Окончание книги Свами Рама "Жизнь среди гималайских йогов"

VIII

ЗА ПРЕДЕЛАМИ ВЕЛИКИХ РЕЛИГИЙ

Все великие религии мира происходят из единой Истины. Следовать какой-то религии, но не жить в свете Истины – это все равно, что слепому вести слепого. Люди, принадлежащие Богу, обладают всеохватывающей любовью. Любовь – это религия Вселенной. Сострадательный человек превосходит религиозные ограничения и постигает неразделимую, абсолютную Реальность.

Христианский мудрец из Гималаев

Одно время в нашем монастыре жил один монах, очень много знавший о Христе. Его звали Садху Сунгар Сингх. Когда он посещал Мадрас, десятки тысяч людей стекались на морской берег, чтобы послушать его проповеди. Находились даже такие, кто прилетал из Европы, лишь бы услышать его. Он родился в Амритсаре штата Пенджаб и был сикхом по происхождению.

В молодости его посещало одно видение, повторявшееся ночь за ночью. Он не понимал, было ли это видение сном, некой путеводной нитью или же носило пагубный характер. Он видел человека, который просил его встать и отправиться в Гималаи. Он пробовал совсем не спать, но в конечном итоге сон все же одолевал его и он смыкал глаза. Тогда ему вновь являлось видение, и он слышал голос, обращавшийся к нему со словами: «Готов ли ты выслушать меня? Я твой Спаситель. Для тебя нет иного пути».

Он не знал, кто был тот человек, что являлся к нему, и поэтому стал искать совета у других. Один человек сказал, что это был Христос, другой – что это был Кришна, а третий – что это был Будда. Однако, когда он увидел картинку с изображением Христа, то сразу сказал себе: «Вот, тот учитель, который является ко мне во сне и стремится пробудить меня». Между тем Христос вновь и вновь представал перед ним во сне и задавал ему вопрос: «Почему ты медлишь, сынок?» Наконец, однажды он покинул свой дом, не сказав никому ни слова, и ушел в Гималаи, где оставался длительное время. Несколько лет он прожил в нашем горном монастыре.

Он был тем человеком, который познакомил меня с христианской Библией. Он также научил меня сопоставительному изучению Бхагават Гиты и Библии. «Весть, принесенная утром, была вестью Кришны; весть, принесенная в полдень, была вестью Будды; а весть, принесенная вечером, была вестью Христа. Между ними нет различия. Сострадающий Христос, просветленный Будда и совершенный Кришна передавали свои послания в том виде, который соответствовал их времени и нуждам масс, готовых принять их учение. Эти великие люди были представителями единой абсолютной Реальности, принимающей различные формы и нисходящей для указания пути человечеству всякий раз, когда нужен Он. Мудрецы традиционно питают уважение ко всем великим мировым религиям», – говорил Сунгар Сингх.

Садху Сунгар Сингх был человеком исключительно любящей, доброй и возвышенной души. Я глубоко уважал его и называл одним из своих учителей. Однажды он прекрасно выразил сравнение буддизма и христианства. «Христианство, – сказал он, – это дитя иудаизма, точно также как буддизм – дитя индуизма». На протяжении многих веков своего постепенного роста эти две великие религии видоизменялись, эволюционировали и принимали разнообразнейшие формы. Есть несколько важных черт, которые являются общими для этих великих и благородных религий.

Обе религии отрицают голос плоти, исходящий с нижних уровней человеческого сердца и ума. Обе они верят в то, что этот голос есть источник зла. Вера в собственную греховность и эгоистичность приводит человека к пессимизму. Эти религии делают позитивный упор на страдания человечества и сострадание к нему. Обе религии несут в самой своей основе идеал любви в его крайних выражениях, призывающих принести в жертву свою жизнь ради других и любить других, как самого себя. Обе они придают важнейшую роль бескорыстной любви в человеке и призывают своих последователей культивировать в себе это чувство. В буддизме любовь имеет более широкое значение, чем в христианстве. В то время как в христианстве распространение этого чувства ограничивается людьми, в буддизме оно распространяется на все чувствующие формы животной жизни. Христианство анализирует жизнь при помощи теологии и находит свое завершение в вере, в то время как буддизм воспринимает жизнь рационалистическим путем и находит свое завершение в нирване. Аскетизм буддизма учит покою, а аскетизм христианства учит радости. Однако понимание обеих религий приводит человека в то царство покоя и радости, которое мир никогда не сможет ни дать, ни отнять. Буддизм, подобно христианству, делает упор на волю, и в плане морального образа жизни обе этих религии подчеркнуто важное место отводят дисциплине, упражнениям и формированию привычек. Учения этих религий, в своих взятых более широко аспектах, не многим отличаются друг от друга.

Последователь Будды уделяет внимание осознаванию своих мыслей, слов и действий. Из истории известно, что те, кто жил вместе с Иисусом, были также всецело преданы своему высшему Я, а не низшей мелочной природе. Как буддизм, так и христианство верят в возможность наставления людей на путь поисков их морального совершенства. Буддизм проповедует четыре благородных истины, в которых признается, что главный источник страдания коренится в желании. Христианство несет в себе чисто западную готовность получить шанс и использовать его. Буддисты выбрали в качестве своего высшего символа и идсла фигуру сидящего мудреца, находящегося в состоянии глубокой медитации – абсолютного покоя. Христиане используют символ молодого человека, распятого на кресте, показывающий преодоление наивысшего страдания любовью. Характерные черты Будды и Христа имеют как сходства, так и различия. Иисус был человеком, горячо любящим истину, Будда же был спокойным и сострадательным мудрецом. В метафизических подходах этих религий можно обнаружить различие в вопросах этики. Христианство теистично, в то время как буддизм явно агностичен. Это расхождение показывает, что последователи обеих религий впадают в ошибку, когда утверждают, что их собственная религия содержит в себе все ценности обеих, забывая при этом ту истину, что обе они гениальны по-своему и внесли каждая свою лепту в духовное продвижение человечества.

Христиане, подобно вайшнавитам, верят в дуализм. Буддисты верят в нирвану, что находится также и в полном соответствии с учением Вед. Нирвана представляет собой санскритское слово, ранее уже употреблявшееся в Ведах и происходящее от слова «освобождение», в которое верят мудрецы. Путь мудрецов – это самый древний путь; он включает в себя учения как христианства, так и буддизма. Мы не упоминаем в этом ряду такую религию, как индуизм, поскольку индуисты верят в путь аватаров, или воплощенных божественных существ. Однако путь мудрецов – это наивысший путь. Мудрецы являются основателями самой древней религии Вед. Вряд ли в мире можно найти такую религию, которую не содержали бы Веды в своих учениях, раскрывающих этику, философию и взаимосвязь человека со Вселенной. Веды, являясь на сегодняшний день древнейшим литературным источником в библиотеке человечества, содержат в себе все принципы буддизма и христианства. Более поздняя часть Вед получила название упанишад. Упанишады правдиво передают послания мудрецов и имеют многочисленные комментарии. Эти учения не теряют своей ценности со временем, являются универсальными и всеохватывающими. Составителем Вед не был какой-то один человек. Многие мудрецы, находясь в высшем состоянии созерцания и медитации, постигали эти глубокие истины. Из этого источника знания берут начало семь отдельных ручьев, превратившихся, постепенно разливаясь, в реки. Эти реки внешнего знания принадлежат всему человечеству.

Хранителями знания Вед были арии. Вопрос однако заключается в том, кто же является последователем этого знания. В Ведах было изложено множество путей. Те, кто не способен следовать по пути отречения, должны постараться понять, что именно карма связывает делателя, и уклониться от действия этого закона невозможно. Природу кармы составляет закон причины и следствия, которые неотделимы друг от друга. Без наличия глубокой преданности и любви карма не может превратиться в средство достижения освобождения. Карма сковывает людей, воздвигая препятствия на пути к просветлению. Философия реинкарнации неотделима от философии кармы. Они представляют собой одно и то же.

Путь мудрецов – это путь медитации и созерцания. Этот путь аскетичен, но тем не менее отвечает нуждам человека, живущего в миру. Он предусматривает практические уроки ведения духовной жизни и рождает убеждение в том, что через умелое и бескорыстное выполнение своих обязанностей человек может постичь конечную реальность здесь и сейчас. Путь мудрецов находится в такой же связи с состоянием самопознания, в какой христианство находится с царством Божьим внутри нас, а буддизм – с нирваной. На этом пути человек постигает абсолютную, неделимую реальность простым познанием высшего Я. В отличие от христианства и буддизма путь мудрецов не имеет какого-либо символа, выполняющего роль идеала для поклонения. Ведущий от низшего «я» к реальному Я, а затем к Я всего сущего, путь мудрецов, вбирает в себя все и не отвергает ничего.

Сила речей Садху Сундара Сингха оказывала неотразимое влияние на сердца его слушателей. Куда бы он ни пошел, сознание Христа никогда не покидало его.

Однажды я спросил его:

«Видели ли вы Бога?»

«Ты оскорбляешь меня, задавая такие вопросы, – ответил он. – Я вижу Христа все время. Неужели ты думаешь, что я видел Христа лишь однажды или, может быть, два или три раза? Нет, я пребываю с Господом все время. А когда я не могу с ним быть, он бывает со мной».

«Будьте добры, объясните, что вы имеете в виду».

«До тех пор, пока ты пребываешь в сознании, будь с Богом сознательно, помня о Нем. Когда при погружении в сон, сознательный ум начинает покидать тебя, предай себя воле Божьей. Пусть твоей последней мыслью, перед тем как заснуть, будет: «О, Господь, будь со мной. Я Твой, а Ты – мой». Всю ночь Господь будет оставаться с тобой. Вы сможете всегда быть вместе».

Однажды этот великий мудрец исчез в глубине Гималаев. Никто не знал, куда он ушел. Я много раз пытался напасть на его след, но всегда безуспешно. Он помог мне понять, что можно жить, постоянно пребывая в сознании Бога. Такие неизвестные мудрецы все еще существуют. Блаженны те, кто все время живет в сознании Христа.

Моя встреча с садху-иезуитом

Когда я занимал пост Шанкарачарьи, мне довелось встретиться с садху-иезуитом (садху называют тех, кто находится в услужении Господа). Садху и свами иногда носят белые мантии или надевают на себя мешки из джутовой ткани, но при посвящении на путь отречения им дается одеяние шафранового цвета. Шафрановый цвет символизирует огонь. Лишь тот, кто сжег все мирские желания в огне знания, имеет право носить такую одежду. Некоторые продвинутые монахи не носят шафрановых одеяний, считая это пустой формальностью. Они облачаются в белые тоги, заворачиваются в одеяла или используют мешковину. Для них не имеет значения, какую одежду носить.

Существует десять орденов свами и несколько орденов садху. Четыре из этих десяти орденов свами предназначены исключительно для браминов, которые с раннего детства изучают духовные книги, как в теории, так и на практике. Они растут в духовной атмосфере и это позволяет им, изучая священные писания, правильно воспринимать полученные знания. Шесть остальных орденов свами предназначены для других классов общества.

Садху-иезуит, о котором я хочу здесь рассказать, носил шафрановое одеяние и крестик на шее. Это заинтересовало меня. Он был лишь третьим христианским садху, из тех что мне довелось встретить в своей жизни, и, разговорившись, мы стали обсуждать практический аспект христианства. Иезуит был образованным монахом, знавшим санскрит, английский и большинство наречий Южной Индии. Он жил точно также, как живут индийские свами.

На мой взгляд между индийским и западным христианством существует различие. Индийские христиане практикуют медитацию и дают философские толкования Библии точно таким же образом, как свами объясняют упанишады и различные комментарии к ним. Садху-иезуит сказал, что христианство могло бы быть возрождено на основе его практического изучения. На Западе не понимают практичности христианства. Он твердо верил в то, что Христос некогда жил в Гималаях, хотя мне представлялось не важным, жил он здесь или нет.

Будучи очень скромным человеком, садху-иезуит упомянул в разговоре о своих странствиях с Христом.

«Как можно ходить вместе с человеком, жившим две тысячи лет назад?» – спросил я его.

«Что за невежество, – рассмеялся садху. – Христос – это состояние совершенства, состояние единства и состояние истины. Истина есть вечная реальность и не подвластна смерти. Я живу с сознанием Христа. Следую по его стопам».

«Где же следы, оставленные этими стопами?»

Садху опять засмеялся и сказал:

«Всюду, куда я иду. Я замечаю, что Он указывает мне путь. Эти следы есть везде, но чтобы увидеть их, тебе нужен глаз веры. Есть ли он у тебя?»

Я выразил свое восхищение его любовью к сознанию Христа и попрощался с ним.

Иисус в Гималаях

После своего отказа от поста Шанкарачарьи я отправился к своему учителю и пробыл у него несколько дней. Оттуда я решил совершить паломничество в Амарнатх, высочайший храм Кашмира. Амарнатх представляет собой пещеру, покрытую снегом в течение всего года. Свисающие сосульки своим видом напоминают лингам Шивы – символ, которому поклоняются индуисты, точно также как христиане поклоняются кресту, а иудеи – звезде Давида. В этом краю широкой известностью пользуется поверие о паре белых голубей. Говорят, что в день праздника паломников здесь появляются два белых голубя. Моим проводником в этом путешествии был пандит из Кашмира – человек образованный. Он рассказал мне историю об Иисусе Христе, утверждая, что Иисус жил в Кашмире и практиковал здесь медитацию. При этом пандит ссылался на рукопись, написанную на тибетском языке и хранящуюся в одном из монастырей, расположенном на высоте 14 тысяч футов в Гималаях. Эта рукопись была переведена русским писателем, а затем был сделан ее английский перевод, опубликованный под названием «Неизвестная жизнь Иисуса Христа». В этой части Гималаев многие верят в эту историю, и вам не хватает духу ее оспаривать. Одна из здешних близлежащих гор знаменита тем, что здесь жил Иисус, практикуя медитацию. Мой проводник привел три довода в подтверждение этой версии: во-первых, то одеяние, которое носил Иисус, было традиционным кашмирским одеянием; во-вторых, прическа, которую он носил, также была кашмирской; и в-третьих, чудеса, которые он творил, – это пользующиеся широкой известностью чудеса йогов. Пандит утверждал, что в жизни Иисуса Христа был неизвестный период с тринадцати до тридцати лет, когда он, покинув Малую Азию, жил в долинах Кашмира. Я не знал, можно ли этому верить, но определенно не хотел отрицать такую идею. Этот человек питал безграничную любовь к Иисусу Христу, и мне не хотелось с ним спорить.

По пути в Амарнатх он пригласил меня посетить с ним вместе один ашрам, находившийся в семи милях от нас, в лесах Гулмарга. Гулмарг представляет собой одно из мест, вызывающих интерес у иностранцев и часто посещаемых ими. В ашраме жил некий свами, знаток кашмирского шайвизма, проводивший большую часть своего времени в медитации.

Кашмирскому шайвизму посвящено много текстов, сохранившихся до нашего времени, но все еще не переведенных и не объясненных. В этих великих текстах столь много недосказанного, что понять их могут лишь те немногие счастливцы, которые следуют по этому пути и уже что-то поняли в нем. Разобраться в этих текстах без помощи высоко компетентного учителя невозможно. В данной философии дух, ум, тело и все уровни реальности во Вселенной рассматриваются как проявление принципа, именуемого спанда, спонтанной вибрации. Сами тексты посвящены рассмотрению вопросов шактипаты* и пробуждения латентной силы в человеке. -

* Передача высшего сознания посредством милости гуру.

Этот свами сообщил мне об одном странствующем адепте, который каждое лето посещает амарнатхский горный храм, но никто не знает, где он живет постоянно. Люди, приходящие из Ладакха, часто видели его бредущим по горным тропам в полном одиночестве. Предметом моего интереса было не только посещение горного храма, но и встреча с этим странствующим гималайским адептом. Из всех, с кем мне довелось встретиться в своей жизни, три человека произвели на меня очень сильное впечатление, оставив глубокий след в моей душе. Одним из них был этот адепт. Я пробыл с ним вместе семь дней. Мы остановились в пятидесяти ярдах от горного храма. Он посещал этот храм практически каждый год. Это был молодой человек, лет двадцати, красивой наружности, с румяными словно вишня щеками. Он был брахмачари и носил лишь набедренную повязку, не имея никакого имущества. Он настолько приспособился к высокогорному климату, что мог с помощью йогических практик путешествовать босым и жить на высотах 12–14 тысяч футов. Холод не имел для него значения. Время, проведенное с ним, оказало просветляющее воздействие на мою жизнь. Этот человек, полный йогической мудрости и безмятежности, был совершенен. Люди звали этого молодого адепта Бал Бхагаван («воплощенное божественное дитя»), но сам он не придавал никакого значения подобным похвалам и постоянно странствовал в Гималаях. Он знал моего учителя и одно время жил в нашем пещерном монастыре. Он расспросил меня о некоторых учениках, которые в то время медитировали с моим учителем. Его речь всегда была краткой и очень спокойной, тем не менее я почувствовал, что он был недоволен, когда мой проводник начал кланяться, касаться его ног и бегать вокруг в эмоциональном экстазе. Для меня этот адепт стал образцом для подражания.

Я никогда не встречал человека, способного просидеть неподвижно восемь-десять часов, не закрывая глаз, но этот адепт был очень необычен. Во время своих медитаций он поднимался в воздух над землей на высоту два с половиной фута. Мы замеряли эту высоту куском бечевки, которую затем измерили рулеткой. Мне бы хотелось прояснить этот вопрос, хотя, как я уже говорил вам, я не считаю левитацию духовной практикой. Левитация достигается практикой продвинутых форм пранаямы в сочетании с бандхами (замками). Тот, кто знает, как связаны между собой масса и вес, понимает, что левитация возможна, хотя и лишь после продолжительной практики. Однако левитация не была тем, чего я искал. Моим непосредственным желанием было получить определенный духовный опыт от общения с этим адептом.

Я задал ему вопрос о высшем состоянии просветления и рецитации одной мантры из упанишад. В ответ он сказал следующее: «Когда чувства находятся под надежным контролем и уведены от контакта с объектами этого мира, тогда чувственные восприятия больше не создают образов в уме. В результате этого ум приобретает однонаправленность. Когда ум перестает вызывать мыслеобразы из подсознания, он становится сбалансированным, что ведет к высшему состоянию сознания. Состояние полной безмятежности, укорененной в саттве, является высшим состоянием просветления. Практика медитации и непривязанности являются ключевыми факторами. Существенное значение для выработки определенной жизненной философии имеет наличие очень твердой убежденности. Интеллект, вмешиваясь, становится помехой, а эмоции, ослепляя, уводят с пути. Как интеллект, так и эмоции являются великими силами, но сначала их следует познать, проанализировать, а затем направить к источнику интуиции. Интуиция есть единственный источник подлинного знания. Все, что мы видим в этом мире, нереально в силу своей постоянно изменяющейся природы. Реальность скрыта по ту сторону всех этих изменений». Он посоветовал мне бесстрашно следовать по избранному пути. После семи дней сатсанга я и мой проводник покинули этого великого мудреца. Я возвратился в Шринагар, а затем отправился в родные для меня места в Гималаях, чтобы насладиться осенью.

Видение Христа

В 1947 году, после провозглашения независимости Индии, я, возвращаясь из Тибета, остановился на несколько дней в Сиккиме, где посетил нескольких известных буддистских йогов. Затем я отправился в Шилонг, находящийся в Ассаме. Это место является одним из оплотов христианства в Индии. Там я встретил Гархвали садху, известного христианского мистика. Этот добрый старый человек находился далеко за пределами досягаемости влияний этого материального мира. Он посвятил меня в содержание и суть Нагорной проповеди Христа и Откровения Иоанна Богослова, сравнивая их с системой йоги Патанджали. Он знал много языков и взял меня с собой на холмы Нага и Гайра, где в лесных обителях жили общины протестантов и католиков. Этот садху выполнял роль гармонизирующего звена между этими двумя общинами и всегда учил практическому христианству, избегая вдаваться в теории и просто читать проповеди. Он имел обыкновение говорить: «Я люблю христианство, но не церковность». Я не сомневаюсь, что по крайней мере некоторые из последователей обеих церквей осудят его за такой подход. Он верил в то, что царство Божье находится внутри каждого из нас и что Иисус после его помазания стал Христом. Он полагал, что Христос – это универсальное сознание и что никто не может постичь конечную реальность без достижения этого сознания. Среди христиан в целом мало кто придерживается подобных представлений, хотя мистики христианства понимают их очень хорошо. Этот садху разрешил много моих сомнений относительно христианской теологии. Еще задолго до этого я уже развил в себе любовь к Христу и его учению, но я никогда не понимал догмата, утверждающего, что лишь через Христа человек может придти к спасению. Моя проблема была разрешена, когда он объяснил мне в терминах Отца, Сына и Святого Духа, что это спасение доступно для всех людей.

Два дня спустя после встречи с этим великим христианским садху у меня вновь возникли проблемы с властями. В тех местах было несколько политических партий, которые вели пропаганду среди населения в преддверии предстоящих муниципальных выборов в городе. Поинтересовались и моим мнением, и я сказал лицам, задававшим вопросы, что они не должны голосовать за правящую партию, если подозревают ее в обмане. Я был чужим в этом городе, и полиция арестовала меня. Они обвинили меня в том, что я не поддерживаю новое индийское правительство, хотя фактически у меня не было никаких политических мотиваций. В ту пору демократия в Индии была совсем новым делом, и как народу, так и властям предстояло еще многому научиться в отношении того, что такое истинная демократия в жизни и в управлении.

И вновь в моей душе возник вопрос: «Почему я должен страдать таким образом? Ведь я столько времени провел, стараясь избегать насилия». Я молился, обращаясь к Господу за помощью. В ту ночь, когда я заснул, меня посетило отчетливое видение Иисуса Христа. Он успокаивающе взял меня за руку и сказал: «Не беспокойся. С тобой не случится ничего плохого».

На следующий день мое дело рассматривалось в суде, и я предстал перед христианским судьей. Из-за того что я носил короткую бороду, деревянные сандалии, долгополую одежду и ходил с длинным посохом, люди часто принимали меня за христианина. Посмотрев на меня, судья спросил:

«Вы христианин?»

«Нет, во всяком случае, не по происхождению», – ответил я. Конечно, я любил и уважал христианство, точно так же как и все остальные великие и благородные религии.

«За что вас арестовали?»

«Я выражал свое мнение. Люди спросили у меня, за кого им голосовать, и я сказал им, что это вопрос их собственного выбора. Полиция сфабриковала дело против меня».

Изучив все факты, судья согласился с тем, что я был арестован незаконно, и признал меня невиновным.

Я пробыл в Шилонге четыре месяца, набираясь мудрости и учась у того христианского мистика. Мне никогда не доводилось встречать другого садху, способного столь ясно сравнивать философию Гиты с учениями Библии, что в конечном итоге приводило к лучшему пониманию их обеих. Он регулярно занимался медитацией, был безмятежен и бесстрашен. После обучения у него я много времени провел в созерцании Нагорной проповеди и Откровения Иоанна Богослова, ставших на долгое время моими любимыми книгами. Я твердо убежден, что Библия содержит в себе очень много мудрости, хотя проповедники, толкующие ее, подчас понимают ее неверно и вводят в заблуждение паству.

Этот мудрец сказал мне: «После того как я изучил и сопоставил все великие мировые религии, я понял, что в основе всех этих религий лежат одни и те же истины. Но раз это так, то к чему вся эта ненависть, ревность и догматизм? Это привело меня к пониманию того, что даже самая древняя ведическая религия, фактически являющаяся универсальной, была утрачена, и священническая мудрость Индии не сумела донести послание ведических мудрецов. Тем не менее эти священники величают себя знатоками Вед. Шанкара в своих комментариях к Бхагават Гите дает ясно понять, что Гита есть видоизмененная версия Вед и что Кришна – лишь рассказчик. Истина существовала всегда. Основатели и провозвестники великих мировых религий были лишь пересказчиками, в действительности же, мудрецы, а не воплощения Бога были первооткрывателями великих истин. Это само по себе доказывает то, что великие воплощения Бога лишь видоизменяли послание, данное мудрецами. Воплощения Бога – это посланники мудрецов. Они лишь меняли упаковку, в то время как содержимое оставалось прежним». Когда христианский садху объяснил мне это, я понял, что он открыл мне иной взгляд на вещи.

Садху продолжил: «Важная роль религий состоит в том, что они цементируют общество в единое целое. Духовные лидеры и основатели религий признаются авторитетами во всех религиозных вопросах, но, согласно моему анализу, мудрость, добытая мудрецами является вечной и совершенной. Великие родоначальники различных религий и видные религиозные деятели являются лишь каналами передачи знания от древних мудрецов. Поклонение религиозным деятелям и основателям религий подобно созданию догматического культа, не имеющего под собой твердой философской почвы. В поклонении героям не нуждаются те, кто следует по пути мудрецов, ибо эти учения универсальны и предназначены для всех времен. Когда религиозные учителя не могли передать практическое знание своим ученикам, это приводило к развращению мировых религий. Они говорили: «Ты должен верить в Бога», и тем самым санкционировали отказ от подлинных поисков души. Во всем мире, как на Востоке, так и на Западе, проповедники эксплуатируют доктрину веры.

Современному человеку труднее разобраться в том, что говорят проповедники, нежели в своих собственных проблемах. Социальные и религиозные проблемы создают в душе людей серьезные конфликты и предубеждения, которые трудно рассеять. Какой смысл в религии, сковывающей человека и делающей его несчастным? Весть об освобождении была одной из первых, переданных мудрецами, но она была столь искажена, что современный религиозный человек ведет жизнь раба, одержимого страхом греха и дьявола. Его больше волнуют вопросы, связанные с пороком и Сатаной, нежели вопросы, связанные с самопознанием и Богом. Философия новой эпохи требует полного пересмотра подобных концепций, но, увы, пока что ни одна из религий не произвела подобной реформы. Без прохождения через подобный социально-религиозный революционный процесс цветок подлинной религии не сможет распуститься. Реформация и революция являются признаками эволюции человека. Возможность подобной революции достигается через изменение своего сердца и привнесение практики ахимсы в повседневную жизнь. Лишь любовь обладает силой осуществления перемен. Такая революция и такое изменение подготовят современного человека к следующему измерению сознания, которое затем приведет к объединению всего человечества». Этот великий христианский мудрец действительно открыл мне внутреннее зрение, и я стал всматриваться вперед, в тот грядущий день, когда все человечество будет исповедовать религию человека, служа единой истине и привнося в жизнь любовь. В мире не останется места для ненависти, зависти и других предрассудков. Четыре месяца пребывания в обществе этого великого человека помогли мне лучше понять христианство. Видение Христа укрепило во мне любовь к Его учению, и Он живет в глубине моего сердца как мой наставник и хранитель.

Иудаизм в йоге

Однажды я был приглашен последователями Бхаи присутствовать на трехдневной конференции в Пуне, где встретил трех раввинов, индусов по происхождению. Они говорили о Каббале, и после разговора с ними я стал лучше понимать практику иудаизма. В Индии существует немногочисленная еврейская диаспора. Евреи преследовались почти во всех странах мира, но только не в Индии. Парсы, поклоняющиеся божественному огню, и евреи, медитирующие на звезде Давида, чувствуют себя под защитой индийского гражданства в такой же безопасности, как и все остальные. Практика йоги и практика каббалы схожи. На основании изученной литературы я пришел к выводу, что духовные практики всех великих мировых религий идентичны.

Древняя философия санкхья, на которой базируется йога, и философия каббалы, по-видимому, имеют один и тот же источник. В каббале жизнь ассоциируется с числами, что является древней концепцией санкхьи. Многие учения Гиты сходны с учениями иудаизма. Две этих религии, индуизм и иудаизм, схожи и являются самыми древними религиями в мире. Религия Бхаи признает и подчеркивает этот факт в своих монограммах и своей литературе. Шри янтра, детально и научно проработанная древняя йогическая техника для достижения просветления, схожа с сосредоточением на звезде Давида, также известной как анахата чакра в йогической литературе и священное сердце в христианских практиках. Шри янтра вероятно была известна древним служителям храма Соломона. Согласно древней духовной литературе, Шри янтра представляет собой в высшей степени священный йогический процесс. Она помогает человеку установить взаимоотношения с другими людьми, а также со Вселенной и ее Создателем.

Я верю в то, что йога представляет собой полную науку жизни, в равной степени доступную и полезную для мужчин, женщин и детей. Религии представляют собой социальные науки, которые помогают сберечь культуру и традиции, поддерживают законопослушание в человеческом обществе. Йога – это универсальная наука для самосовершенствования и рассеивания невежества. Все методы саморазвития, какие только можно найти в различных религиях, уже описаны в йогической литературе.

В ходе этой конференции я понял, что духовным и религиозным лидерам различных групп из различных частей земного шара необходимо встречаться, дискутировать, делиться своими философскими воззрениями и идеями. Я абсолютно твердо убежден в тождественности всех великих мировых религий, несмотря на кажущиеся различия между ними. Пути достижения просветления, действительно, различны, но цель едина. Если духовные лидеры будут встречаться, дискутировать и пытаться понять другие пути, они смогут помочь своим обществам и тем самым привести их в контакт с другими группами и религиями мира. Всякий, берущийся утверждать, что лишь его религия истинна, является невежественным человеком, вводящим в заблуждение своих последователей. Предубеждение подобно яду, убивающему человеческий рост. Любовь примиряет и является основой всех великих религий.

Я принадлежу одному лишь Богу

Однажды я отправился повидать одного мудреца, жившего у реки. В те дни я почему-то имел глупость полагать, что настоящих мудрецов можно встретить лишь в Гималаях. «Не может быть, – думал я, – чтобы настоящий мудрец жил на берегу этой маленькой речушки, расположенной так близко от города». Однако я хотел на личном опыте убедиться в верности своего предположения.

Мне оставалось пройти еще четыре мили до того места, где жил этот мудрец, когда меня встретил его посланник и предложил мне пищу. Однако это не произвело на меня сильного впечатления. «Ничего особенного, – подумал я. – Если кто-то идет повидать меня, я тоже могу почувствовать его приближение и приготовить для него еду. Настоящая мудрость состоит не в этом».

Когда мы встретились, он сказал:

«Ты опоздал. Завтра утром я собираюсь покинуть свое тело».

«Почему бы вам не подождать еще двенадцать часов и не научить меня чему-нибудь?» – поинтересовался я.

«Нет, у меня нет времени».

У этого человека было много последователей, которые исповедовали различные верования. Индуисты почитали его как свами, мусульмане – как последователя Ислама, а христиане верили в то, что он христианин. После его смерти христиане намеревались похоронить его на своем кладбище, мусульмане решительно настаивали на том, что это должно быть сделано на мусульманском кладбище, а индуисты считали, что останки его нужно сжечь и поставить памятник.

На следующий день он оставил свое тело. Пришел врач и констатировал его смерть. Последующие несколько часов были часами всеобщей неразберихи. Люди всех религиозных убеждений и их лидеры начали доказывать свои права на его тело. Ставкой в этой борьбе был престиж каждой из групп. Ко мне явился районный судья и сказал:

«Вы жили у этого человека. Вероятно вам известно, кем же он был на самом деле. Помогите мне разрешить этот спор».

«Я ничего о нем не знаю», – ответил я и погрузился в раздумья. «Какого рода мудрецом он был? – размышлял я. – Он умер, создав проблему для меня и для других, ничему меня не научив. Если он действительно был великим мудрецом, он не должен был создавать такое смятение».

Шел как раз четвертый час с момента его смерти, когда вдруг он встал и сказал:

«Ну ладно, я решил не умирать, раз у вас тут разгорелась такая борьба!»

Судья и все присутствующие уставились на него в безмолвном ужасе. Мудрец сказал:

«Уходите вон с моих глаз вы, индуисты, вы, мусульмане, и вы, христиане – вы все глупцы. Я принадлежу лишь Богу и никому иному кроме него».

Затем он взглянул на меня и произнес:

«Не беспокойся, сынок. Я еще побуду с тобой и буду учить тебя в течение трех дней, а на четвертый оставлю свое тело с миром».

Я прожил у него три дня, многому научился и многое понял за это время. Это был один из лучших периодов в моей жизни. Много раз в течение дня он повторял одну и ту же фразу: «Будь тем, кто ты есть на самом деле; не претендуй быть тем, кем ты не являешься». Он повторял эти слова вновь и вновь.

Через три дня он сказал: «Я хочу войти в воду». Произнеся это, он вошел в реку и исчез. Когда явились люди, желавшие повидать его, я сказал им, что он ушел в реку и больше никогда не вернется назад. Люди бросились на поиски его тела, но, несмотря на все свои старания, так и не смогли его найти.

Великие мудрецы не отождествляют себя ни с какими отдельно взятыми религиями или вероучениями. Они стоят выше всех этих различий и принадлежат всему человечеству.

IX

БОЖЕСТВЕННАЯ ЗАЩИТА

Предание себя Божьей воле есть самый высший и легчайший метод достижения просветления. Человек, положившийся на волю Бога, всегда находится под защитой божественной силы. Человек, у которого нет ни материальных ценностей, ни того, кто мог бы его защитить, принадлежит Богу и постоянно оберегаем Им.

