Напишу другую историю... не знаю, как в качестве литературного стиля, наверное, достаточно простенько, некоторые метафоры оставляет дрожащая рука только в воздухе. Но, по-крайней мере, всё честно. Ребята, да не бойтесь вы, пишите! По милости Господа никто вас не сглазит! Вообще-то, это я вообще не хотела никому рассказывать.Хотела про встречи, про Космическую форму, про то, что можно дышать Им и попасть в неведомую, тонкую область...Но лирический аспект Сатья Саи ...он тоже запределен. Когда встречаешься с этим, понимаешь, что до сих пор ничего не знал ни о Любви, ни о Нежности...Расскажу о прощании...
Однажды я поехала посмотреть окрестности Путтапарти. За мостом налево стояли шалаши-целлофан, картон да какое-то тряпьё. Шалашей было много, дальше вдоль дороги тянулась лесополоса с характерным "душистым" запахом. Помните мамашек с детьми, которые ходили по Путтапарти, протягивая руки: Ма....? Они, в основном, просили купить им детское питание. Вот в таких шатрах эти люди и жили...Подобное болью отдаётся в сердце и сейчас. А тогда, в первый раз, вообще...Мне жаль всех бедолаг без нормального жилья, и наших людей, которые на съёмных квартирах, в общагах, как угловые жильцы, у меня тоже это было.
Надо было что-то им привезти, что-то нужное. Самым нужным мне показалось сухое детское питание. Малыши поедят и взрослые кашу сварят. Тогда я ещё не знала, что Ашрам подкармливает этих людей, не знала про севу, не знала, что эти пакеты сухого молока могут сдаваться обратно в Аптеку. Не знала, да и слава Богу. А у нас в группе был Володя. Он никуда не ездил, ни на какие экскурсии, видно было, как неумолимо влияет на него Бхагаван. Володя, по-моему, стал сильно раскаиваться в чём-то прошлом, говорил, что он большой грешник, что ему надо быть здесь, в Ашраме и сетовал, что Бхагаван ему не даётся. Никак. И не смотрит даже в его сторону. Я попросила Володю о помощи, мы набрали 2 больших пакета сухого детского питания, взяли рикшу и "на тройке с бубенцами" поехали за мост. Мы раздавали питание всем, кого встречали. Один мальчик не хотел брать, так мы заставили! Народу в шалашах пряталось много, пакеты было очень приятно давать. Потом Володя очень переживал, вспоминал, что вот одна девушка так просила, а ей уже не досталось...А перед отъездом Сатья Саи на Володю всё-таки посмотрел. Вовка светился от счастья...
На День Рождения бхагавана в 2007г. пел Панкай Углас. Невероятной красоты композиции завораживали сидящих. Одну из них я уже слышала в России. И как же долго Сатья Саи сидел на "сцене"! Душа тоже пела, узнавая Его, из её глубин рвались какие-то любовные старо-русские слова, которые я сейчас и не повторю...Не очень давно во сне Сатья Саи рассказал мне о моих 2-х предыдущих воплощениях, одно из которых было на Руси...
Народу было очень, очень много. И это желание покушать...Живот бунтовал -не перекусить, а именно поесть! Риса! Много! Он. бедолага, так похудел...Что-же делать? Девушки наши куда-то ходили, как они говорили, на главную улицу, в тибетский ресторан. Сейчас я с удовольствием поем в любой индийской забегайловке. но тогда всё казалось сложнее. И, вместо того, чтобы пойти на Читравати роад, я пошла на Мэйн стрит. Иду и думаю-И где тут тибетские рестораны? Честно, в первый приезд я старалась по-максимуму быть одной, это было на интуитивном уровне. Особенно после Даршанов. А Даршаны-то были почти всегда утром и всегда-вечером.
И вот иду я по нашей Мэйн-Роад и не вижу никаких ресторанных вывесок. И вдруг...чьи-то цепкие руки хватают меня и тянут в какой-то проулок. От внезапности я даже не сопротивлялась, вдруг что-то случилось. И эти руки буквально подтаскивают меня к огромному котлу с рассыпчатым рисом со специями!Я соображаю, что это бесплатная раздача риса, прасад от Свами. К котлу тянется очередь из индусов. Пытаюсь встать в конец очереди. Нет-нет!-мне не разрешают. И добрые руки накладывают на тарелку из зелёных листьев целую гору риса. И я иду в соседний переулок и сажусь на какое-то крылечко и начинаю есть. И идут мимо кашмирские торговцы, они идут домой, тоже, наверное, на обед, и машут мне руками и кричат: Оксана! Привет! Как дела!
