлыми. Для того чтобы не ошибиться, мне требовались поддержка и руководство. Я твёрдо убеждён, что без веры в Бабу не решился бы на такие рискованные операции и уж точно не смог бы их успешно завершить. Совершать чудеса умеет только Баба. А мы, врачи, – только Его инструменты, с помощью которых Он исцеляет людей. Для нас любой положительный результат в рискованной ситуации – это Его милость. Если мы – лечащие врачи и молимся Бабе, мы должны признать, что только Его сила спасает больных, когда кажется, что все условия – против них.

Я всегда верил в Бога и молился Ему. После того как я узнал Господа Саи в 1985 г., я понял, что Баба – Высший Господь. В Нём заключены все божественные формы. И с тех пор я молюсь только Ему. До того, как Баба вошёл в моё сердце, в своей врачебной и хирургической практике я зависел скорее от своих познаний, чем от молитвы. После того, как я узнал Саи, я всё отдал Ему. Я верю, что являюсь Его инструментом. И поскольку я всегда посвящаю все свои достижения Ему, во мне стало меньше напряжения и страха. Я постоянно прошу Его дать мне необходимые для меня умение и разум, чтобы я смог достойно выполнять возложенные Им на меня обязанности. Он несказанно увеличил мои возможности – помогать пациентам эффективно, успешно и с глубокой концентрацией. Он наделил меня смелостью предпринимать сложные и рискованные хирургические операции. Я рассматриваю себя как слугу, выполняющего Его желания. Он несёт весь груз ответственности  и всегда делает только правильный выбор. В последнее время во мне увеличилось смирение и я больше никогда не приписываю себе успех своей практики.

Я Саи-врач и я знаю, что всегда должен быть компетентным и придавать особое значение деталям. Баба – очень строгий наставник и любит дисциплину. Он никогда не «ходит по верхам» и предельно добросовестен во всём, что делает. Подобно Ему, я тоже должен исполниться любовью и состраданием и видеть Его во всех моих пациентах. В любых обстоятельствах я должен быть готов помочь оказавшимся в беде. Я должен следовать высочайшим нормам морали и профессионального поведения, заботиться о своём здоровье, чтобы быть в состоянии помочь другим в любое время дня и ночи. Очень важно помнить, что все приобретённые мною знания ничтожны в сравнении с вселенской мудростью Саи. Поэтому я постоянно медитирую и прошу Господа Саи помочь мне и руководить мною – особенно в сложных ситуациях, возникающих при лечении пациентов.

Благодаря тому что я стал врачом, я могу помогать больным и несчастным людям. Сейчас я чувствую, что служу Бабе, когда лечу больных. Я склоняюсь к стопам Господа Саи и благодарю Его за постоянную поддержку и чудеса, сотворённые Им в моей медицинской практике.

 

Чтобы жизнь человека была полезной и здоровой, в мире должна царить гармония между религией, философией и искусством. Религия здесь означает религию любви. Это единственная религия в мире. Есть только одна каста – каста человечества. Чтобы вести полноценную жизнь, нужно развивать в себе истинно человеческие качества. Это гармония мысли, слова и дела. Когда вы добьётесь этой гармонии, вы освободитесь от мирских желаний и страхов.

 

 Сатья Саи Баба

«Санатана Саратхи», Т.36, № 3, март 1993 г.

Глава 18

НЕЗРИМАЯ РУКА БОГА

Шара Паван, д-р медицины

 

Бесконечное почтение и благодарность моему возлюбленному Учителю Бхагавану Шри Сатье Саи Бабе побудили меня взяться за эту задачу – чрезвычайно трудную, не будь на то Его милости, – поделиться некоторыми сокровенными глубокими переживаниями, которые мне лично довелось испытать.

Я посвящаю это скромное подношение дарующему милость и бесконечную любовь Господу, моему любящему Свами Шри Сатье Саи Бабе, который был рядом со мной и много раз протягивал мне Свою незримую руку.

Я родился в Малайзии. После окончания II Мировой войны моя семья перебралась на Цейлон, ныне Шри Ланку, где в 1962 г. я завершил своё образование по специальности доктора медицины. После женитьбы, в 1965 г., мы с женой, тоже врачом, уехали в Сингапур, заключив контракт с Сингапурским отделом здравоохранения. Мы не были вольны в выборе должности. Меня назначили анестезиологом, а именно эта специальность мне меньше всего нравилась, и до тех пор я как мог избегал этой области медицины. В то время меня привлекала хирургия и я готовился к первому туру экзаменов по этой специальности. Когда в 1967 г. азиаты из Восточной Африки наводнили Англию, мой английский паспорт стал недействительным. Теперь в Сингапуре я превратился в человека, не имеющего гражданства. Мой шеф, главный анестезиолог, убеждал меня, что единственный выход из этой ситуации – выбрать карьеру анестезиолога. Он считал, что это и станет моим международным паспортом, который обеспечит успешное разрешение проблемы отсутствия гражданства. Мне пришлось закрыть свои книги по анатомии и приступить к усиленному изучению фармакологии. Божьей милостью я сдал первый тур экзаменов по специальности «анестезиология» (по австралийской программе). Перспективы, однако, были довольно мрачные, так как правительство Сингапура отказало в продлении контракта. Но мановением невидимой божественной руки была снята проблема моей «бездомности»: австралийское правительство дало согласие принять нас как постоянных иммигрантов. Поскольку теперь я обрёл статус законного жителя определённой страны, мой британский паспорт вновь стал действительным и я получил право свободного въезда в Англию. У нас появился выбор: ехать работать в Австралию или в Англию, и поскольку возможности для врачебной практики в Англии в то время были более благоприятны, мы отправились в Объединённое Королевство. В январе 1969 г. я завершил специализацию как стипендиат отделения анестезии Королевского хирургического колледжа. В Англии я работал консультантом-анестезиологом до 1972 г., затем 3 года – в Новой Зеландии, пока окончательно не поселился в Сиднее (Австралия) в 1975 г.

Я родился в небогатой семье, принадлежащей к среднему классу. Родители исповедовали индуизм, и я молился и посещал храм вместе с ними. По мере того как я рос, эти обряды всё меньше трогали и привлекали меня, ибо казались мне бесполезной рутиной. Но всё же я всегда молился Богу перед экзаменами и просил Его помочь мне сдать их. Но после того, как я начал изучать современную науку и медицину и долгое время провёл на Западе, я вовсе перестал думать о Боге. Хотя напастей и неприятностей в моей жизни хватало с избытком, удача всё же сопутствовала мне. Сейчас, оглядываясь в прошлое, я прекрасно понимаю, что в сторону анестезиологии меня направила рука Бога, так как это действительно стало моим международным паспортом, ведущим к успеху. Тогда же, совершенно позабыв о Боге, я вёл жизнь рационалиста и стремился только к более высоким профессиональным и мирским рубежам. Так же как и те, кто окружал меня, я утратил всякий интерес к местам, где люди молились и поклонялись Богу. Я даже «брал на себя» роль Бога, возомнив, что лишь от меня зависит «судейский приговор» – в какой момент отключать больного от аппаратов, поддерживающих его жизнь. Я считал, что решаю и действую сам и сам знаю, что нужно делать. Я усвоил циничное отношение к верующим людям и даже считал их слегка «не в себе». Мне доводилось встречаться с «отшельниками», которые, несмотря на свои оранжевые одежды, водили за нос наивных простаков. Это сделало меня подозрительным ко всем людям, облачённым в шафрановые робы.

Впервые я услышал о Саи Бабе в 1968 г. от своего старого школьного учителя, а потом в 1972 г. – от врача, подруги моей жены. Я не только полностью отвергал Саи Бабу, но и открыто Его осуждал. Но вот однажды, во время игры в гольф с представителями элиты Новозеландской общины, я испытал необыкновенное переживание. Я «увидел» всю свою жизнь, мгновенной вспышкой промелькнувшую на фоне ума. Я увидел свои ранние годы, время до поступления в медицинский колледж, когда я не мог позволить себе даже пару приличных ботинок. Жизнь состояла из сплошных разочарований, неурядиц и финансовых проблем.

Именно это переживание помогло мне осознать присутствие невидимой божественной руки. Я понял, что благодаря ей мы с женой благополучно выбрались на берег, не утонув в неприютных бурных водах моря жизни. Я увидел, что каждое препятствие укрепляло невидимый фундамент будущего успеха. Нам было даровано гораздо больше того, чего мы могли ожидать. С момента этого внезапного озарения в 1974 г. начался мой упорный поиск незримого Единого – но, разумеется, речь не шла о Саи Бабе.

