Продолжение книги Филлис Кристал "Саи Баба Наивысший опыт"

ГЛАВА 12

   Мы уже заказали билеты на самолет компании "BOAC", вылетающий в субботу, 2 марта, чтобы побывать в Лондоне, где я собиралась навестить мою мать. Когда же мы прибыли в Бомбей, то узнали, от преданных, что Баба прибудет сюда в пятницу вечером на несколько дней. Я сразу же подумала, что было бы замечательно получить еще один даршан перед тем, как мы покинем Индию. Поэтому я предложила мужу попытаться изменить наш заказ, чтобы улететь в воскресенье, а не в субботу, это даст нам достаточно времени, чтобы съездить в Дхармакшетру, где Баба остановится. К моему восторгу, нам удалось поменять рейс. Я мысленно поблагодарила Бабу за его помощь в этом – привычка, возникшая у меня недавно.

   В субботу мы выехали в Дхармакшетру. Она расположена на окраине города и является одним из самых прекрасных и необычных сооружений, посвященных Бабе. Когда мы приехали, то, к своему удивлению, увидели огромную толпу, уже собравшуюся и начинавшую переполнять обширную территорию, примыкавшую к главному зданию. Некоторые люди сидели снаружи везде, где только смогли найти место. Мы усомнились в том, что найдем место внутри, но наши опасения вскоре рассеялись, когда добровольные помощники проводили нас к местам ан мужской и женской сторонах огромной открытой площади. Люди сдвинулись теснее, чтобы мы могли втиснуться среди них.

   Это был наш первый визит в Дхармакшетру. Многие люди пытались описать ее нам, и мы видели ее в некоторых фильмах. Теперь мне представилась неожиданная возможность самой увидеть это замечательное сооружение. Его трудно описать, и никакое описание не сможет воздать должное ему. Это – большое белое круглое бетонное здание, окруженное стеной у основания. Внутри поднимается лотосообразная конструкция с окнами по всему периметру, каждое из которых находится в центре лепестка лотоса. Непосредственно перед всем комплексом стоит очень высокая ступа, похожая на полураскрывшийся лотос на конце длинного стебля. Все это производит самое необычное впечатление.

   Одна из индианок, сидевших рядом со мной, наклонилась и показала, где точно находится комната, в которой Баба останавливается, когда находится в Бомбее. Кто бы она ни была, я хотела бы поблагодарить ее, так как это дало мне возможность зримо представить себе ту комнату позже, на следующий день в самолете.

   Через некоторое время обычная внезапная тишина возвестила о приближении Бабы, когда те, кто мог видеть, как Он выходит из здания, передали назад толпе сообщение о том, что Он идет. Очень скоро после этого можно было увидеть, как Он обходит жаждущую толпу. Некоторые из присутствующих сидели и ждали этого момента часами. В какое-то мгновение Он подошел близко и послал мне теплую улыбку узнавания. Какое замечательное завершение нашего посещения! Другая индианка, сидевшая передо мной, наклонилась назад и прошептала: "Вас благословляют". Я согласилась от всего сердца. Ее замечание отмело любые сомнения, какие, возможно, были у меня, что эта улыбка предназначалась мне. Я упоминаю об этом маленьком инциденте только потому, что мне пришлось вспомнить о нем на следующий день, когда я в отчаянии пыталась установить контакт с Бабой и хотела бы знать, слышит ли Он мой призыв на помощь. Когда Баба закончил обход и вошел обратно в дом, мы поехали в гостиницу; живое воспоминание о маленьком человеке, одетом в оранжевое и вырисовывающемся на фоне белого здания, отпечаталось в нашей памяти.

   На следующий день мы были на борту самолета, летевшего в Лондон. Он совершил посадку в Бахрейне, потом – в Бейруте, чтобы высадить одних пассажиров и принять на борт других. Мы воспользовались этими остановками, чтобы размять ноги. Когда мы вновь поднялись на борт самолета в Бейруте, я заметила мужу, что проверка, через которую мы только что прошли, была настоящим фарсом. Женщина-инспектор просто прощупала пальцами сверху мой ручной чемодан и поставила штамп на мой авиабилет. Я добавила, что, если меры предосторожности, принимаемые в Бейруте, являются примером для всех тех мест, где впоследствии было так много тревог, то было бы очень легко угнать самолет. Пророческие слова...

   Вскоре после того, как стюардесса закончила разносить еду и унесла подносы, мы случайно подняли глаза и с удивлением увидели группу пассажиров из салона первого класса, переходящих в туристический салон, где мы сидели. Мы оба подумали, что это весьма странно, и стали обсуждать возможные причины. Мой муж предположил, что, возможно, мы направляемся в зону бурной погоды, и в таком случае это могло бы быть мерой предосторожности, чтобы уравновесить самолет. В этот момент позади той группы появился капитан, выглядевший очень мрачным. Когда он проходил мимо наших сидений, мы спросили его, что случилось. Зловещим голосом он ответил, что мы скоро узнаем, и с этим загадочным замечанием прошел мимо нас, чтобы найти место. Как только все пассажиры первого класса были рассажены по местам, из репродуктора послышался резкий голос, говоривший на ломаном английском, объявивший, что наш самолет похищен.

   Это короткое объявление вызвало у пассажиров явный приступ ужаса. после чего последовало потрясенное молчание, так как каждый начал понимать многочисленные пугающие последствия.

   В моем мозгу промелькнуло воспоминание о нашей первой встрече с Бабой в 1973 г., когда Он делал выговор двум супружеским парам, что они забыли позвать Его на помощь, когда их такси было на грани столкновения с огромным грузовиком. Я вспомнила свой мысленный обет позвать Его на помощь, если бы оказалась в беде, и немедленно начала мысленно звать: "Баба! Баба! Баба!"со всей силой и настойчивостью, которые смогла проявить.

   Вскоре после объявления о захвате самолета два бандитского вида араба появились из кабины пилотов, неся автоматы и пистолеты. Они явно были готовы застрелить любого, кто попытался бы сопротивляться им. Отчетливо помню, как я подумала, что если бы они играли роль злодеев в фильме, то вряд ли выглядели бы более правдоподобными. Они были настолько нелепы, что были походи на карикатуры. Они в принудительном порядке воспользовались услугами арабоговорящего пассажира, который с неохотой поднял руку, когда те спросили, есть ли кто-нибудь, кто мог бы переводить для них. Ему приказали собрать все паспорта и сложить их в кучу на сиденьи перед угонщиками. Один из них начал просматривать паспорта и, по-видимому, распределял их по национальности. Большинство пассажиров были индусами, арабами или британцами, было несколько американцев. Приводящая в уныние мысль промелькнула у нас обоих в голове, что тех из нас, кто путешествует с американскими паспортами, вероятно, возьмут в заложники ввиду напряженных отношений между США и ООП (Организация освобождения Палестины) в то время. У меня была особая причина для беспокойства. Мой муж – еврей, а я в волнении не могла вспомнить, указано ли это в паспорте. Если да, то он находился в еще большей опасности.

   Следующим их действием было собрать все наши чемоданы для авиапутешествий. Некоторые были опорожнены, набиты динамитом и размещены в нескольких стратегических точках по всему самолету, например, снаружи туалетов и через промежутки – в проходах между рядами. Затем они объявили, что никому не разрешается идти в туалет без сопровождения одной из стюардесс, и даже в этом случае – по одному человеку за раз. Естественно, каждому потребовалось воспользоваться туалетом немедленно. Хорошо известно, что напряжение и страх влияют на деятельность почек и мочевого пузыря. Это особенно явно проявилось под проницательным взглядом угонщиков, которые наставили свои пулеметы на сумки с динамитом у входа в каждый туалет, готовые выстрелить в них, если кто-нибудь попытается вызвать волнение.

   К тому времени общий страх был настолько силен, что ощущался почти физически и сопровождался сильным едким запахом. Я слыхала, что животные способны учуять страх у человека, и сейчас, когда так много людей находилось в тисках страха одновременно, я тоже смогла учуять его. Я понимала, что логично предположить, что я сама, должно быть, заполнена страхом, и должна волноваться при мысли о возможности оставить наших двух дочерей так внезапно и неожиданно. Однако я с удивлением обнаружила, что абсолютно не ощущаю никакого страха, и, более того, была уверена, что нас всех освободят. Такая позиция не имела никакого смысла, поэтом я искала в себе страх, который, как я думала, должен ощущаться, так как не хотела вводить себя в заблуждение. Удивительно, не было даже следа, и с этим открытием пришла мысль о том, что Баба, должно быть, услыхал мой призыв на помощь и снял всякий страх, который мог бы у меня возникнуть. Успокоенная этой мыслью, я тихонько открыла свою сумку и тихо вынула из нее фотографию Бабы и немного абхишека вибхути, которую Он недавно дал мне на Шиваратри. Я положила все это на колени вместе с кольцом, которое он материализовал мне в прошлом году, надеясь, что их не видно угонщикам. Я начала сосредотачиваться на этих предметах, как на связях, которые должны помочь мне установить с Бабой телепатический контакт. Помню, я думала, как удачно, что лишь несколько часов назад мне указали комнату, где Он проживал. Это дало мне теперь возможность зримо представить Его там именно в тот момент, когда я так отчаянно нуждалась в установлении контакта с Ним.

   Никто в самолете не смел произнести ни звука, и неестественная тишина давила очень тяжело. Позже мы обнаружили, что на борту было несколько маленьких детей, включая двухнедельного младенца, но ни один из них даже не захныкал, вероятно, парализованный страхом своих родителей.

   Некоторые время спустя один из угонщиков начал прокладывать провода в самолете, вероятно, готовясь взорвать его. Он очень нарочито обмотал проводами все аварийные люки, причем зажженная сигарета свисала из одного уголка его рта, а в руке он держал пулемет. Ему приходилось пускать в ход зубы, чтобы держать провода, пока он манипулировал ими свободной рукой. Как только прокладка проводов была завершена к его удовлетворению, он приказал стюардессам принести все бутылки со спиртным и дух'ами из необлагаемого пошлиной запаса. Он начал открывать бутылки и лить содержимое по проходам с явной целью усилить пожар, когда самолет будет подожжен.

   Во время этой процедуры я сосредоточилась на Бабе и в этот момент мне показалось, что я слышу Его голос, звучащий у меня в голове и приказывающий направить на угонщиков любовь. Я была шокирована таким предложением, особенно когда посмотрела на их лица и увидала глаза, полные фанатичной, почти исступленной, ненависти. Моей первой реакцией было: "О, Баба, как я могу?" но я быстро добавила: "Пожалуйста, возлюби их через меня, поскольку ты один можешь увидеть Бога внутри их, который, как ты уверяешь нас, есть в каждом". Затем я откинулась назад на своем сиденьи и начала ощущать, как любовь Бабы проходит через меня к тем двум, полным ненависти людям. Когда я наблюдала за этим воздействием, тот, который опорожнял бутылки со спиртным и дух'ами, стал так нервничать, что порезал запястье разбитым стеклом. Ему пришлось остановиться и обмотать порез импровизированной повязкой, чтобы остановить кровь. Он вытащил носовой платок из одного из своих карманов, но не отложил автомат, так что снова прибег к помощи зубов, чтобы наложить временную повязку на руку. С тех пор оба мужчины стали все больше нервничать. Они утратили свою браваду, которая была столь несносно очевидной, когда они впервые завладели самолетом.

   Мы могли сказать, что летим в западном направлении в течение нескольких часов, но лишь могли гадать, что наши захватчики собираются сделать с нами. Гораздо позже мы узнали, что первым их планом была посадка в Афинах, где они намеревались потребовать освобождения некоторых из своих палестинских товарищей, сидящих там в тюрьме, в обмен на заложников из самолета. Однако, им было отказано в разрешении сделать посадку, поэтому мы полетели в Амстердам, где они опять получили отказ. Затем они решили попытаться перелететь Северное море и взорвать самолет в воздухе. Но второй пилот, который вел самолет под их наблюдением, сообщил им, что в баках слишком мало горючего, чтобы совершить такой перелет. Они снова запросили Амстердам, сообщив о малом запасе топлива, в результате чего было дано разрешение посадить самолет в отдаленной части аэропорта.

   Так как в то время никто из нас не знал об этом, мы были весьма удивлены, когда один из угонщиков объявил, что скоро посадка и что мы должны "взять ноги в руки, держать их над головой и передвинуться в проходы между рядами". Потребовалась одна-две минуты, чтобы понять, что они имеют ввиду нашу обувь, а не наши ноги. Затем они сообщили нам, что у нас есть две минуты, чтобы покинуть самолет прежде, чем они подожгут его. Они открыли одну дверь, через которую спустили пластиковый скат, чтобы пассажиры соскользнули по нему на бетонную поверхность летного поля, находившуюся на много футов ниже.

   В тот момент, увидев возможность спасения, каждый пытался протолкнуться к двери, отталкивая друг друга локтями в диком усилии выскочить из самолета прежде, чем его охватит огонь. Истеричный мужчина позади меня пытался оттолкнуть меня и в своем стремлении спастись сбил меня с ног на скат так, что я не смогла управлять своим приземлением и сильно ударилась копчиком об асфальт. Сила удара была настолько велика, что я не смогла встать, и меня оттолкнули в сторону пассажиры, которые катились по скату после меня. Вскоре последовал мой муж; он вместе с другим мужчиной смог перенести меня в сторону с пути других и подальше от самолета, который уже начал гореть.

   Вскоре подошли из аэропорта автобусы, чтобы забрать нас всех , но из-за моей травмы мы далеко отстали от группы. Наконец, нам удалось взобраться в последний автобус, но, к нашему ужасу, наш водитель, увидев еще двух человек, стоявших невдалеке от горящего самолета, развернулся, чтобы подхватить их. Это были наши угонщики! Мы не знали голландского языка, но мой муж заколотил в стеклянную перегородку, отделявшую нас от водителя, и закричал: "Угонщики", единственное слово, которое водитель понял. Он быстро развернул автобус и помчался к конечному пункту. Бросив последний взгляд на угонщиков, мы увидели, что они стоят безвольно недалеко от самолета. Казалось, они лишились энергии – настоящее воплощение поражения, а позади них горел самолет.

   Так как нам не дали взять что-нибудь с собой, когда мы покидали самолет, ручной багаж, пальто, пиджаки, чемоданы и даже обувь нескольких человек остались там. Мы покинули жаркий солнечный Бомбей несколько часов назад, и теперь очутились в Европе в холодный мартовский вечер. Шел дождь, и многие люди без пальто или пиджаков насквозь промокли к тому времени, как мы прибыли к зданию аэровокзала. Прошло много времени с тех пор, как прибыл последний в тот день самолет, так что аэропорт был почти пуст. Однако слух о нашем прибытии разнесся мгновенно, и вскоре все пришло в движение, так как со всех сторон подходили работники, возбужденно переговариваясь о едва не случившемся несчастье и задавая вопросы все сразу.

   Нам дали теплые носки, одеяла и чашки с горячим кофе, чтобы согреться изнутри. Репортеры из местных газет спешили осветить событие, нас всех просили высказать свое мнение о пугающем происшествии.

   Моя спина все еще жутко болела, поэтом мне хотелось бы знать, когда мы прибудем в Лондон, где по странному совпадению я уже условилась посетить врача, который специализируется в технике Александера, представляющей собой метод регулировки тела. Я видела его год назад и хотела воспользоваться нашим пребыванием в Лондоне, чтобы пройти курс лечения. Теперь я, конечно, могла использовать эту возможность! Как только я подумала об этом, я случайно услыхала объявление на английском, что вскоре состоится запланированный рейс в Лондон и все пассажиры должны пройти к выходу. Я быстро сказал об этом своему мужу, и он попросил одного из служащих узнать, есть ли два места на тот самолет. Он объяснил, что я повредила спину и было бы предпочтительнее посетить врача, которого я знаю, в Лондоне, чем обращаться к незнакомому врачу в Амстердаме. Тот человек поговорил с работником авиалинии, который согласился попытаться помочь нам вылететь в Лондон. Через несколько минут он поспешно вернулся обратно, сказав, что есть два места и мы должны последовать за ним по возможности быстрее, так как самолет должен вскоре улететь. С помощью его и моего мужа я поспешила так быстро, как только могла, и мы подошли к выходу как раз вовремя. Мы быстро объяснили наше проблему различным служащим, ожидавшим нас, и были препровождены на самолет, который отправлялся по графику.

   У нас не было ни багажа, ни ручной клади, ни паспортов, никаких удостоверений. Нам дали написанные от руки пропуска, чтобы мы могли выйти в Лондоне и получить там временные паспорта, благодаря которым мы сможем улететь домой.

   Мы с облегчением опустились на наши места. Когда самолет поднялся в воздух, мы оба посмотрели вниз и там на земле увидели догорающий самолет, столь недавно покинутый нами в такой спешке. Я мгновенно послала свою сердечную благодарность Бабе и снова погрузилась в чувство покоя, наполнившее меня, когда я призвала Его на помощь.

   Горящий самолет заливали кислотной меной из крошечных пожарных машин, предназначенных для тушения пожаров. Несколько дней спустя, когда мы поехали забрать наш багаж в Лондонском аэропорту, мы обнаружили, открыв чемодан, что все испорчено: либо сгорело, либо пропиталось кислотой и совершенно обесцветилось. Нам пришлось выбросить все, включая чемоданы.

   Нам выдали временные паспорта. Я повидалась с врачом в Лондоне, что дало нам возможность вылететь в Лос-Анджелес через несколько дней. Прошло, однако, много времени прежде, чем моя спина перестала болеть.

   Через несколько недель после возвращения домой мы прочли газете о том, что одному из рабочих кухни-столовой в Бейруте предложили взятку в четыреста долларов, чтобы тот погрузил на самолет автоматы, боеприпасы и динамит в контейнерах для перевозки продуктов. Он спрятал все это под сиденьями, оставленными для угонщиков самолета.

   В течение нескольких месяцев мы следили за новостями, касающимися их, по газетам. Когда их держали сначала в тюрьме в Амстердаме, возникли вопросы о том, где и кто будет их судить. В конце концов, их судили в Амстердаме и там посадили в тюрьму. Однако, несколько месяцев спустя мы услыхали, что террористы угнали еще другой самолет и выдвинули требование освободить этих двух заключенных в обмен на заложников.

   Во время нашего спасения я почувствовала глубокое облегчение в результате нашего трудного избавления и переполнявшую меня благодарность по отношению к Бабе за ответ на мой неистовый призыв о помощи. Я никогда ни на миг не усомнилась в том, что Он сделал это. Однако лишь год спустя мы смогли лично поблагодарить Его за помощь.

   Он часто говорил, что никогда не вмешивается в чью-либо заслуженную карму, но по возможности больше смягчает ее и помогает людям переносить эту карму. Он объясняет, что все мы имеем свободу воли и Он даже не покушается на нее. Поэтому мы берем на себя личную ответственность за сознательное решение позвать Его на помощь.

   Что касается меня, то одной из самых значительных внезапных догадок в результате этого случая с угоном самолета была та, что Баба требует от нас готовности сделать свое дело. Мы должны позволить Ему использовать нас в разных ситуациях и любыми способами, которые Он считает подходящими. Я была уверена, что только мощь Его любви была той силой, которая отвлекла угонщиков от их первоначального плана уничтожить самолет и всех пассажиров. Это произошло за восемь лет до того, как Он действительно подтвердил, что дело обстояло именно так. Так легко забыть, что мы тоже должны играть свою роль, отказываясь от своей воли и соглашаясь на то, чтобы Его воля руководила нашей жизнью, а следовательно, и миром, в котором мы живем, и людьми, с которыми мы контактируем.

   Тот угон самолета имел интересное продолжение в октябре того же года. случилось так, что д-р Гокак, близкий преданный Саи Бабы, являющийся в настоящее время заместителем ректора университета в Путтапарти, приехал в Калифорнию с коротким визитом. Он был гостем нескольких последователей и жил у нас в течение нескольких дней. Он был очаровательным гостем. и мы наслаждались его обществом. Его и моего мужа объединял общий интерес в английской литературе, и мы узнали, что он учился в Оксфордском университете. Кроме того, он – поэт и сделал нам прелестный комплимент, сочинив поэму о панораме гор и далекого океана, которой он наслаждался из окна своей комнаты в нашей квартире на двенадцатом этаже, где мы жили в это время.

   За день или два до того, как он должен был перейти жить в другую семью, мы получили телеграмму от агента бюро путешествий в Лондоне, к которому мы обратились по поводу возможного путешествия в коммунистический Китай. В телеграмме сообщалось, что в отношении нас обоих все согласовано с бюро путешествий в Пекине и неожиданно представилась возможность выехать туда в следующий четверг. Однако, мы должны были бы прибыть в Лондон в понедельник, чтобы успеть получить визы, выдаваемые китайским посольством. В те дни визы на поездку в Китай невозможно было получить в США, так как американское правительство еще не признало красный Китай. Агент бюро путешествий торопил нас известить его как можно скорее, если мы хотим присоединиться к группе, так как он не может долго держать эти места свободными.

   Нашей немедленной реакцией было разочарование. По-видимому, не могло быть и речи о том, чтобы принять это предложение, ввиду слишком малого времени для подготовки к такому путешествию и при наличии гостя в доме. Кроме того, мы посещали различные собрания, на которых выступал д-р Гокак, и готовились дать обед в его честь накануне расставания.

   Когда д-р Гокак услыхал о поездке, он твердо заявил, что мы должны воспользоваться таким захватывающим предложением. Он сказал, что такую возможность нельзя упустить, так как в то время не было никакой гарантии, что США признают красный Китай и, таким образом, американцы смогут получать визы для въезда в эту страну обычным способом. Он предложил переехать раньше, если его пребывание является причиной нашего нежелания отправиться в поездку. Наконец, мы покорились его настойчивости и позвонили агенту бюро путешествий, чтобы он сохранил эти два места и обратился в китайское посольство с просьбой подготовить наши визы.

   Те последние немногие дни были поистине лихорадочными, но все проходило гладко. Мы могли посещать собрания и все же управляться с подготовкой к поездке. Множество преданных объединились , чтобы помочь нам с успехом дать обед в честь д-ра Гокака. Утром в воскресенье, когда он переехал к своим следующим хозяевам, мы были готовы отправиться в аэропорт.

   представьте себе нашу реакцию по прибытии в Лондон, когда мы узнали, что полетим в Гонконг на самолете компании "BOAC" с запланированными посадками в Бейруте и Бахрейне для дозаправки горючим и смены пассажиров. Это были та же самая авиалиния и те же два города, где был прерван наш неблагополучный полет ранее в тот год. Мы были весьма обескуражены этой новостью, но понимали, что ничего не сможем сделать в этом отношении в столь поздний срок. Поэтому я мысленно попросила Бабу защитить нас. В Лондоне все прошло гладко, и мы получили наши визы вовремя, успев присоединиться к группе, как было предусмотрено.

   Когда наш самолет приземлился в Бейруте, нам сообщили, что в целях безопасности все транзитные пассажиры должны оставаться на борту во время остановки. Это ограничение вызвало сильное недовольство у пассажиров, многие из которых предвкушали возможность размяться. Мой муж, стоявший возле открытой двери, заметил, что он, например, вполне согласен остаться на борту, так как наш самолет был угнан после посадки в этом городе в начале года. Он добавил, что рад увидеть ужесточение предохранительных мер с тех пор. Стюардесса-индианка, стоявшая рядом с ним, обернулась, услыхав его замечания, и спросила, не говорит ли он о том самолете, который приземлился в Амстердаме в марте. Когда он подтвердил, что это , действительно, был тот самолет, она воскликнула: "Я была одной из стюардесс на том самолете". Мы все удивились такому совпадению и с кислой миной заметили, что, по-видимому, не хотели бы пережить это еще раз. Она сказала, что маловероятно, чтобы такое случилось с кем-нибудь больше одного раза в жизни, поэтому едва ли это произойдет в этом полете, где присутствуем все мы трое. Каждый, кто был в пределах слышимости, с жаром выразил надежду, что она окажется права.

   Вскоре после возвращения из Китая мы начали планировать другую поездку, чтобы повидать Бабу в следующем январе, что быстро становилось ежегодной привычкой. Я страстно желала увидеть Его снова и надеялась, что представится возможность поблагодарить Его за то, что Он благополучно провел нас через это тяжелое испытание. Мы не знали о том, подал ли он какой-нибудь знак, что Ему известно о нашем полном событий полете домой после того, как мы видели Его в последний раз. Только у меня было твердое убеждение, в том, что Он не только ответил на мой призыв о помощи, но и искоренил всякий страх, который я могла бы испытывать, и предотвратил то, что вполне могло бы обернуться бедой для пассажиров полностью загруженного самолета. Я понимала, что лишь Он мог бы подтвердить это мое ощущение, и то лишь в том случае, если бы Он решил поступить так. Но я также твердо знала, что нет никакой уверенности в том, что Он упомянет об этом, когда мы снова увидим Его. Наш опыт подсказывал нам, что никто не может даже предсказать, чт'о Баба сделает в какое-то данное время или в отношении чего бы там ни было. Кроме того, чтобы поблагодарить Его, я также надеялась на разговор с Ним по другой причине. Слух о нашем происшествии оказал очень сильное воздействие на других преданных, которых мы знали. Чаще всего, реакцией был шок из-за того, что Баба позволил этому случиться и не предупредил нас, как Он иногда делает, когда видит, чт'о предстоит некоторым из Его преданных. Его теплая улыбка, когда Он заметил меня в рядах для даршана в Дхармакшетре в Бомбее, убеждала меня в том, что Он, возможно, предупредил бы нас, если бы посчитал нужным. По причинам, известным только Ему, Он решил не делать этого, возможно, потому что предвидел некое важное значение этого путешествия для нас. Я вполне осознавал, что вера некоторых людей в Него сильно поколебалась, чт'о я могла легко понять. Мой собственный вывод состоял в том, что мы не можем позволить себе заблуждаться в том, что, как только мы примем Бабу, с этого момента мы автоматически будем вести спокойную жизнь и будем жить счастливо с тех пор, свободные от всех проблем. Я могу говорить только о себе и о своем опыте, и в отношении меня это был отнюдь не тот случай, когда Он проиллюстрировал свой метод обучения меня через посредство таких испытаний.

---

ГЛАВА 13

   В середине января 1075 г. мы снова отправились в Индию. Когда мы прибыли в Бангалор, то услыхали, что Баба находится в Уайтфилде, поэтому быстро сменили одежду и выехали на наш первый даршан. Когда Баба вышел и заметил нас в рядах для даршана, то велел моему мужу прибыть вместе со мной в Его дом на следующий день рано утром.

   Это было похоже на возвращение домой, чтобы сидеть там снова. Когда Он вышел из своих личных апартаментов, то сказал, что собирается на ланч в дом д-ра Бхагавантама, и попросил сопровождать Его. Когда мы приехали и вошли в дверь, уже несколько человек сидели на полу, ожидая Бабу. Я была единственной женщиной среди приглашенных и, как только подумала, где я должна сесть, Баба понял мое затруднение, подошел и любезно показал мое место, сделав рукой широкий жести сказав с блеском в глазах: "Это – место для женщин".

   Недолго побеседовав, Он кивнул нам и повел в маленькую комнату. Как только мы сели на пол у Его ног, я стала благодарить Его за наше спасение в похищенном самолете. Но я не сказала и двух слов, как Он прервал меня, говоря: "Да, да, знаю. Я слышал твой голос, зовущий: "Баба! Баба! Баба!" Он отлично имитировал мой голос с английским акцентом и модуляции, которые, как говорят, становятся более отчетливыми, когда я волнуюсь и, по-видимому, начинаю незаметно говорить в прежней манере. Затем Он приступил к беседе с обычными комментариями, вопросами и притчами, но без дальнейшего упоминания об угоне самолета. Он высказал свое мнение, подчеркнув тот факт, что я не забыла позвать Его на помощь. Очевидно, это было то, что нам требовалось услышать до нашей прощальной беседы, когда Он напомнил об этом, хотя и косвенно.

   Когда Баба завершил свою беседу, мы вновь присоединились к другим гостям. В группе было двое мужчин с Запада, которых мы не знали. Баба прилагал все усилия, чтобы ответить на их вопросы и подробно объяснить свои ответы. Позже мы узнали, что это были парапсихологи – д-р Карлис Озис , председатель Американского общества психических исследований в Нью-Йорке, и д-р Эрлендур Харалдссон с факультета психологии в Исландском университете в Рейкьявике. Они вместе совершили ранее две поездки в Индию, чтобы изучить случаипси-явлений. Впервые они приехали увидеть Бабу в 1973 г. Сейчас они продолжали наблюдения за Его способностями и надеялись убедить Его дать им разрешение провести несколько контролируемых экспериментов с Ним.

   Когда объявили, что ланч готов, Баба повел нас в другую комнату. Снова я колебалась, где сесть. Баба обернулся и, подтолкнув меня рукой вперед, сказал с ободряющей улыбкой: "Поспеши. Не робей". Как только я вошла дверь, Он поспешил за мной, чтобы показать, где мне сесть. Затем Он занял свое место на возвышении, сохраняемое для Него, где г-жа Бхагавантам лично подавала Ему завтрак. Мы все сидели на полу, и нас обслуживали члены семьи, которые разносили блюда, откуда ложкой накладывали разнообразную еду. Опять я была так благодарна Бабе за то, что Он показал, где мне сесть, потому что, будучи единственной женщиной среди присутствующих, я чувствовала бы себя крайне неуверенно без Его помощи.

   Когда нас всех обслужили, Баба подал сигнал приступить к еде. Время от времени Он посматривал на меня и с понимающей улыбкой показывал жестом, что я должна избегать определенной пищи, когда я как раз собиралась отправить ее в рот, изображая мимически, что она слишком острая и говоря: "Слишком много перца для тебя!" Обычно я смущалась, когда привлекала к себе внимание, но Баба старался поймать мой взгляд и посылал свое сообщение так тихо и незаметно, что я не сомневалась в том, что никто другой не замечает этого, так как все были заняты поглощением острой индийской еды.

   На протяжении всего того дня Баба проявлял заботу преданной матери о своем ребенке. Это было подобно смягчающему бальзаму, так как моя собственная мать не обладала этим качеством. Как Баба узнал, чего я страстно желала, когда была ребенком, и никогда не получала – мягкости, любящей заботы и признания моих слабостей вместо критики? Как мог Он также узнать, что даже в шестьдесят лет я все еще нуждаюсь в ободрении, чтобы быть менее робкой и застенчивой и в большей степени стараться занять свое законное место, будучи запугана тем, что верила, будто поступать так – это эгоистично, а следовательно, является непростительным грехом? С доброй, но твердой помощью Бабы я делала первые шаги, отваживаясь вылезти из своей защитной оболочки. В результате Его постоянной настойчивости я сделала еще много шагов с тех пор. Это была та область, где, Он знал, я больше всего нуждалась в Его помощи. С людьми, которые, наоборот. слишком агрессивны, Он обращается совершенно по-другому. Его метод обучения каждого человека в соответствии с его индивидуальной потребностью часто не учитывается, в результате чего иногда возникают некоторые проблемы, когда нечто, о чем Он говорит одному человеку, применяется другим, к которому это, возможно, неприменимо. При это возникает множество кажущихся противоречий и разной путаницы, когда люди цитируют Его вне контекста.

   После памятного первого дня в присутствии Бабы мы снова вошли в повседневный ритм. Однажды, вскоре после нашего приезда Баба вышел из задней половины дома и сел на мужской стороне комнаты, что обычно является прелюдией к одному из Его неофициальных разговоров или к вопросам и ответам. Он упомянул, что только что совершил свадебный обряд для молодой индийской пары. Мой муж заметил, что те только вступают в жизнь вместе, тогда как мы будем отмечать 33-ю годовщину нашей свадьбы через несколько дней. Баба спросил, в какой день, и когда мой муж ответил, что 30 января, Он обещал увидеть нас в тот день.

   Позже, когда Сидней рассказал мне об этом разговоре, я безмерно обрадовалась. Я не могла вообразить ничего более благоприятного, чем получить благословения Бабы в нашу годовщину. День или два спустя Баба сказал нам, что на следующее утро уезжает в Путтапарти и что мы должны следовать в такси за Его машиной. Он повторил, что повидает нас 30-го, которое наступало через два дня.

   На следующий день рано утром мы присоединились к нескольким другим такси, ожидавшим за главными воротами появления машины Бабы. Снова мы приобщались к Его праздничному настроению. Он несколько раз останавливал свою машину по пути для того, чтобы дать даршан взволнованным людям, которые, казалось, появлялись прямо из воздуха при приближении Его машины, либо для того, чтобы выйти и пройти назад мимо ряда машин к восторгу мальчиков из колледжа, которые находились с ним, передать фрукты, чтобы мы освежились остаток пути. Он находился в самом общительном и беззаботном настроении, смеясь и шутя со всеми нами.

   Рано утром 30 января посыльный постучал в нашу дверь, чтобы сообщить, что Баба хочет видеть нас в этот день и что мы должны быть возле комнаты для бесед после даршана. Были приглашены также оба парапсихолога, с которыми мы недавно познакомились за ланчем в доме д-ра Бхагавантама, и несколько других.

   После даршана Баба позвал нас в комнату и дал знак всем нам сесть на пол, когда Он сел, обратившись лицом к нам и широко улыбаясь приветственной улыбкой. Когда мы уселись в удобном положении, Его правая рука начала делать маленькие круги в воздухе, и Он материализовал немного вибхути, которую распределил, насыпая ее нам в руки. Мы все были в нерешительности, не вполне понимая, что делать с ней. Он сказал: "Ешьте ее", и мы так и сделали. Он пребывал в веселом настроении, которое было весьма заразительным и помогло нам всем расслабиться. Он быстро вовлек обоих парапсихологов в оживленную дискуссию, как бы продолжая предыдущий разговор. Вскоре стало очевидно, что они страстно желали получить Его обещание участвовать в каких-то контролируемых экспериментах, чтобы определить, являются ли Его способности врожденными, а не фокусами магов.

   Весьма внезапно Он прервал дискуссию и повернулся с улыбкой к моему мужу и ко мне. Затем Он объявил группе, что мы отмечаем 33-ю годовщину нашей свадьбы в этот день и что он выполнит духовный свадебный обряд для нас согласно ведическому ритуалу. Мы не могли бы быть удивлены в большей степени. Мы никогда не слыхали об этом обычае, поэтому не представляли себе, чего ожидать. Баба наблюдал за нашей реакцией и наслаждался нашим удивлением. С улыбкой, обращенной к нам, Он сделал в воздухе знакомое круговое движение рукой и материализовал золотое кольцо с вычеканенным на нем своим профилем. Он поднял кольцо так, чтобы видели все, а затем кивком подозвал меня, чтобы я взяла и надела его на безымянный палец левой руки моего мужа. Затем Он пояснил, что индийские женщины не носят обручальных колец. Вместо этого они носят ожерелье, называемое мангала сутра, что означает благоприятную нить. Двигаясь так, чтобы все в этой маленькой комнате хорошо видели Его, и наблюдая за реакцией обоих парапсихологов, он закатал рукава своей одежды и поднял обе руки, чтобы показать, что в них ничего нет. Затем под нашими взглядами, внимательно следящими за Ним, Он сжал одну руку, а другой рукой медленно вытащил из нее длинное сверкающее ожерелье, которое Он проворно поймал, когда оно начало падать. Все в комнате были совершенно изумлены. Баба передал ожерелье моему мужу, чтобы тот надел его мне на шею. Я была очарована. Оно было таким красивым и изящным. Оно было длиной 32 дюйма и состояло из восьми наборов девяти драгоценных камней, каждый из которых отделялся золотой бусинкой в количестве в общем 81 штуки. Они скреплялись крошечным золотым колечком, а снизу свисало изображение Бабы в круглой золотой оправе, окруженной Его эмблемой , представляющей пять мировых религий. Я была так переполнена эмоциями, что из глаз потоком потекли слезы. Чтобы скрыть мое смущение, Он наклонился ко мне и мягко велел носить это ожерелье под сари, не на виду, во избежание зависти и ревности, которые могли бы возникнуть у других людей. Все столпились вокруг, чтобы осмотреть ожерелье, поэтому я спросила Бабу, можно ли показать его здесь. Он ответил: "Да, это твои братья и сестры". Затем Он стал объяснять, что ожерелье обеспечит мне защиту девяти планет, которые были умилостивлены и представлены девятью драгоценными камнями.

   Чуть погодя мы узнали, что такая вторая свадьба, известная как шаштиабли, является обычаем Южной Индии. когда мужчина достигает шестидесяти лет, его с женой подвергают духовному обряду, при котором они обещают помогать друг другу на духовном пути к цели осознания Бога. Баба объясняет, что первая фаза жизни называется бхога, или исполнение желаний, а следующая ваза – йога, или единение с Богом. Мне только что исполнилось шестьдесят в мой последний день рождения, а моему мужу было к тому времени шестьдесят семь.

   Когда всем была предоставлена возможность полюбоваться мангала сутрой. Баба посмотрел на обоих парапсихологов и насмешливо спросил их: "Можете ли вы объяснить, как это произошло?" Они покачали головами. Тогда Он сказал им, что дает неоднократную возможность пристально наблюдать за Ним и слушать Его, так как Он знает, что у них добрые сердца и они заинтересованы в том, чтобы помочь человечеству своими исследованиями. Затем последовал целый ряд вопросов и ответов, причем оба парапсихолога атаковали Бабу вопросами, на которые Он терпеливо и добродушно отвечал.

   Он объяснил, что Он материализует предметы с помощью своей санкальпы, силы воли, которая творит. Он добавил, что, если мы будем развивать наши умственные способности и очистим наши сердца, мы сможем тоже делать это при условии, что возлюбим все живое, как любит Он.

   Они спросили: "Каково же научное объяснение? Поймет ли наука когда-нибудь вашу материализацию?" Баба ответил: "Материалистическая наука никогда не поймет ее. Сфера действия этой науки ограничена, так как она не выходит за пределы очевидного мира. Наука имеет дело с экспериментами, тогда как духовность имеет дело с опытом и с внутренним зрением. Я могу видеть материю там, где самый лучший микроскоп не сможет ничего обнаружить. Даже самый лучший врач нуждается в помощи в виде рентгеновских снимков и результатов анализов крови, мочи и кала, чтобы диагностировать сложную болезнь. но мне не нужно ничего. Я могу поставить правильный диагноз сразу".

   Оба парапсихолога снова пытались убедить Бабу участвовать в каких-нибудь контролируемых экспериментах. Он, по-видимому, потерял терпение и, повернувшись к одному из них, сказал: "Посмотри на свое кольцо". Когда тот посмотрел на кольцо, на его лице появилось изображение ужаса. вделанное в него изображение исчезло. Они поискали его на полу, но не смогли обнаружить никаких следов, однако оправа и зубчики, которые должны были удерживать изображение, не были повреждены.

   Пока продолжались поиски исчезнувшего изображения, Баба провел индивидуальные беседы в смежной комнате. Когда Он увидел нас всех, то показал, что беседа закончилась и шутливо заметил обоим парапсихологам, которые с неохотой оставили свои поиски изображения: "Вот мой эксперимент".

   Мы все вышли из комнаты на открытый воздух, двигаясь тесной группой и все еще обсуждая загадку утерянного изображения, которое, как мы пришли к выводу, Баба, должно быть, вернет каким-то образом. Хотели бы мы знать, что случится еще. Даст ли Он человеку новое кольцо? Было известно, что Он иногда делает так, когда что-то теряется или ломается. Или Он оставит оправу пустой как напоминание о Его эксперименте?

   Я все еще была ошеломлена нашей неожиданной повторной свадьбой и ее многочисленными последствиями и хотела поскорей уйти, чтобы найти тихое место, где я могла бы поразмыслить обо всем случившемся. Но наша длительная беседа и различные выражения на наших лицах, когда мы все появились из комнаты, были замечены многими людьми, ожидавшими снаружи. Некоторые ринулись спрашивать, что случилось. Я сразу же оказалась в затруднительном положении. Баба только что велел мне не держать мангала сутру на виду, однако указал, что можно показать ожерелье другим в комнате для бесед, так как они – мои братья и сестры. Что мне было делать сейчас? Это было начало урока по проницательности. Каким-то образом я должна была научиться решать, когда и кому можно его показывать. Я быстро объяснила, что мне нужно время, чтобы усвоить то, что произошло. Все поняли это, так как общеизвестно, что беседа является обычно весьма сильно действующим событием. Как только я смогла сделать это беспрепятственно, я ускользнула и нашла тихое местечко. Мне было крайне необходимо разобраться в своих чувствах и сосредоточиться на значимости способа, который Баба выбрал, чтобы отметить нашу годовщину. По прошлому опыту я знала, что все, что Он когда-либо делает или говорит, имеет значение на многочисленных уровнях. Я хотела попытаться воскресить в памяти по возможности больше, пока все это было еще свежим, чтобы быть в состоянии постепенно усвоить случившееся на месяцы вперед. Моим первым сильным впечатлением была тяжелая ответственность, хотя в то время я еще не вполне понимала, какие последствия это повлечет за собой.

   Два дня спустя нас позвали на другую беседу вместе с обоими парапсихологами и несколькими другими. Как только мы все собрались и уселись на полу, Баба взглянул на человека, который потерял портрет из кольца, и с насмешливой улыбкой спросил, хочет ли он получить его назад.

   Тот ответил, что хочет, и отдал Бабе кольцо. Баба взял кольцо в руку и спросил: "Ты хочешь то же изображение или другое?" "То же самое",-ответил тот. Тогда Баба зажал кольцо в руке, трижды подул на нее и, протянув руку, разжал ее, чтобы показать кольцо. Человек заметил, что изображение было похоже на прежнее, но оправа была другой.

   Оба парапсихолога были настолько ошеломлены тем способом, каким Баба провел свой эксперимент, что их голоса достигли высшей степени возбуждения. Баба приложил пальцы к губам, показывая, что надо успокоиться, и мягко вывел нас всех из комнаты.

   Одна из женщин, с которыми я работала, чтобы избавить их от страха, во время нашего последнего посещения, снова находилась здесь со своим мужем. Я стала работать с ними обоими и была занята, так как другие просили меня поработать с ними.