И я тоже машу рукой: Привет! Хорошо!
И во всём Путтапарти радостное, праздничное настроение. И я прошлась ещё на Читравати стрит. И там тоже стояли котлы с другим, бурым рисом, и к котлам большущая очередь. И рис выглядел очень вкусно, но вместить его было бы некуда...
А на следующий день, в обед, я должна была уезжать. И надо было только попрощаться со Свами. Я думала, что я в Индии первый и последний раз и уезжаю навсегда. И то, что я здесь встретила, настолько оглушило меня, что было бы немыслимо не попрощаться. Но вечером мне сказали, что обычно Сатья Саи после крупных праздников утром не выходит.
И это был как удар, неожиданный удар, когда перехватывает дыхание...Вот об этом я не подумала...
Конечно, утром я всё-равно побежала в линии. И-хороший ряд №4. И села достаточно близко, а зрение у меня хорошее, глаз. страдавший уже 2 года после травмы, наконец-то был вылечен Уджлалой. или. может быть, видением Бхагавана? Но впервые за 2 года не болел, и зрение не раздваивалось до такой степени между больным и здоровым глазом, что при чтении даже наступала тошнота, как-то это действовало на вестибулярный аппарат.
Но теперь всё прошло, и до сих пор больше не возвращалось.
И вот села я на вполне хорошем месте. И что-то захотелось пойти попить кофе. А ещё никогда до этого дня я такие кренделя не выделывала. Просто одна девушка, высокая, черноволосая, стройная, нос в профиль с горбинкой и с яркой розой в волосах, однажды на Даршане попросила посторожить её место и сказала, что она пойдёт попить кофе.
-А разве так можно?
-Да я всегда так делаю!
Ну и я, умная такая, несмотря на вливающееся море людей, тоже решила пройтись.
И пошла к главному выходу, через зал. И только я перенесла через выход свою фигуру, как в голове промелькнул страх, что не надо это делать. Не сейчас. Решила вернуться. А севадалка, которая секунду назад меня пропустила, стала тщательно обыскивать меня. Что-то ей показалось подозрительным, может то, что я вырывалась и объясняла, что это ошибка, и что мне срочно надо бежать на моё место. Она подозвала ещё вторую севадалку и вдвоём они продолжали меня обыскивать. Наверное, я была маловменяемая. Они вообще не хотели меня пропускать, и я заплакала, что по своей вине я так и не увижу Бхагавана. Когда всё-таки они меня отпустили, я аж затанцевала. На что севадалка мне сказала: Не танцевать! Не танцевать! Здесь Мандир!
Я ещё подумала: Такая красивая, а такая строгая.
Я ринулась на своё место. Но возникла новая преграда: поперёк Саи Кулвант Холла был натянут канат. И люди сидели по эту сторону в рядах вдоль каната, а там, в глуби зала, вливалось струйками море женщин из линий из другого входа.
И опять я не знала, что канат этот временный и обязательно его уберут и пустят этих женщин внутрь. И я подбежала к севадалке, держащей канат, и сказала: Моё место там, там, пустите!
Но меня не пустили и заставили сесть в ряд. И я села в первый ряд, уже со слезами. но меня заставили пересесть в последний, и слёзы уже накатывались, и положение казалось безвыходным. А вдруг сейчас выедет Сатья Саи? И я вскочила со своего места, подбежала к севадалке и стала доказывать, что моё место там, в зале!
Но меня заставили вернуться. Стыдно писать о своей истерике, но я действительно была как безумная. Я опять вскочила, и опять меня посадили...
И тут я расплакалась навзрыд. И чьи-то руки, какой-то русской женщины, утешали меня. И она говорила: Женщина, ну чего вы так расстроились? И я даже не смогла объяснить ей, что я расстроилась так, потому что сегодня я уезжаю навсегда. Разве я смогу когда-нибудь вернуться? Разве меня пустит семья? Где мы, а где Индия.... Я уезжаю от всего, что я полюбила....
Слёзы не дали мне это сказать.
И вот нас, ряд за рядом, стали пропускать в зал. И я побежала к своему месту. И лежит моя родная полосатенькая подушечка и ждёт меня...Но теперь новая тревога прокралась в сердце. Уже давно были бхаджаны, а Сатья Саи всё не выезжал. Вдруг Он так и не выедет? Со всей силой души, с огромным трепетом я стала звать Его.