В поисках этой невидимой руки Бога, которая вела и оберегала меня, я тщательно изучил жизнеописания и послания великих духовных учителей Индии: Шри Рамакришны, Свами Вивекананды, Парамахамсы Йогананды, Раманы Махарши и Шри Ауробиндо. Я также получил посвящение в технику трансцендентальной медитации у йога Махариши Махеша. Исчерпав эти средства и не получив удовлетворения, я обратил свой поиск в сторону Саи Бабы. С большим интересом я начал читать книги об этом Богочеловеке. 30 марта 1980 г. Он явился мне во сне. Вот уже 25 лет как я выкуривал до 30 сигарет в день, и страсть эта была неистребимой. Но после этого сна пагубная привычка исчезла и меня больше не тянуло к курению В течение двух следующих месяцев у меня было много необычных снов и переживаний, и в результате я превратился в трезвенника и вегетарианца. И это после того, как столько лет я был заядлым курильщиком, алкоголя потреблял выше «социальной нормы» и смаковал всевозможные мясные блюда! Я поражался, что сделал Баба с внутренней химией моего организма, чтобы вызвать такие непостижимые преобразования. Но тот факт, что я, продолжая вести суетливый западный образ жизни, навсегда и полностью избавился от этих привычек, нельзя расценить иначе как чудо. После того как я впервые увидел Саи Бабу во сне, каждый день я пробуждался от чудесного, окутывающего меня со всех сторон аромата жасмина. Это длилось до тех пор, пока мы впервые не приехали к Нему в Прашанти Нилаям в декабре 1982 г. Теперь я был целиком привержен духовной жизни.

Наша встреча с Саи Бабой в декабре 1977 г. была непредвиденной. Мы совершали поездку по туристическим центрам Индии. Когда мы были в Бангалоре, то из любопытства решили посетить ашрам Саи Бабы. Поддавшись настойчивым уговорам шофёра такси, мы изменили маршрут и поехали в Уайтфилд, где в то время находился Баба. Но, хотя я видел собственными глазами, как Баба материализовал вибхути для преданного, сидящего прямо передо мной, это не произвело на меня никакого впечатления. И только в декабре 1982 г., когда мы увидели Его в Прашанти Нилаяме, наши сердца переполнились любовью и преданностью. Мы были благословлены двумя интервью – второе на следующий день после первого. Первая встреча с Ним лицом к лицу явилась для нас одним из потрясающих эмоциональных переворотов: великие силы, таящиеся глубоко внутри, вырвались наружу, затопив нас самыми сокровенными чувствами и ручьями слёз. Как будто бы давным-давно потерянное дитя вновь встретилось с матерью. Беседа была очень короткой, и Свами попросил нас прийти на интервью снова на следующее утро.

Свами был к нам очень внимателен и рассказал нам множество вещей о нашем прошлом, о том, чем мы были заняты в настоящем, а также раскрыл Свои планы относительно нашего будущего. Он сообщил нам, что через десять лет мы будем жить рядом с Ним и что Он намерен построить Большой Многопрофильный госпиталь в Путтапарти, где я в качестве служения буду Ему работать анестезиологом. 29 декабря стал знаменательным днём, ибо Баба позволил нам заглянуть в будущее Путтапарти, в то время мало кому известное селение, затерянное в глубине Индии. Никто не мог поверить тогда, что там может вырасти огромный госпиталь, оснащённый самой современной техникой.

С тех пор мы ездили к Бабе каждый год и были благословлены многими личными интервью. Милостью Его мы ясно почувствовали, что Он знает обо всём. Он может вмешаться в любую ситуацию: время и расстояние для Него – не помеха. Мы также смогли увидеть, как в ответ на наш искренний зов действует Его невидимая рука, и были свидетелями, как благодаря Его своевременному вмешательству чудесным образом разрешались ситуации, казавшиеся безнадёжными. Мы испытали на себе и видели своими глазами множество чудес Саи, но здесь, ввиду темы этой книги, я ограничусь описанием лишь тех, что касаются медицины. Первый такой случай произошёл с его преподобием Тедом Мулвехиллом, католическим священником из Южной Австралии. Он был в ашраме Бабы во время нашего первого посещения в декабре 1982 г.   

 

Исцеление загадочных припадков

19 декабря 1982 г. стал незабываемым и полным событий днём. Утром Баба благословил нашу семью интервью и материализовал для меня серебряное кольцо с золотым рельефным изображением Его головы и плеч. Перед тем как мы покинули комнату для интервью, Он дал нам также несколько пакетиков с вибхути. В тот год было очень много преданных из Австралии, казалось, по числу они превосходят всех прочих иностранцев. Получилось настоящее «австралийское» рождество. Артур Хилкоат, австралиец, в настоящее время один из центральных координаторов Организации Саи, ожидал нас у ворот даршан-холла. Как только мы вышли с интервью, он поспешно увлёк нас за собой, сказав, что требуется срочная помощь преподобному отцу Теду Мулвехиллу, католическому священнику из Аделаиды – он был без сознания и уже больше часа страдал от судорожных припадков.

Пока мы бежали в комнату Теда, молодой доктор, сопровождавший его, кратко рассказал нам историю болезни. Из нас никто не был невропатологом, и мы ни в коей мере не могли претендовать на роль диагностов и специалистов по лечению подобных случаев. Мы узнали, что Тед прошёл полное обследование в институте Флиндерса в Аделаиде и что его припадки, не являясь ни одной из известных форм эпилепсии, не поддавались никакому традиционному лечению. Приступы были нерегулярными и непредсказуемыми и прекращались на какое-то время лишь после внутривенного введения валиума. Никаких профилактических средств, которые могли бы помочь Теду, подобрать не удалось. Мы только что вышли из комнаты для интервью и имели при себе лишь вибхути Бабы и полную веру в Него.

Теда мы нашли без сознания; он лежал на полу, дико вращая глазами, с высунутым на сторону языком. Всё его тело сотрясали судороги. На своё имя он не откликался. У молодого врача была при себе ампула валиума, но на этот раз препарат не оказал действия, и мы не знали, что делать дальше. Я подумал: «Если в институте Флиндерса, одной из ведущих клиник Австралии, со всем её мощным техническим оснащением, не могли поставить диагноз и назначить лечение, на что мы можем рассчитывать здесь, в Прашанти Нилаяме?» У нас был только «доктор Бог», наш любимый Баба, и мы могли положиться лишь на Его милость. Мы взмолились к Свами о помощи и нанесли вибхути Теду на лоб, грудь, плечи и руки, а также положили щепотку на язык. Никаких изменений не последовало. К счастью, Артур заметил блестящее кольцо у меня на пальце и спросил, не материализовано ли оно Бабой на интервью. Когда я подтвердил, что это так, Артур предложил мне положить кольцо на лоб Теду и продолжать молиться. На этот раз реакция была мгновенной. Тед остановил свой взгляд на мне и заплетающимся языком сказал: «Это ты, Шара? Я так благодарен тебе». Тед полностью пришёл в себя и даже получил почётную роль рассказчика в рождественской программе. Пока он был в Прашанти Нилаяме, припадки не повторялись. С тех пор я постоянно поддерживаю с ним связь и он всегда с радостью отмечает, что 19 декабря 1982 г. стал днём его последнего приступа. Прошло уже 18 лет, и теперь можно с уверенностью сказать, что милость Свами навсегда избавила Теда от загадочных конвульсий.

 

Из «аптеки» Саи

Во время этого же визита мы были благословлены ещё одним интервью. Прямо перед Саи Бабой сидел известный на весь мир маэстро игры на ситаре пандит Рави Шанкар. Мы с женой сидели у ног Свами: я с одной стороны, она с другой. Минуту-другую Свами говорил с великим индийским музыкантом на хинди. Единственное английское слово, которое я уловил, было «гастрит». Во время беседы Свами показал пальцем на живот Рави Шанкара. Внезапно Он сделал круговое движение правой рукой, после чего сразу же сжал ладонь. Потом протянул руку ко мне, разжал кулак, и я увидел на Его ладони три больших белых таблетки. Лукаво блеснув глазами, Он сообщил мне: «Из аптеки Саи». Он повернул руку в сторону моей жены и, показав ей таблетки, сказал те же слова. Потом разломил каждую таблетку пополам, дал эти шесть половинок Рави Шанкару и велел принимать по одной три раза в день в течение двух дней. Он заверил его, что болезнь желудка пройдёт.