Спасительные руки

Я знаю много тихих и спокойных мест в ущельях Гималайских гор, где человек может жить и медитировать без боязни оказаться потревоженным. Всякий раз, чувствуя себя усталым, я начинаю искать возможность отправиться в Гималаи на короткий период, с тем чтобы восстановить свои силы. Одно из моих любимых мест, где я нахожу уединение в таких случаях, расположено в районе Гархвала, в двенадцати милях к Северу от Ландсдауна, там, где на высоте 6500 футов находится маленький храм Шивы, окруженный толстыми пихтами.

В этом районе никто из жителей не употребляет в пищу зерновых продуктов, не принеся части их в жертву божеству этого храма. Согласно местному поверью, если кто-нибудь не сделает этого, его дом начнет трястись, а находящиеся в нем люди начнут вести себя странным образом. Когда я впервые услышал про это (мне тогда было четырнадцать лет), мне захотелось побывать в этом храме. Я полагал, что люди, фантазируя, создают подобные выдумки, а потом эти выдумки широко распространяются среди населения, и все начинают в них верить, несмотря на отсутствие под ними какой-либо реальной основы. Я решил посетить это место и собственными глазами убедиться в том, что там происходит. Темнота застала меня в пути, когда я находился уже неподалеку от цели своего путешествия. Я брел по краю отвесной скалы. У меня не было с собой фонаря, а на ногах были надеты деревянные сандалии, которые очень скользили. Я поскользнулся и должен был вот-вот упасть со скалы, которая была очень крутой, как вдруг какой-то высокий старик, одетый в белое, подхватил меня и втащил обратно на тропу. «Это святое место, – произнес старик, – и ты находишься здесь под полной защитой. Я проведу тебя в то место, куда ты направляешься». Он повел меня вперед и мы шли минут десять, пока не приблизились к дому, перед которым находился горящий факел. Когда мы подошли к каменной стене, окружавшей дом, я думая, что он идет позади меня, повернулся, чтобы поблагодарить его, но его уже не было. Я стал звать его, и на мой крик из дома вышел живший там садху. Он был рад гостю и пригласил меня в свою маленькую комнату, где пылал очаг. Я рассказал садху о старике, который вел меня в темноте, описав его наружность и объяснив, как он спас меня от падения со скалы.

Садху заплакал и сказал: «Тебе посчастливилось встретить великого человека. Знаешь ли ты, почему я живу здесь? Семь лет назад я также, как и ты потерял дорогу в том самом месте. Было одиннадцать часов вечера, этот же самый старик взял меня за руку и привел к этой хижине, где я теперь живу. Мне больше не довелось увидеть его. Я зову его Сиддха Баба. Его добрые руки спасли и меня».

На следующее утро я обыскал всю округу, но нигде не встретил человека, похожего на старика. Я вернулся к скале и увидел следы, оставшиеся на земле в том месте, где я поскользнулся. Я часто вспоминаю эти добрые руки, спасшие меня от падения. Это было очень опасное место, и, если бы я сорвался, то вряд ли выжил. Позже я поговорил с местными жителями, рассказав им об этом случае, и узнал, что всем им был известен этот сиддха. Они верили в то, что он оберегает их женщин и детей в лесу, но никто из них ни разу не видел его. В те дни я строго соблюдал аскетические предписания и наставления, данные мне моим учителем, и ничего не имел и не носил с собой. Мой опыт часто приносил мне подтверждения веры в то, что Бог принимает на себя заботу о тех, у кого ничего нет.

Дом, в котором жил садху, находился всего лишь в ста ярдах от маленького храма Шивы. Храм был построен на небольшой поляне, очищенной от деревьев и окруженной высокими пихтами. Это место было сильно насыщено духовными вибрациями. Я выяснил, что шестьсот лет назад здесь жил один великий сиддха. Он наставлял тех, кто жил в этой местности и руководил ими, но сам при этом пребывал в молчании. После его смерти люди построили на том месте, где он жил, храм площадью в шесть квадратных футов. Внутри храма находится лингам* Шивы. Местные жители по сей день посещают этот храм раз в три месяца, перед началом нового сезона, с тем чтобы сохранить в себе память об этом великом человеке. Некоторые утверждали, что именно он был тем человеком, который спас меня от падения со скалы. Я прожил в небольшой хижине, неподалеку от храма, несколько месяцев, соблюдая молчание и некоторые виды аскезы. -

* Камень овальной формы, являющийся символом Шивы.

Спустя несколько лет после моего посещения этого храма некий брамин решил построить новый, более крупный, прочный и внушительный, храм на месте прежнего, уже пришедшего в негодность. Когда рабочие начали окапывать фундамент с целью удаления старого храма, обнаружилось, что земля кишит маленькими змейками различных цветов. Рабочие стали удалять змей вместе с грунтом, но чем глубже они копали, тем больше появлялось змей. Одна старая женщина из близлежащей деревни имела обыкновение приходить в храм каждое утро и вечер. Вечером она обычно, проделав трехмильный путь, приходила в храм и зажигала в нем лампу, а утром вновь приходила и тушила ее. Она регулярно делала это на протяжении нескольких лет. Ей была не по душе затеянная перестройка храма, и она предупреждала рабочих, что нельзя трогать храм. Однако инженер, которому было поручено руководство этим строительством, не обращал на нее никакого внимания. После трех дней землеройных работ обнаружилось, что змеям нет конца. Казалось, что, чем больше их удаляли, тем больше их оставалось. Стали окапывать лингам Шивы, чтобы переместить его, но оказалось, что он глубокого врыт в землю. Разработав грунт на глубину восьми футов, они так и не смогли вырыть его. На восьмую ночь к инженеру во сне явился тот самый йог с белой бородой и в длинной мантии, которому я был обязан своим спасением. Он сообщил, что лингам Шивы нельзя передвигать, т.к. он является священным камнем, и что нельзя также расширять храм. После этого храм был реконструирован в тех же самых размерах, в каких он простоял все шесть своих веков.

Я вновь посетил это место весной 1973 года вместе со свами Аджайей и небольшой группой учеников. Мы пробыли там шесть дней, живя в маленьком двухэтажном доме, построенном из земли и камня в нескольких сотнях футов от храма. Теперь там живет другой старый садху, выполняющий как бы роль священника при храме. Он очень гостеприимен и рад помочь любому, кто приходит туда. В этом месте царит удивительная красота и безмятежность. С вершины высоких холмов, окружающих долину, можно видеть длинные цепи Гималайских гор с тесно примыкающими друг к другу заснеженными пиками, которым как будто уготовано стоять все также прочно во веки веков.

Заблудившиеся в стране дэвов

Я столько слышал и читал про долину под названием Джнангандж, что желание посетить ее все сильнее охватывало меня. Многие пилигримы слышали про эту долину, но мало кто из них сумел добраться до нее. Это место, в котором обитает маленькая община духовных людей, расположено в глубине ущелья Гималайских гор, окруженного заснеженными вершинами. Восемь месяцев в году оно полностью отрезано от внешнего мира. Здесь постоянно проживает небольшая община йогов. Эти йоги соблюдают молчание и проводят большую часть своего времени в медитации. Маленькие бревенчатые домики дают им кров, а пищей служат в основном картофель и ячмень, запасаемые на весь год. Эта необычная община состоит из индийских, тибетских и непальских садху. Эта маленькая группа адептов обитает на границе Гималаев, между Тибетом и Питхора Гархом. Никакое иное место кроме этого, не может носить название Джнангандж.

Я решил отправиться на гору Кайласа в сопровождении четырех свами, принявших обет отречения, с тем чтобы посетить это селение. Отправившись из Алмора, мы миновали сначала Дорхчолу, затем Гарбианк, и, после этого, через несколько дней пути, достигнув Ракшастала, потеряли дорогу. Был июль – месяц таяния снегов в Гималаях. Во время этого сезона ледники приходят в движение, и порой массы льда, падая вниз, блокируют дорогу. В таких случаях можно прождать несколько дней, не имея возможности двигаться вперед.

Пока мы шли, произошел обвал ледника, заблокировавший дорогу впереди и позади нас. Я уже не раз попадал в подобные ситуации, но для других свами, шедших со мной, они были в новинку. Они очень перепугались и возложили на меня всю ответственность за происшедшее, поскольку я был из Гималаев. «Ты обязан был предвидеть подобную ситуацию, ведь ты вырос в горах, – упрекали они меня. – Куда ты нас завел? У нас нет пищи, дорога заблокирована, и очень холодно. Мы погибнем здесь».

Наш путь в этой местности пролегал по берегу странного озера, называемого Ракшастал, что означает «Озеро дьявола». В результате таяния снегов и схода снежных лавин вода в озере начала подниматься. На второй день все были в панике. Я сказал: «Мы не обычные миряне. Мы приняли обет отречения. Мы должны умереть счастливо. Помните о Боге. Паника нам не поможет».

Каждый стал вспоминать свою мантру и молиться, но, казалось, ничто не могло нам помочь. Это испытание было проверкой нашей веры, но никто из моих спутников не имел ее. Они боялись быть заживо похороненными в снегу. Я попробовал пошутить и сказал:

«Предположим, что вы все умерли. Какая участь ждет ваши ордена, богатства и последователей?»

«Может быть мы и умрем, но сначала посмотрим, как умрешь ты», – услышал я в ответ. Мои шутки и легкомысленное восприятие ситуации лишь еще больше злили их.

Очень немногие люди понимают, как нужно наслаждаться юмором. Большинство людей, становятся очень серьезными, попадая в подобные опасные ситуации. Юмор является важным качеством, позволяющим человеку сохранять бодрое настроение духа при любых жизненных обстоятельствах. Очень важно воспитывать в себе это качество. Когда Сократу был дан яд, он отнесся к этому с большим юмором и отпустил несколько шуток. Получив чашу с ядом, он спросил: «Могу ли я немножко поделиться им с богами?». Затем он улыбнулся и сказал: «Яд не в силах убить мудреца, ибо мудрец живет в реальности, а реальность вечна». Он улыбнулся и принял яд.

Я сказал этим свами:

«Если мы находимся на правильном пути и если мы должны жить, Господь не даст нам умереть. Зачем беспокоиться?»

Тем временем начало темнеть и вновь пошел снег. Неожиданно перед нами возник человек с длинной бородой, одетый в белую одежду и держащий в руках фонарь. Он спросил:

«Вы должно быть заблудились?»

«Вот уже два дня, как мы ничего не ели и не знаем, как выбраться из этого места», – ответили мы.

Он приказал нам следовать за собой. Лежащий перед нами снежный завал казался совершенно непроходимым, но мы в конечном итоге оказались на другой его стороне. Он показал нам дорогу в деревню, находящуюся на расстоянии нескольких миль, и посоветовал переночевать там. Затем он внезапно исчез. Все мы хотели узнать, кто же он был. Местные жители говорят, что подобные происшествия не редкость в этой стране девов. Эти существа помогают найти дорогу заблудившимся путникам, имеющим чистые намерения. Мы провели в деревне ночь, а на следующее утро четверо моих спутников заявили об отказе следовать со мной дальше. Испугавшись подстерегающих их опасностей, они не захотели забираться еще глубже в горы и повернули назад. Разузнав дорогу у деревенских жителей, я один отправился в Джнангандж. Один из живших там садху любезно приютил меня в своем доме, и я прожил в Джнангандже полтора месяца. Джнангандж окружен высокими заснеженными вершинами и является одним из самых прекрасных мест, какие мне доводилось видеть.

Обратный путь, избранный мной по возвращении из Джнанганджа, проходил через озеро Манасаровар у подножия горы Кайласа. У меня было много встреч с продвинутыми индийскими и тибетскими йогами. Неделю я прожил в лагере лам, разбитом у подножия горы Кайласа и до сих пор храню в памяти воспоминания об этих днях. Вместе с пастухами, перегонявшими овечьи стада, я добрался до Гарвияка. Пастухи рассказывали мне о существах, указывающих дорогу путникам в Гималаях. Они поведали мне много таких историй. Этих существ называют девами, или светлыми существами. Говорят, что девы способны совершать путешествия между ведомой и неведомой сторонами жизни. Они могут принимать физическое обличье для руководства людьми, но живут на своем собственном, нефизическом плане существования. В эзотерической науке и оккультизме рассказам об этих существах отводится много места, но современные ученые отвергают эту теорию, утверждая, что все это либо выдумки, либо галлюцинации. Я слышал из уст молодых ученых, что старики, верящие в существование таких существ, вероятно галлюцинируют. Старость – это то же детство, полное своих причуд и способное приводить к созданию галлюцинаций. Но духовно развитые люди становятся мудрее к старости. Они не могут видеть галлюцинации, ибо сначала очистили свой ум, а затем прошли через переживание высших уровней сознания.

Многие измерения жизни пока еще остаются не исследованными учеными. Они все еще заняты изучением мозга и различных его зон. Тот аспект психологии, который можно определить как сверхличную или трансцендентную психологию, пока что остается вне сферы интересов ученых. Древняя психология, разрабатывавшаяся веками, является точной наукой. Она основана на тончайшем знании, называемом интуицией. Физические науки имеют свои границы применимости, которые охватывают лишь грубые уровни материи, тело и мозг.

Страна хамс

Из всех мест, в которых мне довелось побывать в своей жизни, самым пленительным является Ганготри. Это страна хамс, где пики гор покрыты вечными снегами. В пору моей молодости в этих местах, в маленьких пещерах по обоим берегам Ганга, жили йоги, число которых составляло тридцать-пятьдесят человек. Большинство из них вообще не носили никакой одежды, а некоторые даже не пользовались огнем. Я прожил здесь три полных зимы в маленькой пещере, в пятистах ярдах от которой находилась другая пещера, в которой жил мой товарищ. Я редко с кем-либо общался. Живя там, мы могли издали наблюдать друг за другом, но никто никого не тревожил; среди нас не было никого, кто был бы заинтересован жить в коллективе. Это был один из наиболее плодотворных периодов моей жизни. Я проводил большую часть времени, занимаясь йогой, а питался смесью из пшеницы и гороха. Обычно я замачивал пшеницу и горох, а когда через два дня они начинали давать ростки, добавлял немного соли. Это была моя единственная пища.

В одной из расположенных неподалеку от меня пещер жил мудрец, пользовавшийся широким уважением в Индии. Его звали Кришнашрам. Однажды ночью, в двенадцать часов, меня потряс оглушительный грохот, подобный взрыву множества бомб. Это была снежная лавина, сошедшая с гор совсем близко. Я покинул пещеру, чтобы посмотреть, что произошло. Стояла лунная ночь, и я мог видеть противоположный берег замерзшего Ганга, на котором жил Кришнашрам. Рассмотрев место схода лавины, я пришел к выводу, что Кришнашрам оказался погребенным под ней. Быстро накинув на себя свое длинное тибетское пальто и схватив факел, я бросился к его пещере. Я быстро пересек Ганг, который в тех местах еще довольно узок, и, оказавшись перед его пещерой, обнаружил, что она совершенно цела и невредима. Сам он сидел рядом и улыбался. Поскольку в то время он соблюдал молчание, то лишь указал наверх и произнес: «Гм, гм, гм, гм». Затем он написал на грифельной доске: «Ничто не может причинить мне вред. Я должен жить долго. Эти шумы и лавины не пугают меня. Моя пещера защищена». Видя, что он невредим и находится в хорошем расположении духа, я возвратился в свою пещеру. Утром, когда всю картину стало возможным разглядеть более отчетливо, я обнаружил, что лавина прошла по обе стороны от его пещеры. Высокие пихты оказались полностью погребенными под ней. И лишь пещера осталась нетронутой.

Я часто посещал Кришнашрама днем, между двумя и пятью часами. Обычно я задавал ему вопросы, а он писал ответы на грифельной доске. У него были сверкающие как угли глаза, а кожа такая же толстая, как у слона. Ему было почти восемьдесят лет, и он отличался отменным здоровьем. Меня поражало, как он умудрялся жить без каких-либо теплых вещей, огня и любой иной защиты от холода. У него не было никакого имущества. Один свами, живший в полумиле вверх по течению, регулярно приносил ему кое-какую еду. Раз в день он съедал несколько печеных картофелин и кусок пшеничного хлеба.

В тех местах все пили зеленый чай, в который подмешивали растение, называемое гангатулси (artemisia cina). Йоги и свами, с которыми я встречался, делились со мной своими богатыми знаниями в области растений и способов их использования, обсуждали со мной священные тексты. Эти йоги не любят спускаться на равнины Индии. Каждое лето несколько сотен пилигримов обычно посещают это место, являющееся одним из мест паломничества, расположенных наиболее высоко в Гималаях. В те дни, когда я там жил, им приходилось проделывать 96-мильный путь в горах, чтобы добраться сюда. Если кто-нибудь захочет своими глазами убедиться во власти силы духа над телом, он сможет найти здесь нескольких выдающихся йогов и сегодня.

Свами-атеист

Я знал одного свами, который был образованным и интеллектуально высокоразвитым человеком. Он не верил в существование Бога. Какую бы веру ни питал человек, он всегда пытался ниспровергнуть ее с помощью четко сформулированных аргументов. Его избегали многие знатоки священных писаний, но мы с ним были хорошими друзьями. Меня привлекали в нем его образованность и логика. Весь его ум и вся его энергия были сфокусированы на одном: как найти нужные аргументы. Он был образован и в то же время упрям.

«Не знаю, почему люди не приходят учиться ко мне», – часто сокрушался он.

«Ты разрушаешь их веру и их идеалы – зачем же им приходить? Они боятся тебя», – обычно говорил я ему в таких случаях.

Он был известным человеком. Им была написана книга, в которой он пытался опровергнуть все школы классической философии. Это хорошая книга, замечательно подходящая для умственной гимнастики. Она называется «Кхат Дхаршана» или Шесть систем индийской философии. Эта книга привела в восхищение специалистов в области тибетской и китайской литературы, и его пригласили в Китай. Видимо эти люди решили, что, если в Индии и есть хоть один образованный человек, то это должен быть он.

Он не верил в Бога и тем не менее был монахом. Судя по его словам, он стал монахом, чтобы ниспровергнуть и уничтожить монашеский орден.

«Все они мошенники, – обыкновенно говорил он. – Они обуза на шее у народа. Я обнаружил, что во всем этом нет ничего подлинного, и собираюсь поведать об этом миру». – Им была дана клятва, что, если найдется человек, который убедит его в существовании Бога, то он станет учеником этого человека.

Однажды он спросил меня:

«Известно ли тебе, какую клятву я дал?»

«Я думаю, что тот, кто сделает тебя своим учеником, совершит величайшую глупость», – ответил я.

«Что ты имеешь в виду?»

«А что он будет делать с твоим глупым умом? Ты отточил свой ум в одном направлении, но не имеешь понятия о другом измерении».

«Глупец, ты тоже твердишь о каких-то неведомых измерениях. Все это вздор, сказки», – резко возразил он.

После этого разговора я помолился Богу и сказал себе: «Чего бы это ни потребовало, пусть мне даже придется пожертвовать своей жизнью, но я заставлю этого человека осознать некоторые более глубокие истины».

Однажды я спросил его:

«Доводилось ли тебе бывать в Гималаях?»

«Нет я никогда там не был».

«Летом очень приятно путешествовать в горах. Они прекрасны», – сказал я в надежде на то, что если он отправится со мной в горы, я смогу найти возможность наставить его на истинный путь.

«Это единственное, что я могу полюбить. Если есть такие прекрасные горы, то зачем нужен Бог?»

«Я поставлю тебя в такую ситуацию, что ты вынужден будешь поверить», – подумал я. В мои планы входило взять его с собой на одну из высоких гор. Захватив с собой небольшую палатку, немного сухарей и сушеных фруктов мы отправились к Кайласе. Стоял сентябрь, когда в горах уже начинает идти снег. Я твердо верил в Бога и молился о том, чтобы он создал для этого свами безвыходную ситуацию, в которой тот стал бы молить Бога о помощи. Я был молод и безрассуден, а потому повел его труднодоступной тропой. Я и сам не имел представления о том, куда мы идем, и вскоре мы заблудились.

Я вырос в Гималаях и развил в себе способность переносить холод. Существует специальная поза и дыхательная техника, помогающие защитить себя от холода. Но бедный свами, непривычный к горному климату, совсем окоченел и дрожал от холода. Из сострадания к нему, а также, чтобы показать, что я люблю его, я отдал ему свое одеяло.

Я довел его до высоты 14 тысяч футов. Здесь он стал жаловаться, что ему трудно дышать.

«Я не испытываю никаких трудностей», – сказал ему я.

«Ты молод, вот и не испытываешь их».

«Не признавай своего поражения».

Каждый день он обычно давал мне уроки философии, а я прельщал его рассказами о горах. «Как прекрасно быть наедине с природой», – говорил я.

На четвертый день нашего похода начал идти снег. Мы разбили лагерь на высоте 15 тысяч футов. С собой у нас была лишь маленькая палатка размером четыре на пять футов. После того как слой снега достиг толщины двух футов, я сказал:

«Знаешь ли ты, что если толщина снежного покрова достигнет семи-восьми футов, тогда наша палатка окажется погребенной под снегом вместе с нами?»

«Не говори так», – воскликнул он.

«Но это правда».

«Можем ли мы вернуться обратно?»

«Пути назад нет, Свамиджи».

«Что же нам делать?»

«Я буду молиться Богу».

«Я верю фактам, а не тем глупостям, о которых ты говоришь».

«По милости моего Бога снегопад прекратится. Если ты желаешь воспользоваться своей философией и интеллектом, чтобы добиться этого, можешь попробовать. Я буду очень рад, если у тебя что-нибудь получится».

«Но откуда я узнаю, что твои молитвы сработали? Предположим, что после твоих молитв снегопад прекратится, но я и тогда не поверю в Бога, потому что снегопад может прекратиться сам по себе».

Вскоре толщина снежного покрова достигла четырех футов со всех сторон от палатки, и свами начал ощущать удушье. Я пытался проделывать дыру в снегу, чтобы ему можно было дышать, но вскоре ее опять заметало снегом. Я знал: что-то, наверняка, произойдет. Либо мы оба найдем здесь свою могилу, либо он уверует в Бога.

Наконец, это случилось. Он сказал:

«Сделай же что-нибудь! Твой учитель великий человек, а я несколько раз наносил ему оскорбления. Может быть именно поэтому я сейчас подвергаюсь такому мучительному и опасному испытанию». – Его начинал охватывать страх.

«Если ты помолишься Богу, – сказал я, – то снегопад прекратится в течение пяти минут и появится солнце. Если ты этого не сделаешь, ты умрешь, а заодно убьешь и меня. Об этом сообщил мне Бог».

«Правда? А как тебе удается это слышать?»

«Он говорит мне».

Свами начинал верить мне.

«Если солнце не покажется, – сказал он, – я убью тебя, потому что я нарушаю свою клятву. У меня есть только одна главенствующая и безусловная клятва, и клятва эта – не верить в Бога».

Под влиянием страха смерти такой человек легко сдается и быстро приобретает сильную набожность. Он начал молиться со слезами на глазах, а я подумал: «Если снегопад не пройдет в течение пяти минут, сердце этого человека лишь еще больше ожесточится». Поэтому я тоже стал молиться.

По милости божьей ровно через пять минут снег перестал идти и засияло солнце. Он был изумлен, да и я, пожалуй, тоже.

«Мы будем жить?» – спросил он.

«Да, ибо это угодно Богу».

«Теперь я знаю, что на свете, действительно, есть нечто такое, чего я не понимал».

После этого случая он принял обет прожить в молчании весь остаток своей жизни. Он прожил еще двадцать один год, и никогда ни с кем не разговаривал. А если кто-то заводил разговор о Боге, слезы экстаза обычно появлялись на его глазах. После этого он написал еще ряд книг, в том числе комментарий на «Махимнастотру» – Гимны Господу.

Пройдя стадию интеллектуальной гимнастики, мы обнаруживаем, что существует нечто, находящееся за пределами интеллекта. Этот момент наступает, когда интеллект становится уже не способен вести нас, и лишь интуиция может показать нам путь. Интеллект проверяет, рассчитывает, решает, принимает и отвергает все то, что происходит в сфере ума, в то время как интуиция представляет собой непрерывный поток, спонтанно берущий начало из своего источника, скрытого глубоко внутри. Этот поток возникает лишь тогда, когда ум достигает состояния спокойствия, равновесия и самообладания. Эта чистая интуиция расширяет сознание человека так, что он приобретает ясное видение вещей. При этом происходит постижение жизни в ее единстве и изгнание невежества. После ряда переживаний прямое постижение превращается в путеводную нить и человек начинает самопроизвольно воспринимать интуицию.

Внезапно у меня в голове пронеслась мысль, и я вспомнил слова великого мудреца по имени Тульсидаса: «Не будучи богобоязненным, невозможно любить Бога, а без любви к Богу невозможна самореализация». Богобоязненность заставляет человека осознать божественное сознание, в то время как мирской страх – это просто страх, создающий опасность. Этот атеистический свами сделался богобоязненным, пережив богосознание. Интеллектуальная гимнастика – это не более чем упражнение, порождающее страхи, в то время как любовь к Богу освобождает человека от всех страхов.

Встреча со смертью

Эта история началась, когда мне было семь лет, а продолжилась, когда мне уже было двадцать восемь.

Когда мне исполнилось семь лет, кто-то из моих родственников пригласил нескольких образованных пандитов и астрологов из Бенареса, чтобы они предсказали мою судьбу*. Я как раз стоял за дверью и слышал, как они в один голос заявили, что меня ожидает смерть в возрасте двадцати восьми лет. -

* Индия славится своими астрологами. Вы можете встретить здесь многих шарлатанов, но можете найти и подлинных практикующих астрологов. Если вы решите посетить одного из таких астрологов, то еще до того как вы придете, он может составить целое описание вашей жизни, а наверху напишет ваше имя. Он будет ожидать вашего прихода, даже если вы никому не сказали, что собираетесь посетить его. Такие способности редки. Есть лишь два или три места, где можно найти таких людей, но эти астрологи являются настоящими мастерами своего дела.

Это так сильно меня расстроило, что я разрыдался. Затем я подумал: «Мне предстоит такая короткая жизнь. Я умру, ничего не успев совершить. Как же я смогу выполнить миссию своей жизни?»

В этот момент передо мной появился мой учитель и спросил:

«Почему ты плачешь?»

«Мне предстоит скорая смерть».

«И кто же это тебе сказал?»

«Все эти люди», – и я указал на астрологов, находившихся в доме.

Он взял меня за руку и сказал:

«Пойдем».

Приведя меня в комнату, где сидели астрологи, он спросил, указывая на меня:

«Вы действительно хотите сказать, что этот мальчик умрет в возрасте 28 лет?»

«Да», – последовал единодушный ответ.

«Вы уверены?»

«Да, он скончается именно в этом возрасте, и никто не в силах этому помешать».

Тогда мой учитель повернулся ко мне и сказал:

«Да будет тебе известно, что все эти астрологи умрут раньше тебя. Ты же будешь жить долго, потому что я отдам тебе свои собственные годы*» -

* Сегодня никого из них нет в живых. Все они умерли еще до того, как мне исполнилось 28 лет.

«Как это может быть?» – спросили астрологи.

«Ваше предсказание ошибочно. Есть нечто более высокое, чем астрология. – Затем, обратившись ко мне, мой учитель сказал, – Тебе не нужно бояться, но знай, что в этот роковой день тебе придется столкнуться со смертью лицом к лицу».

Шли годы, и я совершенно забыл об этом предсказании. Однажды, когда мне было двадцать восемь лет, я по просьбе своего гуру отправился на одну из горных вершин, расположенную на высоте 11 тысяч футов в шестидесяти милях от Ришикеша, где в течение девяти дней выполнял ритуал Дургапуджа*. На мне были деревянные сандалии, набедренная повязка и шаль. С собой я нес лишь банку воды и больше ничего. Я имел обыкновение беззаботно бродить по горам, воспевая гимны в честь Божественной Матери. Горы были моим родным домом. Я однажды взобрался на гору высотой в 20 тысяч футов и был уверен, что могу покорить любую вершину без специального снаряжения. -

* Поклонение Божественной Матери.

В тот день я шел совершенно один вдоль края крутого утеса, распевая песни и чувствуя себя в этом уединении Владыкой Мира. Мой путь лежал на вершину горы, где находился маленький храм. построенный в честь Божественной Матери. Вокруг росло много сосен. Внезапно я поскользнулся на сосновых иглах и покатился с горы. Я уже думал, что мне пришел конец, когда, скатившись примерно на 500 футов, я зацепился за небольшой куст. Его колючая ветка впилась мне в живот, и это удержало меня. Внизу подо мной была отвесная круча, а куст начал содрогаться под моим весом. Передо мной расстилались горы, а за ними вдали виднелся Ганг. Я закрыл глаза. Когда я вновь открыл их, то увидел кровь, сочившуюся из того места, где ветка вонзилась в мой живот, но чем была эта рана по сравнению с угрозой неминуемой гибели! Я не обращал внимания на боль, потому что мной всецело овладело предвкушение смерти.

Я повторил все мантры, которые знал. Я даже прочитал христианские и буддийские мантры. Мне довелось побывать во многих монастырях, и я изучил мантры всех верований, но ни одна из них не помогала. Я припомнил различных божественных существ. «О, Лучезарная Сущность, такая то и такая то, – молил я, – смилуйся, спаси меня!» Но помощь все не приходила. И лишь одно единственное средство я так и не использовал – свое собственное мужество! Когда я, наконец, прибег к нему, то внезапно вспомнил: «Я не могу умереть, ибо смерть не властна над моей душой. Смерть этого тела неизбежна, но не имеет большого значения. Я вечен. Чего же я боюсь? Я отождествил себя со своим телом, – какой же я глупец».

Я провисел на этом кусте минут двадцать, а потом вдруг вспомнил слова, сказанные мне моим учителем. Он говорил: «Не вводи это себе в привычку, но всякий раз, когда ты будешь действительно нуждаться во мне и вспомнишь обо мне, я окажусь тем или иным образом рядом с тобой». Я подумал: «Свое мужество я уже испытал, теперь попробую испытать своего учителя». (Такой образ мыслей бывает свойственен ученику. Он все время хочет испытать своего учителя. Предпочитая не замечать своих собственных слабостей, он выискивает недостатки в учителе.)

Из-за сильного кровотечения я начал чувствовать головокружение. Все покрылось туманом, и сознание стало покидать меня. Затем я услышал голоса женщин, находившихся на тропе как раз надо мной. Они пришли в горы набрать травы и некоторых кореньев для своих домашних животных. Одна из них, взглянув вниз, увидела меня и закричала: «Смотрите, мертвец!»

Я понял, что если они решат, что я мертв, то так и оставят меня здесь. Но как мне было связаться с ними? Я висел на кусте вниз головой. Они находились в нескольких сотнях футов от меня. Я не мог говорить и поэтому начал двигать ногами.

«Нет, это не мертвец, – донеслись до меня их голоса. – Смотрите, он шевелит ногами. Должно быть он еще жив». Это были храбрые женщины. Они спустились вниз, обмотали меня веревкой вокруг пояса и вытащили наверх. Конец сломанной ветки так и остался во мне. «Сейчас, наверняка, самое время проявить мужество», – подумал я, и, напрягши живот, выдернул из него остаток ветки. Женщины помогли мне встать на ноги и вывели меня на горную тропинку. Там они спросили, смогу ли я идти один, и я ответил им утвердительно, так как не осознавал всей серьезности своего положения, поскольку повреждения, причиненные веткой, в основном носили внутренний характер. Женщины же решили, что, раз я являюсь свами – значит сам могу позаботиться о себе. Они рассказали мне, как дойти до деревни, и пошли своей дорогой. Я попробовал идти, но через несколько минут начал терять сознание и упал. Я подумал о своем учителе и сказал ему:

«Моя жизнь кончена. Ты вырастил меня и во всем заботился обо мне. Но теперь я умираю, не достигнув реализации».

Внезапно передо мной возник мой учитель. Опасаясь того, что это всего лишь плод моего расстроенного воображения, я спросил:

«Ты действительно здесь? Я думал, ты оставил меня».

«Зачем ты беспокоишься? – ответил мой учитель. – С тобой ничего не случится. Разве ты забыл, что именно сейчас наступило время предсказанной тебе кончины? Сегодня тебе уже больше не придется смотреть в лицо смерти. Теперь с тобой все в порядке».

Постепенно я начал приходить в себя. Мой учитель нарвал каких-то листьев, растер их и приложил к ране. Затем он отвел меня в пещеру, бывшую неподалеку, и поручил меня заботам находившихся там людей. «Даже смерть можно предотвратить», – сказал он и после этого ушел.

Спустя две недели моя рана зажила, но шрам от нее остался до сих пор.

Эта история раскрыла мне то, как подлинный и бескорыстный учитель может помочь своему ученику, даже находясь вдали от него. Я понял, что в мире нет иных более высоких и более чистых взаимоотношений, чем взаимоотношения учителя и ученика. Их невозможно описать.

X

СИЛЫ УМА

Ум является источником множества сил. Реализуя скрытые внутри него ресурсы, человек способен добиться любого успеха в этом мире. Если ум натренирован, собран в одну точку и направлен внутрь, он обретает способность проникать вглубь нашего существа. Ум – самый тонкий из инструментов, доступных человеку.