9.15; 9.30; 9.40 - Его всё нет. Без десяти десять счастье волной прокатилось по Кулвант Холлу - Саи выезжал. Он ехал очень медленно, на машине. Мы встретились с Ним глазами ещё издалека. Когда ещё Он только выехал, я силой заставила себя прекратить плакать, мне не хотелось, чтобы Он это видел. И. когда Он приближался, стала махать Ему рукой, может, по-детски: Прощай! Прощай навсегда! А Саи смотрел мне в глаза и приближался. И это был такой долгий-долгий, постоянный взгляд. И глаза у Него были чуть прищурены. "Как у Ильича" -подумала я почему-то. И Он был молодой, ну, лет на 40 выглядел. Только не просто Он смотрел. Он выплывал из своих глаз, как Нежность. Тянущийся, плотный. физически ощутимый ковёр из Нежности плыл от Него ко мне.
И как бы этот ковёр даже имел цвет - тёмный-тёмный и с блёстками. И сладчайший, мягчайший. И была это такая Нежность, к которой невозможно прикоснуться, запредельная. И была это не просто Нежность, а манящая, повергающая в трепет суть Нежности. И от неё замирал ум и трепетало сердце. А Нежность эта безжалостно плыла и плыла.
И никогда больше, ни до, ни после, я не видела у Него такого взгляда.
И только тогда Он пожелал отвести глаза, когда машина уже поворачивала на веранду.
Сатья Саи не поехал к мужчинам. Не стал сидеть Он и на веранде. На несколько минут заехав в Бхаджан Холл, Он принял Арати и уехал
Ушла и я...
Только как шла...Плыла...Не знала, что под ногами. Ощущение было, что земли не касалась...Ничего не могла внятно говорить, на видимое реагировала медленно, блаженно...
И одна девушка, не попавшая в Бхаджан Холл. подошла ко мне и спросила: Значит, Он всё-таки выезжал? Улыбался?
Да - ответила я как в тумане.
Но то, что это была не улыбка, я тогда не смогла ей объяснить. Ибо что мы знаем, и что мы можем объяснить о Нежности?
И я поехала домой навсегда, чтобы вернуться...через три месяца.
А путь был трудный. не совсем удобные рейсы. Добиралась 3-е суток. две бессонные ночи. И, когда сидела в Аэропорту, ум был пуст, и глаза только перескакивали от предмета к предмету. Ум не мог сосредоточиться ни на одном из них, они были как-бы вне его, и от этого было легче. Была приятная пустота и помощь в дороге.
Сай Рам! http://www.sathyasai.ru/forum/topic/10195/ СатьяСаи.ру - Путешествия - Рассказы и фотографии
Однажды я поехала посмотреть окрестности Путтапарти. За мостом налево стояли шалаши-целлофан, картон да какое-то тряпьё. Шалашей было много, дальше вдоль дороги тянулась лесополоса с характерным "душистым" запахом. Помните мамашек с детьми, которые ходили по Путтапарти, протягивая руки: Ма....? Они, в основном, просили купить им детское питание. Вот в таких шатрах эти люди и жили...Подобное болью отдаётся в сердце и сейчас. А тогда, в первый раз, вообще...Мне жаль всех бедолаг без нормального жилья, и наших людей, которые на съёмных квартирах, в общагах, как угловые жильцы, у меня тоже это было.
Надо было что-то им привезти, что-то нужное. Самым нужным мне показалось сухое детское питание. Малыши поедят и взрослые кашу сварят. Тогда я ещё не знала, что Ашрам подкармливает этих людей, не знала про севу, не знала, что эти пакеты сухого молока могут сдаваться обратно в Аптеку. Не знала, да и слава Богу. А у нас в группе был Володя. Он никуда не ездил, ни на какие экскурсии, видно было, как неумолимо влияет на него Бхагаван. Володя, по-моему, стал сильно раскаиваться в чём-то прошлом, говорил, что он большой грешник, что ему надо быть здесь, в Ашраме и сетовал, что Бхагаван ему не даётся. Никак. И не смотрит даже в его сторону. Я попросила Володю о помощи, мы набрали 2 больших пакета сухого детского питания, взяли рикшу и "на тройке с бубенцами" поехали за мост. Мы раздавали питание всем, кого встречали. Один мальчик не хотел брать, так мы заставили! Народу в шалашах пряталось много, пакеты было очень приятно давать. Потом Володя очень переживал, вспоминал, что вот одна девушка так просила, а ей уже не досталось...А перед отъездом Сатья Саи на Володю всё-таки посмотрел. Вовка светился от счастья...