Я слышал не раз, что Баба материализует различные таблетки, капсулы и даже пузырьки с глазными каплями. Я знаю «из первых рук» о случае, когда Баба материализовал хирургические инструменты и Сам провёл операцию на глазу слепому молодому англичанину, восстановив ему зрение. Затем, для полноты картины божественного исцеления, мановением руки Он создал пузырёк с глазными каплями. Примерам чудесных исцелений нет числа. Как и почему Он делает это, недоступно нашему разумению. Мы лишь с благоговением взираем на эти чудеса и наслаждаемся бесчисленными проявлениями Его божественной силы.

 

Остановка сердца

После случая с Тедом Мулвехиллом у меня вошло в привычку взывать к Бабе во всех сложных, непредвиденных ситуациях моей врачебной практики. Моя вера усилилась благодаря подобному опыту других преданных, которые, оказавшись в безвыходном положении, молили Свами о вмешательстве. У меня нет сомнений в том, что Свами обладает безграничными силами для такого вмешательства, что силы эти загадочны и непостижимы и что никакое расстояние не является для Него преградой.

Однажды мы оперировали пожилого китайца по поводу иссечения злокачественной меланомы на лице с последующей хирургической пластикой. Он также страдал диабетом и гипертонией. Как только я дал наркоз и операция началась, меня вызвали в соседнюю операционную, чтобы подготовить больную к срочному кесареву сечению. Китайца я оставил под присмотром младшего анестезиолога. Как только ребёнка извлекли и я убедился, что всё идет нормально, я вернулся к первому пациенту, чтобы проверить, как там идут дела. Первое, что я увидел, была абсолютно прямая линия ЭКГ! Лицо больного было мертвенно бледным. Я поднял тревогу. Пульс на сонной артерии не прощупывался, хирургу не удалось найти пульс и на бедренной артерии. Младшая сестра сбросила перчатки и выбежала из комнаты за дефибриллятором. У меня мелькнула мысль, что нам едва ли удастся с этим справиться, учитывая, что в соседней комнате продолжалось кесарево сечение в отсутствии анестезиолога. После нескольких секунд непрямого массажа сердца я остановился на мгновение и, положив на сердце больного золотое кольцо Бабы, взмолился о помощи. Принимая во внимание возраст пациента и его состояние до операции, я понимал, что, если реанимация и даст результаты, необходимо сразу же ставить капельницу с несколькими поддерживающими сердце препаратами. Кроме того, потребуется немало времени для восстановления работы жизненно важных органов, особенно почек и мозга, пострадавших от кислородного голодания. Закрыв глаза, я воззвал к Свами: «Прошу Тебя, не делай так, чтобы наши отчаянные усилия привели к тому, что больной выживет, но превратится в «растение». Пожалуйста, помоги, Свами». Открыв глаза, я был потрясён, увидев, что лицо «ожило» и на него возвращаются краски жизни. Теперь явственно ощущался пульс на сонной артерии и восстановилась кривая ЭКГ – прежде, чем были введены какие-либо сердечные стимуляторы. Хотя давление было ещё низким, цвет лица больного улучшался на глазах. Я не знал, как объяснить то, что произошло с пациентом, и не спрашивал, что думают по этому поводу те, кто присутствовал в операционной. Я просто молча поблагодарил моего возлюбленного Свами и заверил хирурга, что всё пришло в норму и он может продолжать операцию.

 

Больная под наркозом видит операцию сверху

 В 80-х гг., если выпадали свободные уик-энды, я обычно ездил по небольшим городкам Нового Южного Уэльса и встречался там с людьми, делился своим опытом, показывал видеофильмы о Свами, привозил книги и магнитофонные записи. Во время одной из таких поездок в конце беседы ко мне подошла женщина и спросила, не могу ли я порекомендовать ей хирурга в Сиднее, чтобы прооперировать варикозные вены, и не соглашусь ли я сам давать наркоз. Поскольку в государственных больницах на плановые операции были очереди, мне было проще устроить её в частную клинику, где в то время я работал с опытным хирургом.

Мелани поступила к нам в воскресенье, а на следующий день была назначена операция. Она была хрупкой, очень приятной женщиной. Вечером я провёл предоперационное обследование – она была в полном порядке, не проявляла ни малейшего беспокойства и хотела знать как можно больше про Саи Бабу. Мы проговорили минут двадцать. Она предпочла не проходить премедикацию (введение успокаивающих и анальгетиков перед общим наркозом).

Утром её должны были оперировать первой, и она была всё так же спокойна. После многих лет практики и веры в Свами я научился, как в отношениях с пациентами, так и в применении наркоза, быть как можно проще и в то же время приносить максимум пользы, следуя Его пожеланию «KISS» (Keep it short and simple – Делай всё просто и быстро). Схема анестезии, выбранная мною, была чрезвычайно проста: сначала вводный наркоз тиопентоном, затем постоянный наркоз из смеси кислорода, закиси азота и галотана через фиксированную маску, что позволяло пациентке дышать без усилий. Операция заняла чуть больше получаса. Анестезия поддерживалась на уровне средней глубины 2% галотаном. Один из хирургов больницы, которого Мелани никогда раньше не видела, присутствовал в качестве ассистента; он пришёл в операционную уже после того, как больной дали наркоз.

В послеоперационной палате она быстро пришла в себя безо всяких осложнений. Никакой боли она не чувствовала и не нуждалась в анальгетиках, хотя не получала их ни до, ни во время операции. Она была весела, всем довольна и рассказала персоналу послеоперационной палаты о своих невероятных переживаниях во время наркоза, так как была не в силах дождаться моего прихода.

«Как только вы сделали укол, я почувствовала, что покидаю тело и поднимаюсь вверх. Я проникла сквозь лампы, освещающие операционный стол, и устроилась в одном из углов потолка. Сверху я очень ясно и чётко видела всё, что происходило внизу. Вы закрепили на моём лице чёрную маску и соединили её со шлангом и баллоном. Моё тело слегка повернули на бок, очертили операционное поле на ногах, а всё остальное накрыли зелёной простынёй. Через боковую дверь операционной вошёл хирург, а следом за ним – маленький коренастый человек. Я видела его бороду, торчавшую из-под маски. Оба были в халатах и перчатках. Кто этот второй человек? Я никогда его прежде не видела». Я сказал ей, что это наш сотрудник, которого пригласили как помощника хирурга.

Мелани очень живо описала весь ход операции и даже повергла меня в некоторое смущение, когда, с улыбкой взглянув на меня, сказала: «Я видела, как вы преспокойно сидели и читали журнал». Я попробовал защититься, ответив: «Но разве вы не видели, что я постоянно держал левую руку у вас на пульсе, следя за вашим состоянием?» – «Я знаю. Мне не было страшно. Но знаете, что было самым удивительным? Саи Баба стоял рядом с хирургом и направлял его, а над рукавами хирурга стояло сияние». Это последнее наблюдение всколыхнуло мою благодарность и преданность нашему вездесущему и всесильному Саи. У Мелани ничего не болело, хотя ей и не давали наркотиков. Выздоровление прошло гладко и быстро.

Как следует из опыта людей, покидавших своё тело, человек в таком состоянии видит тело с некоторого расстояния, обычно сверху, как бы паря над ним, и наблюдает за всем, что происходит вокруг. Но как правило, причина того, что человек остаётся в сознании во время наркоза, – неправильная анестезия, в результате чего больной не засыпает и знает обо всём, что творится в операционной. Проблема бодрствования во время наркоза привлекала внимание врачей ещё лет тридцать назад, и в этой области были проведены интенсивные исследования. Только несколько человек из миллиона после пробуждения от наркоза, независимо от его глубины, сообщали, что были в сознании и помнили какие-то отдельные эпизоды или реплики врачей во время операции. После 30-и с лишним лет постоянной анестезиологической практики и погружения в сон десятков тысяч пациентов это был первый и единственный случай пребывания пациента вне тела во время общего наркоза, с которым мне довелось встречаться. Такие явления случаются чрезвычайно редко.

Наука и техника движутся вперёд семимильными шагами, но при этом мы явно отступаем назад с такой же скоростью во всём, что касается целостного и духовного подхода к больному. В наше время психология, наука об уме и эмоциях, практически полностью игнорируется – как во время обучения, так и в последующем лечебном процессе, – равно как и искусство общения с больным, придания ему спокойствия и уверенности дружеским советом. Мало кто из врачей вообще помнит, что в теле больного пребывает существо с чувствами. У нас много научных знаний, но не хватает душевной чуткости. Сфера психологии с её эмоциями, страхом и беспокойством наиболее восприимчива к сочувствию, любви, доброму спокойному заверению. Медикаменты – далеко не всегда лучшее средство для лечения беспокойства. Лучший способ снять тревогу больного – завоевать его доверие.