   В конце нашего пребывания прошел слух, что Баба собирается провести несколько дней в своем женском колледже в Анантапуре, тоже в штате Андра-прадеш. Услыхав об этом, мой муж решил спросить разрешения Бабы уехать, так как тот мог не вернуться ко времени нашего запланированного возвращения домой. Как это часто бывает, когда кто-то хочет сделать что-то, чего Баба, возможно, не одобряет, Он, казалось, сделал все, чтобы Сиднею не удалось привлечь Его внимание. Чем больше тот старался, тем неуловимее становился Баба. Наконец, когда Баба шел к своей машине, чтобы отправиться в поездку, Сидней поспешил за Ним, чтобы спросить, можем ли мы уехать. Баба выпрямился в полный рост и, казалось, возвышался над мои мужем, который в действительности выше. Повелительным голосом Он сказал: "Нет, вы оба остаетесь здесь!" Когда Он предъявил этот ультиматум, то резко взмахнул рукой, чтобы придать особое значение своему мнению, и уехал.

   После Его отъезда ашрам казался безжизненным. Окружающая обстановка претерпела резкую перемену, так как все утратили привычную бдительность, считавшуюся обязательной для того, чтобы улавливать каждое Его движение во избежание утери сравнительно малых возможностей получить даршан. Никто не имел ни малейшего представления, как долго Он будет отсутствовать. Он редко сообщает о своих планах, но даже если и говорит о них, Он вполне может изменить их без предупреждения. Мы старались расслабиться, терпеливо ждать Его возвращения и использовать время и возможность уладить все запущенные мирские дела.

   К вечеру первого дня отсутствия Бабы молодой человек, с которым я работала, вбежал в комнату с настоятельной просьбой быстро прийти туда, где молодая женщина наделала шуму в женской секции перед мандиром. Он рассказал мне, что добровольные помощники были не в состоянии сдержать ее. Он стал объяснять, что она только что прибыла в ашрам под опекой пожилого мужчины, который сопровождал ее в путешествии из Англии. Она бредила, была довольно буйной и требовала постоянного наблюдения, чтобы предотвратить нанесение вреда себе самой и другим. Ее сопровождающий или телохранитель рассказал молодому человеку, что он знал ее в течение длительного времени. Она была отличной студенткой и самой молодой женщиной, когда-либо назначавшейся на должность директрисы школы в англии, прежде, чем стала такой бесноватой. Эта ужасная перемена произошла в то время, как она случайно связалась с группой, которая занималась черной магией, хотя исповедовала христианство. Она поняла свою ошибку, когда участвовала в черной мессе. Ее теперешнее состояние было непосредственно связано с этим пугающим событием. Он быстро сообщал эти факты нам, пока убеждал меня пойти с ним, чтобы помочь. Он оставил ее в центре женской половины храма, где ни он, ни сопровождающий ее мужчина не могут находиться, так как это против правилашрама.

   Сказать, что я была в ужасе, было бы преуменьшением. Я не имела ни малейшего представления, как поступать в таком случае. Кроме того, у меня не было полномочий делать что-либо подобное в ашраме, и я не могла спросить разрешения у Бабы, поскольку Он уже уехал в Анантапур. Очевидно, это было обязанностью женщин-добровольцев, так как их выбрали для того, чтобы они решали женские проблемы. На них была возложена обязанность проводить в жизнь немногие правила, чтобы обеспечить порядок и приличия среди женщин. Когда я высказала некоторые из этих возражений, молодой человек заявил, что это – отнюдь не обычная проблема и что я – единственная женщина, по его мнению, которая могла бы, возможно, ей помочь. Я согласилась пойти с ним, чтобы посмотреть, что происходит, а мой муж настоял на том, чтобы сопровождать нас. Когда мы подошли к женскому ряду для даршана перед мандиром, нам открылась дикая сцена. Несколько добровольцев пытались удержать молодую женщину. Она была одета совершенно несоответствующим образом и шумно веселилась и неистовствовала прямо перед мандиром, где тишина была непременным условием. Личные апартаменты Бабы составляют часть зданиямандира, как и комната для бесед, поэтому тем более было необходимо поддерживать тишину.

   Я увидела, что она сопротивляется усилиям добровольцев удержать ее настолько яростно, что им приходится держаться на расстоянии, чтобы избежать ее молотящих рук и ног. Это было действительно безвыходное положение.

   Прежде чем я успела принять какое-нибудь решение, я обнаружила, что бегу через лежащее между нами пространство, как бы выброшенная силой помимо моей воли. Так же автоматически я схватила обезумевшую женщину, очень осторожно опрокинулась с ней на землю и стала качать ее на коленях, как будто она была обиженным ребенком.

   Когда я начала успокаивающе говорить с ней, она взглянула на меня, явно напуганная, и спросила: "Вы – англичанка?" Когда я ответила, что родилась и училась в Англии, она вздохнула и прислонилась ко мне.

   В этот момент мой муж стремительно бросился ко мне, но добровольные помощницы не пустили его, так как он находился на женской половине. Я видела, что он испугался, не нанесен ли мне вред, поэтому я быстро заверила молодую женщину, что попытаюсь помочь ей, и убедила ее позволить отвести себя в другую часть ашрама. Она кротко молча согласилась, и с помощью другой женщины мы почти вынесли ее туда, где мы могли обсудить, что делать дальше. Человек, который привел ее, прибежал поспешно уже с ключом от комнаты, которая предназначалась им. Я заметила, что его лицо и руки покрыты царапинами и порезами. Позже мы узнали, что они нанесены его подопечной во время перелета в Индию.

   До тех пор, пока мы не доставили ее в комнату, у меня не было возможности хорошенько рассмотреть ее. Я ужаснулась при взгляде на нее. Она была похожа на скелет, была грязной, со спутанными волосами, ее одежда была рваной, а лицо – белым, как бумага. Но в глазах ее было выражение, которое многое сказало о том, чт'о она перенесла. Мое сердце страдало при виде ее, но я все еще не имела ни малейшего представления, как помочь ей. Все, что я знала в тот момент, так это ее отчаянная потребность в любви и сострадании.

   В течение последующих нескольких дней небольшая группа людей с Запада старалась помочь более практичным способом. Некоторые из женщин подарили сари и показали ей, как носить их, тогда как другие принесли еду и постель. Я помогла ей вымыться и расчесать ее спутанные волосы. Когда она медленно и боязливо начала рассказывать о том, что с ней случилось, я ужаснулась, обнаружив ту гипнотическую власть, которой обладают люди, стоящие за так называемой христианской группой, с которой она оказалась нечаянно связанной. Я ужаснулась при виде ее полного подчинения и страха. Я применяла все методы, которые знала, чтобы вызвать ее на откровенность и научить, как избавиться от страшных символов и призраков, которые, как она сообщала, "возникают" в ее голове. Я не имела личного опыта лечения такого серьезного случая и абсолютно не сомневалась, что, независимо от того, что это такое, Баба должен действовать через меня, если бы следовало избавить ее от любой зловещей силы, которая все еще управляла ею на расстоянии.

   Несколько человек стали замечать весьма странные вещи, происходящие с ними. Они сообщали, что всякий раз, как они вступали в контакт с ней или даже проходили мимо ее комнаты, когда она находилась там, они становились больными, приходили в угнетенное состояние, в замешательство и чувствовали слабость. Одна женщина, просто одолжившая ей носовой платок, почувствовала себя совершенно больной после того, как он вернулся из прачечной и она взяла его, чтобы положить в чемодан. Только после того, как она сожгла платок, она избавилась от хлопот. Все больше и больше женщин рассказывали мне подобные истории, в результате чего меня осенило, что я, которая находилась с ней много времени, не испытала никаких затруднений, как другие. Это весьма удивляло меня,так как я всегда была чрезвычайно восприимчивой, особенно к отрицательным эмоциям или влияниям. Почему на меня не было оказано никакого влияния, тогда как у других людей возникали проблемы?

   Тогда однажды утром, когда она была больше, чем обычно, обеспокоена и напугана, я инстинктивно потянулась к изображению Бабы, висевшему на моей мангала сутре, с тем, чтобы попытаться мысленно установить с Ним контакт и спросить, что мне делать. Конечно! Разве не сказал Он, что это ожерелье обеспечит мне защиту девяти планет? Я не совсем поняла это утверждение в то время. Вот, должно быть, причина того, почему я оказалась единственным человеком, невосприимчивым к негативным силам, управляющим ею. Эта мысль успокоила меня, но я чувствовала себя очень одинокой и более уверенной в том, что должна постоянно обращаться к Бабе за помощью.

   Все были счастливы, когда Баба вернулся. Мы решили, что теперь Он займется этим странным случаем. Мы надеялись, что Он вылечит ее и избавит от притеснителей. Вместо этого Он приказал добровольным помощникам посадить нас обеих во время утреннего и послеполуденного даршана у стены комнаты для интервью, расположенной непосредственно под Его личными апартаментами. Воздействие этого места на девушку было необычайным. По-видимому, сила Бабы, просачивающаяся сквозь стену здания, начала возбуждать и доводить до ее сознания сотни различных символов, представляющих все, что она пережила в руках черных магов. Когда эти образы всплыли на поверхность и она смогла зримо представить каждый по отдельности, я обнаружила, что я в состоянии помочь ей объяснить их и освободиться от них, передав их Бабе. Страх и ужас, которые мучили ее во время этого процесса, были настолько сильны, что она неудержимо дрожала. К счастью, она осознавала то, что мы делаем, понимая, насколько это необходимо, и в любое время стремилась по возможности сотрудничать. Таким путем она освободилась от множества подсознательных воспоминаний, так что могла позаботиться о себе более нормальным образом к тому времени, как мы уехали домой.

   Теперь я понимаю, что если бы Баба вступил с ней в прямой контакт, когда она только приехала, воздействие Его энергии было бы значительно больше того, что она могла вынести. Я узнала потом, что Он советовал ей уйти из ашрама при приближении праздника Шиваратри, когда атмосфера заряжена энергией Шивы. Должно быть, Баба решил, что эта энергия была бы слишком сильной, чтобы она могла противостоять ей в своем расслабленном состоянии.

   Вскоре после того, как мы приехали, Баба обсуждал с Джеком Хислопом и моим мужем необходимость организовать комиссию и понаблюдать за все растущим числом центров Саи Бабы, которые возникали в США. Так как все больше людей ездили в Индию, чтобы увидеть Бабу, многие по возвращении объединялись в небольшие группы, чтобы петь бхаджаны, а некоторые из них создавали центры. Сейчас, когда число таких групп все возрастало, им требовались руководящие указания, чтобы помочь организовать центры, подобные тем, которые были в Индии, но в такой форме, которая имела бы практическое значение и подходила нашей стране. Баба просил Джека и Сиднея совместно наметить в общих чертах то, что, как они считают, необходимо, и представить Ему на рассмотрение. У них состоялось несколько встреч, чтобы обсудить этот вопрос.

   В конце нашего пребывания Баба объявил, что Вторая всемирная конференция состоится в ашраме в третью неделю ноября, непосредственно перед празднованием Его 50-летия 23 ноября.

   Когда пришло время возвращаться домой, Он удостоил нас прощальной беседы, во время которой пригласил присутствовать на конференции. Он также спросил о моих головных болях. Узнав, что они все еще имеют место, Он материализовал маленький цилиндрический пластмассовый пузырек с пилюлями и велел принимать по одной каждый день по приезде домой. Когда я более внимательно рассмотрела пузырек, меня заинтриговало, что единственной меткой на нем был маленьких треугольник с буквой K на круглой пробке. Когда мы вернулись в Бангалор, то спросили у нескольких фармацевтов, не является ли этот значок товарным знаком какого-нибудь известного изготовителя. Никто не признал это, поэтому мы пришли к заключению, что это была еще одна загадка Бабы, которую я должна решить. Я сразу же подумала, что этот знак состоит из двух символов, которые я чаще всего использую в своей работе, – круг и треугольник – и что буква K – первая буква нашей фамилии. Не давал ли Баба мне знать самым хитроумным способом о том, что Ему известны методы, которые я применяю?

   Я уезжала, переполненная Его благословениями. Однако, я должна была усвоить очень многое из Его учения и моего собственного опыта прежде, чем использовать все это в своей повседневной жизни. С тех пор я осознала, что для того, чтобы понять некоторые из Его мыслей, которые Он высказывал либо в своих наставлениях, либо лично мне, часто требуются месяцы, а в некоторых случаях – даже годы. Для того, чтобы весь урок стал понятным, Его высказывания следует рассматривать на многих уровнях.

---

ГЛАВА 14

   Мы приехали домой в конце Февраля и хотели вернуться в Индию в ноябре, чтобы участвовать во Второй всемирной конференции и в праздновании 50-летия Бабы. Конечно, мы не предполагали, что поедем обратно так скоро, но есть нечто такое в том, как Баба дает понять о своих пожеланиях, что берет верх над личными планами, поэтому мы не задавались вопросами.

   Следующие несколько месяцев были заполнены мирскими заботами. По возвращении из Индии мы решили переехать из квартиры в дом. Мы переехали в августе, так что у нас было достаточно времени, чтобы обосноваться в нем прежде, чем уехать снова в Индию в середине ноября.

   По прибытии в Путтапарти мы обнаружили, что нам придется делить комнату с двумя другими супружескими парами, и это поистине удивило нас. Казалось весьма странным, что мужчины и женщины сидят отдельно на даршане и на всех других собраниях, однако размещаются вместе на ночлег, что, конечно, обуславливает их самую тесную и интимную близость. Когда мы добрались до нашей комнаты, то были приятно удивлены, обнаружив, что одной из этих пар были наши друзья Боки, которые прибыли за несколько дней до нас и уже уютно устроились. День спустя прибыла другая супружеская пара, так что в маленькой комнате стало довольно тесно. Ночью приходилось расстилать постели на полу очень осторожно, так как едва хватало место для шести матрасов. Даже при соблюдении наибольшей осторожности, если кому-нибудь из нас случалось повернуться ночью, мы легко могли оказаться на голове того или другого из спящих с любой стороны. Это, конечно, давало некоторое представление об общинном образе жизни. Мы не только спали в одной и той же комнате, но и готовили, мылись, стирали нашу одежду, одевались и раздевались в том же замкнутом пространстве. Мы стали специалистами по изворотливости в использовании площади, отведенной для приготовления пищи и купания, и быстро научились быть по возможности скромнее в наших омовениях и одевании. Возникало много как комичных, так и напряженных ситуаций, но мы все старались приспособиться к этому ограниченному пространству. С тех пор мы часто высказывались в том смысле, что, если наша дружба с Боками выдержала такое испытание, она, должно быть, имеет весьма прочную основу в виде нашей общей любви к Бабе.

   Конференция растянулась на десять дней, причем каждый день был заполнен разнообразной деятельностью. Это было впервые, что нам представилась возможность наблюдать в действии членов различных отделений огромной организации, которая образовалась вокруг Бабы. Когда люди начали приобщаться к учению Бабы, по всей Индии возникла сеть центров, позволяющих преданным собираться вместе, чтобы петь бхаджаны, изучать наставления Бабы и заниматься севой, или службой, на благо общества.

   В 1967 г. была проведена первая Всеиндийская конференция с целью разработки структуры, обеспечивающей единообразие во всех центрах. Для облегчения этого процесса Баба дал несколько следующих простых руководящих указаний:

   1. мужчины и женщины должны встречаться и работать в отдельных группах;

   2. самхити, как называют эти группы, не должны собирать деньги ни с какой целью;

   3. не должно быть никаких членских взносов.

   Баба очень хорошо понимает, что не рекомендуется смешивать финансовые дела с духовной деятельностью, и не хочет, чтобы Его имя было каким-либо образом связано с денежными операциями.

   Было также сформировано служебное отделение организации, названное Сева Дал, так как Баба учит, что недостаточно сосредоточиваться только на нашем собственном духовном пути. Равным образом важно служить другим в общине, особенно тем, кто менее удачлив.

   По мере роста организации со все б'ольшим и б'ольшим количеством людей, притягиваемых к Бабе, были организованы другие филиалы. Первым из них была Махила Вибхаг, или женское крыло. Под Его наблюдением было начато выполнение программы Бал Викас по обучению детей преданных в соответствии с учением Бабы. Из этой программы вырос более современный план вплоть до уровня колледжа.

   Постепенно, по мере развития всех этих аспектов организации, они начали совместно работать по достижению цели Бабы научить людей сознавать Бога, живущего в каждом. Баба настаивал на том, чтобы члены этих групп применяли Его наставления на практике в их жизни. Таким образом, они будут действовать подобно дрожжам в тесте в отношении общества, в котором живут, а это, в свою очередь, окажет влияние на всю страну. Он говорит: "Моя жизнь – это моя миссия", – и надеется, что последователи последуют Его примеру.

   Первую Всемирную конференцию в 1968 г. посетило очень небольшое число последователей из других стран. В 1975 г. это число увеличилось настолько, что посчитали необходимым разработать общий курс для групп. которые возникали в других странах, как Баба уже говорил мужу и Джеку Хислопу в начале года. Члены групп Сева Дал прибывали со всей Индии, чтобы помочь в осуществлении многочисленных мероприятий. Они работали день и ночь, подметая, убирая и украшая помещения и сады. Они подготавливали навесы для ночлега делегатов, помогали группе устроителей в проведении и обеспечении санитарно-профилактических мероприятий и медицинской помощи, а также на кухнях и в столовых. Дух преданности, с которой они выполняли все эти трудные задачи, воодушевлял их и доказывал благотворное влияние Бабы и Его учения на них.

   Кроме делегатов, многие тысячи последователей и паломников ежедневно приходили в ашрам из всех районов страны. Они прибывали на мотороллерах, велосипедах, автобусах и машинах, в экипажах на конной тяге и даже в повозках, запряженных волами. Дорога, ведущая к воротам ашрама, была настолько запружена, что становилось трудно передвигаться по улицам. Весь ашрам кишел тысячами людей, которых было слишком много, чтобы можно было разместить их в жилах помещениях и под навесами, подготовленными в основном для делегатов. Чтобы разрядить обстановку, Баба разрешил возвести временные укрытия, используя любые материалы, которые удастся найти или которые были принесены паломниками, с целью защиты их от зноя днем и от пронизывающего холода ночью. Странного вида конструкции начали появляться, как грибы, по всей территории, будучи построены из различного лома и покрыты непромокаемым брезентом, тряпьем и кусками материи. Под этими временными укрытиями целые группы располагались лагерем со своими постелями, кухонной утварью, припасами и всеми своими пожитками. Те, кто не смогли обеспечить себе никакого укрытия, жили на голой земле на открытом воздухе, находясь во власти стихий, а также всех прохожих, будь то люди или животные. Они совершали все свои повседневные действия на виду у всех. Можно было видеть, как они умащивают свои тела маслами вместо омовения, расчесывают волосы, одеваются, готовят еду и едят, спят и заботятся о своих многочисленных детях всех возрастов. Вся территория была запружены настолько плотно, что приходилось ступать очень осторожно, чтобы не наступить на спящего ребенка, кучу одежды или мешок с продуктами. Многие расположились и вдоль проходов, идущих снаружи помещений на каждом этаже зданий. Вскоре нам пришлось научиться привыкать к звукам храпа, кашля, плача младенцев и к другим шумам ночи, так как они свободно проникали сквозь наши открытые окна без стекол.

   Группы со всей Индии, а также из других стран собирались ежедневно вместе, чтобы обсудить множество вопросов, которые возникли в их центрах. Они старались также найти пути к усовершенствованию и расширению своей деятельности, особенно той, которая была связана ссевой. Для тех из нас, кто прибыл в качестве делегатов из заграничных центров, созывались собрания для обсуждения средств, с помощью которых основные направления служения индийских центров можно было бы наилучшим способом применить к нашим разным культурам.

   Баба сновал взад и вперед, неожиданно появляясь в дверях, слушая в течение нескольких минут, иногда делая замечания по поводу дискуссий и переходя в другое место, наблюдая за тем, чтобы все шло своим чередом.

   С одобрения Бабы был учрежден Комитет Сатья Саи для Америки с правлением из трех человек: Джек Хислоп в качестве председателя, мой муж в качестве секретаря-казначея и Ричард Бейер в качестве вице-председателя. Кроме того, были выбраны 18 директоров, представляющих комитет в разных частях страны.

   Помимо многочисленных собраний на протяжении дня, проводились вечерние мероприятия, включая концерты, спектакли и региональные народные танцы, исполняемые детьми Бал Викас и группами молодежи. Но, без сомнения, самыми страстно ожидаемыми событиями были назидательные и вдохновляющие беседы, проводимые Бабой. Он часто заканчивал их пением нескольких бхаджанов, которые подхватывали все собравшиеся. В этих случаях делегаты заполняли аудиторию настолько, что яблоку негде было упасть. Многие тысячи паломников собирались снаружи и могли принимать участие в этих беседах, так как по всей территории были установлены громкоговорители.

   По мере приближения апофеоза празднества – 50-летия Бабы – в ашрам вливались новые толпы, чтобы присоединиться к массам, уже плотно заполнившим всю территорию. Волнение росло. Так как этот день рождения был юбилейным, он имел еще более важное значение для гостей. Когда этот день, наконец, наступил, толпы людей, одетых в самые лучшие одежды, сидели, терпеливо ожидая, ровными рядами снаружи в обширных садах. Нам всем хотелось бы знать, когда появится Баба и где Он будет стоять, давая даршан столь громадной толпе. Мы ждали и ждали, сидя скрестив ноги на твердой земле. Наконец, послышался необычный шум вертолета. Все головы поднялись вверх, следя за тем, как Он кружит над нами. Почти одновременно все резко вздохнули с недоверием. Можно было ясно видеть Бабу, который высунулся из вертолета и махал белым платком толпе внизу; Его оранжевую одежду узнали все, а Его черные волосы четко вырисовывались на фоне яркоголубого неба.

   Именно таким способом Он решил проблему даршана огромному множеству людей, собравшихся по этому знаменательному поводу. Он понимал, что если попытается ходить между ними или даже ехать на спине своей любимой слонихи Саи Гита, Он, вероятно, затеряется в толпе, и лишь немногие смогут получить Его даршан. При полете Он был ясно виден всем. Когда вертолет сделал круг, пролетая низко над головами всех ожидающих людей, многие заплакали от радости, когда Он помахал своим платком и Его лицо озарилось широкой улыбкой мальчишеского восторга при виде воздействия Его сюрприза.

   Удовлетворив желание каждого получить даршан, Он велел пилоту приземлиться перед мандиром, где Он вышел и приступил к осуществлению других планов на этот день. Его подарком каждому из гостей был прасад, состоящий из двух сортов рисовых сластей и распределяемый членами Сева Дал, студентами колледжей и добровольцами. Учитывая огромное число людей, которым этот прасадследовало раздать в столь короткое время, это было совершенно невероятным подвигом, свершение которого могло быть успешным только тогда, когда начало положено Бабой, а все остальное выполнено Его преданными последователями.

   В тот вечер Аудитория Пурначандра была заполнена до предела. Мы все сидели на полу, окруженные людьми со всех сторон, так что невозможно было шевельнуться. Очевидно, никто не считал неудобство быть зажатым в такой толпе в течение нескольких часов слишком высокой ценой за привилегию услышать послание Бабы в день рождения.

   Он начал с песни, а затем приступил к наставлению, которое переводилось на английский язык. Сначала Он сказал, что счастлив видеть столько людей, собравшихся отметить это событие. Он говорил далее, что некая большая потребность или сильное желание привели их сюда в надежде получить помощь и вдохновение, которые придадут их жизни больше смысла. При этом они будут способствовать восстановлению справедливости в мире, что является задачей, которую Он поставил перед собой в это решающее время.

   Он сказал: "Каждый из вас, должно быть, ощущает пустоту внутри; жажда, сильная боль, неисполненные желания, неудовлетворенность или внутренний зов заставили вас преодолеть большие расстояния, множество препятствий, выносить неудобства для того, чтобы получить здесь поддержку и руководство".

   Для Бабы стало привычкой сидеть в свой день рождения на возвышении в большом гамаке, называемом на хинди джхула, который несколько мальчиков из колледжа слегка толкали, чтобы поддерживать его в движении. В этот раз Он был одет в простое белое одеяние, вместо обычного оранжевого. Таким способом Он стремился персонифицировать и пробудить целомудренную божественную силу в каждом, которая находится в сердце и ждет пробуждения. Он следовал этому ритуалу с другой вдохновляющей целью, заставляя каждого стремиться установить контакт с этой внутренней силой. На следующий день Он дал толпам народа официальное разрешение разойтись и возвратиться к своим домам, в результате чего начался массовый исход.

   Великолепие этих десяти дней со всеми красками, музыкой, танцами, волнением и сильными эмоциями должно было проникнуть в самую глубокую подсознательную область души каждого человека. Многие были глубоко затронуты, и никто не избежал некоторой перемены к лучшему.

---

ГЛАВА 15

   Так как мы дважды побывали у Бабы в 1975 г., то в 1976 г. мы не ездили к нему. Мой муж был занят разнообразной деятельностью в связи с вновь учрежденным комитетом. Мне тоже требовалось время, чтобы усвоить и осмыслить все, что мы приобрели за этот год, и возобновить практику, которая быстро увеличивалась.

   Я часто вспоминала приказание Бабы в нашу первую встречу в 1973 г. о том, что я не должна ездить в Индию, чтобы увидеть Его незначительное тело, а должна найти Его двойника в своем собственном сердце. Он заставляет нас видеть Его , качающегося в джхула, в наших собственных душах. Теперь, в большей степени, чем когда-либо, я понимаю, что должна попытаться воплотить Его совет в своей повседневной практике. Теперь то, что я действительно наблюдала, как Он качается в джхула, приобретал еще большее значение. Это наложило глубокий отпечаток на каждую часть моей души, не только на сознательную, но, что более важно, на подсознательную часть, на которую такая символическая картина действовала особенно сильно.

   Мы были также заняты приготовлениями к свадьбе нашей младшей дочери Лорны, которая должна была состояться в начале января того года. После нашей первой встречи в Бабой в 1973 г. обе дочери заинтересовались Им. Они просили нас передать Ему письма каждый раз, как мы возвращались, чтобы увидеть Его. Шейла, старшая из сестер, всегда думала о карьере, тогда как Лорна с самого юного возраста мечтала в основном о том, чтобы стать женой и матерью. Поэтому ее первое письмо Бабе в январе 1975 г. содержало просьбу помочь найти подходящего мужа.

   Мы были крайне удивлены, когда после нашего возвращения домой она с волнением сообщила, что, пока мы были в Индии, она встретила Эда Тейлора, за которого надеется выйти замуж, так как уверена, что встреча с ним была ответом на ее письмо к Бабе.

   В конце того же года было объявлено о помолвке, и свадьба была назначена на середину января. Мы решили внести в качестве свадебного подарка первый взнос за дом и предложили им осмотреть дома, пока мы находились в Индии на Всемирной конференции. Мы взяли с собой письмо Лорны, в котором она просила Бабу помочь им найти нужный дом. И снова после нашего возвращения они с нетерпением стали рассказывать, как нашли дом, который понравился им обоим, и хотели, чтобы мы немедленно пошли посмотреть на него. В середине января их сочетали браком во время небольшой семейной службы. Итак, первая стадия мечты Лорны осуществилась, когда она стала сияющей новобрачной. Я благодарила Бабу от всей души за ее счастье и надеялась, что все ее мечты сбудутся.

   позже в тот год со мной произошел очень необычный случай, который вновь продемонстрировал постоянное присутствие любви и защиты Бабы на расстоянии. Этот случай дополнительно подтвердил Его объяснение того, что кольца и другие талисманы, которые Он материализует и дает разным людям, действительно действуют как связующее звено, через которое следует просить Его помощи в тяжелое время.

   Утром 14 июля я проснулась, вспоминая обрывок особенно живого сна. В этом сне я стояла в длинном ряду людей, которых несколько судей должны были подвергнуть испытанию по отдельности, хотя я не имела никакого представления о характере этого испытания. Когда подошла моя очередь, судьи сказали с удивлением, что этот человек, подразумевая меня, может дышать полным дыханием. Очевидно, это и было испытанием. Помню, что пришла в недоумение, так как никогда не практиковала пранаяму или какие-либо другие дыхательные упражнения и не знала о каком-то ином дыхании.

   Вскоре после пробуждения мы с мужем приступили к нашим обычным утренним занятиям, включая форму Таи Чи с последующей медитацией. Через несколько минут после начала упражнений я внезапно осознала, что виду Бабу, стоящего лишь в нескольких дюймах передо мной. Меня особенно поразило то, что, хотя я в действительности не видела Его, я различала пространство, которое Он занимал, Его размер и высоту по сравнению с моими собственными. Затем я стала осознавать, что Он буквально вливается в мое солнечное сплетение, что ощущалось как энергия. Я поразилась тому, как легко было расслабиться и вдыхать ее, и надеялась, что всегда смогу быть столь же открытой для приема этой энергии, как сейчас. Однако, я не связала этот новый тип дыхания со сном, который мне только что снился. Я проснулась с головной болью, поэтому, надеясь, что Баба поможет мне, молча поблагодарила Его.

   Чрезвычайно сильное осознание Его присутствия продолжалось на протяжении упражнений и во время медитации. Я почувствовала, что Он находится глубоко внутри меня и что Его энергия циркулирует по всему телу, давая ощущение покалывания, очень похожее на уколы булавок и иголок. Это было настолько субъективное ощущение, что в тот момент я не упомянула о нем мужу. После завтрака я приняла душ в его ванной комнате вместо той, которой обычно пользуюсь, так как переделывали. Как только я вышла из душа, он вошел в него. В следующую секунду я услыхала грохот. Он поскользнулся на влажных и покрытых мылом плитках и упал на спину на ступеньки, ведущие в душ. Он с трудом дышал и лишь стонал, лежа без движения.

   Так как присутствие Бабы все еще сильно ощущалось мною, я немедленно призвала Его на помощь. Откуда-то у меня появились силы, чтобы вытащить Сиднея из душа, положить на циновку и перевернуть его на живот – подвиг, который, как я понимала, , не смогла бы совершить собственными силами. Я пришла в ужас, увидев, что его грудная клетка с правой стороны вдавлена и на ней появились два воспаленных красных рубца. На спине у него стали появляться также черные и синие кровоподтеки. Я быстро схватила пакет с вибхутиБабы и свою мангала сутру, лежавшие на полке в ванной комнате. Я перевернула его на спину и, вновь обратившись к Бабе с просьбой о помощи, стала втирать вибхути ему в спину, осторожно растирая ее по кровоподтекам. Я готова была расплакаться, когда увидела, что ребра под моими пальцами начали двигаться и спина стала приобретать более нормальную форму. В этот момент он сделал глубокий вдох и снова смог разговаривать и дышать нормально. Я продолжала втирать вибхути в поврежденные места, и пока я так делала, мне было удивительно видеть, как кровоподтеки бледнели, как будто их стирали. Однако я чувствовала, как сломанные кости двигаются под моими руками и слышала, как концы трутся друг о друга.

   Как только я почувствовала, что можно без опасения оставить его, я позвонила нашему врачу. Он велел мне позвонить санитарам, чтобы те забрали его в пункт неотложной помощи. Когда они прибыли и обследовали его, то заверили меня, что кости у него не сломаны. Они также сказали, что нет необходимости в карете скорой помощи, но, возможно, хорошо бы отвезти его в больницу, чтобы проверить все как следует. Я едва могла поверить в это, так как знала, что слыхала и чувствовала движение тех сломанных ребер.

   Все время, пока мы ехали в больницу, когда Сидней лежал пластом на заднем сиденье моей машины, я умоляла Бабу о помощи, потому что боялась, что тряска в машине может сместить кости. Когда мы прибыли в больницу, ему сделали рентгенограмму. Снимки показывали, что у него сломано три ребра. Совершенно непостижимо, как они не проткнули ему легкие и были в правильном положении, так что не требовалось никакой операции. Удивительно, но не было ни малейшего признака первоначальных кровоподтеков.

   Я была уверена, что Баба, вероятно, знал о том, что произошел несчастный случай, но так как Он не вмешивается в нашу заслуженнуюкарму, Он не отвратил его. Он подготовил меня заранее (без моего понимания причины), так что я была готова призвать Его на помощь. Я уже была полна Его энергией и смогла перелить ее в Сиднея в целях предотвращения более серьезных травм.

   Из этого случая следовало извлечь важный урок. Многие преданные считают, что, как только они примут Бабу, то будут с этого момента жить счастливо всегда. Когда оказывается, что дело обстоит не так, они сильно расстраиваются и разочаровываются. Часто они начинают сомневаться в Бабе, особенно в том случае, когда это выглядит так, как будто на них ведется наступление, во время которого у них едва хватает времени, чтобы оправиться от одной проблемы прежде, чем появятся новые проблемы, чтобы занять ее место.

   Баба часто объяснял, что Он может решиться ускорить наши отрицательные кармы, когда мы приходим к нему, чтобы дать нам возможность освободиться от них. Он помогает нам принимать их и учиться на них, если мы взываем к Нему и уверены в том, что не можем справиться сами. С Его помощью может быть решена любая проблема. В вышеописанном случае Баба не только наполнил меня своей энергией, но и руководил мною, будучи непосредственно там, лишь в нескольких дюймах от меня, когда Сидней упал. Если бы я находилась где-нибудь в другом месте в доме, он, возможно, не выжил бы, так как в его состоянии невозможно было позвать на помощь. Кроме того, я бы никогда не услышала, что он упал, если бы дверь ванной комнаты была закрыта.

   Что касается меня, то гораздо целесообразнее знать, что Баба всегда готов помочь нам в решении наших проблем, чем ждать, когда Он мановением волшебной палочки отвратит их. Если бы Он поступал так, это лишило бы нас возможности извлечь определенные уроки из проблем, которые имеют место. С глубоким волнением я вспоминаю о том, какую огромную заботу Он проявил, прибыв до несчастного случая, чтобы подать мне сигнал и подготовить меня к обращению за помощью, как он делал прежде в случае с угонщиками и будет делать снова в других случаях.

   Вскоре после этого инцидента наша дочь Лорна позвонила позвонила и сообщила нам, что она в положении. Она была счастлива от перспективы стать матерью и, таким образом, осуществить другое свое сильное желание. Ребенок должен был родиться в середине марта, поэтому она хотела знать, когда мы собираемся поехать в Индию, и просила нас быть дома вовремя, чтобы приветствовать появление нашего первого внука. Мы заверили ее, что, вероятно, уедем в наше обычное время в январе, но соберемся немного раньше в этом году, чтобы возвратиться задолго до этого радостного события.

---

ГЛАВА 16

   Мы снова полетели в Индию 4 января. Наш знакомый врач решил сопровождать нас, но на очень короткое время. Баба всегда бывает очень счастлив, когда врачи приезжают повидать Его, и обычно уделяет им много внимания, вероятно потому, что вся их жизнь посвящена служению человечеству – причина, очень близкая Его сердцу. Его обращение с этим врачом не составляло исключения.

   Баба находился в Уайтфилде, когда мы прибыли. Он пригласил нас троих в свой дом, как только увидел нас. Он включил нас в группу для двух бесед, на протяжении которых он материализовал кольцо и крест для этого врача и дал ему большой пакет вибхути для его пациентов. Врач возвратился домой, потрясенный вниманием и любовью, которые Баба даровал ему во время очень короткого пребывания.

   Во время одной из бесед Баба подошел ко мне и дотронулся до крошечного золотого кольца, которое я носила. По форме это кольцо было похоже на цифру восемь – один из самых символов в моей работе – и было подарено мне нашей дочерью Шейлой. С одобрительной улыбкой Он сказал: "Цифра восемь – это также буква S в слове Саи (Sai)", что, по-видимому, являлось еще одним примером Его косвенного способа выражения того, что Он не только полностью осведомлен о методах, которые я применяю, но и том, что они исходят от Него и носят Его инициалы.

   Символ в виде цифры восемь используется в качестве упражнения для создания зрительных образов с тем,Ю чтобы ввести каждого из двух человек в их собственный круг или территорию с целью оказания им помощи в отведении их проекций друг от друга. Этот символ используется также в качестве подготовки перед отделением от кого-то или чего-то, что представляет собой символ надежности в предпочтение Бабы внутри. Когда мы привязаны к другим людям или предметам, мы не можем возлагать все наши надежды на Бабу, ибо никто не может служить двум господам. Сам Баба выразил эту концепцию очень четко. Он говорит: "Свобода – это независимость от внешних обстоятельств. Тот, кто нуждается в помощи другого человека, вещи или условия, является рабом. Абсолютная свобода не дана никому на земле, так как самый смысл смертной жизни заключается в связи с другими и в зависимости от них. Чем меньше желаний, тем больше свобода; следовательно, абсолютная свобода – это абсолютное отсутствие желаний".

   Чем больше я узнавала об учении Бабы, тем больше я признавала, что оно согласуется с теми доктринами, которым меня учили столь многие годы задолго до того, как я узнала человеческую форму Бабы в Индии. Я высоко оценила то, что Баба даровал мне знак узнавания цифры восемь, тем самым санкционируя этот метод.

   Однажды, вскоре после эпизода с кольцом в форме цифры восемь, Баба указал на часы, который я носила и на циферблате которых не было цифр. "Никакого времени по часам, только внутреннее время",-заметил Он одобрительно. Это было введением в постепенный процесс, посредством которого Он научил меня отсчитывать внутреннее время в противоположность общераспространенному рабству сверки с часами. Мне приходилось неоднократно вспоминать об этом, когда я наблюдала, как Он дожидается нужного времени почти так, как если бы Он прислушивался к нему, прежде чем начать говорить, действовать или удовлетворять чью-то просьбу. Мы на Западе настолько ощущаем время, что нам бывает трудно расслабиться и терпеливо прислушаться к отсчету времени, чтобы оно открылось нам.

   Баба также готовил меня к выполнению будущей задачи, о которой я и не подозревала. На этот раз я обычно сидела каждое утро совершенно одна на женской половине веранды, если в этот день не были приглашены другие женщины. Я наслаждалась возможностью побыть в одиночестве, позволявшим мне заняться медитацией и чтением. Но вначале я чувствовала себя очень неуютно, находясь на виду, будучи чрезвычайно застенчивой по натуре. Я Бабы же были другие понятия, и это был первый Его урок по извлечению меня извлечению меня из моей скорлупы.

   Мой дискомфорт пребывания в состоянии отшельницы усугублялся дополнительно тем, что, когда мальчики из колледжа выходили из комнаты Бабы, им приходилось проходить передо мной, чтобы выйти из помещения. При этом они опускали глаза и делали большой круг вокруг меня, проходя вплотную к противоположной стене. Я знала, что Баба учит мальчиков смотреть на каждую молодую женщину, как на свою сестру, на каждую пожилую женщину – как на свою мать. Я знала также, что Он советует им избегать ненужных контактов с представительницами противоположного пола, чтобы это не отвлекало их от учебы и богослужения.

   По прошествии первых нескольких дней я стала осознавать, что в уме у меня совершенно непроизвольно слагаются стихи, по-видимому, не по моей воле. Я начала записывать их, как если бы мне диктовали. С детства у меня была привычка сочинять стихи с аллитерациями, чтобы отметить дни рождения или другие события, но это всегда требовало времени и усилий с моей стороны, чтобы вложить соответствующие чувства в размер и ритм. Сейчас я была крайне удивлена, когда мне в голову пришли довольно быстро полностью законченные стихи, и была абсолютно уверена, что не смогла бы сочинить их сама. Было весьма интересно наблюдать за происходящим процессом.

   Однажды произошел очаровательный маленький инцидент, который иллюстрирует причудливое чувство юмора Бабы. Большая группа мужчин, которые ожидали беседы с Ним, стала проявлять сильное беспокойство, так как Он не выходил из комнаты гораздо дольше, чем обычно. Внезапно Он появился в дверях и, подходя к ним, начал бранить их за нетерпение. Они были совершенно подавлены и все выглядели глуповатыми. Затем Он начал обсуждать с ними различные дела, по которым они пришли просить совета. Когда Он закончил, то пошел туда, где я стояла в одиночестве на женской стороне. Когда Он приблизился, на Его лице появилось такое озорное выражение, что хотел абы я знать, что же Он собирается сказать. Когда Он был почти передо мной, то поднял правую руку над головой и начал опускать ее, как будто собирался шлепнуть меня. Но на полпути Он изменил направление движения руки и с проказливой улыбкой быстро опустил ее и резко хлопнул себя по бедру. Он от душим наслаждался моей испуганной реакцией на перспективу получить шлепок от Него. Все мужчины, которым Он совсем недавно сделал выговор за их нетерпение, разразились смехом при виде этого маленького эпизода. Моей первой мыслью было, что, зная о том, что я тоже была слишком нетерпеливой, Он напомнил мне об этом, но принял шлепок на себя. Я присоединилась к веселью, когда Он повернулся, чтобы идти в свою комнату.

   Спустя день или около того, Он подошел ко мне однажды утром и сообщил, что хочет завтра видеть нас на интервью. Затем Он спросил, захотим ли мы остаться на пение бхаджанов, которые будут исполнять мальчики из колледжа. Всегда было удовольствием слушать Его учеников, которых Он учил петь подобно ангелам. На этот раз Он сам пропел несколько бхаджанов, отбивая ритм карабалами (маленькими металлическими тарелочками). Я люблю наблюдать за Его изящными коричневыми руками, которые, кажется, танцуют, похлопывая по крошечным тарелкам. В конце собрания Он подошел ко мне и сказал: "Скажи своему мужу, что я хочу видеть вас завтра и приглашаю остаться на ланч наверху".

   Я все еще была полна видом и звуками Его пения и игры на карабалах настолько, что моя радость выплеснулась наружу и я непроизвольно схватила Его за обе руки и стала благодарить за изумительный вечер. Такой жест был совершенно не характерным для меня и, должно быть, прорвался в результате его ежедневного поощрения меня к выходу из моей защитной оболочки, чтобы стать менее застенчивой и замкнутой. Вместо того, чтобы сделать мне выговор, как Он поступает, когда последователи пытаются дотронуться до Него или обхватить Его ноги, Он просто улыбнулся подобно снисходительному отцу и продолжил свой путь.