Уроки на песке

Если вы посмотрите на кого-нибудь со всей полнотой внимания, сфокусировав свой сознательный ум, вы можете сразу же повлиять на него. Мне рассказал это один свами, когда я был молод. Его звали Чакраварти. Он был одним из наиболее выдающихся математиков Индии, автором книги «Математика Чакраварти». Впоследствии он оставил мирскую жизнь, пожелав стать свами. Он был учеником моего учителя. Согласно его утверждению, пристальный взгляд (тратака) является мощным орудием для воздействия на различного рода внешние объекты, а также для укрепления сознания.

Состояние сосредоточенности ума на каком-нибудь внешнем объекте называют пристальным взглядом, а состояние его сосредоточенности внутри называют концентрацией. Сосредоточенный ум обладает безграничной силой. Существуют различные методы пристального глядения, каждый из которых наделяет человеческий ум определенными силами. Можно практиковать пристальный взгляд на пространстве между бровями, на носовой перегородке, пламени свечи в темной комнате, восходящем ранним утром солнце или луне. При этом однако следует соблюдать определенные меры предосторожности, без которых подобная практика может причинить как физический, так и ментальный вред.

Во всем мире знают про силу мысли. Сосредоточенный на чем-то одном ум способен творить чудеса, но, если мы направляем его на достижение мирского успеха, нас захватывает водоворот эгоистических желаний. Среди тех, кто следует по пути, многие становятся жертвами искушения приобретения сиддх, забывая о своей истинной цели – достижении безмятежной ясности ума и самопознания.

Однажды свами Чакраварти сказал мне:

«Сегодня я собираюсь кое-что показать тебе. Отправляйся в суд и найди там такого человека, который был бы обвинен несправедливо».

Придя в суд, я спросил у одного из адвокатов:

«Не могли бы вы показать мне кого-нибудь, кто бы несправедливо обвинялся в этом суде?»

«Да, – ответил адвокат, – я, как раз, веду такое дело».

Я вернулся обратно, и Свамиджи сказал мне:

«Отлично. Этот человек будет оправдан, а сейчас я слово в слово повторю тебе то судебное решение, которое будет вынесено».

С этими словами он продиктовал мне решение суда, хотя сам не имел никакого отношения к юриспруденции.

«Я намеренно сделал здесь три ошибки, – сказал он, закончив диктовку. – Речь судьи точно совпадет с тем, что я продиктовал, и он допустит те же самые три ошибки».

Когда приговор суда был оглашен, он полностью совпал с продиктованным текстом.

«А теперь сравни выданный в письменной форме приговор суда с записанным тобой под диктовку, – сказал Свамиджи, – и ты увидишь, что в нем не хватает двух тех же самых запятых и одной точки».

Пораженный тем, что так оно и оказалось, я воскликнул:

«Свамиджи, ты можешь влиять на ход мировых событий».

«Я не претендую на это; не в этом состоит моя цель. Я продемонстрировал тебе это, для того чтобы ты понял, как можно повлиять на ум другого человека из любого места земного шара, если на то есть благая причина. Оказывать помощь другим можно на расстоянии».

Я попросил его раскрыть мне секрет его способности.

«Я раскрою его тебе, но ты не захочешь его практиковать», – сказал он.

Я все же практиковал этот метод в течение некоторого времени, но потом бросил, потому что он отвлекал мое внимание на посторонние цели и отнимал время.

Свами Чакраварти был очень добр и ко всему прочему учил меня постигать философию посредством математики. Он ставил в соответствие каждому однозначному числу строфу из упанишад и на числах от нуля до сотни объяснил мне философское значение математических наук.

Математике соответствует цифра 1. Все остальные однозначные числа кратны единице. Подобным образом существует лишь одна Абсолютная Реальность, а все имена и формы во Вселенной есть кратные проявления этой Единицы. Взяв в руку прутик и нарисовав на песке треугольник, он показал мне, как можно уподобить человеческую жизнь равностороннему треугольнику. Угол тела, угол внутренних состояний и угол внешнего мира составляют равносторонний треугольник жизни. Все числа исходят из точки, которую нельзя измерить, и, аналогично этому, вся Вселенная исходит из неизмеримой пустоты. Жизнь подобна колесу, которое он сравнивал с окружностью или нулем. Эта окружность есть расширение точки. Он прибегал и к другой аналогии: «Существуют две точки, называемые рождением и смертью, а жизнь есть прямая линия, соединяющая эти две точки. Неведомая нам часть жизни – это та часть линии, которая продолжается в бесконечность».

После этих уроков мое отвращение к занятиям математикой исчезло, и я стал изучать ее с большим интересом. Я понял, что математика является позитивной наукой, составляющей саму основу всех наук, но и сама при этом базируется на такой точной науке, как философия санкхья. Санкхья является самой древней философией, предназначенной для познания тела, его компонентов и различных функций ума. Йога представляет собой практическую науку, ведущую человека к состоянию сверхсознания. Понимание санкхьи позволило мне легко разрешить все философские вопросы, возникавшие у меня в уме, после чего я смог правильно понимать священные писания.

Последний из уроков Свамиджи запомнился мне больше всего. Он сказал:

«А сейчас поставь впереди нуль, а затем единицу: 01. Всякий нуль имеет значение, если перед ним стоит единица, но он теряет это значение, если единицы перед ним нет. Все вещи в этом мире подобны нулю и без осознания единой реальности вообще не имеют никакой ценности. Когда мы помним о единой реальности, жизнь приобретает смысл. В противном случае она обременительна».

Настал день, когда этот свами удалился в Гималаи, и с тех пор я его больше никогда не видел. Я благодарен всем тем учителям, которые тратили свое драгоценное время на мое обучение.

Трансмутация материи

В 1942 году я отправился в Бадринатх, знаменитый гималайский монастырь. На пути туда есть место, под названием Шринагар, расположенное на берегу Ганга. В пяти милях от Шринагара есть маленький храм Шакти, а в двух милях ниже его расположена пещера в которой живет Агхори Баба. Агхор – это очень таинственное учение, редко упоминаемое в книгах и едва ли понимаемое даже йогами и свами Индии. Оно представляет собой солнечную науку и используется для врачевания. При изучении этой науки усилия направляются на постижение и овладение тончайшими жизненными силами – еще более тонкими, чем прана. За счет этого создается мост между этой и потусторонней жизни. Число последователей этого пути крайне немногочисленно, а тех из них, кто все же занимается практическим изучением этой науки, большинство людей избегают из-за странного образа жизни.

Местные жители в окрестностях Шринагара очень боялись Агхори Бабу. Они никогда не приближались к нему, потому что всякого, кто осмеливался это сделать, он ругал и забрасывал камнями. Баба был человеком очень крепкого телосложения и высокого роста – шесть футов и пять дюймов. На вид ему было лет семьдесят пять. Он носил длинные волосы и бороду. Из одежды на нем была набедренная повязка из джутовой ткани. В его пещере ничего не было, кроме нескольких джутовых мешков.

Я отправился повидать этого человека, рассчитывая переночевать у него и может быть чем-нибудь поучиться. Один местный пандит, к которому я обратился с просьбой показать мне дорогу, сказал:

«Этот Агхори вовсе не мудрец; он нечистый человек. Тебе не нужно ходить к нему».

Однако, будучи весьма наслышанным о моем учителе и обо мне, пандит в конце концов поддался на уговоры и согласился проводить меня в ту пещеру, где жил Баба.

Мы добрались до места к вечеру, перед самым началом сумерек.

Агхори сидел на камне, между Гангом и своей пещерой. Он предложил нам сесть рядом, а затем сказал, обращаясь к пандиту :

«За моей спиной ты злословишь на мой счет, а сейчас смеешь приветствовать меня со сложенными руками».

Пандит хотел было уйти, но Агхори сказал:

«Нет. Сходи к реке и принеси мне котелок воды».

Когда перепуганный пандит вернулся, принеся воду, Агхори вручил ему большой нож и произнес:

«Там в реке плавает труп. Вытащи его на берег, срежь мышцы бедра, икроножные мышцы и принеси мне несколько фунтов этого мяса».

Высказанное Агхори требование повергло пандита в состояние шока. Он сильно занервничал, как, впрочем, и я. Будучи крайне напуган, пандит никак не хотел идти выполнять это поручение. При виде этого Агхори рассвирепел и закричал:

«Или ты сейчас же пойдешь и принесешь мне мясо с этого трупа, или я зарежу тебя самого и возьму твое мясо. Что ты предпочитаешь?»

Бедному пандиту, которого после этого охватил еще больший ужас, ничего не оставалось, кроме как пойти и заняться отрезанием мяса. Он был так подавлен, что, занимаясь этим делом, случайно порезал себе большой и указательный пальцы на левой руке, которые стали сильно кровоточить. Отрезав мясо, он принес его Агхори Бабе. Мое состояние, также как и у пандита, нельзя было назвать нормальным. Когда пандит приблизился, Агхори дотронулся рукой до порезов на его пальцах, и они тут же зажили. На их месте не осталось даже рубцов. Агхори приказал пандиту положить куски мяса в глиняный горшок, поставить горшок на огонь и накрыть его крышкой. Затем он обратился к пандиту :

«Знаешь ли ты, что этот молодой свами голоден, и тебе тоже придется поесть?»

«Сэр, мы вегетарианцы», – воскликнули мы в один голос.

Наш ответ привел Бабу в раздражение, и он сказал мне:

«Ты думаешь, я ем мясо? Ты что же согласен с мнением окружающих, которые утверждают, что я нечист? Нет, я тоже абсолютный вегетарианец».

Через десять минут Агхори велел пандиту принести глиняный горшок. Затем он собрал несколько крупных листьев и велел постелить их на земле вместо скатерти. Пандит выполнил это трясущимися руками. После этого Агхори сходил в пещеру и вынес оттуда три глиняных чаши. Пока его не было, пандит сказал мне шепотом:

«Похоже, я не переживу этого. Это противоречит всем моим жизненным убеждениям и устоям. Я буду вынужден покончить с собой. Что ты со мной сделал? Зачем ты меня сюда привел?»

«Успокойся, – сказал я ему. – Мы не можем убежать, так давай, по крайней мере, посмотрим, что произойдет».

Агхори приказал пандиту накрывать на стол. Когда тот снял крышку с горшка и начал наполнять мою чашу, мы к своему изумлению обнаружили, что в горшке находится расгула, сладость, которую готовят из сыра и сахара. Это было мое любимое блюдо, и я вспоминал о нем, когда шел к пещере Агхори Бабы. Все это показалось мне крайне странным.

«В этих сладостях нет мяса», – произнес Агхори.

«Похоже, я не переживу этого. Это противоречит всем моим жизненным убеждениям и устоям. Я буду вынужден покончить с собой. Что ты со мной сделал? Зачем ты меня сюда привел?»

«Успокойся, – сказал я ему. – Мы не можем убежать, так давай, по крайней мере, посмотрим, что произойдет».

Агхори приказал пандиту накрывать на стол. Когда тот снял крышку с горшка и начал наполнять мою чашу, мы к своему изумлению обнаружили, что в горшке находится расгула, сладость, которую готовят из сыра и сахара. Это было мое любимое блюдо, и я вспоминал о нем, когда шел к пещере Агхори Бабы. Все это показалось мне крайне странным.

«В этих сладостях нет мяса», – произнес Агхори.

Я отведал приготовленное кушанье. Пандит также был вынужден последовать моему примеру. Оно было очень вкусным. Оставшийся несъеденным остаток был отдан пандиту, для того чтобы он раздал его деревенским жителям, и таким образом можно было убедиться в том, что все это не плод галлюцинаций, возникших в результате гипнотического воздействия. Пандит в одиночку отправился уже в темноте в деревню, находившуюся на расстоянии трех миль, а я предпочел остаться с Агхори, в надежде выяснить секрет превращения пищи и понять, почему он ведет столь странный образ жизни. «Зачем было нужно варить мясо мертвеца, и как оно могло превратиться в сласти? Почему он живет здесь совсем один?» – гадал я. Мне уже доводилось слышать о таких людях, но случай встретиться с одним из них представился впервые. Я провел два часа в медитации, а затем завел разговор о священных писаниях. Агхори оказался исключительно эрудированным и начитанным человеком. Однако его санскрит был настолько лаконичен, что всякий раз, когда он произносил фразы на этом языке, мне приходилось тратить несколько минут на их расшифровку, прежде чем я мог ответить. Он был, без сомнения, образованным человеком, но путь, которым он следовал, был отличен от путей всех садху, когда либо встреченных мной.

Агхор – это путь, описанный в Атхарва веде, но ни в одном из священных писаний я никогда не читал про то, что нужно есть человеческую плоть.

«Почему ты живешь таким образом, употребляя в пищу мясо мертвецов?» – задал я вопрос.

«А зачем ты называешь их мертвецами? – в свою очередь спросил он меня. – Они больше не имеют отношения к человеку. Это просто вещество, материя, которая никем не используется. Ты ассоциируешь ее с человеческим телом. Это тело больше не потребуется никому, так почему бы мне не воспользоваться им. Я ученый, проводящий эксперименты в стремлении раскрыть фундаментальные принципы материи и энергии. Моим учителем является Мать-природа; она принимает много форм, а я лишь следую ее закону для изменения окружающих меня форм. Я вел себя с пандитом таким образом в расчете на то, что он предостережет других, и они будут держаться от меня подальше. Вот уже тринадцатый год, как я живу в этой пещере, и еще никто не посещал меня. Люди боятся меня из-за моей наружности. Они считают, что я нечист, что я живу, питаясь рыбой и мертвыми телами. Я бросался в них камнями, но никогда никого не поранил».

Внешне его поведение выглядело очень грубым, однако, по его словам, он сознательно вел себя таким образом, с тем чтобы никто не мешал ему в его работе и чтобы не быть зависимым от местных жителей в отношении пищи и прочих необходимых вещей. Он не был неуравновешенным человеком, но делал вид, что таковым является, ради того чтобы избегать людского общества. В своем образе жизни он был абсолютно независим, и, несмотря на то, что жил в этой пещере уже тринадцать лет, никто из деревенских жителей ни разу не посетил его.

Мы не сомкнули глаз всю ночь, и все это время он рассказывал о своем пути Агхор. Этот путь был не для меня, но меня интересовало, почему он ведет такой странный образ жизни и делает все эти вещи. Он обладал способностью транс мутации материи в различные формы, например, мог превратить камень в кусок сахара. На следующее утро он поочередно проделал много подобных вещей. Следуя его указанию, я касался песка, и песчинки превращались в миндаль и орехи кешью. Раньше я уже слышал про эту науку и был знаком с ее основными принципами, но мне с трудом верилось, что такие чудеса возможны. Я не занимался исследованиями в этой области, но мне досконально известны законы, лежащие в основе этой науки.

Днем, когда я собрался уходить, Агхори настоял на том, чтобы я чего-нибудь поел. На этот раз он извлек из того же самого глиняного горшка другое сладкое кушанье. Агхори отнесся ко мне с большой благосклонностью, и мы провели очень много времени, занимаясь обсуждением тантрических текстов.

«Эта наука умирает, – сказал Агхори. – Образованные люди не хотят заниматься ее практическим изучением, и настанет время, когда она будет совсем забыта».

«Но какой смысл во всех этих занятиях?» – спросил я.

«Что ты подразумеваешь под»смыслом»? Это наука, и тот, кто ее изучает должен использовать ее во врачебных целях, а также должен говорить другим ученым, что материя может быть превращена в энергию, а энергия в материю. Как материей, так и энергией управляет один и тот же закон. За всеми именами и формами лежит некий объединяющий принцип, еще не познанный во всей его полноте современными учеными. Веданта и другие древние науки донесли до нас описание этого фундаментального жизненного принципа. Существует лишь одна жизненная сила, а все имена и формы в этой Вселенной есть лишь ее видоизменения. Нетрудно понять взаимосвязь между двумя формами материи в силу общности их источника. Когда вода замерзает, ее называют льдом. Когда она испаряется, ее называют паром. Дети не знают, что все это – формы одной и той же материи, имеющие один и тот же химический состав. Различие заключается лишь в их форме. Современные ученые подобны этим детям. Они не понимают ни единства, скрывающегося за всей материей, ни тех принципов, которые позволяют управлять переходом материи из одной формы в другую».

На интеллектуальном уровне я был согласен с этим человеком, но тем не менее не мог одобрить его образа жизни. Я попрощался с ним, пообещав еще раз навестить его, но так никогда и не выполнил своего обещания. Мне было интересно узнать, как поживает тот пандит, который ушел перепуганным прошлой ночью, и я пошел повидать его. К моему удивлению пандит полностью изменил свое отношение к Агхори и подумывал о том, чтобы стать его учеником.

Где мой осел?

Когда я однажды остановился в Мау, маленьком городке в штате Уттар Прадеш, моим пристанищем стала небольшая хижина, построенная для странствующих монахов и садку. Большую часть времени я проводил у себя в комнате, выполняя свои упражнения и сидя в медитации. Лишь утром и вечером я ненадолго покидал свою хижину, выходя прогуляться.

Неподалеку я часто встречал одного человека, занимавшегося стиркой белья и этим зарабатывавшего себе на жизнь. У него не было ни жены, ни детей – был лишь осел. Однажды этот осел потерялся. Это настолько потрясло и огорчило человека, что он впал в транс. Люди же подумали, что он вошел в состояние самадхи.

В Индии люди готовы на все во имя самадхи. Они даже готовы продать свой дом и отдать все деньги, вырученные за его продажу, тому человеку, который, по всей видимости, достиг этого состояния. Они верят в то, что приношение даров является способом выражения их любви и поклонения святому человеку. Тот человек, что стирал белье, просидел в одной и той же позе два дня, и люди стали приносить ему деньги, цветы, фрукты, складывая все это вокруг него. Два человека объявили себя его учениками и занялись сбором денег. Но сам этот человек продолжал сидеть совершенно неподвижно. Его почитатели стали призывать других присоединиться к ним. Им хотелось, чтобы все знали, что они являются учениками великого гуру. Так прошло немного времени, и этот человек стал местной знаменитостью.

Один из его новоявленных учеников сообщил мне, что возле того места, где я живу, в состоянии самадхи сидит великий человек. Я пошел посмотреть на него. Там действительно, неподвижно сидел какой-то человек с закрытыми глазами. Вокруг него собралось много людей, которые причитали: «О, Господь, верни его обратно. Хари Рама, Хари Рама, Хари Кришна, Хари Кришна».

«Что вы делаете?» – спросил я.

«Это наш гуру, – ответили они. – Он находится в состоянии самадхи».

Мне стало любопытно, и я решил посмотреть что же произойдет, когда он выйдет из этого состояния.

Через два дня он открыл глаза. Все замерли, впившись в него глазами и ожидая, какую же глубокую истину он изречет. Но единственным, что он произнес, был вопрос:

«Где мой осел?»

Желание, с которым человек вступает в медитацию, играет роль ключевого фактора. Глупец, засыпая, пробуждается глупцом. Но если человек погружается в медитацию с единственным желанием просветления, он выходит из медитации мудрецом.

Существует тонкое различие между человеком, находящимся в состоянии глубокой задумчивости и озабоченности, и человеком, действительно медитирующим. Сильная озабоченность может привести ум в состояние однонаправленности, но это будет негативная однонаправленность. При медитации ум становится позитивным, однонаправленным и обращенным внутрь. Внешние признаки схожи. В состоянии глубокой тревоги и озабоченности тело становится заторможенным и напряженным, в то время как медитация делает тело расслабленным, устойчивым и спокойным. Для медитации чистота ума имеет существенно важное значение; для озабоченности она не важна. Когда умом овладевает сильная тревога, он становится вялым и бесчувственным. Но когда великий человек созерцает страдания этого мира, им владеет вовсе не чувство тревоги, а любовь и самоотверженная забота о человечестве. В этом случае индивидуальный ум расширяется и сливается с космическим умом. Когда ум поглощен лишь своими личными интересами, это называется тревогой. Когда ум приводится к осознанию страданий других, это дает начало позитивному созерцанию. В обоих случаях ум становится однонаправленным, но в последнем случае сознание расширяется.

Когда Иоанн был посажен в тюрьму на острове Патмос, он был обеспокоен тем, что послание его учителя может не достигнуть общественных масс. Однако такого рода беспокойство, на самом деле, не носило характера озабоченности выполнением своих личных желаний. Это был вопрос вселенского характера, на котором он медитировал. Медитация есть расширение, в то время как озабоченность – сужение.

Одна и та же сила по желанию человека может быть направлена либо в отрицательное русло, либо в положительное. Потому для ученика важное значение имеет очищение ума, перед тем как приступать к медитации. Успеха в медитации на пути просветления нельзя добиться без очищения и дисциплинирования ума. Подготовка играет важную роль. Она включает в себя контроль за своим поведением, речью, выработку в себе привычки к умеренности в отношении приема пищи и удовлетворения других нужд и желаний. Те, кто сначала дисциплинируют себя, а затем начинают медитировать, получают переживания, действительно имеющие ценность. Они вступают в контакт со скрытыми в них мощными, положительными возможностями. Эти переживания становятся путеводной нитью, указывающей путь к более глубоким уровням сознания. Нетренированный и неочищенный ум не в состоянии создать ничего ценного, в то время как медитативный и созерцательный ум всегда созидателен. Как озабоченность, так и медитация оставляют глубокий след в подсознательном уме. Озабоченность приводит к возникновению некоторых психосоматических заболеваний, в то время как медитация приводит человека к осознанию других измерений сознания. Если ученик знает, как нужно медитировать, он естественным путем освободится от беспокоящих его привычек. Ненависть и озабоченность – таковы две негативных силы, которые держат в своей власти ум. Медитация и созерцание расширяют ум.

Я пришел к выводу, что тот бедный человек, занимавшийся стиркой белья, хотя и сохранял полную неподвижность, находился в состоянии глубокого горя. Известие о пропаже осла так сильно потрясло и опечалило его, что вывело ум из состояния равновесия. Находясь в этом состоянии, он сохранял неподвижность и не осознавал, где находится. В самадхи ум сознательно выводится на высшие уровни сознания. Ученика, пытающегося войти в самадхи без очищения ума, постигает разочарование, потому что нечистый ум препятствует достижению этого состояния. Самадхи представляет собой результат сознательного и контролируемого усилия. Это состояние трансцендентного сознания. Озабоченность сужает ум, в то время как медитация расширяет его. Расширение индивидуального сознания и его объединение с трансцендентным сознанием есть то, что называют самадхи.

Кто был другой Гопинатх?

Эта история произошла, когда я остановился пожить в шести милях от города Канпур, на берегу Ганга. Я поселился в одном саду, расположенном рядом с рекой. В те дни меня нисколько не заботило то, что происходит во внешнем мире. Я никогда не ходил в город, но многие люди хотели меня видеть. Они приходили, принося с собой фрукты, и садились передо мной. Чтобы избавиться от них, я обычно прибегал к помощи мала, несколько штук которых имел при себе.

Когда кто-то приходил, я говорил: «Сначала сядь и повтори эту мантру две тысячи раз, а потом мы поговорим». Большинство посетителей оставляли врученную им малу и незаметно исчезали.

В тех местах жил человек по имени Гопинатх, который был казначеем резервного банка Индии в Канпуре. Как-то раз днем он в сопровождении еще четырех человек приехал, чтобы повидать меня. Они сели и начали читать мантру. Погруженные в это занятие, они не замечали, как летит время. В девять часов вечера Гопинатх неожиданно открыл глаза и сказал:

«Случилась ужасная вещь!»

«Что произошло?» – с удивлением спросили его все.

«Сегодня в семь часов должна была состояться свадьба моей племянницы. А все украшения для церемонии бракосочетания заперты у меня в сейфе, единственный ключ от которого сейчас здесь у меня. Свамиджи, что вы можете для меня сделать?»

«Я ничем не могу помочь, – ответил я. – Виной всему здешняя атмосфера. Это происходит с каждым, кто приходит сюда. Вы расслабляетесь и забываете о своих мирских проблемах; вас охватывает радость и умиротворенность. Почему вы так обеспокоены?»

«Но украшения и драгоценности, которые я им должен был дать, находятся в моем сейфе».

«Послушайте, вы действительно полностью забыли о себе и своих проблемах, когда читали мантры?»

«Именно поэтому я сейчас здесь все еще нахожусь».

«Тогда не о чем беспокоиться. Бог позаботится об этой ситуации. Если во время чтения имени Господа происходит нечто плохое, пусть так и будет, так как не делай вы этого, случилось бы худшее».

Они сели в свою повозку, запряженную лошадью, и поспешили в город. Добравшись до своего дома, он с тревогой спросил, что здесь произошло. Этот вопрос привел в недоумение всех окружающих.

«Что с вами? – удивились они. – Церемония закончилась. Все прошло прекрасно».

«Но я же был на другом берегу Ганга, и у меня были с собой ключи. Что с украшениями?»

«Вы сами отдали эти украшения. Вы что, потеряли память?»

Пришла его жена и сказала:

«Ты подарил украшения за десять минут до начала церемонии. Сейчас церемония уже закончена, и все сидят за столом».

Однако те четверо человек, что были вместе с ним, подтвердили его слова о том, что он был в то время у меня и читал мантру. «Одно из двух, – сказали они, – либо вы все сошли с ума, либо мы». Они были совершенно сбиты с толку, так как не могли увязать услышанное с тем, чему сами были свидетелями. Гопинатх полностью утратил свое душевное равновесие.

«Я – Гопинатх, – сказал он. – Но кто был тот другой Гопинатх, который приходил сюда».

Явившись на следующий день к себе на службу, Гопинатх не мог разговаривать ни о чем другом, он задавал один и тот же вопрос.

«Ведь я же единственный Гопинатх, – твердил он все время. – Так скажите мне, кто же это мог быть?»

Три года его неотвязно мучил этот вопрос. Из-за этого ему пришлось подать в отставку на службе.

Жена Гопинатха приходила поговорить со мной, но я не в силах был ничем помочь.

«Он говорит с вами?» – спросил я ее.

«Да, – ответила она, – но он все время задает вопрос: «Скажи, дорогая, кто был тот другой Гопинатх? Он выглядел точно также, как я?»«

После этого случая много людей сразу же бросилось ко мне. Они приходили со словами, что я – великий мудрец и чудотворец. Я же убеждал их в своей полной непричастности к случившемуся. Никто – ни я, ни они – не знал, что произошло. И я, правда, не знаю, как такое могло быть.

Позже я спросил у своего учителя, что это могло быть, и он ответил, что полностью убежден в том, что такой факт имел место, и что возможно один из мудрецов нашей традиции помог Гопинатху, потому что тот был полностью погружен в чтение имени Бога.

Этот случай позволил мне лично убедиться в том, что мудрецы проявляют доброту, оказывают покровительство и защиту по отношению к тем, кто предан Богу. Впоследствии я не раз бывал свидетелем того, что мудрец, живущий в Гималаях, может оказываться в любой точке земного шара.

Во время нашей поездки в Ришикеш в 1973 году мы остановились в одном из отелей Нью Дели. Там я встретил доктора Рудольфа Баллентайна, психиатра, ранее занимавшего должность профессора медицинского факультета в одном из университетов США. Он только что прибыл через Пакистан из турне по странам Среднего Востока. Доктор Баллентайн начал рассказывать мне об одном случае, который произошел с ним на площади Коннатх, знаменитом торговом центре в Нью Дели. Какой-то незнакомец окликнул его по имени, а затем вдруг сообщил ему имя его любимой женщины, жившей в Англии.

«Откуда вам могут быть известны такие вещи?» – поразился доктор.

В ответ незнакомец назвал ему дату его рождения и имя его деда, а затем поведал нечто личное, чего никто другой кроме самого доктора Баллентайна не мог знать.

«Это и есть тот самый человек, ради которого я приехал в Индию», – подумал доктор.

Между тем незнакомец попросил пять долларов, и доктор дал ему эту сумму. Этот человек все время озирался по сторонам, потому что боялся попадаться на глаза полиции, где на него был объявлен розыск. Он сказал:

«Подождите меня здесь. Я сейчас вернусь».

Доктор прождал его полчаса, но тот так и не появился.

«Это был великий человек, Свамиджи», – сказал мне доктор.

«Что же такого он совершил?»

«Он рассказывал совершенно личные вещи обо мне, хотя мы с ним никогда не были знакомы».

«Но вам то ведь все эти вещи уже были известны?»

«Да».

«Так что же особенного он сделал? Если кто-то знает то, о чем вы думаете, тогда, очевидно, вы и сами об этом знаете. Такое знание никак не поможет вашему совершенствованию. Подобные способности могут на какое-то время привести в изумление, но они никак не могут помочь вам в вашем саморазвитии».

Людей, подобных тому, с которым столкнулся доктор Баллентайн, можно часто встретить на площади Коннатх, где они, выдавая себя за садху, рассказывают людям их прошлое и будущее. Они учатся умению делать подобные трюки, просто ради того, чтобы заработать себе на жизнь. Наивные туристы принимают их за великих мудрецов. Таким туристам никогда не добраться до тех мест, где живут настоящие мудрецы. Что же касается этих фокусников, то они лишь порочат понятие духовности и самих духовных людей.

После нашего знакомства доктор Баллентайн присоединился к нашей группе. А когда мы покинули Индию, он еще на несколько месяцев остался в Индии, изучая школы индийской медицины в Ришикеше и других местах. По возвращении в США он отыскал нас и сейчас возглавляет работу по Программе комбинированной терапии в нашем институте.

XI

ЦЕЛИТЕЛЬНАЯ СИЛА

Сила самоисцеления скрыта в каждом из нас. Нужно лишь раскрыть в себе ее возможности, и это позволит самому исцелять себя. Совершенно бескорыстный и преданный Богу человек может лечить кого угодно. Высочайшее искусство врачевания заключается в достижении освобождения от всех страданий.

Мое первое знакомство с целительством

В возрасте двенадцати лет я вместе со своим учителем совершал пешее путешествие по равнинам Индии. Однажды мы остановились на железнодорожной станции в Этахе, где мой учитель подошел к начальнику станции и сказал:

«Мой мальчик очень голоден. Пожалуйста, дайте ему немного еды».

Начальник станции пошел к себе домой, чтобы принести оттуда что-нибудь съестное. Однако дома на него набросилась жена:

«Тебе известно, что наш единственный сын болен оспой. А ты занят тем, что носишь пищу каким-то бродячим садху. Мой сын умирает! Убирайся прочь из дома! У меня горе».

Он вернулся с вытянувшейся физиономией и стал оправдываться:

«Что я мог поделать? Моя жена говорит: «Если это настоящий свами, то почему бы ему не войти в наше положение и не исцелить сына? Разве у него нет сердца? Наш единственный сын умирает, а ты занят тем, что носишь кому-то пищу»«.

Мой учитель улыбнулся и велел мне следовать за ним. Мы подошли к дому начальника станции. Моему учителю был брошен вызов, он всегда наслаждался такими ситуациями. Однако я стал жаловаться:

«Я голоден. Когда мы поедим?»

«Тебе придется подождать», – сказал он.

Я часто жаловался на голод. Нередко я начинал плакать со словами: «Ты не кормишь меня», а иногда даже убегал прочь в слезах. Однако он приучал меня к терпению.

«Ты сейчас расстроен, – сказал он мне. – Подожди пять минут и твое плохое настроение пройдет. В такой ситуации самое правильное ждать».

Однако я продолжал жаловаться, и женщина хотела выгнать меня из дома. Я впервые в своей жизни увидел человека, больного оспой. Все тело у мальчика, даже лицо, было в больших нарывах, из которых сочился гной. Мой учитель сказал родителям:

«Не волнуйтесь, через две минуты ваш мальчик полностью поправится».

Взяв стакан воды, он трижды обошел вокруг кровати, на которой лежал мальчик, а затем выпил воду. После этого он повернулся к женщине и произнес:

«Ну вот, теперь ваш мальчик поправляется. Разве вы не видите?»

К нашему изумлению нарывы на мальчике начали исчезать, но к моему ужасу они в то же самое время стали появляться на лице моего учителя. Я страшно испугался и начал плакать.

«Не бойся, – успокаивающим тоном сказал мне мой учитель, – со мной ничего не случится».

Спустя две минуты лицо у мальчика полностью очистилось, и мы покинули этот дом. Я шел за моим учителем до тех пор, пока мы не подошли к банановому дереву. Здесь он сел, и вскоре нарывы у него стали исчезать, но в то же время появляться на дереве. А спустя еще десять минут их не стало и на дереве. Когда я увидел, что с моим учителем все в порядке, я крепко обнял его и расплакался.

«Не делай так больше, – упрашивал я его. – Ты очень плохо выглядел, и это испугало меня».

Через какое-то время множество людей бросилось на наши поиски.

«Мы совершили что-нибудь дурное?» – спросил я.

«Нет, – сказал мне он. – Пойдем со мной».

Он взял меня за руку, и мы опять отправились на берег реки Джамуна. В конечном итоге мы остановились у другого дома, где нам дали немного еды, а затем зашли в огороженный внутренний двор, где поели и отдохнули, не опасаясь, что нас кто-то сможет найти.