Страх умереть во время наркоза – очень мощная негативная эмоция. Долг как анестезиологов, так и хирургов – находить здоровое и полноценное решение этой проблемы. Современные врачи считают, что не могут позволить себе проявлять любовь и сострадание к каждому больному, не говоря уж о том, чтобы соединять духовность с медициной и призывать на сцену Бога с Его безграничной милостью. Очень прискорбно, что отсутствует это жизненно необходимое звено. В большинстве больниц врачи сильно загружены. И даже если врач обладает подобными качествами, у него нет времени и возможности успокоить и подбодрить больного, особенно в критических случаях. Эту ситуацию можно улучшить  – и пересмотром графика дежурств, и более тщательным отбором персонала, и просвещением медицинских работников в области целостного подхода к больному.

Изрядная доля медиков цинично, а то и враждебно отнесутся к утверждению, что нужно учитывать аспект ума, глубокий и загадочный, подчиняющийся законам духа и психики, в котором и таится причина страха и других негативных эмоций. Пока мы не расширим свой кругозор и духовную перспективу, мы не поймём субъективную душевную природу переживаний больного. Нам необходимо также понять и принять случаи, подобные тем, что произошёл с Мелани. Её опыт сознания вне тела – бесспорный факт. В ближайшем будущем врачу-клиницисту неизбежно придётся преодолеть своё ограниченное рациональное видение и проникнуть в сокровенные чувства другого существа. Доктор Мак Фарланд Бурнетти, выдающийся австралийский микробиолог, лауреат нобелевской премии, однажды сказал: «Вирусами представлен весь спектр биологических моделей». Почему же тогда нам так трудно понять, что в человечестве представлен весь спектр духовных «моделей»?

Вся хирургическая бригада, включая анестезиолога, должна проявлять уверенность в себе и вселять её в своих пациентов. Мы должны быть естественны и просты с больными и их близкими и заменять отчаяние в их сердцах на надежду.

В течение первых лет своей практики в качестве анестезиолога и реаниматолога я ничуть не интересовался настоящими причинами боли, страха и угнетения – тем, что объединено термином «больничный стресс», – и не пытался понять их. Мой рационалистический и механический подход сводил мою врачебную деятельность к научно обоснованному применению лекарств и приборов – безо всякой попытки глубокого проникновения в человеческую личность. Удачи вызывали эйфорию, а неудачи повергали в депрессию. Мне не приходило в голову, что к тем или иным результатам приводило нечто от меня не зависящее.

Когда в середине 70-х гг. вопрос о смысле жизни начал серьёзно волновать меня, а особенно после того, как я испытал на себе действие незримой руки Бабы, Его вездесущности и всемогущества, моё отношение к больным и разнообразным больничным ситуациям полностью изменилось. Большую часть времени я ощущаю Его присутствие и, более того, сознательно работаю в Его присутствии. Когда бы мне ни удавалось преодолеть трудную ситуацию, я всегда благодарю Его за помощь. С тех пор как я стал преданным Саи Бабы, сам мой подход к работе резко изменился. Мне не нужно делать над собой усилий, чтобы относиться одинаково ко всем пациентам – бедным и богатым, плановым и частным, – в то время как в прошлом я уделял больше внимания частным и обеспеченным больным. С 1993 г. я благословлён возможностью бесплатно работать анестезиологом в известном всему миру госпитале Бабы, в Институте высших медицинских наук Шри Сатьи Саи, рядом с Его обителью Прашанти Нилаямом. Я делаю это по доброй воле, и меня не беспокоят как денежные проблемы, так и внутренние барьеры в отношениях с «разными» больными: бедными крестьянами, богатыми лендлордами, бизнесменами и «особо важными персонами». Как в Институте Шри Сатьи Саи, так и в Объединённой больнице в Путтапарти все пациенты обслуживаются бесплатно.

 

Чудесное исцеление пеплом (вибхути)

Я был свидетелем ещё одного поразительного исцеления – преподобного Теда Ноффса, пастора Придорожной Часовни. В феврале 1987 г. у него случилось обширное кровоизлияние в мозг. В отделение реанимации он поступил без сознания, находясь на грани жизни и смерти. Это был госпиталь святого Винсента, одна из самых лучших и известных больниц Сиднея. Через три дня состояние Теда оставалось настолько тяжёлым, что врачи потеряли надежду и сообщили семье, что ему осталось жить не больше нескольких часов. Он так и не приходил в сознание и дышал через кислородную маску из прозрачного пластика. Мы были хорошо знакомы с семьёй Теда уже несколько лет, и его близкие знали о некоторых чудесных исцелениях Саи Бабы. Поэтому они, в качестве последнего средства, согласились принять от меня пакетик с вибхути Бабы. Я посоветовал им нанести немного пепла на лоб и грудь Теда и положить щепотку на губы. В конце концов, думали они, хуже ему от этого не станет.

«В тот момент, когда вибхути коснулся губ Теда, – рассказывала м-с Ноффс, – я увидела, что он оживает, на лицо вернулась краска, губы порозовели. Мало того, вибхути начал прибывать, да так быстро, что не только заполнил маску, но и забился в трубку, по которой поступал кислород. Мы сильно встревожились, как бы этого не заметили дежурные сёстры, поэтому быстро приподняли маску и освободили её от пепла с благодарной молитвой Саи Бабе». Хотя Тед Ноффс и не полностью оправился от последствий инсульта, он жил после этого ещё семь лет.

 

Контроль над действием лекарства: расстояние – не помеха

 Зимней ночью, в 3 часа, зазвонил телефон у кровати. Меня вызывали, чтобы я дал наркоз женщине, которая не могла родить самостоятельно, и её близнецы находились под угрозой асфиксии (удушья). Требовалось срочное кесарево сечение. Эта была её первая беременность, и она мечтала о своём двойном сокровище.

До больницы было минут пятнадцать езды на машине, и гинеколог попросил меня сразу же подняться в операционную на шестом этаже. Переодевшись, я бросился туда. Пациентка была уже на операционном столе, акушерка подключала прибор для контроля за сердцебиением плода, хирургическая медсестра готовила операционное поле, а палатная сестра – две реанимационные «тележки» для младенцев. Я тотчас же начал набирать лекарственные растворы в шприцы. Гинеколог подошёл ко мне и сказал, что шейка матки полностью раскрыта и он будет пытаться извлечь младенцев естественным путём.

Я часто использую шприцы разного объёма для разных растворов, чтобы избежать смешения лекарств и случайных оплошностей, особенно во время экстренного кесарева сечения – иначе уходит больше времени на прикрепление к шприцу наклейки с названием препарата. Обычно я ограничиваюсь тремя шприцами: 10-кубиковым с тиопентоном и атропином для быстрого вводного наркоза, 2-кубиковым для суксаметониума (быстро и непродолжительно действующего мышечного релаксанта) для внутритрахеальной интубации и 5-кубиковым шприцом для векурониума (длительно действующего мышечного релаксанта) для поддержания расслабления мышц тела после того, как заканчивается действие суксаметониума.

После вводного наркоза и интубации я набираю в 2-кубиковый шприц 20 единиц синтоцинона (он вводится сразу после родов для быстрого и полного сокращения матки, чтобы вытолкнуть плаценту и избежать кровотечения). Затем тот же 2-кубиковый шприц я использую для фентанила, наркотического анальгетика. До этого наркоз поддерживается смесью кислорода с закисью азота с добавлением галотана в очень низкой концентрации. Обычно требуется около 8 мг векурониума для сохранения мышечной релаксации при кесаревом сечении, длящемся не больше часа. Но поскольку предполагалось, что роды будут вагинальными и продлятся не более 15 минут, я набрал половинную дозу векурониума, и не в 5-кубиковый шприц, как обычно, а в 2-кубиковый, и отложил его в сторону. Я никогда не делал этого ни до, ни после. Поскольку никто, кроме меня, не мог бы в случае необходимости реанимировать новорожденных, я, видимо, посчитал, что должен быть свободен к моменту появления близнецов, – при этом мать, пока действует длительный релаксант, будет находиться под маской с искусственной кислородной вентиляцией.