   В конце следующего утра нас пригласили на беседу. Мы снова обсуждали мое непрекращающееся болезненное состояние. Он заверил меня, что головные боли не являются результатом чего-то такого, что я думаю или делаю неправильно, а обусловлены слабостью. Далее Он заявил, что по природе они – физико-механические, а не психологические. Это заверение принесло мне огромное облегчение. Как будто прочитав мои мысли, Он добавил: "Не обсуждай это ни с кем". Он обещал еще полечить меня. Затем Он совершенно сбил меня с толку, сказав: "Вскоре будет ваша 25-я годовщина". Я ответила, что это будет наша 35-я, а не 25-я годовщина. Он только улыбнулся и сказал: "Нет, 25-я. Юбилейный год", потом добавил, что Он проведет специальную ведическую свадебную церемонию с мангала сутрой и с кольцом. Это привело меня в крайнее смущение. Он уже устраивал такую церемонию в нашу 33-ю годовщину. Но было не время обсуждать этот неразрешимый вопрос далее, потому что Он быстро спросил о письмах от преданных.

   Обе наши дочери также прислали свои обычные письма. На этот раз Лорна просила Его о здоровом ребенке и помочь ей стать хорошей матерью. Некоторое время Он держал ее письмо в руке, не открывая его. Затем с довольной улыбкой сказал: "Она носит ребенка. Я хочу помочь ей".

   Я попросила Его разрешения учредить стипендию для мальчика, чтобы он посещал Его колледж, объяснив, что у нас две дочери, но нет сыновей. Он быстро ответил: "Но у вас много-много сыновей. Все они – ваши сыновья и дочери", предположительно имея в виду людей, с которым я работаю, поскольку Он заверил меня тогда, что Он – всегда со мной во время моей работы. Что за удивительное облегчение было слышать это!

   После того, как все ушли на ланч, нам велели подождать. Через некоторое время пришел один из учеников колледжа, чтобы проводить нас наверх в личную столовую Бабы. Стол был уже накрыт для ланча, и Баба ждал, чтобы усадить нас, как только мы вошли. Он сделал моему мужу знак рукой, чтобы тот сел, и направился ко мне, чтобы усадить в конце длинного стола по правую руку от себя. Когда я села, у меня в голове промелькнуло воспоминание о сне, который я видела за несколько недель до того, как мы уехали из дому. В этом сне Баба и я сидели за похожим длинным столом точно на тех же местах, но вместо того, чтобы кушать, Он учил меня. Когда я сравнивала эту сцену во сне с теперешней, Баба повернулся лицом ко мне. Он улыбнулся и понимающе кивнул головой, как будто тоже сравнивая обе картины.

   Несколько мальчиков из колледжа ждали нас и быстро бросались обслуживать нас каждый раз, как Баба подавал им сигнал, что нам нужно что-нибудь. Я была особенно признательна за то, что еда была не слишком горячей и не слишком острой, так что я могла расслабиться и насладиться ею. Одно из блюд содержало бамию, овощ, который, как я знала, еще будучи ребенком, в Англии называют "дамские пальчики". Я пришла в восторг, услыхав, как Баба называет этот овощ так. Когда Он увидел, что мне нравится бамия, Он настоял на том, чтобы я взяла добавку. Когда я, наконец, отказалась, Он кивнул одобрительно и сказал: "Лучше не есть слишком много, когда тебе за шестьдесят".

   Он ограничил нашу беседу за столом, сказав, что разговоры во время еды мешают пищеварению. Я успокоилась, так как уверена, что легкая беседа с Бабой за ланчем выглядела бы, возможно, несколько нелепой. В общем, это был приятный завтрак. Баба был отличным хозяином и заботился о нас, как отец о своих детях.

   На следующий день я с огромным удивлением заметила, что мальчики из колледжа, которые обслуживали нас за ланчем, больше не обходят меня стороной. Теперь они проходили вблизи меня, хотя все еще опустив глаза. Я подозревала, что, услыхав, что мне за шестьдесят, они отнесли меня , минуя даже класс матерей, к классу почтенных бабушек, так что ничто не отвлекало их внимания. Спустя день или около того мы последовали за Бабой в Путтапарти, где оставались до тех пор, пока не пришло время снова уехать.

   Со времени последней беседы я мысленно постоянно возвращалась к заявлению Бабы о том, что Он устроит духовную свадьбу в нашу предстоящую годовщину. Так много вопросов требовали, по-видимому, ответов. Разве Он забыл, что уже устраивал такую свадьбу для нас? Должна ли я напомнить Ему, даже если бы подразумевалось, что Он ошибся? Должна ли я показать Ему мангала сутру? Если Он даст мне еще одну, что я должна сделать с той, которую получила раньше? Я запуталась в вопросах, как в сети. В конце концов, я отказалась от решения этой проблемы и молила о том, чтобы меня надоумили в день нашей годовщины, что делать.

   Пока я находилась в Путтапарти, у меня снова появилось время работать с людьми в периоды между постоянными ежедневными мероприятиями. В то время там находились несколько членов нашего лос-анджелесского центра. Общение с одним из них, Эдом Дагеном, было особенно многозначительным. Днем в Путтапарти бывает обычно очень жарко, но к вечеру становится прохладно и иногда довольно холодно ночью. Мы с мужем приобрели привычку совершать прогулку вокруг ашрама как только становилось прохладно, чтобы размяться после долгих часов сидения.

   Однажды поздно вечером Эд присоединился к нам, и мы решили взойти на вершину холма над ашрамом. Это было изумительно спокойное и удобное место для наблюдения за всем, что происходило внизу. В тот день это имело особое значение. В мандире пели бхаджаны, и отзвук многих голосов, сливающихся в порыве поклонения, поднимался вверх и, казалось, окутывал нас. С холма можно было также беспрепятственно обозревать окрестности. Краски заката в прозрачном воздухе сумерек были несказанно прекрасны. У нас просто захватило дух при виде картины, а когда краски стали блекнуть, мы приготовились спуститься вниз прежде, чем темнота скроет наш путь по узкой тропинке. Мой муж шел в нескольких футах впереди, когда я почувствовала тонкий аромат, разливающийся в воздухе. Я удивилась, так как мы шли вдоль особенно бесплодной части пути. Я оглянулась вокруг, чтобы посмотреть, откуда шел этот аромат, но там не было ни цветов, ни кустов, которые могли бы, возможно, испускать это благоухание. Эд, который шел непосредственно за мной, спросил, не чувствую ли я удивительно нежный запах, на которых он тоже только что обратил внимание. Мы оба начали искать его источник, но ничего не нашли. Я позвала мужа, который ушел вперед, и он подошел к нам. Когда он приблизился, мы спросили, не чувствует ли он какой-то необычный запах, но несмотря на то, что он обладал чрезвычайно острым обонянием, он даже не чувствовал ничего. В замешательстве мы продолжили путь, желая знать, не показалось ли нам.

   Несколько дней спустя мы услыхали, что время от времени о подобных случаях сообщали и другие. Это объяснялось присутствием Бабы, который давал о себе знать с помощью аромата в то время, как человек особенно расслаблен или настроен на Него. Мы с Эдом было глубоко взволнованы тем, что нам обоим удалось испытать присутствие Бабы в столь неуловимой форме, когда мы меньше всего ожидали этого и были на расстоянии от Его физической формы. По-видимому, этим подчеркивался факт, что всепроникающее духовное начало, которое Он выражает, присутствует везде, и Его можно ощутить в познаваемой форме всякий раз, когда мы находимся в согласии с Ним.

   Утром 30 января, в день 35-летия нашей свадьбы, Баба прислал посланца в нашу комнату, чтобы пригласить нас на беседу. На этот раз мне больше всего хотелось бы знать, что Он намерен сделать. В указанное время мы пошли к комнате для интервью. Когда мы приблизились, то увидели несколько человек, уже ожидавших снаружи. вскоре после нашего прихода Баба вышел и кивком пригласил нас всех на групповую беседу. Он начал с короткого вступления и спросил каждого из нас, как мы себя чувствуем. Затем Он быстро встал с кресла и подошел ко мне. Обведя других людей взглядом, Он объявил, что сегодня – день юбилейной, 25-ой, годовщины у меня и что Он собирается провести специальную свадебную церемонию, чтобы отметить это событие. Снова Он сказал "двадцать пять лет" вместо тридцати пяти, а назвав эту дату юбилейной, опять подчеркнул, что действительно имеет в виду двадцать пять лет. Что же Он подразумевал? Я перестала задавать себе мысленные вопросы, так как Он внезапно начал вращать правой рукой в воздухе передо мной. Я подумала: "Ну вот, снова начинается. Что мне делать?" Пока я внимательно наблюдала и воспринимала все с волнением, Он материализовал большое кольцо, украшенное прозрачным бледноголубым камнем, похожим на аквамарин. Считая, что оно предназначено моему мужу, я посмотрела туда, где он сидел с другими мужчинами, ожидая, что Баба велит мне надеть кольцо ему на палец, как это было во время нашей предыдущей шаштиабди. Но Баба удержал меня. Затем Он взял мою правую руку, надел кольцо на безымянный палец, где и оставил его, хотя оно было слишком велико мне. Обычно Баба берет себе за правило, чтобы кольца точно подходили людям, для которых Он их делает. Затем Он положил правую руку мне на голову и сказал: "Голубой свет, зеленый свет. Будь счастлива".

   В этот момент моей единственной реакцией было огромное облегчение. Я понимала, что мне не стоит беспокоиться, так как Баба не повторил церемонию с кольцом для моего мужа и с мангала сутрой для меня. В этот раз церемония была иной, но полное значение этого отличия стало мне понятно лишь гораздо позже, когда я углубилась в работу с моей дочерью Шейлой. Внезапно мне открылся весь смысл этого. Баба повторно соединил воедино не моего мужа Сиднея и меня, а соединил меня с моим внутренним мужем, или с предубеждением, как называл его Карл Юнг. На первой церемонии Баба дал мне мангала сутру. Теперь на этой церемонии кольцо было надо моему внутреннему мужу. Я также поняла, что выражение "голубой свет, зеленый свет" относилось не только к цвету камня, но и у цветам двух частей мандалы, используемой в моей работе. Это – символ, который помогает уравновешивать все четыре функции, которые мы содержим в себе. В Мандале желтым цветом обозначается интуиция, зеленым – восприятие, голубым – интеллект и розовым – чувство. Я понимала, что, конечно, кольцо слишком велико для меня. Я должна была еще пройти длинный путь, прежде чем голубой и зеленый, символизирующие более настойчивые и активные качества, достигнут достаточного развития, чтобы привести к лучшему равновесию. В течение некоторого времени Баба совершенно явно поощрял меня к тому, чтобы бросить привычку колебаться и заменить ее самоуверенностью с целью занять подобающее мне место в мире. Да, мне все еще требовалось дополнительно усовершенствовать позицию "голубой свет, зеленый свет". Я надеялась, что союз моих мужского и женского начал во внутреннем браке позволит мне достигнуть равновесия. Затем в моей памяти вспыхнуло внезапное понимание, касающееся того времени, двадцать пять лет назад, когда я только что приступила к внутренним поискам смысла жизни, результатом чего была работа, которой я занималась с тех пор. Для того, чтобы вести внутренний поиск, женщина должна использовать внутреннее настойчивое, мужское начало ума, которое Баба часто уподобляет внутреннему мужу. Кроме того, я узнала, что непосредственно после распознавания и развития каждого начала имеет место внутреннее соединение обоих начал воедино. "Ребенком" в результате этого союза будет новая, более уравновешенная и цельная личность. Соединил Баба оба эти начала воедино? По всей вероятности, дело обстояло именно так, хотя ни одна из этих внезапных догадок не пришла ко мне во время беседы. После я услыхала, как Баба говорит, что наше истинное рождение происходит тогда, когда мы впервые обращаемся к Богу. Согласно этому счету то был мой юбилей или 25-летие.

   После короткой церемонии Баба позвал несколько человек из группы во внутреннюю комнату на частную беседу, тогда как другие остались сидеть, ожидая их возвращения. В один из моментов, когда Баба вошел, чтобы пригласить другую супружескую пару, Он заметил моего мужа, который сидел на полу, прислонившись к стене. С озорным блеском в глазах Баба спросил его: "Ты чувствуешь себя связанным?" Мой муж подумал, что Баба сказал: "Ты чувствуешь себя усталым?"<$FСлова "tied" (связанный) и "tired" (усталый) произносятся одинаково.> и ответил: "Нет, Баба, я не устал, просто отдыхаю". Баба резко возразил: "Не усталым, я связанным". К своему удивлению я выпалила: "СВязанным с Бабой". В тот момент я не понимала полного значения этого замечания. Но гораздо позже оно стало понятным.

   Каждый партнер должен быть связан с Бабой внутри, а не с другим партнером. Потом я вспомнила инцидент, который произошел в прошлом году с который я тогда тоже не поняла полностью. Однажды Баба поспешно вошел в помещение, где мы все сидели. Когда Он проходил мимо меня по пути в свою комнату, то повернулся и почти презрительно сказал: "Брачная церемония! Они хотят иметь спутника, но единственный спутник – это Бог". С этими словами Он скрылся на лестнице, чтобы возвратиться через несколько минут с аккуратно свернутой сари под рукой. Он, по-видимому, выполнил брачную церемонию для пары, побуждения которой к женитьбе Он не одобрял. Теперь я отдавала себе отчет в том, что тогда Он указал на то, что если муж или жена стали значить друг для друга больше, чем Бог, это могло бы воспрепятствовать их развитию и помешать им надеяться на Бога как на единственную защиту. Шаштиабди, или повторная брачная церемония, представляла собой повторное посвящение, при котором каждый партнер обещал помочь другому на их духовном пути к союзу с Богом.

   Когда настало время для нашей частной беседы, мое недавно приобретенное кольцо почти соскользнуло с моего пальца, поэтому я сказала Бабе, слегка запинаясь: "Оно слишком большое". Он насмешливо посмотрел на меня и сказал: "Да, я знаю. Ты вырастешь, чтобы оно стало тебе впору", чего, конечно, я не поняла тогда.

   По мере приближения времени нашего отъезда мы пытались попросить у Бабы разрешения уехать, но нам не удавалось привлечь Его внимание до тех пор, пока до нашего отъезда не остался один день, когда Он подошел к моему мужу и простодушно спросил: "Когда вы уезжаете?" как будто не имел об этом ни малейшего представления. Когда Сидней сказал Ему, что мы должны выехать на следующее утро, Он обещал нам прощальную беседу на следующее утро. Это означало, что мы должны упаковать вещи и быть готовы уехать, как только она закончится.

   Когда мы пришли на беседу, то обнаружили, целый ряд людей с Запада, сидящих в ожидании. Среди них были врачи и психологи. Мы были рады повидать нескольких преданных из Калифорнии, включая Эда Дагена, когда мы все вошли в комнату. Так как я была единственной женщиной среди присутствующих, то села в сторонке на расстоянии от группы мужчин.

   Вскоре после того, как мы уселись, быстрым шагом вошел Баба, напевавший тихим голосом: "Кто такой Саи Баба? Он – любовь, любовь, любовь", – повторяя это несколько раз до тех пор, пока, по-видимому, не осознал, что кто-то отсутствует, и спросил: "Где итальянская пара?" Он послал одного из мужчин поискать их, но тот вскоре вернулся, говоря, что не смог найти их и что ему сказали, будто они уехали. Несколькими минутами позже эта пара вошла, запыхавшись, и Баба объявил группе: Свами знал, где они были".

   Эта беседа оказалась очень продолжительной и была одной из самых интересных и поучительных из всех, которые я могу вспомнить. Баба называл врачей врачевателями тела и врачевателями души. Ради врачевателей души Он начал обсуждение сущности души и спросил: "Что фактически есть душа?" Все стали высказывать свое мнение, и началась оживленная дискуссия. Затем Баба переключился на преданность и любовь, подчеркивая необходимость избавиться от того, что Он называл сокращенной любовью, или вожделением, которое является основной составляющей человеческой любви и часто ошибочно принимается за истинную любовь. Он убеждал нас всех перейти от любви, основанной на вожделении, к божественной любви, основанной на разъединении, которая расширяется, а не сокращается.

   Затем Он наклонился к итальянцу и, показав на джапамалу, висевшую у него на шее, спросил: "Ты пользуешься этим или носишь лишь в качестве украшения?" Итальянец засмеялся и заверил Его, что пользуется ею. Баба взял Джапамалу и показал, как следует ею пользоваться.Джапамала – санскритское название четок, применяемых в различных религиях для того, чтобы помочь считать, сколько раз повторена определенная мантра или молитва. Джапамалы состоят из 108 бусин с одной дополнительной, прикрепленной отдельно к маленькой кисточке, чтобы отмечать начало нитки бус. Баба показал, каким образом она помогает нам сосредоточиться, чтобы отключиться от мира и воссоединиться только с Богом. Он объяснил, что большой палец представляет постоянно пребывающего Бога, указательный палец – жизнь человека, включая его "я", волю и личность, а три остальных пальца – гуны, или три свойства материального мира. Отведение указательного пальца от этих трех пальцев и соединение его непосредственно под внутренней стороной большого пальца указывает на стремление уйти от обычной привязанности к миру и прочно соединиться с Богом. Джапамалу следует надевать на средний палец, тем самым отделяя три других пальца от указательного, показывающего, что, когда "я" и Бог соединяются, они могут вместе согласованно действовать в миру. При перемещении каждой бусины большим и указательным пальцами Он рекомендовал повторять "Ом, ОМ, ОМ", "Саи Рам, Саи Рам, Саи Рам" или любое из других имен Бога. Практика такого отделения "я" от мирских атрибутов и соединения с Богом постепенно позволит разорвать такие привязанности. В то время, как мы привязываемся к мирским качествам, Бог автоматически исключается из нашей жизни. Мы не можем быть одновременно привязанными к миру и к Богу.

   Он рассуждал на эту тему несколько минут, а затем спросил: "Кто вы на самом деле?"-и быстро сам ответил: "Вы – это три человека: первый – как вы сами думаете о себе, второй – как другие думают о вас и третий вы на самом деле. Поступайте так, чтобы сделать всех троих одинаковыми. Тогда наступит покой и благодать".

   Когда наступило временное затишье, исключительно агрессивный молодой человек воспользовался этой возможностью, чтобы задать Бабе некоторые, весьма коварные вопросы. Он начал, говоря, что у него возникли вопросы, связанные с Бабой. Баба на это ответил: "Много вопросов!" Не смутившись, молодой человек продолжал: "Мой вопрос состоит в том, что иногда Вы говорите, что поговорите с кем-нибудь или увидите его завтра, а когда приходит завтра, Вы не исполняете обещанное. Что это значит?" Несмотря на неприязненный тон спрашивающего, Баба мягко улыбнулся ему и сказал: "Свами знает программу каждого и сколько времени вы пробудете здесь. Когда Он говорит с вами, то подразумевает именно завтрашний день. Если Он скажет, что повидает вас через несколько дней, вы будете знать, что это произойдет через какое-то время, но если Он говорит "завтра", тогда вы счастливы и будете ждать, и каждый день будет завтрашним днем". Молодого человека не удовлетворило это объяснение, и он продолжал свой перекрестный допрос. Он спросил, как Воплощение Истины, которым, как он слышал, открыто признают Бабу, может оправдывать распространение иллюзии, обещая что-то, что не сбылось, и вводя людей в заблуждение такими обещаниями. Баба, все еще спокойный и доброжелательный, терпеливо объяснял: "Когда вы приходите сюда в первый раз, возможно, в составе группы, под вашу веру должен быть подведен фундамент. Мой долг – вызвать вас и поговорить с вами, чтобы вы не ушли разочарованными". Он развил эту тему далее, объяснив: "Некоторые приходят со столь многочисленными проблемами, что ежедневно Свами говорит с ними понемногу, так как знает, что они прошли такой длинный путь и следует умерить их тревогу. Когда вы очень голодны, следует давать сначала немного пищи. Если дать вам сразу слишком много пищи, чтобы утолить ваш голод полностью, это повредит вашему здоровью. Когда вы испытываете жажду, вы хотите проглотить всю жидкость, которую вам дали, но вас должны уговорить сделать лишь один маленький глоток за раз. Иногда лучше всего дать вам лишь один маленький глоток. Когда вы находитесь здесь, ваш долг – ждать. Настоящий ученик будет ждать до тех пор, пока не дождется своего интервью и не будет уверен в том, что дождется ее. Иногда необходимо подвергать учеников испытаниям, чтобы укрепить веру и доверие. Есть у него истинно страстное желание? Если он не добьется интервью немедленно, уйдет он прочь?"

   "Когда вы забиваете гвоздь в стену, – сказал Он, проходя вдоль стены, чтобы продемонстрировать, что Он имеет в виду, делая вид, что забивает гвоздь в стену молотком, – вы пробуете его пальцем, чтобы посмотреть, прочно ли он забит". Он снова сделал вид, что пробует воображаемый гвоздь в стене, смеясь собственной имитации. Став снова серьезным, Он сказал: "Мой долг – испытать вас. Когда вы преподаете в классе, через некоторое время необходимо устраивать проверку, чтобы посмотреть, каковы успехи у учеников и готовы ли они идти дальше. Вы все должны быть достаточно серьезными, чтобы просить об испытании и стараться подтянуться. Без испытаний вы будете топтаться на месте год за годом. Истинное желание должно быть устремлено на то, для чего вы пришли сюда, и должно ждать, хотя это может случиться фактически здесь, там или где-либо, сегодня, завтра, послезавтра или в другой день. Я не хочу никогда разочаровывать никого, кто имеет полное доверие".

   Молодой человек все еще был неудовлетворен, и по мере того, как он продолжал задавать вопросы, его голос становился все более пронзительным и резким. "Разве хорошо, – спросил он, – сказать, что вы побеседуете завтра, и не сделать этого?" Баба терпеливо ответил, что вопрос неясен. Вопрос был поставлен по-другому: "Если вы учитель, разве не важно говорить правду?" Баба ответил: "Если вы – учитель и говорите, что собираетесь провести беседу, тогда долг ученика – ждать". Но этот ответ не удовлетворял молодого человека. Он упорствовал, вопрошая: "Разве это хорошо: вводить в заблуждение, если Баба знает, что завтра Он не примет этого человека?" Баба ответил: Стремление, сильное желание должно присутствовать. Вы должны ждать. Это называется тапас. Вы должны верить в то, что интервью состоится. Если не завтра, то в какой-то другой день вы дождетесь его". "Значит, допустимо вводить в заблуждение в определенных обстоятельствах?" – добивался молодой человек. Баба ответил: "Бог испытывает вас с тем, чтобы вы поднимались все выше и выше". "Тогда не является ли долгом ученика проверить, прав ли Господь?" – бросил вызов молодой человек.

   В этот момент, по-видимому, иссякло даже терпение Бабы, а остальные в группе почувствовали беспокойство и неловкость. Некоторые из них повели себя так, как будто хотели пресечь дерзкое поведение молодого человека, но Баба ответил, сказав: "Учитель знает, как проверить ученика. Если человек не знает азбуки, как он может знать слова? Глаза видят все, но не могут видеть себя. Вам требуется зеркало. Вы приходите ко мне, чтобы получить его. Я есть ваше зеркало, в котором вы видите собственные глаза. Многие гуру говорят вам, что вы слабы, но я не говорю этого. Я говорю, что вы обладаете силой. Вы – Бог! Следуйте за Господом внутри вас. Боритесь до конца".

   Наконец, молодой человек, по-видимому, угомонился. Баба продолжал спрашивать других, чего они хотят, и дискуссия стала более общей и менее напряженной. Баба доставил удовольствие каждому, материализовав кольцо для итальянца, и успокоил его жену, которая была весьма обеспокоена, по-видимому, в связи с очень больным ребенком.

   Затем Он повернулся к нам и спросил, уезжаем ли мы в тот же день. Мы сказали, что готовы уехать, но ждем Его разрешения. Он ответил, что мы должны уехать днем и позвал нас в комнату для частных бесед, где говорил с нами о более личных вещах.

   Вскоре после того, как мы вышли, Баба подал знак, что беседа окончена. Она продолжалась полтора часа, но время прошло настолько быстро, что, казалось, минуло несколько минут, – таковы были концентрация чувств, которые Он вызвал, и энергия, которую Он излучал. Мы все еще были полны Его любовью, когда покидали комнату. Он держал правую руку над каждым из нас, когда мы проходили, в традиционном жесте благословения и все повторял и повторял: "Благословляю. Благословляю. Очень счастлив. Очень счастлив".

   Во время нашей беседы наш друг Эд смог рассказать Бабе, насколько изменилась его жизнь с тех пор, как он начал посещать местный центр. Это был его первый контакт с Бабой. Он покинул комнату для интервью настолько наполненный любовью и энергией Бабы, что ему казалось, что он не смог бы ничего больше вместить, и решил уехать вместе с нами вместо того, чтобы остаться на Шиваратри, как первоначально планировал. Мы втроем поспешили вернуться в наши квартиры, чтобы закончить упаковку вещей. По пути нас несколько раз останавливали разные люди, спрашивающие, что же произошло во время беседы, вызвавшее такой смех, который можно было слышать в зале для бхаджанов и звук которого пересилил звучание пения. Мы остановились, чтобы дать быстрые ответы, и затем поспешили в наши комнаты. Когда мы пришли, то сразу же заметили большую, в натуральную величину, фотографию Бабы, висевшую в нашей комнате и подготовленную для празднования Шиваратри. Сходство было настолько неотразимым и Баба выглядел как живой, что мне захотелось узнать, не имеется ли такая фотография в продаже, и я быстро пошла в книжный магазин, чтобы спросить. Мне сказали, что фотографии были распространены по просьбе Бабы и, насколько известно, не осталось ни одной. Полная сожаления, я приняла эту информацию к сведению и продолжала готовиться к отъезду.

   Когда мы шли к нашему нагруженному такси, то услыхали, что нас зовут по имени. Повернувшись, мы увидели одного из мальчиков из колледжа, который бежал к нам, неся что-то, что было очень похоже на два свитка. Когда он приблизился к нам, то, задыхаясь, сказал, что Баба прислал их с благословением, чтобы поездка была безопасной. Я развернула один из свитков; к моему восторгу, это была копия фотографии, висевшей в нашей комнате. Одна предназначалась нам, другая – Эду. Мы были так взволнованы тем, что наше желание исполнилось таким образом буквально за минуту до отъезда. Какой прекрасный конец нашего визита! Мы уехали, снова возрожденные и готовые вернуться к нашей повседневной жизни и работе в западном мире, будучи вновь наставлены на путь достижения свободы от рабства мира, от майи.

   Мы приехали домой, имея в запасе много времени, чтобы приветствовать нашу маленькую внучку Кристал Энн. Лорна и ее муж были счастливы, а мы были не только счастливы стать дедушкой и и бабушкой, но нам было особенно приятно видеть счастье и исполнение желаний нашей дочери.

---

ГЛАВА 17

   Я повесила фотографию Бабы на стене моей рабочей комнаты, где она оказывала влияние на всю повседневную деятельность, как будто Он присутствовал физически. Его присутствие становилось настолько реальным, что у меня вошло в привычку приветствовать Его каждое утро перед консультацией, чтобы попросить руководить мною и человеком, с которым я собираюсь работать. кроме того, часто во время занятий я поворачивалась к фотографии, чтобы мысленно попросить Его помочь в разрешении особенно запутанной проблемы.

   Я стала отдавать себе отчет в том, что все больше и больше последователей начали навещать меня, когда услыхали, как я работаю. Поэтому я была очень занята, выполняя то, что было, как я начала понимать, моей севой. Баба утверждает, что служение является чрезвычайно важной частью нашей повседневной духовной практики. Он говорит, что оно так же важно, как и медитация, если не более, но только в том случае, если выполняется как поклонение и без привязанности к результатам или плодам. Только тогда служение не вызывает новыхкармических последствий.

   С явным пониманием и одобрением Бабой моей работы я подошла к тому моменту, когда захотела по меньшей мере попытаться приступить к выполнению задачи по написанию книги о ней. Одной из причин моей отсрочки была нехватка времени из-за множества людей, с которым я работала. Я начала перепоручать все проблемы Бабе, прося Его помочь мне найти их решение, поэтому я включила сюда и эту проблему.

   В конце года мы стали планировать новую поездку к Бабе в наше обычное время в январе. Когда мы начали разрабатывать наш график, мне внезапно пришло в голову, что у меня появилась бы отличная возможность написать книгу, пока я буду находиться с Бабой. Во время ежедневного ожидания Его даршана у меня будет много времени. Начать писать книгу в то время, как я нахожусь физически в Его присутствии, дало бы мне не только вдохновение, приносимое Бабой, но и увеличило бы энергию, как случалось всякий раз, когда я была возле Него. Это решение принесло мне облегчение в том, смысле, что решилась проблема изыскания времени, чтобы начать писать книгу.

   Я решила взять запас небольших блокнотов и ручек, которые могла бы держать под рукой в сумке на тот случай, когда смогу писать. Мною все же владели смешанные чувства по поводу этого предприятия, так как я не имела представления, как и где начинать. Как я должна была представить в письменной форме такой, по-видимому, неконструктивный и индивидуальный метод? Единственным средством, с помощью которого я могла бы сделать это, было попытаться руководить своим Высшим "Я" и поверить, что книга появится в результате передачи этой высшей мудрости, которая в течение многих лет оказывалась действительно имеющей силу. Так как Баба был для меня внешним проявлением Бога-силы внутри всех и вся, то, конечно, начать книгу, будучи в Его непосредственном присутствии, облегчило бы мне восприятие содержания. С этой ободряющей мыслью мы еще раз выехали в наше ежегодное странствие к Бабе.

   Во время длинного перелета в Индию я начала намечать в общих чертах те этапы, которые впервые привели меня в поиску смысла жизни, результатом которого была моя теперешняя работа. Так как все они были вполне реальными, не составляло трудности записать их.

   Баба был в Уайтфилде, когда мы приехали. Как только Он увидел нас, то велел идти прямо в Его дом и возвращаться каждый день. Он часто говорил людям: "Это – не мой дом. Он – ваш", – подразумевая, что все, что Он имеет, принадлежит тем, кто, возможно, нуждается в этом.

   С того времени каждое утро после полудня я занимала свое место на женской стороне длинного помещения, часто – в одиночестве, как это бывало раньше. Когда я сосредоточилась на написании книги, я обнаружила, к своему удивлению, что слова и предложения начали возникать у меня в уме точно так, как это происходило с наставлениями, которые я давала в течение столь долгого времени. Иногда они возникали так быстро, что было трудно писать с достаточной скоростью, чтобы записать их в моем блокноте. Всякий раз, как Баба входил в комнату, я прятала свои записки в сумку и продолжала писать, как только Он уходил.

   приблизительно на третий день начали ходить слухи, что Баба собирается ухать в Мадрас, чтобы присутствовать, как Он делал обычно каждый год, на празднике Понгол, во время которого происходит освящение крупного рогатого скота. В тот день мы прибыли в Его дом рано, поскольку никто не знал, когда Он отправится. Ожидая Его появления, я погрузилась в писание. Через некоторое время я стала осознавать необычную тишину и, взглянув вверх, обнаружила, что уставилась на Бабу. Он, должно быть, вышел из своих личных апартаментов так, что я не услышала Его, и теперь стоял, глядя на меня с насмешливым выражением на лице. Совершено смутившись, я поняла, что снова, как в случае с книгой Мерфета, настолько была погружена в то, что делаю, что не заметила Его прихода. Я начала вставать, извиняясь при этом, но Он удержал меня. Затем, глядя на маленькую стопку заметок на полу с моей стороны, быстро подошел ближе и громко хлопнул по ним три раза. Затем Он подняло глаза и со своей удивительной улыбкой, освещающей Его лицо, сказал: "Я очень, очень счастлив". С этими словами Он быстро вышел через парадный вход к ожидавшей Его машине и отбыл в аэропорт.

   Все это произошло так быстро и неожиданно, что я была ошеломлена. Подошел мой муж и спросил, что сказал Баба. Когда я рассказала ему, я поняла в приливе благодарности, что Баба не только дал "добро" моей книге, но и влил в нее свою энергию с самого начала, похлопав рукой по первым немногочисленным наброскам. Кроме того, я поняла, что должна надеяться на постепенный процесс и не беспокоиться о результате.

   Баба присутствовал лишь короткое время, но достаточно долгое для нас, чтобы мы смогли выполнить различные поручения, которыми столь часто пренебрегали, будучи вынуждены дважды в день ездить в Уайтфилд. Как только Баба возвратился, мы возобновили нашу повседневную обычную практику. Снова я чаще всего сидела на женской половине одна, если не было случайных посетителей. Такая изолированность имела огромную выгоду. Она давала мне возможность сосредоточиться на писании в течение длительных периодов времени, и моя стопка заметок значительно увеличивалась с каждым днем. Пока я продолжала прислушиваться к внутреннему голосу и записывать все, что пришло на ум, я с удивлением обнаружила, что выявилась четкая, ступенчатая последовательность. Так как я всегда просила свое Высшее "Я" указать мне, что делать, каждый раз, как я работала, я не поняла, что в этом наблюдалась определенная схема. Я с удовольствием обнаружила, что по мере того, как я писала, вырисовывался законченный метод.

   Баба обычно приходил и шел своим обычным путем. Иногда Он останавливался, чтобы послать мне улыбку или прокомментировать мои успехи, когда проходил мимо, и называл меня трудягой. при такой поддержке я расслабилась, и стопка заметок быстро росла. Все три работника Американского центрального комитета – Джек Хислоп, Ричард Бейер и мой муж – прибыли в течение короткого времени друг за другом, что было довольно странно. Никто из них не знал заранее, что другие также будут здесь в то же время. Такие кажущиеся совпадения часто имеют место в окружении Бабы. По-видимому, Он притягивает людей к себе в нужное время не только по их собственным нуждам, но и для развертывания и выполнения своих планов. Прибыли также несколько директоров этой американской организации, что позволило обсудить и согласовать непосредственно с Бабой множество текущих вопросов, касающихся успехов этих центров.

   На одно из заседаний были приглашены четыре женщины: г-жа Хислоп, г-жа Мерфет, чей муж написал две книги о Бабе, г-жа Раджагопал из Оджаи, штат Калифорния, и я. Когда мы все уселись на полу, Баба оглядел комнату с приветливой улыбкой. На Его лице появилось выражение любопытства, когда Его взгляд упал на четырех женщин. Он быстро поднял правую руку, сделал ею круг в воздухе неподражаемым жестом и быстро сжал ее. Когда Он вновь раскрыл ее, на Его ладони лежали четыре одинаковых медальона, расположенные по четырем углам квадрата. Показав их всем, Он повернулся с широкой улыбкой и дал по одному каждой из женщин, говоря по-английски: "Мой самый последний портрет для моих четырех дочерей. Все одинаковые, так что никакой зависти", – что вызывало смех. Медальоны состояли из тонкой, овальной, золотой, филигранной работы рамки с тонкой пластинкой перламутра, на поверхности которой было цветное изображение бюста Бабы на бледноголубом фоне. Портрет изображал Его в виде Шивы, Его глаза с силой буравили зрителя. Позже мы все со смехом говорили, что Он, очевидно, сделал нам подарок, чтобы доставить нам удовольствие и чтобы нам не надоело длинное и скучное деловое заседание, которое последовало.

   Подарок в виде медальонов имел интересное продолжение. Филигранные оправы были слишком тонки, чтобы удерживать изображение прочно на месте. Портреты в медальонах г-жи Хислоп и г-жи Раджагопал выпали через несколько дней. Г-жа Раджогопал отдала свой медальон ювелиру в Бангалоре, и тот поставил тонкую золотую пластинку с обратной стороны, чтобы портрет прочно держался на месте. Она показала медальон г-же Хислоп, которая также решила закрепить изображение на ее медальоне подобным же образом. Когда она пришла забрать медальон, то увидела, что портрет отличается от оригинала, и указала на это ювелиру. Он настаивал на том, что портрет был тем самым портретом, с которым она принесла медальон ему, и не отступал от своих слов. Она была очень расстроена и рассказала об этом своему мужу, который показал медальон Бабе при первой же возможности. Баба взял его, внимательно рассмотрел и согласился с тем, что портрет был не тем, который Он материализовал. Затем Он спросил г-жу Хислоп, хочет ли она получить оригинал обратно. Когда она с пылом воскликнула: "Да", Он взял медальон в сжатый кулак, подул на него трижды и отдал его обратно ей. Она сразу же увидела, что оригинал возвращен в оправу. Позже, когда она показывала его г-же Раджагопал, они обе заметили, что не только исчезла золотая подложка, наложенная ювелиром, но вся оправа стала более прочной. Казалось, что золото из подложки, наложенной ювелиром, перетекло в оправу. Это была еще одна из маленьких тайн Бабы!

   Приблизительно в середине нашего пребывания Баба поехал в Путтапарти и велел нас следовать за Ним. Хотела бы я знать, как я смогу продолжать писать, пока мы будем там. Вскоре я обнаружила, что могу удерживать небольшую пачку бумаги на колене, когда сижу в толпе по утрам и днем, ожидая, когда Баба выйдет и дарует даршан.

   Вскоре после нашего прибытия в ашрам начали ходить слухи, что Баба собирается поехать в Женский колледж в Анантапуре, расположенном недалеко от Путтапарти. Мы еще не видели этот колледж, и мне было очень интересно посмотреть на него. Кроме того, я хотела дать стипендию для девочки, как мы сделали это уже для мальчика. Я попросила мужа попытаться получить разрешение Бабы на сопровождение Его в предстоящий визит в колледж. Как раз на следующий день Баба остановился поговорить с моим мужем, когда тот сидел с другими мужчинами на веранде снаружи апартаментов Бабы. Муж воспользовался этой возможностью, чтобы передать, Бабе мою просьбу. Он с готовностью согласился и пообещал дать нам знать, когда поедет.

   Несколько дней спустя Баба сказал моему мужу, что Он выедет утром 30 января и что мы должны быть готовы сопровождать Его. Когда это сообщение было передано мне, я ощутила особое удовольствие, так как тот день является годовщиной нашей свадьбы. И снова мы проведем его с Бабой.

   Визит в Колледж для девочек совершенно отличался от нашего более частого неофициального контакта с учениками в Колледже для мальчиков поблизости от дома Бабы в Уайтфилде. В группу, которая сопровождала Бабу, были включены д-р Сэм Сандвейс и его брат, тоже доктор, а также три другие женщины. По прибытии нас приветствовал директор и девочки, все весьма взволнованные долгожданным визитом Бабы. Они столпились на небольшом расстоянии, намереваясь получить Его даршан при малейшей возможности; их глаза и лица сияли преданностью. В своих цветастых сари они напомнили мне ярко раскрашенных бабочек, ожидающих получить от Бабы нектар, которого они жаждали.

   Он обращался с ними совсем не так, как с мальчиками, с которым вел себя непринужденно и весьма игриво. С девочками Он был более официальным и сдержанным в своем обращении, однако в то же время Он ясно давал понять, что ничто, касающееся их, не ускользает от Его внимания. Кажется, Он проникает в глубину души каждого, которого встречает, и теперь, по-видимому, узнал все о каждой с первого взгляда.

   Мы провели день, сидя в большой общей комнате, пока Баба занимался своими многочисленными делами, встречами и беседами. с девочками и преподавателями. Он появлялся через определенные промежутки времени, чтобы проверить, удобно ли нам, и удостовериться в том, что нам принесли прохладительные напитки. Несколько старших девочек были откомандированы, чтобы показать нам колледж, который был вычищен и выскоблен так, что все блестело, в честь визита Бабы. Затем ученицы подали нам Ланч. Позже все собрались в актовом зале на лекцию Бабы. Это был апофеоз дня, страстно ожидаемый всей аудиторией, что было ясно видно по выражению лиц всех собравшихся там. Д-р Сандвейс, автор книги "Саи Баба – святой и психиатр", начальник колледжа, а также несколько девочек выступили с речами. Мы все присоединились к пению бхаджанов, которое начал Баба, руководя первыми из них.

   Многие хотели бы знать, зачем Баба открывает колледжи для девочек, так как в Индии у них редко появляется возможность применить высшее образование в работе по специальности, поскольку они обычно быстро выходят замуж вскоре после окончания учебного заведения. Но Баба считает образование чрезвычайно важным для молодых женщин, которые станут матерями будущих поколений. Он хочет подготовить их к тому, чтобы они смогли лучше воспитывать и направлять своих детей с мудростью и в соответствии с древними индийскими заповедями. Он считает, что с образованием, которое они получат в колледжах под Его надзором, они станут также женами, в большей степени понимающими своих мужей. Он указывает на то, что дети народа – это их будущие граждане, поэтому важно, чтобы их матери, которые оказывают на них влияние во время их формирования, получили такое образование, которое позволило бы им выполнить столь ответственную роль. Он предвидит, что, когда эти дети станут взрослыми и станут работать во многих различных учреждениях своей страны, они принесут с собой веру в духовные заповеди, которые они узнали, и таким путем будут повышать уровень сознания, где бы они ни были.

   Когда я взглянула на всех этих молодых женщин, собравшихся в аудитории и увидела восторженное выражение на их лицах в то время, как они столь жадно слушали лекцию Бабы, мне удалось на мгновение проникнуть в Его план на будущее. Да, эти девушки будут лучшими матерями и более умными партнерами для своих мужей, на которых они смогли бы оказывать доброе влияние, уравновешивающее их чрезмерно мужской подход. Дети таких родителей стали бы, без сомнения, гораздо лучшими будущими гражданами.

   Мы уехали после того однодневного посещения с сильным впечатлением от всего, что наблюдали, и особенно от того, как Баба спокойно планирует внести постепенные изменения в образ жизни Индии. Я была благодарна за то, что мне предоставилась такая возможность проникнуть в суть Его планов поднять свою страну и свой народ над современной жестокостью и узостью взглядов, в то же время отводя опасность проникновения влияния Запада с его чрезмерной приверженностью к материализму, который, предупреждает О,н, быстро становится главной проблемой.