Мудрецам доставляет удовольствие принимать на себя страдания ради помощи другим людям. Обычному человека не понять такой предрасположенности. Человеческая история дала нам много примеров того, как духовные учителя страдали за других. Такие мудрецы становятся примерами для подражания, и даже сегодня велико число тех. кто следует по стопам этих великих людей. Когда индивидуальное сознание, расширяясь, становится единым с космическим сознанием, легко получать наслаждение, страдая за других. Такие люди уже не испытывают мучений, хотя обычному человеку кажется, что они страдают. Человек страдает лишь до тех пор, пока его сознание остается ограниченным рамками собственной индивидуальности. Великий человек не страдает, когда что-то происходит с ним самим; больше боли ему приносят страдания других. Боль и наслаждение – это парные противоположности, с которыми сталкивается человек, когда его органы чувств вступают в контакт с объектами этого мира. Люди, сознание которых превзошло чувственный уровень, освобождаются от этих парных противоположностей. Существуют приемы, позволяющие человеку по своей воле уводить ум от органов чувств и направлять его внутрь с целью обнаружения центра сознания. Находясь в таком состоянии, человек не подвержен чувствам боли и удовольствия. Такой однонаправленный ум порождает также динамическую волю, которая может быть направлена на лечение других. Все подобные целительные силы, исходящие от людей, берут свое начало из единого источника – сознания. В тот самый момент, когда целитель начинает осознавать свою личность, этот спонтанно льющийся поток целебной силы иссякает. Целительство – это сила, естественно присущая человеку. Лечить людей можно с помощью силы воли, в действие которой не вмешивается низший ум.

Мой учитель посылает меня лечить человека

В одно прекрасное утро, когда мой учитель и я сидели возле нашей пещеры, он неожиданно сказал:

«Тебе нужно успеть сесть на автобус. Его маршрут проходит в семи милях отсюда, так что поспеши».

Мой учитель часто предлагал мне вот так, экспромтом, взять и отправиться куда-нибудь. Иногда я не знал, зачем мне нужно там быть, но, когда прибывал на место, то понимал это. Я собрался, взяв бутыль с водой, которую всегда носил с собой.

«Сойди с автобуса на железнодорожной станции Хардвар _ проинструктировал меня мой учитель. – Там ты достанешь билет и доберешься до Канпура. Доктор Митра лежит, прикованный к постели болезнью, и постоянно вспоминает про меня. У него кровоизлияние в мозг и кровотечение из правой ноздри, но жена не разрешает ему ложиться в больницу. Его коллега, доктор Басу, знает, что произошло кровоизлияние в мозг, но у него нет необходимого оборудования для операции головного мозга».

«Что я должен делась?»

«Просто любовно шлепнуть его по щеке. Не считай себя целителем. Рассматривай себя, как всего лишь инструмент, и давай отправляйся, потому что я обещал ему и его жене, что мы всегда будем помогать им. Не мешкай, иди так быстро, как только сможешь».

В ответ я выразил свое удивление тем, что он что-то обещал от моего имени, не поставив меня в известность. У меня не было охоты отправляться в эту длительную поездку, но я не мог ослушаться. Я пошел на проходившую в семи милях от нас дорогу, по которой курсировал автобус Ришикеш-Хардвар, и, стоя на обочине дороги, дождался его прибытия. Обычно водители всегда подсаживают свами, когда видят их стоящими на обочине дороги. Я сошел с автобуса на железнодорожной станции Хардвар за полчаса до отхода поезда на Канпур, не имея при себе денег. Я посмотрел на свои наручные часы и подумал, что может быть успею их продать, чтобы достать денег на билет. Я подошел к одному джентльмену, стоявшему на перроне, и спросил его, не согласился бы он обменять свои часы на мои с доплатой, которой бы хватило на покупку билета. К моему удивлению он сказал:

«Мой сын не смог со мной поехать, и у меня есть лишний билет. Пожалуйста, возьмите его. Мне не нужны ваши часы».

Я сел в поезд и встретил там леди, которая также ехала в Канпур и была близкой родственницей доктора Митры. Она слышала обо мне и моем учителе от доктора Митры и его жены и дала мне поесть. Мы ехали всю ночь, а наутро поезд прибыл в Канпур. На вокзале была такая толчея, что у меня ушло десять минут, на то чтобы добраться до его выхода. У вокзала я неожиданно встретил одного, хорошо меня знавшего человека. Он приехал на автомобиле и поджидал кого-то.

Однако человек, которого он встречал, так и не появился, пропустив свой поезд на Дели. Мой знакомый хотел было привезти меня к себе домой, но я настоял на том, чтобы мы отправились к доктору Митре.

Когда мы прибыли, я, постучав в дверь, вошел в дом, и обнаружил у постели доктора Митры трех врачей, исследовавших его состояние. Миссис Митра обрадовалась, увидев меня, и сказала:

«Теперь, когда вы здесь, я отдаю своего мужа в ваши руки».

Ее слова были обусловлены той слепой верой в садку, которая существует в Индии.

«Я не целитель, – произнес я. – Я приехал лишь для того, чтобы посмотреть на него».

Я подошел к постели доктора Митры, но он не смог приподняться и сесть из-за кровотечения из правой ноздри.

«Как там мой учитель?» – спросил он меня.

Я легко шлепнул его по правой щеке. Через несколько минут кровотечение прекратилось. Один из врачей объяснил это тем, что своим шлепком по щеке я закрыл кровяной сосуд, и теперь он был блокирован.

Я не знал того, что я сделал, и всего лишь следовал указаниям своего учителя. Известие о чудесном исцелении доктора Митры быстро распространилось по городу, и сотни пациентов бросились на мои поиски. Поэтому на следующий день я покинул Канпур и утром был уже в Хардваре. Вновь встретившись со своим учителем, я шутливо сказал ему:

«Ну, вот, теперь я знаю, в чем секрет, и могу кого угодно излечить от кровоизлияния».

Он рассмеялся и сказал:

«Тот врач, давший тебе объяснение, был совершенным невеждой. Существуют различные виды и уровни страдания, но матерью их всех является невежество».

Иногда мне приходилось, следуя указаниям моего учителя, внезапно отправляться куда-то, не имея представления ни о цели поездки, ни о месте назначения. Я могу припомнить немало таких случаев. Все это привело меня к выводу, что пути мудрецов таинственны и недоступны пониманию обычного человека. В подобных случаях я просто шел и ждал, что же случится, действуя по ситуации. Человек, свободный от условностей ума, одинаково хорошо знает прошлое, настоящее и будущее. Этими условностями являются время, пространство и причинность. Обычный ум не может постичь их смысл, но великий человек в состоянии это сделать. Людям обычным трудно понять эту науку, но для тех, кто на пути, это не составляет особого труда.

Однажды я спросил у своего учителя:

«Может ли человек, живущий во внешнем мире, освободиться от всех условностей ума, или нужно всю жизнь прожить в Гималаях, чтобы развить в себе такие силы, как у тебя?»

«Если человек все время осознает, для чего он живет, и направляет свои действия на достижение этой цели, для него нет ничего невозможного. Тех же, кто не осознает цели своей жизни, без труда затягивает водоворот страданий», – ответил мой учитель.

Справедливо то, что человек не может жить, не выполняя своих обязанностей, но справедливо и то, что выполнение этих обязанностей делает его рабом. Если обязанности выполняются умело и бескорыстно, тогда они не связывают исполнителя. Все действия и обязанности, выполняемые с любовью, превращаются в средство продвижения по пути просветления. Выполнять свои обязанности очень важно, но еще важнее любить, т.к. без любви обязанности закрепощают человека. Счастлив тот, кто бескорыстно служит другим и учится тому, как пересечь эту трясину иллюзий.

В человеке заложены все необходимые целительные силы, но он не знает, как ими пользоваться. В тот самый момент, когда он войдет в контакт со скрытыми в себе целебными возможностями, он сможет лечить себя сам. Все силы принадлежат лишь Богу. Человек же только инструмент.

Нетрадиционные способы лечения

Вера в одержание стара как мир. Нам до сих пор случается слышать, что некий человек одержим дьяволом или духом. В ходе своих многократных поездок в различные страны, которые я начал часто совершать, начиная с 1960 г., я пришел к выводу, что не только невежественные люди, но и образованные священники верят в реальность одержания. Однако такое одержание является всего лишь психическим расстройством. Такие расстройства можно лечить с помощью религиозных обрядов и церемоний. У большинства народов мира такие обряды до сих пор практикуются, хотя порой это делается подпольно. В большей части тех случаев, которые мне довелось исследовать, проблема заключалась в истерии, обычно порожденной подавлением сексуальных желаний. Бывают и другие случаи, например, патологический страх потери чего-либо или невозможности получения чего-то, страстно желаемого.

В Индии есть специальные места, куда приводят пациентов, для того чтобы они избавились от «одержания». «Целители» используют грубые методы, вплоть до избиения пациента кнутом перед идолом. Во время этого лечения один из целителей, называемый вакья, выходит вперед, так словно он тоже одержим, но только добрым духом (девом). Иногда полностью поглощенный своим эмоциональным состоянием вакья прыгает в огонь, желая показать, сколь могущественны его силы. Затем, распевая гимны, он делает попытку избавить пациента от его состояния. В Гималаях можно встретить много таких целителей то здесь, то там.

Несколько лет тому назад доктор Элмер Грин, Эйлис Грин и несколько их коллег из Фонда Меннингера приехали в Индию, привезя с собой чувствительные приборы, для того чтобы исследовать йогов. Они посетили мой ашрам, расположенный на берегу Ганга в Ришикеше. К сожалению, они прибыли на год позже первоначально запланированного срока, что не позволило им встретиться с йогами, согласившимися прийти в ашрам для проведения экспериментов. Один человек по имени Хари Сингх, назначенный мной на должность сторожа при ашраме, предложил себя в качестве объекта исследований в одном из экспериментов. В моем ашраме тогда остановилось сорок американских наблюдателей, включая докторов и психологов. Сопровождавший доктора Грина кинооператор направил свою камеру на Хари Сингха, который взял нож и поместил в открытый огонь его лезвие. Когда оно раскалилось докрасна, он вынул его из огня и лизнул языком. Раздался шипящий звук, и пошел пар, но его язык тем не менее остался цел и невредим! На нем не осталось никаких ожогов или рубцов. Такие вещи часто демонстрируются теми, кого люди принимают за настоящих йогов, но которые таковыми не являются. Из любопытства европейцы и американцы часто отправляются в Индию или к подножиям Гималаев в поисках таких людей. Подобные чудеса достаточно широко распространены, и в них нет никакого обмана, но они не являются частью йоги, и им не учат в школах йоги.

Однажды в 1945 году один невропатолог из Австралии посетил меня в моем горном доме и прожил у меня десять дней. Тогда, тридцать лет назад, в горах было мало лечебных пунктов, и я надеялся, что этот человек поможет местным жителям, прописав им кое-какие лекарства. Причина его приезда в Гималаи и посещения меня заключалась в том, что он страдал очень сильными, хроническими головными болями, не дававшими ему нормально жить. Хотя он сам был врачом и консультировался со многими другими врачами, он не мог найти причину своих головных болей, и никто не мог вылечить его.

Одна старая женщина, которая обычно приносила мне молоко, при виде этого человека улыбнулась и спросила, правда ли, что он врач. Получив утвердительный ответ, она рассмеялась и сказала:

«Если вы мне позволите, я избавлю его от головных болей за две минуты».

«Пожалуйста, попробуйте это сделать», – сказал я.

Она принесла одно всем известное растение, широко используемое в горах для разведения огня. Искра от соударения двух камней способна зажечь это растение. Измельчив это растение, женщина велела врачу лечь, заверив его в том, что его головная боль исчезнет навсегда, и положила щепотку этого растения ему на правый висок. Затем она поместила в огонь железный крюк, подождала пока он раскалится докрасна и быстро поднесла его к той щепотке растения, что лежала на виске у ее пациента. Врач пронзительно вскрикнул и подпрыгнул. Я тоже был потрясен. Женщина же спокойно вернулась в свою деревню, а врач, действительно, навсегда избавился от своих головных болей.

Подобные способы лечения широко распространены в деревнях. Врач заинтересовался этим и захотел ознакомиться с ними более подробно. Я не советовал ему этого делать, так как, хотя и верил в то, что иногда такие методы лечения способны помочь, знал, что исцеление наступает не всегда и что очень трудно определить, какие же из этих методов действительно эффективны, а какие являются просто суеверием. Однако врач настоял на своем и отправился в горы Гархвала, где пошел в ученичество к горному врачевателю по имени Бхайрва Датт, знавшему более 3000 видов растений. Снова встретившись со мной через шесть месяцев, врач сказал:

«Я знаю как объяснить метод лечения, который применила ко мне та старая женщина. В основе его лежат те принципы, которые использовали путешественники, ходившие в Китай через Тибет, и которые известны в систематизированном виде как акупунктура.

Чарака, древний индийский учитель медицины, называл это сучиведха, или суи на современном хинди, что означает иглоукалывание».

Я пришел к выводу, что он избавился от одной головной боли, но теперь создает себе другую головную боль, занимаясь изучением таких средств лечения. Деревенские жители знают много вещей, которые, действительно, работают, но мы должны проявить мудрость и не перенимать у них все без понимания принципов, лежащих в основе этого. Мы должны сохранять ум открытым.

Лекарственные растения и лекарственные препараты, приготовленные из металлов, не имеют сегодня на Западе широкого распространения. Несмотря на многочисленность современных средств приготовления лекарственных препаратов, действительно помогающих пациентам, эти препараты не могут служить панацеей от всех болезней. В состав целительных средств Аюрведы* входили лекарственные растения и многие другие методы лечения, такие как водная терапия, глинотерапия, паротерапия, цветотерапия, солнечные ванны, использование соков различных фруктов, цветов и овощей. Методы лечения заболеваний в Аюрведе делятся на две группы: Нидана и Патхья. Врачи Аюрведы предписывают перемены в еде, сне и даже в климате, вместо того чтобы помещать пациентов в те ужасающие условия, которые можно наблюдать в переполненных современных больницах. -

* Аюрведа представляет собой высокоразвитую систему целительства, до сих пор практикуемую в Индии.

Меня часто удивляло то, что люди в Гималаях отличаются здоровьем и долголетием, живя в условиях почти полной недоступности благ современной медицины. Есть много болезней, средства лечения которых еще не открыты современной наукой, но жители гор совсем не болеют ими. Возможно секрет их здоровья кроется в свежей пище, свежем воздухе и, самое главное, в свободном образе мыслей, лишенном тревог и страстей. Миллионам пациентов во всем мире, страдающим от психосоматических заболеваний, можно было бы помочь с помощью правильной диеты, соков, расслабления, дыхательных упражнений и медитации. Профилактическую и нетрадиционную медицину не следует игнорировать.

Исцеление в Гималайском монастыре

Группа бизнесменов, в состав которой входили также несколько врачей, решила посетить монастырь Бадринатх в Гималаях. Организатором этого паломничества был мистер Джайпурия, известный бизнесмен из Канпура, а в качестве врача, наблюдающего за здоровьем сорока членов этой группы, вызвался идти доктор Шарма. Они упросили и меня отправиться вместе с ними в качестве наставника группы. После Карнапраяга все мы, за исключением организатора, которого несли в паланкине, пошли пешком и через несколько дней достигли Бадринатха. К этому времени все члены группы, будучи людьми непривычными к длительным пешим переходам, сильно устали и страдали от различных болей и недомоганий, особенно от опухших коленных суставов. Достигнув Бадринатха, все бросились купаться к горячим источникам. Солнце уже садилось, и я удалился в комнату, отведенную мне в спокойной части большого здания, предназначенного для проживания многочисленных паломников, посещающих этот монастырь.

У меня была привычка бодрствовать ночами и спать днем в промежуток времени между часом и половиной четвертого. Эта привычка стала частью моей жизни. В половине третьего ночи кто-то постучал в мою дверь и сказал:

«Свамиджи, выйдите пожалуйста! У моего брата острый сердечный приступ, и врачи ничего не могут сделать. Пожалуйста, помогите!»

Это был мистер Джайпурия, который очень любил меня, но я строго придерживался правила отводить эти ранние утренние часы для медитации, и прерви я ее сейчас, это оказало бы расстраивающее влияние на мою силу воли. К тому же я знал, что у нас было несколько врачей с кислородными подушками и наборами необходимых медицинских средств. Поэтому я не стал открывать дверь, а произнес, оставаясь в комнате:

«Мы, йоги и свами, мечтаем умереть в таком месте, как Бадринатх, и это нам никогда не удается. Так как же сумел твой брат выбрать себе столь благоприятное место для умирания? Нет, это невозможно; он не умрет. Так что уходи и не беспокой меня».

Утром я обнаружил, что брат мистера Джайпурия находится в совершенно нормальном состоянии. Мой находчивый ответ послужил поводом для шуток среди бизнесменов: «Ну конечно, – говорили они, – если даже святым не выпадает счастье скончаться в таком монастыре, как Бадринатх, то как могут бизнесмены рассчитывать на столь мирный конец. Это невозможно!»

На следующее утро все пошли в монастырь, где встретили многих свами, живших в близлежащих пещерах. В пять часов вечера доктор Шарма, главный врач нашей группы, сообщил мне, что у миссис Джайпурия кровавый понос. Это была замечательная маленькая старая леди, всегда присматривавшая за тем, чтобы я был удобно устроен. Я обычно называл ее матерью. Огорчившись, я поспешил повидать ее. Лежа с совершенно бледным лицом, она была настолько изнурена, что могла двигать лишь веками. Двое ее сыновей, сидевших возле нее, не верили в то, что она выживет. Врачи давали ей лекарства, но ничего не помогало. Ее дыхание было очень поверхностным, и врачи объявили ее состояние безнадежным. Я взял ее руку в свою из чувства сострадания. Я не знал, что делать. Внезапно кто-то позвал меня по имени, и, обернувшись, я увидел высокого, молодого свами.

«Кто здесь врач?» – спросил свами.

Врач вышел вперед.

«И это все, на что способна ваша медицинская наука? Да вы же просто убиваете людей и отравляете их лекарствами. Сколь убоги ваши знания!»

«А почему же вам, двум свами, не под силу исцелить ее? – выразил протест врач. – Я признаю, что сам я потерпел поражение, так же как и все остальные врачи».

Мистер Джайпурия очень любил свою жену и плакал в углу комнаты. Его сыновья и родственники тоже плакали. Я взглянул на молодого свами. Он улыбнулся и спросил, найдется ли здесь какой-нибудь цветок. Люди принесли сюда много цветов, которые собирались отнести в монастырь, и кто-то протянул свами несколько алых роз. Свами сказал миссис Джайпурия, что нужно сесть. Он с силой потянул ее за руку, приведя в сидячее положение, и влил ее в рот стакан воды с брошенными в него лепестками роз, одновременно бормоча что-то непонятное себе под нос. Затем он позволил ей лечь, накрыл ее одеялом и со словами «Теперь она крепко заснет» велел всем покинуть комнату.

Все решили, что крепкий сон означает смерть; раздались плач и стенания. Мы оба, я и свами, улыбались, глядя на них. Это было неправильно понято присутствующими, и старший сын этой женщины с упреком сказал нам:

«Вы безответственные люди, которым нечего было терять, в то время как я потерял свою мать. А теперь вы еще смеете делать из нас дураков!»

После этого мы с молодым свами вышли из дома и стали ждать снаружи пробуждения женщины. Члены же ее семьи занялись приготовлениями к траурной церемонии. Через полчаса свами попросил мистера Джайпурия пойти в комнату и побыть со своей женой. Войдя в комнату, тот обнаружил ее сидящей на постели и чувствующей себя абсолютно здоровой.

Я ничего не имею против лекарств и других средств, помогающих исцелять болезни, но я люблю подчеркивать важность профилактической медицины. Существует иной, более высокий путь оказания помощи людям через посредство силы воли. Под силой воли здесь подразумевается та динамическая воля, которая порождается однонаправленным умом, медитацией и духовной дисциплиной. В современной медицине воспитанию такой силы воли не отводится никакого места.

Молодой свами принял вызов, брошенный ему врачом, и осознал свои целительные возможности для освобождения старой леди от ее страданий. Мой личный опыт знакомства со многими профессионалами в области медицины привел меня к убеждению в том, что при лечении болезней поведение врача и его сила воли играют более важную роль, чем просто медикаментозное воздействие. Чем лучше медики осознают этот факт, тем больше они будут согласны со мной в том, что могут помочь человечеству не только лекарствами, но и пропагандой специальных методов профилактики заболеваний. При следовании таким путем большее число пациентов сумеет осознать свои внутренние возможности самолечения.

Невозможно себе представить ту атмосферу поклонения со стороны всей группы бизнесменов, в которую попали мы с молодым свами после исцеления этой женщины. Все хотели снабдить нас деньгами, выражали готовность подарить автомобиль или даже дом, что немало потешало нас. Я обнаружил, что богатые люди хотят все купить за деньги и даже пытаются подкупить лиц, принявших обет отречения, не понимая, что в глазах тех, кто искренне следует по пути отречения, богатство не имеет ценности. Те, кто уже вступил на этот путь, предпочитают быть бедными материально, но зато богатыми духовно. Когда они сравнивают эти высшие ценности с обыкновенными материальными выгодами, то предпочитают не поддаваться соблазнам и искушениям, способным сбить их с пути. Жертвами таких искушений часто становятся новички, стремящиеся вести аскетическую жизнь и следовать по пути отречения. Некоторые из них терпят неудачу или даже сходят с ума. Притягательность мирских наслаждений безусловно очень велика, и привязанность к ним считается матерью невежества. Однонаправленный ум, сильная воля и, превыше всего, милость Бога позволяют немногим счастливцам возвыситься над искушениями и избежать оков этого мира.

Попрощавшись с членами группы, отправившимися в обратный путь, я еще на некоторое время задержался в Бадринатхе, желая послушать музыку в исполнении великого мудреца по имени Парватикар Махараджа. Эти шесть дней я прожил в пещере Пхалахари Бабы (известного тем, что питался лишь фруктами и молоком), каждый вечер спускаясь в монастырь, для того чтобы послушать музыку. Инструментом, на котором играл Парватикар Махараджа, была бичитра вина, имеющая несколько струн. В коридоре монастыря собиралась толпа, насчитывавшая не менее пяти сотен человек. Прежде чем начать настраивать свой инструмент, он говорил: «Благословенные, я настраиваю свой инструмент, а вы можете настроить свой. Струны жизни должны быть настроены правильно. Это настоящее искусство – сначала настроить инструмент, а затем взять так, чтобы держать его удобно и крепко. Станьте сами сейчас инструментами, и пусть Он играет через вас. Просто позвольте этому произойти. Отдайте свой настроенный инструмент в руки Музыканта».

Одни люди понимали его, другие нет. Я и мой друг тихонько сидели в углу и после сказанных им слов начинали внимательно прислушиваться к тому, что происходит. Он брал в руки свою вину, закрывал глаза и начинал играть. Если представить себе, что ситар и гитара со всеми остальными струнными инструментами гармонично играли бы вместе, и тогда они не смогли бы создать столь прекрасной и дивной мелодии. Присутствующие не разбирались в музыке, но вес попадали под ее власть. Его игра продолжалась два с половиной часа. Он был единственным музыкантом, который помог мне поверить в то, что музыка, действительно, может быть средством достижения покоя и счастья. Я называю это медитацией в музыке.

Из всех искусств самым утонченным является музыка. Музыку составляют не одни лишь песни, мелодии и слова, но и тончайшие звуки, нада, представляющие собой ту вибрацию, которая непроизвольно вдохновляет все клетки тела, заставляя их танцевать. Никакой танец невозможен без этих вибраций нада. Благодаря нада, жизненный поток звучит в своем особом ритме и, проносясь через изгибы жизни, каждый раз дает новые переживания всему, что его окружает.

Самым древним путешественником во Вселенной является этот жизненный поток, радостно поющий и танцующий из вечности в вечность. В конце концов он вливается в океан блаженства в экстазе встречи с Возлюбленным. С начала и до конца существует один извечный звук, но – на разной высоте, которую создают семь ключевых нот. Во всем мире музыка основывается на семи тониках, которые олицетворяют собой семь уровней сознания. Эти звуки заставляют человека осознавать различные уровни сознания и в конечном счете приводят его к источнику сознания, из которого берет начало жизненный поток, распространяющий вибрации во всех направлениях. В одном направлении это называется музыкой, в другом – танцем, в третьем – изобразительным искусством, а в четвертом – поэзией. Существует еще одна форма этого звука, называемая беззвучным звуком. Лишь посвященные осознают этот звук, известный как анахад нада (внутренний звук). Поток этого звука, льющийся через струны музыкальных инструментов называется музыкой. Кабир говорит: «О, садху, убери покрывало невежества, и ты окажешься наедине с Возлюбленным. Зажги лампу любви во внутреннем храме твоего сердца, и ты встретишься с Возлюбленным. Тогда ты услышишь самую тончайшую музыку из всех – анахад нада».

Йоги, следующие по пути преданности и любви, учатся слышать этот беззвучный звук, голос безмолвия, извечную музыку в сердце каждого человека. Но многие ли из нас слышат эту музыку? Подлинные музыканты, будучи ошеломлены этой пара бхавой*, слагают псалмы во славу Возлюбленного и исполняют их. Такая религиозная музыка оказывает сильное влияние на эмоциональную жизнь набожного человека, направляя ее в экстатическое русло и позволяя ему насладиться высшим моментом экстаза. Это называется медитацией в музыке. Не нужно никаких усилий над собой; пожалуй, единственное, что необходимо на этом пути, – это зажечь в себе пламя любви к Возлюбленному. Путь преданности и любви является самым простым путем и ведет человека к вершинам духовного экстаза. Любовь, выражаемая через музыку, представляет собой медитацию в музыке. Ум постепенно приобретает однонаправленность, и однажды наступает день, когда слуху стремящегося становятся доступны анахад нада. С их помощью стремящийся достигает состояния наивысшей радости. На пути преданности музыка становится средством самореализации. -

* Трансцендентное состояние.

После игры на вине Парватикар Махараджа вновь погружался в молчание.

У ног учителя

Отправившись в Касардеви, в штате Алмор, я встретил там известного художника с Запада и одного буддийского монаха. Эти люди жили в небольшом доме, наслаждаясь вершинами Гималаев в атмосфере уединения. Они постоянно разговаривали с горами и утверждали, что Гималаи, в отличие от Альп и других гор, не только прекрасны, но и являются живыми.

«Мы разговариваем с горами, и горы отвечают нам», – сказали они.

«В каком смысле? – спросил я. – Как могут горы говорить?»

«Ты родился и вырос в этих горах, а к тому, что знакомо и привычно, люди всегда относятся с известной долей неуважения. Запомни, что это святые горы. Они создают духовную атмосферу для стремящегося. Их красота открыта для всех, кто смотря на них, замечает ее. Ты забыл цену этим благам». – Они продолжали восторгаться красотой заснеженных Гималайских пиков.

Мое пребывание у них было кратким, и вскоре я отправился в Шиямадеви, место, расположенное в тридцати милях от Касардеви, где в маленьком храме Шакти в полном одиночестве жил один свами. Мне хотелось побыть у него какое-то время. Вскоре после моего прибытия к нам присоединился Нантин Баба, хорошо известный в этой части Гималаев садху. Раньше мне уже доводилось жить с ним вместе в различных пещерах в Багссваре и Рамгархе. Свами, живший в храме Шакти, утверждал, что он является непосредственным учеником Сомбари Бабы, мудреца, жившего четыре десятилетия тому назад. В те дни Сомбари Бабу и Хариакхана Бабу часто видели вместе. Мой учитель и Хариакхан Баба были учениками одного и того же гуру, родившегося в Индии, но жившего большей частью в Тибете. Как мой учитель, так и Хариакхан Баба называли его Бабаджи. Этот почетный титул, в буквальном переводе означающий просто «дедушка», часто употребляется в отношении очень старых мудрецов. Даже сегодня, особенно если это происходит в Непале, Нанитале, Кашипуре или Алморе, стоит лишь спросить, и любой расскажет вам какую-нибудь историю об этих мудрецах, их удивительных чудесах и целительных силах. Во время пребывания в храме Шакти наш хозяин непрерывно целыми часами рассказывал о своем гурудева.

Наш хозяин был сиддхой. Его способности исцелять людей принесли ему широкую известность. Кто бы ни отправлялся в путь к его храму Шакти, он всегда заранее знал о предстоящем визите, и с порога называл вновь прибывшего по имени, даже если не был с ним знаком. Он не любил, чтобы его беспокоили, и иногда напускал на себя злобный вид, но в глубине души был очень добрым человеком. Местные жители дали ему прозвище Дурбаса, что означало «сквернослов». Он имел обыкновение практиковать примитивный вид аскезы, называемый панчагни сиддхи, что означает «приобретение контроля над пятью огнями». Его поклонение Богу было как внешним, так и внутренним. Он утверждал, что Бог есть огонь, и при малейшей возможности начинал развивать эту тему.

Этот достигший совершенства человек дал мне несколько уроков по солнечной науке, которые я до сих пор помню, но не претворяю на практике, так как невозможно в течение этой короткой жизни практиковать все подобные науки. Солнечная наука позволяет эффективно исцелять болезни. Собрав разрозненные сведения в этой области и изучив основные принципы этой науки, я хотел создать на этой базе лечебное учреждение для простых людей, но мой учитель запретил мне это делать, сказав, что это отвлечет меня от более важной цели. Всякий раз, когда я принимался петь, слагать стихи или рисовать, мой учитель возражал против этого. Он советовал мне избегать подобных отвлекающих ум вещей и практиковать молчание. «Голос безмолвия – превыше всего, – говорил он обычно. – Он находится за пределами всех уровней сознания и всех методов общения. Научись прислушиваться к голосу безмолвия. Вместо того, чтобы заниматься обсуждением священных текстов и спорить с мудрецами, просто наслаждайся их присутствием. Ты находишься в пути; не останавливайся надолго в одном месте и не привязывайся ни к чему. Молчание даст тебе то, чего внешний мир никогда не сможет дать».

Покинув Шиямадеви, я возвратился в свое горное жилище. Жители Бодха Кедара построили для меня небольшой дом из камня, куда я имел обыкновение удаляться и жить там в полной тишине. Этот дом, находящийся на высоте шести тысяч футов, сохранился до сих пор. Из него открывался прекрасный вид на Гималаи. Изредка мой покой неожиданно нарушался стуком в дверь какого-нибудь странствующего йога. Очень немногие проникали вглубь Гималаев. Большинство путешественников оставались на горных дорогах и тропах, добираясь по ним до известных горных монастырей и мест, вызывающих интерес. И лишь более серьезные искатели предпочитали избегать этих маршрутов и посещать уединенные пещеры и горные жилища мудрецов. Гималаи тянутся на 1500 миль от Китая до Пакистана. Они являются высочайшими горами в мире. И даже если где-то найдутся другие, более прекрасные, горы, в Гималаях есть то, что делает их уникальными: духовная атмосфера и возможность встречи и обогащающего общения с мудрецами, сделавшими Гималаи своим родным домом.

XII

МИЛОСТЬ УЧИТЕЛЯ

Совершенство является целью человеческой жизни, но возможности человека весьма ограничены. Счастье достигается не только личным устремлением, но и через милость учителя. Блаженны те, кто удостоился милости и Бога, и учителя.

Гуру – канал знания

Словом «гуру» настолько злоупотребляют, что порой мне становится обидно. Это самое благородное, самое прекрасное слово. После того как вас родила мать и воспитали родители, приходит гуру и помогает вам осуществить цель вашей жизни. Даже если я очень плохой человек, а кто-то называет меня гуру, я должен стать лучше ради человека, ожидающего этого от меня. Гуру и учитель – это не одно и то же. Слово гуру состоит из двух слогов: гу и ру. «Гу» означает «темнота», а «ру» означает «свет». Гуру – это тот, кто рассеивает мрак невежества. На Западе слово гуру часто употребляется неправильно. В Индии это слово произносят с почтением; оно всегда ассоциируется со святостью и высшей мудростью. Это слово священно. Его редко употребляют отдельно, чаще добавляя к нему суффикс -дева, означающий «лучезарное существо». Достигшего просветления учителя или гуру называют гурудева.

Существует огромная разница между обычным и духовным учителем. Для гуру все его ученики, независимо от возраста (пусть им даже восемьдесят лет), все равно что дети. Он дает им пищу и кров, а затем обучает их, не ожидая ничего взамен. Я спрашивал у своего учителя:

«Почему гуру все это делает?»

«У него нет иных желаний, – отвечал он, – кроме как учить тех, кто к этому готов. Чем ему еще заниматься, кроме этого?

Когда ученик приходит к гуру, он приносит с собой охапку сухих сучьев. Склоняясь перед гуру с почтением и любовью, он произносит: «Я вручаю это тебе». Это означает, что он готов посвятить себя всего, в мыслях, на словах и на деле, единственной цели -обретению высшей мудрости. Гуру сжигает сучья и говорит: «Отныне я буду вести и оберегать тебя». Затем он дает ученику посвящения различных уровней и рассказывает ему о тех дисциплинах, которые он должен будет практиковать. Взаимоотношения между гуру и его учеником настолько чисты, что я даже не знаю с какими еще взаимоотношениями их можно сравнить. Все, что есть у гуру, даже его тело, ум и душа, принадлежит ученику. Но если у него есть какие-то странные привычки, они принадлежат только ему».