На День Рождения бхагавана в 2007г. пел Панкай Углас. Невероятной красоты композиции завораживали сидящих. Одну из них я уже слышала в России. И как же долго Сатья Саи сидел на "сцене"! Душа тоже пела, узнавая Его, из её глубин рвались какие-то любовные старо-русские слова, которые я сейчас и не повторю...Не очень давно во сне Сатья Саи рассказал мне о моих 2-х предыдущих воплощениях, одно из которых было на Руси...
Народу было очень, очень много. И это желание покушать...Живот бунтовал -не перекусить, а именно поесть! Риса! Много! Он. бедолага, так похудел...Что-же делать? Девушки наши куда-то ходили, как они говорили, на главную улицу, в тибетский ресторан. Сейчас я с удовольствием поем в любой индийской забегайловке. но тогда всё казалось сложнее. И, вместо того, чтобы пойти на Читравати роад, я пошла на Мэйн стрит. Иду и думаю-И где тут тибетские рестораны? Честно, в первый приезд я старалась по-максимуму быть одной, это было на интуитивном уровне. Особенно после Даршанов. А Даршаны-то были почти всегда утром и всегда-вечером.
И вот иду я по нашей Мэйн-Роад и не вижу никаких ресторанных вывесок. И вдруг...чьи-то цепкие руки хватают меня и тянут в какой-то проулок. От внезапности я даже не сопротивлялась, вдруг что-то случилось. И эти руки буквально подтаскивают меня к огромному котлу с рассыпчатым рисом со специями!Я соображаю, что это бесплатная раздача риса, прасад от Свами. К котлу тянется очередь из индусов. Пытаюсь встать в конец очереди. Нет-нет!-мне не разрешают. И добрые руки накладывают на тарелку из зелёных листьев целую гору риса. И я иду в соседний переулок и сажусь на какое-то крылечко и начинаю есть. И идут мимо кашмирские торговцы, они идут домой, тоже, наверное, на обед, и машут мне руками и кричат: Оксана! Привет! Как дела!
И я тоже машу рукой: Привет! Хорошо!
И во всём Путтапарти радостное, праздничное настроение. И я прошлась ещё на Читравати стрит. И там тоже стояли котлы с другим, бурым рисом, и к котлам большущая очередь. И рис выглядел очень вкусно, но вместить его было бы некуда...
А на следующий день, в обед, я должна была уезжать. И надо было только попрощаться со Свами. Я думала, что я в Индии первый и последний раз и уезжаю навсегда. И то, что я здесь встретила, настолько оглушило меня, что было бы немыслимо не попрощаться. Но вечером мне сказали, что обычно Сатья Саи после крупных праздников утром не выходит.
И это был как удар, неожиданный удар, когда перехватывает дыхание...Вот об этом я не подумала...
Конечно, утром я всё-равно побежала в линии. И-хороший ряд №4. И села достаточно близко, а зрение у меня хорошее, глаз. страдавший уже 2 года после травмы, наконец-то был вылечен Уджлалой. или. может быть, видением Бхагавана? Но впервые за 2 года не болел, и зрение не раздваивалось до такой степени между больным и здоровым глазом, что при чтении даже наступала тошнота, как-то это действовало на вестибулярный аппарат.
Но теперь всё прошло, и до сих пор больше не возвращалось.
И вот села я на вполне хорошем месте. И что-то захотелось пойти попить кофе. А ещё никогда до этого дня я такие кренделя не выделывала. Просто одна девушка, высокая, черноволосая, стройная, нос в профиль с горбинкой и с яркой розой в волосах, однажды на Даршане попросила посторожить её место и сказала, что она пойдёт попить кофе.
-А разве так можно?
-Да я всегда так делаю!
Ну и я, умная такая, несмотря на вливающееся море людей, тоже решила пройтись.
И пошла к главному выходу, через зал. И только я перенесла через выход свою фигуру, как в голове промелькнул страх, что не надо это делать. Не сейчас. Решила вернуться. А севадалка, которая секунду назад меня пропустила, стала тщательно обыскивать меня. Что-то ей показалось подозрительным, может то, что я вырывалась и объясняла, что это ошибка, и что мне срочно надо бежать на моё место. Она подозвала ещё вторую севадалку и вдвоём они продолжали меня обыскивать. Наверное, я была маловменяемая. Они вообще не хотели меня пропускать, и я заплакала, что по своей вине я так и не увижу Бхагавана. Когда всё-таки они меня отпустили, я аж затанцевала. На что севадалка мне сказала: Не танцевать! Не танцевать! Здесь Мандир!