В этот страшный момент я по ошибке взял не тот 2-кубиковый шприц и ввёл роженице полную дозу синтоцинона – вместо векурониума, который требовалось ввести, так как кончалось действие суксаметониума. Меня охватил ужас: я осознал, но слишком поздно, что только что ввёл пациентке 20 ед. синтоцинона. Я всё же уколол и векурониум, чтобы ей можно было придать нужную позу (векурониум расслабляет только мышцы тела). Такая ошибка за всю мою медицинскую практику не случалась ни разу и была непростительна. 20 ед. синтоцинона через минуту должны были вызвать мощное устойчивое сокращение матки и убить близнецов, которые и так находились на грани удушья. В ситуации, когда я одновременно должен был решать несколько задач, это была роковая оплошность. Меня терзали сознание вины и полная беспомощность.

Гинеколог надел халат и перчатки, пациентку уложили в позу для вагинального родовспоможения. Я хранил гробовое молчание и мог думать только о моём наставнике и спасителе, Бхагаване Бабе, который уже не раз спасал меня в самых безнадёжных ситуациях. В отчаянии я взмолился о немедленной помощи. Внешне я оставался спокоен, делая вид, что всё идёт как обычно. Вот мои мысли, которые неслись к Нему в течение последующих 2-х минут:

«Свами, пожалуйста, прости меня. Меня вызвали, чтобы спасти близнецов, а вместо этого я нанёс им смертельный удар. Как смогу я дальше жить, работать, а главное, как посмотрю в лицо матери, которая будет в отчаянии, тем более, что это её первая беременность? Меня неизбежно будут судить и я понесу всю ответственность за причинённое зло». Я был так удручён, что решил: это последний наркоз в моей жизни. Каждую секунду я ждал, что гинеколог закричит: «Что вы сделали?» – как только обнаружит, что сокращённая матка тверда как камень.

Мои излияния продолжались, а между тем ничего не происходило. Я был удивлён молчанием хирурга. Он энергично делал своё дело, его рука была внутри матки, и он старался нащупать ножку первого близнеца. Я не верил своим глазам и спросил, всё ли в порядке, на что, к своему огромному облегчению, получил ответ: «Матка расслаблена, и я «поймал» ножку. Роды будут вагинальными». Меня затопило чувство безмерной благодарности к Свами, моему Всемогущему. 

Вскоре первый близнец был извлечён и с криком появился на свет. Через три минуты за ним последовал и второй. Новорождённые не нуждались ни в какой помощи с моей стороны, и ими занялись акушерка и младшая сестра. Как только появился второй младенец, гинеколог попросил меня ввести 20 ед. синтоцинона. Я не стал давать вторую дозу препарата, так как первая была введена десять минут назад. Я помедлил мгновение, внутренне обратившись к Свами: «Ты обладаешь такой силой, что 10 минут назад смог остановить действие лекарства. Значит, Ты можешь и теперь «спустить тормоза» и позволить матке сократиться». Я сказал врачу: «20 единиц введены». Через полторы минуты я спросил его, хорошо ли сократилась матка, и в ответ услышал одно слово: «Отлично».

Какая милость! Какой невероятный опыт для меня – наблюдать за Его божественной силой в действии, за Его властью не только над элементами природы, но и над временем и пространством! Когда и как моя мысль соединилась с Его всемогущей волей? Как бесконечно далека от этого наша ограниченная наука!

Первое время я ни с кем не делился этим потрясающим переживанием, кроме самых близких членов семьи и нескольких верных друзей – преданных Свами. Позже я рассказал об этом необъяснимом событии некоторым из своих коллег. Кто-то из них поверил мне, так как знали мою искренность и неспособность к выдумкам, – и они были потрясены. Другие пытались заставить меня согласиться с тем, что мне лишь показалось, будто я ввёл не тот препарат, а на самом деле сделал всё, как надо. «Но как же? – возразил я, – ведь я сразу ввёл содержимое и второго шприца, чтобы свободно уложить пациентку. И потом, через 10 минут, когда появились близнецы и я мысленно воззвал к Бабе, матка быстро сократилась». Поскольку с тем акушером-гинекологом я работал уже 15 лет и он знал меня как честного человека, я решил рассказать ему об этом невероятном случае, и он с благоговением выслушал всю историю.

 

Мертворожденный младенец ожил

Рождение нашего первого внука в 1992 г. было сплошной драмой. Накануне сдачи первого тура экзаменов по специальности «анестезиология» наша старшая дочь была доставлена в больницу с преждевременными схватками. Срок беременности был 28 недель. В родильном отделении ей поставили капельницу и сделали всё возможное, чтобы предотвратить выкидыш. Мы нанесли ей на живот вибхути, и через сутки наши молитвы были услышаны – схватки начали ослабевать. Через два дня её перевели в отдельную палату и назначили строгий постельный режим в течение недели до выписки.

На сроке 32 недели она вновь попала в больницу с осложнением беременности – гипертоническим кризом. Высокое давление и отёки всего тела не удавалось снять даже интенсивной терапией. Для определения жизнеспособности плода и гормонального фона (коэффициента L/S) были сделаны ультразвуковое исследование и пункция плодного пузыря, после чего, ради безопасности матери и  спасения ребенка, было решено не ждать дальше и стимулировать роды.

На следующий день плева была удалена и введён синтоцинон для стимуляции сокращений матки. По какой-то непонятной причине синтоцинон оказал отрицательное воздействие на плод и сердце его остановилось, – что и показал прибор, снимавший ЭКГ плода; сердцебиение отсутствовало и при прослушивании. Срочно требовалось кесарево сечение. Поскольку других анестезиологов не было, мне пришлось давать наркоз собственной дочери, а моего зятя, тоже врача, попросили ассистировать во время операции.

Двадцать минут ушло на то, чтобы подготовить операционную. Через две минуты после начала действия общего наркоза был извлечён безжизненный мальчик. Я не мог оказать ему помощи до тех пор, пока не убедился, что матери ничего не угрожает. Ребёнок был крошечный, синюшно-серого цвета и не дышал. Сердцебиения тоже не было. Тридцать минут прошло с тех пор, как его сердце остановилось в чреве матери – ребёнок был явно мертворождённым. Рядом не было специалиста, который мог бы помочь нам. Я оставил мать, лежащую под кислородной маской, и сделал всё возможное, чтобы оживить младенца, хотя и знал, что это невыполнимая задача. Используя реанимационный прибор «Амбу», левой рукой я производил непрямой массаж сердца, а правой порциями качал в лёгкие кислород. Я молил Свами о помощи, прося Его, чтобы у ребёнка, если он оживёт, не было необратимых изменений мозга.

И наконец мне удалось вызвать сердцебиение – 70 ударов в минуту. Пульс нормального новорожденного – 140 ударов. Младенец ловил ртом воздух, но оставался таким же синюшным. Я выглянул за дверь и попросил жену и младшую дочь послать «SOS» Свами.

Мы решили держать дочь на сильном снотворном в течение суток, ибо знали, в какое страшное горе повергнет её судьба её драгоценного сына. Мы не могли точно сказать, сколько проживёт младенец. Никто из нас не знал, как обращаться с новой реанимационной камерой, одной из последних моделей, выпущенной по новейшей технологии. У нас не было ничего, кроме магической формулы «Саи Рам» на устах. В то время как мать была «выключена» сильным снотворным, остальные ждали либо чуда, либо неизбежного. По нашему вызову прибыл педиатр и привёл в действие камеру. Но было слишком поздно даже и думать о том, чтобы подключать ребёнка к сложному оборудованию реанимации новорождённых. Мы отдали всё в божественные руки.

Мой зять ушёл домой, зажёг в комнате для молитв благовонную палочку и стал молиться. И Баба откликнулся, обнаружив Своё присутствие и заверение в помощи тем, что пепел от палочки не падал, а уплотнялся, образуя букву «S»! Мы же больнице время от времени ощущали явственное дуновение аромата жасмина вокруг камеры! Первые восемнадцать часов были для нас сплошным кошмаром.

Ночью чья-то таинственная рука вытолкнула из тела ребёнка трубку от капельницы с питательным раствором. Когда я заглянул к нему в 5 утра, он всё ещё лежал неподвижно. Хотя сестра очень расстроилась, я чувствовал, что выпавшая трубка может быть божественным знаком к тому, чтобы поднести ребёнка к материнской груди. Мальчик удивил нас всех, с живостью взяв грудь, как нормальный новорождённый. Милостивый Господь вмешался и всё уладил!

Состояние ребёнка, родившегося с весом 2 200, улучшалось с каждым днём, а гипертония матери бесследно прошла. На пятый день они уже были дома. Нам казалось, что постоянное присутствие Бабы всё ещё необходимо ребёнку, и несколько месяцев в детской звучал «CD» с Гаятри мантрой в Его мелодичном исполнении.