Гуру сообщает ученику некое слово и говорит: «Это слово будет твоим вечным другом. Запомни его. Оно будет помогать тебе». Это называется посвящением мантрой. Затем он объясняет, как пользоваться мантрой. Гуру устраняет препятствия. Ученик, имея много желаний и проблем, не знает, как правильно принимать решения. Поэтому гуру учит его тому, как их принимать и как сохранять спокойствие и безмятежность. Он говорит: «Иногда у тебя возникают возвышенные мысли, но ты не претворяешь их в жизнь. Продолжай, сделай свой ум однонаправленным. Ты могуществен, и с тобой мое благословение».

Вы всячески стараетесь что-нибудь сделать для него, но не можете, потому что он ни в чем не нуждается. Его сострадательность естественным образом привлекает вас к нему, и в конце концов вы начинаете задавать себе вопрос: «Почему он столько делает для меня? Чего он от меня хочет?» Он же не хочет ничего, ибо то, что он делает, – его долг и цель его жизни. Наставляя вас, гуру не делает вам одолжения, он выполняет свою работу. Для него невозможно жить, не выполняя своего долга.

Таких людей называют гуру. Они указывают путь человечеству. Подобно солнцу, дарующему жизнь, сияя в небесной выси, гуру дарует свою духовную любовь, оставаясь незатронутым при этом. Гуру – это не просто физическое существо. Те, кто думает о гуру, как о теле или человеке, не понимают этого благочестивого слова. Если гуру приходит к мысли, что силы, которыми он обладает, являются его собственными, тогда он перестает быть наставником. Гуру – это традиция, поток знания. Этот поток проходит по многим каналам. Христос также говорил об этом, когда исцелял людей и его назвали Господом. «Благодарите Отца Небесного, – сказал он, – Я лишь орудие в его руках».

Никому из людей не под силу когда-либо сделаться гуру. Но когда человек позволяет себе стать каналом для получения и передачи Силы, это происходит. Для этого человек должен научиться бескорыстию. Обычно к любви бывает примешан эгоизм. Мне кто-то нужен, и я говорю: «Я люблю тебя». Вам нужен кто-то, и вы говорите, что любите меня. Именно это мы имеем в виду, когда говорим о любви в этом мире. Но когда вы станете выполнять свои действия бескорыстно, спонтанным образом, именно тогда это и будет настоящей любовью. Вы не ждете никакой награды. Истинные гуру не могут жить без бескорыстия, так как бескорыстная любовь составляет саму основу их просветленного существа. Они излучают жизнь и свет, обитая в никому не известных уголках этого мира. Мир не знает их, и они не хотят признания.

Никогда не верьте тому, кто приходит к вам с заявлением: «Поклоняйтесь мне». Даже Христос и Будда не просили об этом. Никогда не забывайте о том, что гуру – это не цель. Гуру подобен лодке для речной переправы. Очень важно иметь хорошую лодку и крайне опасно иметь лодку, которая течет. Но после переправы на другой берег вам больше не нужно оставаться в лодке и, конечно же, не нужно ей поклоняться.

Многие фанатики считают, что должны поклоняться гуру. Гуру должен получить вашу любовь и уважение, а это не поклонение. Если бы ко мне вместе явились мой гуру и Господь, я бы сначала подошел к гуру и сказал: «Огромное тебе спасибо. Ты познакомил меня с Господом». Но я не подошел бы к Господу и не сказал бы ему: «Огромное тебе спасибо, Господь. Ты дал мне моего гуру».

Плачущая статуя

Я часто посещал Уттарбиндабан, ашрам в Гималаях, где имел сатсанг с Кришна Премом (профессором Никсоном) и Анандой Биккху (доктором Александером). Оба эти европейца, один из которых был профессором английского языка, а другой профессором медицины, являлись учениками Яшоды Ма, женщины-мистика из Бенгала. Они жили уединенно и избегали посетителей. В те дни Кришна Прем написал две книги, одна из которых называлась «Йога Бхагават Гиты», а другая – «Йога Катха Упанишады». Позднее эти книги были изданы в Лондоне. У них было достаточно средств для покрытия расходов на свои повседневные нужды, так что они не зависели от других. Они вели очень простую, чистую и опрятную жизнь. Их отличало крайне серьезное отношение к процессу приготовления пищи, – они не позволяли никому заходить к ним на кухню.

Впоследствии, когда Яшода Ма оставила свое тело, они построили ей памятник, назвав его самадхи. Вершину этого памятника увенчивала прекрасная мраморная статуя Кришны. В один из моих визитов, который состоялся вскоре после установки этой статуи, я заметил, что Кришна Прем носит на своей руке какую-то странную вещь, и попросил его объяснить, что это такое.

«Вы мне не поверите», – сказал он.

«Пожалуйста, объясните».

«Вы любите все подвергать анализу и, боюсь, сочтете, что я сошел с ума. Но я все же расскажу. Пятнадцать дней тому назад статуя Кришны, что была установлена на памятнике, начала плакать. Слезы капали из нее, не переставая. Мы сняли статую с основания, чтобы посмотреть, нет ли там источника просачивающейся воды, но ничего не обнаружили. Вода никак не могла подниматься вверх по статуе, а затем выливаться из ее глаз. Когда мы установили статую обратно на место, слезы потекли вновь. Это очень опечалило меня. Я решил, что должно быть совершил какую-то ошибку в своей садхане, и Ма была недовольна мной. Чтобы закрепить этот факт в своем уме, я взял кусочек материи, смочил его слезами и положил в медальон, который теперь ношу на своей руке. То, что я вам рассказал – правда, и я знаю, почему это произошло. Никому не рассказывайте об этом. Они решат, что я спятил».

«Не сомневаюсь в вашей честности, – сказал я, – но объясните, что же случилось».

«Покинув этот мир, гуру тем не менее продолжает руководить своим учеником, делая это многими путями. Это было знаком для меня. Я разленился. Вместо того, чтобы выполнять свою вечернюю садхану, я рано отправлялся спать. У нее была привычка напоминать нам о садхане всякий раз, когда лень брала над нами верх и мы начинали пропускать занятия. Должно быть именно в этом кроется причина».

Сказав это, Кришна Прем сделался очень серьезным и начал всхлипывать. Его любовь к своему гуру была столь безгранична, что не могла не пробудить во мне чувство вдохновения. Любовь к гуру – это первая ступенька лестницы, ведущей к Богу. Но это не любовь к человеческой форме.

Индусы, за исключением браминов, относились к этим двум европейским свами, Кришна Прему и Ананде Биккху, с глубоким восхищением. Брамины однако не питали к ним добрых чувств, так как видели, что эти двое более чисты и более продвинуты духовно, чем многие храмовые священники. Всякий раз, когда Кришна Прем и Ананда Биккху посещали какой-нибудь храм, их встречали там, как неприкасаемых. Я осуждал этих браминов и часто говорил двум моим друзьям, что невежество многих людей делает их фанатиками, а фанатизм не является составной частью ни одной из религий. Индия так же пострадала от деления на касты, как Запад от деления на расы и классы. Оба эти деления неприемлемы для человеческого общества.

Фотографии моего учителя

Я нарушил обязательства перед своим учителем, когда в 1939 году встретился с двумя фотографами из Франции, путешествовавшими в Гималаях в поисках интересных сюжетов для своих съемок. Мне захотелось, чтобы они сфотографировали моего учителя. Я отдал им несколько рупий, что были у меня в кармане, и занял еще 150 рупий, для того чтобы набрать нужную им сумму. Затем я провел их по узкому, деревянному мосту через Ганг к маленькой хижине, в которой мы с моим учителем остановились на пятнадцать дней.

Увидев фотографов, мой учитель посмотрел на меня и сказал:

«Ты плохой мальчик. Откуда в тебе столько упрямства? Они ничего не получат!»

Я не понял, что он хотел сказать. Порой я упрямо думал, что мой учитель – моя собственность. Отсняв два ролика пленки, фотографы перезарядили свои фотоаппараты и попросили меня сесть рядом с учителем, для того чтобы снять нас вместе. На этот раз мой учитель закрыл глаза. Наконец, фотографы закончили свою работу, отсняв в общей сложности четыре ролика пленки с помощью двух фотоаппаратов в период времени с трех часов дня до половины шестого. После этого фотографы еще немного поснимали горы, а затем отправились в Дели. Когда фотографии были проявлены и отданы мне, я не поверил своим глазам. На них было изображено то самое место, где сидел мой учитель, но не было его самого!

Я еще раза три или четыре, когда представлялась такая возможность, делал попытки сфотографировать моего учителя, но он всегда говорил:

«Изображение смертного тела может помешать тебе видеть внутренний свет, живущий во мне. Ты не должен привязываться к моему смертному телу; осознай нашу божественную связь».

Позже, накануне моих поездок в Европу и Японию, он сказал:

«Я не хочу, чтобы ты продавал меня на западном рынке».

Я уважал его чувства и никогда не делал попытки переснять единственную из существующих фотографий с его изображением. Это фото было получено одним из моих товарищей от фотографа, сделавшего его в Шринагаре ящичным фотоаппаратом. Йог способен помещать между собой и фотоаппаратом завесу, исключающую его появление на фотографии, но на этот раз в силу каких-то причин мой учитель не стал этого делать.

Кто может убить вечное?

Однажды, когда мы с моим учителем были в горах, произошел оползень, и огромная масса земли ринулась на нас, грозя похоронить нас под собой.

«Мы сейчас погибнем!» – закричал я.

«Кто может убить вечное?» – возразил мой учитель.

«Но ведь гора надвигается на нас, а ты говоришь: «Кто может убить вечное». Посмотри на эту гору».

«Стоп, – закричал мой учитель. – Дай нам пройти». – И гора остановилась.

Затем, после того как мы миновали это место, он сказал:

«Все. Теперь можешь падать». – И оползень продолжил свое движение вниз.

В другой раз, когда мой учитель совершал подъем на гору во главе какой-то группы людей, пошел снег; и на третий час этого снегопада сопровождавшие его люди, не имевшие на себе теплой одежды, обратились к нему со словами:

«Сэр, вас считают бессмертным. Говорят, что вы способны творить чудеса. Почему вы не прекратите этот снегопад?»

«Это нетрудно, – сказал он и затем произнес громким голосом:

«Прекратись. И пусть появится солнце!» – И его приказание исполнилось.

Современные люди очень мало знают о том, что такое сила воли. Существуют три канала прохождения силы: крия шакти, ичха шакти и джнана шакти. Шакти – это та сила, которая проявляется через эти три канала. Эта сила может быть либо спящей, либо активной. С помощью крия шакти мы выполняем наши действия; с помощью ичха шакти мы прилагаем свою волю к тому, чтобы действовать; а с помощью джнана шакти мы принимаем решение действовать. Человек может развивать в себе тот или иной аспект этой силы. Некоторые йоги, овладев умением искусного выполнения действий, достигают успеха в мирских делах. Другие развивают свою силу воли и затем ставят свою речь и поступки под контроль этой воли. Третьи оттачивают буддхи, способность к различению, и достигают состояния праджна, покоя. Все эти три случая предполагают необходимость дисциплины, но ее вид зависит от типа развиваемой шакти. Развитие ичша шакти укрепляет силу воли, и с ее помощью человек может повелевать феноменальным миром точно также, как он повелевает своими членами. Именно с помощью этой силы мой учитель управлял силами природы.

Наполовину «здесь», наполовину «там»

Однажды мы с моим учителем остановились в одном монастыре на берегу Ганга. Это было в Карнапраяге. Мой учитель не носил почти никакой одежды, потому что едва ли осознавал свое физическое «я». Он всегда пребывал в состоянии внутренней радости.

Ночью он вдруг сказал мне:

«Вставай, пора идти».

Было темно и снаружи шел дождь. Я подумал: «Если я откажусь, он уйдет куда-нибудь один и будет бродить в чем мать родила». Поэтому я накинул на него одеяло, застегнул его с помощью колючки и пошел вместе с ним. Было очень холодно. Пройдя с милю босыми ногами, я почувствовал, что замерз. На мне было мало что надето, одно лишь шерстяное одеяло. «Что же мне делать?» – гадал я.

Отшагав две мили, мы оказались на дорожной развилке.

«Тебе известно, по какой дороге нужно идти?» – спросил я.

«Вот по этой», – ответил он.

Но я повернул его вспять и сказал:

«Нет, нет. Вот по этой». – И мы, изменив направление на противоположное, возвратились на то самое место, откуда ушли. Было темно, и он не понял, где находится.

«Теперь нам нужно здесь остановиться», – сказал я.

«Ладно», – согласился он.

Я снял свое одеяло, расстелил его, и он расположился у костра.

Утром он открыл свои глаза, и его начал разбирать смех:

«Мы прошагали всю ночь и оказались на том же самом месте! Как такое могло случиться?»

«Я надул тебя».

«Зачем?»

«Было очень холодно, а ты этого не осознавал».

Это страшно развеселило его. Пребывая в возвышенном экстатическом состоянии, он обычно не замечал многих мирских вещей, но когда осознавал их, то потешался над ними, как ребенок.

В другой раз я стал свидетелем необычной истории, виновником которой оказался мой учитель. Мы находились в лесу близ Варанаси. Стоял один из тех солнечных июльских дней, когда температура достигает 45 градусов. Так как было очень жарко, я поинтересовался у своего учителя, не хочет ли он пойти искупаться.

«Хорошо, пойдем», – согласился он.

Путешествуя по просторам Индии из одного города в другой, можно часто встретить на своем пути колодцы. Если вам хочется искупаться, то вы находите у кого-нибудь из живущих поблизости ведро с веревкой, вытаскиваете воду из колодца и устраиваете себе душ. Мы пришли как раз к такому колодцу, и я сказал своему учителю:

«Посиди и подожди пока здесь, а я схожу и попрошу у кого-нибудь ведро с веревкой».

Возвратившись, я обнаружил, что мой учитель исчез. Я стал кричать, зовя его, и услышал его голос, доносившийся откуда-то из колодца, глубина которого составляла около шестидесяти футов. Оказывается, он прыгнул в колодец и теперь плавал внутри. В обычных условиях, если бы кому-то взбрело в голову прыгнуть в колодец глубиной шестьдесят футов, он бы разбился. Однако, находясь в состоянии экстаза, человек становится сыном природы и оказывается защищен. Теперь у меня возникла проблема, связанная с тем, что он не хотел оттуда выбираться! Мне никак не удавалось уговорить его сделать это, и я, сходив в деревню, попросил нескольких ее жителей помочь мне. Вместе с тремя мужчинами, пришедшими из деревни, мы опустили в колодец ведро на веревке, и я закричал:

«Залезай в ведро, и мы вытащим тебя».

«Оставьте меня в покое, – услышали мы в ответ. – Я хочу купаться». – Он просто наслаждался своим купанием и не хотел вылезать.

Тогда мои помощники обвязали меня веревкой и спустили в колодец.

«Пойдем», – сказал я.

«Дай мне еще покупаться», – возразил он, продолжая плавать.

«Сейчас уже почти час времени, и ты достаточно накупался».

«В самом деле?»

«Да!»

Наконец, мне удалось уговорить его выбраться наружу. Купание было его ежедневной процедурой, но его ум при этом бывал где-то в другом месте. В таких случаях я говорил: «Ты уже достаточно накупался. Выходи».

Большую часть своей жизни он пребывал где-то «там» в непреходящем состоянии блаженства и лишь очень малую часть времени бывал «здесь», осознавая этот земной мир.

Как была спасена молодая вдова

Некогда в одном уединенном селении Раджастана, в пяти милях от Пилани, жил домовладелец, у которого был один единственный сын. Сразу после женитьбы этот юноша умер от лихорадки. Его бедная вдова, которой едва минуло семнадцать лет, так и не смогла насладиться своим медовым месяцем. В соответствии с местными обычаями эта девушка не имела права повторно выйти замуж. Впоследствии этот обычай был искоренен, благодаря движению Арья Самадж. Основателем этого движения был Свами Даянанда, великий лидер социально-религиозных преобразований в Индии.

Эта девушка решила вести чистую, святую жизнь, поселившись в комнате на втором этаже кирпичного дома своего свекра. В этой комнате висело две фотографии. Кроме этого у девушки было лишь два одеяла, одно из которых она использовала как матрац, а другим укрывалась от холода. Комната имела одно окно, напротив которого находилась дверь из крепкого толстого дерева.

Однажды ночью этот дом подвергся нападению трех вооруженных людей. В их намерения входило похищение девушки с целью выкупа. Заперев всех членов семьи в одной из комнат, они стали ломиться в ее дверь. Поняв, что ей угрожает, девушка стала молиться: «Гурудева, я чиста. Спаси, защити меня. Где же ты? Что с тобой случилось?»

Внезапно за ее окном появился седовласый старик с бородой, восседающий на верблюде. «Поехали со мной, мое дитя, – произнес он. – Иначе ты попадешь в беду. Эти люди похитят тебя, обесчестят и, в конце концов, ты покончишь с собой». Преступников ожидало глубокое разочарование, когда, взломав дверь, они обнаружили, что комната пуста. Девушка и ее спаситель всю ночь ехали на верблюде, а на рассвете благополучно добрались до дома ее отца, находившегося на расстоянии шестидесяти пяти миль.

Я посетил деревню, где с тех пор жила эта девушка, в 1951 году и услышал эту историю из ее собственных уст. В тех местах ее хорошо знали, как женщину высокой святости и духовности. Закончив свой рассказ, она задала мне много вопросов о моем учителе. Ее отец был нам знаком: у него была божественная связь с нашей традицией. В ходе нашей беседы я выяснил, что те две фотографии, что висели в ее комнате, являлись изображениями Мира Баи и моего учителя. Вся ее семья дорожила фотографией с его изображением, которая была передана одним моим товарищем ее отцу, после того как тот вернулся из путешествия по Гималаям. Лицо ее спасителя совпадало с лицом человека, изображенного на фотографии. Это был мой учитель. Я захотел взглянуть на это фото, и оно мне так понравилось, что я забрав его, пообещал сделать копию и прислать ей. Однако в силу многих причин я не смог выполнить своего обещания. Это единственная существующая фотография с изображением моего учителя. У меня не вызывает ни малейшего сомнения правдивость этой истории. Однако объяснить, как такое могло случиться, я не в силах.

Рассказав эту историю, я вовсе не преследую цели создания культа гуру, но хочу лишь показать, что пути учителей очень таинственны и что они могут помогать своим ученикам, где бы те ни находились, даже на другой стороне земного шара. Физическое присутствие учителя для оказания помощи, направления и защиты ученика не всегда бывает необходимым.

Мой учитель спасает тонущего

Однажды в мой ашрам в Уттаркаши пришел один образованный человек из Раджастана. Это был известный пандит. Он совершал паломничество в Ганготри в Гималаях. Ему было около семидесяти лет. Он не умел плавать, но очень хотел совершить омовение в священных водах Ганга. Река протекала в непосредственной близости от моего ашрама. Увидев, как монахи на другом берегу прыгают в воду, ныряют и выплывают на поверхность, он подумал: «Если монахи могут нырять и плавать, то почему же я, образованный человек, не смогу этого сделать?» Он прыгнул в воду и стал тонуть. Кто-то из находившихся в ашраме увидел это и стал кричать. Я выбежал на крик и спросил:

«Что случилось?»

«Человек тонет».

Встревоженный, я бросился к реке. «Неужели кого-то постигнет трагическая смерть возле самого моего ашрама ?» – думал я. Прибежав, я обнаружил, что старик сидит на берегу и хватает ртом воздух.

«Что случилось?» – спросил я, после того как он отдышался.

«Меня подхватило течением».

«И как же вам удалось выбраться на берег?»

«Какой-то свами вытащил меня».

Я расспросил его, как выглядел этот свами, и получил точный портрет своего учителя. У меня была лишь одна единственная фотография моего учителя, и я никогда ее никому не показывал. Однако на этот раз, решив проверить, действительно ли его вытащил из воды именно он, я показал ее.

«Да, это тот самый человек, – подтвердил пандит. – Я три раза выныривал на поверхность, но на четвертый окончательно пошел ко дну и стал захлебываться. В этот момент я подумал:»Это святое место, и кто-нибудь мне поможет». Как вдруг кто-то вытащил меня из воды, и это был именно он».

«Все это могло вам просто привидеться», – возразил я.

«Нет! Теперь во мне столько веры, что я непременно должен найти этого человека и остаться у него. Я больше никогда не вернусь домой».

«Но как к этому отнесется ваша семья?»

«Мои дети уже выросли. Я ухожу в Гималаи», – сказал он и действительно отправился туда.

В пути он получил известие от моего учителя, в котором тот наказывал ему подождать с приходом до тех пор, пока пандит не будет лучше подготовлен. Сейчас этот человек живет в двенадцати милях от нашего монастыря, и проводит почти все свое время в медитации. Когда я отправлялся на Запад, он все еще ждал встречи с моим учителем. «В тот день, когда я буду готов, я пойду и увижу его», – говорит он.

Шактипата – даруемое блаженство

Мне страстно хотелось испытать состояние самадхи. Мой учитель говорил мне: «До тех пор, пока ты не приобретешь способность сидеть в одной и той же позе совершенно неподвижно в течение четырех часов, ты никогда не достигнешь самадхи». Поэтому я с детских лет тренировался удерживать неподвижную сидячую позу. Ничему другому я не уделял столько времени, сколько сидению в надежде пережить самадхи, но это мне так и не удалось.

Изучив много книг, я сам стал учителем, но меня не покидало чувство сомнения в своем праве передавать другим знание, полученное из вторых рук или из книг. Ладно бы я преподавал философию в университете или где-нибудь еще, но ведь я учил таким образом монахов в монастыре. «Это неправильно, – думал я. – Я не достиг реализации. Я учу лишь тому, что узнал из книг и от учителей, но не тому, что познал на собственном опыте». Наконец, однажды я заявил своему учителю:

«Сегодня я собираюсь предъявить тебе ультиматум».

«Что же это за ультиматум?»

«Либо ты даешь мне самадхи, либо я совершаю самоубийство».

Я действительно принял такое решение.

«Ты убежден в правильности своего решения?»

«Да!»

«Ну что ж, мой дорогой мальчик, скатертью дорога».

Я никак не ожидал услышать из его уст что-либо подобное. Я думал он скажет: «Подожди десять или пятнадцать дней». Он никогда не вел себя со мной грубо, но на этот раз был очень груб.

«Когда вечером ты засыпаешь, – продолжил мой учитель, – ночь не разрешает твои проблемы, и утром ты снова сталкиваешься с ними. Подобным образом и самоубийство никак не поможет решению твоих реальных проблем. Тебе вновь придется столкнуться с ними в следующей жизни. Ты изучал древние писания и понимаешь о чем я говорю. И несмотря на это, ты толкуешь о самоубийстве. Что ж, иди, раз ты этого действительно хочешь».

Я много раз слышал о такой вещи, как шактипата. Шакти означает энергию, а пата означает дарение. Таким образом шактипата – это «дарение энергии, зажигание лампы». Я сказал:

«Ты не использовал в отношении меня шактипату, а значит либо у тебя нет шакти, либо ты намеренно не хочешь этого сделать. Я столько времени провожу теперь в медитации с закрытыми глазами, а когда открываю их, то обнаруживаю, что не получил ничего, кроме головной боли. Я напрасно потратил свое время и не нахожу особого счастья в этой жизни».

Он сидел молча, не говоря ни слова в ответ, и поэтому я продолжил:

«Я работал упорно и искренне. Ты говорил, что на это потребуется четырнадцать лет. Вот уже семнадцатый год моей практики, и я сделаю то, на что ты меня толкаешь».

«Ты убежден, что поступаешь разумно? Разве именно такой вывод следует из того, чему я тебя учил? Неужели плод моих учений в том, чтобы толкнуть тебя на совершение самоубийства?»

Он помолчал, а потом спросил:

«Когда ты собираешься покончить с собой?»

«Прямо сейчас! Я говорю с тобой перед своим самоубийством. Теперь ты мне больше не учитель. Я отказался от всего. Мне не нужен мир; мне не нужен ты».

Я встал, намереваясь пойти к Гангу, который был совсем рядом, чтобы утопиться.

«Ты умеешь плавать, – произнес мой учитель, – и поэтому, когда прыгнешь в воду, непроизвольно постараешься выплыть. Было бы лучше сделать так, чтобы ты сразу стал тонуть, не имея возможности всплыть на поверхность. Пожалуй, тебе стоит привязать к себе какой-нибудь груз потяжелей».

Он издевался надо мной.

«Что с тобой случилось? – спросил я. – Ведь ты всегда так любил меня. – Я замолк и после непродолжительного молчания сказал: – Ну, все, я пошел. Спасибо тебе за все».

Я пошел к реке, захватив с собой веревку, нашел большой камень и привязал его веревкой к себе. Наконец, в последний момент мой учитель, убедившись в том, что у меня действительно серьезные намерения и я собираюсь прыгнуть в воду, окликнул меня и сказал:

«Подожди! Сядь там и через минуту я дам тебе самадхи».

Я не был уверен в том, что он действительно намерен это сделать, но решил, что по крайней мере могу подождать минуту и посмотреть, что же произойдет. Я сел в позу для медитации, а он подошел и коснулся моего лба. Я просидел в этой позе девять часов, и за все это время в уме у меня не возникло ни одной мирской мысли. То, что я пережил, было неописуемо. Придя в себя, я был уверен, что сейчас по-прежнему девять часов утра, так самадхи уничтожает время.

«Пожалуйста, прости меня», – взмолился я.

Когда он дотронулся до моего лба, то первое, что я осознал, была полная утрата страха, а также эгоизма. После этого ко мне пришло правильное понимание жизни.

Впоследствии я спросил у него:

«Это было мое усилие или твое?»

«Это была милость», – ответил он.

Что такое милость? Люди полагают, что лишь милостью Божьей они могут достичь просветления. Но это не так. По словам моего учителя:

«Человек должен искренне сделать все, что в его силах. Когда же все его усилия окажутся напрасными и он заплачет от отчаяния, находясь в состоянии полной эмоциональной самоотдачи, тогда он достигнет экстаза. Это и есть милость Божья. Милость – это плод усилий, совершаемых с искренностью и верой».

Теперь я понимаю, что шактипата применима только к тем ученикам, за плечами у которых длительный период самодисциплины, подвижничества и духовной практики. Шактипата, осуществляемая в массовом масштабе, вызывает у меня чувство недоверия. Справедливо утверждение, что, когда ученик готов, то появляется учитель и дает ему посвящение. После того как ученик с полной верой и искренностью выполнял свою садхану, учитель устраняет тончайшее препятствие. Просветление является результатом обоюдных искренних усилий учителя и ученика. Не имеет значения как это назвать. Если вы выполняли свои обязанности умело и вкладывали в это все сердце, вы пожнете плоды благословения. Милость нисходит, когда действие завершается. Шактипата – это милость Божья, нисходящая через учителя.

Я всегда с нетерпением жду того момента, когда ночью смогу, оставшись один, погрузиться в медитацию и пережить это состояние.

Ничто иное не может подарить такой радости, как оно.

Встреча с гуру моего учителя в священном Тибете

В 1939 году я захотел отправиться в Тибет. Граница проходила всего в девяти милях от того места, где я жил со своим учителем, но мне не разрешили пересечь перевал Мана и идти в Тибет. Семь лет спустя я предпринял еще одну попытку, отправившись в начале 1946 года в Лхасу, столицу Тибета, по пути, пролегавшему через Дарджилинг, Калингпонг, Сикким, Педонг, Гьянгдзе и Шигадзе. Основная цель моего путешествия в Тибет состояла в том, чтобы повидать гуру моего учителя и изучить под его руководством некоторые продвинутые практики.

Остановившись на несколько дней в Дарджилинге, я прочел там несколько публичных лекций. Представители британских военных властей сочли меня мятежником, пробирающимся в Лхасу с целью подготовки свержения британского правления в Индии. Они знали, куда я направляюсь, но не знали, зачем мне это нужно. После десятидневного пребывания в Дарджилинге я покинул его и, добравшись до Калингпонга, остановился там в одном монастыре, где в молодости изучал кунг-фу и другие подобные искусства. Повидавшись со своим старым учителем кунг-фу, я отправился в Сикким и остановился там у одного близкого родственника далай-ламы Тибета. В Сиккиме офицер полиции, мистер Хопкинсон, испугавшись того, что я начну настраивать власти в Тибете против англичан, наложил запрет на пропуск меня в Тибет. Я несколько раз встречался

с этим человеком, но так и не смог рассеять его подозрения в том, что я являюсь шпионом от партии Индийский конгресс, боровшейся тогда с британским правительством. В то время в Индии было две группы борцов за независимость. Одной из них была группа сторонников Махатмы Ганди, призывавшего к ненасилию с использованием методов пассивного сопротивления и не сотрудничества, а другой была Террористическая партия Индии. Я не был членом ни одной из этих групп, но офицер полиции обнаружил у меня два письма, одно из которых было написано пандитом Неру, а другое Махатмой Ганди. Эти письма не носили политического характера, но они лишь усилили подозрения офицера полиции, и я был помещен под домашний арест в инспекционном бунгало*. Мое жилище было очень уютным, но в течение целых двух месяцев я не имел возможности покинуть его, а также был лишен права писать письма и принимать посетителей. Офицер полиции сообщил мне, что не имеет против меня никаких конкретных улик, но подозревает меня в шпионаже и лишает меня права выезда куда-либо, до тех пор пока не получит ответ на свой запрос относительно меня. У входа в бунгало день и ночь дежурила охрана. Однако то время, которое я там провел, по крайней мере дало мне возможность подучить тибетский язык, чтобы лучше общаться с тибетцами в том случае, если меня все же пропустят в их страну. -

* Административный дом, в котором обычно останавливаются инспектора и чиновники во время своих поездок.

Несмотря на мои неоднократные протесты в адрес различных официальных лиц, офицер полиции так и не получил приказа пропустить меня. Поэтому по прошествии двух месяцев я решил, что должен тайно проникнуть в Тибет. Я купил у одного из своих охранников длинное пальто (оно было очень старым и грязным) и постарался изменить свою внешность. В одиннадцать часов ночи, когда мои стражники напились и крепко заснули, я вышел из дома и отправился в Педонг, одетый в купленное мной длинное тибетское пальто. Это произошло 15-го июля. Перед уходом я оставил на столе записку, в которой сообщал, что отправляюсь в Дели. Меня не терзали угрызения совести, так как я чувствовал, что действия властей, не пускавших меня в Тибет, были противоправны. Через три дня я добрался до последнего пропускного пункта, который охранялся караулом гуркхских солдат, выставленным здесь властями Сиккима. Солдаты захотели выяснить, кто я такой, и попросили у меня документы, удостоверяющие личность. Однако, так как я разговаривал с ними на непальском языке, который хорошо знал, они в конце концов решили, что я непалец, и пропустили меня.

В Тибете меня ждали еще более тяжелые испытания. Я был вегетарианцем, но не мог добыть никакой иной пищи, кроме мясной. За все время своего пребывания в Тибете, я не встретил ни одного вегетарианца, что обусловлено климатическими условиями и высокогорным расположением этой страны. Все жили, питаясь рыбой и мясом. Даже я начал есть яйца. Мне также удалось найти некоторые виды сезонных овощных культур, но я не мог и подумать о том, чтобы есть рыбу и мясо. Из-за перемены в пищевом рационе я страдал от поноса, и мое здоровье расстроилось. Но я твердо решил посетить некоторые монастыри и пещеры, чтобы выполнить цель своего путешествия – встретиться с гуру моего учителя.

Когда я располагался на ночь, ко мне нередко подходили люди, оценивающим взором окидывавшие мои пожитки с явным намерением ограбить. Однако вся моя поклажа состояла из нескольких фунтов сухого печенья, небольшого количества гороха и бутылки воды, отданной мне одним из солдат на посту при переходе границы. У меня было с собой около 2000 рупий, – немного для такого путешествия, – которые я привязал к внутренней стороне своих чулок. Я никогда не обувался в чьем-либо присутствии. В день я обычно проделывал путь в десять-пятнадцать миль, иногда пешком, а иногда на муле. Со своими попутчиками я вел разговоры об астрологии и счастливых приметах. Это несколько угнетало мою совесть, но тибетцы любят говорить о подобных вещах. Стоило им обнаружить, что я что-то знаю на эту тему, как они сразу же становились дружелюбно настроены по отношению ко мне и предлагали своих мулов, чтобы доехать до следующего горного лагеря. Несколько раз мне довелось лицом к лицу сталкиваться с гималайскими медведями и огромными собаками бхотья, которых в тибетских селениях используют для охраны. Несмотря на усталость от борьбы со всеми этими трудностями, я чувствовал некую силу, толкавшую меня вперед на поиски возможностей получения более глубоких знаний о тайных учениях гималайских мудрецов. Я не рассчитывал когда-либо вновь вернуться в Индию, так как был уверен, что британские власти в Индии тут же посадят меня в тюрьму.