Я ещё подумала: Такая красивая, а такая строгая.
Я ринулась на своё место. Но возникла новая преграда: поперёк Саи Кулвант Холла был натянут канат. И люди сидели по эту сторону в рядах вдоль каната, а там, в глуби зала, вливалось струйками море женщин из линий из другого входа.
И опять я не знала, что канат этот временный и обязательно его уберут и пустят этих женщин внутрь. И я подбежала к севадалке, держащей канат, и сказала: Моё место там, там, пустите!
Но меня не пустили и заставили сесть в ряд. И я села в первый ряд, уже со слезами. но меня заставили пересесть в последний, и слёзы уже накатывались, и положение казалось безвыходным. А вдруг сейчас выедет Сатья Саи? И я вскочила со своего места, подбежала к севадалке и стала доказывать, что моё место там, в зале!
Но меня заставили вернуться. Стыдно писать о своей истерике, но я действительно была как безумная. Я опять вскочила, и опять меня посадили...
И тут я расплакалась навзрыд. И чьи-то руки, какой-то русской женщины, утешали меня. И она говорила: Женщина, ну чего вы так расстроились? И я даже не смогла объяснить ей, что я расстроилась так, потому что сегодня я уезжаю навсегда. Разве я смогу когда-нибудь вернуться? Разве меня пустит семья? Где мы, а где Индия.... Я уезжаю от всего, что я полюбила....
Слёзы не дали мне это сказать.
И вот нас, ряд за рядом, стали пропускать в зал. И я побежала к своему месту. И лежит моя родная полосатенькая подушечка и ждёт меня...Но теперь новая тревога прокралась в сердце. Уже давно были бхаджаны, а Сатья Саи всё не выезжал. Вдруг Он так и не выедет? Со всей силой души, с огромным трепетом я стала звать Его.
9.15; 9.30; 9.40 - Его всё нет. Без десяти десять счастье волной прокатилось по Кулвант Холлу - Саи выезжал. Он ехал очень медленно, на машине. Мы встретились с Ним глазами ещё издалека. Когда ещё Он только выехал, я силой заставила себя прекратить плакать, мне не хотелось, чтобы Он это видел. И. когда Он приближался, стала махать Ему рукой, может, по-детски: Прощай! Прощай навсегда! А Саи смотрел мне в глаза и приближался. И это был такой долгий-долгий, постоянный взгляд. И глаза у Него были чуть прищурены. "Как у Ильича" -подумала я почему-то. И Он был молодой, ну, лет на 40 выглядел. Только не просто Он смотрел. Он выплывал из своих глаз, как Нежность. Тянущийся, плотный. физически ощутимый ковёр из Нежности плыл от Него ко мне.
И как бы этот ковёр даже имел цвет - тёмный-тёмный и с блёстками. И сладчайший, мягчайший. И была это такая Нежность, к которой невозможно прикоснуться, запредельная. И была это не просто Нежность, а манящая, повергающая в трепет суть Нежности. И от неё замирал ум и трепетало сердце. А Нежность эта безжалостно плыла и плыла.
И никогда больше, ни до, ни после, я не видела у Него такого взгляда.
И только тогда Он пожелал отвести глаза, когда машина уже поворачивала на веранду.
Сатья Саи не поехал к мужчинам. Не стал сидеть Он и на веранде. На несколько минут заехав в Бхаджан Холл, Он принял Арати и уехал
Ушла и я...
Только как шла...Плыла...Не знала, что под ногами. Ощущение было, что земли не касалась...Ничего не могла внятно говорить, на видимое реагировала медленно, блаженно...
И одна девушка, не попавшая в Бхаджан Холл. подошла ко мне и спросила: Значит, Он всё-таки выезжал? Улыбался?
Да - ответила я как в тумане.
Но то, что это была не улыбка, я тогда не смогла ей объяснить. Ибо что мы знаем, и что мы можем объяснить о Нежности?
И я поехала домой навсегда, чтобы вернуться...через три месяца.
А путь был трудный. не совсем удобные рейсы. Добиралась 3-е суток. две бессонные ночи. И, когда сидела в Аэропорту, ум был пуст, и глаза только перескакивали от предмета к предмету. Ум не мог сосредоточиться ни на одном из них, они были как-бы вне его, и от этого было легче. Была приятная пустота и помощь в дороге.
Сай Рам! http://www.sathyasai.ru/forum/topic/10195/ СатьяСаи.ру - Путешествия - Рассказы и фотографии
Комментариев нет:
Отправить комментарий