Через неделю после рождения внука я поехал к Саи Бабе и поблагодарил Его за дар жизни. Свами дал мальчику имя Адитья – Солнце. Да, через Адитью Он вновь наполнил нас теплом любви и светом мудрости.

 

Наше переселение в Прашанти Нилаям

В июле 1992 г. я получил весть, что пришло время переселяться в Прашанти Нилаям, чтобы служить Бабе в Его Большом Многопрофильном госпитале. Мне пришлось задержаться с предварительной поездкой из-за осложнённой беременности дочери. Наши отношения с Бабой – на физическом плане – подвержены колебаниям, от тесного общения и частых интервью до удаления на дистанцию и даже «замораживания». В нашем случае «замораживание» длилось уже с 1988 г. Оттепель началась с трёх последовательных снов во время Гуру Пурнимы в 1992 г.

Первый сон приснился мне за сутки до Гуру Пурнимы. Место чем-то напоминало площадь Святого Петра в Ватикане. Все знали, что Баба находится на четвёртом этаже, беседуя с несколькими «близкими» преданными за закрытыми дверьми. Я был внизу, среди тысяч, ожидавших, когда откроется дверь и появится Баба. Мне показалось, что я жду слишком долго, и я начал взбираться вверх по вертикальной стене, рискуя свернуть себе шею. Каким-то образом мне удалось перевалиться через балюстраду, окаймлявшую балкон 4-го этажа, и войти в большой зал, где в окружении преданных сидел Баба. Увидев меня, Свами направился ко мне, а я бросился к Нему и упал к Его стопам. Когда мой лоб коснулся Его ног, я ясно услышал голос, звучащий внутри моей головы: «Если ты идёшь передо Мной, не рассчитывай, что Я последую за тобой. Если ты идёшь за Мной, то можешь потерять Меня. Учись идти рядом со Мной, и Я буду идти с тобой». Наградив меня нежной приветливой улыбкой, Он разрешил мне остаться с Ним. Этим сном Он подал мне первый знак, что скоро наступят перемены.

Второй сон приснился мне в ночь на свящённую Гуру Пурниму. Во сне я давал наркоз ребенку в 1-й операционной отделения хирургической урологии. Баба подошёл к большой стеклянной двери и благословил нас, подняв правую руку. Я никогда прежде не видел Его госпиталя, а соответственно, и помещения урологического операционного блока. В этом сне я увидел реальную сцену из будущего, когда Баба пришёл в госпиталь 30 декабря 1993 г., через несколько недель после начала моей работы там. Этим сном Он подтверждал, что я буду приглашён на работу в Его госпиталь, как Он и предсказывал 12 лет назад 29 декабря 1980 г. Третий сон я видел на следующую ночь после Гуру Пурнимы. Баба был среди гостей и сказал им что-то, указывая на меня. С тех пор как я поселился в Прашанти Нилаяме, я много раз видел этот жест Свами, когда Он представлял меня или старших работников ашрама приезжим официальным лицам.

Пока я смотрел эти сны в Сиднее, Свами в разговоре со Шри Нарасимхой, издателем журнала «Санатана Саратхи», упомянул, что мы с женой завершаем свои дела в Сиднее и вскоре приедем служить Ему в Его больницах. Несколько недель спустя сын м-ра Нарасимхи м-р Прахлад приехал в Сидней, чтобы повидаться с дочерью, и лично передал мне сообщение от своего отца. Это подтвердило реальность снов.

Хотя для уточнения формальностей переезда я поехал к Свами в конце сентября 1992 г., мы смогли покинуть Сидней, повинуясь Его воле, только в ноябре следующего года. С тех пор мы живём в Прашанти Нилаяме уже 7 лет и чувствуем себя благословенными, имея возможность служить в госпитале Бабы.

В отличие от западных стран, где я проработал большую часть жизни, здесь – шестидневный рабочий день. Поскольку я к этому не привык, поначалу мне было трудно приспособиться к такому графику. Нагрузка очень большая, и иногда почти весь день мы проводим в операционной. Баба говорит: «Работа – это поклонение. Долг – это Бог». Потребовался не один год, чтобы преодолеть психологические барьеры и оказаться способным превратить работу в поклонение. Свами также говорит: «Руки, которые служат, более святы, чем губы, творящие молитву». Если постоянно не держать это в памяти, можно легко скатиться к прежним стереотипам и чувствовать усталость и депрессию от работы. Сохранить радость жизни в этом новом качестве совсем нетрудно, если мы сможем оценить и почувствовать благотворную духовную ценность бескорыстной любви и служения.

Пребывать в мире с собой, реализуя себя через работу как служение Богу – это высочайший из процессов обучения. Это особенно относится к трудным и спорным ситуациям. Свами благословил меня толикой вдохновляющей мудрости и время от времени меня посещают идеи (как, например, приведённая ниже), которые, как мне кажется, способствуют лучшему взаимопониманию среди работников операционной.

Персонал операционной должен быть как одна семья, живущая в согласии. Хирург – это муж, глава семьи. Анестезиолог – это жена, якорь спасения, поддерживающий стабильность в операционной. Медсёстры – близкие родственники, без их доброжелательной и согласованной работы операционная прекратит своё существование. Технический персонал – это друзья, а санитарки и уборщицы – как домашняя прислуга. Так же как все члены семьи трудятся сообща ради благополучия детей, так и все работники операционного блока должны выполнять свои обязанности и трудиться в согласии и взаимопонимании ради благополучия пациентов, которые, словно дети, целиком зависят от нас. Когда муж с женой сражаются за первенство и «эго» стоит превыше всего, страдают от этого дети. Так и если между хирургом и анестезиологом нет взаимного уважения, а есть лишь борьба за власть, страдают от этого больные. Анестезиологу принадлежит ведущая роль в успешной работе операционной, – как жене, хозяйке дома, без чьего бесценного вклада он был бы непригодным для жилья.

Таким образом анестезиолог может стать главным и ведущим действующим лицом, поддерживающим безупречную работу операционного блока. Когда мы привносим духовность в атмосферу операционной, польза от этого огромна. Работая с осознанием реальной сути вещей и черпая вдохновение, руководство и помощь из бесконечного источника, мы получаем прекрасные, полезные результаты. Я испытал это на себе и лично сам видел, как эта сила действует в операционной. Это поняли и некоторые мои коллеги в Австралии, а также те, кто приехал работать сюда, в госпиталь Бабы. Иногда после какой-нибудь процедуры мои австралийские коллеги спрашивали меня, чем вызван столь неожиданный поворот к лучшему. Мой ответ всегда был простым: я говорил, что молился о помощи и мой наставник и учитель в Индии откликнулся и вмешался. А два известных хирурга Сиднея, один – профессор общей хирургии, другой – ортопедии, открыто просили меня помолиться Саи Бабе и попросить Его о помощи в разгаре операций, когда ситуация становилась критической. Несколько раз милостивый Господь откликался на наши молитвы.

 

«Саи-хиатрический» шок – это не психиатрический шок (электрошокотерапия)

В марте 1995 г., перед нашим ежегодным отъездом из Прашанти Нилаяма в Австралию, к семье, Свами дал нам две Своих мантии: одну для центра Саи в Сиднее, а другую – лично нам. Через день после нашего прибытия в Сидней мне позвонил мой старый друг, и по его голосу я понял, что он в отчаянии. Он сказал: «Как я рад, что ты приехал из Индии! У нас серьёзный семейный кризис. Я звоню тебе, так как уверен, что в этой ужасной ситуации ты можешь нас выручить». Не имея понятия о том, что случилось, я ответил: «С помощью Саи Бабы и твоей веры я сделаю всё, что смогу. Всё будет так, как пожелает Господь, если Он позволит мне быть Его инструментом. Так что же стряслось?»

Он сказал, что у них беда с сыном – он пытался покончить с собой. Его 16-летний старший сын Джо находился в подростковом отделении крупнейшей психиатрической клиники Сиднея уже семь недель. На днях его должны были перевести в Рэдбэнк-Хауз в Вестмиде, ультрасовременный центр с усиленным надзором, построенный специально для лечения «групп риска», в особенности подростков с тягой к самоубийству. Потеряв интерес к жизни, Джо дважды пытался покончить с собой, второй раз – уже находясь в клинике под действием антидепрессантов. Австралия занимает одно из первых мест в мире по самоубийству подростков.