   На обратном пути в Путтапарти наше такси забарахлило. Водитель обнаружил утечку в радиаторе и часто останавливался через каждые несколько миль, надеясь найти воду, чтобы пополнить быстро истощающийся запас. Это была даже более нервирующая поездка, чем обычно; в лучшем случае такие поездки редко проходят с удобствами и без инцидентов. Мы все дальше отставали от Бабы и других. Когда мы, наконец, оказались вблизи знакомых ворот, ведущих в ашрам, я , к своему ужасу, обнаружила, что, должно быть, забыла двойной футляр, в котором ношу две пары очков. У меня сердце упало, так как было слишком поздно возвращаться за ними, особенно в таком такси. Одна пара очков предназначалась для чтения. Без них я не смогла бы продолжать писать, так как у меня дальнозоркость. Мы решили пойти прямо в одну из контор в ашраме, где есть телефон, надеясь, что она еще открыта, чтобы мы смогли позвонить в колледж в Анантапуре и спросить, не находили ли там футляр с очками. В Индии это нелегкое дело – заказать телефонный разговор, даже из гостиницы в одном из крупнейших городов; что уж было говорить об ашраме в маленькой деревушке. К счастью, контора была все еще открыта, и нам удалось найти человека, который заказал телефонный разговор с колледжем. Вскоре подтвердилось, что я забыла футляр там.

   Следующей проблемой было, как вернуть его. Мы отослали нашего шофера с неисправным такси в Бангалор, чтобы он привел другое такси и отвез нас обратно в Бангалор. Мы поспрашивали в ашраме и нашли другое такси, водитель которого согласился съездить в Анантапур, чтобы забрать очки.

   На следующее утро нас позвали на прощальную беседу. Когда мы приехали в назначенное время, то обнаружили, что много других людей с Запада также были приглашены и ожидали там Бабу. Как только Он появился, то спросил, когда мы собираемся уехать. Мы объяснили, что должны ждать нашего водителя, который должен возвратиться на другом такси, так как такси, на котором мы приехали, следовало отремонтировать. Мы также рассказали Ему, что будем ждать еще одно такси, которое должно возвратиться из Анантапура с моими очками, которые я забыла в колледже. Баба был явно возмущен и сделал нам выговор, сказав: "Спешка, спешка. Надо было сказать одному из преподавателей, чтобы тот передал очки водителю автобуса, который привез бы их вам". Он долго развивал эту мысль и закончил словами: "Вы могли бы приобрести две новые пары очков за гораздо меньшую цену, чем стоимость такси".

   Я чувствовала все большее и большее смущение и не желала бы ничего лучшего, как стать невидимкой, но поскольку я не могла спрятаться от Бабы, мне пришлось выслушать Его. Затем без предупреждения Он резко повернулся ко мне и, грозя пальцем, как школьный учитель, сказал с притворным гневом: "Ты – лентяйка". Я разразилась слезами. Это, конечно, было разрядкой от накопившегося напряжения из-за сумасбродной поездки в предыдущий день, когда я обнаружила, что забыла очки. Явное недовольство Бабы по поводу пустой траты денег и Его обвинение в лености были последней каплей. Я выпалила: "О, Баба! Нет, я не ленивая! Ты сам говоришь, что я трудяга". Когда Он увидел мое отчаяние, то улыбнулся и с огромной любовью и мягкостью, подобно матери, успокаивающей обиженного ребенка, почти пропел: "То была лишь шутка. Не плачь. Ты должна контролировать себя". Я быстро взяла себя в руки, понимая, что позволила себе расслабиться и стать беспомощной.

   Затем Он продолжил групповую беседу, во время которой прокомментировал работу, которую я делаю, книгу, которую я пишу, и повторил, что я – трудяга; все это заставило меня почувствовать себя еще более неловко, особенно в присутствии других людей. Тогда Он весьма небрежно упомянул, что хотел бы, чтобы я приехала на летние курсы в следующем году и прочла лекцию всем студентам по книге, которую пишу. Это заявление было как гром среди ясного неба, и моя реакция на него была весьма противоречивой. Я была счастлива получить одобрение моей работы и знать, что книга о ней получила Его благословение. Но одна только мысль о чтении лекции перед сотнями студентов и другими людьми наполняла меня ужасом. Мне всегда было тяжело выступать перед публикой, и до сих пор мне с успехом удавалось избежать выступлений даже в любом их центров Саи Бабы. Я знала, что то, что предлагает сейчас Баба, будет абсолютно невозможным. Единственным способом выполнить это было бы, если бы Он говорил через посредство меня, а я не была совершенно уверена в том, что смогу настолько расслабиться, чтобы это стало возможным. Как обычно бывает с Бабой, Он обнаруживает то, что человеку труднее всего сделать или изменить. Я понимала, что Он намеренно играл со мной, сбивая меня наземь и снова поднимая только для того, чтобы испугать меня до смерти. Это должно было, понимала я, вытряхнуть меня из моего собственного "я" со множеством симпатий и антипатий. Я действительно была потрясена, хотя и далека от освобождения от проблемы, которую Он высветил своим всепроникающим прожектором.

   Тем временем беседа продолжалась и шло обсуждение понятия воли. У меня хватило мужества спросить Его, как различать нашу собственную волю, волю другого человека и волю Бога. Он понимающе улыбнулся и сказал, что это хороший вопрос. Он ответил, сказав, что, когда мы сомневаемся в том, чья воля руководит в конкретной ситуации, то не должны предпринимать ничего до тех пор, пока не окажемся в тихом месте, где сможем сосредоточиться на нем и попросить Его указать, что делать. Он обещал, что мы получим ответ в течение двадцати минут. С тех пор были бесчисленные случаи, когда я испытывала бесконечную благодарность за этот совет. Когда я могу расслабиться, по-настоящему отказаться от решения проблемы и попросить указания, я всегда получаю ответ в пределах двадцати минут.

   В частной беседе Баба тщательно рассмотрел мою работу и вскользь заметил, что я написала три четверти книги, пока была с Ним. Позже так и оказалось. Однако, то был лишь самый первый черновой набросок, в основном в форме заметок о различных разделах. Требовалось еще все рассортировать и привести в порядок после того, как мы возвратимся домой.

   Сначала я собиралась сделать простые ксерокопии книги для людей, с которыми работала, чтобы она служила им руководством, когда они практикуют дома методы визуализации. Эта книга была бы также полезна в качестве учебника, если бы я решила обучать этому методу когда-нибудь в будущем. Баба же настаивал, чтобы сделать ее доступной для большего числа людей, и поэтому ее следует опубликовать. Он предостерегал, что ее не следует издавать в Индии, где бумага и печать не так хороши, как в других странах. Я просила Его помочь мне найти подходящего издателя, и Он, улыбаясь, заверил, что сделает это.

   Я вышла после беседы с весьма смешанным чувством. Я была глубоко тронута и благодарна за то, что Баба оказал мне такую большую поддержку в моей работе и в отношении книги, однако перспектива "поговорить о книге", как Он выразился, на Его летних курсах в следующем мае, повергла меня в панику. Слишком много противоречивых мыслей и чувств охватили меня, лишив способности понять глубокое значение всего, что Баба сделал и сказал мне на протяжении нескольких прошедших недель и особенно во время этой последней беседы.

   Сейчас, со своей теперешней позиции, я остро осознаю Его мотивы к раскрытию некоторых сторон моей жизни, которые необходимо сознательно исследовать и рассмотреть. Мой образ жизни с сосредоточением на самой себе был защитным средством, позволившим мне сохранить свою индивидуальность несмотря на постоянное давление со стороны матери с тем, чтобы подогнать меня под ее мерку, которой я подчинялась лишь внешне. В результате я не слишком обращала внимание на мою связь с внешним миром и часто бывала рассеянной и забывчивой. С одной стороны, шутка Бабы о том, что я ленива, была правдой. Однако, обратная сторона монеты, которую тоже подчеркивал Баба, заключалась в том, что я была большой трудягой. Это особенно справедливо в отношении деятельности, которую я считала важной или ст'оящей, но я всегда использовала свою волю, чтобы заставить себя много работать. Ни одна из этих двух крайностей в поведении не является уравновешенным образом жизни. Единственное решение этой дилеммы – настраиваться постоянно на Бабу внутри и просить указать, как объединить эти две крайности. Только тогда я смогла бы расслабиться и внутренне осознать, что делать, когда, как и в какой степени.

   Как искусно указал Баба области, которые требуется привести в равновесие. В то же время Он создал отличную ситуацию, чтобы подтолкнуть меня к достижению этого. Сам разговор был не суть важен. Он предназначался лишь в качестве средства, которое подстегнет меня к принятию необходимых мер в моей повседневной жизни, к поиску середины между обеими в поведении – леностью и принуждением. Однако, потребовалось несколько лет для того, чтобы я смогла понять Его точку зрения столь же ясно, как понимаю сейчас. Я должна была стремиться к тому, чтобы отказаться от старых привычек, позволить Ему показать мне новые пути и принять все, что бы ни случилось, даже если бы сюда вкрались ошибки. Насколько мудрым, терпеливым и любящим был Он, давая мне лишь намек, едва достаточный для того, чтобы побудить меня приступить к действию, вместо того, чтобы точно рассказать мне, что делать. Он знал, чт'о, возможно, помешало мне использовать свои собственные силы, как физические, так и духовные, чтобы принять меры, которые привели бы, в конце концов, к более уравновешенному образу жизни. И снова я представляла Его себе, как выдающегося учителя из секты "дзен".

   Позже в тот день наш водитель вернулся на другом такси, заверив нас, что нет причины беспокоиться по поводу долгой, утомительной поездки обратно в Бангалор. Задолго до того, как мы собирались уехать, прибыл мой футляр с очками.

   Перспектива предстоящего выступления с речью лежала на мне тяжким грузом на протяжении остальной части года. Даже в это время я понимала слишком хорошо, что Баба намеренно обратил мое внимание на проблему, над которой я должна была поработать. Как могла я быть настолько самонадеянной, чтобы пытаться помочь другим людям преодолеть их страхи, если предстоящее чтение лекции повергало меня в такой ужас? Я всегда давала обещание в том, что никогда не поделюсь ни одним из методов, которые я освоила, до тех пор, пока не докажу сначала, как они работают на мне. Поэтому я должна практиковать то, что проповедую! Я решила избавиться от этого страха немедленно.

   Однако, вскоре я обнаружила, как это бывает в случае многих слабостей, которые Баба вскрывает, что я не могу просто броситься м вырвать этот страх с корнем, как сорную траву, только потому, что я так ясно осознала необходимость поступить так. Исходя как из внутреннего настроя, так и из собственного прошлого опыта, я знала, что изменение привычки, отношения или отрицательных эмоций связано с процессом, состоящим из многих этапов. Лишь редко можно осуществить это за один большой скачок, хотя большинство людей предпочли бы такой обманчиво быстрый и легкий метод. Я часто рассказывала тем, с кем работала, что развитие, исцеление или любое другое коренное изменение может быть достигнуто лишь в результате первоначального осознания необходимости изменения с последующим принятием необходимых мер к осуществлению этого. Не существует никакой волшебной палочки, махнув которой, мы или кто-то другой можем вызвать изменение. Мы можем предпринять первый шаг только с того места, где мы действительно находимся в своем развитии, а не с воображаемого места, в котором, как нам ошибочно представляется или как мы желаем, мы находимся. Необходимо также быть совершенно честным, ибо лишь тогда мы сможем двигаться к окончательному воссоединению с Богом, к нашему действительному состоянию. Именно этот постепенный процесс укрепляет нас духовно точно так, как ежедневная зарядка укрепляет мышцы. Если бы Баба или кто-нибудь еще сделал за нас все возможное, это лишило бы нас возможности стать сильными. Их мышцы укреплялись бы, тогда как наши собственные оставались бы такими же слабыми, как и раньше.

   Итак, столкнувшись, со страхом выступления перед публикой, я вновь поняла, что мне придется самой принимать меры, чтобы преодолеть его. Как и в случае всех проблем и слабостей, эти меры остаются бременем либо потому, что мы еще не нашли метода, с помощью которого можно искоренить подобные привычки, либо потому, что нам не хватает сил поступить так. Мне было лишь ясно, что несмотря на работу, которую я уже проделала в отношении страха, мне не удалось, к сожалению, преодолеть его в этой области. Но что заставляет меня думать, что на этот раз все будет иначе без прошлых неудач? Однако я была абсолютно уверена, пусть это казалось неразумным, что была какая-то разница. Вместо того, чтобы самому положить начало процессу, Баба намеренно привлек мое внимание к этой проблеме. Конечно, это должно означать, что Он знал о том, что сейчас настало подходящее для меня время поработать над решением этой проблемы. В этом случае должна быть надежда на успех. Тем не менее, я знала по опыту, что могла бы добиться успеха, только постоянно взывая к Бабе, чтобы Он связал меня с моим внутренним Бабой и тот помог мне.

   По возвращении домой я продолжала работать над книгой. Оказалось, что это гораздо более трудное дело, чем я предполагала. Я продолжала также работать с людьми над решением их проблем. Часто появлялись новые методы. Поэтому объем работы, а значит, и книги, все время увеличивался. Н о с помощью Бабы я закончила книгу вчерне к тому времени, как должны была выехать на летние курсы.

   Однажды в начале 1979 г. наша дочь Лорна позвонила и взволнованно сообщила нам, что осенью ждет второго ребенка. Я молча поблагодарила Бабу и попросила о здоровом внуке.

---

ГЛАВА 18

   Баба считает, что образование, которое получают сейчас студенты в Индии, лишено духовной основы. Он порицает современную тенденцию к копированию западных методов, которые делают упор на материализм в ущерб этике и идеалам. Он определенно считает, что образование должно поощрять мужчин и женщин жить так, чтобы служить своей стране, а не стремиться лишь к финансовой выгоде. Учебные программы, применяемые во всех Его школах и колледжах, теперь включают в себя ведические заповеди в дополнение к обычным учебным дисциплинам.

   В течение нескольких лет Он проводил специальный летний курс с середины мая до середины июня для юношей и девушек, отобранных по всей Индии. Его цель заключалась в том, чтобы дать им возможность провести короткое, но наполненное интенсивной деятельностью время вблизи Него, как мы наблюдали в отношении мальчиков из Его колледжа в Уайтфилде, которым дана была такая привилегия на протяжении всего учебного года. Программа была составлена из ежедневных лекций на разные образовательные и философские темы, которые читали известные специалисты, с особым упором на ведические писания. Студенты были заняты также повседневной свой, или служением, которое включало в себя посещение близлежащих деревень, чтобы облегчить участь их жителей. Можно было видеть, как студенты и студентки, часто из богатых семей, помогают копать колодцы там, где это требуется, подметают улицы, очищая их от многолетних залежей отбросов, помогают в клиниках и выполняют много другой, часто черной, работы. Каждый вечер они собирались в аудитории, чтобы послушать вдохновляющие наставления Бабы. Баба приглашал также некоторых своих последователей как из Индии, так и иностранцев, на дневные лекции и на свои вечерние беседы.

   Случилось так, что мой муж не мог сопровождать меня, когда подошло время ехать в Индию. Неожиданно возник правовой вопрос, который требовал его непосредственного внимания. Поэтому я уехала раньше него, а он собирался присоединиться ко мне, как только сможет. Я не получила никакого дополнительного сообщения ни от Бабы, ни от тех, кто отвечал за организацию летнего курса, но полагала, что Баба все еще хочет, чтобы я прочла лекцию.

   Я прибыла в Бангалор за несколько дней до начала летнего курса. Баба только что вернулся после своего ежегодного визита в Бомбей, куда Он обычно ездит в начале мая на празднование годовщины открытия Дхармакшетры. В тот день я выехала в Уайтфилд на даршан и для того, чтобы получить пропуск, позволяющий мне посещать как дневные лекции, так и вечерние беседы Бабы.

   Сначала я подошла к задним воротам, но обнаружила, что они охраняются, и меня не пропустили. Я объяснила, что в мой последний визит Баба велел мне приехать на летний курс и что мне нужен пропуск, чтобы посещать его. Однако люди, охранявшие ворота, казалось, не поняли меня, или то было испытанием моего терпения, веры и упорства. Я ждала и ждала и, наконец, заметила американку, которую знала. Мне удалось привлечь ее внимание и рассказать о моей проблеме. Она быстро объяснила это охраннику, и тогда он разрешил мне войти. Она сказала мне, что Баба совершает свадебную церемонию, поэтому проводила меня в уединенное место, где я должна была ждать, пока Он не закончит, и тогда я смогу пойти в контору за пропуском.

   Когда Баба собирался выйти, чтобы дать даршан, Он направился к тому месту, где я сидела, и широкой приветственной улыбкой спросил: "Как поживаешь? Как твой муж? Где он?" Последний вопрос, по-видимому, указывал на то, что Он спрашивает о моем отсутствующем реальном муже, а не о внутреннем. Поэтому я рассказала Ему, что тот все еще в Калифорнии, но присоединится ко мне позднее. Он кивнул одобрительно и сказал: "Увидимся", – и продолжил свой путь на даршан. Я не имела никакого представления о том, намеревался ли Он повидать меня на обратном пути или подразумевал, что повидает меня в какое-то время в будущем. Некоторые индианки, видя мою нерешительность, посоветовали мне продолжать ждать там. Два часа спустя они вернулись, чтобы сказать мне, что Баба поднялся в свою комнату на ночь, что было сигналом для ухода гостей. К тому времени было слишком поздно идти в контору, чтобы получить пропуск. Так закончился мой первый день, расстроивший мои планы!

   Я возвратилась на следующее утро, и на этот раз меня пропустили через ворота. Опять я попыталась узнать, куда надо пойти, чтобы получить пропуск. После нескольких безуспешных попыток я пришла в контору, где мне сказали, что пропуск дает г-жа Ратан Лал, но что сейчас ее нет. Мне пришлось ждать до самой последней минуты, чтобы получить пропуск на различные мероприятия. Баба, конечно, был прав в том, что мне нужно много работать, чтобы стать более решительной, чем я когда-либо была за всю мою жизнь и чем я желала бы стать. тот внутренний муж, с которым Баба сочетал меня браком в нашу последнюю годовщину, должен был, несомненно, стать сильной поддержкой мне. Без сомнения, дополнительная причина того, что на этот раз я приехала одна, должна быть предусмотрена в силу условия о равноценном использовании мужского и женского начал, чтобы достичь целостности. Это было, возможно, другой причиной того, почему Баба спросил меня, где мой муж, чтобы подчеркнуть тот факт, что мой муж Сидней не со мной на этот раз, поэтому вместо него должен действовать мой внутренний муж.

   Рано утром на следующий день я вновь подошла к воротам. На этот раз меня сразу же впустили. Я поспешила в дом г-жи Ратан лал. Ей дана привилегия готовить пищу для Бабы и заботиться о Его повседневных нуждах. Она тепло приветствовала меня, и мы посмеялись над расстройством планов, которое помешало мне получить пропуск раньше, который, как мы обе понимали, имел важнейшее значение. Решив, наконец, эту проблему, я смогла вздохнуть спокойно, будучи уверена, что буду допущена к различным мероприятиям в течение следующего месяца.

   Я узнала, что ни мужчинам, ни женщинам не разрешается входить в дом Бабы, так как помещение, где они обычно сидят, ремонтируется. Все, посещающие летний курс, присоединились к сотням других последователей в рядах для даршана каждое утро. Я поспешила занять свое место среди женщин, уже сидевших на земле аккуратными рядами и ожидавшими появления Бабы.

   С того момента дни стали проходить быстро. Я приезжала каждое утро на даршан и возвращалась в гостиницу на ланч, затем ехала снова на дневную лекцию в аудиторию, после которой следовала беседа Бабы и какое-либо мероприятие, которое Он устраивал каждый вечер. Часто бывало уже очень поздно, когда я возвращалась в гостиницу на ужин.

   Иногда, когда Баба проходил взад и вперед по длинным рядам для даршана, Он дарил мне широкую улыбку, но ни разу не показал, что готов повидать меня, как обещал в тот первый день. Ни Он, ни кто-нибудь другой даже не упоминал о том, что мне будет даровано интервью.

   Было очень интересно наблюдать за сотнями девушек и юношей со всей Индии, а также из других стран, большинство из которых преодолели огромные расстояния, чтобы посещать курс. Каждый вечер один юноша и одна девушка составляли краткий отчет о лекциях, прочитанных накануне. Вдобавок, юноша из колледжа в Уйатфилде и девушка из колледжа в Анантапуре держали речь на философскую тему. Их речи были выразительными, указывая на их неподдельный интерес к этом уникальному событию. Они говорили так легко и уверенно, без всякого следа нервозности. Я стала стыдиться того, что я, годившаяся им по возрасту в бабушки, ощущала столь острый страх. Но это лишь усиливало мое беспокойство.

   Погода в это время года была не столь приятной, как в наше обычное время в январе. Было чрезвычайно жарко, и как раз начинался дождливый сезон, делавший воздух влажным и тяжелым, с раскатами грома по всей округе и с ливнями через каждые несколько дней. Много раз мы оказывались промокшими насквозь.

   Иногда по вечерам Баба приказывал открыть двери аудитории настежь и приглашал по возможности больше людей из огромной толпы, собиравшейся ежедневно снаружи, войти и укрыться от дождя. В такое время сотни мокрых людей, от которых поднимался пар, отчаянно старались втиснуться в какой-либо уголок в зале, уже набитом битком. Такова была их преданность и столь сильным было их желание хоть мельком увидеть Бабу и послушать Его наставления пусть даже через громкоговорители, установленные снаружи в наиболее важный местах, что они готовы были стоять часами в такую холодную погоду.

   По вечерам, когда разражалась гроза, странно было видеть, как Баба продолжает говорить в своей обычной энергичной манере, в то время, как гром грохотал и грозился заглушить Его голос. В то же время вспышки молнии освещали призрачным светом множество лиц в огромной толпе, жадно внимающих Ему.

   Для того, чтобы быть уверенным, что попадешь в зал, даже те, у кого были гостевые пропуска, должны были приходить за несколько часов и сидеть снаружи аудитории на голой земле, ожидая, когда откроются двери. Из-за сильной жары и ежедневной возможности дождя был сооружен временный навес над небольшой площадью непосредственно перед дверьми. Навес был сделан из толстых бамбуковых стволов, на которых были свободно положены циновки, чтобы дать скудную защиту как от палящих лучей солнца, так и от дождя.

   Однажды, воскресным вечером, когда я сидела, ожидая, стиснутая другими женщинами, вдруг поднялся сильный ветер и повалил один из бамбуковых столбов этого хрупкого навеса. По пути к земле он приземлился на мой нос, сбив мои очки на цементный пол. Моей первой мыслью было, что такой сильный удар мог бы легко привести меня в бессознательное состояние. К моему полнейшему изумлению, а также и к изумлению женщин, сидевших рядом со мной, на моем носу не осталось даже царапины или метки, а мои очки остались не только целы, но и не поцарапались. Никто из нас не мог поверить в это.

   Другой аналогичный инцидент произошел несколько дней спустя. В этом году я впервые взяла с собой магнитофон. Я надеялась записать, как Баба поет бхаджаны, чтобы потом слушать Его голос дома. Поэтому я, обнаружив, что свои беседы Баба часто заканчивал пением нескольких бхаджанов, очень обрадовалась. Однажды вечером, когда Он как раз собирался сойти с возвышения, мы все встали. Когда я поспешила подняться на ноги, магнитофон, лежавший у меня на коленях, соскользнул и с глухим стуком упал на большой палец моей ноги. Боль, которую это вызвало, была настолько резкой и внезапной, что мне стоило больших трудов, чтобы не завопить. Мгновенно у меня в голове промелькнула мысль о том, что поврежденный палец чрезвычайно усложнит мое дальнейшее пребывание здесь, мысль, которую я определенно не желала одобрить. К счастью, я вспомнила, что надо мысленно позвать Бабу на помощь, и, к своему удивлению, обнаружила, что могу сохранять спокойствие и безразличие, как будто был зрителем, наблюдающим за происшествием, а не непосредственным участником его.

   Мне удалось выйти из зала и забраться в ожидающее такси лишь с незначительной неловкостью. Как только я уселась в такси, то начала очень осторожно массировать ушибленный палец, в то же время неоднократно призывая Бабу, чтобы Он вылечил его. Индус-преданный попросил подбросить его в город, поэтому на протяжении всего пути мы говорили о многочисленных удивительных событиях, связанных с Бабой и происходивших на протяжении многих лет. Когда я приехала в гостиницу, то была крайне удивлена, обнаружив, что боль прошла и я могу свободно ходить. Добравшись до своей комнаты, я осмотрела палец, чтобы выяснить, нужно ли попросить принести льда, чтобы приложить его к пальцу, но так как я не обнаружила ни опухоли, ни синяков, то решила лечь спать. Я спокойно заснула, а по пробуждении снова осмотрела палец. Удивительно, – не было ни боли, ни опухоли, ни синяков.

   В тот день я должны была выполнить несколько мелких поручений в городе, прежде чем ехать в Уайтфилд. Для этого мне приходилось проходить небольшие расстояния от одного магазина до другого в течение почти двух часов, что было бы невозможно с больным пальцем. Утро прошло хорошо, я нашла все по своему списку и не испытала даже намека на боль при хождении.

    Оглядываясь назад на события, непосредственно предшествовавшие этому случаю, я начала представлять вырисовывавшуюся картину. В своей лекции Баба подчеркнул необходимость возвыситься как над счастьем, так и над горем или держаться от этих понятий в стороне. Я вспомнила, что в какую-то долю секунды я испытала ужас при мысли о том, чтобы попытаться пройти через толпу, собравшуюся на летних курсах, имея поврежденный палец. Но как только я, должно быть, выбросила эту мысль из головы, то воззвала к Бабе и доверила ему решение этой проблемы. Хотела бы я знать, именно ли это Он имел в виду в своей беседе. Если дело обстояло так, сколь же ярким было проявление той истины так быстро и с таким утешительными результатами. Возможно, мне дано было мельком увидеть возможность решить эту проблему, не реагируя на нее и не отождествляя себя с ней?

   Единственное, что сделало бы это возможным, так это не забыть сразу же позвать Бабу, а затем сохранять спокойствие, будучи уверенным в том, что Он поможет. Секрет заключается в том, чтобы вспомнить, ибо мы все бываем такими забывчивыми.

   Вскоре я стала отдавать себе отчет в том, что, пока я находилась в непосредственном присутствии Бабы, было гораздо легче поддерживать контакт с Богом-"я" в моей душе, которого Он символизировал в физической форме. Вследствие этого почти постоянного осознания я обнаружила, что до сих пор могу управлять своими скрытыми аспектами, когда они переходят из подсознания на уровень сознания, где становятся распознаваемыми. Предположительно, я не особенно заботилась о некоторых из этих аспектов, когда они поднимали свои головы, хотя понимала, что нужно ясно увидеть их прежде, чем смогу избавиться от них или преобразовать их. Многие другие последователи информировали меня о том, что тоже наблюдали такую деятельность в себе и в других. Все согласны с тем, что все это приводит в абсолютное замешательство до тех пор, пока не поймешь, что произвести перемены можно лишь после того, как проблема тщательно рассмотрена. Особенно это справедливо в отношении физических тел. Внезапно, без всякой причины, люди начинают сильно болеть, что сопровождается очень высокой температурой, которая выжигает отрицательность по мере ее появления из подсознания. Достаточно сказать, что вблизи энергии Бабы неизвестно, что произойдет в физической, умственной, эмоциональной и духовной плоскостях.

   Почти в середине курса приехал мой муж, и вскоре после этого Баба позвал нас на беседу. Наконец, я смогла отдать Ему пачку привезенных с собой писем от других преданных. Как обычно, я передала Ему также по одному письму от наших дочерей. Как только Он взял письмо от Лорны, то быстро поднял глаза и со счастливой улыбкой сказал: "Она носит второго ребенка". Затем добавил: "Она хочет мальчика на этот раз, не так ли?" Я ответила, что не знаю, имеет ли она какое-либо предпочтение, но Он заверил, что она имеет, что она позже и подтвердила.

   Затем Он спросил меня о книге, которую я пишу. Я привезла с собой первый вариант и с радостью вручила Ему для благословения. Он положил книгу на колени и стал переворачивать страницы, задерживаясь на разделах, которые привлекали Его внимание, и делая замечания, как обычно. Я спросила, не позволит ли Он добавить главу о Нем, так как на протяжении книги я упоминала о Нем и Его учении. Он покачал головой и сказал: "Нет". Затем после короткой паузы, увидев мою реакцию, добавил: "Пусть она будет отдельной. Напиши обо Мне целую книгу". Я была ошеломлена огромностью такой ответственности. Он быстро почувствовал мою тревогу и, улыбаясь, сказал: "Я помогу тебе".

   Я привезла с собой фотографию Бабы, сделанную Дженет Бок на Всемирной конференции 1975 г. и на которой был изображен Баба, глядящий на меня с мягкой улыбкой на лице, когда я сидела в ряду для даршана. Я попросила подписать ее и позволить мне вставить ее в книгу. Он круто прореагировал на это, возразив, что на фотографии виден только мой затылок, а не лицо. Я сказала, что это как раз и подходяще, так как внимание сосредоточено на Нем, а не на мне, но Он не хотел и слышать об этом и настаивал, что у меня должна быть другая фотография, на которой мы стоим рядом.

   Я слыхала, что Он уедет в Путтапарти, как только закончится летний курс, поэтому спросила, не хочет ли Он, чтобы мы сопровождали Его. Он покачал головой и сказал, что слишком жарко для меня в это время года. Затем Он заверил нас, что повидается с нами до нашего отъезда и к тому времени подготовит еще лекарства, чтобы покончить с головными болями, которые все еще мучили меня.

   Несколько дней спустя со мной произошел странный случай. В воскресенье толпа, ожидавшая прихода Бабы на даршан, весь день напролет пела снаружи бхаджаны. Когда я уходила после утреннего даршана, я почувствовала себя необъяснимо плохо и сильно подавленной, настолько, что начала плакаться по поводу того, что становлюсь, должно быть, слишком старой для такого напряженного графика деятельности. Я просто не могла перестать жаловаться и сильно рассердилась. Я присоединилась к мужу, и когда мы уезжали, чтобы возвратиться в гостиницу на ланч, то встретили несколько преданных с Запада, которых мы знали. Они спросили, не больна ли я, так как выгляжу странно, поэтому я рассказала, что произошло. Одна из женщин, страдавшая, как мне было известно, головными болями и аллергией, была убеждена, что мое плохое самочувствие вызвано запахом огромных пучков ладана, сжигаемых во время бхаджанов. Она объяснила, что сжигают ладан дешевого сорта, содержащий сильнодействующие химические вещества, которые могли легко вызвать аллергию. Я поблагодарила ее и вздохнула с облегчением, услыхав о возможной причине внезапного смятения, охватившего меня и заставившего реагировать столь отрицательно.

   После ланча я решила лечь отдохнуть, прежде чем возвратиться на лекцию Бабы в тот вечер. Я сняла сари и легла на кровать, застеленную кремово-белым покрывалом. Когда я легла, то мысленно извинилась перед Бабой за свое плохое настроение и за взрыв гнева. Я поблагодарила Его также за передачу мне послания через моего друга, чтобы дать мне знать, чт'о было причиной. Через некоторое время я почувствовала себя немного лучше, что я отнесла за свет помощи Бабы и что было прямым результатом раскрытия души и просьбы о прощении.

   Когда подошло время одеваться, я заметила яркокрасное пятнышко на белом покрывале. Я наклонилась, чтобы рассмотреть, что это такое, и к своему крайнему изумлению увидела крошечную фотографию бюста Бабы, на которой были видны Его черные волосы и лишь краешек Его красной робы, которая и привлекла сначала мое внимание. Я была уверена в том, что фотографии там не было, когда я прилегла, так как она была слишком заметной, чтобы я не обратила на нее внимания. Откуда она взялась, я не имела ни малейшего представления. Похоже было, что Он дал мне понять, что понимает и принимает мои извинения.

   По окончании программы месяца Баба решил перегнать свое стадо скота из хлева в поселке за Его домом в новый гокулам, построенный немного дальше, в деревне. В день перегона все животные были ярко украшены. Их рога были покрашены, на их спины были наброшены разноцветные покровы, звенели колокольчики, когда они шли. Затем животных повели с большой помпой и церемонией, за ними шла толпа преданных. Мы шли рядом и наблюдали на расстоянии, как Баба слегка похлопывал каждое животное и давал им бананы, когда их вводили в новое жилище. Это была очаровательная сцена, напоминающая о Воплощении Кришны.

   На следующий день, когда я сидела с несколькими женщинами перед домом Бабы, пробежал мой муж. Когда он заметил меня, то второпях начал подталкивать меня, объясняя, что Баба позвал нас на интервью.

   Бал очень ветреный день, поэтому я поспешно постаралась привести в порядок сари, причесаться и вообще придать себе опрятный вид. Когда я спешила к дому, то дергала и оправляла сари, чтобы убедиться, что одета надлежащим образом, и подкалывала пряди волос, растрепанные ветром. Когда мы прибежали, запыхавшись, я ворвалась в комнату и почти врезалась в Бабу, который стоял как раз за дверью, ожидая нас, с веселой улыбкой, как будто видел наше поспешное приближение. На Его протянутых руках лежало сложенное сари. Я едва остановилась вовремя, чтобы не сбить с ног Бабу, что весьма позабавило Его. Он вручил мен сари и объяснил, что оно должно было быть передано мне днем раньше, так как то было подходящее время для подарка. Но поскольку вчера перегоняли коров в их новый гокулам, нас не было в тот день в доме, чтобы я могла получить его. Я отметила, что Он снова подчеркивал важность подходящего времени. Я понимала, что это, должно быть, преднамеренное послание мне, которое я должна расшифровать, так как была уверена, что Ему нет нужды оправдываться за то, что Он не отдал мне сари в соответствующий день. В то время я была настолько тронута Его подарком, что оттолкнула этот вопроса в отдаленный уголок своей памяти, мысленно заметив, что должна попытаться объяснить это позднее.

   Я слыхала, что Баба иногда дает сари женщинам, которые живут в поселке, чтобы они носили их в особых случаях, и что Он послал в течение последних дней для заключительного празднования по случаю окончания летнего курса. Так как я не жила в поселке, мне и в голову не приходило, что Он подарит сари мне. Поэтому я была крайне удивлена, получив сари из Его рук. Я воскликнула: "О, благодарю, Баба! Как замечательно, что ты даешь мне сари". Он улыбнулся, как терпеливая мать, дающая своему ребенку неожиданный подарок и получающая удовольствие от его удивления. Он предупредил, чтобы я не надевала его на следующее утро, а подождала до процессии, которая состоится после полудня, чтобы отметить последний день летнего курса.

   Он продолжал вести беседу, делая поощрительные замечания о моей книге и работе. Затем Он повернулся и позвал д-ра Фанибунда, чтобы сфотографировать нас, как Он и обещал на нашей прошлой беседу. Д-р Фанибунда поспешно вошел, и пока он готовился к фотографированию, Баба шутливо предупредил его, чтобы он сделал хорошую фотографию. Мой муж подошел, чтобы снять гостевой значок с моего сари, но я запротестовала и сказала, что горжусь тем, что ношу его. Баба отклонил мое возражение, заявив: "Она всегда со мной. Ей не нужен значок", – и это вызвало у меня слезы, но не от печали, а из-за благоговения, так как я чувствовала, что Его огромная любовь течет ко мне. В тот краткий миг я была полна любовью, которой всегда страстно желала, будучи ребенком. Я чувствовала, что меня принимают такой, какая я есть, со всеми моими ошибками, слабостями и страхами. Так, со слезами, струящимися по моему лицу, д-р Фанибунда сфотографировал меня, стоящую рядом с Бабой, который только что заполнил любовью мою душу до самого края.

   Затем с озорным блеском в глазах Он сказал, что когда наступит время, подходящее для того, чтобы я произнесла речь, то она будет весьма интересной. Наконец, после долгих месяцев дурных предчувствий и этого прошедшего месяца ожидания, что Он позовет меня произнести речь, Он еще отложил это тяжкое испытание на будущее. Мне дали отсрочку, но я понимала, что должна буду преодолеть страх полностью, прежде чем смогу сказать речь, которая удовлетворит Бабу. Я вполне осознавала, что это повлечет за собой полную отдачу с тем, чтобы Он смог говорить через меня. Только Он знал, когда я буду готова, и все, что я могла сделать, так это быть готовой, когда то время наступит.

   Затем, без всякого предупреждения Он сделал правой рукой круг в воздухе и быстро собрал вибхути, которую материализовал. Он насыпал ее на листок бумаги и передал мне, сказав, что это – для моего внука. Должно быть, я выглядела несколько удивленной, пока не поняла, что он говорит о неродившемся ребенке, которого носит Лорна. Он заметил мою реакцию, кивнул головой и сказал: "Да. Да, правильно", – будто прочел мои мысли. Без сомнения, Он мог также предвидеть время, когда вибхути понадобится.

   После беседы мы вернулись в гостиницу. По пути я смогла впервые рассмотреть сари, которое Баба только что подарил мне и которое было все еще аккуратно свернуто в маленький узел. Оно было таким красивым. Основная часть состояла из тонкого шелка телесного цвета, а кайма была яркокрасной, затканная золотой нитью. Сари было гораздо более ярким, чем я, возможно, выбрала бы. Я засмеялась, когда представила, что едва ли могу отойти на задний план, будучи одета в столь пышное одеяние. Очевидно, Он дал мне тот цвет, в котором, как Он решил, я нуждалась.

   Как только мы пришли в гостиницу, я быстро проверила, если ли у меня чоли и нижняя юбка, с которыми я должна носить это сари. На каждом конце были свободно болтающиеся нити, которые обычно связывали в маленькие кисточки, образующие декоративную бахрому. Я поспешила в магазин, где продавались сари, в вестибюле гостиницы, чтобы узнать, нет ли кого-нибудь, кто располагал бы временем, чтобы связать узлы к полудню следующего дня. Молодая индианка, с которой я говорила, предложила сделать это сама. Какое счастье, что за столь малое время эти кисточки будут сплетены надлежащим образом. Вероятно, короткое время было другой причиной того, почему Баба указал, что сари должно быть подарено мне днем ранее. Мы зашли в магазин на следующий день после утреннего даршана. Молодая девушка прекрасно справилась с работой и сплела из узлов причудливый узор вместо того, чтобы просто связать их. Меня все еще немного смущали цвет и фасон. "Хорошо, Баба, – подумала я. – Я сделаю все возможное с твоей помощью, чтобы жить согласно этому блестящему костюму. Ты, конечно, показал свою суть вполне ясно".

   Представьте себе картину в тот день попозже в финале летнего курса. Все посещавшие его собрались и тихо ждали, чтобы присоединиться к процессии, когда начался дождь, причем такой сильный, что пришлось прервать ее. Вместо этого последовала полная неразбериха, когда все участники бросились к машинам и такси! Нам едва удалось вовремя попасть в зал на вечерние мероприятия. Отличившимся студентам выдали награды; были представлены различные формы развлечений, включая музыкальные группы, песни и спектакль.

   Следующий день был последним перед нашим возвращением домой, поэтому мы рано поехали к дому Бабы. Когда Он вышел из своей квартиры и прошел мимо меня, то передал мне большой использованный конверт, заполненный пакетиками с вибхути. Раньше Он спросил нас, не возьмем ли мы несколько пакетиков с собой для Джека Хислопа, который был очень болен. Естественно, я сделала вывод, что эти пакетики предназначались для него, но Баба уловил мою мысль, быстро обернулся, качая головой и широко улыбаясь, и сказал: "Нет, это для твоих внуков". Когда я поблагодарила Его, Он шутливо имитировал мой голос, говоря: "Спасибо, Баба", – и, весело засмеявшись, перешел на мужскую сторону, развеселив нас всех своими ужимками. Позже в тот день Он передал моему мужу пакет вибхути для Джека Хислопа.

   Казалось, что, подвергнув меня сначала испытанию сверх меры, держа меня в неведении о выступлении с речью, Он потом щедро одарил меня любовью, так что она заполнила внутреннюю пустоту. Да, как Он часто напоминает нам, Он – мать, которой мы никогда не имели и которая может дать и дает каждому из нас именно то, в чем мы нуждаемся.

   Я поехала домой возрожденной и с радостью в душе, но и с некоторым страхом ввиду ответственности за написание книги о нем и перспективы, что придется прочесть лекцию, когда бы Он ни посчитал, что подошло время попросить меня об этом.

   Позже в тот год, 3 ноября, Лорна родила прекрасного крошечного мальчика. Я рассказала ей о вибхути, которую Баба материализовал для ребенка задолго до его рождения. По какой-то непонятной причине Она не захотела дать вибхути ребенку при рождении, предпочитая сохранить его на будущее, когда он, возможно, понадобится ему. Так как Баба не указал точно, когда вибхути следует дать ребенку, идея Лорны была, по-видимому, хорошей. Я верила, что Баба даст каким-то образом знать, когда нужно будет дать вибхути ребенку. Возможно, я смогла бы спросить Его об этом в следующий наш приезд. Тем временем, Лорна хранила его в неприкосновенности в своем бумажнике, пока не возникнет в нем нужда.

---

ГЛАВА 19

   В январе 1980 г. мы решили поехать на Галапагосские острова. Одним из наших общих интересов является изучение археологии и сопутствующих дисциплин. Хотя эти острова не представляют интереса с точки зрения археологии, они являются весьма важным звеном в эволюционной цепи развития птиц и рептилий. С тех пор, как мы прочли восхитительный отчет Дарвина о его путешествии и о последующих теориях, мы жаждали увидеть эти острова.

   Мы планировали закончить путешествие в Боготе, столице Колумбии, где надеялись побывать во время предыдущей поездки, но этому помешали в то время внутренние политические проблемы.

   После интересной поездки на Галапагосские острова, мы прибыли в Боготу. Нам сообщили, что, поскольку на будущий день должны состояться выборы, вся деятельность прекратится, конторы и магазины будут закрыты, чтобы люди смогли пойти на избирательные пункты. Наш агент из бюро путешествий посоветовал нам по возможности скорее осмотреть город в тот день.

   Осмотр закончился посещением усыпальницы на вершине небольшой горы. Наш гид рассказал нам, что в усыпальнице покоится фигура Иисуса Христа в стеклянной раке. Она известна способностью исцелять; такие исцеления в течение многих лет наблюдались среди тысяч паломников , которые надеялись избавиться от своих разнообразных болезней. Он добавил, что мы увидим множество брошенных палок и костылей, прислоненных к стенам, где те, кто получил помощь, оставили их как свидетельство своего исцеления.