Набравшись мужества, я сумел завершить это утомительное путешествие, во время которого пересекал горные реки и перебирался через ледники, продвигаясь вперед без какого-либо заранее разработанного плана, без снаряжения и без проводника. Отдавшись на волю провидения, я вручил свою судьбу в руки моего учителя и его гуру, твердо веря в то, что они помогут мне и защитят меня, если я собьюсь с пути. В те дни я чувствовал себя бесстрашным. Я не боялся смерти. Во мне горело желание увидеть гуру моего учителя. Я считал своим прямым долгом какое-то время пожить у него. То, что он находился в Тибете, объяснялось желанием более полного уединения, а также тем, что здесь он обучал нескольких продвинутых йогов, которые были готовы к этому и которых он захотел взять к себе в ученики. Мое желание встретиться с этим человеком было очень сильным. Со слов моего учителя мне было известно, что многие гималайские мудрецы, и в том числе Хариакхан Баба, восхищались им и много лет учились у него. Хариакхан Баба, пользовавшийся очень широкой известностью в горах Камаюна и считавшийся некоторыми самим вечным Бабаджи из Гималаев, учился у гуру моего учителя. Подобные факты все больше укрепляли во мне желание встречи, которое в конечном итоге и заставило меня пуститься в это рискованное путешествие.

По прошествии двух тяжелых месяцев, проведенных в пути, я достиг Лхасы. Мне встретился католический священник, который жил здесь. Он пригласил меня в свой небольшой дом, одновременно служивший и церковью, который он разделял еще с двумя миссионерами. Эти трое были единственными католическими миссионерами в Лхасе, и их деятельность протекала под пристальным наблюдением властей Тибета. Я прожил у него десять дней, сумев отдохнуть и восстановить свои силы. К этому времени офицер полиции в Сиккиме и полиция в Индии уже знали о том, что нахожусь в Тибете. Мое дело было передано в Центральный отдел разведки при правительстве Индии.

Я познакомился с одним ламой и сумел убедить его в наличии у меня лишь духовных интересов и непричастности к политике. Я прожил у этого ламы пятнадцать дней, и в конечном итоге он убедился в том, что я не имею отношения ни к какому из политических движений в Индии. Он заверил меня в том, что я не буду выдворен из Тибета, и представил меня некоторым высоким правительственным чиновникам. Несмотря на неспособность достаточно свободно изъясняться на их языке, мне все же удалось убедить их в своей искренности. Тот лама, у которого я жил в Лхасе, был близким другом другого ламы, монастырь которого находился вблизи от места моего назначения, в семидесяти пяти милях к северу от Лхасы, вдали от цивилизации. Мой гостеприимный хозяин помог мне найти проводников, взявшихся провести меня к монастырю, откуда я уже мог самостоятельно добраться до конечной цели своего путешествия.

В этом монастыре обитало более трех сотен лам. В Тибете много монастырей, в которых живут тысячи лам, принадлежащих к различным традициям. Ламаизм показался мне индивидуалистической религией, замешанной на буддизме. У каждого ламы был свой собственный способ исполнения ритуалов, церемоний, песнопений, вращения молитвенного колеса и чтения мантр. Эти мантры чаще всего представляли собой искаженные версии санскритских мантр. Я был хорошо знаком с верованиями и практиками буддизма, так как некогда учился в университете Наланда в Бехаре, древнем буддистском университете в Индии. Я изучал буддизм в том виде, в каком он зародился в Индии, и в том, в каком он существует сейчас в Тибете, Китае, Японии и Южной Азии.

Тысячу лет тому назад некий тибетский монах пришел в Индию, где некоторое время учился, а затем вернулся обратно в Тибет, забрав с собой священные писания. После этого многие просветители из Индии стали прибывать в Тибет и обучать здесь людей существовавшей в Индии буддийской литературе. Я хорошо себе представлял все многообразие буддийских сект в Тибете, в число которых входили и те, которые верили в существование многочисленных богов и демонов и считали Будду одним из богов.

Тибетский буддизм неразрывно связан с тантризмом. До того как я добрался до места, где проживал гуру моего учителя мне довелось посетить один маленький монастырь, где я встретил ламу, считавшегося великим тибетским йогом. Все то, что называется тибетской йогой, на самом деле является искаженной формой тантры, а точнее – ее определенной ветви, называемой вама марга (путь левой руки). Последователи этого пути верят в необходимость использования вина, женщин, мяса, рыбы и мантр в качестве средств своего продвижения вперед. Когда я встретил этого ламу, он сидел в комнате деревянного дома в окружении семи женщин, читавших вместе с ним мантры. Прочтя несколько мантр, они брали по кусочку сырого мяса, приправленного некоторыми специями, в том числе перец, съедали его и вновь принимались читать мантры. Так продолжалось пятнадцать минут, после чего лама перестал читать мантры и спросил о цели моего визита. Я улыбнулся и сказал, что просто пришел повидать его. Однако он возразил мне, сказав, что это не так, назвав мое имя и сообщив о том, что меня разыскивает полиция Сиккима. Все это он произнес сердитым тоном, так как знал, что я презираю его путь, и отправил себе в рот еще один кусок сырого мяса. Он узнал те мысли, которые беспокоили меня. Однако это не было для меня сюрпризом, так как к тому времени я уже несколько раз встречал людей, умеющих читать мысли, и знал в целом, как происходит этот процесс. Не став выражать своего негодования, я смиренно сказал, что прибыл в его страну только для того, чтобы побольше узнать о тантре. Этот йог был тантристом и предложил мне прочесть книгу, которой он руководствовался, но я уже читал этот текст. Тогда он отвел меня к другому ламе, который также был тантристом. Этот человек довольно хорошо знал хинди, потому что долгое время прожил в Индии, в Бодхигайе, том месте, где Будда достиг просветления.

Большая часть той литературы, которую можно обнаружить в Тибете, представляет собой переводы различных историй из индийских пуран. Некоторая ее часть представляет собой тексты по даосизму и конфуцианству, смешанные с буддизмом, но за всем этим нет никакой систематизированной или философской платформы. Я плохо знал тибетский язык, но, поскольку этот лама говорил со мной на хинди, мне было легко обсуждать с ним вопросы духовного характера. Я мог общаться на тибетском языке на тему повседневных нужд, но был не в состоянии разобраться без посторонней помощи в тех грудах рукописных текстов, которые хранились в тибетских монастырях.

В монастыре, где я остановился, ламы считали своим объектом поклонения некий индийский манускрипт. На материи, в которую он был завернут, лежал толстый слой сандаловой пыли. Мне сказали, что всякий, кто прочтет этот текст, сразу же заболеет проказой и умрет.

Ламы приходили поклоняться ему, но никогда не читали. Я испытывал сильное желание посмотреть, что же скрывают в себе эти древние, рукописные страницы, но на все мои просьбы позволить мне сделать это лама неизменно отвечал отказом. Мне вспомнилась поговорка, гласившая: «Священные тексты принадлежат тем, кто их изучает, а не тем, кто владеет ими, но не знает их содержания». В три часа ночи я прошел во внутренние помещения монастыря, освещенные многочисленными светильниками, и открыл этот древний текст, завернутый в семь полотен шелковой материи. Приступив к его чтению, я с удивлением обнаружил, что это ничто иное как часть Линга Пураны, одной из восемнадцати книг, содержащих тысячи духовных историй, методов и практик, основанных на древнеиндийской ведической литературе. Я быстро завернул манускрипт опять в материю и вернулся в свою комнату.

В связи с тем, что я нарушил расположение светильников и не сумел аккуратно завернуть манускрипт, было быстро обнаружено, что кто-то открывал эту книгу. Подозрение сразу же пало на меня. Я сказал тому ламе, который знал хинди: «Я был уполномочен гималайскими учителями просмотреть этот текст, и, если вы хоть слово скажете об этом, то пострадаете вы, а не я». К счастью, глава монастыря, а также другие ламы велели прекратить разбирательство, а не то меня могли бы забить до смерти. Я доказал, что был прав, утверждая, что со мной ничего не произойдет, если я открою этот запретный манускрипт, и в их глазах это превратилось в веское подтверждение правдивости моего заявления о том, что я был уполномочен сделать это. Среди них распространился слух о том, будто бы я был прибывшим из Бодхигайи молодым ламой, обладавшим огромной силой и мудростью. Мои тибетские проводники посоветовали мне оставить этот монастырь, и я, последовав их совету, отправился к месту моего назначения. Иногда полное невежество на пути духовности выдается за тайную мудрость; люди не любят, когда развенчивают то, во что они слепо верят. Мне и раньше приходилось сталкиваться с фанатизмом и слепой верой.

Когда я, наконец, увидел гуру моего учителя, он обнял меня со словами: «О, ты очень устал. Тебе пришлось преодолеть столько препятствий. Путь просветления – труднейший путь, а поиски просветления – тяжелейшая задача». Описав мне все перипетии моего путешествия, он предложил мне искупаться и отдохнуть. Я был крайне утомлен этим долгим и трудным путешествием. Все занятия йогой и правила дисциплины, которые я привык соблюдать, были заброшены, и это мучило меня больше всего. Однако, стоило лишь этому человеку обнять меня, как я неожиданно забыл все те неприятности и тяготы, через которые прошел. Взгляд, которым он смотрел на меня, был тем же, что и взгляд моего учителя. Его сострадание было неописуемо. Когда великие йоги и учителя смотрят на своих учеников, то все их существо начинает излучать такую любовь, с которой ничто не может сравниться.

Мой учитель рассказывал мне, что его гуру был родом из семьи браминов, что он с раннего детства странствовал в Гималаях и принадлежал к бесконечной цепи гималайских мудрецов. Он выглядел очень старым, но в то же время очень здоровым. Обычно он поднимался с того места, где сидел, один раз утром и один раз вечером. В нем было пять футов и девять дюймов роста. Он был очень худощав, но при этом исключительно энергичен. У него были густые брови, а лицо, с которого не сходила легкая улыбка, излучало глубокое спокойствие и безмятежность. Его пищу в основном составляло молоко яков и иногда ячменный суп. Временами к нему приходили некоторые ламы и учились у него. Он жил в пещере естественного происхождения на высоте 7000 футов и пользовался огнем, для того чтобы избавиться от сырости, а также кипятить воду и молоко. Его ученики соорудили деревянный навес перед входом в пещеру. Это было прекрасное место, откуда можно было видеть длинные цепи гор и бескрайний горизонт.

Во время своего пребывания здесь я задал гуру моего учителя множество вопросов, касающихся различных редких и требующих высокой степени подготовки практик, и на все вопросы получил ответы. Однажды, после того как мой интерес такого рода был удовлетворен, он спросил меня, почему я не решаюсь раскрыть ему свое главное желание.

Дрожащим голосом я произнес:

«Пожалуйста, убедите меня в существовании техники пара-кайя правеша».

«Хорошо», – согласился он.

На следующее утро к нему пришел лама, один из его учеников. Было примерно девять часов утра.

«Сейчас я раскрою тебе мудрость. – сказал мне гуру. – Я продемонстрирую ее тебе».

Он сказал, что способен оставлять свое тело, входить в тело другого человека, а затем снова возвращаться в свое. По его словам ему было доступно менять свое тело по собственному желанию. «Он собирается оставить свое тело и хочет, чтобы я его похоронил», – подумалось мне.

«Это не так», – внезапно услышал я его голос, раздавшийся в ответ. Он отвечал на все мои мысли. Гуру велел мне пройти в пещеру и проверить нет ли там какого-нибудь лаза или потайной двери. Однако я уже прожил в этой маленькой пещере более месяца и полагал, что нет смысла проверять ее. Тем не менее он настоял на том, чтобы я все же сходил и еще раз внимательно осмотрел се. Я сделал, как мне было приказано, и убедился в том, что, как и считал ранее, это была маленькая пещера в скале с единственным входом и деревянным навесом снаружи. Выйдя из пещеры я сел под навесом рядом с ламой. Гуру велел нам подойти к нему и взять в руки деревянный диск, похожий на круглый чайный поднос. Когда мы взяли этот диск, он спросил:

«Вы меня видите?»

«Да», – ответили мы.

В силу собственного невежества я добавил:

«Пожалуйста, не пытайтесь меня загипнотизировать. Я не буду смотреть вам в глаза».

«Я не гипнотизирую тебя», – сказал он.

Затем его тело постепенно приняло вид облака, имеющего человеческие очертания, которое начало приближаться к нам и в течение нескольких секунд исчезло. Мы почувствовали, что диск, который мы держали в руках, становится тяжелее. Спустя несколько минут диск вновь стал таким же легким, как раньше. Простояв минут десять с диском в руках, мы с ламой сели, с тревогой и ужасом ожидая, что же произойдет. Минут через десять-пятнадцать раздался голос гуру, приказавший мне встать и взять диск опять. Когда мы снова взяли в руки диск, он стал тяжелеть, а затем перед нами вновь возникло облако, из которого гуру возвратился в свое видимое тело. Эта поразительная и невероятная демонстрация была подтверждением. Затем он еще раз продемонстрировал нам эту крийю* аналогичным образом. Не знаю наступит ли когда-нибудь тот день, когда я смогу поведать об этом миру. Я был бы счастлив сделать это, ибо чувствую, что мир должен знать о том, что такие мудрецы существуют, а исследователи должны заняться изучением таких феноменов. Чудеса, подобные этому, доказывают существование в человеке многих скрытых возможностей, и Патанджали, систематизатор научной йоги, в третьей главе своих Йога-сутр, дает объяснение всем этим сиддхам. Я не утверждаю, что эти сиддхи существенно необходимы для самопросветления, но хочу сказать, что человеческие возможности безграничны, и подобно современным ученым, исследующим физический мир, истинные йоги не должны останавливаться в исследовании скрытых в них сил и способностей. -

* Процесс или совершение.

Гуру была свойственна очень практичная и прямая манера обучения. Когда я пожелал узнать побольше о нашей традиции, он сообщил следующее: «С точки зрения внешнего образа жизни мы принадлежим к ордену Шанкарачарьи, но, на самом деле, наша духовная традиция отлична от всех организованных традиций, существующих в Индии». Я также задал ему вопрос о том, почему он живет в Тибете, а не в Индии. «Не имеет значения, где я живу, – ответил он. – Здесь у меня есть несколько продвинутых учеников, работающих под моим руководством. В будущем я, быть может, вернусь в Индию». Часто я просто засыпал его вопросами, точно так же, как делал это находясь рядом со своим учителем. Он говорил очень мало и, кратко ответив на мой вопрос, улыбался и вновь закрывал глаза. «Будь тих и спокоен, – говорил он, – и ты узнаешь, то что тебе нужно, без словесного общения. Ты должен научиться смотреть своим внутренним глазом и слышать своим внутренним ухом».

Мой дневник полон данных мне им наставлений. Он призывал меня культивировать в себе более глубокую любовь посредством служения своим ученикам через медитацию, слова и дела. Мне было непонятно, как можно служить ученикам через медитацию, и я попросил рассказать об этом поподробнее. «Мудрецы, йоги и духовные учителя, – сказал он, – служат миру, погружаясь внутрь к центральному источнику любви и проявляя эту любовь по отношению к своим ученикам без помощи каких-либо средств связи, известных современному человеку. Такая тончайшая связь становится очень активной в глубоком молчании и помогает ученику разрешить все свои страхи, сомнения и проблемы. Всякое бескорыстное желание, которое ощущает учитель в это время, всегда выполняется». Я прожил у гуру моего учителя семь месяцев, выполняя садхану, наслаждаясь его божественным присутствием и изучая некоторые методы солнечной науки, а также продвинутые техники тантры правого пути.

Солнечная наука представляет собой одну из высших йогических наук, способную помочь современному человечеству в искоренении страданий. Солнечная наука, согласно наставлениям гуру, заключается в особом роде медитации на солнечном сплетении и позволяет с исключительным эффектом устранять все препятствия, обусловленные физическими и психическими заболеваниями. Солнечная система – это огромная сеть в человеческом организме, центр которой называется манипура чакра. Существуют различные способы медитации на этой чакре, но солнечная наука, благодаря продвинутой пранаяме, приводит к осознанию более тонкого, по сравнению с праническим, уровня энергии. На этом уровне посредством медитации на утреннем солнце или на ударагни*, внутреннем центре огня, изучаются энергетические ритмы. Эта наука целительства изложена в упанишадах и известна знатокам этих писаний, но способностью ее применения на практике владеют очень немногие. Постижение этой науки позволяет человеку добиться полного контроля над тремя своими оболочками: физической, пранической и ментальной. Адепт этого знания способен установить связь и исцелить человека независимо от того, как далеко тот находится. -

* Этот огонь создается трением верхнего и нижнего полушарий, именуемых в упанишадах верхним арави и нижним арави .

Я также получил несколько важных уроков по Шри Видье, высочайшей из всех наук, матери всех мандал, обнаруженных в тибетской и индийской литературе. В продвинутых практиках ученик учится тому, как концентрироваться на различных частях Шри Янтры, и редко кто из учеников овладевает умением перехода к центру янтры. Эта янтра рассматривается, как проявление божественной силы, и бинду, ее центральная точка, является центром, в котором происходит слияние Шивы и Шакти. Даже после посвящения в эту видью в горах Малабара, в Индии, мне все же не была дана моим учителем практика бинду ведханы (пронзания точки). Этот путь поклонения Божественной Матери приводит к постижению конечного знания, переданного великими мудрецами. Знание священных текстов имеет важное значение для достижения этой цели, но еще более важно непосредственное руководство со стороны учителя, являющегося адептом в этой науке. Число адептов Шри Видьи на земле крайне невелико, их можно пересчитать по пальцам, хотя я и не знаю их всех. Только наша традиция обучает этой видье. И если находится какой-то человек, сведущий в ней, – значит он из нашей традиции. После встречи с гуру моего учителя и получения этого знания цель моего визита в Тибет была выполнена.

Однажды, после нескольких месяцев пребывания у гуру, я сидя возле нашей пещеры, вспомнил о своем дневнике, куда обычно записывал все, что со мной происходило. «Жаль, что его со мной нет, и я не могу записать в него еще несколько историй», – подумалось мне.

Гуру улыбнулся и поманил меня к себе.

«Я могу достать для тебя твой дневник, – сказал он. – Он тебе действительно нужен?»

Такая возможность не казалась мне особо значительным чудом, так как я уже сталкивался с подобными вещами ранее.

«Да, и несколько карандашей к нему в придачу», – произнес я с намеренно небрежным видом.

Мой дневник остался в санатории под названием Бхавали вблизи Нанитала в Южной Индии. Неожиданно три карандаша и Мой довольно объемистый дневник, насчитывавший 475 страниц, оказались лежащими передо мной. Я был рад этому, но не испытывал особого удивления и сказал, что предпочел бы получить от него что-нибудь духовное.

Он рассмеялся и произнес:

«Я уже дал тебе это. Ты должен научиться воспринимать это без противодействия или легкомыслия».

Затем он добавил:

«Мое благословение с тобой. А теперь я хочу, чтобы ты отправился в Лхасу, а оттуда возвратился в Индию».

«Но я не могу вернуться в Индию, – возразил я. – Меня сразу же арестуют».

«Индия вскоре получит независимость. Если ты промедлишь, снег и ледники лишат тебя возможности вернуться в Индию в этом году».

С тех пор я больше не видел этого человека. Некоторое время спустя до меня дошла весть, что он попрощался со своими близкими учениками и исчез. Некоторые говорили, что видели его в последний раз плывущим с гирляндами цветов на шее по Кали Ганга, реке протекающей через Танакпур. Я спросил у своего учителя, пребывает ли он все еще в своем смертном теле, но тот лишь улыбнулся в ответ и сказал:

«На этот вопрос тебе придется ответить самому».

Слегка тревожась за судьбу, ожидающую меня по возвращении в Индию, но все же полагая, что ничего плохого не произойдет, я отправился в Лхасу в сопровождении ламы, некогда оказавшего мне гостеприимство. Оттуда в июне 1947 года я направился в Индию. Мне потребовался месяц на то, чтобы в сопровождении двух проводников с двумя мулами пересечь заснеженные перевалы и достичь Гангтока, столицы Сиккима. За три дня до моего прибытия туда была провозглашена независимость Индии.

Находясь в Гангтоке, я жил в монастыре, до сих пор сохранившимся на северной окраине города. Там я посетил одного ламу, замечательного человека. Он был подлинным буддийским йогом и образованным знатоком санскрита, много лет прожившим в Бодхигайе в Индии. Обычно знатоки буддизма критикуют Шанкару*, точно также как свами из ордена Шанкарачарьи критикуют буддизм. Но этот мудрый человек, приводя выдержки из многих текстов, учил меня синтезу буддизма и адвайты Шанкары. «Между двумя этими философскими системами нет различия в том, что касается конечной реальности, – говорил он. – Все различия носят лишь словесный, а не эмпирический характер. Отбрось всякое сектантство и достигни высшего состояния сознания или нирваны». –

* Шанкара был выдающимся философом йоги и деятельным молодым аватаром (земным воплощением Бога), который систематизировал философскую систему адаайта (недуализм), основоположником которой был Гаудапада Ачарья, и придал ей организованную форму.

Его огорчали известия о том, что последователи Будды в Индии, Тибете, Китае, Японии и всей Южной Азии забыли свою медитативную традицию и вновь оказались в сетях ритуальных действий, которые вовсе не были частью пути Будды. Буддизм в его чистом виде, способный оказать помощь современному миру, был полностью утерян. В тысячах храмов буддистские ламы, священники и монахи заняты выполнением ритуалов, в то время как Будда призывал «зажечь свою собственную лампу» и говорил: «Никто не даст вам спасения. Поймите себя. Достигните нирваны и сами станьте Буддой».

Этот лама также критиковал и адвайтинов, последователей Шанкары, за их терпимость к ритуалам и отход от правильного обучения философии адвайты. «Преподаваемые в таком виде учения, – говорил он, – лишь сбивают с толку людей». Философия Шанкары, по его словам, является синтезом философии вед и буддизма. Он процитировал веды: «Асадва идам агра асит..». – «эта видимая Вселенная произошла из пустоты». Он цитировал также и другие священные писания, сравнивал философию «Мандукья Упанишады» с «Санкхьей Карика» Ишвары Кришны, бывшего знатоком буддизма. После нескольких дней обогащающего общения с этим человеком я попрощался с ним и отправился к своему учителю в Гималаи.

Готовность снять пелену

Каждый ученик обычно имеет собственное представление о том, каким должен быть учитель. Если вы придете ко мне, вы будете не готовы увидеть меня таким, какой я есть, и так как ваши ожидания не сбудутся, вы решите, что я недостаточно хорош. Нельзя приходить к учителю с таким заранее сформированным мнением. Нужно приходить с решимостью и горячим желанием учиться. Тогда не будет проблем.

Как вам найти настоящего учителя? В священных текстах есть одно известное высказывание: «Когда ученик готов, готов и учитель».

Если вы не будете готовы, учитель может быть рядом, но вы или не заметите его или никак на него не отреагируете. Если вы не знаете, что такое бриллиант, то вы можете наткнуться на него, но не обратите на него внимания и пройдете мимо, приняв за обычный кусок стекла. Более того, если вы не знаете, в чем состоит разница, вы можете принять кусок стекла за бриллиант и любоваться им всю свою жизнь.

На этапе поиска ученик нередко становится слишком рассудочным, игнорируя сахаджа-бхаву (спонтанную интуицию), или, наоборот, становится чересчур эмоциональным, игнорируя свой рассудок. Эмоциональный подход столь же опасен, сколь и рассудочный; оба они питают эго. Всем тем, кто не верит в дисциплину, нечего надеяться на достижение просветления. Никто из учителей не сможет или не соизволит дать его потому лишь только, что им этого хочется.

Настоящий духовный учитель, уполномоченный учить в духе своей традиции, ищет хороших учеников. Он ищет определенные признаки или симптомы; он хочет знать, кто уже готов. Ни один ученик не может одурачить учителя. Учитель легко различает то, насколько хорошо подготовлен ученик. Если он обнаруживает, что ученик еще не готов, то постепенно готовит его к более высоким ступеням обучения. Когда же фитиль и масло оказываются приведены в надлежащее состояние, учитель зажигает лампу. В этом состоит его роль. Свет, загорающийся в результате его усилий, – божественность.

Нам не нужно беспокоиться о том, кто нас поведет. По-настоящему важный вопрос состоит в том, готовы вы, или еще нет. У Иисуса было только двенадцать близких учеников. Он помогал многим, но секретную мудрость передал только этим двенадцати, которые были к тому готовы. Постичь Нагорную проповедь способны единицы, но не толпы. Те, кто не находится на пути, не поймут, например, того, почему нужно быть смиренным и бедным.

Способы проведения обучения учителем многочисленны и подчас таинственны. Он учит словами и делом, но в некоторых случаях может учить вообще без всякого словесного общения. Я часто чувствовал, что истоки наиболее важных учений кроются в интуиции, и их никак не передать словами.

Вы должны с любовью выполнять свои обязанности в этом мире, и лишь это способно существенно содействовать вашему прогрессу на пути просветления. Вам, на самом деле, не нужен никто, кто руководил бы вами и помогал вам. Гуру в физической форме нужен лишь как средство достижения того гуру, что находится внутри вас. Порой под влиянием эгоизма вы можете решить: «Я не нуждаюсь в гуру». Это говорит в вас эго, которое нужно смирить.

Если вы хороший ученик, вам никогда не попадется плохой гуру. Но верно и обратное: если вы плохой ученик, вам не удастся найти хорошего гуру. Зачем хорошему гуру возлагать на себя ответственность за плохого ученика? Никто не собирает отбросы. Если вы ищете гуру, начните с поисков внутри. Стать йогом – значит знать свое собственное состояние здесь и сейчас, работать с самим собой. Не жалуйтесь на то, что у вас нет учителя. Лучше спросите заслужили ли вы его. Способны ли вы притянуть к себе учителя?

Однажды, когда я пожаловался своему учителю на то, что он меня не учит, он сказал:

«Ладно, давай я пока побуду твоим учеником, а ты станешь учителем. Действуй точно так же, как я».

«Но я не знаю, что делать».

«Не беспокойся, узнаешь, – сказал он и, изображая меня, взял чашу, в которой была большая дыра, и, подойдя ко мне с закрытыми глазами, произнес:

«Учитель, дай мне что-нибудь».

«Как я могу тебе что-то дать, – возразил ему я, – если в твоей чаше такая дыра?»

Тогда он открыл глаза и сказал:

«А как я могу тебе что-то дать, если дыра у тебя в голове?»

Наращивайте свой потенциал. Очищайте себя. Овладейте той спокойной силой, что есть внутри вас. Бог придет к вам и скажет: «Я хочу войти в тот живой храм, которым вы являетесь». Подготавливайте себя к этому событию. Удалите все нечистое, и вы обнаружите, что тот, кто хочет познать реальность, сам является источником реальности.

Среди множества учителей и свами всех верований, которых я знал, лишь единицы были полностью просветленными. Однажды я затронул эту проблему в разговоре со своим учителем.

«Столько людей называют себя свами или мудрецами, – сказал я. – Мирян обманывают. Почему так много слабых учителей, которые на самом деле еще не готовы к выполнению этой миссии и сами должны бы пока что быть учениками?»

Мой учитель улыбнулся и сказал:

«Ты знаешь, что цветочные газоны часто окружают оградами или живыми изгородями с целью защиты. Эти люди – живая изгородь, созданная для нас Господом. Пусть себе притворяются. Наступит день, когда и они достигнут полной реализации. Сейчас же они лишь обманывают самих себя».

Если вы хотите встретить подлинного, полностью просветленного учителя, вы должны сначала подготовить себя. Тогда вы сумеете пройти через изгородь.

XIII

ГОСПОДСТВО НАД ЖИЗНЬЮ И СМЕРТЬЮ

Вы – творец своей судьбы. Жизнь и смерть всего лишь два события в жизни. Причина ваших страданий в том, что вы забыли свою истинную природу. Когда вы осознаете ее, вы станете свободны.

Рождение и смерть – преходящие события

Я обычно слушался своего учителя, потому что он воспитывал меня с детских лет, но не всегда верил в истинность того, чему он меня учил. Нередко, когда я находился в спокойном состоянии, из глубин моего ума всплывали на поверхность сомнения. Следуя наказам своего учителя, я часто посещал различных свами. Вначале мне казалось, что я лишь понапрасну трачу свое время. «Ну что за бесполезные люди? – думал я. – Покинули мир и теперь сидят себе под деревьями. Зачем им это нужно?» Постепенно я пришел к пониманию того, что сначала нам нужно научиться подвергать сомнению собственные сомнения, самому анализировать их.

Когда мне было семнадцать лет, мой учитель послал меня к одному мудрецу, который был его учеником, но не был мне известен. «Если ты действительно хочешь поучиться у настоящего свами, отправляйся к этому человеку и поживи у него», – сказал он. Добравшись, как мне было велено, до Ганготри, я нашел нужную мне пещеру и, войдя в нее, увидел сидящего там свами. Никогда прежде мне не приходилось встречать столь прекрасно физически развитого человека. В том возрасте вопросы физического развития и укрепления мышц весьма интересовали меня, и я завидовал тем, кто имел такое телосложение. У него была широкая грудь, тонкая талия и внушительная мускулатура. Но больше всего меня поразило то, что ему было восемьдесят пять лет.

Первое о чем я спросил, после того как мы обменялись приветствиями, был вопрос: «А чем вы здесь питаетесь?» В то время я придавал еде очень большое значение и привык после жизни в колледже к западной пище. Мне ежедневно были доступны различные кушанья, и я всегда заранее предвкушал то, чем буду наслаждаться за обедом.

«Ты что, голоден?» – спросил свами.

Я ответил утвердительно.

«Пойди в тот угол пещеры, там есть несколько корнеплодов. Возьми один из них и зарой в костер. Через несколько минут вытащи его и съешь».

Сделав все, как он сказал, я обнаружил, что корнеплод весьма вкусен. Он напоминал рисовый пудинг с молоком! Мне не под силу было съесть его полностью. Узнав, что здесь есть кое-что вкусное из еды, я успокоился в отношении того, что мне придется побыть здесь какое-то время.

После того как я поел, свамиджи сказал:

«Я не буду учить тебя при помощи слов».

Я просидел с ним вместе три дня, и за все это время мы ни о чем не поговорили. На третий день я решил, что оставаться и дальше с человеком, который все время молчит и ничему меня не учит, является пустой тратой времени и сил. Как вдруг, в ответ на свои мысли, я услышал его голос:

«Мальчик, тебя прислали сюда не за интеллектуальным знанием, которое ты можешь найти и в книгах, а за тем чтобы получить кое-какой опыт. Послезавтра я собираюсь оставить свое тело».

Мне было непонятно, как человеку может придти в голову мысль добровольно оставить свое тело.

«Это будет самоубийством, – сказал я. – А вам, как человеку мудрому, не пристало совершать подобные вещи». – К подобным взглядам в этом вопросе я пришел во время обучения в колледже.

«Я вовсе не собираюсь совершать самоубийство. Ведь когда ты снимаешь с книги старую обложку и заменяешь ее на новую, ты не разрушаешь книги, а когда ты снимаешь наволочку с подушки, ты не разрушаешь подушку.

В том возрасте я был полон сомнений и скептицизма.

«У вас прекрасное тело, – сказал я. – Я был бы счастлив, будь у меня хотя бы наполовину столь же прекрасное телосложение, как у вас. Зачем же вы оставляете такое тело? Это нехорошо, это грех». – Я полагал, что таким образом наставляю его на верный путь.

Некоторое время он слушал меня, не отвечая. Неожиданно в пещере появился мой товарищ, также являвшийся учеником моего учителя, и я воскликнул:

«Откуда ты взялся? Ведь когда я видел тебя в последний раз, ты был далеко отсюда».

Он спокойно отвел меня в сторону и сказал:

«Не надо мешать ему. Ты задаешь глупые вопросы. Ты не понимаешь мудрецов. Позволь ему спокойно оставить тело».

Однако я не был согласен со своим товарищем.

«Если у него такое прекрасное тело, как же можно его оставлять? Это не может быть йогой; это просто случай самоубийства. Жаль, что здесь нет полиции, а не то я бы вызвал их, чтобы они его арестовали. Его поведение противозаконно».

Несмотря на все аргументы и доводы моего товарища я остался полон скепсиса и чувства неприятия. Утром и вечером, когда мы ходили купаться, я говорил:

«Этот прекрасно сложенный, полный сил и здоровья человек должен идти и показывать людям, как нужно укреплять тело и поддерживать его в здоровом состоянии. А он мне говорит, что я вижу одно лишь его тело и не вижу чего-то большего. Но чего большего?»

Мой товарищ, который был старше меня, говорил мне в ответ:

«Успокойся. Тебе предстоит научиться еще многим вещам. Давай сохранять свой ум открытым, чтобы суметь прийти к пониманию. В жизни есть много тайн».

Свами ни о чем со мной не разговаривал, и поэтому спустя сутки я сказал своему товарищу:

«Молчание меня ничему не научит. Я собираюсь уйти отсюда».

«Но почему ты не хочешь посмотреть, как он будет оставлять свое тело?»

«Это глупо. Умирать нужно в больнице под присмотром хорошего врача, а не в этой пещере. К чему это безрассудство?» – Мой образ мыслей был всецело современен и материалистичен.

«Ты не понимаешь. Тебя попросили прийти сюда и побыть здесь. Если ты не можешь не спорить, сиди и спорь сам с собой. Это твое право. Я не в силах этому помешать, но и ты не мешай мне».