Джо учился в хорошей частной школе в 11 классе, делал успехи в занятиях, музыке и спорте. По просьбе родителей врачи, хотя и с неохотой, согласились отложить его перевод до моего приезда. Я не психиатр и не особый мастер утешать и давать советы, и решимости мне придавала только вера в Бабу. Я всё отдал в Его руки. «Вооружившись» Его мантией, я поспешил через весь город на свидание с Джо. Он ждал в приёмной под присмотром санитара, который должен был сопровождать его в Рэдбэнк-Хауз. Джо не знал, чем вызвана задержка, и был удивлён, увидев меня.

Я знал этого мальчика с детства и даже два раза давал ему наркоз при операциях на ухе. Их семья – католики, но они многое знают о Саи Бабе и о том, почему мы ездим к Нему. Хотя Джо был и рад мне, но вёл себя настороженно, так как меня послали его родители. В то время он испытывал к ним недоверие. Я дал ему мантию Бабы, чтобы он держал её в руках, пока мы разговариваем. Он не мог поверить, что в самом деле держит мантию, которую носил Баба. Я пытался убедить Джо, что люблю его с детства и пришёл к нему во имя Христа и Саи Бабы, а не просто по просьбе его родителей. Хотя он и не до конца поверил мне, но предпочёл отнестись ко мне нейтрально и не возражал, чтобы я навестил его в Рэдбэнке. Я был рад, что нам удалось пообщаться наедине почти целый час – всё это время санитар ждал снаружи.

Джо не хотел, чтобы родители приходили к нему в Рэдбэнк. Больничное начальство пошло навстречу их просьбам и разрешило мне навещать его, и я ездил к Джо почти каждый вечер после работы. Мы говорили на самые общие темы. Джо держали на сильных дозах антидепрессантов, и врачи считали, что его необходимо подвергнуть шокотерапии, но родители не решались дать согласие. Я узнал от дежурной сестры, что Джо с нетерпением ждёт моего появления. Чтобы скрасить однообразие больничной диеты, я по возможности носил ему домашнюю еду, и он ел её с удовольствием. Наши отношения улучшались день ото дня, и Джо начал доверять мне. При поступлении его отнесли к группе высокого риска и поместили в отдельную палату с индивидуальным постом и постоянным наблюдением, включая вращающуюся видеокамеру с монитором на посту сестры. Через неделю я заметил, что сестре, к её удовольствию, во время моих визитов разрешили выходить из палаты.

Что-то побудило меня взять с собой на следующий день мантию Бабы. Я надеялся, что сестра выйдет и за нами никто не будет наблюдать. Я спросил Джо, не хочет ли он помедитировать вместе со мной, и он согласился. Я сел с ним рядом на кровать, достал мантию и попросил его крепко прижать её к себе. В зеркале над раковиной напротив кровати я видел своё отражение, и вдруг что-то заставило меня поменяться с Джо местами, чтобы он мог видеть в зеркале себя. Я попросил Джо расслабиться и смотреть в зеркало прямо в свои глаза – не на лицо и всё прочее. Потом я начал тихо повторять: «Только в глаза, Джо... Только в глаза». Я не гипнотизёр и видел их работу только в кино. Через несколько минут я попросил его сосредоточиться на дыхании, постоянно напоминая при этом, чтобы он смотрел только в свои глаза в зеркале. «В глаза... Смотри в глаза... Вдох... Выдох....». Я «усилил» процесс некоторыми цитатами из Евангелия и изречениями о красоте нашего внутреннего существа.

Когда Джо вошёл в этот ритм и сконцентрировал взгляд, я велел ему продолжать медитацию, а сам тихо сидел рядом и молился за него. Не прошло и двух минут, как вдруг он издал истошный вопль и вцепился в меня обеими руками. Невольно защищаясь, я крепко обхватил его, не давая двинуться, опасаясь, что может произойти нечто непоправимое. Он тяжело дышал, и, когда руки его начали потихоньку разжиматься, я понял, что он пережил что-то очень страшное, но теперь в моих объятиях чувствует себя в безопасности. К счастью и огромному моему облегчению, никто из персонала так и не появился. Я спросил Джо, что с ним случилось. Задыхаясь, он сказал:

– Эти глаза.

– Какие глаза? – попробовал выяснить я, и он повторил те же слова.

Я продолжал расспрашивать, и он сказал:

– Это лицо.

– Какое лицо? – спросил я.

– Эти волосы... Это лицо! – воскликнул он.

– О чьих волосах ты говоришь? Не бойся, скажи мне.

Я настаивал, но он молчал, и судорога страха исказила его лицо.

– Я видел Его. Я боюсь, – произнес он.

– Кого ты видел? – продолжал допрашивать я.

– Его, – был ответ.

– Это был Саи Баба? – спросил я.

Джо утвердительно кивнул.

– Ты хочешь сказать, что видел лицо Саи Бабы? А где в тот момент был ты сам?

– Только Он, – ответил Джо.

Я ласково обнял его за плечи, стараясь помочь преодолеть шок, и стал объяснять ему: «Так твоё отражение исчезло и вместо тебя появился Саи Баба? Какой редкий опыт! Как тебе повезло, какое благословение ты получил! Вот я, например, начиная с 80-го, каждый год, а то и дважды за год, езжу к Бабе и до сих пор безуспешно бьюсь, мечтая ощутить это единство! А ты, безо всяких усилий, испытал это великое единство: ты – в Нём, Он – в тебе, вы оба – одно. Как я счастлив за тебя, Джо! И поверь мне, Саи Баба и Христос – это тоже одно. То, что случилось здесь, верный знак того, что Саи Баба поможет тебе выйти из тупика».

Он жадно ловил каждое моё слово, хотя ещё и не совсем оправился от потрясения. Некоторое время мы сидели молча, расслабившись, а потом заговорили о его интересах в жизни и о самых разных вещах. Он спросил, когда мы возвращаемся к Саи Бабе, и добавил, что, хотя и был воспитан как католик, никогда не считал Христа единственным Спасителем. Он хотел узнать больше о Бабе и попросил меня принести какие-нибудь книги о Нём. Мы крепко обнялись, прежде чем расстаться. Я посоветовал ему не рассказывать никому в больнице о том, что случилось в этот день. Навестив его на следующий вечер, я принёс ему книгу «Саи Баба, святой и… психиатр» д-ра Сандвайса. Джо был счастлив видеть меня, и особенно потому, что этой ночью он видел сон о Саи Бабе.

Во сне Баба появился в дверях комнаты Джо, держа в руках зонтик острием вперёд. Джо увидел, что по полу комнаты разбросаны куски его собственного тела. Саи Баба вошёл в комнату и кончиком зонта, как шомполом для жарки мяса, проткнул один из кусков. Баба сказал Джо: «Я выбрасываю этот кусок, причиняющий тебе неприятности, и теперь у тебя всё будет хорошо», – и удалился. «Что за невероятный сон! – подумал я, – и надо же, чтобы он приснился ему в ночь после этого потрясающего переживания во время медитации!»

Позже я узнал, что этой же ночью матери Джо тоже снился сон, где они с Джо были в комнате вместе с Саи Бабой и она смиренно простёрлась у Его ног. Совпадение это или божественное заверение?

Спустя какое-то время я завёл с Джо разговор о значении его сна. Я спросил: «Кто был тот, кто видел, и чьё тело, разрубленное на части, лежало на полу? Откуда ты узнал, что это были части твоего тела, а не мясо кенгуру?» Джо пришёл в некоторое замешательство, однако настаивал, что точно знал, что это части его тела. Его смутило, что я поднял этот вопрос – о природе физической реальности, – так как у него не было сомнений, что он видел куски собственного тела. Для него, 16-летнего подростка, было слишком трудно осмыслить, что его сознание перенеслось на высокий астральный план. Я постарался объяснить ему, что в своём сне он пережил опыт своего истинного «Я», которое не привязано к телу и наблюдало за телом, разрезанным на куски. Я сказал, что этот сон в высшей степени символичен, что теперь причинный фактор, ответственный за склонность к самоубийству, устранён Бабой и его жизнь наладится.

Вместо психиатрического электрошока Саи Баба применил «Саи-хиатрический» шок и вылечил Джо. Нас всех очень обрадовали события этих двух дней. Доктора были удивлены, обнаружив столь явное улучшение состояния Джо. Через две недели его выписали из Рэдбэнка. С тех пор он ведёт нормальную жизнь, не принимает никаких лекарств и успешно продолжает своё образование, готовясь к поступлению в университет.