   Конечно же, мы присоединились к процессии, медленно двигавшейся вокруг стеклянной ограды, в которой прилегла самая необычная и поразительно выглядевшая фигура Иисуса, и прошли мимо рядов костылей, прислоненных к стене, буквально покрытой сотнями дощечек с выражением благодарности за исцеление.

   Я ощущала очень мощное присутствие, витающее над всем этим местом, и решила поставить свечку за каждого члена нашей семьи, прежде чем уйти. Когда я зажигала каждую свечу и ставила ее, то взывала к Богу-силе, присутствующей во всем дивом, которая исходит от всех великих учителей, целителей и религиозных наставников, прося их благословить каждую свечу. Когда я выполняла этот ритуал, я вспоминала, как Баба говорит: "Есть много путей, ведущих на гору, и все они ведут к Богу". Я в полной мере ощущала Его присутствие, когда вспоминала эти слова, все более осознавая всеобщность всей Истины. Это "высокое" чувство оставалось со мной, когда мы спускались вниз с горы в вагончике канатно-подвесной дороги. Из вагончика мы наблюдали прекрасный вид окружающей местности, и я заметила на противоположной стороне другую гору, на вершине которой видно было статую Девы Марии. Я спросила нашего гида, не отведет ли Он нас туда, чтобы посмотреть на нее перед возвращением в гостиницу. Его реакция на мой невинный вопрос была неожиданно бурной. Он физически содрогнулся при этом предложении и объяснил, что подниматься туда настолько опасно, что ни один шофер в городе не согласится отвезти нас. Когда я спросила о причине, он рассказал, что там часто встречаются банды хулиганов и грабителей, которые останавливают машины, пристают к пассажирам и грабят их. Мы ужаснулись, услыхав о таком насилии на пути к святыне, и решили не испытывать судьбу.

   Поэтому наш гид высадил нас у гостиницы, и мы решили немного пройтись перед обедом. Мы предпочли пройти по главной улице к другой гостинице, на которую нам указали во время осмотра города и которая служила легко распознаваемым ориентиром.

   Мы были в расслабленном расположении духа, не подозревая о черте, за которую нельзя переходить, поэтому бродили по вестибюлю этой гостиницы, заглядывая в окна лавок. Когда мы собрались идти назад, все еще было светло, но на улицах было очень мало пешеходов. Все вывески были на испанском, поэтому я попросила мужа перевести одну на здании, мимо которого мы проходили. Так как он не знал одно из слов, то вытащил карманный словарь, чтобы посмотреть его.

   В этот момент я почувствовала, что меня сильно дернули за правую руку, так как некто позади меня пытался вырвать сумку, которую я держала за две ручки. Быстро поняв, чт'о случилось, я сразу отпустила сумку и и закричала Сиднею, стоявшему рядом со мной. Одна из ручек, должно быть, зацепилась за что-то, потому что в следующее мгновение невидимый нападающий сильно толкнул меня на землю. С резким звуком я приземлилась на твердый бетонный тротуар, причем правая рука, все еще протянутая в сторону, оказалась подо мной. У меня перехватило дыхание, и я не могла говорить.

   Молодой американец, который видел всю сцену, так как шел за нами, бросился на помощь и отбросил напавших на меня. Мой муж, услыхав, как я крикнула ему, что у меня выхватили сумку, и не подозревая, что мне причинили боль, последовал за ним, и они оба помчались по крутой боковой улице и вскоре исчезли из виду.

   Я немедленно стала призывать Бабу, снова и снова пыталась подняться с тротуара, где лежала, растянувшись во весь рост. Я мгновенно поняла, что моя правая рука сломана, так как я ощущала, как сломанные концы кости трутся друг о друга. Каким-то образом мне удалось сесть, и я инстинктивно крепко прижала правую руку к груди левой рукой.

   Вокруг меня быстро собралась небольшая толпа, пока я сидела на тротуаре, произнося нараспев имя Бабы сквозь сжатые губы, так как мое тело начало дрожать от шока. Меня пытались спросить, что случилось, но их скудный английский помогал столь же мало, как и мое незнание испанского. Все, что я смогла сделать, так это указать на боковую улицу, в направлении которой исчез Сидней, и сказать одно испанское слово, которое я могла вспомнить, "esposo", что означало "супруг". Вспоминая это, я смеюсь при мысли, что они, вероятно, пришли к выводу, что именно мой муж напал на меня, а потом сбежал и оставил меня там!

    Мои обидчики обошли всех на старте и вскоре исчезли из поля зрения среди домов и людей на улицах, потому что они, конечно, знали город. Наконец, Сидней и молодой американец отказались от преследования и, вернувшись, нашли меня все еще сидящей на земле со сломанной рукой в центре толпы иностранцев. Как только они подбежали ко мне, мимо проехала полицейская машина. Увидев ее, молодой американец бросился наперерез, чтобы ее остановить. Когда машина остановилась, он объяснил водителю на беглом испанском, что мне нанесена травма и меня необходимо доставить в больницу на лечение. В течение нескольких секунд два дюжих полисмена втиснули меня в машину. Молодой человек распорядился, чтобы нас доставили в ближайшую больницу, где он преподавал английский некоторым из врачей. Он предложил сопровождать нас и быть переводчиком.

   Сама мысль о необходимости идти в больницу в чужой стране наполнила меня дурным предчувствием, поэтому я удвоила свою мольбу к Бабе, чтобы Он вмешался и как-то уладил этот вопрос. Если я испугалась при мысли попасть в больницу прежде, чем прибыла туда, то мои страхи усилились стократ, когда меня привели в огромную голую комнату с множеством узких, похожих на лавки, деревянных коек без покрывал, на которых лежали люди в самом разном состоянии. Здесь были плачущий ребенок, женщина, посиневшая от сердечного приступа, мужчина с катетером для облегчения жутко раздутого мочевого пузыря, другой мужчина с сильным кровотечением из ножевых ран и порезов по всему телу, а также множество других, страдающих и испытывающих боль людей.

   Вся комната была пропитана острым запахом страха, который я познала на собственном опыте в угнанном самолете. Но на этот раз он смешивался со зловонием немытых тел, мочи, различных притираний, спирта и других сильно пахнущих лекарств. Я испугалась, что меня вырвет, и хотела сбежать в отчаянии, но понимая, что это невозможно, я ухватилась за портрет Бабы на моей мангала сутре и мгновенно почувствовала себя спокойнее.

   Казалось, прошла вечность, пока врач освободился, чтобы осмотреть меня. Когда, наконец, он пришел и посмотрел мою руку, то приказал сделать рентген, но условия, в которых пришлось его делать, были самыми примитивными. Со сломанной рукой и сильно вывихнутым плечом я столкнулась с тяжелым испытанием лежать плашмя на жестком столе, так как там не было никаких приспособлений для снятия рентгенограмм с сидящего пациента. Даже с помощью Бабы все, что я могла сделать, – это переносить сильную боль, когда мне приходилось переворачиваться время от времени и принимать различные положения, чтобы снимки были сделаны под разными углами. Я продолжала шепотом произносить имя Бабы нараспев, подобно литании.

   По истечении, казалось, целой вечности ожидания, принесли первые рентгенограммы. Они показали, что моя рука была, по-видимому, выдернута из суставной ямки, когда грабители дернули ее так резко при попытке освободить сумку. Врач объяснил (с помощью нашего любезного переводчика), что если бы моя рука была смещена, потребовалась бы операция. Я дрогнула при одной только мысли о таком тяжком испытании в столь отвратительных и антисанитарных условиях. Однако, врач велел сделать еще одну рентгенограмму под несколько иным углом, прежде чем он примет решение. Меня снова отвели в рентгеновскую камеру пыток. Я продолжала в отчаянии взывать к Бабе о помощи. Меня поддерживала лишь вера в то, что Он поможет мне только Ему известным способом и в только Ему известное время.

   После очередного долгого ожидания врач возвратился с новыми снимками. На лице у него было весьма недоуменное выражение, потому что снимки показывали, что рука прочно сидит в суставной ямке и имеется лишь небольшая тонкая трещина выше на кости над основным переломом. Я вздохнула с огромным облегчением и мысленно поблагодарила Бабу за освобождение от этого ужасного испытания.

   Затем меня отвели в другую комнату, где мы снова ждали, пока придет ортопед, чтобы наложить гипсовую повязку на сломанную руку. Рентгенограммы показали, что оба куска сломанной кости находились в правильном положении. Это было благословением, так как исключало необходимость выравнивать их вручную. По-видимому, мое инстинктивное побуждение плотно прижать руку к груди удержало обе части от разъединения. Врач сделал длинную эластичную повязку и обмотал ее плотно вокруг руки и туловища, чтобы рука была прижата к груди. Он объяснил нашему переводчику, что при переломе плеча не рекомендуется накладывать твердую гипсовую повязку, так как она будет затруднять дыхание в опасной степени. Вскоре я обнаружила, что даже при наличии мягкой повязки не могу дышать глубоко и должна довольствоваться короткими глотками воздуха во избежание мучительной боли, вызываемой малейшим движением. В конце концов, мы смогли вернуться в гостиницу, которую мы покинули так много часов назад. Однако, из-за выборов нам пришлось прождать еще целый час, прежде чем пришло такси, чтобы отвезти нас туда.

   Вскоре стало очевидно, что я не могу спать лежа, а должна сидеть в кресле, обложенная подушками, всю ночь и надеяться хоть немного отдохнуть таким образом. Все, чего я действительно хотела, так это уехать домой как можно скорее.

   На следующее утро мой муж попытался дозвониться до конторы авиалинии, чтобы спросить, есть ли какой-нибудь более ранний рейс, которым мы могли бы улететь, чтобы не оставаться с Боготе еще три дня, как планировали изначально. Однако оператор сказал ему, что во время выборов никто не может покинуть страну и, кроме того, все учреждения закрыты по той же причине. Самым ранним рейсом был тот, на который мы уже приобрели билеты. Я пришла в ужас от мысли, что придется остаться в этом городе еще на какое-то время, но, когда мы, наконец, покинули его в назначенный день и самолет сделал посадку в Мехико, чтобы дозаправиться, я была благодарна за то, что нам пришлось задержаться на некоторое время, что позволило моей кости придти в более или менее нормальное состояние, прежде чем подвергнуться столь ужасной тряске при посадке самолета в Мехико, а затем в Лос-Анджелесе, вызвавшей жестокую боль.

   Едва добравшись до дома, мы договорились о посещении ортопеда, который лечил нас прежде. Мы описали ему все, что произошло, и когда он взглянул на мягкую повязку на моей руке, то с явным недоверием спросил, где ее наложили. Он объяснил, что это совершенно новый метод лечения переломов плеча, изобретенный врачом в Штатах. Насколько он знал, этот метод был еще неизвестен нигде. Объяснением могло бы быть то, что ортопед побывал в Боготе с учебным заданием после изобретения метода и продемонстрировал его врачу, который лечил меня. Он несколько раз подчеркивал, как мне повезло, что удалось найти врача, который знал, как накладывать такую повязку с таким умением, что ему не нужно учиться чему-либо еще. Его поразило также, что обе части кости все еще были в совершенно правильном положении даже после двух столь жестких посадок самолета.

   Снова, как и в случае с угоном самолета, я не претендовала на то, чтобы понять, почему произошел это несчастный случай. Но одно, в чем я была абсолютно уверена, так это то, что Баба в Индии, а также Его двойник внутри меня сделали все возможное, чтобы помочь, как только это случилось. Я заметила также, что, когда я взывала к нему, меня будто подняло на такой уровень сознания, где я все еще чувствовала боль, но сознавала ее как сторонний наблюдатель, а не как пострадавшая.

   Через несколько дней после нашего возвращения Сидней ушел однажды утром в офис, но уже через несколько минут возвратился очень расстроенный. Когда он отъехал от дома, то заметил, что кольца, которое Баба материализовал для него на нашей ведической свадебной церемонии, не было на его обычном месте на пальце. Он напрасно искал его, а позже в тот день, когда он вернулся домой, то буквально перевернул весь дом, чемоданы и машину, но все безуспешно. Кольца нигде не было.

   Я вспомнила случай из того времени, когда мы были с Бабой. Норвежский последователь, который жил и работал в Индии, однажды поспешно приехал в дом Бабы, явно взволнованный. Как только он увидел Бабу, то признался, что потерял кольцо, которое Баба материализовал для него. Баба, казалось, был весьма обеспокоен этой новостью; когда Он проходил мимо меня в свои апартаменты, то повернулся и сказало раздраженным тоном: "Ошибка. Ошибка. Он усомнился в Сами". Как и в случае подобных замечаний, я тогда поняла, что, обращаясь непосредственно ко мне, Баба, когда проходил мимо меня, имел в виду обратить мое внимание на это, чтобы в случае надобности употребить и вспомнить в будущем. Когда Сидней потерял кольцо, я сразу же вспомнила Бабу, и это так подействовало на меня, что я не могла от него избавиться. Хотела бы я знать, была ли потеря кольца Сиднея вызвана ошибкой. Чтобы успокоиться, я решила, в конце концов, послать Бабе телеграмму и в то же время попросить Его помочь в отношении моей сломанной руки. Я послала телеграмму с предварительно оплаченным уведомлением, хотя я в общем-то не ждала ответа. Я была уверена, что Он уже знает о том, что случилось. Отправка телеграммы помогла мне избавиться от ноющей тревоги и переложить все проблемы на Бабу.

   К своему удивлению, я получила от Него ответную телеграмму. Она гласила: "Не беспокойся о кольце. Будь счастлива. Я хочу помочь тебе. Баба". Я вздохнула с огромным облегчением. Баба, должно быть, знал, что в тот конкретный момент мне действительно требовалось Его уверение. В другое время Он воздерживался от этого, ожидая, что я сама управлюсь со своими проблемами без какого-либо содействия с Его стороны. Поскольку потеря кольца не была ошибкой, я могла перестать тревожиться и могла расслабиться, зная, что Баба – на страже.

   Не были устранены ни боль, ни бессилие, но мне были даны терпение и сила перенести их. Баба часто говорит, что если м мы сознательно поддаемся Его влиянию, Он ускоряет наши отрицательные кармы до такой степени, что часто мы едва в состоянии выдержать такое очищение, но Он же помогает и смягчить их по возможности больше.

---

ГЛАВА 20

   В начале июня 1980 г. Лорна, Эд и их дети – Кристал Энн, которой было три с половиной года, и восьмимесячный Брайан – отправились на машине в Большой Каньон и в другие места, хорошо известные своими достопримечательностями. Они собирались возвратиться через Окленд, чтобы провести несколько дней у нашей старшей дочери Шейлы.

   Мать Эда, Ширли, и я беспокоились по поводу предполагаемого путешествия. Когда мы с ней говорили позже, то обнаружили, что каждая из нас пыталась отговорить их от поездки в то время, что само по себе было необычным, так как мы редко даем советы нашим детям, если они не спрашивают их.

   В июне Сидней оставил должность юриста, и, так как моя рука почти пришла в норму к тому времени, мы решили поехать в горы на несколько дней, чтобы отдохнуть и подышать свежим воздухом. Так как Лорна с семьей уже уехала в отпуск, они не знали, что мы тоже будем отсутствовать некоторое время.

   Мы собирались поехать на Мамонтовое озеро и Йосемитский национальный парк, где мы провели много веселых каникул с нашими дочерьми, когда они были детьми. Следуя нашей привычке, мы позвонили Шейле, чтобы сказать, куда мы собирались, хотя не имели заранее заказанных мест в гостинице и не могли дать ей номер телефона или адрес на тот случай, если ей потребуется найти нас.

   На следующий день после нашего приезда в Йосемит мы отправились на длинную прогулку в район Счастливых островов. Мы с удовольствием шли по дороге, любуясь прекрасным пейзажем и наслаждаясь свежим воздухом, как вдруг, без всякой видимой причины, я почувствовала такой упадок сил, что мне стало трудно переставлять ноги. В то же время меня охватила глубокая печаль и скорбь. Никто из нас не мог представить себе, что произошло, чтобы вызвать такую резкую перемену в столь короткое время. После того, как я отдохнула немного, мы медленно направились обратно в гостиницу, останавливаясь через каждый несколько ярдов, чтобы я смогла передохнуть.

   На одной из таких остановок мой муж случайно посмотрел на обочину узкой тропинки, по которой мы шли, и указал мне на двух зверьков-детенышей, самых крошечных из всех, которых я когда-либо видела. Они играли вместе настолько восхитительно, что мы остановились понаблюдать за ними. Мы предположили, что это, должно быть, бурундучата. Они были совсем одни, однако совершенно не боялись и позволили мне дотронуться до них. Каждый был не больше моего пальца. Я очень осторожно погладила их мягкие, шелковистые спинки. Когда я делала это, меня буквально затопило необычайно глубокое чувство любви и сострадания, слегка окрашенное печалью за судьбу этих крохотных созданий, которые, по-видимому, были разлучены со своей матерью. Это чувство переходило все границы по сравнению со значением ситуации, и я не могла понять, что же вызывает его. Поглаживание их, казалось, восстановило частично мои силы, и вскоре я смогла продолжить путь снова. Когда мы подошли к воротам, ведущим на территорию, то встретили несколько человек, возбужденно говоривших о нескольких медведях, которых они только что видели. На самом деле, когда мы продолжили наш путь, то увидели двух очень маленьких медвежат, скакавших игриво. И снова я почувствовала такое же безмерное беспокойство и печаль, так как они были совершенно одни, их матери нигде не было видно. Мы сели на обочину дороги, чтобы понаблюдать, как они играют друг с другом, и снова я, казалось, извлекаю энергию из этой сцены, чтобы дойти до нашей хижины. Мы добрались поздно днем, как раз вовремя, чтобы принять душ и переодеться к обеду.

   Я все время чувствовала себя весьма странно, почти разбитой и решила пораньше лечь спать, надеясь, что сон унесет все, что меня беспокоит. Я спала очень тревожно, и едва погрузившись в глубокий сон, услыхала громкий телефонный звонок, который разбудил нас около двух часов ночи. Когда мы оба быстро схватили телефон, то услыхали отчаянный голос нашей старшей дочери, зазвучавший с огромным облегчением, что удалось найти нас. В течение нескольких часов они прилагала неистовые усилия, пытаясь найти нас, обзванивая различные информационные центры в долине.

   Ужасная новость, которую она сообщила, заключалась в том, что Лорна с семьей попали накануне в автокатастрофу. Лорна выехала из Айдахо-Фолс, чтобы побывать у Шейлы, когда произошел несчастный случай. Все они находились теперь в больнице. Шейла сказал, что все они ранены, а Лорна находится в таком тяжелом состоянии, что не надеются на то, что она выживет. Моей немедленной реакцией было: "Нет! Баба поможет ей". Шейла сказала, что Эд пытался дозвониться до нас, как только смог, а когда мы не ответили, решил, что мы вышли, и продолжал звонить время от времени. Когда он все же не получил ответа, ему удалось связаться с Шейлой, и она немедленно попыталась найти нас. Я спросила, известно ли ей время автокатастрофы, и когда она сказал, что это произошло накануне поздно днем, я немедленно поняла причину моей странной слабости и депрессии.

   Хотя мы с трудом проснулись, мы оделись по возможности быстрее, побросали вещи в чемоданы, погрузили их в машину и поспешили, как только могли, в дом Шейлы. Пока она так отчаянно пыталась связаться с нами по телефону, то проверила все возможные рейсы из Окленда и Сан-Франциско в Айдахо-Фолс и уже заказала билеты на первый же рейс.

   Мы выехали из Йосемитской долины настолько ослепленные, что нас остановили за превышение скорости. Я взывала к Бабе всю дорогу и после того, как, по прошествии, казалось, дней, а не часов, мы, наконец, выехали на дорогу к дому Шейлы. Между тем, она проделала поистине фантастическую работу, улаживая все дела. Она позвонила в больницу и заверила Эда, что мы выехали, а также поговорила с палатным врачом, который не высказал оптимизма по поводу состояния Лорны. Самые серьезные травмы были нанесены ее голове, и боялись, что поврежден головной мозг. У меня сердце упало, когда я услыхала об этом, так как Лорна обучалась работе с детьми с поврежденным мозгом и поэтому в большой степени осозн'ает сопутствующие проблемы. Я продолжала взывать к Бабе о помощи, так как была совершенно уверена, что Он сможет спасти ее. Я также полностью отдавала себе отчет в том, что Он сделает это, если посчитает это правильным, и не будет вмешиваться в ее прошлые кармы. Шейла сказала, что у маленького Брайана сломана нога, а Эд и Кристал Энн также получили травмы, но не такие серьезные, как у Лорны.

   Я решила послать Бабе телеграмму, как сделала после нападения, хотя была уверена, что Он уже знает и услыхал мой призыв о помощи, как это было в случае угона нашего самолета. Кроме того, возможность сделать сделать что-либо конкретное приносила огромное облегчение.

   Полет в Айдахо-Фолс и наше прибытие в больницу были похожи на ночной кошмар, только такой, когда невозможно проснуться, чтобы понять, что это был лишь сон. Нас поспешно впустили, хотя часы приема давно миновали, что тревожило меня во время полета, так как в такое время на пути часто становятся такие мелкие препятствия. Все четверо пациентов находились в разных отделениях больницы, причем Лорна находилась в отделении интенсивной терапии. Куда я должна пойти сначала? Я стояла в нерешительности посреди коридора, спрашивая себя, кто же больше всего нуждается во мне – Лорна, Эд или один из детей. Теперь, когда мы действительно были с ними и кончилось долгое ожидание, а также исчезло чувство тревоги и безнадежности, я смогла вздохнуть свободнее. С того момента я буквально почувствовала, что Баба взял все заботы на Себя, а я превратилась в марионетку или лунатика, с благодарностью идущую под Его руководством.

   Внезапно я поняла, что должна сначала бежать к Лорне, так как ее травмы гораздо серьезнее, чем у остальных. Тем не менее, я оказалась совершенно неподготовленной к виду нашей любимой дочери: с огромной воспаленной раной на виске, очевидно, в состоянии комы, окруженная различными системами жизнеобеспечения, расположенными вокруг ее кровати. Ее вид почти разбил мне сердце, и я в отчаянии выкрикнула имя Бабы. Снова я почувствовала, что Он принял заботу на себя. Я быстро поцеловала ее раненое лицо, прошептала на ухо, что я здесь с нею, сжала ее руку и пообещала вернуться по возможности скорее после того, как повидаю ее детей. Крупная слеза скатилась у нее по щеке, дав мне надежду, что она услышала меня.

   Затем я пошла к Брайану, которому было лишь восемь месяцев и, конечно, очень не хватало матери. Шейла присоединилась ко мне, и мы вдвоем вошли в помещение, где он лежал в детской кроватке с грузами, прикрепленными к вытяжному аппарату. Невероятно, но он приветствовал нас своей солнечной улыбкой. Я бы все в мире отдала, чтобы поднять и прижать его к груди. Я никогда не испытывала такого острого чувства сожаления, которое испытала, столкнувшись с таким хитроумным нововведением, которое позволяло лишь наклониться над его кроваткой и едва погладить его. Но он улыбался и ворковал, узнавая нас, и тянул ручки ко мне, чтобы я взяла его на руки, и в это время мне понадобились все силы, чтобы не потерять самообладание и не заплакать. Он быстро завоевал репутацию и прозвище ребенка-ангела. Я никогда не сомневалась, что Баба заботится о нем, и именно Брайан поддерживал в нас здравомыслие и надежду своей улыбкой и добрым характером.

   С другой стороны, Кристал Энн совершенно ушла в себя и отказалась есть, пить и говорить, пока мы не прибыли. Как только она увидела нас, то смогла преодолеть ужасный шок и залилась слезами. Нам сказали, что у нее трещина в черепе, к счастью, не столь серьезная, как у ее матери, хотя и достаточная, чтобы потерять ориентацию во времени. В отличие от разочарования, испытанного при невозможности прикоснуться к Брайану, я смогла взять это перепуганное дитя на руки и попытаться успокоить ее. Постепенно она начала отвечать и через некоторое время согласилась немного поесть. Затем она заговорила, задыхаясь и всхлипывая, спросив, почему она не может увидеть свою мамочку, и сказав мне, что понимает, что получила рану и у нее пошла кровь, когда она выпала из машины.

   Потом я посетила нашего дорогого зятя, который находился в мужской палате. Он очень страдал, страшно беспокоясь за свою пострадавшую семью, в дополнение в своим собственным травмам: несколько сломанных ребер и проколотое легкое. Что мы могли сказать ему, чтобы умерить жуткий страх и боль, так явно видимую в его глазах, полных печали? Только Баба с Его бесконечной мудростью мог знать, чт'о нужно.

   Сидней, Шейла и ее жених Мартин оказывали огромную поддержку, без устали переходя из палаты в палату, чтобы помочь, чем только можно. Шейла также присоединилась ко мне в мольбе и песнопении за выздоровление Лорны. Так потекли бесконечные часы с незначительным отличием дня от ночи, когда мы следили за любыми возможными признаками перемен в каждом из пациентов. После нашего прибытия Лорна оправилась настолько, что могла дышать без аппарата искусственного дыхания и, хотя была все еще в коме, казалось, слышала нас, и из глаз у нее время от времени текли слезы. Однажды она взяла мою руку и положила ее на сердце. Наши надежды возросли. Баба, должно быть услыхал призыв о помощи и ответил. Я чередовала беседы с ней с пением бхаджанов дни и ночи напролет, подбадривая, увещевая и умоляя позвать Бабу на помощь.

   Как только Эд окреп, мы с ним разделили круглосуточное бдение у постели Лорны, распевая бхаджаны, заверяя ее в том, как сильно мы ее любим и как она нужна нам, и поощряя ее присоединиться к нам в молитвах за ее выздоровление. Казалось, она слышала и безмолвно отвечала. Прибыли родители Эда с одной из его теток и с кузиной, а позже к нам присоединились несколько наших очень близких друзей, увеличив число молящихся. С того времени на детей изливались их любовь, утешение и заверение в преданности, помогавшие им на протяжении этого критического времени.

   Однажды я столкнулась с необходимостью принять очень трудное решение. Кристал продолжала упрашивать, чтобы ей позволили увидеть ее мать, до тех пор, пока я не начала думать, что, возможно, я должна рассмотреть вопрос о том, чтобы отвести ее в палату матери. Может быть, если бы я лишь подвела ее к двери и разрешила заглянуть, это, возможно, удовлетворило бы ее глубокую потребность и облегчило бы душу. Наконец, я решила использовать этот случай. Я несла ее на руках, держа очень крепко и говоря, что мамочка спит, поэтому она должна вести себя очень тихо и не будить ее, так как она должна спать, чтобы быстро выздороветь. Я встала перед открытой дверью, так что она могла только видеть свою мать, лежащую на постели. Шепотом я мягко объяснила, что все эти трубки кормят ее мамочку, потому что она не может кушать сама, так как ей больно. Кристал очень внимательно всю изучала картину от двери и молчаливо кивала головой, когда я описывала все приборы, чтобы помочь ей понять их и не бояться их. Через несколько минут я спросила, не хочет ли она послать воздушный поцелуй мамочке. Она энергично кивнула головой, махнула рукой и наклонилась вперед у меня на руках, чтобы шепнуть: "Я люблю тебя, мамочка. Пожалуйста, поправляйся скорее". Затем она с готовностью позволила мне отнести обратно в ее комнату и вскоре крепко заснула. Я понимала, что очень рисковала, и почувствовала огромное облегчение, когда оказалось, что мне сопутствовал успех. Теперь она знала, где была ее мама, и это, по-видимому, обусловило очень важную связь между картиной на месте несчастного случая и теперешней картиной в больнице. С тех пор она стала легко говорить о своей матери и, когда играла с игрушечным телефоном, делала вид, что звонит своим друзьям, чтобы рассказать, что ее мамочка была ранена и теперь спит.

   Как только Эд достаточно окреп, то пошел посмотреть, что можно спасти из разбитой машины, которая была перевезена на стоянку старых машин в городе. Это, должно быть, была трудная работа найти все те мелкие вещи, которые остались там, когда произошел несчастный случай, но он настоял на том, чтобы сделать ее самому. Возвратившись, он передал мне пакет с вибхути. Я сразу же признала тот, который Баба материализовал для Брайана прежде, чем тот родился, когда сообщил нам, что Лорна хочет сына. Лорна носила этот пакет в своем бумажнике, и Эд как раз нашел его там, когда вытащил ее сумку из машины. Она сохранила его на то время, когда Брайан больше всего будет нуждаться в ней, что, как оказалось теперь, было правильно. Со слезами благодарности в глазах я взяла пакетик с собой в палату, где лежал в кроватке маленький Брайан, маленькие ножки которого удерживались в растянутом состоянии над его головой. Когда он услыхал, что я вошла, то повернул голову, чтобы посмотреть, кто пришел навестить его, и приветствовал меня восторженным воркованием и своей удивительной улыбкой. Я подняла пакетик, говоря: "Смотри, что Баба прислал тебе!" Его лицо осветилось, и он попытался выговорить имя Бабы. Затем он схватил пакетик из моих рук через прутья кроватки. Он двигался с такой быстротой, что рассыпал золу. Я побоялась, что он растеряет ее, но мне удалось спасти б'ольшую часть и быстро высыпать в его открытый рот. Он пытался помочь, растирая ее по лицу с довольным воркованием, так как подумал, что это новая веселая игра. Я несколько иначе представляла себе, как давать ему вибхути. Мне лишь удалось передать дар Бабы и доверить Ему сделать все, что надо.

   Перспективы выздоровления Лорны, казалось, все улучшались, поэтому Сидней решил слетать в дом Шейлы, где мы оставили нашу машину, и перегнать ее в Лос-анджелес. Похоже было, что нам нужно остаться в Айдахо-Фолсе еще некоторое время возле Лорны на период выздоровления. Поэтому нам потребуется больше одежды, чем то малое, что мы взяли с собой на короткий отдых; поэтому он планировал прилететь обратно с вещами по возможности скорее.

   Мартин тоже возвратился на работу, поэтому Шейла и я помогали друг другу. Мы почти непрерывно молились и размышляли вместе и просили Бабу вылечить Лорну и влить свою любовь и силу в нас, чтобы мы могли ухаживать за каждым из пациентов день и ночь.

   Однажды утром, когда мы просили о помощи таким образом, нам представилась как будто живая внутренняя картина. Казалось, что Лорна была с нами ан этой внутренней плоскости. Мы обе пришли к выводу, что она присоединится к нам в нашей работе. Мы были удивлены, так как она всегда принимала ее с некоторым сопротивлением. Мы объяснили ее так, что имеется в виду выздоровление Лорны с помощью Бабы, поэтому были уверены, что Баба сотворит одно из своих чудес исцеления и приведет в порядок ее поломанное тело. В то время нам было совершенно необходимо верить в это, потому что без надежды мы не смогли бы выдержать следующие несколько дней, делая все, что необходимо было сделать.

   Затем совершенно неожиданно в состоянии Лорны произошла резкая перемена, как будто она делала огромное усилие, чтобы поправиться, но обнаружила, что слишком многое выступает против нее, и решила расстаться со своей земной оболочкой.

   Было ли это то, что она слишком отдавала себе отчет в ужасных последствиях повреждения мозга в результате своей работы с умственно отсталыми детьми? Предвидела ли она для себя жизнь без пользы и жуткую перспективу стать обузой своей семье? Я почти почувствовала, когда она приняла решение покинуть свое поврежденное тело, что и подтвердилось позднее, когда приборы зарегистрировали смерть головного мозга. Мы также узнали, что приблизительно в то же время было сокращено лекарственное лечение как профилактическая мера, поскольку, возможно, было бы опасно давать ей такие большие дозы в течение столь долгого времени. Мы быстро позвонили по междугородному телефону Сиднею. Он сразу прилетел назад и, к счастью, прибыл как раз вовремя, чтобы попрощаться с ней.

   После того, как приборы зарегистрировали отсутствие всякой деятельности головного мозга в течение двух дней, нас попросили дать разрешение на отключение ее от системы жизнеобеспечения. Это было самое тяжкое решение, которое нам когда-либо приходилось принимать, и, вероятно, это было бы невозможно, если бы я не почувствовала, что она готова уйти и что следует уважить ее волю.

   Обе семьи собрались в ее палате, чтобы отправить ее в путь к следующей фазе жизни в окружении нашей любви. Каждый говорил свои прощальные слова и давал ей сове благословение, пока мы наблюдали, как стрелки на различных приборах после их отключения останавливаются на нуле.

   До самого конца я была уверена, что Баба спасет ее. "Почему это закончилось так?" – вопрошал мой разум, тогда как в глубине сердца я знала, что несмотря на все наши надежды и молитвы это, должно быть, правильно. Но в то время это не имело смысла.

   Кристал Энн достаточно поправилась, чтобы можно было выписать ее из больницы, но Эд все еще находился под наблюдением, так как лечили его поврежденное легкое. Брайана нельзя было перевозить до тех пор, пока его нога не укрепится. после чего можно будет наложить гипсовую повязку. поэтому мы решили, что родители Эда и мы с Сиднеем вернемся домой и что Сидней прилетит снова, как только можно будет без опасения выписать Брайана, и тогда он привезет всех их домой. Тем временем, тело Лорны подержат на льду в морге, пока Эд и дети не смогут выехать, и перевезут его не том же самолете в морг недалеко от того места, где они живут. Мартин уже уехал, и Шейла тоже собиралась вылететь домой.

   Перед нашим отъездом Эд поднял вопрос о похоронах и спросил, знаем ли мы священника, который мог бы отслужить службу, так как ни он, ни его семья не посещают церковь. До тех пор я совершенно не думала о богослужении. Моей первой мгновенной реакцией была мысль, что мы все только что приняли участие в единственной истинно значимой службе у ее постели. Мой разум восставал против любой другой. Но я сказал Эду, что подумаю над этим и дам ему знать, какое озарение снизойдет на меня. Я почти не предвидела результата моей просьбы о руководстве.

   На следующее утро я пробудилась от глубокого сна, услышав голос Бабы, ясно говорящий мне, что единственным человеком, который мог бы отслужить службу, была я сама ввиду того, что собралось столько людей разных вер и религий. Я ужаснулась и не желала рассматривать эту идею. Затем я начала думать обо всех друзьях и родственниках обоих семей, которые посетят нас, и поняла, какую смесь вер и неверий они представляют. Там будет Сидней и его семья, а также много друзей, евреев по национальности; Эд и его семья, которые исповедуют протестантство; несколько католиков, новообращенные христиане, множество последователей Бабы, последователей Йогананды, медитаторы, следующие разными путями, агностики и атеисты. Кого могли мы найти, кто обратился бы к такому смешанному собранию от имени Лорны? Наконец, против воли я должна была признать, что Баба прав, и что я – именно тот человек, который возьмет на себя обязанность отслужить службу. Но справлюсь ли я с этим. Только с помощью Бабы я смогу рассмотреть возможность попытки сделать это и то лишь с огромной тревогой. Чем больше я думала об этом, тем больше понимала, что должна согласиться. Я сказала Шейле, чтобы она пришла ко мне, и она сразу же напомнила мне, что мы можем попросить указаний во время медитации. Это помогло мне решиться, и я сказал Эду о своем решении. Он спросил, действительно ли я считаю, что справлюсь с этим, и хотя я заверила его, что постараюсь, я совершенно не была уверена в том, что действительно справлюсь.

   Прежде, чем мы вернулись домой, Сидней убедил меня поехать с ним, чтобы посмотреть на машину, в которой они все ехали в то время, как произошел несчастный случай. Сначала я энергично возражала. Однако рада, что передумала, потому что при виде машины я была поражена, как им удалось избежать мгновенной смерти. Вся машина со стороны водителя была полностью смята, и дверь выбита. Неудивительно, что бедная Лорна пострадала больше всех. В то время, как она вела машину, то, должно быть, приняла на себя весь удар. Это было истинным чудом, что все остальные пережили это.

   Мы были очень обеспокоены тем, что Эд, возможно носит в себе дополнительное бремя вины, считая, что, если бы он вел машину, то, может быть, избежал бы катастрофы, будучи физически гораздо более сильным. Но он заверил нас, что никто не смог бы избежать столь внезапного несчастного случая. Он объяснил, что он и Лорна заметили другую машину, приближавшуюся по встречной полосе по рыхлой обочине шоссе. Они оба подумали, что это выглядит весьма странно, и хотели бы знать, осознает ли водитель это. Затем, без всякого предупреждения, как только две машины поравнялись, водитель другой машины внезапно понял свою ошибку и попытался ее исправить. но вместо того, чтобы плавно вывести машину на дорогу, женщина, сидевшая за рулем, резко бросила ее через край асфальта, возвышавшийся дюймов на шесть. При этом ее машина сильно вильнула и врезалась прямо в машину Лорны, которая находилась в тот момент напротив той машины. Как полагал Эд, никто не смог бы предвидеть такое движение или быть достаточно быстрым и сильным, чтобы успеть свернуть.

   Я почувствовала большое облегчение, услыхав этот отчет. Все более и более казалось, что действительно пришло время для нее покинуть этот мир, даже если это несправедливо, что ей пришлось не только выстрадать столько, но и покинуть свою семью, мужа и детей, которых она так горячо любила и которые нуждались в ее любви и заботе. В то время все это было совершенно непостижимо для нас, однако у меня все же было подспудное чувство, что это было в какой-то мере неизбежно и, как ни странно, правильно.

   Как только Эд позвонил, чтобы сообщить, что на ногу Брайана собираются наложить гипсовую повязку, Сидней полетел в Айдахо-Фолс со своей печальной миссией привезти трех оставшихся членов маленькой семьи, которая так весело отправилась на отдых. Печальные и совершенно иным было возвращение домой тела Лорны, путешествующего на том же самолете.

   Похороны должны были состояться по возможности скорее по их возвращении. Мы с Шейлой просили во время медитации у Бабы вдохновения и руководства в планировании службы. К нашей огромной признательности нам представилась вся картина, как будто Баба диктовал, включая два стихотворения. Теперь я хотела надеяться на Его помочь в проведении этой службы без моих эмоций, которые сильно мешали. Сначала было решено не брать детей на похороны, но Кристал Энн умоляла разрешить ей присутствовать. Поэтому мы решили воспользоваться возможностью и включить их вместе со всеми членами обеих семей и многочисленными друзьями, которые соберутся, чтобы выразить свою любовь к Лорне.

   Конечно, у Брайана на ноге все еще была тяжелая и неуклюжая гипсовая повязка, поэтому его пришлось нести и держать на руках на протяжении всей службы, но на эту работу вызвалось много добровольцев. Его солнечная улыбка и обаятельное печальное личико Кристал Энн были самой важной частью службы, так как помогали нам сосредоточиться на этих живых символах любви Лорны вместо того, чтобы стенать по поводу ее, казалось бы, преждевременной смерти.

   В ощутимом присутствии Бабы и с Его помощью мы с Шейлой продекламировали нараспев оба стихотворения, которые мы получили во время медитации. Несколько друзей, каждый из которых представлял иное вероисповедание, сказали несколько слов о Лорне, причем каждый подчеркивал любовь, которую она всегда так щедро изливала. Шейла отдала лань своей нежной любви к сестре самым трогательным образом несмотря на ее собственное страдание. Другой друг пропел вдохновляющую песнь в качестве финала самой неортодоксальной службы, которая, однако, была адресована действительно всем присутствующим, придя, как и они, из столь совершенно различных вер и культур. Лишь Баба, который ратовал за единство людей всех вероисповеданий, смог вдохновить на такую службу, и только Баба смог сначала стать инициатором, а затем помочь мне провести ее.

   После службы многие из преданных, которые присутствовали, проводили нас к нашему дому, где мы все пели бхаджаны. Я никогда не слыхала, чтобы их пели с такой любовью, и никогда не могла даже вообразить более подходящее и поистине прекрасное завершение такого эмоционально наполненного дня. Вознося в пении молитвы к Богу, мы смогли выразить наши сдерживаемые чувства и получить некоторое успокоение. Комната была наполнена любовью и поклонением.

   Спустя немного времени прелестная маленькая поэма сложилась однажды во время медитации. Я назвала ее "Дары, которые Лорна оставила нам". Вот она:

Мы потеряли нашу дочь, когда мы узнали ее,
Хотя мы знаем, что она полна жизни.
Мы очень скучаем по ней, потому что мы любили ее,
Когда мы ежедневно наблюдали, как она растет и расцветает.

Она дала нам совершенно особые дары,
Чтобы заполнить пустоту, которую оставила ее смерть.
И эти дары являются тем, о чем мы должны помнить
В то время, когда мы чувствуем себя особенно осиротевшими.

Ее чуткость все же останется с нами
Как напоминание о ее любящем сердце,
Ее любви к семейным встречам,
В которых она принимала активное участие.

Но больше всего мы хотим поблагодарить ее
За то, что дала нам сына в лице Эда,
За Кристал Энн и за маленького Брайана,
Которые призывают нас смотреть в будущее.

И помогать воспитывать их, ее сокровища,
И дать им всю любовь, в которой они нуждаются.
Мы благодарим тебя, Лорна, за эти дорогие существа,
Ибо они – драгоценные дары, с чем мы все согласны.

Мы всегда будем любить нашу дражайшую Лорну,
И все будем жить в предвкушении того дня,
Когда придет время присоединиться к тебе,
И ты будешь там, чтобы указать нам путь.

   Вскоре после смерти Лорны Шейла приехала домой на уикэнд, и, следуя нашему обычаю, мы с ней решили поработать. Когда я погрузилась в расслабленное состояние, способствующее восприятию впечатлений и инструкций, без какого бы то ни было предупреждения Лорна ворвалась в мой внутренний мир с такой настойчивостью, что я почувствовала, как она физически вошла в комнату вместе с нами. Она явилась запыхавшаяся и очень возбужденная, как это часто бывало с ней. Когда она приветствовала меня, то назвала меня ласковым именем, которого я не слыхала с тех пор, как девочки были совсем юными, когда они имели привычку выдумывать чудн'ые имена взамен обычной мамы или мамочки. Она явно спешила и объяснила, что в этот первый раз может остаться ненадолго, только чтобы успеть передать мне послание. Сказать, что я была не готова к ее посланию, была бы преуменьшением. Она продолжала говорить: "Я должна была прийти рассказать тебе, что Бог – это огромное пульсирующее сердце вселенной, и все оно – любовь". Только после того, как она передала это глубоко трогательное сообщение, она поспешно сказала нам обеим, что любит нас, попрощалась и удалилась туда, где она теперь обитает.