Наконец свамиджи заговорил:

«В действительности я ничего не совершаю. Когда нам приходит время покинуть тело, мы узнаем об этом. Мы не должны вставать у природы на пути. Смерть помогает природе. Нам не нужно бояться смерти, ибо ничто не в состоянии нас уничтожить. Тебе понятно?»

«Я не хочу умирать, а потому не хочу и понимать».

«Ты занимаешь неправильную позицию. Постарайся понять, что такое смерть. Перестань бояться ее. Мы боимся множества вещей, а это не лучший способ прожить жизнь. Смерть не уничтожает нас, она только отделяет нас от тела».

«Но я не хочу существовать без своего тела».

«Смерть – это свойство, присущее телу. Никто не может жить вечно в одном и том же теле. Тело подвержено упадку, смерти и разложению. Ты должен это понять. Очень немногим из людей известна техника освобождения от привязанности к жизни. Эта техника называется йогой. Но это не та йога, которая приобрела популярность в современном мире, а высшее состояние медитации. Если ты постиг правильную технику медитации – значит ты приобрел господство над деятельностью своего тела, ума и души. Взаимосвязь между телом и умом устанавливается через прану и дыхание. Когда дыхание прекращается, эта связь рвется, и дает своим результатом то, что мы называем смертью. Но ты тем не менее при этом продолжаешь существовать.

«Но как же человек почувствует, что существует, если у него нет тела?»

«А как ты себя чувствуешь, когда ходишь без рубашки? Это не существенно».

Но несмотря на все сказанное, он так и не сумел убедить меня в своей правоте ни с философской, ни с логической точки зрения, так как мой ум был еще во многом незрел.

Накануне того дня, когда он должен был оставить тело, он дал нам следующие указания:

«Рано утром, в пять часов, я оставлю свое тело. Мне хочется, чтобы вы погрузили его в Ганг. Сумеете вы вдвоем сделать это?»

«О, разумеется! Я и один смогу это сделать!» – воскликнул я и в подтверждение своих слов подошел к нему и, обхватив, оторвал от земли. Ганг протекал неподалеку, в нескольких сотнях ярдов.

Почти всю ночь я провел без сна, стараясь понять, что же может побудить человека добровольно отказаться от столь здорового и красивого тела. Утром мы всегда вставали в три часа (промежуток времени с трех до шести часов утра считается лучшим временем для медитации, и поэтому мы ложились спать между восемью и десятью часами вечера, а пробуждались в три). Однако в это утро мы проснулись еще раньше и завели разговор.

«Скажи мне, – сказал свами, – чего ты желаешь? Я обещаю выполнить любое твое желание».

«Вы умираете, – возразил я. – Что же вы можете сделать для меня?»

«Для подлинного учителя, мальчик, не существует такого события как смерть. Учитель может руководить своими учениками даже после смерти».

Затем, повернувшись к моему товарищу, он спросил его:

«Ну что, этот парень настоящая головная боль для тебя?»

«Это действительно так, но что я могу поделать? – ответил тот».

Между пятью и половиной шестого мы все еще продолжали беседовать, как вдруг свами сказал:

«Теперь сядьте и начинайте медитировать. Через пять минут я оставлю свое тело. Его время прошло. Этот инструмент, называемый телом, не в состоянии дать мне больше того, что я уже достиг, и поэтому я покидаю его».

Спустя пять минут он внятно произнес: «Аумм..»., и затем наступило молчание.

Я проверил его пульс и сердцебиение, подумав, что он, быть может, лишь на время приостановил их и начнет дышать снова. Затем я проверил температуру его тела, зрачки и все прочее.

«Ну ладно, хватит, – остановил меня мой товарищ. – Мы должны отнести его тело к реке до восхода солнца».

«Не беспокойся, я сделаю это сам».

«Нет, я помогу тебе».

Вдвоем мы постарались приподнять его тело и тут обнаружили, что не можем даже приподнять его. Тогда мы принесли сосновый сук, просунули его под бедра и, действуя им как рычагом, постарались перевернуть тело. Однако и эта наша попытка закончилась неудачей. Перепробовав в течение часа все, что только могло прийти нам на ум, мы так и не смогли сдвинуть тело ни на дюйм.

Я часто вспоминаю то, что произошло вслед за этим, и никогда не забуду случившегося. За несколько минут до восхода солнца я услышал, как кто-то сказал: «А теперь мы понесем его». Вокруг никого не было, и я подумал, что, наверное, мне послышалось. Однако мой товарищ тоже стал озираться вокруг, и я спросил:

«Ты тоже слышал?»

Он ответил утвердительно.

«Может быть, у нас галлюцинации? Что происходит?» – недоумевал я.

Внезапно тело свами само собой поднялось в воздух и медленно поплыло в направлении Ганга. Так оно плыло по воздуху несколько сотен ярдов, пока не достигло реки и, опустившись, не погрузилось в ее воды.

Я был потрясен и еще долго не мог переварить увиденное. Когда люди говорили о чудесах, приписываемых тому или иному свами, я обычно всегда говорил: «Это все фокусы». Но увиденное собственными глазами зрелище левитирующего тела быстро изменило мое отношение.

По возвращении в свой монастырь я застал там нескольких свами, погруженных в дискуссию, целью которой было найти ответ на вопрос о том, почему в мире так много страданий, если этот мир создан Богом. Один из свами сказал: «Эта физическая Вселенная – лишь один аспект бытия. Мы способны узнать и другие аспекты, но не прилагаем серьезных усилий к тому, чтобы развить в себе эту способность. Наш ум остается сфокусированным на одном лишь физическом аспекте. Человек страдает от незнания целого». Услышанное вдохновило меня. Я начал слушать с неподдельным интересом и обнаружил, что мои сомнения постепенно разрешаются.

Когда я сравниваю материалистический мир с образом жизни мудрецов, я вижу, что первый конкретен и придает подчеркнутую важность тому, что можно увидеть, потрогать, заполучить. Но образ жизни мудрецов и та атмосфера, в которой они живут, хотя и не являются материалистическими, более реалистичны в отношении того, что касается цели жизни. Конечно, мир материальных благ играет в жизни определенную роль, но без осознания Абсолютной Реальности все будет напрасно. Обычный человек воспринимает некоторые аспекты жизни как таинственные или мистические, но эти тайны легко раскрываются, стоит лишь удалить пелену невежества. Техника умирания неизвестна современным ученым, но в науке йоги такие техники описаны, и это знание передается тем, кто способен применить его на практике. Тайна рождения и смерти открыта немногим счастливцам.

Знакомая нам часть жизни – это отрезок прямой между двумя точками – рождением и смертью. Но огромнейшая часть бытия человека, лежащая за пределами этих двух точек, остается неведомой и невидимой. Тот, кому известна эта невидимая часть жизни, понимает, что смерть подобна запятой в бесконечном предложении, не имеющем точки. В древних йогических текстах указывается, что существует определенный способ покидывания тела. Описываются одиннадцать врат, через которые праны или тонкие энергии могут выйти из тела. Йог умеет покидать свое тело через врата, называемые Брахмарандха – родничок на макушке головы. Утверждается, что человек, овладевший такой способностью, при проходе через эти врата, не утрачивает своего сознания и столь же хорошо знает жизнь потустороннего мира, как и эту.

Отношение к смерти

Вы – творец своей собственной жизни. Вы вырабатываете свою собственную философию и свои собственные точки зрения по различным вопросам. Если эти точки зрения будут неправильными, все строение будет шатким. Когда человек начинает понимать этот факт, он обращает свой взор внутрь и осознает много уровней сознания. Затем он обнаруживает силу внутри себя. Эта внутренняя сила является источником всякого свершения. Мудрецы доказали этот факт, но современный человек не понимает этого. Он все еще стремится отыскать свое счастье во внешнем мире.

В молодости я тоже думал, что источник счастья заключен во внешних объектах этого мира. Однажды мой учитель велел мне пойти в дом к одному богачу, лежавшему при смерти. Когда я оказался у постели этого человека, он заплакал и печально сказал:

«Господин, благословите меня, пожалуйста».

«Почему вы плачете подобно беспомощному, маленькому ребенку?» – спросил я.

«Я хотел бы быть ребенком. Теперь я понимаю, что я самый бедный и самый слабый человек во всем мире. В моем распоряжении любые материальные ценности и блага, но, видно, ничто уже мне не поможет. Все напрасно».

Мне было нетрудно разглядеть последствия внутренней бедности в этом богатом человеке. После этого мне неоднократно доводилось бывать свидетелем последних часов жизни различных людей, среди которых были поэты, писатели, философы, политические деятели, но

все они выглядели жалко на смертном одре. Привязанность к жизни и объектам внешнего мира делала их несчастными. Люди, осознавшие свое внутреннее бессмертие, свободны и не привязаны к объектам этого мира. Они покидают свое ментальное тело, позитивно относясь к этому процессу.

В жизнеописании Маха Прабху Чайтаньи упоминается, что после его смерти в той комнате, где он когда-то жил, звучали повторяемые им мантры. Однажды мне довелось быть свидетелем подобного явления в Канпуре. Там жила семья врачей, мать которых была исключительно набожной женщиной, получившей от меня посвящение. За шесть месяцев до своей смерти она решила уединиться в своей комнате и жить там, поминая имя Господа и медитируя. Через шесть месяцев она почувствовала себя плохо и оказалась прикованной к постели. Смерть ее казалась неизбежной. Ее старший сын доктор А.Н. Тандон был очень сильно привязан к своей матери. Он хотел оставаться с ней рядом. Тогда его мать сказала ему: «Я не хочу, чтобы ты был ко мне привязан. Не сиди здесь больше! Я выполнила свой долг по отношению к тебе. Теперь же мне предстоит новый путь, в который я должна отправиться одна. Твоя привязанность ко мне ничем мне не поможет».

Обычно в течение жизни в людях укрепляется чувство ложной безопасности, и они сильно привязываются к своим детям и своему имуществу. Умирая, такие люди чувствуют себя одинокими и испуганными. Но эта женщина не испытывала ничего подобного. Она была совершенно спокойна и полностью погружена в повторение имя Господа.

«Я ощущаю огромную радость, – сказала она своим сыновьям. – Ваша привязанность ко мне больше не способна удержать меня на этом смертном плане.

Один из ее сыновей горько заплакал и обратился к ней со словами:

«Я так люблю тебя, мама. Любишь ли ты меня по-прежнему? Что случилось с моей дорогой мамой?»

«Случилось то, что должно было случиться, – ответила она. – Теперь я уже свободная душа и очень счастлива. Я – волна блаженства в океане Вселенной. Я свободна от всех страхов и страданий. Вы все еще слишком привязаны к моему смертному телу, но мне теперь ясно, что тело – всего лишь оболочка. Это ее ты называешь матерью?»

Я присутствовал там в это время и был единственным, кому она позволяла сидеть возле себя. За пять минут до своей кончины она прошептала мне на ухо: «Эти люди думают, что я сошла с ума, но они не знают, сколько я получила». Затем она попросила меня позвать в комнату всех членов своей семьи. Подняв руку, она благословила их и с этим отправилась в свою небесную обитель.

После ее смерти стены комнаты, в которой она жила, стали вибрировать, издавая звук ее мантры. Всякий, входивший в комнату, ощущал этот звук, исходящий из стен. Мне сообщили, что стены ее комнаты до сих пор продолжают издавать звук ее мантры. Не в силах этому поверить, я вновь посетил этот дом и обнаружил, что мантра, действительно, продолжает звучать.

Мантра – это слог, слово или набор слов. Если сознательно вызывать мантру в своей памяти, происходит ее автоматическая запись в подсознательном уме, чего человек обычно не осознает. В час смерти, когда силы ума истощаются и он перестает функционировать, привязанность к своему телу и прочим атрибутам мирской жизни делает человека ужасно одиноким и несчастным. При наступлении этого момента бразды правления принимает то, что он запас в своем подсознании. Этот период отделения болезнен для человека непросветленного. Однако он не является таковым для человека духовно развитого, который с верой вспоминает свою мантру. Мантра становится его путеводной нитью в этот переходный промежуток времени, столь страшный для человека темного. Смерть не болезненна, но страх смерти очень болезнен. Мантра является той мощной поддержкой и путеводной нитью, которая помогает человеку умиротворенно и безбоязненно миновать этот период мрака и неизвестности. После этого мантра становится факелом, освещающим человеку путь при прохождении через коридор, существующий между жизнью и смертью. Постоянное осознавание мантры с полной верой в нее является одним из надежнейших методов. Все духовные традиции мира прибегают к помощи этого метода. Очищенный и тренированный ум рассеивает тьму во время периода перехода путем осознания мантры. Мантра – это тот действительно редкий друг, который всегда придет на помощь в нужный момент, как в этом, так и в потустороннем мире. Постоянное вызывание мантры в памяти создает в подсознательном уме каналы, в которые затем устремляется сознательный ум. Мантра – это духовный руководитель, рассеивающий страх смерти и помогающий безбоязненно перейти на другой берег реки жизни.

Йоги считают бесспорным тот факт, что тело подобно одежде. Они верят в то, что подобно одежде, ставшей ненужной, тело может быть сознательно сброшено без всякого страха и сожаления. Подобный способ ухода из тела не является среди них редкостью.

Мне посчастливилось стать свидетелем такого случая во время Кумбха Мелы в Аллахабаде. Кумбха Мела – это фестиваль мудрецов, празднуемый каждые 12 лет. В это время множество мудрецов и образованных людей собираются на священных берегах Ганга для того, чтобы поделиться своими знаниями и опытом с присутствующими. Фестиваль продолжается месяц. Все религиозные люди Индии с радостью принимают в нем участие, получая от этого большое наслаждение.

В тот период времени я жил в садовом домике на берегу Ганга. Рано утром, примерно в три часа, мне сообщили, что Винаи Махараджа собирается оставить свое тело ровно в четыре часа тридцать минут. Этот свами был учеником моего учителя. Я сразу же бросился к той хижине, где он жил. Здесь он в течение получаса рассказывал мне о высших методах практики ведантической йоги. Вокруг него сидели еще шесть свами. Ровно в половине пятого, закончив объяснение техники «произвольного подкидывания тела», он попрощался с нами со словами: «Да благословит вас Бог. Мы еще встретимся в ином мире», и замолк, закрыв глаза и застыв неподвижно. Мы все услышали звук «тик», раздавшийся из его головы и являвшийся звуком раскрывания черепа. Такой процесс называется покиданием тела через Брахма Рандху. Позже мы погрузили его тело в Ганг. Мне не раз доводилось бывать свидетелем подобных случаев сознательного оставления тела йогами.

Современный человек знает, как ему нужно есть, разговаривать, одеваться и жить в обществе. Он знает также, как подготовить будущую мать к безопасным родам, и открыл способы облегчения труда. Но современный человек еще не научился технике добровольного и радостного оставления своего тела. Когда приходит час его смерти, он становится несчастным и испытывает много психологических страданий. Современное общество, несмотря на высокий уровень своего технического развития, по-прежнему находится в неведении относительно многих тайн жизни и смерти. Современный человек пока еще не раскрыл тех ресурсов, которые изначально заложены в нем.

Смерть – это свойство, присущее телу, неизбежное изменение. Необходимо, чтобы умирающий человек был психологически подготовлен к этому моменту и просвещен. Само по себе это неизбежное изменение, называемое смертью не является болезненным, но страх смерти заставляет умирающего страдать. В наше время есть много видов образования, помогающих человеку добиться успеха в этом мире, но никакое современное образование не научит его тому, как освободиться от страха смерти. Для человечества очень важно найти путь к безмятежному процессу умирания.

Техника ухода из тела

Вместе с двумя своими друзьями я отправился в путешествие из Ганготри в Бадринатх. Стоял июль, сезон интенсивного перемещения облаков. Мы шли непривычным маршрутом по узкой, извилистой тропе, известной лишь немногим йогам и мудрецам. У нас ушло всего четыре дня на то чтобы пешком преодолеть 25 миль, отделяющие Ганготри от Бадринатха, в то время как дорога обычным, более протяженным маршрутом занимала намного больше времени. При преодолении заснеженных горных пиков на высоте 12000 футов природа при всей своей кажущейся суровости подарила нам такое прекрасное зрелище красоты Гималаев, какого мне никогда не доводилось видеть в своей жизни.

В девяти милях от Ганготри мы сделали ночной привал. На другой стороне Ганга в этом месте простиралась Бходжа Баса, территория, где росли деревья, чья кора использовалась для написания священных текстов. На следующее утро, прежде чем мы двинулись к Гомукху, истоку Ганга, в попытке преодолеть гору, отделяющую нас от Бадринатха, нам встретился молодой свами из Мадраса, живший на другом берегу Ганга. Его родным языком был тамильский, на котором говорят в южных штатах Индии, и с нами он мог общаться только на ломаном хинди. Он провел несколько дней, обучаясь у свами Таподханамджи, весьма образованного аскета из Гималаев. Свой путь в Гомукх, находящийся у подножия того горного ледника, откуда берет свое начало Ганг, мы продолжили уже вчетвером, вместе с этим молодым свами. С собой у нас была маленькая палатка, немного сухого печенья и кукурузных зерен. В Гомукхе мы встретили свами по имени Хансджи, который также присоединился к нам.

За Гомукхом лежала местность, в которой не жили ни свами, ни йоги. Хансджи жил здесь каждое лето. Он был когда-то морским офицером, но однажды, почувствовав отвращение к своей службе, ушел в Гималаи в поисках йогов и мудрецов. Этому человеку тридцати пяти лет пришлась по нраву жизнь отшельника, и, будучи по натуре мягким и спокойным, он снискал себе добрую славу в этих местах.

На следующий день мы распрощались с. Хансджи, который, как оказалось, был вовсе не в восторге от нашей затеи идти в Бадринатх по опасному, незнакомому маршруту. В тот день мы разбили лагерь на высоте 16000 футов, а на следующий день – на высоте 18000 футов. Идти стало труднее из-за разреженности воздуха на этих высотах. Эти три дня нашего пути были подобны блужданию по наружной стороне крыши мира, откуда можно было видеть голубое небо, усеянное мерцающими звездами.

Наша палатка была очень мала, и, благодаря теплой одежде, а также теплу наших тел, мы смогли, поверхностно дыша, пережить в условиях холода, ветра и снега последнюю решающую ночь. Этой ночью молодой свами, присоединившийся к нам по пути, принял решение оставить свое тело здесь, на гималайских высотах. Это не было следствием его разочарования в жизни. Скорее всего он узнал, что срок его пребывания в этом мире подошел к концу. Если человек, находящийся в глубоком снегу, постепенно начинает снимать с себя одежду, то наступает момент, когда его тело теряет чувствительность, и он перестает чувствовать боль.

Высоко в горах в глубоком снегу человек, действительно, цепенеет и становится бесчувственным. Об этом свидетельствуют различные священные тексты, мудрецы и даже книги, написанные западными альпинистами, побывавшими в Гималаях. Однако йогический путь оставления тела заключается в применении особой техники. Дать себе замерзнуть в горах во время нахождения в самадхи является традиционным способом умирания среди особой секты гималайских йогов. Это называется хима-самадхи.

Слово самадхи часто используется в системе йоги Патанджали для обозначения высшего состояния спокойствия. Но согласно гималайской традиции, различные методы, применяемые для сознательного оставления тела, также называют самадхи. В своем кругу йоги и мудрецы часто употребляют это слово, говоря «он принял махасамадхи», подразумевая под этим «он оставил свое тело».

Нам не хотелось оставлять здесь этого молодого йога в полном одиночестве, и мы постарались убедить его пойти вместе с нами. Но незнание тамильского языка не позволило войти с ним в достаточно глубокий контакт. Мы пробыли с ним до десяти часов утра, но наши просьбы и уговоры так и не возымели действия. Он уже принял решение добровольно оставить свое тело в стране девов. Поэтому покинув его, мы пошли вперед и через два дня достигли Бадринатха. Юдхиштира, один из главных героев Махабхараты, также удалился в Гималаи накануне своей смерти. Он сказал своей жене, что собирается встретиться с богами, а затем пойдет дальше в свою конечную обитель. Я и мои друзья расстались, и я отправился домой, в свои родные горы.

Метод замерзания в гималайских снегах является одним из способов сознательного оставления своего тела, к которому в древности охотно прибегали многие люди. Но существуют и другие методы выполнения этой процедуры. Один из них, называемый джал самадхи, основывается на погружении в воды глубоководной гималайской реки и задержке дыхания. Стхал самадхи выполняется путем сознательного открывания родничка на голове, сидя в сидхасане. Используемые йогами техники умирания детально разработаны, безболезненны и обеспечивают сохранение сознания при уходе из тела. Это может выглядеть странным в глазах западного мира, но только не в Гималаях. В отличие от самоубийства оставление тела представляет собой научно разработанный процесс, применяемый тогда, когда тело уже не может долее служить инструментом для достижения просветления. Такое тело рассматривается как обуза – препятствие, способное нарушить путешествие умирающего человека, когда он будет проходить через огромные накопления своих воспоминаний. Только те из йогов, кто несведущ в высших техниках и не уверен в своей йогической силе и самоконтроле, прибегают к умиранию обычным путем, определенно уступающим йогическим методам.

Существует еще один очень редко применяемый способ оставления тела. Посредством медитации на солнечном сплетении внутренний огонь воспламеняет тело и в доли секунды полностью испепеляет его. Это знание было передано Ямой, царем смерти, своему любимому ученику Начикете в «Катха Упанишаде». Во всем мире часто происходят случаи подобного самовозгорания, и люди потом гадают, что же это было. Но в древних текстах, таких как «Махакала Нидхи», детально объясняется этот метод.

В представлении йогов и гималайских мудрецов рождение и смерть являют собой крайне незначительные жизненные события. Современный человек сделал все, что в его силах, стремясь раскрыть тайну рождения; ему это удалось, и теперь он может заранее подготовиться к этому приятному моменту. Однако недостаток реального философского понимания жизни мешает ему понять или узнать техники умирания и тем самым подготовить себя к этому событию. Для йога смерть есть свойство, присущее телу, такое же его изменение, как то, что происходит в процессе роста. Если бы современный человек получал такую подготовку, это позволило бы ему не быть таким несчастным в старости, когда он чувствует себя совсем одиноким и ненужным обществу. Меня удивляет, почему в наше время люди не исследуют другие измерения, пути и методы освобождения от того страха, который мы называем смертью. Западный мир, несмотря на обилие литературы на эту тему, все еще блуждает в поисках решения этой проблемы. Хорошо, что эта тема становится предметом обсуждения в широких слоях общественности, но ни в одной из книг не излагаются техники умирания. Литература и практические методы йоги, не являющиеся ни религиозными, ни искусственно надуманными, могут быть научно проверены и с успехом использованы для облегчения страданий людей и помощи им при умирании.

Жизнь в мертвом теле

Начальник одной из британских военных частей, расположенных в Ассаме, начал практиковать медитацию под руководством моего учителя, которого глубоко уважал. Он встретил моего учителя в 1938 году в местечке под названием Рорки, приблизительно в пятидесяти милях от Ришикеша. Один индийский офицер с огромным восхищением рассказывал о моем учителе, и этот начальник решил пойти с ним вместе на берег Ганга, чтобы повидать человека, о котором услышал столь лестные отзывы. После этого он стал часто заглядывать к моему учителю и даже думал уйти в отставку со своего высокого поста, чтобы остаться с ним вместе. Он также полюбил меня и приглашал в Ассам, но я предпочитал оставаться в горах и не посещать города.

Когда мне было шестнадцать лет, я встретил одного старого адепта по имени Борхе* Баба, который жил на холмах Нага. Он шел в Ассам и решил повидать моего учителя, который жил тогда вместе со мной в пещере Гупта Каши, в пяти-шести милях от города. Этот адепт был очень худым человеком. У него были седые волосы и борода, белая одежда. Его манера держать себя была весьма необычна. Он походил на совершенно прямую, негнущуюся бамбуковую трость. Адепт был частым гостем моего учителя, которого посещал с целью получения консультаций по вопросам высших духовных практик. Не раз темой его бесед с моим учителем была смена тела. Тогда я был молод и мало что знал об этой особой практике под названием пара-кайя правеша. Никто еще не говорил со мной открыто об этом йогической процессе. -

* Борхе означает «старый».

Через десять дней мне было сказано отправляться в Ассам вместе с этим старым адептом. Мы добрались до Ассама на поезде и затем нанесли визит упомянутому выше начальнику военной части, регулярно практиковавшему позы йоги, пранаяму и медитацию. Находившиеся в его подчинении офицеры не понимали своего командира. Им казалось, что он занимается чем-то странным и эксцентричным. Один из индийских майоров, находившийся в его подчинении, так рассказывал мне о нем: «Сначала он просит меня принести стул и садится на него. Затем он просит меня убрать из под него стул, и после этого остается в той же самой позе, как если бы продолжал удобно сидеть на стуле». У него была привычка сидеть в таком положении, не имея под собой никакой опоры, за столом в своем кабинете. Другой майор, прослуживший с ним вместе долгое время, рассказывал мне, что личность этого человека постоянно изменялась, с тех пор как три года назад он стал йогом. «Он ничуть не утратил своего самообладания, – сказал майор, – но стал очень мягким и добрым». Кроме того этот начальник стал трезвенником. Он хорошо знал хинди и изучал санскрит. Когда мы были у него, я услышал, как Борхе Баба сообщил ему о своем намерении переменить свое тело в течение ближайших девяти дней.

Спустя несколько дней, мы с Борхе Бабой покинули военный лагерь и отправились на холмы Нага. Мало кто из йогов живет в этой части страны, что объясняется обилием здесь москитов, змей и диких животных, включая тигров и слонов. Пещера, в которой мы остановились, была пещерой покойного Свами Нигамананды, написавшего три книги,* посвященных духовному опыту, которые я нашел очень полезными для себя. Во время нашей совместной жизни в этой пещере адепт часто читал мне лекции на различные глубокие темы, я же был главным образом занят развитием своей мускулатуры. «У меня очень сильные мышцы», – сказал я как-то раз Бабе. «Очень скоро твоя сила подвергнется испытанию», – сказал он в ответ. -

* Названия этих книг: «Йоги Гуру», «Тантрик Гуру» и «Веданта Гуру».

Будучи очень любознательным, я постоянно приставал к Бабе с какими-нибудь вопросами. В конце концов он сказал: «Все, больше никаких вопросов. Сфокусируй внимание на своей мантре». Баба знал несколько языков, включая санскрит, хинди, пали, тибетский и китайский. Иногда он говорил со мной по-английски, но такое случалось лишь тогда, когда он бывал раздражен моей постоянной болтовней. «Замолкни!» – резко приказывал он мне в таких случаях по-английски. Я любил молчание, но желая узнать как можно больше о вещах, казавшихся мне таинственными, не мог удержаться от вопросов. Несмотря на его раздражение, я продолжал докучать ему. Когда приблизилось время нашего ухода из пещеры, я спросил его, почему он хочет взять себе другое тело. «Сейчас мне уже за девяносто, – ответил он, – и мое тело стало малоподходящим инструментом для долговременного пребывания в самадхи. К тому же сейчас представилась удобная возможность. Завтра появится мертвое тело в хорошем состоянии. Молодой человек скончается от укуса змеи, и его тело будет спущено в реку в тринадцати милях отсюда». Его ответ совершенно обескуражил меня. Он сообщил мне, что завтра мы покинем пещеру и до захода солнца достигнем места назначения.

Однако утром нам не удалось покинуть пещеру. Ночью какой-то слон просунул свой хобот в ближайшее ко входу помещение пещеры, и притаившийся в углу пещеры скорпион ужалил его. Слон умер от укуса прямо на месте. Его передние ноги, хобот и голова были внутри пещеры, а задняя часть тела находилась снаружи. Нам явно предстояло изрядно потрудиться, для того чтобы выбраться из пещеры. Баба, взяв скорпиона голыми руками, произнес:

«Плохой мальчик! Что за ужасную вещь ты тут натворил».

«Не делайте этого! – закричал я. – Он вас ужалит».

«Нет, он не посмеет».

Это был огромный, черный скорпион дюймов пять в длину. Я хотел убить его своей деревянной сандалией, но Баба сказал:

«Никто не вправе лишать жизни другое живое существо. Эти двое сводили счеты между собой. Ты узнаешь, что произошло, когда научишься понимать причину и следствие кармы.

Он воздержался от более подробных объяснений, потому что нам пора было уходить и предстоял долгий путь пешком по лесу. В течение двух часов я изо всех сил старался сдвинуть тушу слона с прохода и в конце концов сумел проделать отверстие, через которое можно было вылезти наружу. В тринадцати милях к северу от пещеры мы вышли к реке, где остановились на ночь. Утром я искупался в реке и в половине пятого сел медитировать. Когда я открыл глаза, Бабы нигде не было. Я прождал его целый день, пытался разыскивать, но он так и не нашелся. Тогда я решил оставить это место и отправиться в Гималаи.

Путешествие с Бабой, в которое меня отправил мой учитель, казалось мне очень таинственным и бесплодным. В дополнение к этому обратный путь оказался очень тяжелым, так как мне пришлось пробираться через глухие джунгли. Когда я, наконец, оказался в Ассаме и встретился с британским начальником в его военном штабе, то он сообщил мне:

«Борхе Баба сделал это. Теперь у него новое тело!»

Я все еще никак не мог взять в толк, что же произошло. На следующее утро я отбыл в свои родные места в Гималаях. Когда я прибыл, мой учитель сообщил мне, что прошлой ночью здесь был Борхе Баба и расспрашивал обо мне. Спустя несколько дней к нам в пещеру пришел молодой садху. Он заговорил со мной так, словно мы были давно знакомы. Подробно описав всю нашу поездку в Ассам, он выразил свое сожаление по поводу того, что я не смог присутствовать при смене им своего тела. Я испытывал странные чувства, разговаривая с человеком, который казался мне таким знакомым и в то же время имел новое тело. Я обнаружил, что его новый физический инструмент никак не повлиял на его способности и характер. Это был все тот же старый Борхе Баба со всем его умом, знаниями, воспоминаниями, талантами и манерами. Я убедился в этом, понаблюдав минуту за тем, как он вел себя и говорил. При ходьбе он держался так же неестественно прямо, как и прежде. Впоследствии мой учитель дал ему новое имя, сказав при этом, что имя сопутствует телу, но не душе. Теперь его зовут Ананда Баба, и он по-прежнему странствует в Гималаях. При встречах с ним, даже теперь, я вс мысленно вижу его в его прежнем облике, и мне бывает трудно приспособиться к тому телу, что находится передо мной.

Исходя из всех собранных мною фактов, я пришел к убеждению в том, что для высоко продвинутого йога является возможным перейти в тело мертвого человека, если он желает этого, и если в его распоряжении имеется подходящее тело. Этот процесс известен лишь адептам. Он недоступен для обычного человека.

Я чувствую, что моя жизнь стала полнее и богаче, благодаря тому, чему я научился у великих мудрецов. Если мои руки не смогут приподнять покров будущего, а глаза проникнуть в его глубины, я тем не менее смогу услышать музыкальные мелодии и различить их голоса. Объекты этого мира не проходят через мой ум, но эхо их голосов звучит из глубин моего существа.

Мой учитель покидает свое тело

Однажды (это было в июле 1945 года) мой учитель сказал, что хочет покинуть свое тело. Я стал протестовать.

«В священных писаниях говорится, что учитель, покидающий в этом мире своего несмышленого ученика, совершает грех и подлежит вечным мукам», – сказал я.

«Ну, что ж, хорошо, – сказал он. – Я подожду оставлять свое тело, раз ты такой глупый и несмышленый».

После этого в 1954 году, незадолго до моего отъезда в Германию, во время купания в Ганге мне пришла в голову мысль: «Наверное нехорошо с моей стороны заставлять его оставаться в своем теле. Ведь он уже столько для меня сделал».

Когда я пришел к своему учителю, то он, хотя я ничего не говорил ему о своих мыслях, сказал:

«Попроси всех остальных свами явиться сюда сегодня вечером в половине шестого для последнего наставления, которое я вам дам».

Мы находились на высоте 11600 футов возле одной церкви в Гималаях. Это место расположено между Басудхарой и Бадринатхом.

В нашей традиции присутствие при смерти йога считается ценным опытом, и мы всегда стараемся присутствовать при смерти своего учителя. Йог умирает, когда захочет. Если учитель хочет жить долго, он живет; если учитель хочет оставить свое тело, он оставляет его с такой же простотой, с какой змея сбрасывает кожу.

«Почему ты хочешь оставить свое тело?» – спросил я.

«Когда ты купался, ты подумал о том, что не имеешь права удерживать меня здесь. Теперь ты вырос и кое-чему научился. Ты окончательно возмужал и способен стоять на своих собственных ногах в этом мире. Я чувствую себя вольным продолжить свое странствие».

Нас было пятеро с ним на вершине той горы. Вечером мы собрались вокруг него, и он спросил, желает ли кто-нибудь чему-то научиться или что-то узнать о духовных практиках. Я был глубоко опечален, но в то же время не хотел выдавать свою привязанность к нему, полагая, что тело все равно рано или поздно должно обратиться в прах. Поэтому я, как только мог, старался успокоить себя. Он взглянул на меня и спросил:

«Нужно ли тебе что-нибудь от меня?»