 

Удивительный дар милости

Венкатеш из Нигерии – один из «заслуженных» преданных Бабы. В период с июня 1993 г. по сентябрь 1994 г. Свами неоднократно заверял его: «Я позабочусь обо всём». Несколько раз Он материализовал для него вибхути, а также дал ему благословлённый Им лингам и велел пить освященную лингамом воду. В сентябре 1994 г. Свами сказал Венкатешу, чтобы тот прервал свою работу в Нигерии и приехал к Нему. 

Через неделю после прибытия, 1 декабря, во время вечерней беседы Свами в Бриндаване (Уайтфилд) с Венкатешем случился тяжёлый сердечный приступ. Он покрылся холодным потом, почувствовал удушье и, перед тем как упасть без сознания, успел проглотить три щепотки вибхути, повторяя: «Саи Рама, Саи Рама». Посчитав, что у Венкатеша простой обморок, студенты побрызгали водой ему в лицо, чтобы привести в чувство. Свами, казалось, ничего не заметил и продолжал беседу, сидя на джуле (ритуальных качелях). В это время врач, сидевший неподалёку, осмотрел Венкатеша и констатировал смерть. Когда об этом сообщили Свами, Он резко поднялся, взял Свою серебряную чашу с водой и быстро подошёл к распростёртому на полу телу.

Позже Венкатеш рассказывал нам, что у него был опыт пребывания вне тела, – двигаясь в направлении чистого света, он слышал звук льющейся воды. Он видел своё тело, пластом лежащее на полу, и стоящего рядом Бабу. Свами налил воды в правую ладонь и по Его большому пальцу она струйкой стекла в рот Венкатешу. Потом Он приказал: «Твой Саи Рама пришёл. Вставай». Свами повторил это несколько раз; безжизненное тело дернулось, и Венкатеш открыл глаза. Свами обвёл глазами окружающих и сказал: «Какого ещё чуда вы хотите? Он ушёл, а Я вернул его обратно».

Беседа была отменена, и Свами велел отнести Венкатеша в его комнату. Бхагаван благословил его, и больного осмотрели трое врачей. ЭКГ, сделанная на следующее утро, показала острый инфаркт. Бабе сразу же сообщили об этом, и в течение 20 дней Он лечил Венкатеша одним лишь вибхути! После этого Он заявил, что надо сделать перерыв, и послал на обследование в Большой Многопрофильный госпиталь.

Спустя несколько недель Баба вернулся в Прашанти Нилаям и продолжал лечение Венкатеша до декабря 1994 г. После этого Он разрешил ему уехать в Нигерию, наказав: «С этого дня – никаких лекарств». До июня 1999 г. Венкатеш не брал в рот даже таблетки аспирина.

Я был мало знаком с Венкатешем, пока судьба не свела нас в апреле 1999 г. В конце июля Венкатеш стал жаловаться на тяжесть в груди. Однажды днём после даршана Свами, взглянув на него, велел пойти на обследование в больницу. Кардиограмма показала серьёзную ишемию (сосудистую недостаточность) миокарда. Но Венкатеш не желал принимать назначенных сердечных лекарств. У него была безоговорочная вера в Свами и он согласился только на ангиограмму (рентген сосудов сердца), да и то с благословения Свами. Ангиограмма выявила закупорку трёх жизненно важных сосудов, и была рекомендована срочная операция по шунтированию коронарных артерий. Свами подтвердил необходимость операции и сказал, что Сам назначит её дату. Всем на удивление Он навестил Венкатеша в больнице, провёл с ним более 20 минут, изливая Свою любовь и вникая в мельчайшие детали. Перед тем как покинуть палату, Бхагаван материализовал вибхути и даже поднял Свои лотосные стопы на кровать, чтобы даровать больному паданамаскар. Он заверил Венкатеша, что позаботится обо всём и что операцию будет делать д-р Волети, хирург, приглашённый из США. Как только хирург прибыл, Свами пришёл в госпиталь и лично проследил за всеми приготовлениями к операции.

Взволнованный этими событиями, Венкатеш не мог уснуть в ночь перед операцией, и у него закололо в груди. Хотя операция была назначена на 9 утра, на утреннем даршане Свами дал указание начинать анестезию уже в 7.30. Ясно, что Он знал о возможности нового приступа, который повлёк бы отсрочку операции. Шунтирование прошло успешно, больного положили в реанимационное отделение и раньше, чем это обычно бывает в подобных случаях, перевели на самостоятельное дыхание. Действие невидимой руки Свами чувствовалось и в том, как были преодолены некоторые неизбежные трудности.

Дренажные трубки удаляются обычно на третий день после операции, при этом сгустки крови могут оторваться и случайно попасть в грудную полость. Это и в самом деле произошло, так как Свами явился больному во сне, снял с груди повязку, положил руку на область дренажей и удалил несколько сгустков крови. Он сделал это дважды, чтобы убедиться, что в грудной полости не осталось ни одного сгустка. Дальнейший послеоперационный период прошёл без событий, если не считать, что Венкатеш постоянно ощущал бесконечную любовь и присутствие Свами.

В ночь перед выпиской Венкатешу приснился сон, в котором Свами вошёл в палату, велел ему поднять рубашку и, прижав ухо к груди, выслушал сердце. Бхагаван объявил, что всё идет прекрасно и что он может вернуться в ашрам. На утреннем даршане Свами дал указание хирургу выписать Венкатеша из больницы.

 

Я считаю, что мне выпало в жизни огромное счастье – найти «своего» любящего Бога в Шри Сатье Саи Бабе, которого любят, почитают и превозносят миллионы людей во все мире. С появлением в моей жизни Саи Бабы начался мой путь к «дому» – к миру и самопознанию. До этого Бог оставался для меня лишь абстрактной идеей. Я не представлял себе, что или кто есть Бог. Традиционные верования и обряды не давали удовлетворения. Они только уводили меня ещё дальше от Бога. И чтобы поверить в Бога, я остро нуждался в том, чтобы испытать на себе, самому почувствовать Его любовь, Его величие и Его высшую силу. Мне повезло, что я всё же обратился к Нему в то время, когда моя жизнь безрассудно неслась по шатким рельсам современного материализма. Я понимаю, что всему своё время, – как для бабочки приходит время вылетать из кокона. Хотя и сказано, что Бог вездесущ и всесилен, – пока мы не ощутим этого на себе, это останется лишь словами. Мне посчастливилось, как и множеству других преданных из всех стран мира, лично встретиться с Ним и убедиться в этом на собственном опыте. Да, Баба воплотился в человеческом облике, но в Нём – все божественные силы. Поскольку Он облачён в одежды майи (иллюзии), рационалист не способен постичь Его.

Только сердце созвучно мелодии божественной любви. Любовь, преданность, бескорыстное служение – вот путь, позволяющий прикоснуться к божественной тайне. Множество раз Саи Баба демонстрировал это, делая невозможное возможным. Когда в 1980 г. Баба стал центром нашей жизни, все прежние интересы и ценности перестали существовать. Такая резкая смена приоритетов была бы немыслима без Его милости. Шекспир сказал: «В делах людских – приливы и отливы; держись на гребне приливной волны – и будет спутником тебе удача, но стоит упустить её – застрянешь на мели невзгод и в косности увязнешь».

Когда прибывает вода океана милости, я стараюсь проявлять мудрость и держать лодку жизни на гребне приливной волны.

 

---

[1] Кодаиканал – селение  в Голубых Горах, шт. ......., где находится один из ашрамов Саи Бабы.

[2] шунтирование – пересадка сосуда в обход закупоренному или суженному участку.

[3] Холистическая медицина – полноценная, комплексная медицина, многокомпонентное лечение, при котором к больному подходят как к целостному существу, представляющему из себя комплекс тела, ума и духа.

[4] Шангри Ла – «Земной рай», царство вечной молодости в романе Дж. Хилтона «Потерянный горизонт»

[5] Игра слов: «Live in the present, not ordinary presence, omnipresence!»

 

[6] «...следить за ходом собственного прогресса...»:  в оригинале слово «to monitor», что буквально зд. означает «наблюдать на экране», «снимать данные» и т.д. 

[7] Джон С. Хислоп «Беседы с Бхагаваном Шри Сатьей Саи Бабой», ОВК, 1994 – 224 с.

[8] континуум – непрерывный ряд, спектр, постоянно развивающаяся среда.

[9] Различающее знание – в ориг. discrimination knowledge (discrimination – интуиция, проницательность, различение, способность различать).

[10] В оригинале у Свами игра слов: «Without purity there will be no unity, only community, no divinity».

[11] пенджаби – свободный костюм из тонкой х/б материи.