   Едва ли стоит упоминать о том, что мы с шейлой были глубоко тронуты этим неожиданным событием – другим из даров Бабы, который убедил нас, что Лорна продолжает жить, хотя и скрытая от нас.

   Гораздо позже, после того, как прошел первый ужасный шок, я вспомнила нечто весьма странное. По-видимому, мудрая внутренняя часть Лорны заставила ее подготовиться заранее таким образом, чтобы вместить всю остальную жизнь в те последние пять лет, как будто она знала, что ее время истекает. Вспоминаю, как я просила и убеждала ее замедлить темп, уверяя, что у нее вся жизнь впереди, где она сможет выполнить все, что задумала в отношении своей семьи. Она оставалась совершенно непреклонной, доходя почти до бунта, и настаивала на продвижении вперед в отношении всех ее планов. Где-то в глубине души она, должно быть, знала, что ей отпущено лишь короткое время на жизнь, и она должна использовать его полностью. Теперь я благодарна за то, что она прожила те годы полной жизнью и извлекла все возможное из опыта быть женой и матерью.

   Незадолго до того рокового отпуска она сделала нечто такое, что имело странную значимость. За несколько лет до замужества она приобрела двух сиамских кошек, которых она обожала и которые тоже обожали ее и были преданными товарищами. Когда она вышла замуж и завела детей, их носы выражали такое нежелание общаться, что они удалялись и не хотели ничего общего с детьми. Подозревали также, что Брайан, возможно, испытывал к ним аллергию, поэтому Лорна понимала, что должна найти другой дом для них. Она занялась выполнением этой неблагодарной задачи и не жалела усилий в поисках подходящего дома. Даже после того, как они были надежно и счастливо пристроены, она часто звонила их новым владельцам, чтобы удостовериться, что они довольны и не слишком скучают по ней.

   Она была так счастлива, когда смогла кормить грудью Брайана в течение первых нескольких месяцев, пока не оказалось, что у него, возможно, аллергия на ее молоко. Она с успехом помогла ему выдержать тяжкое испытание в период, когда старалась найти подходящий рецепт. Эти поиски завершились как раз перед тем, как они все отправились в свой последний отпуск, поэтому Брайану не пришлось приспосабливаться внезапно и без нежной заботы своей матери. Все приготовления немного облегчили Эду работу, когда он столкнулся с необычайной задачей постараться заботиться о детях "так, как сделала бы она", – как он выразился.

   Хотела бы я знать, завершила ли она все, что ей было нужно узнать в этой конкретной жизни, так что ей необязательно было оставаться в этом мире дольше для достижения полного развития. Возможно, это было причиной того, что она, не отдавая себе отчета, заранее подготовилась к своему уходу? Сейчас я склонна верить в такую возможность. Однако в то время я была слишком ошеломлена этим ударом, чтобы сделать что-либо большее, чем просто надеяться, что Баба пришлет нам какую-нибудь весточку относительно нашей следующей поездки в ноябре.

---

ГЛАВА 21

   На протяжении недель, последовавших за похоронами Лорны, мы старались по возможности чаще видеть Эда и детей. Эду требовалось время, чтобы оправиться от своих травм. кроме того, он чувствовал со всей определенностью, что дети будут ощущать себя в большей безопасности, если он в течение какого-то времени полностью возьмет на себя заботу о них, поскольку он хорошо знаком с их обычным повседневным распорядком. Прежде всего, он хотел постараться воспитывать их так, как, он знал, всегда хотела Лорна.

   Он часто упоминал о том, что, когда они находились в отпуске, окончившемся так трагически, они с Лорной неоднократно говорили о том, что все четверо связаны в единую семью даже больше, чем раньше. Фотографии, сделанные во время путешествия и уцелевшие в аварии, подтверждали это, и мы все были благодарны за то, что у нас остались такие яркие воспоминания о них как о счастливой семье. Лорне удалось даже уловить мгновенную вспышку довольной улыбки восьмимесячного Брайана, лежащего, воркуя, в кроватке в машине, пока они ехали.

   Сначала Кристал была очень бледной и тихой и молчаливо цеплялась за нас, когда мы были вместе. Потом я начала замечать, что по любому предлогу она ухитрялась затащить меня в ее комнату. Становилось вполне очевидно, что у нее есть особая причина; однако сначала, как только мы входили туда, она хватала меня за руку и вытаскивала из комнаты. То же самое случалось, когда они приходили к нам домой, до тех пор, пока однажды она не затащила меня в нашу спальню и не встала передо мной, расставив ноги и прочно став на полу. В течение какой-то секунды мне захотелось узнать, что должно случиться. Вдруг она разразилась словами: "Бабушка, самое время поплакать, не так ли?" Застигнутая врасплох, я заверила ее, что действительно самое время, и, фактически, очень хорошо бы поступить так. После этого она начала описывать все травмирующие этапы несчастного случая в мельчайших подробностях. Этот отчет сопровождался сухими мучительными рыданиями.

   Такой нежданный взрыв сначала настолько лишил меня присутствия духа, что я послала Бабе молчаливую мольбу, чтобы Он дал мне достаточно мудрости и силы, чтобы помочь этой бедной маленькой девочке, которой так отчаянно требовалось освободиться от страха и горя, которые она сдерживала в себе. Запинаясь, она закончила свой отчет, вызывающе заявив: "И я никогда, никогда не увижу снова мою мамочку. Она на небесах с Богом, и у меня больше нет мамочки".

   Снова я мысленно умоляла Бабу помочь мне понять, что сказать. Сразу же я ощутила волну холодной уверенности, поднявшуюся во мне, чтобы вытеснить ужас от удара, который я чувствовала на протяжении душераздирающего рассказа о ее потере и горе. Почти без участия моего сознания в голове у меня начали складываться слова, и я услыхала, как рассказываю ей о людях, которые любят ее. Сначала я упомянула о Бабе, потом перешла к ее папочке, к обоим дедушкам и бабушкам, тетям и дядям, кузинам и друзьям. Когда я назвала каждого по имени, она кивнула головой, соглашаясь, и сказал сквозь рыдания: "Да, я знаю". Я продолжала рассказывать ей о многих маленьких мальчиках и девочках, чьи мамочки все еще живы и которые не были такими удачливыми, как она, вокруг которой столько людей, любящих ее. Потом я раскинула руки по возможности шире, чтобы показать, как я люблю ее. Она буквально бросилась в мои объятия, безудержно рыдая. Ее тельце ударилось о меня с такой силой, что она сбила меня с ног. Мы обе упали на пол, и это показалось ей настолько забавным, что она захотела повторить. Мы повторяли снова и снова, пока она почти полностью не пришла в себя, радуясь тому, что ее так любят – так сильно, что это сбило ее с ног, как она выразилась после того, как перевела дух и смогла говорить.

   С тех пор каждый раз, как мы были вместе, в ее или в нашем доме, она подстерегала возможность увести меня от других людей, чтобы снова повторить всю сцену, каждый раз с меньшим волнением и болью. В конце концов, она смогла рассказывать обо всем случившемся почти сухо, без жутких захлебывающихся рыданий, всегда заканчивая на полу, обессилевшая от смеха.

   По прошествии нескольких недель я стала думать, как рассказать о смерти Лорны моей матери, собиравшейся в августе отмечать свое 99-летие. Хотела бы я знать, следует ли рассказывать ей вообще, чтобы удар не ускорил ее кончину. Но она всегда была так счастлива, когда получала подробные теплые письма Лорны, что, конечно, удивилась бы, не получив их, как обычно. Наконец, мы решили, что Сидней и я должны полететь в Англию, чтобы рассказать ей лично, а не в письме, надеясь на то, что это смягчит печальную новость.

   Я сказала Кристал, чт'о мы собираемся делать, так как не хотели, чтобы она решила, что мы покидаем ее. За неделю до того, как мы должны были уехать, мы совершили обычный ритуал "рассказывания истории" вряд ли с каким-либо волнением с ее стороны на этот раз. Затем она заявила: "Хорошо, что вы поедете повидать прабабушку. Теперь со мной все будет в порядке". Я поразилась мудрости этого трехлетнего ребенка, который настолько привел в равновесие свое душевное состояние, что смог позволить нам уехать с полным пониманием. Я искренне надеялась, что ей никогда не придется испытать последствия того травмирующего психику случая потом в жизни.

   Я бы никогда не осмелилась положить начало такому процессу в ребенке столь нежного возраста. Уверена, что Баба, должно быть, выполнил это Своим неподражаемым способом, а затем не только говорил через меня, но и дал мне необходимые силу и уверенность, чтобы помочь ей пройти через все это к окончательному облегчению, в котором она так отчаянно нуждалась.

   Так как Брайану было лишь восемь месяцев во время несчастного случая, он еще не разговаривал. Тяжелая гипсовая повязка мешала взять на руки и крепко прижать его, в чем, как я чувствовала, он остро нуждался. Однако, как только ее сняли, он стал применять свой собственный способ замены любви своей обожаемой мамочки, которую он утратил. Каждый раз, как мы навещали их, он, увидев меня, сразу же расплывался в лучистой улыбке, протягивая ко мне свои крохотные ручки, прося взять его на руки, быстро обвивал меня руками и ногами и припадал ко мне подобно маленькому прилипале. Иногда он оставался в таком положении до двадцати минут, делая время от времени глубокий вдох, как будто впитывал материнскую любовь, по которой он изголодался и которую он, казалось, инстинктивно зная об этом, мог получить от меня, от матери его матери. Иногда, когда я держала его в своих крепких, надежных объятиях, мне хотелось сказать шепотом: "Лорна, дорогая, я приложу все мои усилия, чтобы дать твоим детям любовь, которую ты щедро излила бы на них". Несколько раз Брайан поднимал свою головку с моей груди, где она лежала, и с улыбкой восторга показывал на угол комнаты, как будто он не только слышал мои мысли, но и видел свою мать.

   Мы сопровождали Эда, когда он повез Брайана к ортопеду на осмотр. Врач одобрил способ скрепления кости и сказал нам, что еще слишком рано, чтобы можно было предсказать результат. В случае ребенка его возраста невозможно определить, будет ли, в конечном счете сломанная нога короче другой, станет ли длиннее или обе ноги будут одинаковой длины. Лишь в последнем случае он не будет хромать. когда он объяснил эти возможные результаты, я почувствовала, что жало страха вонзилось в мою душу, и быстро попросила Бабу изгладить его из моей памяти. Затем я отдала все это в Его руки, хотя все же надеялась, что Брайан не будет хромать. Мне пришлось вспомнить то мимолетное чувство, когда мы навестили Бабу в Индии в ноябре.

---

ГЛАВА 22

   Я была готова лететь с горя прямо к Бабе после того, как погибла Лорна, но мне пришлось отложить эту поездку по нескольким причинам. Главная из них заключалась в нежелании уезжать от детей, которым, мы чувствовали, необходимо было наше присутствие, чтобы убедить их, что мы, которые также были дороги им, будем рядом, когда они больше всего будут нуждаться в нас. В любом случае мы хотели вскоре выехать на Третью всемирную конференцию в ноябре.

   Я успокоилась, когда был назначен день нашего отъезда. Я понимала, насколько мне необходимо восстановить силы после нападения грабителей в марте и, также, после трагического несчастного случая в конце июня.

   Наш зять делал героическую работу, занимаясь детьми и стараясь по возможности стать отцом и матерью для них. Он достаточно оправился от своих травм и возвратился на работу, договорившись со своей матерью, что она будет присматривать за ними на протяжении дня, пока он не придет домой, когда снова сможет заботиться о них. Он считал, что безопаснее оставлять их на попечение члена семьи. Он слышал о многих случаях плохого обращения с детьми, поэтому не хотел доверять своих драгоценных детей чужому человеку. Мы тоже знали, что они в хороших руках и могли со спокойной душой уехать.

   Но незадолго до того, как мы должны были выехать, на нас обрушился другой удар. У нашей дочери Шейлы было диагностировано предположительно тяжелое заболевание легких. Когда она позвонила, чтобы рассказать нам, у меня закружилась голова, и мое сердце, казалось, почти остановилось. Разве надо отнять у нас обоих дочерей. Мы обсудили все, что должны сделать, и решили, что, когда увидим Бабу, то постараемся спросить, не пожелает ли Он, чтобы Шейла прилетела увидеться с Ним после конференции. В этом случае я могла бы остаться после того, как Сидней вернется, и подождать, пока он присоединится ко мне там. Только мы слишком хорошо знали, что во время конференции Баба будет занят более, чем обычно, ввиду множества претендентов на Его время. На последней конференции в 1075 г. было очень много народу, и теперь, по прошествии пяти лет, будет еще больше, так как все больше людей узнают о Нем и Его учении.

   Я буквально разрывалась между желанием быть с Шейлой в это тревожное время и с детьми, которые едва оправились от своей утраты, и своей собственной потребностью повидать Бабу. Как будто в ответ на невысказанный вопрос дорогая маленькая Кристал заявила однажды: "Хорошо бы тебе уехать снова, но только, если ты поедешь повидать Бабу". Я с признательностью поблагодарила Бабу за подтверждение из такого неожиданного источника.

   По прибытии в Путтапарти за несколько дней до начала конференции мы узнали, что нас должны поселить в новом здании. Его называли круглым домом из-за его конфигурации, так как это здание было построено вокруг центрального двора. Члены Совета и приглашенные директора занимали комнаты в том же здании. Нам не пришлось делить свою комнату с другими преданными, что в данных условиях было облегчением, так как в противном случае напряжение только возросло бы.

   Обычно бывает приятно видеть так много знакомых людей. Но на этот раз чувствовалось какое-то напряжение. Многие из них либо уже слышали о смерти Лорны, либо им только что рассказали, и они спешили принести свои соболезнования. Было похоже на то, как будто едва затянувшиеся раны открылись вновь. К моему ужасу, во время пения бхаджанов в первый вечер без всякого предупреждения внутри меня открылись какие-то шлюзы и потекли непролитые до сих пор слезы. Я в отчаянии пыталась остановить их, но как я ни старалась, поток слез не прекращался до самого конца пения, когда слезы внезапно прекратились, принеся мне облегчение. И вдруг мне стало совершенно ясно, что на протяжении тех пяти дней, когда жизнь Лорны, казалось, висела на волоске, я была выведена из своего обычного состояния и поднята на иной уровень сознания. Я действовала как автомат, делая и говоря то, что нужно, но не по собственному желанию. В течение месяцев с тех пор я продолжала чувствовать себя так, будто живу в другом измерении, отличающемся от того, которое я знала раньше. Все мое тело, казалось, пульсировало, и у меня было странное, но ободряющее ощущение, что я живу и двигаюсь подобно марионетке. Когда я стала отдавать себе отчет в этом, то горячо надеялась, что буду всегда испытывать чувство отделения от оболочки и парения. Но это ощущение медленно стиралось и, в конце концов, я снова спустилась на землю.

   Я начала, кроме того, понимать, что каким-то странным образом Баба поднял меня над обычными человеческими чувствами, давая мне возможность выполнить все, что нужно, подобно лунатику, лишь частично сознающему, чт'о произошло. Поэтому на протяжении всего того времени я не могла плакать. Не то, чтобы я не позволяла себе это; скорее, у меня не было в этом потребности, тогда, как слишком многое требовало моего внимания. Как только я почувствовала себя в безопасности и под надежной защитой в присутствии Бабы, я дала волю слезам, сдерживаемым до сих пор. Аналогичный внезапный поток слез имел место по другому случаю в конце нашего пребывания тоже во время пения бхаджанов, когда мы все собрались в зале и Баба ходил взад и вперед по сцене. Точно так же стремительно, как раньше, слезы начали течь сплошным потоком, когда я сидела на полу в середине той огромной толпы. Я сильно смутилась, но опять абсолютно ничего не могла поделать, чтобы остановить этот поток, который прекратился, как только пение подошло к концу. Баба посматривал время от времени, и когда наши глаза встречались, я чувствовала, как волна энергии вливается в меня, что лишь усиливало поток слез, поэтому я пришла к выводу, что Он обдуманно помогает мне выплеснуть сдерживаемые чувства.

   Однако, я забегаю вперед, опережая события. Через день после нашего приезда Баба остановился передо мной, когда я сидела снаружи в рядах для даршана. Наклонившись ко мне, Он спросил: "Почему ты тревожишься?" – и прежде, чем я смогла ответить Ему, дал свой собственный ответ, мягко говоря мне на ухо: "Да, я знаю. Это твоя дочь". Я быстро объяснила: "Не младшая дочь, Баба, а старшая. Она больна". Он ласково улыбнулся, кивнул головой и тихим голосом прошептал: "Да, я хочу видеть ее". С этим завершением Он продолжил свой путь вдоль длинных рядов для даршана. Я, действительно, ни на минуту не усомнилась в том, что Он уже знает все об этом, однако возможность услышать Его голос и получить Его нежную улыбку и обещание помощи позволили мне с надеждой дождаться окончания конференции. Я чувствовала себя, как усталый ребенок, который пришел домой, и передала все свои заботы в Его всемогущие руки. Теперь я могла расслабиться и позволить ему позаботиться обо всем.

   Позднее, когда у меня было время подумать об этом, я ощутила благоговение при мысли, что при всем том, чем Его разум заполнен при выполнении этой гигантской деятельности, Он находит время и проявляется интерес к тому, чтобы облегчить горе одного человека в этой огромной толпе. Я мысленно подсчитала число всех тех неисчислимых людей, которым Он протягивает руку помощи ежедневно во время выполнения других своих функций. И снова меня поразил масштаб Его деятельности, физически невозможный даже для самого развитого человека. Для меня это служило дополнительным доказательством того, что Он действительно сверхчеловек.

   Как и предыдущая конференция, состоявшаяся в 1975 г., теперешняя представляла собой выдающееся событие. Собралось огромное количество народу, однако все шло гладко, как по маслу, с Бабой в центре, организовывающим, координирующим, руководящим и направляющим эту многогранную деятельность. В дополнение к многочисленным собраниям, организованным для различных групп с целью обсуждения их работы, были красочные походы, ежедневные выступления с танцами и пением, и каждый вечер Баба проводил беседы, после которых следовали представления, даваемые хорошо известными индийскими артистами и музыкантами. Мальчики из колледжа Бабы в Уайтфилде каждый день заново украшали сцену. Они старательно изготавливали прекрасные произведения искусства из многоцветных лепестков цветов, расположенных на деревянных лесах. Мы все находились под сильным впечатлением от превосходных результатов их бескорыстного труда.

   Конференция достигла кульминации во время празднования для рождения Бабы. Он надел свое обычное в день рождения белое одеяние и согласился показаться на джхуле, установленной на сцене и осторожно раскачиваемой взад и вперед мальчиками из колледжа. Таким образом, огромная толпа получила Его даршан по благоприятному случаю Его дня рождения. Кроме того, в ознаменование этого дня женщинам, прикрепленным к западным делегациям, прислали отделанные золотом шелковые сари, все – одинакового фасона, но разного цвета. Со своей обычной чуткостью Он раздавал подарки своим последователям вместо того, чтобы принимать подарки от них в день своего рождения.

   Наконец, Баба пригласил нас на интервью. Как обычно, когда находишься в Его присутствии, ничто не кажется важным. Любая мысль замирает, оставляя разум свободным, в результате чего бывает чрезвычайно трудно запомнить все, что Он говорит.

   Он быстро приступил к обсуждению состояния Шейлы, подтвердив, что у нее действительно рак, и назвал его, нахмурившись, меланокарциномой. Он повторил это несколько раз, увидев, что мы не вполне понимаем то, что Он говорит. Я спросила, должны ли мы послать ей телеграмму, чтобы она приехала повидаться с Ним, но Он покачал головой и сказал: "Нет, сейчас не надо. Может быть, позже". Затем Он быстро заверил нас, что поможет ей, и, махнув правой рукой в знакомой манере, материализовал немного вибхути. Он вручил е мне вместе с клочком бумаги и велел завернуть ее тщательно и дать Шейле, как только я приеду домой.

   Затем Он кратко прокомментировал смерть Лорны. Он объяснил, что повреждение, нанесенное ее мозгу, было настолько серьезным, что вызвало бы, возможно, помешательство, если бы она осталась жива. Он обсудил внуков и спросил в частности о Брайане, который еще не родился во время нашего прошлого визита. Почти небрежно Он заметил, что Брайан не будет хромать. Сначала мы не были уверены, что поняли Его правильно, и попросили повторить то, что Он сказал. Потом я вспомнила, что сказал ортопед о трех возможностях в отношении сломанной ноги, которая могла бы стать короче, длиннее или такой же длины, как другая.

   Я склонилась перед Ним в благодарности за то, что Он успокоил наши души по этому поводу. Он улыбнулся и кивнул понимающе, и вновь мы увидели, как Его правая рука описала круг в воздухе; хотели бы мы знать, чт'о должно появиться на этот раз. Явно наслаждаясь нашим любопытством, Он извлек для меня прекрасный маленький медальон, изготовленный из панчахоли. На одной стороне была выгравирована Его голова, а на обратной – слово "Ом". Он велел мне передать его Шейле, а до тех пор держать его в вибхути, которую Он материализовал для нее раньше во время беседы. Я быстро развернула пакет, и Баба опустил медальон в него, велев мне держать их вместе, пока я не отдам ей. Тогда она должна извлечь медальон, повесить его на шею и съесть вибхути. Он заверил нас, что это излечит рак в следующем году. Когда я посмотрела на медальон, то сказал: "О, Баба, он очень понравится ей! Он именно такой, какой она выбрала бы для себя". Он засмеялся и ответил: "Да, знаю. Она всегда хотела как раз такой".

   После того, как Он задал много очень личных вопросов о моей работе, о моей первой книге и о книге о Нем, я спросила, когда Он хочет, чтобы мы вернулись. Он подумал мгновение и сказал: "Приблизительно через год", – и объяснил, что в декабре будет прохладнее и поэтому удобнее для меня. Сидней спросил, подойдет ли наше обычное время в январе, и Он ответил, что это тоже будет хорошее время. Мы покинули Его физическое присутствие, снова наполненные Его любовью, которая поддерживала нас на пути к дому и на протяжении всего года.

   Только после того, как окончилась беседа и мы снова сели снаружи вместе с толпой последователей, я внезапно стала осознавать, что на протяжении большей части беседы Он слегка поглаживал мою правую руку и плечо, пока разговаривал с нами. Он не упомянул о нападении грабителей, случившемся в начале года, а я была настолько поглощена мыслями о наших двух дочерях, что даже и не подумала спросить Его об этом, хотя и намеревалась. Однако Он, очевидно, помнил об этом и применил этот ненавязчивый прием, чтобы ускорить процесс заживления. После Его манипуляций я заметила, что подвижность руки увеличилась и боль заметно уменьшилась, когда я двигала рукой. Осторожное поглаживание Бабы завершило процесс исцеления.

   Как только празднества закончились и толпа начала рассасываться, мне захотелось быстрее уехать домой и отдать медальон Шейле. Так как должно было пройти какое-то время, прежде чем мы увидим ее, я дала телеграмму, чтобы уведомить, что Баба шлет ей подарок.

   Как только она увидела медальон, то воскликнула, что он прекрасен и именно такой, какой ей действительно нравится. Я засмеялась и сказала, что именно это я сказала Бабе, как только Он материализовал его, а Он ответил, что знает, чего ей всегда хотелось. Когда она в первый раз открыла пакет, я заметила, что в нем было меньше вибхути, чем материализовал Баба, однако пакет был все же плотно закрыт. Могу лишь предположить, что каким-то необъяснимым путем медальон, должно быть, впитал часть его. С того времени я услыхала другие сообщения аналогичного характера, когда вибхути поглощалось ювелирным изделием, материализованным Бабой.

   Шейла поспешно проглотила то, что осталось, и сняла с шеи кулон с миниатюрным изображением Бабы. Он материализовал четыре одинаковых кулона для каждого члена нашей семьи во время беседы несколько лет назад. Она носила кулон постоянно как осязаемую связь с Бабой, которого она никогда не видела лично. Теперь Он дал ей возможность заменить его прекрасным новым медальоном, материализованным специально для нее. Она быстро сняла старый кулон с цепочки, заменила его новым медальоном и поспешила надеть на шею, где он всегда оставался с тех пор.

   В течение следующего года анализы показали постепенное улучшение ее состояния, пока не выявили, что с ней все в порядке. В последней беседе Баба сказал мне, что рак – это такая болезнь, которая может быть излечена только по милости Божьей и любовью.

---

ГЛАВА 23

   С тех пор, как я впервые услыхала о Тибете, у меня всегда было чрезвычайно сильное желание поехать туда, хотя я ни на секунду не могла представить себе, что это станет когда-либо возможным. Ввиду своего местоположения Тибет был всегда недоступен для посторонних, с момента оккупации Китаем он был закрыт даже для посетителей из коммунистического Китая. В начале 50-х годов, когда я открыла для себя некоторые из моих прошлых жизней, я абсолютно не надеялась поехать в какую-нибудь из тех стран, куда многие из них, по-видимому, вели, и меньше всего в Тибет.

   С того времени мы с мужем много путешествовали, побывав и в тех местах, где я, по-видимому, жила прежде. Тибет был единственным местом, которое я еще не посетила. Поэтому, когда мы услыхали, что китайцы временно открыли ее для ограниченного числа путешественников на короткий период, меня взволновала возможность поехать туда. Когда мы узнали, что некоторым группам было дано разрешение на въезд, то поспешили присоединиться к одной из них. Я была в восторге от перспективы исполнения мечты всей моей жизни.

   Так как мы не собирались ехать к Бабе до января 1982 г., то решили поехать в Тибет в начале 1981 г. В Лхасу можно было добраться самолетом из Ченг-Ду в провинции Жечуань, поэтому мы снова попадем в Китай. Это обещало быть весьма интересным, так как нашему визиту предшествовала смерть Мао Дзе Дуна и нам любопытно было посмотреть, какие изменения произошли с тех пор.

   Однако все путешествие обернулось лично для меня катастрофой, хотя и было весьма познавательным. Основная часть пищевых продуктов поступала в Лхасу из Китая, так как местных запасов не хватало и они были не по вкусу иностранцам. Рис варили каждый день, но почти все остальное было в консервированном виде. Многие члены нашей группы страдали из-за чрезмерно большой высоты, а у некоторых наблюдались тяжелые случаи горной болезни. Мы все были предупреждены о том, что должны спать с кислородными баллонами, расположенными рядом с нашими подушками. После первоначальной одышки у меня не было никаких проблем с высотой, так как я всегда чувствую себя в горах исключительно хорошо. Однако я начала испытывать то, что быстро признала за очень сильную аллергическую реакцию на что-то. Сначала мы не могли определить причину. Однажды мы заметили, что консервированные фрукты и овощи были импортированы из Японии и имели в качестве добавки мононатрийглутамат или МНГ, на который у меня всегда была острая аллергия. В результате я ела только рис и рисовую кашу. Все это я ела в прошлой жизни, когда была монахом, будучи замурована в келье. Как странно, что мне пришлось теперь повторить это.

   Недостаток пищи не помешал мне посетить монастыри. Мне особенно хотелось посетить Поталу, но я боялась, что в результате такого скудного питания у меня могло не хватить сил взобраться на вершину. Однако, один из проводников предложил понести меня на спине. Он уверял, что это должно способствовать укреплению мышц для выполнения его обычной работы проводника альпинистов. Всякий раз, когда я чувствовала слабость, я терла лоб кольцом Бабы, которое он материализовал для меня, чтобы исцелить от того типа головной боли, которая брала начало в прошлой жизни.

   Чем больше я слабела, тем сильнее предвкушала наше возвращение в Китай. Я вспоминала, как во время нашего предыдущего путешествия нас кормили прекрасной пищей без МНГ. Однако, меня ожидал другой неприятный сюрприз, когда по возвращении туда у меня появилась та же аллергическая реакция. Позже мы узнали, что японцы заполнили восточные рынки своим невинно выглядевшим белым "вкусовым порошком". Не только в Китае, но и в Гонконге, и в Сингапуре я столкнулась с той же самой проблемой и, кроме риса, мало что могла есть.

   Я умоляла Бабу помочь мне, так как все больше слабела. Но вместо улучшения у меня развилась очень сильная лихорадка ко времени нашего прибытия в Сингапур. Сидней вызвал местного врача. Тот прописал мне лекарства и хотел немедленно отослать меня в больницу. У нас были заказаны билеты на самолет в Англию на следующий день, поэтому я решила не следовать его совету, так как все, чего я хотела в тот момент, так это очутиться на родине, чтобы отдохнуть и вылечиться.

   В ту ночь, когда лихорадка достигла высшей точки, со мной произошел очень странный случай. Я все еще не уверена, был ли то сон или галлюцинация. Я чувствовала, будто меня поднимают и извлекают из моего тела и переносят в изумительно прохладное зеленое место. Легкая, как перышко, и свободная от всякой боли и неудобства, я свободно плыла. В эту идиллическую картину ворвалась фигура Кришны, играющего на флейте и танцующей походкой приближающегося ко мне. Помню, что удивилась тому, каким синим Он выглядел, будто синева темной полночи. В следующее мгновение Он взял меня за руку и закружил в головокружительном причудливом танце, которому я смогла, на удивление, следовать. Было невероятно весело, и я чувствовала, что могла бы танцевать вечность. Но так же быстро, как появился Кришна, на сцену вышла иная и очень могущественная фигура. Я сразу же признала в ней Христа. Меня передали Ему, чтобы продолжить танец. Однако, этот танец происходил в совершенно ином темпе, медленном и размеренном, подобно менуэту. Он, казалось, успокоил меня после неистового водоворота первого танца. Когда он закончился, я с неохотой погрузилась в свое тело. Лихорадка прошла, но я чувствовала себя совершенно без сил и истощенной, охваченная отчаянным желанием уехать в Англию. Я была слишком слаба, чтобы ходить, поэтому мне пришлось добираться до самолета в инвалидной коляске. Однако, мои проблемы еще не кончились. Инвалидная коляска со мной вместе перевернулась и опрокинулась на меня, когда мы поднимались на эскалаторе. Я испугалась, что повредила спину, и вскрикнула, призывая Бабу на помощь. Следующее, что я поняла, было то, что меня поднимают тек легко, как будто я была тряпичной куклой, сильные руки высокого, могучего молодого человека. Он, должно быть, видел, что произошло, и бросился вниз по поднимающемуся эскалатору, чтобы подхватить меня. Он легко освободил меня от перевернувшейся инвалидной коляски, буквально взбежал по эскалатору, спрыгнул и уложил меня на софу в зале ожидания, и проделал все это настолько быстро, что у меня едва хватило времени на то, чтобы понять, где я нахожусь. Его акцент выдавал в нем скандинава, но как только он убедился, что обо мне позаботятся мой муж и один из служащих аэропорта, то быстро ушел, чтобы успеть на самолет. Сожалею, что мне не представилась возможность надлежащим образом поблагодарить его за мое столь быстрое спасение. Моя спина мучительно болела; когда коляска перевернулась, то ударила моего мужа по лодыжке. Мы оба представляли собой печальное зрелище, когда сели в самолет, вылетающий в Лондон.

   Как и в случае с угоном самолета, я смогла получить соответствующее лечение для моей спины, как только мы прибыли в Лондон. Врач, который лечит меня дома, дал мне фамилию и адрес врача-индуса, живущего в Англии, чтобы передать их английскому другу, который нуждался в помощи. У меня случайно оказался его телефон, и я позвонила ему, как только мы приехали.

   Сделали рентген лодыжки моему мужу, и выяснилось, что имеется трещина, поэтому ему наложили гипс. Когда мы, в конце концов, добрались до дому, обнаружилось, что у меня, к тому же, двустороннее воспаление легких. Так как в конце этого года у меня было два других несчастных случая, то хотела бы я знать, как долго это будет продолжаться и какова возможная причина. Меня стали преследовать те же старые, знакомые вопросы. Что я сделала не так или что же я не сделала? Я подозревала, что все они, возможно, обусловлены ускоренным сгоранием прошлых отрицательных карм, и надеялась когда-нибудь спросить об этом Бабу.

   Через несколько дней после нашего возвращения я укладывала свежевыстиранное нижнее белье в ящик. Когда я сортировала различные предметы, раскладывая их по кускам, я услыхала странный металлический звенящий звук, похожий на тот, который издает упавшая монета. Удивляясь, чт'о бы это могло быть, я перевернула все вещи, которые уже сложила в ящик, и оттуда выпало кольцо, которое Сидней потерял почти год назад. Я была почти уверена, что кольцо – то же самое, но сразу же позвала Сиднея, чтобы тот быстрее пришел. Сидней подтвердил, что это действительно то кольцо, которое он, как полагал, потерял. Я открывала этот ящик сотни раз с тех пор, как оно было утеряно. Кроме того, собираясь в недавнюю поездку в Тибет, я вынула из него все, чтобы мне легче было посмотреть, что же нужно взять с собой. Поэтому я была совершенно уверена в том, что увидела бы его, если бы оно было там все эти месяцы. Я не понимаю, что случилось с ним и почему оно так внезапно исчезло, а потом вновь появилось. До сих пор Баба не раскрыл эту тайну нам. Однако, я вспомнила, что во время нашей последней беседы, когда Сидней сказал, что потерял кольцо, Баба ответил: "Нет, не потерял. Я верну его тебе".

---

ГЛАВА 24

   В конце 1981 г. мы снова стали собираться в поездку, чтобы повидать Бабу. Мы чувствовали, что очень важно провести каникулы с Шейлой, нашим зятем и внуками, поэтому решили уехать по возможности скорее после Рождества.

   По какой-то неизвестной причине я стала беспокоиться по поводу того, что Баба может отсутствовать, когда мы приедем в Бангалор. Меня преследовало воспоминание о том, что Он часто ездит в Мадрас, чтобы присутствовать на празднике Понгол в январе, как это было в первый раз, когда мы были там. Я попыталась вспомнить дату Понгола в этом году во избежание потери времени из-за отсутствия Бабы. Но к тому времени, когда мы были готовы выехать , я все еще не знала ее.

   И действительно, как только мы прибыли в Бангалор, первой новостью, которую мы услышали, было сообщение о том, что Баба собирается уехать в Мадрас, чтобы посетить чрезвычайный съезд работников Сева Дал. Итак, мое предчувствие, что Он собирается в Мадрас, было правильным, хотя предлог для поездки был иным, чем тот, о котором я думала. Мы ничего не могли с этим поделать, поэтому я поняла, что должна постараться расслабиться, передать все в Его руки и принять все последствия.

   Когда мы приехали в Его дом, то обнаружили, что женщинам больше не разрешается сидеть в передней комнате. Женщины, которые жили в доме и в поселке, вместе с ежедневными посетителями были отправлены за толстый занавес, где они толпились в жарком, темном и душном пространстве. Теперь только мужчинам разрешалось сидеть во внешней комнате, поэтому Сидней занял свое место, как обычно, вместе с другими мужчинами, тогда как я попыталась найти место в переполненной задней комнате. Когда я вошла, оказалось, что она уже заполнена до отказа женщинами, плотно сидящими на полу. Позже я заметила, что для того, чтобы хоть мельком увидеть Бабу, все они стараются занять место в первых рядах по возможности ближе к занавесу, надеясь посмотреть сквозь отверстия в центре и по краям всякий раз, как Он проходил мимо другой стороной. Этот занавес был толстым и непрозрачным и проходил от стены до стены, отделяя эту площадь от передней веранды, где мужчины свободно передвигались и выходили наружу на свежий воздух, пока Баба давал даршан.

   Я надеялась, что у меня будут время м возможность продолжать писать книгу, пока я нахожусь с Бабой. Когда я втиснулась в пространство, едва достаточное для того, чтобы сесть, я с неохотой пришла к заключению, что должна оставить всякую мысль о том, чтобы писать в таких условиях.

   То первое утро было сплошным ужасом. В комнате было не только жарко и душно, но постоянно курились благовония. Мне было трудно дышать и думать, голова у меня просто раскалывалась, так сильно она болела. Как-то раз Баба приподнял занавес, оглядел всю картину и побранил собравшихся женщин, спросив, сколько яиц мы снесли, указывая на то, что мы ленивы и сидим подобно наседкам, высиживающим яйца.

   Днем, по возвращении с ланча в гостинице, я решила сесть снаружи дома на открытом воздухе. Однако я вскоре обнаружила, что там имеют привычку собираться мальчики из колледжа , вероятно, надеясь хоть мельком увидеть Бабу, когда Он входит в дом и выходит из него. Я перешла на другое место, но когда начали подходить женщины, то некоторые из них предупредили меня, что я не могу оставаться там. Я отодвинулась дальше и, наконец, нашла дерево, стоящее довольно далеко от места, где собирались мальчики, но все же близко к дому. Мне, конечно, дышалось гораздо легче, и моя головная боль стала проходить, поэтому я начала писать. Однако я ощущала смутное беспокойство по поводу своего решения и часто смотрела на окна Бабы, мысленно прося подать мне знак, чтобы показать, одобряет ли Он мое сидение снаружи на свежем воздухе, где я могу писать книгу о Нем, или я должна сидеть внутри вместе с другими женщинами.

   Через некоторое время началось поистине стихийное массовое движение, так как мальчики стали бегать во всех направлениях прямо под окнами дома. Я подняла глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как Баба отодвинул занавески и, поводя головой, обозревает всю картину внизу. Так вот, почему мальчики предпочитали собираться в том месте! Я быстро поняла, что Баба неизбежно заметит меня, и почувствовала себя слишком на виду. Ирония судьбы: я, которая всегда старалась избегать привлекать к себе внимание, теперь буквально напрашивалась на него! Я мысленно послала Бабе просьбу дать указание, где я должна сидеть; и если в жаркой комнате, то не будет ли Он так добр и не поможет ли Он мне избежать головной боли, усиливающейся жары и паров ладана? Вскоре Он исчез из окна и вышел на свой дневной обход, а я сосредоточилась на писании, пока не угас день.

   На следующее утро я решила попытаться снова сесть в переполненной комнате, надеясь, что Баба услышал мою мольбу о помощи. Казалось, стало еще жарче, толпа была гуще, а ладан имел еще более резкий и удушливый запах. Но к моему великому удивлению, я обнаружила, что могу дышать, и мне удалось высидеть три или четыре часа без головной боли благодаря Бабе. Я получила ответ. С тех пор я решила сидеть в доме, пока Он не даст другое указание.

   На следующее утро мой муж смог передать Ему пачку писем и документов, которые он привез с собой и которые касались американской организации. Сидней рассказал мне позднее, что Баба спросил, где я, и велел передать, что повидает меня. Это, очевидно, означало, что я должна оставаться поблизости в комнате, где меня легко найти, когда Он решит увидеться с нами. Я с облегчением узнала, что делать, и молча поблагодарила Его за послание. С тех пор Он давал мне лишь едва достаточные указания своей воли.

   Очень скоро начали ходить слухи, что Баба вскоре уедет в Мадрас. У меня снова упало сердце при мысли о том, что придется ждать Его возвращения, потому что я знала, что гости в Его доме не должны пытаться следовать за Ним без Его приглашения. Его отсутствие сократило бы время пребывания с Ним, вот почему, как я знала точно, я так усиленно старалась установить дату Понгола. Наконец, я решила использовать это в качестве испытания, чтобы определить, в состоянии ли я отдать всю ситуацию в Его руки, доверить Ему позаботиться обо всем и принять все то, что случится. Для того, чтобы помочь себе постоянно помнить об этом, я стала петь шепотом, как мантру, слова "Отдача, вера и принятие".

   Сидней ежедневно встречался с д-ром Бхагавантамом, чтобы обсудить различные вопросы, касающиеся американской организации. Баба присоединялся к ним время от времени, чтобы сделать замечания и выдвинуть предложения, и, наконец, решил, что некоторые вопросы следует обсудить с Индулал Шахом, главой Всемирного совета, который живет в Бомбее. Баба спросил Сиднея, планируем ли мы остаться на достаточно длительное время, чтобы сопровождать Его в Мадрас, а оттуда – в Бомбей, где будут обсуждены все вопросы и разработана программа. Сидней сказал, что будет счастлив принять это предложение. Тогда Баба сказал ему, что скоро выедет в Мадрас и что мы должны полететь с Ним самолетом. Он добавил, что места нам будут заказаны заранее и наши билеты будут ждать нас в аэропорту, как только дата будет точно определена. Когда я услыхала о предложенном плане, то испытала сильное волнение. Нам никогда не предоставлялась привилегия лететь с Бабой, поэтому это будет новым опытом и, что более важно, даст нам возможность провести время рядом с Ним вместо того, чтобы коротать это время, пока Он будет в Мадрасе.

   Вскоре до нас дошли слухи, что надвигается бундх, или забастовка, работников авиалиний. Я слыхала, что в прошлые годы всякий раз, как вспыхивали забастовки, они обычно сопровождались насилием и грабежами. Я знала также, что многие последователи попытаются следовать за Бабой в Мадрас, чтобы получить больше даршана. Так как Баба вполне отдавал себе отчет в этом, он, вероятно, отменит или отсрочит свою поездку, пока не закончится забастовка и снова не станет безопасно путешествовать, вместо того, чтобы подвергать своих последователей возможной опасности. Следующей новостью, которую мы услышали, было официальное заявление о том, что будет лишь однодневная забастовка протеста. Она должна была произойти в именно в тот день, когда Баба и Его группа должны были вылететь в Мадрас, поэтому этот план пришлось бы отменить, так как ни один самолет не взлетит в день забастовки.

   Эти многочисленные изменения держали всех в напряжении. Поедете ли Баба в Мадрас или отменит свою поездку? Это практическим уроком отдачи и терпения. Хотела бы я знать, как я могла бы действительно расслабиться, сдаться, поверить и принять то, что, в конце концов, случилось, вместо того, чтобы остаться привязанной к тому, чего хотела. В этом году это был, по-видимому, главный урок. Мы все хотели подождать до тех пор, пока не услышим от самого Бабы, что Он намерен делать.