«Я хочу, чтобы ты был со мной всегда, когда ты мне будешь нужен, когда меня постигнет беда, покинет надежда или я буду не в силах справиться с ситуацией».

Он обещал мне это и затем благословил меня. Мы все поклонились ему. Он сел в сидхасану и закрыл глаза. Затем негромко произнес: «Ауммм», и жизнь оставила его тело.

Мы все начали плакать. Никто из нас не знал, должны мы предать его тело земле или погрузить его в реку. Мы никак не могли это решить. В течение двух часов мы обсуждали этот вопрос и утешали друг друга, но так и не смогли прийти к какому-то решению. В конце концов право решать было отдано мне. Мне хотелось перенести его тело к нашей пещере, но так как она находилась в шестидесяти трех милях, это заняло бы несколько дней. Тем не менее мы решились на это, и отправились в путь. Я и еще один свами несли его тело. В горах нельзя передвигаться ночью, и поэтому мы остановились на ночь в одной маленькой пещере. Мы вели себя очень тихо и всю ночь просидели в безмолвии, глядя друг на друга. Я никогда не верил в то, что мой учитель однажды покинет меня, но он это сделал. На следующий день, после восхода солнца, мы вновь понесли его тело и за день прошли пятнадцать миль. Нам приходила в голову мысль захоронить тело, но мы никак не могли решить, где и как это сделать. Мы опасались того, что могилу разроют. Так прошло два дня, и на третий мы решили похоронить его тело на вершине горы, с которой издали была видна наша пещера. Мы выкопали яму глубиной в шесть футов и положили в нее тело. Затем нам нужно было забросать могилу камнями и землей, но ни один из нас не в силах был пошевелиться. Мы могли переговариваться, но в остальном нас всех пятерых охватило какое-то оцепенение: мы стали совершенно вялыми, безжизненными и инертными. Я никогда не испытывал раньше ничего подобного. Ощущение было такое, словно моя душа была полностью отделена от тела, и я совершенно ясно осознавал это отделение. Мне казалось, будто я выскочил из тела, и остальные ощущали то же самое. Как вдруг все мы услышали голос моего учителя: «Я здесь. Очнитесь. Не нужно печалиться. Нужен ли я вам опять в своем теле, или вы хотите, чтобы я помогал вам без тела?»

«Ты нужен мне в своем теле», – сказал я.

Мы все вдруг заплакали в один голос и стали умолять его вернуться. Затем я почувствовал покалывание во всем теле. Постепенно наше оцепенение прошло, и мы начали двигать своими членами. Мой учитель встал и выбрался из ямы.

«Очень плохо, что я все еще нужен вам в теле», – сказал он. – Вы все еще поклоняетесь форме и не хотите заглянуть за нее. Ваша привязанность к моему телу является препятствием. Отныне я займусь тем, чтобы избавить вас от этой привязанности». – После этого он стал объяснять нам взаимосвязь между телом и бесформенной душой.

Много раз, когда я жил со своим учителем в пещере, он проводил по несколько суток в полном молчании и неподвижности. Когда же он открывал глаза, мы обычно собирались вокруг него. Однажды он рассказал мне, что существует три категории живых существ:

1. Абсолютное существо – Владыка Вселенной.

2. Мудрецы, обладающие властью над жизнью и смертью и являющиеся наполовину бессмертными существами. Они рождаются и умирают по своему желанию.

3. Обычные люди, не обладающие властью над жизнью и смертью. Для них смерть – это постоянный страх, таящийся в глубине их ума и сердца. Такие люди страдают.

Мудрецов и йогов не волнуют такие маловажные события, как рождение и смерть. Они свободны от всякого страха. Освободиться от всякого страха – в этом заключается первое послание гималайских мудрецов. Такое бесстрашие является одним из этапов на пути к достижению просветления.

В ходе беседы мой учитель рассказал нам, что достигшие высокой степени совершенства йоги и мудрецы не имеют возраста и могут жить так долго, как пожелают. Индивидуальная душа может по своей воле оставить тело или даже войти в тело другого человека. Известно, что великий йог и мудрец Шанкара был наделен такой силой. В одном из священных текстов описывается процесс пара-кайя правеша. Наглядную демонстрацию этого процесса я получил от гуру моего учителя в Тибете, но все равно продолжал испытывать сильный интерес к вопросам перемены тела. Мой учитель рассказал мне, что для совершенного йога нет ничего невозможного или необычного в том, чтобы переселиться в другое тело при условии, что он найдет подходящую замену. Он описал три пути увеличения продолжительности жизни.

1. Силы, приобретаемые при глубоком овладении йогой, и дисциплинированная жизнь позволяют жить в течение долгого времени.

2. Переселившись в другое тело, йог может продолжать в нем жить сознательно с сохранением всего того опыта, который он получил во время жизни в предыдущем теле.

3. Просветление, являясь освобождением само по себе, делает для человека ненужным цепляться за такую вещь, как тело.

После прочтения нескольких редких рукописей и обучения у ног моего учителя мое желание познания этой науки стало еще сильнее.

Мудрецам удалось исследовать и открыть глубокие жизненные истины. Эти истины вечны и предназначены для всего человечества. В глубине сердец всех разумных людей на планете, независимо от их расовой принадлежности и цвета кожи, кроется желание понять и привнести в свою жизнь эти истины для достижения более высокого удела, уготованного человечеству.

Человек стремился обрести бессмертие со времен зарождения цивилизации. Если в прошлом кто-то мог совершить определенную вещь, значит то же самое может быть сделано кем-то и сегодня, а если кто-то может сделать это сегодня, значит то же самое могут сделать все.

Жизнь проявляет себя через тело, выполняющее роль проводника. Желания стремятся обрести форму для самопроявления. Желание – это внутренняя душа, а форма – внешняя. Без содержимого не может быть формы – может быть только мертвая материя. Лишенная ритмической вибрации форма остается вечно бездомной. Поэтому желания ищут своего воплощения, в то время как формы ищут желания.

Многие люди воспринимают себя лишь как тело. Будучи неспособны понять свою внутреннюю жизнь, они считают контуры рисунка законченной картиной. Они не могут проникнуть вглубь. Их пониманию всегда недостает правильности, а знанию – полноты. Для того, чтобы узнать больше о своих внутренних жизненных ритмах, нужно научиться выходить за пределы желания и развивать внутреннюю восприимчивость, однонаправленность ума, позволяющие получать помощь от тончайших сил ритмических вибраций.

Жизнь – это ритм; и тот, кто его познал, может жить столь долго, сколь пожелает.

XIV

ПОЕЗДКА НА ЗАПАД-

Идея «Восток есть Восток, а Запад есть Запад» примитивна. Современный человек добрался до Луны! Запад достиг высокого уровня технического развития, а Восток – духовного. Почему же не построить мост взаимопонимания? Западу, несомненно, есть чем поделиться с Востоком, но и Восток может кое-что предложить Западу. Цветок Запада бесполезен без аромата Востока.

Видения доктора

В одном маленьком немецком городке жил психиатр, которого часто называли сумасшедшим доктором, из-за того что он мало верил в современную медицину. Его пристрастия лежали в области эзотерических знаний. В 1955 году он неоднократно имел видения моего учителя. Он чувствовал, что человек, являющийся к нему в видениях, зовет его приехать в Индию. Это видение посещало его раз за разом в течение семи дней, и, в конце концов, он отправился во Франкфурт, где купил себе авиабилет до Индии. Однако, дожидаясь самолета, он заснул в холле аэровокзала и пропустил свой рейс.

Незадолго перед этим мой учитель попросил меня съездить в Германию для изучения там западной психологии и философии. Один бизнесмен из Бомбея взял на себя хлопоты по покупке авиабилета до Франкфурта и снабдил меня несколькими рекомендательными письмами к своим друзьям. Получив дальнейшие указания от своего учителя, которого я почитал как своего гурудева, я отбыл в Германию. В момент моего прибытия во Франкфурт, доктор находился в этом аэропорту. Догадавшись по моему виду, что я являюсь свами, прилетевшим из Индии, он показал мне несколько сделанных им по памяти зарисовок того человека, который являлся к нему в видениях, и спросил не знаю ли я, кто бы это мог быть.

«Пожалуйста, помогите мне, – были его первые слова, с которыми он обратился ко мне. – Человек, изображенный на этом рисунке, является ко мне в видениях снова и снова. Я постарался как можно точнее передать его внешность. Я убежден, что это не галлюцинации. Это видение произвело столь глубокое впечатление на мой ум, что я не в состоянии нормально работать. Я больше ни о чем не могу думать, кроме этого образа. Вы свами из Индии. Может быть вы сможете мне помочь».

«Это мой учитель», – сказал я, взглянув на рисунок.

Доктор стал настаивать на том, чтобы я возвратился в Индию вместе с ним и представил его своему учителю. Однако я знал, что учитель не хочет моего немедленного возвращения. Он считал меня привязанным к его смертной форме и хотел разбить эти смертные узы, для того чтобы укрепить во мне осознание нашей бессмертной связи. Ему хотелось, чтобы я в течение какого-то времени находился на физическом удалении от него и смог почувствовать более тонкую связь, существующую между нами. Именно с этой целью он часто посылал меня к разным учителям в различные части Гималаев.

Я написал для доктора длинное письмо, которое он должен был передать доктору Чандрадхару или доктору Митре в Канпуре, в Индии. В письме я просил их проводить доктора в Джагешвар, где вблизи храма находился тогда мой учитель, занимавшийся обучением профессора Никсона (Кришна Прем) и доктора Александера (Ананда Биккху).

Благодаря помощи, оказанной докторами из Канпура, немецкий доктор встретился с моим учителем и, пробыв у него три дня, вернулся в Германию. Здесь он организовал для меня серию визитов в различные институты и университеты Европы. У меня было множество встреч с западными врачами и психологами. После посещения нескольких европейских стран и прохождения обучения во многих институтах и университетах я возвратился в Индию. Некоторое время спустя этот доктор вновь приехал в Индию и стал здесь саньясином*. Теперь он проводит большую часть времени в медитации в хижине на северо-востоке Гималаев. Кое-кто из европейцев называет его сумасшедшим за его уход из мира. Мне доводилось встречаться с некоторыми европейцами, ставшими свами, подобно этому доктору, и я обнаружил, что эти люди настроены более серьезно, чем многие индийские свами. -

* Принял обет отречения.

Пророческие видения – это редчайший дар. Они берут свое начало из источника интуиции и поэтому выходят за пределы времени, пространства и причинности. Миряне порой получают такие видения, но это происходит невольно. Те же, кто занимается медитацией и достиг четвертого состояния сознания, получают такие путеводные видения сознательно. Эти видения всегда оказываются правдой.

Трансформация в пещере

Однажды мне довелось прожить одиннадцать месяцев в одной маленькой пещере. За эти одиннадцать месяцев я ни разу не увидел ни одного человека. В нашей традиции прохождение через опыт такого рода считается необходимым. Период такого уединения обычно составляет не менее одиннадцати месяцев, так как считается, что за этот промежуток времени даже самый инертный ученик сумеет осознать высшую истину при условии выполнения им практических занятий. Поэтому учитель говорит: «Неважно каковы твои способности. Пусть даже ты самый инертный ученик. Тебе придется провести одиннадцать месяцев в пещере в полном одиночестве».

Вам не разрешается выходить из пещеры и купаться, но зато вас обучают энергичным дыхательным упражнениям, выполнение которых очищает поры тела и дает еще лучший эффект, чем купание. Раз в день вам дается немного пищи и воды. Количество пищи очень ограничено, но вполне достаточно для поддержания жизни. Мой рацион в основном состоял из ячменя и горных овощей, некоторых соков, стакана молока утром и вечером. В этой маленькой пещере размерами всего шесть на шесть футов я регулярно выполнял некоторые позы и спал лишь два-три часа в сутки. Все остальное время я занимался вызыванием в своей памяти гуру-мантры, медитацией или практикой пристального взгляда. Трижды в день я интенсивно, но в то же время очень осторожно выполнял пранаяму. Вход в пещеру был закрыт, но имелось выпускное отверстие для смыва нечистот, а также крошечное отверстие в потолке, через которое мог проникать луч света. Это крошечное отверстие было предназначено для сосредоточения внимания в одной точке. Такое происходило само собой, даже если вы не собирались этого делать. Вам не нужно было делать никаких попыток сконцентрироваться в этой ситуации, потому что вы видели лишь один единственный луч света и больше ничего. Что вам оставалось делать целый день в подобной изоляции, кроме как учиться медитировать? Если же вы отказывались медитировать, это быстро выводило вас из душевного равновесия. У вас не было выбора.

Мудрецы систематично обучают ученика методу глубокого погружения в медитацию. Они говорят: «Вот это первая ступень, это вторая, это третья» и т.д. Они дают вам описание определенных симптомов, возникающих во время медитации. Если такой симптом возник, вы знаете, что достигли следующей ступени медитации. Следуя по этому пути, вы достигаете высшей ступени концентрации. Все это время мудрецы внимательно следят за вами, с тем чтобы оградить от всякого беспокойства, а также исключить вхождение в какие-либо мучительные состояния.

Первые два месяца моего пребывания в пещере были очень тяжелыми, но затем я начал получать от этого огромную радость. Раджа йога учит достижению самьямы – внутренней трансформации через концентрацию, медитацию и самадхи. Опыт, полученный мной в пещере, привел меня к выводу, что без проведения значительного промежутка времени в молчании достижение углубленного состояния медитации невозможно.

После одиннадцати месяцев жизни в пещере я покинул ее. Это произошло в пять часов вечера 27 июля. Мне было сказано, чтобы я не оставался на солнце в течение первой недели. Я испытывал трудности в приспособлении к внешнему миру. Все казалось иным, словно я попал в какой-то странный, новый мир. Когда я первый раз отправился в город, у меня ушло сорок минут на пересечение улицы, так как я отвык от оживленного движения. Но постепенно я вновь обрел способность к нормальной жизни во внешнем мире. Возвратившись обратно во внешний мир, я понял, что этот мир – арена, где я могу подвергнуть испытанию свою внутреннюю силу, речь, эмоции, мысли и поведение.

После завершения этого испытания я оказался подготовлен к тому, чтобы отправиться на Запад. Мне не хотелось покидать своего учителя, но он настоял на этом. «У тебя есть миссия, которую ты должен выполнить, – сказал он, – и послание, которое ты должен передать. Это послание от нас, а ты – мой инструмент». Затем мой учитель велел мне отправляться в Японию. Он сказал, что там я встречу человека, который поможет мне перебраться в США.

Я отбыл в Токио из Калькутты, имея всего лишь восемь долларов в кармане. Во время остановки в Гонконге я заказал себе чаю в ресторане при аэровокзале и был удивлен представленным мне счетом на четыре доллара. Я отдал еще один доллар в качестве чаевых и таким образом прибыл в Японию, имея при себе лишь три доллара и яблоко, сохраненное мной из той еды, которую давали на борту самолета.

Ко мне подошел человек и спросил, откуда я прилетел и где я собираюсь остановиться в Японии.

«У меня здесь есть друг, и я остановлюсь у него», – сказал я.

«Кто же ваш друг?» – спросил он.

Я не знал, что ему ответить, так как никого не знал в Японии, и поэтому сказал:

«Вы и есть этот друг».

Я остановился у него, и он представил меня господину Ркада – духовному руководителю Махикари. У него было несколько сотен тысяч последователей. Ркада-сан много раз имел видения некого мудреца из Гималаев. Когда меня представили ему, он почтительно обнял меня и произнес:

«Я ждал вас. Я надеюсь, что вы раскроете мне тайные учения гималайских учителей».

Я прожил в Японии шесть месяцев и имел возможность выступать с лекциями и обучать различные духовные группы в Токио, Осаке и других городах.

После того как я передал ему послание моего учителя, Ркада-сан купил мне билет, и я продолжил свое путешествие в США. Перед отъездом из Индии мой учитель сказал мне, что в США я встречу своих учеников и единомышленников. Он описал мне их многие характерные черты, и все эти сведения впоследствии оказались верными. Моя задача пока еще не выполнена, и порой это опечаливает меня, но я знаю, что, когда Господь предоставит мне такую возможность, я осуществлю цель своей жизни. Эта цель состоит в том, чтобы создать мост между Востоком и Западом путем основания центра обучения, откуда я мог бы правдиво передавать послания мудрецов.

Пути Востока и Запада

Когда я покидал Гималаи, намереваясь отправиться в Японию и затем в США, мой учитель дал мне несколько инструкций. Я спросил у него:

«Чему я должен буду учить тех учеников, которые пожелают учиться у меня? Должен ли я обращать их в другую веру и учить религиям Индии? Должен я просить их перенимать индийскую культуру?»

«Ты глупый мальчик», – сказал мой учитель.

«Тогда скажи мне, чему я должен их учить? Западная культура всецело отлична от нашей. Наша культура не разрешает людям жениться без получения на то разрешения других членов семьи, а на Западе исповедуют свободную социальную жизнь. Христиане могут жениться на ком угодно, так же как и те, кто исповедует иудаизм. Конечно, их пути поклонения Богу ограничены жесткими рамками, в то время как мы можем делать это тем способом, которым хотим, и можем выбирать тот путь просветления, который считаем для себя наиболее приемлемым. Мы являемся свободными мыслителями, но связаны социальными предписаниями, в то время как они связаны жесткими идейными рамками в вопросах своего образа мышления и поклонения Богу. Эти два разнонаправленных стиля жизни кажутся своими полными противоположностями. Так как же я смогу донести твое послание до Запада?»

«Несмотря на то, что эти культуры существуют в одном и том же мире и имеют общую жизненную цель, – сказал он, – обе они являются своего рода крайностями. Как Восток, так и Запад все еще занимаются экспериментированием в поисках правильного жизненного пути. Послание гималайских мудрецов не связано рамками времени и не имеет ничего общего с примитивными концепциями Востока и Запада. Крайности не помогут человечеству достичь высшей ступени цивилизации, к которой мы все стремимся. Внутренняя сила, бодрость духа и бескорыстное служение являются основополагающими принципами жизни. Не важно где живет человек, на Востоке или на Западе. Человек прежде всего должен быть человеком. Настоящий человек – это гражданин космоса. Географические границы не в силах разъединить человечество.

«Стать свободным от всякого страха, – продолжил он, – в этом состоит первое послание гималайских мудрецов. Второе послание заключается в том, чтобы осознать реальность, существующую внутри. Остаться внутренне спонтанным и в то же время стать инструментом познания чистой духовности без примеси какой-либо религии или культуры».

«Все духовные практики должны пройти научную проверку, – сказал он в заключение, – если только наука в состоянии это сделать. Пусть рука провидения направляет тебя.

Я почтительно поклонился и расстался с ним, начав подготовку к своему отъезду. Прибыв в Канпур, я прожил там несколько месяцев у нашего ученика доктора Сананда Бая, который купил мне авиабилет в Японию.

Наша традиция

Институт аскетов был организован Шанкарачарьей 1200 лет тому назад, хотя и до него по неразрывной цепи живущих вдали от мира мудрецов происходила передача духовного знания еще с ведических времен. Шанкарачарья организовал свои ордена в пяти главных центрах Индии, на севере, на юге, на востоке, на западе и в центральной части страны. В целом институт аскетов Индии берет начало от одного из этих орденов. Наша традиция называется Бхарати. Бха означает «знание», а рати – «любящий». Таким образом Бхарати означает «тот, кто любит знание». Отсюда происходит слово Бхарата, страна духовного знания – одно из древних названий Индии.

Нашей традиции присуща одна уникальная черта. Передаваемая по неразрывной цепи мудрецов, она берет свое начало с времен, предшествующих Шанкаре. Наша гималайская традиция, хотя и принадлежит к традиции Шанкары, является чисто аскетической и практикуется в гималайских пещерах вне связи с теми институтами, которые основаны на равнинах Индии. В нашей традиции очень важное значение придается изучению упанишад, которое сопровождается специальными продвинутыми духовными практиками под руководством мудрецов. «Мандукья Упанишада» считается одним из наиболее авторитетных священных текстов.

Ученику шаг за шагом передается знание Шри Видьи, а на продвинутой стадии обучения его обучают Прайога Шастре*. Мы верим в существование во Вселенной как принципа Матери, так и принципа Отца. Мы рассматриваем майю, или иллюзию, как Мать, не превращая ее в камень преткновения или препятствие на пути обретения духовного просветления. Все наши идеалы носят внутренний характер; мы не выполняем никаких ритуалов. В нашей традиции существуют три стадии посвящения. Первая из них – это мантра, осознание дыхания и медитация; вторая – овладение Шри Видьей и бинду ведханой («пронзанием жемчужины мудрости»); и третья – шактипата и приведение кундалини к тысячелепестковом лотосу, называемому сахасрара чакра. На этой последней стадии мы уже не отождествляем себя с какой-либо отдельной религией, сектой, полом или расой. Таких йогов называют учителями, и им разрешается осуществлять передачу знания нашей традиции. Мы строго соблюдаем правила дисциплины, предписанные мудрецами. -

* В «Прайога Шастре» излагаются правила и назначение той дисциплины, которой должен следовать ученик для получения знания Шри Видьи.

Я не могу подробно рассмотреть здесь тайное учения Прайога Шастры, ибо сказано: «на датавьям, на датавьям, на датавьям – не передавай, не передавай, не передавай», что подразумевает запрет на передачу этого знания тем, кто еще не готов его воспринять, не принял на себя соответствующих обязательств и не достиг высокой степени самоконтроля. В нашей традиции гурудева рассматривается не как бог, а как лучезарное существо, преданно и искренне достигшее состояния просветления. Мы верим в милость гуру как в высшее средство достижения просветления, но не как в конечную цель. Назначение гуру состоит в бескорыстной помощи своим ученикам на пути достижения совершенства.

Нашей традиции присуща ориентация на следующие принципы.

1. Существует лишь один единственный абсолют без второго – в этом заключается наша философия.

2. Бескорыстное служение человечеству является выражением любви, которому необходимо следовать в мыслях, на словах и на деле.

3. Система йоги Патанджали рассматривается нами как предварительная ступень, необходимая для перехода к более высоким методам практики, существующим в нашей традиции. Однако в плане философии мы придерживаемся системы адвайта, провозглашающей существование единого абсолюта.

4. Овладение медитацией осуществляется через приучение тела к неподвижности, успокоение дыхания и контроль ума. В нашей традиции находят применение такие виды практики, как осознание дыхания, контролирование вегетативной нервной системы, воспитание привычки контроля своих животных инстинктов.

5. Мы обучаем основную массу учеников среднему пути, а тем из них, кто готов к восприятию высшего учения, предоставляется возможность изучения более продвинутых практик. Это позволяет основной массе людей исполнять свои обязанности, оставаясь в миру, и в то же время быть выше мирской жизни. На Западе мы для удобства называем свой метод сверхсознательной медитацией. Я являюсь лишь посланником, передающим мудрость гималайских учителей, принадлежащих этой традиции, и учу всему тому, что спонтанно исходит из центра интуиции. Я никогда заранее не готовлюсь к своим выступлениям на лекциях, ибо так мне велел мой учитель.

6. Мы не верим в необходимость обращения в свою веру, изменения культурных привычек, насаждения веры в какого-то одного Бога. Мы равно уважаем все религии, любим все и ничего не исключаем. Мы ничего не имеем против храмов, мечетей и церквей, но и не верим в строительство домов для Бога, когда не принимаются во внимание сами люди. Мы твердо убеждены в том, что каждый человек – это живой храм.

7. Наши последователи рассеяны по всему миру; мы верим в необходимость образования как средства общения. Наша образовательная программа обеспечивает получение знаний, данных нашими мудрецами, удовлетворяя тем самым внутренние потребности людей мыслящих.

8. Мы придерживаемся вегетарианства в питании, и предлагаем питательную диету, способствующую сохранению хорошего здоровья и долголетию, но в то же время не считаем свои взгляды в этом вопросе догмой и не принуждаем своих учеников становиться вегетарианцами.

9. Мы уважаем институт семьи и подчеркиваем важность введения в образование детей программ саморазвития, а не насаждения в них собственных верований, убеждений и образа жизни.

10. Наши подготовленные учителя излагают в систематизированном виде все аспекты йоги, относящиеся к телу, дыханию, уму и индивидуальной душе. Осознание внутреннее и внешнее является ключевым моментом, и ученика постепенно знакомят с методами расширения своего сознания.

11. Мы считаем, что практика йоги, включая релаксацию и медитацию, нуждается в проверке и соответствующей оценке, для того чтобы поставить ее на службу человечеству.

12. Наши эксперименты документируются и публикуются на благо человечества.

13. Мы верим во всемирное братство людей, любим всех и никого не исключаем.

14. Мы строго воздерживаемся от участия в политике и вмешательства в дела религий.

15. Огромную важность имеет практика ненасилия в мыслях, на словах и на деле.

То знание, которое передают мудрецы и учителя из Гималаев, ведет ученика подобно свету звезды в темноте. Цель этого послания состоит в том, чтобы пробудить божественное пламя, живущее внутри каждого человеческого существа. При правильном разжигании с помощью духовной дисциплины это пламя, разгораясь все больше и больше, превращается в бесконечный свет истины. Оно проходит через витальный или нервный ум, через наш ментальный небосвод и, наконец, достигает блаженного света, своей высшей обители в вечной истине. Просветленный, достигший этого состояния, пребывает в состоянии покоя и, обладая высшими силами, пьет вино бесконечного блаженства. Бессмертное дитя вселенских родителей он находится под защитой Божественной Матери. Он становится мудрецом, вечно бодрствующим посланником и руководителем тех, кто следует по пути. Такой человек ведет за собой людей, ободряя их, оказывая помощь и просвещая.

Ом, Санти, Санти, Санти

ГИМАЛАЙСКИЙ ИНСТИТУТ

Гималайский международный институт научного и философского изучения йоги в США является некоммерческой организацией, ставящей своей целью научный и духовный прогресс человечества. Основанный Шри Свами Рамой в 1971 году, институт, объединяя восточные и западные учения и методики, разрабатывает образовательную, терапевтическую и научно-исследовательскую программы, стремясь поставить их на службу современному человечеству. Институт видит свою задачу в обучении методам медитации с целью личного развития и прогресса общества в целом, распространении гармоничного взгляда на мировые религии и философии, осуществлении научных исследований на благо человечества.

Участие в решении этой дерзновенной задачи принимают люди всех возрастов, всех слоев общества и всех религиозных убеждений, которые посещают курсы лекций и принимают участие в семинарах института. Эти программы обучения, построенные на основе прогрессивного углубления в суть предмета, призваны помочь человеку внести творческое начало в свою жизнь. Говоря словами основателя института: «Через осознание своего потенциала и возможностей человек становится совершенным гражданином, помогает нации и служит человечеству».

Институт имеет ряд филиалов в США. Головной институт, городок которого занимает территорию 422 акра в горах Пококо в северовосточной Пенсильвании, играет роль координационного центра всей деятельности института, включающей в себя широкий круг инновационных программ в области образования, научных исследований и методов лечения, сочетающих восточный и западные подходы к вопросам самопознания и саморазвития.

СЕМИНАРЫ, ЛЕКЦИИ, МАСТЕРСКИЕ И КЛАССЫ, функционирующие круглый год, предлагают посещающим их интенсивные курсы обучения и практических занятий по таким предметам, как сверхсознательная медитация, хатха йога, философия, психология, а также различные аспекты духовного развития и холистического здоровья. Раз в два месяца выходит газета «Гималайские новости», публикующая информацию о текущих программах.

ПРОГРАММЫ САМОТРАНСФОРМАЦИИ позволяют пройти курс обучения и тренировки по основным дисциплинам йоги: диете, этике поведения, хатха йоге и медитации. Ученикам также прививаются навыки жизни в обстановке общины.

ПРОГРАММА ИЗУЧЕНИЯ ВОСТОЧНЫХ НАУК И СРАВНИТЕЛЬ-НОЙ ПСИХОЛОГИИ представляет собой первый, данный образовательным институтом, курс обучения, на систематизированной основе синтеза западных эмпирических и восточных интроспективных научных подходов, базирующихся как на традиционном, так и на практическом изучении предмета. По соглашению об объединении Гималайского института с университетом в Скрантоне последний может выдавать удостоверения о прохождении курса обучения и присваивать степень магистра наук.

ПЯТИДНЕВНАЯ ПРОГРАММА СНЯТИЯ СТРЕССА И УЛУЧШЕНИЯ ФИЗИЧЕСКОГО СОСТОЯНИЯ, построенная на основе индивидуального подхода и практического обучения, дает знания и навыки, которые могут быть использованы для управления своей реакцией в стрессовой ситуации. В программу входит обучение биологической обратной связи, умению расслабления, физическим и дыхательным упражнениям, диете и медитации.

ЕЖЕГОДНЫЙ МЕЖДУНАРОДНЫЙ КОНГРЕСС, спонсируемый институтом, посвящен вопросам научного и духовного прогресса современного человека. На этом форуме, посредством лекций, мастерских, семинаров и практических демонстраций, миряне и профессионалы могут делиться друг с другом своими знаниями и достижениями.

НАУЧНО-ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКАЯ ЛАБОРАТОРИЯ ЭЛЕОНОРЫ Н. ДАНЫ представляет собой психофизиологическую лабораторию института, специализирующуюся на исследованиях в области дыхания, медитации, холистической терапии, стрессовых и релаксационных состояний. Лаборатория оснащена всем необходимым оборудованием для проведения стрессовых тестов и осуществления психофизиологических измерений, включая регистрацию мозговых волн, типов дыхания, изменений сердечного ритма, мышечного напряжения. Институт исследует восточные учения, опираясь на западные методы экспериментальных исследований.

СЛОВАРЬ

Анандалахари. Учебник по Шри Видье, в котором описывается взаимосвязь между микрокосмом и макрокосмом.

Анахата чакра. Один из семи духовных центров, известный также как центр сердца, отделяющий верхнюю полусферу человека от нижней и контролирующий эмоциональную жизнь.

Ахимса. Воздержание от убийства и причинения страдания другим в мыслях, на словах и на деле. Ахимса есть проявление вселенской любви.

Ашрам. Убежище; обитель, в которой живут аскеты.

Брахман. Высшее существо, рассматриваемое как безличное, превосходящее проявление и действие.

Брахмачари. Ученик, следующий по пути духовности и давший обет безбрачия.

Веданта. Философия, изложенная в упанишадах.

Гуру. Тот, кто рассеивает тьму невежества; духовный руководитель.

Даршан. Радость находиться в присутствии, возможность лицезреть святого человека или божественное существо.

Чакры. Духовные центры, отделяющие один уровень сознания от другого.

Девы. Боги или светозарные существа.

Кундалини. Первопричинная сила, дремлющая в основании позвоночника.

Майя. Космическая иллюзия, благодаря которой нереальная вселенная предстает в глазах человека как реально существующая и отличная от Высшего Духа.

Мала. Шнурок с бусинами, наподобие четок, используемый для отсчета мантр.

Мантра. Слог, звук, слово или набор слов, открываемый великими мудрецами в состоянии глубокой медитации. Ученики повторяют мантры для достижения особой цели.

Пандит. Умный или высоко уважаемый знаток санскрита. Парсы. Поклонники Божественного Огня.

Прайога шастра. Книга с описанием продвинутых методов практики йоги и тантры и их назначения.

Садхака. Ученик, человек, практикующий садхану. Садхана. Процесс выполнения работы по самореализации.

Садху. Тот, кто принял решение посвятить свою жизнь выполнению духовных практик.

Самскары. Умственные впечатления, созданные прежними действиями.

Санкальпа. Решимость, торжественный обет соблюдать устав своего ордена.

Санкхья. Самая древняя из систем индийской философии.

Сатва. Одно из трех качеств (гун) проявленной Вселенной, обладающее свойствами легкости и чистоты.

Сатсанга. Общение с мудрецами или жизнь с ними. Саундарьялахари. Учебник по Шри Видье.

Свами. Монах одного из десяти орденов подвижников, основанных Шанкарачарьей.

Свамиджи. Уважительная форма обращения к монаху. Сиддхи. Психические или йогические силы. Сикх. Последователь Шри Гуру Нанака.

Сушумна. Центральный нервный канал, проходящий по позвоночнику от муладхары до сахасрары.

Тантра. Особый путь йоги, делающий упор на достижении господства через синтезирование двойственных сил Вселенной.

Турия. Четвертое состояние сознания, превосходящее состояния бодрствования, сна со сновидениями и сна без сновидений; состояние сверхсознания.

Хамса. Мифический лебедь, якобы обладающий способностью различения Реальности и того, что лишь кажется реальным. Также орден аскетов.

Шакти. Сила, энергия; божественная способность становления; Абсолютная сила или космическая энергия.

Шива. Высшая Реальность.

Шива линга. Символ поклонения Высшей Реальности.

Шри Видья. Трактат, в котором излагается взаимосвязь между микрокосмом и макрокосмом.

Шри Янтра. Диаграмма, в которую в символической форме заложены проявленное и непроявленное строение космоса и человека. Посредством изучения и постижения этой диаграммы человек может достичь высшего состояния реализации.

http://www.e-reading.ws/bookreader.php/100779/Rama_-_Zhizn%27_sredi_gimalaiiskih_iiogov.html