   Днем позже Баба пригласил молодую женщину с Запада на беседу и дал мне знак следовать за Ним. Его первым вопросом ко мне был вопрос о здоровье Шейлы. К счастью, у меня было ее письмо для передачи Ему. Когда я передала письмо Бабе, то поблагодарила Его за ее исцеление и сказала о том, как она благодарна за помощь. Он взвесил ее письмо в руке, затем поднял глаза, широко улыбнулся и сказал: "Свами очень счастлив, очень счастлив".

   Он поговорил с молодой женщиной некоторое время, а затем внезапно повернулся ко мне и заявил: "Моя поездка в Мадрас отменяется". Я спросила с явным разочарованием: "Это означает, что мы не будем путешествовать с тобой в этот раз?" С широкой улыбкой, поймав меня на сожалении о неосуществленном желании, Он сказал: "О нет, поездка лишь откладывается", – и засмеялся при виде облегчения, явно написанного на моем лице.

   Пару дней спустя нас пригласили на беседу, во время которой д-р Бхагавантам выполнял функции переводчика. Как только мы вошли в комнату и заняли свои места на полу у ног Бабы, Он повернулся ко мне и заговорил по-английски. Я подумала, что Он сказал: "И как же произошел угон самолета, миссис Кристал?" Я решила, что, должно быть, неправильно поняла, поскольку это случилось восемь лет назад. Поэтому я была уверена, что неправильно поняла Его слова и тогда попросила Его повторить вопрос. Он ответил, но таким тоном, что стало ясно, что я не ослышалась в первый раз. Я все же не знала, что ответить, но Он не ждал моего ответа. Он быстро начал детально описывать весь случай, включая и реакцию каждого из нас, даже повторяя слово за словом все, что мы сказали друг другу. Это выглядело так, будто Он был в самолете с нами в то время. Невозможно было поверить в такую возможность; это было то, чего не смог бы сделать ни один обычный человек. Явно наслаждаясь нашим изумлением, Он небрежно сказал д-ру Бхагавантаму, что самолет был заполнен Его любовью. Потом, повернувшись опять ко мне, спросил: "Не так ли, миссис Кристал?" Затем Он заверил нас, что именно Его любовь спасла самолет и всех в нем. Так, в прозаической манере, Он подтвердил то, что, думаю, случилось, когда я услышала в моей голове Его голос, который велел мне послать любовь к угонщикам, и я ответила, что направлю к ним Его любовь, если Он вольет ее в меня. Когда это воспоминание промелькнуло у меня в голове, Он улыбнулся и, кивнув головой, сказал: "Да, я слышал тебя". Итак, теперь, через восемь лет я, без сомнения, знала, что я не вообразила себе это. Я действительно слышала Его голос, и Его любовь действительно проходила через меня к угонщикам, и это, как Он подтвердил сейчас, действительно отвело несчастье. Со слезами, звенящими в голосе, я смогла только сказать: "Благодарю тебя, Баба, за удивительный подарок в виде спасения нас всех и за теперешнее подтверждение, что все то, что я испытала, было правдой".

   Затем Он стал меня бранить мягко за то, что я не всегда верю, что Он действительно посещает меня в моих снах. Я понимала, что под снами Он подразумевает также видения или мечты во время моей работы. Я согласилась с Ним, что Он абсолютно прав, и признала, что, боюсь, могла лишь воображать, что тот, кто являлся мне, был действительно Он. Он заверил меня в том, сказав: "Нет. Не твое воображение. Я действительно приходу. Ты должна верить в это. Я всегда с тобой, когда ты работаешь". И снова, все, что я смогла сделать, так это только поблагодарить Его от всего сердца за то, что Он успокоил мою душу и устранил опасение, что мое внутреннее в'идение Его было просто моим представлением желаемого.

   Затем Он обратился к книге о моей работе и сказал, что она будет издана в Англии в мае, а не в сентябре, как предполагалось. Затем Он сообщил мне, что я напишу три книги. Я спросила, есть ли что-нибудь, что Он хочет, чтобы я сделала, и со снисходительным смехом Он ответил: "Ты делаешь вполне достаточно, – а после значительной паузы добавил, – для твоего возраста".

   Мы привезли большую пачку писем от последователей, многих из которых беспокоились по поводу различных предсказаний катастрофического землетрясения вдоль побережья Калифорнии. Я воспользовалась этой возможностью, чтобы спросить Бабу, правы ли они. Он заверил, что это будет не катаклизм, как в некоторых предсказаниях, а произойдет несколько мелких землетрясений, и они снимут давление, которое накапливается внутри земли. Он добавил, что одна из причин Его нынешнего воплощения – предотвращение катастрофических стихийных бедствий.

   Затем я спросила Его о тех травмах и несчастных случаях, которые выпали на мою долю за последние несколько лет. Он кивнул головой и сказал, что это было тяжело, и повторил: "Очень тяжко, очень тяжко", – с огромным состраданием и сочувствием. Затем Он объяснил, что они предоставили б'ольшую возможность, чем жизнь в качестве садхаки (стремящегося к духовности), заучить уроки терпения, терпимости, выдержки и стойкости.

   Из этих замечаний я поняла, что вместо того, чтобы жаловаться на судьбу и выражать недовольство по поводу наших проблем, как мы все склонны делать, Он предлагал нам спросить себя, что мы можем извлечь из них.

   Как обычно, Он расспросил о внуках и пообещал сотворить медальон для нашего маленького внука Брайана. Он упомянул о том, что тот всегда хватает мой кулон и должен иметь свой собственный. Затем Он дал нам советы по личным вопросам и указания в отношении некоторых аспектов моей работы. В нем мы нашли прекрасное сочетание отца и матери для нас обоих.

   На следующий день со мной произошел странный случай, но чтобы понять его значение, я должна описать то, что произошло со мной ранее. В течение нескольких последних лет мои видения становились все более интенсивными и многозначительными. Много раз Баба являлся на внутренних уровнях сознания, чтобы дать указания и некоторые объяснения. Во время одного из сеансов, как только я закрыла глаза, Он появился перед моим внутренним взором и дал знак следовать за Ним. Я чувствовала себя так, будто была с Ним в Индии. Он повел меня к рядам ожидающих даршана в Путтапарти, сделал большой крюк вокруг мужских рядов, а затем начал ходить туда и сюда на женской стороне. Он спешил вперед, часто оглядываясь, чтобы удостовериться, что я еще следую за Ним, и подзывал меня взмахом руки. Наконец, Он остановился перед индуской, на коленях у которой растянулся нелепо выглядевший мальчик лет десяти. Его голова неудержимо моталась из стороны в сторону, ноги он держал вытянутыми перед собой, а руки неистово молотили по голове. Я видела таких детей, приводимых их родителями на даршан к Бабе в отчаянной надежде, что от вида Бабы последует исцеление, что Баба, возможно, коснется их или, еще лучше, материализует особую вибхути, чтобы вылечить их. Эта женщина не составляла исключения. Она явно была полна надежды. Как только Баба остановился перед ней, ее лицо осветилось, ее огромные молящие темные глаза наполнились слезами, и все ее тело приняло позу отчаянного призыва на помощь. Здесь Баба обернулся и спросил, хочу ли я, чтобы Он исцелил этого ребенка. Моим искренним ответом было: "О да, конечно, Баба". В ответ на это Он повернулся и, снова кивнув мне, чтобы я следовала за Ним, поспешил прочь. На этот раз мы, казалось, двигались без всяких усилий по воздуху с чудовищной скоростью, пока не приземлились в странном месте. Казалось также, что мы вернулись назад во времени. Он поспешил дальше, пока мы не подошли к тому месту, где двое мужчин творили суд над различными преступниками, стоявшими перед ними. Один из мужчин был явно судьей, а другой – его помощником. С явным наслаждением последний записывал на дощечке, как я предполагала, наказания. По испуганной реакции преступников я могла понять, что эти наказания были слишком тяжелыми, не соответствовавшими их преступлениям. Баба обернулся, чтобы удостовериться, что я понимаю смысл этой сцены. Эти двое мужчин перевоплотились: жестокий судья теперь заключен и подвергается мучениям в искривленном и беспомощном теле ребенка, находящегося на попечении своего бывшего помощника, ставшего теперь его матерью. Ей был дан шанс научиться состраданию, которого ей не хватало, когда она была помощником судьи, путем проявления заботы о своем скрученном и беспомощном ребенке.

   Как только Баба увидел, что я поняла, то снова взлетел, взяв меня на буксир, и мы приземлились перед матерью с сыном. Он насмешливо посмотрел на меня и спросил: "Ты все еще хочешь, чтобы Я вылечил его?" Мои глаза наполнились слезами при виде Его бесконечной мудрости, а не из-за бедственного положения этих людей. Я печально покачала головой и сказала: "Нет, Баба. Не теперь". Он кивнул и улыбнулся, одобряя мое понимание Его позиции, заключающейся в том, что даже Он не станет вмешиваться в решение прошлых кармлюдей. Это лишило бы их возможности учиться на своих ошибках путем искупительного страдания в настоящей жизни.

   Этот эпизод имел продолжение на следующий день после беседы. Это было воскресенье, день бхаджанов. Шейла попросила меня разыскать одну из ее подруг, которая собиралась быть там в то время. Я решила выйти и сесть в рядах для даршана в надежде встретить и представить ее некоторым женщинам с Запада. Я посмотрела вокруг и спросила, не видел ли ее кто-нибудь. Когда никто не ответил, я села, чтобы подождать выхода Бабы на даршан. Было очень приятно находиться на солнце и свежем воздухе вместе с другими последователями, чувствуя и видя их страстное желание увидеть Бабу. Воздух был наэлектризован их глубоким душевным волнением и предчувствием, когда они вытягивали шеи время от времени, чтобы посмотреть, не видно ли знакомой фигуры, проходящей через железные ворота.

   Когда Он легко шел по земле, Его ноги, казалось, едва касались ее. Он подошел к ближайшему ряду на женской стороне недалеко от того места, где я сидела, и медленно двинулся вдоль него, принимая письма из многочисленных протянутых рук. Внезапно Он резко остановился. Я была потрясена, увидев, что Он стоит как раз напротив индианки, державшей на коленях мальчика, в которых я узнала тех двоих, виденных мною несколькими месяцами ранее. После краткой остановки, длившейся как раз столько времени, чтобы я могла узнать сцену, Он продолжил путь. Вновь я поразилась необъяснимым явлениям, происходившим вокруг Бабы и тем загадочным способам, какими Его послания достигают тех, кому они предназначаются. Итак, я не вообразила то странное внутреннее вид'ение! Я ощутила, как меня затопил теплый поток благодарности при повторном подтверждении.

   День или два спустя Баба сообщил, что решил поехать в Мадрас машиной на следующий день, но мы должны вылететь самым утренним рейсом, чтобы приехать в то же время. Нам сказали также, что билеты на самолет заказаны на наше имя и мы должны получить их перед отлетом. По прибытии в аэропорт мы сразу же пошли забрать наши билеты, но нам сообщили, что никто не заказывал их для нас. Вдобавок к нашему ужасу нас сказали также, что все билеты на этот рейс уже проданы. Снова мы столкнулись с испытанием наших веры и терпения. После нескольких бесполезных расспросов и телефонных звонков нас, наконец, вызвали и сообщили, что действительно для нас зарезервировано два места. Мы поспешно схватили наши билеты и сели в самолет как раз за минуту до того, как он должен был отправиться в Мадрас.

   Гостиница, где мы остановились, находилась недалеко от Сундарама, центра Саи Бабы в Мадрасе, подобного Дхармакшетре в Бомбее. Мы были счастливы, что нам предоставилась возможность сравнить оба центра. Они были построены с одобрения Бабы преданными в каждом городе, однако весьма отличались стилем и расположением.

   Вскоре мы обнаружили, что большинство мероприятий, включая даршан проходит в Сундараме, тогда как большие собрания проводятся в огромном зале в аббатстве, расположенном неподалеку. В наш первый день перед нами предстало поистине вдохновляющее зрелище толп последователей, потоком текущих по дороге к центру, и страстно желающих приветствовать Бабу и получить Его даршан.

   В течение нескольких следующих дней мы могли наблюдать, как Баба ходит среди своих последователей подобно почетному гостю, посещая многочисленные и разнообразные мероприятия, на которых Его просили председательствовать. Поклонение всех мужчин и женщин, которые содействовали организации этих мероприятий, было весьма вдохновляющим. Они не пожалели никаких усилий, чтобы радушно приветствовать Его на Конференции Сева Дал, деятельность которой была так близка Его сердцу.

   Баба ежедневно давал Даршан тысячам людей, которые толпились в надежде увидеть Его. Однако все шло гладко, без сучка и задоринки. Незадолго до начала мероприятия часто господствовал хаос, сразу же преобразующийся в требуемый абсолютный порядок, являющийся результатом Его материализации, буквально за несколько минут до времени, назначенного для очередного мероприятия.

   Когда подошло время отъезда Бабы в Бомбей, нас снова предупредили, что мы должны получить наши авиабилеты в аэропорту. На этот раз не возникло никаких проблем. Билеты с забронированными местами ждали нас в кассе. Мы сели в самолет задолго до отлета, и когда мы заняли предназначенные нам места, я огляделась и поинтересовалась, где будет сидеть Баба. Незадолго до того, как самолет должен был взлететь, Он поднялся по трапу, сопровождаемый студентами из колледжа и некоторыми последователями. Волна возбуждения пронеслась по самолету, когда Его, одетого в знакомую оранжевую одежду, узнали. К моему огромному удивлению, Он опустился в кресло прямо передо мной, Его волосы были лишь в нескольких дюймах от меня, когда Он сел. О чем еще я могла бы просить, чем получать Его постоянныйдаршан, придающий энергию и наполняющий меня Его любовью на всем пути в Бомбей.

   Как только самолет поднялся в воздух и были отстегнуты ремни, нам предоставилась восхитительная возможность наблюдать за людьми, выстроившимися в проходах, когда начала распространяться весть о том, что Саи Баба находится в самолете. Сложив руки в жесте уважения, они проходили мимо Него, неотрывно глядя на Его лицо. Некоторые из смельчаков перегибались через ученика, сидящего возле Него, в попытке коснуться Его ног, когда Он улыбался и благословлял каждого. Когда я наблюдала за текущим мимо людским потоком, меня смешило и трогало желание некоторых людей воспользоваться такой редкой возможностью пройти мимо Него несколько раз. На меня произвело глубокое впечатление то, как Он спокойно и безмятежно улыбался, разговаривая с кем-нибудь, приветствовал тех, кого узнал, – и все это с такой непринужденностью.

   По прибытии в Бомбей мы снова окунулись в гущу событий, организованных огромной толпой последователей в этом городе под руководством г-на Индулал Шаха. Мы услыхали, что он вскоре будет праздновать свое шестидесятилетие, что, как мы уже знали, является очень важным событием в Индии. Нам сообщили, что Баба будет председательствовать на праздновании, поэтому мы были очень счастливы получить приглашение посетить его, хотя я не имела ни малейшего представления о том, насколько значительным это будет.

   Служба длилась долго, с пением отрывков из Вед и с многочисленными огненными жертвоприношениями. Г-н и г-жа Шах совершили много символических актов, связанных со специальной пуджей. Так как это была также вторая брачная церемония, Баба материализовал очень красивое кольцо для г-на Шаха, украшенное девятью драгоценными камнями, представляющими девять планет, обеспечивающих их защиту. Для г-жи Шах Он материализовал мангала сутру.

   Как только богослужение закончилось, Баба прочел лекцию, в которой Он обрисовал путь карма йоги, йоги действия. Он начал с определения общины как группировки людей и севы как служения общине, выполняемого отдельными лицами, из которых она состоит. Но предупредил, что сева бывает истинной только тогда, когда выполняется с состраданием, добротой и самопожертвованием. Он указывал, что человек имеет право на труд только для того, чтобы он способствовал очищению его собственного сознания. Но он не имеет права просить вознаграждение за этот труд. Он заверил своих слушателей, что служение общине – величайшая форма севы, и, так как она ведет непосредственно к освобождению, нет никакой необходимости в какой-либо другой садхане. Однако, предупредил Он, такое служение часто испытаниями, и привел в качестве примеров, как Магомета изгнали из Мекки за то, что тот учил поклонению Богу, и как Иисуса распяли на кресте за провозглашение сострадания истинной основой жизни.

   Он также предостерегал, что, если такое служение осуществляется человеком, который думает о том, что он делает это, тогда то является его эго, которое заставляет его отказаться от просвещения и самореализации. Только в том случае, когда эго устранено, возможна внутренняя божественность во всем блеске и расцвете. Он проиллюстрировал эту точку зрения, уподобив наши сердца озеру, в котором можно ясно видеть отражение солнца только тогда, когда вода спокойна и прозрачна, а не покрыта плотным слоем ряски, что символизирует привязанность к мирскому и к отрицательным эмоциям типа зависти, ревности, алчности и многих других.

   Он несколько раз похвалил г-на и г-жу Шах за следование по пути карма йоги с давних времен и за продолжение преданного служения организации Саи в этой теперешней жизни. Он уподобил пуджу, выполненную только что, зажиганию огня в машинном отделении. Союз огня в лице г-на Шаха и воды в лице его жены создает пар, который движет поезд, символизирующий организацию Саи, даже быстрее и лучше, чем раньше. Он сказал, что это празднование было одной из причин Его присутствия в Бомбее по этому случаю. Поэтому церемония, свидетелями которой мы только что были, – больше, чем личная пуджа для г-на и г-жи Шах в день его шестидесятилетия. Баба, по-видимому, имел в виду, что это было значительным событием и для всей организации.

   Затем Он наметил в общих чертах шаги, которые мы должны сделать со дня рождения до шестидесятилетнего возраста, когда должны вновь посвятить свои жизни более ревностному служению. К семидесятилетнему возрасту мы должны ликвидировать плохие качества и предвкушать божественное наслаждение, переменив внешнее стремление к развитию на внутреннее. Таким образом, к восьмидесятилетнему возрасту мы должны стать примером для других и продолжать оставаться этим примером до тех пор, пока не исполнится сто лет.

   Иначе говоря, на протяжении первых пятидесяти лет мы вовлечены в мирские дела. После этого мы должны постепенно обособиться и погрузиться в служение обществу, но в то же время продолжать выполнять все наши обязанности и долг в отношении подрастающего поколения. Он проиллюстрировал эту точку зрения, сказав, что хотя г-н и г-жа Шах имеют собственные обязанности и несмотря на то, что здоровье г-жи Шах не вполне удовлетворительное, они обособились от мирских привязанностей и посвящают свое время и энергию служению обществу и организации Саи. Вследствие такого служения их можно назвать истинными карма-йогами.

   Затем Он указал на то, что все организации Саи берут свое начало в Бомбее. Он напомнил своим слушателям, что в Бхагавад-Гите Бог Кришна сказал, что Он придет как божественный Аватар с главной целью установления дхармы в то время, когда она ослабеет в результате безверия и беззакония, распространившихся по миру. Однако, добавил Он, не обязательно читать все семь сотен стихов. В самом первом стихе первое слово – "дхарма", а последнее слово последнего стиха – "мама". Если сложить оба вместе, то получится "мама дхарма", что значит "мой долг", а в более широком смысле – "Я должен выполнять свой долг". Эти стихи, между тем, содержат инструкции, которые учат людей, как выполнять их дхарму.

   Он хвалил г-на и г-жу Шах не только за внимание к их дхарме, но и за нежелание выполнения этой шаштиабда пуджи, на которой настаивали другие последователи. Он сказал, что это было не только правильно, но и долг последователей настаивать на этом, так как то был способ показать их любовь и преданность при оценке бескорыстного служения Шахов.

   Он побуждал всех тех, кто присутствует, принести жертвоприношения огню во время церемонии как напоминание об удвоении их усилий к повышению энтузиазма в деле служения обществу.Он рекомендовал последователям считать служение обществу более важным, чем служение себе. "Служение – это Бог, а труд – поклонение, что то де самое, если сказать, что долг – это Бог". Он напомнил всем, что г-жа Шах постоянно напоминала преданным о необходимости избавиться от лени и приступить к активному служению.

   Он закончил на выразительной ноте, словами: "Поднимайтесь! Просыпайтесь! Приступайте к работе!"

   Это было самым вдохновляющим событием, которое приобретало все большее значение для меня по мере того, как проходило время, и я начала понимать, чт'о Баба подразумевал под теми словами и как можно применить их в моей собственной жизни.

   Как и в Мадрасе, нам была предоставлена привилегия наблюдать Бабу в новом окружении. Нас пригласили посетить много разных мероприятий, которые дали нам представление о деятельности, которой так преданы последователи по все Индии. Сидней работал с г-ном Шахом и другими руководителями над вопросами, касающимися американской организации. Иногда Баба сидел и слушал, давая советы. Мы видели также, насколько расширилась Дхармакшетра со времени нашего короткого визита восемь лет назад.

   Баба даровал нам беседу, на которой Он обсудил мою консультативную работу и книгу, которую я пишу о Нем. Я вручила Ему пачку отпечатанных на пишущей машинке страниц, представляющих собой первую часть книги. Он положил их на колени. Я спросила, есть ли у Него какие-либо предложения или замечания. Он ответил, что мне не потребуется никаких инструкций, так как Он укажет, как продолжать работу. Затем Он спросил, какое название я выбрала. Я ответила, что в виде опыта выбрала название "Отдача, вера и принятие". Он нахмурился и сказал, что это название слишком длинное и что Он подскажет мне более подходящее. Я поблагодарила и подождала, не скажет ли Он мне это название, но Он перешел к другим вопросам.

   Сидней показал Ему кольцо, которое потерял и снова нашел, и добавил, что оно всегда сдавливает ему палец, из-за чего носить его неудобно. Баба попросил передать кольцо Ему и, когда взял его, спросил, хочет ли Сидней иметь изображение Ширди или Саи. Сидней немедленно ответил: "Саи Баба, пожалуйста", надеясь втайне получить кольцо, аналогичное оригиналу, хотя и более удобное. Однако Баба решил по-другому, так как после того, как Он зажал кольцо в руке и трижды подул на свой сжатый кулак, Он показал нам совсем другое кольцо. Оно имело золотую оправу, в которую было заключено ярко раскрашенное изображение Бабы на фарфоре.

   Затем Он побеседовал о нашей личной жизни, обсудил нашу семью, изливая на нас свою любовь. Я спросила, когда Он хочет, чтобы мы вернулись. Он ответил: "Через год", – и затем добавил с улыбкой: "И привези с собой книгу". Когда Сидней упомянул, что наша годовщина приходится на следующий день, Баба ответил: "Да, знаю", – и добавил: "Это обручальное кольцо. Будьте счастливы".

   Он встал, показывая, что беседа близится к концу. потому повернулся ко мне и велел ждать с другими посетителями, пока Он не принесетвибхути. Мы прошли по длинному спуску, чтобы присоединиться к группе, ожидавшей вызова на беседу. Через несколько минут мы увидели, как Он появился из одной из верхних комнат, неся большой конверт, в который Он деловито засовывал пакеты с вибхути, грозившие высыпаться, пока Он шел. Он продолжал заталкивать их назад и, казалось, плыл, а не шел по спуску к тому месту, где мы ждали. Затем с широкой улыбкой Он подошел ко мне и, вручая концерт, шутливо сказал: "Для моих преданных и твоих пациентов". Все, о чем я смогла подумать, так это о том, что Он, должно быть, прикоснулся к каждому пакету вибхути, пока спускался, и что я должна не забыть рассказать разным людям, которые их получат, что все они пропитаны Его любовью и энергией. Так закончился еще один визит. Он очень во многом отличался от любого из прежних.

   В течение этого путешествия с Бабой я увидела новый аспект Его воздействия на людей. Я смогла наблюдать за Ним вместе с многочисленными влиятельными людьми, которых Он притягивал к себе и которые собирались вокруг Него тесной группой в каждом городе. Я начала понимать основу, которую Он закладывал под свою, им самим определенную, задачу, первоначальной очистки Своей собственной округи, как Он выразился, прежде чем переключиться на другие части мира по настойчивой просьбе своих многочисленных зарубежных последователей.

   Если Он сможет закрепить преданное сотрудничество богатых и влиятельных людей в Индии, Он сможет гораздо быстрее произвести преобразования, которые Он наметил для этой страны. Он принимает людей такими, какие они есть, хорошие и не очень хорошие, зная, что, когда они принимают участие в реализации Его плана повышения уровня жизни масс, они также извлекают пользу из такой Севы, или служения. Медленно и незаметно это сделает их менее эгоистичными и более сострадательными по мере их все большего вовлечения. Этот аспект я назвала бы экзотерической или внешней организационной частью Его задачи.

   Эзотерический аспект вовлекает гораздо больше людей и включает в себя лиц всех общественных слоев, которые ищут большего смысла в жизни, чем они могут найти в материальном мире. Не которые из них перенесли суровые испытания физического, эмоционального, умственного или духовного характера, но именно эти трудности заставили их искать дальше, вместо того, чтобы ввергнуть их в пучину жалости к себе или отчаяния. С этими людьми Баба обращается совершенно иначе. Он снимает внешнюю поверхность, чтобы выявить абсолютную истинность их собственного, постоянно пребывающего Бога-"Я". Этот процесс, хотя и неуловимый и скрытый, осуществляется, как только человек добровольно попросит Бабу помочь достичь самореализации. В таких случаях Он может быть неустанным наставником, но только тогда, когда Его приглашают помочь, так как Он всегда почитает нашу свободную волю. Кроме того, Он никогда не просит никого нести больше,ч ем это возможно в любой момент, хотя иногда кажется, что человека ставят на грань выносливости. Этот опыт, по-видимому, имеет существенное значение, прежде чем большинство людей захочет отступиться от своих эгоистических требований и попросить указать путь к единению с внутренним Богом. Именно этот вопрос "Твоя воля, не моя" направлен на пробуждение постоянно сущей искры божьей, которая обитает во всех живых существах.

---

ГЛАВА 25

   По возвращении домой до нас стали доходить слухи о предполагаемых планах празднования шестидесятилетия Бабы в ноябре 1985 г. Он всегда настойчиво подчеркивал, что не хочет подарков. Вместо этого Он предлагал своим преданным следовать программе на три последующих года, сочетающей в себе бескорыстное служение и укрощение желаний. Так, Он стал инициатором нового на вид плана действия в связи с тем, чт'о, Он знал, будет всемирной подготовкой к празднованию этого совершенно особого дня рождения. Я намеренно говорю "новый на вид", так как это, фактически, то же самое дело, которое Он с энтузиазмом поощрял сначала в Индии, посредством повторного утверждения древних ведических учений, величайшего наследия Индии. Однако Он знает слишком хорошо, что любые длительные изменения нельзя осуществлять поспешно или насаждать силой. Для того, чтобы быть эффективным, изменение, подобно любому естественному росту, должно представлять собой медленный и постепенный процесс.

   Когда я обозреваю относительно короткий промежуток времени с тех пор, как мы впервые отправились в Индию, чтобы познакомиться с Саи Бабой лично, я отдаю себе отчет в многочисленных переменах, которые произошли как прямое следствие Его терпеливых, но сосредоточенных усилий пробудить своих последователей к активным действиям по выполнению Его планов. Он никогда не принуждает, но, кажется, всегда идет своим путем подобно реке, прокладывающей путь вокруг валунов, лежащих в русле, или спокойно, но неуклонно преодолевающей препятствия, мешающие ее течению. Он никогда не насмехается над традициями или обычаями, но осуществляет незаметные перемены посредством постоянного наставления в том, что сила любви – это единственная сила, способная преодолеть сопротивление. Он никогда не упускает ни единой возможности довести до успешного конца выполнение своей задачи с бесконечным терпением, настолько Он уверен в том, что она, конце концов, принесет плоды.

   Поэтому этот новый на вид подход с Его стороны находится в непосредственной связи с Его учением. Он просто пользуется этой возможностью с тем, чтобы ускорить исполнение своих планов, используя желание тысяч последователей почтить Его по столь традиционно важному случаю, как день Его шестидесятилетия. До сих пор Он с готовностью отдавал себя в распоряжение всех, кто приходил к Нему все увеличивающимся потоком. Это люди из всех слоев общества и почти из всех стран мира. Они включают в себя приверженцев всех известных основных верований, а также множество самозваных агностиков и атеистов. Они приносят к нему мириады своих просьб. В течение многих лет Он принимал во внимание их пожелания подобно мудрому и любящему родителю, заботящемуся о своих детях. Он вплетал в свои беседы основные догмы своего учения, часто иллюстрируя их очаровательными маленькими притчами. Но теперь в Его отношении произошла неуловимая перемена, так как Он стал побуждать своих последователей к удвоению своих усилий в севе.

   Он всегда говорил, что даст людям то, чего они хотят, в надежде, что в какой-то момент они захотят того, чт'о он пришел дать им. Теперь Он ожидает от нас, что мы прекратим просить Его о благодеянии и пожелаем спросить Его, что Он хочет, чтобы мы сделали в этом мире. Он подчеркивает значение севы, или служения, как более важное дело по сравнению с любым из других дел. Он говорит: "Сева – более плодотворна, чем джапа, дхиана, ягья или йога, обычно рекомендуемые людям, стремящимся к духовности, потому что она служит двум целям: угасанию эгоизма и достижению ананды, или блаженства".

   Эта ускоренная программа будет кульминацией многих лет постепенного развития организаций служения, которые возникли по всей Индии. Эти объединения призываются сейчас к усилению своей решимости (как на индивидуальном, так и на групповом уровне) поднять уровень жизни для их менее удачливых братьев и сестер в деревнях и городах, где буквально миллионы добывают средства к существованию, нищенствуя днем и засыпая ночью на улицах.

   Он побуждает богачей потратить на это свои деньги, если они хотят добиться Его благоволения. Его часто критиковали за то, что Он собирает вокруг себя так много богатых людей. Конечно, это логически обоснованно вследствие того факта, что они являются теми, кто в состоянии помочь Ему в осуществлении Его обширных планов. Сначала Он завоевывает их преданность, а затем путем многократного и постоянного поощрения убеждает их, что самый прямой путь к Его сердцу – это использовать свои деньги и власть, чтобы помочь тем, кто нуждается. Он никогда не пытается разъяснить свои причины, полностью отдавая себе отчет в том, что необходимо постоянное, решительное повторение, чтобы пробиться сквозь толстый, накопленный за многие годы, слой привычек и, в конце концов, достичь сердец и сознания богатых и могущественных людей всех стран. Подобно рыбаку, он закидывает свои сети, полные приманок и наживок, и теперь готов вытащить свой улов, который поможет Ему привести в исполнение обширные и далеко идущие планы.

   Любой, кто побывал в Индии, остро осознает огромность задачи, которую необходимо выполнить, чтобы изменить теперешние условия, существующие в этой громадной стране, которая является преимущественно сельской в противоположность нескольким гигантским, расползшимся во все стороны и перенаселенным городам. Преданность, которую вдохновляет Баба, такова, что, как только Он дает знать о Своих желаниях, тысячи членов из групп севы по всей Индии идут в деревни, чтобы помочь поднять уровень жизни их жителей. Когда Баба прикасается к людям, это неизменно вызывает резкое изменение образа жизни и обуславливает для немногих полную преданность и служение в какой угодно форме.

   Итак, была поставлена задача на период вплоть до шестидесятилетия Бабы. В ответ на это каждый последователь приложил все усилия, чтобы ограничить свои собственные желания путем сокращения расходов и отдавая полученные в результате сбережения с целью сделать более сносной жизнь тех тысяч людей, которые живут за чертой бедности. В каждой своей речи Баба доводил до сознания долг доказать, что он или она является истинным преданным не только на словах, но, что более важно, на деле. Он убеждал своих слушателей доказать их преданность, активно участвуя в севе, а не стремясь получить Его благословения для своих собственных корыстных целей.

   Итак, Его миссия развертывается, и Он начинает выявлять степень этого развертывания. Если бы Он предложил это раньше, то семена упали бы на бесплодную почву или Его слушателей парализовала бы обширность этой задачи. Но терпеливо и упорно, мало-помалу, Он внушил всем, кто, хоть в малейшей степени, был восприимчив к этому, понятие о сложности Его миссии. Это будет, несомненно, похоже на снежный ком, захватывающий с собой всех, кто оказался вовлеченным, по мере увеличения скорости его движения.

   Это изменение темпа проявилось сначала в лекции Бабы, последовавшей за празднованием шестидесятилетия г-на Индулала Шаха, которая закончилась словами: "Поднимайтесь! Просыпайтесь! Приступайте к работе!" Я все же еще не осознавала более глубокого смысла всеобщего значения той лекции в то время, как сидела на твердом полу, плотно зажатая женщинами, окружавшими меня. Но теперь, вспоминая, я понимаю, каким образом Он использовал празднование дня рождения г-на Шаха, чтобы приступить к выполнению программы, которой Он собирался отметить Свое собственное шестидесятилетие через три с половиной года.

   Во время нашей последней поездки, когда мы приехали в Бомбей из Мадраса, Элси Коуэн ждала там Бабу. В прошлом она часто просила меня прочесть лекцию на ее ежемесячных собраниях, но я всегда отказывалась. Однако после похорон Лорны она твердо заявила, что больше не примет от меня отказа выступить перед общественностью. Поэтому, пока мы все были с Бабой в Бомбее, она полушутливо сказала мне, что больше не даст права выбора, выступать ли мне, а позволит лишь выбрать время. На самом деле, после того, как мы все вернулись домой, она однажды позвонила по телефону и попросила меня выступить на ее майском собрании. Я поняла, что Баба дает мне таким образом другой шанс преодолеть свои страх и сопротивление, поэтому я согласилась.

   Когда подошло время собрания, я подумала, что лучше решить, чт'о я хочу сказать и сделать некоторые заметки, к которым я могла бы обращаться, читая лекцию. Но я не предвидела проблемы, с которой столкнулась и которая состояла в том, что мне постоянно придется менять очки, так как у меня одна пара предназначалась для дали, а другая – для чтения. Вскоре меня стала раздражать и утомлять необходимость менять очки, чтобы видеть аудиторию и сверяться со своими заметками. Наконец, я отбросила заметки, а с ними и всякое прежнее понятие, о чем говорить. Почти автоматически я продолжала говорить так, как делаю это, когда работаю с кем-то, расслабившись по возможности больше, прося внутри себя указаний и говоря все, что приходит на ум. Я часто удивлялась тому, чт'о говорю, однако продолжала в том же духе, поскольку результаты были весьма положительными. Я никогда еще не выносила свой метод на суд публики, поэтому не имела представления о том, что случится. К своему удивлению, я обнаружила, что это ни в коей мере не похоже на тяжелое испытание, которого я страшилась.

   В конце собрания несколько человек сказали мне, что я будто говорила непосредственно с ними, так как сказала именно то, что им более всего было необходимо услышать в то время. Так как все они были незнакомы мне, я, несомненно, понимала что не могла знать об их нуждах, зато Баба мог. Он, должно быть, говорил через меня, как я просила. Если бы я действительно могла поверить в это, я, конечно, избавилась бы от глубоко сидящего страха, который я вынашивала так долго. Я понимала, что в основе этого страха лежало опасение, что я могла бы сказать нечто такое, что не является, на самом деле, истинным, а искажено эгоизмом, а это могло бы оказать отрицательное воздействие на слушателей. Но Баба помог мне понять, что точно так же не следует отклоняться к тому, что начинаешь избегать проявлять инициативу и брать на себя ответственность. Только настроившись на Его двойника в своем сердце, я смогла достаточно расслабиться, чтобы позволить Ему говорить через меня и таким способом обходить мое эго. Как мягко Баба настаивал, но никогда не принуждал и не давил на меня. Он ждал, когда я буду готова и пожелаю сделать следующий шаг.

   Летом 1982 г. мы провели шесть недель в Англии, изучая археологию в одном из колледжей Оксфордского университета. В один из свободных уикэндов мы побывали на семинаре на тему холистического исцеления, проводимого при поддержке "Рекин траст", организации, учрежденной сэром Жоржем Тревельяном. В дополнение к тому, что семинар был весьма познавательным, он преподнес нам приятный сюрприз, когда мы увидели первые экземпляры моей книги среди других книг, выставленных на продажу. Книга была издана в мае, как и предсказал Баба.

   Мы также встретили Джин и Лукаса Рейлли, активных членов организации Саи в Лондоне. Они спросили, не хочу ли я прочесть краткую лекцию о Бабе группе последователей, которых они пригласили на встречу с нами. Я снова почувствовала старый, знакомый приступ страха, но быстро вспомнила недавний опыт на собрании Элси и поняла, что должна пройти дополнительное испытание своей веры. Я объяснила им, что беседа с группой всегда представляет проблему для меня и что лишь недавно с помощью Бабы я начала преодолевать ее впервые. Они заверили меня, что небольшая группа последователей, которых они пригласят, будет весьма благодарна за все, чем я захочу поделиться с ними о моем опыте общения с Бабой. Итак, снова я попыталась расслабиться и подождать, не придет ли мне что-нибудь в голову такое, что они, возможно, хотят услышать, вместо того, чтобы говорить о том, о чем я думаю. Как и раньше, слова формировались и лились потоком, когда я расслабилась, и застревали в горле, когда я начинала волноваться; поэтому я постепенно собрала все свое мужество. Точно так же, как и на собрании Элси, некоторые преданные рассказывали мне впоследствии, что я высказала именно то, в чем они потом больше всего нуждались в то конкретное время их жизни. Было очевидно, что я не знала, что они жаждут услышать, так как они были незнакомы мне до тех пор.

   Во время нашего пребывания в Оксфорде я смогла отвести в своем очень плотно составленном графике какое-то время на написание этой книги. К моему удивлению, к концу нашего пребывания я накопила пачку листов, исписанных моим неразборчивым почерком. Я упоминаю об этом как о прелюдии к реакции Бабы на беседе в следующем году.э

   На протяжении остальной части того года поступила информация о планах, касавшихся шестидесятилетия Бабы. Организация в Индии предлагала сделать небольшие записные книжки, чтобы последователи перечислили в них способы, с успехом применявшиеся ими для ограничения их желаний. Предлагалось также собрать все записные книжки и презентовать их Бабе в качестве совместного подарка на день рождения.

    Джек Хислоп знал некоторые методы, которые я использовала в моей работе, и написал письмо, в котором спрашивал, не соглашусь ли я написать статью о программе ограничения желаний для американского информационного бюллетеня. Хотя в то время я имела лишь слабое представление о том, чт'о Баба имел в иду, я согласилась попытаться сделать это. Хислопы уехали в Индию вскоре после этого. Когда статья была закончена, я отослала по почте экземпляр Джеку на его мексиканский адрес и решила взять один с собой в Индию, так как мы планировали уехать очень скоро и могли бы встретить Хислопов там.

   Как раз перед тем, как мы должны были уехать, мы услыхали, что Баба снова отправился в Мадрас и Бомбей. Мы решили выехать, как планировали, и переговорить с Индулал Шахом в Бомбее, чтобы узнать о планах Бабы и привести наши собственные планы в соответствие с ними. Г-н Шах рассказал нам, что Баба все еще находится в Мадрасе, но в любой день может выехать в Бомбей, и посоветовал нам подождать Его здесь. По пути в Индию через Сингапур я подхватила жестокую простуду или грипп, поэтому была благодарна возможности остаться отдохнуть до прибытия Бабы.

   Баба приветствовал нас тепло и нежно и спросил, как долго мы собираемся пробыть. Когда мы сказали Ему, Он попросил сопровождать Его, когда Он будет возвращаться в Уайтфилд, и сказал, что организует наш полет и даст нам знать, когда выедет.

   В течение недели, что мы были в Бомбее, мы прослушали несколько Его лекций, в которых Он рассказывал о программе ограничения желаний. Вскоре я поняла, что статья, которую я написала по просьбе Джека Хислопа, была слишком длинной и сложной. Как это обычно бывало с Бабой, Он давал свои наставления с такой простотой, что понять их мог каждый. Хислопы уехали прямо из Мадраса, куда приезжали вместе с Бабой. Поэтому я поспешила написать Джеку письмо, в котором просила придержать статью до моего возвращения, так как ее следует переписать.

   Когда Баба готов был возвратиться в Уайтфилд, Он прислал сообщение о том, что наши авиабилеты будут ждать в аэропорту. На этот раз наши места находились через три ряда от Него, поэтому мы снова могли наблюдать, как блинная вереница пассажиров проходит мимо Него в волнении от столь неожиданно представившейся возможности получить Его даршан. Г-жа Ратан Лала сидела прямо через проход от Него, и во время полета она подошла, чтобы спросить, не хочу ли я поменяться с ней местами на некоторое время. Как только я опустилась в ее освободившееся кресло, Баба наклонился и, улыбаясь, спросил, где моя книга. Как ни смешно, это был единственный раз, когда у меня не было ее собой. Она была надежно упакована в моем багаже, так как я, конечно, не ожидала, что мне представится возможность дать ее Ему во время полета. Но Баба нравится захватывать людей врасплох, и он засмеялся собственной шутке. Потом преувеличенно недовольным голосом Он спросил: "А где книга обо мне?" Теперь пришла моя очередь посмеяться над Его ироническим отношением. Затем Он спросил о Шейле. Я поблагодарила Его за ее исцеление. Когда я рассказала Ему, что теперь все анализы показывают, что она избавилась от рака, Он улыбнулся и кивнул, соглашаясь. Потом Он спросил: "Как внуки, дети дочери, которая умерла? Они с отцом?" Потом Он расспрашивал о подробностях их жизни, точно как старый друг семьи. Я была глубоко тронута Его любовью и заботой, но знала, без сомнения, что Он равным образом заботится обо всех в мире.

   Через день после нашего прибытия в Бангалор нас пригласили на беседу. В то же самое время были приглашены дочь и зять Индулал Шаха. Баба разговаривал долго с ними на языке, которого мы не понимали. Затем Он обратил свое внимание на нас и сразу же попросил экземпляр моей книги, которую я позаботилась взять с собой на этот раз. Я вручила Ему книгу со словами: "Возвращаю ее тебе со всей моей любовью". Затем Он спросил о книге о Нем, поэтому я вручила Ему стопку нескрепленных страниц, на которых я писала от руки прошлым летом. Когда Он положил эту стопку на колени и начал изучать страницы, то сделал комическую гримасу и сказал: "Какой ужасный почерк. Выглядит, как курица лапой". Мы все рассмеялись, и когда Он присоединился к веселью, нескрепленные страницы стали соскальзывать с Его колен. Он нагнулся и собрал их в аккуратную кучку. При этом Он касался каждой страницы, так что они наполнились Его энергией точно так, как пакетики вибхути пропитались Его силой в последний раз, когда мы были с Ним.

   Гораздо более глубокий смысл Его слов открылся мне лишь тогда, когда я описывала эту беседу. Совершенно неожиданно я поняла, что написанная от руки часть рукописи, которую я вручила Ему, содержала описание несчастных случаев, случившихся на протяжении того трудного двухлетнего периода. Только тогда я связала Его замечание о том, что написано "как курица лапой", с сеансом медитации вместе с моей дочерью Шейлой несколькими годами ранее, что наглядно иллюстрировало его более глубокий смысл.

   Во время медитации я ощущала, что иду по туго натянутому канату, раскинув руки в стороны для равновесия. Когда я осторожно переступала по канату, огромная черная птица, похожая на ворону<$FДословный перевод этой поговорки с английского звучит, как "ворона лапой нацарапала">, появилась слева от меня, поэтому я наклонилась влево, чтобы отогнать ее. При этом я потеряла равновесие и упала на землю. Как только я снова встала на туго натянутый канат, я заметила красивую белую птицу справа от меня. Она пленила меня настолько, что я невольно наклонилась, чтобы схватить ее, и снова упала.

   Когда я пыталась определить, что это значит, мне стало ясно, что черная птица символизирует все то, чего я не хочу или боюсь, тогда как белая птица означает то, чего я хочу и на что надеюсь. Попытавшись достичь любой из них, я потеряла равновесие. Я понимала, что единственный способ сохранить равновесие – это противиться искушению попытаться управлять любой из этих птиц. Поэтому я постаралась пройти снова, раскинув руки ладонями вверх, и позволить любой птице сесть на мои руки, как и когда они пожелают, и постараться принять их обеих одинаково.

   Часть книги, которую я написала от руки в Оксфорде, включала в себя описание нападения на меня бандитов, смерти Лорны, рака Шейлы, несчастного случая на эскалаторе в Сингапуре и некоторых других событий. Подобны черной птице были эти события, которые я хотела бы оттолкнуть, если бы это было возможно. Вместо этого на бумаге, на которой я описывала их, остались царапины от лап. Вот другой пример того, как Баба часто задает нам многозначную задачу в одном простом предложении, подобно учителю из секты "дзен", которую мы затем должны решить сами. Этот процесс может занять месяцы, а иногда и годы, как в этом случае.

   Я вспоминаю, как Баба как-то рассказал одну из Его маленьких притч, которая иллюстрировала задачу черной и белой птиц. Он начал словами: "Вы все ходите по таким ухабистым дорогам. Как можете вы быть спокойными? Когда вы получаете то, чего хотите, вы бываете так счастливы, что вы поднимаетесь очень высоко", – иллюстрируя свои слова руками, поднятыми над головой. – "Но вскоре что-то случается, что не нравится вам, и вы опускаетесь очень низко", – показав это руками, опущенными к ступням. – "Поймите, чт'о это за ухабистая дорога, по которой вы идете. Будьте счастливы независимо от того, что случается, и вы пойдете по ровному пути и обретете покой".

   Одно из чудес Бабы, которые Он привнес в мою жизнь, – это готовность попытаться принять черную птицу и воспротивиться желанию схватить белую. Спешу сказать, что об этом гораздо легче писать, чем воплощать в действие. Однако, как только такая птица промелькнула, становится немного легче помнить о том, что не следует реагировать, проявляя сильные отрицательные эмоции, когда жизнь преподносит нам то, чего мы просто не хотим, или чрезмерно много волнения или гордыни, когда сбываются наши самые сокровенные мечты. Все то, что чрезмерно нарушает внутреннее спокойствие и выводит из равновесия.

   Позже, вовремя той же беседы, Баба материализовал немного вибхути, вероятно, для того, чтобы помочь мне вылечиться от сильной простуды. Затем в совей обычной неожиданной манере Он спросил: "Как кольцо?" Я ответила: "Оно прекрасно", – имея в виду то, которое Он дал мне вовремя нашей прошлой беседы, – "но это еще слишком велико", – добавила я, указав на сине-зеленое, которое Он дал мне, чтобы отметить вторую свадебную церемонию, состоявшуюся шесть лет назад. Я показала Ему золотой "гард", который ювелир добавил, чтобы оно не соскальзывало с пальца. Он протянул руку и попросил дать его Ему, поэтому я сняла кольцо и вложила его в протянутую руку. Он тщательно осмотрел его и передал другой паре для осмотра. Когда они вернули Ему кольцо, Он зажал его в правой руке, сжал кулак и подул на него три раза. Я слыхала, что Он иногда изменяет размер предметов, которые материализует, поэтому я предположила, что Он уменьшит кольцо, чтобы оно было впору без "гарда". Но когда Он разжал руку, на Его ладони лежало совершенно другое кольцо. Оправа была золотая, хотя и отличалась от прежней, а в ней был заключен крупный сверкающий камень, похожий на многогранный алмаз. Он засмеялся при виде моего явного удивления и сказал: "На этот раз белый камень". Сначала Он передал кольцо другой паре, а затем надел на средний палец моей правой руки, на которую надевал первое кольцо. Когда я поблагодарила Его, он посмотрел на меня когда я поблагодарила Его, Он посмотрел на меня вопросительно, поэтому я сказала: "Это подходит". Он ответил: "Оно вполне подходит". И добавил: – "Я всегда с тобой. В тот момент я была слишком охвачена волнением, чтобы уловить смысл Его последнего замечания. Лишь спустя несколько дней проявился тот более глубокий смысл. Затем Он повел другую пару во внутреннюю комнату на частную беседу. Когда они ушли, Он кивком подозвал нас, чтобы мы присоединились к Нему для частного разговора, во время которого Он обсуждал более личные подробности нашей жизни, наш духовный рост и мою работу.

   Повидав Бабу, мы собирались в Англию, где меня попросили прочесть несколько лекций и провести в конце недели семинар на тему о моей работе. Это был мой первый опыт выступления перед людьми. Сказать, что я нервничала, было бы преуменьшением; поэтому я воспользовалась возможностью попросить Бабу о помощи. Он поднял брови и произнес: "Но Я же сказал, что Я всегда с тобой". "Да, я знаю, Баба, – ответила я, – но я буду читать лекции весь уикэнд". Он возразил мне: "Ты разговариваешь весь день каждый день". Я согласилась и добавила: "Но только с одним человеком за раз". Он засмеялся и сказал: "Но один плюс один плюс один – это один. Все – это один". Затем с сияющей улыбкой заверил меня подобно снисходительному родителю: "Конечно, я помогу тебе".

   В конце беседы Он упомянул о программе ограничения желаний и спросил, принесла ли я статью, которую написала. Когда я сказал, что статья в нашей комнате, Он сказал, что посвятит другую беседу этой программе на следующий день и что я должна принести статью с собой.

   Баба позвал нас на следующий день и попросил г-на Нарасимхана быть переводчиком.В самом начале присутствовали три женщина – одна из Индии и две с Востока. Баба сначала разговаривал с индианкой на ее родном языке и совершенно застал ее врасплох, внезапно материализовав прекрасную джапамалу из крупных блестящих жемчужин. Когда она с трепетом взяла ее из его рук, то заплакала от радости. Потом Он поговорил с каждой из двух других женщин, отвечая на их просьбы с нежной заботой. Как только Он отпустил всех трех, то повернулся и кивнул, чтобы мы приблизились к тому месту, где Он сидел, к самым Его ногам.

   После этого Он начал говорить о программе ограничения желаний, выходя за рамки, намеченные в Его предыдущих разнообразных публичных лекциях в Бомбее. Он, казалось, направлял свое внимание на меня; вспоминаю, я хотела бы знать, какое значение это могло бы иметь, так как понимала, что это было не только для моей личной пользы. Он объяснил, что цель программы – поощрить последователей в сокращении лишних трат в четырех основных сферах повседневной жизни, а именно: деньги, пища, время и энергия. Он обещал, что те, кто последует этой практике, не только извлекут пользу для себя путем уменьшения привязанности к материальным вещам, когда они наложат ограничения на свое желание обладать ими, но и полученные в результате сбережения можно было бы употребить на помощь менее удачливым людям. Таким образом, обе программы – ограничение желаний и бескорыстное служение – можно выполнять одновременно для всеобщего блага.

   Он иллюстрировал свою точку зрения своим обычным, но весьма эффективным способом. Сначала Он выразительно подчеркивал, что в мире слишком много отходов. Это особенно касается США, тогда как в других странах люди живут впроголодь. Он указывал, что в некоторых отношениях бедность имеет преимущество перед богатством. Время и энергия бедняков посвящены выживанию. Поэтому у них меньше искушения быть расточительными, потакать своим слабостям или слишком привязываться к мирской собственности.

   Он упоминал о том, что многие индийские женщины имеют чемоданы и ящики, набитые неношенными или редко одеваемыми сари. Так как в течение недели можно носить ограниченное число сари, то другие – лишние. Аналогичным образом, мужчины должны отказаться от таких дорогостоящих привычек, как игра в карты, игра в азартные игры, спиртные напитки и другие занятия, на которые впустую растрачиваются время, деньги и энергия.

   Другой сферой расточительности, которую Он упоминал, был обычай давать изысканные и дорогостоящие обеды для гостей, которые вполне могли бы прокормиться сами. Он советовал использовать сэкономленные таким образом деньги на то, чтобы накормить бедных, о которых никто не заботится.

   Затем Он упоминал дорогостоящие поездки, на которые уходит много денег, и предлагал заменять самолет поездом. Гостиницы тоже не обязательно должны быть высшего класса, поскольку в них, в основном, только спят. Однако, добавил Он с блеском в глазах, Он вовсе не ратует за то, чтобы люди жили в помещениях с тараканами, ползающими по полу. Он, очевидно, имел в виду, что необходимо тщательно учитывать все факторы, прежде чем делать выбор, во избежание излишеств.

   Его следующее заявление действительно удивило меня. "Время, – сказал Он, – это товар, точно определяемый каждому в одинаковом количестве. Каждый человек ежедневно имеет в своем распоряжении лишь двадцать четыре часа". Я лично никогда не думала об этом, пока Он не указал. Он добавил, что потраченное время невозможно возвратить; оно уходит навсегда. Он наблюдал, как большинство людей ежедневно тратит массу времени на бессмысленные и бесполезные занятия, которые отвлекают их и от следования по пути к освобождению. Он перечислил такие дела, как просмотр бессодержательных фильмов, чтение дрянных романов и журналов, употребление спиртных напитков и азартные игры, и подчеркнул, что предаваться ненужной болтовне и сплетням – это значит не только впустую тратить время, но и понапрасну расходовать энергию. Он уподоблял это наливанию воды в решето. Ценная вода растрачивается, будучи разбрызгана во всех направлениях, вместо того, чтобы пустить ее по каналу для использования в нужный момент.

   Под конец Он советовал не потворствовать таким отрицательным эмоциям, как гнев, алчность, зависть и ревность, на которые затрачивается огромное количество энергии, которую можно было бы с большей пользой направить на положительные дела. Он упоминал об общей привычке приносить бесчисленные извинения за то, что слишком мало времени и энергии затрачивается на постоянные медитации и, что даже более важно, на служение. При наличии предлагаемой программы и ее четко определенных принципов должно стать возможным сокращение пустых трат во всех четырех сферах и использование денег, пищи, времени и энергии, сэкономленных при этом, на помощь нуждающимся людям во всем мире.

   Затем Он спросил о статье, которую я написала по просьбе Джека Хислопа. Он перелистал страницы и передал г-ну Нарасимхану, велев ему прочесть ее и доложить Ему. Но теперь, когда Баба самолично наметил программу по четырем, четко разграниченным сферам, я даже в большей степени убедилась в том, что статью следует упростить. Я лишь надеялась, что Джек получил мое спешное послание прежде,ч ем отправит статью в Американский информационный бюллетень.

   Перед нашим уходом Баба спросил, как долго мы собираемся пробыть. Когда мы ответили, то Он сказал, что в таком случае у нас будет время, чтобы поехать с Ним в Путтапарти и что Он сообщит нам дату Своего отъезда, чтобы мы могли последовать за Ним.

   Когда я возвращалась мыслями к тому, что Он говорил во время беседы, которую я запомнила, конечно, очень точно, я вспоминала об очень живом сновидении, которое я видела больше года назад и которое, как оказалось теперь, имело большое значение. Мне снилось, что я собираюсь выйти замуж за Бабу. Я наблюдала, как Он материализовал обручальное кольцо для меня в форме простой золотой пластины, усеянной кусочками коралла. Когда Он вручал это кольцо мне, то весьма многозначительно посмотрел на меня и сказал, что оно очень дорогое, так как содержит драгоценные камни. Во сне меня привело в замешательство это замечание, так как я знала, что коралл не считается драгоценным камнем и ст'оит не очень дорого. Баба, казалось, прочел мои мысли и вполне определенно повторил свое замечание. Он сказал мне, что я могу хранить его, однако предупредил, чтобы я не носила его.

   Как только я проснулась, то сразу же поняла, что Он имел в виду, напоминая о медитации, состоявшейся много лет назад. Я тогда, казалось, прыгала взад и вперед между двумя очень большими горами. Когда я приземлилась на одной из них, то увидела, что она сложена из твердых острых камней и скал, которые могли бы порезать меня и наставить синяков, если бы я оставалась там слишком долго. Я быстро перепрыгнула на другую гору только для того, чтобы обнаружить, что она покрыта глубоким снегом, в котором я могла утонуть и задохнуться, если бы оставалась там. Поэтому я попеременно прыгала то на скалистую гору, то на заснеженную. Вскоре я начала уставать и спросила о смысле этой сцены. Мне сказали, что скалистая гора символизирует интеллект, а гора, покрытая снегом, – эмоции. Я металась между этими двумя способами действия всю мою жизнь. Затем мне велели посмотреть вниз между обеими горами, где я увидела третью гору, о которой и не подозревала. Она была не такой высокой, как те две, и спросив, что она символизирует, я получила ответ, что она состоит из скелетов всех моих выпущенных на волю желаний, касающихся либо того, чего я хочу, либо, наоборот, того, чего я не хочу. Я взглянула на нее более внимательно, и она напомнила мне коралловый риф, состоящий из скелетов крошечных морских созданий, называемых коралловыми полипами. Она представляла состояние знания, связанного не только с чувствами или мыслями, а и с тем, с и другим в сочетании. Эта гора была красивой и зеленой и испещрена тысячами нежных диких цветочков. Как только я захотела спуститься на нее вместо того, чтобы сказать взад и вперед, она начала расти, поднимаясь все выше к солнцу и небу. Я понимала, что если избавлюсь от своих желаний, она сможет, в конце концов, достигнуть солнца, символа Божьей силы, с которой я могла бы слиться и освободиться от тяги всех противоположностей, которые приковывают нас цепью к колесу перерождений.

   Сон о Бабе, дающем мне усыпанное кораллами обручальное кольцо, чтобы отметить мой выход замуж за Него, должен означать, что, когда я, наконец, выпущу на волю все мои желания, я выйду замуж за Него, то есть сольюсь с Ним в моем сердце. Да, конечно, кольцо было очень дорогим, так как каждый кусочек коралла представлял желание, которое я должна выпустить на волю. Гораздо легче сказать, что надо выпустить желания на волю, чем действительно сделать это! Мы все настолько прочно держимся того, чт'о, как мы думаем, нам нужно, и так сильно сопротивляемся тому, чт'о, как мы боимся, может застигнуть нас врасплох.

   Все, что я могу теперь сказать, так это то, что я нисколько не готова носить кольцо и выйти замуж за Бабу в моем сердце и не имею ни малейшего представления о том, сколько потребуется времени, чтобы достичь этого состояния отсутствия желаний, в котором могла бы состояться внутренняя свадьба. Но достаточно обещания, чтобы заставить меня продолжить работу над этим. Если это применимо ко мне, то равным образом применимо к каждому, кто выбирает внутренний союз, а не привязанность к символам внешней надежности.

   Когда мы прибыли сначала в Уайтфилд, то заметили, что несколько других гостей страдают от нарушения пищеварения, вызывающего сильные боли в животе и понос. День или два спустя Баба материализовал вибхути для лечения моей простуды и поменял кольцо, простуда исчезла за ночь, но ее сменили сильные спазмы в животе и диарея. Я принимала ломотил, чесночные пилюли и другие лекарства, которые ношу с собой, но все было бесполезно. Недомогание не проходило, я не знала тогда, что это продлится целый год и месяц!

   Баба выехал рано утром в Путтапарти и оставил нам записку о том, чтобы мы следовали за Ним. Во время поездки я случайно взглянула на свои руки, лежащие на коленях, и была поражена, увидев отчетливо видимое изображение Бабы в глубине сверкающего белого камня в моем новом кольце. Я посмотрела более внимательно, чтобы удостовериться, что мне не привиделось, но там были копна Его черных волос, Его профиль и золотистая одежда, и все это было отчетливо видно. Я была в восхищении. Я слышала, что последователи иногда видят Его отражение в кольце, которое Он материализовал для них, но никогда не видела этого сама. И вот теперь это неожиданно случилось со мной. Когда Баба дал мне кольцо, то сказал: "Я всегда с тобой", как Он столь часто уверял нас. Но Он, должно быть, имел в виду, что Он всегда со мной в сердцевине камня, постоянного напоминания об этом. Я была глубоко тронута другим примером Его осведомленности о нуждах каждого. Мы все так часто нуждаемся в напоминании о Его вечном присутствии в наших сердцах. Боль и страдание из-за моего физического недомогания были забыты, их затмило это новое проявление тайны Бабы.

   В 1980 г. во время Всемирной конференции мы стали владельцами комнаты, которую нам выделили на время нашего пребывания в Путтапарти. Другим преданным разрешалось пользоваться этим помещением в остальное время. когда мы приехали, она была уже занята другими гостями, поэтому нас попросили перейти в другое помещение. Когда мы пришли туда, я обнаружила, что туалет западного образца сломан, и вода не спускается. В моем бедственном положении это был настоящий удар, усиленный сообщением о том, что сломанной части нет в наличии. Ее заказали несколько недель назад, но еще не получили. У меня упало сердце. Мне пришлось наполнять пластмассовые ведра из крана в стене и сливать вручную. Различные люди предлагали мне лечение, чтобы прекратить диарею, но, будучи всегда слишком чувствительной ко многим лекарствам и химическим препаратам, я не хотела рисковать, опасаясь, что станет еще хуже, а мне предстоял семинар в Англии менее, чем через неделю. В день нашего отъезда нас позвали на прощальную беседу. Мы были единственными людьми с Запада в группе из двадцати или более индийцев. После того, как Баба ввел нас всех в комнату и мы сели на пол, Он с улыбкой приветствовал нас и, глядя на меня, объявил всей группе: "У г-жи Кристал плохой желудок, не так ли, г-жа Кристал?" Естественно, все глаза обратились на меня, каковым и было, конечно, Его намерение. Он хотел избавить меня от постоянного ужаса оказаться на виду, что также является определенной формой эгоизма. Сопротивление и более легко распознаваемая агрессия проистекают от желания. Желание узнавания и стремление избежать его – оба эти побуждения связаны с эгоизмом. Баба поистине жестокий наставник для тех, кто просил Его помочь освободиться от эгоизма и привязанности к желаниям.

   Когда пришла наша очередь быть приглашенными на частную беседу, я не забыла сказать Ему, что меня просили прочесть лекцию терапевтам в английском обществе холистического лечения рака в дополнение к семинару во время уикэнда. Я спросила, не сообщит ли Он мне что-нибудь о раке, чем я могла бы поделиться с ними. Он кивнул и сказал очень медленно и серьезно: "Рак можно вылечить только милостью Божьей и любовью". Затем Он стал обсуждать книгу о нем и сказал, что ее следует издать в Англии, как и первую, а также в Калифорнии. В то время мы не планировали издание в Калифорнии.

   Когда мы спросили, как обычно, когда нам возвратиться, Он поистине застал нас врасплох, сказав: "Не возвращайтесь до шестидесятилетия. слишком дорого приезжать раньше. Езжай домой, заканчивая книгу, издавай ее и привози с собой на церемонию посвящения".

   Затем Он перечислил мои физические проблемы: "Желудок, спина, ноги, глаза, голова" и т.д. и обещал помочь разобраться с каждой. Я спросила, не является ли состояние желудка кармическим и, если дело обстоит так, не будет ли Он так добр очистить отрицательные кармы. Он громко засмеялся, указывая на то, что я не понимаю, о чем прошу. Затем сказал: "Забудь теперь все прошлые жизни. Я помогу тебе".

   С этим обещанием мы покинули Его физическое присутствие на два с половиной года. Я чувствовала острую боль сожаления о том, что мы не должны возвращаться каждый год, как мы привыкли делать в течение прошлых десяти лет. Я часто наблюдала, как Баба советует своим последователям не следовать рутине и говорит: "Учитесь находить уверенность в мое отсутствие". Мы должны научиться плыть и быть готовыми изменить направление без предупреждения, когда нас попросят сделать это.

   Во время поездки обратно в Бангалор я размышляла обо всем, что Он сказал. Мне пришло в голову, что, называя поездку в Индию дорогостоящей, Он, вероятно, подразумевал физическую, а не финансовую сторону. Действительно, по возвращении домой я каждый раз чувствовала себя больной и изнуренной. Чем старше мы становимся, тем все труднее путешествовать и жить в первобытных условиях в течение любого времени. Я подозревала, кроме того, что у Него есть работа для меня и я должна узнать, насколько я права в том, что так оно и есть.

   Диарея не прекращалась. Будучи занята семинарами и лекциями, все еще предстоящими мне, несмотря на обещание Бабы помочь, я продолжала испытывать перемежающиеся острые приступы дурных предчувствий. Исходя из моей лекции, прочитанной группе Элси Коуэн, я понимала, что бесполезно пытаться подготовиться заранее, даже в форме заметок. Я должна просто расслабиться и попросить Бабу внутри меня подсказать, что нужно говорить, и говорить все, что придет мне в голову. но, прежде всего, я должна помнить Его утверждение о том, что группа "состоит из одного плюс один плюс один, которые прибавляется к предыдущим, так как все – это один". Так что это было именно то, что я делала в течение семинара в пятницу вечером, всю субботу и все воскресенье. К моему облегчению, это сработало. Темы, казалось, возникали сами, а на надлежащий результат указывали различные вопросы, которые задавали члены группы. С помощью Бабы было успешно преодолено еще одно значительное препятствие.

   Несколько других отдельных лекций, включая лекцию для онкологов и лекции для групп Саи Бабы, следовали по той же самой схеме. Всякий раз, как я начинала нервничать, я мысленно спрашивала Бабу, что необходимо сказать потом, и поток слов возобновлялся. Я неоднократно благодарила Его за помощь и за то, что Он побуждал меня предпринять необходимые меры к преодолению этого страха, преследующего меня всю жизнь.

   Я начал писать о семинарах для этой книги только тогда, когда вспомнила сон, который видела несколькими годами ранее. В этом сне Баба сидел на возвышении в аудитории в Прасанти Нилаям лицом к тысячам последователей, которые заполнили зал до отказа. Я лежала на плите перед Ним, пока Он тщательно удалял все из меня, оставляя только пустую оболочку. Когда Он закончил, то поднял меня и велел вести беседу. Я не верила, что Он говорит серьезно, и убеждала Его, говоря, что у меня нет двигателя и поэтому я не могу двигаться и меня нужно заводить подобно заводной игрушке. Он наклонился вперед и толкнул меня, и, к моему удивлению, я смогла ходить и говорить. Теперь я понимаю, что пережитое мною во сне, произошло наяву. Я могла отклоняться и просить Бабу говорить через нас во время семинаров и других бесед. Его двойник внутри каждого из нас – искусный кукловод, который терпеливо ждет, когда мы будем готовы и захотим передать веревки наших кукольных "я", чтобы дать Ему возможность приводить нас в движение в соответствии с Его высшим знанием, в котором мы нуждаемся.

   В конце нашего пребывания в Англии в Лондон прибыли четверо студентов Бабы из колледжа в Уайтфилде, сопровождаемые г-ном Шринивасаном из Мадраса. Баба послал их в короткий тур Лондон – Париж – Женева, заканчивающийся в Риме, где их встретил г-н Кракси, итальянский преданный. Быстро нашли зал, где собрались преданные со всей Англии, чтобы приветствовать посланцев Бабы. Студенты выступали, пели бхаджаны, и их явная преданность Бабе и Его миссии и послание миру вдохновляли каждого. Было замечательно закончить таким образом пребывание в Англии.

---

ГЛАВА 26

   Когда мы прибыли домой, я с облегчением обнаружила, что статья о программе ограничения желаний прислана по почте, но еще не напечатана в Информационном бюллетене. У меня было время исправить ее и разбить на отдельные части, чтобы привести в соответствие с последними указаниями Бабы.

   Во время беседы о программе ограничения желаний я удивлялась, зачем Баба вдается в такие подробности. Затем, однажды, когда меня попросили провести семинар по этой программе по случаю ежегодной церемонии Чаи в нашем районе, я мысленно обратилась к нашему самому первому посещению, когда Баба материализовал кольцо с лунным камнем. Он велел мне тереть мой третий глаз, чтобы устранить причину головных болей в этой области. Конечно! Теперь я понимаю! В той жизни монах удалился в пещеру, чтобы сосредоточиться на освобождении от желаний. Освобождение от желаний было, вероятно, уроком из того перевоплощения, который был прерван преждевременной смертью. Теперь мне было разрешено продолжить выполнять задание, прерванное так внезапно, и, кроме того, поделиться своими размышлениями с другими преданными. Таково было иное, более глубокое значение слов и поступков Бабы, чем я осознавала, когда Он дал мне это кольцо. Как только я увидела эту более ясную цель, я смогла проводить беседы и писать статьи как священный долг, который поможет мне также отработать старые кармы и, таким образом, будет способствовать моему дальнейшему развитию.

   Тем временем, диарея не проходила. Я консультировалась у многих врачей и сделала многочисленные анализы с целью выявления возможных паразитов, но ничего не было обнаружено. Это состояние оставалось тайной, приводящей в недоумение, особенно потому, что я не худела.

   Вскоре после нашего возвращения домой мы узнали, что Баба дал указание г-ну Антонио Кракси организовать Всемирную конференцию в Риме 30-31 октября 1983 г. Тема называлась "Единение – в Божестве, чистота – в Просветлении". Конференции предшествовал в течение двух предыдущих лет большой сатсанг, или собрание преданных, в обширном имении Кракси близ Милана. Эти собрания были настолько успешными, что Баба решил, что первое публичное представление Его всемирной миссии за пределами Индии должно пройти в Риме, одном из самых исторических городов западного мира. Мы решили участвовать в этом.

   На конференции присутствовали не только полные веры и энтузиазма итальянцы, но и представители быстро растущей семьи Саи из тридцати четырех других стран. Их национальные флаги, висевшие рядом со сценой в огромной аудитории, являли собой самое впечатляющее зрелище. Эти флаги возвещали о новой и совершенно иной лиге наций, тихо входящей в мир, уставший от борьбы и беспорядка.

   Баба является инициатором таких собраний, но Ему нужны люди как инструменты, с помощью которых можно привести их к плодотворному завершению. Антонио и Сильвия Кракси и их команда помощников работали без устали, согласованно и самозабвенно, выполняя план Бабы по обеспечению успеха (в самом полном смысле слова) этого первого международного симпозиума за пределами Индии.

   В своем вдохновляющем послании, прочтенном г-ном Кракси, Баба подчеркивал, что божественность, пронизывающая общество, можно выявить лишь через людей, которые не отождествляются с телами, но знают, что их реальная сущность – это Бог, обитающий в сердце любого из них. По мере того, как продолжался симпозиум, проходя как по маслу, эта тема развертывалась как реальность на наших глазах. Все присутствовавшие гости, или работники, сосредоточились на Бабе, который смог, таким образом, влиться в симпозиум и руководить им, действуя через своего двойника в каждом из людей.

   В своем послании Баба цитировал старинную поговорку "Все дороги ведут в Рим". Но Он предупреждал нас, что мы собрались в этом историческом городе не наслаждаться римскими каникулами в течение двух дней или приобрести несколько новых знакомств, а получить вдохновение от этих новых идеалов, имеющих отношение к будущему человечества.

   Все старые города на протяжении своей длинной истории пережили насилие и отрицательные явления, выпавшие на их долю, и Рим не является исключением. поэтому важное значение имел тот факт, что симпозиум состоялся в День поминовения, когда возносятся молитвы за души всех тех, кто покинул эту землю.

   Два сна, которые я видела за несколько месяцев до Конференции, по-видимому, непосредственно связаны с этим. В первом сне я, казалось, плыла по воздуху, глядя вниз на землю. Мне было больно и тяжело видеть так много областей, где шли борьба и войны, образующие черные тучи ненависти и страха, которые затемняли прекрасный ландшафт. Когда я оглянулась вокруг, то в отдалении увидела радужный поток, мягко журчащий и растекающийся во всех направлениях подобно длинным полосам многоцветного света. Пока я наблюдала, как он извивается, я поняла, что он исходит из Прасанти Нилаяма и что каждый цвет представляет положительные эмоции, например, радость, любовь, надежду, сострадание – противоположности страха, гнева и ненависти, образующих черные тучи по всей атмосфере земли.

   Второй сон пришел несколько недель спустя. В нем я увидела Бабу, танцующего как бы на точке, принимая попеременно вид то Натараджи, то Кришны, причем Его руки, ноги и голова подчинялись внутреннему скрытому ритму. Это было необыкновенное зрелище, и когда я наблюдала, очарованная и проникнутая благоговением, то заметила, как радужный свет исходит волна за волной из Его тела и растекается длинными полосами по всей Индии, вливаясь в остальной мир. Продолжая наблюдать, я увидела, что эти цветные длинные полосы окружают черные пятна, которые я видела в предыдущем сне, и постепенно поглощают их, заменяя светом, имеющим цвет радуги. Темп танца убыстрялся до тех пор, пока радуга не охватила весь мир.

   Потом я вспомнила рассказ о том, как покойный Джоел Риордан скептически заявил вскоре после приезда на первый визит к Бабе, что он поверит в то, что Баба – Бог, только в том случае, если тот сможет материализовать радугу, что может сделать только Бог. Несколько дней спустя Джоел увидел совершенную арку радуги в безоблачном индийском небе. Позднее Баба спросил, понравилась ли она ему.

   Радуга всегда традиционно символизировала надежду на покой после бури. В Риме мы все испытали воздействие другой из радуг Бабы, подобной длинному усику, исходящему от Него в Индии и отраженному в наших сердцах. Это напоминает нам о Его обещании поднять сознание не только Индии, но и всего мира. Он дает нам надежду и позволяет всем, кто хочет этого, добиваться Его волеизъявления, а не следовать диктату эго, и принимать участие в этой революции. Преобразование происходит не только на уровне общества, но и на уровне отдельного человека. Посланием для меня в Риме было позволить Бабе танцевать Его танец в сердце каждого из нас. Делая это, Он наполняет нас любовью, радостью и надеждой на избавление от таких отрицательных эмоций, как гнев, ненависть и страх, сначала в нас, а затем во всем мире. Таким образом, каждый из нас может стать лучом света, помогающим очистить и осветить атмосферу планеты.

   Почти в то же время, как было объявлено о Римской конференции, Баба дал указания американским центрам Саи начать организовывать открытые общественные собрания, чтобы представить Его и Его учение более обширной аудитории. Стало ясно, что Он готовится передать свое послание остальной части мира. Он сказал, что в день своего шестидесятилетия обнародует свою особую миссию по установлению равновесия в мировом хаосе, быстро распространяющемся повсюду.

    Однажды во время медитации на меня снизошло самое волнующее и проникновенное озарение, касающееся серьезности мировой обстановки. У меня создалось впечатление, что Баба внезапно появился перед моим внутренним взором и кивком велел мне следовать за Ним. Он привел меня на возвышенное место, откуда я ясно видела весь мир, раскинувшийся внизу. Я слышала внутри себя Его голос, говорящий: "Теперь я покажу тебе истинный обходной путь сердца". Хотела бы я знать, что это могло означать.

   Затем Он указал вниз на землю, и я увидела очертания огромной человеческой фигуры, наложенной на нее. Это напомнило мне схемы в книгах о йоге, иллюстрирующие расположение семи чакр в теле человека, каждая из которых представляет собой круг света. Баба указал на этом человеческом теле размером с весь мир, что между чакрой сердца и другими существует весьма незначительная связь. Когда Он прочертил пути пальцем, я очень ясно увидела, что они были либо частично блокированы, либо вообще закрыты. Я начала понимать, чт'о Он имел в виду, ибо вокруг сердца действительно шел обходной путь на мировом уровне, не позволяющий любви вытекать из ее естественного источника – сердца. Поэтому любовь приходится выражать через посредство головы, горла, солнечного сплетения или силового центра, либо низших центров, особенно через половой центр. Я понимала, насколько верно это было на уровне отдельной личности. Люди думают о своей любви или мечтают о ней, говорят о ней и говорят, что любят, но часто без подлинного чувства. Некоторые используют так называемую любовь, чтобы управлять другими, переносят ее на материальные вещи или смешивают ее с половым влечением.

   Баба продолжал показывать мне, что в прошлые века, когда мужчины периодически закрывали свои сердца, будучи заняты войнами и насилием, большинство женщин продолжало выполнять свою роль заботливых и любящих членов общества, тем самым сохраняя некоторое равновесие. Однако, их истинная роль уменьшилась, так как они были поставлены в положение, имеющее меньшую ценность, чем положение мужчин, которые использовали их в основном для удовлетворения своих физических желаний. В последние годы женщины восстали, но часто ошибочно предпочитали подражать мужчинам в попытке стать равными им и при этом отсекали свои собственные чувства. В результате – тяжелое состояние этого мира без любви со всеми сопутствующими проблемами насилия, преступлений, кровосмешения и плохого обращения с детьми, пагубных привычек и беспорядочности и со всеми другими несчастьями, с которыми мы сталкиваемся. Таким образом, это – примета Кали Юги.

   "Что мы можем сделать?" – спросила я. Как бы в ответ я вспомнила заверение Бабы о том, что, как и в прошлые годы, когда мир серьезно терял равновесие, пришел божественный Аватар, чтобы поправить ситуацию. Как часто Он заявлял, что Его задача – привести весь мир к гармонии. "Но что мы можем сделать?" – настаивала я. Ответом было то, что женщины мира должны быть готовы продолжить путь, снова объединившись с их древним наследием. Они должны стать каналами, через которые божественная любовь потечет в мир, устанавливая равновесие.

   Мне вспомнилось похищение самолета и указания Бабы послать любовь тем двум, полным ненависти мужчинам, а также Его последующее заверение о том, что самолет спасла заполнившая его любовь. Мы все должны позволить Бабе использовать нас для того, чтобы излить в мир Его любовь, как Он способен был спасти заполненный людьми самолет с помощью одного лишь человека.

   В соответствии со своими планами принести в мир равновесие и согласие, Баба стал также инициатором всемирной Программы Воспитания в Духе Человеческих Ценностей, гарантирующей, что будущие поколения будут обучены продолжать работу, начатую таким образом. Эта программа разработана на основе курса Бал Викас для детей преданных, которым в течение многих лет прививали принципы правильного образа жизни, изложенные в бесценном наследии древней мудрости Индии. Этот курс адаптирован и теперь преподается в Индийских начальных школах. Последователи в других странах тоже начинают вводить его в своих школах, чтобы удовлетворить потребность в моральном воспитании в дополнение к возрождению и укреплению собственных духовных традиций.

---

ГЛАВА 27

   Когда я впервые поехала увидеть Бабу, меня интересовало, станет ли Он моим следующим учителем. Годы, прошедшие с тех пор, доказали, что Он научил меня большем, чем я могла надеяться или вообразить. Он также подтверждал, продолжал и наращивал наставления, которые я получала из внутреннего источника мудрости. Само Его присутствие в мире делает связь с той частью Бога более осязаемой, а значит, более доступной. Это напоминает мне о разнице между переключением радиоприемника или телевизора наобум в надежде настроиться на желательную передачу и точным знанием того, как включить нужный канал.

   Однако я остро осознаю, что этот, очень личный отчет о моем опыте общения с Бабой, дает лишь самое незначительное представление о Нем и о Его энергии и любви, которые безграничны. Также невозможно уменьшить Его подлинную сущность так, чтобы приспособить ее к Его небольшому физическому телу, обитающему в Индии.

   Он говорит: "Аватар пришел как человек среди людей и ходит между ними как друг, доброжелатель, родственник, проводник, учитель, целитель и участник". Но и весь опыт тех бесчисленных тысяч людей, которых Он затронул тем или иным образом, даже будучи объединен, все же не даст полного или точного представления о нем.

   Он говорит нам, что мы, вероятно, не можем понять Его и не должны даже пытаться. Все, что каждый из нас может сделать, так это быть готовым позволить Ему проявить себя в такой степени, которую мы можем принять и впитать в любой данный момент. В этой книге я попыталась показать тот ступенчатый процесс в моей жизни. Но надеюсь, что дала ясно понять, что, хотя я и пыталась стать по возможности более открытой, чтобы принять Его наставления, сначала у меня уходило очень много времени на то, чтобы понять и принять их, а затем постараться выполнять их в повседневной жизни.

   Я продолжаю удивляться терпению, терпимости, выдержке, стойкости и состраданию, которые Он всегда проявлял. Уверена, что мой опыт не является уникальным и разделяется тысячами других преданных. Однако, Он никогда не бывает раздраженным или нетерпеливым, подобно большинству родителей в обращении со своими детьми.

   Существует всегда, однако, опасность того, что такое любящее внимание может оказаться ловушкой, если способствует раздуванию самомнения человека. Чт'о, вероятнее всего, заставляет человека чувствовать превосходство, чем то, что божественный Аватар говорит с ним, улыбается ему и материализует подарки для него? Однако Баба никогда не устает убеждать в том, что изначальная Божья сила является нашей единственной подлинной сущностью, и в этой степени мы все равны и едины с ней. Отличаются только наши тела и личные свойства. Это – Его главное послание, и все, что Он делает или говорит людям, имеет целью заставить их осознанно отдавать себе отчет в этом. Поскольку Он точно знает, чт'о привнесет каждый из нас в эту осведомленность о том, что все мы воплощаем в себе Бога, нам нужно только довериться Ему в обеспечении средств, с помощью которых можно вскрыть многочисленные толстые слои, состоящие из наших желаний, затемняющих внутренний свет.

   Его прощальное указание на нашей первой прощальной беседе все еще отдается у меня в душе. Я должна помнить о том, что нет необходимости ездить в Индию, чтобы увидеть Его физическое тело. Я должна найти Его в своем сердце.

   Но как мы должны ввести это в действие? Мне показали простой метод применения для развития осознания божественной искры как внутри себя, так и в других.

   Во время медитации Баба являлся и указывал на сердце человека, который, казалось, становился прозрачным, когда я наблюдала. Конечно, познавательность в сердце была золотым самородком. Баба указывал, что каждый имеет такой потенциал, но, как только человек попадает под Его влияние или начинает следовать по духовному пути, этот золотой самородок оживает, подобно тлеющим уголькам. Мы можем сами пристроиться к воздушным мехам, чтобы помочь им разгореться ярче, мысленно направляя каждый выдох к нашему сердцу.

   Это повысит нашу способность отражать больше света и поможет нам увидеть потенциальный свет в каждом без исключения.

   Ниже приведено стихотворение, пришедшее однажды очень быстро мне в голову. Эти стихи кажутся мне подходящим итогом послания Бабы.

Я люблю вас всех и каждого поодиночке
За глубину, которую я вижу внутри
Под слоями эгоизма,
Вашей собственной Божественности.

Никто из вас не является особым
Или более привлекательным для меня,
Ибо каждый из вас обладает
Своей собственной Божественностью.

Поэтому не соперничайте с другими
В поисках надежности,
Когда вы уже получили любовь
От своей собственной Божественности.

Направляйте Мою любовь к другим,
Которые слепы и не могут видеть,
Что любовь, которую они ищут с таким отчаянием,
Есть их собственная Божественность.

Ибо, когда вы найдете в каждом
Моего двойника,
Вы начнете раскрывать свои сердца
Своей собственной Божественности.

---

   Филлис Кристал – дипломированный психотерапевт школ Юнга и Эриксона. Родилась в Англии, но в настоящее время живет и работает в Калифорнии, где разработала собственные методы психотерапии. Она провела много времени с Саи Бабой в Его ашраме в Южной Индии, и именно по Его предложению написала эту книгу о своем опыте общения с Ним. Она много ездит по Америке и Великобритании, читая лекции и проводя семинары по своей работе.

---

САИ БАБА – ПЕРВОЕ ЗНАКОМСТВО

   Его назвали Совершенным Учителем. Многие говорят, что Он – божественный Аватар. Каждый год сотни тысяч совершают паломничество в южную Индию из стран всего мира, чтобы услышать и увидеть Его; действительно, сейчас насчитываются миллионы Его последователей. Учитель и целитель, дипломат и мечтатель, друг и утешитель, Саи Баба является одним из самых необыкновенных духовных лидеров нашего времени.

   Филлис Кристал впервые встретилась с Саи Бабой в начале семидесятых. Их встреча должна была оказать глубокое воздействие на ее собственное духовное развитие и на ее методы консультаций как психотерапевта – последователя Юнга.

   В этом живом отчете о своих встречах с Саи Бабой на протяжении десяти лет, о Его учении и руководстве в решении разных проблем и в часто происходивших случаях, причинявших травмы, она указывает путь к истинному внутреннему развитию и духовному совершенствованию для всех нас.

http://scriptures.ru/sb_ue.htm